Вступительная часть

Военная обстановка и военные факторы

Операция под Капоретто является лишь одной из фаз итало-австрийской войны. Вполне понять ее можно, лишь восстановив ее исторический фон, бросив взгляд на предшествующие события 1915-1917 гг.

С мая 1915 г. по октябрь 1917 г. численно более сильная итальянская армия, несмотря на тяжелые потери, добилась лишь очень незначительных положительных результатов, совершенно несоразмерных принесенным ею жертвам.

Однако это признание отнюдь не характеризует ни усилий, приложенных Италией с 1915 г., ни боевых качеств итальянской армии осенью 1917 г.

Если общий ход войны Италии о Австрией сопровождался для первой многими неудачами, то это прежде всего потому, что ведение операций было все время затруднено для Италии как в стратегическом (оперативном), так и в тактическом отношениях своеобразной структурой театра военных действий.

Успехи итальянцев долгое время были очень ограниченными и потому, что итальянская армия страдала многими слабостями технического порядка, которые с полной ясностью вскрываются перед нами после изложения событий.

Но, с другой стороны, это изложение, ведущее нас от периода первоначальных неудач к крупной победе на плато Байнзицца в августе 1917 г., постепенно освобождает наш ум от предвзятых суждений и выявляет давшееся с трудом, но непрерывное улучшение итальянской армии с мая 1915 г. до кануна Капоретто.

Влияние характера театра военных действий на общий ход операций

(Схема 1)

Из всех европейских театров мировой войны австро-итальянский театр является одним из самых уязвимых с стратегической точки зрения (в силу своей формы и протяженности) и одним из самых трудных с тактической точки зрения (в силу своего горного характера). [8]

Он простирается в длину совершенно несоразмерно выставленным на нем силам: на 600 км фронта мы имели 35 итальянских дивизий в июне 1915 г. и, самое большее, 62 в октябре 1917 г. (тогда как на англо-франко-бельгийском фронте союзники и немцы в конце концов располагали на 850 км фронта примерно 200 дивизиями с каждой стороны). Таким образом на австро-итальянском театре сохраняются непосредственные стратегические (оперативные) возможности, которых не имеется на других театрах военных действий, насыщенных войсками обеих сторон.

Между Адриатическим морем и горой Стэльвио на швейцарской границе фронт образует очень резко выраженный двойной изгиб. А это значит, что серьезное событие на одном участке фронта не может не отразиться угрожающим образом на всем фронте.

В географическом отношении театр делится на три части.

— на западе — соединенные бассейны рек Адидже и Бренты, или район Трентино;

— в центре — в верховьях рек Пиаве и Тальяменто;

— на востоке — бассейн реки Изонцо.

Каждой из этих частей соответствует отдельная зона военных действий.

Высокогорный район Трентино образует обширный выступ в сторону равнины Виченцы.

Этот выступ, хотя и несколько удаленный от центральных областей Австро-Венгрии, с которыми его соединяют только два пути сообщения — через перевалы Тоблах (Добиакко) и Бреннер, представляет с австрийской стороны постоянную и серьезную угрозу для тылов всех итальянских сил, расположенных восточнее, в областях Венецианской и Фриули.

Зато со стороны итальянцев Трентино мог бы подвергнуться концентрическому наступлению. Но, не говоря уже о мощных, вполне современных долговременных укреплениях, на которые неизбежно должно было натолкнуться такое наступление, победоносная оборонительная кампания генерала Куна в 1866 г. уже показала трудности подобной операции

Между районом Трентино и районом Изонцо простирается центральный район, охватывающий бассейны Верхнего Пиаве (провинция Кадоре) и Верхнего Тальяменто (провинция Карния).

Бассейн Верхнего Пиаве вдается между Адидже и Тальяменто и образует резко выраженный выступ в сторону перевала Добиакко. Наступая здесь — по дороге Пиеве ди Кадоре, Кортина д'Ампеццо, Добиакко, — можно угрожать одному из двух проходов, ведущих из Австрии в Трентино. Но у Италии не хватало материальных сил и средств, необходимых для того, чтобы попытаться провести эту операцию.

С другой стороны, в случае если бы австрийской армии удалось спуститься с перевала Тарвис, долина Верхнего Тальяменто создала бы серьезную угрозу охвата для всех итальянских сил, действующих на Изонцо. [9]

В сущности, пока фронт в районах Трентино и Изонцо неподвижен, роль центрального района, очень бедного путями сообщения, сводится к тому, чтобы служить связывающим звеном. Но, ввиду особенностей местности в этом районе, положение в нем может быстро стать катастрофическим в случае прорыва прилегающих участков фронта.

Восточная часть австро-итальянского театра военных действий, или бассейн р. Изонцо, характеризуется несколько менее высоким рельефом, отсутствием долговременных укреплений, несколько более густой сетью путей сообщения. Действия крупных войсковых масс встречают в ней меньше затруднений, чем в районе Трентино.

В ней возможны интересные стратегические (оперативные) комбинации, так как наступление итальянцев в восточном направлении привело бы их в Триест, а затем на р. Саву и на подступы к Венгерской равнине. О другой стороны, наступление австрийцев по Фриульской равнине выводило их в тыл всех итальянских сил, развернутых от Тальяменто до Адидже.

Несмотря на недостатки бассейна Изонцо, итальянцы вынуждены были избрать именно этот район для своего главного наступления.

Однако итальянское главное командование должно было все время оставаться в готовности, чтобы предотвратить угрозу, которая со дня на день могла возникнуть со стороны Трентино. Главный удар итальянцев, направленный по ту сторону Изонцо, был связан с большим риском. Дело в том, что фронт на Изонцо

удален на 200 км от узла путей сообщения Виченцы, тогда как австрийский фронт в Трентино находится всего в каких-нибудь 45 км от этого города.

Мы увидим, что постоянное беспокойство, вытекавшее из этой опасности, было одной из причин роковой нерешительности итальянского главного командования за несколько дней до начала австро-германского наступления под Капоретто.

* * *

С точки зрения рельефа местности австро-итальянский театр военных действий между перевалом Стэльвио и г. Тольмино на Изонцо представляет собой по существу широкую полосу высоких массивов. Он является типичным горным театром. Поэтому он в высшей степени воплощал в себе все затруднения тактического порядка, свойственные горной войне: чрезвычайную скудость путей сообщения, ненадежность подвоза снабжения, суровость климата, медленность производства работ по оборудованию фронта, так как дороги, тропы, убежища, окопы приходилось почти всегда сооружать в снегу или в скалистом грунте.

Сколько препятствий для быстрого движения армий: чрезвычайно длительная подготовка наступления; продвижение под огнем, замедленное крутизной скатов; неизменное запаздывание с переменой позиций или необходимость откладывать ее до окончания оборудования путей подхода. Сколько причин переутомления, сколько лишних тягот для войск! [10]

Правда, к югу от Тольмино горы исчезают, но только для того, чтобы смениться унылым и обрывистым известняковым плоскогорием Карсо{1}, огромным скалистым массивом, омываемым с запада широкой рекой с быстрым течением, а к востоку постепенно поджимающимся над Фриульской равниной, подобно естественной крепости, целым рядом террас, изрытых почти недоступными гротами и пещерами.

Конечно, на каждом из европейских театров военных действий имелись свои специфические трудности, но ни на одном не было их столько, как на диком итало-австрийском театре. Эти соображения должны послужить введением к изложению событий.

События с мая 1915 г. по сентябрь 1917 г.

(Схемы 2 и 3)

Италия вступила в войну с очень недостаточным оснащением В то же время она столкнулась с противником, располагавшим отличными оборонительными позициями, а главное, имевшим ни с чем не сравнимое преимущество опыта почти года войны. В течение 28 месяцев наступлений с вынужденно ограниченными целями, которые в большинстве случаев оказывались все же слишком обширными для имевшейся налицо артиллерии, Италии пришлось видеть, как ее живая сила, боевые средства, энергия бойцов истощались в окопной войне.

Однако, постепенно усилившись численно и материально, итальянская армия в сражении на Байнзицце в августе — сентябре 1917г. добилась такого перевеса над своим противником, что последнему пришлось обратиться за помощью к Германии (схемы 2 и 3) В мае 1915 г., когда Антанта переживала трудное время (на Западном фронте затяжное сражение в Артуа: на Восточном — развитие Горлицкого прорыва, осуществленного Макензеном 1 мая), Италия своим вступлением в войну оказала союзникам большую моральную поддержку. Силы ее достигали 35 дивизий. К сожалению, они имели оснащение, совершенно не соответствовавшее требованиям позиционной войны: всего-навсего 112 тяжелых орудий и 700 пулеметов.

План войны, разработанный начальником генерального штаба генералом Кадорной, предусматривал стратегическую оборону на фронте Трентино и энергичное наступление на р. Изонцо в направлении на р. Саву.

Австрийцы первоначально предполагали отойти на р. Саву и дать там большое сражение при выходе итальянцев из гор, но по настоянию генерала Фалькенгайна, выдвинувшего как довод против всяких планов широких операций недостаточность численного состава, они остановились на решении ограничиться чистой обороной на фронте Изонцо.

У обоих противников командование было организовано в соответствии с географическими районами театра военных действий. [11] Эта организация, остававшаяся почти неизменной до наступления под Капоретто, дана (приблизительно) в нижеследующей таблице и показана на схеме 4.

Районы операции		Группировка сил
		с итальянской стороны	с австрийской стороны
На западе	Район Адидже - Брента	Одна армия (1-я)	Тирольская группа армии
В центре	Бассейн Верхнего Пиаве	Одна армия (4-я)
	Бассейн Верхнего Тальяменто	Один отдельный корпус (так называемый Карнийского района)	Одна армия (так называемая Каринтийская)
На востоке	Бассейн Изонцо	Две армии: 2-я - на севере, 3-я - на юге	Изонцская группа армий

Объявление войны Австрии последовало 24 мая.

26 мая, не дожидаясь окончания сосредоточения, и даже мобилизации, итальянское главное командование приступает к активным наступательным действиям.

Оно стремилось в первую очередь овладеть узлом путей сообщения Тольмино на Среднем Изонцо и высотами на левом берегу Нижнего Изонцо (схема 2).

Но предупреждение об отказе от союзного договора, последовавшее 2 мая, встревожило австрийцев, и ожидавшийся эффект внезапности не был достигнут.

С другой стороны, значимость численного превосходства итальянцев снижалась первыми ошибками командиров и войск, опытом, уже приобретенным противником, и недействительностью огня легкой артиллерии против проволочных заграждений. В общем это первое, довольно робкое наступательное движение (с 26 мая по 15 июня) привело лишь к установлению соприкосновения с противником по ту сторону границы (не доходя до Изонцо).

Закончив сосредоточение, генерал Кадорна перешел в наступление всеми силами. До начала зимы он предпринял четыре наступления подряд (примерно с одинаковыми целями): то на узел Тольмино, то на высоты Карсо на восточном берегу Нижнего Изонцо. С 23 июня по 7 июля 1915 г. продолжалось 1-е сражение и с 18 июля по 3 августа — 2-е сражение на Изонцо. [13]

Результаты их были незначительны. Артиллерии (25 тяжелых батарей на 20 км фронта) оказалось совершенно недостаточно.

Осенью, в то тревожное время, когда французское наступление в Шампани было окончательно задержано, когда русские были отброшены на 400 км от Варшавы, а сербские войска опрокинуты Макензеном и атакованы с тыла болгарами, — атаки итальянцев возобновились. С 18 октября по 4 ноября происходило 3-е и с 10 ноября по 2 декабря — 4-е сражения на Изонцо.

На фронте от Плеццо до моря (90 км) Кадорне удалось сосредоточить 19 дивизий и 1 200 орудий{2} против 13 дивизий с 700 орудиями у австрийцев. Но и в данном случае количество фактически развернутой артиллерии оказалось далеко недостаточным для наступления, предпринятого на таком широком фронте. Во время 3-го сражения удалось ввести в дело лишь ¼ того количества тяжелых орудий и израсходовать 1/7 того количества снарядов, которые были использованы в Шампани в сражении подобного же масштаба.

Кроме того, противник, уже укрывшийся на линии Карсо за рекой, пользовался всеми преимуществами, предоставляемыми обороне гористой местностью с естественными бастионами. При таких условиях итальянцам лишь с трудом удалось переправиться через Изонцо и укрепиться на склонах горы Сан-Микеле.

Всю тяжесть борьбы вынесла на своих плечах пехота, заплатившая кровью за недостаточную подготовку в мирное время и за допущенные ошибки: из 250000 человек, выбывших из строя с начала войны, 240 000 приходится на пехоту. Ее лучшие кадры были уничтожены. Впоследствии она уже была неспособна на такой же порыв.

К началу 1916 г. сербы были окончательно разбиты. Русские были оттеснены. Инициатива операций перешла в руки центральных держав.

На германское наступление на Верден итальянцы, выполняя директивы первой междусоюзнической конференции в Шантильи, ответили так называемым «облегчающим» наступлением (5-е сражение на Изонцо о 11 по 25 мая), непродолжительным и безрезультатным.

Со своей стороны австрийцы предприняли наступление в Трентино. По плану, который давно уже лелеял начальник австрийского генерального штаба фельдмаршал Конрад Хетцендорф, надо было использовать стратегическое (оперативное) преимущество, предоставляемое театром военных действий, прорвать итальянский фронт между Адидже и Брентой и спуститься на равнину, чтобы выйти в тыл итальянскому фронту на Изонцо.

Конрад рассчитал, что ему необходимо иметь для этой операции 25 дивизий. Фактически он смог собрать только 18 дивизий, так как генерал Фалькенгайн отказался выделить на поддержку германские силы. Располагая 1 500 орудий и исходной базой, усиленной [14] мощными долговременными укреплениями, Конрад начал 15 мая внезапное наступление.

Итальянцы допустили ошибку, которую они впоследствии повторили и под Капоретто, а именно: развернули для обороны слишком много артиллерии и пехоты в первой линии, в непосредственном соприкосновении с противником. С 15 по 25 мая они были быстро оттеснены на юг от Азиаго до последней гряды высот над равниной.

Генерал Кадорна, долго отказывавшийся признать вероятность мощного наступления в этом районе ввиду технических трудностей сосредоточения противника, наконец, подбросил необходимые подкрепления и даже начал подготовку к сбору вокруг Виченцы новой армии, предназначенной для атаки противника при выходе его на равнину.

Однако, так как фельдмаршалу Конраду не хватило свежих войск для развития достигнутого успеха, натиск австрийцев вскоре достиг своей кульминационной точки. С 5 по 14 июня атаки становились все менее и менее мощными, а затем окончательно прекратились. К тому же 4 июня Брусилов начал свое большое наступление в Галиции. Итальянцы, перейдя в контрнаступление, с 15 июня по 13 июля вернули себе часть утраченного ими пространства.

В итоге, хотя итальянцы потеряли 150000 человек (из них 50000 пленными), а австрийцы — 80000 человек (в том числе 25000 пленными), австрийская «карательная экспедиция», предпринятая недостаточными силами, не привела к намеченной цели.

Тогда генерал Кадорна, не довольствуясь успехом обороны, поспешил захватить в свои руки стратегическую инициативу. Он быстро обратился в сторону Триеста, скрытно, быстро и умело перебросил свои главные силы из-под Виченцы на Изонцо и таким образом организовал в стиле, который можно назвать наполеоновским, мощное контрнаступление на Горицу. Австрийцы же в это время сняли часть своих сил с фронта Изонцо и перебросили их в Трентино. К тому же все их внимание было обращено теперь на Брусилова.

Наступление итальянцев в этот раз было обеспечено достаточными силами. На фронте в 40 км имелось 1 300 полевых и 450 траншейных орудий. 6-й корпус, наносивший в центре главный удар с целью прорыва, располагал одно время шестью дивизиями 700 орудиями и 300 бомбометами на фронте в 6 км.

В три дня, с 6 по 8 августа, мощный тет-де-пон Горица был вырван из рук австрийцев. Итальянская армия, наконец, заняла на правом берегу Изонцо гору Саботино, захваченную полковником Бадоль, а на левом — город Горицу и гору Сан-Микеле (схема 3).

Но итальянцам не удалось вторгнуться во вторую австрийскую оборонительную полосу, на которую они неожиданно для себя наткнулись к востоку от Горицы. И после первого успеха наступление было прекращено.

Конечно, это сражение надо считать большим успехом Италии: австрийцами потеряно 80000 человек против итальянских потерь [16] в 70 000 человек. Оно способствовало вступлению в войну Румынии (ею было заявлено об этом 24 августа). Однако оно не дало намеченных стратегических результатов. В горилкой воронке итальянская армия задыхалась от недостатка пространства, и ее командованию пришлось организовывать новые операции.

Общая обстановка была как раз благоприятна. Германский нажим на Верден начал ослабевать. На Сомме в это время (сентябрь) перевес был на стороне французов и англичан. Русские войска под командованием Брусилова с июня захватили у австрийцев 400000 пленных. Румыния была готова открыть русским проход через Карпаты. Учитывая общую ситуацию, итальянское правительство решилось, наконец, объявить войну Германии (8 августа).

В связи с этим последовали подряд три наступления итальянской армии в направлении на Карсо: с 14 по 17 сентября, с 9 по 12 октября, с 31 октября; по 4 ноября (так называемые 7-е, 8-е и 9-е сражения на Изонцо).

Но и эти наступления натолкнулись на отличные командующие позиции, на чрезвычайно искусную и упорную оборону, на непрестанные контратаки австрийцев. Итальянская артиллерия не смогла выполнить свою задачу: огнеприпасов не хватало, тактические приемы были плохо разработаны. Трудности усугублялись ненастной осенней погодой, грязью, проливными дождями. Только в южной части Карсо итальянцы продвинулись на какие-нибудь 4-5 км.

Находясь под впечатлением этого топтанья на месте и имея в виду план, намечавший разгром; блока центральных держав путем прорыва фронта, в первую голову через Австрию, генерал Кадорна на конференции в Риме попросил у союзных штабов помощи Антанты на итальянском фронте.

Захват высот на левом берегу Изонцо, выше Горицы,
развитие успеха и захват плато Байнзицца

Весной 1917 г., несмотря на молниеносный разгром Румынии, усиление подводной войны и ослабление русского фронта в силу происшедшей в России революции и свержения царизма, Антанта в течение нескольких месяцев еще сохраняла численное превосходство над противником. Ободренные объявлением Германии войны Соединенными Штатами Америки (7 апреля), союзники снова взяли инициативу операций в свои руки. 16 апреля началось французское наступление на Эне.

Со своей стороны генерал Кадорна, армия которого была значительно усилена, тщательно подготовил новое наступление с целью захвата естественного бастиона, окаймляющего долину Горицы с севера. Для этого он собрал до тридцати дивизий, поддержанных многочисленной артиллерией.

Так называемая Горицкая армейская группа под командованием генерала Капелло получила задачу захватить горный хребет с горами Кук, Водиче, Санто, расположенными на левом берегу Изонцо, выше Горицы, и возвышающимися над рекой на 600 м. [17] На фронте около 12 км генерал Капелло располагал двенадцатью дивизиями, 950 орудиями, 60 батареями бомбометов.

Расположенная южнее 3-я армия под командованием герцога Аоста (16 дивизий, 1 300 орудии на 20-25 км фронта) должна была атаковать Карсо в направлении на высоту Эрмада.

Против этих сил австрийский генерал Бороевич мог выставить 20-25 дивизий и 1 300 орудий.

С опозданием почти на месяц против срока наступления французов на р. Эн, т. е. 12 мая{3}, итальянское главное командование начало 10-е сражение на Изонцо. На северном участке армии Капелло, выставившей примерно по одному орудию на каждые 10 м фронта, удалось после отчаянных усилий и кровопролитных боев взобраться по крутым скатам над Изонцо и овладеть вершинами Кук и Водиче.

Южнее армия герцога Аоста, гораздо хуже оснащенная артиллерией, с большим трудом продвинулась лишь на несколько километров по Карсо. Но в результате австрийского контрнаступления, предпринятого по скату местности, снижающейся в сторону противника, не успевшего еще как следует окопаться на этом скалистом грунте, итальянцы с 29 мая по 5 июня потеряли почти все захваченное было ими пространство. Таким образом, потеряв 115 000 человек против 70 000 австрийцев, они очень незначительно продвинулись вперед.

Командование не могло удовлетвориться достигнутыми результатами. С одной стороны, тактическая обстановка для итальянцев, зацепившихся к северу от Горицы за крутой берег реки, представлялась небезопасной. С другой стороны, в период, когда развивались франко-британское наступление во Фландрии и обреченное на скорую неудачу наступление Керенского, все союзники должны были считаться с постановлением Парижской конвенции о совместных действиях и возобновить наступление.

Для этого нового наступления{4} начальнику итальянского генерального штаба удалось добиться максимального сосредоточения сил на Изонцо. Между Тольмино и морем, т. е. на фронте в 45 км, было собрано около 50 дивизий (из общего числа 62) и 5 000 орудий.

Против них австрийцами было сосредоточено 25 дивизий.

Генерал Кадорна, опираясь на рубеж, достигнутый им весной, стремился захватить плато Байнзицца в излучине Изонцо, между Горицей и Тольмино. Обладание этим плато должно было повлечь за собой очищение австрийцами предмостной позиции Тольмино, всего района Горицы и вызвать откат австрийского фронта за непроходимый участок Терновского леса. [18]

Наступление между Тольмино и Горищей было возложено на 2-ю армию (26 дивизий) под командованием генерала Калелло. Несколько позднее оно должно было распространиться на южную часть Карсо, где командовал герцог Аоста, располагавший в своей 3-й армии 18 дивизиями. Впервые за эту войну было обеспечено во времени и пространстве тесное взаимодействие почти всех итальянских сил.

Наступление началось 18 августа.

На левом фланге армии Капелло, против плато Байнзицца, пришлось форсировать Изонцо под огнем противника, так что из 14 намеченных мостов удалось навести только 6. Подъем по скатам на высоту 500-600 м над ревой, а затем продвижение по каменистому, пересеченному оврагами плато, на котором возвышались вершины высотой до 900 м, без дорог, без воды, без всяких источников снабжения, представили огромные трудности.

Итальянцы продвинулись в глубину па 10 км. Вследствие неописуемой закупорки тылов и отсутствия путей сообщения передвижение артиллерии на обоих берегах Изонцо, а также подвоз снабжения чрезвычайно замедлились. Огнеприпасы иссякли, и 29 августа сражение затихло.

О другой стороны, на правом фланге армии Капелло один из важнейших опорных пунктов австрийской обороны (гора Сан-Габриеле), благодаря высеченным в скале галереям, отразил все атаки итальянцев, несмотря па огонь 700 орудий и огромный расход снарядов с их стороны во время обстрела, продолжавшегося шесть суток подряд.

Наконец, начальные успехи наступления армии герцога Аоста на Карсо были, как и в предыдущем сражении, быстро ликвидированы австрийскими контратаками, направленными по снижающимся скатам с командующих позиций на противника, еще расположенного открыто на скалистом грунте.

В результате всего этого наступление было окончательно прекращено 15 сентября.

С тактической точки зрения 11-е сражение на Изонцо дало итальянцам крупную победу и если не решающие, то во всяком случае ощутительные результаты. Но именно ввиду крупного своего масштаба сражение повлекло за собой чрезвычайно серьезные последствия в другом отношении. За месяц боев итальянцами было потеряно 170000 человек (40000 убитых, 110000 раненых и 20 000 пленных). Получилось сильное истощение личного состава, износ материальной части и расход всякого рода запасов, особенно запаса снарядов (упавшего с 3 миллионов до 1½ миллиона штук). Одним словом, оно привело к значительному понижению боевого потенциала армии. Кроме того, в результате этого наступления большая часть сил и огромные военные запасы застряли в фриульском мешке. Все это привело к тому, что после окончания операции обстановка стала складываться все более и более неблагоприятно для итальянцев.

Австрийцам сражение обошлось в 90000 человек (15000 убитых, 45 000 раненых и 30 000 пленных) и тоже очень подорвало [19] силу сопротивления Австро-Венгрии. Чтобы не допустить разгрома Австрии, Германия решила теперь сама выступить на итальянском фронте.

Несколько замечаний о технических качествах армий

Кроме оборонительного сражения в Трентино, итальянская армия дала за 28 месяцев, с мая 1915 г. по сентябрь 1917 г., 11 наступательных сражений различной интенсивности и продолжительности. Все они разыгрались на фронте Изонцо.

Несмотря на огромное численное превосходство, итальянцы добились лишь жалких непосредственных результатов — незначительного продвижения на левом берегу Изонцо, только окупающего отход в Трентино. Надо отметить при этом, что итальянская армия не лишена была мужества. Она упорно боролась за выполнение поставленных перед ней задач, хотя потери ее в течение указанного времени достигали 800 000 человек.

Это огромное несоответствие между понесенными жертвами и достигнутыми результатами объясняется отчасти стойкостью, проявленной австрийцами в обороне, отчасти — следствием ошибок, допущенных итальянским командованием при ведении операций. Отсутствие гибкости маневра, частые наступления в форме фронтального удара, постоянное несоответствие между силами и шириной фронта, недостаточность силы ударной массы на решающем участке и в решительный момент, как, например, при взятии Горицы, — вот основные ошибки. Но главная причина неудач итальянцев, невидимому, заключается в недочетах материального порядка и в слабостях технического порядка, происхождение которых относится еще к довоенному времени.

«Когда началась война, — пишет генерал Кадорна, — наша армия находилась «в состоянии полного разложения», с одной стороны, вследствие «хронической неподготовленности», с другой — вследствие недавней войны в Ливии, из которой она вышла дезорганизованной и истощенной». Действительно, в это время у итальянской армии отсутствовали тяжелая артиллерия и пулеметы, а часть легкой полевой артиллерии еще состояла из орудий на жестких лафетах. Так как число военнообязанных, проходивших обучение в войсках, не превышало 120 000 человек в год, то резервы армии были довольно ограничены. Некомплект офицеров достигал в артиллерии 44% штатного состава. Сам офицерский состав оставлял желать много лучшего в отношении общей и технической подготовки. Так же была очень ограничена и экономическая мощь Италии. Особенно слабо была развита ее металлургическая промышленность.

Итальянское правительство начало принимать меры к улучшению этого положения вещей еще в то время, когда Италия сохраняла нейтралитет. После начала военных действий оно удвоило свои усилия и через три года сумело довести военную мощь [20] страны до максимума. Результаты, достигнутые им с мая 1915 г по октябрь 1917 г. в отношении расширения производства и увеличения численности вооружения, видны из следующих таблиц.

1. Увеличение числа боевых единиц полевой армии

Название боевых единиц	Число их на
	май 1915 г.	октябрь 1917 г.
Армейских корпусов	14	26
Пехотных дивизий	35	65
Пехотных батальонов	560	800
Артиллерийских батарей	510	1570
Траншейных (бомбометных) батарей	0	200
Самолетов в строю	70	2000
Приблизительная численность мобилизованной армии	800 000 чел.	2 000 000 чел.

2. Увеличение вооружения

Состояло на вооружении	Май 1915 г.	Май 1916 г.	Октябрь 1917 г.
Пулеметов	700	3500	10000
Орудий:
легких полевых	1800	2200	3000
тяжелых полевых	112	380	830
тяжелых крепостных	140	1600	3200
траншейных (бомбометов)	0		2400

3. Увеличение производства

Выпущено	Май 1915 г.	Октябрь 1917 г.
Пулеметов	25 в месяц	800 в месяц
Орудий	80 „ „	500 „ „
Огнеприпасов
ружейно-пулеметных патронов	1 500 000 в день	3 000 000 в день
снарядов	10 000 „ „	85 000 „ „

Тем не менее в течение 1915 и 1916 гг. операции парализовались недостаточным количеством и недостаточным могуществом артиллерии, а также нехваткой снарядов. Только к июню 1917 г. [21] удалось, путем мобилизации промышленности, добиться необходимого выпуска продукции.

Кроме того, рост итальянской армии был слишком большим и слишком быстрым, и в силу этого она страдала от многих недочетов: нехватки командного состава, неудовлетворительной постановки обучения, плохой организации боевых единиц (каждый из этих недостатков должен быть учтен в числе причин, которые постепенно привели итальянскую армию к поражению под Капоретто). На недостаток командного состава откровенно жаловались высшие начальники итальянской армии, начальник генерального штаба генерал Кадорна, командующий 3-й армией генерал Капелло. «Главным камнем преткновения при таком огромном росте армии, — писал Кадорна, — была импровизация десятков и десятков тысяч офицеров».

Этот недостаток объясняется первоначальным некомплектом в командном составе, от понесенных потерь, от усиленного увольнения в отставку неспособных командиров, от увеличения числа боевых единиц (число мелких артиллерийских частей увеличилось почти в пять раз), от недостаточной пропускной способности школ и даже от способа комплектования офицерского состава. Последний оказался особенно неудовлетворительным в военное время. Дело в том, что все молодые итальянцы, имевшие дипломы гражданских учебных заведений, обязаны были проходить офицерские курсы, независимо от своих личных способностей к занятию командных должностей. А недостаточно высокие качества командного состава и слишком частые перемещения командиров по службе отразились в конце концов на стойкости и спаянности воинских частей.

Конечно, всем воюющим государствам пришлось бороться с подобного рода трудностями. Но ни одно из главных государств не начинало этой борьбы с такого низкого уровня, как Италия.

Неудовлетворительной была и сама организация итальянских войсковых соединений. В первую очередь подчеркиваем, что, помимо проявленной недостаточной гибкости при общем распределении сил на шесть армии с отказом от организации групп армий (фронтов), итальянская дивизия еще не существовала как органическое соединение из всех родов войск. Она представляла собой просто соединение двух бригад по два пехотных полка трехбатальонного состава каждый{5}. Для определенной операции дивизии придавали полк полевой артиллерии, к которому иногда добавляли несколько тяжелых полевых или осадных батарей. Обязанности начальника артиллерии дивизии исполнял командир артиллерийского полка. Когда пехота сменялась, артиллерия и службы оставались на месте. Эти условия, очевидно, несовместимы с требованием полного взаимодействия пехоты и артиллерии.

Вся артиллерия средних калибров в принципе была подчинена командиру корпуса. Это приводило в тому, что стрельба заградительным огнем, особенно при контратаках, проводилась плохо и очень [22] часто с опозданием, так как распоряжение об открытии огня исходило от начальника, находившегося слишком далеко в тылу.

Наконец, войска воспитывались исключительно в духе наступления, то есть были плохо обучены приемам оборонительной борьбы{6}. заградительному огню, артиллерийской контр подготовке, эшелонированию обороны в глубину. Эта неподготовленность вскоре привела к тяжким последствиям.

* * *

Австро-венгерская армия, особенно та, которая действовала на итальянском фронте, обладала и достоинствами и доблестью.

В 1914 г. Австро-Венгрия мобилизовала в общей сложности 50 дивизий и 22 отдельные бригады. Впоследствии ее армия ни разу не превышала круглым счетом 80 дивизий. Поэтому ей не пришлось в такой мере, как итальянской армии, испытывать на себе отрицательные последствия слишком большого увеличения. В общем лучше оснащенная, чем армия ее противника, она имела также лучшую организацию. Так, австрийская дивизия представляла собой крупное общевойсковое соединение в составе 3 или 4 пехотных полков и дивизионной артиллерии, состоящей из полка полевой артиллерии, легкого гаубичного полка и полка тяжелой артиллерии, всего — около 72 орудий.

Пехотный полк имел на вооружении 72 пулемета (48 ручных и 24 станковых) против 36 (18 ручных и 18 станковых) в итальянском полку.

Главное командование выделяло на итальянский фронт войска, вполне проверенные в смысле политической благонадежности. Поэтому австрийские солдаты на этом фронте честно исполняли свой долг, хотя потери их здесь уже составляли 600 000 человек (из них 170000 пленными). Можно даже сказать, что австрийская армия и командование совершили на этом фронте настоящий подвиг.

Поскольку эластичные маневры были невозможны из-за недостаточного пространства, а смены — из-за отсутствия резервов, одержанные оборонительные победы, принадлежащие к числу самых блестящих за всю мировую войну, должны быть отнесены на счет стойкости войск и чрезвычайно удачной тактики югославского генерала Бороевича.

Австро-венгерская армия на итальянском фронте была постепенно усилена. В августе 1917 г.{7} она насчитывала там 32 дивизии [23] и 9 отдельных бригад. Однако в августе — сентябре она понесла тяжелое поражение на Байнзицце, сопровождавшееся огромными потерями. После этого казалось бесспорным, что итальянской армии, наконец, удалось окончательно получить перевес над австрийской.

Политическая обстановка в воюющих странах

Осенью 1917 г. политическая обстановка в Италии осложнилась, и стали обнаруживаться явные признаки упадка моральной крепости тыла. Точно так же угрожающе ухудшилось политико-моральное состояние и в Австро-Венгерской империи.

Поэтому можно ли определенно сказать, на чьей стороне было моральное превосходство перед сражением?

Особая острота кризиса, переживавшегося Италией летом 1917 г., объясняется прежде всего внутренними разногласиями, сопровождавшими вступление Италии в войну, которые не достигли такой остроты ни в одной из воюющих стран. Впоследствии к ним прибавились причины, породившие пораженчество и в других воюющих странах.

2 августа 1914 г. итальянское правительство, считая, что «ни буква, ни дух союзного договора не обязывают его участвовать в войне агрессивного характера, предпринятой без его согласия», объявило о своем нейтралитете.

Общественное мнение было на этот счет почти единодушным. Правительство Саландры добилось впоследствии голосования за войну, только восторжествовав над сильной оппозицией сторонников нейтралитета и получив решительную поддержку со стороны вождей социал-патриотов{8}.

Однако дискуссия не прекратилась и во время войны, так что дело национального примирения и объединения, которое в других странах Антанты восторжествовало почти автоматически под влиянием акта агрессии со стороны противника, оставалось в Италии труднейшей задачей, лежавшей на правительстве. Последнее же не принимало мер принуждения, а принципиально придерживалось метода убеждения.

Поскольку официальная комиссия, образованная в 1918 г. для расследования катастрофы под Капоретто, сама одобрила такое поведение правительства, мы не будем здесь касаться этого вопроса внутренней политики Италии. Однако уместно будет напомнить о некоторых критических замечаниях, сделанных генералом Кадорной перед этой следственной комиссией и в своих «Мемуарах». Одни из этих замечаний касаются слабости правительства (его снисходительное отношение к манифестациям сторонников нейтралитета, его мягкость по отношению к печати, его терпимость [24] к скептицизму, его ошибочное понимание либерализма во время воины), другие — более общего характера — относятся к наследию прошлого, характеризующегося разлагающими политическими приемами.

Нам представляется также, что направление, приданное итальянской политике министром иностранных дел Соннино, который, быть может, слишком часто ссылался на священный эгоизм («La Nostra guerra — «Наша война»), и, главное, старание сохранить нейтралитет, что обманчиво поддерживало в стране чувство относительной безопасности, не способствовали закалке духа нации для войны.

Несомненно также, что национальное министерство премьера Бозелли, «этого любезного церемониймейстера патриотизма», сменившее кабинет Саландры, который подал в отставку в мае 1916 г. после внезапного наступления австрийцев в Трентино, не было похоже на Комитет общественного спасения или на министерство Клемансо.

Таким образом, нейтрализм мало-помалу принимал все более мрачный оттенок, а в 1917 г. превратился в пораженчество.

Этому превращению способствовал целый ряд причин, в том числе русская революция, выступление папы в пользу мира, пропаганда центральных держав, ухудшение экономического положения. Как только стало известно о русской революции, политические деятели начали безоговорочно восхвалять ее, так что представители Советского государства встретили в Италии демонстративно радушный прием. Социалистическая партия подняла голову, и один из ее вождей депутат Тревес бросил с парламентской трибуны лозунг. «Больше ни одной зимы в окопах!»

С другой стороны, католическое общественное мнение было смущено рядом эпизодов, имевших место в течение лета- посещением Вильгельма II папским нунцием{9} в Мюнхене Пачелли; двусмысленным письмом графа Далля Торре папе Бенедикту XV по случаю юбилея последнего; нотой, адресованной папой главам воюющих государств по поводу бесполезного кровопролития и принципов мира без аннексий и контрибуций. Этот манифест вызвал большое волнение в итальянских католических кругах. Католическая газета «Каррьере де Фриули» («Фриульский курьер»), искажая дух папской ноты, писала даже (в конце августа): «Теперь слово за окопами».

Со стороны центральных держав германские и австрийские парламентские социалисты уже обратились из Стокгольма с громким призывом к народным массам своих противников. В свою очередь, германский рейхстаг принял 22 июля свою знаменитую резолюцию в пользу мира, тогда как германское главное командование, выпустив воинственный манифест об экономических целях войны, удвоило усилия по распространению на всех театрах военных действии своей пропаганды.

Тем временем на полуострове вспыхнули серьезные беспорядки на экономической почве (например августовские беспорядки в [25] Турине). Лидер сторонников нейтралитета Джолитти выбрал именно этот момент, чтобы нарушить свое молчание. В политических кругах продолжались ожесточенные опоры об истинных военных целях Италии, а министр внутренних дел Орландо, всегда стремившийся ладить с палатой, в которой сторонники Джолитти составляли большинство, еще в октябре, на открытии сессии парламента, говорил в умеренных, примирительных тонах.

В этой обстановке генерал Кадорна был вынужден выстелить перед правитетельством с требованием более энергичных действий и с обличением внутренней политики, которую он считал по соответствующей требованиям войны. Однако некоторые деятели с ним не были согласны и сочли своим долгом оспаривать, что эта внутренняя политика явилась одной из причин поражения Истинные моральные непосредственные причины катастрофы они сводили, по существу, к одному имени — «Кадорна».

Генерал Кадорна подвергся сильным нападкам после австрийского наступления в Трентино{10} которое поставило итальянские армии в очень опасное положение. Но впоследствии Кадорна добился того, что хотя его отношения с государственными органами и не отличались особой сердечностью, но доверие правительства по отношению к нему было полностью восстановлено.

Это была сильная личность, обладавшая могучей волей и непреклонным характером, не способным на компромиссы. Ревниво оберегая свои полномочия и всю свою ответственность, он плохо переносил присутствие около себя людей с самостоятельным характером и всякий контроль над своими действиями. Эта тенденция способствовала ослаблению характеров окружавших его лиц и, вероятно, в ряде случаев лишила его драгоценных советов и сведений. Он был одинок и оторван от масс. Высшие чины итальянской главной квартиры, несомненно, подражали ему в этом отношении и также держались слишком далеко от реальной действительности воины.

Можно поставить ему также в упрек некоторые ошибки в ведении операций и в особенности, как мы увидим ниже из описания событий под Капоретто, плохое использование резервов Но заметим теперь же (к его чести), что его роль закончилась не под Капоретто, а на Пиаве, и что, хотя судьба и поразила его, проявленные им спокойствие и искусство во время катастрофы делают его незаурядным полководцем. Некоторые прозвали Кадорну «железной рукой». Добавим, что этой железной руке недоставало орудия из того же металла.

Чаще всего генерала Кадорну упрекали за психологические ошибки его метода командования, а именно:

— за чрезмерную строгость, с которой он отказывал в смене частей или в отпусках, и за неумолимую суровость проводимых им карательных мероприятий; [26]

— за известную беспощадность при отрешениях от должности (с мая 1915 г. по октябрь 1917 г. насчитывают 217 генералов, 250 полковников, 335 майоров, отрешенных от должности) — этим он будто бы до известной степени вызвал в своих подчиненных страх перед ответственностью и нервность;

— за постоянные перетасовки в составе войсковых соединений, выражавшиеся либо в организационных изменениях, либо в перемещениях по службе, происходивших с кинематографической быстротой (так, например, 8-й армейский корпус имел за 12 месяцев 12 командиров, а в некоторых полках за 2½ года сменилось по 10-15 полковых командиров{11}). Таким образом, начальник генерального штаба, слишком пренебрегавший заботой о поддержании коллективного духа частей, обвинялся в том, что он будто бы несет личную ответственность за упадок их морального состояния.

Повидимому, этот надменно-добросовестный человек, привязанный к своим бойцам, но не считавший своим долгом снисходить до них, не считавший нужным возбуждать в них какие-либо чувства, кроме чистого повиновения, стремился командовать, опираясь исключительно на силу дисциплины. В результате всего генералу Кадорне суждено было по заслугам прослыть человеком, не понимавшим значения морального элемента. В самом деле, хотя общее настроение войск оставляло желать лучшего (летом бригада Кони отказалась вернуться на фронт), итальянское главное командование даже в начале осени 1917 г. не опасалось за моральное состояние армии.

Правда, во время сентябрьского наступления на Карсо были отмечены прискорбные случаи сдачи в плен целыми частями, но в то же время другие части мужественно переносили на Байнзицце ужасающие потери. которые можно сравнить с потерями англичан во Фландрии за тот же период. И главнокомандующий, требуя принятия внутри страны мер предосторожности по отношению к пораженцам, не высказывал никаких опасений относительно морального состояния войск. Командиры корпусов, запрошенные им о моральном состоянии армии, отвечали накануне 12-го сражения на Изонцо, что в этом отношении они совершенно спокойны (донесения полковников Тэста и Кальканьо от 19 октября о 4-м и 27-м корпусах). 8 октября генерал Капелло, командующий армией, на которую должен был обрушиться удар, также утверждал, что он уверен в моральном превосходстве своих войск (донесение № 5757 от 8 октября).

Выходит, что старшие начальники и не подозревали о предстоящем моральном кризисе армии.

Впрочем, не только Италия переживала кризис, выражавшийся в бесспорном упадке общественного настроения, но и в других воюющих государствах (Германии, Франции, даже в Сербии — на салоникском фронте) тоже наблюдались признаки моральной неустойчивости. [27]

Во всяком случае в Австро-Венгрии положение было, по меньшей мере, так же серьезно, как и в Италии.

Осенью 1917 г. Австро-Венгерская империя находилась в состоянии, близком к разложению. Уже с конца 1916 г. центральные империи почувствовали смертельную опасность экономической блокады. Отсюда их первая кампания за мир в декабре 1916 г. Когда Антанта не пошла на это, в январе 1917 г. последовал ответ Германии, объявившей неограниченную подводную войну.

Но это решение не прибавило сил Австрии. Зимой 1916/17 г., в то время когда бразды правления переходили от Франца-Иосифа в еще не окрепшие руки императора Карла, тяготы войны усугубились, была введена обязательная гражданская повинность. Так как вся добыча, захваченная в Румынии, была присвоена только Германией, то источники снабжения Австро-Венгрии железом, углем, нефтью, продовольствием оказались почти исчерпанными.

Весной 1917 г. это печальное положение выразилось двояким образом. В области внешней политики мы имеем инициативу заключения сепаратного мира при посредничестве принца Сикста Бурбонского, интриги и двойную игру, проводившиеся императором Карлом по отношению к Антанте и Германии, и, наконец, вручение Вильгельму II доклада австро-венгерского министра иностранных дел графа Чернина, приходившего к выводу, что двуединая империя сможет продержаться только в течение осени 1917 г.

С другой стороны, мы наблюдаем усиление активности отдельных национальных меньшинств как внутри страны, так и за границей.

Русская революция усилила дух возмущения против немецкого и венгерского засилья. В апреле на 3-м конгрессе чехов и словаков был уже принят статут независимого чешского государства.

В мае император Карл вынужден был созвать рейхсрат{12}, не созывавшийся уже в течение трех лет. Эта уступка, помогшая выявить внутренние раздоры в самом сердце империи, была истолкована как признак слабости. Император объявил широкую амнистию осужденным за политические преступления, но и эта мера. только способствовала подрыву авторитета правительства и дисциплины в войсках. Он обещал отдельным национальностям автономию и равноправие, однако это обещание не только не привело к успокоению, но даже усилило брожение. В Вене, в Богемии (Чехии), в Нижней Австрии, в Венгрии вспыхнули забастовки и беспорядки.

В июле сербы Пашич и Трумбич договариваются на острове Корфу об основании сербо-хорвато-словенского королевства, а Радич в кроатском (хорватском) ландстаге (сейме) встречает имя Габсбургов криком: «В отставку!»

Однако в течение лета можно отметить и некоторые менее тревожные признаки: подводная война дает удовлетворительные результаты; наступление Керенского в Галиции отражено; Россия выходит из войны. [28]

Но в это самое время австрийская армия несет тяжелое поражение на Байнзицце. Правда, начальнику генерального штаба фельдмаршалу Конраду Хетцендорфу, прозванному «орлом» и бывшему, по словам генерала Крамона, быть может, самым способным стратегом за всю мировую войну, в течение некоторого времени удавалось с этой армией, состоявшей из десяти национальностей, добиваться отличных успехов: победоносная операция на Сане в 1914 г., прорыв под Горлицей в 1916 г., наступление в Трентино в мае 1916 г., чуть-чуть не завершившееся полной победой. Но теперь это время прошло.

Австрийские резервы были уже исчерпаны, и нижеследующая табличка потерь, понесенных Австро-Венгрией до октября 1917 г., достаточно ярко показывает, какому испытанию подверглась ее армия, состоявшая из элементов с разнородными, противоположными и даже враждебными: одно другому устремлениями:

на итальянском фронте	600000 чел., из них	170000 пленными
на русском фронте	2700000 " " "	1300000 "
на сербском, румынском и албанском фронтах	350 000 " " "	110 000 "
Итого	3 650 000 чел., из них	1 580 000 пленными

Сам фельдмаршал Конрад был сменен императором Карлом в начале 1917 г. за недостаточную строгость нравов в австрийской главной квартире в самый разгар войны. На его место было назначено «доверенное лицо» — бывший командующий армией на румынском фронте генерал Арц.

Озабоченный исключительно выполнением своей профессиональной задачи, новый начальник генерального штаба стоял в стороне от политики, в которую с головой ушли император и граф Чернин. Это ставят ему в упрек и считают его ошибкой, так как общее руководство армией такого развалившегося государства, каким была Австро-Венгрия, логически должно было быть тесно связано с политикой.

Кроме того, постепенно возникал и расширялся разрыв между армией и идеей единства империи; обострялись раздоры между контингентами различных национальностей. Признаки разложения множились. Эпидемия дезертирства принимала характер прямой измены. В июле 1917 г. 19-я дивизия (укомплектованная чехами), по соглашению с русскими, бросила свои позиции, чтобы поставить в критическое положение венгров. После этого главное командование решило впредь использовать чешские дивизии только для работ. В сентябре на тирольском фронте перебежавшие к противнику чешские и словенские офицеры провели пять итальянских батальонов внутрь расположения австрийцев для внезапного нападения на Трент (дело под Карцано 18-19 сентября 1917 г.). б октября передался противнику австрийский миноносец. «Наконец, — как пишет Людендорф, — да Байнзицце потери были [29] настолько серьезны, а моральное состояние армии настолько подавлено, что австрийские власти были уверены, что они не смогут выдержать нового удара».

Как ни противился император Карл частичному отказу Австрии от самостоятельности{13}, генерал Арц больше не мог ждать: Австрия уже не в состоянии была спасти себя собственными силами.

В итоге осенью 1917 г. обстановка представлялась в следующем виде.

С итальянской стороны — правительство, испытывающее на себе давление партий, а следовательно, и народ, находящийся в состоянии растерянности; главное командование, тем не менее, уверенное в себе; армия, потерявшая с весны 300 000 человек, несомненно, имеющая целый ряд слабых сторон, но все же только что нанесшая противнику мощный удар.

С австрийской стороны — поколебленные устои империи; измученная армия, некоторые части которой созрели для измены; главное командование, не питающее больше никаких надежд.

С обеих сторон одновременно — совокупность угрожающих и до известной степени схожих между собой признаков; одним словом, состояние одинаково неустойчивого равновесия.

Перед сражением нельзя было определенно сказать, на чьей стороне моральное превосходство.

Кто же из обоих противников должен был одержать верх в подготовлявшемся новом штурме?

Тот, кто, организовав операцию по воем правилам военного искусства, сумел, благодаря своему техническому превосходству, осуществить прорыв противника на поле сражения, а затем использовать создавшуюся в результате прорыва благоприятную стратегическую (оперативную) обстановку.

Этот оперативный план и это техническое превосходство принесла с собой германская армия: ее помощь и перевесила чашу весов в сторону ее союзников. [30]