Часть первая.

Подготовка сражения
(8 сентября —23 октября)

В основе разгрома под Капоретто лежит тактическая в стратегическая (оперативная) внезапность. Эта внезапность вытекала:

— с одной стороны, из недостаточности оборонительных мероприятии, проведенных итальянским главным командованием после наступательного сражения на Байнзицце;

— с другой стороны, из отличной организации операции австро-германцами.

Эффект внезапности был усилен горным характером театра военных действий.

Австро-германская операция под Капоретто, называемая немцами также операцией под Тольмейном (Тольмино), развернулась да том участке итальянского фронта, который носил наименование «фронта Изонцо» и значение которого для всего итальянского театра военных действии было уже вкратце очерчено (схема 1).

В сущности, в первый день эта операция коснулась только Верхнего и Среднего Изонцо. Но она почти немедленно повлекла за собой расшатывание фронта Нижнего Изонцо, в тылу которого и находился центр тяжести итальянских сил. Затем в своем дальнейшем развитии она внесла полное расстройство в район, служивший соединительным звеном между районами Изонцо и Бренты и образованный бассейнами верхнего течения Тальяменто и Пиаве. Ее непосредственное влияние не распространилось только на фронт Трентино.

Таким образом, с географической точки зрения, район операции под Капоретто (с 24 октября по 26 ноября) был ограничен примерно: с востока — долиной р. Савы, с севера — дугой горных хребтов Карнии и Кадоре, охватывающих верхнее течение Тальяменто и Пиаве: с запада — нижним течением Пиаве.

Долина р. Савы составляла исходную базу австро-германского наступления. Долина Изонцо приблизительно совпадала с линией фронтов обоих противников в начале наступления. Верхнее течение Тальяменто, ведущее к проходу в Кадоре, таким образом, расширяло район первоначальной операции в северо-восточном направлении. Долина Нижнего Пиаве являлась крайним рубежом продвижения австро-германцев. [31]

Весь этот театр носит горный характер, за исключением четырехугольника, образованного равнинами Фриули и Венецианской области, разделенными р. Тальяменто. Этот четырехугольник ограничен примерно так: с востока — линией Джемона (на Тальяменто), Чивидале, Горица, с севера — линией Джемона, Монтелло (на Пиаве), с запада — р. Пиаве,

Движения главной массы отступавших итальянских сил и большей части преследовавших их австро-германских сил происходили именно на Венецианско-фриульской равнине. Но маневры, которые в большинстве случаев приводили к последовательным охватам итальянского фронта и которые в конце концов сыграли наиболее решающую роль, были организованы и осуществлены в гористой зоне, несмотря на ее неудобопроходимость.

Бассейн р. Савы выше Любляны (Лайбаха) представляет собой тупик между цепью Караванок и массивом Юлийских Альп. Вдоль Савы проходит железная дорога, поднимающаяся из Загреба через Любляну на Тарвис. С севера Саву отделяют от долины р. Дравы Караванки; с запада ее отделяют от бассейна Изонцо Юлийские Альпы.

Массив Юлийских Альп ограничен долиной Савы, перевалом Тарвис и долиной р. Фелла, притока Тальяменто, и занимает весь бассейн Изонцо. В южной своей части, к югу от линии Тольмино, Любляна, он переходит в плато типа плато Карсо (Терловский лес, плато Байнзицца).

На северо-востоке, т. е. между перевалом Тарвис, р. Изонцо и р. Идрией, притоком Изонцо, впадающим в нее у Тольмино, массив Юлийских Альп представляет собой нагромождение высоких гор и высоких доломитных плоскогорий. Среди них выделяются восточный хребет, высшей точкой которого является гора Трикорно (Триглав) высотой в 2 864 м и который довольно пологими скатами опускается к долине Савы, и западный хребет с горой Нэро (2245 м), круто обрывающийся к берегу Изонцо.

Этот район пересекают лишь немногие пути сообщения которые выходят в долину Изонцо только в двух точках:

— в Плеццо, где сходятся две плохие горные дороги;

— в Тольмино, где сходятся две гужевые и одна железная дорога.

Пути, ведущие из Плеццо и Тольмино (к западу), также немногочисленны и ненадежны. Район между Плеццо и р. Фелла почти не проходим. А южнее, для того чтобы попасть на равнину Удине, надо перевалить через острый хребет высотой от 1 200 до 1 600 м, тянущийся по правому берегу Изонцо, и зятем спуститься по обрывистым отрогам, которые, отделяясь от хребта в западном направлении, доходят почти до притока Изонцо — р. Торре. Этот район перерезан с севера на юг границей между Италией и Австро-Венгрией, что является одной из причин, по которым в нем было так мало дорог.

В общем массив Юлийских Альп настолько трудно проходим, что итальянцы и не пытались нанести в этом направлении сколько-нибудь серьезный удар. Они ограничились тем, что выдвинули [32] свой фронт в Плеццо и на гору Нэро{14}, и не дошли даже до Тольмино, так что у австрийцев сохранилась на западном берегу Изонцо небольшая предмостная позиция. Еще более невероятным представлялась итальянцам мысль о крупном австрийском наступлении с Савы. Тем не менее именно через массив Юлийских Альп должно было развиться наступление австро-германцев, которые, двинувшись с фронта Изонцо между Плеццо и Толъмино, форсировали Изонцо, преодолели: отроги гор на его правом берегу, продвинулись в общем направлении на Удине и по узкой фриульской равнине вышли на среднее течение Тальяменто

К западу от Юлийских Альп и Фриульской равнины находится район, простирающийся между Тальяменто и Пиаве. Этот район распадается на две части: на юге лежит венецианская равнина, усеянная населенными пунктами, прорезанная дорогами и покрытая возделанными полями, но не представляющая к западу от долины Тальяменто никаких серьезных естественных препятствий; на севере поднимается горный массив так называемых Карнийских Предальп, охватываемый верховьями Талъяменто и Пиаве.

Этот бесформенный массив лишен всяких путей сообщения в направлении с востока, на запад; его можно было обойти только с севера, выйдя таким образом в тыл обороняющих его войск. Действительно, долина Феллы, спускающаяся с перевала Тарвис, представляет собой операционное направление, приводящее к Тольмеццо; с другой стороны, верхнее течение Тальяменто ведет из Тольмеццо через перевал Мауриа в Пиаве ди Кадоре — в долине Верхнего Пиаве.

Эта долина могла бы провести наступающего прямо на Бренту, т. е. одновременно в тыл войскам у нижнего течения Пиаве (образующего прямой угол с верхним течением) и в тыл войскам, обороняющим Трентино. По счастью, как раз там, где Пиаве и Брента сходятся ближе всего, их разделяет естественное препятствие — массив горы Граппа.

Благодаря тому что эта гора сыграла роль шарнира между фронтом в Трентино и фронтом на Пиаве, район операции под Капоретто оказался ограниченным последней рекой, а не расширялся до своего естественного географического рубежа, которым должна была быть долина р. Адидже.

Оборонительные планы и исходное положение итальянцев

(Схемы 4 и 5)

В то время как австро-германцы скрытно подготовляли стремительное наступление, которое должно было начаться 24 октября на фронте Тольмино, Плеццо, итальянское главное командование до 21 октября пребывало в неуверенности относительно силы и направления наступления противника. Вследствие [33] этого неведения группировка итальянских сил не соответствовала обстановке; итальянское развертывание на фронте Изонцо сохранило слишком наступательный характер, а резервы были нацелены неправильно.

После неудачи атак горы Сан-Габриеле, на, северном краю котловины Горицы, и несмотря на успехи, достигнутые на плато Байнзицца, генерал Кадорна, учитывая понесенные потери, истощение запасов огнеприпасов и непрерывное увеличение численности сил противника, ставшее возможным благодаря быстрому разложению русских царских армий, решил, как мы видели, прекратить наступательные действия. Поэтому 18 сентября он очень краткой директивой предписал командующим армиями направить все своя усилия на организацию обороны.

В это время итальянские силы были расположены приблизительно следующим образом (схемы 4 и 5){15}.

Из 63 дивизий 44 (т. е. более двух третей), а также половина всей артиллерии — между Адриатическим морем и горой Ромбон (к северу от Плеццо), на фронте 90 км, а 19 (т. е. менее одной [34] трети) — между горами Ромбон и Стэльвио, на фронте протяжением около 520 км{16}.

Полоса между морем и горой Ромбон была распределена между двумя армиями:

— на юге — 3-я армия (герцога Аоста), от моря до р. Випакко, непосредственно к югу от Горины, — 14 дивизии,

— на севере — 2-я армия (генерала Капелло), от Випакко до горы Ромбон, в составе 24 дивизий (т. е. около двух третей сил. расположенных на фронте Изонцо).

Кроме того, имелось в резерве, в тылу 3-й армии, семь дивизии (без артиллерии, так как последняя находилась на фронте).

Фронт 3-й армии проходил примерно по линии дуино, Кастаньявицца (схема 3).

Фронт 2-й армии (схемы 3, 5 и 6) тянулся вдоль подошвы горы Сан-Габриэле, охватывая большую часть плато Байнзицца (за исключением долины Кьяповано), пересекал Изонцо близ Доблара, оставлял австрийцам предмостную позицию на высотах Санта-Мария и Санта-Лючиа, снова переходил на северный берег Изонцо в Габрии, шел по гребню хребта от горы Мрзли Врх до горы Нэро, захватывал котловину Плеццо и зацеплялся за гору Ромбон{17}, где смыкался с фронтом отдельного армейского корпуса Карнийского района.

В общих чертах 2-я армия имела следующую группировку:

— от Виппако до окраин Лома (на плато Байнзицца) располагались четыре корпуса — 8, 6, 2 и 24-й (всего одиннадцать дивизий);

— от окраин Лома до высоты Санта-Лючиа — 27-й корпус, расположенный по обе стороны Изонцо (четыре дивизии, из которых три — на восточном берегу Изонцо);

— от северной границы 27-го корпуса до горы Ромбон — 4-й корпус (три дивизии);

— в резерве, непосредственно к северу от Горицы, — 14-й и 28-й корпуса (4-я и 5-я дивизии).

Таким образом, на фронте, только что пережившем 11-е сражение на Изонцо, центр тяжести сил находился вблизи правого фланга, и, кроме того, как в 3-й, так и во 2-й армиях группировка [35] сил, насыщенность первой линии войсками, развертывание артиллерии, эшелонирование служб и все заботы командиров были направлены исключительно на наступление.

Эту группировку необходимо было изменить в соответствии с директивой от 18 сентября о переходе к обороне, что требовало больших перемещений. Последние были тем более неотложными, что они касались массы более чем в 1 миллион человек, которых надо было передвинуть по местности, бедной путями сообщения.

В действительности же в тех незначительных изменениях группировки, которые были произведены, очень трудно усмотреть проведение общего плана стратегической (оперативной) обороны.

18 сентября имелось:

44 дивизии — от моря до горы Ромбон (24 — во 2-й армии, 13 — в 3-й армии, 7 — в общем резерве);

19 дивизий — от горы Ромбои до горы Стэльвио.

24 октября имелось

41 дивизия — от моря до горы Ромбон (25 — во 2-й армии, 9 — в 3-й армии, 7 — в общем резерве);

22 дивизии — от горы Ромбон до горы Стэльвио.

Кроме того, меры, принятые в каждой армии для превращения наступательной группировки в оборонительную, были частичными, недостаточными и запоздалыми.

Ответственность за это удивительно ненормальное положение ложится частью на итальянскую разведывательную службу, частью на генералов Кадорну и Капелло, стоявших на противоположных точках зрения.

Разведывательный отдел штаба итальянского главнокомандующего не только был очень слабо осведомлен, но давал полученным сведениям неправильное толкование и даже делал ошибочные «заключения», в силу чего до самой последней минуты главное командование было плохо ориентировано в размерах и направлении готовившегося наступления противника.

Разведывательный отдел, возможно бессознательно, подвергался влиянию генерала Кадорны, который лично составил себе мнение об обстановке, очень не похожее да действительность. Дело в том, что начальник генерального штаба иногда слишком далеко доводил похвальное само но себе качество — уверенность в своих силах. Он имел вполне естественную склонность, разработав какой-либо план на основании логики и расчета, не слишком считаться с поступающими сведениями, особенно если они противоречили его мнению. Так, он до последнего дня не хотел верить в австрийское наступление в Трентино в 1916 г. «Опыт целого ряда внезапных нападений, произведенных во время войны. — писал он в объяснение своего поведения перед Капоретто, — подсказывал мне не слишком доверяться сведениям».

Итак, после победы на Байнзицце Кадорна был убежден в том, что противник слишком подавлен и что нет оснований в течение осени опасаться какого-либо контрнаступления с его стороны. Если сам Кадорна еще в конце сентября приказал перейти к обороне, то ото было не в виду непосредственно угрожавшей опасности, [36] а для того, чтобы сохранить силы для предстоящей весенней кампании. Последняя настолько занимала его, что он упоминал о ней еще 20 октября{18}, т. е. почти накануне штурма, который собирался предпринять противник.

К тому же дело шло уже к зиме. Следовательно, рассуждал Кадорна, намечающееся наступление противника не сможет выйти за пределы масштаба армейской операции и будет иметь ограниченные цели.

Далее, опасность он видел не в наступлении через Тольмино. Наряду с беспокойством за фронт в Трентино самой грозной опасностью вплоть до 20 октября он считал возможность австрийского наступления на Кароо, где противник располагал, по словам [37] Кадорны, на фронте в 15 км семью дивизиями, которые легко могли быть еще усилены.

Необходимо, наконец, отметить, что проведение общих мер, которые должны были превратить наступательную группировку 2-й армии в оборонительную, встретило противодействие со стороны генерала Капелло или, по крайней мере, было затруднено существовавшим до 20 октября недоразумением между Кадорной и Капелло по поводу приемов, которые следовало применять, чтобы задержать наступление противника: первый имея в виду оборону, второй — общее контрнаступление.

* * *

Проследим теперь за тем, как развивалась в этой обстановке мысль итальянского командования с 18 сентября по 23 октября, и рассмотрим последовательно отданные им распоряжения.

В течение сентября в главной квартире узнали о закрытии швейцарской границы, о переброске германских войск в сторону Тироля, о перевозке примерно пятнадцати австрийских дивизий в сторону Изонцо. На основании этих сведений разведывательная служба представила начальнику генерального штаба докладную записку, в которой она писала, что «противник, несомненно, отказался от мысли о крупном наступлении, которую ему сперва приписывали», и что «отмеченные переброски следует объяснить намерением собрать на фронте Изонцо резервы из опасения, что итальянцы возобновят свое наступление»{19}.

2 октября разведывательный отдел добавляет, что «возможная атака противника с предмостной позиции Тольмино может носить лишь характер частной операции, а не наступления крупного масштаба на наши укрепленные позиции на правом берегу Изонцо».

А 8 октября, получив новые сведения, он приходит к заключению, что «австрийцы стремятся добиться мира посредством военной операции» и что «в конце месяца, вероятно, последует наступление на Среднем Изонцо о целью обратного захвата плато Байнзицца». Кроме того, добавляет он, «следует ожидать диверсии в Трентино и очень ограниченной германской помощи».

Все эти «заключения», выведенные разведывательной службой, оказались ошибочными.

Объяснять 30 сентября переброску австрийских войск, из Галиции на Изонцо исключительно страхом перед итальянским наступлением значило составить себе довольно близорукое суждение об общей обстановке в целом. Как раз в это время, вследствие выхода России из войны, обстановка стала настолько благоприятной для центральных империй, что они захватили в свои руки оперативную инициативу, которую и удерживали до августа 1918 г.

Какое опровержение высказанного 2 октября мнения (будто противник не решится атаковать «укрепленные» позиции на правом берегу Изонцо) получило командование итальянскими войсками! [38]

Каким противоречием действительности было утверждение, что противник стремится добиться мира, и приписывание ему замысла наступления с ограниченной целью на Байнзицце!

Правда, 10 октября разведывательный отдел становится более осторожным в своих высказываниях. Он уже считает, что сосредоточение сил противника «отвечает оборонительному или контрнаступательному замыслу», но что нельзя исключать возможности «наступательного» замысла (как будто признаки развертывания для наступления и развертывания для обороны не имеют четких различий!).

Эти различные, противоречивые или взаимно уравновешивающиеся суждения свидетельствуют либо об отсутствии проницательности у итальянской разведывательной службы, либо о совершенстве австро-германских методов маскировки.

Тем временем генерал Капелло, выполняя директиву главного командования от 14 сентября, отдал 8 октября своей 2-й армии общий приказ об обороне (приказ № 5757).

Можно считать, что этот приказ очень запоздал. Но Капелло еще раньше совершенно ясно, подробно и полно изложил свой замысел как генералу Кадор не, так и своим корпусным командирам, и письменный приказ был только подтверждением.

Честолюбивый и пылкий генерал Капелло являлся по своему темпераменту сторонником наступления. Он одержал победу при наступлении на Горицу в 1916 г. Он оказался победителем в наступлении на плато Байнзицца летом 1917 г. Он знал, что итальянский солдат мало пригоден для обороны. Поэтому он рассчитывал распутать все затруднения наступлением. В своем общем приказе от 8 октября, предупредив, что наступление противника представляется «возможным или даже вероятным», и вполне разумно предписав основные меры, которые необходимо было принять при этом предположении (прочно удерживать первые линии небольшими силами, создать на всем фронте отсеки, эшелонировать артиллерию в глубину и т. д.), Капелло указывал, что наступление противника будет задержано контрнаступлением крупного масштаба, и вкратце напоминал план этого контрнаступления. По его мысли, это контрнаступление «начнется с плато Байнзицца в южном, восточном или, вероятнее всего, в северном направлении (в зависимости от обстановки), так чтобы взять во фланг австрийцев, которые продвинулись бы из Тольмино в западном направлении».

В своих «Мемуарах» генерал Кадорна резко критикует замысел генерала Капелло. Вывший начальник генерального штаба замечает, что для обеспечения успеха контрнаступательный маневр потребовал бы прочной исходной базы в районе высот Лома, против Тольмино, а эта-то прочная база отсутствовала. Требовались также достаточные силы для удержания остального оборонительного фронта, а этих сил не хватало. Наконец, сроки, необходимые для подготовки, не допускали осуществления эффекта внезапности, не говоря уже об опасной обстановке, которая могла создаться, если бы значительная часть итальянской армии оказалась изолированной на восточном берегу Изонцо. [39]

Такая оценка представляется вполне логичной. Однако надо было своевременно высказать ее, как ни неприятно было противоречить командующему, пользовавшемуся таким престижем, как генерал Капелло. Между тем — и в этом заключается зародыш недоразумения между Кадорной и Капелло, — 10 октября, получив вышеупомянутый приказ Капелло, Кадорна посылает ему личное секретное письмо{20}, в начало которого он определенно одобряет основные указания приказа № 5757 относительно отражения наступления противника. «Этой цели (достойным образом встретить наступление противника), — пишет он, — вполне отвечает приказ № 5757... В принципе я одобряю его».

Но непосредственно за тем, без малейшего перехода, Кадорна обращает внимание командующего 2-й армией на следующие распоряжения:

«Перевести главные силы 27-го корпуса на правый берег реки.

Оставить на плато Байнзицца только самую подвижную артиллерию.

Обеспечить проведение мощной активной артиллерийской контрподготовки до вторжения противника».

Эти три распоряжения далеко не отвечают идее контрнаступления. Однако последнее опять-таки категорически не отвергается, — его просто обходят молчанием.

Вследствие этого Капелло продолжает придерживаться своего плана, так что его приказ от 11 октября, в котором он передает указания главного командования относительно активной контрподготовки и отвода артиллерии, ограничивает отход тяжелой артиллерии, развернутой на плато Байнзицца, «краем самого плато» (т. е. на восточном берегу), «за артиллерийскую линию обороны»{21}.

Это распоряжение, несомненно, противоречило намерениям начальника генерального штаба. Оно было резко поставлено в упрек генералу Капелло, в особенности самим Кадорной, который пишет, что в данном случае его подчиненный проявил отсутствие духа повиновения и умственной дисциплины.

Со своей стороны, Капелло объясняет ото дело следующим образом. «Начальник генерального штаба, — пишет он, — определенно приказал провести мощную артиллерийскую контрподготовку. Но средняя дистанция от артиллерийских позиций на западном берегу Изонцо до исходных позиций противника составляла 11 км, тогда как досягаемость итальянской артиллерии была менее 11 км. Если бы артиллерия была отведена на западный берег, активная коптрподготовка стала бы невозможной».

«К тому же, — добавляет Капелло, — начальник генерального штаба, в силу ли недостаточной твердости своих решений или вследствие недостаточно ясного понимания обстановки, еще не отверг плана контрнаступления». [40]

Каковы бы ни были источники этого недоразумения, но мы видим, что между обоими высшими начальниками выявилось взаимное непонимание. Не устраненное своевременно, оно явилось главной причиной тою, что эффект внезапности, испытанный левофланговой группой 2-й армии, с молниеносной быстротой распространился на весь итальянский фронт.

* * *

Между тем в итальянскую главную квартиру поступили с 10 по 13 октября новые сведения: о появлении германской пехоты в долине Савы, а германской артиллерии — против Плеццо и Тольмино, а также о применении противником новых приемов стрельбы артиллерии. Поэтому 13 октября разведывательный отдел пришел к выводу о вероятности скорого наступления на фронте от Тольмино до Горицы.

В течение следующих дней разведывательный отдел по ту чип сведения о присутствии многочисленной артиллерии усиления между Плеццо и Тольмино. Но так как в тылу противника не было замечено никакой ненормальной деятельности, разведывательный отдел пришел к заключению, что признаков непосредственной близости наступления в наличии не было. И, желая смягчить категоричность мнения, высказанного им 13-го, он снова приписал противнику намерение перейти в контрнаступление «в случае наступления итальянцев».

После этого, не беспокоясь больше за фронт на Изонцо, Кадорна решил отправиться в инспекционную поездку в Трентино. А генерал Капелло в этот момент признал со своей стороны не только возможным, но и вероятным наступление противника на фронте от плато Байнзицца до района к северу от Тольмино. Чтобы обеспечить при этих условиях осуществление намеченного им плана контрнаступления, он нуждался в усилении, особенно артиллерией. С этой целью и «для того, чтобы выяснить некоторые сомнения», он просил свидания с генералом Кадорной. Так как последний «уже выехал в район Азиаго, а сам Капелло по болезни не выходил из своей комнаты, то 15 октября к генералу Капелло явился в штаб 2-й армии полковник Каваллеро, состоявший в канцелярии начальника генерального штаба.

17 октября Кадорна сообщает о решении, принятом им в связи с этим свиданием. «Чтобы облегчить осуществление замысла намеченного маневра, — телеграфирует он из Трентино, — в распоряжение командующего 2-й армией передается 7-й армейский корпус; но в усилении его артиллерией я отказываю до тех пор, пока обстановка на фронте 3-й армии остается невыясненной».

Эта телеграмма далеко не ясна. О каком «замысле намеченного маневра» идет речь? О замысле Кадорны или замысле Капелло? Был ли замысел Капелло ясно изложен полковнику Каваллеро и затем точно передан последним генералу Кадорне?{22} [41]

Остается фактом, что генерал Капелло к этому времени продолжал целиком держаться своего замысла. «Пусть от роты до армии, — писал он, — лозунгом будет «контрнаступление». 18 октября он снова объясняет своим корпусным командирам, что общее контрнаступление будет направлено па левый фланг австрийцев, в принципе от Лома в направлении на котловину Тольмино.

Только 19-го, по возвращении из Трентино, генерал Кадорна имел, наконец, личный разговор со своим подчиненным относительно образа действий 2-й армии. Этот разговор был подтвержден 20 октября в следующих выражениях (приказ № 4889):

«План ваш, заключающийся в том, чтобы ответить на наступление противника контрнаступлением большого масштаба, представляется невыполнимым ввиду недостатка людей и артиллерии для усиления... Поэтому приходится ограничить применение принципа контрнаступления доступными для нас пределами. От плана наступления с далекими целями в армейском масштабе надо отказаться... Благоволите учесть эти оказания в своих новых распоряжениях».

Следовательно, план генерала Капелло был, наконец, определенно отвергнут. К сожалению, это было сделано слишком поздно.

События развивались очень быстро.

20-го итальянское командование узнало от пленного чеха, что противник перейдет в наступление через Тольмино при поддержке крупных германских сил. Объект наступления — гребень Коловрата, к западу от Изонцо. Но это известие было принято еще с большим недоверием.

21-го были получены уже вполне определенные сведения. Два перебежавших офицера-румына сообщили совершенно точно: «Наступление последует на фронте от Плеццо до моря. Главный удар — с предмостной позиции Тольмино. Наступление назначено на 25-е, но может начаться п раньше». Наконец, 22 октября перехваченная радиограмма сообщила, что наступление начнется в ночь с 23-го на 24-е.

Конечно, теперь группировка 2-й армии не могла быть изменена соответствующим образом за двое-трое суток, тем более что генералу Капелло, ввиду нового приступа болезни, пришлось 20 октября уехать из своего штаба, куда он вернулся только 23-го. Правда, временно командующий армией наскоро принял некоторые мелкие меры по распределению резервов, отводу артиллерии, перемещению запасов огнеприпасов и т. д. Но некоторые из этих мер оказались неудачными или недействительными, к проведению других едва приступили в день кризиса, и их осуществление продолжалось до последней минуты в атмосфере величайшего смятения, когда войска и службы непрерывно получали приказы, отменяющие друг друга. [42]

С 18 сентября был потерян целый месяц без борьбы за то, чтобы общее распределение сил на фронте Изонцо подверглось необходимым глубоким изменениям. На участке Байнзицца, в единственном районе, где можно было бы пойти на частичный отход, 2-я армия продолжает держать в первой линии девять дивизий на фронте в 25 км, на остальном фронте протяжением в 55 км, непригодном для обороны в глубину, она имеет в первой линии примерно только четыре дивизии. Таким образом, центр тяжести ее сил по-прежнему находится к югу от Тольмино соответственно плану контрнаступления, которое больше не предполагалось проводить.

Общие резервы по-прежнему представляют собой распыленные дивизии, лишенные своей артиллерии и сосредоточенные близ крайнего правого фланга, в тылу 3-й армии (схема 4).

Генерал Кадорна, не уверенный в размерах наступления противника, а потому не принявший определенного решения, не отдал никакой определенной оборонительной директивы в оперативном масштабе с указанием ответственных участков фронта, основных направлений, подлежащих заграждению, тыловых рубежей на случай отхода, использования резервов, — одним словом, такой директивы, которая содержала бы основы настоящего плана обороны.

Быть может, это объясняется тем, что, создав слишком крупную группировку из девяти корпусов (25 дивизий) под командованием одного начальника, главное командование невольно отказалось от своих прерогатив в пользу командующего этой слишком большой армией, а последний, не получив точных распоряжений, вынужден был проводить свой личный план.

За отсутствием твердого, соответствующего обстановке плана обороны группировка сил на фронте Изонцо представляет, таким образом, законченный пример неправильной расстановки их. Возмездие за это было неизбежно: так как район наступления, выбранный противником, исключал возможность упругой обороны, итальянскую группировку уже нельзя было своевременно приспособить к новой обстановке, и результаты тактической внезапности немедленно оказались перенесенными в область оперативную и даже стратегическую.

В связи с этим интересно разобрать, какова же была исходная оборонительная группировка итальянской армии и каковы ее слабые стороны.

Описание поля сражения

(Схемы 1 и 6)

Итальянская 2-я армия развернулась между массивом Ромбона и котловиной Горицы, но поле сражения, на котором произошел сам прорыв под Капоретто, занимает меньшее протяжение. С севера оно ограничено горой Ромбон, с юга — северным краем плато Байнзицца, к западу простирается до края равнины, на которой [43] находится Чивидале. Скелет местности в районе наступления определяется глубокой долиной р. Изонцо (схемы 1 и 6 и панорама).

Изонцо представляет собой горную реку с очень быстрым течением, мчащую свои воды между крутыми и высокими скатами. Долина, сначала очень узкая (за исключением небольшой котловины Плеццо), расширяется у Капоретто и образует там котловину, простирающуюся к западу на 4 км (до Робика). На участке от Капоретто до Тольмино ширина ее составляет примерно 1 км; ниже Тольмино река снова входит в извилистую теснину с крутыми скатами.

По западному берегу реки пролегает хорошее шоссе. На левом берегу имеется второе шоссе — от Тольмино до Капоретто. Эти две дороги соединены мостами в Тольмино, Идерско и Капоретто.

Течение реки образует ломаную линию, состоящую из трех отрезков различного направления:

— участка от истоков до Сага;

— участка Сага, Тольмино;

— участка Тольмино, Горица.

Эти изломы характерны для зоны, состоящей из осадочных пород, подверженных подмыву и выветриванию. Соответственно этому орографическая система на обоих берегах реки носит сложный характер.

С востока, по левому берегу реки, тянется от Плеццо до Тольмино горный хребет с вершинами Яворчек, Верзик, гора Нэро (2 245 м), Мрзли Врх. От Верзика отделяется цепь Поулоуника, огибаемая излучиной реки у Саги. От горы Нэро спускается отрог Плека, разделяющий полосу берега на два отсека — котловину Дрезенка и котловину Селище.

У Тольмино (высота 200 м над уровнем моря) в Изонцо впадает ее приток Идрия, долина которой образует глубокий проход в направлении на Любляну.

Напротив места слияния этих рек — в излучине Изонцо (на западном берегу) находятся две небольшие отдельные высоты: Санта-Мария и Санта-Лючия (580 м). Эти высоты резко отделяются от главного хребта, проходящего западнее, впадиной Вольцана, по которой когда-то пролегало русло Изонцо и по которой теперь проходит дорога, ведущая из Горицы. Эти-то две высоты и образуют предмостную позицию Тольмино, оставшуюся в руках у австрийцев, несмотря на неоднократные попытки итальянцев захватить ее.

Ниже Тольмино восточный берег Изонцо образован компактным плато Байнзицца (средняя высота 700 м), северный, возвышенный край которого, так называемая высота Лом, тянется вдоль нижнего течения Идрии.

О запада, на правом берегу Изонцо, горная система, окаймляющая долину реки, носит иной характер.

Вдоль участка р. Тарвис, Сага простирается труднопроходимый массив гор Ромбона и Канино (высота Канино свыше 2 500 м), образованных высокими короткими хребтами, направленными с востока на запад. Этот массив ограничен с юга проломом близ Саги, [44] по которому вьючные тропы ведут к верховьям р. Тальяменто, выше Джемоны.

Следующий участок Изонцо, от Саги до Тольмино, окаймлен узким и высоким горным хребтом юрского происхождения, в котором различают две почти прямолинейные гряды по обе стороны котловины Капоретто, Робик:

— с севера — гряда: гора Маджоре, гора Стол (1 668 м);

— с юга — гряда: Матаюр (1640 м), перевал Люико, гора Кук (1243 м), проход Заградан, гора Пиатто (1 114 м), гора Еза (Есса) (929 м).

К западу от Матаюра проходит ущелье Робик (292 м), к востоку — перевал Люико, которые оба ведут из Капоретто на Чивидале.

Часть горного хребта, между горой Кук и горой Пиатто, известная под названием Коловрат, напоминает по виду один из хребтов французской Юры, возвышающийся подобно стене над обоими скатами. Северный скат этого хребта прорезан оврагами и порос у подошвы лесом, а на вершинах — травой. Он круто обрывается к Изонцо и во многих местах почти не проходим из-за своей крутизны.

Однако на линии горы Пиатто имеется ступенеобразная вершина, гора Плеция (820 м), от которой, в свою очередь, отходит на восток, по направлению к Тольмино, скалистый, очень трудно проходимый отрог, называемый Коста Раунца. К югу от Коста Раунца имеется параллельный отрог, так называемый Коста Дуоле, соединяющийся с главным хребтом между Пиатто и Еза.

От горы Маджоре до горы Еза хребет имеет только два прохода, находящихся по обе стороны Матаюра.

Этот хребет в общем образует водораздел между верхним течением Изонцо и бассейном его притока Торре, впадающего в Изонцо ниже Горицы и приблизительно составляющего границу Фриульской равнины.

Западный склон хребта, состоящий из третичных пород, подверженных размыву, изрыт множеством глубоких складок, по которым текут притоки Торре, в том числе Юдрио, Натизоне и многочисленные речки, впадающие в последний. Эти лощины разделены длинными острыми гребнями, образующими в целом как бы веер, ручка которого находится в Удине.

Таким образом, обладание хребтом от горы Маджоре до горы Еза открывает доступ на равнину.

Обратимся, наконец, к участку Изонцо от Тольмино до Горицы. Здесь по правому берегу реки тянется длинный хребет, стиснутый между Изонцо и Юдрио, с вершинами Глобочак (806 м) и Корада (812 м). Этот хребет примыкает под прямым углом к хребту Коловрат в районе горы Еза. Вблизи Еза от него отходят, наподобие пальцев, многочисленные крутые скалистые отроги, большая часть которых обрывисто спускается в низину Вольцана. Один из отрогов, высота Град (Крад, 937 м), отделяется в южном направлении и сильно суживает долину Изонцо, немного выше Ауццы. Через мост в Ауцце проходит самая северная из тех плохих дорог, [45] по которым можно перебраться с плато Байнзицца на западный берег Изонцо.

В топографическом отношении весь этот район горы Еза является зоной осадочных пород, прикрытой рыхлыми триасовыми отложениями, и со своими неправильными, пересекающимися складками местностями, извилистыми гребнями, неописуемым переплетением лесистых оврагов, глубоких балок, водостоков, седловин и обрывов представляет картину полного хаоса. Кроме того, будучи расположен в узле двух горных хребтов, сходящихся под прямым углом, он с тактической точки зрения является уязвимым местом этой орографической системы.

Географическое описание района сражения следует дополнить перечнем ведущих через него путей сообщения. Последние сыграли существенную роль в развитии-операции.

Сеть путей сообщения через весь этот горный район Верхнего и Среднего Изонцо представляется в следующем виде.

О востока мы имеем несколько дорог, из которых одни сходятся в Плеццо, другие — в Тольмино.

В Плеццо (соединенном дорогой о Сагой) сходятся две дороги: шоссе, идущее через Тарвисский и Предильский перевалы (1 200 м); проезжая дорога Кронау (на Саве), перевал Майстрокка (1 900 м), Плеццо.

В Тольмино сходятся: два шоссе, ведущие из долины Савы — одно через Подбердо, другое через Киршину; железная дорога Клагенфурт, Асслинг, Тольмино.

С другой стороны, в направлении на запад с этого фронта Сага, Тольмино начинаются три возможных операционных направления. Северное, начинающееся в Саге, может привести исключительно по нескольким вьючным тронам, например через долину Уччеа и перевал Танамеа, в направлении на Верхний Тальяменто, — в район Джемоны. Из двух других, начинающихся в Тольмино, одно ведет на Чивидале (либо по шоссе Капоретто, ущелье Робик, либо по шоссе Капоретто, перевал Люико), второе — на Горицу (по долине Изонцо). Последние два оперативных направления разделяют хребет Коловрат, Еза, Глобочак. Но обладание горой Еза позволяет объединить их.

Таким образом, в обратном направлении с равнины Удине можно попасть на фронт Сага, Тольмино только по шоссе Удине, Чивидале, Робик, Капоретто. Севернее этого шоссе имеются для движения с запада на восток только плохая, очень длинная и очень извилистая грунтовая дорога, ведущая из Нимиса через Платискис на Бергонью, и небольшое число вьючных троп.

* * *

На участке фронта 2-й армии — от Ромбона до плато Байнзицца — линия, на которой было установлено соприкосновение между обоими противниками, трижды пересекала Изонцо: первый раз к востоку от Плеццо, второй раз — выше Тольмино, третий раз — ниже этого местечка. [46]

Вообще говоря, итальянцы создали три оборонительные линий (схема 6 и панорама).

— передовую линию (di difesa avanzata);

— главную линию сопротивления (di resistenza ad oltranza);

— так называемую «линию армейских резервов» (di armata).

Передовая линия отмечает собой крайний предел продвижения во время последовательных наступлений, поэтому ее начертание иногда оставляет желать лучшего. Она была занята значительными силами, и оборудование ее явилось предметом больших забот, но скорее имело в виду наступательные цели. Ее ценность с точки зрения обороны была неодинакова на всех участках.

Вторая линия, выбранная обдуманно, проходившая по самым удобным позициям, обильно оборудованная блиндажами, подземными убежищами и проволочными заграждениями, была, наоборот, очень сильной. Но в ряде пунктов она не была занята войсками.

Третья линия, не занятая войсками, проходила то очень далеко от линии главного сопротивления, то очень близко к ней.

Косых отсечных позиций между этими последовательными линиями было очень мало.

Эта оборонительная система принадлежала к типу, общепринятому на фронтах в течение 1917 г. В подробностях ее начертание сводилось к следующему.

1. На участке от Ромбона до Тольмино (приблизительно соответствовавшем полосе 4-го корпуса) передовая линия начиналась на Ромбоне (2 210 м), пересекала Изонцо (370 м), поднималась на Верзик (1897 м), преграждала перевал За Краю (1870 м), охватывала большую часть горы Нэро (2 265 м), оставляла к востоку гору Рудечи (1 916 м), доходила до Шлеме (1 487 м) и спускалась по западному скату острого гребня горы Мрзли Врх до Габрии на Изонцо (170 м).

Австрийские позиции командовали над этой лилией на участке по обе стороны Плеццо, а также на участке от Шлеме до Изонцо, где линия проходила на обратном скате, немного не достигая гребня.

Линия главного сопротивления опиралась о гору Канино (2 500 м), прикрывала, котловину Саги, поднималась на Поулоуник (1 760 м), на котором она несколько раз прерывалась, выходила на Верзик, где сливалась с передовой линией до горы Нэро, а затем по отрогу Плека (1 300 м) спускалась до Селища на Изонцо.

Армейская линия, расположенная почти целиком на правом берегу Изонцо, преграждала теснину Саги, захватывала гору Стол, переходила на левый берег Изонцо, чтобы на горе Вольник прикрыть мост в Капоретто, затем поднималась через Идерско и перевал Люико на Котоврат.

2. В излучине Изонцо (соответствовавшей примерно полосе 19-й дивизии 27-го корпуса) передовая линия, начинаясь в Габрии на Изонцо, проходила у подошвы скатов, охватывая деревню Вольцана, в соприкосновении с австрийской предмостной позицией. Затем она поднималась по скалистым отрогам, господствовавшим [47] над впадиной Вольцана, и шла по гребню отрога горы Град. В районе Вольцана над ней на всем протяжении командовали расположенные совсем близко позиции противника.

Линия главного сопротивления, пересекавшая Изонцо в Солище, поднималась через Фони на гору Плецию (на этом участке она была не закопчена), пересекала наискось Коста Раунца и Коста Дуоле, охватывала восточный скат горы Еза, а отсюда по извилистой трасе, приспособленной к уже описанной чрезвычайно сильно пересеченной местности, соединялась в начале отрога горы Град с передовой линией, с которой и сливалась до Изонцо.

Она представляла собой непрерывную, местами двойную линию окопов, хорошо оборудованную убежищами для отдыха и покрытую огневыми точками, фланкирующими сооружениями, проволочными заграждениями, пещерами, одним словом, очень сильно укрепленную, но чрезмерно растянутую ввиду исключительно пересеченной местности. На выступающих к востоку отрогах работы по усилению ее еще продолжались.

Кроме того, большая часть этой позиции, расположенной, как на балконе, хорошо просматривалась наблюдателями противника.

В тылу тянулась линия армейских резервов, описывавшая д;гу круга. От перевала Люико она шла по гребню Коловрат, заходила на гору Еза и оттуда сворачивала на юг по хребту Глобочак. Местами она состояла из старых окопов с бойницами, применявшихся в 1915 г. В данное время производились работы но их улучшению. Расположенная на командующей и труднодоступной местности, она представляла собой очень сильную естественную линию, хотя местами большая крутизна скатов очень ограничивала обзор непосредственных доступов. [48]

3. К востоку от Изонцо, на плато Байнзицца, передовая линия и линия главного сопротивления были направлены по створу гора Град, гора Санто (к северу от Горицы). Таким образом, обрывистая гора Град являлась районом стыка между позициями на обоих берегах Изонцо.

Эти линии были только-только намечены, и велись усиленные работы по приданию им прочности, которой им недоставало. Они были заняты крупными силами, но в дальнейшем не подверглись серьезным атакам.

Что же касается линии армейских резервов — в тылу фронта на Байнзицце, то она проходила по гребню хребта Глобочак, Корада — на правом берегу Изонцо.

Эта оборонительная система вызывает некоторые критические замечания.

Ее передовая линия была довольно мало пригодна для обороны. Между тем, вопреки директиве от 18 сентября, главные усилия были направлены до 24 октября на оборудование именно этой линии. На ней же во время операции было оказано наиболее сильное сопротивление.

Система укреплений имела целый ряд пробелов. Так, не было проявлено особой заботы о преграждении дна долины Изонцо выше Гиольмино франтом на восток. На северном берегу фронт на горе Мрзли Врх должен был рухнуть при сколько-нибудь серьезном нажиме с высот, командующих над ним на небольшом расстоянии. На южном берегу окопы на Коста Раунца, не законченные в районе Фони и простреливаемые продольно с высот к востоку от Тольмино, не обеспечивали своевременного обстрела подошв скатов.

Ничто в этих оборонительных сооружениях не указывает на существование хорошей огневой связи между обоими берегами Изонцо к югу от горы Град.

Но опаснее всего было то, что, хотя линия главного сопротивления была прочно оборудована, с технической точки зрения, она во многих местах проходила слишком близко к расположению противника. Кроме того, вследствие конфигурации местности, она была слишком растянута. Одним словом, созданной оборонительной системе недоставало глубины. Так, против австрийской предмостной позиции Тольмино 1-я и 2-я линии сливались на фронте протяжением почти в 6 км. Правда, главное командование приказало оборудовать в тылу этого района 4-ю линию, начинавшуюся на перевале Заградан и спускавшуюся через гору Кум (900 м), по гребню хребта, к западу от р. Юдрио, с тем чтобы локализировать развитие успеха, которого противник мог бы добиться на высотах торы Еза. Существовала также отсечная позиция от горы Кум до горы Сан-Мартино. Однако эти линии были плохо оборудованы, не заняты войсками и к тому же сами оказались бы обойденными, если бы противник захватил Коловрат.

В общем дело обстояло так, как будто в этом районе горы Еза, являвшейся одновременно выступом для 2-й армии и твердыней всего итальянского оборонительного фронта, итальянцы имели единственную оборонительную полосу глубиной от 2,5 до 5 км, [49] расположенную ярусами перед противником и имевшую свой тыловой рубеж на расстоянии 4-6 км от исходной позиции противника.

Эта полоса подвергалась опасности быть захваченной с одного броска.

Группировка 2-й армии

(Схема 8)

Могла ли, по крайней мере, группировка войск устранить эту опасность?

Группировке на левом фланге 2-й армии, слишком растянутой и рассредоточенной, недоставало мощи. Когда выяснилась непосредственная угроза наступления противника на этом участке фронта, попытались спешно подкрепить его. Но вследствие эффекта внезапности не удалось бы своевременно произвести реорганизацию обороны в глубину, и поэтому окончательная группировка сохранила линейный характер. Следовательно, оборонительное сражение велось без достаточной глубины.

Утром 24 октября 2-я армия была развернута на фронте в 85 км (60 км но прямой линии). Она насчитывала девять корпусов — 25 дивизий (350 батальонов). Штаб ее находился в Кормонсе.

С первого же взгляда эта армия представляется слишком громоздкой, а задача, возложенная на нее, кажется очень сложной. Ведь ей приходилось отражать наступление в четырех возможных направлениях: под Горицей, на плато Байнзицца, под Тольмино, под Плеццо.

Соединения армии были распределены следующим образом.

В первой линии — шесть корпусов — 19 дивизий (схемы 5 и 6) (250 батальонов), расположенных так:

— от Ромбона до Габрии на Изонцо — 4-й корпус в составе четырех дивизий (65 батальонов), из которых одна, выделенная из армейского резерва, прибыла на усиление только накануне; протяжение фронта — 40 км (22 км по прямой линии);

— на обоих берегах Изонцо, от Габрии до Каля, на плато Байнзицца, — 27-й корпус в составе четырех дивизий (49 батальонов, включая бригаду «Пулье» в корпусном резерве); протяжение фронта — 20 км.

Одна из этих дивизий — 19-я, — правда, значительно усиленная, была растянута по правому берегу Изонцо, между Габрией и Село, имея на фронте в 12 км 21 батальон.

Остальные три дивизии были расположены на левом берегу и имели в общей сложности 22 батальона на фронте в 8 км.

Южнее расположились, считая с севера, 24, 2, 6 и 8-й корпуса, всего 11 дивизий на фронте в 25 км.

В армейском резерве: три корпуса в составе шести дивизий (100 батальонов). Один из этих корпусов — 7-й (две дивизии, 30 батальонов) — устраивался на линии армейских резервов, позади центра 4-го и 27-го корпусов. Два других — 14-й и 28-й — были расположены: один к западу, другой к северу от Горицы. [50]

В общем 2-я армия располагала, многочисленной артиллерией, ко плотность развертывания артиллерии постепенно уменьшалась с юга на север.

В итоге между Ромбоном и Село на Изонцо итальянцы имели всего семь дивизий (122 батальона), считая д 7-й корпус.

Эти-то семь дивизий н били введены в дело, тогда как силы, развернутые южнее, т. е. 14 дивизий (102 батальона), не приняли участия в сражении, а главные силы армейсрюго резерва сыграли в нем запоздалую и мало действительную роль.

Остается более подробно рассмотреть группировку сил в первой линии, резервов и артиллерии.

4-й корпус (генерала Кавачокки) был разбросан в полосе слишком большого протяжения — на площади более 250 кв. км. Правда, он насчитывал огромное число состоящих на довольствии — около 200 000 человек. Но в этой обширной полосе, расположенной целиком в высокогорной местности, в условиях настолько установившегося фронта, что 4-й корпус занимал свою полосу уже целый год, более половины личного состава поглощали службы связи, снабжения, сообщений и пр.

Кроме того, 4-й корпус был раздроблен по двум расходящимся направлениям — Плеццо и Тольмино, которые он должен был оборонять.

Участок фронта, занятый корпусом, распадался на три полосы, каждая из которых была занята дивизией.

На севере — 50-я дивизия занимала главными силами передовую линию по обе стороны Плеццо, а на линии главного сопротивления держала только (примерно) три альпийских батальона и два дивизиона артиллерии. Она была атакована в бою главными силами группы генерала Крауса.

В центре — 43-я дивизия была развернута ча очень сильно укрепленном гребне горы Нэро, где передовая линия и линия главного сопротивления сливались. Таким образом, она прикрывала котловину Дрезенка и мост в Капоретто. Ей пришлось иметь дело с левофланговой дивизией группы Крауса.

На юге — 46-я дивизия занимала западный скат короткого хребта Шлеме, Мрзли Врх, над которым противник командовал и который он мог взять во фланг. К левому берегу Изонцо, у подошвы ската, примыкал правый фланг дивизии. Она была распределена небольшими частями по многочисленным отрезкам окопов, открытых, иод предлогом взаимной поддержки, то в передовой линии, то на линии главного сопротивления. Во время сражения эта дивизия на высотах была атакована австрийской 50-й дивизией, а в долине — частью силезской дивизии (12-й).

Главное командование не могло не отдавать себе отчета в слабости группировки 4-го корпуса. К несчастью, еще 17 октября, послав для усиления его несколько батарей и батальонов, оно, как мы видели, только 21-го окончательно поверило в готовившееся наступление противника.

В этот момент генерал Кадорна, хотя и сожалея о том, что его директивы не были выполнены, считал, что уже слишком [51] поздно отказываться от обороны передовой линии. Со своей стороны, генерал Капелло, кроме артиллерийского дивизиона, направленного в Люико и Идерско, прислал в распоряжение 4-го корпуса свою 34-ю дивизию.

Но 22 октября эта дивизия состояла только из своего штаба. Ее наскоро образовали из случайных частей — 2-го и 9-го полков берсальеров, уже находившихся в полосе 7-го корпуса, бригады «Фоджа» (280, 281 и 232-й полки), находившейся 23-го утром в районе Чивидале, и бригады «Потэнца», находившейся в пути еще далеко в тылу. Дивизия не имела ни служб, ни артиллерии. Кроме того, ее немедленно раздробили на части: 280-и полк, подвезенный на грузовиках, 2-й и 9-й полки берсальеров, подошедшие в последнюю минуту (либо 23-го вечером, либо в ночь с 23-го на 24-е), были назначены в корпусной резерв и направлены каждый в тыл одной из дивизий, занимавших передовую линию.

Так как их задача была им уже указана, в резерве 4-го корпуса оставались в сущности только другие два полка бригады «Фоджа», которые с трудом прибыли 24-го утром в Капоретто, после того как их место назначения несколько раз менялось.

Правда, генерал Капелло постарался придать 4-му корпусу еще другие войсковые части. Так, 23-го он приказал перевести бригаду «Потэнца» в Бергонью, а бригаду «Карраре» на Матаюр. Но эти меры оказались настолько запоздалыми, что в день сражения не произвели никакого действия.

27-й корпус (генерала Бадольо) имел на правом берегу Изонцо:

— в первой линии — 19-ю дивизию;

— в корпусном резерве — бригаду «Пулье».

Недавно усиленная 19-я дивизия была развернута в излучине Изонцо, против австрийской предмостной позиции.

Бригада «Пулье» (шесть батальонов) расположилась в начале оврага Юдрио, в ближнем тылу 19-й дивизии.

Командный пункт командира 27-го корпуса находился в районе Пупшо, а штаб корпуса — в овраге Юдрио, в Кози.

Полоса 19-й дивизии была одним из самых ответственных участков поля сражения. На нес должна была обрушиться самая мощная атака. Между тем 19-я дивизия со своим 21 батальоном на фронте в 12 км была сама по себе уже трудно управляемым соединением. Кроме того, многие части, которые она получила па усиление, очень плохо знали местность, так как только что прибыли на этот участок фронта. Наконец, — и это самое главное, — не была обеспечена ее связь влево — с 4-м корпусом.

24-го утром она была расположена следующим образом:

— на линии главного сопротивления, справа налево, — 10-я альпийская группа, бригада «Специя», бригада «Таро»;

— в тылу, в дивизионном резерве, — два батальона;

— на крайнем левом фланге — бригада «Наполи», имевшая в принципе задачу либо обеспечивать связь с 4-м корпусом, либо контратаковать атакующего противника. [52]

10-я альпийская группа, прибывшая только 23-го вечером, широко растянула два из трех своих батальонов на, отроге горы Град. Она была атакована первой дивизией корпуса Скотти.

Слева от нее бригада «Специя» развернула четыре батальона из шести (один оставался в бригадном, один — в дивизионном резерве) на фактическом фронте в 6 км. Она была атакована дивизией первой линии корпуса Беррера.

Севернее, по обе стороны Коста Дуоле и Коста Раунца, располагалась бригада «Таро», имевшая на линии главного сопротивления пять батальонов (после отвода в ночь с 22-го на 23-е назад гарнизона передовой линии в Вольцане, где было оставлено боевое охранение). Она была атакована так называемым «Альпийским корпусом» — левофланговой дивизией группы Штайна.

Итак, в первой линии имелось в общей сложности 13 батальонов с более или менее достаточным числом пулеметов (около 150, считая бригадные и дивизионные пулеметы), но с численным составом, достигавшим, по данным доклада следственной комиссии, в среднем всего 100-125 штыков на батальон{23}.

Плотность расположения стрелков была, тем более недостаточной, что речь идет о чрезвычайно трудно проходимой и пересеченной местности.

Что же касается организации взаимодействия между 22-м и 4-м корпусами, то она испытала целый ряд превратностей, которые следует рассмотреть поподробнее, так как они имели самые печальные последствия.

До 22 октября полоса 4-го корпуса, вполне естественно, захватывала часть правого берега Изонцо, к югу от реки, с тем чтобы обеспечить прикрытие правого фланга 46-й дивизии. 14 октября генерал Капелло приказал особенно прочно занять отрезок позиции сопротивления от Изонцо через Фони и на горе Плеции и для этого придал 4-му корпусу 2-й и 9-й полки берсальеров.

Однако 17 октября эти две части перешли в состав 7-го корпуса, который должен был расположиться во второй линии на Коловрате; но уже 21-го они были возвращены 4-му корпусу, который специально возложил на 9-й полк берсальеров оборону участка Изонцо, гора Плеция. Кроме того, для улучшения обеспечения правого фланга своей 46-й дивизии командир 4-го корпуса выставил роту позиционных пулеметов на шоссе — на южном берегу реки, против Габрии, и с дюжину фланкирующих батарей — в районе Коста, Раунца, гора Пиатто. [53]

Но временно командующий 2-й армией 22 октября изменил северную границу 27-го корпуса, перенеся ее на Изонцо, с целью компенсировать этот корпус за удлинение его фронта, а также усилить оборону участка гора Плеция, Фони, Изонцо. Он придал 27-му корпусу еще одну бригаду — бригаду «Наполи». Следовательно, контроль над южным берегом реки был отнят у генерала Кавачокки, корпус которого был самым непосредственным образом заинтересован в обороне этого берега.

Что же касается бригады «Наполи», то командир 27-го корпуса придал ее 19-й дивизии (имевшей очень тяжелую задачу) с приказом «занять минимальными силами линию Плеция, Изонцо, оставив главные силы бригады в резерве в районе перевала Заградан». Критики вывели из этого приказа заключение, что в то время командир 27-го корпуса имел намерение удерживать низменные участки местности незначительными силами, чтобы иметь возможность в надлежащий момент контратаковать противника крупными силами, а именно бригадой «Наполи», с возвышенностей.

Как бы то ни было, из шести батальонов этой бригады в итоге был выделен для обороны участка Плеция, Изонцо только один батальон. Последний прибыл на свой участок 23 октября утром после ночного марша. Так как гора Плеция обстреливалась артиллерией противника, батальон смог занять свои боевые позиции только 23-го вечером. Он не произвел предварительной рекогносцировки, так как 9-й полк берсальеров, на смену которому он прибыл, ушел еще утром. Он развернулся на фронте около 2 км в сети несплошных окопов, протянувшихся по пересеченной местности, низшая точка которой находится на высоте 175 м, а высшая — на высоте 876 м. Чрезмерно растянутый, этот батальон больше не мог прочно удерживать подошву скатов на берегу Изонцо. К тому же он не имел связи ни влево — с 46-й дивизией, ни вправо и в тыл — с бригадой «Таро». Кроме того, среди ночи эта последняя бригада сняла охранение с передовой линии у Вольцаны, а один из начальников частей 19-й дивизии приказал отвести назад роту позиционных пулеметов 46-й дивизии, вероятно для проведения заградительных стрельб. Таким образом, в час начала наступления противника, на этом узком участке итальянского фронта на берегу р. Изонцо передовая линия оказалась не занятой войсками. На линии сопротивления слабый батальон, плохо знакомый с местностью, был развернут на фронте в 2 км. Левый фланг батарей на Коста Раунца отчасти был обнажен. Правый фланг 46-й дивизии повис в воздухе. Наконец, ввиду только что произведенного перераспределения войск и участков, заградительный огонь, организация которого ложилась теперь на 27-й корпус, еще не был достаточным образом подготовлен{24}.

Правый берег глубокой долины Изонцо был открыт. По этому-то берегу 12-я силезская дивизия и намечала развитие главного удара в этот день — удара в направлении на Капоретто. [54]

Можно пожалеть о том, что командующий армией снял с 4-го корпуса заботу об обороне обоих окатов долины, что он в последнюю минуту внес столь значительное изменение в границы участков, что сам не взял на себя урегулирование связи в глубину между обоими корпусами на таком важном стыке.

Такое же пренебрежение к своевременному обеспечению связи было, повидимому, проявлено также в отношении левого фланга 2-й армии и Карнийской армейской группы (12-го корпуса). Когда командир 4-го корпуса высказал беспокойство по этому поводу. главное командование сочло нужным 21-го вызвать из Трентино подкрепления, в том числе 62-ю дивизию. Но последняя вскоре получила более неотложное назначение и поступила в распоряжение командования 7-го корпуса. На следующий день Кадорна предложил командиру 12-го корпуса усилить свою связь с 4-м корпусом и даже изучить возможности контрнаступления. Но такое указание было не чем иным, как пустым звуком, так как 12-й корпус уже был растянут на 100 км, а его правофланговая 36-я дивизия, находившаяся в соприкосновении с 4-м корпусом, уже была развернута на фронте в 35 км.

Главное командование, конечно, не могло не видеть, что противник мог бы предпринять очень опасный маневр через Плеццо и, продвинувшись по долинам Донья, Резиа и Уччеа в направлении на Средний Тальяменто, обойти с фланга одновременно и Карнийский фронт и фронт на Изонцо (схемы 1 и 9). Ведь в тылу 36-й дивизии не было в резерве ни одной части. Надо полагать, что командование надеялось успеть заполнить прорыв, если бы таковой произошел. Но оно упускало из виду, что в горной местности удачный маневр чаще всего молниеносно приводит к сокрушительным последствиям.

Резервы 2-й армии состояли из 34-й дивизии, 7-го корпуса, 14-го корпуса и 28-го корпуса.

К 24 октября большая часть этих резервов была расположена в тылу фронта Байнзицца. Горица и не в состоянии была, принять участие в подготовлявшемся сражении. Единственными соединениями, которые командующий 2-й армией имел вблизи района наступления, были:

— 34-я дивизия, спешно образованная 22 октября из разнородных частей и, как сказано выше, уже приданная 4-му корпусу;

— первая из бригад 28-го корпуса, переброшенная в долину Верхнего Юдрио, неподалеку от бригады «Пулье», резерва 27-го корпуса;

— 7-й корпус (генерал Бонджованни).

Так как результат прорыва во время сражения 24 и 25 октября в значительной мере зависел от роли, выполненной этим последним корпусом, следует точно указать его расположение и задачу.

7-й корпус был 17 октября подчинен командующему 2-й армией. В тот же день генерал Капелло приказал{25} 7-му корпусу [55] «развернуться от перевала Заградан до Матаюра с целью поддерживать оборону передовых частей, служить опорой в тылу флангов 4-го и 27-го корпусов, занять очень важные позиции во второй линии и в надлежащий момент перейти в контрнаступление». Эта директива, несомненно, выглядит довольно путаной. Правда, она была несколько уточнена приказом от 23 октября{26}, согласно которому 7-й корпус должен был «оборонять линию гора Еза, гора Матаюр, преграждать выход из Капоретто, установив соприкосновение с 4-м корпусом, и быть готовым к контрнаступлению». Однако задача 7-го корпуса оставалась очень сложной и до известной степени противоречивой.

Генерал Бонджованни занял со своим корпусом следующее оборонительное расположение:

— 62-я и 3-я дивизии были развернуты на одной линии от Матаюра до Езы,

— одна бригада была в резерве.

62-я дивизия (две бригады) только 23 октября прибыла из Трентино в Чивидале. 23-го вечером ее бригада «Салерне» поднялась на гору Матаюр (1 641 м). Фронт ее составлял 6 км.

Другая бригада (6-я бригада берсальеров) была двинута в направлении на перевал Люико, куда пришла к концу утра 24-го. Она оперлась правым флангом о гору Кук и тоже развернулась на фронте около 6 км.

3-я дивизия расположила свою бригаду «Арно» на Коловрате, справа от 62-й дивизии, а свою бригаду «Эльба» — в тылу горы Пиатто.

Бригада «Фиренце» 3-й дивизии находилась в корпусном резерве, в тылу своей дивизии, в овраге Козицца.

Таким образом, 7-й корпус был развернут на фронте в 16-18 км. Не могло быть и речи о том, что он сможет принять участие в бою на дне долины Изонцо. Самое большее, от него можно было потребовать устройства настоящей второй позиции на Коловрате, хотя этот острый гребень с крутыми скатами плохо поддавался оборудованию в глубину. Утром 24-го части, только что прибывшие на свои позиции и считавшие себя в безопасности, находясь в 15 км в тылу фронта, только-только начали приниматься за работу.

Но что было еще серьезнее, участок оборонительной «линии армейских резервов», от Люико до Идерско (на Изонцо), которым был целиком нередан генералом Капелло 7-му корпусу для обеспечения непосредственного прикрытия котловины Капоретто фронтом на запад, — этот участок совершенно не был занят из-за отсутствия хорошей связи между 4-м и 7-м корпусами.

Это случилось не потому, что командиры корпусов не установили связи между собой. 21-го они имели личное свидание. Но так как в этот день оборона ската Плеция, Фони была еще возложена на командира 4-го корпуса, последний, вполне естественно, [56] считал{27}, что оборона слогов, спасающихся от Люико на Идерско, также лежит на его обязанности. Поэтому вопрос о связи на линии армейских резервов Люико, Идерско на этом свидании: даже не поднимался. Между тем 22 октября участок гора Плеция, Фони был передан 27-му корпусу. Н командир 4-го корпуса считал себя совершенно свободным от ответственности за оборону правого берега Изонцо и предоставил командиру 7-го корпуса самому позаботиться об установлении связи с 27-м корпусом.

23-ю вечером, только что вернувшись в Падую, генерал Капелло распознал слабое место и немедленно дал более точные указания об установлении связи. Были ли эти распоряжения тотчас же переданы для немедленного исполнения? Если они действительно были переданы, то части 3-й дивизии 7-го корпуса, прибывшие 24-го утром с юга через ущелье Люико, неожиданно для себя увидели, что им придется устраиваться на участке Люико, Идерско фронтом на восток под огнем артиллерии, на незнакомой, закрытой и пересеченной местности. Не встретили ли они при выполнении этой задачи трудности, которых не сумели преодолеть?

Как бы то ни бы то, но в конце концов участок линии армейских резервов, который должен был преграждать правый берег Изонцо на линии Капоретто, между Идерско и Люико, оказался не занятым войсками обороны, совершенно так же, как передовая линия и линия главного сопротивления на этом же берегу.

Это может показаться неправдоподобным, но в результате недоразумений, ошибок и путаницы, вызванных внезапностью нападения противника, дорога из Капоретто на перевал Люико оказалась открытой, как и дорога из Тольмино на Капоретто!

Что касается других соединений, находившихся в резерве 2-11 армии (схема 5). то они были расположены следующим образом:

— 25-я и 30-я дивизии (14-и корпус) — в долине Изонцо, в тылу Байнзицца.

— бригады «Милано» и «Специя» — в тылу Горицы, та и другая нацеленные фронтом па восток и застрявшие в своем расположении;

— наконец, 28-й корпус (32-я и 47-я дивизии), всего три бригады, — в долине Юдрио выше Кормонса.

Можно считать, что только дивизии 28-го корпуса могли быть немедленно использованы. Но они были окружены резервами главного командования, часть которых была расположена западнее — в районе Чивидале. К тому же они не могли быть быстро переброшены на левый фланг 2-й армии из-за отсутствия дорог, ведущих с равнины на Верхний Изонцо (если не считать дороги Чивидале, Капоретто).

В итоге единственным резервом 2-й армии, нацеленным в северо-восточном направлении, был 7-й корпус. Этот корпус, не имевший связи с корпусами первой линии, был уже сильно [57] растянут по фронту, и, каковы бы ни были контрнаступательные замыслы генерала Капелло, корпус отюдь не был в состоянии предпринять намеченную массовую контратаку, о которой, впрочем, нечего было и думать ввиду стремительной быстроты развития событий. В том развернутом расположении, в таком корпус наводился, он смог вести бой только небольшими частями и не на позиции, а на линии, на которой он даже не успел устроиться для обороны.

В случае серьезной неудачи на левом фланге 2-й армии быстрее всего могли прибыть туда на помощь не армейские резервы, а резервы главного командования. Последние, будучи расположены слишком близко к фронту, оказались преждевременно израсходованными на выполнение тактических задач, лежавших в первую очередь на армейских резервах.

* * *

Как было сказано выше, армия Капелло располагала очень значительным количеством артиллерии — 2 430 орудиями (не считая 1 500 бомбометов) из 6 918 орудий, имевшихся во всей итальянской армии.

Характер развертывания этой артиллерии отражал оперативный замысел генерала Капелло, состоявший в кратковременной обороне, за которой должно было вскоре последовать общее контрнаступление. Этим объясняется и то, что плотность расположения артиллерии резко убывала к левому флангу и главная масса батарей была в общем развернута без эшелонирования в глубину и слишком близко к линии сопротивления.

В обширной полосе 4-го корпуса эти батареи были довольно сильно разбросаны. На фронте 28-го корпуса они образовали две линии: одну — от горы Еза до западного оврага горы Град, другую — на гребне Еза, Глобочак. Как только противник продвинулся вперед, орудиям стало очень трудно обстреливать многочисленные мертвые пространства внутри полосы.

Что же касается армейской артиллерии, то на 22 октября она была распределена между крупными соединениями следующим образом:

Виды батарей	Распределение
	группа армейской артиллерии	4-й корпус	27-й корпус	24, 2, 3, 6 и 8-й корпуса	Итого
Легких	-	56	42	123	221
Средних калибров	50	73	75	143	341
Тяжелых	25	-	4	4	33
Всего	75	129	121	270	595

[58]

Группа армейской артиллерии была сосредоточена в двух местах: одна — на западном берегу Изонцо, в тылу 27-го корпуса, другая — гораздо правее. Это распределение тяжелой артиллерии с перевесом на правом фланге также соответствовало замыслу генерала Капелло.

Однако за последние дни 19-й дивизии и 4-му корпусу были посланы многочисленные подкрепления, подтянутые с разных сторон, правда не без большой путаницы (так, группа, прибывшая в Люико 21 октября, состояла из батареи, принадлежавших трем разным корпусам: трех батарей 2-го корпуса, двух батареи 6-го корпуса, одной батареи 8-го корпуса). Тем самым количество артиллерии 4-го 1-корпуса было доведено до 450 орудий (на фронте в 45 км), а в 27-м корпусе оно достигло цифры в 700 орудий, считая и группу тяжелой артиллерии участка.

К несчастью, итальянская артиллерия, привыкшая к выполнению наступательных планов, быта очень мало знакома с наилучшими приемами стрельбы при обороне. До сих нор еще шли споры о разновидностях стрельб: заградительном огне, стрельбе на запрещение, активной артиллерийской контрподготовке, и так и не было четко выработанной доктрины, особенно в отношении последнего вида стрельбы.

Так, временно командующий армией, узнав 22 октября, что артиллерийская подготовка, противника будет продолжаться 5-6 часов и распадаться на два периода — четырехчасовая стрельба химическими снарядами и стрельба на разрушение, в тот же день приказал, чтобы орудия средних калибров и бомбометы участвовали в контрподготовке, но только после окончания противником стрельбы химическими снарядами. Что же касается легких орудий, то они должны были пока молчать, чтобы лучше подготовиться к открытию заградительного огня.

Наоборот, генерал Капелло счел нужным указать 23-го вечером, на последнем совещании с командирами корпусов, что активная артиллерийская контрподготовка должна быть возможно более интенсивной и начаться одновременно с артиллерийской подготовкой противника.

Однако эти указания, данные устно в гонце вечера, прошедшего в лихорадочном волнении, последовали слишком поздно; кроме того, стрельба контрподготовки не была заранее организована во всех подробностях, как это следовало сделать.

Фактически же решение об артиллерийской контрподготовке принималось командирами на местах. В группе армейской артиллерии решили придерживаться указаний, данных 22 октября. В 4-м корпусе, где привыкли экономить снаряды, предпочли только около 6 часов открыть огонь в ответ на подготовку противника, которая должна была начаться в 2 часа. В 27-м корпусе начальник корпусной артиллерии также считал, что во избежание напрасной траты снарядов не следует немедленно отвечать (с 2 часов). Командир корпуса, который вполне разумно оставил за собой право особым сигналом отдать приказ о начале артиллерийской контрподготовки, невидимому, не смог своевременно передать [59] это распоряжение из-за разрыва связи. Таким образом, вследствие ли отсутствия единого метода., отказа связи или неправильного истолкования приказов, стрельбы артиллерийской контрподготовки оказались практически абсолютно недействительными.

Исключительно плохая видимость утром 24-го привела к тому, что заградительный огонь не был открыт в надлежащий момент. Наконец, так как итальянская артиллерия отвыкла от стрельб с быстрым переносом огня, последующие стрельбы тоже оказались безрезультатными.

Повторим вкратце сказанное о положении 2-й армии и предположениях командования относительно ведения сражения.

4-й корпус должен был вести бой на передовой линии. Но эта линия была неудобна, для обороны.

27-й корпус должен был вести бой на линии главного сопротивления. Но позиция на ней была лишена глубины.

Армейский резерв — 7-й корпус — должен был удерживать тыловую линию. Но он был атаковали на ней внезапно и не успел как следует устроиться там.

Артиллерия должна была применять массовую контрподготовку. Но эта стрельба была начата при самых неблагоприятных условиях.

Стыки между соединениями в решающих пунктах не были обеспечены.

Что же касается подкреплений, то они по большей части прибыли на место в последнюю минуту но очень трудно проходимой местности, взмученные и неверно направленные. И какую ценность могли иметь их планы стрелкового огня, их связь по фронту, их артиллерийская поддержка?

В такой обстановке последовало 24-го утром точно рассчитанное, планомерное, глубокое наступление австро-германской армии.

* * *

Общий резерв главного командования на 23 октября состоял, как мы уже говорили, из семи дивизий, лишенных своей штатной артиллерии.

Они были расположены следующим образом (схема 5):

— группа из трех дивизий (53, 13 и 60-й) — в районе Чивидале, Кормонс, непосредственно к западу от резерва 2-й армии;

— группа из четырех дивизий (21-й и 16-й 30-го корпуса, 20-й и 63-й) — в районе Пальмановы, в тылу 3-й армии.

Если эта группировка была рассчитана на отражение наступления противника в направлении на нижнее течение Изонцо, то в отношении наступления, направленного на Средний Тальяменто в обход левого фланга 2-й армии, дело обстояло совершенно иначе.

В этом случае резервным соединениям, которые были бы привлечены к участию в сражении, приходилось сперва фланговым маршем пересекать тыловые сообщения 2-й армии. Кроме того, имея в своем распоряжении только плохие вьючные дороги, они рисковали выйти на высоты, командующие над выходом на равнину, уже после занятия этих высот противником. [60]

Итак, совершенно очевидно, что резерв главного командования не мог полностью сыграть свою роль в отношения левого фланга 2-й армии.

Генерал Кадорна следующим образом объясняет, почему он упорно держал этот резерв на крайнем нравом фланге. «Необходимо было, — пишет он, — во что бы то ни стало удержать в своих руках район Горицы, так как, если бы противнику удалось выйти через Горицу на правый берег Изонцо, он мог бы попытаться прижать к горам большую часть 2-й армии».

Это оправдание вызывает возражения: дело в том, что если противник, наступающий через Горицу, попытался бы продвинуться [61] на север тылом к морю, контрнаступление итальянцев, направленное с севера на юг, поставило бы его в такое опасное положение что (это можно было предвидеть заранее) подобного маневра можно было почти не опасаться.

Объяснение генерала Кадорны кажется нам тем более неудовлетворительным, что он сам намечал совершенно иную группировку. Действительно, в приказе от 3 октября он предусматривал создание резерва из двенадцати дивизий, из которых четыре должны были собраться у Чивидале, две у Пальмаповы, а шесть, сведенных в два корпуса — на Среднем Тальяменто, к западу от Джемоны (схема 8).

Такое расчленение резервов главного командования обеспечило бы преграждение доступа на Средний Тальяменто, облегчило бы проведение общего контрнаступательного маневра и, следовательно позволило бы парировать всякие случайности. Но оно не было осуществлено. Почему? Потому ли, что генерал Кадорна до последней минуты отказывался верить в наступление на левый фланг 2-й армии? Потому ли, что, не подозревая действительности новых германских приемов наступления (которые, однако, были только что испытаны под Ритой), он надеялся вовремя принять соответствующие контрмеры, как это было на плато Азиаго?

Об этом можно спорить. Но следует также учитывать те большие затруднения в отношении ведения войны, которые Италия не переставала встречать с 1915 г. Эти затруднения заключались в недостаточности сил и средств, которыми располагала Италия для того, чтобы с полной безопасностью действовать на обширном фронте, образующем двойной изгиб. Вот почему генерал Кадорна не смог вовремя получить двенадцать дивизий, которые должны были образовать резервную группировку, намеченную приказом от 3 октября.

Таким образом в основном с 1915 по 1917 гг. военные действия итальянцев затруднялись соображениями стратегического порядка О этой точки зрения неблагоприятные условия должны были разом измениться, как только итальянский фронт, значительно сократившийся, оказался на Пиаве.

План наступательных операций и исходная группировка австро-германцев

В то время как итальянское главное командование плохо осведомленное, долго не могло разобраться в обстановке а затем начало вдруг наспех принимать меры, австро-германцы тщательно и скрытно готовились к осуществлению дерзкого наступательного плана, с целью добиться тактического успеха на слабом участке итальянского расположения, причем этот участок был особенно удобным для стратегического (оперативного) развития успеха.

Австро-германское наступление в октябре 1917 г. отнюдь не носит обычного характера крупных германских наступлений отмеченных «печатью стратегии сокрушения». Выражаясь словами [62] Мольтке-старшего, это наступление было в сущности просто «импровизированным средством» (exhédient, Aushilfe), соответствовавшим отчаянному положению Австрии.

После потери плато Байнзицца (в конце августа) всякий новый отход австрийской армии неизбежно повлек бы за собой очищение тольминской котловины, открыл бы дорогу на Триест, вызвал бы развал всего фронта. Оставался единственный шипе спасения — снова перейти в наступление. Так как сил для этого у Австрия не было, император Карл, скрепя сердце, обратился за помощью к Германии.

Последняя, находившаяся еще в ожидании благоприятного поворота в ходе войны, который должен был последовать за выходом России из боя, вела на Западном фронте тяжелое сражение во Фландрии и стремилась как можно скорее завершить завоевание Молдавии.

При таких условиях «не могло быть и речи, — пишет Людендорф, — об оказании Австрии постоянной помощи; возможна была только ограниченная временная поддержка, имевшая по существу цель облегчить положение на австро-венгерском фронте».

На каком же участке фронта следовало оказать эту поддержку?

Самые крупные результаты могло бы дать австро-германское наступление на фронте Трентино. Но, судя по опыту сражения, проведенному там в 1916 г., оно потребовало бы слишком крупных сил, а главное, слишком продолжительной подготовки, невозможной ввиду приближения зимы. С другой стороны, австрийское главное командование отвергало, как слишком дорого стоящее, всякое фронтальное наступление на Нижнем Изонцо и предложило осуществить прорыв на одном участке фронта — в районе Тольмино, Плеццо.

Тогда генерал Людендорф, желая получить самые точные сведения об обстановке, командировал 3 сентября на разведку фронта Изонцо бывшего командира германского «Альпийского корпуса» в Румынии, генерала Крафта Дельмензинген. Последний по окончании своей командировки, 6 сентября, в следующих выражениях докладывал о чрезвычайных трудностях намеченной задачи:

— очень узкий фронт наступления, особенно в районе Тольмино; исходный рубеж, открытый наблюдению противника, а следовательно, связанное с большим риском занятие исходного положения;

— прочно оборудованная оборонительная полоса противника с многочисленной артиллерией, расположенной — по крайней мере, против Тольмино — на командующих гребнях;

— пересеченный, гористый, поросший лесом район наступления, в котором артиллерия не сможет следовать за пехотой;

— исключительно трудные условия сближения (в смысле подхода войск и подвоза артиллерии, продовольствия и огнеприпасов), ввиду крайней бедности района путями сообщения и местными источниками снабжения;

— безусловная необходимость иметь специализированные штабы и войска, не только снабженные специальным горным снаряжением, но и тренированные для войны в горах; [63]

— наконец, необходимость строжайшего соблюдения тайны, так как результаты стали бы более чем сомнительными, если бы противник обнаружил подготовку.

Тем не менее, принимая во внимание крайне опасное положение, в котором находилась австрийская армия, генерал Крафт, учитывая весь риск, но уверенный в высоких качествах германских войск и штабов, высказался в пользу операции, которая, по его буквальному выражению, «приближалась к пределам возможного».

В тот же день, б октября, генерал Людендорф установил, что Германия выделит для участия в намеченной операции штаб армии и семь дивизий с очень сильной артиллерией, тогда как Австрия решила создать ударную группу из восьми дивизий.

Помощь Германии была, по правде говоря, незначительной. По этому поводу центральным империям ставят в упрек, что они не попытались сочетать операции, организованные на Изонцо, с сильным наступлением в Трентино{28}.

Дело в том, что обстановка на франко-британском фронте осенью 1917 г. (сражение во Фландрии с июля по октябрь, взятие 20-25 августа высот Морт-Ом, подготовка к сражению под Мальмезоном, которое должно было начаться 22 октября) настолько беспокоила генерала Людендорфа, что 10 октября еще две дивизии, прибывшие с Восточного фронта и предназначавшиеся для итальянского фронта, были с пути направлены во Францию. Более того, уже 11 октября командующий ударной армией Белов получил предупреждение, что немедленно после выигрыша сражения он должен будет отослать всю артиллерию усиления (тяжелую артиллерию и минометы) на Западный фронт, на котором Людендорф рассчитывал решить исход войны.

Таким образом, германское главное командование задавалось с самого начала очень ограниченной целью. Однако результаты вскоре разрослись далеко за пределы первоначально намеченного тактического успеха, и операция оказалась одной из самых плодотворных за всю войну, в первую очередь благодаря исключительно хорошо задуманному и проведенному наступлению.

К 10 сентября было решено, что австрийские и германские соединения, выделенные для операции, будут разделены на две основные группы:

— германскую 14-ю армию под командованием генерала Белова, которая должна была занять участок Тольмино;

— австрийскую группу под командованием генерала Крауса, которая должна была сосредоточиться на участке Плеццо.

Артиллерия усиления — всего 2000 орудии, из которых 776 германских, — большей частью предназначалось также для фронта Тольмино, Плеццо.

14-я армия и группа Крауса состояли из отборных войск, почти сплошь специализированных для войны в горах. Они имели следующий состав. [64]

Группа Крауса — три австро-венгерские дивизии:

— «Эделъвайс» (тирольская),

— 22-я австро-венгерская (грацская),

— 55-я австро-венгерская (боснийская), уже занимавшая участок фронта.

14-я армия — командующий генерал Белов{29}, начальник штаба генерал Крафт Дельмензинген — восемь дивизий, из коих шесть германских.

Группа Штайна — 3-й баварский корпус, четыре дивизии:

— 50-я австро-венгерская (на позициях),

— 12-я прусская,

— германский «Альпийский корпус»,

— 117-я германская.

Группа Беррера — германский 2-й корпус, две дививии:

— 200-я прусская, особого назначения;

— 20-я вюртембергская.

Группа Скотти — австро-венгерский 15-й корпус, две дивизии:

— 1-я австро-венгерская (на позициях),

— 5-я прусская.

В резерве четыре дивизии:

— егерская (прусская),

— 4-я, 13-я и 33-я австро-венгерские.

В это время весь австро-венгерский фронт, которым командовал император Карл, делился на две крупные оперативные группировки (схема 4):

Группу армий фельдмаршала Конрада, от Стэльвио до горы Ромбон, в составе австро-венгерских 11-й армии (в Трентино), 20-го корпуса (в Кадоре) и 10-й армии{30} (в Карнии).

Группу армий эрцгерцога Евгения, от горы Ромбон до моря, в составе группы Крауса, германской 14-й армии (от горы Ромбон до Тольмино) и группы армий Бороевича — 2-я и 1-я армии Изонцо (от Тольмино до моря).

Первоначально эрцгерцог Евгений задавался целью улучшить свое положение. По его мысли, 14-я армия должна была, наступая от Тольмино, выдвинуться правым, флангом от Чивидале, а левым — на хребет Корада. Независимо от 14-й армии, группа Крауса должна была, выдвинувшись из Плеццо, образовать своего рода неподвижный боковой отряд за Сагой, на горе Стол. Обе австрийские армии Изонцо, наступая фронтально на Изонцо, поддерживали бы продвижение 14-й армии, но только после того, как был бы осуществлен прорыв.

Этот замысел имел тот серьезный недостаток, что нарушал единство командования. Кроме того, он ставил под угрозу правый фланг 14-й армии, которому пришлось бы своими силами отражать возможный контрудар никем не скованных итальянских [65] резервов. Наконец, это наступление могло дать лишь ограниченные результаты, так как направление главного удара было перенесено слишком далеко на юг.

Генерал Белов наметил гораздо более широкую операцию.

Устремив свой взгляд на Тальяменто, он считал, что противника следует отбросить за эту реку. Для этого надо было обеспечить себе возможность, после осуществления прорыва, продвинуться неудержимым натиском до Джемоны, где Тальяменто выходит из Альп и где дороги, ведущие с севера, соединяются с дорогами, идущими вдоль подножия гор.

Но такой замысел должен был повлечь за собой коренное изменение первоначального плана, применение «других приемов», иную группировку сил, новое приспособление средств к намеченной цели. В частности, осуществление его требовало строгого подчинения группы Крауса командующему 14-й армией, перемещения центра тяжести наступления к правому флангу, более действенного участия армии Изонцо в главном наступлении.

Примкнув, хотя и с осторожностью, к точке зрения Белова, австрийское главное командование дало тогда следующие директивы:

«1. Цель операции заключается в том, чтобы отбросить итальянцев за границу и, по возможности, за Тальяменто.

2. Германская 14-я армия получит задачу сперва прорвать фронт противника в районе горы Еза, а затем выйти на линию высот к северу от Чивидале, Корада. Ей придется также содействовать форсированию реки правофланговой группой 2-й армии Изонцо.

Группа Крауса должна будет обеспечивать правый фланг 14-й армии.

2-я армия Изонцо, усилив свою правофланговую группу, переходит в наступление одновременно с 14-й армией.

1-я армия Изонцо должна энергично оковывать противника, удерживая на своем фронте максимум его сил...».

Таким образом, группа Крауса, более не связанная ролью неподвижного бокового отряда, получила возможность стать одним из наиболее действительных органов наступления. С другой стороны, 14-я армия, избавленная от всяких забот о своем левом фланге, получила возможность перенести направление главного удара поближе к правому флангу.

Тогда генерал Белов, еще более расширив перспективы операции, немедленно отдал следующий приказ 14-й армии:

«Задача заключается в том, чтобы отбросить противника от Карсо на. Тальяменто.

14-я армия прорывает фронт противника в Плеццо и в Тольмино, чтобы выйти в первую очередь на линию Джемона, Чивидале».

Выражая свою мысль с полной точностью и ясностью, он добавляет:

«14-я армия с самого же начала все время наносит главный удар правым флангом (Sei legt von Angfang den Nachdruck dauernd auf den rechten Flügel)». [66]

В таком виде операция может быть отнесена к числу наиболее искусно проведенных маневров

Теоретически наступление должно было ставить своей ближайшей целью прорыв фронта противника, предпочтительно в районе наименьшего сопротивления, чтобы во всяком случае обеспечить в первую очередь тактический успех. Но этот успех мог принести плоды только в том случае, если он допускает стратегическое (оперативное) использование его. «Наполеон требует от стратегии выбора направления, на котором значительные тактические успехи становятся решающими»{31}.

«Выбор слабого пункта в расположении противника оправдывается лишь постольку, поскольку тактический прорыв достигается в районе, допускающем стратегическое (оперативное) использование, по отношению к которому прорыв всегда играет подчиненную роль... Если в начале войны необходимы тактические успехи, они всегда остаются только тактическими успехами и могут обеспечить стратегический (оперативный) успех лишь постольку, поскольку они достигаются на основном стратегическом (оперативном) направлении»{32}.

Таким образом, избранный район прорыва должен в принципе совпадать с наиболее выгодным стратегическим (оперативным) направлением, причем последнее чаще всего определяется географическим объектом, через который проходят коммуникации противника{33}.

В данном случае районом наименьшего сопротивления был район Плеццо, Тольмино. Направлением же прорыва, обеспечивающим наиболее решающее стратегические (оперативные) результаты, являлось направление на Джемону.

Подготовка к наступлению

Предпосылкой стратегического (оперативного) успеха является тактический успех. «Стратегия, не стремящаяся к тактическим успехам, заранее обречена на бессилие»{34}. Вполне проникнутое этим убеждением, германское командование в своей операции на итальянском фронте стремится прежде всего добиться тактического успеха (схема 1).

Для достижения этой цели оно применяло все лучшие правила военного искусства: эффект внезапности, превосходство сил на решающем пункте, взаимодействие сил, а главное маневр, являющийся особенно действительным в горной местности.

Уже 6 сентября считали, что подготовка займет шесть недель (и что наступление сможет начаться 22 октября. Подготовка была проведена [67] с точностью хронометра; ее только пришлось удлинить на двое суток вследствие непредусмотренной «пробки» в районе Плеццо.

Корпус Крауса и 14-я армия собирались в двух районах: в долине Дравы у Виллаха, Клагенфурта, куда ведут железнодорожные линии Бреннер, Тоблах, Виллах, Зальцбург, Виллах и Лербен, Клагенфурт, и в долине Савы, близ Любляны и выше, где сходятся железные дороги Марибор, Любляна и Загреб, Любляна.

Для перевозки всех войск потребовалось 100 000 вагонов, или 2 400 поездов по 100 осей, из них 600 для артиллерии усиления и для огнеприпасов, т. е. по 80 поездов в сутки в течение 30 суток.

Несмотря на постройку новых станции и платформ, выгрузка шла довольно медленно, ввиду слабой пропускной способности этих горных железных дорог. Она была закончена 10 октября.

Прежде чем занять исходное положение, воинские части и войсковые соединения, хотя состоявшие по большей части из специализированных войск, прошли в течение примерно 10 дней вблизи своих районов расквартирования усиленную тренировку в маршах и особой тактике горной воины. Одновременно они были полностью или частично пополнены недостававшим им специальным личным составом и имуществом: погонщиками мулов, вьючными животными, вьючными кухнями, вьючными водовозными бочками, арбами, вьючными кузницами и хлебопекарнями, легкими повозками, личным горным снаряжением и т. д. Несмотря на придачу по 1000 мулов на дивизию, вьючных животных оказалось недостаточно, и большее число пулеметов пришлось везти на салазках.

Занятие крупными соединениями исходного положения началось 16 октября, хотя развертывание артиллерии и подвоз огнеприпасов еще но везде были закончены. Ввиду скудости путей сообщения занятие исходного положения натолкнулось на огромные трудности.

В основном имелись следующие пути сообщения:

— в районе Плеццо — шоссе через перевал Тарвис на высоте 1000 м (на некотором протяжении параллельно шоссе проходит железная дорога в галерее) и плохая дорога через перевал Майстрокка (высота 1 800 м);

— напротив горы Нэро — мощный фуникулер;

— в районе Тольмино — железная дорога Клагенфурт, Тольмино и два шоссе, ведущие из Бишофслака, одно — через Киршину, параллельно которому проложили полевую узкоколейку («дековильку»), другое — через Подбердо.

Существующие шоссе, плохо построенные, узкие, извилистые, с крутым профилем, были очень мало пригодны для усиленного движения: на одном из участков шоссе через Подбердо в грозовую ночь 50 грузовиков скатились в глубокие овраги с обрывистыми окатами.

Чтобы получить от дорожной сети максимум пропускной способности, пришлось составлять исключительно точные приказы на походное движение. Для простоты они передавались исполнителям не в виде текстов, а преимущественно в виде графиков.

Войсковые соединения выходили на фронт, распределившись на три эшелона: войска, боевой обоз, состоящий из легких повозок, [68] и тяжелый обоз; последний оставался далеко в тылу, так как в первый день наступления его не предполагалось передвигать.

Части двигались целиком по системе шлюзов{35}, так как обгоны и скрещения были возможны только на специально устроенных площадках или уширенных участках дороги.

Продолжительность суточных переходов составляла от 13 до 19 часов. Некоторые части шли так по семь суток подряд с личным снаряжением, весившим 39 кг, под проливным дождем, по местности, совершенно лишенной источников снабжения, останавливаясь на ночь на биваках, превратившихся в моря грязи. При таких условиях занятие исходного положения совершалось с огромными затруднениями. Войска были совершенно измучены и падали духом. Правда, рассказывает генерал Краус, они сразу приободрились по прибытии на позицию при виде развернутого у них перед глазами огромного количества артиллерии.

* * *

Германское командование не пренебрегало никакими мерами, никакими мелочами, могущими обеспечить тайну подготовки. С этой целью оно прежде всего постаралось отвлечь внимание противника в сторону Трентино. Еще 13 сентября оно направило туда несколько соединений, в том числе германский «Альпийский корпус», которые и заняли там боевые участки. Оно развернуло там новые германские радиостанции, организовало большие инспекторские поездки как императора Карла, так и генерала Белова.

Позаботившись закрыть швейцарскую границу, оно выбрало район сосредоточения сил в 50-80 км от фронта на местности, где, благодаря глубине полосы гор и густоте туманов, воздушная разведка не могла дать никаких результатов.

Движение по дорогам было урегулировано строжайшим образом. После рассвета оно было категорически запрещено. Ночью в районе Плеццо, где главная дорога подходила на 1 000 м к позиции противника, были установлены особо строгие специальные правила движения.

Чтобы не вызвать подозрений у итальянцев или даже у возможных перебежчиков, германским офицерам, производившим разведки, и германским передовым командам выдали головные уборы, присвоенные войскам, занимавшим соответствующие участки фронта: босняцкие фески на участке Плеццо, австрийские шлемы — на остальных участках.

Для маскировки пристрелки артиллерии усиления (в то время научные методы подготовки стрельбы еще не пользовались общим распространением) в течение нескольких дней велась более активная стрельба по всему фронту от перевала Тарвис до Адриатического моря. Итальянская артиллерия была введена в заблуждение.

Наконец, чтобы добиться превосходства в воздухе, которое одно могло дать возможность быстро получить аэрофотоснимки всего [69] расположения противника, на итальянский фронт были отправлены лучшие германские истребительные авиаотряды.

К 23 октября 1-я и 2-я армии Изонцо еще не получили полных запасов огнеприпасов. Но ввиду недавних случаев дезертирства к противнику отсрочка наступления могла сорвать эффект внезапности. И австро-германское командование решило не откладывать начала этой операции.

Исходная группировка

Каким же было в этот день исходное положение австро-германцев?

Главная роль была возложена на германскую 14-ю армию; группа армий Бороевича получила второстепенную задачу.

План сражения для 14-й армии можно вкратце формулировать следующим образом:

«Прорыв будет достигнут двумя атаками: одной от Плеццо, другой от Тольмино.

Атака от Плеццо должна одним броском привести на ту сторону дефиле у Саги.

Атака от Тольмино должна сразу же вывести на гребень хребта Матаюр, Еза, Глобочак, командующего над верховьями фриульских долин.

Эти две отдельные атаки можно будет связать продвижением по долине Тольмино, Капоретто».

Группа армий Бороевича получила задачу со своей стороны поддерживать 14-ю армию.

О этой целью 2-я армия Изонцо должна была сосредоточить на своем правом фланге четыре дивизии, готовые переправиться на западный берег Изонцо, поддерживая соприкосновение с 14-й армией, а затем наступать фронтом на юг в направлении на Кораду, в то время как остальные силы армии перейдут в наступление на плато Байнзицца.

1-я армия Изонцо должна была, сообразуясь с продвижением 2-й армии, атаковать итальянскую 3-ю армию, чтобы оставить итальянское главное командование в неизвестности относительно направления главного удара австрийцев.

Центр тяжести операции лежит в плане наступления 14-й армии, кратко сформулированном выше.

В соответствии с этим планом 14-я армия имела следующую группировку.

В боевой линии — с севера на юг, группы или корпуса Крауса, Штайна, Беррера, Скотти, всего одиннадцать дивизий.

В резерве — четыре дивизии.

Группа Крауса — три дивизии:

— между горой Ромбон и горой Нэро (иск.);

— на Ромбоне — четыре батальона (из десяти) австро-венгерской дивизии «Эдельвайс»;

— по обе стороны Изонцо — австро-венгерская 22-я дивизия (одиннадцать батальонов); [70]

— на высотах к югу от Изонцо — австро-венгерская 55-я дивизия, за которой следовал отряд Паприца из состава, находившейся в резерве егерской дивизия.

Всего: 34 батальона, 433 орудия, 107 минометов, 1 000 газометов.

Эта группа получила задачу достигнуть горы Стол, по ту сторону дефиле Сага, наступая одновременно по долине и по высотам, спускающимся от перевала За Краю и Капоретто.

Захватив Стол, она должна была продвигаться главными силами в направлении на Тарченто, Джемону. Кроме того. она должна была попытаться вызвать развал итальянского фронта в Карнийском районе. Для этого она должна была сперва выделить для связи с австрийской 10-й армией боковой отряд из Плеццо на перевал Невеа, немного дальше — более крупные отряды в направлении из Уччеа на Резуитту и Венцону.

Группа Штайна, четыре дивизии — от торы Нэро до высоты Санта-Мария.

В первой линии:

— австро-венгерская 50-я дивизия — к северу от Изонцо (двенадцать батальонов);

— 12-я дивизия — на обоих берегах реки (девять батальонов);

— «Альпийский корпус» — к югу от реки (десять батальонов{36}),

Во второй линии:

— 117-я дивизия (девять батальонов).

Всего: 40 батальонов, 529 орудий, 158 минометов.

Группа Штайна, самая сильная из всех, получила задание: захватить сперва линию гора Нэро, Еза (иск. Еза), почему ей и были отведены оба, берега реки: затем — весь гребень Коловрата, к югу от Изонцо.

Было указано, что ось наступления группы Штайна сначала проходит по долине Изонцо до Капоретто, а затем сворачивает по долине Натизоне в направлении на высоты к северу от Чивидале (горы Иоанац и Маддалессена).

Наступление по долине, в направлении на Капоретто, было возложено на 12-ю дивизию.

Ввиду своей большой насту нагельной силы «Альпийский корпус» получил задачу овладеть центральной высотой массива Коловрата — горой Пиатто (1 114 м).

Корпус Беррера, две дивизии — на высоте Санта-Лючиа и скалах севернее ее.

В первой линии:

200-я дивизия (одиннадцать батальонов).

Во второй линии:

26-я дивизия (девять батальонов).

Всего: 20 батальонов, 276 орудий, 24 миномета. [71]

200-я дивизия должна была овладеть горой Кза, а затем, зайдя правым флангом, наступать на гору Сан-Мартино так, чтобы обойти Коловрат с юга, содействуя тем самым продвижению группы Штайна.

26-я дивизия должна была в надлежащий момент развернуться слева от 200-й в направлении на высоты у Санта-Мария.

Дальнейший рубеж для группы Беррера — линия: гора Иове (к северу от Чивидале), Чивидале.

Группа Скотти, две дивизии — на южных скатах высоты Санта-Лючиа и южнее.

В первой линии:

1-я дивизия (одиннадцать батальонов).

Во второй линии:

5-я дивизия (девять батальонов).

Всего: 20 батальонов, 350 орудий, 12 минометов.

Перед группой Скотти стояла задача: овладеть последовательно горами Град, Глобочак, Кум и в то же время захватить на западном берегу Изонцо пространство, необходимое для развертывания правофланговой группы 2-й армии Изонцо.

Резервы.

Резервы генерала Белова были расположены следующим образом:

— в тылу группы Крауса — егерская дивизия;

— к востоку от Тольмино — австро-венгерская 33-я дивизия;

— далеко в тылу, к юго-востоку от Тольмино, — австро-венгерская 4-я и 13-я дивизии.

Эти три дивизии должны были своевременно выдвинуться на Капоретто, на поддержку группы Крауса или группы Штайна.

Что же касается артиллерии 14-й армии, то она отличалась особенностями, которые видны из нижеследующей таблицы распределения ее на 24 октября{37}. [72]

Армии	Корпуса	Протя-жение фронта по прямой в км	Число		Плотность
			орудий	минометов	1 орудие приходилось на
					не считая минометов	считая минометым
14-я армия	Крауса Штайна Беррера Скотти	16 13 1,2 1,8	433 539 287 362	107 158 24 12	37 м 25 " 4,4 м 5,3 "	30 м 19 " 4 " 5 "
Итого		32	1621	301	19	16
1-я и 2-я армии Изонцо		41	1701	352	24	20
Всего на фронте группы армий эрцгерцога Евгения		73	3322	653	22	18

Группа Крауса имела относительно меньше артиллерии, так как этой группе приходилось действовать на высокогорной местности. Зато она располагала 1 000 газометов.

Наоборот, в группах Скотти, Беррера и на левом фланге группы Штайна количество артиллерии было очень большим, а плотность ее, повидимому, была чуть ли не самой высокой из наблюдавшихся за всю войну 1914-1918 гг.

В общем 14-й армии была придана очень мощная артиллерия. Не менее внушительным был и боевой комплект: 1 500 выстрелов на легкое орудие, 800 — на тяжелое орудие, т. е. около 70 снарядов на каждый погонный метр фронта.

Артиллерийская подготовка должна была быть сравнительно короткой, чтобы поразить внезапностью противника, привыкшего к совершенно иным приемам подготовки. Распределение огневых задач было разработано до мельчайших подробностей. Например, было указано, что данный гаубичный взвод должен был обстреливать такое-то итальянское орудие, расположенное в пещере.

Эффект внезапности в значительной степени усугублялся также применением отравляющих веществ, которыми до тех пор очень мало пользовались на австрийском фронте, и минометов, с которыми итальянцы не были знакомы.

Артиллерийская подготовка распадалась на два периода: первый период, с 2.00 до и.00 (для группы Крауса было установлено [73] несколько иное расписание), — стрельба химическими снарядами на подавление по батареям, командным пунктам и тылам; с 6.00 до 6.30 — перерыв; второй период, с 6.30 до 9.00, — возобновление интенсивной стрельбы, в том числе и из минометов.

* * *

Разобрав таким образом расположение и планы обеих сторон накануне сражения, рассмотрим численное соотношение сил противников.

Если взять весь фронт от горы Ромбон до моря и противопоставить массе германской 14-й армии и австрийских 1-й и 2-й армий Изонцо массу из итальянских 2-й и 3-й армий о их резервами, то мы найдем значительное численное превосходство на стороне итальянцев. Условия оперативной внезапности сделали это превосходство недействительным.

Но если учитывать силы, которые могли принять участие в сражении на фронте наступления Тольмино, Плеццо, мы получим примерно следующие цифры:

Фронт	Части в боевой линии	Части в резерве	Всего батальонов
Австро-германский	115 батальонов, поддержанных 1 621 орудием и 301 минометом	На расстоянии более одного суточного перехода - 37 батальонов	115 + 37
Итальянский	112 батальонов, могущих быть поддержанными 1 150 орудиями	В ближайшем тылу - 30 батальонов	142

Эти цифры наглядно показывают перевес в числе батальонов германской атакующей первой линии над итальянской первой линией и объясняют, почему последняя могла быть так легко захвачена.

Выводы в этом отношении были бы еще более разительными, если бы вместо соотношения между числом батальонов эта табличка позволяла сравнивать численность личного состава, находившегося в боевой линии, так как австро-германские батальоны имели штатный состав, а состав итальянских очень сократился.

Впрочем, настоящее превосходство австро-германцев заключалось не только в небольшом численном перевесе в решающем [74] пункте и в решающий момент. Оно заключалось главным образом в лучшей организации войсковых единиц, в технических навыках войск, в профессиональных качествах строевого командного состава и, наконец, в превосходстве высшего командования.

С одной стороны, мы имеем в первой линии четыре итальянские дивизии, слишком широко растянувшиеся по фронту, а в тылу три дивизии усиления, состоявшие из случайно собранных частей или из бригад без артиллерии, раздробленных и развернутых на последовательных рубежах без взаимной поддержки.

С другой стороны, мы видим четыре корпуса, начавшие наступление одиннадцатью отборными дивизиями, из которых восемь наступали в первом эшелоне, и благодаря неожиданности, мощи и удачному выбору направления наступления осуществившие подлинную тактическую внезапность. [75]