Зимняя кампания (апрель — сентябрь 1901 года)
Африканская зима продолжается приблизительно с апреля по сентябрь; в это время трава на вельде высыхает, что значительно снижает мобильность бурских войск. Признавалось, что британцам удастся избежать еще одного года войны только в том случае, если они смогут правильно использовать предстоящие месяцы. По этой причине лорд Китчинер попросил о значительных подкреплениях, о чем мы уже упоминали; но, с другой стороны ему пришлось расстаться со многими опытными бойцами — йоменами, австралийцами и канадцами, — чей срок службы закончился. Пехотные роты волонтеров и девять батальонов милиции также вернулись в Англию, но на смену им пришло равное количество новобранцев.
Британские позиции в течение зимних месяцев были значительно укреплены благодаря введению системы блокгаузов. Они представляли собой небольшие квадратные или восьмигранные каменные здания, высотой до девяти футов, с крышами из рифленого железа. В них имелись бойницы для ведения ружейного огня; они могли вмещать от шести до тридцати солдат. Эти небольшие форты были сооружены вдоль железнодорожных линий на расстоянии не более двух тысяч ярдов друг от друга, а когда систему дополнили бронированные поезда, то бурам стало нелегко разрушать или пересекать железнодорожные пути. Эта схема оказалась настолько эффективной, что была распространена и на более опасные участки страны — подобные линии были проложены через Магализбергский дистрикт; таким образом возникла цепь постов между Крюгерсдорпом и Рюстенбергом. В Колонии Оранжевой Реки и на северных линиях Капской колонии широко применялась аналогичная система.
Сейчас я попытаюсь описать наиболее важные зимние операции, начиная с вторжения Плумера на девственные территории севера. В этот период войны британские силы если и не покорили [497] то, во всяком случае, прошли всю территорию Колонии Оранжевой Реки и все районы Трансвааля, расположенные южнее железнодорожной линии Мафекинг — Претория — Комати. На огромных пространствах страны не было ни одной деревни и почти ни одной фермы, куда не заглядывали бы интервенты. Но на севере оставался обширный район, шириной три сотни миль и глубиной почти две сотни, который война практически не затронула. Это дикая местность, покрытая невысоким кустарником, где равнины, на которых обитают антилопы, повышаются, переходя в безлюдные холмы, но там имеется много ущелий и долин, богатых лугами и пышными пастбищами, которые образуют природную житницу и настоящую кладовую для неприятеля. Здесь продолжало существовать бурское правительство, и здесь, отгороженное родными горами, оно сумело организовать продолжение борьбы. Было очевидно, что невозможно положить конец войне до тех пор, пока эти последние оплоты сопротивления не будут уничтожены.
Британские отряды, действующие в северных районах, продвинулись до самого Рюстенбурга в западной части территории, до реки Пинар — в центральной и Лиденбурга — на востоке дистрикта, но там они остановились, не желая двигаться вперед, пока тылы не будут достаточно укреплены. Генерал имел все основания остановиться Перед тем как бросить свои войска в этот обширный и труднопроходимый район, когда к югу от него оставались многие сотни миль незащищенных коммуникационных линий и скрывался активный враг. Но лорд Китчинер с присущим ему терпением дождался нужного часа, а затем, когда он настал, со столь же присущей дерзостью быстро и смело начал действовать. Де Вета, к тому моменту обескровленного, оттеснили аж до Оранжевой реки. Френч изводил бюргеров в юго-восточном Трансваале: было известно, что главные силы врага находятся именно на этом участке театра военных действий. Север был оголен, и Питерсбург мог быть поражен прямо в сердце одним длинным прямым выпадом.
Наступление могло развиваться только в одном направлении, вдоль железной дороги Претория — Питерсбург. Это была единственная магистраль, ведущая на север, и буры, дважды в неделю посылая ремонтную службу из Питерсбурга в Вармбат, [498] содержали полотно в рабочем состоянии; имелись все основания надеяться, что в результате стремительного наступления дорогу можно будет захватить прежде, чем будут нанесены значительные повреждения. С этой целью в конце марта у Пинар-Ривер — британской станции снабжения, находящейся в сорока милях к северу от Претории и ста тридцати от Питерсбурга, был спешно сформирован небольшой, но очень мобильный отряд. Этот отряд состоял из Бушвельдских карабинеров, 4-го Имперского бушменского полка и 6-го Новозеландского полка. Отряду также была придана 18-я батарея Королевской полевой артиллерии и три малокалиберные пушки. Отряд незаменимых конных саперов находился при отряде, а два пехотных полка — 2-й Гордонский и Нортгемптрнский — были размещены в наиболее уязвимых местах линии наступления.
29 марта неутомимый Плумер, преследовавший Де Вета, был отозван, выведен на эту новую линию и без промедления двинулся на север. Полный успех этого продвижения несколько затенил степень его опасности, а ведь это было делом нелегким — наступать на такое большое расстояние по исключительно враждебной местности, с отрядом всего в 2000 штыков. Как военная операция, все это весьма напоминало бросок Мейгона на Мафекинг, с той разницей, что не было поддержки дружественных сил, с которыми можно было бы объединить свои усилия. Тем не менее, вначале все шло хорошо. 30-го числа отряд достиг Вармбата, где великолепный, одиноко возвышающийся отель отмечал расположение бывшего модного курорта. 1 апреля австралийские разведчики, пройдя более пятидесяти миль, вошли в Нилструм. Переход периодически оживлялся обстрелами, но настоящих боев не было. Собирая пленных и беженцев по пути следования, отряд двигался без помех, а у них за спиной, как пчелы, работали железнодорожные инженеры. 5 апреля, преодолев еще пятьдесят миль, они вошли в Пит-Потхитерсрюс, а 8-го числа британский авангард вошел в Питерсбург. Мудрость Китчинера и энергия Плумера были вознаграждены.
Буры эвакуировали город, и британцы не встретили никакого серьезного сопротивления. Самым ярким было сопротивление одного школьного учителя, который в порыве то ли неконтролируемой ярости, то ли патриотического воодушевления [499] застрелил трех англичан, прежде чем сам был убит. Несколько подвижных составов, одно малокалиберное орудие и почти сотня пленных — таковы были трофеи; бурский арсенал был разрушен, а печатный станок выведен из строя, и правительство в капских повозках поспешно отбыло в поисках новой столицы. Питерсбург был важен как база, с которой можно было осуществлять зачистки как севера, так и юго-востока. Если взглянуть на карту, то можно увидеть, что отряд, двигающийся из этой точки и отряд из Лиденбурга, координируя свои действия, могли стать клешнями краба, которыми можно было бы охватить огромную территорию, где более мелкие части занимались бы подчисткой. Без малейшей задержки войска были дислоцированы, не менее восьми отрядов отправились в погоню. Лучше всего будет проследить за движением отряда Плумера, затем рассказать о действиях небольших групп, действовавших с юга и о результатах этих операций.
Было известно, что Вилджоен с некоторым количеством буров находится в районе, расположенном к северу от линии в дистрикте Миддслбурга. Непроходимый бушвельд стал для них укрытием, из которого они совершали постоянные вылазки, нанося повреждения поездам и нападая на посты. Теперь эту территорию необходимо было систематически зачищать. Прежде всего, нужно было остановить северную линию отступления. Река Олифант образует здесь петлю, а поскольку течение в этом месте довольно сильное, успешная оборона береговых позиций не позволит противнику отступить в этом направлении. С этой целью Плумер 14 апреля, на шестой день после взятия Питерсбурга, двинулся на восток от города и, пройдя по вельду через грозный Чунис-Пасс, перебрался на северный берег Олифанта, пленив по пути около тридцати-сорока буров. Его маршрут пролегал по плодородной территории, усыпанной краалями туземцев. Дойдя до реки, которая являлась границей его линии обороны, 17 апреля Плумер растянул свои войска на много миль, чтобы блокировать главные броды. На вспышки гелиографов Плумера отвечали многие вспышки со стороны южного горизонта. Что это были за силы и откуда они прибыли, необходимо сейчас разъяснить читателю.
Удачливый солдат, генерал Биндон Блад в Трансваале подтвердил репутацию, завоеванную на северной границе Индии. Он [500] и генерал Эллиот прибыли сюда недавно, сменив генералов, отправившихся на заслуженный отдых. Он отличился тем, что целенаправленно и эффективно охранял железнодорожную магистраль Делагоа, а теперь он был избран для осуществления высшего командования наступающими с юга войсками, которые должны были окончательно зачистить дистрикт Руссенекал. Таких колонн было семь, и диспозиция их была следующей.
Две колонны вышли из Мидделбурга под командованием Битсона и Бенсона — это можно было назвать левым крылом наступления. Задача колонны Битсона — удержать броды Крокодиловой реки, в то время как Бенсон должен был захватить окружающие высоты Ботасберга. Это, как ожидалось, остановит продвижение буров с востока и даст возможность Китчинеру выступить тремя отдельными колоннами в восточном направлении из Лиденбурга. Пултни и Дуглас из Белфаста должны были подойти в центр; цель их марша — Дулстум. Знаменитая сеть Френча сейчас оказалась расставленной на севере, а не на юге.
13 апреля начали движение южные колонны, но приготовления британцев встревожили буров, и Бота со своими основными частями проскользнул через линию фронта на юг, в тот самый район, из которого недавно был выбит. Группа Вилджоена все еще оставалась на севере, и британские войска, со всех сторон устремившись туда, быстро объединились. Успех операции был значительным, хотя и не абсолютным. Тантесберг — место сбора буров — занят, Руссенекал — их последняя столица — взят, а государственные документы и казна захвачены. Вилджоен с некоторыми приверженцами сумел просочиться между двумя войсковыми потоками, но большая часть бюргеров, отчаянно бившихся, подобно рыбам, чувствующим близость сети, была взята в плен. Сотня человек из Боксбургского отряда сдалась en masse, еще пятьдесят захвачены в Руссенекале; сорок один человек из числа грозных зарпов (Иоханнесбургской полиции) вместе с их командиром Шредером захвачен на севере, благодаря отваге и смекалке молодого австралийского офицера по имени Рид; еще шестьдесят настигнуты неутомимым Виалсом, вождем бушменов. Со всех сторон региона поступали известия о капитуляциях и пленении врага. [501]
Зная, что Бота и Вилджоен прорвались к югу от железнодорожной магистрали, лорд Китчинер принял решение быстро перенести направление удара в этот район. В конце апреля, спустя две недели, в течение которых обширная территория была усмирена, но никак не зачищена, войска вновь повернули на юг. Результатом этой операции стали одиннадцать сотен пленных — почти такое же количество, какое Френч захватил на юго-востоке, вместе с разбитой крупповской пушкой, мелкокалиберной пушкой и остатками крупнокалиберного морского орудия, которое мы потеряли под Гелветией.
Было принято решение, что наступление Плумера явится не простым рейдом — будут приняты меры, чтобы обезопасить то, что ему удалось уже захватить, и защитить коммуникационную линию. С этой целью 2-й Гордонский шотландский полк и 2-й Уилтширский полк были брошены на железную дорогу, за ними последовали боевые разведчики Китчинера. Эти войска встали гарнизоном в Питерсбурге, захватили Чунис-Порт и другие стратегически важные пункты. Они также обеспечили эскорт конвоям, осуществляющим снабжение войск Плумера на реке Олифант, и сами провели несколько энергичных операций в окрестностях Питерсбурга. Гренфелл, командовавший отрядом, разгромил несколько лагерей и захватил пленных — в этих операциях ему оказывали помощь солдаты Коленбрандера. Наконец последнее из орудий Крезо — грозный «Длинный Том» — было обнаружено конниками под Генертсбургом. Это было то самое орудие, которое бомбило сначала Мафекинг, а затем Кимберли. Огромное орудие, доставленное к заливу, продемонстрировало свою мощь, ведя сильный огонь с дистанции десять тысяч ярдов. Британцы галопом подскакали к нему, бурские стрелки были отброшены, но верные артиллеристы успели взорвать орудие. Так, в сущности самоубийством, закончилась жизнь последнего представителя этого железного рода — последнего из четырех зловещих братьев, принесших так много зла Южной Африке. Они и их опыт останутся в истории современной артиллерии.
Когда зачистка Руссенекальского дистрикта была завершена, Плумер оставил пост на реке Элефантс — название, подобно Реностеру, Зику, Камилфонтейну, Лиув-Копу, Тигрфонтейну, Эландс-Ривер и многим-многим другим, служит напоминанием [502] о крупных млекопитающих, некогда в огромных количествах населявших эту землю. Двадцать восьмого апреля отряд повернул на юг, а 4 мая подошел к железной дороге у Эрстефабрикена, недалеко от Претории. Там войска натолкнулись на небольшой бурский отряд, и неутомимый Виалс гнал их восемьдесят миль, отрезав арьергард конвоя и захватив тридцать пленных. Основной отряд 28 мая верхом покинул Преторию, а 5 мая вернулся обратно пешком. Но, несмотря на потерю лошадей, им было чем похвастаться: они совершили круговой четырехсотмильный марш, захватили несколько сот пленных и уничтожили последнюю столицу врага. От начала до конца это была эффективная и хорошо организованная экспедиция.
Приходится сожалеть о том, что генерала Блада отозвали с северного направления, прежде чем были достигнуты окончательные результаты, еще и потому, что операции, которыми он занимался, не давали ему особых шансов на успех. Отойдя со своими войсками к северу от железной дороги, он тут же отправился на зачистку той части страны, которая образует угол между линией Делагоа и границей Свази — дистрикт Барбертон. Но вновь две крупные рыбы — Вилджоен и Бота — ускользнули, оставив в сетях лишь мелкую рыбешку. Но мелочь тоже неплохо, и теперь каждую неделю в Англию приходили телеграммы от лорда Китчинера, из которых становилось известно, что в очередной раз от трех до пяти сотен бюргеров были пленены. Хотя, по мнению английской общественности, эта война казалась бесконечной, вдумчивому наблюдателю становилось очевидно, что сейчас это был скорее вопрос математики, и уже можно было предсказать дату, когда все бурское население окажется под властью британцев.
Среди небольших, но многочисленных британских отрядов, которые осуществляли операции в различных частях страны во второй половине мая, был один, под командованием генерала Диксона, который действовал поблизости от Магализбергского хребта. Эта местность никогда не приносила удачи британской армии. Ветеран Деларей с многочисленным корпусом непримиримых буров держал оборону именно на этих землях, имеющих сплошь гористый и изрезанный рельеф. Здесь в июле наши войска были остановлены у Уитвалс-Нека, в декабре Клементс столкнулся [503] с более серьезным сопротивлением у Нуитхедаха, а вскоре после этого Канингем был отброшен у Мидделфонтейна, легкая конница остановлена у Наувпорта. Имея такой печальный опыт, можно было предположить, что в этот район способен войти только чрезвычайно сильный отряд, но на самом деле соединение генерала Диксона не являлось какой-то исключительной силой. 1600 человек с одной батареей были отправлены на поиски якобы спрятанных где-то в этих местах орудий.
26 мая отряд Диксона, разбив лагерь в Наувпорте, двинулся на запад. В состав отряда входили Дербиширский полк, Собственный королевский Шотландский пограничный полк, полк Имперской территориальной конницы, Шотландский кавалерийский полк и шесть орудий (четыре из состава 8-го полка, два — из 28-го полка Королевской полевой артиллерии). 28-го они прибыли в местечко Флакфонтейн, что в непосредственной близости от южного участка Олифантс-Нека. В этот день имелись все признаки присутствия в окрестностях значительного числа буров. Диксон оставил охрану в лагере и отправился на поиски спрятанных орудий. Его отряд был поделен на три части: левая колонна во главе с майором Чансом включала два орудия 28-го полка Королевской полевой артиллерии, 230 йоменов и одну роту дербиширцев. В центре находились два орудия 8-й батареи, одна гаубица, две роты шотландских пограничников и одна рота дербиширцев. Правая колонна состояла из двух орудий 8-го полка, 200 шотландских кавалеристов и двух рот пограничников. Когда после безуспешных поисков отряд в полдень возвращался в лагерь, его арьергард неожиданно подвергся яростному нападению.
Все утро снайперы обстреливали соединение, но не было никаких признаков готовящейся атаки. Возвращаясь в лагерь, отряд разделился на две части, арьергард состоял из небольшой группы под командованием майора Чанса, образуя левое крыло соединения. Огонь из вельда был открыт по флангу арьергарда, после чего внезапно из-за пелены дыма появился отряд буров численностью в пятьсот человек, отважно бросившихся на орудия. В истории этой войны найдется немного более дерзких и более успешных штурмов. Нападение было таким внезапным, что, казалось, прошли секунды между появлением первых темных фигур, галопом мчавшихся сквозь пелену, и тем моментом, когда [504] подковы их лошадей загремели среди артиллеристов. Йомены были отброшены, многие из них убиты. Атака конных буров поддерживалась плотным огнем, который вел отряд прикрытия, и артиллерийские расчеты почти полностью были расстреляны. На землю упали и лейтенант, и сержант. Насколько мы можем восстановить события, опираясь на рассказы взволнованных очевидцев и чрезвычайно сумбурный официальный доклад генерала Диксона, сопротивления со стороны артиллерии больше не было и орудия тотчас были развернуты против ближайшего британского подразделения.
Рота пехотинцев, сопровождавшая орудия, тем не менее, показала себя достойным представителем этого героического рода войск. Это были северяне — уроженцы Дербишира и Ноттингема — тех же графств, из которых была набрана отважная милиция, достойно встретившая поражение при Роодевале. Хотя отряд был сломлен и разбит, он все же сумел перестроиться, и делал все, дабы выполнить свой долг, отстреливаясь от окруживших орудия буров. Сообщение о бедственной ситуации было отправлено шотландским пограничникам и кавалеристам; они вихрем пронеслись через долину на помощь своим товарищам. Диксон ввел в бой два орудия и гаубицу, которые подавили огонь двух захваченных пушек. Дербиширские пехотинцы и пограничники бросились на позицию, вернув захваченные орудия и открыв огонь по пытавшим удержать позиции бурам. Большая их часть скрылась за дымовой завесой, которая теперь прикрывала отступление, как ранее — атаку. На поле боя остался сорок один погибший. Шесть офицеров и пятьдесят солдат были убиты, сто двадцать ранены — таковы оказались британские потери, к которым, несомненно, добавились бы и два орудия, если бы не смелая контратака пехоты. Наряду со сражениями при Даргае и Флакфонтейне, этот бой увенчал свежими лаврами потрепанное войной знамя Дербиширского полка. На этот раз они разделили честь с подразделением шотландских пограничников, волонтерская рота которых держалась столь же мужественно, как и солдаты регулярных войск.
Как оценить результаты этого боя? Кемпу, молодому бурскому командиру, принадлежит заслуга захвата орудий, британцам — заслуга возврата тех же орудий, поле боя также осталось [505] за ними. Вероятно, потери британцев были тяжелее потерь буров, но, с другой стороны, нужно учитывать тот факт, что потери буров не могли быть восполнены, ввиду отсутствия людских ресурсов, тогда как британцы вполне могли их компенсировать.
Есть одна проблема, избежать обсуждения которой не представляется возможным, какой бы неприятной она ни была: расстрел раненых британцев, лежащих подле орудий. В отношении достоверности этого факта нет никаких сомнений — они подкреплены независимыми свидетельствами очевидцев. Есть основания надеяться, что большинство убийц поплатились за свои преступления жизнями еще до того как закончился бой. Приятно добавить: есть по крайней мере одно свидетельство, что бурские офицеры угрозами пытались остановить эти припадки ярости. Будет несправедливо чернить всю нацию буров и их дело из-за нескольких безответственных негодяев, которые будут осуждены своими же порядочными товарищами. Очень многие — слишком многие — британские солдаты на собственном опыте познали, что значит попасть в руки врага, и следует признать, что обращение с ними нельзя назвать негуманным, но обращение британцев с бурскими пленными не имеет в истории войн аналога по своему великодушию и гуманности. То, что общий гуманизм очерняется отдельными взрывами жестокости, вызывает искреннее сожаление, но этот инцидент абсолютно достоверен и его нельзя опустить в подробном рассказе о кампании. Генерал Диксон, обнаружив, что его отряд окружен многочисленными бурами, отошел к Наувпорту, унося раненых, куда и прибыл 1 июня.
В мае сэр Биндон Блад, вернувшись на изначальные позиции для переобмундирования, совершил еще одну вылазку на линию Эрмело-Бетел-Каролина, на этот уже трижды пройденный пояс, где оказались сосредоточены отряды Боты и Вилджоена. Двигаясь по почерневшему вельду, он развернул свои войска в западном направлении, действуя совместно с небольшими соединениями под командованием Вальтера Китчинера, Дугласа и Кэмпбелла, в то время как Колвилл, Гарнетт и Буллок осуществляли совместные действия от Натальской железной дороги. И вновь, если учесть общую мощь задействованных сил, результаты были неутешительными. 5 июля Блад подошел к Спрингсу, [506] что под Йоханнесбургом, ведя огромное стадо скота и некоторое количество пленных. Неуловимый Бота в который раз ускользнул на юг; приходили сообщения, что изредка его видели на границе Зулуленда, в то время как Вилджоен пересек железную дорогу Делагоа и добрался до своей старой берлоги в районе севернее Мидделберга, откуда его выгнали еще в апреле. Эти отряды напоминали надоедливых мух, которые, когда их сгоняешь, с жужжанием поднимаются вверх, но тут же вновь усаживаются на старое место, и остается лишь стараться сделать это место менее привлекательным.
Прежде чем отряд Вилджоена пересек линию железной дороги, он сумел взять реванш за ту погоню, от которой ему так долго приходилось спасаться, предприняв хорошо подготовленную ночную атаку, в ходе которой он неожиданно атаковал и разбил часть подразделения полковника Битсона в местечке под названием Вилмансрюс, к югу от Мидделбурга. Битсон разделил свой отряд; одна из частей, под общим командованием майора Морриса, состояла из 350 человек 5-го Викторианского полка конных стрелков, тридцати артиллеристов и двух мелкокалиберных пушек. Отряд Вилджоена, направлявшийся на север, в сторону железной дороги, 12 июня наткнулся на эту группу. Британцы знали о присутствии врага, но, похоже, не выставили дополнительных караулов и не приняли особых мер предосторожности. Долгие месяцы преследования внушили им ощущение, что они пытаются настичь сбежавших овец, а не сильных и хитрых волков. Дистанция в 700 ярдов разделяла четыре пикета. С характерной для бурских командиров продуманностью деталей, они атаковали с востока, открыв огонь по западной части лагеря, и таким образом оставались невидимыми, в то время как силуэты противника четко виднелись на свету. Прокравшись между пикетами, буры оставались незамеченными до тех пор, пока они не открыли по спящим, огонь в упор. Винтовки стояли в пирамидах — еще одна пагубная военная традиция, и многие солдаты были застрелены, когда бросились за своим оружием. Ошарашенные, спросонья не понимая, где враги, смелые австралийцы поступили так, как сделали бы любые солдаты в аналогичной ситуации. Капитан Ватсон, офицер, отвечающий за пушки, был убит, а без него оказалось невозможным ввести орудия в бой. В [507] течение пяти минут викторианцы потеряли двадцать человек убитыми и сорок ранеными, а оставшиеся в живых сдались. Приятно добавить, что победители обошлись с ними очень хорошо, но солдаты колониальных войск с горечью восприняли свое поражение. «Это самое ужасное, что происходило с Австралией!» — говорит один из них в письме, описывая эти события. Всего лишь 180 буров штурмовали лагерь, но еще 400 образовали вокруг него кордон. Вилджоену и Мюллеру принадлежит заслуга в организации этой блестящей операции, которая снабдила солдат провизией и обмундированием, когда те особенно нуждались и в том, и в другом. Эти же бурские офицеры возглавляли нападение на Гелветию, во время которого было захвачено 4,7-дюймовое орудие. Победителям удалось скрыться со всеми трофеями, временно захватив один из блокгаузов на железной дороге недалеко от Бругспруйта; они благополучно пересекли линию и вернулись, как уже говорилось, на свои старые квартиры в северных районах, которые были разорены, но не уничтожены в результате операций генерала Блада.
Потребовался бы целый том, чтобы перечислить, и целая библиотека, чтобы подробно описать все маневры и все операции огромного количества британских отрядов, которые действовали на территории Трансвааля и Оранжевой Республики во время этой зимней кампании. Если бы те же самые отряды, с теми же самыми, командирами постоянно действовали в одних и тех же дистриктах, существовала бы определенная система в описании, которая позволила бы читателю проследить за их судьбой, но в действительности их перебрасывали с одного участка на другой в зависимости от концентрации сил противника. Общее количество отрядов достигало 60, а численность варьировала от двух сотен до двух тысяч, и они редко действовали поодиночке. Если на схеме красным отметить их перемещения, весь огромный район, от Таунгса до Комати, и от Тоус-Ривер до Питерсбурга оказался бы испещренным красными линиями — так многочисленны были передвижения наших неутомимых воинов.
Не вдаваясь в детали, что было бы неуместным в одном скромном томе, отметим лишь наиболее важные группировки, которые существовали в течение этих месяцев, и назовем отряды, принимавшие участие в их формировании. Ранее уже рассказывалось [508] о движении Френча на северо-восток и вторжении Блада в район Руссенекала, как и о последующем марше на юг. В этот же период Бабингтон, Диксон и Ролинсон действовали совместно в районе Клерксдорпа, хотя Бабингтон неожиданно перешел на службу к Бладу, а затем в отряд Эллиота на севере Колонии Оранжевой реки. Уильямс и Фетерстонхог позднее подтянулись для укрепления Клерксдорпского дистрикта, где после зачистки Магализберга Деларей объединил свои войска с силами Смэтса. Эта, стратегически важная задача — твердо закрепиться на Магализберге — была завершена в июле Бартоном, Элленби, Кекевичем и лордом Бейзингом; проникнув в дикую страну, они основали блокгаузы и маленькие форты, действуя точно так же как Кумберленд и Уэйд в 1746 году на Северо-Шотландском нагорье. Британские позиции были значительно укреплены в результате прочного обоснования в этом опорном пункте врага, который был опасен не только в силу чрезвычайной крепости, но и ввиду его близости к населенным центрам и материальным ценностям.
Деларей, как уже отмечалось, выдвинулся в Клерксдорпский дистрикт, откуда он прошел на север Колонии Оранжевой Реки, где оставался некоторое время. Давление британцев на Клерксдорп ужесточилось, и в мае туда прибыл неутомимый Метуэн, с которым последний раз мы встречались в Варрентоне. Отсюда 1 мая он двинулся в Лихтенбург и дальше на юг — до мест старых боев у Хартбисфонтейна, ввязавшись по пути в небольшое столкновение и захватив бурское орудие. Затем он вернулся в Мафекинг, где простился с ветеранами-йоменами, которые вместе с ним участвовали во многих походах. Хотя им не довелось участвовать в крупных сражениях этой войны, несколько отрядов вернулись в Англию с хорошим послужным списком. Метуэн, сдав одно оружие, тут же взялся за другое. Переобмундировав своих людей и собрав лучших из состава нового подразделения йоменов, он вновь отправился в трехнедельное путешествие к Зеерусту. Даже старожилы не могли знать этот участок западного Трансвааля лучше него, поскольку невозможно было найти тропу, по которой бы он не прошел, или высоту, с которой бы ему не приходилось вести обстрел. В начале августа Метуэн вновь выдвинулся из Мафекинга, разделив свое войско на две [509] колонны, командование одной из них было поручено фон Донопу. Объединив усилия с Фетерстонхогом, он прошел через юго-восток и, наконец, остановился в Клерксдорпе. Буры, преследуемые Метуэном, Фетерстонхогом, Гамильтоном, Кекевичем и Алленби, отошли на сотню миль в северном направлении, к Рюстенбургу. Вскоре Алленби обнаружил, что группы Деларея и Кемпа рассредоточены перед британскими частями и прячутся в различных ущельях и теснинах, откуда в самом начале сентября удалось «достать» не менее двух сотен бойцов противника. 6-го и 8 сентября Метуэн навязал бой основным силам Деларея в долине реки Грейт-Марико северо-западнее Рюстенбурга. В этих двух столкновениях отброшенные буры потеряли восемнадцать человек убитыми, сорок один солдат оказался в плену. Бой был тяжелым, и захват позиции обошелся нашим войскам в пятнадцать убитых и тридцать раненых. Почти все потери были среди йоменов-новобранцев, которые уже не один раз имели возможность показать, что, приобретя боевой опыт, они достойно заняли место в строю рядом со своими боевыми товарищами-ветеранами.
Еще одна важная операция была осуществлена в это время британскими войсками в Трансваале — в северном районе, где Бейерсу и его людям противостояли Гренфелл, Коленбрандер и Уилсон. Значительная часть пленных, указанных в еженедельных списках за это время, поступила из этого района. 30 мая произошло важное сражение, в ходе которого разведчики Китчинера во главе с Уилсоном неожиданно напали на отряд буров под командованием Преториуса и разгромили его, убив и ранив нескольких человек и взяв сорок пленных; об истинном ходе этого боя много спорили, но в конце концов правда восторжествовала. 1 июля Гренфелл захватил почти сотню солдат Бейерса и значительный обоз. На севере, на юге, на востоке и на западе — повсюду происходили аналогичные события, и пока Бота, Деларей, Стейн и Де Вет оставались на свободе, тлеющие угли могли разгореться в любой момент.
Чтобы закончить этот краткий обзор маневров войск на территории Трансвааля, мне остается лишь добавить, что по завершении передвижений Блада в июле некоторые из его отрядов продолжали зачищать территорию и беспокоить Вилджоена в [510] Дистриктах Лиденбурга и Дулстума. Парк, Китчинер, Спенс, Битсон и Бенсон — все занимались этой работой, но все, чего им удавалось добиться, выливалось в обычную перестрелку, хотя они уводили фургоны, лошадей и людей из этого центра сопротивления, где бурские лидеры продолжали держаться вместе.
Несмотря на то, что нехватка фуража была большой помехой для буров, они никогда не упускали возможности нанести ответный удар, и длинный список наших скромных успехов время от времени прерывался небольшими поражениями. Такое поражение было нанесено небольшому отряду Южно-Африканской полиции, стоявшему неподалеку от Вереенигинга. 13 июля часть наткнулась на сильный отряд буров — предположительно, основные силы Де Вета. Полицейские держались очень мужественно, но безнадежно уступали в численности; в ходе боя они потеряли семифунтовое орудие, четыре человека были убиты, шесть ранены, двадцать четыре попали в плен. Еще одно небольшое сражение проиграно в гораздо более удаленном месте театра военных действий: нерегулярные войска, известные как кавалеристы Стейнакера, 24 июля были выбиты со своих позиций в Бремерсдорпе в Свазиленде, и им пришлось отступить на шестнадцать миль, потеряв при этом десять человек, а тридцать бойцов оказались в плену. Таким образом, здесь, в сердце туземного штата две великие белые расы Южной Африки сошлись в отчаянном столкновении. Избежать его было невозможно, но это зрелище вызывает горькое сожаление.
Беспрестанные повреждения поездов во время этой кампании, которые Стоили британцам жизней и здоровья многих смелых солдат, не заслуживших такой участи, следует признать как заслугой буров, так и их позором. Да, законы войны допускают использование этих методов, но в подобных действиях есть какая-то неразборчивость, которая вызывает неприятие с точки зрения гуманности и заставляет оправдывать самые энергичные меры по их предотвращению. В поездах едут женщины и дети, больные и раненые, именно они, таким образом, подвергаются огромному риску, тогда как нападающие остаются в полной безопасности, что придает их деяниям особый позор. Два бура — Трихардт и Хиндон — первый молодой человек двадцати двух лет, второй — мужчина британского происхождения, заслужили [511] свою сомнительную репутацию подобными действиями на линии Делагоа. С расширением системы блокгаузов такие попытки становились все менее успешными, тем не менее, одна из них, предпринятая на северной линии неподалеку от Набумспрейта, стоила жизни лейтенанту Бесту и восьми гордонцам, а еще десять человек были ранены. Отряд продолжал оказывать сопротивление пока все до единого не были убиты или ранены. В этом печальном инциденте радует лишь проявленное колоссальное мужество солдат, один из которых на вопрос, почему он продолжал сражаться, пока его не ранили, ответил с изумительной простотой: «Потому что я солдат Гордонского шотландского полка».
Еще один эпизод, но гораздо более трагического характера, произошел в последний день августа с поездом недалеко от Ватервала, в пятнадцати милях севернее Претории. Взрыв мины разрушил поезд, сотни буров, усеявших насыпь, открыли огонь по вагонам, сошедшим с рельсов. Полковник Ванделер, офицер, подававший большие надежды, был убит, как и двадцать солдат, в основном из полка Западного райдинга (Йоркшир). Среди раненых оказалась и сестра Пейдж. Именно после этого трагического эпизода было наконец-то решено брать на поезда бурских заложников.
Уже отмечалось, что одно из направлений политики концентрации лорда Китчинера состояло в помещении гражданского населения в лагеря вдоль коммуникационных линий. Это было обусловлено большим количеством как военных, так и гуманитарных причин. Практика показала, что людей, оставленных на свободе, сражающиеся буры могли убедить или принудить нарушить клятву и присоединиться к их формированиям. Что же касается женщин и детей, то их просто нельзя было оставлять в разоренной местности. То, что сражающиеся буры не имели никаких сомнений относительно хорошего обращения с задержанными, доказывает тот факт, что они постоянно оставляли свои семьи на пути следования войск, чтобы их можно было отправить в лагеря. Некоторую озабоченность вызвал в Англии доклад мисс Хобхаус, который привлек внимание общественности к высокому уровню смертности в некоторых лагерях, но расследование показало, что это было обусловлено не какими-либо антисанитарными условиями или плохой организацией, а жестокой эпидемией [512] кори, которая унесла жизни многих детей. В Лондоне был учрежден фонд, целью которого являлось улучшение условий содержания в лагерях, хотя имеются все основания полагать, что в целом условия их содержания были лучше, чем условия беженцев-йтленедеров, которые все еще ожидали разрешения вернуться на родину. К концу июля в этих лагерях находилось не менее шестидесяти тысяч человек в одном лишь Трансваале, и вдвое меньше в лагерях Колонии Оранжевой Реки. Настолько сложным было обеспечение продовольствием такого большого количества людей, что становилась все очевиднее необходимость перемещения, по крайней мере части лагерей, к морскому побережью.
Переходя к событиям в Колонии Оранжевой реки, мы обнаружим, что в зимний период та же самая тактика британцев наталкивалась на постоянное стремление уклониться от боевых действий со стороны уменьшающихся бурских частей. Колония была разделена на четыре военные зоны: дистрикт Блумфонтейна, отданный в ведение Чарльза Нокса, Спрингфонтейна — под ответственность Литтлтона, дистрикт Харрисмита, порученный Рандлу, и зона, вверенная Элиоту, на севере. Последняя, несомненно, являлась самой важной, и Эллиот, командир северных походов, имел под своим началом во время большей части зимнего периода мобильный отряд численностью примерно в 6 тысяч человек, подразделениями которого командовали такие опытные офицеры, как Бродвуд, Де Лисли и Бетьюн. Позднее, в этом же году, Спенс, Буллок, Плумер и Римингтон были посланы в Колонию Оранжевой Реки, чтобы помочь окончательно подавить сопротивление. О многочисленных стычках и перестрелках сообщалось из всех частей страны, но постоянный поток пленных и сдавшихся убеждал солдат в том, что, несмотря на труднопроходимую местность и упрямство врага, быстро приближается конец их службы.
Среди всех этих мелких, но, тем не менее, необходимых операций наших войск два эпизода заслуживают больше, чем простого упоминания. Первый — тяжелая схватка, в которой 6 июля участвовали некоторые из конников Эллиота. Его часть в течение мая проделала путь от Кроонстада до Харрисмита, а затем, повернув на север, оказалась в этот день недалеко от селения Рейц. Майор Слейден с двумя сотнями бойцов конной пехоты, будучи [513] отправлен из основного отряда, обнаружил след бурского обоза и начал преследование. В результате этого предприятия было захвачено более сотни повозок и сорок пять пленных. Весьма удовлетворенный утренними результатами, британский командир отправил группу своих солдат сообщить об этом Де Лисли, который находился позади, а сам расположился со своей добычей и пленниками в удобном краале. Оттуда им открывался прекрасный вид на крупный отряд всадников, который приближался к ним с разведчиками, двигавшимися с флангов, и со всеми мерами военной предосторожности. Один офицер даже вышел вперед, чтобы встретить своих товарищей, и лишь тогда, когда его приветствие приобрело крайне странную форму — он отдал свою винтовку — предчувствие опасности возникло у его товарищей. Если людям Слейдена и не хватило смекалки, то со стойкостью духа у них все было в порядке. Маленький отряд, с сорока пятью пленными, должен был противостоять 500 бурам под командованием Фурье, Де Вета и Деларея, которые окружили их; солдаты проделали все необходимые приготовления для отчаянного сопротивления: уложили пленных лицом вниз, пробили бойницы в грязных стенах крааля — и на поступившее предложение сдаться прогремел прямой солдатский ответ.
Но это предприятие было обречено на провал. Атакующих оказалось в пять раз больше, и они были солдатами Де Вета — закаленными ветеранами сотен схваток. Захваченные повозки были расставлены на равнине двумя длинными рядами, и под их укрытием голландцы хлынули к краалю. Но те, кто им противостоял, тоже были ветеранами, а оборона несколько компенсировала численное превосходство противника. Буры решительно двинулись на деревню и закрепились в хижинах на ее окраине, но конные пехотинцы отчаянно цеплялись за свои позиции. Из немногих находившихся там офицеров почти все выбыли из строя: Финдлей был убит, Муар и Камерон ранены в голову, а Стронг — получил пулю в живот. Это было повторение битвы у Вэггон-Хилла, только меньшего масштаба — две непреклонные цепи стрелков, ведущие огонь друг по другу почти в упор. И вновь, как в Ботавилле, британская конная пехота доказала, что, когда дело доходит до упорного, яростного столкновения, они могут выстоять дольше, чем их противник. Потери были ужасны. Из [514] небольшого отряда на земле остались лежать пятьдесят один человек, а число уцелевших не превышало числа их пленников. В этой превосходной обороне снискали славу 1-й Гордонский полк, 2-й Бедфордский полк, Южно-Австралийский полк и Новый полк Южного Уэльса. Четыре часа велась жестокая битва, но наконец опаленные и покрытые пороховой гарью уцелевшие возблагодарили Бога, увидев на южном горизонте авангард войск Де Лисли, которые во весь опор неслись на подмогу. В течение последнего часа, уже потеряв надежду захватить крааль, буры пытались отбить свой обоз, но во второй раз за день на возниц были нацелены стволы винтовок, и снова волов развернули и привели обратно к тем, кто так отчаянно за них сражался. Двадцать восемь убитых и двадцать шесть раненых — таковы потери в этом отчаянном бою. Семнадцать убитых буров остались лежать перед краалем, а сорока пяти так и не удалось избежать бульдожьей хватки британских бойцов. По некоторым причинам особенно активного преследования буров не было, и британский отряд продолжил свой путь в Кроонстад.
Второй эпизод, выделяющийся из скучного перечня столкновений и перестрелок, произошел 11 июля, когда Бродвуд с небольшим британским отрядом неожиданное ворвался в городок Рейц, в результате чего были захвачены почти все члены последнего правительства Свободного Государства, за исключением одного, самого важного. Отряд состоял из 200 йоменов, 200 человек из состава 7-го Гвардейского драгунского полка и двух пушек. Отправившись в 11 утра, рейдеры без отдыха скакали всю ночь, а на рассвете напали на спящее селение. Вихрем влетев на главную улицу, они обезоружили ошарашенных, высыпавших из домов буров. Легко критиковать такую операцию издалека, упуская из виду практические трудности, с которыми пришлось столкнуться соединению, но, тем не менее, вызывает огорчение тот факт, что не были закрыты все дыры курятника, прежде чем туда запустили хорька. Пикет в дальнем конце улицы мог бы перекрыть Стейну путь к спасению. Но случилось то, что случилось, и он, полуодетый, вскочил на свою лошадь и галопом ускакал из городка. Драгунский сержант Кобб вскинул ружье и прицелился с совсем близкого расстояния, но из-за ночного холода замерзло масло в ударнике и патрон заклинило. От каких мелочей зависят [515] иногда великие исторические события! Два бурских генерала, два командующих, брат Стейна, его секретарь и несколько других офицеров были среди двадцати девяти пленников. Казна тоже была захвачена, но боюсь, что ни йомены, ни драгуны не станут намного богаче, получив свою долю ее содержимого.
За исключением этих двух эпизодов: боя под Рейцем и захвата части правительства Стейна в том же месте, в зимней кампании не происходило ничего особенно важного, хотя большое число трудных и важных операций велось различными отрядами под руководством губернаторов четырех военных дистриктов. На юге генерал Гамильтон осуществил два перехода: один от железной дороги к западной границе, а второй — с юга и востока в направлении Питсбурга. В результате этих операций были захвачены примерно 300 пленных. Одновременно Монро и Хикман вновь зачистили уже дважды зачищенные районы Руксвилля и Смитфилда. Ситуация в восточных землях Колонии теперь очень напоминала ту, которую Грант описывал в долине Шенандоа: «Ворона, — говорил он, — должна нести с собой свою пищу, когда она пролетает над этой территорией».
В среднем районе генерал Чарльз Нокс с соединениями Пайн-Коффина, Торникрофта, Пилчера и Генри занимался точно таким же делом и с такими же результатами.
Наиболее ожесточенные операции выпали на долю генерала Эллиота, который действовал в северном и северо-восточном дистрикте, где еще оставалось большое количество сражающихся бюргеров. В мае и в июне Эллиот прошел через Фреде на юг по восточной границе Колонии, встретившись, наконец, с Рандлом в Харрисмите. Затем он проделал обратный путь в Кроонстад через Рейц и Линдли. Именно во время этого перехода конная пехота Слейдена участвовала в тех событиях, о которых я уже рассказывал. Группа Вестерна, действуя независимо, но координируя свои цели с Эллиотом, участвовала в зачистке северо-востока. В августе крупные трофеи были захвачены отрядом Бродвуда, который стал теперь чрезвычайно мобильным, пройдя однажды девяносто миль за два дня.
О генерале Рандле мы можем сказать немного, поскольку он занимался исследованием труднопроходимой местности в своем дистрикте, который являлся местом действия против Принслоо [516] и сдачи у Фурисбурга. В этом дистрикте Критцингер и его люди обосновались после того, как в июле их вытеснили из Колонии; многочисленные, но небольшие столкновения и перестрелки в горах показывали, что бурское сопротивление было еще живо.
В июле и августе в центральных районах Колонии Оранжевой Реки проводились энергичные операции войск Спенса и Римингтона, а значительное продвижение в северо-восточный участок осуществляли три соединения под командованием Эллиота, два под командованием Плумера, и одно — во главе с Генри, кроме того, там же действовало несколько более мелких отрядов. Большое количество пленных и много скота было захвачено в результате этого движения, но абсолютно очевидно, что использование столь мощных сил для достижения таких результатов является лишь пустой тратой энергии. Похоже, приближалось время, когда сильный отряд военной полиции, постоянно находящийся в каждом районе, мог оказаться более эффективным инструментом. Интересным событием этого этапа войны была вербовка в бюргерскую полицию среди сдавшихся буров. Эти люди, которым хорошо платили, имевшие хороших лошадей и хорошее вооружение, стали эффективным подспорьем британских войск. Движение ширилось, и перед самым окончанием войны насчитывалось уже несколько тысяч бюргеров, сражавшихся под командованием таких хорошо известных офицеров, как Сельер, Вийонел и молодой Кронье, против своих соотечественников — партизан. Кто бы в 1899 году мог предсказать такой поворот событий!
Воззвание лорда Китчинера, выпущенное 9 августа, обозначило еще один поворот гайки со стороны британских властей. В соответствии с этой прокламацией бюргеры предупреждались, что те из них, кто не сложит оружие до 15 сентября, будут сосланы (это касалось командиров) или отправлены вместе с семьями в лагеря беженцев (это касалось рядовых бюргеров). А поскольку многие из сражающихся бюргеров были людьми небогатыми, последняя угроза их мало задела, но другая, хотя и не имевшая воздействия в то время, могла быть полезной для предотвращения вспышек насилия во время периода восстановления. Отмечалось увеличение числа сдавшихся после выпуска этой прокламации, [517] но в целом же результат не достиг ожидаемого, и вопрос о ее целесообразности остается открытым. Можно считать, что 9-е августа ознаменовало завершение зимней кампании и начало нового этапа борьбы. [518]