Приложение I. А. Соболев. Гражданская война на Черном море 1918–1920 {37}
Черноморский флот в дни Октября. Разложение армий румынского фронта. Война Румчерода с Румынией. Отход Дунайской флотилии. Наступление немцев на Украину. Петлюра и Скоропадский. Борьба за Одессу. Отход и гибель Красного Черноморского флота.
К моменту Октябрьской революции на Черном море господствовал русский флот. Большое количество минных заграждений, поставленных у входа в Босфорский зплив, в значительной мере закрыли турецко-германским судам выход в открытое море, а ряд столкновений, которые германский крейсер «Гебен» имел с Черноморским флотом, без сомнения, убедили германское командование в Константинополе в бесполезности попыток оспаривать господство на Черном море в открытом бою с линейными силами русского флота. С другой стороны, русская Кавказская армия, углубившаяся далеко в пределы Восточной Анатолии и застрявшая в бездорожных районах Мамахатуна и Эрзинджана, была явно не в состоянии продолжать дальнейшее наступление. Можно считать, что план русских империалистов внедриться в Турцию [330] путем движения от Кавказа — в достаточной мере потерпел фиаско, дав в конечном результате лишь занятие громадного района, мало доступного, и требующего наличия больших сил для своего удержания.
С другой стороны, не было сомнения и в том, что и план движения к Босфору с другой стороны — вдоль Балканского побережья — также не может дать никаких крупных результатов. Наоборот, разгром германцами Румынии и русской Добруджанской армии еще более отдалил здесь цель. В этот период, для защиты устьев Дуная, достигнутых уже германскими войсками, имелась специальная Дунайская флотилия, оперировавшая на левом фланге Румынского фронта.
Война Румчерода с Румынией. Отход Дунайской флотилии
С момента Октябрьской революции румынское командование заняло явно враждебно Советской республике позицию, открыто поддерживая планы командующего армиями Румынского фронта генерала Щербачева и угрожая выборным солдатским организациям разгромом. Во время стихийной демобилизации войск южных армий Румынского фронта, румынские войска разоружали отходящие русские части, захватывали снабжение и запасы. Все это привело к открытому конфликту Румчерода (Комитет Румынского фронта, Черноморского флота и Одесского военного округа) с Румынией, быстро принявшего форму военных действий. Румынские войска, вторгнувшиеся в пределы Бессарабии, очень быстро захватили последнюю и начали выдвигаться на линию реки Днестр. Однако сорганизованным частям нашей армии, создаваемым в этот момент Румчеродом, удалось в районе западнее Днестровского лимана задержать наступление противника, а несколько севернее, после боя у Бендер (110 верст к северу от устья Днестра), нанести поражение последнему. Между тем севернее руководимые тов. Муравьевым красногвардейские части 23 февраля 1918 года наносят румынам жестокое поражение у Рыбницы, на Днестре (100 верст северо-восточнее Кишинева), причем нами было захвачено до 40 орудий. Начавшееся несколько позже наступление немецких войск приостановило дальнейшее развитие нашего успеха, и Бессарабия так и осталась в руках Румынии.
В тяжелом положении оказалась наша Дунайская флотилия, находившаяся в период конца Мировой войны в районе [331] Измаила и Тульчи (30 миль вверх по реке). Флотилия в этот период состояла из канлодок типа «Донец» и восьми самоходных барж литера «Д», вооруженных по одному и по два 6» орудия. В момент образования белого фронта из реакционного офицерства Румынского фронта румыны предложили флотилии перейти к белым или разоружиться. Флотилия отказалась выполнить и то и другое и двинулась к морю, но у Вилково, около устья реки, была атакована румынскими мониторами и лишь после тяжелого боя отошла к Одессе.
Наступление немцев на Украину
Мелкобуржуазная Центральная Рада, захватившая власть на Украине{38}, была свергнута повсеместным восстанием рабочих и крестьян. Во главе вооруженного восстания в Киеве стоял арсенал, подавить восстание рабочих которого Центральной Раде удалось лишь после жестоких боев. В то же время, 18 января, из Харькова началось наступление к Днепру частей червонного казачества и Красной гвардии. В январе месяце красные части занимают Полтаву, Кременчуг и Екатернослав, а к [332] 23 числу, под командованием Муравьева, осаждают Киев, внутри которого за две недели раньше начались ожесточенные бои восставшего арсенала с петлюровцами. 24 числа Рада бежит в Житомир и 6 февраля заключает договор с австро-германской коалицией. Германские армии Эйхгорна начинают наступление в пределы Украины. Последняя была важна для австро-германской коалиции как житница, где Германия и Австрия могли достать хлеб для своих изнуренных голодом и полупридушенных морской блокадой союзников. К середине апреля германцы, ведя бой с нашими, тогда еще плохо организованными боевыми частями, достигают Харькова, а к концу этого месяца вторгаются в пределы Крыма.
Эвакуация Одессы
В Одессе в это время из крупных судов Черноморского флота находились: старые линейные корабли — «Синоп», «Ростислав» и «Три Святителя», крейсера — «Память Меркурия», «Алмаз», и громадное количество вспомогательных судов, в том числе бригада траления и транспортная флотилия. В период войны Румчерода с Румынией отряд моряков под командой Околотина действовал на суше, в то время как присутствие флота на рейде города сдерживало контрреволюционные элементы от открытого выступления. При подходе немцев, в ночь с 13 на 14 марта 1918 года, суда Черноморского флота покидают Одессу и отходят частью в Севастополь, частью в Феодосию. В последней, из команд отошедших из Одессы транспортов, организуются отряды, направляемые в район Херсона и Николаева, для борьбы с наступающими немцами.
Немцы в Севастополе
Приближение германских частей к Севастополю и явная невозможность задержать наступление последних поставили вопрос о выходе флота из Севастополя. Единственным портом, куда мог отойти флот, был Новороссийск, так как Одесса была занята немцами еще раньше, а Батум к этому времени находился уже в руках наступавшей на Закавказье турецкой армии Вехтиба-Паши. Конечно, в Новороссийске не было никаких запасов и надо бы было подумать об его снабжении. Но, пока шли разногласия, немцы уже достигли Севастополя. [333]
29 апреля коморси сигналом объявил о поднятии украинских флагов на всех судах, но часть миноносцев во главе с эсминцем «Керчь» (командир — тов. Кукель) не подчинилась этому распоряжению и в ночь ушла из Севастополя в Новороссийск. Когда вошедшие на следующий день в Севастополь немцы не согласились с поднятием украинских флагов, в наступившую ночь оба дредноута — «Воля» и «Свободная Россия», а также способные к плаванию миноносцы покинули порт, причем последние два эсминца («Дерзкий» и «Беспокойный») выходили с Севастопольского рейда уже под ружейным и пулеметным огнем немцев, а «Гневный», поврежденный снарядами, выкинулся на берег.
Всего в Новороссийске собрались, кроме двух дредноутов, вспомогательный крейсер «Траян», девять «Новиков» («Дерзкий», «Беспокойный», «Пронзительный», «Пылкий», «Поспешный», «Громкий», «Керчь», «Хаджи-Бей» и «Феодониси») и пять угольных миноносцев («Шестаков», «Баранов», «Живой», «Жаркий» и «Стремительный»). В Севастополе остались: шесть старых линкоров второй бригады, бригада крейсеров, три нефтяных и девять угольных миноносцев и 14 подводных лодок. Германцы, заняв Севастополь, принялись за окончательное разоружение флота, забирали различные материалы, но в общем, вначале они не захватывали судов флота, запятые переброской бывших военнопленных с Кавказа и добычей различных необходимых для Германии материалов.
Потопление флота в Новороссийске
Между тем положение флота, собравшегося Новороссийске, становилось все тяжелее и тяжелее, так как захваченные с собой запасы иссякали, а в самом Новороссийске никаких складов не было. 11 июня Германия предъявила ультиматум о возвращении флота к 19 июня в Севастополь.
У нас было три предположения — 1) идти в Севастополь, 2) затопить суда (что требовалось последней телеграммой из Москвы) или 3) оставаться в Новороссийске, под прикрытием Красной армии Кубаиско-Черноморской республики. Последнее было бы возможно, если бы Центральный Исполнительный Комитет Кубано-Черноморской республики согласился действовать вопреки инструкциям Москвы. Но так как он предоставил флоту действовать по собственному усмотрению, то третье предположение сразу отпало. 16 июня на судах был [334] устроен референдум (всеобщий опрос) с целью выяснить взгляды команд. 939 голосов было за возвращение в Севастополь, 640 за потопление судов и около 1000 воздержалось от голосования.
17 вечером дредноут «Воля» и шесть миноносцев, а также транспорт «Траян» вышли в Севастополь. На остальных судах оставалось слишком мало команды (на «Свободной России» — 100 человек, на миноносцах по 3–10 человек) и лишь на «Шестакове» и «Керчи», твердо стоявших за потопление, было достаточно людей.
«Шестаков» вывел миноносцы и потопил их на рейде. Дредноут «Свободная Россия» под красным флагом был выведен из гавани двумя пароходами и поставлен у Дообского маяка. После снятия с него людей эсминец «Керчь» открыл по нему стрельбу минами.
Из первых двух мин одна взорвалась под носовой башней, но эффект взрыва был незначительный. Третья и четвертая мины, выпущенные получасом позднее и взорвавшиеся под кормовой башней и под носовым мостиком, также не дали никаких результатов. Пятая мина не дошла до корабля и, повернув обратно, затонула.
Тогда был произведен шестой выстрел в середину корабля, и на этот раз эффект взрыва был потрясающий: поднялся огромный столб бело-черного дыма, высотой выше мачт корабля и основанием закрывший весь корабль. Когда дым несколько рассеялся, оказалось, что броневая обшивка между второй и третьей башнями с обоих бортов отвалилась, и эта часть корабля представляла зияющую насквозь брешь. Корабль слегка раскачивался и через 2 минуты 3 секунды после взрыва стал медленно крепиться на правый борт. Лязг и звон, при мертвой тишине кругом, падающих и переворачивающихся на палубе и внутри корабля предметов сопровождал его гибель. Переворачивание совершалось крайне медленно, и видно было, как все башни целиком с оглушительным шумом вываливались в воду. Через 3 минуты 42 секунды корабль показал киль и еще 37 мипут плавал вверх килем, причем из кингстонов били высокие фонтаны воды. Через 1 час 25 минут после первого взрыва он скрылся под водой{39}. [335]
Последовательно были утоплены миноносцы — «Феодониси», «Пронзительный», «Хаджи-Бей», «Килиакрия», «Сметливый», «Стремительный» и, наконец, «Шестаков».
Миноносец «Керчь», руководивший потоплением, ушел в Туапсе и, придя туда ночью 19 июня, затопился к югу от маяка Кадош, открыв кингстоны.
Таким образом, 19 июня 1918 года Красный Черноморский флот прекратил свое существование.
Германцы на Украине
Германские армии между тем продолжали свое продвижение по Украине и скоро достигли установленной договором демаркационной линии, проходящей через Чечерск, Стародуб, Коренево, Белгород, Миллерово и Ростов-на-Дону. Последний был ими достигнут 8 мая. Таким образом, к середине мая Украина и прилегающие к ней местности (Крым, часть Донбасса) оказались в руках немцев. Прежде всего началась выкачка хлеба. Германия с первого урожая получила свыше 700 000 тонн (около 40 миллионов пудов), Австрия примерно столько же. В целях ослабления Советской власти, германцы также предприняли целый ряд мер. Первой из них была поддержка атамана Краснова на Дону, затем разгром Черноморского флота, о котором мы только что говорили, и целый ряд других действий.
Третьей задачей германского империализма являлось усиление своих позиций в борьбе с Антантой, ибо борьба эта была еще не закончена и продолжалась в течение почти всего 1918 года. Но в этом отношении Украина (за исключением получения хлеба и др. продуктов) была мало полезна, и для этого, главным образом, были использованы другие, смежные районы.
Желая избежать нахождения большого числа своих войск в пределах Украины, фактически оккупированной, германское командование предприняло попытку создания на Украине (и в смежных областях) такой государственной организации, которая, будучи вполне под влиянием Германии, в то же время не требовала бы большой помощи войсками, ибо войска эти были нужны австро-германцам на западном фронте.
Провозглашение гетманом Украины ген. Павло Скоропадского и явилось первым шагом в этом направлении. Скоропадский сделал попытку создать «национальную украинскую армию», но эта попытка успехом не увенчалась. [336]
Между тем все шире и шире развивалась партизанская война. На Правобережной Украине поднимала восстание Рада, свергнутая апрельским переворотом Скоропадского{40}. На Левобережной — организующей силой бедноты было Рабоче-Крестьяиское правительство, вынужденное уйти с территории страны. Им была послана для организации восстаний особая «девятка», и уже в августе, в дополнение к первым восстаниям, поднятым еще Радой, поднимается новая широкая волна восстаний, руководимая этой «девяткой». На этот раз бои начались на Черниговщипе, где восстанием руководил Кропивянский, в Полтавщине, где действовал Шмидт, и в районе Екатеринослава, где движение возглавлялось Махно, действовавшим в это время совместно с Советской властью.
На всей Украине началась упорная борьба. Германское командование при подавлении восстаний уничтожало целые селения. С другой стороны, и повстанцы наносили тяжелые потери германским отрядам, разбросанным по территории Украины.
Северный Кавказ и Дон. Борьба за Ростов в 1917 и 1918 годах. Корнилов, Каледин и Краснов. Борьба за Царицын. Война на Северном Кавказе. Отход Красной Таманской армии.
Донская Область с самого начала была оплотом контрреволюции. Еще в июле 1917 года, когда войсковым атаманом был [337] утвержден Каледин, он принял все меры с целью обеспечить за собой господство в Донской области. Казаки, занимавшие при царизме привилегированное положение, представляли прекрасный материал для сформирования контрреволюционных войск. В период стихийного разложения армий Западного фронта многие казачьи полки, во главе со своими офицерами и со своей артиллерией, в полном составе начали отход к границам области Войска Донского. 26 ноября 1917 года в Ростове-на-Дону рабочими, при поддержке десанта черноморских моряков, была объявлена Советская власть и образован Военно-Революционный Комитет. Ввиду нежелания казачьих регулярных частей вести гражданскую войну Каледин принужден был обратиться за помощью к Алексееву, вокруг которого группировались отряды съехавшихся на Дон офицеров и юнкеров. После шестидневных упорных боев с отрядами Красной гвардии, белые захватывают Ростов. В этот же период прибывшими на Дон генералами Корниловым и Алексеевым было начато формирование армии, получившей впоследствии название Добровольческой.
Однако торжество белых было недолговременным. Съездом фронтового казачества в станице Каменской был избран Военно-Революционный Комитет, потребовавший от Каледина отказа от власти. Начались военные действия. При поддержке прибывших с севера частей и некоторых полков фронтовых казаков отряды Красной гвардии сбили противника и 24 февраля вступили в Ростов. Каледин кончает жизнь самоубийством. Но обе белые организации: «добровольцы», имевшие тогда 4500 штыков, и «донцы» (1500 сабель), не примирились с создавшимся положением и ушли из Ростова. Добровольцы, под командой генерала Корнилова, начали борьбу на Кубани; донцы отошли в Сальские степи.
Появление германских войск на Украине, быстро продвигавшихся к востоку, вновь подняло надежды белого казачества. В марте 1918 года на Дону вспыхивает новое восстание, причем восставшим удается быстро собрать до 10 000 бойцов. Положение красных войск в Ростове-на-Допу становится безвыходным, и 9 мая противник вновь занимает Ростов, к которому одновременно с запада подходят и немецкие войска, занявшие уже всю Украину. В это же время к Ростову подошли и офицерские отряды Румынского фронта, под командой генерала Дроздовского, наступавшие на южном фланге двигавшихся к востоку австро-германских армий. Атакованные со [338] всех сторон, революционные войска Ростовского округа отходят сначала за Дон в Батайск, а затем отступают частью на Царицын, частью к станице Тихорецкая и далее на северо-восток.
Во главе белых донцов становится генерал Краснов, которому при поддержке немцев, удается занять с боями большую часть Донской области и приступить к широкому развертыванию «Донской армии». «Добровольцы», подошедшие было к Ростову с юго-востока, ввиду присутствия немцев, вновь идут на Кубань, совершая так называемый «второй кубанский поход».
Армия Краснова, насчитывавшая при начале организации 17 000 бойцов при 21 орудии, начинает быстро расти и к сентябрю 1918 года имеет уже до 50 000 человек при 92 орудиях и 270 пулеметах. Ввиду того что левый фланг Донской армии был надежно защищен австро-германскими войсками, занимавшими Украину, все усилия Краснова были направлены на северо-восток — к верхнему Дону и Волге. Дон, окруженный казачьими станицами, ему удалось быстро занять и закрепить за собой, а на пути к Волге боевые действия развернулись вокруг Царицына.
В ходе гражданской войны (в период 1918–1919 гг.) значение Царицына было громадно. Он являлся главной преградой на пути соединения белых востока (чехословаков, впоследствии Колчака) и запада (Каледин, потом Краснов и добровольцы); он закрывал собой до известной степени путь к среднему течению Волги; наличие в его районах красных войск давало нам возможность вести борьбу против обоих белых (южного и восточного) фронтов, не опасаясь за свой тыл. О сопротивление защитников Царицына, впоследствии составивших 10-ю Красную армию, разбилась и наступательная энергия Краснова. Благодаря этому в наших руках сохранялась Астрахань, а с ней и громадный речной флот нижней Волги, который представлял бы в руках противника грозную силу. Это значение Царицына было оценено и его защитниками и одним из генералов противника (Врангелем), указавшим в апреле 1919 года, что операционное направление на Царицын должно быть главнейшим и единственным направлением белых армий Юга. Но командующий белыми армиями не согласился с этим. Однако главной причиной трудности занятия Царицына была не эта ошибка, а то обстоятельство, что Царицын был рабочим центром, истинным жизненным центром пролетарской революции на юге республики. [339]
Первый раз белые (Допекая армия) предприняли наступление на Царицын в июле 1918 года, направляя главный удар с севера в район станицы Гумрак, и Царицын был замкнут тесным кольцом врагов. Защитники, отбив главный удар, перешли в общее контрнаступление и, отбросив противника, к сентябрю подошли к левому берегу Дона. Следует заметить, что в этот момент левый фланг донских армий оперировал далеко к северу (примерно, по линии Лиски — Таловая — Сребряково). Отражение натиска донцов на Царицын обеспечило тыл наших 1-й и 4-й армий, развивавших в этот период наступление на чехословаков, занявших среднее течение Волги.
В конце сентября Донская армия вновь переходит в наступление и оттесняет наши части от верховьев реки Сала и станицы Котелышково к Сарепте и к середине октября окружает город с, севера. Сосредоточенные в районе Царицына многочисленные красные бронепоезда (до 13-ти) поддерживают своим огнем наши части и задерживают натиск противника. В это время операции конницы Миронова на реке Медведице, в тылу у белых, и подход с юга дивизии Жлобы окончательно решают исход борьбы в пашу пользу. Второй натиск на Царицын был отражен.
К этому моменту 10-я армия, оборонявшая Царицын, насчитывала уже 31 000 штыков, около 8000 сабель, 13 бронепоездов, 240 орудий и свыше 1000 пулеметов. Эти цифры показывают, как хорошо было оценено нами громадное значение Царицына и как много было сделало для его обороны.
На усиление противника мы ответили соответствующим усилением южного фронта. В августе и сентябре 1918 года из добровольческих отрядов, действовавших против белых частей, была сформирована в районе Поворино — Сребряково 9-я армия; правее ее была расположена 8-я армия. Борьба шла с переменным успехом, и лишь германская революция и последовавшее очищение от австро-гермапцев Украины привели к новым крупным боевым операциям.
Борьба на Северном Кавказе
В течение второй половины 1918 года положение на Северном Кавказе ухудшалось для нас с каждым днем. Установление Советской власти в Кубанской области было встречено резким протестом со стороны зажиточного казачьего населения, видевшего в этом «расказачивание казаков». Но на стороне [340] Советской власти оказалось крестьянское население — «иногородние Войска Кубанского», из которых и были составлены наши первые вооруженные силы. Вся весна 1918 года прошла в действиях против повстанцев, главным образом в районе к югу от Ахтари, и против добровольцев, пытавшихся наступать с северо-востока на Екатернодар. В общем, этот период был для нас благоприятен.
В мае 1918 года, когда Ростов был занят донцами, добровольческая белая армия, непрерывно увеличивавшаяся, повернула вновь на Кубань. Все лето и осень 1918 года на Кубани на широком фронте продолжалась упорная и непрерывная борьба между сформированными здесь нашими 11-й и 12-й армиями и противником. Силы генерала Корнилова, стоявшего во главе добровольцев, были увеличены сформированием так называемой Кавказской армии, в которую вошли терские и кубанские казаки и горцы.
В мае прибавился новый фронт. Немцы, занявшие Керчь, высадили один полк (58-й Берлинский) на Таманский полуостров и, при поддержке восставших казаков, пытались наступать на Темрток. С другой стороны турецко-немецкий десант был высажен у Новороссийска. В июне Добрармия, прорвавшая Тихорецкий фронт, подошла к Екатеринодару, но и на этот раз, после целого ряда упорных боев, в которых с нашей стороны участвовало до 13 500 штыков и сабель, удалось рассеять и отбросить противника. В этих боях был убит Корнилов, и командование Добрармией перешло к Деникину. В это же время против тыла наших северных кавказских армий начала наступать сформированная при участии англичан в районе Дербента и Темир-Хап-Шуры армия Бичерахова.
Новый вражеский натиск имел тяжелые для нас последствия. Красные войска под командой Сорокина, были разбиты, оставили Екатеринодар и начали отступать к востоку. Их отход поставил в исключительно тяжелое положение группы войск, действовавшие в районе Ахтари и Таманского полуострова. Станицы восставали одна за другой, а с тыла шли части Добрармии. Тогда командовавший на Ахтаринском участке тов. Ковтюх принял решение — в виду невозможности пробиться по Кубани, отойти на Новороссийск и далее двигаться берегом Черного моря до Туапсе, откуда перевалить через горный хребет к Армавиру. Лишь этим путем, [341] на котором не было крупных сил противника, можно было рассчитывать отвести с собой беженцев, которых ввиду развившегося белого террора набралось несколько десятков тысяч человек.
Движение это, поддержанное остатками Таманских войск, было исключительно тяжелым. Войска шли в трех колоннах — первая, в составе 12 000 штыков, 700 сабель и 2 орудий, под командой Ковтюха пробивали дорогу. С ней отходило и 25 000 беженцев. Далее следовали вторая и третья колонны, под командой Матвеева. Пробиваться приходилось рукопашным боем, так как патронов почти не было. Питались желудями, дикими яблоками и зеленой кукурузой. Все оборвались, и многие шли почти голые и босые. В Новороссийске встретили немцев и турок, но прорвались дальше. На пути до Туапсе сбили авангарды грузинской дивизии. Последнюю, после жестокого ночного боя (в котором обходная колонна наших войск шла по пояс в воде вдоль морского берега), уничтожили в Туапсе 1 сентября. Здесь были захвачены, наконец, патроны и пушки. Однако дальнейший путь был не легче. На перевалах Кавказского хребта от холода и истощения погибла масса людей, и лишь после упорных боев с казаками и добровольцами всем колоннам удалось соединиться с Северо-Кавказскими армиями в районе Армавира.
Прибытие Таманских войск на некоторое время улучшило положение Северо-Кавказских армий, однако новый натиск противника в начале ноября отбить не удалось, и к зиме наши войска, разбитые в ряде сражений, отрезанные от железной дороги Тихорецкая — Царицын, принуждены были начать отход через пустынную местность побережья Каспийского моря с Кубани на Астрахань. В рядах армии началась тифозная эпидемия, скосившая многие тысячи. Кавказ перешел в руки противника. Отход наших войск оттуда имел громадные последствия, ибо донцы на южном фронте тем самым получали крупное подкрепление в лице Добровольческой и Кавказской армий, представлявших собой неизмеримо более хорошие войсковые части, нежели сами донцы.
Отошедшие к Астрахани наши уцелевшие части были переформированы в одну 11-ю армию, положившую основу дальнейшей обороны Астраханского района. [342]
Освобождение Украины от немцев. Разгром Донской армии Краснова. Антанта на Черном море. Советская власть в Крыму. Операция у Ак-Моная. Донская флотилия и ее действия
Германская революция и оставление германскими войсками территории Украины и Крыма коренным образом изменили военную обстановку на юге Советских республик.
Когда германское правительство провозглашало гетманом Украины генерала Павло Скоропадского, оно предполагало, что последнему удастся организовать белую национальную украинскую армию. Однако немцы ошиблись. Скоропадскому не только не удалось создать сколько-нибудь значительную боеспособную армию, но и опереться на какую-либо часть украинского народа. Не говоря уже о рабочих и крестьянах, он имел против себя, кроме того, почти всю интеллигенцию и мелкую буржуазию.
Поэтому, когда в ноябре 1918 года немцы покинули пределы Украины, в последней оказалось сразу три правительства — Скоропадского, бывшей Украинской рады, с Петлюрой во главе{41}, и Советское.
Лишенный поддержки немцев, Скоропадский, естественно, сейчас же сошел со сцепы, и на Украине началась борьба между Советской Украинской армией, шедшей на освобождение страны, и Петлюрой.
Мы уже говорили о том исключительном значении, каковое имеет в гражданской классовой войне период смены противников. Период этот на Украине был еще большим, чем на западно-балтийском фронте. В то время как на Балтике «союзники» появились во второй половине декабря, то есть через месяц после ухода немцев, здесь их действия развились лишь в январе, то есть во вдвое больший промежуток времени.
Как на севере в Эстонии, где этот промежуток дал возможность красным войскам пройти свыше 1150 верст с боем, тесня противника, так и здесь, Красная Украинская армия смогла [343] очистить большую часть украинской территории. Однако запять быстро всю Украину, благодаря развившемуся бандитизму, оказалось невозможным. Наскоро созданная Красная армия насчитывала здесь в середине января 30 000 бойцов, разделенных на три группы: Черниговскую, Курскую и Харьковскую. Продвигаясь с неизменным успехом, эти группы ко второй половине января были уже на линии Круты — Полтава — Синельниково, то есть очистили от противника большую часть левобережной Украины. Разложение петлюровских войск шло все быстрее и быстрее; некоторые «атаманы» вместе со своими войсками перешли на сторону Советской власти. 5 февраля Красные войска вступили в Киев.
Флот Антанты на Черном море
24 ноября 1918 года на стоявших в Севастополе русских судах, несмотря на протесты немецкого командования, был поднят Андреевский флаг. Однако появившийся в этот день на рейде Севастополя английский крейсер «Кентерберри» потребовал, чтобы все суда, на которых находились ранее германские флаги, были переданы Антанте. В этот же день первые суда Антанты пришли и на рейд Новороссийска.
25 ноября союзный флот в составе английских дредноутов «Сунерб» и «Тендерер», итальянского «Леонардо да Винчи», французского броненосца «Жюстис» и крейсеров — английского «Галатеа» и итальянского «Аюрдат», а также девяти английских, греческих и французских миноносцев, был уже на рейде Севастополя.
«Союзники» не могли произвести крупного десанта. Хотя до февраля месяца ими и было высажено довольно значительное количество отрядов самых различных национальностей (французы, греки и т. д.), но войска эти, занявшие районы, прилегающие в Одессе, Николаеву, Херсону и Севастополю, главным образом предназначались для охраны железных дорог, тыловой и гарнизонной службы и т.д. Общая численность высаженных войск была, конечно, недостаточна, чтобы задержать, хотя бы на некоторое время, продвижение красных войск. Тем более что в этот момент на Украине «союзники» имели, кроме Красной армии, много других противников.
Вскоре повстанческие красные части под командой Григорьева, подступили к району Одессы, и десантные отряды Антанты, потерпев жестокий урон, принуждены были отдать в [344] середине марта города Николаев и Херсон, а 7 апреля — Одессу.
Среди «союзников» происходил разлад. Многие сухопутные части отказывались сражаться с красными. Особенно резкий характер этот протест принял на судах французской эскадры, находившейся в северо-западной части Черного моря. Команда дредноута «Франция» выставила требование ухода из Черного моря, на что командование принуждено было согласиться. На эскадренном миноносце «Протей» во главе движения стали старший инженер-механик Марти и унтер-офицер Бадина. Неустойчивость французского флота была такова, что командование Добрармией даже просило англичан во всех ответственных случаях посылать свои корабли, дабы не случилось какого-либо неприятного казуса.
Занятие Крыма. Борьба у Ак-Моная
К началу апреля части Красной Украинской армии вошли в Крым. «Союзники» предполагали вначале оборонять Севастополь, по затем, видимо растерявшись от быстроты движения красных войск — а может быть, не рассчитывая на стойкость своих частей, решились на эвакуацию Севастополя. В ночь на 15 апреля французский адмирал Амет предложил командующему флотом белому адмиралу Саблину эвакуировать все, что возможно, заявив, что он уничтожит все оставшееся.
В эту ночь белый флот, в составе крейсера «Кагул», двух канонерок, подлодок: «Тюлень», «Утка» и «Буревестник», миноносцев: «Поспешный», «Пылкий», «Жаркий», «Строгий» и «Свирепый» и 20 вспомогательных судов, оставил Севастополь. На рейде остался французский флот, так как в доке стоял броненосец «Мирабо», который, по его состоянию, нельзя было немедленно вывести{42}. 21 и 22 апреля командование Антанты, не имея возможности бороться с Красной армией, занялось истреблением бесчисленного военного имущества, находившегося [345] в Севастополе. Были взорваны орудия Севастопольской крепости, сожжен порох, находившийся в ее складах, разгромлена и уничтожена база авиации, на старых линейных кораблях, остававшихся в гавани, были взорваны машины, несколько позже были потоплены подводные лодки и уничтожены гидроаэропланы.
Отходящие белые части задержались на путях к Керчи, у так называемой Ак-Монайской позиции. Узкий перешеек у Ак-Моная хорошо простреливается флотом. С обоих сторон, и с Азовского моря и с Феодосийского залива, суда могут подходить к самому берегу, причем глубины во втором столь велики, что допускают действия кораблей самого большого водоизмещения. Ак-Монайская позиция защищалась небольшим количеством белых войск, но морские силы в ее районе были огромны. Со стороны Азовского моря действовали: английский крейсер «Центаур» (3800 тони, пять 6'' орудий), мониторы № 17, 18, и 29, несколько белогвардейских канлодок и плавучих батарей. Черноморский фланг защищался английским сверхдредноутом «Мальборо» в 25 000 тонн водоизмещения, имевшим 15'' пушки. Здесь же находились: белый крейсер «Кагул», несколько миноносцев и английская авиаматка. В течение всего мая крупная морская артиллерия противника обстреливала позиции красных войск, что, конечно, исключало всякую возможность дальнейшего продвижения к востоку. Поэтому Керченский полуостров так и остался в руках белых.
Разгром Донской армии Краснова
Еще больший успех имела Красная армия на Донском фронте. Мы уже говорили о том, что успех наступления Донской армии Краснова обусловливался, главным образом, наличием на Украине австро-германских войск, обеспечивавших ее тыл и левый фланг.
Освобождение от австро-германцев Украины открыло для нашего удара Донскую область с северо-запада (от Донецкого бассейна). Здесь концентрируется новая 13-я Красная армия, нанося первый сильный удар противнику. Попытка генерала Краснова формированием особой «южной армии» заполнить брешь, образованную уходом австро-германских войск, не имела успеха, ибо поведение ее первых сформированных полков вызвало сильное негодование среди казачества, и армию пришлось распустить. [346]
Тогда 8 января 1919 года Краснов заключает соглашение с генералом Деникиным и Донская армия входит в состав «Вооруженных сил Юга России», находившихся под командованием последнего. Деникин направляет части Добрармии в район Мариуполя для подкрепления левого фланга донцов, которые одновременно переходят в 3-й раз в наступление против Царицына.
Но красное командование предупреждает противника. Директивой Главкома еще 20 декабря было предложено, по сосредоточении резервов, перейти всем южным (10-я, 9-я, 8-я и 13-я) армиям в решительное наступление и отбросить противника за Дон. В первых числах января начался бой по всему фронту. 8-я и 9-я армии, занявшие к 16 января фронт Бычев — Еланское колено — Новохоперск — Урюпинская — Бударино, охватили с трех сторон центральную группу противника и принудили ее к стремительному отходу. В то же время в тылу противника в станице Вешенской вспыхивает восстание, охватывающее значительную часть Хоперского округа.
План нашего командования предусматривал развертывание 9-й армии на юго-восток и выход всеми тремя правофланговыми армиями в тыл Царицынской группы противника, энергично атаковавшей в этот момент Царицын.
27 января конная дивизия Думенко, отбрасывая противника, занимает ст. Иловля, нависая над его тылами; левый фланг 10-й армии в это же время продвигается с боем к Качалинской. Разложение в рядах противника увеличивается, и 31 января нам добровольно сдаются целиком 6 казачьих полков с пятью орудиями. Начинается разгром Донской армии.
14 февраля Донской круг выносит недоверие Краснову и атаманом выбирает Богаевского — иначе говоря, совершается перемена германской ориентации донцов на союзническую.
Разгром Донской армии на Дону совпал с оставлением нашими войсками Северного Кавказа, а также с появлением первых отрядов Антанты на юге Советских республик. В это же время чрезвычайно интенсивно развернулась и помощь Антанты белым. В начале января 1919 года союзники выгружают в Новороссийском порту 6 миллионов снарядов, в Одесском — 30 танков, в Севастополе — аэропланы.
16-го января в Донской круг прибывает генерал Деникин и извещает донцов о подходе к ним на помощь белых кавказских армий. Прибытие последних сразу подняло дух Донской [347] армии и коренным образом изменило ее стратегическое положение.
Между тем движение вперед наших войск Южного фронта задерживалось (9-я армия перешла Дон) глубоким снегом, а затем оттепелью.
5 февраля части Добрармии переходят в контрнаступление против группы Кожевникова (впоследствии 13-я армия) в Донбасс и занимают ряд станций. Это и непрерывный приход частей Добрармии, занимавших участок против правого (как раз самого слабого) фланга Южфронта, заставляет нас постепенно развернуться фронтом, вместо юго-востока, на юг. 9-я армия в это время, тесня оказывающего слабое сопротивление противника, выходит к среднему течению реки Донец. Март знаменуется перегруппировкой 8-й и 9-й армий, к концу месяца окончательно занявших линию Донца от Митякинской до Константиновский (на Дону). Весь месяц 13-я армия боролась с Добрармией без крупного успеха с той или другой стороны. 10-я армия (Царицынская) с боем теснила противника и к апрелю заняла уже станицу Великокняжескую, обходя таким образом правый фланг донцов. Теперь задачей наших армий явилось стратегическое окружение противника, на что можно было рассчитывать, так как 10-я армия, хотя и медленно, продвигалась вперед, а бригада Махно, вставшая на правом фланге 13-й армии, вышла своим флангом к берегу Азовского моря{43}.
В дальнейших апрельских боях армиям Южного фронта не удалось сломить противника, силы которого все прибывали. Части 9-й армии 13–15 апреля переправились было через Донец и закрепились на правом берегу, по при этой операции потеряли до 40% своего состава и, после многодневных боев, принуждены были отойти в исходное положение. С другой стороны, в это время в тылу на Дону в станицах Казанской и Вешенской вспыхнуло широкое восстание казаков, быстро охватившее громадный район. Сюда было выделено шесть полков, но подавить восстание не удалось. Число повстанцев, непрерывно увеличиваясь, к середине апреля дошло уже до 30 000 человек, с 6 орудиями и 27 пулеметами.
Хотя через Южный фронт проходит крупная речная артерия — Дон (а отчасти, в районе Царицына, соприкасается и [348] Волга), но во время всей кампании против Краснова мы сколько-нибудь значительных операций речных сил здесь не наблюдаем.
Причина этого, во-первых, лежит в том, что развитие операций на суше (крупное наступление противника началось в сентябре, то есть к осени) как раз пришлось на зимнее время, когда реки все равно были скованы льдом. Вторым неблагоприятным обстоятельством явилась быстрота передвижений войск обеих сторон. В связи с направлением этого наступления (отчасти перпендикулярным течению Дона и Волги), это не давало возможности речным флотилиям принять крупное участие в борьбе. Данный фактор очень важен, и должен быть отмечен особо, так как является (как показывают выводы и других операций) неизбежным в подобных случаях.
Это отнюдь не означает, что в описанный период на Южном фронте флотилий не было. Там, где велась борьба и где имелись какие-либо речные пути, всегда создавались речные флотилии — их значение понималось вполне. Так было и на южном фронте. Когда борьба развернулась в широких размерах, то есть в зиму 1918–1919 годов, мы приступили к созданию флотилии на Дону. Основным условием для выбора базы, где будет создаваться флотилия, на любой водной системе является наличие железнодорожной связи выбранного места с другими районами страны. Естественно, создавать флотилию в пункте, далеко отстоящем от железнодорожного пути (по которому могут быть подвезены быстро и удобно орудия, боевые припасы, снабжение, люди и т.д.), дело крайне затруднительное — и с этой точки зрения Дон представлял для нас громадные трудности. Действительно, он на всем своем протяжении проходит, не соприкасаясь с рельсовыми путями. На нем есть, считая и более судоходную южную часть, лишь два пункта, в которых имеются станции, удобные для перегрузки с железной дороги на реку. Таковыми являются, во-первых, действительно крайне удобный пункт — Ростов-на-Дону, а во-вторых, — станция Донская-Калач на железной дороге Царицын-Лихая. Но если мы вспомним, что Ростов все время был в руках противника, а Калач подвергался захвату периодически, причем последний раз перешел в наши руки лишь в конце 1919 года, то мы получим полное представление о трудностях, которые стояли перед нашим морским командованием в вопросе о создании речных сил на Дону. [349]
Правда, имелся еще и третий пункт — район, прилегающий к станции Лиски, где Дон, хотя и был мелок, но все же допускал кое-какую возможность для создания флотилии{44}. Все эти возможности и были использованы.
Донская флотилия и ее операции
Уже 2 февраля 1919 года был поднят вопрос о создании Донской флотилии. Намечалось создать сравнительно большую флотилию из 4 канлодок, 4 плавбатарей с тяжелыми пушками, 12 мелких судов и 12 катеров. Сразу же выяснилась невозможность создания флотилии такого крупного размера, причем главным препятствием было отсутствие пригодных для вооружения судов.
После больших проволочек уже в началу мая был создан, наконец, Отряд Верхнего Дона, в составе одной плавбатарей с двумя 75-мм пушками, двух катеров и штабного парохода.
Когда Отряд Верхнего Дона уже был создай, вспыхнувшее в районе Вешенской и Казанской станиц восстание разрослось настолько, что все среднее течение Дона оказались в руках восставших. Тогда возник вопрос о создании Отряда Среднего Дона (ниже по реке, чем район восстания), и туда направился назначенный начальник этого отряда. Но к этому времени (июнь месяц) обстановка уже резко переменилась не в пашу пользу (армии Деникина перешла в наступление), и вопрос о создании флотилии сам собой отпал.
Отряд Верхнего Дона (плавбатарея которого была вооружена временно 3'' полевыми пушками) 28 мая вышел на фронт, и в течение двух дней вел совместные с войсками Особого Экспедиционного Корпуса, наступавшего на восставшие станицы, операции против белых. Уже 2 июня отряд, за неимением топлива, принужден был покинуть фронт и возвратиться в базу, где было приступлено к вооружению судов морскими пушками. Наступление армий Деникина и прорыв нашего фронта принудил к отступлению и части Особого Экспедиционного Корпуса. Отряду Верхнего Дона оставалось только ликвидироваться, что и было сделано. [350]
Большая часть имущества Отряда Верхнего Дона была погружена в вагоны на станции Лиски, а катера (в это время уже выгруженные у станции Калач) из состава Отряда Среднего Дона по железной дороге были переброшены на Волгу, ставшую новым рубежом для противника, и там спущены на воду. Так закончила существование паша первая Допекая флотилия.
Речная флотилия была создана и противником. Последний имел то преимущество, что, располагая устьем реки, мог ввести в нее целый ряд судов из Азовского моря. На Нижнем Дону со стороны противника действовали так называемые «Морские силы Всевеликого Войска Донского». Последние состояли из двух дивизионов морских судов (6 вооруженных кораблей) и из трех дивизионов речных судов. В состав речных сил входил целый ряд буксиров, вооруженных 3» полевыми орудиями, и болиндеров (самоходных барж) с 6» пушками. Всего противник имел 14 боевых кораблей.
Флотилия противника принимала участие в операциях против наших войск в начале мая в районе устья Донца, в июне месяце у станиц Каргальской и Нижне-Чирской, а позже имела бои у хутора Скиты и у Рычковского железнодорожного моста.
Наступление армий генерала Деникина. Наша флотилия в Астрахани и ее значение. Контрнаступление южной группы Востфронта. Прорыв Мамонтова. Форсирование белым флотом Днепровско-Бугского лимана и атака Одессы. Занятие противником Крыма и Украины. Деникин, Петлюра и поляки
К началу мая 1919 года на Южном фронте создалась исключительно благоприятная обстановка для противника. В то время как наши армии израсходовали свои силы в бесплодных усилиях сбить противника с занимаемых позиций и понесли в боях (особенно 13-я и 9-я армии) большие потери, ряды белых войск были пополнены частями, подошедшими с Северного Кавказа. В нашем ближайшем тылу, на Дону, расширялось все больше и больше восстание. Число повстанцев, дошедшее уже до 30 000 человек, требовало и с нашей стороны выделения крупных частей. Кроме того, противник мог учитывать неустойчивость нашего крайнего правого фланга, [351] на котором стояли войска Махно, а также и рассчитывать на помощь эскадры Антанты на Черном море.
О войсках Махно и Григорьева, входивших в состав Украинских войск, следует сказать подробнее.
В то время как шла борьба с Антантой и немцами, действительно революционные части Украинской Красной армии имели своими союзниками и войска Махно (действовавшего в районе к востоку от Мелитополя) и Григорьева (в секторе Екатеринослав — Одесса).
Группа Махно, входившая в состав Украинской армии и оперировавшая на фланге 13-й армии, состояла преимущественно из анархо-кулацкого элемента. Махно действовал вполне самостоятельно, держал себя независимо, а в середине мая (в период начала наступления Деникина) сложил с себя обязанности комбрига, каковым считался, и предложил своим частям, если желают, покинуть ряды Красной армии и перейти в «повстанческие войска», начдивом каковых сам себя стал именовать. На приказ РВС Украинской армии об аресте Махно последний начал открытое восстание против Соввласти.
Григорьев также отказался подчиниться требованию РВС Укрармии о переформировании своих частей по образцу остальных войск армии, и тоже восстал, захватив в одно время южную часть Правобережной Украины. Силы Григорьева и Махно в общей сложности были чрезвычайно велики. Так, Махно имел в начале от 10 до 15 тысяч бойцов, а Григорьев свыше 10 тысяч человек, более 50 орудий и даже бронепоезда. Авантюра Григорьева была ликвидирована лишь через 2 недели, а сам он впоследствии зарублен сторонниками Махно, с которым пытался договориться{45}. [352]
Махно выступил в конце мая, как раз в то время как армия Май-Маевского (Добрармия) имела уже крупные успехи и продвигалась на запад и северо-запад. Его выступление, открыв фронт, в то же время внесло разложение в части нашей смежной (13-й) армии и предопределило полное поражение правого фланга Южного фронта. Ликвидация Махно сделалась задачей противника.
Для характеристики украинской войны 1919 года следует упомянуть еще об галицийских полках. Это были части, составленные из уроженцев Западной Украины (как называлась Галиция) и входившие в состав петлюровской армии; фактически они составляли наиболее боеспособную часть последней; численность их доходила до 15–20 тысяч бойцов.
Днепровская флотилия
Естественно, что на Украине — на ее главной водной магистрали Днепре — была создана и крупная речная флотилия — Днепровская. Создание флотилии началось весной 1919 года, и первыми ее судами были бронированные катера, оставшиеся на реке после германцев.
В апреле месяце 1-й Советской Украинской армией было поручено военмору Полупанову при содействии «Особой Комиссии по вооружению судов» создание флотилии. Организация этой флотилии была совершенно армейского характера. Флотилия была разбита на бригады; корабли были вооружены 3» полевыми пушками и забронированы обшивкой из двухдюймовых досок и слоем песка в 4–5 дюймов. Установка орудий была самая примитивная: они ставились на штырях из железа; срезанные сошники упирались в железный погон на палубе. Подобная система не выдерживала никакой критики, и стрельба из орудий тяжело отзывалась на крепости корпусов судов.
Всего было вооружено 3 бригады, в составе пяти канонерских лодок (по два 3» орудия), пяти броневых катеров (одно 37-мм орудие Гочкиса и один пулемет) и двух вспомогательных судов. Личный состав флотилии был мало обучен.
Первой боевой задачей флотилии явилась борьба, совместно с частями Украинской Советской армии, против многочисленных банд различных атаманов и «батек».
В течение всего апреля шла борьба с бандами в районе Киева, причем главной задачей флотилии было отбитие у бандитов [353] захватываемых последними пароходов водного транспорта. Конец апреля ознаменовался упорной борьбой с бандой Струка, оперировавшей в районе Чернобыля. Здесь флотилии удалось отбить у банд целый караван пароходов, стоявших в этом городе. После упорных боев к началу мая банда была рассеяна. Следующей задачей была борьба с бандой Зеленого, оперировавшей у Триполья; и здесь флотилия принесла, несмотря на полное несовершенство своей организации, значительную пользу.
Наконец, крупная работа выпала на долю Днепровской флотилии во время ликвидации восстания атамана Григорьева, о котором мы говорили выше. 13–17 мая суда флотилии имели ряд боев с войсками Григорьева. 21 мая при их поддержке нашим частям удалось запять Черкассы и отбросить противника от реки.
В это же время выделенный из флотилии на реку Припять особый отряд служил поддержкой нашим частям, стоявшим на вновь создавшемся польском фронте. Наконец, значительно более крупная боевая работа выпала на долю Днепровской флотилии во второй половине 1919 года, когда в пределы Украины вступила Добрармия.
Действия Днепровской флотилии против белых в 1919 году
Так как с наступлением петлюровских и деникинских войск на Украину, в нашем тылу начали вспыхивать восстания, то одной из главных задач Днепровской флотилии сделалось производство десантов в районе этих восстаний.
К этому времени флотилия пополнилась новыми судами. Было вооружено восемь канонерских лодок, из которых половина имела по два тяжелых (42– или 48-линейных) орудия. Весь август месяц наши суда, совместно с частями армия, вели борьбу с наступающим противником. Оставаясь по временам в тылу последнего, наши суда с боем прорывалась к войскам, тем способствуя задержанию противника.
28 августа противник занял Киев. Наша флотилия отошла дальше вверх по реке; база была перенесена в Гомель. При отходе наша канлодка «Курьер», действовавшая в районе Кременчуга, оказалась отрезанной деникинцами под Черкассами и уничтожена. Вследствие несогласованности отхода армейских частей и флотилии, последняя вся целиком едва не была отрезана противником под Трипольем. [354]
Белые, захватив Киев, сейчас же приступили к созданию своей речной флотилии на среднем течении Днепра. К 1 октября ими была уже организована флотилия из шести канлодок (большинство имело по два 3» орудия) и одной плавучей батареи «Владимир Святой», вооруженной 6» орудием.
2 октября произошло первое сражение между флотилиями. В этот день флотилия противника, в составе канлодок «Доброволец» и «Венера», одной плавбатареи и двух катеров, вышла в район Печек, имея целью уничтожить нашу флотилию и произвести десант. В этом районе были наши канлодки «Грозящий», «Гневный» и «Геройский». Немедленно после появления противника наши суда снялись с якоря и полным ходом атаковали его флотилию, открыв огонь на близкой дистанции. Флотилия противника начала отступление, причем канлодка «Доброволец» приткнулась к мели. «Геройский», подойдя вплотную, очистил пулеметным огнем палубу неприятельского корабля и захватил последний, после чего наша команда из заряженных орудий противника открыла огонь по отступающим неприятельским судам. Остальные белые суда ускользнули. Больше белая флотилия не рисковала вступать в сражение с нами, и Днепр был обеспечен от десантных попыток противника. 14 октября пять канлодок нашей флотилии атаковали вместе с армейскими частями Киев и захватили город, но последний скоро пришлось очистить ввиду натиска превосходных сил противника.
Атака белым флотом Днепровско-Бугского лимана, Крыма и Азовского побережья
После занятия в конце апреля месяца Крыма Красной армией, нами было приступлено к созданию флота на Черном море. Хотя в Севастопольском порту стояло громадное количество судов (в том числе шесть старых линейных кораблей), но все они требовали крупного ремонта, машины на большинстве судов была взорваны, пушки сняты и т. д. Поэтому, несмотря на все усилия, созданному морскому командованию не удалось организовать морской силы, тем более что уже 18 июня, то есть менее чем через два месяца, белые войска и флот вновь перешли в наступление на Севастополь. Последний был занят белыми в конце июня.
Наступление армий генерала Деникина и определившийся крупный успех его сейчас же отразились на действиях флота [355] белых и Антанты у нашего побережья. Первой операцией противника была высадка в тылу наших войск, защищавших Ак-Мопайскую позицию. Она была успешна, ибо, как мы уже знаем, противник имел здесь большие силы, до сверхдредноута включительно. Второй операцией была атака Геническа. В последнем предположен был десант при поддержке флота в составе двух английских мониторов, четырех истребителей, одного французского заградителя, четырех белогвардейских канлодок и двух катеров. Мониторам удалось заставить замолчать наши батареи, десантом был захвачен остров Бирючий, а отдельной партии, высаженной на берег, удалось разрушить железнодорожное полотно. В ночь на 22 июня началась высадка главных сил. Был проливной дождь, один из наших бронепоездов, совершенно не обнаруженный противником, подошел к месту производства десанта и, открыв огонь в упор, уничтожил транспорт с десантом. Эта неудача заставила противника приостановить атаку Геническа, хотя, конечно, не могла повлиять в общем на наступление деникинских армий.
Более упорную оборону нашему морскому командованию и армии удалось организовать в районе северо-западной части Черного моря. Здесь была возведена у Очакова 6» батарея, организовывалась флотилия, в которую вошла и одна срочно достраиваемая подводная лодка{46}. После захвата Крыма, белый флот сейчас же направился к Днепровско-Бугскому лиману и с 20 июля установил блокаду последнего. Здесь держались три канлодки и три плавбатареи белого флота, крейсер «Кагул», миноносец «Жаркий» и целый флот мелких судов Антанты. С 24 июля противник ведет обстрел наших позиций, однако не решаясь прорваться в лиман. Лишь в виду отхода наших частей, обойденных далеко на севере продвигающимися частями Добрармии, белым удается захватить Очаков.
23 августа противник с моря атаковал и район Одессы. Соединенная англо-белая эскадра в составе крейсеров «Корнилов» (бывший «Кагул»), «Карадок» (английский), эскадренного миноносца «Живой», 4 английских миноносцев, 2 английских гидроавиаматок и нескольких вспомогательных судов, имея десант в 900 штыков, подошла к Одессе, где в окрестностях города часть десанта была высажена. Попытки наших частей начать атаку десанта были отбиты ураганным огнем эскадры. В то же время в городе и в окружных немецких [356] колониях вспыхнуло заранее подготовленное восстание. После продолжительного боя на улицах наши части оставили Одессу. Произведенная на следующий день попытка нашего бронепоезда обстрелять город успеха не имела из-за огня флота противника.
Между тем положение наших частей в этом районе сделалось отчаянным. Далеко на севере (в 500 верстах) Деникинские части подходили уже с востока к Киеву. Туда же с запада надвигались широким фронтом петлюровские войска. При подобных условиях, почти равных полному окружению, нельзя, казалось, было думать ни о дальнейшей обороне, ни о возможности ухода.
Командование всеми нашими частями объединил тов. Якир, решившийся, во что бы то ни стало, вывести их из окружения. И вот наши части начинают тяжелый 600-верстный отход (точнее, прорыв) к северу, сражаясь с деникинцами, петлюровцами и многочисленными бандами. Казавшаяся невероятной задача нашими частями была выполнена, и в районе Житомира они присоединились к Красной армии в то время, как деникинцы и петлюровцы сомкнулись уже в районе Киева.
Наступление армии генерала Деникина
Обстановка на Украине в высшей степени благоприятствовала белым, и в начале мая генерал Деникин, принявший пост Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России, решает двинуть свою армию в решительное наступление.
По первоначальному плану, Деникин предполагал конную группу Донской армии (Секретова) бросить в общем направлении на восставший район и в то же время Кавказской армией генерала Врангеля (стоявшей на Маныче против нашей 10-й) вести наступление на Царицын, на чем Врангель настаивал еще с января и что могло рассматриваться, как движение на соединении с Колчаком (напомним, что в начале мая войска последнего подходили к Волге).
С 5 по 15 мая на всем фронте идет упорный встречный бой, причем нашим армиям удалось в общем ликвидировать все попытки противника прорвать наш фронт. Однако к 21–22 мая противнику удается одержать крупные успехи на обоих флангах: Добрармия Май-Маевского, пользуясь разрывом связи между бригадой Махно и правым флангом 13-й армии, обходит последнюю и теснит к северу; в то же время Врангель [357] и Мамонтов форсируют Маныч, берут Великокняжескую и принуждают 10-ю армию начать отход к северо-востоку, в результате чего между ней и 9-й армией образуется широкий промежуток.
Флотилия противника атакует левый фланг 9-й армии. Вслед затем части противника форсируют Донец, и эта армия также отходит в северо-восточном направлении, в то время как конница Мамонтова, переправившись через Дон у устья Донца, охватывает ее и пытается перерезать в ее тылу железную дорогу Лихая — Царицын.
31 мая противнику удалось прорваться к станции Миллерово и оттуда к району восстания. Это нанесло сильный удар 9-й и смежной с ней 8-й армии, и они начинают непрерывный отход: первая на северо-восток, вторая на север. В то же время оставление фронта Махно на нашем правом фланге и выступление войск Григорьева против Соввласти в тылу этого фланга окончательно поколебали положение наших армий Южного фронта, и начался общий отход.
8 июня Украинская армия, переименованная в 15-ю, была присоединена к войскам Южного фронта; 11 июня в состав Южфронта была введена и 12-я армия (наступавшая ранее на запад к Румынской границе). Предполагалось, что этим двум армиям удастся задержать противника на линии Курско-Харьковско-Севастопольской железной дороги в районе от Белгорода до Мелитополя. Неприятелю удалось, однако, сбить части этих армий, прорваться и занять Белгород, а затем начать распространяться и далее на запад. Хуже всего было положение 9-й армии, атакованной с фронта и охватываемой повстанцами; она терпела поражение за поражением и к 23 июня отошла уже в район железной дороге Камышин — Балашов (на реке Елань). Между ней и 8-й и 13-й армиями, отошедшими за линию Волчапск — Валуйки — Павловск, образовался широкий прорыв, заполняемый Особым Корпусом экспедиционных войск.
10-я армия, отошедшая к Царицыну, оказалась встреченной с северо-запада конными частями противника. Здесь она оказала упорное сопротивление; для парализования конницы противника на правый фланг была переброшена конница Буденного, отразившая удар. Но в это время части Кавказской армии противника, прорвав фронт 37-й дивизии, с юга ворвались в город, и Царицын 30 июня был оставлен нашими войсками. [358]
Взятием Царицына на востоке, захватом Донской области в центре и Харьковской губернии на западе заканчивается первый период наступления армий генерала Деникина. Окрыленный успехом генерал Деникин отдает 3 июля приказ о движении своих войск на север, имея конечной целью захват Москвы.
Однако обстановка к этому времени начинает слагаться более благоприятно для нас. Южному фронту придается первостепенное значение. Левый фланг к началу августа усиливается частями 2-й армии (с колчаковского фронта), в том числе 28-й дивизией т. Азина, переброшенными на Царицынское направление и составившими «особую группу» под командой т. Шорина. В центре — 9-й армии в течение июля удается задержаться на линии Новохоперск — Поворино — Балашов — Елань. Далее 8-я и 13-я армии ведут бои в районе Новый Оскол — Отрогожск. И лишь на западе белые имеют успех. Здесь, атаковав при поддержке английских судов Одессу, противник занимает город.
Под давлением противника наши части, еще ранее оставившие Крым, из-за угрозы быть отрезанными (так как противник обошел Крым далеко с севера — у Белгорода и Харькова), отходят все дальше и дальше на север. С другой стороны, в стане неприятеля все сильнее и сильнее начинают чувствоваться внутренние противоречия. Донцы, дойдя до пределов Донской области, отказываются от дальнейшего движения на север. В западной части Украины развивается широко бандитизм, подрывающий сообщения. Наконец, врагом противника является и Махно, организующий у Гуляй-Поля свои отряды.
Тыл Деникина: выступление Калабухова, восстание в Дагестане. Действия Махно. Контрнаступление наших армий. Удар конницы Буденного и рейд конницы Примакова. Сражение под Орлом. Разгром Деникина. Занятие Украины и Донской области. Борьба за Кубань. Очищение Северного Кавказа
К началу октября 1919 года на южном фронте наши армии отошли на линию (указаны крупные пункты): севернее Бердичева, Фастов, севернее Киева, севернее Чернигова, Сосница, [359] севернее линии Севск — Дмитровск — Кромы — Орел, Елец, восточнее Воронежа, Бобров, Новохоперск, далее к Царицыну, затем по южному берегу Волги до Черного Яра и Соленого Займища.
С нашей стороны фронт занимали (начиная с правого фланга) 12–, 15–, 13-я армии, отдельный конный корпус Буденного, 8–, 9– и 10– армии (примыкавшая левым флангом к Волге севернее Царицына), а также 11-я армия. Войска Южного фронта (от 12-й до 8-й армии), занимавшие правую часть нашего фронта, были сгруппированы неравномерно — центр был много сильнее флангов (в центре 55 000 штыков, 14 000 сабель, 360 орудий; на правом фланге 9500 штыков, 42 орудия; на левом 18 000 штыков и сабель и 159 пушек), причем имелось две ударные группы: против Дмитровска и Кром — к западу от Орла, и вторая — конкорпус Буденного — против Воронежа. Юго-Восточный фронт — наше левое крыло — главные и лучшие силы имел против Царицына; его левый фланг — 11-я армия — фактически был атакуем противником со всех сторон и являлся наиболее слабым местом.
Наш план предусматривал удар от Брянска на юго-восток, здесь находились лучшие и свежие части (Латышская дивизия, бригада червонных казаков и т. д.) и была сосредоточена почти треть всех войск центра — до 35 000 бойцов. Одновременно Буденный должен был ударить с востока на Воронеж. Этот двойной удар имел целью разгром самой лучшей части сил противника — Добровольческой армии.
Белые к октябрю месяцу на центральном Курском направлении наступали к северу почти без серьезных боев. На их левом фланге за Днепром (от Бердичева до Киева) наступала группа генерал Бредова, в центре — Добрармия, лучшие части противника; на Севск и Дмитровск — Дроздовская дивизия; на Орел — Корниловская, восточное — Марковская. Район против Воронежа занят был конными корпусами Шкуро и Мамонтова (отошедшего туда после рейда). От Коротояка до Царицына стояли 5 корпусов Донской армии; у Царицына и восточное — части Кавказской (Кубанской) армии. С начала нашего контрнаступления от Саратова на этом участке противник был пассивен; западнее стояли донцы, явно не желавшие выходить за пределы Донской области; о бесплодности попыток продвинуться в направлении на Астрахань (где к тому же со стороны противника действовала немногочисленные и слабые по составу силы) мы уже говорили. [360]
Таким образом, активным участником оставался центр от Днепра до Воронежа, где противник, имея 3 пехотные дивизии Добрармии и 3 конных корпуса, быстро продвигался вперед.
Но если так обстояло дело на фронте, то в тылу у Деникина было более чем неладно. Донцы не желали идти вперед; кубанцы, после разгона Рады и попыток ареста вождей-автономистов Калабухова, Быча и других, тоже начинали тяготиться войной и перестали давать пополнения. В Дагестане вспыхнуло серьезное восстание. Гудермес, взятый штурмом повстанцами, был сравнен с землей. Против дагестанцев действовала особая группа войск, оперировавшая на линии Губдень — Кара-Будагхент.
На западе Украины продолжалась борьба с петлюровскими войсками. Но самая крупная опасность была в центре Украины. Движение, поднятое Махно, все расширялось, число повстанцев увеличивалось, их части начинали принимать правильные организационные формы, и к октябрю весь район от Елизаветграда до Николаева, и на восток через Екатеринослав к Гуляй-Полю, и даже восточнее, был в руках повстанцев. Белое командование направило многие войсковые части для борьбы с Махно. В этом районе действовали со стороны белых: с запада — 3-й корпус генерал Слащева, наступавший на Екатеринослав, с северо-востока — 1-я Терская дивизия, снятая с Воронежского фронта.
Так как у белого командования в тылу было незначительное количество регулярных войсковых частей, то оно прибегло для борьбы с Махно к помощи своего флота. Когда 19-го октября махновцы заняли Мариуполь, на выручку к последнему был отправлен целый отряд боевых судов. Миноносец «Живой» и вспомогательный крейсер «Георгий» бомбардировали окрестности города. В конце концов, подошедшие резервы отбили город у Махно. Другой город Азовского побережья — Бердянск, также был в руках Махно и был отбит лишь вооруженными болиндерами (самоходные плавбатареи).
Особенно широкие действия против Махно белый флот имел на нижнем Днепре, где он пытался воспрепятствовать движению Махно через реку, а также защищал пункты, имеющие стратегическое значение. Очень крупный бой произошел 7 октября у деревни Корай-Дубина где махновцам удалось нанести тяжелые повреждения канлодкам белых. [361]
Сражение под Орлом
В это время решительные события разыгрались на главном фронте.
По окончании развертывания ударной группы в средних числах октября наши части перешли в наступление. В многодневных боях на фронте Кромы — Орел Латышской дивизии удалось сбить Дроздовскую дивизию; тогда латыши, прикрыв тыл дивизии червонными казаками, повернули фронтом на северо-восток — в тыл Орлу, и последний, атакованный в то же время с севера, переходит 20 октября в руки красных войск. Несмотря на захват значительной военной добычи, это не было еще переломом. Дроздовская и Корниловская дивизии противника, отойдя верст на 20 к югу (они заняли фронт Дмитровск — Ретяжи — Еропкино), вновь возобновили бой, продолжавшийся с переменным успехом 2 недели — ни паша ударная группа, ни противник не могли достигнуть какого-либо результата. Потери обеих сторон были очень велики — так, Латдивизия потеряла до 50 % своего состава. Между тем восточнее Орла Марковская дивизия противника, сбив наши части, заняла станцию Донская. Еще восточное происходил упорный бой конницы: здесь Буденный сражался с Мамонтовым и Шкуро.
3 ноября дивизия червонных казаков (1500 сабель, 6 орудий, 32 пулемета) у Черни ударом в шашки пробилась через фронт противника и произвела набег на его тылы, разрушив железную дорогу у станций Поныри и Возы, освободив несколько сот пленных, захватив много орудий и т. д.
Одновременно Буденный разбил Шкуро и занял Воронеж. Сдавливаемые с флангов и поджимаемые с фронта, белые подались назад и отошли на линию Дмитриев — Фатеж. На правом фланге противника 9 ноября Буденный занял Касторную, а части 8-й армии выдвинулись к Нижнедевицку. Это было последней линией, на которой деникинский центр пытался оказать сильное повсеместное сопротивление. 14 ноября налетом от Фатежа дивизия червонных казаков, прошедшая, пользуясь снежным бураном, фронт противника, в период 15–16 ноября занимает Львов, где захватывает 5 бронепоездов, много орудий и пленных. Неудачи на левом фланге и непрерывный натиск Буденного на правом — заставляют противника начать отход. В его рядах начинается разложение. 3 декабря противник пытается начать контрнаступление в районе [362] Бирюча (125 верст к востоку от Белгорода) и занимает этот последний. Однако контрударом наши части вновь сбивают противника. В наши руки последовательно переходят Белгород и Харьков.
До середины декабря нам удалось сбить и заставить отходить все стремительнее к югу лишь центр противника, фланги его все еще держались, и линия нашего фронта, бывшая ранее вдавленной в центре, теперь сделалась выпуклой, так как Царицын и Киев все еще были в руках противника. К середине декабря Деникин делает новую попытку задержаться, собрав для этого ударный кулак под Купянском; однако Буденный предупреждает противника и наносит ему 16 декабря тяжелое поражение. В этот день наши части сбивают доселе державшееся левое крыло противника и занимают Киев.
Начинается беспорядочное бегство белых. Сопротивления почти не оказывается. Восточная часть фронта противника (донские корпуса), под натиском частей Юго-Восточного фронта, также начинают отход за Дон и далее к Донцу.
В центре, на Мариупольском направлении, сопротивление настолько ослабело, что один батальон нашего 370-го полка погрузился в вагоны и 2 перехода следовал прямо в вагонах вслед за противником.
6 января конница Буденного занимает Таганрог, а 8 января — Ростов-на-Дону, в районе которого захватывает свыше 20 000 пленных (Буденный, двигаясь с северо-запада, опередил отходившие с северо-востока к Ростову части Донской армии противника) и громадную военную добычу. Однако кубанские корпуса и Добрармия отошли за Дон (они отходили раньше) в значительном порядке, и здесь, по линии Дон — Царицын, у противника осталось еще 31 000 штыков, 24 000 сабель, 375 орудий и 8 бронепоездов. В центре к Перекопскому перешейку отошел лишь 3-й корпус генерал Слащева, ранее ведший операции против Махно. Сам Махно с 14– тысячной армией стоял в районе Екатерипослава за Днепром и вступил с нами в ряд сражений; еще далее на западе отходила к Одессе 10-тысячная группа белых под командой генерал Шиллинга; наконец, в районах Старо-Константинова и Летичева оперировала армия Петлюры.
Таким образом, Красная армия, разгромив под Орлом и Воронежем Деникина, имела еще против себя многочисленных противников, и борьба не могла считаться законченной. Махно [363] и Петлюра представляли собой несильного врага; все три группы белых (Шиллинг, Слащев и Деникин), хотя и были отрезаны друг от друга нашими частями, но могли сообщаться морем, на котором имелся значительный боевой флот.
Деникин очистил Царицын и отвел войска, защищавшие последний, к Манычу, сосредоточив там на коротком фронте — всего 250 верст (нижний Дон и Сал, затем Маныч) — почти все силы, что давало ему значительные шансы в дальнейшей борьбе.
С нашей стороны 8–, 9–, 10– и 1-я конная армии выходили на эту линию, ибо здесь должна была решиться судьба кампании, две дивизии — 46– и 8-я кавалерийская наступали на Крым; части 12–, 13– и 15-й армий вели борьбу с Шиллингом, Махно и Петлюрой.
Центральная группа наших войск, разбив отряды Махно, выдвинулась к побережью. 3 февраля был занят Очаков. Войска Шиллинга отошли к району Одессы. 7 февраля огнем с боевых судов противник пытался удержать наши наступавшие части; 8– и 9-го в городе продолжался упорный бой, и, наконец, Одесса была занята. В наши руки попало 100 орудий, 4 бронепоезда, 3000 пленных и большая военная добыча; часть белых на судах бежала в Крым. Большая группа пробилась к северу; впоследствии в районе Тирасполя она была прижата к румынской границе и ликвидирована, причем мы взяли 16 бронепоездов и массу орудий. Петлюровцы отходили в западу — в район польского фронта.
В центре Слащеву удалось удержаться на перешейках, и Крым остался в руках противника, впоследствии дав начало новому (врангелевскому) фронту. На востоке между тем продолжалась упорная борьба. Отойдя за Дон, противник сосредоточил большую часть своих сил от Азова до устья Маныча. Здесь были: вся пехота Добрармии: 2–, 3– и 5-й Кубанские и 2–, 3–, 4-й Донские конные корпуса. С запада от железной дороги Ростов -Тихорецкая стояла пехота, восточнее — кавалерия. Заболоченное пространство шириной в 5 верст отделяло нас от противника. 17 января, в исполнение директивы командующего Юго-Восточным фронтом, 1-я конная армия по льду переправилась через Дон и вступила в бой с противником. Противник, не мешавший переправе и не открывавший даже огня, сразу обрушился превосходящими силами на наши части, поддерживая свой контрудар ураганным огнем [364] артиллерии и бронепоездов. Три дня (17–19 января) продолжался упорный бой. Не имея возможности развернуться на болотистой почве, слабо поддерживаемые артиллерией, из-за невозможности быстро передвинуть ее по льду реки, дрались наши части и, несмотря на поддержку четырьмя пехотными дивизиями 8-й армии, принуждены были, понеся тяжелые потери, отойти в исходное положение. 21 января попытка перейти Дон была вновь повторена, по так же безуспешно.
Тогда наши армии произвели перегруппировку: 8-я армия осталась в районе Ростова; 9-я перешла к Новочеркасску, 1-я конная и конкорпус Думенко — в район низовьев реки Сала, 10-я армия атаковала Великокняжескую.
Однако и противник сдвинул свои части, перебросив к устью Маныча пять конных корпусов и 8000 штыков пехоты. Новое сражение, продолжавшееся с 28 января по 1 февраля, несмотря на крайнюю доблесть 1-й конармии, было безрезультатным. Обе стороны понесли крупные потери: нами было взято 2500 пленных, но и противник разбил Думенко и взял 23 пушки.
Вновь была произведена перегруппировка. Командующим Юго-Восточным фронтом был назначен тов. Тухачевский, выработавший новый план атаки противника маневром обхода его правого фланга конной армией.
16 февраля 1-я конармия переходит в район станицы Платовской (20 верст севернее Великокняжеской) и, обрушившись к югу, 18 числа занимает Торговую.
Узнав, что Буденный двинулся на Торговую и тем самым выходит в тыл всех белых войск, противник сейчас же двинул свои 6 конных корпусов (под командой генерала Павлова) в этот район. Был 25-градусный мороз и метель, и противник дошел до Торговой лишь к 10 часам вечера. Но оставить Буденного в тылу даже на ночь представлялось командованию противника, очевидно, невозможным, и оно, несмотря на исключительно неблагоприятное (ночь, мороз, метель, утомление частей) положение, решилось сейчас же атаковать конармию. Конечно, атаки были отбиты, и противник отошел к западу, потеряв до 2500 человек убитыми и обмороженными, и должен был несколько суток приводить свои части в порядок. За этот период (21–23 февраля) Буденный, соединившись с частями 10-й армии, наступавшей от Великокняжеской, разбил [365] группу противника (генерал Крыжановского), закрывавшую направление на Тихорецкую, захватив свыше 5000 пленных, бронепоезда и громадную добычу.
24 февраля группа генерала Павлова вновь двинулась на конармию с целью отбросить ее из занятого района. В упорных боях 25–27 февраля и 2–3 марта противник был разбит, понес колоссальные потери и начал отходить к северо-западу.
Эти бои 1-й конной армии и решили участь Деникина. Хотя частям Добровольческой армии и удалось в это время сбить части 8-й красной армии и, переправившись через Дон, вновь занять Ростов-на-Дону, но наличие в тылу победоносной конницы Буденного и невозможность сбить ее заставили белых начать новое отступление — теперь уже последнее. 17 марта наши части занимают Армавир; в наши руки переходит Екатеринодар, в окрестностях которого сдается несколько десятков тысяч кубанцев. Добрармия отходит к побережью и отсюда на транспортах бежит в Крым. В пределах Черноморской губернии, постепенно отходя к югу от Новороссийска к Туапсе, противник пытается задержаться, пользуясь пересеченной местностью и поддержкой белого Черноморского флота, но наши части теснят его шаг за шагом. Наконец, прижатые к грузинской границе, войска противника частью переходят ее и разоружаются, частью рассеиваются в горах. На Северном Кавказе продолжается непрерывное движение наших войск в югу и юго-востоку, и, наконец, вся территория переходит в наши руки.
Деникинский фронт был ликвидирован.
Наступление поляков. Потеря Киева. Контрудар Юго-Западного фронта. Действие конной армии Буденного. Операции Днепровской флотилии. Лоевский прорыв. Отход поляков. Варшавское сражение. Операции Западно-Двинской флотилии
Весной 1920 года закончился первый, самый тяжелый период гражданской войны. Державы Антанты вынуждены были отказаться от дальнейшей интервенции, внутренняя (отечественная) контрреволюция в лице Колчака, Деникина, Юденича, Миллера была разгромлена. Следующая попытка задушить Советскую власть была сделана Антантой при помощи так называемых «окраинных государств». [366]
Летом 1919 года польская армия получила сильное подкрепление в лице начавших прибывать из Франции дивизий генерала Галлера. Упорные бои возобновились в июле. Противник, пользуясь численным и техническим превосходством, сбил наши части и в середине июля занял Молодечно, Двинск и Бобруйский район. К сентябрю он уже находился на линии Двинск — Десна — Борисов — Бобруйск, где частям ваших 15-й и 16-й армий удалось задержать его наступление.
Таким образом, лишь в конце 1919 года поляки вели себя активно, остальное время их армии почти не двигались. Поведение белой Польши дает нам еще один (наряду с отмеченными раньше) пример вероятных действий белых коалиций против Красной армии. В период кризиса нашей борьбы с Деникиным Польша почти не шевелилась — на громадном фронте, почти в 300 верст, от Новоград-Волынска до Березины мы имели лишь 2 бригады против 32 000 поляков; всего 200 верст отделяло польскую армию на Мозырском направлении от деникинцев, занявших Чернигов; малейший удар мог оказаться для нас весьма тяжелым, но поляки этого удара не делали и не могли сделать.
Лозунг «великой, единой, неделимой России» был для польского правительства также неприемлем, как и власть трудящихся.
Весной 1920 года обозначился несомненный разгром Деникина, и Польша сочла подходящим момент для начала активных военных действий. Но польское командование переоцепило свои силы и недооценило силы Красной армии, к этому времени во много раз усилившейся технически, морально окрепшей и уверенной в своих силах.
Правительство РСФСР дважды — 22 декабря 1919 года и 28 января 1920 года — предлагало польскому правительству заключить мир. Польша, однако, непрерывно готовилась к войне, ведя внутри страны агитацию за достижение на востоке границ 1772 года. С другой стороны, как мы указали, выступление Польши против РСФСР явилось еще одной попыткой мирового капитала удушить Советскую власть силой оружия.
К середине апреля 1920 года Польша имела на фронте уже 103 000 бойцов, то есть больше, чем Красная армия, на 23 000 бойцов, причем весь этот избыток приходился на юго-западный наш фронт (от реки Припяти до румынской границы), как раз наименее сильный. Таким образом, здесь поляки [367] имели почти двойной перевес сил (101 боец на версту против 53 наших).
Союзниками Польши являлись латвийские войска, занимавшие фронт севернее, и армия Петлюры, реорганизация которой усиленно проводилась поляками. Наконец, на юге, в Крыму, еще находилась белая армия Врангеля, успешное наступление которой в середине лета 1920 года чрезвычайно помогло Польше.
25 апреля поляки перешли в наступление на Юго-Западном фронте. Имея здесь 30 000 против 16 000 наших войск, они с самого начала достигли крупных успехов, отбросив 12-ю армию за Днепр, заняв Житомир, Бердичев и Киев, а на правобережной Украине достигнув линии Ямполь — Канев.
Отход наших частей был весьма спешный, причем сильно отразился и на положении нашей Днепровской флотилии.
Днепровская флотилия и кампании 1920 года
Зарождение Днепровской флотилии и ее операции против белой флотилии на Днепре в 1919 году были нами уже изложены. За зиму состав нашей Днепровской флотилии значительно увеличился. Предполагалось к началу кампании подготовить два дивизиона канлодок из 8 кораблей каждый. Суда первого дивизиона должны были иметь: четыре лодки типа «Мстительный» — по два 130-мм орудия в 55 калибров длиной, четыре типа «Меткий» — по четыре 3» полевых орудия на морских установках. Канонерские лодки 2-го дивизиона имели разнообразную артиллерию — 3» полевые, 42-линейные пушки и морские орудия.
Следует отметить канонерские лодки первой группы 1-го дивизиона («Мстительный»), так как установка на речных буксирах таких мощных орудий, как 130-мм, была произведена впервые. Эти суда были сильнейшими из всех «канонерских лодок», вооруженных нами на реках за все время гражданской войны.
К числу интересных судов нужно причислить и канонерские лодки типа «Меткий». Борьба за речные системы требует от боевых кораблей прежде всего способности бороться с берегом; сама вероятность боя между двумя враждебными флотилиями чрезвычайно мала, ибо достаточно фронту проходить на одном берегу несколько выше или ниже по течению, чем на другом, чтобы наступающая флотилия [368] прежде всего встретилась с береговыми батареями противника. А это предъявляет особые требования к артиллерии речных канонерских лодок. Не говоря уже о настильности морских длинных орудий (нормальная длина морской пушки 45–50–60 калибров против 30 калибров у полевых орудий и 17 — у горных), являющейся элементом если не вредным, то, во всяком случае, мало полезным, следует упомянуть еще об одном крайнем недостатке морских орудий в речной войне — об их неспособности выносить большое число выстрелов. Большая длина орудия и большая работа пороховых газов (из-за требования больших начальных скоростей — 2700–3000 футов в секунду), для достижения настильности, имеет следствием крайне ничтожное число (для боя с берегом) выстрелов — 500–700 без понижения меткости. Между тем бой с береговыми орудиями (главным образом, с полевой артиллерией) требует большого числа выстрелов в каждой операции, и, естественно, полевые пушки (напр., 3») оказываются для этого более пригодными, имея малую начальную скорость (равную 1800 футам), а, следовательно, и малый износ ствола и большое предельное количество выстрелов. Поэтому каждая флотилия обязательно должна иметь в своем составе корабли с полевыми пушками — конечно, на морских установках.
Таким образом, 1-й дивизион Днепровской флотилии может считаться, с артиллерийской точка зрения, весьма удачным решением вопроса. 130-мм пушки «Мстительных» (снаряд 90 фунтов, дальность 14 верст) могли бороться с любой береговой батареей и на любой дистанции; «Меткие», со своими трехдюймовками, могли непрерывно обстреливать занятый противником берег.
К началу кампании не все суда были готовы. Флотилия, как только сошел лед, выдвинула один отряд на Припять для поддержки наших слабых частей против наступающих поляков, имевших здесь около дивизии войск с 12 орудиями. Наши суда приходили в тыл противника и вновь прорывались обратно, сражаясь с его батареями. При этом в бою у Чернобыля мы потеряли канонерскую лодку «Губительный», разбитую огнем и сражавшуюся до тех пор, пока палуба не ушла под воду. На севере другой отряд под командой военмора Дандре сдерживал натиск поляков, подошедших вплотную к Березине и к среднему течению Днепра: переправа противника отрезала этот отряд от главных сил флотилии, и дальнейшие [369] операции наши суда в этом районе вели, базируясь на Жлобин. Здесь флотилии удалось оказать помощь 2 нашим дивизиям, прижатым к Днепру, и переправить их под огнем на левый (наш) берег.
В первых числах мая противник подошел к Киеву. Стало очевидным, что Днепр будет перерезан, а следовательно, возник чрезвычайно важный вопрос, куда отходить главным силам Днепровской флотилии — вниз или вверх по реке? Ошибка в решении могла иметь следствием тяжелое положение или даже гибель флотилии — особенно если бы она оказалась в конце концов в районе, откуда далее невозможно было бы отступать. Быстрота наступлений противника не позволила разрешить идеально этот вопрос, и флотилия отошла, разделившись на две части. 1-й дивизион направился вверх по реке и далее к Гомелю на Соже, 2-й дивизион (с неготовыми судами 1-го) — вниз, к Екатеринославу. 6 мая противник занял Киев, и флотилия оказалась разрезанной на три части, причем главные силы с комфлотом военмором Смирновым отошли на реку Сож, 2-й дивизион оказался на нижнем Днепре у Екатеринослава, а небольшой отряд военмора Дандре — на Верхнем Днепре у Жлобина.
Контрудар наших армий на Западном фронте
Между тем наше командование, сосредоточив превосходящие силы (82 тысячи против 75 тысяч поляков), двинуло армии в наступление. Несмотря на исключительно благоприятные условия для обороны (левый фланг поляков опирался на озерные, болотистые дефиле, а центр был прикрыт Березиной), противник был сбит, и наши части, заняв Свенцяпы, Молодечно и Борисов, на севере дошли до немецких позиционных линий мировой войны. Поляки, сосредоточив резервы (в том числе и 2,5 пехотные дивизии с Украинского фронта), начали 30 мая контрнаступление в районе Полоцка, оттеснив наши войска назад — но не достигнув, несмотря на все усилия, своих прежних линий.
В этот период на Юго-Западном фронте нами была сосредоточена конная армия Буденного, и 30 мая наши части этого фронта в свою очередь перешли в наступление. Буденный прорвал фронт противника и к 8 июня вышел в район Житомира и Бердичева, закрыв тем самым 3-й польской армии пути отхода на запад. [370]
Лоевский прорыв Днепровской флотилии
Одновременно пехотные части 12-й армии вели наступление вдоль правого берега Днепра от Канева на Киев; в то же время 2-й дивизион Днепровской флотилии, идя с флангом правобережной группы армии, продвигался с боем шаг за шагом на север. 17 мая части дивизиона десантом занимают Канев, отбросив поляков к северу и западу. Наконец, они завязывают упорную борьбу с батареями противника у Триполья (49 верст южнее Киева).
Успех Буденного выдвигал необходимость переброски через Днепр частей 12-й армии, что дало бы возможность нанести сильный и повсеместный удар противнику.
Высшее командование, считавшее необходимым иметь в районе переправы сильную группу судов, отдало приказ главным силам флотилии прорваться к устью Припяти, где должна была происходить указанная переправа. Но путь по Днепру закрывался Лоевскими укреплениями противника, имевшими на господствующих над рекой высотах 14 орудий, массу пулеметов и бомбометов и сильное препятствие для прохода судов, в виде взорванного моста, пролеты которого были, за исключением одного, завалены обломками упавших мостовых ферм.
Первая попытка 1-го дивизиона прорваться, повторенная дважды 19 мая, окончилась неудачей — суда были отражены артиллерийским огнем противника.
В ночь на 1 июня попытка была повторена. Флотилия, в составе канонерских лодок «Мстительный» (флаг комфлота Смирнова), «Геройский», «Малый», «Меткий», «Молодецкий», тральщиков «Запал» и «Трал» с минами заграждения, посыльных судов «Лев Троцкий» и «Головной», благодаря плохой видимости, подошла к мосту незамеченной. Шедшая первой канонерская лодка «Малый», навалившись на быки моста, дала свистком сигнал об аварии. Под открытым немедленно противником ураганным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем «Малый» был снят с устоев моста и прошел в пролет. За ним прошло еще шесть судов. Но противник успел пристреляться к проходу, и шедшие концевыми «Меткий» и «Молодецкий» стали на мель. «Меткий», накрытый огнем и навалившийся на ледорез моста, потонул; другая канонерская лодка повернула обратно.
Прорыв имел громадные последствия: флотилия противника отошла вверх по Припяти, две канлодки и два катера, оставшиеся у Киева, были уничтожены самими поляками, но [371] самое главное — переправа 12-й армии у Печек могла происходить под защитой нашей флотилии, и польские войска в Киеве оказались охваченными с двух сторон.
Польское командование напрягло все силы, чтобы уничтожить переправу. 15 июля противник начал совместную атаку войсковыми частями, своей флотилией и многочисленными аэропланами. Канонерские лодки «Мстительный» и «Малый» успешно отразили натиск противника и приостановили наступление польской пехоты, шедшей в атаку густыми цепями. В это время «Геройский» отражал попытку польских канонерских лодок продвинуться к месту переправы. В результате противник потерпел поражение, и части нашей 12-й армии смогли выдвинуться от реки к западу.
Взятие Киева. Дальнейшее наступление 1-й конной, 12-й и 14-й армий
10 июня три канонерские лодки 2-го дивизиона прорываются через Трипольские укрепления и, подойдя к Киеву, обстреливают его укрепления. 12 июня десантный отряд моряков, поддержанный огнем канлодок, врывается в Киев, поспешно очищаемый поляками.
Между тем положение 3-й польской армии становится отчаянным: с запада в Житомире — Буденный, двигающийся на Коростень и Новоград-Волынск; с севера части 12-й армии (группа Голикова), все ближе и ближе сходящиеся с Буденным. Противник начинает стремительный отход, бросая и сжигая пушки и припасы, — отход, быстро приводящий его части в беспорядок.
К концу июня красные войска уже отбрасывают противника на линию Олевск — Новоград-Волыпск — река Случ — Могилев-Подольский, то есть исходный рубеж польского наступления. Теперь польское командование начинает переброску своих частей с северного фронта на юг — ослабляя себя там, где подготовлялся наш новый удар.
Общее наступление Красной армии. Поражение и отход белополяков
Успех наших армий на Украине отчасти предрешил и успех нашего общего наступления на польском фронте. Во-первых, противник произвел переброски своих частей с севера на [372] юг; при этом следует отметить переброску конницы в то время как раз, когда мы сосредоточили на северо-западном фронте конную группу Гая (3-й конный корпус). В результате на севере численность наших войск к июлю много увеличилась (на Западном фронте с 82 000 до 114 000). Поляки, наоборот, стали слабее (с 75 000 до 58 000). Следует отметить, что на Западном фронте к моменту нашего наступления, впервые за все время гражданской войны, плотность войск (число бойцов на версту) приблизилась к плотности, бывшей на фронтах империалистической войны, достигнув 455 бойцов на версту (для Красной армии), превосходя в 4–8 раз таковую в период наибольшего напряжения на южном и восточном фронтах.
В боях 5 и 6 июля наши части 4-й и 15-й армий сбивают поляков на 160-верстном фронте. 7 июля стоящая южнее 3-я армия форсирует Березину, а расположенный севернее конный корпус Гая прорывается через фронт противника и к 10 июля, занимая Свенцяны, выходит в тыл противника. Северные армии противника начинают отход в весьма тяжелых условиях, взрывая мосты, разрушая железные дороги, сжигая станции и тем стараясь выгадать время и получить возможность задержаться на последующих рубежах.
Западно-Двинская флотилия и ее операции
В состав наших сил Западного фронта входила в начале 1920 года и Западно-Двинская флотилия. Она образовалась из бывшей военно-речной флотилии Советской Латвии, после поражения красных латвийских организаций, и состояла из 3 пароходов и 2 катеров, отошедших на территорию РСФСР.
Эта флотилия была усилена рядом судов и, под командой военмора Тырышкина, к кампании 1920 года имела уже 4 канонерские лодки с 47– и 37-мм орудиями, 2 плавбатареи (по одному — 3» полевому орудию каждая), 4 катера с пулеметами и 6 мелких судов. Слабое вооружение судов этой флотилии объясняется малым размером судов на среднем плесе Западной Двины, что являлось следствием мелководности реки.
В противоположность плавбатареям других флотилий, здесь были деревянные баржи: конечно же, крупнокалиберной артиллерией они вооружены быть не могли. При флотилии [373] имелся и десантный отряд моряков с 3» и 37-мм Макленовскими полевыми пушками.
После вскрытия Двины (25 марта) флотилия работала по очистке тыла армии от бандитов и по перевозке войсковых грузов. С началом первого нашего наступления (14 мая, см. выше) на Западном фронте деятельность ее усилилась. Так как она не имела против себя судов противника на реке, а из-за слабости и малого калибра артиллерии не была в состоянии вести самостоятельно борьбу с береговой артиллерией противника, то на нее весь указанный период, главным образом, возлагались задачи переброски войск и боевого снабжения по реке и поддержка войск при переправах с одного берега на другой.
22 мая десантный отряд, поддержанный судами флотилии, имел бой в районе Узмепы (около Дриссы) со значительными частями противника, поддерживаемого батареей и латышским бронепоездом, обстреливавшими десант с левого берега. В бою в канонерскую лодку «Торопа» и 1 катер были попадания.
13 июня десант и флотилия имели бой у деревни Дрегучка с польской и латышской кавалерией, поддержанной батареями. Огнем с обоих берегов противник пытался заставить флотилию отступить. После перехода армий Западного фронта в наступление, флотилия некоторое время оставалась в районе Западной Двины, охраняя фланг наших войск от нападения латвийских частей.
В связи с продвижением наших войск вперед, возникла мысль создать флотилию в районе Немана. Этот район, изрезанный густой сетью рек и многочисленных каналов, открывает самые широкие возможности для действия соответствующим образом созданной речной флотилии. Наличие флотилии в этом районе, где текут Неман, Бобр, Нарев, Западный Буг и Висла, имело бы огромное значение — тем более что рядом каналов эти речные системы связывались и с Днепром. В связи с этим приказом главкома от 6 августа, комфлоту Западно-Двинской флотилии была поручена организация военно-речных сил на Висле и других реках западного театра. Во исполнение этого распоряжения, на Неман был отправлен дивизион бронекатеров: «Пантера», «Рысь», «Ягуар» и «Кугуар» (прибывших с Волги в конце июня) для создания там флотилии. Однако изменившаяся [374] обстановка заставила отказаться от этого, и эшелоны были возвращены обратно. 23 ноября 1920 года, ввиду заключения мира с Польшей, флотилия была расформирована.
Наступления наших армий в Польше. Варшавское сражение
С началом победоносного наступления Западного фронта совпал и новый наш успех на Украине. Пытавшиеся задержаться восточнее линии Сарны — Константинов — Могилев-Подольский польские армии были вновь разбиты конной армией Буденного, прорвавшего фронт противника и запившего 4 июля Ровно. Южнее, еще 3 июля прошедшая через фронт противника в рейд по его тылам 8-я червонная казачья дивизия к 6 июля уже опустошала район от Черного Острова до Проскурова. 7 июля нами был занят Староконстантинов; украинская группа противника подалась назад, и к 12 июля наши части входят в Каменец-Подольск. В результате на юге начался новый отход польских войск по всему фронту до линии рек Иква, Стырь и Збруч, то есть примерно на линию фронта 1916 года мировой войны.
На севере между тем события разворачивались с большой быстротой. К 11 июля наши армии (4–, 15–, 3–, 16-я) выдвинулись уже на линию Вилейка — Минск — Бобруйск, имея конный корпус Гая на пути в реке Вилии и заходя, таким образом, правым крылом вперед. 14-го июля была занята Вильна; в этом районе войска Литовской республики приняли участие в бою против поляков.
19 июля, после занятия конкорпусом Гая Гродно (за 7 дней им было пройдено 200 верст), польская армия пытается, начав контратаки, задержаться на линии рек Немана и Шары. Но эта попытка противника остается безуспешной; Красная армия после упорных боев форсирует переправы, сбивает противника и продолжает движение вперед. 23 наши части занимают Пинск, а 24 — Волковыск. Новую попытку задержаться противник делает на линии рек Бобра, Нарева и Ясельды; характерно, что эта линия на севере отстоит от предыдущей (Неман — Шара) на 100 верст, а на юге лишь на 50, то есть вдвое меньше. Таким образом, здесь впервые сказывается отчетливо желание противника задержаться именно на южном — Брест-Литовск — Ивангородском направлении, что вполне понятно, так как это направление выводило наши северные [375] армии без форсирования Вислы в тыл польским армиям в Галиции (3-я, 6-я и «Украинская» польские армии).
Наши войска вновь сбивают противника. Гай 29 июля занимает Ломжу, а части 16-й армии 1 августа — Брест-Литовск.
На южном участке фронта почти весь этот период противнику удается удерживаться на занятых позициях. Таким образом, вся линия польского фронта к началу августа изменяется и имеет уже с этого момента выдвинутой северную часть, тогда как ранее (с начала наступления Буденного) было наоборот. К этому времени распределение сил на фронте было еще подобно предшествующему, а именно: в его северной части (от границы восточной Пруссии до Буга в районе Малкина) против пехотных и кавалерийских дивизий противника наступали 11 наших дивизий плюс конный корпус Гая, на среднем (по Бугу до верховьев Припяти) — 7 польских дивизий отходили перед 10 нашими. Наконец, на южном фланге (от Влодавы до Карпат) нашим дивизиям (считая в том числе и всю конную армию Буденного) было противопоставлено 15,5 дивизий противника. Таким образом, на южном участке противник имел несомненный перевес в силах, это и было причиной замедления нашего движения, а каждый наш новый успех при таком неравенстве сил все больше и больше изматывал оперировавшие здесь наши 12–, 14– и 1-ю конную армию.
План, составленный нашим высшим командованием, выдвигал задачу овладения Варшавой, и овладения немедленного. Это решение нашего командования охарактеризовано в работе Главкома{47} так:
«Перед нашим командованием, естественно, стал во всю свою величину вопрос: посильно ли немедленное решение предстоящей задачи для Красной армии в том ее составе и состоянии, в котором она подошла к Бугу, и справится ли тыл. И теперь (статья написана в 1922 г.) как и тогда, на это приходится ответить: и да и нет. Если мы были правы [376] в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белополяков и если утомление Красной армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было отказаться совсем, так как было уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и тем окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию.Таким образом, Красная армия открыто пошла на риск, и риск чрезмерный. Ведь операция, даже при удовлетворительном разрешении всех перечисленных условий, должна была вестись, прежде всего, без всякого тыла, который быстро восстановить было совершенно невозможно после произведенных белополяками разрушений.
Здесь был и еще один момент риска, который создавался тем политическим значением Данцигского коридора, которого Красная армия не могла не оценить и принуждена была принять план овладения Варшавой с севера, так как, прежде всего, надо было отрезать ее от той магистрали, по которой не только подавалась материальная помощь самими поляками, но могла появиться помощь Антанты (читай: Франции) живой силой.
Сама операция овладения Варшавой с севера крайне отрывала наши главные силы от Ивангородского направления, куда отходили значительные силы белополяков, а затем чрезмерно растягивала наш фронт.
Таким образом, к моменту развязки мы шли, с каждым днем уменьшаясь в числе, в боевых припасах и растягивая свой фронт, но шли с надеждой, что своевременно подадим помощь протянутой руке польского рабочего; ради этой главной задачи стоило рисковать, тем более что Красная армия это умела и знала, что такое риск».
Таким образом, план наш сводился к перехвату Данцигского коридора и захвату Варшавы с севера. Обеспечением (и значительным) могло служить дальнейшее наступление армий Юго-Западного фронта, и особенно 1-й конной, которая была в районе Грубешова (всего на 100 верст в юго-востоку от Люблина; фактически конармия была несколько южнее втянута [377] в бой за Львов), то есть почти в тылу самого опасного для нас направления контрудара противника.
С началом августа наши южные армии вновь сбивают противника, выходя к 7 августа на линию Западного Буга от Влодавы, а 11-го занимая Грубешов на его правом берегу. Главное командование отдает еще 6-го приказ о выводе армии Буденного в резерв (Грубешов был занят не Буденным, а 12-й армией), но сделать это, по условиям боя (вспомним, что на этом участке перевес сил был у поляков), оказалось невозможно.
Северные армии победоносно продвигались вперед. Гай 12 августа занял Серпец, а 16-го переправился через Вислу у Влоцлавска. В Данцигском направлении наши части достигли линии Сольдау — Страсбург. В центре нами был занят Радимии, южнее наши части вышли к Висле, против Гуры Кальварии и Козениц.
«Наступил тот момент, когда рабочий класс Польши уже действительно мог оказать Красной армии ту помощь, — говорит т. Каменев, — которая дала бы Рабоче-Крестьянской России обеспеченный мир без угроз новых нападений; но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то глубоко запрятали.И вот, после этого факта риск, на который пошла Красная армия, стал перед ней уже в полном объеме, а вместе с ним и неизбежность расплаты за смелость риска».
Между тем польское командование, сдав линию Западного Буга, 6 августа принимает следующий план:
1) удержать Варшаву, во что бы то ни стало,
2) решиться на потерю пространства на южном фронте и, благодаря этому, получить численное превосходство на севере.
Конкретно было намечено: группой генерал Галлера из 5–, 1-й 2-й армий активно оборонять линию Новогеоргиевск — Варшава — средняя Висла, а «маневренной группой» генерала Пилсудского из 3-й и 4-й армий, сконцентрированных в районе Нижнего Вепржа (Люблина), атаковать наступающие красные части. Сюда между 8 и 16 августа были перекинуты три дивизии с Грубешовского и Томашевского направлений, плюс части, отходившие с севера на Ивангород. [378]
К 16 августа распределение сил оказалось следующим: северный участок (Торн — Ивангород) — 10 польских дивизий против 19 наших и конного корпуса Гая; средний (место, выбранное противником для контрудара, Ивангород — Холм) — 2 наших дивизии против 4-х противника, и южный (Холм — Карпаты) — 16 наших против 15,5 дивизий противника{48}. Наличие в тылу у поляков неповрежденной железнодорожной сети и на линии Вислы крепостей и многих переправ, в громадной степени облегчавших маневрирование (переброски) войск, еще более улучшали положение противника.
14 августа поляки, перейдя в наступление из района Новогеоргиевска, 15-го заняли Цеханов. Главный удар начала 4-я армия противника, 17 августа сбившая пашу Полесскую группу и к 18-му уже достигшая Седлеца. Дальнейший отход наших войск за Западный Буг поставил в исключительно тяжелые условия наши северные армии (3–, 15–, 4-ю и конкорпус Гая), которым приходилось отходить узким коридором между Западным Бугом и прусской границей. Части их, с большими потерями, удалось пробиться (Ломжа была занята поляками 22 августа), часть отошла на территорию Восточной Пруссии, где и была интернирована.
На юге противнику, после упорных боев, удалось достигнуть района Броды. В результате 25 августа фронт был по линии: западнее Гродно — Беловеж — восточное Брест-Литовска — Грубешов — Броды.
Последовало двухнедельное затишье.
7 сентября возобновилось польское наступление на Юго-Западном фронте, и в течение недели противник захватывает Ковель, Кобрин и Луцк.
8 середине сентября, уже после начала мирных переговоров, поляки перешли в наступление и на Западном фронте, обойдя наш правый фланг по литовской территории. На линии Вылковыск — Гродно развернулись упорные бои, причем наши армии продолжали постепенно замедляющийся отход к востоку, к 12 октября выйдя на линию: Молодечно — Минск — Слуцк — Коростень — Жмеринка — Ямполь. 12 октября с Польшей было заключено перемирие, и операции закончились. [379]
Образование врангелевского фронта. Значение морской силы на Черном и Азовском морях. Создание Красного флота. Силы противника. Первый период борьбы за Азовское море — господство противника. Борьба за Таганрогский залив. Десант Улагая на Кубани
Разгром на полях Украины и Северного Кавказа деникинских армий не означал еще полной ликвидации южной контрреволюции. В руках противника оставались еще два моря — Каспийское и Черное (с Азовским), и дальнейшие наши действия должны были быть направлены на отражение или уничтожение белых флотов, существовавших на них. Операции нашей флотилии на Каспийском море захватывают всю первую половину лета 1920 года. Они закончились полным уничтожением (захватом) белого флота, и, таким образом, на одном из двух морей противник перестал существовать.
На Черном и Азовском морях задача была неизмеримо сложнее — здесь нам пришлось встретиться с неразложившимся флотом противника, мало того — флотом, составленным из военных судов специальной постройки. Естественно, что борьба тут затянулась до поздней осени 1920 года.
Общая обстановка к моменту отхода противника в Крым
После разгрома деникинских армий под Орлом и Курском большая их часть отошла в направлении на Ростов. На этом же направлении были и наши главные силы. На Крымский полуостров из частей противника отошел лишь 3-й армейский корпус генерал Слащева (13-я и 34-я пех. дивизии), и туда были брошены из наших войск 46-я пехотная и 8-я кавалерийская дивизии. Наличие прекрасных оборонительных позиций, созданных самой природой из Крымских перешейков, стойкость частей (вспомним, что 3-й армкорпус противника в предшествующий период действовал против Махно, то есть не был затронут разложением) и, наконец, искусство начальника, понимавшего значение обороны перешейков, сделали их почти неприступными. Слабость наших частей (всего 2 дивизии), крайняя их изнуренность, так как они только что совершили многомесячный марш с боями по всей Украине, преследуя части противника, еще более облегчали задачу противнику, и нам не удалось форсировать перешейки. [380]
В феврале 1920 года начала выясняться возможность дальнейшей затяжки борьбы на юге — перешейки оставались в руках противника, на Кубани сражения также не были успешны для нас, и лишь Правобережная Укранва была очищена от противника.
Упорная оборона перешейков сохраняла противнику Крымский полуостров как тыловой район, ибо, кроме них и моря, не было других путей в Крым. Между тем разгром группы Шиллинга под Одессой, часть которой на судах бежала в Крым, увеличил число защитников перешейков и сделал их еще более падежной позицией.
А это последнее определяло сейчас же и громадное значение господства в водах Азовского и северо-западной части Черного морей. Это господство давало белым плацдарм для реорганизации их армий, а следовательно, и возможность дальнейшего продолжения борьбы. Мало того, Черное и Азовское моря усиливали разрозненные части Кубанской (главной) и Крымской групп белых, давая им быстрый и безопасный путь для их соединения.
Разгром белых на Кубани и отход лучших частей армий Деникина в Крым завершил создание новой армии, во главе которой стал генерал Врангель, один из лучших генералов противника.
Врангелевская армия и флот
В то время как перешейки защищались 3-м армейским корпусом (переименованным впоследствии во 2-й), в тылу — в Крыму создавалась новая армия: приводились в порядок отступившие с Кубани части и создавались все новые и новые боевые единицы. Постепенно, расширяя организацию, пополняя части пленными красноармейцами и прибывавшими отовсюду белыми, Врангель к осени развернул уже 2 армии в составе 8 пехотных и 6 кавалерийских дивизий, общей численностью 37 000 штыков и сабель и свыше 200 орудий. Усиление армии совершалось постепенно — в первые периоды борьбы она была много слабее из-за отсутствия лошадей (почти не имелось кавалерии и т.д.)
Как мы выше указали, оба фланга противника упирались в море. Господство на них обусловливало самое существование Врангеля, и, естественно, противник обратил значительное внимание [381] на создание морской силы. В отношении судового состава его положение было прекрасно: в распоряжении белых находились остатки Черноморского флота, в 1918 году ушедшего из Новороссийска в Севастополь, захваченного немцами и, наконец, возвращенного «союзниками» Деникину в период успехов последнего.
Этот флот насчитывал в своих рядах — дредноут «Генерал Алексеев» (бывш. «Воля», ранее «Александр III» (21 000 тонн, 12–12'' орудий 52 кал. длиной; номинально 21 узел хода), крейсера: «Генерал Корнилов» (бывш. «Кагул», 7000 тонн, 22 узла, 16–6'' орудий), «Алмаз», 5 миноносцев типа «Новик», несколько угольных 700– и 350-тонных миноносцев (типов «Лейтенант Шестаков» и «Завидный»), несколько подводных лодок новейшего типа и масса вспомогательных судов. Для операций на Азовском море были вооружены бывшие крейсера пограничной стражи «Грозный» и «Страж» (120-мм и 6» пушки), ряд пароходов (по два 6» орудия), буксиров и других судов, а также и плавбатареи (обычного типа). В качестве плавбатареи был использован и старый линейный корабль «Ростислав» (8800 тонн), на котором были приведены в порядок 10» башенные орудия. Как базу противник имел Севастопольский военный порт, громадные запасы и средства которого могли обеспечить флот и значительно больший.
Самой слабой стороной флота противника являлся некомандный его состав. Старые матросы, ненавидевшие белых, были не только ненадежны, но и прямо опасны для противника. Поэтому белое командование прибегало к приему, заслуживающему с нашей стороны самого серьезного внимания. Оно попыталось создать «классовый» флот. Все старые матросы были списаны с судов. Машинная и кочегарная команды были взяты из торгового флота — по-видимому, после известной фильтрации; остальные специальности и все строевые были набраны из гимназистов и юнкеров, прошедших в Севастополе особые школы; наводчиками к орудиям были поставлены сухопутные офицеры. Жалованье личному составу было поднято до больших размеров (машинист получал до 40 000 рублей летом 1920 года).
Для характеристики можно привести табель комплектации эсминца «Пылкий» (типа «Новик»): командир — капитан 2 ранга, старший офицер — старший лейтенант, [382] 5 лейтенантов, 2 мичмана, 14 поручиков, произведенных из кондукторов, и 6 армейских офицеров, то есть всего 29 офицеров; некомандного состава было всего 59 человек, из которых старых матросов всего 8; выпущенных из мореходных училищ — 13, гимназистов и юнкеров — 38. Этот корабль был в резерве, при выходе в плавание брались кочегары из торгового флота.
Подобная система отзывалась на тактических свойствах судов. Перебежчики показывали, что дредноут «Генерал Алексеев» с трудом давал 8 узлов хода, против 21 в прежнее время, причем и на этом ходу пар держали с трудом.
Все же результатом подобной реформы явилась некоторая стойкость противника, и Азовское море (где развернулась главная часть борьбы) было единственным, где Красный флот встретился с неразложившимся флотом белых, почему изучение происходивших операций является для нас особенно ценным.
Противник и его возможности
Находившаяся в Крыму армия Врангеля была почти неуязвима. Но Крым, будучи поистине прекрасной оборонительной позицией, был совершенно не пригоден как место долгой стоянки для войск — он не имел хлеба даже для пропитания населения, и поэтому «выход» противника из Крыма был неизбежен.
Возможных операционных направлений было пять. Первое — выход по перешейкам в северную часть Таврической губернии — было самым простым решением, — здесь был хлеб, а наличие впереди, почти вдоль всего фронта, реки Днепр давало недурную оборонительную позицию; оба фланга могла быть поддержаны флотом (чего не было на Крымских перешейках, где Перекоп и Сивашское дефиле были недостижимыми для огня судовой артиллерии).
После хлеба нужна была живая сила. Второе и третье направление давали ее. Второе вело по Азовскому морю на Дон. Здесь являлась надежда (по мнению противника) на восстание донских казаков; здесь находился Ростов, крупный центр и транзитный пункт на пути к Северному Кавказу из центра республики.
Третье направление — также через Азовское море (то есть опять-таки открытое только при наличии господства на [383] море) вело на Кубань. Здесь также можно было рассчитывать на поддержку казачьего кулацкого населения.
Четвертое направление — по Черному морю на побережье Кавказа (район Сочи — Новороссийск) было менее выгодно. Здесь уже было нельзя рассчитывать на получение живой силы; сам театр, закрытый Кавказским хребтом, форсирование которого, естественно, представляло бы громадные трудности, был мало пригоден для ведения крупных операций. Пересеченная местность облегчала защиту любого пункта.
Пятое операционное направление — через Черное море в район Одесса — Николаев, было самым худшим. Еще существовал ряд минных заграждений времени империалистической войны, сильно стеснявший операции флота. На суше никакой поддержки, кроме десятка «батек» и некоторого количества бандитов, получить, конечно, было нельзя. Наоборот, сама Украина, еще не успокоившаяся, потребовала бы громадного расхода войск, что было не под силу противнику.
Наши возможности
Наше положение было вполне определенным. Ни одна флотилия не вышла к Черному и Азовскому морям. Мало того, мы не могли противопоставить ни одно судно в открытом бою дредноуту «Алексеев» и крейсеру «Корнилов»; наконец, мы не имели ни одной готовой подводной лодки.
При таких условиях естественно было избрать для главного удара тот район моря, где суда противника были бы наиболее стеснены в своих действиях природой. Таковым районом являлось Азовское море. 23-футовые глубины Керченского пролива не позволяли пройти туда ни дредноуту, ни крейсерам противника: малые глубины не допускали действия подводных лодок, и, таким образом, все эти силы не смогли быть выставлены против нас. С другой стороны, захват нами господства на Азовском море также знаменовал бы собой падение Крыма, — лишь путь отступления (шедший по Черному морю) оставался бы открытым противнику.
Поэтому главное наше внимание, а также и внимание противника (так как там шли 2-е и 3-е его операционные направления) были обращены на Азовское море, и главная борьба разыгралась на нем. [384]
Создание флотилий
Сейчас же по выходе армий к побережью морей, было начато создание флотилий. Юго-Западный фронт (сначала командование на море было в руках армий) начал создавать две флотилии: одну на Черном море — в Николаеве, другую на Азовском — в Мариуполе. Кавказский фронт также приступил к созданию флотилии в Ростове-на-Дону; сверх того, 9-я армия организовала отряд судов в Темрюке.
В смысле судового состава наше положение было отчаянным; при отходе белые увели все мало-мальски пригодные суда. Поэтому мы вооружили пароходы и баржи, а в Азовском море, когда не хватило судов (там было всего 2 ледокола, из которых один затопленный, и 6 шхун), приступили к вооружению землеотвозных шаланд. На этих последних судах, забрав дно досками, получили возможность разместить погреба; шаланды имели по три 130-мм орудия и вынесли много боев; главным их недостатком был малый ход (у «Свободы» всего 4 узла). Противник был силен (одних эсминцев имел 9), и не приходилось пренебрегать ничем — всякое судно было годно.
Всего в первое время нами было вооружено 5 канонерских лодок, 4 сторожевых судна (по одному 75-мм орудию) и 5 плавучих батарей (по одному 6» орудию).
Сильнейшей из канонерских лодок была «Знамя Социализма» — бывший ледокол, вооруженный двумя 130-мм орудиями; две канонерские лодки, созданные из землеотвозных шаланд: «Красная Звезда» и Буденный» имели по два 130-мм и по одному 100-мм орудию; наконец, в состав флотилии входили вооруженная паровая шхуна «III Интернационал» (два 120-мм орудия) и землеотвозная шаланда «Свобода» (сначала одно 6'', потом два 100-мм)
Первые операции. Период господства противника.
Противник чувствовал себя совершенно обеспеченным на море. Характерно то, что основное задание, данное главным командованием (еще деникинской армии) своему флоту, предусматривало лишь пресечение каких бы то ни было морских перебросок Красной армии по морю. Из самой формулировки этого задания видно, что, по-видимому, мысль о возможности борьбы за Азовское море у противника не возникала. Поэтому [386] флотилия противника лишь изредка выходила в море (надо было экономить топливо) и появлялась у наших берегов скорее для наблюдения, чем для каких-либо крупных операций. Так, в начале мая флотилия противника, находившаяся в это время под командованием капитана 1 ранга Машукова, вышла в Таганрогский залив. Три наших отряда еще вооружались, к тому же одно из двух (и сильнейшее) судов Мариупольского отряда, уже вооруженных, — «Данай», находилось в это время в море в разведке в районе Бердянска.
На рассвете 2 мая неприятельский отряд появился перед Мариуполем. Его суда, как бы обстреливавшие головное из них, уходившее по направлению порта, не были обнаружены своевременно и, кроме того, головной корабль противника был принят за наше судно «Данай», находившееся в море. Вошедший головной корабль (это было сторожевое судно белых «Никола Пашич»), воспользовавшись полной растерянностью в порту, пулеметным огнем очистил стенку, захватил наше сторожевое судно «Республиканец» (два 47-мм орудия) и бомбардировал порт. 2 и 3 мая этот же отряд белых обстрелял Ейск и Таганрог, вступив в первом из них даже в бой с нашей береговой батареей. Таким образом, противнику удалось достигнуть некоторого успеха, однако не доведенного им до конца — ибо при существующей обстановке его флотилия могла сделать все, что хотела. Исключительно благодаря случайности, другое судно Мариупольского отряда «Данай» (одно — 75-мм орудие), возвращаясь с моря, разошлось с противником и благополучно вернулось в Мариуполь. При других обстоятельствах оно, конечно, было бы тоже захвачено неприятелем.
Выход Врангеля из Крыма
В мае месяце противник закончил реорганизацию значительной части эвакуированных с Кубани частей; сменил ими части, ранее оборонявшие перешейки, и, получив свободные войска, решил использовать их для выхода из Крыма и занятия северной части Таврической губернии (первое операционное направление){49}. Для этого 2-й корпус был в Феодосии [387] погружен на транспорта и под прикрытием боевого флота в составе 2 канлодок («Грозный» и «Страж»), 1 сторожевого судна «Пашич» и 2 плавбатарей прошел в Азовское море. В ночь на 6 июня десантный корпус был высажен у Кирилловки{50}. В то же время главные силы противника перешли в наступление от Перекопа. Противнику, широко использовавшему авиацию, удалось охватить фланги нашей 13-й армии и начать теснить ее к северу. Лишь присутствие у Мелитополя 2-й кавдивизии и на днепровских переправах 15-й пехотной дивизии, шедших на польский фронт и сейчас же брошенных в бой, спасло 13-ю армию от разгрома.
Противнику все же удалось занять северную часть Таврической губернии, выйдя на линию Днепра от устья до Васильевки и далее к Молочному и Бердянску. На этой линии фронт оставался с небольшими изменениями до сентября, причем Бердянск несколько раз переходил из рук в руки. Противник, выйдя из Крыма, расположил 2-й армейский корпус (13-ю и 34-ю пехотные дивизии) против Днепра, 1-й корпус (Дроздовская, Марковская и Корпиловская дивизии) в районе Васильевки и Донской корпус (1–, 2– и 3-я Донские дивизии) на правом фланге (до Азовского моря). Вся конница была выделена и, образовывая мощный кулак в 7000–10 000 сабель с массой аэропланов, составляла резерв Врангеля. Она, занимая среднее положение (район Мепчикура) и обладая большой подвижностью, всегда поспевала к месту решительного боя. Все попытки, произведенные нашей 13-й армией, впоследствии усиленной 6-й армией (в районе Днепра) и 2-й копной (сначала район Гуляй-Поля, потом — Каховки), неизменно терпели неудачу. Прорвав фронт, наши части, преследовавшие отходящего противника, встречали его конницу; перевес в этом пункте переходил на сторону противника, и он разбивал атакующую группу. Затем, перебрасывая конницу по внутренним линиям на другой участок, противник достигал успеха или, по крайней мере, восстановления положения и там. [388]
Объединение морского командования. Первые бои
15 июня первая наша вооруженная канонерская лодка (землечерпательная шаланда) «Свобода» с одним 6-дюймовым орудием, имея на буксире плавбатарею (1–6» орудие), у Бердянска вступила в бой с канонерской лодкой противника «Урал» (2–6» орудия) и его двумя сторожевыми судами («Пашич» и «Азовец»). Бой был не решительным, но отступление сильнейшего противника сильно подняло дух нашей флотилии.
Июнь месяц ознаменовался и другим важным событием. Главное командование на море было передано морякам. Первым следствием этого было объединение всех судов на Азовском море в одну флотилию под командой военмора Гернета; для действий на Дону был создан особый Донской речной дивизион. Другой отряд сформировался в Черном море. Оба они, как и вся береговая оборона (включая и Новороссийский район), были подчинены начальнику морских сил Черного и Азовского морей военмору Домбровскому, имевшему штаб в Мариуполе.
Попытка Врангеля организовать Донской фронт. Бой у Кривой косы
Захват части Таврической губернии обеспечил Врангелю снабжение хлебом армии и Донской фронт Крыма. Следующей задачей расширения рамок борьбы было увеличение армии за счет «жизненных» центров, то есть мест, где на сочувствие населения можно было рассчитывать. И вот, в июле Врангель приступает к использованию второго операционного направления. Был сформирован десант из 1750 донских казаков, с полковником Назаровым (уроженец места высадки) во главе, и погружен на транспорта. Боевой флот, в составе одного экадренного миноносца «Зоркий», трех канонерских лодок (по два — 6» орудия), двух плавбатарей (с одним — 6» орудием каждая) и трех сторожевых судов, 8 июля вместе с транспортами вышел в море.
В это время нами производилось лихорадочное вооружение судов. Были вооружены уже 3 канонерские лодки: «Знамя Социализма» (2–130-мм), «Свобода» (1–6») и «Сталин» (2–75-мм орудия). У входа в Таганрогский залив было поставлено 2 минных заграждения. Наконец, защиту главного [390] нашего порта Мариуполя составляли одно 6» орудие на берегу и 4 плавучих батареи (по одной 6» пушке каждая).
В ночь с 8 на 9 июля флот противника и транспорта с десантом, не обнаруженные, прошли в Таганрогский залив, при этом миновав и линии минных заграждений. Утром 9 июля суда противника, обстреляв берег в районе Кривой косы, приступили к высадке десанта. Наша флотилия сейчас же снялась с якоря и вышла вслед за противником. Пошли и находящиеся в переоборудовании, еще не готовые канонерские лодки (бывшие землеотвозные шаланды) «Красная Звезда» и «Буденный» (на них было установлено по одному 130-мм орудию). Наши суда шли по способности и вступали в бой последовательно. На канонерских лодках «Буденный» и «Красная Звезда» сразу просели подкрепления под орудиями, и они вышли из строя; на «Сталине» вырвало замок одного орудия; однако попытка миноносца противника атаковать наши суда была отбита огнем. Наша флотилия, потеряв половину артиллерии выведенной из строя, отошла в Мариуполь. Противник, окончивший высадку и, по-видимому, озадаченный появлением и смелой атакой наших судов, на ночь вышел из залива, при этом его канонерская лодка «Грозный»{51} подорвалась на наших минах и вышла из строя.
Потеряв «Грозный» и обнаружив наличие наших минных заграждений, комфлот противника не решился больше идти в залив. На следующий день наши оставшиеся в строю суда вновь вышли к Кривой косе и, не встретив флота противника, начали непрерывное бомбардирование десанта Назарова с моря. Бомбардировка продолжалась 11, 12 и 13 июля. 14-го июля Назаров, окружаемый все теснее и теснее нашими войсками на суше, обстреливаемый с моря нашей флотилией, получив отказ в помощи, которую он просил по радио у своего флота, прорвался в глубь страны. Две недели спустя, его отряд бил разбит и уничтожен в бою у станицы Константиновской на Дону{52}. Так кончилась попытка Врангеля образовать Донской фронт. [394]
Попытка Врангеля образовать Кубанский фронт. Наш наступательный план. Ахтаринские операции
Но расширение масштаба борьбы для противника было невозможно без значительного увеличения численности армии. Тем 30 000–40 000 бойцами, которых к этому времени имел Врангель, было явно не под силу расширение занятого основного фронта. И Врангель вновь решил попробовать успех на третьем операционном направлении — на Кубани. На этот раз подготовка была шире.
Операция была начата лишь в то время, когда развившееся в нагорной Кубани повстанческое движение достигло широких размеров. Все действовавшие здесь группы и отряды объединились в одну «Армию Спасения России» под командой Фостикова, уже приступившего к организации «полков» и «дивизий» из отдельных отрядов. Все внимание нашей 9-й армии (стоявшей на Кубани) было отвлечено в эту сторону.
Сам десант — правильнее сказать, экспедиционная армия — насчитывал около 8000 штыков и сабель, 17 орудий и 3 аэроплана{53}. Сверх того, он мог быть поддержан двумя малыми десантами. Местом высадки было выбрано Ахтари. Во главе экспедиции был поставлен генерал Улагай.
Наша флотилия в это время непрерывно усиливалась. В строю было уже 5 канонерских лодок; в Мариуполь по железной дороге прибыли из Каспийского моря 5 истребителей, восполнившие наш главный пробел — недостаток в быстроходных судах. Были усилены минные заграждения у входа в Таганрогский залив и создана тыловая минная позиция у Кривой косы; на Белосарайской и Кривой косах было приступлено к сооружению батарей, причем на первой ставились 8» орудия. Наконец, из стянутых со всех морей десантных отрядов моряков была сформирована морская экспедиционная дивизия, имевшая первое время 3 пехотных полка, 1 кавполк и 2 батареи (всего 2500 штыков и сабель). [396]
В это время и наше морское командование, по соглашению с командующим Юго-Западным фронтом, решило перейти к активным операциям, перевести морем и выбросить в Геническе в тыл противника морскую дивизию. Для обеспечения же операции с моря предполагалось поставить в Керченском проливе минное заграждение. Обе стороны, таким образом, одновременно решили перейти к активным действиям.
Вечером 12 августа в море вышел наш отряд в составе 2 сторожевых судов «Данай» и «Пугачев», имевших на буксире баржу «Дон» с 250 минами, и 5 истребителей (на одном из них шел коморси Немитц), также с минами, и, не замеченный противником, достиг в ночь с 13 на 14 августа Керченского пролива.
Наши суда поставили в проливе, как и было намечено, заграждение, но в темноте истребители потеряли баржу, а затем разошлись и сами. В ночь с 13-го на 14-е боевой флот противника с десантом Улагая также вышел в Азовское море. На рассвете, в районе Темрюка, «Пугачев» и «Данай», ведшие «Дон», были открыты противником. Положение наших судов было почти безнадежным: и громадный перевес в силах, и преимущество скорости хода было на стороне противника. Решение начальника отряда было правильным: сняв людей с баржи «Дон», бросить ее для привлечения внимания противника, а обоим сторожевые судам полным ходом уходить на юг. План удался, и сторожевые суда скрылись в Темрюкской бухте; «Дон» был захвачен противником. Истребителям, также обнаруженным неприятелем, под огнем удалось прорваться в Мариуполь.
Между тем транспортный флот противника достиг Ахтари, выбранного местом высадки. Обстреляв берег, противник произвел десант, сразу имевший крупный успех{54}. Ему удалось разбить и отбросить наши части и захватить большое количество подвижного состава на железнодорожной линии. Разведка наших гидроаэропланов из Мариуполя обнаружила его действия, и флотилия стала срочно готовиться к операциям .
В ночь с 18 на 19 августа 5 наших истребителей прошли в район Ахтари и выставили там минное заграждение. В это [398] же время обоим сторожевым судим, отрезанным в Темрюке, следуя серединой моря, удалось прорваться в Мариуполь.
Первой операцией нашего боевого флота была атака дозорных судов противника, так как со времени операции у Кривой косы противник имел постоянно 1 или 2 судна к юго-западу от Белосарайской косы. Для этого с закатом солнца 19 августа все готовые наши канонерские лодки («Знамя Социализма», «Красная Звезда», «Буденный», «III Интернационал» и «Свобода»), 2 сторожевых судна и 3 истребителя вышли в море, имея целью ночью обойти и на рассвете атаковать с тыла дозорные суда противника, отрезав им отступление. Хотя попытка эта не удалась, ибо дозорная канонерская лодка противника стояла западнее обычного места, и ей, после перестрелки, пользуясь преимуществом в ходе, удалось скрыться, но все же выход наших судов имел большое значение, так как противник с этого дня убрал дозорное судно, прекратив непосредственное наблюдение за входом в залив — чем открыл для нас возможность расширить свои операции.
Успех (хотя и не полный) первой активной операции сразу поднял дух флота и имел следствием решение командования перейти к более крупным операциям. Вышедшая в ночь на 21 августа наша флотилия, в составе 5 канлодок, 3 сторожевых судов и 2 истребителей, утром на следующий день вошла на Ахтаринский рейд и бомбардировала расположение противника, вступив в бой с его батареями и принудив их к молчанию. При этом наши суда были атакованы аэропланами противника. Этот выход флотилии нанес, без сомнения, весьма чувствительный моральный удар Улагаю, так как показал последнему всю ненадежность его коммуникационной линии.
Между тем успех на суше начал переходить на пашу сторону. Подходившим нашим подкреплениям удалось задержать наступление противника и даже отбросить его на некоторых занятых им районах.
Тогда, для поддержки Улагая, Врангель направляет еще два десанта: первый из них на Таманский полуостров, второй в район Сукко. Обоим удалось высадиться, но дальнейшее распространение их нами было сдержано.
Все же положение наших войск, находившихся между армией Улагая и повстанцами Фостикова, распространявшимися [400] все шире и шире, и двумя новыми (у Сукко и на Тамани) десантами противника, было весьма тяжелым. Малейший неуспех мог привести к потере Екатеринодара и с ним значительной части Кубани, что знаменовало бы образование нового Кубанского фронта.
Ввиду этого решено было напрячь все силы для скорейшей ликвидации Улагая. Одним из намеченных мероприятий была переброска морем и высадка в Ахтари морской экспедиционной дивизии: риск, и очень значительный, этой операции вполне окупался значением, которое имело бы появление дивизии в тылу у противника. И вот, в ночь с 23 на 24 августа, после произведенной накануне тщательной разведки гидроаэропланами, наш транспортный флот из 11 пароходов, 3 барж{55} и 2 плавбатарей (на палубах последних были лошади и орудия) вышел в море. Для защиты транспортов с ними шли 3 сторожевых судна и 2 плавучих батареи, а мористее держались наши главные силы: 5 канонерских лодок и 5 истребителей. Встреченные сначала канонерская лодка, а затем миноносец противника, после перестрелки на большой дистанции с нашими канонерская лодками, отошли, и к вечеру десант был уже южнее станицы Камышеватской, где и начал высадку, продолжавшуюся до вечера 25 августа{56}.
Боевой отряд тем временем прошел на Ахтарииский рейд, обстреляв Ахтари, а истребители поставили новое минное заграждение. [401] На обратном пути (на закате 25 августа) наши суда вновь встретились с противником, также не принявшим боя. Для нас же, имевших под берегом транспорта, бой был явно невыгоден. 26-го транспорта и боевой флот вернулись в Таганрогский залив. В этот период флотилия противника потеряла подорванными на минах миноносец «Жаркий» и транспорт «Волга». Положение армии Улагая резко изменилось к худшему. Десанты противника у Сукко и на Тамани были ликвидированы; сама армия Улагая была после упорных боев сбита с линии Ахтари — Тимашевская и начала отход на юго-запад в плавни; усиленная непрерывно подходившими подкреплениями наша 9-я армия имела уже большой перевес в силах (наша армия — около 20 000 штыков, 5.000 сабель и свыше 85 орудий, против 8000 штыков и сабель и 17 орудий противника).
Неуспех Улагая заставил Врангеля отказаться от попытки образования Кубанского фронта. В районе Ачуева противник произвел обратную посадку экспедиционной армии на суда{57}, и к 5–6 сентября Кубань была очищена от противника.
Наша флотилия, получив известие об отходе противника, сделала попытку закрыть путь отступления минами. Однако вышедшим в море 5 истребителям (с начальником действующего отряда Хвицким) осуществить это не удалось, так как они были встречены миноносцами противника, и лишь благодаря наступившей темноте смогли отойти без потерь.
Неудача Кубанской операции Врангеля явилась поворотным пунктом всей кампании. Последовавшая вслед за неудачей на Дону, она ясно показала Врангелю, что рассчитывать на расширение рамок борьбы он не может. Без этого же ему оставалась только оборона — может быть, долгая и успешная, но, лишенный резервов, он рано или поздно был обречен на гибель.
Вместе с тем наша Азовская флотилия, закаленная в происходивших операциях, уверенная в своих силах, приступила к операциям у неприятельского побережья. [402]
Операции в Северной Таврии. Действия в северо-западной части Черного моря. Инциденты с судами Антанты. Операции у Кавказского побережья. Переход Врангеля в наступление. Последние действия на суше и на море
Между тем на основном врангелевском фронте — в Северной Таврии — все время происходили крупные бои. Главные попытки сломить фронт противника, остававшийся со времени июньской операции неподвижным, были нами сделаны в начале июля и в конце августа. В начале июля нами был сформирован и сосредоточен в восточной части фронта конный корпус (три дивизии) Жлобы. Предполагалось, что его удар в направлении на Мелитополь нанесет потрясение всему фронту противника, главные части которого, как мы уже отмечали, были выдвинуты к району Александровска. Жлобе, перешедшему в наступление от Верхнего Токмака, удалось сбить фронтовые части противника и продвинуться в районы южнее станции Большой Токмак. Тогда противник прибег к совершенно новому маневру. Навстречу Жлобе было направлено несколько отрядов аэропланов, начавших непрерывные атаки с воздуха на идущую кавалерию. Не будучи в состоянии продвигаться при подобных условиях, наш конный корпус задержался, что дало возможность противнику сосредоточить свои силы и обрушиться на него со всех сторон. Атакованный со всех сторон корпус Жлобы понес огромные потери, и лишь отдельным частям удалось вырваться из окружающего кольца и прорваться к нашим частям.
В конце августа, как раз в то время, когда противник произвел десант Улагая на Кубани, нами было предпринято повое решительное наступление. На этот раз наступали сразу три армии: 13-я, вновь пополненная, наступала с северо-востока из района Васильевка — Большой Токмак — Нельговка, вновь сформированная 6-я армия от Каховки, где в наших руках находился на левом берегу Днепра сильно укрепленный плацдарм, и, наконец, 2-я конная армия, собранная в кулак, была брошена от Васильевки на прорыв фронта противника и быстро достигла района Малая Белозерка.
Противник повел на нашу конницу непрерывные атаки с воздуха, обстреливая наши части из пулеметов и аэропланов и лишь на закате каждого дня (когда силы коней были измотаны) бросал в атаку свою кавалерию. Наличность у него [403] крупной конпой массы, двигавшейся параллельно и южнее нашей, обеспечивала безопасность его тылов. В результате 2-я конная армия прорвалась к нашей Каховской группе, совершенно измотанная, и должна была быть сейчас же выведена в резерв; атаки 6-й и 13-й армий также успеха не имели. Таким образом, и это второе сражение было явно неуспешным. Однако и противник, ведший неоднократные атаки своим Вторым корпусом на Каховский плацдарм, несмотря на применение танков (часть которых была нами захвачена в боях), отступил с большими потерями.
В результате установилось как бы некоторое равновесие. Противник не мог добиться успеха ни на Дону, ни на Кубани, и тем был лишен возможности расширить масштаб своих операций. С другой стороны, и наши попытки загнать его войска обратно в Крым оканчивались неудачами.
Операции в северо-западной части Черного моря
Сейчас же по выходе наших войск на побережье Черного моря, там началось создание флотилии путем вооружения буксирных судов, барж и катеров. Одновременно на верфях продолжалась достройка захваченных неготовых военных судов бывшего Черноморского флота — легкого крейсера «Адмирал Нахимов», трех миноносцев, четырех подводных лодок и четырех тральщиков типа «Эльпидифо». Однако из всех этих судов в строй удалось ввести лишь одну подводную лодку «Троцкий» (бывшая АГ-23) и один «Эльпидифор». Поэтому вся тяжесть операции легла на вооруженные торговые суда. К середине кампании было вооружено 8 канонерских лодок, 16 сторожевых судов, 4 посыльных судна, 3 плавбатареи и дивизия траления из 14 судов. В противоположность Азовскому морю, недостатка в судах здесь не было, но зато силы противника были здесь много больше, а главное, состояли из боевых судов специальной постройки. Ряд береговых батарей и поставленные минные заграждения усиливали оборону района.
Инциденты с судами Антанты
Во все время воины с Врангелем на южных приморских границах республики существовало чрезвычайно оригинальное положение. [404]
С одной стороны, на Черном море находился неприятельский (белый и Антанты) флот; с другой стороны, Черноморское побережье служило районом, с которым зарубежные государства поддерживали сношения даже мирного характера. Так, через Одесский порт, а впоследствии и через Новороссийский доставлялись в пределы Советских республик бывшие военнопленные периода империалистической войны, в Одессу же приходили итальянские пароходы за хлебом и т.д. Был установлен целый ряд правил, каким способом иностранные суда (пароходы обыкновенно сопровождались и военными судами) могут подходить к нашему побережью. Это вполне понятно. Каждое появление иностранного военного корабля, в сущности, означало ознакомление посторонних с методами защиты порта, свободными от мин фарватерами и т.д. В течение лета и осени 1920 года между нашими береговыми укреплениями и судами, с одной стороны, и кораблями Антанты — с другой, произошел целый ряд конфликтов, доходивших даже до вооруженного столкновения.
Отметим лишь некоторые из них. Первым «инцидентом» было столкновение с французской канонерской лодкой «Ла Скарп». Этот французский корабль входил в наши воды без предупреждения и пренебрегая какими бы то ни было формальностями. В начале мая «Ла Скарп» вошел в Днепровско-Бугский лиман и подвергся обстрелу с нашей плавбатареи. Получив несколько попаданий, канонерская лодка подняла белый флаг и остановилась. Съехавшие на берег для «объяснений» командир и переводчики были арестованы. Произошел крупный инцидент, и французское командование начало уже стягивать свои силы к Очакову. Во избежание возможного кровопролития, Советское правительство приказало отпустить канлодку. Однако этот инцидент послужил хорошим уроком, и французские суда с этого дня, появляясь в наших водах, стали соблюдать все установленные формальности.
Крупное столкновение произошло в Новороссийске, где командир итальянского крейсера «Этна», пользуясь отсутствием защиты города, выпустил несколько залпов по берегу.
Другой итальянский корабль, эсминец «Раккия», шедший конвоиром трех транспортов с военнопленными, решился самостоятельно подойти к Одесской бухте и наскочил 20 июля на поставленное нами ранее минное заграждение. Эсминец [405] погиб, а транспорта с большим трудом удалось вывести из минных полей.
Наконец, в начале августа в районе Одессы произошел самый крупный инцидент, едва не приведший к вооруженному столкновению с французским флотом. 31 июля французская канонерская лодка «Изард» отконвоировала к Одессе четыре транспорта с военнопленными. Когда была произведена разгрузка военнопленных, оказалось, что на двух транспортах «Батавия» и «Алегрет» имеется 28 гидроаэропланов, по всей видимости направляемых в Крым для Добрармии. Таким образом, бесцеремонность французов дошла до крайней степени — в русской порт зашел транспорт с военным имуществом для противника, то есть с самой явной контрабандой.
Центром было предписано аэропланы секвестровать во что бы то ни стало, однако, избегая кровопролития. Французы пытались всячески затемнить вопрос, уверяя, что гидроаэропланы предназначены для французских войск в Турции, предлагали аппараты уничтожить и т.д.{58} Когда Реввоенсоветом Республики было передано согласие на уничтожение аэропланов, обстановка уже изменилась. К Одессе подошли три крупных французских боевых корабля. Моментально тон французского командования переменился: теперь уже требовалось, и требовалось ультимативно, освободить самолеты до такого-то часа или... будет бомбардирована Одесса. Было ясно, что оттяжка была нужна лишь, чтобы подвести крупные силы, и что французское командование не остановится перед бомбардировкой беззащитного города. Мы уступили, транспорты были отпущены, и аэропланы пошли в Крым к Врангелю.
При таких трудных обстоятельствах приходилось работать нашему морскому командованию на побережье Черного моря. Конечно, боевые операции продолжались само собой, ведь побережью был противопоставлен, кроме флота Антанты, попеременно, то нейтрального, то враждебного, и флот Врангеля — открытый неприятель.
На Днепре и в Днепровско-Бугском лимане деятельность нашей флотилии заключалась в поддержке частей нашей армии, ибо северный берег реки и Каховский плацдарм были в [406] наших руках, а южный в руках противника. Крупнейшей из боевых операций, по своему значению, было подавление восстания в районе Станиславовки в ночь с 23 на 24 июня. Противнику удалось захватить один катер, в то время как врангелевские войска пытались произвести десант у мыса Аджиаск и у входа в Бугский лиман, но были отражены огнем канлодки «Харьков». На следующую ночь сводным отрядом наших войск, при поддержке судов «Стреляна», «Бессарабец» и «Агарфена», восстание было ликвидировано. Противник в это время зашевелился и на море, и «Кагул» бомбардировал нашу Первомайскую батарею, но после ответного огня и полученных попаданий, отошел.
В Очаковском районе, постепенно усиливаемом возводимыми береговыми батареями, борьба была много упорнее. Здесь основной задачей было недопущение прорыва судов противника в Днепровско-Бугский лиман. Кроме того, необходимо было нести дозор в море, чтобы пресечь сношение противника с контрреволюционными организациями на побережье.
Очаковской группе береговых батарей, поддерживаемой плавбатареями, пришлось выдержать до двадцати боев с судами противника. С 6 августа на Тендровской рейде появился дредноут «Генерал Алексеев» (также принимавший участие в бомбардировках), 12-дюймовая артиллерия которого со своими 28-пудовыми снарядами давала решительное преимущество последнему. Лишь действия нашей гидроавиации заставляли его иногда прекращать бомбардировку и вступать в бой с воздушным врагом.
Но решительных действий в этом районе противник не предпринимал.
Операции у Кавказского побережья
Кавказское побережье (от Керченского пролива до грузинской границы) было нами также укреплено, а подходы к портам — заминированы. Сделана была попытка и создания флотилии. Главным препятствием для последнего было отсутствие в захваченных нами портах крупных судов.
Следует отметить, что в сентябре 1920 года в Новороссийский порт пришли присланные из Турции Мустафой Кемалем канонерские лодки «Айдин-Рейс» и «Перевеза» (560 тонн водоизмещения, 14 узлов хода). Позднее их прибытие не позволило [407] использовать их для военных действий. Об инциденте с крейсером «Этна» мы уже говорили, и теперь остается только отметить поход катера ИМ-17.
Белое командование высаживало на Кавказское побережье (главным образом, со стороны Азовского моря) многочисленных агентов с целью поднятия восстаний против Советской власти. Подобная же идея была использована и нами. Однако следует заметить, что для нас переброска людей морем, на котором господствовал противник, представляло неизмеримо большие трудности. Тем не менее в начале августа моторному катеру ИМ-17 удалось пересечь Черное море и высадить в районе Судака целую группу в 12 человек. Встретивший катер эсминец противника его не атаковал, по-видимому приняв за минный катер типа «СМВ», — иначе говоря, сам опасаясь атаки.
Переход армий Врангеля в наступление. Поражение 13-й армии
В начале сентября армии Врангеля перешли в общее наступление. 13 сентября Донской корпус противника прорвал фронт 40-й пехотной дивизии, составлявшей левый фланг 13-й армии, и, разгромив ее, стал быстро распространяться к северу и северо-западу, охватывая с фланга всю 13-ю армию. Последовавшее поражение смежных частей и быстрый отход армии к Александровску, а затем частью и за Днепр, оголил всю восточную часть фронта.
Чтобы вывести части 13-й армии из-под ударов противника, нужно было произвести сильную демонстрацию для отвлечения внимания противника от Харьковского направления, куда отходили главные силы нашей армии. Эта задача командующим Юго-Западным фронтом была возложена на Морскую Экспедиционную дивизию, к атому времени возвращенную с Кубани и насчитывавшую до 3400 штыков и сабель и 8 орудий. Двинутой в наступление Морской дивизии удалось быстро оттеснить мелкие части противника и достигнуть линии Андреевка — Бердянск, причем последний был занят группой войск Бердянского гарнизона (около 100 штыков и сабель), наступавших на левом фланге Морской дивизии.
Противнику, выдвинувшему первую Донскую кавдивизию, удалось полностью уничтожить наш Черноморский полк, но дальнейшее его движение было приостановлено после упорного боя у Стародубовки, в котором с нашей стороны полностью [408] погибли два батальона Кронштадтского полка, но и противник понес крупные потери. Во всяком случае, в этих боях выяснилась непригодность организации крупных пехотных частей из моряков, снятых с судов, особенно для полевой войны. В это время крупные события развернулись и на Азовском море.
Морское сражение у Обиточной косы
Отряд судов противника бомбардировал 14 сентября Бердянск. Наша флотилия, узнав о начале бомбардировки, сейчас же вышла к Бердянску. Шли канонерские лодки: «Буденный» (флаг начальника отряда Хвицкого: 2–130-мм, 1–100мм,), «Красная Звезда» (2–130-мм, 1–100-мм), «Знамя Социализма» (2–130-мм.) и «Свобода» (1–130-мм), сторожевые суда «Данай», «Пугачев» и «Пролетарий» (все по 1–75-мм). Однако когда на закате солнца наша флотилия подошла к Бердянску, противника там не было, и лишь на западе были замечены дымки. Хвицкий решил идти за Обиточную косу, где мог ночевать противник, и на рассвете, в случае встречи, атаковать его.
Суда обогнули косу и на рассвете 15 сентября действительно обнаружили стоящую на якоре флотилию противника в составе 4 канонерских лодок, 1 миноносца и 2 сторожевых судов. Наш отряд повернул влево и открыл огонь по противнику, вызвавший на его судах замешательство и заставивший их сняться с якоря; в то же время и на наших судах вышли из строя орудия (заели стреляющие приспособления), и бой пришлось прекратить.
Флагманский артиллерист обошел на сторожевом судне канонерские лодки, и артиллерия была приведена в порядок. В это время с норд-оста показался флот противника, в составе канонерских лодок: «Урал» (командующий старший лейтенант Карпов; 2–6» орудия), «Салгир» (2–6» орудия). «Джигит» (1–100-мм, 1–75-мм) и «Гайдамак» (1–6» орудие), и бой возобновился, причем дистанция постепенно уменьшилась до 35 кабельтовых. Миноносец противника «Звонкий», полным ходом обойдя голову нашей линии, пытался атаковать наши суда с правого борта, но был отбит огнем сторожевых судов и 100-мм орудий «Красной Звезды» и «Буденного»{59}. [410]
Около 12 часов 100-мм снаряд, попавший в «Знамя Социализма», повредил трубы питания котла. «Красная Звезда» взяла на буксир поврежденное судно; «Данай» передал, взамен тяжело раненного механика, на «Знамя Социализма» своего, и бой продолжался, но скорость хода нашей линии уменьшилась до трех узлов.
Около 1 часу дня было сразу 2 попадания во второй корабль противника «Салгир», и он стал тонуть. «Урал» снял команду с поврежденного судна. В это время попал снаряд и в «Урал», и отряд противника, дав полный ход, ушел на зюйд-ост. С мачт «Салгира» нами было взято 3 пленных, и наши суда повернули к Мариуполю.
Как впоследствии выяснилось, противник по радиотелеграфу вызвал из Керчи эскадренный миноносец «Беспокойный» (3–100-мм, 30 узлов) и канонерскую лодку «Страж» (2–6»), но первый из них подорвался на минном заграждении, и оба судна возвратились обратно.
Поражение флота противника в открытом бою произвело сильное впечатление в Севастополе. Командующий Азовской флотилией контр-адмирал Машуков был сменен. В состав флотилии были введены миноносцы типа «Новик», противник стал применять постановки мин заграждения, началась подготовка по использованию мин Уайтхеда; авиация в Керчи была значительно усилена, и с этого времени начались воздушные налеты на Мариуполь. Одновременно противник развернул и отряды тральщиков.
Но все это, по-видимому, казалось Врангелю недостаточным, и он решил применить против Мариуполя испытанное средство — свои войска.
Наступление белых на Мариуполь
Пользуясь полным расстройством 13-й армии, Врангель двинул к Мариуполю 1–, 2–, 3-ю Донские и 4-ю Кубанскую конную дивизию и 27 сентября атаковал в этом районе наши войска, состоявшие из переброшенных морем из Ейска двух бригад 2-й Донской дивизии и Морской Экспедиционной дивизии. После упорного боя, продолжавшегося весь день, во время которого обе стороны понесли тяжелые потери, наши части принуждены были оставить Мариуполь. Береговые батареи были взорваны при отходе, а наша флотилия отошла к Таганрогу. [412]
Части противника, заняв город, оставались в нем недолго. Наличие в южной части Донбасса нашей группы из трех дивизий (9-й и 7-й кавалерийских и 9-й пехотной) заставило противника вскоре очистить Мариуполь. В это время флотилия противника вошла в Таганрогский залив, потеряв взорвавшимися и потонувшими при форсировании наших минных заграждений 3 тральщика. Отход наших войск к Таганрогу и явившийся следствием этого взрыв 6» батарей у Кривой косы обесценил для нас и тыловую позицию. Вошедший в залив противник поставил сейчас же несколько минных заграждений. Вышедшая к Кривой косе наша флотилия встретила флот противника из двух миноносцев и 3 канонерских лодок, по боя не произошло, так как наши суда при атаке должны были бы пересечь неприятельское минное заграждение, а сам противник также не атаковал наших судов.
При тралении минных заграждений в этом районе взорвался и затонул впоследствии наш тральщик «Володарский».
Сражение в Северной Таврии. Отход армии Врангеля в Крым
К началу октября армия Врангеля занимала фронт по Днепру от устья до Александровска и далее на восток через Орехов — Пологи до Мариуполя. К этому времени на Польском фронте было заключено перемирие, и Врангелю стало ясно, что на Южный фронт будут стянуты наши большие силы. Поэтому он и решается до их подхода сделать попытку разбить наши армии по частям. 13-я армия на левом берегу Днепра была разбита и отброшена еще в предшествующий период (13–23 сентября). Мариупольская группа наших войск — вторая Донская и Морская Экспедиционная дивизии — потерпела поражение несколько позже (27–29 сентября). Затем Врангель пытался атаковать и разбить наши части также и на правом берегу Днепра. Однако наступление это, начатое переправой белых войск в районе Никополя и Александровска на правый берег Днепра, благодаря введению нами в бой 2-й конной армии, успеха для противника не имело. В бою был убит командующий ударной группой генерал Улагай, а части противника, понесшие значительные потери, принуждены были вновь отойти за Днепр.
Неуспех этого наступления и неудача нового штурма Каховского плацдарма, предпринятого одновременно противником, [414] предопределили дальнейшие события, и Врангель начинает отводить армии назад, рассчитывая успеть отойти за перешейки до начала нашего общего наступления.
Между тем 26-го октября развертывание наших сил было закончено, и наши части перешли в наступление. В районе нижнего течения Днепра были расположены: 6-я армия (38 000 штыков и сабель) и 1-я конная армия Буденного (14 000 сабель и 2500 штыков); далее у Никополя — 2-я конная армия (6000 штыков, 5500 сабель) и на фронте Александровск — Бердянск 4-я и 13-я армии (в общей сложности 56000 штыков и 11 000 сабель), не считая повстанческой армии Махно, стоявшей в районе Пологи (РВС Южного фронта был заключен с Махно перед этим мир и союз).
Таким образом, на небольшом сравнительно фронте мы имели громадные силы, — всего, не считая Махно, свыше 100 000 штыков, 33 000 сабель, 550 орудий и т.д. Силы Врангеля были много меньше — все его армии имели 22 000 штыков и 15 000 сабель{60}. Расположение войск его было прежнее, лишь вновь сформированный 3-й армейский корпус стоял между Донским и 1-м корпусами, за счет чего 1-й корпус подался несколько к западу (М. Белозерка — Верхн. Рогачик).
Сражение началось чрезвычайно благоприятно для нас: 2-й армейский корпус противника от Каховки отошел на Перекопские позиции, и 6-я армия, преследуя его, без боя достигла Перекопа; 1-я конная армия, выйдя из-за нее, продвинулась на линию Геническ — Сальково (вход в Сивашское дефиле) — Петровское — Айгаман. 2-я конная армия, также почти без боя, переправилась у Никополя. В результате противник оказался [415] окруженным, так как наша 4-я кавдивизия разбила тыловые части его 1-го корпуса и разрушила железную дорогу, идущую в Крым.
Поняв опасность положения, противник прибег к следующему маневру. Учтя большое расстояние между наступающими с севера и северо-востока нашими 1-й конной, 13-й, 4-й и «повстанческими» армиями и развернувшейся в его тылу конной армии Буденного, он решается обрушиться всей массой своих войск на эту последнюю и разделаться с ней до подхода наших главных сил. Разделение конной армии на группы еще более облегчает ему задачу, так как позволяет последовательно атаковать ее части.
В то время как против 2-й конной, 13-й, 4-й и «повстанческой» армий оставались лишь одни заслоны противника и часть Донского его корпуса, все остальные его войска начинают марш к югу. Вся конница и лучшая пехота (1-й корпус) с рассветом 30 октября атакуют 11-ю и 6-ю кавдивизии армии Буденного у Айгамана и, смяв их, после упорного боя, отбрасывают к юго-западу — на Ново-Троицкое. Днем 31 октября эта же ударная группа противника оттесняет в западу и Особую кавбригаду. В ночь с 31-го на 1-е противник атаковал и 14-ю кавдивизию у Рождественского и совершенно ее рассеял. Наконец, последняя из дивизий армии Буденного, 4-я кавалерийская, была 31-го же атакована другой группой противника (Донской корпус) и также отброшена от Сивашского дефиле к западу. Таким образом, противник очистил себе дорогу в Крым, куда и стали отходить его части. 13–, 4– и 2-я конная армии, медленно продвигавшиеся вперед, достигли Чонгарского полуострова лишь после отхода противника (3 ноября) и далее Сивашского моста продвинуться не смогли. Но и части противника были сильно измотаны, понесли большие потери и перемешались{61}.
После пятидневного перерыва, необходимого нам для перегруппировки и подтягивания войск, в ночь на 7 ноября части 6-й армии приготовились для атаки Перекопского перешейка. Было предположено атаковать Турецкий Вал (главную позицию противника) группой в 6000 штыков и сабель, при поддержке огня из 55 орудий, направив в то же время главные [416] силы (52-ю и 15-ю стрелковые дивизии и 153-ю бригаду), общей численностью до 20 000 штыков и сабель — в обход по высохшему дну Сиваша на Литовский полуостров (то есть в тыл Турецкого Вала).
Несмотря на подавляющее преимущество наших сил, все наши атаки на Турецкий Вал были отбиты. Частям же главной группы удалось пройти и после упорного боя удержаться на Литовском полуострове. Противник, производивший частичную смену частей 1-го и 2-го корпусов, начал атаки на обходную группу с рассветом, но успеха не имел и, отойдя к югу от Литовского полуострова, вечером 8 ноября очистил и Турецкий Вал. Характерно отметить, что ветер, дувший с запада и таким образом способствовавший осушению дна Сиваша, к вечеру 8-го переменился, и вода начала покрывать путь, по которому только что прошли наши части.
10 ноября начался бой за укрепленные Юшуньские позиции. Здесь сражалась наша 6-я армия и все наличные силы противника, причем бой достиг исключительного напряжения, напоминая своим ожесточением и силой артиллерийского огня сражения мировой войны. Несмотря на отчаянную защиту, к вечеру 10 ноября в наших руках оказались все неприятельские позиции, и Врангель отдал приказ об общем отходе своих сил и эвакуации Крыма. С 10 по 15 ноября во всех крупных портах полуострова (Ялта, Евпатория, Феодосия, Керчь, Севастополь) шла погрузка войск.
12 ноября противник очистил Евпаторию, 14-го Севастополь, а 15-го — порты восточной половины Крыма, уведя с собой весь боевой флот, почти все пароходы, 45 000 человек войск и около 40 000 беженцев. Войска при погрузке бросали лошадей и орудия, и лишь кубанцы увезли с собой 10 полевых пушек. Между тем наши части двинулись вперед, идя без ночлегов и на подводах и делая по 80–90 верст в сутки. После полудня 15 ноября 153-я бригада вошла в Севастополь, где застала уже Ревком.
В этих последних операциях Азовская флотилия уже не смогла принять участия, так как по приходе в Мариуполь была заперта льдами, пробиться через которые, при наличии минных заграждений противника, не представлялось никакой возможности.
Так был ликвидирован последний фронт гражданской войны. [417]