На голубом Ниле
Власть халифы и могущество его армии были навеки сокрушены 2 сентября, и битва при Омдурмане стала естественной кульминацией в истории этой войны. После этой победы Судан перестал привлекать всеобщий интерес. Последний британский батальон был переведен к северу от Ассуана, последний военный корреспондент поспешил назад в Каир или в Лондон. Но военные операции на этом отнюдь не завершились.
Враг был разбит. Оставалось снова завоевать страну. Дервиши провинциальных гарнизонов по-прежнему сохраняли верность халифе. Несколько сильных арабских соединений контролировали территорию. Далекий Кордофан и еще более далекий Дарфур не были ни коим образом затронуты великим сражением при слиянии двух Нилов. Ходили слухи о каких-то европейцах на далеком юге.
Безраздельное господство на водных путях, которым обладал сирдар, позволило вновь быстро занять и формально подчинить большую часть египетского Судана. Все города и станции на основных реках и их притоках были во власти канонерских лодок. Необходимо было только послать войска, чтобы занять их и поднять британский и египетский флаги. Соответственно этому, на Белый и на Голубой Нил были посланы две экспедиции, в задачу которых входило разместить гарнизоны и, насколько было возможно, покорить страну. Первая экспедиция, которой командовал сам сирдар, вышла из Омдурмана 8 сентября и направилась вверх по Белому Нилу к Фашоде. События, связанные с этим важным путешествием, уже были описаны выше. Во второй экспедиции участвовали канонерские лодки «Шейх» и «Хафир», с двумя ротами и духовым оркестром Х-го Суданского полка и [320] батареей пулеметов Максима, под командованием генерала Хан-тера. Выйдя из Омдурмана 19 сентября, они направились вверх по Белому Нилу к Абу Харазу.
22 сентября были получены сведения, что значительная часть армии Османа Дигны, которая не участвовала в сражении при Омдурмане, стоит лагерем на Гезире, в нескольких милях к северу от Руфаа. Шейхи и эмиры в ответ на предложение генерала Хантера сдались, и около 2000 воинов сложили оружие.
Была, однако, еще одна армия дервишей, не собиравшаяся сдаваться захватчикам. Ахмад Федил, усердный и преданный сторонник халифы, был послан после поражения при Атбаре собрать всех дервишей и привести их для пополнения формирующейся при Омдурмане новой армии. Эмир спешил на помощь своему господину с большим и весьма дисциплинированным войском, когда, находясь всего в шестидесяти милях от города, он получил известия о его поражении. Он немедленно остановился и попытался скрыть печальные новости от своих солдат, заявив, что халифа одержал победу и потому в помощи больше не нуждается. Правду, однако, не удалось скрыть надолго. Через несколько дней два посланца, отправленные Слатином, прибыли в лагерь дервишей и объявили об уничтожении Омдурманской армии, бегстве халифы и падении города. Посланцы были наделены полномочиями предложить Ахмаду условия, но этот непреклонный дервиш впал в ярость и, застрелив одного, отослал другого, избитого и униженного, велев ему передать «туркам», что он будет драться до самого конца. Его дервиши, чьи семьи и жены были оставлены вместе с запасами зерна и боеприпасами в Гедарефе под охраной сильного гарнизона в 3000 человек, уговорили своего вождя вернуться и забрать все это имущество.
7 сентября полковник Парсонс, командующий силами в Каесале, в соответствии с прежними инструкциями выступил по направлению к Гедарефу. Стало известно, что Ахмад Федил двигается к Омдурману. Считалось, что Гедареф слабо защищен, и потому драгоценный шанс отрезать самую сильную из оставшихся дервишских армий от ее базы упускать было нельзя. Но все имеющиеся в Кассале силы насчитывали 1350 солдат самых разных родов войск, — необстрелянных, недисциплинированных, [321] уставших от ожидания и ослабленных болезнями, без кавалерии, артиллерии и пулеметов, к тому же среди них было только семь британских офицеров.
Ночью 21 сентября, когда колонна была в одиннадцати милях от Гедарефа, пришли тревожные новости. Дезертир от дервишей пробрался в лагерь и сообщил полковнику Парсонсу, что эмир Саадалла поджидает его с 3500 воинов в двух милях от города. Ситуация была серьезная. Отступление по пересеченной местности перед лицом сильного врага было невозможно. Ничего другого не оставалось, как только атаковать.
Рано утром 22 сентября, в тот самый день, когда генерал Хантер на Голубом Ниле заставил Мусу Дигну и его сторонников сложить оружие, полковник Парсонс и кассалская колонна двинулись на Гедареф, чтобы вступить в бой с любыми находившимися там силами. В половине восьмого в трех милях от Гедарефа были замечены вражеские разведчики. В восемь часов колонна остановилась, и полковник Парсонс со своими офицерами поднялся на небольшой холм, чтобы осмотреть местность. Их взору предстала весьма угрожающая картина. Из травы поднимались четыре правильных линии белых фигур, что говорило как о немалой численности врага, так и о его дисциплине. Впоследствии стало известно, что эмир Саадалла выступил из Гедарефа с 1700 стрелками, 1600 копейщиками и 300 конницы. Долина была каменистой и заросшей растительностью, но справа от дороги поднимался высокий холм, напоминавший седло, поверхность которого казалась более открытой. Холм, похоже, господствовал над подходами из Гедарефа. Наши войска ничего не знали об этой местности, дервишам же она была хорошо знакома. Высота, во всяком случае, увеличивала обзор. Полковник Парсонс решил занять ее.
Был отдан приказ, и колонна стала продвигаться через долину к этому седловидному холму. Дервиши, поняв маневр противника, ускорили наступление, надеясь поймать войска на марше, но опоздали. Полковник Парсонс и его люди благополучно дошли до холма и стали продвигаться вдоль него колонной по направлению к Гедарефу.
Дервиши, увидев, что наши войска уже дошли до холма, повернули налево и пошли в атаку. В половине девятого колонна [322] развернулась в линию, чтобы встретить их. Стоя в высокой траве, которая даже на вершине холма доставала до груди, солдаты открыли убийственный огонь. Враг, хотя и нес большие потери, продолжал храбро наступать, отвечая на огонь наших солдат. В девять часов, когда исход атаки с фронта все еще был не ясен, полковник Парсонс обнаружил, что большой отряд дервишей обошел позицию слева, пробрался в тыл и собирается атаковать госпиталь и обоз. Он немедленно послал предупредить капитана Флеминга, совмещавшего обязанности военного врача и командира обозной колонны, о нависшей опасности. Арабские шейхи, которые за отсутствием офицеров действовали в качестве ординарцев, едва успели доставить это предупреждение Флемингу, как вражеский отряд численностью в 300 человек решительно атаковал обоз, и сопровождавшие его 120 человек арабских иррегулярных войск тут же обратились в бегство. Ситуация была отчаянной, но капитан Рутвен с тридцатью четырьмя людьми из верблюжьей кавалерии поспешил встретить торжествующего врага и защитить обозную колонну. Несмотря на все их усилия их оттеснили, и задняя часть колонны оказалась отрезанной. Уцелевшие отступили к основным силам, преследуемые врагом.
В этот момент капитан Рутвен заметил, что один из туземных офицеров ранен и упал на землю. Он мог попасть в руки дервишей и погибнуть мучительной смертью. Капитан немедленно вернулся и, будучи человеком очень сильным, подхватил офицера и понес его на руках. Враг подступил так близко, что ему трижды пришлось останавливаться, бросать свою ношу и отстреливаться из револьвера. Отступление в сторону основных сил тем временем продолжалось.
Полковник Парсонс и его силы оказались теперь между двух огней. Противник, наступавший на него с фронта, был уже в 200 ярдах. Атака с тыла, проведенная с таким успехом, стремительно продвигалась вперед. Поражение и полное уничтожение кассал-ской колонны казалось неизбежным. Но в этот самый момент атаковавшие с фронта дервиши, которые несли большие потери от огня наших войск, дрогнули и заколебались, а когда Арабский батальон и солдаты 16-го Египетского полка предприняли контратаку, они обратились в бегство. Полковник Парсонс немедленно попытался отбить и атаку с тыла. 16-й Египетский полк, [323] которым командовал капитан Маккеррел, плавно развернулся, чтобы встретить врага. Интенсивный огонь этого регулярного батальона задержал продвижение дервишей, и капитан Флеминг, оставшиеся бойцы верблюжьего корпуса и капитан Рутвен, который все еще нес туземного офицера (за свою храбрость он впоследствии был награжден Крестом Виктории), благополучно добрались до своих. Последовала яростная перестрелка с расстояния менее 100 ярдов, в результате чего напавшие на обоз дервиши были окончательно отбиты. Бой на этом практически закончился, и победа осталась за нами.
Город Гедареф сдался в полдень. Эмир дервишей, Hyp Ангара, который с двумя сотнями черных стрелков и двумя бронзовыми пушками был оставлен командовать гарнизоном, поспешил капитулировать. Остальные дервиши, которые вместе с эмиром Саадаллой обратились в бегство, поспешили к Ахмаду Федилу' чтобы сообщить ему о своем поражении.
Победа была одержана, враг разбит, город взят. Теперь его необходимо было защищать. Это была хорошая позиция, которую легко можно было укрепить. Она состояла из трех больших огороженных дворов, способных вместить все войско, расположенных уступами, так что расположенные там войска могли поддерживать друг друга огнем. Дворы были обнесены прочной кирпичной стеной высотой около шести футов. Все солдаты были немедленно посланы расчищать подходы, сносить стоящие снаружи строения из сырцового кирпича и строить валы или «банкетки» внутри стен. Пока пехота занималась всем этим, Рутвен и его верблюжатники проводили рекогносцировку окружающей местности.
Благодаря удачному стечению обстоятельств конвой с боеприпасами прибыл в Гедареф из Мугатты в полдень 27 сентября. На следующее утро на рассвете Рутвен доложил, что авангард Ахмада Федила приближается к городу. Штурм начался в половине девятого. Дервиши, которые сражались со свойственной им храбростью, атаковали укрепления одновременно с севера, юга и запада. Подползая вдоль высокого гребня, они ухитрялись приблизится к стенам на 300 ярдов. Но пространство непосредственно перед стенами было тщательно выровнено и лишено укрытий. Все оно простреливалось огнем защитников. Все попытки пересечь [324] это пространство, даже самые решительные броски, были обречены на неудачу. После часа интенсивной перестрелки атаки ослабли, а затем совсем прекратились.
Дервиши в течение двух дней оставались в пальмовой роще, в двух милях к западу от города, но 1 октября Ахмад Федил был вынужден отойти в более удобный лагерь в восьми милях к югу. Там он оставался в течение трех недель, разъяренный и мрачный, пока прибытие еще одной армии, посланной на помощь кассалс-кой колонне, не заставило его признать, что у него нет шансов вернуть город. .
После своего поражения у Гедарефа Ахмад Федил вернулся к своему первоначальному намерению присоединится к халифе в Кордофане. Он отступил на юг, к реке Диндер, вместе со всеми своими людьми, которых по-прежнему было более 5000. Пересечь Нил на виду у канонерских лодок оказалось невозможно. Он, однако, не верил, что пароходы могут пройти выше по реке, и в надежде найти безопасное место для переправы он выбрал такой путь, чтобы выйти к Голубому Нилу к югу от Каркоя. Двигаясь неспеша, часто останавливаясь чтобы пограбить местных жителей, он вышел к Диндеру в 25 милях восточнее Каркоя 7 ноября. Но этот участок реки к тому времени уже патрулировали два хорошо вооруженных судна. Обманутый в своих надеждах, он повернул к югу, собираясь перейти реку за Цветочным порогом, который, вне всякого сомнения, был непреодолим для пароходов.
В конце ноября шейх Бакр, который оставил дервишей после их отступления от Гедарефа, прибыл в Каркой, где в это время остановился полковник Льюис с иррегулярным войском в 350 человек, который продвигался через центр Гезиры чтобы восстановить там власть Египта. Бакр утверждал, что он не раз наносил поражения войскам своего бывшего господина, и в доказательство своих успехов продемонстрировал мешок с отрубленными головами. Поскольку в его лояльности никто не сомневался, его послали следить за дервишами, а в качестве поощрения позволили ему сохранять за собой любые военные трофеи, которые он мог захватить.
Тем временем Ахмад Федил медленно пробирался к югу вдоль глубокого пересохшего русла (хора), которое шло почти параллельно Голубому Нилу примерно в двадцати милях от него. [325]
Как только местонахождение дервишского эмира было точно установлено, полковник Льюис повел свое войско из Каркоя к Розариям. 20 декабря были получены сведения, что 18 декабря Ахмад Федил дошел до деревни Дахила, примерно в 20 милях к югу от поста у Розариев, и что сам он немедленно переправился через реку со своим авангардом и теперь был занят переправой женщин и детей, которые пересекали реку на плотах.
22 декабря полковник Льюис послал шейха Бакра вверх по западному берегу, чтобы он отрезал следовавшие за армией дервишей стада и побеспокоил тех дервишей, которые уже переправились через реку. Иррегулярные войска выступили. На следующий день были получены известия, что войско дервишей почти поровну разделено Голубым Нилом — половина находится на одном берегу, а другая половина — на другом.
Полковник Льюис решил атаковать ту часть войска Ахмада Федила, которая еще оставалась на восточном берегу, и в Рождество, в пять часов пополудни, он выступил со всеми людьми, которых смог собрать, по направлению к Дахиле.
Двигаясь в одну шеренгу по тропе, пролегавшей через густые заросли колючих деревьев, колонна в рождественскую ночь, около 11 часов, вышла к Абу Зоголи, деревушке, находящейся на полпути, а точнее, на одной трети пути к Дахиле. Здесь они сделали привал до трех часов ночи 26 декабря, а затем продолжили движение в том же порядке через такие же колючие кусты. На рассвете они были в нескольких милях от позиции дервишей и только в восемь утра обнаружили первые вражеские аванпосты. После нескольких выстрелов арабский пикет отступил, и преследовавший его авангард вышел из леса на открытое место у берега реки. Сюда же постепенно выбралась и вся колонна.
Позиция дервишей была удачно выбрана и хорошо защищена. Чуть севернее Дахилы Голубой Нил разветвляется: один быстрый но мелкий поток отходит на восток, другой, более глубокий, образует широкую дугу на западе, подмывая берег, так что тот делается почти отвесным. Эти два русла огибают остров, достигающий около мили с четвертью в длину и 1400 ярдов в ширину, и на этом острове, окруженном естественным рвом с быстро текущей водой, находится дервишский дем. В западной части острова поднимается цепь низких песчаных холмов, покрытых травой и кустарником, [326] с крутыми, обращенными к реке противоположными склонами. Здесь, в этом великолепном укрытии, сосредоточились, как потом оказалось, три четверти сил Ахмада Федила. Стоя спиной к глубокому рукаву реки, они не имели иного выбора, да, впрочем, и иного желания, как только принять бой. Перед ними простирался покрытый крупной галькой голый склон шириной около 1000 ярдов, который необходимо было преодолеть атакующему противнику. Позади них был высокий обрывистый берег реки, местами поднимавшийся на высоту до 50 футов. На нем расположились 300 стрелков, которые уже успели переправиться. С этой надежной позиции Ахмад Федил и четыре его эмира могли наблюдать за противником и руководить обороной острова. Сосредоточенными на острове силами командовал эмир Саадалла, отличившийся при Гедарефе.
Перспектива была малопривлекательная. Полковник Льюис понял, что он недооценил численность и дисциплину войска дервишей. В полученных им сообщениях постоянно говорилось о том, что поражение при Гедарефе деморализовало их, и что численность их войска не превышает 2000. К тому же он собрался атаковать их, будучи уверен, что их силы поровну разделены протекающей между ними рекой. Но отступать было поздно. Как бы ни была сильна позиция противника, атаковать ее было куда безопаснее, чем отступать девятнадцать миль через мрачные заросли по узкой тропе, которая вела назад к Розариям. В девять часов два пулемета Максима, которые представляли собой всю артиллерию маленького войска, вступили в бой, открыв огонь с удобной позиции, а Х-й Суданскда полк и большая часть иррегулярных войск выстроились в линию вдоль восточного берега. Ружейный и пулеметный «гонь велся с дальней дистанции. Дервиши отвечали, и вскоре стало ясно, что огнем с дальней дистанции их не удастся выбить с холмов. Полковник Льюис решил, несмотря на большое неравенство сил и неблагоприятный характер местности, атаковать их в штыки. Некоторое время ушло, чтобы найти броды через отделявший их от противника рукав, и только после десяти часов люди Бакра перебрались на остров. Под прикрытием Х-го Суданского полка они приблизились к правому флангу противника и заняли позицию в 800 ярдах от его линии, чтобы прикрыть переправу остальных войск. [327]
Полковник Льюис принял решение опрокинуть левый фланг противника, ударив по нему с севера, напасть на него с фланга и сбросить его в глубокий рукав реки, проходящий за позицией. С Х-м Суданским полком под командованием полковника Нэсона и майора Фергюссона он двинулся на север вдоль берега реки, скрываясь, насколько возможно, от огня за изгибом берега. Дойдя до той позиции, откуда он намеревался атаковать, батальон развернулся в линию и двинулся на противника во фронт, слегка по косой слева, прямо к песчаным холмам через усеянное галькой открытое пространство. По левому флангу идущих в атаку, одна задругой, рот открыли огонь засевшие сбоку на бугре двести дервишей.
Их огонь сделался очень плотным. Суданцы стали падать тут и там, все пространство перед холмами вскоре было усеяно телами убитых и раненых. Но даже перекрестный огонь не смог остановить этих храбрых черных солдат. Они рвались вперед без малейших задержек и колебаний, и, перейдя с быстрого шага на бег, достигли передних холмов и укрылись за ними.
Столь быстрое наступление утомило суданцев, и Льюис приказал Нэсону задержаться на несколько минут под прикрытием холмов, чтобы солдаты смогли передохнуть перед последним рывком. Тогда дервиши, увидев, что наши войска больше не наступают, и подумав, что атака отбита, решили довести дело до конца. Ахмад Федил с западного берега подал сигнал к атаке барабанным боем и протрубив в рог. С громкими торжествующими криками все бывшие на острове силы дервишей поднялись с холмов и, развернув знамена, стремительно бросились в контратаку. Но Х-й Суданский полк, запыхавшийся, но непобежденный, отозвался на призыв двух белых офицеров, занял вершины песчаных дюн, за которыми укрывались солдаты, и встретил атакующего врага кинжальным огнем.
Дистанция была очень короткой, а огонь очень плотным. Изумленные арабы дрогнули и побежали. Тогда солдаты, увлеченные своими командирами, двинулись вперед рассеянной цепью, тесня противника с одного песчаного холма на другой, пока все, кто не был убит или ранен, не оказались прижатыми к берегу на самом южном краю острова. Позади них была глубокая река, а перед ними — черные солдаты, разъяренные понесенными потерями. [328]
Шейх Бакр со своими людьми и иррегулярными войсками присоединился к победоносным суданцам, и из-под прикрытия песчаных холмов, занятых теперь нашими войсками, по сгрудившимся на узком открытом мысу и на берегу дервишам был открыт убийственный огонь. Некоторые попытались перебраться через стремительный поток к своим друзьям на западном берегу. Многие утонули, включая эмира Саадаллу, который пошел ко дну вместе с конем, унесенный потоком. Другие пытались укрыться от огня, забравшись в воду по шею. Большая часть, однако, сумела перебраться на небольшой островок немного выше по течению. Но там негде было укрыться, и после того, как они в течение часа подвергались обстрелу со стороны двух рот, оставшиеся в живых 300 человек сдались. К 11.30 весь остров был занят нашими войсками. Ахмад Федил бежал всего с дюжиной сторонников, намереваясь присоединиться к халифе.