Общее наступление
Всю первую половину лета египтяне продолжали постепенно готовиться к наступлению. В Судан была переведена еще одна британская бригада. Из Англии на фронт прибыла 37-я батарея гаубичной артиллерии, стрелявшей огромными снарядами. Из Каира Китчинер получил две большие сорокафунтовые пушки. Кроме того, в столице Египта из королевских ирландских стрелков было сформировано четыре пулеметных батареи. В Судан по железной дороге были отправлены три новых больших винтовых корабля самой последней модификации. Эти суда были спущены на воду к югу от Атбары. И последнее, но не наименее важное: 21-й уланский полк{36} получил приказ отправиться к верховьям Нила. События стали развиваться быстрее. В Атбаре никто не задерживался. Еще до того, как вся вторая английская бригада прибыла в лагерь, часть ее батальонов уже была переброшена в Вад Хамид, новый район сосредоточения в нескольких милях от Шаблуки и всего в пятидесяти восьми милях от Омдурмана. Наступал решающий момент. Штаб, британская пехота, один кавалерийский эскадрон и склады с продовольствием были на пароходах и баржах перевезены на юг. Дивизии египетской армии по бригадам концентрировались в районе Вад Хамида. Лошади артиллерийских батарей, гужевой транспорт британских дивизий (до 1400 лошадей и верблюдов), строевые офицерские лошади и скот также двигались на юг по левому берегу Нила. Колонну, которая перевозила и всю военную корреспонденцию, [260] сопровождали два эскадрона 21-го уланского полка и два расчета пулеметов Максима.
Все тринадцать кавалерийских эскадронов 21-го полка три дня оставались в Вад Хамиде. Утомленные маршем, мы с радостью воспользовались случаем осмотреться, посетить расположение других полков и ответить на письма родных. Последнее было особенно важно: покинув Вад Хамид мы уже не имели бы возможности отправлять письма в Каир и Европу до того момента, когда враг будет побежден. Неожиданная остановка была приятна и по другой причине. Само место, где находился египетский лагерь, было исключительно живописным. Этот лагерь был расположен на берегу реки и имел около трех миль в ширину. Нил защищал лагерь от нападений с восточной стороны. С запада и юга непроходимые заросли колючих кустарников образовывали настоящую стену. С северной стороны был вырыт глубокий канал, заполненный водами реки. Где-то далеко на юге виднелись белые палатки британских дивизий, чуть ближе — сооруженные из одеял укрытия египетских и суданских солдат; на возвышении в центре стояла белая палатка сирдара, над которой на длинном древке развевался красный флаг Египта; справа, в пальмовой роще, расположились кавалерийские офицеры. Кораблей на Ниле было так много, что казалось, на реке вырос лет мачт. Касаясь бортами друг друга, на волнах качались гайсасы, баржи и пароходы.
Второй лагерь находился далеко отсюда. Остров Руян, напротив которого и было выбрано новое место, был расположен лишь в семи милях от ставки сирдара. Но чтобы попасть во второй лагерь, нужно было обойти высоты Шаблуки, что увеличивало путь на восемь миль. Пехота проходила это расстояние с одним ночным привалом, воду для солдат везли верблюды, специально выделенные для этой цели. Кавалеристы оставались в Вад Хамиде до тех пор, пока все пехотные полки не были переведены на юг. Лишь 27 августа они покинули лагерь и присоединились к основным силам.
Вад Хамид прекратил свое существование. Все склады и гужевой транспорт находились теперь на юге за высотами Шаблуки. Передовые позиции египтян были устроены на острове Руян. Связь с Атбарой и Каиром прекратилась. На лодках в войска были [261] доставлены запасы продовольствия, которых должно было хватить до окончания военных действий. Предполагалось, что вся операция займет не более трех недель. 27 августа армия получила продукты на двадцать один день. Двухдневный запас еды был сразу же распределен среди солдат, остальное было погружено на баржи и парусники. На острове Руян был устроен полевой госпиталь и сделаны дополнительные запасы продуктов.
Общая численность экспедиционного корпуса достигала к тому моменту 8200 британских и 17 600 египетских солдат, он имел 44 артиллерийских орудия и 20 пулеметов Максима на суше, а также 36 пушек и 24 пулемета на военных кораблях. В армии было 2469 лошадей, 896 мулов, 3524 верблюда и 229 ослов, не считая личных животных.
Египтяне двигались по западному берегу реки, то есть по той стороне, на которой был расположен Омдурман. Иррегулярные арабские отряды, образованные из воинов дружественных племен, получили приказ переправиться на восточный берег и очистить его от дервишей. Все было брошено на борьбу с гибнущей империей. Желая оказаться на стороне победителей, готовые поживиться за счет грабежа, шейхи и эмиры племен Военного Судана поспешили присоединиться к египтянам в Вад Хамиде. К 26 августа численность иррегулярных отрядов достигла 2500 человек. В основном это были те, кто выжил после резни джаалин в Метемме, но не только. Египтян поддерживали племя бишарин, хадендоа из Суакина, шукрия, батахин, против которых халифа несколько раз направлял карательные экспедиции. Под предводительством сына Зубейра-паши воевало против дервишей и племя Гемилаб. Командование этой пестрой толпой было поручено майору Стюарту-Уортли, лейтенант Вуд руководил штабом. Нелегкие задачи приходилось решать этим офицерам. Арабы были запуганы, и им не во всем можно было доверять.
Пока пехотные дивизии двигались в обход высот Шалуки, направляясь в новый лагерь у острова Руян, пароходы и канонерские лодки поднялись выше по течению и вошли в узкий пролив. За этими кораблями следовало огромное количество барж и гайсас! Северную оконечность пролива прикрывало несколько фортов дервишей, которые ныне были разрушены. Это были мощные укрепления, выстроенные в одну линию: четыре на одном [262] берегу и четыре на другом. Каждые форт имел четыре большие бойницы и мог стать серьезным оборонительным рубежом.
Кавалерия покинула Вад Хамид на рассвете 27 августа и двинулась по дороге в обход скалистых высот. Друг за другом шли 21-й уланский полк и девять эскадронов египетской кавалерии, корпус верблюжьей кавалерии, насчитывавший до 800 всадников, батарея конной артиллерии. Это была восхитительная картина — тысячи всадников на конях и верблюдах, выстроенные в эскадроны и роты, плавно двигались по песку, поднимая тучи пыли.
В лагере у Руяна усилиями суданских дивизий, первыми прибывших в новый лагерь, уже была сооружена зериба. На острове было устроено укрепление, где организовали военный госпиталь. На реке стояло огромное количество лодок, на которые было погружено продовольствие и снаряжение. Солдатам оставалось только как можно скорее разбить сам лагерь, чтобы спрятаться от лучей нещадно палящего солнца. Воды вечного Нила тихо струились у палаток и навесов и пропадали во мраке ущелья. На противоположном берегу реки высилась огромная гора — Джебель Руян, откуда, как говорили, можно было увидеть Хартум.
Армия снялась с лагеря в Руяне в четыре часа дня 28 августа и направилась к Вади эль Абид, в шести милях к югу. Мы двигались широким фронтом, готовые в каждую минуту перестроиться в боевой порядок. Первый раз можно было видеть всех вместе — пехоту, кавалерию, артиллерию. Прозрачный воздух позволял рассмотреть каждую, даже самую мельчайшую деталь. Шесть бригад, состоявших из двадцати четырех батальонов, в каждом батальоне — множество крошечных фигурок. Суданская бригада была выслана вперед, и ее солдаты патрулировали Вади эль Абид, пока остальные устраивали зерибу. Но одному дервишу удалось ускользнуть, и в сумерках приблизившись к расположению Уорикширского полка, он метнул копье в знак своего презрения к противнику. Изумление англичан было так велико, что смельчаку удалось спастись.
29 августа армия оставалась у Ум Терефа, и только египетская кавалерия отправилась на юг произвести разведку. Всадники проскакали еще восемь или девять миль в южном направлении; вернувшись в лагерь, полковник Бродвуд смог сообщить лишь то, что нашел подходящее место для нового лагеря. На следующий день стало известно о двух катастрофах: первая постигла [263] египтян, вторая — их врагов. 28 августа «Зафир» отплыл из Ат-бары и взял курс на Вад Хамид, откуда должен был подойти к порогам Шаблуки. Неожиданно корабль дал течь, и, несмотря на отчаянные попытки команды увести его к берегу, затонул у Метеммы. Сирдар узнал об этом в Руяне. Потеря судна несколько нарушила его планы, но самые опасные дни войны уже миновали, и теперь у генерала всегда был запас.
Другое несчастье постигло халифу, и о нем Китчинер узнал благодаря действиям своих шпионов. Посчитав недостаточным устройство артиллерийских батарей на берегу реки, Абдулла, опасаясь канонерских лодок, решил заминировать Нил. Офицер старой египетской армии, долгие годы проведший в тюрьме в Омдурмане, был освобожден от цепей и получил приказ собрать несколько мин. Эти мины предполагалось установить в русле Нила. Два железных котла были наполнены порохом, на дно этих котлов были положены заряженные пистолеты, к куркам которых привязали стальную проволоку. Дернув за проволоку можно было взорвать котел. Было решено сначала установить только одну мину. 17 августа пароход дервишей «Исмаилия» вышел на середину Нила, имея на своем борту один из заполненных порохом котлов. Когда корабль подошел к месту установки, адская машина по недосмотру накренилась, пистолет, находившийся внутри, выстрелил, устройство сработало, сразу же продемонстрировав свою разрушительную мощь. «Исмаилия» была разорвана на части.
Гибель парохода и команды не остановила халифу. Новое изобретение пришлось ему по душе, и он сразу же приказал начать установку второй мины. Египетский офицер погиб во время взрыва, и опасное поручение теперь должен был выполнять начальник арсенала. Однако он справился с заданием. Запаяв котел таким образом, чтобы вода не попала внутрь и не намочила порох, эмир установил вторую мину посредине реки. Радости Абдуллы не было предела, и он осыпал начальника арсенала наградами и подарками. Халифа не понимал, что эта мина совершенно бесполезна.
День отдыха в Вади эль Абид прошел незаметно. Ночью солдат египетской армии атаковали полчища жуков, тараканов и муравьев, несколько человек даже были укушены скорпионами — это не опасно, но очень больно. Утром начался дождь, напитавший [264] влагой все вокруг. Поднявшееся из-за холмов солнце рассеяло тучи, превратив их в легкую дымку кремового цвета. Мы сели верхом на лошадей и продолжили путь.
Пройдя не очень большое расстояние, мы увидели вдалеке очертания скалистой вершины, возвышавшейся над зарослями колючих кустов. Это был гора Мерре. Весь 21-й уланский полк уже покинул лагерь, и, двигаясь рысью, мы заняли высоту, откуда хорошо просматривалась вся местность вокруг. До Хартума было двадцать пять миль, из них десять лежали перед нами. Но враг не показывался. Он бежал? Омдурман сдастся без боя? Эти вопросы задавал себе каждый, и многие отвечали на него утвердительно. Тем временем полковник Мартин по гелиографу сообщил сирдару, что противника не видно. Чуть позже был получен приказ: один эскадрон должен был остаться на вершине до захода солнца, остальным следовало вернуться в лагерь.
Выдвинув два небольших отряда на милю вперед, мы оставались на холме. Время текло медленно, солнце грел о'нещадно. Неожиданно один из находившихся впереди отрядов стал подавать нам сигналы. Солдаты увидели дервишей. Мы посмотрели в подзорные трубы. Это была правда. На белом песке среди кустарников появились коричневые точки, которые медленно двигались прямо навстречу египетскому эскадрону, занявшему позиции на западе. В отряде дервишей было примерно семьдесят всадников. Мы не могли оторвать взгляд от этих людей, издалека казавшихся похожими на маленькие зернышки. Да, мы проделали такой большой путь, чтобы уничтожить их. Патруль дервишей приблизился к одному из наших передовых отрядов, и офицер приказал открыть огонь. Оказавшись ближе к противнику, чем они предполагали, дервиши без спешки повернули назад и начали обратный путь.
Новый лагерь совершенно не был похож на тот, который мы только недавно покинули. Старый лагерь был расположен на берегу реки, новый был разбит среди зарослей тощих кустарников. Пространство кругом было очищено, и сооружена огромная прямоугольная зериба, внутри которой разместились артиллерия, кавалерия и обоз. Вокруг зерибы расположились все шесть бригад.
На следующий день рано утром наступление было продолжено. Солдаты были подняты еще до рассвета, и с первыми лучами [265] солнца кавалерия снова была выслана вперед. Под ее прикрытием пехота стройными рядами двигалась по пустыне. До 27 августа солдаты шли в дивизионных колоннах, 30 августа был отдан приказ развернуться в боевой порядок. Британская дивизия двигалась слева, египетские части — справа. Все части двигались, выстроившись в линию или небольшими уступами. Крайние батальоны боковых бригад двигались в колоннах или четверках. Британские батальоны были построены следующим образом: впереди в линию двигалось шесть рот (в ротных колоннах или четверками), за ними следовали еще две роты. Египтяне двигались несколько иначе: во главе каждой бригады шли по три батальона, за которыми следовал еще один. В каждом из трех головных батальонов впереди двигалось по четыре роты, за которыми следовала пятая.
Наступление продолжалось. В каждом новом лагере нужно было устраивать зерибу, и этому утомительному занятию посвящалась вторая половина дня. Вечером, когда пыльные и усталые эскадроны возвращались в лагерь, кавалеристы кормили лошадей и ложились спать. Пехотинцы же еще должны были выставлять караулы и назначать дежурных, в бесконечной последовательности сменявших друг друга. Зерибу и ее обитателей нужно было охранять.
Следующий лагерь был разбит на очень удобной позиции — на высоком холме, позволявшем простреливать всю местность вокруг. В эту ночь все легли спать с предчувствием того, что вот-вот что-то должно произойти. Так или иначе, завтра все должно было решиться. Кавалеристы подойдут к холмам Керрери, если они не заняты врагом, а может быть и к стенам Омдурмана. Через несколько часов станет известно, есть ли у дервишей армия, и готовятся ли они к сражению. Телеграммы, отправленные в этот1 вечер, были последними из пришедших в Англию до сражения. Ночью шел сильный дождь. Телеграфный провод был проложен прямо по земле — не было времени устанавливать столбы. Сухой песок — хороший изолятор, но влажный песок теряет эти свойства. Итак, связь прервалась, и наши жены, родители, братья или друзья долгое время не получали с фронта никаких известий. [267]