Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Глава VI.

Ворота Свата

Малакандский проход открывает доступ в долину Свата — длинную и широкую впадину, расходящуюся среди гор к западу и востоку. В шести милях дальше на восток, у Чакдары, долина разветвляется. Одно ответвление тянется на север, к Учу, и, вновь сворачивая к западу, приводит наконец к реке Панджкора и за нее, к великой долине Навагай. По этому ответвлению проходит один из участков дороги на Читрал, и по ней Малакандская действующая армия должна была теперь выступить против мохмандов. Другое ответвление продолжает долину к востоку. В нескольких милях за Чакдарой длинный отрог, отходящий от южных гор, перекрывает долину. Вокруг его основания река прорезала русло. Дорога проходит вдоль длинной, узкой каменной насыпи между рекой и отрогом. Здесь находится Ландакай, или, как в течение многих веков называли его жители племен, «Ворота Свата». За этими воротами лежит Верхний Сват, древняя, прекрасная, загадочная Удьяна.

Жестокие бои при Малаканде и Чакдаре показали, какой мощный союз образовали против британцев горные племена. Самые далекие и уединенные долины, самые глухие деревни вооружили и прислали своих людей для участия в окончательном уничтожении неверных. В рядах противника были хорошо представлены все баджаурские племена. Бунервалы иутманхельцы восстали все до единого человека. Вместо двух или трех тысяч человек, которые, как полагали, способны последовать за Безумным Факиром, собралось, как теперь стало известно, более двенадцати тысяч человек. Учитывая столь серьезную военную и политическую ситуацию, решено было мобилизовать 3-ю резервную бригаду под командованием генерала Дж. Г. Уодхауза.

Сражения предшествующих двух недель оставили значительные и страшные следы на некогда привлекательном ландшафте. Рисовые посевы были истоптаны во всех направлениях. Развалины сожженных деревень смотрелись издали как чернильные пятна. [47]

Во время атак на малакандские позиции погибло около 700 туземцев. Во время осады Чакдары, где открытая местность давала преимущество современному оружию и где имелись пулеметы Максима, было убито более двух тысяч человек. Еще многие пали при освобождении Чакдары и во время преследования бегущих кавалерией. Много дней их тела лежали повсюду. На полях, где созревал урожай, среди развалин деревень, среди скал, лежали разлагающиеся под жарким солнцем тела, наполнявшие долину ужасным запахом. Вокруг них немедленно собрались стаи стервятников, оспаривавших трупы у отвратительных ящериц.

Тем временем наказание, которое понесли жители долины Свата, и их тяжелые потери сломили дух многих, и несколько делегаций явились, чтобы выразить свою покорность. Нижние сваты сдались безоговорочно, и им позволили вернуться в их деревни. Они немедленно воспользовались этим разрешением, и можно было видеть, как они бродят среди разрушенных жилищ и пытаются как-то восполнить ущерб.

Не будет преувеличением сказать, что, вероятно, не менее половины туземцев, которые атаковали Малаканд, думали, что имевшиеся там солдаты — единственные войска, которые были у сиркара. «Убей этих, — говорили они, — и дело сделано». Они не очень понимали, что взбудоражили весь мир, что офицеры спешили за 7000 миль, двигаясь из Англии морем и сушей в индийские горные лагеря, что длинные поезда везли на фронт амуницию и припасы с далеких складов. Они видели только форты и лагеря у малакандского перевала и шаткий мост через реку.

В то время как население Нижнего Свата, брошенное Безумным Муллой и столкнувшееся с двумя бригадами, было полностью усмирено и покорено, жители Верхнего Свата, воодушевленные своим духовенством и чувствуя, как они думали, себя в безопасности за воротами, заняли гораздо более независимую позицию. Они прислали узнать, какие условия предложит правительство, и заявили, что рассмотрят этот вопрос. Их несговорчивость побудила политических чиновников дать рекомендацию ввести в их страну войска, чтобы решительность и могущество сиркара произвели на них впечатление.

Экспедиция в долину Верхнего Свата была, таким образом, санкционирована. Сэр Биндон Блад начал делать приготовления, необходимые для похода. Он сконцентрировал значительные [48] силы в Амандаре ввиду возможного наступления и, как только экспедиция была санкционирована, организовал колонну, боевая мощь которой составляла 3500 ружей и сабель и 18 орудий. Припасов должно было хватить на двенадцать дней, солдаты шли с 80-фунтовой выкладкой, что означает, что они не взяли с собой палатки и еще некоторые предметы.

14 августа сэр Биндон Блад присоединился к этому особому формированию и 16 августа перешел в Тану, в нескольких милях вверх по долине. В то же время он приказал бригадному генералу Уодхаузу послать небольшой отряд по направлению к южным проходам Бунера. Горная легкая пехота, 3-я рота Бомбейских саперов и минеров и один эскадрон 10-го Бенгальского уланского полка выступили из Мардана, где тогда стояла 3-я бригада, по направлению к Рустуму. Этим маневром они создавали угрозу бунервалам и отвлекали их внимание от верхней долины Свата. Ослабив таким образом противника, сэр Биндон Блад отправился форсировать «Ворота Свата».

В 6:30 утра выступила кавалерия и вскоре обнаружила противника у руин какой-то буддийской постройки около деревни Джалала. Произошла стычка. Основные позиции противника были обнаружены. Вдоль хребта отрога Ландакай видна была бахрома знамен, черневших на фоне неба. Под ними сверкали вспышки солнечного света, отраженные сталью туземных мечей. Длинный ряд каменных сунгаров венчал хребет, за ними плотно столпились туземцы. Их было не меньше пяти тысяч.

Не трудно понять, сколь сильна была эта позиция. Слева от наших войск находилась река, которую нельзя было пересечь вброд. Справа поднимались крутые горы. Единственная дорога вверх по долине шла по насыпи между отрогом и рекой. Чтобы двигаться дальше, необходимо было выбить противника с хребта. Сэр Биндон Блад выехал вперед, осмотрел местность и определил диспозицию.

Захват этой позиции атакой с фронта привел бы к большим потерям. Враг хорошо ее укрепил, при наступлении солдаты подставили бы себя под сильный огонь. С другой стороны, стоило лишь захватить хребет — и победа была бы обеспечена. Позиция туземцев была удачной, но лишь до тех пор, пока они ее удерживали. Поражение означало бы для них полную катастрофу. Соображения были следующие: вся территория за отрогом была [49] покрыта полузатопленными рисовыми полями, и при отступлении продвижение противника было бы сильно замедлено. Единственный безопасный путь к отступлению проходил по отрогу и вдоль гряды холмов за ним. Он был как бы продолжением вражеского фронта. С тактической точки зрения, это одна из худших ситуаций, в какую можно было попасть.

Сэр Биндон Блад, который знал, какого рода местность находится за хребтом, сразу понял, как обстоит дело, и разработал подходящий план. Он решил нанести удар слева, таким образом не только опрокинув фланг противника, но и отрезав ему пути к отступлению. Как только его войска захватят тот пункт, где длинный отрог соединяется с основной цепью холмов, все туземцы, которые останутся на хребте, попадут в ловушку. В соответствии с этим планом он отдал следующие приказы.

Королевский Западный Кентский полк должен был прикрывать фронт и отвлекать внимание противника. Остальная пехота, а именно 24-й и 31-й Пенджабские пехотные полки и 45-й Сикхский полк, должны были подняться на холмы справа и предпринять фланговую атаку, поднявшись по склону гребня. Кавалерии следовало быть наготове, чтобы прорваться вперед по насыпи, как только противник будет выбит с хребта, господствующего над ней, и преследовать его на рисовых полях и на равнине за отрогом. Вся наша мощная артиллерия вступала в действие одновременно.

Войска перешли в наступление. Королевский Западный Кентский полк начал сражение, выбив противника из руин буддийской постройки, стоявшей на небольшом отроге впереди основных позиций. 10-я полевая батарея была оставлена в тылу, около деревни Тана, — опасались, что пушки могут застрять на узкой дороге. Они, однако, добрались благополучно, развернулись и в 8:30 открыли огонь по вражеским позициям и по хорошо укрепленному каменному форту, где засело множество туземцев. Несколько минут спустя с того отрога, который был захвачен Королевским Западным Кентским полком, открыла огонь и 7-я горная батарея. Плотный артиллерийский огонь подготовил путь для атаки. Огромные снаряды полевой артиллерии поразили туземцев, которые до того ни разу не видели разрыва 20-фунтового снаряда. Две горные батареи также способствовали их замешательству. Многие обратились в бегство в первые четверть часа [50] бомбардировки. Остальные спрятались на противоположном склоне или за сунгарами.

Тем временем развивалась атака на фланг. Генерал Миклджон и его пехота карабкались по крутому склону холма, постепенно продвигаясь к тому месту, где отрог соединялся с основной грядой. Наконец находившиеся на хребте туземцы поняли, какая опасность им угрожает. Они почувствовали, что им отрезают путь к бегству. Они рассчитывали, что белые солдаты будут пытаться форсировать путь вдоль насыпи, и сконцентрировали значительные резервы у нижней части отрога. Теперь все они поняли, что им грозит опасность оказаться отрезанными. Они оставались как бы на полуострове, а солдаты тем временем уже занимали перешеек. Тогда туземцы устремились вдоль хребта влево, очевидно сперва рассчитывая встретить и отразить атаку с фланга, но затем, когда огонь стал плотнее, — только в надежде отступить. Благодаря той скорости, с которой горцы передвигаются по холмам, многие из них успели бежать прежде, чем атака с фланга перекрыла им путь. Многие, однако, погибли от пуль во время бегства или были уничтожены артиллерийским огнем.

Увидев, что враг бежит, сэр Биндон Блад приказал Королевскому Западному Кентскому полку наступать с фронта на почти опустевший гребень. Британская пехота бросилась вперед, вскарабкалась по крутому склону и захватила несколько каменных сунгаров. С этой позиции пехотинцы установили связь с войсками, проводившими фланговую атаку, и продолжали обстреливать бегущего врага с дальней дистанции.

«Ворота Свата» были форсированы. Войска могли теперь продвигаться вперед вдоль насыпи. Насыпь, однако, была в нескольких местах разрушена противником. Саперы и минеры поспешили вперед, чтобы восстановить ее. Пока они занимались этим, кавалерия в страшном нетерпении ожидала завершения ремонтных работ. Ее шанс отличиться был там, на равнине. Как только дорогу восстановили, чтобы кони могли пройти, кавалеристы устремились вперед, к противоположному концу насыпи.

Здесь имел место случай, который хотя и представил возможность для героического поступка, но привел к неоправданным потерям, и его следовало бы назвать катастрофическим. Когда кавалерия преодолела участок неровной местности, передовые [51] всадники увидели туземцев, быстро бегущих к холмам примерно в миле от них.

Лейтенант-полковник Адаме, выйдя на равнину, сразу понял, что, если бы он смог захватить небольшую рощу рядом с кладбищем, его люди, спешившись, получили бы возможность вести оттуда прицельный огонь по бегущим туземцам. Поэтому он собрал как можно больше людей и с лейтенантом Маклином и лордом Финкаслом, корреспондентом «Тайме», направился к этому месту. Тем временем капитан Пальмер, командовавший передовым эскадроном, и лейтенант Гривз Ланкаширского фузилерского полка, действовавший в качестве военного корреспондента «Тайме оф Индиа», поскакали через рисовые поля вслед за противником. Эскадрон, не поспевавший за ними, растянулся в линию, двигаясь по заболоченной местности.

У подножья холма земля была тверже, и, добравшись туда, два офицера безрассудно бросились в гущу врагов. Подобный боевой дух помог выиграть немало сражений, но стоил Империи слишком многих жизней. Туземцы, которых обошли искусным маневром, но еще не разбили, яростно бросились на преследователей. Всю эту сцену хорошо видели солдаты, стоявшие на гребне. Капитан Пальмер зарубил знаменосца. На него бросился другой человек. Когда капитан занес руку для следующего удара, пуля раздробила ему запястье. Другой пулей был убит его конь. В тот же момент на землю пал лейтенант Гривз, пронзенный пулей. Враги бросились на него и стали рубить его мечами. Пальмер попытался вытащить револьвер. В этот момент два совара выбрались из рисовых полей и с криком устремились к нему на помощь, рубя туземцев налево и направо. Они тоже едва не были изрублены или застрелены. Весь склон холма был усеян врагами. У его подножья лежал раненый офицер. Офицеры были окружены. Увидев это, лейтенант-полковник Адаме и лорд Финкасл с лейтенантом Маклином и двумя или тремя соварами бросились к ним на помощь. Туземцы отхлынули назад и открыли огонь. Конь под лордом Финкаслом был тут же убит, и Финкасл упал на землю. Встав на ноги, он сумел поднять раненого Гривза и положить его поперек седла полковника Адамса, но в этот момент еще одна пуля попала в несчастного офицера, убив его наповал. Полковник Адамс был легко ранен, а лейтенант Маклин получил смертельное ранение, когда они пытались оказать помощь. [52]

Из всех коней уцелели только два. Несмотря на страшный огонь, тело лейтенанта Гривза и двух раненых офицеров удалось вынести и доставить к зарослям у кладбища.

С бегством противника завершились действия при Ландакае. Так за несколько часов и почти без потерь были форсированы «Ворота Свата», которые местные жители считали неприступными.

На следующее утро, 18 августа, армия продолжила путь вверх по долине Верхнего Свата. Туземцы, изрядно напуганные, больше не оказывали сопротивления и просили перемирия.

В то время как войска продвигались вверх по долине, все были поражены видом многочисленных руин древних буддийских зданий. В древности здесь были цветущие города, населенные цивилизованными людьми. Как сообщает Фа Сянь, тогда здесь было 500 сангхарм, то есть монастырей. Во всех этих монастырях соблюдался закон гостеприимства: «Когда странники бхикшу (нищенствующие монахи) прибывали в один из них, в течение трех дней им предоставлялось все, в чем они нуждались, после чего их просили поискать себе другого пристанища». Все это со временем изменилось. От городов остались одни руины. На смену цивилизованным обходительным монахам пришли дикари. Если странник попросит убежища, его быстро отправят в такое «место отдохновения», которое избавит хозяина от дальнейших забот о нем.

19 августа армия достигла Мингаоры. Здесь в течение пяти дней солдаты отдыхали в удобном лагере, пока майор Дин получал заверения покорности от местных племен. Те, казалось, были очень угнетены своими поражениями. Они пытались задобрить солдат, привозя им зерно и фураж. За это время ими было сдано около 800 единиц различного оружия. В ночь, когда войска прибыли в Мингаору, по лагерю было сделано несколько выстрелов, но сельские жители, испугавшись, что им придется отвечать за это, быстро прогнали «снайперов». 21 августа рекогносцировка долины вплоть до перевала Котке дала много ценной информации об этой местности.

Пока войска отдыхали у Барикота, сэр Биндон Блад лично осмотрел проход Карикар, ведущий из долины Свата в страну бунервалов. Бунервалы — воинственный и беспокойный народ. В их долину после подавления великого индийского восстания бежали в поисках убежища многие мятежные сипаи и туземные офицеры. Здесь, отчасти силой, отчасти убеждением, они [53] обосновались: взяли в жены местных женщин и основали поселение. В 1863 г. произошел конфликт между бунервалами и британским правительством. Последовала жестокая война, вошедшая в историю под именем «кампания в Амбейле». Беглецы из Индии охотно возобновили войну с белыми солдатами. За необычайное мужество и свирепость их прозвали «фанатиками Хиндустана». Ценой жизней 30 офицеров и 1000 солдат Бунер был покорен. Репутация, которой пользовались бунервалы со времени их отчаянного и упорного сопротивления в 1863 г., обеспечила им главенство среди пограничных племен. Они пользовались этим, чтобы разжечь и спровоцировать несколько выступлений против британцев. Их черные или темно-синие одежды выделяли их среди прочих туземцев во время атак на Малаканд и Чакдару. Теперь они ушли в свою долину и отказывались идти на какие-либо соглашения с правительством.

Когда сэр Биндон Блад и его эскорт подошли к вершине перевала, стоявшие там часовые сделали несколько выстрелов, но сопротивления им никто не оказал. Все бунервалы устремились на защиту южных проходов в свою страну, откуда, как они считали, им угрожает нападение войск бригадного генерала Уодха-уза, стоявших в Рустуме. Генерал достиг Котала и увидел внизу всю лежащую перед ним долину. По всей равнине были рассыпаны большие деревни, все говорило о плодородии и процветании.

Неохраняемый проход Карикар был вполне проходим для войск, и, если бы правительство дало свое согласие, Бунер мог быть без труда покорен недели за две, почти без борьбы.

По этому поводу в Индию были отправлены телеграммы, и после долгих проволочек и колебаний вице-король решил не принимать рекомендаций победоносного генерала. При том, что урегулирование отношений с бунервалами было признано желательным, правительство избегало риска. Малакандская действующая армия почти две недели стояла без дела. Известие о том, что сиркар опасается нападать на Бунер, мгновенно облетело границу и оживило боевой дух племен. Они увидели в этом признак слабости, и отчасти были правы. Только слабость эта была моральной, а не физической. [54]

Дальше