Защита Чакдары
Форт Чакдара удерживает переправу через реку Сват — быстрый широкий поток, через который большую часть года нельзя переправиться вброд. Форт построен на скалистом холме, который резко выступает над поверхностью равнины примерно в ста ярдах от подножья гор. На набросках и фотографиях обычно изображен только один выступ с укреплениями на нем, и каждый смотрящий на них бывает поражен живописностью и неприступным видом этой маленькой крепости, не замечая, что пропорции ее искажены и что над ее укреплениями возвышаются мрачные утесы. При ее строительстве принципы использования естественного рельефа местности совершенно не учитывались. Стоя на гребне горы, где расположена сигнальная вышка, можно заглянуть или выстрелить прямо внутрь форта. Любое открытое место просматривается и простреливается, все брустверы видны сверху. Конечно, от противника, не имеющего артиллерии, ее можно защищать до бесконечности, однако то, что все ее внутреннее пространство простреливается, осложняет задачу гарнизона, который, постоянно теряя людей, постепенно ослабнет и будет вынужден капитулировать.
Узкий, шаткий проволочный мост через Сват достигает в длину почти пятисот ярдов. Южный его конец имеет массивную [38] железную дверь с амбразурами, фланкированную двумя каменными башнями, на одной из которых установлен пулемет Максима. У противоположного конца стоит сам форт — холм, укрепленный мощной каменной кладкой, с конюшней, обнесенной стеной с амбразурами и окруженной спутанной колючей проволокой, с сигнальной вышкой и с вынесенным на двести ярдов постом на соседнем утесе.
Гарнизон этого места к началу восстания составляли двадцать соваров из 11-го Бенгальского уланского полка и две усиленные роты 45-го Сикхского полка, всего около двухсот человек, под командованием лейтенанта Г. Б. Раттрая. По мере того как распространялись слухи о грядущем восстании, этот офицер принимал те меры для защиты форта, которые считал необходимыми. 23 июля он получил официальное предупреждение от майора Герберта (восстание племен «возможно, но маловероятно»). С этого момента в крепости принимались все возможные меры предосторожности. 26 июля сипай, который делал зарисовки снаружи, вернулся в форт с известием, что вниз по долине движется большая толпа туземцев и что самого его ограбили, отобрав компас, бинокль и деньги.
Британские офицеры малакандского гарнизона хотя и принимали все меры для защиты своих позиций, не отказались от привычки разъезжать по долине, имея при себе только револьверы. Не отказывали они себе и в развлечениях. Как-то вечером 26 июля лейтенант Раттрай отправился в Хар, чтобы, как обычно, поиграть в поло. Как только игра закончилась, он получил письмо от лейтенанта Уитли, еще одного младшего, офицера чакдарского гарнизона, срочно доставленное двумя соварами, в котором сообщалось, что огромная толпа патанов со знаменами приближается к форту. Он немедленно поскакал обратно, проехав рядом с одним из мест, где скопились туземцы, которые по какой-то причине не обратили на него внимания, и благополучно добрался до форта. Он успел вовремя. Огромные массы людей обступили крепость. Раттрай успел послать телеграмму в Малаканд, сообщив о готовящейся атаке. Немедленно вслед за этим телеграфные провода были перерезаны, и маленький гарнизон встал под ружье.
Один хавильдар туземных войск хана Дира пообещал политическому агенту дать знак, если будут иметь место какие-либо враждебные действия, разведя костер на противоположном холме. [40]
В 10:15 вечера там вспыхнуло пламя. Это был сигнал. Протрубили тревогу. Гарнизон занял свои посты. Какое-то время все было тихо, затем в темноте раздались выстрелы. Стрельба не прекращалась до 2 августа. Вслед за этим показались фигуры туземцев, которые шли на приступ на западную стену форта. Защитники открыли прицельный огонь. Враг продолжал напирать, неся огромные потери. Наконец туземцы были отбиты и отступили.
Следующая атака, направленная на северо-западный угол крепости, сразу последовала за первой и тоже была отбита. В четыре часа утра началась третья атака в районе конюшен. Туземцы наступали очень решительно, неся штурмовые лестницы. Их встретили смертоносным огнем. Они отошли, и первая ночь осады закончилась беспорядочной перестрелкой.
Тем временем, хотя Малаканд тоже был атакован, было решено послать небольшой отряд на помощь защитникам Чакда-ры. Капитан Райт и сорок соваров из 11-го Бенгальского уланского полка, капитан Бейкер 2-го Бомбейского гренадерского полка и транспортный офицер малакандского гарнизона выступили на рассвете 27 июля по дороге из северного лагеря. Вскоре они попали под обстрел противника, засевшего на окрестных холмах. Враги не решались выйти на равнину, но пользовались теми преимуществами, которые давала им пересеченная местность. Когда отряд дошел до дороги, которая вела к площадке для игры в поло, капитан Райт получил сообщение, что противник стягивает силы в долине. Солдаты ускорили шаг, надеясь внезапно атаковать его. Туземцы, завидев улан, бежали на холмы, ведя постоянный, но, к счастью, не прицельный огонь. Наконец показался Амандарский проход — расселина в длинном гарном хребте, который протянулся от южной части долины до быстрого потока, текущего посередине. Поскольку вода в реке в это время поднялась и пересечь ее вброд было невозможно, единственная дорога на Чакдару проходила через хребет или сквозь него. Но проход удерживался врагом.
Капитан Райт к этому времени понял то, чего в Малаканде еще никто не знал: численность туземцев была огромной. Весь путь от Малаканда до Амандары — каждый горный хребет или холм — был увенчан их знаменами. Всюду, где рельеф местности защищал их от кавалерии, они собирались плотными толпами. Кладбища, нуллы и селения кишели вооруженными людьми. Они были всюду. [41]
Далеко за Амандарским проходом можно было видеть отряды туземцев со знаменами, спешивших присоединиться к атаке.
Под огнем туземцев, засевших на кладбище справа от дороги, было проведено короткое совещание. Амандарское ущелье было с обеих сторон захвачено противником. Потеряв человек двенадцать, эскадрон на полном скаку, вероятно, мог бы прорваться через него. Но это означало, что каждый, кто упадет, погибнет страшной смертью, будет изуродован и подвергнут пыткам. Любая попытка подобрать раненых привела бы к полному уничтожению эскадрона. Любая альтернатива была бы предпочтительнее, хотя, если бы не оставалось другого выхода, пришлось бы пойти в прорыв и бросить раненых. Один совар сказал, что есть проход вокруг скалы вдоль берега реки. Капитан Райт выбрал этот путь.
Это был трудный путь. Пройдя примерно через половину отрога, тропа упиралась в крутую белую скалу. Это был проход к тому месту, где туземцы обычно переправлялись через реку на муссаках (надутых шкурах). Но возвращаться назад было уже поздно. Всадники решительно повернули направо и стали продвигаться среди скал к вершине холма, надеясь как-нибудь выбраться. Перебравшись через участок, который трудно было бы преодолеть пешком, они увидели слева расселину, которая, похоже, могла вывести их на равнину по другую сторону горного хребта. В эту расселину устремились сорок коней, всем скопом протискиваясь сквозь теснину, прыгая с камня на камень и словно не хуже всадников понимая, что их жизни зависят от их сообразительности. В этот момент неожиданно появился враг.
Как только туземцы, удерживавшие проход, увидели, что эскадрон поскакал направо к реке, они поняли, что уланы решили предпринять отчаянную попытку прорваться в Чакдару. Туземцы хорошо знали местность и, будучи уверены, что там они перебьют всех, если вовремя успеют, быстро побежали вдоль хребта. Это были гонки. Первые туземцы успели выстрелить во всадников, когда те находились в теснине. Они были так близко, что офицеры отстреливались из револьверов. Но патаны задыхались от бега и стреляли плохо. Были ранены несколько коней, включая коня капитана Райта, однако это благородное животное даже с раздробленной бедренной костью донесло своего всадника до Чакдары. [42]
Благодаря невероятным усилиям и резвости коней, удалось преодолеть эти скалы прежде, чем противник успел сконцентрировать на них свои силы. Но, ко всеобщему смятению, оказалось, что ущелье ведет не в долину, а к еще одному протоку той же реки. Широкий быстрый поток неизвестной глубины предстал перед всадниками. Возвращаться назад, однако, было немыслимо. Они бросились в воду. 11-й Бенгальский полк оснащен, вероятно, лучшими скакунами, чем любое другое туземное кавалерийское подразделение. Его сильные кони ухитрялись держаться против течения. Нескольких из них чуть не снесло. Капитан Райт переправился последним. Все это время уланы находились под обстрелом противника, который подходил все ближе. Наконец они пересекли реку, и эскадрон собрался на островке, покрытом полузатопленными рисовыми полями, где кони увязали по колено. За островом следовало еще одно русло, шириной около пятидесяти ярдов, примерно такое же глубокое, как и первое. Переправившись через этот поток, эскадрон опять оказался на заболоченном участке, на том же берегу, где и противник. Капитан Райт приказал людям спешиться и открыть огонь. Затем он вернулся назад и, вновь въехав в стремнину, спас помощника фельдшера, чей пони, меньший ростом, чем прочие кони, был сбит с ног силой течения. После этого всадники продолжили путь. Эскадрон медленно пробирался через болото. Туземцы, бегущие по краю рисовых полей, вели постоянный огонь, опускаясь на колено, чтобы прицелиться. Медленно продвигаясь вперед, эскадрон добрался до Чакдары, где установленный на башне моста пулемет Максима отогнал туземцев.
Гарнизон форта получил столь необходимое подкрепление. Я дал, может быть, слишком подробное описание этого героического перехода, потому что он доказывает, что мало найдется препятствий, способных остановить храбрых людей и хороших коней. Капитан Райт принял командование над гарнизоном Чакдары, но руководить обороной он поручил лейтенанту Раттраю.
В 11:30, в самое жаркое время дня, туземцы вновь пошли в атаку. Они окружили форт с севера и востока и делали отчаянные попытки прорваться внутрь. Они понесли тяжелые потери от огня защитников, их тела густо усеивали подходы к крепости. Многочисленные гази, обезумевшие от фанатизма, рвались вперед, неся перед собой знамена, и падали, прошитые пулями, у самых стен. [43]
Связаться с Малакандом было теперь почти невозможно. Чтобы послать сигнал гелиографом, оператору пришлось бы подставить себя под пули. Вечером сигнальная вышка была окружена людьми, которые прятались в каменных сунгарах. Они вели непрерывный огонь, так что высовываться наружу, даже на секунду, было опасно.
В середине дня, после отражения большой атаки, охрана сигнальной вышки была увеличена еще на шесть человек. Для них также прислали воду и продовольствие. Эта сложная операция шла под прикрытием огня обоих «максимов» и всех солдат гарнизона, которые не были заняты охраной других постов. До 1 августа вода регулярно посылалась защитникам вышки под таким прикрытием. Кажется удивительным, что туда вообще удавалось доставлять припасы.
Тем временем каждый свободный момент использовался для того, чтобы улучшить укрытия для гарнизона. Капитан Бейкер использовал для этого все подручные средства. Бревна, мешки с песком, камни, наполненные землей ящики наваливались поверх стен. Именно благодаря этим мерам удалось избежать больших потерь.
Весь день 28 июля прошел в непрерывной перестрелке, а в 5:30 вечера противник вновь пошел в атаку. Как и прежде, туземцы сперва двигались парами или тройками, делая короткие перебежки по открытой местности, используя естественные укрытия и каменные сунгары, которые они понастроили вокруг форта под покровом темноты. Некоторые из них находились в двухстах ярдах от стены. Огромным полукругом, охватившим ту сторону форта, которую защищали кавалеристы, подняв не менее двухсот знамен, чьи яркие цвета представляли едва ли не каждое приграничное племя, они бросились прямо на стены. Некоторые из них даже сумели перебраться через спутанную колючую проволоку и были уничтожены у самой стены. Но все их попытки были отбиты гарнизоном, и к полуночи атака прекратилась.
В четверг на рассвете повторилось примерно то же самое. В три часа дня противник вышел из деревни Чакдара, неся штурмовые лестницы и связки травы, чтобы бросать их на колючую проволоку. На этот раз атака была направлена главным образом против сигнальной станции. Это здание представляло собой мощную квадратную каменную башню. Вход в нее расположен в шести футах над землей. По всему ее верху идет галерея махикоалис, нечто вроде [44] узкого балкона с амбразурами в полу, через которые можно вести огонь. Амбразур там достаточно. В четыре часа туземцы стали упорно штурмовать башню. Гарнизон форта поддержал огнем ее защитников. Противник действовал смело и решительно. Под огнем защитников башни туземцы подбежали к ней вплотную и подожгли огромную кучу травы в трех ярдах от дверного прохода. Взметнулось пламя. Раздались яростные вопли довольных туземцев. Но они смолкли, стало ясно, что никакого реального ущерба башне не нанесено. На закате вражеская пуля снесла мушку «максима», и защитники на некоторое время лишились этого мощного оружия. Правда, вскоре им удалось найти ей замену, отвечавшую всем техническим требованиям. К восьми вечера противник устал от борьбы, стрельба стихла, перейдя в вялую перестрелку.
Утром 30 июля огонь не прекращался, но противник, приведенный в уныние понесенными накануне потерями, не атаковал до семи вечера. В семь они подошли и сделали новую попытку. Даже читатель, наверное, уже устал от бесконечного повторения штурмов и отступлений; каково же было гарнизону, который испытал все это на себе? До этого дня, когда солдатам удалось поспать в течение нескольких часов, они девяносто шесть часов подряд непрерывно сражались или наблюдали за противником.
В течение всего времени, пока шла осада, было очень трудно обмениваться сигналами с Малакандом. Если бы не героизм сигнальщиков, эти трудности были бы непреодолимы. Особенно отличился один человек, сипай Прем Сингх, который каждый день, рискуя жизнью, высовывался из бойницы в башне, устанавливал гелиограф и под страшным огнем с близкого расстояния посылал срочные сообщения основным силам. Огромная опасность, сложность обращения с таким тонким прибором, как гелиограф, затраченное на это время, положение, в котором приходилось это делать, — все это вместе является не менее героическим поступком, чем любой другой подвиг, описанный на этих страницах{6}. Рано утром в воскресенье людям, охранявшим сигнальную [45] вышку были посланы запасы воды. Это была последняя вода, которую они получили до 4:30 вечера в понедельник.
Когда началась атака на форт, у противника было примерно полторы тысячи человек. Каждый день число туземцев увеличивалось, и к 1-му и 2 августа достигло примерно двенадцати или четырнадцати тысяч человек. Ситуация стала гораздо более опасной. В пять вечера 3 августа началась новая атака всеми силами на восточную часть форта. Но она была отбита с большими потерями со стороны атакующих при помощи «максимов» и полевых орудий. Перестрелка продолжалась всю ночь, и утром в воскресенье враг появился еще в большем количестве, чем накануне. Теперь туземцы захватили гражданский госпиталь — стоящее в стороне здание, в стенах которого они проделали амбразуры и из них вели беглый огонь. Они также захватили гребень горы, ведущий к сигнальной вышке, перерезав связь с ее защитниками. В тот день эти несчастные люди не получили воды. Стояла сильная жара. Огонь с гребня делал все внутренние коммуникации опасными и затруднительными. Появился враг, вооруженный большим количеством ружей Мартини-Генри и Снайдерса, и открыл огонь. Отряд в башне продолжал посылать сигналы, требуя воды, которую невозможно было доставить. Ситуация становилась критической.
Наконец наступил последний день борьбы. На рассвете противник снова огромной толпой пошел на приступ, как будто решил взять форт любой ценой. Туземцы несли штурмовые лестницы и связки травы. Огонь был очень интенсивный. Несмотря на укрытия, несколько человек из гарнизона были убиты или ранены градом пуль, выпущенных по форту, которые ударяли в стены и отскакивали во всех направлениях.
Неожиданно, когда ситуация уже становилась критической, на Амандарском гребне появилась кавалерия, двигавшаяся на выручку форту. Сильные всадники безжалостно преследовали и рубили всех, кто оказывался у них на пути. Когда они достигли начала моста на противоположном от форта берегу реки, враг дрогнул и побежал. Гарнизон упорно и отчаянно держался на протяжении всей осады. Теперь, когда помощь была близка, лейтенант Раттрай распахнул ворота и с полудюжиной людей атаковал гражданский госпиталь. Капитан Бейкер и лейтенант Уитли последовали за ним с еще несколькими солдатами. Госпиталь был [46] отбит. Занимавшие его туземцы, около тридцати человек, были заколоты штыками. Это было достойное завершение осады.