Охрана советских рубежей в годы мирного социалистического строительства

После окончания гражданской войны страна приступила к восстановлению разрушенного империалистической и гражданской войнами народного хозяйства. Пограничные войска постепенно брали под охрану границу, которая по существу оставалась линией фронта необъявленной войны. Эту войну вели империалистические разведки и контрреволюция. Для ведения подрывных действий они использовали вооруженные банды, которые формировались из разбитых белогвардейских армий, буржуазно-националистических элементов и находились в сопредельных государствах или пограничных районах СССР. Время от времени на советскую территорию совершали вторжения подразделения регулярных войск соседних с Советской страной иностранных государств. Это обязывало пограничников постоянно оставаться в высокой боевой готовности.

Империалистические разведки засылали в нашу страну не только шпионов, но и террористов, диверсантов. С одной из групп диверсантов в августе 1927 г. вступил в схватку на границе петрозаводского участка пограничник В. М. Александров. Получив тяжелое ранение, он продолжал вести перестрелку. С помощью подоспевших красноармейцев диверсанты были уничтожены.

Пробиравшиеся через советские рубежи агенты иностранных разведок имели задания совершать диверсии различных масштабов. В октябре 1927 г. четыре вооруженных нарушителя пробирались через государственную границу на участке Сестрорецкого пограничного отряда с заданием совершить террористический акт против членов правительства во время [70] заседания юбилейной сессии ВЦИК СССР, проводившейся в Ленинграде в честь 10-й годовщины Великого Октября. Путь террористам преградил пограничник Андрей Коробицын. Он обнаружил нарушителей границы и вступил с ними в неравный бой. Герой-пограничник дрался до последнего вздоха. Он не пропустил врага на советскую территорию{89}.

Коммунистическая партия и Советское правительство стремились закрепить и упрочить установившийся мир. По их инициативе были заключены новые договоры и соглашения с соседними государствами, укреплявшие дух дружбы и сотрудничества. В сентябре 1926 и в июне 1927 г. такие договоры, например, были заключены с Латвией.

Однако не все зависело от советской стороны. Наши противники, соглашаясь на переговоры, не могли примириться с мыслью о существовании социалистического государства.

Руководствуясь марксистским пониманием вопроса о границах государства, Коммунистическая партия и Советское правительство и в годы гражданской войны, и в послевоенные годы проводили гибкую политику по охране государственной границы. Там, где шли бои, действовала подвижная граница, перемещавшаяся за линией фронта до рубежей 1914 г. Разрабатывались инструкции, положения, изучались местные территориальные, этнографические, экономические и другие условия, необходимые для уточнения границы. Определялась структура и методы пограничной охраны.

На западном участке границы решение этих вопросов осуществлялось с учетом суверенитета Украинской Советской Социалистической Республики. Все действия, связанные с пограничной охраной, согласовывались с Совнаркомом Украины. Начальник войск пограничной охраны Украины подчинялся уполномоченному СНК УССР по вопросам внешней торговли, по остальным — Реввоенсовету Юго-Западного фронта.

Приказом по войскам ВЧК от 5 февраля 1921 г. охрана границы с Польшей передавалась в ведение Особого отдела Западного фронта. Проведенная реорганизация пограничной охраны была вызвана [71] необходимостью тесной координации борьбы с вооруженными бандами и вражескими лазутчиками.

Охрана государственной границы отвечала не только национальным, но и интернациональным интересам всех советских республик. Враг нарушал государственную границу, преследуя цель уничтожения социалистического строя; многочисленные банды действовали под лозунгом борьбы против Советской власти на Украине. Каждый участок государственной границы на территории любой советской республики в то же время являлся неотъемлемой составной частью границы всего нового, социалистического мира. Антисоветская деятельность империалистических государств требовала от УССР и РСФСР согласованных действий.

Обстановка на советско-польской границе в 20-х годах по-прежнему оставалась сложной. Буржуазное правительство Польши в противоречие с прелиминарным договором покровительствовало находившейся на польской территории контрреволюционной националистической организации — так называемому правительству Украинской народной республики. На территории Польши нашли приют банды Булак-Балаховича, Савинкова, Перемыкина и других, которые не прекращали разбойничьи налеты на советскую территорию. Правительства УССР и РСФСР делали все, чтобы сохранить мир на границе. По их инициативе в июле 1921 г. была создана Российско-Украинско-Польская смешанная комиссия для рассмотрения пограничных вопросов. Однако в результате искусственно создаваемых польской делегацией препятствий правительства РСФСР и УССР вынуждены были прекратить свою работу в комиссии.

Польское правительство отказалось также создать смешанную Российско-Украинско-Польскую комиссию по расследованию антисоветской деятельности белогвардейских организаций на территории Польши. Такое поведение польских властей объяснялось их тесной связью с этими контрреволюционными организациями. Например, была установлена тесная связь Савинкова с Генеральным штабом польской армии, руководившим вооруженными бандами и контрреволюционными организациями. В ответ на законные требования правительства РСФСР об [72] отселении участников банд от линии границы в глубь польской территории и об аресте лиц, совершивших опасные уголовные и государственные преступления против РСФСР и УССР, польское правительство стало угрожать разрывом дипломатических отношений. А после того как в октябре 1922 г. правительствам советских республик России и Украины все же удалось добиться выдворения Савинкова и его подручных с польской территории, польская реакция стала организовывать набеги петлюровских банд на украинские земли.

Сложной была обстановка и на советско-румынской границе. Правительство РСФСР неоднократно предлагало румынскому правительству заключить мирный договор. Но реакционные силы Румынии каждый раз не только отвергали предложения Советского правительства, но с июля 1922 г. развернули открытую антисоветскую кампанию. Она началась с прибытием в Бухарест миссии французского генерала Пайо. Это свидетельствовало об антисоветском сговоре правительств Франции и Румынии.

Польские и румынские власти покровительствовали вооруженным бандам, направляли их деятельность. В августе 1921 г. польские войска начали концентрироваться у линии границы. Эти обстоятельства ставили Советское правительство перед необходимостью укрепления пограничной охраны. Приказами ВЧК от 15 августа 1921 г. и штаба войск ВЧК Украины и Крыма было проведено слияние штабов пограничной дивизии и 31-й отдельной стрелковой бригады войск ВЧК. Новому объединению было присвоено наименование «Управление войск ВЧК Киевского округа и охраны польско-румынской границы». В его подчинение входили все части, охранявшие границу от Литвы до Грузии.

С первых дней частям пограничного округа пришлось нести службу в сложных условиях. Государственную границу нарушали вооруженные банды, различные враждебные элементы и просто жители, возвращавшиеся после войны в свои родные места. Только в течение одного месяца, с 25 августа по 25 сентября 1921 г., частями округа было задержано 1270 нарушителей государственной границы. [73]

В середине 20-х годов возросло число нападений на советскую территорию крупных подразделений регулярных войск буржуазной Польши. В январе 1925 г. польские подразделения регулярных войск численностью до двух взводов дважды нападали на советских пограничников, а затем совершили налет на пограничную комендатуру, ворвались в дом командного состава. В вооруженной схватке было убито два солдата противника и ранен один советский пограничник{90}.

С 1925 г. стала заметно проявляться деятельность германской разведки. Через свою агентуру она вела антисоветскую пропаганду среди населения. Эти факты свидетельствовали о том, что возрождаемый капиталистами различных стран германский милитаризм начал постепенную подготовку войны против СССР. Центром антисоветской деятельности в Германии стали управление рейхсвера, центральный комитет союза германских граждан, проживающих за границей, и штаб фашистских организаций.

Рейхсвер в это время выполнял функции разведки, так как, согласно Версальскому договору, Германия не имела права создавать генеральный штаб и разведывательный аппарат. В рейхсвере имелись опытные разведчики. ЦК союза германских граждан, проживавших за границей, фактически являлся отделением Министерства иностранных дел и возглавлялся германским, националистом генералом фон дер Гольцем (в прошлом председатель Союза прибалтийских немцев). Он осуществлял работу в немецких колониях и имел задание вести контрреволюционную работу в СССР, главным образом на Украине. Стратегия этих организаций строилась с учетом глубокого, длительного изучения советской системы, а также широкого охвата своей сетью всех жизненных центров. Для достижения поставленной цели эти антисоветские организации использовали не только свою агентуру, но и легальные возможности.

Управление рейхсвера в своей разведывательной деятельности опиралось на широко разветвленную сеть наблюдательных служб, представлявших полукоммерческие предприятия, а также различные общества. Эти организации состояли преимущественно [74] из бывшего германского офицерства, которое пользовалось в Германии особой привилегией. В деятельности ЦК германских граждан большую роль играли всевозможные организации помощи, смешанные кооперативы и т. д. Особое место занимала лютеранская евангелическая церковь.

Последующие три года на западной границе характеризуются непрекращающейся борьбой с разведками империалистических стран, отдельными столкновениями и перестрелками с польской и румынской пограничными стражами. Провокационные действия польских и румынских властей на советской границе заметно активизировались со второй половины 1926 г. Они согласовывались с планами международного империализма. В июне 1926 г. был заключен франко-румынский договор, по которому французское правительство гарантировало Румынии свою поддержку в деле удержания оккупированных ею в годы гражданской войны советских территорий. 16 сентября 1926 г. по итало-румынскому договору Муссолини подтвердил протокол от 28 октября 1920 г., фиксировавший захват Румынией советской территории.

Реакционные круги империалистических стран стремились спровоцировать войну между Польшей и Советским Союзом; а затем, присоединившись к ней, расширить военный конфликт. 7 июня 1927 г. было совершено злодейское убийство полномочного представителя СССР в Варшаве П. Л. Войкова. В ноте Советского правительства от 11 июня 1927 г. правительству Польши указывалось, что этот террористический акт не был преступлением безумца, что его следует рассматривать «как одно из проявлений систематической и планомерной борьбы против Советского Союза со стороны темных сил мировой реакции и противников мира». Газета «Известия» писала, что реакция и белогвардейщина стремятся ввергнуть Советский Союз и народы других стран «в кровавую войну в ложной надежде этим путем восстановить царистско-империалистический режим и вернуть себе привилегии, утерянные в результате революции»{91}.

Эти оценки истинных замыслов империалистов в отношении СССР подтверждались событиями на [75] границе. Так, в конце июля и начале августа 1927 г. вблизи советской границы польское командование провело военные маневры силами трех кавалерийских полков, артиллерийского дивизиона и одного саперного эскадрона. Затем в течение августа, сентября и первой половины октября был проведен еще ряд маневров с участием авиации и пограничных войск.

Разведки империалистических государств активизировали переброску через западную границу своей агентуры и агентуры зарубежных белогвардейских организаций для совершения диверсионных и террористических актов. Только в августе 1927 г. на западном участке было задержано 177 нарушителей границы. В январе 1928 г. на советско-румынской границе была задержана группа лиц, имевших задание взрывать мосты и крупные артиллерийские склады. В течение весны 1928 г. на различных участках государственной границы задержали восемь групп, которые должны были совершать диверсии и террористические акты на советской территории.

Сложной была обстановка и на закавказской границе. В результате установления Советской власти в ноябре 1920 г. в Армении и в феврале 1921 г. в Грузии Турция стала граничить непосредственно с социалистическими республиками. Турецкий президент Кемаль и Советское правительство стремились установить и закрепить дружественные отношения. 13 октября 1921 г. была заключена советско-турецкая конвенция об упрощенном переходе государственной границы гражданами Турции и Советской Грузии для производства различных работ, розыска с помощью местных властей заблудившегося скота» оказания медицинской и другой помощи местным; пограничным жителям и т. д. 17 декабря 1925 г, стороны подписали советско-турецкий протокол о нейтралитете и неучастии во враждебных группировках против одной из сторон{92}. В январе 1927 г. была заключена советско-турецкая конвенция о порядке водопользования на пограничных реках.

Но противники демократических преобразований в Турции способствовали развитию бандитизма в пограничных районах, иногда провоцировали вооруженные столкновения между советскими и турецкими [76] пограничными нарядами. С территории Турции советскую границу нарушали агенты империалистических разведок. В этой связи еще в 1923 г. Советское правительство выделило дополнительный контингент войск для усиления советско-турецкой границы. В марте 1923 г. в Батуми для охраны морской границы прибыли первые два моторных катера, а к концу года — еще несколько единиц плавсредств, которые часто вступали в схватки с контрабандистами, вывозившими из СССР большое количество драгоценностей и благородных металлов.

В апреле — мае 1924 г. была проведена реорганизация пограничной охраны Закавказских республик. Ее личный состав передавался в распоряжение общесоюзного Отдела пограничной охраны ОГПУ.

Напряженная классовая борьба шла в районах среднеазиатской границы. Граница охранялась лишь на территории Советского Туркестана усиленной таможенной пограничной стражей в составе двух бригад, вооруженных горными орудиями и значительным количеством пулеметов. Это позволяло сдерживать, а в необходимых случаях с помощью оружия и отражать прорывавшиеся из-за границы крупные вооруженные банды. 25 марта 1919 г. Главное управление пограничной охраны поставило вопрос во Всероссийском бюро военных комиссаров о формировании двух пограничных дивизий для охраны границ всей Средней Азии — от Каспийского моря до Нарына включительно. Соответственно своеобразной обстановке и географическим условиям пограничные войска Средней Азии состояли в основном из подвижных кавалерийских частей и подразделений.

В связи с тяжелым положением в стране (еще не закончилась гражданская война, требовалось большое количество сил и средств для охраны северозападной, западной и закавказской границ) Советское правительство не имело возможности удовлетворить полностью просьбу Главного управления пограничной охраны. И тем не менее постановлением ВЦИК для охраны среднеазиатских границ была выделена дивизия в составе трех бригад, одного стрелкового полка с кавалерийскими дивизионами [77] трехзвенного состава. Ее формирование началось в апреле 1920 г. из лучших частей Туркестанского фронта. Однако в связи, с развернувшимися действиями басмаческих банд, состоявших из многочисленных слоев господствующих элементов Средней Азии, начавшееся формирование пограничной дивизии в декабре 1920 г. было приостановлено и ее части возвращены в действующие войска{93}. Такое решение позволяло сконцентрировать вооруженные силы Средней Азии в одном кулаке, что давало возможность в нужный момент наносить сокрушающий удар по силам контрреволюции.

Вместе с тем не была оставлена без внимания и охрана государственной границы. Из управления пограничной дивизии, бригад и полков были соответственно сформированы Главное управление границ Туркестана и районные управления охраны границ. Они организовывали службу, а войсковая сила им придавалась из действующей армии Туркестанского фронта. В последующем изменения в пограничной охране Средней Азии происходили в единой общесоюзной системе.

В период становления пограничной охраны в Средней Азии трудящиеся массы под руководством коммунистов вели антифеодальную борьбу, которая в ноябре 1919 г. переросла в восстание. По просьбе восставших дехкан им на помощь из Советского Туркестана пришла Красная Армия. Совместными усилиями 2 февраля 1920 г. ханская власть в Хиве была свергнута. Джунаид-хан с остатками разбитых войск бежал в каракумские пески.

Территория Бухары, которой продолжал править эмир, оставалась последним оплотом английской реакции и контрреволюции в Средней Азии. Но и здесь под влиянием происходивших событий трудящиеся массы все решительнее стали выступать против господства феодалов. Все больше недовольных крестьян и солдат эмирской армии уходило в советские районы Хивы и Туркестана.

Стремясь любой ценой спасти разваливавшийся старый режим в Средней Азии, эмир Бухары при непосредственном участии англичан стал формировать большие банды басмачей, которые должны были свергнуть Советскую власть в Хиве и Туркестане. [78]

Но в сентябре 1920 г. в Бухаре победила демократическая революция. Контрреволюционные элементы во главе с эмиром бежали за границу, в Иран и Афганистан, где стали собирать басмаческие банды. В это время на Афганистан и особенно на Иран оказывал сильное давление английский империализм, который добивался от афганского и иранского правительств проведения антисоветского курса. Но не считаться с теми огромными переменами, которые вызвала в жизни Великая Октябрьская социалистическая революция, эти правительства не могли, и они оказались перед необходимостью пойти на установление добрососедских отношений с советскими республиками.

26 февраля 1921 г. в Москве был подписан советско-иранский договор, положивший начало новым отношениям между соседствующими государствами. Он отменял все соглашения царской России с Персией и третьими государствами, ущемляющими интересы Ирана; устанавливал нормальные дипломатические отношения; признавал существующую границу согласно русско-персидскому соглашению 1881 г. В соответствии со ст. 5 обе стороны обязывались не допускать на своих территориях деятельность организаций, групп или отдельных лиц, ставящих целью борьбу против Персии или России. Советско-иранский договор являлся подтверждением равноправных отношений между великими и малыми государствами.

Что касается Афганистана, то, как уже отмечалось, с ним еще в апреле 1919 г. установились добрососедские отношения. 13 сентября 1920 г. был парафирован предварительный договор о дружбе между Россией и Афганистаном, а 28 февраля 1921 г. вопреки противодействию Англии в Москве был подписан советско-афганский договор. В этом равноправном акте обе договаривающиеся стороны обязывались не вступать с третьими державами в военные или политические соглашения, которые шли бы во вред Советской России или Афганистану. Наша страна брала обязательство оказывать экономическую и военную помощь Афганистану.

Заключение советско-иранского и советско-афганского договоров создавало благоприятные условия [79] для развития добрососедских отношений на государственной границе. Однако практически оздоровление обстановки на среднеазиатских рубежах наступило значительно позднее. Это объяснялось большим влиянием в Афганистане и особенно в Иране англичан, наличием в указанных странах реакционных сил, продолжавшейся там междоусобной борьбой.

В 20-х годах на среднеазиатской границе пограничникам приходилось решать вопросы водопользования. Дело в том, что, пользуясь сложной обстановкой в Туркестане, местные реакционные силы Ирана организовали захват воды из пограничных рек свыше установленной соглашением нормы. В результате народному хозяйству Туркестана наносился ощутимый ущерб. От недостатка воды в 1921 г. в Туркестанском районе погибло свыше 20 тыс. десятин посевов. Отдельные участки плодородных земель стали превращаться в пустыни. Этот факт вынудил пограничников требовать от иранской стороны строгого соблюдения соглашения по разграничению воды на советско-иранской границе. Пограничники следили также за соблюдением на границе и в пограничных районах других межгосударственных договоров и соглашений (перегон скота, пользование пастбищами и т. д.).

Партия и правительство принимали также меры по усилению охраны южных рубежей. В 1925 г. была усилена охрана на атрекском участке границы. В это время велись боевые действия в пограничных районах Ирана между правительственными войсками и туркменскими племенами. Английская разведка стремилась использовать эту обстановку для вооруженного столкновения между СССР и Ираном. Она оказывала поддержку туркменским племенам, убеждая иранские власти, что помощь поступает из Советского Союза. В то же время английская агентура пыталась путем агитации среди туркмен, проживающих на советской территории, организовать их переход через границу для участия в вооруженном конфликте. Но в результате своевременно принятых мер, а также неуклонного исполнения пограничниками всех предписаний по предотвращению конфликта на советско-иранской границе, их стойкости [80] и мужеству коварные замыслы империалистов были сорваны.

В первые годы Советской власти немало хлопот для среднеазиатских пограничников доставляла эмиграция и реэмиграция. Запуганное контрреволюцией, неграмотное население пограничных районов не сразу разобралось в сложившейся обстановке. Некоторая часть дехкан вместе со скотом и домашним скарбом уходила за границу. Однако скоро они убеждались, что трудности на Родине несравнимы с трудностями на чужбине, и возвращались в родные кишлаки и аилы. Такого рода нарушители границы обостряли положение.

Своеобразной была обстановка, особенно в первой половине 20-х годов, на Дальнем Востоке. Эвакуация иностранных войск и бегство белогвардейцев с советского Дальнего Востока еще не обеспечивали прочного мира в этом районе. Японская военщина и контрреволюция вынашивали планы нового вторжения. В марте 1923 г. штаб японских императорских войск, действуя в контакте с белогвардейцами, развернул подготовку военного похода на советский Дальний Восток под названием «Северная экспедиция». Нападение намечалось осуществить одновременно с Сахалина и с территории Китая. В соответствии с разработанным планом началась концентрация японских войск в районе Чанчуня. На Южно-Маньчжурской и Корейской железных дорогах было подготовлено большое количество подвижного состава для переброски войск через Корею в Дайрен и Харбин.

В провокационных целях японская военщина совершала пиратские налеты на советские суда в открытом море, устраивала бесчинства в наших портах. 18 сентября 1923 г. команда японского парохода «Сидней Мару» без разрешения советских властей производила погрузку имущества японских концессий в Советской Гавани. Принятыми мерами незаконные действия были пресечены. А 20 сентября в этом районе появились два японских эсминца, расчехлили орудия, навели их на город и потребовали снять запрет на незаконный вывоз имущества. Под прикрытием этих эсминцев часть имущества погрузили [81] на «Сидней Мару», а оставшееся преднамеренно испортили либо сожгли.

20 октября четыре японских эсминца вторглись в советские территориальные воды и незаконно задержали служебное судно, расставлявшее морские прибрежные знаки. Пользуясь тем, что на Камчатке воинские пограничные гарнизоны были малочисленны, японцы расхищали морские богатства в советских водах, чинили произвол. В августе было задержано японское рыболовное судно, занимавшееся хищническим ловом рыбы. В этой связи в ноте посла СССР в Китае японскому посланнику говорилось: «Мне нередко приходилось обращать Ваше внимание на произвольные действия японского флота в водах СССР, но, к сожалению, морское командование до сих пор не прониклось необходимостью руководствоваться международным правом, а также обычаем уважать законы и постановления Советского Союза»{94}.

В последующие годы внешнеполитические, межгосударственные отношения между СССР и Японией постепенно нормализовывались. Так, 20 января 1925 г. была подписана конвенция об основных принципах советско-японских взаимоотношений. Согласно конвенции, устанавливались дипломатические и консульские отношения. Обе стороны обязались жить в мире и дружбе, не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Определялись способы решения спорных вопросов. Заключались и другие договоры, в частности о выводе японских войск с Северного Сахалина. С выводом их в мае 1925 г. пограничные войска приняли под охрану границу между Северным и Южным Сахалином. Однако японский милитаризм не изменял свой антисоветский курс, не прекращал готовиться к войне против СССР, постоянно провоцировал инциденты и конфликты на советской границе.

Кроме японских милитаристов на дальневосточных рубежах сложную обстановку создавала китайская реакция. Советское правительство с первых дней победы Великой Октябрьской революции стремилось к искренней дружбе с Китаем. Об этом, в частности, говорилось в обращении СИК от 26 июля 1919 г. к китайскому народу. 24 апреля 1920 г. на переговорах, [82] проходивших в Верхнеудинске, представители китайского командования заявили о признании дальневосточного правительства и заверили, что Китай не будет пропускать на свою территорию банды Семенова{95}. Однако эти обещания китайские и маньчжурские власти не выполняли.

С освобождением Красной Армией всей Сибири, вплоть до озера Байкал, между Китаем и Советской Россией образовалась общая граница большой протяженностью, и вопрос об установлении дружественных отношений стал жизненно необходимым. В сентябре 1920 г. правительства СССР и Китая вступили в переговоры. Однако под давлением империалистических государств китайская сторона их не раз прерывала. И только по предложению правительства Советской России они возобновлялись вновь. Добиваясь установления нормальных отношений, наше правительство исходило как из миролюбивого курса советской внешней политики, так и из исторической необходимости установления добрососедства с китайским народом.

Настойчивая и последовательная миролюбивая внешняя политика Коммунистической партии и Советского правительства привела в марте 1924 г. к парафированию соглашений и деклараций между СССР и Китаем об общих принципах урегулирования советско-китайских отношений, о КВЖД и др. 31 мая 1924 г. был подписан и опубликован совместный договор. И тем не менее обстановка на советско-китайской границе оставалась тревожной. Во второй половине 1923 г. участились случаи нарушения китайскими властями государственной границы и издевательства китайских пограничников над советскими гражданами. 2 июня 1923 г. в районе Нерчинского завода китайскими пограничниками были схвачены на советской территории и подвергнуты зверскому избиению граждане с. Луговское.

23 августа 1923 г. китайские военнослужащие совершили вооруженный налет на советский пограничный пост и лишь в результате упорного сопротивления красноармейцев отступили на территорию Маньчжурии. 26 сентября 1924 г. семь китайских солдат нарушили границу, напали на двух советских [83] пограничников и перенесли более чем на 1 км в глубь советской территории пограничный знак.

Поддерживая напряженную обстановку на границе, китайские власти создавали конфликтную ситуацию на КВЖД. В январе 1926 г., грубо нарушая договор от 31 мая 1924 г. о совместном пользовании Китайской Восточной железной дорогой, китайские власти стали осуществлять бесплатную перевозку войск. Одновременно они начали перепись у населения оружия и привели свои войска в пограничных районах в боевую готовность.

В ответ на законные требования советской администрации об уплате за воинские перевозки по КВЖД китайские власти перешли к открытой провокации: арестовали начальника управления дороги, начали массовые репрессии в отношении советских служащих. Только после настоятельных требований Советского правительства порядок на железной дороге был восстановлен.

Но китайские солдаты продолжали нарушать государственную границу, нападать на мирных советских граждан и пограничников. Такие факты имели место 25 января, 6 февраля, 19 февраля, 27 февраля 1926 г. Вторжения на советскую территорию китайские солдаты неоднократно совершали в марте 1927 г. В апреле китайские власти развернули подготовку к крупной провокации на границе в районе пос. Новоцурухайтуевский. Для этой цели вербовались белогвардейцы, к границе подводились подъездные пути, проводилась заготовка продуктов, приобретался конский состав и снаряжение. Решительными действиями советских пограничников провокация была сорвана.

Но ликвидировалась одна провокация, а уже была готова или готовилась другая. В феврале 1927 г. белогвардейский атаман, Семенов, нашедший прибежище в Маньчжурии, вновь развернул подготовку к вторжению на территорию советского Дальнего Востока. Японская разведка и военные миссии других капиталистических государств, находившиеся в Китае, начали организовывать в Хайларе, Чжалайноре и других городах белогвардейские формирования и отдельные группы с целью засылки их в СССР, совершения диверсий и подготовки кулацких выступлений. [84] Но и эта авантюра не была осуществлена: ее пресекли совместными действиями пограничники и местное население.

Провокации китайских властей и белогвардейцев на границе проводились, как уже указывалось, постоянно, причем масштабы и острота их заметно возрастали. Часто они сочетались с антисоветскими акциями внутри страны. Так, в период организованных в 1927 г. в Пекине и Шанхае погромов почти по всей дальневосточной границе значительно увеличилось число бандитских налетов и вторжение белокитайских войск на нашу территорию.

Нередко между крупными бандами и советскими пограничниками развертывались ожесточенные бои. В июне 1927 г. воины границы несколько часов вели бой с бандой хунхузов, которая в конце концов была разгромлена. Никольск-Уссурийский пограничный отряд в 1927 г. имел 29 боевых столкновений. В результате боев было уничтожено, ранено и захвачено 372 бандита. Пограничники потеряли 9 человек убитыми и 8 — ранеными. Никольск-Уссурийским и другими пограничными отрядами в 1927 г. было задержано также около тысячи нарушителей государственной границы, в том числе немало контрабандистов и агентов китайской и японской разведок.

Дальневосточная пограничная охрана в первые годы не имела военных судов. В крайних случаях использовались рыболовные кунгасы, которые, разумеется, не могли решать специальные задачи по борьбе с нарушителями государственной границы. Пользуясь слабостью охраны морских рубежей, японские рыбопромышленники при активной поддержке японского военно-морского флота систематически расхищали продукты моря в советских территориальных водах. Принятию необходимых мер по прекращению незаконных действий японскими рыболовными судами всячески препятствовали военные корабли императорского флота Японии. Командиры кораблей, действуя по указаниям военных властей, применяли пиратские методы против советских пограничников и инспекции рыбнадзора. Угрожая применением оружия, они освобождали законно задержанные в советских, территориальных водах рыболовные суда. Так, 21 июня 1926 г. японский эсминец [85] наведенными стволами орудий вынудил остановиться советское судно «Индигирка», конвоировавшее японский краболовный пароход. Капитан «Индигирки» под усиленным конвоем был доставлен к командиру эсминца, который в ультимативной форме потребовал снять арест с задержанного японского краболова. После отклонения ультиматума на задержанное судно была высажена команда во главе с офицером, и хищнический лов крабов в советских территориальных водах этим судном демонстративно продолжался.

В сентябре 1926 г. большая группа вооруженных японских рыбаков высадилась на советский берег северной части о. Сахалин. При задержании нарушители применили оружие, в результате чего был убит инспектор рыбнадзора Корнеев.

В те годы трудно было подсчитать объем материального ущерба, причиненного японскими рыбопромышленниками в результате хищнического промысла в советских территориальных водах Тихого океана и Охотского моря. Имеются лишь отрывочные сведения, но и они достаточно внушительные. По сведениям одного японского рыбопромышленника, японцы из года в год наращивали лов крабов в советских водах. В 1923 г. японские рыболовные суда заготовили 35 690 ящиков крабов, в 1924 г. — 47 тыс., в 1925 г. — 88 тыс., в 1926 г. — 230 тыс. А всего только в 1926 г., по неполным данным, японские суда похитили в советских территориальных водах продуктов моря на общую сумму около 23 млн. руб. в ценах 1924 г.

Но, стремясь укрепить мир на Дальнем Востоке и установить искренние добрососедские отношения с Японией, Советское правительство пошло навстречу Японии. 23 января 1928 г. в Москве была подписана советско-японская рыболовная конвенция. Согласно ей, японские подданные, получили право ловить, собирать и обрабатывать все виды рыб и продуктов моря (за исключением котиков и бобров) вдоль советского побережья Японского, Охотского и Берингова морей. Японским гражданам разрешалось на равных правах с гражданами СССР приобретать в аренду с публичных торгов рыболовные участки сроком от одного года до пяти лет. Вместе с тем [86] японским подданным предоставлялось право, при соблюдении определенных условий, строить и эксплуатировать на прибрежной советской территории консервные заводы.

В порядке компенсации японское правительство обязывалось не облагать импортными пошлинами рыбные и водные продукты, выловленные в территориальных водах СССР на Дальнем Востоке.

Казалось, с заключением советско-японской рыболовной конвенции были созданы все условия для нормального рыболовства, исключающего конфликтные ситуации в советских территориальных водах. Однако реакционные антисоветские силы Японии продолжали искусственно поддерживать на морских дальневосточных рубежах сложную обстановку, по-прежнему, теперь уже в нарушение конвенции, продолжали хищение продуктов моря в советских территориальных водах и даже в запретной трехмильной зоне.

В мае 1928 г. без разрешения советских компетентных органов, без приобретения аренды на ловлю крабов в советских водах два японских парохода занимались промыслом в 2,5 мили от берега. Они были задержаны пограничной охраной. Спустя два дня командир второй японской флотилии миноносцев потребовал возвратить суда, угрожая в противном случае применить силу против сторожевого пограничного корабля.

В мае и июне 1928 г. корабли японского военно-морского флота неоднократно появлялись в трехмильной запретной зоне, прикрывая незаконный промысел японских рыбопромышленников.

Постоянные заходы японских судов в советские территориальные воды с целью незаконного лова рыбы и крабов, а также частые высадки рыбаков на советский берег ставили перед необходимостью иметь на Дальнем Востоке хороший пограничный флот. Советское правительство изыскивало все возможности для усиления охраны дальневосточных морских рубежей. В 1928 г. пограничникам Дальнего Востока были направлены 10 речных военных катеров новой постройки и парусно-моторная шхуна.

Необходимость усиления охраны государственной границы не только на Дальнем Востоке, но и на других [87] участках диктовалась в тот период непрекращающимися нарушениями государственной границы агентами иностранных разведок и особенно различными бандами.

Учитывая, что борьба с бандитизмом в 20-х годах представляла наиболее сложную и активную форму борьбы с врагами Советской власти на границе, деятельность пограничных войск в решении этой задачи нами преднамеренно выделена в специальный раздел, чтобы более ярко и образно показать читателю сущность и классовый характер этой борьбы. [88]