Глава тринадцатая.

Оборона Севастополя

На юге Украины немецко-румынские войска, продолжая наступление, в середине сентября 1941 г. вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской Стрелке. Фашистское командование бросило на крымское направление 7 пехотных дивизий 11-й армии и румынский корпус (две бригады){295}.

Крым защищала 51-я Отдельная армия (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, затем — генерал-лейтенант П. И. Батов). В оперативном отношении Ставка подчинила ей Черноморский флот и входившую в его состав Азовскую флотилию (командующий флотилией капитан 1 ранга А. П. Александров, затем — контр-адмирал С. Г. Горшков).

51-я армия была развернута в августе 1941 г. из частей 9-го отдельного стрелкового корпуса, ранее дислоцировавшегося в Крыму, и нескольких дивизий, сформированных по мобилизации. Новые соединения имели слабое вооружение и не успели пройти достаточную боевую подготовку. Поэтому оборона Крыма во многом зависела от организации тесного взаимодействия сухопутных войск с разнородными силами флота.

С началом боев за полуостров Военный совет Черноморского флота выделил для усиления 51-й армии морские части. В августе — сентябре черноморцы установили семь стационарных и две подвижные батареи на Перекопско-Ишуньских позициях. На передовую линию обороны выдвинулся прибывший из Николаева 122-й полк зенитной артиллерии в составе трех дивизионов. В распоряжение 51-й армии были переданы бронепоезд, укомплектованный моряками, взрывчатые вещества, колючая проволока для ограждений и другое имущество.

Для содействия 51-й армии в сентябре из состава своих военно-воздушных сил флот выделил авиационную группу (командир майор В. И. Мелехов, военком батальонный комиссар И. Г. Шевченко), базировавшуюся на аэродромный узел Фрайдорф. Эта группа имела в своем составе 76 самолетов различных типов. В определенные периоды ей придавались отдельные эскадрильи и полки. Общее руководство фрайдорфской авиагруппой осуществлял [167] заместитель командующего ВВС флота генерал-майор авиации В. В. Ермаченков.

Упорные бои на подступах к Крыму начались 12 сентября, когда передовые части 11-й немецкой армии прорвались к Перекопскому перешейку. Активную помощь 51-й армии в сдерживании превосходящих сил противника оказывали военные моряки. Первой открыла мощный огонь по врагу 725-я подвижная батарея береговой обороны флота. Она рассеяла большую группу немецких пехотинцев и уничтожила вражеский наблюдательный пост. Корабли Азовской флотилии и Черноморского флота 17 сентября помогли частям 51-й армии уничтожить вражеские танки, прорвавшиеся на Арабатскую Стрелку. 19 сентября крейсер «Ворошилов» (командир капитан 1 ранга Ф. С. Марков, военком батальонный комиссар М. П. Колеватов) обстрелял позиции противника в районе Скадовск, Хорды, Аяексеевка{296}.

24 сентября войска 54-го армейского корпуса 11-й немецкой армии при поддержке танков и авиации развернули наступление на Перекоп и Армянск. Имея значительное превосходство в живой силе и особенно в технике, они на следующий день заняли Перекоп, а 26 сентября ворвались в Армянск. Пять дней шли ожесточенные бои на Перекопских позициях. Не раз переходил из рук в руки Армянск. Но силы были неравные. Под давлением многочисленного противника советские части вынуждены были отойти на Ишуньские оборонительные позиции. Этот рубеж обороны был укреплен слабо, однако немецко-фашистские войска, понесшие значительные потери в боях за Перекоп, не смогли с ходу овладеть им.

В боях на Перекопско-Ишуньских позициях вместе с бойцами 51-й армии стойко сражались моряки 1-го батальона (командир капитан Г. Ф. Сонин) и 4-го батальона (командир капитан Е. А. Кирсанов) 7-й бригады морской пехоты. Прибыв в район боевых действий 30 сентября, они с ходу вступили в схватку с гитлеровцами и действовали дерзко и решительно. Впоследствии эти батальоны влились в состав армии и именовались 1-м и 2-м Перекопскими отрядами морской пехоты.

Геройски сражались с врагом артиллеристы стационарных береговых батарей каркинитского сектора береговой обороны (командир полковник Е. Т. Просянов) и 20-го отдельного Чонгарского артиллерийского дивизиона береговой обороны (командир капитан В. Ф. Моздалевский). Прикрывая отход своих частей, они нередко оставались в окружении и дрались там до последнего снаряда, а затем, подорвав орудия, с боями выходили из окружения.

В одном из этих боев погиб командир каркинитского сектора береговой обороны полковник Е. Т. Просянов.

Успешно содействовала войскам 51-й армии фрайдорфская авиагруппа флота. За время обороны северной части Крыма она совершила 1709 самолето-вылетов, уничтожила до 40 вражеских [168] танков, 14 бронемашин, 60 орудий: 392 автомашины, 28 мотоциклов, большое количество пулеметов и минометов, 5600 солдат и офицеров, сбила в воздушных боях и уничтожила на аэродромах 94 самолета противника{297}. В этих боях особенно отличились летчики-черноморцы капитан С. Д. Пучкин, повторивший бессмертный подвиг Николая Гастелло, капитаны А. В. Шубиков, К. Д. Денисов, И. К. Калинин, И. С. Любимов, старший лейтенант М. В. Авдеев, лейтенанты И. Я. Каспаров, Г. В. Филатов.

18 октября войска 11-й немецкой армии, получив подкрепления, при поддержке многочисленной авиации вновь атаковали Ишуньские позиции. Ослабленные части 51-й армии не смогли сдержать превосходящие силы противника. Переброшенные из Одессы войска Отдельной Приморской армии начали прибывать на крымские перешейки, когда гитлеровцы уже прорвали Ишуньские позиции.

Для тесного координирования действий сухопутных войск и Черноморского флота Ставка Верховного Главнокомандования 22 октября создала командование войск Крыма во главе с вице-адмиралом Г. И. Левченко. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар А. С. Николаев, заместителем командующего по сухопутным войскам — командующий 51-й Отдельной армией генерал-лейтенант П. И. Батов.

24 октября командование войск Крыма предприняло контрудар в районе Воронцовки. Жестокие бои продолжались несколько дней, но отбросить противника не удалось. Советские войска начали отходить в степные районы Крыма, где не было подготовленных оборонительных рубежей. 51-я Отдельная армия с тяжелыми боями отступала на Керченский полуостров. Здесь был образован Керченский оборонительный район, куда вошли силы 51-й армии и Керченской военно-морской базы (командир базы контр-адмирал П. Н. Васюнин).

Отдельная Приморская армия под непрерывными ударами превосходящих сил врага стала отходить на Севастополь. Но кратчайшие пути к городу оказались перерезанными противником. Основными силами Отдельной Приморской армии пришлось пробиваться в Севастополь через горы, Алушту и Ялту.

К началу войны Севастополь, надежно защищенный с моря, не имел сухопутных оборонительных укреплений. Угроза главной базе с суши считалась маловероятной, но не исключалась возможность высадки противником воздушного десанта. На этот случай были созданы три сектора обороны, севастопольский городской и балаклавский боевые участки, коменданты которых замыкались на коменданта береговой обороны главной базы флота.

В июле 1941 г., когда возросла угроза вторжения противника в Крым, Военный совет флота принял решение приступить к [169] строительству сухопутных оборонительных рубежей. В их создании участвовали части инженерного отдела флота (178-й отдельный инженерный батальон, 95-й отдельный строительный батальон, строительство № 1), воины других частей и учреждений флота, население города. Ежедневно на этих объектах трудилось до 3 тыс. человек. Общее руководство строительными работами возглавлял начальник инженерного отдела флота военинженер 1 ранга В. Г. Парамонов. Инженерными работами на рубежах и позициях руководили И. В. Панов, И. А. Лебедь, И. В. Саенко, С. И. Кангун, Я. К. Балицкий, Н. Л. Королев, Н. В. Басов, С. А. Железнов, В. В. Игнатьев, А. Н. Прокопович и другие инженеры.

Главный рубеж обороны протяженностью до 35 км находился в 10–12 км от города. Он проходил от берега моря восточнее Балаклавы, западнее Верхнего и Нижнего Чоргуня, через Мекензию и Камышлы, южнее Мамашая. Его глубина сначала составляла 200–300 м, позднее она была доведена до 2–3 км.

В 3–6 км от города был построен тыловой оборонительный рубеж протяженностью до 19 км и глубиной 300–600 м. Проходил он от Стрелецкой бухты через Английское кладбище, гору Суздальскую и станцию Мекензиевы Горы к устью реки Бельбек. Несколько позже этот рубеж был усилен полосой между Инкерманом и мысом Фиолент. В результате общая его протяженность достигла 27 км. На этом рубеже был отрыт противотанковый ров длиной 31,5 км и глубиной до 2,8 км.

В сентябре в 15–17 км от Севастополя началось сооружение передового оборонительного рубежа длиной до 50 км. Однако для создания здесь сплошной линии укреплений уже не было времени, поэтому удалось построить лишь четыре самостоятельных укрепленных пункта — Чоргуньский, Черкез-Керменский, Дуванкойский и Аранчийский.

На всех оборонительных рубежах к 1 ноября уже имелось 75 артиллерийских дотов, 1,7 км противотанковых надолб, 232 пулеметных дзота и дота, 374 стрелковых окопа, 60 землянок-убежищ, 9 командно-наблюдательных пунктов. Здесь было поставлено 9576 противотанковых и противопехотных мин и 29 фугасов{298}.

Из личного состава частей, учреждений и учебных заведений флота создавались сухопутные формирования. В городе формировались отряды народного ополчения, части ПВО и различные дружины, было усилено военное обучение населения. Так, еще к началу августа по программе ПВО прошли обучение 27 749 человек{299}. [170]

30 октября из Новороссийска в Севастополь прибыли 8-я бригада морской пехоты, а с тендровского боевого участка — батальон морской пехоты Дунайской военной флотилии. К защите главной базы с суши были привлечены и другие силы флота, прежде всего артиллерия береговой обороны, насчитывавшая десять батарей (40 орудий), в том числе башенные батареи № 30 и 35 с орудиями калибром 305 мм, входившие в 1-й артиллерийский дивизион (командир майор К. В. Радовский, военком старший политрук А. М. Сунгурьян). Комендантом береговой обороны являлся генерал-майор береговой службы П. А. Моргунов.

Всего к моменту подхода противника к передовому рубежу Севастопольский гарнизон насчитывал 22 тыс. человек. Противник выделил для захвата Севастополя четыре пехотные и одну моторизованную дивизии, которые наступали по Евпаторийскому шоссе на Качу и по Ялтинскому на Балаклаву{300}.

Севастополь прикрывали отряд кораблей артиллерийской поддержки (крейсера «Красный Крым» и «Червона Украина», эсминцы «Шаумян», «Железняков» и «Незаможник») под командованием начальника штаба эскадры капитана 1 ранга В. А. Андреева, другие корабельные силы, а также авиация.

С потерей основных крымских аэродромов главные силы ВВС флота перебазировались на Северный Кавказ и Кавказское побережье. Для прикрытия главной базы была создана авиагруппа. В ее составе к началу боев за город имелось 82 самолета, базировавшихся на аэродромы Херсонесский, Куликово Поле, бухта Матюшенко. Возглавляли авиагруппу командир 8-го истребительного авиаполка полковник К. И. Юмашев, военком батальонный комиссар И. Г. Шевченко.

Политические органы и партийные организации флота и города вели большую работу по подготовке военных моряков и населения к стойкой обороне Севастополя. В центре их внимания было разъяснение решений Государственного Комитета Обороны, директив Верховного Главнокомандования и положения на фронтах, разоблачение звериного облика фашистских захватчиков, несших народам смерть, разрушения, изощренное, жесточайшее социальное и национальное угнетение. Широко пропагандировались героические подвиги советских людей, совершенные на полях сражений и на трудовом фронте. Коммунисты и комсомольские активисты пламенным словом и своим примером стойкости и героизма вселяли в защитников Севастополя новые силы, укрепляли их веру в победу над гитлеровской Германией.

26 октября был создан городской комитет обороны во главе с первым секретарем горкома партии Б. А. Борисовым. В него вошли председатель горсовета В. П. Ефремов, начальник гарнизона контр-адмирал Г. В. Жуков, которого затем сменил генерал-майор береговой службы П. А. Моргунов, и начальник городского [171] отдела НКВД К. П. Нефедов. Городской комитет возглавил всю деятельность населения по выполнению фронтовых заказов, организации самообороны предприятий и учреждений, строительству укрытий, руководил обеспечением горожан всеми видами снабжения.

29 октября в Севастополе приказом начальника гарнизона контр-адмирала Г. В. Жукова было введено осадное положение. 30–31 октября сухопутные части флота — 8-я бригада морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефимонко), 2-й полк морской пехоты (командир капитан Н. Н. Таран, военком батальонный комиссар В. А. Тарабарин), местный стрелковый полк (командир подполковник Н. А. Баранов, военком батальонный комиссар В. Ф. Рогачев), 3-й полк морской пехоты (командир подполковник В. Н. Затылкин, военком батальонный комиссар И. Н. Слесарев) — и другие части заняли боевые позиции в трех секторах обороны.

Военный совет Черноморского флота обратился к военным морякам, войскам и населению города с призывом во что бы то ни стало отстоять Севастополь. «Каждый боец, командир и политработник, — говорилось в обращении, — должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха»{301}.

Немецко-фашистское командование, сосредоточив под Севастополем большое количество пехоты, танков, артиллерии и авиации, рассчитывало захватить его с ходу. Но эти его расчеты разбились в первых же боях на дальних подступах к городу о стойкость и мужество советских войск.

В течение четырех дней вели противоборство с превосходящими силами противника артиллеристы береговой батареи № 54 (командир лейтенант И. И. Заика, военком политрук С. П. Муляр). Эта батарея, располагавшаяся в районе деревни Николаевка, в 40 км севернее Севастополя, 30 октября в 16 часов 35 минут первой открыла огонь по танкам и мотопехоте противника. В ходе четырехдневных боев она нанесла врагу большой урон. Артиллеристы не дрогнули и тогда, когда были окружены врагом. На помощь им 2 ноября были направлены тральщик «Искатель» (командир капитан-лейтенант В. Паевский), катера «МО-061» (командир старший лейтенант Е. Еремин) и «МО-31» (командир старший лейтенант А. Осадчий). Под ураганным огнем противника они сняли с батареи 28 человек. Прикрывавшая их отход группа моряков во главе с лейтенантом Заикой вскоре пробилась к партизанам.

Стойко защищал участок юго-западнее Бахчисарая батальон курсантов Военно-морского училища береговой обороны имени ЛКСМУ во главе с заместителем начальника училища полковником В. А. Костышиным и военкомом училища полковым комиссаром [172] В. Е. Вольфсоном. Пять дней и ночей батальон сдерживал наступление передовых частей немецко-фашистских войск, рвавшихся к Севастополю. Каждый стоял насмерть, проявляя образцы героизма и самоотверженности. Незабываемый подвиг совершил под Бахчисараем курсант 1-го курса комсомолец Александр Мальцев. При отражении атаки врага у него кончились боеприпасы. В руках он сжимал последнюю противотанковую гранату. Группа фашистских солдат, окружив Мальцева, решила взять его живым.

— Рус, сдавайся! — кричали они.

— Моряки не сдаются! — громко ответил Мальцев и, поднявшись во весь рост, бросил противотанковую гранату.

Наседавшие гитлеровцы были уничтожены. Осколок гранаты скосил и героя. Курсант Александр Мальцев был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

Столь же стойко, отважно и решительно советские воины дрались с врагом и на других участках.

Так началась героическая оборона Севастополя. По характеру боевых действий ее можно разделить на три этапа: первый, с 30 октября по 21 ноября, — отражение первого (ноябрьского) наступления противника; второй, с 22 ноября по 31 декабря 1941 г., — отражение второго (декабрьского) наступления фашистских войск; третий, со 2 января по 4 июля 1942 г., — оперативное взаимодействие войск Кавказского (Крымского) фронта и СОРа (по 20 мая) и отражение третьего (июньского) наступления немецко-фашистских войск (с 7 июня).

2 ноября части противника подошли к передовому оборонительному рубежу. Завязались упорные бои на подступах к Дуванкою и Аранчи. Здесь оборону держали 8-я бригада морской пехоты, местный стрелковый полк, 3-й полк морской пехоты и другие подразделения.

В отражении атак противника морским пехотинцам активно содействовали береговые батареи № 30 (командир капитан Г. А. Александер, военком старший политрук Е. К. Соловьев) и № 10 (командир капитан М. В. Матушенко, военком старший политрук Р. П. Черноусов). С воздуха сухопутные части поддерживали летчики 8-го истребительного полка.

В эти дни командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко обратился в Ставку Верховного Главнокомандования с предложением о создании Севастопольского оборонительного района (СОР) в составе Отдельной Приморской армии, частей и подразделений береговой обороны главной базы, морской пехоты и некоторых частей авиации Черноморского флота. Это предложение было утверждено. Командование районом Ставка возложила на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского. Его заместителями стали: по сухопутной обороне — командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров, по береговой обороне — генерал-майор П. А. Моргунов, [173] по военно-воздушным силам — генерал-майор авиации Н. А. Остряков. Членом Военного совета был назначен дивизионный комиссар Н. М. Кулаков.

Штаба в СОРе, как такового, не было. Его функции выполняла группа находившихся в Севастополе специалистов штаба Черноморского флота во главе с капитаном 1 ранга А. Г. Васильевым. Начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев и член Военного совета И. И. Азаров убыли на запасный флагманский пункт, размещавшийся сначала под Новороссийском, а затем в Туапсе, и оттуда в соответствии с распоряжениями командующего руководили боевыми действиями флота.

7 ноября 1941 г. Ставка определила главной задачей флота активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами, сковываиие противника в Крыму, отражение его попыток пробиться на Кавказ через Таманский полуостров.

Между тем бои на подступах к Севастополю приобретали все более ожесточенный характер. В районе Черкез-Кермена фашистским войскам удалось прорвать оборону на стыке 2-го и 3-го полков морской пехоты и занять хутор Мекензия. На правом фланге обороны они взяли деревню Шули (Терновка). Но дальше продвинуться им не удалось. 7 ноября гитлеровцы предприняли ожесточенную атаку в районе Дуванкоя (Верхне-Садовое). Но и здесь они потерпели неудачу. Этот район стойко обороняли моряки 18-го батальона морской пехоты. Их возглавлял военком Е. А. Мельник, заменивший заболевшего командира батальона. Обязанности комиссара выполнял секретарь партбюро политрук И. Л. Шипаев.

Под Дуванкоем бессмертной славой покрыли себя краснофлотцы этого батальона комсомольцы Иван Красносельский, Даниил Одинцов, Юрий Паршин и Василий Цибулько во главе с политруком Николаем Фильченковым. По шоссе наступала колонна вражеских танков, а за ними двигалась мотопехота. Отважные моряки пулеметным огнем, гранатами и бутылками с зажигательной смесью отбили несколько атак врага. В неравной схватке Красносельский и Цибулько были смертельно ранены. Когда кончились пулеметные ленты и бутылки с зажигательной смесью, политрук Фильченков обвязался гранатами и бросился под танк. Его примеру последовали матросы Паршин и Одинцов. В этом бою моряки-черноморцы уничтожили 10 танков. Продвижение врага было остановлено, а затем он был отброшен подоспевшими резервами{302}.

Все пятеро моряков посмертно удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Впоследствии им был поставлен памятник у селения Дуванкой, а поэт П. Маркиш написал поэму «Баллада о пяти», в которой есть такие строки: [174]

В течение 8–9 ноября морские пехотинцы 7-й бригады и 16-го батальона морской пехоты, курсанты Военно-морского училища береговой обороны имени ЛКСМУ, моряки других подразделений успешно отбивали яростные атаки войск противника, стремившихся прорваться из хутора Мекензия к Северной бухте. Большой урон враг нес от мощного огня береговых батарей № 30 и 35, крейсеров «Червона Украина» (командир капитан 2 ранга А. И. Заруба, военком батальонный комиссар В. А. Мартынов) и «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков, военком батальонный комиссар Ф. П. Вершинин). В результате все попытки гитлеровцев прорваться к Северной бухте и расчленить оборону города были сорваны.

К исходу 9 ноября Приморская армия, отбив все попытки врага окружить и уничтожить ее в горах, сосредоточилась в районе Севастополя. Здесь она была доукомплектована и организационно укреплена. К 10 ноября СОР насчитывал 52 тыс. человек, 170 орудий и до 100 самолетов{303}. С прибытием Приморской армии вся территория оборонительного района для удобства управления войсками была разделена на четыре сектора: юго-восточный (первый), восточный (второй), северо-восточный (третий) и северный (четвертый).

В первый сектор (комендант командир 2-й кавалерийской, с 23 ноября — 2-й стрелковой, дивизии полковник П. Г. Новиков, военком бригадный комиссар А. Д. Хацкевич) входили 383-й стрелковый полк, остатки 40-й кавалерийской дивизии. Силы второго сектора (комендант командир 172-й стрелковой дивизии полковник И. А. Ласкин, военком бригадный комиссар П. Е. Солонцов) составляли 514-й стрелковый полк, 2-й Черноморский полк морской пехоты, 1-й Севастопольский полк морской пехоты. В третий сектор (комендант командир 25-й стрелковой Чапаевской дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец, военком бригадный комиссар А. С. Степанов) вошли 31-й стрелковый полк (с 10 февраля перешел во второй сектор), 287-й стрелковый полк, 3-й Черноморский полк морской пехоты и 7-я бригада морской пехоты. Четвертый сектор (комендант командир 95-й стрелковой дивизии генерал-майор В. Ф. Воробьев, военком полковой комиссар Я. Г. Мельников) обороняли 161-й стрелковый полк, 90-й стрелковый полк, местный стрелковый полк, 8-я бригада морской пехоты{304}.

Организация обороны Севастополя с моря была полностью отработана еще до начала боев и изменений не претерпела. Она осуществлялась [175] силами Охраны водного района (ОВР) главной базы и включала оборонительные минные заграждения, выставленные на подходах к ней в первые дни войны, боковые и сетевые заграждения, прикрывавшие вход в Северную бухту, корабельные дозоры и береговые наблюдательные посты. Наблюдение с берега осуществлялось штатными постами службы наблюдения и связи (СНиС), гидроакустической станцией на Херсонесском маяке, двумя теплопеленгаторными станциями и постами наблюдения частей, располагавшихся вблизи побережья. Задача отражения морских десантов противника возлагалась на береговые батареи, авиацию и корабли, находившиеся в Севастополе.

В состав ОВРа главной базы (командир контр-адмирал В. Г. Фадеев) входили: 1-й и 2-й дивизионы тральщиков (базовых), 3-й дивизион тральщиков, отряд заградителей, 1, 2 и 3-й дивизионы сторожевых катеров, 8, 9 и 12-й дивизионы катеров-тральщиков, охрана рейда.

Принимались все возможные меры к усилению противовоздушной обороны главной базы. С перебазированием большей части авиации флота на Кавказ основную роль в ней играла зенитная артиллерия. ПВО города была значительно укреплена за счет частей, отходивших из других районов Крыма. Сначала севастопольское небо прикрывали 61-й зенитно-артиллерийский полк (командир подполковник В. П. Горский, военком батальонный комиссар С. Л. Шпарберг) и 62-й зенитно-артиллерийский полк (командир подполковник Н. С. Ушаков, военком батальонный комиссар Д. А. Бобарев). В ноябре дополнительно были развернуты 122-й зенитный артиллерийский полк (командир подполковник А. В. Мухряков, военком батальонный комиссар Г. Ф. Сорокин) и три зенитных артиллерийских дивизиона. Всего ПВО главной базы к этому времени включала 40 батарей (160 зенитных орудий) среднего калибра и 7 батарей (34 зенитных орудия) малого калибра, пулеметный и прожекторный батальоны{305}, дымомаскировочный отряд, 215-й отдельный дивизион аэростатов заграждения, систему постов ВНОС и другие мелкие подразделения. При этом часть зенитных батарей была выдвинута непосредственно к линии фронта. При необходимости они использовались и для отражения атак наземных сил противника. Одним из первых вступили в бой с сухопутными войсками врага зенитные батареи № 218 (командир старший лейтенант И. С. Попирайко), № 217 (командир лейтенант И. Коваленко) и № 227 (командир старший лейтенант И. Г. Григоров). Зенитчики своим губительным огнем наносили значительный урон немецко-фашистским войскам.

Особенно эффективными были действия батарей 55-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (командир майор Ф. П. Буряченко, военком политрук Д. П. Курико), оснащенных 45-мм морскими скорострельными полуавтоматическими пушками. [176]

Немецко-фашистское командование, сосредоточив под Севастополем четыре пехотные дивизии и мотобригаду с частями усиления, более 150 танков и 300–350 самолетов, утром 11 ноября развернуло наступление почти по всей линии обороны города. Главный удар наносился в первом секторе в направлении Варнутка, Камары, вдоль Ялтинского шоссе на Балаклаву. Здесь наступала 72-я пехотная дивизия, поддерживаемая 100 танками. Вспомогательные удары наносились на стыке второго и третьего секторов, в районах долины Кара-Коба, хутора Мекензия, деревни Черкез-Кермен, силами 50-й и 132-й пехотных дивизий. [177]

13 ноября на северо-восточных участках обороны начали боевые действия моточасти 22-й пехотной дивизии.

Защитники Севастополя оказали превосходящим силам противника упорное сопротивление. Некоторые населенные пункты и высоты неоднократно переходили из рук в руки.

Не добившись успеха лобовой атакой, враг решил ослабить оборону города ударами с воздуха. 12 ноября он бросил на Севастополь почти все наличные силы своей авиации. Утром 23 Ю-88 атаковали крейсер «Червона Украина» и другие корабли. От прямых попаданий бомб крейсер затонул. Получили повреждения эсминцы «Совершенный» и «Беспощадный», находившиеся в ремонте. В 16 часов на главную базу совершили налет 36 Ю-88 и Хе-111. Защитники города уничтожили четыре самолета: два сбили летчики-истребители, один — артиллеристы-зенитчики, четвертый (Хе-111) был таранен летчиком 32-го истребительного авиаполка младшим лейтенантом Яковом Ивановым на истребителе МиГ-3. Причем пилот остался жив и сумел сохранить самолет.

13 ноября противник, подтянув резервы, предпринял попытку прорваться к Севастополю вдоль Ялтинского шоссе. Другая группировка его войск наступала вдоль горной дороги на деревню Кадыковка. В последующие дни враг усилил натиск и на вспомогательных направлениях. Разгорелись жестокие бои, не затихавшие ни днем ни ночью.

Положение защитников города еще более осложнилось после того, как 51-я армия 16 ноября оставила Керчь и противник получил возможность перебросить часть своих войск с керченского участка под Севастополь. Однако они не только сдерживали превосходящие силы врага, но и сами на отдельных участках переходили в решительные контратаки. Особое упорство и героизм в этих боях проявили бойцы 7-й бригады, 2-го и 3-го полков морской пехоты и других флотских подразделений.

Большую роль в отражении ноябрьского наступления фашистских войск сыграла береговая артиллерия. Успешные действия батарей № 30 и 10 были отмечены специальным приказом начальника артиллерии Приморской армии. В те дни отличились также береговая батарея № 19 (командир капитан М. С. Драпушко, военком старший политрук Н. А. Казаков), располагавшаяся в районе Балаклавы, ближе других к линии фронта. Противник беспрерывно обстреливал ее позиции из орудий и минометов, бомбил с воздуха. Но подавить батарею ему не удалось. Она продолжала наносить мощные удары по врагу. За несколько суток ее орудия выпустили почти 1,5 тыс. снарядов. Сокрушительные залпы батарейцев помогли сдержать вражеский натиск на Балаклаву.

Активное участие в огневом содействии сухопутным войскам СОРа принимал бронепоезд «Железняков» (командир капитан Г. А. Саакян, военком батальонный комиссар П. А. Морозов). Построенный в Севастополе к 7 ноября 1941 г., он был укомплектован [178] военными моряками. Мощные залпы бронепоезда причиняли противнику большой ущерб.

В отражении наступления врага большой эффективностью отличались действия авиации. В ноябре она нанесла 115 бомбо-штурмовых ударов по аэродромам противника и 541 — по его живой силе и технике вблизи линии фронта; в воздушных боях было уничтожено 38, на аэродромах — 54 фашистских самолета{306}. 16 ноября вновь совершил героический подвиг Яков Иванов. В этот день он сбил еще два самолета, причем один из них, «Дорнье-215», тараном. Бесстрашный летчик погиб. Ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В ходе ноябрьских боев мощные удары по врагу наносили боевые корабли эскадры Черноморского флота. Они 54 раза вели огонь, израсходовав 2340 снарядов{307}. Транспортные суда в охранении боевых кораблей флота совершили 178 рейсов в Севастополь с войсками, вооружением, боеприпасами и продовольствием; из города они вывезли более 26 тыс. жителей и раненых воинов, 25,6 тыс. т грузов{308}.

За десять дней ожесточенных боев немецко-фашистские войска смогли лишь вклиниться на незначительную глубину в передовую оборонительную полосу первого и второго секторов. Но это обошлось им очень дорого. Некоторые немецкие дивизии лишились до 60 процентов своего состава. К 21–22 ноября стало совершенно ясно, что наступление фашистских войск на Севастополь выдохлось, не достигнув своей цели. Понеся большие потери, они вынуждены были перейти к обороне.

Чтобы возобновить наступление, немецко-фашистскому командованию пришлось перебрасывать в Крым части с других участков восточного фронта. Оно стремилось всесторонне организовать новый натиск с целью во что бы то ни стало овладеть в ближайшее время главной базой Черноморского флота.

Активную подготовку к новым боям за Севастополь развернуло и советское командование. Войска СОРа были пополнены живой силой и техникой. За период 7–13 декабря боевые корабли и транспорты перевезли в Севастополь из портов Кавказа 388-ю стрелковую дивизию общей численностью 10,8 тыс. человек и маршевые подразделения, насчитывавшие до 6 тыс. человек{309}.

Каждую ночь в главную базу морем доставлялись вооружение, боеприпасы и продовольствие. Несмотря на господство противника в воздухе, морские коммуникации, связывающие Севастополь с [179] портами Кавказа, были довольно устойчивыми. В обеспечении бесперебойности перевозок большое значение имели введение конвоирования транспортов боевыми кораблями и разработка системы маршрутов, предусматривавшей прибытие кораблей в район Севастополя в темное время суток.

Защитники Севастополя продолжали совершенствовать свои оборонительные рубежи. Под руководством командующего инженерными войсками СОРа генерал-майора А. Ф. Хренова и начальника оперативной группы инженерного отдела флота военинженера 1 ранга И. В. Панова было дополнительно построено около 60 артиллерийских, до 220 пулеметных дотов и дзотов, выставлено свыше 52 тыс. мин{310}. На рубежах обороны было установлено восемь новых стационарных батарей из морских орудий, преимущественно калибром 130 мм. Эти орудия были сняты с затонувшего крейсера «Червона Украина» и некоторых поврежденных кораблей. Отрабатывалось четкое взаимодействие между пехотой и артиллерией.

Большой вклад в оборону города вносили его жители. Наряду со Спецкомбинатом № 1, изготовлявшим оружие, начал работать Спецкомбинат № 2 по пошиву и ремонту обмундирования и обуви. По призыву горкома партии в первых числах декабря на предприятиях развернулось соревнование за увеличение выпуска военной продукции. Короткая передышка была использована для ликвидации повреждений городского хозяйства, строительства новых убежищ и укрытий для населения.

В сухопутных частях, сформированных из моряков, много внимания уделялось стрелковой подготовке. При этом широко использовался опыт воинов Приморской армии. Было организовано обучение прибывшего в Севастополь пополнения из молодых бойцов. Проводились встречи пехотинцев с артиллеристами, летчиков с зенитчиками, способствовавшие укреплению боевого содружества воинов, улучшению организации взаимодействия разнородных сил, входивших в состав СОРа.

Активный и целеустремленный характер носила партийно-политическая работа в СОРе, которой умело руководили член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков, члены Военного совета Приморской армии дивизионный комиссар И. Ф. Чухнов и бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, начальник политуправления Черноморского флота дивизионный комиссар П. Т. Бондаренко, начальник политотдела Приморской армии бригадный комиссар Л. П. Бочаров, начальники политорганов, военкомы секторов, дивизий и бригад — А. Д. Хацкевич, И. С. Балашов, П. Е. Солонцов, Я. Г. Мельников, Н. Е. Ехлаков, Л. Н. Ефименко, А. М. Ищенко и другие.

В партполитработе много внимания уделялось политической [180] агитации. Живое слово партии несли в массы командиры и политработники, агитаторы, партийные и комсомольские активисты. Это играло большую роль в укреплении морального духа защитников Севастополя. В те дни регулярно доводились до личнога состава и населения города сообщения о ходе контрнаступления под Тихвином, Ростовом, а затем под Москвой. Защитники Севастополя с величайшим воодушевлением встретили весть о разгроме немецко-фашистских полчищ под Москвой, окончательно развеявшем миф об их непобедимости и сорвавшем гитлеровский план «молниеносной войны» против Советского Союза. Командиры, политработники, весь партийно-комсомольский актив разъясняли бойцам огромное значение этой великой победы для хода и исхода борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, призывали воинов и впредь стоять насмерть под стенами Севастополя.

Эта тема была центральной и в местной печати. В Севастополе продолжали регулярно выходить газеты «Красный черноморец», «За Родину», а также орган областного комитета партии «Красный Крым», тираж которого возрос с 6 тыс. экземпляров в ноябре до 12 тыс. в декабре. Широкое распространение получила стенная печать.

Хорошо организованная партийно-политическая работа способствовала дальнейшему укреплению политико-морального состояния личного состава СОРа, повышению боеспособности и стойкости войск.

Корабли и авиация флота продолжали периодически наносить удары по позициям фашистских войск. Так, 28 ноября огонь по противнику вели линейный корабль «Парижская коммуна» (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин) и эскадренный миноносец «Смышленый» (командир капитан 3 ранга В. М. Тихомиров-Шегула, военком старший политрук В. П. Вепперс), а 3 декабря — крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эскадренный миноносец «Железняков» и два тральщика{311}.

В условиях благоприятных перемен на советско-германском фронте было решено высадить десант на Керченский полуостров. В связи с этим вице-адмирал Ф. С. Октябрьский убыл из Севастополя в Новороссийск для руководства разработкой плана и подготовкой десантной операции.

Между тем противник продолжал усиленно готовить большое наступление на Севастополь, захват которого, по мнению гитлеровцев, должен был реабилитировать их за поражение на других участках советско-германского фронта, высвободить застрявшие в Крыму силы для использования на других направлениях. Войска 11-й армии под Севастополем были усилены 24-й и 73-й немецкими пехотными дивизиями, 1-й и 4-й румынскими горнострелковыми [181] бригадами, а затем и 170-й немецкой пехотной дивизией, переброшенной с Керченского полуострова. Наступление пехотных частей должны были поддерживать до 150 танков, 300 самолетов и несколько артиллерийских батарей сверхтяжелых орудий калибром свыше 350 мм. В приказе командующего 11-й армией Манштейна от 15 декабря выражалась твердая уверенность в успехе борьбы за Севастополь{312}.

Фашистские войска имели значительное численное превосходство над защитниками города в живой силе и особенно в артиллерии, танках и авиации. К началу второго наступления противника Приморская армия включала четыре стрелковые и одну кавалерийскую дивизии, две бригады морской пехоты и два отдельных стрелковых полка{313}.

17 декабря 1941 г. гитлеровцы после артиллерийской и авиационной подготовки начали новое наступление на Севастополь. На этот раз враг наносил главный удар в стык третьего и четвертого секторов силами 22, 24 и 132-й немецких пехотных дивизий и двух румынских бригад при одновременном резком усилении активности по всему фронту. В первом и втором секторах наступало по одной пехотной немецкой дивизии с частями усиления.

На направлении главного удара войска противника овладели Камышловским оврагом и вышли через Мекензиевы горы к шоссейной и железной дорогам. На сравнительно узком участке, от горы Кия-Баш до горы Азис-Оба, против 8-й бригады морской пехоты, 241-го полка 95-й стрелковой дивизии и 287-го полка 25-й стрелковой Чапаевской дивизип враг бросил большие силы. Советские части оказывали упорное сопротивление, но под мощными ударами противника вынуждены были отходить. Не удалось восстановить положение и введением в бой из резерва 40-й кавалерийской и 388-й стрелковой дивизий.

Ожесточенные бои шли в районе станции Мекензиевы Горы. Отдельные группы вражеских автоматчиков просочились до Братского кладбища на Северной стороне города. 21 декабря противник усилил натиск, стремясь выйти непосредственно к Северной бухте, чтобы воспрепятствовать артиллерийским огнем заходу в бухту кораблей и транспортов с подкреплениями.

Положение частей третьего и особенно четвертого секторов становилось угрожающим. Понесли большие потери и вынуждены были снова отступить части 388-й стрелковой дивизии, 8-й бригады морской пехоты и 287-го полка 25-й стрелковой Чапаевской дивизии; 241-й стрелковый полк 95-й стрелковой дивизии был окружен в районе Камышлы, но ночью прорвался к своим частям.

Вот отдельные характерные примеры, свидетельствующие о [182] массовом героизме и самоотверженности, проявленных защитниками Севастополя в те тяжелые дни обороны города.

17 декабря фашистские автоматчики атаковали позиции 7-й бригады морской пехоты. На одном из участков был убит командир взвода. Тогда заместитель политрука Иван Личкатый поднялся и с возгласом «За Родину!» устремился вперед. Вслед за ним бросились в контратаку все бойцы взвода. Фашисты не выдержали натиска и повернули обратно. Но в этот момент Иван Личкатый был сражен очередью из автомата. Пуля пробила партийный билет и поразила отважного коммуниста прямо в сердце.

На участке селений Дуванкой и Камышлы мужественно и стойко сражался с врагом батальон электромеханической школы учебного отряда под командованием капитана И. Ф. Жигачева. Он состоял из трех рот: первой пулеметной (командир лейтенант М. И. Садовиикова), второй пулеметной (командир старший лейтенант В. Э. Немчепко) и первой стрелковой (командир лейтенант В. П. Сафроиов). На рубеже батальона было 30 пулеметных дзотов и 9 артиллерийских дотов.

Расчеты дзотов № 13, 14, 15, 16 и других огневых точек 17 и 18 декабря, первыми вступив в бой, отразили многочисленные атаки превосходящих сил противника. Краснофлотцы сражались с врагом до тех пор, пока в силах были держать в руках оружие. Раненые не покидали дзотов. Многие бойцы погибли смертью героев. Враг здесь был задержан более чем на семь суток.

Изумительный подвиг совершили защитники дзота № 11 — Сергей Раенко (командир дзота), Алексей Калюжный, Дмитрий Погорелов, Василий Мудрик, Григорий Доля, Иван Четвертков, Владимир Радченко и прибывшие к ним 19 декабря на помощь Михаил Потапенко, Петр Корж и Константин Король. Среди них по ходу событий оказался и краснофлотец Иван Еремко, значившийся в списках дзота № 12. За три дня ожесточенных боев пулеметным огнем и гранатами они истребили сотни гитлеровцев. Моряки один за другим выбывали из строя. Из защитников дзота № 11 в живых остались лишь двое: Григорий Доля и Иван Еремко. Краснофлотца Долю, посланного за подкреплением, тяжело ранило, и он вернуться в дзот не смог. Еремко был тяжело ранен в районе дзота.

Подошедшие подразделения отбросили врага за Камышлы. В развалинах дзота в сумке противогаза бойцы нашли записку — завещание краснофлотца Алексея Калюжного, в которой содержались потрясающей силы слова: «Родина моя! Земля русская! Я сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце... Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву воина я сдержал. Калюжный»{314}. Ныне в 18 км от Севастополя, у селения Дальнее (Камышлы), [183] на месте дзота № 11, в честь его славных защитников воздвигнут обелиск, на котором высечены эти волнующие, мужественные слова героя-черноморца.

В 1950 г. приказом Министра обороны СССР герой комсомолец Алексей Владимирович Калюжный был навечно зачислен в списки личного состава учебного отряда Черноморского флота.

Ставка Верховного Главнокомандования, получив доклад о тяжелой обстановке под Севастополем, переподчинила СОР Закавказскому фронту и обязала его командующего немедленно направить в оборонительный район стрелковую дивизию или две стрелковые бригады, обеспечить доставку маршевых пополнений и боеприпасов, оказать помощь авиацией{315}.

20 декабря из Новороссийска в Севастополь во главе с командующим флотом вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским вышел отряд кораблей в составе крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидера «Харьков» и эсминцев «Бодрый» и «Незаможник», имевших на борту 4 тыс. бойцов 79-й морской стрелковой бригады (командир полковник А. С. Потапов, военком полковой комиссар И. А. Слесарев). Одновременно в Туапсе началась погрузка на лидер «Ташкент», эскадренные миноносцы и транспорты частей 345-й стрелковой дивизии (командир полковник Н. О. Гузь, военком полковой комиссар А. М. Пичугин), маршевых рот, вооружения и боеприпасов.

Военный совет Черноморского флота в эти тяжелые дни выступил с обращением к защитникам Севастополя, в котором призвал их держаться стойко, не отступить ни на шаг. На коротких митингах они поклялись стоять насмерть на своих рубежах у стен города.

В полдень 21 декабря следовавшие из Новороссийска корабли под артиллерийским огнем и атаками авиации врага прорвались в Северную бухту и, подойдя к Сухарной балке, начали высадку морских пехотинцев. 79-я бригада с ходу вступила в бой на решающем участке обороны. Одновременно корабли открыли огонь по наступающим частям противника. С этого момента положение защитников Севастополя начало постепенно улучшаться. Враг был задержан, а затем, с прибытием 23 декабря 345-й стрелковой дивизии и маршевых рот, части СОРа на направлении главного удара отбросили его за Камышловский овраг.

При отражении второго наступления противника защитники Севастополя проявляли высокую доблесть, мужество, организованность и воинское мастерство на всех участках обороны. В течение шестнадцати суток декабря они предприняли 48 контратак силами от батальона до дивизии. 11-я немецкая армия смогла лишь в четвертом секторе оттеснить советские части до тылового рубежа, [184] за долину реки Бельбек. В остальных секторах линия фронта существенно не изменилась.

Несмотря на сложные метеорологические условия зимы, высокой активностью отличались действия авиации СОРа. С 17 по 31 декабря летчики оборонительного района совершили 1131 самолето-вылет (почти вдвое больше, чем в ноябре), сбили в воздушных боях 18 самолетов противника{316}. Их боевая деятельность была образцом героизма, самоотверженности и высокого мастерства. Вот лишь один из примеров. В воздушном бою самолет А. Г. Агапкина получил множество пробоин. Сам летчик был ранен в голову, но все же сумел выполнить боевое задание. Сбив в ходе боя самолет противника, он искусно посадил свою изрешеченную машину на аэродром.

Успешно отбивали атаки вражеской авиации и вели огонь по наземным целям зенитчики 61-го зенитно-артиллерийского полка. Как и раньше, интенсивно обстреливали вражеские войска береговые батареи.

Активно участвовали в отражении второго наступления противника 18 кораблей флота, в том числе линкор «Парижская коммуна»{317}. Они провели 203 стрельбы — почти в 4 раза больше, чем в ноябре, израсходовав при этом 5650 снарядов. Их огнем управлял флагманский артиллерист флота капитан 1 ранга А. А. Рулль.

Кроме того, корабли в декабре доставили в Севастополь свыше 33 тыс. бойцов и командиров, 4763 т боеприпасов, 346 орудий и минометов, 26 танков, 178 автомашин, 3963 т продфуража, 4096 т жидкого топлива и 5480 т других грузов{318}.

В срыве нового натиска врага большую роль сыграли умелое использование резервов внутри СОРа, доставка крупных подкреплений с Кавказа, а также начавшаяся десантная операция на Керченском полуострове. В связи с высадкой советских войск в восточной части Крыма немецко-фашистское командование 29 и 30 декабря начало срочно перебрасывать туда свои части из-под Севастополя.

К участию в Керченско-Феодосийской десантной операции, предпринятой в конце декабря 1941 г. по решению Ставки Верховного Главнокомандования, привлекались войска 51-й и 44-й армий Закавказского фронта и силы Черноморского флота. На время ее проведения флот был в оперативном отношении подчинен Военному совету Закавказского фронта, а Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база — командующему 51-й армией. Цель операции заключалась в том, чтобы разгромить керченскую группировку противника, ликвидировать угрозу вторжения фашистских войск на Кубань и Кавказ, оказать помощь блокированному Севастополю и создать условия для последующего [185] освобождения всего Крыма и прилегающих южных районов Украины.

Главным направлением было избрано феодосийское, вспомогательным — северное и восточное побережье Керченского полуострова. Корабли Черноморского флота должны были высадить из состава 44-й армии (командующий генерал-майор А. Н. Первушин, член Военного совета бригадный комиссар А. Т. Комиссаров) 23 тыс. человек в Феодосийский порт и 3 тыс. человек на южное побережье полуострова в районе горы Опук. Кораблям Азовской военной флотилии (командующий контр-адмирал С. Г. Горшков, военком полковой комиссар С. С. Прокофьев) и Керченской военно-морской базы (командир контр-адмирал А. С. Фролов, военком батальонный комиссар В. А. Мартынов) предстояло высадить 13 тыс. человек из состава 51-й армии (командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов, член Военного совета корпусной комиссар А. С. Николаев) на северное и восточное побережье Керченского полуострова{319}. Планировалась также выброска воздушного десанта в районе Владиславовки.

Высадку десантных войск в Феодосию и на побережье Керченского полуострова намечалось провести одновременно 21 декабря 1941 г.

Однако в связи с начавшимся 17 декабря новым крупным наступлением противника на Севастополь советскому командованию пришлось направить на помощь СОРу 345-ю стрелковую дивизию и 79-ю морскую стрелковую бригаду, предназначавшиеся для участия в десанте. На замену убывших войск и возвращение из Севастополя кораблей и транспортов требовалось время. Поэтому было решено высаживать войска на северное и восточное побережье Керченского полуострова и в районе горы Опук 25 декабря, а в Феодосийский порт — 29 декабря.

Обстановка на Керченском полуострове в целом благоприятствовала проведению операции. В его восточной части гитлеровцы располагали двумя дивизиями, в которых вместе с мелкими отдельными частями насчитывалось до 25 тыс. человек{320}. Главные вражеские силы были сосредоточены в Керчи и в десантноопасных пунктах побережья, оборудованных инженерными препятствиями и огневыми средствами. Наибольшую опасность представляла базировавшаяся на аэродромах Крыма авиация противника, так как истребители Закавказского фронта и Черноморского флота из-за большого расстояния не могли надежно прикрыть десант как на переходе морем, так и на берегу.

Командование Закавказского фронта (командующий генерал-лейтенант Д. Т. Козлов, член Военного совета дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин), готовясь к десантной операции, перегруппировало войска и сосредоточило их в пунктах погрузки. Но [186] на проведение всех запланированных учений и тренировок не хватало времени. Большие трудности возникали в связи со штормовой погодой в Азовском море и в Керченском проливе и отсутствием здесь специальных десантных и десантно-высадочных средств. Пришлось на месте мобилизовать самые различные суда, большинство которых обладало низкими мореходными качествами.

Политорганы и партийные организации флота провели большую работу по мобилизации воинов на успешное проведение операции. В этот период она строилась на основе специальной директивы политуправления Черноморского флота от 14 декабря 1941 г., определявшей конкретные мероприятия по обеспечению высокого наступательного порыва моряков. Были изданы большим тиражом «Памятка бойцу, идущему в десант» и специальное обращение к десантникам. В частях и на кораблях проводились партийные и комсомольские собрания, подбирались и инструктировались политработники, парторги, комсорги и агитаторы. Большое внимание уделялось изучению участниками операции опыта высадки десанта в районе Григорьевки под Одессой, воспитанию их на героике Великой Отечественной войны, в духе бдительности, сохранения военной тайны.

Формы и методы партийно-политической работы на различных этапах десантной операции были разнообразными, имели свои особенности, зависевшие от боевых задач, решаемых в десантной операции. Политотдел эскадры под руководством ее военкома бригадного комиссара В. И. Семина особое внимание уделил организации партполитработы среди личного состава артиллерийских и электромеханических боевых частей крупных кораблей, которым предстояло одновременно с высадкой десанта подавлять огневые точки врага на берегу и отражать налеты его авиации. Политотделы Азовской флотилии (начальник батальонный комиссар В. А. Лизарский) и Керченской военно-морской базы (начальник батальонный комиссар А. В. Лесников){321} сосредоточили свои усилия на подготовке к операции малых рыболовных судов, мобилизованных из гражданского флота. Всей этой разносторонней партийно-политической работой руководила оперативная группа во главе с начальником политуправления флота дивизионным комиссаром П. Т. Бондаренко.

Несмотря на большие трудности, подготовка операции в основном была завершена в намеченные сроки. [187]

Для высадки войск на северо-восточное побережье Керченского полуострова в районе Ак-Монай, мысы Зюк, Тархан и Хрони, Еникале было сформировано пять отрядов высадки из кораблей и судов Азовской военной флотилии.

Днем 25 декабря 15 боевых кораблей и 115 мелких, преимущественно рыбацких, судов, приняв на борт в Темрюке и Кучугурах [187] части десанта, направились к местам высадки. Но на переходе в Азовском море усилился шторм, и стало ясно, что мелкие суда не смогут дойти до Ак-Моная и других отдаленных северных пунктов. Поэтому командующий флотилией С. Г. Горшков принял решение произвести высадку всеми отрядами у мысов Зюк и Хрони.

Высадка проводилась в очень тяжелых условиях и затягивалась. К вечеру усилился шторм до 6–7 баллов. У берега образовалась кромка льда, мешавшая подходу судов. На следующий день десант подвергся налету вражеской авиации. И все же моряки флотилии 26 декабря сумели высадить на участке мыса Зюк 1378 человек, 3 танка, 4 орудия, 9 минометов, а у мыса Хрони — 1452 человека, 3 танка, 4 орудия{322}. Наиболее удачно действовали четвертый отряд (командир капитан 3 ранга В. М. Дубовов, военком старший политрук Н. А. Ахлюев) и второй отряд (командир капитан 2 ранга В. С. Грозный, военком старший политрук Л. Ф. Михайлов).

Одновременно Керченская военно-морская база тремя отрядами кораблей и судов под руководством контр-адмирала А. С. Фролова высаживала войска в пункты восточного побережья Керченского полуострова от Камыш-Буруна до озера Тобечик. И здесь условия были не менее трудными, чем в Азовском море: в проливе также бушевал шторм. В соответствии с разработанным планом каждый отряд высаживал свою часть десанта одновременно во всех намеченных пунктах.

Отряды принимали десант в Тамани и Комсомольске и следовали ночью в условиях шторма через мелководную Тузлинскую промоину, так как обходу косы Тузла с севера мешали вражеские батареи, установленные на берегу Керченского полуострова.

Накануне операции по намеченному маршруту были выставлены буи и вехи, а затем туда направились гидрографические суда. Однако часть ограждений сорвало штормом, и многие корабли на переходе попали на мель.

В тяжелых штормовых условиях 26 декабря было высажено: у Камыш-Буруна — свыше 1600 человек, у Старого Карантина — 55 человек, севернее Эльтигена — около 500 человек и в Эльтигене — 19 человек{323}.

Последующие эшелоны десанта на Керченский полуостров доставлялись в ночь на 28 декабря, когда шторм несколько утих. Азовская флотилия и Керченская военно-морская база к 31 декабря довели общую численность высаженных войск 51-й армии с вооружением и боевой техникой до 17 383 человек{324}. Кроме того, на плацдарм в район Камыш-Буруна 29 декабря были доставлены [189] 2393 десантника отрядом кораблей, который имел задачу высадить их в районе горы Опук, но из-за плохой погоды и ошибок, допущенных его командованием, сделать этого не смог.

В целом же высадка десантов на различных участках побережья Керченского полуострова, проводившаяся в исключительно сложных условиях, завершилась успешно. Это создало угрожающее положение для немецкого 46-го армейского корпуса.

При высадке десантов на Керченский полуостров военные моряки и армейцы-десантники проявили массовый героизм. Так, сейнер «Суворов» получил пять прямых попаданий вражеских мин и снарядов. Многие члены экипажа были убиты или ранены. Но оставшиеся в строю продолжали выполнять боевую задачу. На транспорте «Пенай» от взрыва бомб возник пожар. Загорелись ящики с боеприпасами. Погиб командир судна. В этой сложной обстановке экипаж транспорта проявил высокую организованность и под руководством военкома старшего политрука М. Н. Никитина сумел потушить пожар.

Большое мужество и мастерство проявили при высадке десанта экипажи торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта В. И. Довгая, лейтенантов И. Н. Васенко, А. Ф. Крылова, Б. Г. Коломийца и других. Их действиями умело руководил военком группы торпедных катеров батальонный комиссар М. И. Любович.

Вызывает восхищение подвиг 19 моряков, высаженных у поселка Эльтиген 26 декабря. Их возглавляли коммунисты майор И. К. Лопата и политрук И. Г. Шутов. Гитлеровцы окружили десантников. Однако никто из моряков не дрогнул. Вступив в неравный бой, почти все они погибли. Оставшиеся в живых майор И. К. Лопата и краснофлотец Н. Е. Сумцев на третьи сутки пробились в район Камыш-Буруна, занятый десантниками.

Между тем заканчивались последние приготовления к высадке войск 44-й армии непосредственно в занятый противником Феодосийский порт. В соответствии с планом операции штурмовой отряд и десантники первого броска, высаженные ночью с боевых кораблей, должны были овладеть портом и обеспечить высадку первого и второго эшелонов десанта с крупных транспортов. Отрядом высадки командовал капитан 1 ранга Н. Е. Басистый (военком — бригадный комиссар Н. М. Форбитник).

28 декабря отряд корабельной поддержки, возглавляемый начальником штаба эскадры капитаном 1 ранга В. А. Андреевым и военкомом эскадры бригадным комиссаром В. И. Семиным, в составе крейсеров «Красный Крым» и «Красный Кавказ», эсминцев «Железняков», «Шаумян» и «Незаможник» принял в Новороссийске первый бросок десанта — 5119 человек, 18 орудий и 6 минометов 44-й армии{325}. Одновременно на 12 сторожевых катеров «МО» производилась посадка штурмового отряда (командир [190] старший лейтенант А. Ф. Айдинов, военком политрук Д. Ф. Пономарев) в составе 300 морских пехотинцев. Ночью 29 декабря корабли, не встретив противодействия противника, подошли к Феодосии и начали артиллерийскую подготовку. Затем в порт устремились сторожевые катера.

Первым ворвался в порт катер «МО-0131» под командованием лейтенанта И. Г. Черняка. Боновые ворота оказались открытыми, и катер быстро подошел к Защитному молу. Группа десантников с катера захватила маяк и две противотанковые пушки, прикрывавшие вход в порт. Вскоре удалось включить маяк и облегчить тем самым прорыв в порт других кораблей и катеров.

Вторым вошел в порт катер «МО-013», которым командовал лейтенант Н. Н. Власов. На катере находились командир отряда высадочных средств капитан-лейтенант А. П. Иванов и военком старший политрук В. И. Еремеев. Убедившись, что вход в порт свободен, Иванов дал условный сигнал. Затем катер высадил группу бойцов на Широкий мол. Десантники быстро очистили его от противника и приготовились к швартовке больших кораблей. Вслед за этим в порт прорвались и другие катера.

Когда причалы были очищены от гитлеровцев, в порт вошли эскадренные миноносцы «Шаумян», «Незаможник», «Железняков», к внешней стенке Широкого мола подошел крейсер «Красный Кавказ», а крейсер «Красный Крым» начал высадку десантников с помощью катеров и барказов с внешнего рейда. Моряки кораблей действовали исключительно смело, решительно и организованно. Так, барказ старшины 1-й статьи Ивана Диброва восемь раз под огнем противника прошел с десантниками от борта крейсера «Красный Крым» в порт и обратно.

Под сосредоточенный огонь противника попал крейсер «Красный Кавказ». Швартовка корабля к молу из-за сильного отжимного ветра затянулась на три часа. При взрыве снаряда в районе мостика были ранены военком крейсера батальонный комиссар Г. И. Щербак и бригадный врач Ф. Ф. Андреев, погибли капитан-лейтенант Е. И. Васюков, лейтенант Н. И. Денисов и многие сигнальщики. На мостике возник пожар, но его быстро потушили дальномерщики краснофлотцы Ф. Плотников и А. Деликов.

Один из снарядов пробил броню второй орудийной башни и разорвался в боевом отделении. Личный состав башни вышел из строя, загорелись заряды, возникла угроза взрыва корабля. Пришедший в себя после разрыва снаряда краснофлотец В. Покутный успел вытащить из элеватора загоревшийся заряд, но вслед за этим упал, потеряв сознание. Тем временем в башню проникли комендор П. Пушкарев и электрик П. Пилипко. Им удалось потушить пожар. Опасность взрыва была предотвращена. Крейсер продолжал вести бой.

Утром, когда высадился первый бросок десанта, корабли отошли на Феодосийский рейд. Поддержанные их огнем десантники постепенно очищали от противника ближайшие кварталы города. В течение дня корабли и десант неоднократно подвергались [191] налетам вражеской авиации, крейсер «Красный Кавказ» был атакован 14 раз, а крейсер «Красный Крым» — 11 раз{326}.

Намечавшаяся высадка воздушного десанта во Владиславовне в целях захвата и использования находившегося там аэродрома не состоялась. Обеспечить же надежное прикрытие десанта авиацией с кавказских аэродромов не представлялось возможным. Лишь изредка появлялись над Феодосией истребители. В основном отражать атаки вражеских самолетов приходилось кораблям.

В ночь на 30 декабря прибывшие из Новороссийска транспорты высадили первый эшелон на причалы порта. Получив подкрепление, десантники выбили вражеские войска из города и приступили к овладению окружающими его высотами. В ночь на 31 декабря из Туапсе прибыли транспорты со вторым эшелоном десанта. Всего в Феодосию было доставлено 23 тыс. бойцов и командиров, 133 орудия и миномета, 34 танка, 334 автомашины и транспортера, 1550 лошадей, около 1 тыс. т боеприпасов и других грузов{327}.

Высадка войск 44-й армии в Феодосии и начавшееся их продвижение к северу создали угрозу окружения керченской группировки противника. Не имея достаточных сил для того, чтобы сбросить десант в море, гитлеровцы поспешно оставили Керчь. Однако отрезать пути отхода частям противника с Керченского полуострова из-за слабости высаженных войск 51-й армии и медленного наращивания сил в Феодосии не удалось.

К исходу 31 декабря отряд моряков вел наступление на Коктебель. Войска 44-й армии овладели районом Владиславовки, но противник сумел приостановить их продвижение. Войскам же 51-й армии не удалось развернуть наступление в западном направлении — на Судак, Симферополь, Джанкой.

С 30 декабря по 1 января немецко-фашистское командование успело вывести свои войска с Керченского полуострова и сосредоточить западнее Феодосии 46-ю и 73-ю пехотные немецкие дивизии и румынский горнострелковый корпус. Из района Севастополя спешно подтягивались 132-я и 170-я немецкие пехотные дивизии. Почти вся авиация противника с аэродромов Крыма была перенацелена для действий на керченско-феодосийском направлении.

К исходу 2 января 1942 г. линия фронта стабилизировалась. Она проходила от Киет (на берегу Азовского моря) через Сейт-Асан, Кулеча-Мечеть и Карагоз к Коктебелю (на берегу Черного моря).

В результате советские войска овладели плацдармом на Керченском полуострове, на котором был развернут новый, Крымский, фронт. Судьба 11-й немецкой армии, по оценке ее командующего, «висела на волоске [192] «. Операция по количеству участвовавших в ней сил и средств была одной из самых крупных десантных операций Великой Отечественной войны. Она вошла славной страницей в боевую летопись советского Военно-Морского Флота.

За участие в Керченско-Феодосийской операции крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым» были удостоены гвардейского звания.

Учитывая общие благоприятные условия, сложившиеся в ходе войны к началу 1942 г., Ставка Верховного Главнокомандования намеревалась развить успех Керченско-Феодосийской десантной операции, деблокировать Севастополь и добиться освобождения Крыма. 2 января она утвердила представленный командованием Кавказского фронта план наступательной операции. Предусматривалось главными силами фронта нанести удар на Джанкой, Перекоп, Чонгар, а частью сил — на Симферополь, высадить десанты в районах Алушты, Ялты, Перекопа и Евпатории, перерезать все пути отхода противника из Крыма, а затем уничтожить его. Ставка приказала командующему фронтом всемерно ускорить сосредоточение войск и переход в общее наступление{328}.

Основная задача Черноморского флота, подчиненного в оперативном отношении Кавказскому фронту, состояла в поддержке войск в восточной части Крыма. Его корабельные силы вместе с Азовской флотилией с 29 декабря 1941 г. по 13 мая 1942 г. перебросили в порты Камыш-Бурун и Керчь свыше 260 тыс. человек, 1596 орудий, 629 танков, 8128 автомашин, тракторов и прицепов{329}.

В целях отвлечения сил противника из восточной части Крыма и последующего наступления на Симферополь Черноморский флот получил указание фронтового командования произвести высадку тактического десанта в Евпаторию. Предусматривалось двумя эшелонами высадить в тыл противника усиленный полк морской пехоты.

Первый эшелон десанта в составе батальона морской пехоты (командир капитан-лейтенант Г. К. Бузинов, военком батальонный комиссар Н. Г. Палей) и подразделения разведотдела штаба флота во главе с капитаном В. В. Топчиевым вышел из Севастополя 4 января в 23 часа на тральщике «Т-405» («Взрыватель»), буксире «СП-14» и семи сторожевых катерах.

В 3 часа ночи 5 января корабли подошли к причалам Евпаторийского порта и под сильным огнем противника начали высадку десанта. Руководили высадкой капитан 2 ранга Н. В. Буслаев и полковой комиссар А. С. Бойко. Десантники, поддерживаемые огнем кораблей, быстро начали продвигаться из районов порта в глубь города. [193]

Вскоре противник открыл артиллерийский и минометный огонь по десантным кораблям. Они отошли на внешний рейд. Не смог сделать этого лишь тральщик «Взрыватель». Он получил тяжелые повреждения и потерял ход. Неуправляемый корабль вынесло на мель. Личный состав до конца вел бой с самолетами и подошедшими танками противника. На «Взрывателе» погибли капитан 2 ранга Н. В. Буслаев, полковой комиссар А. С. Бойко и весь экипаж тральщика во главе с его командиром В. Г. Трясциным.

В ночь на 6 января на эсминце «Смышленый», тральщике «Т-408» («Якорь») и четырех сторожевых катерах вторым эшелоном десанта отправился в Евпаторию батальон морской пехоты под командованием майора Н. Н. Тарана. Однако из-за штормовой погоды и сильного артиллерийского противодействия противника корабли пробиться к берегу не смогли и вернулись в Севастополь. Не увенчалась успехом и повторная попытка высадить батальон в ночь на 7 января на лидере «Ташкент», тральщике «Якорь» и двух сторожевых катерах из-за сильного шторма.

Между тем десантники первого эшелона более двух суток вели неравный бой с превосходящими силами противника и несли большие потери. Как позже стало известно, фашистское командование спешно перебросило против них 105-й пехотный полк, поддерживаемый танками и самоходными орудиями. Десантники были блокированы в Евпатории и его окрестностях. Вырваться из города удалось лишь лейтенанту И. Ф. Литовчуку, старшине 2-й статьи А. Н. Лаврухину, краснофлотцам А. Ф. Задвернюку и Н. Ф. Ведерникову. 17 января они через фронт пробились к своим частям на Мекензиевы горы{330}.

Для выяснения судьбы десантников первого эшелона командование СОРа направило подводную лодку «М-33», которая рано утром 8 января высадила в районе Евпатории разведгруппу из 13 человек во главе с батальонным комиссаром У. А. Латышевым. На следующий день Латышев донес, что передовой отряд десантников полностью погиб. Из-за плохой погоды подводная лодка «М-33» не смогла снять разведгруппу, хотя к берегу подходила несколько раз. В течение недели разведчики действовали в районе Евпатории, а затем попали в окружение и геройски погибли. В 15 часов 49 минут 14 января от батальонного комиссара Латышева поступило последнее донесение: «Мы подрываемся на своих гранатах. Прощайте!»{331}.

Командованию фронта не удалось своевременно подготовить и начать запланированную операцию: немецко-фашистское командование сумело упредить наступательные действия советских войск. 11-я немецкая армия, усиленная двумя пехотными дивизиями, [194] 15 января перешла в наступление. Она овладела Феодосией и вынудила советские части отойти на Ак-Монайские позиции{332}. Оставление Феодосии резко ухудшило положение войск в Крыму. В тот период для содействия сухопутным войскам корабли Черноморского флота (крейсер «Красный Крым», эсминцы «Способный», «Сообразительный», «Шаумян», канлодка «Красный Аджаристан», тральщики и сторожевые катера) высадили в районе Судака три тактических десанта, которые должны были отвлечь силы противника из района Феодосии и способствовать наступлению войск 44-й армии. В ночь на 6 января было высажено 218 бойцов из состава 226-го горнострелкового полка, а в ночь на 17 января — 1750 человек. Третий десант — 554-й горнострелковый полк (1576 человек) — высадился в ночь на 25 января. Высаженные на значительном удалении от линии фронта, десанты оказались в тяжелом положении. Противник бросил против них крупные силы. В ожесточенных боях советские части несли большие потери. Несмотря на их героические усилия, лишь некоторой части десантников удалось пробиться в горы к партизанам или через линию фронта к своим войскам. Одной из основных причин гибели успешно высаженных флотом десантов явилось то, что наступательные действия войск Кавказского фронта в целях освобождения Крыма закончились неудачей{333}.

28 января был образован Крымский фронт. В его состав вошли 44, 51 и 47-я армии и СОР; оперативно подчинены ему были Черноморский флот и Азовская флотилия. Ставка потребовала от командования фронта предпринять удар на Карасубазар для оказания помощи войскам Севастопольского оборонительного района. Наступление войск 44-й армии намечалось на 13 февраля, но подготовка к нему затянулась до 27 февраля. В результате скрытность была нарушена. К тому же силы, выделенные для прорыва обороны противника, оказались недостаточными. Все попытки войск Крымского фронта развернуть наступление закончились неудачей. Тогда Ставка приказала им перейти к жесткой обороне.

В целом же положение защитников Севастополя, особенно с высадкой десанта на Керченский полуостров, значительно облегчилось. Начавшийся третий период обороны города отличался слабой активностью противника. В то же время войска Севастопольского оборонительного района неоднократно предпринимали удары по врагу в целях улучшения своих позиций. В результате фашистские войска были оттеснены с южных склонов Бельбекской долины на северные и части четвертого сектора заняли более выгодные рубежи. На всех участках обороны продолжалось строительство новых и усовершенствование имевшихся укреплений. [195]

Руководители обороны, политорганы и партийные организации СОРа вели большую работу среди войск и населения. О ее действенности и высоком моральном духе защитников города ярко свидетельствовало постоянное усиление притока заявлений о приеме в партию и комсомол. В устной и печатной пропаганде широко популяризировались героизм и высокое боевое мастерство отличившихся воинов, а также движение снайперов.

Снайперское движение на фронте приобретало все больший размах. На счету его участников были сотни уничтоженных фашистов. Среди снайперов особенно выделялись Ной Адамия, Людмила Павличенко, Иван Левкин и другие. Только в апреле 1942 г. снайперы уничтожили 1492 вражеских солдата и офицера, за десять дней мая — 1019{334}. 23 лучших из них были награждены орденами и медалями. Позже Ной Адамия и Людмила Павличенко были удостоены звания Героя Советского Союза.

В это движение включались также зенитчики и минометчики. Так, взвод минометчиков лейтенанта И. А. Демина получил наименование снайперского, а все воины подразделения были награждены почетными грамотами{335}.

По-фронтовому трудилось население Севастополя. В соответствии с решением городского комитета обороны начались восстановительные работы на Морском заводе, железнодорожном узле. Во всех районах города разбирались завалы. На самых трудных участках работы тыла находились коммунисты и комсомольцы. Они настойчиво боролись за высокую производительность труда, за организованность и дисциплину среди севастопольцев. Принимались меры по дальнейшему совершенствованию местной противовоздушной обороны. В феврале гитлеровцы начали широко использовать зажигательные бомбы. 23 февраля в налете на город участвовали 15 самолетов, которые сбросили 32 фугасные и до 400 зажигательных бомб. 25 февраля авиация противника обрушила на Севастополь до 100 фугасных и около 1000 зажигательных бомб{336}. В городе ощущался недостаток воды, и тушение многочисленных пожаров было делом далеко не легким.

Бои на рубежах обороны не прекращались и в период относительного затишья. Защитники Севастополя наносили врагу немалый урон, но и сами несли потери. В ночь на 8 марта скончалась от ран отважная пулеметчица 25-й Чапаевской стрелковой дивизии Нина Онилова. Много уничтоженных гитлеровцев было на ее боевом счету. Бойцы дивизии любовно называли ее Анкой, по имени героини кинофильма «Чапаев».

25 марта от вражеских снарядов в Стрелецкой бухте возник пожар на одном из боевых катеров. Огонь подбирался к глубинным [196] бомбам, взрыв которых мог вызвать гибель и других кораблей. Старший краснофлотец Иван Голубец по горящим сходням проник на катер. Бомбосбрасыватель был поврежден, пришлось сбрасывать бомбы вручную. Скатив все большие бомбы, Голубец принялся за малые, но все сбросить не успел: оставшиеся взорвались. Так бесстрашный моряк, жертвуя собой, спас многие человеческие жизни и боевые катера.

Отважным защитникам Севастополя Нине Андреевне Ониловой и Ивану Карповичу Голубцу было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

24 апреля во время налета вражеских самолетов на авиамастерские в районе Круглой бухты погибли командующий военно-воздушными силами Черноморского флота генерал-майор авиации Н. А. Остряков и представитель управления военно-воздушных сил Военно-Морского Флота генерал-майор авиции Ф. Г. Коробков. Это была тяжелая утрата. Николай Алексеевич Остряков воевал в Испании, а во время Великой Отечественной войны совершил более 100 боевых вылетов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1942 г. ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Н. А. Острякова и Ф. Г. Коробкова похоронили на кладбище Коммунаров, рядом с военкомом ВВС флота бригадным комиссаром М. Г. Степаненко, погибшим 21 ноября 1941 г. [197]

К началу мая противник сосредоточил в восточной части Крыма до восьми дивизий с целью сбросить советские войска с Керченского полуострова, а затем всеми силами 11-й немецкой армии нанести удар под Севастополем. Наступление фашистских войск началось ранним утром 8 мая. К вечеру фронт был прорван. Главный удар наносился вдоль берега Черного моря, в полосе обороны 44-й армии. Активное содействие наступавшим дивизиям оказывала авиация. Только за один день 8 мая она совершила 900 самолето-пролетов{337}.

К 14 мая советские войска под мощным давлением противника отошли к Эльтигену, Камыш-Буруну, Керчи и Котерлезу. 15 мая враг занял Керчь. Началась эвакуация войск Крымского фронта на Таманский полуостров под прикрытием арьергардных частей, кораблей и авиации Черноморского флота. Она продолжалась до 20 мая включительно и проходила в чрезвычайно тяжелых условиях. Войска несли большие потери от вражеской авиации. Удалось эвакуировать около 120 тыс. человек, в том числе свыше 23 тыс. раненых{338}.

С потерей Керченского полуострова обстановка на южном крыле советско-германского фронта значительно усложнилась. Возникла угроза вторжения противника на Северный Кавказ через Керченский пролив и Таманский полуостров. [197]

Часть войск, не успевших переправиться на Таманский полуостров, укрылась в каменоломнях Аджимушкая{339}. Пять с половиной месяцев продолжали там героическую борьбу с врагом два подземных гарнизона: в центральных каменоломнях численностью 10–15 тыс. человек и в малых — более 3 тыс. человек. 170 дней и ночей, не имея достаточных запасов воды и продовольствия, они отвлекали на себя значительные силы противника. И только применение газа позволило фашистам проникнуть в каменоломни и расправиться с подземными гарнизонами. Героический Аджимушкай стал в один ряд с Брестской крепостью и непокоренным бастионом Черноморья — Севастополем.

С оставлением советскими войсками Керченского полуострова положение Севастополя стало исключительно тяжелым. Немецкое командование стянуло к городу почти все силы 11-й армии. Ей был придан 8-й авиационный корпус, который обычно использовался только на самых важных направлениях. Командующий 11-й армией Манштейн получил в свое распоряжение мощные огневые средства, в том числе тяжелую осадную артиллерию калибром до 600 мм. «...Во второй мировой войне, — свидетельствует он в своих воспоминаниях, — немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь»{340}.

К началу июня в составе вражеской группировки насчитывалось 10 дивизий (около 204 тыс. солдат и офицеров), 670 орудий калибром от 75 до 600 мм, 655 противотанковых пушек, 720 минометов, 450 танков и около 600 самолетов. Севастопольский оборонительный район имел 106 тыс. человек войск, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 исправных самолета{341}. Таким образом, противник превосходил СОР: в людях — примерно в 2 раза, в артиллерии — в 1,3 раза, в авиации — в 11 раз и в танках — в 12 раз. Причем гитлеровцы продолжали наращивать свои силы, в то время как советское командование из-за уязвимости морских сообщений такой возможности не имело.

Готовясь к решительным боям, противник резко усилил блокаду Севастополя с моря. Наряду с авиацией, являвшейся главным средством блокады, он на этот раз использовал и корабли флота. С этой целью в Ак-Мечеть (Черноморское), Евпаторию и Ялту были переброшены 19 торпедных катеров, 30 сторожевых и 8 противолодочных кораблей. В блокаде участвовали 6 итальянских подводных лодок{342}. Доставка подкреплений СОРу боевыми кораблями и транспортными судами затруднялась также тем, что все подходы с моря, внешние рейды и бухта простреливались вражеской артиллерией. И все же, несмотря ни на что, моряки флота, [198] проявляя исключительное мужество и героизм, прорывались в блокированный Севастополь с боевым пополнением для его защитников. С 1 ноября 1941 г. по 1 мая 1942 г. корабли и суда доставили СОРу 77 726 человек, 405 автомашин, 19 тыс. т боеприпасов, 21 тыс. т продовольствия и фуража, 78 орудий, 628 минометов, другие грузы и вооружение{343}.

В июне неоднократно прорывались в Севастополь крейсера «Красный Крым», «Молотов», лидеры «Харьков» и «Ташкент», эскадренные миноносцы «Бдительный», «Безупречный», «Сообразительный», «Свободный» и другие корабли. Всего они совершили тогда 110 рейсов. Одновременно корабли оказывали артиллерийскую поддержку войскам оборонительного района.

Немецко-фашистское командование, тщательно подготовив решающий удар, было абсолютно уверено в том, что на этот раз Севастополь будет взят, причем в короткий срок. 20 мая противник начал мощную артиллерийско-авиационную подготовку, длившуюся 18 дней. Ежедневно на город и позиции советских войск сбрасывалось с самолетов до 6 тыс. бомб. Особенно усилились удары противника в период 2–7 июня. За эти дни вражеская артиллерия выпустила свыше 13 тыс. снарядов, а авиация сбросила около 48 тыс. бомб{344}.

Рано утром 7 июня немецко-фашистские войска перешли в наступление. И на этот раз главный удар они наносили на стыке третьего и четвертого секторов, чтобы кратчайшим путем выйти к Северной бухте. Однако, несмотря на значительное превосходство в силах, наступление развивалось крайне медленно.

На главном направлении стойко сражались воины 25-й Чапаевской стрелковой дивизии генерал-майора Т. К. Коломийца и 172-й стрелковой дивизии полковника И. А. Ласкина. 10 и 11 июня ожесточенные бои шли за станцию Мекензиевы Горы, которая несколько раз переходила из рук в руки. Во втором секторе успешно отбивала атаки 7-я бригада морской пехоты под командованием полковника Е. И. Жидилова. Несмотря на значительные потери в людях, прочно удерживали оборонительные рубежи ее батальоны под командованием капитанов А. В. Филиппова и Л. П. Головина. На Северной стороне стойко оборонялись батальоны морской пехоты капитанов А. С. Гегешидзе и Я. А. Рудя. Большой урон врагу наносили артиллеристы полковника Н. В. Богданова, морские пехотинцы 8-й бригады полковника П. Ф. Горпищенко и другие защитники Севастополя. Их героизм в те тяжелые дни был поистине массовым.

12 июня в Севастополь на имя вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и генерал-майора И. Е. Петрова поступила телеграмма от Верховного Главнокомандующего, в которой говорилось:

«Горячо приветствую доблестных защитников Севастополя — красноармейцев, краснофлотцев, командиров и комиссаров, мужественно [199] отстаивающих каждую пядь советской земли и наносящих удары по немецким захватчикам и их румынским прихвостням.

Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером героизма для всей Красной Армии и советского народа.

Уверен, что славные защитники Севастополя с достоинством и честью выполнят свой долг перед Родиной. И. Сталин»{345}.

Высокая оценка действий защитников Севастополя придала им новые силы. На коротких митингах они поклялись стоять насмерть.

Яркую страницу в летопись героической обороны города вписали бойцы и командиры 30-й береговой батареи (командир капитан Г. А. Александер, военком старший политрук Е. К. Соловьев). Своим метким огнем они причиняли врагу большой урон.

Стремясь как можно скорее уничтожить батарею, гитлеровцы 14 июня обрушили на нее сотни снарядов крупного калибра. На следующий день на батарею совершила налет авиация противника. В те дни позиции батареи и прикрывавшие ее подразделения Приморской армии атаковали два полка и три батальона врага, поддержанные танками, артиллерией и авиацией. Но ничто не смогло сломить мужественных артиллеристов.

18 июня фашистским автоматчикам удалось прорваться к боевой рубке батареи, в которой находились помощник командира капитан В. Окунев, командир взвода связи старший лейтенант А. Пузин, телефонист Б. Письменный и артэлектрик А. Пат. На требование врагов сдаться в плен советские воины ответили огнем. В жестоком бою все они погибли. Захватив рубку, гитлеровцы пустили в центральный пост удушливый газ, но артиллеристы, уничтожив приборы, успели перейти в блок орудийных башен, и батарея возобновила огонь. Тогда фашистские солдаты пустили в ход огнеметы, стали взрывать толовые шашки. В блоке возник пожар. Положение создалось критическое, и командир принял решение подорвать орудия и отойти в потерну, чтобы попытаться прорыть выход из нее и уйти. Однако враг обнаружил подкоп и открыл огонь. При этом большая часть батарейцев погибла. Сам Александер с небольшой группой бойцов сумел выйти из расположения батареи, но вскоре попал в окружение и был захвачен в плен. Позднее он был расстрелян фашистами в симферопольской тюрьме{346}.

Незабываемый подвиг совершили в те дни и артиллеристы 365-й зенитной батареи под командованием старшего лейтенанта И. С. Пьянзина. При отражении вражеского наступления они успешно вели огонь по воздушным и наземным целям. Когда завязались бои за станцию Мекензиевы Горы, противник подошел вплотную к позиции батареи. Батарейцы дали клятву: «Лечь костьми на поле брани, но не посрамить Знамя Советов». Несколько [200] дней они отбивали атаки врага. Пример стойкости и мужества в бою показали командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин, военком политрук И. И. Уваров, секретарь партийной организации сержант Владимир Базовиков, секретарь комсомольской организации краснофлотец Василий Чирва. Подступы к батарее были покрыты трупами гитлеровцев, подбитой техникой врага. Но таяли и ряды батарейцев. 13 июня, когда отбиваться стало нечем и танки противника прорвались на батарею, тяжелораненый Пьянзин вызвал огонь на себя. По приказанию командира 1-го зенитно-артиллерийского дивизиона капитана Е. А. Игнатовича две соседние батареи открыли огонь. Противник понес большие потери и отступил. Из артиллеристов в живых остались лишь четыре моряка, в том числе командир пулеметного отделения старшина 2-й статьи Иван Шелег. Но и они все были ранены.

Гвардии старшему лейтенанту Ивану Семеновичу Пьянзину Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июля 1942 г. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Храбро и отважно сражались с врагом артиллеристы многих других береговых батарей. Только за период третьего штурма Севастополя они выпустили по противнику более 36 500 снарядов калибром от 100 до 305 мм, сожгли и подбили 109 танков, сбили и повредили 6 самолетов, уничтожили большое количество живой силы и техники врага. Многие из них погибли, выполнив до конца свои воинский долг{347}.

В трудных условиях пришлось действовать авиации СОРа, которая в мае 1942 г. была объединена в 3-ю особую авиационную группу (командир полковник Г. Г. Дзюба, военком полковой комиссар Б. Е. Михайлов). В составе группы на 10 июня насчитывалось 98 самолетов. Враг господствовал в воздухе и к тому же простреливал севастопольские аэродромы и авиабазы. Но летчики продолжали сражаться, вылетая на бомбежку боевых порядков врага в ночное время.

За период третьего штурма Севастополя летчики авиагруппы совершили 3144 самолето-вылета, в воздушных боях сбили 61 вражеский самолет и 70 повредили, на аэродромах уничтожили 43 самолета и 29 повредили, причинили большой урон противнику в живой силе и боевой технике{348}.

17 июня противнику удалось потеснить войска четвертого сектора на 4–5 км. На другой день его передовые части на Северной стороне подошли к Братскому кладбищу. 19 июня они прорвались к берегу Северной бухты в районе Голландии. В тот день фашистская авиация нанесла исключительной силы удар по городу, сбросив 5 тыс. фугасных и 25 тыс. зажигательных бомб{349}.

Как свидетельствовал французский генерал Л. Шассен, за последние 25 дней осады Севастополя немецкая артиллерия выпустила [201] по укреплениям 30 тыс. т снарядов, а самолеты совершили 25 тыс. вылетов и сбросили на защитников города 125 тыс. тяжелых бомб, «или почти столько, сколько английский воздушный флот сбросил к этому времени на Германию с начала войны»{350}.

20 июня начался отвод остатков частей четвертого сектора через Северную бухту на Южную сторону города. Отход прикрывался силами трех опорных пунктов обороны в районах Инженерной пристани, Михайловской и Константиновской батарей.

21 июня врагу удалось подавить 366-ю зенитную батарею. К вечеру части противника окружили опорный пункт у Михайловской батареи, где оборонялось около 200 бойцов и командиров 110-го зенитно-артиллерийского полка, 702-й батареи береговой обороны и 12-й авиабазы, возглавляемых капитаном Р. Я. Хайрулиным и старшим политруком М. С. Ефименко. Этот небольшой гарнизон, сражавшийся с превосходящими силами врага до последнего патрона, нанес ему значительные потери. Оставшиеся в живых бойцы глубокой ночью переправились на южный берег Северной бухты.

На Константиновской батарее трое суток отбивали атаки фашистов 74 моряка охраны рейда во главе с капитаном 3 ранга М. Е. Евсевьевым и батальонным комиссаром И. П. Кулиничем. В ночь на 24 июня остатки этого гарнизона переправились на Южную сторону. Последним вплавь покинул батарею минер А. П. Зинский.

Восточнее Константиновской батареи, на Северной стороне, продолжал героически сражаться гарнизон арсенала. 25 июня гитлеровцам удалось прорваться к одной из штолен Сухарной балки. Находившийся там краснофлотец А. К. Чикаренко взорвал боеприпасы. Герой-черноморец погиб, уничтожив до 200 гитлеровцев. За этот подвиг Александр Чикаренко был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

Части первого и второго секторов в упорных боях с 23 по 25 июня понесли большие потери и вынуждены были отойти на линию Инкерманские высоты, Карагач, Карань. Положение становилось критическим. В стрелковых и артиллерийских частях иссякли патроны и снаряды, на складах СОРа почти не осталось горючего, убыль в личном составе не восполнялась.

В эти дни лидер «Ташкент» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко, военком батальонный комиссар Г. А. Коновалов) и эскадренные миноносцы «Бдительный» (командир капитан 3 ранга А. Н. Горшенин, военком старший политрук А. Д. Шевченко) и «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк, военком старший политрук В. К. Усачев) доставили СОРу последнее крупное пополнение — 142-ю стрелковую бригаду. [202]

В течение пяти дней лидер «Ташкент» три раза прорывался в блокированный Севастополь. Особенно тяжелым был его последний поход. 26 июня «Ташкент», доставив в город войска, принял на борт 2500 раненых бойцов и эвакуируемых жителей, а также 85 кусков полотна знаменитой панорамы «Оборона Севастополя 1854–1855 гг.», которые были с риском для жизни вынесены моряками из подожженного фашистскими летчиками здания. На обратном пути на Кавказ корабль подвергался массированным атакам вражеской авиации. В течение трех часов лидер был атакован 96 бомбардировщиками, которые сбросили 300 тяжелых и средних бомб. Корабль отразил все атаки, однако и сам получил множество пробоин и повреждений, приняв при этом свыше тысячи тонн забортной воды. В Новороссийске лидер посетил командующий войсками Северо-Кавказского фронта Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Он дал высокую оценку действиям моряков «Ташкента» и приказал всех представить к государственным наградам.

26 июня на переходе в Севастополь при налете вражеской авиации погиб эскадренный миноносец «Безупречный».

После 26 июня в Севастополь могли прорываться только подводные лодки. Всего в июне они, совершив 78 рейсов, доставили в осажденный город около 4 тыс. т боеприпасов, продовольственных грузов, бензина и вывезли из него более 1300 раненых и эвакуируемых{351}.

В этот период прорывались в Севастополь «М-33» (командир капитан-лейтенант Д. И. Суров), «М-32» (командир капитан-лейтенант Н. А. Колтыпин), «Л-4» (командир капитан 3 ранга Е. П. Поляков, военком батальонный комиссар Д. М. Атран), «Л-23» (командир капитан 3 ранга И. Ф. Фартушный, военком батальонный комиссар В. Н. Селезнев) и другие подводные лодки. Такие походы были чрезвычайно трудными. Каждая из подводных лодок, совершавших эти опасные рейсы, лишь в период 1 июня — 3 июля подверглась преследованию в среднем шесть раз, причем враг сбросил на них в общей сложности 6888 глубинных бомб{352}.

С особыми трудностями была связана доставка бензина, который приходилось принимать в балластные цистерны. Пары бензина, проникая внутрь прочного корпуса, создавали угрозу взрыва и сильно затрудняли действия личного состава. Вот один из характерных примеров. 22 июня «М-32» доставила в Севастополь боеприпасы и бензин. Выгрузка прошла благополучно, но уйти затемно подводная лодка не успела. Пришлось лечь на грунт на глубине 36 м. От паров бензина все, кроме главного старшины Н. К. Пустовойтенко, потеряли сознание. Тогда он продул водяной балласт, и лодка всплыла под рубку. Вскоре и Пустовойтенко [203] потерял сознание. Придя в себя около полуночи, он открыл рубочный люк, поднял на мостик командира, включил корабельную вентиляцию и продул главный балласт. Подводная лодка всплыла в надводное положение и направилась в Новороссийск. За этот подвиг Н. К. Пустовойтенко был награжден орденом Красного Знамени.

На подводной лодке «М-33» во время одного из таких рейсов произошел взрыв паров бензина, и только благодаря смелым и решительным действиям личного состава пожар был потушен и корабль избежал гибели.

3 июля отошли от мыса Херсонес последние подводные лодки — «М-112» (командир старший лейтенант С. Н. Хаханов) и «А-2» (командир капитан 3 ранга Р. Р. Гуза){353}.

29 июня командование СОРа получило донесение о том, что в соединениях и частях осталось в строю по 300–400 человек, на исходе боеприпасы. В тот день была отражена попытка противника высадить морской десант у мыса Феолент, но предотвратить переправу фашистских войск через Северную бухту на Южную сторону Севастополя не удалось. Враг прорвался в черту города, и войска СОРа вынуждены были отходить к Херсонесскому мысу.

29 июня авиация СОРа нанесла по вражеским войскам последний бомбоштурмовой удар. К вечеру 30 июня большинство самолетов передислоцировалось на Таманский полуостров. В Севастополе оставались десять экипажей 23-го авиаполка во главе с капитаном М. И. Ахапкиным. Большая часть их в последующие дни погибла.

Еще 19 июня для оказания помощи защитникам Севастополя Ставка Верховного Главнокомандования приказала командующему Северо-Кавказским фронтом в первых числах июля высадить десант в Крым с задачей овладеть восточной частью Керченского полуострова. В состав десанта были включены стрелковая дивизия и стрелковая бригада, две бригады и три батальона морской пехоты Черноморского флота. 20 июня началась переброска на юг 66-й отдельной морской стрелковой бригады с Карельского фронта и 154-й бригады с Северо-Западного фронта. Предпринималось сосредоточение в намеченном районе плавсредств{354}.

Однако пока шла подготовка высадки десанта, положение защитников Севастополя резко ухудшилось. Бои шли уже непосредственно за город. К исходу 30 июня в составе СОРа частично сохранили боеспособность 109-я стрелковая дивизия (около 2000 бойцов), 142-я стрелковая бригада (около 1500 бойцов), четыре сводных батальона, сформированных из остатков соединений и частей оборонительного района (общей численностью 1-до 2000 бойцов). Все эти части располагали лишь стрелковым [204] оружием и небольшим количеством минометов и орудий малокалиберной артиллерии{355}.

30 июня на заседании Военного совета Черноморского флота и Приморской армии, проходившем в расположении 35-й береговой батареи, было объявлено решение Ставки Верховного Главнокомандования о прекращении обороны Севастополя. В ночь на 2 июля, после того как были израсходованы все боеприпасы, 35-ю батарею взорвали.

В конце июня и начале июля подводные лодки и малые корабли Черноморского флота, преодолевая сильное противодействие врага, предпринимали попытки вывезти защитников Севастополя из районов бухт Камышовая и Казачья, Херсонесского маяка. Но вскоре полное господство фашистской авиации лишило возможности продолжать эвакуацию даже на подводных лодках.

К 4 июля организованное сопротивление частей СОРа прекратилось. В этот день Совинформбюро передало сообщение о том, что советские войска по приказу Верховного Главнокомандования оставили Севастополь.

Часть защитников города, не успевших эвакуироваться, во главе с командиром 109-й стрелковой дивизии генерал-майором П. Г. Новиковым продолжала борьбу до 9 июля. Оборона Севастополя, длившаяся восемь месяцев, явилась одним из ярчайших событий Великой Отечественной войны. Она с новой силой продемонстрировала величие духа советских людей, их несгибаемую стойкость и массовый героизм. В ходе ее врагу был нанесен огромный урон. Потери противника составили убитыми и ранеными до 300 тыс. солдат и офицеров. Только за последние 25 дней борьбы гитлеровцы потеряли под Севастополем до 150 тыс. человек, свыше 250 танков, до 250 орудий и свыше 300 самолетов{356}.

Большую роль в обороне Севастополя сыграли разнородные силы Черноморского флота — и входившие в состав СОРа, и действовавшие с баз и аэродромов Кавказа.

В обеспечении боевого управления частями и соединениями СОРа большую роль играли связисты во главе с начальником связи оборонительного района капитаном 3 ранга В. С. Гусевым. Успешно справлялись с заданиями командования разведчики флота, которых возглавлял начальник разведотдела штаба флота полковник Д. Б. Намгаладзе. Среди отличившихся в боях за Севастополь был командир взвода разведки 8-й бригады морской пехоты лейтенант Г. А. Бондаренко, в последующем адмирал, заместитель главнокомандующего Военно-Морским Флотом.

С большой теплотой и благодарностью отзывались защитники Севастополя о напряженном, самоотверженном труде медицинских работников, в том числе начальника санитарной службы СОРа М. З. Зеликова, начальника санитарной службы Приморской армии [205] Д. Г. Соколовского, военных врачей А. Г. Шевцова, А. И. Власова, Е. А. Рогозина, Д. П. Джигурда, Л. М. Домрачевой, В. А. Лаврентьевой, М. И. Круть, Л. Ф. Кореньковой и многих других. Все службы тыла действовали четко, организованно, делая все возможное для устойчивости обороны.

Трудно переоценить вклад в оборону города кораблей и судов Черноморского флота. Морские перевозки войск, вооружения, боеприпасов и различных военных грузов явились одним из решающих условий длительного и устойчивого удержания Севастополя. Большое значение имел также тот факт, что во главе обороны был поставлен командующий флотом, который мог своей властью использовать в интересах обороны главной базы все наличные флотские силы.

Душой обороны Севастополя были коммунисты. Они пламенным словом и личным примером стойкости и бесстрашия в бою сплачивали и воодушевляли защитников города на героические действия, выполнение принятой клятвы — стоять насмерть.

Высокую оценку подвигу защитников Севастополя дала тогда газета «Правда». «Героическая оборона Севастополя, — говорилось в ее передовой статье от 4 июля 1942 г., — составит одну из самых ярких и блестящих страниц истории отечественной войны советского народа против немецко-фашистских мерзавцев. Подвиги севастопольцев, их беззаветное мужество, самоотверженность, ярость в борьбе с врагом будут жить в веках, их увенчает бессмертная слава. Беззаветный героизм севастопольцев служит примером, вдохновляющим советских воинов на новые подвиги в борьбе против ненавистного врага».

В ознаменование выдающихся боевых заслуг защитников города Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За оборону Севастополя», которой награждены свыше 99 тыс. человек. 54 наиболее отличившихся воина, в том числе 26 моряков, удостоились звания Героя Советского Союза. Тысячи участников обороны были награждены орденами и медалями Советского Союза.

За выдающиеся заслуги перед Родиной, мужество и героизм, проявленные севастопольцами в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. городу-герою Севастополю были вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

С оставлением Севастополя закончилась борьба за удержание Крыма в первый период Великой Отечественной войны. Черноморский флот перебазировался в кавказские порты. Когда началось наступление немецко-фашистских войск на Кавказ, моряки-черноморцы приняли активное участие в его обороне. [206]