Минная война. Воньсань
Отступление корейской Народной армии
К концу сентября разбитая северокорейская армия отступала по всему фронту. Ее линии связи и снабжения были полностью перерезаны, и все пути отхода, кроме горных районов, находились в руках войск ООН. Солдаты, которым удалось избежать плена, были вынуждены скрываться, организовывали партизанские отряды; многие шли через горы в родные места.
Прошло всего лишь несколько дней после высадки десанта в Иньчхоне, и северокорейская армия, дошедшая было до самых ворот Пусаня, прилагала теперь все усилия, чтобы собрать и перегруппировать своя силы для обороны территории севернее 38-й параллели.
Тем временем сухопутные войска ООН быстро наступали на всех участках фронта. На восточном побережье 1-й южнокорейский корпус в составе четырех дивизий (3, 6, 8-я дивизии и дивизия «Кэпитл») вышел на позиции вблизи 38-й параллели и ожидал приказа наступать на порты Воньсань и Хыннам.
Западнее этого корпуса войска 10-го американского корпуса преследовали отступающие части противника в расходящихся веером от Сеула направлениях. 1-я дивизия морской пехоты при поддержке «Корсаров» 96.8 оперативной группы быстро продвигалась на север, стремясь овладеть Ыйчжонбу, важным узлом дорог в 19 км к северу от Сеула, где тогда временно располагался штаб севере корейской армии. В то же время 187-я воздушнодесантная полковая боевая группа приступила к очистке от противника Иньчхоньского полуострова.
Восточнее Сеула 7-я американская дивизия продвинулась на 40 км в глубь страны и захватила важный железнодорожный узел Осань, отрезав северокорейцам еще один путь отхода.
В Южной Корее 8-я армия вновь заняла территорию, которая была захвачена противником в начале войны. 25-я дивизия вступила в Куньсань, порт на западном побережье; 24-я американская и 1-я южнокорейская дивизии очистили южную часть [94] центральной Кореи, ликвидировав последние очаги сопротивления противника в районе Тэчжоня, Йондока и Кымчхоня. Однако, чтобы возобновить наступление, этим дивизиям 8-й армии пришлось пройти через боевые порядки 10-го корпуса.
С переходом от обороны к наступлению и с началом преследования северокорейских войск военно-морские силы ООН продолжали осуществлять блокаду побережья, вести разведку и по мере возможности обстреливать и бомбардировать войска и военные объекты противника. Однако такая возможность выпала на долю лишь немногих кораблей.
77-е оперативное соединение, действовавшее в Желтом море о 21 сентября по 3 октября, ушло назад в Сасэбо. В этот период, как сообщает контр-адмирал Юэн, самолеты авианосцев оказывали войскам ООН и непосредственную и дальнюю поддержку, выполняли задачи наведения и корректировали огонь корабельной артиллерии. Однако после захвата Сеула наступление войск ООН развивалось столь быстро, что вскоре южнее 38-й параллели для авианосной авиации не осталось никаких целей.
Решение о высадке десанта в Воньсане
Пока в Организации Объединенных Наций обсуждался вопрос о положении в Корее, на Дальнем Востоке генерал Макартур строил свои собственные планы перехода 38-й параллели.
Двое членов комитета начальников штабов — адмирал Шерман, представитель флота, и генерал Коллинз, представитель армии, — во время обсуждения в конце августа в Токио вопроса о высадке десанта в Иньчхоне согласились с тем, что конечной целью войны должно быть уничтожение вооруженных сил Северной Кореи. В связи с этим они пришли к выводу о необходимости перенести действия сухопутных войск на север, за 38-ю параллель. Это токийское соглашение вылилось в форму рекомендации, представленной 7 сентября министру обороны Джорджу Маршаллу. Спустя неделю Макартур, который в это время отправился к Иньчхоню, получил телеграмму от комитета начальников штабов, где указывалось, что хотя президент Трумэн и согласился частично с выводами военных относительно конфликта в Корее, однако он не считает эти первые выводы окончательными. В целом президент Трумэн одобрял план наступления на север от 38-й параллели и даже предлагал Макартуру разработать соответствующие директивы, но просил не предпринимать никаких шагов к их осуществлению без его прямого согласия.
К 26 сентября стало ясно, что генерал Макартур ожидает санкции на переход 38-й параллели. В этот день генерал дал указания своей объединенной планово-оперативной группе разработать общий план действий к северу от 38-й параллели. Макартур высказал тогда мнение, что главный удар должна наносить [95] 8-я армия на западном или на восточном побережье. Чтобы обеспечить выполнение своего замысла, Макартур считал необходимым провести одновременно охватывающий маневр силами десанта в районе Нампхо, Воньсаня или где-то в другом месте.
На следующий день, 27 сентября, генерал Макартур получил от своего начальника оперативного отдела бригадного генерала Райта оперативный план № 9–50. План предусматривал, что 8-я армия генерала Уокера перейдет 38-ю параллель, нанося главный удар в направлении Кэсон — Саривонь — Пхеньян (начало — в середине октября). Предполагалось, что одновременно с этим 10-й корпус генерала Олмонда высадится на восточном побережье в районе Воньсаня. После высадки корпус перейдет в наступление на запад через Пхеньян — Воньсаньский коридор и соединиться с армией Уокера в Северной Корее, отрезав тем самым остатки северокорейской армии. Далее в плане говорилось, что после соединения войска 8-й армии и 10-го корпуса продолжат наступление на север до линии Чончжу — Кунури — Вонвонь — Хамхын — Хыннам, т. е. подойдут на 80–160 км к реке Ялуцзян. Согласно плану, наступать на север от этой линии разрешалось только южнокорейским войскам.
Впоследствии генерал Макартур разъяснил свои соображения в пользу высадки десанта в Воньсане. «Коммуникации 8-й армии, — говорил он, — уже были напряжены до предела и с трудом обеспечивали минимальные потребности ее частей. Кроме того, высадка 10-го корпуса с моря в районе Воньсаня была задумана как фланговый маневр против остатков окруженных и изолированных войск противника, отчаянно пытавшихся пробиться на север, а также как глубокий охват с целью усиления нажима на Пхеньян. Последнее было крайне необходимо в том случае, если бы по каким-то причинам наступление 8-й армии на столицу противника вылилось в длительную осаду».
Генерал Олмонд приступил к разработке плана высадки в Воньсане немедленно после совещания, проведенного Макартуром 29 сентября. В тот же день он собрал командиров соединений и частей 10-го корпуса в Эском-Сити, близ Иньчхоня, и сообщил им, что надеется произвести высадку в Воньсане к 15 октября, то есть на пять дней раньше срока, установленного Макартуром. Олмонд считал, что к тому времени, когда в Иньчхонь начнут прибывать суда для погрузки, 8-я армия сумеет продвинуться вперед и сменить 10-й корпус. Однако представителям военно-морских сил этот срок казался чересчур коротким. Дело в том, что 29 сентября 1-я дивизия морской пехоты все еще вела бои севернее Сеула; 2 октября морская пехота в тяжелых боях на этом участке фронта потеряла 16 человек убитыми и 81 ранеными. Более того, поскольку первые суда должны были прибыть в Иньчхонь не ранее 3 октября, а на погрузку, по расчетам объединенной планово-оперативной группы, требовалось [96] пять суток плюс еще четверо суток на переход морем из Иньчхоня в Воньсань, то из шести суток, первоначально запланированных на выгрузку десантных частей в намеченном районе, оставалось бы только двое.
В начале октября командованию морской пехоты еще не было известно, сколько судов и какого типа будет предоставлено для перевозки дивизии. К тому же оно не имело карт района Воньсаня, да и разведывательные данные были довольно скудными.
По мере развертывания событий выяснилось, что пожелание Олмонда о смене частей 10-го корпуса к 3 октября было вполне осуществимо. Фактически части 8-й армии начали смену частей 7-й дивизии еще 2 октября, и генерал Олмонд приказал этой дивизии начать движение на Пусань, используя автомобильный и железнодорожный транспорт. Не дожидаясь результатов планирования, генерал-майор Смит, командир дивизии морской пехоты, создал особую группировку в составе трех полковых боевых групп и отдал приказ, согласно которому в первый эшелон десанта для атаки Воньсаня с моря были назначены 1-й и 7-й полки морской пехоты. Каждый полк должен был начать атаку одновременно двумя батальонами. В силу этого предполагалось грузить все части морской пехоты на корабли в Иньчхоне в полном боевом составе. Генерал Смит решительно возражал против распыления сил своей дивизии после ее высадки на берег с целью очистки захваченного района от противника.
На следующий день, 4 октября, генерал Олмонд отдал войскам 10-го корпуса боевой приказ № 4. 7-й пехотной дивизии было приказано произвести погрузку на корабли в Пусане, а 1-й дивизии морской пехоты — поступить в распоряжение командира 90-го оперативного соединения 7-го флота в качестве десанта, предназначенного для захвата Воньсаня. Морской пехоте предстояло захватить плацдарм для 10-го корпуса в районе Воньсаня, занять воньсаньский аэродром и организовать временную группу тылового обеспечения, которую позднее должна была сменить береговая партия.
5 октября с фронта севернее Сеула был выведен 5-й полк морской пехоты, а 6 и 7 октября — соответственно 1-й и 7-й полки. 7 октября командный пункт 1-й дивизии морской пехоты был переведен из Иньчхоня на борт флагманского корабля адмирала Дойла «Маунт Маккинли». Погрузка морской пехоты в Иньчхоне началась 8 октября.
Планирование высадки десанта в Воньсане почти во всех пунктах повторяло подготовку к Иньчхоньской операции. Адмирал Страбл изложил свой предварительный план 5 октября, а окончательный вариант — 9 октября. Он поставил своим соединениям следующие конкретные задачи: 1) продолжить эффективную морскую блокаду восточного побережья Кореи; 2) обеспечить поддержку огнем корабельной артиллерии и авиацией не [97] только частей, высаживающихся в Воньсане, но и всех армейских частей, действующих на восточном побережье; 3) провести артиллерийскую подготовку наступления; 4) погрузить на корабли и перебросить в Воньсань части 10-го корпуса; 5) силами десанта захватить Воньсань; 6) организовать оборону захваченного плацдарма и 7) после выполнения всех этих задач обеспечить артиллерийскую и авиационную поддержку, а также первоначальное тыловое обеспечение 10-го корпуса.
Оперативное объединение адмирала Страбла включало следующие основные элементы:
90-е оперативное соединение — ударные силы (контр-адмирал Дойл);
92-е оперативное соединение — 10-й корпус (генерал-майор Олмонд);
95-е оперативное соединение — передовые силы (контр-адмирал Смит);
96.2 дозорно-разведывательная группа (контр-адмирал Гендерсон);
96.8 оперативная группа — эскортные авианосцы (контр-адмирал Рабл);
77-е оперативное соединение — быстроходные авианосцы (контр-адмирал Юэн);
79-е оперативное соединение — группа тылового обеспечения (капитан 2 ранга Остин).
Директива о начале наступления на Северную Корею
Пока шло планирование и подготовка к захвату Воньсаяня, генерал Макартур получил директиву комитета начальников штабов, разрешавшую начать продвижение на север от 38-й параллели.
«Вашей военной целью, — говорилось в директиве, — является уничтожение северокорейских вооруженных сил. Для достижения этой цели Вам разрешается вести в Корее любые военные действия, включая высадку морских и воздушных десантов, а также операции сухопутных войск, к северу от 38-й параллели, если только в это время Советский Союз или коммунистический Китай не введут в Северную Корею крупные контингенты своих войск или не объявят о подобном намерении и не будут угрожать вооруженным сопротивлением в ответ на наши действия в Северной Корее».
Через два дня, 29 сентября, министр обороны Маршалл направил генералу Макартуру дальнейшие указания «не чувствовать [98] себя связанным ни тактически, ни стратегически» при продвижении войск на север от 38-й параллели{59}.
Таким образом, генерал Макартур получил теперь достаточную свободу действий для выполнения того плана, который он еще 28 сентября представил на окончательное утверждение комитету начальников штабов. Дополнительно он сообщил комитету, что «в настоящее время нет никаких признаков того, что Советский Союз или коммунистический Китай готовятся ввести в Северную Корею какие-либо крупные силы».
Три дня спустя комитет начальников штабов утвердил план Макартура.
Ответ красного Китая на призыв Макартура к капитуляции
Во время подготовки к высадке десанта в Воньсане генерал Макартур дважды призывал противника капитулировать. Его первое обращение, опубликованное 1 октября, было адресовано северокорейскому главнокомандующему и премьеру Ким Ир Сену. Обращение было передано по радио и распространено в листовках, разбросанных с самолетов.
«Скорое и всеобщее поражение и полное уничтожение Ваших вооруженных сил и военно-промышленного потенциала теперь неизбежно, — писалось в этом обращении. — Для того чтобы решение Организации Объединенных Наций могло быть выполнено с минимальными людскими потерями и разрушениями, я, как главнокомандующий войсками Объединенных Наций, обращаюсь с призывом к Вам и к вверенным Вам войскам, в какой бы части Кореи они ни находились, немедленно прекратить военные действия и сложить оружие под соответствующим военным контролем, порядок которого я укажу.
Я призываю Вас немедленно освободить всех военнопленных и интернированных гражданских лиц, находящихся в Вашем распоряжении, и принять необходимые меры, обеспечивающие их защиту, хорошее обращение, содержание и немедленную доставку в пункты по моему указанию.
Северокорейским войскам, включая военнопленных, захваченных войсками Объединенных Наций, будет гарантировано обращение, диктуемое обычаями цивилизованных народов, и возвращение к себе домой, как только для этого представится возможность. Я буду ожидать Вашего скорого решения об использовании этой возможности избежать дальнейшего ненужного кровопролития и уничтожения материальных ценностей». [99]
Ким Ир Сен не дал прямого ответа на требование о капитуляции. Вместо этого через два дня последовал косвенный ответ из другого источника: министр иностранных дел красного Китая Чжоу Энь-лай информировал индийского посла в Пекине Панникара, что если войска ООН пересекут 38-ю параллель, то Китай вмешается в войну.
В тот же день в пространной речи Чжоу Энь-лай предупредил, что красный Китай не «будет оставаться безучастным, видя, как его сосед подвергается жестокой агрессии со стороны империалистов».
9 октября генерал Макартур предъявил второй ультиматум о капитуляции, не столько рассчитывая на получение ответа, сколько преследуя цель предостеречь северокорейцев от предстоящего расширения масштабов военных действий. Вторичный призыв к капитуляции был вновь обращен к премьеру и правительству Северной Кореи.
Обсуждение решения о высадке в Воньсане
Поскольку оборона северокорейцев на восточном побережье была сломлена, а наступление южнокорейской армии на север ускорилось, в начале октября встал вопрос о том, не будет ли более целесообразным захватить Воньсаньский порт ударом с суши. Большинство армейских и морских командиров на Дальнем Востоке единодушно сходились на том, что для уничтожения всех северокорейских аил необходимо не медля развивать успех, достигнутый в результате Иньчхоньской операции, организовав быстрое и энергичное преследование противника. В то время когда южнокорейцы продвигались по восточному побережью, вопрос об овладении Воньсанем с суши или с моря подвергся обсуждению командующими сухопутными, военно-воздушными и военно-морскими силами театра, а также в печати.
Большинство представителей армии высказывалось за захват Воньсаня с моря, хотя даже в штабе Макартура оказалось немало противников этого плата. Генералы Хикки и Райт считали, что лучше всего после завершения Иньчхонь-Сеульской операции включить 10-й корпус в состав 8-й армии. Бригадный генерал Эберли, начальник отдела тыла штаба Макартура, полагал, что подчинение 10-го корпуса 8-й армии поможет облегчить его снабжение.
Однако, поскольку обстановка на побережье была неустойчивой, первоначальные доводы в пользу высадки морского десанта в Воньсане все еще оставались весьма убедительными. Во-первых, высадка 10-го корпуса в Воньсане значительно разгрузила бы Иньчхоньский порт, так как она открывала дополнительный порт непосредственного снабжения 10-го корпуса. Во-вторых, 10-й корпус занял бы такое положение, которое позволяло бы ему осуществить охватывающий маневр против северокорейской [100] армии, оказывавшей слабеющее сопротивление американской 8-й армии, наступавшей на Пхеньян.
Доводы армейского командования в пользу переброски 10-го корпуса в район Воньсаня морским путем были хорошо выражены его командиром генерал-майором Олмондом. 17 октября 1950 г. на борту «Маунт Маккинли» он заявил авторам этих строк, что «с тактической точки зрения выгоднее брать Воньсань с моря». «О переброске по суше, — сказал он, — просто не может быть и речи. Половину нашей тяжелой техники — бульдозеры, тяжелые орудия и грузовики — пришлось бы оставить в придорожных канавах». Олмонд утверждал, что условия местности в Северной Корее делают переход к Воньсаню по суше нецелесообразным. К тому же число рокадных дорог севернее 38-й параллели чрезвычайно ограниченно.
Как ни странно, большинство представителей флота, признавая необходимость иметь 10-й корпус в восточной половине полуострова, в то же время отрицательно относились к переброске его в Воньсань морским путем.
Настаивая на перемещении корпуса по суше, представителя флота исходили из следующих соображений. Во-первых, если бы весь 10-й корпус стал грузиться в Иньчхоне, говорили они, это вызвало бы серьезные трудности в выгрузке предметов снабжения, подвозимых сюда для 8-й армии, поскольку сравнительно малые размеры порта и сильные приливы и отливы не позволяли обслуживать одновременно большое количество судов. Для погрузки же 10-го корпуса требовалось более половины портовых сооружений Иньчхоня. В результате 8-я армия, несомненно, испытала бы перебои в снабжении, а это затруднило бы ее дальнейшее продвижение. Во-вторых, в распоряжении военно-морских сил было недостаточно судов и десантных средств. Собрать весь наличный флот для проведения крупной десантной операции означало бы серьезно ограничить возможность поддержки войск ООН, действовавших на других участках фронта. В-третьих, начиная с 10 октября стали поступать донесения от тральщиков о том, что они встречают больше минных заграждений, чем ожидалось. Это могло вызвать нежелательные задержки с высадкой войск в районе Воньсаня.
Морская пехота, зная о быстром продвижении южнокорейской армии на север, не испытывала особого энтузиазма в связи с перспективой вторжения на берег, который всего через несколько дней или даже часов мог оказаться в руках союзников. Донесения, поступавшие в штаб в течение октября, все более настойчиво указывали на то, что 1-й южнокорейский корпус, поддерживаемый огнем артиллерии с кораблей адмирала Смита, овладеет Воньсанем гораздо раньше, чем удастся провести какую-либо десантную операцию. С 1 октября, когда началось их наступление, южнокорейцы продвигались в среднем на 22 км в сутки. [101]
Соображения представителей флота в пользу захвата Воньсаня с суши были кратко сформулированы контр-адмиралом Бэрком, заместителем начальника штаба военно-морских сил на Дальнем Востоке. «По мере развития обстановки, — сказал Бэрк, — мы стали возражать против десантной операции, считая ее ненужной. Высадка десанта в Воньсане потребовала бы вывода с фронта на длительное время большого количества войск как раз в тот момент, когда противник уже обратился в бегство. Мы считали, что достигнуть той же цели — захватить порт Воньсань — можно было, направив 10-й корпус по дороге Сеул — Воньсань».
Одним из высших армейских офицеров, соглашавшихся с мнением командования военно-морских сил, был генерал-майор Барр, командир 7-й дивизии. Барр говорил адмиралу Дойлу, что предпочитает «двигаться по большой дороге» из Сеула в Воньсань.
Несмотря на споры, развернувшиеся по этому вопросу, Макартур не стал пересматривать свое первоначальное решение о высадке морского десанта в Воньсане. «Мне никогда не докладывали о каких-либо возражениях со стороны флота против высадки войск в Воньсане с моря», — рассказывал он впоследствии авторам. На самом же деле командующий воеяно-морокими силами на Дальнем Востоке довел свои возражения до сведения начальника штаба Макартура генерала Хикки вскоре после того, как возникла идея операции. Он приводил все преимущества переброски войск по суще. Начальник штаба сочувственно отнесся к его предложению, но сказал, что генерал уже принял решение о высадке десанта и пытаться переубедить его бесполезно.
«Теперь можно сказать, — говорит адмирал Джой, — что высадка пошла на пользу флоту. Если бы она не состоялась, мы, может быть, никогда не получили бы полного представления об опасностях минной войны и не воспользовались бы уроками, полученными при тралении минных заграждений».
Вопрос о переносе района десантирования из Воньсаня в Хыннам
Хотя генерал Макартур не изменил своего решения о высадке десанта в Воньсане, однако он все же рассмотрел вариант плана, по которому районом десантирования вместо Воньсаня предполагалось сделать Хыннам. 8 октября он признался адмиралу Джою, что если 1-й южнокорейский корпус овладеет Воньсанем до намеченного дня высадки, то он думает высадить 7-ю дивизию без боя в Ивоне. В этом случае 7-я дивизия получила бы возможность наступать в юго-западном направлении и соединиться с 8-й армией на западном побережье Кореи. В это же время 1-я дивизия морской пехоты могла, по мнению Макартура, высадить десант в Хыннаме вместо Воньсаня, с тем чтобы [102] перерезать коммуникации противника, идущие через Хамхын. Со своей стороны вице-адмирал Страбл убеждал Джоя, что высадку в Ивоне, очевидно, можно будет провести в любое время вследствие малой вероятности сильного минирования этого района и удовлетворительных береговых условий для высадки. «Для района Ивоня, — говорил он, — характерен открытый берег. Можно попытать счастья и провести здесь высадку десанта».
В свою очередь высадка морской пехоты в Хыннаме была сопряжена с гораздо большими трудностями. Джой указывал генералу Макартуру, что наличие минных полей на подходах не позволит быстро и легко занять порт, что десантных средств не хватит для одновременной высадки в двух местах, что график операции и без того крайне напряжен и что, наконец, не останется времени для перераспределения судов, переработки планов и т. п. Он напомнил Макартуру, что наиболее серьезным препятствием является недостаток тральщиков, которых не хватит для очистки даже одного района, не говоря уже о двух.
9 октября адмирал Джой сообщил Страблу, что он всячески пытается не допустить изменения планов, но поскольку генерал Макартур проявляет особый интерес к плану высадки в Хыннаме, усилия представителей флота могут оказаться безуспешными. Джой указывал, что если только южнокорейская армия не овладеет в ближайшее время этим районом, то не исключена возможность, что Макартур прикажет морской пехоте совместно с 7-й дивизией высадиться в Хыннаме. Но может случиться и так, что последняя все же будет высажена в Воньсане.
Адмирал Страбл был полностью согласен с Джоем, что не следует менять намеченный район десантирования на Хыннам. При поддержке Страбла и Дойла Джою удалось, учитывая все факты, убедить Макартура оставить в силе первоначальный план высадки в Воньсане.
Условия для минирования в водах Кореи
Прежде чем познакомить читателя с трудностями, встретившимися американским тральщикам в районе Воньсаня, остановимся на некоторых фактах из истории минной войны и дадим краткое описание гидрографии Кореи, являющейся во многих отношениях идеальным местом для применения мин.
Известно, что Россия с давних пор проявляла интерес к минному делу и отличалась такими успехами в минировании, с которыми не сравнятся, пожалуй, любые достижения в применении других видов морского оружия. Россия успешно использовала мины в Крымской войне, в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и в русско-японской войне 1904–1905 гг. В последней из этих войн русский флот потопил два японских линейных корабля в водах Порт-Артура при помощи якорных мин контактного [103] типа, весьма схожих с минами, примененными в Воньсане почти полвека спустя.
Вначале все мероприятия по минированию вод Северной Кореи проводились, по-видимому, с целью не допустить корабли ООН в северокорейские порты и ограничить их наступательные действия. Корея давала коммунистам идеальную возможность испытать, насколько флот Соединенных Штатов был способен вести в 1950 г. борьбу с минированием в западной части Тихого океана.
По своему положению Корейский полуостров в самом деле располагает почти идеальными условиями для проведения экспериментов в области оборонительной минной войны. После посылки в Корею войск ООН коммунисты могли предвидеть, что американские военно-морские силы используют все преимущества своего искусства в проведении десантных операций для продвижения на север. Высадки в Пхохане и Иньчхоне достаточно красноречиво свидетельствовали об этом. Кроме того, коммунисты прекрасно понимали, насколько уязвимо для десантных атак и для артиллерийского обстрела с моря восточное побережье Кореи. Здесь вполне достаточные глубины (180-м изобата проходит очень близко от берега), а прибрежная полоса довольно узка. Берег же представляет почти прямую линию. В отличных бухтах Воньсаня и Хыннама имеются большие отмели, которые исключительно благоприятствуют постановке мин. [104]
На противоположном западном берегу Кореи прибрежные воды сплошь усеяны мелями, образовавшимися от впадающих в Желтое море многочисленных рек. В Желтом море глубина почти нигде не превышает 100 м; средняя высота прилива составляет 6,4 м. Западный берег, хотя и не имеет идеальных условий, все же вполне пригоден для постановки мин.
Таким образом, северокорейцы получили возможность в полном объеме использовать мины как для предотвращения последующих десантных операций путем постановки минных заграждений в каждом пригодном для высадки береговом районе, так и для создания угрозы кораблям артиллерийской поддержки постановкой якорных мин на значительном удалении от берега.
Современные мины
Для того чтобы понять всю сложность и серьезность минной проблемы, с которой встретились военно-морские силы США в Корее, необходимо хотя бы вкратце познакомить читателя с устройством и использованием современных мин.
Мины применяются в морокой войне уже свыше 350 лет. Примерно до 1880 г. морские мины были известны под названием «торпед». Знаменитое восклицание адмирала Фаррагута{60} при сражении в бухте Мобил: «Плевать на чертовы торпеды! Полный вперед!» — относилось к грубо изготовленным морским минам, применявшимся войсками конфедератов во время гражданской войны в США.
До начала первой мировой войны морская мина представляла собой простое, но весьма эффективное оружие. Большой заряд черного пороха или тротила, заключенный в соответствующую оболочку, закреплялся при помощи якоря на дне моря с таким расчетом, чтобы сама мина плавала на глубине 3–6 м ниже поверхности воды. Из оболочки выступали несколько напоминающих рога колпаков взрывателей. Когда проходящий корабль соприкасался с одним из «рогов», воспламенительная цепь мины замыкалась и мина взрывалась обычно с роковыми последствиями для корабля.
При тралении такого минного поля мины подсекаются при помощи трала, выпускаемого с кормы тральщика и снабженного режущим приспособлением, а также углубителем, или «депрессором», и отводителями, или «оттерами», — устройствами, которые служат для удержания трала на заданной глубине и отведения его в сторону от тральщика. Буйки, или «свинки», удерживают тралы от слишком глубокого погружения (см. схему 7). [106]
Однако с началом первой мировой войны к этому простому типу контактной мины прибавились мины других типов. Были созданы мины, управляемые при помощи электричества с берега. В это же время англичане разработали и применили первые магнитные мины.
В годы второй мировой войны появились еще более страшные мины: акустические, то есть взрывающиеся под действием шума корабельных винтов; гидростатические — срабатывающие при изменении водяного давления; электромагнитные — действующие при смещении силовых линий магнитного поля земли во время прохождения над ними стального корпуса корабля, а также мины, которые взрываются под действием всех этих факторов, взятых вместе.
Одной из современных мин является магнитная мина, впервые примененная англичанами в годы первой мировой войны и усовершенствованная немцами в ходе второй. В отличие от контактных мин магнитные мины не требуют установки на якоре, а могут быть свободно рассеяны по дну океана.
Для обезвреживания магнитных мин тральщики должны создавать вдвое более сильное магнитное поле, чем то, на которое реагирует мина. Устройство для траления магнитных мин — электромагнитный трал — состоит из двух больших кабелей — короткого и длинного. Эти кабели опускаются в море с кормы тральщика. Поплавки, известные под названием «свинок», удерживают кабели в плавучем состоянии. Длинная ветвь может тянуться за кормой тральщика на расстояние до 350 м. На конце каждой ветви имеется медный электрод.
Когда электрические кабели принимают нужное положение, включается мощный генератор, расположенный на борту тральщика. Он подает сильный пульсирующий ток на электроды, между которыми образуется магнитное поле, способное взорвать все мины в его пределах.
Как мы увидим ниже, во время войны в Корее магнитные мины ставились противником и в районе Воньсаня.
Вторым типом современных мин является акустическая мина, детонирующая под воздействием шума машины или винтов проходящего над ней судна. Как и магнитная мина, она чаще всего устанавливается на дне моря. В акустической мине применяется гидрофон, или «искусственное ухо», улавливающее шумы машины или винтов судна. При приближении судна диафрагма гидрофона начинает вибрировать и действует на замыкатель мины. Акустические мины уничтожаются созданием шума, вдвое более сильного, чем шум винтов судна. Устройство, предназначенное для этой цели, имеет вид буя с ударными молотками в головной части и лопастями в задней, которое при протаскивании его через воду издает сильный шум.
Третий тип современной мины — это гидростатическая мина. Среди минеров она считается наиболее коварной и трудно поддающейся [107] уничтожению. Давление, создаваемое проходящим судном, действует на диафрагму гидростатической мины, которая замыкает воспламенительную цепь. Соответственно, чтобы обезвредить такую мину, тральщик должен вызвать вдвое большее изменение давления водяного столба, чем возникающее при прохождении судна. Этот вопрос решается либо применением гидродинамического трала (металлическая болванка, которая как по размерам, так и по форме соответствует корпусу судна), либо какими-то другими средствами, способными вызвать идентичное изменение водяного давления. Гидростатические мины обычно применяются в сочетании с магнитными или акустическими взрывателями.
Четвертый, наиболее сложный тип современной мины — это комбинированная мина, имеющая два или более различных взрывателей в одной оболочке. Это может быть либо магнитно-акустическая, либо магнитно-гидростатическая мина. Комбинированная мина взрывается только тогда, когда при тралении применяются несколько возбудителей.
Проблема еще более усложняется, если в воспламенительную цепь мины включается так называемый «счетчик судов». Он может быть заранее установлен с таким расчетом, чтобы взрыв мины произошел лишь после того, как над ней спокойно пройдут пять, десять и более судов. Таким образом, тральщик может протралить заданный участок несколько раз и объявить его «очищенным», но уже под следующим судном взорвется такая «считающая мина».
Наконец, имеются безотказные, хотя и редко применяемые, электрические мины, соединяемые проводами с источником тока на берегу.
Вот в основном и все современные типы мин, изобретенные морской наукой к тому времени, когда состоялась высадка десанта в Воньсане. Это пассивное оружие хорошо дополняет другие виды морского вооружения и позволяет установить господство на море. Минами можно воспретить доступ к портам, путям подхода и даже к отдельным морским районам (если позволяют глубины) как своим, так и вражеским кораблям.
Военно-морские силы США могли бы гораздо легче выполнить задачу блокады с моря портов Кореи и ликвидации обильных минных заграждений на Корейском морском театре, если бы к началу войны они имели в своем распоряжении больше тральщиков и опытного личного состава минно-тральных сил.
Сокращение средств минной войны в 1945–1950 гг.
Работа тральщиков является специфичной, опасной и трудной. В ней мало романтики, и она не сопровождается рекламной шумихой.
Общее отношение командования американских военно-морских [108] сил к минной войне до октября 1950 г. мало чем отличалось от мнения, высказанного в 1806 г. английским адмиралом графом Сен-Винсентом премьер-министру лорду Гренвиллю. Дело в том, что именно тогда английский кабинет министров оказал поддержку Роберту Фултону в устройстве простейших мин с зарядом черного пороха. «Зачем нам, британцам, установившим полное господство на море, — вопрошал английский адмирал, — пытаться создать ненужное нам оружие, которое, будучи обнаружено и усовершенствовано противником, лишило бы нас этого господства?»
Во время второй мировой войны минно-тральные силы Тихоокеанского флота США насчитывали от 525 до 550 кораблей. Когда началась война в Корее, в дальневосточных водах находилось всего лишь четыре 55-м эскадренных тральщика со стальным корпусом, причем три из них были в консервации, и шесть деревянных базовых тральщиков.
Девяносто девять процентов личного состава минных сил американского флота, участвовавших в войне на Тихом океане, было уволено в резерв. В период между 1945 и 1950 гг. количество обученных кадров сократилось до ничтожных размеров вследствие бюджетных ограничений и отсутствия заинтересованности и внимания со стороны командования военно-морских сил к минной войне. Для улучшения оборудования тральщиков и для развития новой техники траления мин прилагалось очень мало усилий. Отличные минно-тральные силы военного времени буквально растаяли.
Чтобы проследить причины малочисленности американских минно-тральных сил в Корее, вызвавшие пятидневную задержку высадки десанта в Воньсане, полезно рассмотреть ряд событий, имевших место в период между окончанием второй мировой войны и началом военных действий в Корее.
В марте 1946 г. штаб минных сил Тихоокеанского флота был переведен с флагманского корабля в японских водах на остров Трежер (Сан-Франциско). Распределение тральщиков было почти всецело передано в руки начальника штаба военно-морских сил США. Все минные заградители (в отличие от тральщиков), кроме четырех, переведенных в минные силы Атлантического флота, поставили на консервацию. Корабли минной разведки, кроме трех, также переданных Атлантическому флоту, сдали на слом. Все плавучие базы тральщиков были выведены в резерв, а затем проданы или отданы на слом.
Самый же тяжелый удар минные силы флота испытали в январе 1947 г., когда начальник штаба военно-морских сил США адмирал флота Нимиц расформировал командование минными силами на Тихом океане и провел дальнейшее сокращение всех минных сил в соответствии с новыми бюджетными ограничениями, установленными для флота на 1948 г.
Минно-тральные силы Тихоокеанского флота в последующие [109] месяцы подверглись дальнейшему сокращению, а оставшиеся корабли были подчинены начальнику тыла Тихоокеанского флота и командиру соединения крейсеров и эскадренных миноносцев того же флота. Для сохранения преемственности в руководстве минным делом из прежнего штаба минных сил Тихоокеанского флота, обладавшего богатым оперативным опытом, было оставлено только три офицера. Общая ответственность возлагалась на капитана 3 ранга Клея, начальника отдела оперативного и боевой подготовки штаба Тихоокеанского флота. У Клея было два основных помощника: офицер по боевой подготовке и офицер по планированию.
Морское министерство дало указание о прекращении с 1948 г. аттестации минеров, но отменило этот приказ, прежде чем он вступил в силу.
Эти жесткие ограничения неизменно сопровождались ослаблением внимания к боевой подготовке и принижением значения минного дела. Становилось все труднее сохранять квалифицированный персонал для ведения исследовательской работы в области минного дела и для выполнения программы боевой подготовки. Вследствие возникшей в это же время острой нехватки эскадренных миноносцев и быстроходных буксиров эскадренные тральщики все чаще использовались в качестве кораблей противолодочной обороны и буксиров. Тральщики типа AMS, кроме шести, находившихся в Японии, были распределены между Пёрл-Харбором, островом Гуам и базой в Сан-Диего для защиты этих стратегически важных портов. В то же время начальник тыла систематически направлял ненужное ему минно-тральное оборудование либо в Пёрл-Харбор, либо в Соединенные Штаты.
Что касается общего отношения к минному делу, господствовавшего в военно-морских силах, то считалось, что связанные с ним задачи в случае необходимости может выполнить любой строевой офицер. Несколько молодых специалистов составили ряд очень важных документов по этому вопросу. Но тем не менее минная война не получила общего признания как вид военных действий, требующий упорной подготовки, опыта и проведения исследовательской работы. В результате, миной как вполне современным морским оружием стали все больше пренебрегать, не считая ее достаточно серьезной угрозой господству на море.
Морские суда перестали оборудоваться параванами для защиты от якорных мин контактного типа. Материальная база для проведения опытов по размагничиванию корпуса судов была на Тихом океане весьма ограниченной. Хотя еще в конце второй мировой войны установили, что гидрофоны эскадренных миноносцев могут быть приспособлены для обнаружения якорных мин, эту возможность никто не реализовал. Специальная подготовка кораблей минно-тральных сил была ограничена недостатком [110] учебных мин. Вместо нее проводились занятия по противолодочной обороне и буксированию мишеней.
На 25 июня 1950 г. в американских военно-морских силах находилось в строю два дивизиона быстроходных тральщиков DMS, два дивизиона эскадренных тральщиков AM, двадцать один малый базовый тральщик AMS и два новых минно-тральных корабля MSB. Минно-тральные силы на Тихом океане не объединялись единым командованием. Ответственность за корабли этих сил поделили между собой в соответствии с типами начальник тыла, которому подчинялись эскадренные и базовые тральщики, и командир соединения крейсеров и эскадренных миноносцев, которому подчинялись быстроходные тральщики. В подчинении командующего Тихоокеанским флотом находилось двенадцать тральщиков: четыре DMS стояли в ремонте, проходя повторительный курс боевой подготовки, три AMS охраняли порты на западном побережье США, еще три AMS находились в Пёрл-Харборе и два AMS были отправлены на остров Гуам{61}.
Военные приготовления на Дальнем Востоке
Когда началась война в Корее, в распоряжении командующего военно-морскими силами на Дальнем Востоке имелось шесть тральщиков AMS и один AM, готовых к выходу на задание, три тральщика AM в состоянии консервации и двенадцать законтрактованных японских тральщиков; таким образом, всего в дальневосточных водах находилось двадцать два тральщика. Эти корабли выполняли задачу по контрольному тралению японских портов и проливов, где еще во время второй мировой войны авиацией американского флота и армии были поставлены донные неконтактные мины.
Когда началась война, действиями минно-тральных сил на Дальнем Востоке руководил командир 3-й эскадры минно-тральных сил капитан-лейтенант Шоулдис, чей флагманский корабль «Пледж» служил также плавучей базой и судном снабжения эскадры.
Кроме флагманского в 3-ю эскадру входили следующие корабли: «Партридж», «Кайт», «Оспрей», «Редхед», «Чэтерер» и «Мокинг Берд».
«Эти корабли со дня окончания второй мировой войны занимались контрольным тралением, — рассказывает Шоулдис, — так что к лету 1950 г. они имели уже по пять лет активной практики в тралении мин... Организационно мы подчинялись начальнику [111] тыла Тихоокеанского флота, но находились в оперативном подчинении командующего военно-морскими силами на Дальнем Востоке... Организация нашего обеспечения была едва ли не самой элементарной и примитивной, с какой мне когда-либо приходилось встречаться. Можно сказать, что она была просто жалкой. Мы кое-как перебивались с хлеба на воду. Я говорю это не ради критики, но дело обстояло именно так».
Шоулдис указывает, что средства связи его тральщиков были устарелыми и требовали стандартизации, с тем чтобы все тральщики могли вести радиопереговоры друг с другом на одной волне.
«Возможность быстро связаться друг с другом является чрезвычайно важным условием для успешных действий тральщиков, — продолжает он. — Невозможность предупредить идущий сзади корабль или неспособность немедленно изменить тактику, когда этого потребуют непредвиденные обстоятельства, может иметь роковые последствия».
Несмотря на недостаточное материальное обеспечение, тральщики, находившиеся в японских водах, оказались хорошо подготовленными, однако у них не было практики в тралении боевых или учебных контактных мин.
Когда в июле — августе 1950 г. значительно расширились масштабы военных действий на Корейском полуострове, никто еще не мог сказать наверняка, что основной проблемой морской войны в конце сентября и в октябре станет минная война. Поэтому летом 1950 г. в строй вводились прежде всего десантные плавучие средства, авианосцы и эскортные корабли. Начальник тыла Тихоокеанского флота контр-адмирал Динбринк приказал ввести в строй три тральщика AM, находившихся на консервации в Йокосука. 14 августа в список действующих кораблей были включены тральщики «Пайрет» и «Инкредибл». Третий корабль, «Мейнстей», еще некоторое время оставался в бездействии по причине неполного материального обеспечения. Начальник тыла Тихоокеанского флота направил также на Корейский театр тральщики AMS «Мергэнсер» и «Мэгпай» с острова Гуам и тральщики AMS «Пеликан», «Галл» и «Суоллоу» из Пёрл-Харбора.
Незадолго до того, как очистка вод Кореи от мин стала нашей первоочередной задачей, командиром 3-й эскадры минно-тральных сил был назначен капитан 2 ранга Споффорд, который имел большой опыт в постановке и тралении минных заграждений.
«Я вступил в должность 3 августа, — вспоминал Споффорд, — и немедленно приказал капитан-лейтенанту Шоулдису, принявшему командование 31-м дивизионом минных тральщиков, перевести корабли в Пусань и обеспечить доступ в этот порт. Вскоре после этого я доложил адмиралу Джою, что одной эскадры недостаточно для обеспечения десантной операции против крупных [112] сил противника. Я подчеркивал, что у нас нет почти никаких сведений о минах и минных заграждениях противника и что у меня не хватает кораблей для траления искусно расположенных минных заграждений, в особенности заграждений смешанного типа. К тому же мы испытывали недостаток всех видов имущества, включая учебное, а наши корабли были недоукомплектованы личным составом».
В конце августа Джой передал докладную записку Споффорда адмиралу Шерману, находившемуся в то время на Дальнем Востоке, запросив одновременно о возможности увеличения количества тральщиков. Начальник штаба военно-морских сил ответил, что вследствие более острой необходимости в кораблях других типов ввод в строй тральщиков пока что невозможен.
С мнением Шермана согласился и адмирал Рэдфорд.
Начало траления вод Воньсаня
2 октября вице-адмирал Страбл, находясь на борту своего флагманского корабля «Рочестер», стоявшего на якоре в Иньчхоньском порту, отдал приказ о реорганизации 7-го оперативного объединения для подготовки к Воньсаньской десантной операции. Одновременно он приказал всем тральщикам 7-го флота как можно скорее направиться в район Воньсаня. Следует заметить, что вице-адмирал Страбл хотя и обладал большим опытом ведения минной войны{62}, но не имел в своем распоряжении почти никаких данных, кроме отрывочных сведений, которые даже при наличии интуиции не могли дать ему полной картины того, что было предпринято противником в водах Воньсаня. Страбл, конечно, не сомневался в том, что противник минирует этот район. Больше того, он предвидел, что минные заграждения здесь должны состоять из якорных мин русского типа, а возможно, и из магнитных мин, что в этом районе могут быть обнаружены также акустические и гидростатические мины и что в дополнение к минам можно ожидать сопротивления со стороны береговой артиллерии, установленной на подступах к Воньсаню.
Эта уверенность Страбла была обоснована тем, что, во-первых, прибрежные воды Кореи, мелкие на значительном протяжении, создавали северокорейцам идеальные условия для постановки минных заграждений, что, во-вторых, мутные, илистые воды обеспечивали здесь почти полную маскировку мин и что, в-третьих, характер течений в Японском и в Желтом морях позволял плавучим минам, пущенным в любом северокорейском порту, обойти за 15 дней весь полуостров. Таким образом, плавучие [113] мины сами по себе представляли постоянную угрозу надводным судам.
С началом военных действий вице-адмирал Страбл получал много донесений об обнаруженных и уничтоженных минах. В общей сложности у берегов Кореи к октябрю 1950 г. было обнаружено более 300 мин.
4 сентября, то есть за 11 дней до высадки в Иньчхонэ, американский эскадренный миноносец «Маккин» доложил о наличии морских мин у входа в северокорейский порт Нампхо. 7 сентября английский корабль «Ямайка» обнаружил и потопил плавучую мину в 25 милях к северу от острова Чходо на широте Нампхо. Еще одна мина была почти тут же обнаружена и потоплена английским кораблем «Черити». В течение некоторого времени оставалось неясно, якорные это или плавучие мины, но англичане вскоре пришли к заключению, что мины были пущены в свободное плавание в надежде, что они натолкнутся на какой-нибудь блокирующий корабль. Утром 13 сентября эскадренные миноносцы «Де Хейвен» и «Мэнсфилд» из состава 91-го дивизиона обнаружили минное заграждение в фарватере «Флаинг Фиш» у Иньчхоня.
В общей сложности за время с 4 по 30 сентября корабли и самолеты Объединенных Наций обнаружили 54 мины, главным образом в мелких водах Желтого моря, между Нампхо и Иньчхоня.
Положение осложнялось тем, что более 25 дрейфующих мин контактного типа было обнаружено на поверхности в открытом море, вне территориальных вод Кореи. Эти плавучие мины представляли собой, по мнению некоторых специалистов, контактные мины, сорванные с якорей и дрейфовавшие на поверхности моря. У всех этих мин отсутствовали самоликвидаторы, и было неизвестно, сделано это преднамеренно или объясняется соображениями простоты устройства и экономии средств.
Несомненно, что подобная минная обстановка значительно осложняла маневр кораблей артиллерийской поддержки, так как последние должны были ограничиваться действиями в протраленных проходах либо держаться за пределами 180-м изобаты.
Первым американским кораблем, подорвавшимся на мине, был «Браш». 26 сентября 1950 г., следуя в 900 м позади эскадренного миноносца «Мэддокс» вдоль северо-восточного побережья Кореи с целью разведки береговых батарей противника, «Браш» наскочил на мину.
Эскадренный миноносец сразу же был выведен из строя. Тринадцать человек команды было убито и тридцать четыре тяжело ранено. В одной из кочегарок, в кают-компании и жилом помещении старшего механика появились пробоины. Нос корабля опустился почти на два метра; центральный штурманский пост оказался полностью разрушенным и затопленным водой. Пламя взрыва пробилось через три палубы. Переднее рулевое [114] устройство было разрушено, и командиру пришлось управлять кораблем с помощью кормового отделения рулевой машины, подавая команды по телефону. Критическое положение усугублялось тем, что до ближайшего безопасного порта (Сасэбо) было около 470 миль. Во время вторжения в Нормандию, в годы второй мировой войны, эскадренный миноносец «Мередит», получивший аналогичные повреждения, затонул прежде, чем ему удалось преодолеть неширокий, но бурный Ла-Манш. Спасение эскадренного миноносца «Браш» было трудным делом, но оно завершилось успешно. Эскортируемый крейсером «Вучестер», эскадренным миноносцем «Де Хейвен» и присоединившимся к ним вскоре спасательным буксиром «Болстер», «Браш» 30 сентября кое-как добрался до сухого дока Сасэбо. В тот же день наскочил на контактную мину эскадренный миноносец «Мэнсфилд», производивший поиски пилота самолета В-26, сбитого над одним из северокорейских портов, в 60 милях к северу от 38-й параллели.
«Мэнсфилд» был поражен в носовую часть. Полученные им повреждения, хотя и менее серьезные, чем у эскадренного миноносца «Браш», все же требовали стационарного ремонта. Из 28 пострадавших не было ни одного убитого.
Третьему американскому боевому кораблю — тральщику «Мэгпай» — пришлось гораздо хуже. 1 октября, когда он совместно с другим кораблем (тральщиком «Мергэнсер»), также недавно прибывшим с Гуама, тралил проход в бухте Чхуксаньпхо (в 30 милях к северу от Пхохана), «Мэгпай» задел носовой частью правого борта «рог» дрейфующей мины. Из 33 человек экипажа спаслось только 12, причем все они получили ранения. Раненые были подобраны тральщиком «Мергэнсер» и доставлены в Пусань. [115]
В тот же день на подходе к порту Мокпхо на мине подорвался четвертый корабль, южнокорейский базовый тральщик YMS-504. Он наткнулся на мину правым винтом и получил тяжелейшие повреждения. От взрыва этой мины детонировали две соседние. Хотя от взрыва пострадали только пять человек, машины тральщика были почти полностью разрушены, а корпус дал трещину и набрал воды. 28 сентября на мину напоролся еще один южнокорейский корабль, базовый тральщик YMS-509, причем взрывом у него была отбита вся носовая часть, но машины продолжали работать. Военно-морская база в Чиньхэ донесла, что в ее районе подорвалось на мине небольшое торговое судно.
27 сентября в нескольких милях к востоку от Воньсаня была обнаружена и уничтожена обычная контактная мина. Она не имела повреждений, блестела свежей окраской и, по всей видимости, пробыла в воде весьма недолго.
Несмотря на то что было обнаружено уже довольно много мин, вскрыть какую-то определенную систему заграждений у восточного побережья в районе Воньсаня или Хыннама пока не [116] удавалось. Но отсюда, по мнению вице-адмирала Страбла, не следовало делать вывод об отсутствии заграждений из якорных мин в этих районах. Если не считать показаний одного пленного, сообщившего о постановке мин в районе Чхоньчжиньского маяка в Северной Корее, и обнаружения девяти неукомплектованных неконтактных мин в повозках, захваченных на острове Волмидо, то сведения о применении противником морских мин основывались лишь на том, что было выловлено непосредственно кораблями.
В надежде на лучший исход операции корабли 3-й эскадры минно-тральных сил 6 октября 1950 г. вышли из Сасэбо в Воньсань.
Когда небольшая эскадра капитана 2 ранга Споффорда прибыла холодным серым утром 10 октября в район Воньсаня, чтобы приступить к тралению, ее командир очень мало знал о бухте Йонхынмань. В его распоряжении были лишь отрывочные географические и батиметрические данные, а также сведения о нескольких обнаруженных здесь минах. Кроме того, у Споффорда имелась карта постоянного фарватера, опубликованная Советским Союзом, а накануне, 9 октября, было получено донесение с крейсера «Вучестер» о том, что его бортовой вертолет обнаружил вблизи Воньсаня крупное минное заграждение. О том же, какого типа минные заграждения были поставлены северокорейцами в самом Воньсаньском порту, можно было только догадываться.
Не располагал Споффорд и данными, касающимися состояния обороны многочисленных островов в бухте Йонхынмань. Были ли они заняты северокорейскими войсками? Имелась ли на этих островах артиллерия, способная помешать тральщикам выполнить свою задачу? Споффорд не знал даже, занят город Воньсань нашими войсками или нет.
Если бы кто-нибудь и сообщил капитану Споффорду, что минные заграждения у Воньсаня занимают район площадью около 400 квадратных миль и насчитывают свыше 3000 мин, как магнитных, так и контактных, то все равно его задача по тралению столь обширного района была бы чрезвычайно сложной и рискованной.
Самым большим неудобством был недостаток тральщиков. Во время второй мировой войны, перед десантной операцией на острове Окинава, в составе сил обеспечения действовало более 100 тральщиков, а перед вторжением в Нормандию — свыше 300. В Воньсане же эскадра Споффорда приступила к выполнению задачи, имея всего лишь 6 тральщиков.
«Моим первым побуждением, — говорит капитан Споффорд, — было начать траление с фарватера, которым пользовались советские корабли и суда. Я полагал, что он был заминирован второпях и не очень тщательно, вследствие поспешного отхода северокорейских войск». [117]
Хорошо продумав план действий и имея в виду, что высадка назначена на 20 октября, Споффорд решил пойти на риск и вести траление прямым подходом, направив свои корабли во главе с двумя большими 54-м тральщиками AM «Пледж» и «Инкредибл» (водоизмещение 1200 т) в пробный рейс кратчайшим путем от 180-м изобаты к участкам высадки на побережье. «Если бы эта тактика оправдалась, — рассказывает Споффорд, — то нам, вероятно, удалось бы выполнить задачу ко дню высадки».
Утром 10 октября, вскоре после восхода солнца, началось траление. «Пледж» пошел от выступающего на запад изгиба 180-м изобаты, строго по прямой в направлении берега, где всего через десять дней, согласно графику, должны были высадиться войска. За тральщиком «Пледж» шли «Инкредибл», «Оспрей» и «Мокинг Берд». Позади этого строя следовали еще два тральщика — «Чэтерер», сбрасывавший оранжевые конические буи для обозначения границы очищенного от мин прохода, и «Партридж», имевший задачу уничтожать огнем все мины, поднятые на поверхность передовыми тральщиками.
Для облегчения задачи вперед по курсу тральщиков был выслан бортовой вертолет крейсера «Вучестер». Вертолет должен был вести разведку мин, скрытых под водой. Это был первый в истории морокой войны случай организованных совместных действий надводных кораблей и вертолета по разведке минных заграждений. Во время второй мировой войны в нескольких случаях для этой же цели с переменным успехом использовались разведывательные самолеты и аэростаты.
Вертолет стал применяться для разведки мин совсем недавно, и то благодаря чистой случайности. В начале октября 1950 г. во время розыска членов экипажа потопленного тральщика «Мэгпай», вертолет с американского крейсера «Хелена» обнаружил две якорные мины. Пилот сфотографировал мины и направил снимки комиссии, расследовавшей обстоятельства потопления тральщика. Сразу после этого вертолеты стали регулярно использоваться в 3-й и 5-й дивизиях крейсеров для розыска мин. С этой целью с рассвета до сумерек вертолеты патрулировали вокруг своих кораблей.
3 октября пилот вертолета с крейсера «Вучестер» обнаружил несколько якорных мин в районе Воньсаня. Начиная с этого дня вертолет прочно завоевал симпатии минеров.
К концу первого дня работы тральщики Споффорда расчистили проход шириной 2700 м, доведя его от 180-м до 55-м изобаты, что составило около 12 миль в глубину. Без каких-либо потерь была подрезана и уничтожена 21 контактная мина. «Мы были очень довольны результатами первого дня работы, — вспоминает капитан Споффорд. — Мне казалось тогда, что если профессиональное искусство моряков 3-й эскадры минно-тральных сил и впредь будет сочетаться с удачей, то, возможно, нам даже [118] не понадобится столько времени, скояько было отведено на очистку прохода».
Но удачи больше не было.
К вечеру того же дня вертолет с крейсера «Вучестер» внезапно нырнул вниз, затем слегка поднялся и снова пошел на снижение. Пилот сообщил плохую новость: прямо по курсу тральщика «Пледж» он заметил одну линию мин, другая линия оказалась позади него.
В общей сложности пилот насчитал за 55-м изобатой пять линий мин; все они располагались как раз на намеченном пути движения десанта к берегу. Через несколько секунд гидрофоны всех тральщиков подтвердили наличие впереди десятков мин.
Когда наступили сумерки и тральщики вереницей вышли из прохода и встали на якорь вблизи 55-м изобаты, все офицеры и матросы чувствовали себя усталыми и несколько ошеломленными этим открытием.
В своем донесении адмиралам Страблу и Смиту об итогах первого дня траления капитан Споффорд выразил глубокое удовлетворение тем, что наши тральщики «сумели выполнить задание без всяких потерь с помощью искусного управления и эффективного использования гидрофонов, а также с божьей помощью».
Попытки дальнейшей очистки фарватера
«Получив сведения о наличии впереди обширного минного поля, — рассказывает капитан Споффорд, — я решил бросить все силы эскадры на очистку основного фарватера».
Утром 11 октября Споффорд организовал дополнительное обследование минного заграждения с помощью водолазов — подрывников быстроходного транспорта, прибывшего в распоряжение эскадры. Водолазам было приказано обследовать поверхность бухты на своих мелкосидящих десантных баржах и установить наличие или отсутствие мин. Споффорд также затребовал и получил помощь от командира 1-го авиакрыла военно-морских сил. Из состава 47-й разведывательной эскадрильи для дневных поисков был выделен дальний разведчик-бомбардировщик «Мартин». Контр-адмирал Смит, командир 95-го оперативного соединения, отдал своей береговой группе следующее распоряжение:
«Если в Воньсаньском порту осталось какое-нибудь судно, то на нем может оказаться карта с обозначением протраленного фарватера и минных заграждений. Передайте группе военных советников и другим лицам, находящимся на берегу, что необходимо произвести самые тщательные поиски подобного документа».
Накануне, 10 октября, отряд тральщиков был усилен вновь прибывшими тральщиками «Пайрет», «Редхед» и «Чэтерер». [119]
Эти три тральщика были направлены в основной фарватер. Траление шло там без задержек, поэтому на совещании в ночь на 12 октября, на котором присутствовали офицеры штаба и все командиры кораблей, капитан Споффорд решил на следующий день направить все усилия на расчистку фарватера. Он надеялся, что таким образом ему удастся выполнить задание к установленному сроку, до которого теперь оставалось всего лишь 8 дней.
Водолазы получили приказ разведать два отдельных острова — Ундо и Йодо с целью установить, нет ли там каких-нибудь кабелей, что указывало бы на наличие электрически управляемых с берега мин; однако ничего подобного обнаружено не было.
Споффорд решил также испробовать, при поддержке 77-го оперативного соединения, редко практикуемый прием очистки минных заграждений — так называемый противоминный авиационный удар{63}. Офицеры штаба 77-го оперативного соединения изучили этот вопрос, и адмирал Страбл согласился сделать такую попытку, хотя и мало надеялся на успех.
Ранним утром 12 октября над Воньсаньским портом появились самолеты с авианосцев «Филиппин Си» и «Лейте». Главную роль в этой операции должны были играть самолеты «Скайрейдер», которые несли каждый по три 450-кг фугасные бомбы. Истребители «Корсар» имели по одной 450-кг фугасной бомбе. Все бомбы были снаряжены гидростатическими взрывателями, рассчитанными на подводный взрыв на глубине 7,5 м.
Намечалось сбросить бомбы двумя полосами длиной по 5 миль каждая с интервалом между двумя бомбами порядка 200 м и при расстоянии между полосами также около 200 м. Чтобы обеспечить равномерное сбрасывание бомб при отсутствии ориентиров в открытом море, было назначено два самолета «Скайрейдер». Один из них, управляемый по радиолокатору, должен был лететь строго над другим, груженным дымовыми буйками. По сигналу летчика верхнего самолета нижний самолет сбрасывал буйки с интервалами в полмили.
Собственно бомбардировочная группа состояла из двух волн самолетов. В одной из них было 14 «Скайрейдеров» и 8 «Корсаров», другая насчитывала 17 «Скайрейдеров». Каждая из волн получила свое направление. После того как обе волны самолетов прошли над районом целей, с пункта управления было вызвано еще 8 «Корсаров» с такой же бомбовой нагрузкой для того, чтобы «прочесать» оставшиеся неатакованными участки.
При проведении авиационного противоминного удара выявилось [120] множество недочетов. Во-первых, ни один из дымовых буйков не сработал. Поэтому пришлось прибегнуть к фарватерным буям и визуальному ориентированию по двум близлежащим островам. Далее, летчикам было чрезвычайно трудно точно выдерживать дистанцию между самолетами. Для определения дистанции до впереди идущего самолета были использованы пулеметные прицелы. Однако из-за бокового ветра и большой растянутости волн атакующих самолетов (до 5 миль) на линии падения бомб появились неизбежные пробелы. Эта неудача еще больше усугублялась тем, что бомбы сбрасывались по сигналу, подаваемому голосом по радио. Все это обусловило большую неравномерность распределения бомб на линии бомбометания.
Результаты этой первой противоминной операции остались неизвестными. На следующий день «Пайрет» протралил полосу, куда были сброшены бомбы, и выловил левым тралом только одну мину, а правым — пять. Это указывало на то, что бомбардировка не была достаточно точной, а поскольку два корабля — «Пайрет» и «Пледж» — затонули в тот же день в близлежащем районе, подорвавшись на минах, то успех всей этой операции представляется весьма сомнительным.
Впоследствии командующий военно-воздушными силами США на Дальнем Востоке генерал Стратемейер предложил использовать для борьбы с минами бомбардировщики В-29. Однако, учитывая опыт самолетов, базирующихся на авианосцы, и собственный опыт противоминной борьбы при помощи авиации во второй мировой войне, адмирал Страбл отверг всякие дальнейшие попытки бомбардировки минных заграждений, как не имеющие смысла. По мнению капитана 2 ранга Споффорда, для взрыва мины необходимо, чтобы бомба разорвалась в радиусе не более 10 м от нее, а на такую точность вряд ли можно было рассчитывать.
Короче говоря, лучшего средства расчистки минных заграждений, чем тральщики, в то время еще не было найдено. Обычная бомбардировка минного заграждения не решала проблемы. Ни Споффорду, ни Шоулдису даже в голову не могло тогда прийти, что эту задачу можно было бы легко выполнить с помощью подводного атомного взрыва. Да и сейчас оба они считают, что это привело бы лишь к заражению всего района, но все равно не помогло бы выполнить задачу.
Гибель тральщиков «Пайрет» и «Пледж»
Поскольку 12 октября 77-е оперативное соединение занималось противоминной борьбой, тральщики Споффорда вышли в этот день на выполнение задачи гораздо позже своего обычного часа. Следуя за атакующими самолетами, они шли курсом на запад, в направлении порта, делая около 6 узлов. Впереди показались три острова: Йодо — слева, Ундо — справа и Синьдо [121] с возвышавшейся на нем старой японской крепостью — почти строго по курсу. Тральщики охранялись кораблями «Дьяченко», «Дойл» и «Эндикот», готовыми поддержать их артиллерийским огнем.
Как и всегда, тральщики AM в этот роковой день шли в авангарде. Капитан-лейтенант Хайет на тральщике «Пайрет» вел строй; «Пледж» и «Инкредибл» следовали за ним. За тральщиком «Пледж» продвигался «Редхед», ставивший буи; за «Инкредибл» шел «Кайт», имея задачу расстреливать всплывшие мины. Замыкая строй тральщиков, на небольшой дистанции следовал «Эндикот»; его 76-мм пушка была готова в любую минуту открыть огонь.
Пройдя фарватер, тральщики развернулись влево, чтобы выйти в район между островами Йодо и Ундо. В 11.12 тральщики вступили в неочищенные воды. С этого момента события стали развиваться с неимоверной быстротой. Две мины, подсеченные тралом корабля «Пайрет», всплыли на поверхность. Вслед за ними появились еще четыре. Мины находились в 50 м от корабля и располагались в линию с севера на юг между островами Йодо и Ундо. Через три минуты «Пледж», маневрируя позади тральщика «Пайрет» среди подсеченных последним мин, выловил своим левым тралом еще три мины. «Инкредибл», все еще находясь в строю, попал в весьма затруднительное положение, подрезав в свою очередь четыре мины.
«Как раз в это время, — говорит капитан-лейтенант Хайет, — я получил донесение с вертолета о том, что прямо по носу находится большое минное заграждение и что поблизости от моих тральщиков обнаружены еще по крайней мере три линии мин. Летчик сообщил мне, что эти линии ограничены островами Ундо, Йодо, Модо и Синьдо. Точное положение линий не указывалось. Я тут же принял решение отказаться от первоначально намеченного поворота на юг, а вместо этого продолжить работу в фарватере, который, как сообщалось, был очищен противником».
Как Хайет, так и командир тральщика «Пайрет» считали, что совершить поворот в таком угрожающем месте опасней, чем следовать прежним курсом. Всякий поворот теперь, по всей вероятности, подставлял «Пайрет» под мину{64}.
Первый ясный сигнал гидрофона тральщика «Пайрет» был услышан секундой позже, когда расстояние до мин было всего около 100 м. Через несколько секунд наблюдатель с правого борта доложил, что видит мину вблизи борта справа по носу. Тральщик осторожно пробирался через хитроумно поставленное заграждение. Прошло еще несколько секунд, и вдруг корма корабля поднялась из воды, обнажив винты, и упала в бурлящее [122] море среди фонтанов ила. Мина взорвалась прямо под днищем, отчего корабль раскололся надвое. Он накренился на правый борт, потом на левый. Через четыре минуты «Пайрет» опрокинулся.
Тральщик «Пледж» немедленно лег в дрейф и спустил на воду моторный вельбот. Но в это время незамеченные ранее береговые батареи противника на острове Синьдо открыли огонь по тонущему тральщику. «Пледж» сразу же ответил им из своей единственной 76-м-м пушки, и тогда противник перенес огонь на него. Положение тральщика было угрожающим, тем более что 13 подсеченных мин свободно плавали на поверхности рядом с кораблем, а поблизости, под водой, скрывалось еще бесчисленное множество других.
«Моей первой мыслью, — рассказывал командир тральщика «Пледж» старший лейтенант Янг, — было спасти оставшихся в живых людей с тральщика «Пайрет» и продолжать траление». Однако ему вскоре пришлось изменить свое решение. Видя, что [123] огонь береговых батарей усилился, и понимая, что он не может пройти через трал тонущего корабля, не запутав винты своего тральщика, Янг приказал всем расчетам занять места по боевому расписанию и отвечать не только на сосредоточенный огонь противника с острова Синьдо, но и на огонь орудий малого калибра с Йодо. Одновременно он срочно запросил по радио помощь авиации и приказал обрубить тралы. В течение некоторого времени «Пледж», лежа в дрейфе, продолжал вести огонь, пока не израсходовал весь боезапас 76-мм снарядов.
К тому времени береговая батарея острова Синьдо взяла «Пледж» в вилку. Хотя артиллеристы тральщика и подбили по меньшей мере одно орудие противника, но Янг все отчетливее видел, что его корабль быстро становится беспомощным. Вражеские снаряды стали ложиться совсем рядом, а «Пледж» все еще никак не мог приблизиться к тонущему тральщику.
Надеясь, что ему удастся проскользнуть в уже очищенные воды, Янг приказал: «Лево на борт! Правая машина, полный вперед!» Корабль повернул примерно на тридцать градусов и тут же наскочил на мину. Это случилось в 12.20.
Взрыв произошел под корпусом корабля с правого борта на уровне переднего машинного отделения. Тральщик получил очень серьезные повреждения. Все палубы и переборки были разрушены от киля до мостика. Правый борт корпуса проломился ниже ватерлинии, и вода мощным потоком хлынула в образовавшуюся пробоину.
Когда Янг, оглушенный взрывом, пришел в себя и увидел, в каком положении находятся его корабль и люди (все, кого он мог видеть, были серьезно ранены), он приказал команде покинуть корабль.
Самолет, производивший разведку мин над местом происшествия, вынужден был прервать поиск, когда по тральщику «Пайрет» был открыт артиллерийский огонь. «Заметив вспышки орудийных выстрелов и всплески вокруг тральщика «Пайрет», — вспоминал позже летчик самолета-разведчика, — я радировал на «Эндикот» и предложил корректировать его огонь по орудиям противника. В течение последующих нескольких минут я действовал в качестве артиллерийского наблюдателя, время от времени сообщая на «Эндикот», где находятся оставшиеся в живых члены экипажа «Пайрет». Пока мы готовили данные для открытия огня по северному берегу острова Чходо, «Эндикот» направил свои шлюпки в район катастрофы для опасения людей. Одновременно я сообщил авианосцам о подрыве двух тральщиков на минах и об артиллерийском огне со стороны противника и запросил помощь авиации. Я просил выслать самолеты с 225-кг бомбами, ракетами и напалмом, а сам оставался над этим районом до тех пор, пока не появились самолеты с авианосца «Лейте».
Когда «Пайрет» уже скрылся под водой, а «Пледж» еще погружался, радио с «Инкредибл» внезапно сообщило: «Мои машины [125] остановились». В самый неподходящий момент на «Инкредибл» произошла поломка машин. Это означало, что все тральщики AM вышли из строя. Для дальнейшего выполнения задачи по тралению оставались только «цыплята»{65} капитан-лейтенанта Шоулдиса.
Шоулдис приказал своим тральщикам идти на спасение команд потопленных кораблей. Одновременно, ориентируясь по вспышкам вражеских орудий, его тральщики совместно с артиллеристами «Эндикот» начали обстрел батарей противника из 40-мм и 20-мм орудий.
Все офицеры тральщика «Пледж», за исключением одного, были серьезно ранены при взрыве мины, но всех их удалось спасти. Потери среди рядового и старшинского состава были гораздо большими. Всего на обоих кораблях пострадало 92 человека, из них 12 пропали без вести, а один впоследствии умер от ран.
Две попытки проделать проход в минном заграждении потерпели неудачу: тральщики, взявшие прямой курс на берег, к местам, намеченным для высадки, встретились с плотными и искусно расположенными линиями мин. Если бы этот план не потерпел фиаско, то он был бы, конечно, лучшим решением проблемы. Попытку очистить для навигации основной фарватер также нельзя было признать удачным экспериментом. А между тем до высадки морокой пехоты оставалось уже только семь дней.
Обнаружение магнитных мин у Воньсаня
Через некоторое время после описанных событий Пентагон был потрясен невероятной новостью. Она исходила от контр-адмирала Смита, который, будучи командующим передовыми силами, являлся непосредственным начальником Споффорда, ответственным за действия минно-тральных сил флота. Его донесение, адресованное начальнику штаба военно-морских сил США, начиналось словами, которые Пентагон никогда не рассчитывал услышать: «Американский флот утратил господство на море в корейских водах...»
Флот, способный отразить любые воздушные или подводные атаки противника, потопить множество вражеских кораблей, вести точное бомбометание, ракетный или артиллерийский огонь, поддерживать свои войска на побережье, блокировать крупные участки берега, этот флот встретился в районе Воньсаня с мощным минным заграждением, насчитывавшим свыше 3000 мин.
В результате сильнейший флот мира вынужден был бесцельно ходить взад и вперед по Японскому морю, пока несколько тральщиков пытались очистить от мин проход к Воньсаню. [126]
С оценкой обстановки, данной Смитом, согласились два человека: вице-адмирал Джой и начальник штаба военно-морских сил США покойный адмирал Шерман. «Надо признать, — сказал последний в разговоре со своим другом журналистом Эллиотом, — что мы не были к этому готовы. Проклятые мины у Воньсаня стоили нам восьми дней задержки в высадке войск и более двухсот человеческих жизней. Это весьма печальный факт. И я легко могу себе представить, что при других обстоятельствах восьмидневная задержка высадки могла бы означать проигрыш войны. Смит прав: если мы не можем идти куда хотим и когда хотим, значит, мы не обладаем господством на море. А господство на море — это краеугольный камень всех наших военных планов. В свое время мы очень хорошо поняли, какую опасность представляют подводные лодки и самолеты противника. Теперь, с прошлой недели, мы начали сознавать и опасность, которую несут мины».
После того как три тральщика AM вышли из строя, два навсегда, а один временно, из-за неисправности машин, проблема безопасности траления приобрела первостепенное значение.
Обдумав свое затруднительное положение, капитан 2 ранга Споффорд решил мобилизовать для решения задачи как можно больше мелких судов и водолазов, чтобы с помощью вертолетов и разведывательных самолетов «Мартин» продолжить мучительные поиски мин. Под личным наблюдением капитан-лейтенанта Де Фореста команды мелких судов ринулись на минное заграждение, как дети на поиски пасхального яичка.
После нескольких дней поисков фарватер был достаточно исследован, очищен от мин и обозначен буйками, чтобы тральщики могли сравнительно безопасно входить в него.
В дополнение к этому Споффорд приказал быстроходному транспорту «Дьяченко» осторожно прощупать путь вдоль фарватера, используя длинные щупальца своих противолодочных гидрофонов, с целью обнаружения новых подводных зарядов.
Казалось, что воньсаньский фарватер почти полностью безопасен для судоходства. Тральщики «Мокинг Берд», «Чэтерер», «Редхед» и «Кайт» описывали последние круги у берегов, когда командир тральщика «Редхед» донес, что «весь океан вокруг тральщиков начал извергаться».
Не успел рассеяться первый громадный гейзер примерно в 350 м за кормой тральщика «Редхед», как в 100 м от кормы раздался новый взрыв, очень похожий на первый. Эти два взрыва не причинили кораблю никакого ущерба, если не считать нервного напряжения, охватившего самих минеров. Но третий взрыв, под килем корейского базового тральщика YMS-516, разнес этот маленький корабль буквально в щепки.
По всей вероятности, это были неконтактные мины такого же типа, какие разведка обнаружила в неукомплектованном виде на острове Волмидо месяц тому назад. В донесении вице-адмиралу [127] Джою командир 95-го оперативного соединений контрадмирал Смит резюмировал создавшееся положение следующим образам:
«Армия требует поддержки с моря через Нампхо, Куньсань, Хэчжу на западном... и через Воньсань и ряд других пунктов — на восточном побережье. Все эти порты минированы. Имеются достаточно надежные данные о количестве мин. Так, например, только на подступах к Воньсаню их насчитывается 2–4 тысячи, а в районе одного Воньсаньского порта установлено не менее 50–100 магнитных мин. После того как 95.6 оперативная группа пробилась на 25 миль к берегу и до «синих» и «желтых» участков оставалось немного, были отмечены три взрыва донных мин».
Это означало, что тральщики AMS должны были теперь построиться в линию параллельно берегу на расстоянии около 3 миль от него и методически, шаг за шагом, осторожно двигаться к районам высадки, повторяя, по существу, уже пройденный путь. Предстояла крайне медленная, требующая большого нервного напряжения работа.
Лишь на следующее утро, 19 октября, Шоулдису и его перепуганным «цыплятам» суждено было узнать, с какого рода минами они встретились накануне. На совещании командиров кораблей капитан 2 ранга Споффорд объявил, что характер минных заграждений у Воньсаня теперь окончательно выяснен. «Мы знаем, что здесь имеются магнитные мины, — сказал Споффорд. — Противник поставил по меньшей мере одну линию магнитных мин, и благодаря работе, проделанной Де Форестом, нам достаточно хорошо известно ее расположение».
Де Форест, выполнив задание по установке буйков над контактными минами, направился к берегу в поисках каких-либо дополнительных сведений о районе минных заграждений, которые могли быть полезными в ходе операции.
После длительных поисков под огнем снайперов противника Де Форест нашел на берегу под стогом сена новую катушку-искатель советского производства — «глаза и уши» магнитной мины. Кроме того, Де Форест разыскал несколько местных жителей, которые помогали собирать и устанавливать эти мины. Все это позволило ему по возвращении на корабль доставить Споффорду множество ценных сведений, необходимых для завершения минно-тральных работ.
Хотя система построения воньсаньского минного заграждения была теперь известна Споффорду, потребовалось еще семь дней энергичного траления, прежде чем объявить путь к Воньсаню открытым.
Вечером 25 октября Шоулдис доложил Споффорду, что проход к Воньсаню полностью очищен от мин. Целых 15 дней ушло на то, что вначале предполагалось сделать за 5 дней траления. Из общего числа мин (около 3000), первоначально поставленных [128] у Воньсаня, было выловлено и уничтожено 225. Многие из оставшихся мин, вероятно, сорвались с якорей и стали плавучими. Но большая часть мин, по-видимому, не менее 2000, а может быть и больше, все еще находилась поблизости. Однако, как говорит Страбл, эти 2000 мин «больше не угрожали нашим действиям, поскольку мы знали, где они находятся, и имели очищенные от мин проходы к Воньсаню».
Авиация морской пехоты в Воньсане
Первоначальный план высадки десанта в Воньсане был аналогичен плану операции по захвату Иньчхоня: первой задачей высаживающихся войск должен был быть захват и немедленный ввод в действие ближайшего аэродрома. Для обеспечения непосредственной авиационной поддержки во время высадки десанта было предусмотрено участие 214-й и 323-й истребительных эскадрилий авиации морокой пехоты, базировавшихся на авианосцы «Сисили» и «Бэдоинг Стрейт». Сразу же после захвата воньсаньского аэродрома его следовало подготовить для принятия 12-й авиационной группы морской пехоты, которая в дальнейшем должна была действовать оттуда. Штаб группы, подразделения обслуживания и тяжелую технику предполагалось перебросить из Японии морем. Еще две эскадрильи истребителей, 312-я и 513-я, должны были прибыть по воздуху; 542-ю эскадрилью ночных истребителей 12-й группы решено было оставить в Кымпхо.
Однако быстрое продвижение южнокорейцев на фронте опрокинуло все эти планы. Генерал-майор Гаррис, командир 1-го авиакрыла морской пехоты, руководивший авиационной поддержкой войск 10-го корпуса, прилетел в Воньсань 13 октября, через два дня после занятия города южнокорейскими войсками. Осмотрев аэродром, он решил, что авиация может немедленно начать действовать отсюда. Он приказал 312-й истребительной эскадрилье перебазироваться на следующий день из Кымпхо на этот аэродром. Для облегчения действий авиации органы тыла военно-воздушных сил США в Дальневосточной зоне направили сюда большое количество авиационного бензина в 200-литровых бочках. Бомбы и ракеты были погружены в Кымпхо на истребители «Корсар» 513-й эскадрильи и по воздуху доставлены в Воньсань.
Согласно первоначальному плану 312-я истребительная эскадрилья должна была снабжаться по воздуху только три дня, до открытия Воньсаньского порта. Но поскольку порт не был очищен от мин до 25 октября, снабжение базирующейся здесь авиации по воздуху пришлось продолжать еще в течение 12 дней. Прибытие 17 октября 513-й эскадрильи ночных истребителей еще больше осложнило проблему снабжения.
В продолжение этих 12 дней все снабжение двух эскадрилий авиации морской пехоты целиком зависело от воздушных перевозок. [129] Бочки с горючим приходилось катить по земле от склада снабжения до взлетной полосы (около 1,5 км) и перекачивать в самолеты вручную. Имея всего лишь один джип и восемь прицепов для подвоза бомб, отделения артиллерийско-технического снабжения одновременно разгружали транспорты, собирали бомбы и ракеты и грузили их на самолеты. За неимением машин действия авиации обеспечивались мускульной силой.
Все эти мероприятия позволили летчикам морской пехоты оказать эффективную поддержку войскам 1-го южнокорейского корпуса, продвигавшимся на север к Хамхыну. Примером успешных действий авиации может служить боевой вылет звена самолетов 312-й эскадрильи, атаковавшего 19 октября вблизи Яндока 500 человек пехоты противника. В результате этого налета противник потерял около 100 человек убитыми. Та же эскадрилья 24 октября перехватила на дороге вблизи Каньсона отряд в 800 человек; потери отряда составили около 200 человек.
Захват Воньсаня южнокорейцами
Если не считать нескольких часов упорного боя на южной окраине города, то захват Воньсаня войсками 1-го южнокорейского корпуса особых трудностей не представлял. Встретив сопротивление противника, южнокорейцы по радио обратились с призывом о помощи. В то утро над городом находились самолеты 77-го оперативного соединения, которые вели предвысадочную бомбардировку по площади. Самолетам 3-й авиационной группы с «Лейте» тут же было приказано оказать поддержку южнокорейцам ударами с воздуха по артиллерийским позициям, траншеям и танкам, опираясь на данные наземных пунктов наведения.
К середине дня южнокорейцы ворвались в Воньсань и, пройдя город, продолжили наступление на север. В городе остались только части обеспечения, которым была поставлена задача навести здесь порядок.
С захватом Воньсаня войскам генерала Олмонда не было больше необходимости штурмовать берег с моря и вести уличные бои. Оставалось лишь как можно быстрее высадить части 10-го корпуса, чтобы они могли присоединиться к наступающим войскам.
В период с 15 до 17 октября плотно набитые войсками 1-й дивизии морской пехоты корабли кильватерной колонной выходили из Иньчхоня по фарватеру «Флаинг Фиш». На переполненном войсками флагманском корабле адмирала Дойла «Маунт Маккинли» размещались штабы генералов Олмонда и Смита.
19 октября по прибытии в воды Воньсаня генерал Олмонд и адмирал Дойл немедленно направились на флагманский корабль адмирала Страбла «Миссури», стоявший на якоре во внешней гавани. Вице-адмирал Страбл сообщил, что 95.6 минно-тральная [130] оперативная группа капитана 2 ранга Споффорда приступила к тралению еще 10 октября.
Первоначально предполагалось, что она закончит работу за пять дней, но ввиду обнаружения неконтактных мин закончить траление к 20 октября, то есть к намеченной дате высадки, не представлялось возможным. По расчетам Страбла требовалось еще по крайней мере три дня для расчистки этого нового заграждения.
Перспектива задержки тревожила генерала Олмонда. Он стремился как можно скорее высадиться на берег, чтобы взять в свои руки управление быстро продвигающимися вперед войсками 1-го южнокорейского корпуса, переданного ему в подчинение. Поэтому он решил направиться на берег, к войскам, использовав палубный вертолет с «Миссури». Он взял с собой только небольшую часть своего штаба; остальным офицерам штаба вместе с группой связи 1-го десантного отряда было приказано в тот же день высадиться на берег на шлюпках.
После совещания 19 октября на борту «Миссури» адмирал Страбл приказал адмиралу Дойлу отдать группе высадочных средств и группе транспортов распоряжение об отходе{66}. Им надлежало выйти в 17.00 того же дня в открытое море и двигаться тем самым маршрутом, каким они прибыли в Воньсань, а затем повернуть обратно с таким расчетом, чтобы достичь Воньсаня к моменту, когда будет очищен проход, то есть к 21 октября.
Фактически это хождение взад и вперед (12 часов на север и 12 часов на юг) затянулось до 25 октября, когда кораблям, наконец, было приказано войти в протраленный проход. За время этого пятидневного «парада» вдоль берегов Кореи многие из солдат морской пехоты, сидевшие на кораблях «как сельди в бочке», заболели тяжелой формой дизентерии. На одном лишь торговом судне «Марин Феникс» было 750 больных.
18 октября, после занятия Воньсаня, адмирал Дойл отдал распоряжение о высадке десанта без боя. Десантные баржи LCVP и транспортеры LVT направлялись к берегу по мере загрузки, вне всякого графика. Команды высадочных средств должны были ознакомиться с порядком прохождения через минное поле и оставаться за пределами 18-м изобаты до тех пор, пока можно будет безопасно войти в протраленный проход. Вслед за ними следовала группа высадочных средств с машинами и другими грузами на борту. Они должны были двигаться двумя колоннами, соблюдая дистанцию в 700 м между кораблями и интервал в 550 м между колоннами. Войсковым транспортам было приказано следовать в одной колонне с дистанцией в 900 м между кораблями и со скоростью не более 10 узлов. [132]
Высадившись на берег, морская пехота численностью в 22 000 человек двинулась на север, выслав одновременно усиленные патрули к югу. Танки и автомобили устремились на север к городам-близнецам Хамхыну и Хыннаму, откуда морская пехота готовилась намести удар в северо-западном направлении до северной границы Кореи. Путь лежал через высочайшие горы Кореи{67}, где, по имевшимся сведениям, коммунисты готовили укрепленную базу для зимней партизанской кампании.
Высадка 7-й дивизии в Ивоне
29 октября 7-я американская дивизия без боя высадилась в Ивоне, после того как быстроходные тральщики «Дойл» и «Эндикот» не обнаружили в порту никаких признаков минирования. Не было замечено и противника, очевидно, потому, что за четыре дня до этого через Ивонь прошла южнокорейская дивизия «Кэпитл».
Когда в 11.20 29 октября первая десантная баржа с войсками 7-й дивизии подошла к Ивоню, ее приветствовали уже находившиеся здесь командир дивизии генерал Барр и адмирал Тэкрей.
Генерал Барр заявил тогда, что его дивизия пойдет к маньчжурской границе, уничтожая любого противника, которого встретит на своем пути. До Маньчжурии оставалось всего лишь 120 км.
К исходу первого дня высадки около 27 тыс. солдат 7-й дивизии окопались на ночь на холмах и замерзших рисовых полях вокруг Ивоня. В течение всей ночи на берег, освещаемый фарами джипов и грузовиков, поступали грузы. Танки «Шерман» скатывались на берег столь беспечно, будто они шли на парад в День 4 июля{68}. Непрерывно патрулирующие самолеты с авианосцев гудели над головой, а эскадренный миноносец «Бори» крейсировал недалеко от берега, готовый по первому требованию открыть огонь.
К исходу дня 31 октября 1950 г. большая часть 10-го корпуса снова вступила на корейскую землю. Некоторые части корпуса провели в море около трех недель.
Критика Воньсаньской десантной операции
Всякие попытки обсуждать задним числом то, что произошло в Воньсане, сводятся к праздным размышлениям: «Что могло бы случиться, если бы морская пехота высадилась в Хыннаме и тем самым проникла бы еще глубже на территорию противника?» или «Что могло бы случиться, если бы высадка была совсем отменена?» [135]
Если бы командование войск ООН могло предвидеть быстрое продвижение южнокорейской армии на север или предугадать широкое использование противником морских мин у Воньсаня, то эта десантная операция была бы, по всей вероятности, вообще отменена.
Опыт очистки вод Воньсаня позволил капитану 2 ранга Споффорду прийти к выводу, что действия мелких судов являются существенным компонентом всякой противоминной операции при высадке десанта. Наличие достаточного количества мелких судов в Воньсаньской операции могло бы серьезно облегчить решение проблемы очистки вод. Споффорд также считал, что в районе траления необходимо иметь один, а еще лучше два корабля с радиолокационным оборудованием. По мнению Споффорда, такое оборудование вместе с мелкими судами позволило бы быстро протралить прямой проход к районам высадки в Воньсане.
Споффорд не был склонен полностью отказываться от противоминной бомбардировки в будущем. Поскольку имелись некоторые данные, указывающие на то, что бомбы пробили брешь хотя бы в одной линии мин, командир 3-й эскадры тральщиков полагал, что эта тактика заслуживает дальнейшей экспериментальной проверки.
Высадка 7-й пехотной дивизии в Ивоне 29 октября продемонстрировала гибкость военно-морских сил при проведении десантной операции в условиях быстро меняющейся тактической обстановки на берегу.
Адмирал Страбл указывает, что в ходе Воньсаньской операции были получены следующие уроки: «Воньсань заставил нас подумать над решением некоторых проблем связи, обеспечения всех трех видов вооруженных сил идентичными картами и создания специальных разведывательных групп, действующих в масштабе всего театра. Мы установили, что соответствующим образом оборудованный корабль, имеющий на борту вертолеты, может принести большую пользу при проведении минно-тральных операций. Нам стало ясно, что на каждом флоте должны быть созданы готовые к действию достаточно мощные противоминные силы, укомплектованные имуществом и обученным личным составом».
По мнению Страбла, разговоры об утрате господства на море в районе Воньсаня были преувеличенными, и если бы было необходимо захватить Воньсань с моря, то это можно было бы сделать, даже невзирая на мины.
«Основной урок Воньсаньской операции, — говорит адмирал Джой, — состоит в том, что никогда не следует пренебрегать ни одной из так называемых вспомогательных служб военно-морских сил или отводить им в будущем второстепенную роль. Воньсань научил нас также тому, что бдительный противник, умело используя мины, способен лишить нас свободы движения на подходах к своим объектам». [136]