Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Неудачная попытка англо-французских войск атаковать укрепления Дагу в 1859 году{39}

Договор, заключенный англо-французами с китайцами в Тяньцзине 27 июня 1858 года, обязывал, между прочим, китайское правительство принять в Пекине посланников Англии и Франции для обмена ратификаций трактата. После продолжительных переговоров последним удалось весной 1859 года получить заверение от императорского комиссара Гуй Ляна, что путь в Пекин открыт и что они могут без всяких опасений приезжать. На этом основании английский посланник Брюс и французский де Бурбулон обратились к начальнику английской эскадры в китайских водах адмиралу Хоупу с просьбой предупредить надлежащие власти в провинции Чжили о намерении посланников следовать на своих судах по реке Байхэ в город Тяньцзинь и оттуда в сопровождении почетного конвоя сухим путем в Пекин. Предшествовавшая дипломатическая переписка не оставляла сомнения, что китайское правительство под разными предлогами желает уклониться от выполнения условий Тяньзиньского договора, касающихся приезда послов в Пекин. Вследствие этого приходилось предвидеть возможность вооруженного столкновения, и адмирал Хоуп решился идти в Чжилийский залив во главе довольно сильной эскадры. Она состояла из 19 вымпелов, в том числе 8 [212] фрегатов, корветов и транспортов, 2 больших и 9 малых канонерских лодок.

16 июня английская эскадра подошла к островам Шэлюйтянь и встала на якорь.

В тот же самый день адмирал с тремя канонерскими лодками вошел в устье Байхэ и бросил якорь, пройдя речной бар. Немедленно была спущена шлюпка с офицером, которому поручили известить местные власти о приезде посольств.

Вооруженная толпа китайцев не допустила офицера высадиться на берег, объявив, что в настоящее время здесь не находится никаких властей.

Вместе с тем на просьбу офицера об очищении фарватера реки китайцы отвечали, что заграждения, построенные в реке местными жителями против тайпинов, не могут быть сняты без разрешения высших чинов.

Один из китайцев, назвавшийся инженером, состоящим при постройке заграждений, обещал довести до сведения властей, находившихся, по его словам, в Тяньцзине, о полученных заявлениях.

Узнав об оказанном приеме, адмирал послал вторично того же офицера предупредить власти о приезде посланников и потребовать уничтожения в течение трех дней всех заграждений, построенных в реке.

Посланный офицер привез ответ, что ему обещали снять заграждения в назначенный срок, вследствие чего адмирал с канонерскими лодками вернулся к островам Шэлюйтянь. 18 июня вся английская эскадра пошла к устью Байхэ, и малые канонерские лодки, миновав бар, встали на якорь в устье реки. 20 июня адмирал Хоуп с канонерскими лодками подошел к фортам с целью передать письмо губернатору Тяньцзиня, в котором он извещал, что во время поездки посланников эскадра останется в устье Байхэ и что он просит об устройстве рынка и отвода помещений для десантного отряда в деревне Дагу. Офицер, посланный с этим письмом, был неохотно допущен на берег и враждебно принят китайцами. Властей снова не оказалось. Заграждения [213] в реке были не только не убраны, но, напротив того, заметно усилены.

Вновь построенные форты имели со стороны реки сильный профиль и казались издали совершенно покинутыми.

20 же июня вечером прибыл к устью Байхэ французский посланник с двумя судами: фрегатом и вестовым пароходом. Этого же числа было получено письмо от Гуй Ляна, в коем он предлагал обоим посланникам отправиться в город Бэйтан, лежащий в нескольких верстах к северу от устья Байхэ, и уже оттуда следовать сухим путем в Пекин.

Ознакомившись с этим письмом, противоречившим всем предыдущим уверениям китайского правительства, посланники обратились к адмиралу с просьбой открыть им силой вход в Байхэ. Адмирал Хоуп согласился исполнить просьбу посланников, полагая по примеру прошлой войны, что достаточно будет одного обстрела фортов для открытия входа в реку.

21 июня адмирал произвел рекогносцировку реки и береговых укреплений. По наружному виду форты казались более сильными, чем те, которые были разрушены в предыдущем году; их валы представляли собой ломаные линии, похожие на бастионные фронты. Местами валы были увенчаны кавальерами, представлявшими вторую линию огня. От штурма открытой силой форты обеспечивались двумя или тремя рядами рвов и тонкой илистой отмелью, простиравшеюся от рвов до самой реки. Амбразур, обращенных к входу в реку, можно было насчитать до 60. Они были замаскированы тростниковыми заслонками, скрывавшими их артиллерийское вооружение. Скорость течения реки против фортов достигала до 7 верст в час при весьма узком фарватере. В пределах огня фортов, насколько можно видеть с судов, река была перегорожена несколькими заграждениями.

В действительности китайское правительство приложило немало усилий для современного устройства и сильного вооружения фортов. Они были заняты лучшими маньчжурскими войсками, и руководство обороной было поручено [214] знаменитому генералу Цэнгэринчи, отличившемуся несколько раз в борьбе с тайпинами. Заграждения были весьма прочной постройки и расположены в три ряда поперек реки. Первое заграждение состояло из железных рогаток толщиной в 2 или 3 дюйма, укрепленных одна от другой на расстоянии от 7 до 7½ сажен и обращенных своими остриями к устью реки. Второе — представляло собой бон из огромных бревен, связанных между собой цепями. Третий ряд состоял из массы свай, связанных раскосами и занимавших по течению реки пространство до 18 сажен. Эти преграды вкупе с фортами, если бы они оборонялись европейскими войсками, делали вход в реку совершенно недоступным для судов. Но адмирал Хоуп был настолько уверен в недейственности огня китайской артиллерии, что по окончании рекогносцировки пришел к убеждению в возможности уничтожить заграждения под выстрелами неприятеля и таким образом проложить путь обоим посланникам в Тяньцзинь. Силы, которыми мог располагать адмирал для атаки фортов, состояли из 11 английских канонерских лодок и французского вестового парохода; остальные суда должны были встать на якорь в 12 верстах от устья реки Байхэ, в которую они не могли войти. Для действия на сухом пути адмирал располагал 600 человек морской пехоты и 600 матросов, взятых с эскадры, что составляло в общей сложности 1200 человек десанта. С французского вестового судна можно было взять всего 86 человек десантных войск. 23 и 24 июня были назначены для приготовлений к предстоящему бою.

23 июня две большие английские канонерские лодки и французский пароход прошли бар во время прилива и присоединились к 9 малым канонерским лодкам. Поутру 24 июня числа 9 малых канонерских лодок перевезли с эскадры больших судов весь десант на китайские джонки, поставленные на якорь в устье Байхэ вне сферы артиллерийского огня фортов (присутствие десанта на канонерских лодках могло помешать управлению ими и стрельбе из орудий). [215]

В ночь с 24 на 25 июня были посланы гребные суда, которые должны были, пользуясь темнотой, взорвать первое заграждение. Однако уничтожить его не удалось, так как с восходом луны гребные суда, замеченные с фортов, вынуждены были вернуться к эскадре, спасаясь от выстрелов неприятеля.

25 июня рано утром канонерские лодки должны были занять указанные им в диспозиции места против фортов. Лодки «Плове» и «Опоссум» были оставлены в полном распоряжении адмирала и по диспозиции не имели назначенных мест, составляя как бы резерв. Быстрота течения и извилистость фарватера привели к столкновениям и посадке на мель нескольких судов, вследствие чего канонерские лодки заняли свои места только в первом часу дня. Пока флотилия канонерских лодок маневрировала, форты не открывали огня и казались оставленными войсками. В час дня адмирал в сопровождении французского капитана Трико на канонерской лодке «Плове» занял место во главе судов и направился к первому заграждению. Уничтожение этого заграждения было поручено лодке «Oпоссум», которая, захватив цепь, соединявшую рогатки, и промучившись около 20 минут, сдвинула одно из козел, вследствие чего образовался проход, которым и воспользовался «Oпоссум», чтобы пройти вверх по реке. За ним последовал «Плове», и обе канонерские лодки достигли второго заграждения, лежащего в 150 саженях выше первого. В это время форты по-прежнему молчали, орудия оставались замаскированными и ни один солдат не показывался на валганге. Но лишь только обе канонерские лодки бросили якорь, чтобы заняться разрушением второго заграждения, как форты обоих берегов совершенно внезапно открыли перекрестный артиллерийский огонь.

Выстрелы китайцев отличались замечательной меткостью, которой вовсе нельзя было ожидать от них, и за небольшой промежуток времени палубы на обеих передних канонирских лодках покрылись убитыми и ранеными. Адмирал Хоуп, [216] остававшийся неподвижно на своем месте, был ранен одним из первых выстрелов, но, несмотря на это, не покидал своего места. Между тем как огонь, открытый по фортам с канонерских лодок, не производил никакого видимого действия, при орудиях на канонирских лодках сменилось в короткое время два комплекта прислуги. Якорная цепь лодки «Плове» была перебита ядром, судно оказалось принесено вниз по течению, и адмирал переехал на оставшуюся во главе ордера лодку «Oпоссум». Весь огонь китайских фортов сосредоточился теперь по этой канонерке, причем адмирал получил новую рану в грудь. Вскоре якорная цепь на «Oпоссуме» тоже была перебита, и вторая лодка оказалась отнесена вниз по течению. Адмирал пересел на третье судно, оставшееся во главе флотилии.

По характеру шедшего до настоящего момента боя трудно было надеяться на его успешный исход, хотя на некоторых фортах и удалось сбить несколько орудий. Убедившись в бесполезности перестрелки канонерских лодок с фортами, адмирал принимает решение, предложенное капитаном Ванситтардом, атаковать северный форт правого (южного) берега десантом. Решение это было принято в 6 часов вечера, и для исполнения его следовало сначала высадить десант, оставленный на джонках в устье реки. По прибытии английского десанта все гребные суда, в том числе и с французского парохода, одновременно подошли к илистой отмели, назначенной пунктом высадки. Масса свай, вбитых в дно реки, делали непростой задачей подход гребных судов к отмели. От пункта высадки до форта десантному отряду нужно было пройти около 200 сажен под перекрестным огнем, по совершенно открытой местности. Благодаря распорядительности и храбрости офицеров и всех начальников десанту удалось высадиться на берег в 7½ часов вечера.

Маньчжурские войска встретили неприятеля сильным картечным и ружейным огнем, а также целой тучей стрел. Движение десанта по отмели было чрезвычайно затруднительно, так как во многих местах люди погружались в ил по колено. [217] В таких условиях невозможно было сохранить в отряде какой-либо порядок.

К тому же потери отряда от огня были весьма значительны; только небольшие остатки высадившихся частей достигли первого рва. Этот ров, сухой и неглубокий, был форсирован без затруднений; но перед вторым, более широким и наполненным водой, отряду пришлось остановиться: не было возможности перевезти отряд и только отдельным людям удалось переправиться вплавь. Высота стен форта и отсутствие штурмовых лестниц для преодоления стены, в которой артиллерия так и не пробила бреши, делало невозможной всякую переправу через второй ров. Между тем темнота окончательно наступила, и только группе в 50 человек под командованием капитана Трико, удалось добраться до подножия стены. Теперь уже невозможно было думать о штурме, и потому пришлось начать отступление. Несмотря на темноту, китайцы не прекращали своего огня, освещая местность от времени до времени светящимися снарядами. Отступление десантного отряда было еще труднее, чем наступление, из-за прилива, покрывшего водой большую часть отмели. Многие раненые, лежавшие на отмели, утонули раньше, чем их успели убрать. Только поздно ночью десантному отряду удалось сесть на гребные суда и отойти от берега.

Потери боя 25 июня были весьма значительны; англичане потеряли более 400 человек убитыми и ранеными, в том числе многих офицеров; французы потеряли пятую часть своего состава, участвовавшего в бою.

Из английских канонирских лодок пять утонуло; в том числе три оказались потеряны безвозвратно, а две были подняты после боя.

После этого неудачного дела обоим посланникам ничего не оставалось делать, как возвратиться в Шанхай и ждать указаний от своих правительств. [218]

Дальше