Прямое попадание
Харрис ежедневно посылал бомбардировщики, чтобы уничтожить таинственные «лыжи» возле Па де Кале, но их прикрывало слишком много германских истребителей. Перед ним стояла тяжелая проблема... Цели были слишком малы и слишком хорошо укрыты, чтобы эскадрильи могли нанести точный бомбовый удар ночью. Это хорошо в обширных промышленных районах, но не в данном случае. Кохрейн запросил разрешение 617-й эскадрилье испробовать свое точечное бомбометание, причем самолеты наведения должны были указать цели с помощью зажигательных бомб. Харрис согласился.
Практически каждую ночь 617-я эскадрилья готовилась к вылету, но цель закрывали низкие тучи. Наконец 16 декабря Чешир повел 9 «Ланкастеров» на взлет. Самолет наведения «Москито» летел вместе с ними, чтобы обозначить цель. Он имел новую систему радарного целеуказания «гобой». 2 передатчика из Англии посылали лучи, перекрещивающиеся на цели, чтобы пилот мог определить, где она. Этой ночью «Москито» сбросил серию зажигалок, которые подожгли лес, укрывавший таинственные «лыжи». С высоты 10000 футов 617-я эскадрилья различила их между деревьями, как крошечные светящиеся червячки, выполнила отработанный разворот и рассредоточилась, так что огонь зениток оказался неэффективен. Через пару минут вниз полетели 12000-фн бомбы. Все деревья были охвачены пламенем. [181]
Вернувшись в Конингсби, пилоты занялись проявкой контрольных снимков. И тут поднялся крик. Маркеры упали в 350 футах от цели, бомбы легли вокруг маркеров со средним отклонением 94 ярда, но это означало, что бомбардировка оказалась слишком точной — «лыжи» остались целы. Это была самая точная ночная бомбардировка за всю войну, и тем более горьким оказалось разочарование.
Этот инцидент подтвердил подозрения Чешира и Кохрейна... «Следопыты» были хороши для указания протяженных целей, но не точечных. Мартин предложил сбросить над целью осветительные ракеты на парашютах, после чего пара самолетов спустится к земле и сбросит зажигалки-маркеры прямо «на крышу» цели. Чешир согласился, но Кохрейн, для которого воспоминания о налете на Дортмунд и Эмс все еще горчили, и слышать не желал о новых налетах на малой высоте.
Чешир и Мартин спокойно вышли и решили испытать целеуказание с малой высоты, чтобы попытаться переубедить Кохрейна. Они сбрасывали практические бомбы с высоты 200 футов, используя прицел для малых высот, и были не слишком удовлетворены результатами. Они обнаружили, что могут положить бомбы точно, но траектория была такова, что бомба стремилась отрикошетить и взрывалась в 200 ярдах от цели. А ночью они обнаружили, что «Ланкастер» слишком быстро проскакивает над целью.
20 декабря они снова испытали целеуказатель «гобой» на оружейном заводе возле Льежа, но город был плотно укрыт низкой облачностью. По пути назад (с бомбами на борту) Мартин увидел один горящий «Ланкастер», который падал на землю. Его стрелок еще вел огонь по истребителю. Сев на поле в Конингсби, они с тревогой начали ждать, не теряя надежды. Однако Джефф Райс, один из 5 пилотов первоначального состава эскадрильи, так и не вернулся.
Они еще раз попытались использовать «Москито» с системой наведения «гобой» на ракетных «лыжах», однако снова тучи помешали им.
Чешир вызвал из Лондона офицера разведки, чтобы обсудить с ним последние детали плана бомбардировки [182] цыплятами лагерей военнопленных. Разведчик пришел в ужас, выслушав предложение.
— Боже мой, вы не сможете сделать это! Если вы сбросите это в контейнерах, немцы подумают, что вы сбрасываете оружие. Когда пленные бросятся подбирать их, охрана просто перестреляет всех.
Чешир возразил:
— Я так не думаю.
Он отправился назад и печально сказал Мартину и Шэннону, что им придется отменить полет, но не следует расстраиваться.
Погода оставалась скверной до ночи 20 декабря. В тот день они полетели еще с одним самолетом системы «гобой» к другим «лыжам». 3 бомбы легли прямыми попаданиями на маркер «гобоя», но сами маркеры опять оказались в 200 ярдах от цели, и «лыжи» опять остались невредимы.
Чешир запросил у Кохрейна разрешение самому сбросить маркеры с малой высоты. Он считал, что «следопыты» должны сбросить осветительные ракеты, чтобы осветить район, а он сам и Мартин полетят достаточно низко, чтобы положить маркер прямо в яблочко.
Кохрейн ответил твердым «нет». И добавил:
— Попытайтесь найти иной способ. Попытайтесь сбрасывать маркеры с высоты 5000 футов, используя SABS. Если вы сможете осветить район ракетами достаточно ярко, чтобы видеть цель, вы сможете сбросить маркеры точно.
Чешир предложил, чтобы в этом случае 617-я эскадрилья несла собственные осветительные ракеты и обошлась без «следопытов». Кохрейн согласился. 4 января они вылетели к Па-де-Кале без самолетов системы «гобой». С высоты 12000 футов эскадрилья сбросила осветительные бомбы на парашютах, но тучи помешали Чеширу и Мартину на высоте 5000 футов. Поэтому оба спикировали до 400 футов, что было согласовано заранее, хотя не афишировалось, и проскочили над просекой с разных направлений. Маркеры упали на просеку, но срикошетировали и отскочили на 100 ярдов в рощу. Просека оказалась между ними. [183]
Эскадрилья сумела положить большую часть бомб между маркерами, сильно повредив «лыжи». Чешир подумал, что это достаточно успешно, но в восторг не пришел. Сброс маркеров рикошетом был занятием достаточно проблематичным. Следующие несколько дней он, Мартин и «Говорящая бомба» экспериментировали, пытаясь найти подходящий способ постановки маркеров.
На высотах от 3000 до 6000 футов днем при хорошей видимости они могли положить маркер в 40 ярдах от цели. Это было достаточно точно для Кохрейна. Однако в дымке или тумане это становилось невозможно. И слишком малы становились шансы накрыть цель ночью. Лунный свет и осветительные ракеты помогали, но следовало ожидать, что любая мало-мальски важная цель будет замаскирована.
На этой неделе эскадрилья перелетела в Вудхолл Спа, примерно в 10 милях от Конингсби. Вудхолл был аэродромом для одной эскадрильи, и для этого были причины. Кохрейн хотел, чтобы специальная эскадрилья, выполняющая новые и секретные задания, действовала в условиях строгой изоляции.
Начались метели, и взлетные полосы покрыл снег толщиной 6 дюймов. Вся эскадрилья, включая офицеров, вооружилась лопатами и начала чистить летное поле, чтобы самолеты могли взлетать. Они работали с рассвета до заката в течение 2 дней. Люди двигались цепью, отбрасывая снег в сторону. Девушки из вспомогательных служб приносили им кофе и сэндвичи, а по окончании работы ночью вознаграждали их стаканчиком рома.
Примерно в это время высшие круги решили, что следует разрушить большую дамбу к северу от Рима. Это затопило бы германские коммуникации в Италии и помогло бы прорваться войскам, зажатым на плацдарме в Анцио. Было вполне логично поручить эту работу 617-й эскадрилье, и Кохрейн — немного неохотно — начал новый цикл тренировок... полеты на малых высотах. Снова должны были использоваться бомбы Уоллиса, сброшенные с высоты 60 футов. Однако итальянская дамба находилась на озере, окруженном высокими холмами. Это было еще хуже, чем [184] на Эдере. Для выхода в атаку пришлось бы скользить над холмами, снижаясь на 1800 футов на отрезке 3000 ярдов, чтобы оказаться в 60 футах над водой в точке сброса бомбы. Это было слишком крутое пике для тяжелого самолета ночью. Чтобы выполнить его, требовалось быть настоящим мастером. Они отмерили 3000 ярдов на своем аэродроме, поставив яркие указатели на концах отрезка. Мартин стоял на одной из меток с теодолитом и измерял высоту. Пилоты подходили ко второй отметке на высоте 1900 футов и пытались пересечь первую на высоте 60 футов. Пилоты, которые не могли сделать это после двух пробных заходов имели удовольствие ознакомиться с богатствами нецензурного словаря Мартина. Поэтому в следующий раз они старались выполнить заход как можно точнее.
Еще одной сложностью был вынужденный старт из Северной Африки. Расстояние из Англии было слишком велико. Если бы немцы пронюхали, что эскадрилья «Сокрушители дамб» прибыла в Африку, они сумели бы сложить 2 и 2. После этого на дамбе появились бы аэростаты и зенитки, что привело бы к гибели большинства экипажей.
Кохрейн и Чешир нашли решение. Кохрейн прислал на грузовиках арктическую одежду и оборудование на целую эскадрилью, а Чешир поместил это под охраной в запертом ангаре. Затем был распущен слух, что они летят в Северную Африку. С этого момента вся эскадрилья поверила, что они полетят в Россию. И чем больше их убеждали, что лететь придется в Африку, тем больше они уверялись, что полетят в Россию.
Пилоты постоянно практиковались на малых высотах над Линкольнширом и Норфолком. 20 января О'Шонесси отрабатывал пикирование над морем в районе Уоша. Он, выравнивался на высоте 60 футов, но при этом все внимание сосредоточил на альтиметре, не видя, что летит прямо в берег. «Ланкастер» брюхом ударился о склон прибрежного холма, подскочил и врезался в следующий склон, превратившись в огненный шар. Погиб весь экипаж, кроме радиста Артура Уорда, которого выбросило из самолета со сломанной ногой. Именно в этот день высшие власти решили, что разрушение дамбы приведет к гибели большого [185] числа гражданских лиц и может затруднить наступление союзников. Операция была отменена. Такова война.
В промежутках между полетами на малой высоте Чешир и Мартин продолжали экспериментировать, чтобы найти способ сбрасывать маркеры. Однажды, возвращаясь с полигона, Мартин заметил на воде гирлянду водорослей. Она возбудила его любопытство. Желая хоть немного скрасить рутину тренировок, он заложил свой эффектный разворот, круто спикировал и сбросил бомбу. Прямое попадание в водоросли.
Когда Мартин сел, то пулей вылетел из своего «Р Попей», заикаясь от возбуждения.
— Это то, что надо, сэр, — сказал он весело Чеширу. — Мы нашли! Я не использовал бомбовый прицел, когда сбрасывал бомбу на водоросли. Они были, как на блюдечке. Если мы будем сбрасывать маркеры с пикирования в упор, мы положим прямо в яблочко без бомбового прицела, и они не будут рикошетить. Что гораздо важнее, мы сможем видеть цель гораздо лучше сверху, чем при заходе на малой высоте.
Чешир немедленно взлетел, чтобы опробовать этот метод. Все сработало отлично с первого же раза.
На следующую ночь они вернулись к Па де Кале. Манро выпустил осветительные ракеты. Мартин, плюнув на все и всяческие приказы, круто спикировал, целясь самолетом в «лыжи». Он нашел ночное пикирование на четырехмоторном бомбардировщике немного волнительным занятием, но маркеры сбросил и вышел из пике на высоте 400 футов. Они использовали новый тип маркера красного и зеленого огня, известный как «горшок с углями». Выровнявшись, Мартин с удовлетворением увидел красный и зеленый огни, мигающие посреди просеки. Ночь была ясной. С высоты 12000 футов маркеры были отчетливо видны. Поэтому эскадрилья без труда стерла пусковую установку в порошок.
Через пару ночей они полетели к новой пусковой установке. Снова Мартин выполнил глубокое пике и положил свои зажигалки совершенно точно. Через несколько минут цели превратилась в группу дымящихся кратеров.
Чешир отправился к Кохрейну и сообщил ему о новом [186] методе. (Конечно, он рассказал о водорослях и испытаниях на полигоне, а не о подвигах Мартина.) Помня, что Кохрейн во всем согласен с постановкой маркеров с малой высоты, если только это не будет рискованно, Чешир заверил его, что атака с крутого пикирования, когда самолет выравнивается у самой земли, достаточно безопасна. Он убедительно добавил:
— Сэр, если мы намерены сбрасывать маркеры точно, мы ДОЛЖНЫ лететь достаточно низко, чтобы точно видеть, что именно делаем. Я уверен, что Мартин прав, когда говорит, что на малой высоте действительно безопаснее. Я не могу найти никакого способа точно сбрасывать маркеры со средних высот. Не позволите ли вы испытать новый способ на слабо защищенных целях?
Кохрейн немного подумал, посмотрел вверх, а потом сказал:
— Хорошо. Мы проведем испытания.
В качестве цели был выбран завод авиационных моторов Гном-Рон в Лиможе, в 200 милях на юго-запад от Парижа. Немцы пользовались им, но в радиусе нескольких миль там не было ни единой зенитки.
И немедленно начались трудности. Военный кабинет запретил бомбить эту цель, так как немцы использовали на ночных работах 300 французских девушек, а по соседству стояли дома французов. Черчилль не хотел убивать французов, если этого можно было избежать, особенно при бомбардировках не слишком важных целей.
Чешир ответил, что безопасность домов он гарантирует, так как положит бомбы точно на цель. Чтобы защитить девушек на заводе, было предложено совершить на завод несколько ложных налетов, чтобы дать им возможность убраться подальше. Кохрейн поддержал предложение, и после долгого молчания Уайтхолл разрешил налет, дав понять, что если погибнет хоть один француз, больше это не повторится. Кохрейн сказал Чеширу:
— Наше будущее зависит от этого. Если что-то сорвется, вы не получите нового шанса. Ни во Франции, ни в Бельгии. Я даже думаю, что и над Германией у вас возникнут проблемы. [187]
Чешир на инструктаже сказал то же самое экипажам. Кохрейн и он планировали рейд с тщательностью фанатиков.
12 самолетов взлетели в ярком лунном свете и прибыли к Лиможу незадолго до полуночи. Город не ожидал бомбардировки, так что затемнение было плохим. Огни выдавали все, на самом заводе горело освещение во всех цехах. Было ясно, что работа кипит. Пат Келли, приятель Чешира, смешливый маленький штурман, посмотрел вниз на освещенные улицы и тоскливо заметил, что видит бистро и французских девушек.
Чешир спикировал вниз и начал кружить над заводом на высоте 100 футов. Когда он снова набрал высоту, все огни погасли. Он снова спикировал, и Эстбери, его бомбардир, смог увидеть людей, разбегающихся в разные стороны. В третий раз он спикировал с целью предупреждения, а на четвертом заходе прошелся на высоте всего 50 футов, практически царапая брюхом крыши зданий. Эстбери крикнул:
— Бомбы сброшены!
Кучка ярко сверкающих зажигалок вспыхнула прямо между цехами. Кинокамера «Ланкастера» засняла это.
Мартин спикировал следом, и 2 красных маркера присоединились к зажигалкам. Чешир сообщил:
— Маркеры прямо по центру. Приказываю бомбить.
В «Зеро + 1» (то есть в 00.01) Шэннон сбросил первую бомбу весом 12000 фн с высоты 10000 футов. Она взорвалась посреди зажигалок и разбила их вдребезги, однако также вызвала большой пожар. В течение следующих 8 минут 9 бомб упали прямо на фабрику, одна упала за забором на берегу реки. Последнему пилоту, Никки Россу, не повезло. Он не смог сбросить бомбу, и ему пришлось выполнять новый заход. В «Зеро + 18» его бомба рухнула прямо в кратер бомбы Шэннона.
Чешир покружил над заводом, но ничего не мог различить, кроме огня и дыма. Тогда он повернул домой. Кроме 2 пулеметов никто не пытался помешать налету. Ни один «Ланкастер» не получил пробоин, даже самолет Чешира. [188]
Утром разведывательный самолет принес фотографии, показывающие, что из 48 строений завода половина превратилась в груду щебня, а остальные — в обычные пустые коробки. Цель перестала существовать. Чешир знал, что по крайней мере в отношении незащищенных целей он оказался прав. Кохрейн был восхищен.
(Вскоре в Англию пришло сообщение из Лиможа. Девушки с завода Гном-Рон хотели поблагодарить Королевские ВВС за своевременное предупреждение и были бы рады встретиться с летчиками после войны.)
Боб Хэй также заслужил благодарность за бомбардировку Лиможа. Он и «Говорящая бомба» так хорошо натренировали бомбардиров в работе с прицелом SABS, что НОЧЬЮ с высоты 15000 футов гарантировали 2 прямых попадания в любую цель, 15% бомб в круге радиусом 25 ярдов и 75% бомб в круге радиусом 80 ярдов. Это было замечательное достижение, которое полностью убрало необходимость в услугах «следопытов», так как они никогда не клали маркеры с точностью больше 150 ярдов. [189]