Сражения в Северном море

Необходимое предисловие

Вероятно, читателя удивит появление предисловия в середине книги. Но мы считаем необходимым дать некоторые объяснения перед тем, как приступить к описанию действий на главном театре морской войны в 1914 — 18 годах. Это описание не будет строгой хронологией — как уже отмечалось во вступительной статье, слишком мозаичный характер носили сами события. Стоит ли разрывать описания двух взаимосвязанных ударов немцев по скандинавским конвоям в октябре и декабре 1917 года вставкой с описанием рейда англичан в Гельголанд скую бухту, который они предприняли в ноябре? Или пытаться втолкнуть описания мелких и случайных стычек эсминцев между цепью логически связанных рейдов германских линейных крейсеров к английскому побережью? Наверное, нет. По этой же причине описание Ютландского боя вынесено в отдельный раздел. Он стоит совершенно особняком и по своим масштабам, и по своему значению.

Как известно, британский военно-морской флот, или Королевский Флот, как его называют сами англичане, встретил войну в полной боевой готовности. Ему даже не потребовалось проводить мобилизацию, так как флот провел ее заблаговременно. Как же это произошло?

22 октября 1913 года Первый Лорд Адмиралтейства (морской министр) Уинстон Черчилль предложил Первому Морскому Лорду (главнокомандующему Королевским Флотом) принцу Луи Баттенбергу в целях экономии совместить пробную мобилизацию Третьего Флота (резервного) с ежегодными летними морскими маневрами. Баттенберг согласился, и парламент утвердил это. Приказ на мобилизацию был отдан 10 июля, и она началась 15 июля. 17 — 18 июля состоялся грандиозный смотр кораблей Королевского Флота в Спитхэде. «Это была величайшая концентрация морской мощи, когда-либо существовавшая в истории», — написал Черчилль. 19 июля корабли Первого Флота, он же Флот Метрополии, вышли в Ла-Манш на учения, а 23 июля корабли Третьего Флота были рассредоточены по разным портам для демобилизации. Но успели сделать это лишь несколько малых кораблей. 26 июля стало известно, что Сербия отвергла австрийский ультиматум. Черчилль в это время находился в деревне на отдыхе, и Баттенберг сам приостановил демобилизацию. Это решение часто приписывают Черчиллю, что несправедливо по отношению к адмиралу Баттенбергу. Все описания основываются на мемуарах Черчилля «Мировой кризис», а потому не следует безоговорочно доверять им. Ведь Черчилль только утвердил решение Баттенберга, хотя наверняка они обсуждали эту ситуацию ранее. 28 июля флот был переведен в состояние повышенной готовности. На следующий день Первый Флот покинул Портсмут и в ночь с 28 на 29 июля прошел Дуврский пролив, направляясь к местам будущей дислокации. Первый Флот превратился в Гранд Флит. Его линкоры находились в Скапа Флоу и Кромарти, а линейные крейсера — в Розайте. Одновременно Второй Флот, он же Флот Ла-Манша, был сосредоточен в Портленде.

Когда 1 августа 1914 года началась война, британским Флотом Метрополии командовал 62-летний адмирал сэр Джордж Каллахэн. На следующий день вице-адмирал сэр Джон Джеллико, который был на 7 лет моложе, прибыл в Скапа Флоу, зная, что «при некоторых обстоятельствах» он может быть назначен главнокомандующим. Джеллико уже выражал протест Черчиллю и Баттенбергу против смены командования накануне войны. Теперь он сообщил: «Вы готовите неудачу, если собираетесь выполнить намеченное. Флот полон веры в своего командующего». Однако Первый Морской Лорд и Первый Лорд Адмиралтейства «сомневались, что физические и моральные сила Каллахэна соответствуют падающему на него напряжению». При этом они даже не посчитались с мягко выраженным несогласием короля Георга V. Рано утром 4 августа Джеллико было приказано вскрыть запечатанный конверт, содержавший его назначение на пост командующего армадой, получившей звонкий титул Гранд Флита. У него не оставалось выбора, как проследовать на борт «Айрон Дьюка», а «сэр Джордж Каллахэн был вынужден спешно отправляться на берег, так как флоту было приказано выйти в море в 8.30». Каллахен был назначен командующим военно-морской базой в Норе.

4 августа в 23.00 Адмиралтейство телеграммой приказало всем кораблям Королевского Флота: «Начать военные действия против Германии».

Из приведенного ниже списка исключены корабли, находившиеся на заморских станциях. Эти сведения будут даны в соответствующей части нашего издания.

Развертывание Королевского Флота в августе 1914 года

Гранд Флит

Флагманский корабль ЛК «Айрон Дьюк». Приданы КРЛ «Сафо», ЭМ «Оук».

1-я эскадра линкоров ЛК «Мальборо» (ф), «Сент-Винсент», «Коллингвуд», «Вэнгард», «Колоссус», «Геркулес», «Нептун», «Сьюперб». Придан КРЛ «Беллона».

2-я эскадра линкоров ЛК «Кинг Георг V» (ф), «Аякс», «Сентюрион», «Одейшиес», «Монарх», «Конкерор», «Тандерер», «Орион». Придан КРЛ «Боадицея».

3-я эскадра линкоров ББ «Кинг Эдвард VII» (ф), «Хайберниа», «Африка», «Британия», «Коммонвелф», «Доминион», «Хиндустан», «Зеландия». Придан КРЛ «Бланш».

4-я эскадра линкоров ЛК «Дредноут» (ф), «Беллерофон», «Темерер». 7 сентября прибыли линкоры «Эрин» и «Азинкур». Придан КРЛ «Блонд».

1-я эскадра линейных крейсеров ЛКР «Лайон» (ф), «Принцесс Ройял», «Куин Мэри».

2-я эскадра линейных крейсеров ЛКР «Нью Зиленд» (ф), «Инвинсибл».

2-я эскадра крейсеров БРКР «Шэннон» (ф), «Ахиллес», «Кохрейн», «Наталь».

3-я эскадра крейсеров БРКР «Энтрим» (ф), «Эрджилл», «Девоншир», «Роксборо».

Флот Канала, Портсмут

Флагманский корабль ББ «Лорд Нельсон»

5-я эскадра линкоров ББ «Принс оф Уэлс» (ф), «Агамемнон», «Бульварк», «Лондон», «Венерэбл», «Куин», «Формидебл», «Иррезистебл», «Имплейкебл». Придан КРЛ «Топаз».

Резервный Флот, Девенпорт

6-я эскадра линкоров ББ «Рассел» (ф), «Корнуоллис», «Албемарл», «Дункан», «Эксмут». Придан КРЛ «Дайамонд».

7-я эскадра линкоров ББ «Принс Георг» (ф), «Цезарь», «Маджестик», «Юпитер» (р. Хамбер). Придан КРЛ «Сапфир».

8-я эскадра линкоров ББ «Альбион» (ф), «Канопус», «Глори», «Виндженс», «Голиаф» (Лох Ю), «Оушен» (Куинстаун). Придан КРЛ «Прозерпина».

9-я эскадра линкоров ББ «Ганнибал» (р. Хамбер), «Илластриес» (Лох Ю), «Магнифишент» (р. Хамбер), «Марс» (р. Хамбер), «Викториес» (р. Хамбер).

Эскадра минных заградителей «Андромаха», «Аполло», «Ифигения», «Интрепид», «Латона», «Найад», «Тетис» (бывшие КРЛ)

Флагманы флотилий эсминцев В распоряжении командующего минными силами КРЛ «Аретуза», «Пенелопа».

1-я флотилия — «Фиэрлесс»; 2-я флотилия — «Эктив», позднее добавлен «Галатея»; 3-я флотилия — «Эмфион», позднее добавлен «Андаунтед»; 4-я флотилия — «Керолайн»; 5-я флотилия — нет; 6-я флотилия — «Эдвенчер», «Аттентив»; 7-я флотилия — «Форсайт», «Скирмишер»; 8-я флотилия — «Патфайндер», «Сентинел»; 9-я флотилия — «Форвард», «Пэтрол», 10-я флотилия — «Аурора».

Развертывание Германского Императорского Флота 14 августа 1914 года

Флот Открытого моря

Флагманский корабль ЛК «Фридрих дер Гроссе»

1-я эскадра линкоров ЛК «Остфрисланд», «Тюринген», «Гельголанд», «Ольденбург», «Позен», «Рейнланд», «Вестфален».

3-я эскадра линкоров ЛК «Кайзер», «Кайзерин», «Принцрегент Луитпольд», «Кёниг Альберт». Ожидается вступление в строй «Кёнига».

2-я эскадра линкоров ББ «Пронесен», «Шлезиен», «Гессен», «Лотринген», «Ганновер», «Шлезвиг-Гольштейн», «Поммерн», «Дойчланд» («Эльзас» и «Брауншвейг» находятся на Балтике

1-я разведывательная группа ЛКР «Зейдлиц», «Мольтке», «Фон дер Танн».

2-я разведывательная группа КРЛ «Росток», «Грауденц», «Майнц», «Кёльн», «Страссбург», «Штральзунд», «Кольберг», «Штеттин», «Штуптарт», «Берлин», «Мюнхен».

3-я разведывательная группа БРКР «Роон», «Йорк», «Принц Генрих», «Фридрих Карл».

Различные прочие обязанности

КРЛ «Мюнхен», «Любек», «Гамбург» (флагман подводных лодок), «Фрауэнлоб», «Медуза», «Ариадне», «Нимфе», «Ниобе», «Данциг» (учебный артиллерийский корабль), «Бремен» (перевооружается).

Балтийский флот (В основном устарелые корабли, находящиеся в процессе разоружения)

КРЛ «Амазоне», «Аугсбург», «Любек», «Магдебург», «Ундине», «Тетис», «Газелле»

Приданы Балтийскому флоту (Временно, для операций 7 — 9 сентября) ; БР «Эльзас», «Брауншвейг», БРКР «Блюхер»

Также временно придана 4-я эскадра линкоров.

Новые корабли, проводящие учения (Балтика) ЛКР «Дерфлингер», ЛК «Гроссер Курфюрст».

Резервные корабли

4-я эскадра линкоров (Балтика) БР «Виттельсбах», «Веттин», «Церинген», «Швабен», «Мекленбург».

5-я эскадра линкоров (Балтика) БР «Кайзер Фридрих III», «Кайзер Вильгельм II», «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», «Кайзер Карл дер Гроссе», «Кайзер Барбаросса».

6-я эскадра линкоров (Балтика) ББО «Зигфрид», «Беовульф», «Фритьоф», «Хеймдал», «Гильдебранд», «Хаген», «Один», «Эгир».

Проба сил

Первая Мировая война на море началась бескровным, но предельно драматическим эпизодом. Как известно, Британия не сразу определила свое отношение к начавшему конфликту, и какое-то время Франция формально воевала в одиночку. По крайней мере, император Вильгельм II всерьез рассчитывал, что Британия останется нейтральной, и двусмысленное поведение британского министра иностранных дел лорда Грея укрепляло его в этом ошибочном мнении. Такая ситуация означала смертный приговор французской эскадре, базирующейся на Атлантическом побережье страны. Она состояла из небольшого числа устаревших кораблей, и германский Флот Открытого Моря мог уничтожить ее в считанные минуты. 3 августа контр-адмирал Руйе получил приказ выйти в Дуврский пролив с 8 броненосными крейсерами, чтобы помешать проходу германских кораблей на юг. И около 18.00 на севере показались дымы. Французы вполне могли ожидать встречи с «Мольтке» и «Зейдлицем»... Но вскоре команды французских крейсеров разразились радостными криками. Это оказалась флотилия британских эсминцев по главе с легким крейсером. Появление этих кораблей стало первым указанием на то, что Великобритания не останется в стороне и тоже вступит в войну.

Когда адмирал Джеллико поднял свой флаг на «Айрон Дьюке», ядро Гранд Флита составляли 20 дредноутов, к которым вскоре прибавились еще 2. Эти силы ощутимо превосходили 14 немецких дредноутов. Германия, однако, имела еще 20 броненосцев, поэтому Адмиралтейство сочло необходимым усилить Гранд Флит эскадрой из 8 броненосцев «Кинг Эдуард». Джеллико имел большое количество крейсеров и эсминцев. Против 4 германских линейных крейсеров (включая переходный «Блюхер», который одни называют броненосным крейсером, другие — линейным) он располагал 5 линейными крейсерами под командой вице-адмирала сэра Дэвида Битти. Впрочем, довольно быстро в распоряжении Битти оказались и 3 линейных крейсера, переведенных со Средиземного моря. Во многих отношениях он был антиподом главнокомандующему, но между ними не возникало трений — по крайней мере до 31 мая 1916 года. Хотя Джеллико сочетал свою собственную «нехватку умения не подчиняться» с жестким контролем над Линейным Флотом, у него хватило ума не связывать руки своему «командующему кавалерией», на что Битти ответил лояльностью доверенного лица.

Так почему же, если Гранд Флит был сильнее Флота Открытого Моря, и им командовали два таких отважных человека, прошло почти два года, прежде чем состоялось большое сражение, так и не ставшее генеральным? Стратегия ближней блокады, с помощью которой Корнуоллис и Нельсон заперли Гантома, Латуш-Тревилля и Вильнева в Бресте и Тулоне, теперь стала невозможной. Броненосцы не могли оставаться в море дольше недели, после чего им требовалось пополнить запас угля. Но даже если и обеспечить смену дозорных кораблей, это было нереально. Минные заграждения вынуждали их держаться подальше от вражеских гаваней. Подводные лодки, оставаясь незамеченными, могли потопить линейный корабль единственной торпедой. Двадцать лет назад младенчески наивные американцы осуществили идею ближней блокады в кристально чистом виде. Американский флот запер испанскую эскадру адмирала Серверы в порту Сантьяго на Кубе примитивно просто. Американцы построили свои броненосцы и крейсера полукругом вокруг выхода из порта и стояли на месте, чуть отрабатывая машинами. Но при этом, когда Сервера попытался вырваться из порта, американцы его едва не упустили. Сейчас подобные действия граничили с самоубийством.

Поэтому адмиралы Бриджмен и Баттенберг создали новую стратегию дальней блокады. Флот Открытого Моря должен быть заперт в Северном море британским флотом, базирующимся на Скапа Флоу, вне радиуса действия германских подводных лодок. Легкие крейсера и эсминцы в Гарвиче под командованием коммодора Реджинальда Тэрвитта, чьи выдающиеся способности сделали его единственным из всех командиров, не поменявшим поста в течение всей войны, полностью очистили южную часть моря от вражеских легких сил и минных заградителей. Флот Канала из 17 броненосцев должен был запереть Ла Манш. Но хотя блокада и была подходящей стратегией для сильнейшего флота, конечная цель оставалась прежней — навязать вражескому флоту бой и уничтожить его, как сделал Хок с Конфлансом, выскользнувшим из Бреста и загнанным в Киберонскую бухту. Адмиралтейство ожидало, что это произойдет уже в августе 1914 года, потому что фон Тирпиц часто заявлял, что он создал Флот Открытого Моря для того, чтобы сокрушить оплот британского могущества. Прежде чем истек срок ультиматума Уайтхолла, Джеллико получил приказание выйти из Скапа в море, начав серию бесплодных поисков, так как предполагалось, что Флот Открытого Моря сделает то же самое, пытаясь помешать перевозке Британских Экспедиционных Сил во Францию.

А вскоре состоялось и первое боевое столкновение флотов. Правда, участвовали в нем не слишком внушительные корабли. 4 августа немцы, еще до истечения срока британского ультиматума Германии, выслали в море вспомогательный минный заградитель «Кенигин Луизе», чтобы поставить мины у восточного побережья Англии. 5 августа около полудня его случайно перехватили британские эсминцы «Лэнс» и «Лэндрейл», шедшие в сопровождении легкого крейсера «Эмфион». Бывший пассажирский пароход, вооруженный мелкокалиберными орудиями, конечно, не мог оказать серьезного сопротивления новейшим военным кораблям и был быстро потоплен. Англичане спасли команду заградителя, после чего продолжили запланированный поход к берегам Дании. На обратном пути 6 августа примерно в 6.00 британские корабли, проявив поразительную беспечность, налетели на минное поле, поставленное практически у них на глазах. «Эмфион» подорвался на 2 минах и затонул. При этом погибли 149 англичан и 18 пленных немцев. Такое поразительное легкомыслие британских морских офицеров явилось своего рода символом действий Королевского Флота в новой войне. Понадобилось несколько лету десятки потопленных кораблей и тысячи погибших моряков, чтобы они научились отличать войну от охоты на лис. Но коммодор Тэрвитт в частном письме сообщил, что командир «Эмфиона» капитан 1 ранга Сесил Фоке получил поздравления от короля как первый командир, потерявший корабль в новой войне.

Первый удар Королевский Флот нанес именно там, где этого ждали все. Ждали этого удара и немцы, они готовились именно к такой операции противника, но в результате удивительным образом тоже оказались совершенно не готовы. Императорский флот Германии втягивался в войну с таким же скрипом, как и Королевский Флот.

28 августа британский флот вторгся в вотчину немцев и дал бой дозорным силам противника у острова Гельголанд. Штаб британского флота решил прикрыть набег на Остенде, отвлечь внимание противника и попытаться уничтожить часть дозоров, развернутых в Гельголандской бухте. Была еще одна причина. 21 и 23 августа маленькие группы германских легких сил совершили 2 выхода в южную часть Северного моря. Это убедило Адмиралтейство спешно принять план командира 8-й флотилии под-, водных лодок отважного коммодора Роджера Кийза. Противника следовало поставить на место.

По плану Гарвичские силы Тэрвитта должны были атаковать вражеские патрули в Гельголандской бухте на рассвете 28 августа. Этот план предусматривал не только удар по патрульной флотилии миноносцев и поддерживающей ее паре легких крейсеров. Нет, Кийз намеревался выманить в море главные силы германского флота, чтобы подвести их под удар 7 подводных лодок типа D и Е, расположенных к северу и западу от Гельголанда. Е-4, Е-5, Е-9 должны были находиться севернее и южнее Гельголанда, Е-6, Е-7 и Е-8 — западнее. Командовать субмаринами намеревался сам Кийз с эсминца «Лурчер» в сопровождении «Файрдрейка». О такой мелочи, как организация взаимодействия надводных кораблей и подводных лодок, никто не подумал. И, как часто случается на войне, планы начали рушиться с самого начала. Джеллико собирался задействовать весь Гранд Флит, однако Адмиралтейство не захотело рисковать, и разрешило использовать только Эскадру Линейных Крейсеров и 1-ю эскадру легких крейсеров коммодора У.Э. Гуденафа, а вдобавок оно не сумело проинформировать Тэрвитта и Кийза, что привлекает их к операции. Кроме того, Битти и Гуденаф остались в неведении, что в районе операции действуют британские подводные лодки. К счастью, опасное неведение Тэрвитта было рассеяно вовремя после случайной встречи его соединения и эскадры Гуденафа на рассвете 28 августа.

После этой встречи в 70 милях севернее Гельголанда Тэрвитт на легком крейсера «Аретуза» повел в атаку 16 эсминцев 3-й флотилии. За ним шел капитан 1 ранга Блант на легком крейсере «Фиэрлесс» вместе с 15 эсминцами 1-й флотилии. 5 крейсеров типа «Таун» Гуденафа действовали в качестве ближнего прикрытия в 8 милях позади. 5 линейных крейсеров Битти — «Лайон», «Куин Мэри», «Принцесс Ройял», а также более старые «Инвинсибл» и «Нью Зиленд» — ожидали развития событий в 40 милях к северо-западу. Джеллико вывел в море и свой Гранд Флит, однако занялся тактическими учениями.

Утром 28 августа в море находились 9 новых германских эсминцев 1-й флотилии. Они были развернуты полукругом примерно в 35 милях от плавучего маяка Эльба. Дозорную завесу поддерживали легкие крейсера «Хела», «Штеттин» и «Фрауэнлоб», находящиеся в 15 милях от того же маяка. В Гельголандской бухте находилась 5-я флотилия эсминцев (10 единиц) и 8 подводных лодок. В устье реки Везер стоял легкий крейсер «Ариадне», а в устье реки Эмс — легкий крейсер «Майнц». Легкие крейсера «Кёльн», «Страссбург» и «Штральзунд» стояли в Вильгельмсхафене. Благодаря своей малой осадке, они могли выйти в море в любое время, тогда как линкоры во время отлива были лишены этой возможности.

Погода была тихой, дул слабый северо-западный ветер, над морем стоял густой туман. Это ограничивало видимость примерно 4 милями. В результате бой вылился в серию разрозненных столкновений, и говорить о координации действий было сложно.

Примерно в 5 утра подводная лодка Е-7 выпустила 2 торпеды в эсминец G-194, однако они прошли мимо. Эсминец немедленно сообщил об этом происшествии адмиралу Хипперу. Тот приказал командующему минными силами Флота Открытого Моря контр-адмиралу Маассу выслать 5-ю флотилию для преследования лодки.

Примерно в 7.00 Тэрвитт заметил эсминец G-194 из состава патрульной флотилии, которые охотились за подводными лодками Кийза. Он немедленно открыл огонь и ринулся в погоню, но неприятель постарался укрыться в пелене тумана, которая ограничивала видимость 5 милями. G-196, находившийся в линии дозора справа от G-194, тоже заметил британские корабли и сообщил о них по радио. Немного позднее V-187, стоявший левее G-194, передал по радио, что видит 2 британских крейсера. Но при передаче сообщений по радио произошла неизбежная заминка, и эсминцам пришлось одним выдерживать бой с превосходящими силами англичан, прежде чем адмирал Маасе на «Кёльне» узнал о происходящем.

Хиппер приказал легким крейсерам «Штеттин» и «Фрауэнлоб» идти на помощь эсминцам. Линейные крейсера «Зейдлиц», «Мольтке» и «Фон дер Танн», а также броненосный крейсер «Блюхер» начали разводить пары. На береговых батареях Гельголанда слышали ожесточенную канонаду, но густой туман не позволял артиллеристам увидеть хоть что-то.

Англичане настойчиво преследовали отходящие германские эсминцы, ведя огонь с дальней дистанции. И постепенно германские корабли начали получать повреждения. S-13 и V-1 начали отставать, передав, что не могут держать скорость. V-1 получил 2 попадания, и его скорость упала до 20 узлов. От неминуемой гибели эсминец спасло внезапное появление крейсера «Штеттин». Он вступил в перестрелку с англичанами и позволил кораблям 5-й флотилии скрыться. Сам «Штеттин» получил попадание 1 снарядом и тоже отошел под прикрытие береговых батарей.

Теперь под огонь англичан попали старые миноносцы, превращенные в тральщики. D-8 и Т-33 были серьезно повреждены, их экипажи понесли большие потери. И снова появление крейсера спасло малые корабли. На сей раз это был более старый корабль «Ариадне». Он завязал жаркий бой с «Аретузой» и «Фиэрлессом» вблизи западного берега Гельголанда. Крейсер «Аретуза» был слишком новым кораблем, гораздо более мощным. Однако его неопытная команда практически не умела стрелять, поэтому шансы были равны. Английский корабль получил 25 попаданий, временами на нем могло стрелять только 1 орудие. Но все-таки бой прервал «Фрауэнлоб». Когда его мостик был уничтожен 152-мм снарядом, немцы поспешили укрыться за островом, однако они успели повредить машины «Аретузы». После этого соединение Тэрвитта начало запланированный поиск в западном направлении, который привел к новым контактам с миноносцами германской 1-й флотилии.

Они вновь бросились укрываться в тумане, но их лидер V-187 был отрезан от базы «Фиэрлессом» и сопровождавшими его эсминцами. Эсминец попытался отойти к устью реки Яде, но в 8.45 натолкнулся в тумане на 2 четырехтрубных крейсера. Плохая видимость сыграла с немцами злую шутку, они приняли эти корабли за «Страссбург» и «Штральзунд». На самом деле это были «Ноттингем» и «Лоустофт», посланные Гуденафом на помощь эсминцам. Они открыли огонь с дистанции всего 20 кабельтов. Как вспоминал один из офицеров V-187:

«Огонь неприятеля был очень сильным. В 9.05 получило попадание турбинное отделение. Капитан Лехлер получил тяжелое ранение, и я отдал приказ подготовить подрывные заряды и сам встал за руль, чтобы попытаться таранить ближайший вражеский эсминец: Однако эсминец не слушался руля и двигался слишком медленно. После того, как кончились снаряды, я приказал взорвать подрывные заряды и покинуть корабль. V-187 затонул с поднятым флагом. Английские эсминцы спустили шлюпки, чтобы подобрать экипаж. Меня приняли на «Лизард» и очень хорошо со мной обращались».

Прежде чем «Дифендер» успел принять свою шлюпку, появился «Штеттин» и открыл огонь, не разобравшись в происходящем. Англичане поспешно отошли, бросив шлюпки. Но тут появилась подводная лодка Е-4, и удирать пришлось уже германскому крейсеру. Капитан-лейтенант Э.У. Лэйр поднялся на поверхность и снял англичан со шлюпок. На прощанье он указал немцам курс на берег и снова погрузился.

Первая фаза боя завершилась. Немцы потеряли всего 1 эсминец, хотя находились в исключительно сложном положении. Британские эсминцы собрались возле своих флагманов, «Аретуза» отчаянно пытался исправить повреждения, которые снизили его скорость. А затем неразбериха в британском Морском Генеральном Штабе принесла первые плоды. Кийз заметил Гуденафа и принял его за врага. В результате Тэрвитт повернул назад на помощь «Лурчеру» и «Файрдрейку» и приказал 1-й эскадре легких крейсеров искать нового противника — то есть самих себя. К счастью, Кийз вскоре опознал «Саутгемптон» — хотя не раньше, чем одна из его подводных лодок безуспешно атаковала крейсер. В свою очередь один из крейсеров попытался протаранить Е-6, которая спаслась только аварийным погружением. Более того, когда Гуденаф сообщил, что он уходит из района действия подводных лодок Кийза, чтобы избежать новых инцидентов, Битти решил рискнуть и приказал ему возвращаться для поддержки Тэрвитта, а тому — возобновить прерванный поиск неприятеля.

Отвага Битти была вознаграждена. В 11.00 уже слегка поврежденный «Аретуза» принял бой со «Страссбургом». Он первым из легких крейсеров покинул гавань, когда пришло сообщение о рейде Тэрвитта. Опять туман помог англичанам. Немцы приняли «Аретузу» и «Фиэрлесс» за гораздо более сильные крейсера типа «Таун» и открыли огонь с большой дистанции. Немного позднее 1-я флотилия эсминцев загнала «Страссбург» обратно в туман.

В 11.30 вышедший из Эмса «Майнц» заметил «Аретузу». «Фиэрлесс» вместе с эсминцами открыл по нему огонь, и он начал отходить на север. В 11.45, как писал один из его офицеров:

«внезапно была замечена масса дыма от 3 крейсеров типа «Бирмингем». «Майнц» круто повернул вправо, и их залпы начали рваться у борта. Вскоре последовало и первое попадание. Наш огонь был направлен на этих новых противников, и мы шли на SSW со скоростью 25 узлов, сильно дымя. Еще один крейсер типа «Бирмингем» появился слева, а дальше впереди — 6 эсминцев. В бою с ними руль был заклинен подводным попаданием, и, хотя левая машина была остановлена, «Майнц» медленно покатился вправо, пока снова не попал под огонь первых 3 крейсеров. К 12.20 большинство наших орудий и их расчеты были уничтожены».

«Майнц» проявил безмерную отвагу. В конце концов он был совершенно разгромлен, средняя часть корабля стала пылающим адом. На нем уцелело одно орудие на носу и одно на корме, которые яростно отстреливались», — писал один из офицеров Тэрвитта. При этом «Майнц» ожесточенно отстреливался, накрыв эсминцы «Либерти», «Лаэртес» и «Лорел». На первом из них даже был убит командир. Но когда крейсер получил торпеду в левый борт в районе миделя, его положение стало безнадежным. Капитан приказал команде покинуть корабль и вышел из боевой рубки, но был тут же убит. Затем англичане прекратили стрелять и с большой энергией начали подбирать спасшихся из воды. «Майнц» продержался на плаву до того, как появились линейные крейсера Битти, тяжелые орудия которых и прикончили беспомощный корабль. Эсминец Кийза «Лурчер» сумел подойти к борту крейсера и снять раненых прежде, чем в 13.10 «Майнц» перевернулся и затонул.

За час до этого Тэрвитт столкнулся с новой угрозой. Его соединение вступило в бой с «Кёльном», флагманским кораблем контр-адмирала Маасса, командира минных сил Флота Открытого Моря. Он спешно вышел из Вильгельмсхафена «на звук орудийных выстрелов». К «Кёльну» присоединился и «Страссбург». Оба германских крейсера были отогнаны, но успели нанести серьезные повреждения «Лаэртесу», «Лорелу» и «Либерти». Но самое худшее было впереди. В 12.30 появились еще 3 германских легких крейсера — «Штральзунд», «Данциг» и старый «Ариадне», вместе с ними шел «Штеттин». Тэрвитт и Блант, не колеблясь, вступили в бой с ними, но после повреждения «Аретузы» и 3 эсминцев Гарвичское соединение могло быть разгромлено. Часом раньше, как вспоминает Битти:

«сообщения [от Тэрвитта и Бланта], пришедшие в 11.25, 11.28 и 11.30, были первыми новостями, которые мы получили с 9.55 о движении флотилий и о результатах боя, который шел уже три с половиной часа. Ситуация стала критической. Флотилии с 8.00 прошли только 10 миль, вражеская база находилась в 26 милях у них в тылу. Еще одна база находилась в 25 милях сбоку, что создавало угрозу настоящей катастрофы. В 11.30 я решил, что единственный возможный способ разрешения кризиса — двинуть линейные крейсера на большой скорости на восток. Оказать действенную поддержку могли только подавляющие силы, и я не считал 1 эскадру легких крейсеров достаточно сильной для этого. Я отдавал себе отчет об опасностях для моей эскадры со стороны вражеских субмарин, наших подводных лодок и тяжелых кораблей противника, если они выйдут».

«Прав ли я, забираясь в это осиное гнездо с тяжелыми кораблями? Если я потеряю хоть один, это будет страшным ударом для страны», — сказал Битти своему флаг-капитану. Совет Четфилда резко отличался от того, что дал Рэй Трубриджу месяцем раньше. «Конечно, мы должны идти», — ответил он. Это убедило Битти принять скалькулированный риск, и его отвага была сполна вознаграждена. В 11.35 Эскадра Линейных Крейсеров на большой скорости пошла на OSO, чтобы помочь Тэрвитту. «Лайон» развил более 28 узлов, и вскоре после 13.30

«прямо впереди нас (писал один из офицеров эсминцев Тэрвитта) торжественной процессией, будто слоны среди своры тявкающих шавок, появились наши линейные крейсера. Какими могучими они выглядели, совершенно потрясающими! Мы нацелили их на наших последних врагов, и они вышли на поле боя. Мы пошли на запад, а они двинулись на восток, и вскоре мы услышали грохот их орудий».

Первым на пути линейных крейсеров оказался «Кёльн». Этот крейсер только что выскочил из завесы тумана и атаковал «Аретузу» и 3-ю флотилию эсминцев. В 12.37 линейные крейсера открыли по нему огонь. Он получил тяжелые повреждения, но сумел временно укрыться в тумане. Потом настал черед «Ариадне». Этому крейсеру повезло немногим больше. По воспоминаниям офицеров:

«Лайон» и еще один английский линейный крейсер вели по нам огонь около получаса с дистанции 6000 — 3000 ярдов и добились множества попадания. Многочисленные пожары потушить не удалось, так как была уничтожена пожарная магистраль. Около 13.30 неприятель отвернул на запад. Оставаться на борту стало невозможно из-за жары и дыма, начали взрываться боеприпасы. Экипаж собрался на полубаке и трижды прокричал «Ура!» в честь кайзера, после чего запел «Дойчланд юбер аллее». Незадолго до 14.00 подошел «Данциг» и спустил шлюпки, чтобы снять раненых. Остатки экипажа попрыгали в воду и поплыли к «Данцигу» и «Штральзунду». Затем пожары начали стихать, и взрывы стали менее частыми. Я попросил капитана «Штральзунда» взять «Ариадне» на буксир. Но в 15.10 крейсер накренился на левый борт и перевернулся. Мы потеряли 59 человек убитыми и 43 ранеными».

Туман, который укрыл в последний час «Ариадне», спас «Данциг», «Штральзунд», «Страссбург» и «Штеттин» от такой же судьбы. Но «Кёльну» повезло меньше, точнее сказать, вообще не повезло. Битти получил ошибочное сообщение от эсминцев, что немцы разбрасывают плавающие мины. Он решил больше не искушать судьбу и приказал отходить. Но в 13.25 с линейных крейсеров снова заметили «Кёльн». Два залпа послали германский крейсер на дно вместе с адмиралом Маассом, его флаг-капитаном и всем экипажем, кроме одного человека.

Когда после 13.00 Битти потерял контакт с противником, он приказал всем британским силам отходить, поэтому поврежденные корабли Тэрвитта смогли скрыться, прежде чем на сцене появились германские тяжелые корабли. Вскоре после поворота на обратный курс Эскадра Линейных Крейсеров заметила одинокий корабль на расстоянии 8000 ярдов. Это был «Страссбург». Но так как большинство германских крейсеров имело 3 трубы, а этот — 4, на кораблях Битти ошибочно предположили, что перед ними один из крейсеров Гуденафа. Когда, наконец, решили разобраться, что это за корабль, он исчез в тумане, который сыграл такую большую роль в ходе боя.

Все Гарвичские силы, включая тяжело поврежденный флагман Тэрвитта и эсминец «Лорел», которые пришлось тащить на буксире, благополучно прихромали домой. То же самое сделала флотилия Кийза, благополучно выбравшаяся из осиного гнезда без дальнейших происшествий. Но знаменательный день мог закончиться совсем по-другому, если бы проворство, которое проявили 6 германских легких крейсеров, бросившись в море на помощь патрулирующим «Фрауэнлобу» и «Штеттину», оказалось присуще и 1-й Разведывательной группе контр-адмирала Франца Хиппера. Линейным крейсерам «Блюхер», «Мольтке», «Зейдлиц» и «Фон дер Танн», стоящим на рейде Вильгельмсхафена, в 8.20 было приказано поднимать пары. «Фон дер Танн» был готов поднять якорь в 10.15. Но ему приказали дожидаться «Мольтке», который был готов к 12.10. Эти корабли уже не успевали помешать Битти потопить «Ариадне»; так же напрасной была попытка Хиппера преследовать Эскадру Линейных Крейсеров, так как его флагман «Зейдлиц» был вынужден дожидаться 15.00, чтобы с приливом пересечь бар. Ингеноль вообще не сориентировался в обстановке. Только в 13.25 он приказал своим линейным кораблям начать разводить пары. И лишь в 13.35, после сообщения «Штральзунда» о встрече с британскими линейными крейсерами, командующий Флотом Открытого Моря приказал своим легким крейсерам отходить.

Бой был, несомненно, британской победой. 3 германских легких крейсера и 1 эсминец были потоплены, погибли 712 офицеров и матросов, были ранены 149 человек, попал в плен 381 человек. Среди погибших оказался контр-адмирал Маасе, командующий минными силами германского флота, среди пленных был сын адмирала Тирпица. У англичан был поврежден 1 легкий крейсер и 3 эсминца, все вскоре были отремонтированы, погибло 32 человека, а 55 были ранены. Героем дня стал Битти, в нем ожил дух Нельсона. Однако этот рейд едва не закончился катастрофой, поэтому не следовало и думать повторить его. План Кийза был раскритикован как опрометчивый. Его попытка управлять флотилией подводных лодок с пары эсминцев в таких опасных водах оказалась неэффективной. Адмиралтейству стала ясна необходимость четкой формулировки приказов на операции в Северном море для того, чтобы наладить взаимодействие участвующих соединений и чтобы избежать потопления своих кораблей своими же подводными лодками. Был еще один урок, имевшие роковые последствия в будущем. Немцы учли его и постарались тщательно скрыть от врага. Британские снаряды были очень плохого качества. Они взрывались при попадании, не проникая вглубь корабля, и не причиняли серьезных повреждений. Вместо этого наносились лишь поверхностные разрушения.

Немцев многому научила эта первая битва Императорского Флота. Внешнюю патрульную линию субмарин, находившуюся в 60 милях от Гельголанда, следовало отнести дальше, чтобы она могла вовремя предупредить о новых британских вылазках. Следовало поставить дополнительные минные заграждения, чтобы превратить их в реальное препятствие. Патрульные миноносцы и поддерживающие их легкие крейсера не должны рисковать, ввязываясь в бой с соединением, которое может оказаться более сильным. Им следует отходить под прикрытие орудий Гельголанда. Врагу следует навязывать бой эскадрой полного состава, а не одиночными кораблями, выходящими в море по мере разведения паров. Более важным, чем эти профессиональные выводы, был моральный эффект этого поражения, которое, по словам фон Тирпица, «роковым образом повлияло на последующие действия флота». Если «чудо на Марне» рассеяло надежды кайзера на быструю победу на суше, то битву при Гельголанде он воспринял как подтверждение того, что Британский флот по-прежнему полон наступательного духа, торжествовавшего в Наполеоновских войнах. Поэтому он сделал свои запрещающие инструкции еще более жесткими, дал понять флоту, что тот должен «действовать сдержанно и избегать боев, которые могут привести к большим потерям».

Британские силы в бою у острова Гельголанд

1-я эскадра линейных крейсеров ( вице-адмирал Битти)

Лайон, Куин Мэри Принцесс Ройял

Отряд крейсеров «К» ( контр-адмирал Мур)

Инвинсибл, Нью Зиленд

7-я эскадра крейсеров ( контр-адмирал Кристиан)

Юриалес, Бекчент, Кресси, Хог, Абукир

1-я эскадра легких крейсеров (коммодор Гуденаф)

Саутгемптон, Бирмингем, Фалмут, Ноттингем, Лоустофт

3-я флотилия эсминцев ( коммодор Тэрвитт)

Аретуза (КРЛ), Лукаут Ларк, Лэфорей Леонидас, Лэнс, Лоуфорд Лиджен, Липнет, Луис Леннокс, Лэндрейл, Лидьярд Лорел, Либерти, Лизандер Лаэртес

1-я флотилия эсминцев ( капитан 1 ранга Блант)

Фиэрлесс (КРЛ), Ахерон Феррет, Лизард Эттэк, Форестер, Лэпуинг Хайнд, Друид, Феникс Арчер, Дифендер, Бэджер Эриэл, Госхок, Бивер Джакел, Сэндфлай

Подводные лодки ( коммодор Кийз)

Лурчер (ЭМ), Файрдрейк (ЭМ), Е-4, Е-5, Е-6, Е-7, Е-8, Е-9, D-8

Рейды линейных крейсеров

В течение сентября германские корабли так и не вышли из Гельголандской бухты. Власть воинственного Тирпица была ограниченной. За проведение морских операций отвечал Адмиралштаб фон Поля, а не Рейхсмаринеамт статс-секретаря по делам флота. Главной задачей фон Поля было не вызвать неудовольствия кайзера, который так же мало понимал в морской войне, как и Наполеон. Уверившись, что его армия быстро возьмет Париж, кайзер не слишком беспокоился, что его флоту противостоит флот, «имеющий преимущество сотен лет гордых традиций, которые давали всем ощущение превосходства, основанное на великих деяниях прошлого». Однако не только нехватка сил заставила кайзера принять доктрину «fleet in beeng». Фон Тирпиц и фон Поль предполагали, что британский флот прибегнет к тесной блокаде, которая позволит им уменьшить превосходство Гранд Флита путем использования мин и торпед. Они также считали, что необходимо сохранить Флот Открытого Моря, чтобы помешать высадке англичан на побережье Северного моря.

Была, однако, еще одна причина, по которой Гранд Флит больше не повторял подобных вылазок. 9 августа «Бирмингем» протаранил U-15, и это дало Джеллико доказательство, что германские подводные лодки могут действовать в северной части Северного моря. Более зловещим было сообщение 1 сентября: субмарина замечена в гавани Скапа! Это сообщение оказалось ложным, но такая опасность была вполне реальной. 23 ноября U-18 проникла в Пент-ланд-Форт и Хокса-Саунд. Ее перископ был замечен, и патрульный эсминец «Гарри» протаранил лодку и повредил перископ. Это вынудило капитан-лейтенанта фон Хеннига подняться на поверхность. Его экипаж был взят в плен, Фон Хенниг не нашел целей, потому что тревога 1 сентября убедила Джеллико — Адмиралтейство ошибалось, считая Оркнейские острова недоступными подводным лодкам. До усиления обороны Скапа Флоу ему пришлось передвинуть свою базу в Лох Ю на западное побережье Шотландии, а после сообщения 7 октября о появлении подводных лодок и там — еще дальше, в Лох Силли на севере Ирландии. Более сильный флот стремительно отступал. Можно ли найти более блестящий пример кризиса идеи «fleet in being»? Однако эта гавань слишком далеко от Северного моря, и Гранд Флит мог использовать ее только для заправок, все время находясь в море, что вело к различным неприятностям. В конце октября Джеллико имел 23 дредноута и 7 линейных крейсеров под своим командованием, из них 4 модернизировались, а 2 ремонтировались после столкновения. «Одейшиес» погиб, подорвавшись на единственной мине. Для охоты за вражескими крейсерами в отдаленных водах Адмиралтейству пришлось отрядить «Инвинсибл», «Инфлексибл» и «Принцесс Ройял». Так как умный, не слишком активный адмирал фон Поль мог в любой день двинуть в море свои 16 дредноутов и 5 линейных крейсеров, силы Гранд Флита в данный момент не превышали немецкие. Но и это еще не все. Годы, проведенные в Адмиралтействе, убедили Джеллико, что германские корабли построены лучше английских (что подтвердил подрыв «Гебена» на трех минах, тогда как «Одейшиес» затонул после одной). Джеллико с уважением относился к боевым качествам Императорского Германского Флота, учитывая отвагу, проявленную экипажем «Майнца».

На эпизоде гибели «Одейшиеса» мы остановимся немного подробнее. 27 октября, выходя на артиллерийские учения, он подорвался на мине, поставленной немецким вспомогательным крейсером «Берлин». Тот поставил около 200 мин у берегов Ирландии, после чего ушел в Норвегию и был там интернирован. Около 9.00 под левым бортом линкора произошел взрыв, и в машинное отделение начала поступать вода. К счастью, рядом находился собрат печально известного «Титаника» трансатлантический лайнер «Олимпик». Его командир сумел взять «Одейшиес» на буксир, и начало казаться, что линкор будет спасен. Но погода ухудшилась, поднялась сильная волна, и вода начала затоплять один отсек за другим. Команде пришлось покинуть линкор. Рядом находился легкий крейсер «Ливерпуль», который стал свидетелем последних минут новейшего линкора. На нем произошел сильнейший взрыв, после чего «Одейшиес» быстро затонул. Обломками был убит 1 матрос на «Ливерпуле». Считается, что главной причиной гибели «Одейшиеса» стала «неисправность люков, неправильное устройство дверей в подводной части, которые неплотно задраивались». Но, скорее всего, эта гибель была следствием полной неопытности команды, не имевшей понятия о борьбе за живучесть. Слишком все происшедшее напоминает гибель японского авианосца «Синано», который тоже затонул от сравнительно небольших повреждений. Ведь линкоры «Ямато» и «Мусаси», имевшие ту же самую конструкцию корпуса, получили в несколько раз больше торпед и бомб перед тем, как пойти на дно.

Все это вынудило британского главнокомандующего сообщить в Адмиралтейство 30 октября 1914 года:

«Изучение германских методов ведения войны делает возможным предсказать вероятный образ тактических действий в столкновении двух флотов. Они в значительной мере надеются на подводные лодки, мины и торпеда, а потому постараются как можно шире их использовать. Однако они не могут полностью положиться на имеющиеся минные заградители и субмарины, если столкновение не произойдет в южной части Северного моря. Поэтому моей задачей будет навязать им генеральное сражение в его северной части».

Но сражение не могло состояться, если Флот Открытого Моря не рискнет выбраться дальше, чем он делал это до сих пор. А будет ли так — ни Адмиралтейство, ни Джеллико не знали. Кроме стратегических заключений, Джеллико сделал ряд тактических замечаний. Он предполагал, что подводным лодкам, действующим вместе с германским линейным флотом,

«можно противодействовать умелым маневрированием, по возможности отказываясь следовать в предлагаемом направлении. Если неприятель отвернет от нас, я предположу, что он собирается навести нас на мины или подводные лодки, и откажусь от преследования. Это может дать в результате невозможность навязать противнику бой так быстро, как хотелось бы, однако новые методы войны требуют создания новой тактики. Если они не будут поняты, то могут вызвать неприязнь ко мне, однако вполне возможно, что половина нашего флота будет выведена из строя подводными атаками прежде, чем заговорят пушки. Мерами безопасности будут фланговые обходы до начала боя. Это уведет нас с той почвы, на которой хочет сражаться неприятель, и, возможно, он откажется следовать за мной. Но я уверен, что если два линейных флота находятся в пределах прямой видимости, то после ряда маневров на большой скорости я сумею сблизиться с врагом без риска».

Чтобы предложить такие осторожные методы Адмиралтейству, которое едва не отдало под суд адмирала Трубриджа еще до завершения следствия, которое возглавляли столь агрессивные деятели, как Фишер и Черчилль, требовалось немалое мужество. Уроки морской истории подсказывали Джеллико, что Британия редко добивалась побед на море за счет превосходства сил. При Сент-Винсенте Джервис имел только 15 линейных кораблей против 27 испанских. По словам германского вице-адмирала Ливониуса: «Гений капитанов и адмиралов приносил Британии славные победы». Джеллико не мог сказать, что сталь и пар уменьшили значение человеческого фактора, так как Того уничтожил при Цусиме более сильного противника. Однако, хотя адмирал сэр А. К. Уилсон доказывал, что подводным лодкам трудно действовать совместно с надводным флотом, Адмиралтейство заверило Джеллико, что оно «полностью уверено в продуманности его тактики ведения боя». Фишер, по правде говоря, был больше заинтересован способом выпутаться из сложившегося по Фландрии тупика. Черчилля захватила идея высадить па побережье Балтики армию с армады в 600 кораблей всего в 90 милях от Берлина. Абсолютно неэффективный Морской Генеральный Штаб ничего не возразил против этого бреда. Даже после катастрофической кампании на Галлиполли, приведшей к замене Первого Лорда Адмиралтейства и Первого Морского Лорда в мае 1915 года Бальфуром и адмиралом сэром Генри Джексоном, Адмиралтейство и Джеллико не изменили взглядов на методы использования Гранд Флита. «Я несу полную ответственность за ответ, предложенный Первым Морским Лордом. На первой фазе войны не было никакой необходимости искать боя, кроме как при наилучших обстоятельствах. Но я не несу никакой ответственности за происшедшее в Ютландском бою, который произошел при ином соотношении сил, чем в октябре 1914 года», — писал Черчилль.

Комментарии тактики Джеллико лучше отложить. Однако его решение не дать завлечь себя в южную часть Северного моря — вполне разумно. Такая осторожность противоречила традициям, но адмиралы прежних лет не сталкивались с минами и подводными лодками. Стремиться к уничтожению врага, рискуя поражением и потерей «господства на море, а также прорывом блокады, было нельзя. Слова Черчилля, что Джеллико являлся «единственным человеком по обе стороны фронта, который мог за полдня проиграть войну», конечно, преувеличение, но обратное заявление было бы абсолютно неверным. Решительная победа англичан над Флотом Открытого Моря мало ослабила бы позиции германской армии на европейских фронтах, хотя она освободила бы эсминцы для борьбы с подводными лодками и, вероятно, позволила бы британской эскадре войти в Балтийское море. В результате осторожности Джеллико и запретов кайзера генеральное сражение задержалось почти на два года, но произошел ряд мелких стычек.

16 октября германские войска заняли Зеебрюгге, и командование флота решило немедленно использовать этот успех. 17 октября германские миноносцы S-115, S-117, S-118, S-119 вышли из Эмса, чтобы поставить мины в устье Темзы. В случае необходимости они могли укрыться в Зеебрюгге. Англичане, узнав о выходе миноносцев, отправили к берегам Голландии на перехват новый легкий крейсер «Андаунтед» и эсминцы «Лэнс», «Леннокс», «Лиджен» и «Лойял». Около 14.00 английская эскадра заметила германские корабли и атаковала их. Маленькие и старые миноносцы отчаянно сопротивлялись, но исход боя был предрешен. В 16.30 затонул последний из германских миноносцев. Немцы потеряли 245 человек убитыми, 30 человек попали в плен. У англичан 1 человек был убит и 4 ранены.

После этого фон Ингеноль потребовал, чтобы ему дали возможность отомстить. Адмирал штаб ответил, что хотя «линейные силы должны избегать тяжелых потерь, возражений против использования линейных крейсеров для причинения урона врагу нет». Горячка первых дней войны довольно быстро прошла. И теперь быстро перед германским командованием появился вопрос: как вынудить англичан к сражению, которого они явно не желали?

Обстрел Ярмута 3 ноября 1914 года

Несмотря на все успехи подводных лодок, серьезно ослабить Гранд Флит немцам не удалось. Гибель «Одейшиеса» англичане успешно скрывали почти год. Поэтому адмирал Ингеноль обратился в Адмиралштаб с предложением выманить часть сил вражеского флота путем удара по берегам Англии. Именно эта идея станет основой всех последующих операций Флота Открытого Моря до самого конца войны. Но в ней крылось изначально порочное зерно. Предположим, операция удалась, и англичане потеряли 3 — 4 дредноута. Это как-то меняет стратегическую ситуацию? Нет. Германский флот по-прежнему остается запертым в Кильской бухте, англичане сохраняют преимущества стратегического положения, сохраняют блокаду и, что самое важное, сохраняют превосходство в силах. Что делать немцам дальше? Повторять операцию в надежде на успех? Но это значит — строить всю военную стратегию в расчете на слепой случай. Известный французский математик д'Аламбер как-то сказал: «Теоретически возможно, что шрифт, выброшенный из окна типографии на мостовую, сложится в текст «Илиады». Но если мне скажут об этом, я пальцем не шевельну, чтобы пойти и проверить». Два раза подряд удача не улыбается одному из противников, рассчитывать на это было бы наивно. Может быть, именно поэтому кайзер запретил использование главных сил флота и разрешил задействовать только линейные крейсера. 20 октября фон Ингеноль получил приказ выставить еще одно минное заграждение у Фёрт-оф-Форта. После этого был разработан план постановки мин между Лойстофтом и Ярмутом. Для прикрытия заградителей 1-я и 3-я эскадры линейных кораблей развертывались в районе Тершеллинга, то есть они. не выходили за очерченные кайзером границы. Так как легкие крейсера не успевали закончить постановку до рассвета, было решено обстрелять вражеское побережье с линейных крейсеров, чтобы отвлечь внимание англичан.

2 ноября в 16.30 из Вильгельмсхафена под флагом адмирала Хиппера вышли линейные крейсера «Страссбург» и «Грауденц». В 3 милях позади них шли линейные крейсера «Зейдлиц», «Мольтке» и «Фон дер Танн», а также броненосный крейсер «Блюхер». За ними следовали легкие крейсера «Кольберг» и «Штральзунд». Через полтора часа в море вышли линейные корабли.

Рано утром 3 ноября старая британская канонерка «Хэлсион», производившая траление северо-восточнее Ярмута, была замечена германскими кораблями. Хиппер приказал «Зейдлицу» потопить ее, однако канонерка сумела скрыться. Ей помогли старые миноносцы «Лайвли» и «Леопард», прикрывшие ее дымовой завесой. Канонерка потеряла всего 3 человека раненными и передала по радио сообщение о появлении германских кораблей. Немцы не преследовали уходящие английские корабли из опасения налететь на мины.

В 8.30 линейные крейсера начали обстрел берега. Из-за густого тумана огонь велся вслепую и не дал совершенно никаких результатов. Одновременно «Штральзунд» начал постановку мин, которую закончил в 8.56. Дальше началось то, что именуется военно-морским бардаком. Около полудня в Лоустофт пришел английский траулер, который видел постановку, и сообщил о новом заграждении. Несмотря на это, вышедшая в море подводная лодка D-5 пошла прямо на мины, подорвалась и затонула. Из ее экипажа спаслись только 4 человека. Примерно в 11.00 через это же заграждение благополучно прошел легкий крейсер «Аурора».

Получив сообщение об обстреле Ярмута, Адмиралтейство приказало легким крейсерам «Андаунтед» и «Аурора», находившимся в море, следовать туда. Гарвичские Силы должны были выдвинуться к Тершеллингу, чтобы отрезать немцам путь к отступлению. Когда выяснилось, что в составе эскадры противника имеются линейные крейсера, в море была отправлена 1-я эскадра линейных крейсеров. Одновременно 3 эскадры линкоров были направлены из Лох Силли в Скапа Флоу. Часть старых броненосцев переводилась из Портленда в Портсмут и в устье Темзы. Однако Ярмут находился слишком далеко на юге, чтобы Гранд Флит мог появиться на сцене вовремя. Тэрвитт также не сумел перехватить возвращающиеся германские корабли, и никаких боевых столкновений не произошло. Однако эта операция стоила немцам броненосного крейсера «Йорк», подорвавшегося на собственном минном заграждении в устье Яде. В тумане он неправильно обошел буй, налетел на мину, перевернулся и затонул.

Адмиралтейство напугало само себя, объявив этот мелкий набег предвестником неких «огромных событий». Но в результате линейные крейсера Битти были передвинуты на юг в Кромарти, а 3-ю эскадру линкоров (броненосцы типа «Кинг Эдуард») вице-адмирала Брэдфорда и 3-ю эскадру крейсеров (броненосные крейсера типа «Энтрим») — в Розайт. Но этот отряд был слишком слаб, чтобы отразить нападение германских кораблей. Более того, подводные лодки, патрулирующие возле Гельголанда, оказались ненадежной заменой фрегатов Нельсона, карауливших выход вражеских кораблей из Кадиса. Чтобы хоть как-то проследить за вражескими кораблями, была создана сеть пеленгаторных станций, определявших направление на источник радиопередачи. Этот источник информации вскоре стал еще более ценным. 26 августа германский крейсер «Магдебург» разбился на камнях в Финском заливе, и спасенные копии германских кодов были отправлены в Лондон. Поэтому к декабрю 1914 года Комната 40 (в старом здании Адмиралтейства) уже могла расшифровывать германские радиограммы, чтобы предупреждать о выходах Флота Открытого Моря.

Англичане предприняли еще одну интересную операцию. 14 больших пароходов были переоборудованы в макеты военных кораблей, чтобы скрыть от немцев истинную дислокацию Гранд Флита. Удалось ли обмануть противника — толком не известно и сегодня. Но в конце 1915 года фальшивые военные корабли были отправлены на слом.

Обстрел Скарборо, Хартлпула и Уитби 16 декабря 1914 года

После Фолклендского боя фон Ингеноль знал, что по крайней мере 2 линейных крейсера Битти ушли в южную Атлантику. Такую возможность нанести удар ослабленному Гранд Флиту нельзя было пропустить. 16 ноября фон Ингеноль представил в Адмирал штаб план набега на Хартлпул, Скарборо и Уитби. Для обстрела этих городов и постановки минных заграждений предполагалось использовать линейные и легкие крейсера. В 130 милях восточнее крейсеров немцы предполагали держать свои линейные корабли. К Гарвичу и Хамберу было решено послать подводные лодки.

Комната 40 предупредила, что противник собирается направить свои линейные крейсера для набега на побережье Йоркшира на рассвете 16 декабря, но при этом с германский Линейный Флот на поддержку не выйдет. Поэтому Джеллико получил приказ отправить на юг на поддержку Битти только 2-ю эскадру линкоров вице-адмирала Уоррендера (Линкоры «Кинг Георг V» (флагман), «Аякс», «Сентюрион», «Орион» (контр-адмирал Арбетнот), «Монарх», «Конкэрор», легкий крейсер «Боадицея») и 3-ю эскадру крейсеров контр-адмирала Пакенхэма (Броненосные крейсера «Энтрим», «Эрджилл», «Девоншир», «Роксборо»). Были приведены в состояние повышенной готовности эскадры броненосцев, базирующиеся на порты восточного побережья. Сам Битти имел 4 линейных крейсера («Лайон», «Куин Мэри», «Тайгер», «Нью Зиленд»), 1-ю эскадру легких крейсеров Гуденафа (Легкие крейсера «Саутгемптон», «Бирмингем», «Ноттингем», «Фалмут», «Бланш») и Гарвичские Силы Тэрвитта. Англичане испытывали острую нехватку эсминцев, и потому вместе с крейсерами Гуденафа вышли только 7 кораблей 4-й флотилии — «Линкс», «Эмбускейд», «Юнити», «Харди», «Шарк», «Акаста», «Спитфайр». Из-за сильного волнения крейсера «Бланш» и «Боадицея» были вынуждены вернуться. Нехватка разведывательных сил позднее сказалась на действиях англичан. Адмиралтейство серьезно ошиблось в оценке сил противника, но и немцы не остались в долгу. Но Джеллико допустил еще одну серьезную ошибку. Командовал операцией вице-адмирал Уоррендер, о действиях которого в годы войны не было сказано ни одного доброго слова.

Рано утром в море вышла 1 -я Разведывательная Группа адмирала Хиппера в составе линейных крейсеров «Зейдлиц», «Мольтке», «Фон дер Танн», «Дерфлингер» и броненосного крейсера «Блюхер». Вместе с ней вышла 2-я Разведывательная Группа, состоящая из легких крейсеров «Штральзунд», «Грауденц», «Страссбург» и «Кольберг», а также 1-я и 9-я флотилии эсминцев. Немного позднее вышли германские линкоры, которые прикрывал дозор в составе броненосных крейсеров «Принц Генрих» и «Роон», легкого крейсера «Гамбург» и флотилии эсминцев. С флангов их прикрывали 2 легких крейсера с 2 флотилиями эсминцев, а сзади шел легкий крейсер «Штеттин» с 2 флотилиями эсминцев.

На рассвете эсминцы Битти на Доггер-банке налетели на германские миноносцы. В 5.15 «Линкс» заметил слева по носу эсминец. В ответ на запрос был получен неверный опознавательный. «Линкс» открыл огонь, немецкий эсминец V-155 повернул на север и скрылся. Британские эсминцы бросились за ним. Вскоре они заметили еще несколько кораблей противника, и завязалась перестрелка. У англичан получили повреждения «Линкс» и «Амбускейд». После этого британские эсминцы пошли на соединение с линейными крейсерами.

Однако в 5.53 «Харди» и «Шарк» увидели на левом траверзе легкий крейсер и открыли по нему огонь. Противник осветил их прожектором и тоже обстрелял. Около 6.00 «Харди» получил серьезные повреждения и вышел из боя. Англичане выпустили несколько торпед и увидели, что у борта цели поднялся водяной столб, и стрельба прекратилась. После этого вражеский крейсер скрылся на юге. К «Харди» подошел «Шарк» с остальными эсминцами, которые решили не бросать товарища. В 6.20 «Харди» сумел дать ход, и эсминцы пошли на соединение с главными силами. Обе стороны ошиблись в оценке результатов стычки. Англичане решили, что потопили вражеский крейсер — это был «Гамбург». Немцы в свою очередь сообщили, что потопили 1 английский эсминец и еще 1 повредили.

Битти не стал преследовать легкие корабли противника, потому что принял их за отдельную флотилию, а у него уже были сообщения о набеге на побережье Йоркшира. Фон Ингеноль первые сообщения о столкновении с противником получил в 4.20, когда один из его эсминцев заметил эсминцы англичан. Потом пришло сообщение от «Гамбурга». Так как германский адмирал имел приказ не рисковать, в 5.30 он повернул на юго-восток. В течение 40 минут противники следовали параллельными курсами на расстоянии примерно 50 миль. В 6.10 фон Ингеноль повернул на восток, так как поверил, что натолкнулся на весь Гранд Флит. Но этот поворот расстроил первоначальный план завлечь англичан в ловушку. Возвращающийся германский флот возле Гельголанда налетел на подводную лодку Е-11 капитан-лейтенанта Нэсмита. С дистанции всего 400 ярдов он выпустил торпеду в линкор «Позен», однако из-за сильной волны торпеда прошла под килем мишени.

Англичане не подозревали, что сражаются с авангардом Флота Открытого Моря, а фон Ингеноль не знал, что ему противостоит слабая эскадра в составе 4 линейных крейсеров и 6 линкоров. Сличение прокладок потом показало, что линкоры Уоррендера и головной корабль немцев броненосный крейсер «Принц Генрих» разошлись на расстоянии 10 миль, не заметив друг друга. А ведь судьба подарила фон Ингенолю то, о чем немцы лишь мечтали — возможность уничтожить лучшие корабли Гранд Флита.

Уоррендер и Битти представляли себе ситуацию не лучше фон Ингеноля. Британские эсминцы в 6.50 имели еще одну перестрелку с эсминцами противника, а потом обнаружили броненосный крейсер «Роон», о чем «Шарк» сообщил по радио. Однако его радиограмма была принята только в 7.30. Примерно в 8.00 Уоррендер запросил Битти, намерен ли тот преследовать «Роон». Оказалось, что Битти об этом крейсере ничего не знал. Однако он тут же повернул на восток и увеличил скорость, не подозревая, что гонится за главными силами германского флота. В 8.35 британские эсминцы прекратили преследование противника, а в 8.45 от преследования отказался и Битти. Все это время корабли Тэрвитта бессмысленно болтались в районе Ярмута, ожидая приказаний. Но тут стало известно о нападении на побережье Йоркшира.

Из-за сильного волнения Хиппер отпустил все свои легкие корабли, кроме крейсера «Кольберг», на котором находились мины. Ровно в 8.00 германские линейные крейсера «Дерфлингер» и «Фон дер Танн» вынырнули из тумана возле Уитби, повернули на юго-восток и пошли параллельно берегу к Скарборо. Подойдя на расстояние всего 10 кабельтов, они открыли огонь по беззащитному городу. Утверждения Шеера, будто немцы предполагали наличие береговых батарей в этом районе и пытались их уничтожить, выглядит заведомой ложью. Ни один корабль не рискнет подойти к батарее на такое расстояние. В 9.10 они повернули обратно на север, не прекращая огня. Отделившийся легкий крейсер «Кольберг» поставил 100 мин южнее Скарборо и отправился на соединение с линейными крейсерами. Около 10.00 германские корабли снова появились перед Уитби и обстреляли этот город. Всего по Скарборо было сделано 776 выстрелов, а по Уитби — 188 выстрелов. При этом погибло 20 мирных жителей и более 100 было ранено.

«Зейдлиц», «Мольтке» и «Блюхер» нанесли большой ущерб порту Хартлпул. В нем погибли 86 человек, в том числе 15 детей, и еще 424 человека были ранены. После этой операции германские линейные крейсера в Англии получили кличку «детоубийцы», которая закрепилась за ними до самого конца войны.

Однако здесь события приняли несколько иной оборот, и адмирал Хиппер показал себя не с лучшей стороны. Германские корабли открыли огонь по Хартлпулу. Примерно в 8.10. Но этот город прикрывался береговыми батареями, которые сразу же ответили. Они выпустили 123 снаряда и добились 8 попаданий. Один снаряд попал в «Мольтке» и причинил кораблю серьезные повреждения, хотя экипаж потерь не имел. В «Блюхер» попали 6 снарядов. На броненосном крейсере были уничтожены 2 — 88-мм орудия, 9 человек погибли, 2 были ранены. На «Зейдлице» 1 человек был ранен. В Хартлпуле находились несколько малых британских кораблей, однако снова повторилась история с «Хэлсионом». Примерно в 8.00 дозорные эсминцы «Дун», «Уэйвни», «Тест» и «Мой» заметили германские корабли. Те сразу открыли огонь, и эсминцам пришлось уходить. В порту стояли легкие крейсера «Пэтрол» и «Форвард», а также подводная лодка С-9. При появлении немцев «Пэтрол» попытался выйти из порта, но сел на мель прямо на виду у немецкой эскадры. Казалось бы, его судьба была решена. Однако все закончилось попаданиями 2 тяжелых снарядов. От гибели крейсер спасли береговые батареи, отогнавшие немцев.

Теперь уже Хипперу приходилось думать о спасении. Он не знал этого, но все три возможных пути отхода мимо минных полей у восточного побережья были перекрыты: на юге — линкорами Уоррендера и силами Тэрвитта, в центре — линейными крейсерами Битти, броненосцами Бредфорда — на севере. Хиппер выбрал для отхода центральный фарватер. В 9.30 эскадры Уоррендера и Битти соединились и повернули на запад. Вскоре после этого пришло сообщение об обстреле портов, причем в нем говорилось о «3 дредноутах». Про «Роон» немедленно забыли, сейчас нужно было перехватить более важную цель. Битти пошел на север, развернув впереди себя завесу легких крейсеров, а Уоррендер повернул на юг. Казалось невероятным, чтобы немцам удалось улизнуть.

Действительно, в 11.25 «Саутгемптон», находящийся в 3,5 милях впереди «Лайона», заметил вражеский крейсер, идущий на юг. Так как он был фланговым кораблем завесы перед линейными крейсерами, «Бирмингем», «Ноттингем» и «Фалмут» пошли на помощь своему коммодору. Гуденаф повернул на параллельный курс и открыл огонь. Он сразу сообщил о встрече адмиралу Битти. Однако в 11.50 Битти передал прожектором сигнал «Ноттингему» и «Фалмуту»: «Легким крейсерам занять место в строю и следить за неприятелем, находясь в 5 милях впереди меня». К сожалению, этот приказ выполнили все 4 легких крейсера. Битти нечетко сформулировал приказ, а его связист капитан-лейтенант Сеймур ничего не сделал, чтобы уточнить намерения адмирала. В результате Битти осталось только обвинить Гуденафа в непонимании намерений адмирала.

Однако еще не все было потеряно. В 12.15 «Орион» — флагманский корабль контр-адмирала сэра Роберта Арбетнота, младшего флагмана эскадры Уоррендера — заметил легкие крейсера и эсминцы Хиппера в разрыве дождевого шквала. Его флаг-капитан Ф.К. Дрейер «навел орудия на головной легкий крейсер и запросил у сэра Роберта разрешение открыть огонь. Но тот сказал: «Нет, пока не получим приказ адмирала». Но германские корабли ушли на север раньше, чем Уоррендер заметил их, и золотая возможность была упущена».

1-я Разведывательная Группа Хиппера резко повернула на север и таким образом выскользнула из английской сети с помощью типичных зимних туманов Северного моря. Немцам помогли ошибки в сигнале Битти, бездумное исполнение приказов командующего Арбетнотом и Гуденафом, которое лелеялось в Викторианском флоте в последние десятилетия мирного бытия. Для Битти такие упущенные возможности «оставили такой шрам, который могло стереть только полное уничтожение врага. Мы могли добиться этого. Наши головные суда видели их! Я не могу спокойно писать об этом». В британском флоте слишком долго и слишком упрямо не желали специально обучать офицеров и матросов производству сигналов. Флаг-офицеру Битти лейтенанту Ральфу Сеймуру просто не хватило квалификации. Сам Битти после войны в припадке раздражения скажет: «Этот человек проиграл мне два сражения», вспоминая операцию 16 декабря 1914 года и бой на Доггер-банке 24 января 1915 года. И все-таки, когда Битти будет назначен командующим Гранд Флитом, он возьмет с собой Сеймура в качестве...
флагманского связиста!

Итоги операции обе стороны оценили совершенно одинаково. Адмирал Тирпиц написал: «16 декабря фон Ингеноль держал в руках судьбу Германии. Я внутренне киплю, когда думаю об этом». Ему вторил Черчилль: «Мы могли захватить колоссальный приз — германские линейные крейсера, потеря которых роковым образом ослабила бы германский флот».

Впрочем, не все обстояло так просто. Допустим, что немцы перехватили бы эскадру Уоррендера. Но лишь 4 линкора типа «Кайзер» имели скорость, сравнимую со скоростью британских линкоров. Линкоры типов «Нассау» и «Остфрисланд» англичанам в скорости уступали. Поэтому Уоррендер имел все шансы оторваться от противника.

Битва на Доггер-банке

Британское общественное мнение заклеймило обстрелы Хартлпула, Скарборо и Уитби, при которых погибли 122 мирных жителя и были ранены 433, как типичное гуннское зверство. Адмиралтейство подверглось жестокой критике за неспособность помешать подлым набегам на британское восточное побережье. Поэтому незадолго до Рождества 1914 года линейные крейсера Битти были передвинуты дальше на юг — из Кромарти в Розайт, откуда им было гораздо легче перехватить подобный рейд. Силы Джеллико упали до самой низкой точки. Хотя Битти имел 5 линейных крейсеров против 4 у Хиппера плюс «Блюхер», британский главнокомандующий имел всего 18 дредноутов и 8 броненосцев против 17 дредноутов и двух десятков броненосцев врага. Однако этот подсчет, которым любят оперировать англичане, не совсем верен. Броненосцы типов «Виттельсбах» и «Кайзер» к этому времени решительно никакой боевой ценности не имели. Они могли только отвлекать на себя вражеские снаряды и послужить плавучими гробами для собственных экипажей. Однако всем было очевидно, что следует ожидать нового набега германцев. Налет британских гидросамолетов с гидроавианосцев «Энгедайн», «Ривьера» и «Эмпресс» на Куксхафен расстроил жесточайший шторм, подобного которому (разумеется!) не помнили старожилы.

23 января 1915 года 1-я Разведывательная Группа Хиппера вышла из Яде в сопровождении 2-й Разведывательной Группы, состоявшей из 4 легких крейсеров, 2-й флотилии эсминцев, 2-й и 18-й полуфлотилий. Хиппер имел приказ атаковать британские патрули и рыболовные суда на Доггер-банке утром следующего дня, так как командование подозревало, что английские траулеры имеют рации и передают разведывательную информацию. Линейные крейсера шли кильватерной колонной в следующем порядке: «Зейдлиц», «Мольтке», «Дерфлингер», «Блюхер». Спереди их прикрывали «Штральзунд» и «Грауденц», слева — «Кольберг», справа — «Росток». Комната 40 заблаговременно предупредила Адмиралтейство, и оно смогло предпринять хорошо спланированные меры.

Англичане ввели в действие почти весь свой флот. Ночью 23 января в море из Гарвича вышел коммодор Кийз с эсминцами «Файрдрейк» и «Лурчер» и 4 подводными лодками. Он направился к Гельголанду. Следом за ним вышел коммодор Тэрвитт с легкими крейсерами «Аретуза», «Аурора», «Андаунтед» и эсминцами. Он должен был выйти в район к северо-западу от Доггер-банки. Одновременно в этот же район направился вице-адмирал Битти со своими линейными крейсерами. Теперь они были сведены в 2 эскадры. 2-я эскадра линейных крейсеров состояла из «Нью Зиленда» (флагман) и «Индомитебла». Ею командовал контр-адмирал сэр Арчибальд Мур] Линейные крейсера сопровождала 1-й эскадра легких крейсеров коммодора Гуденафа. 24 января в 7.00 они должны были встретиться с Гарвичскими Силами Тэрвитта в точке, которая находилась между соединением Хиппера и его базой. Главнокомандующий покинул Скапа Флоу со своими линкорами и 3 эскадрами крейсеров, чтобы прикрыть восточное побережье. Непосредственную помощь Битти должны были оказать 3-я эскадра линкоров Брэдфорда (7 броненосцев типа «Кинг Эдуард VII»), 2-я эскадра крейсеров контр-адмирала Гью-Калторпа (3 броненосных крейсера), 3-я эскадра крейсеров контр-адмирала Пакенхэма (3 броненосных крейсера), 2-я эскадра легких крейсеров контр-адмирала Нэпира (4 легких крейсера). Они должны были находиться в 40 милях на NW, чтобы перехватить Хиппера, если тот повернет на север. Джеллико было разрешено двинуть Гранд Флит на юг, хотя он мог появиться на арене не раньше полудня.

Примерно в 6.30 Битти встретился с легкими крейсерами Гуденафа, а в 7.10 был замечен Тэрвитт на крейсере «Аретуза» с 7 новейшими эсминцами типа «М». Остальные эсминцы задержались с выходом и сейчас находились в 30 милях позади. Линейные крейсера следовали кильватерной колонной в следующем порядке: «Лайон», «Тайгер», «Принцесс Ройял», «Нью Зиленд» и «Индомитебл». Битти собирался развернуть дозорную линию на север, но не успел этого сделать.

В 7.15 «Саутгемптон» заметил прямо по носу вспышки выстрелов. Через несколько мгновений их заметили и на «Лайоне». События подтвердили правильность данных Комнаты 40. Легкий крейсер «Аурора» в тумане заметил неизвестные корабли и направился к ним, полагая, что видит ушедшего вперед Тэрвитта. Однако это оказался «Кольберг», который открыл огонь с дистанции 40 кабельтов. Британский крейсер получил 3 попадания, которые почти не причинили вреда. Зато, когда через 10 минут британский снаряд взорвался под мостиком «Кольберга», тот поспешно повернул на восток. Хиппер начал сближаться с фланговым кораблем своей крейсерской завесы, пока не получил сообщения о новых дымах британских кораблей на NW. Чтобы не рисковать встречей с тем, что он принимал за эскадру линкоров, он повернул на SO, намереваясь уйти домой. Однако адмирал не увеличил скорость до 23 узлов.

Битти после короткой перестрелки «Ауроры» отдал приказ преследовать противника, и в 7.30 Гуденаф, находившийся в 5 милях впереди «Лайона», заметил германские линейные крейсера. Через полчаса и Битти, чьи корабли развили скорость 27 узлов, оставив тихоходов 2-й эскадры линейных крейсеров тащиться позади, заметил на горизонте свою добычу. Хотя видимость была отличной, погода помешала германцам. Эсминцы Тэрвитта попытались атаковать немцев, но попали под плотный обстрел и отвернули. Свежий северо-восточный бриз поставил перед ними дымзавесу из собственных труб, помешав Хипперу опознать преследователей. Это произошло только в 8.40, когда дистанция сократилась до 25000 ярдов и избежать битвы стало невозможно.

Битти желал занять наветренное положение, и в 8.15, немного не дойдя до желаемого положения, повернул на параллельный курс и начал погоню. Британские линейные крейсера медленно увеличивали ход, и постепенно стало ясно, что они догоняют противника. В 8.23 Битти приказал иметь скорость 26 узлов, а в 8.34 приказал увеличить ее до 27 узлов. Даже «Индомитебл», который на пробе дал немногим более 25 узлов, пока держался в строю. В 8.30 Битти сообщил Джеллико обстановку, и тот приказал Брэдфорду двигаться к Гельголанду.

Бой на Доггер-банке свелся к простой погоне. Не было никаких хитрых манеров, все решала скорость и только скорость. В 8.54 адмирал Битти поднял сигнал: «Иметь скорость 29 узлов, перестроиться в строй пеленга, чтобы ввести в действие носовые башни». Это означало, что он совершенно сознательно теряет 2 корабля, так как «Нью Зиленд» и «Индомитебл» такой скорости дать не могут. Однако адмирал не желал рисковать и стремился любой ценой догнать противника. Расстояние медленно сокращалось, и в-9.00 «Лайон» дал первый залп с дистанции 100 кабельтов по замыкающему строй немцев «Блюхеру». Снаряды легли недолетами. Вскоре к британскому флагману присоединились «Тайгер» и «Принцесс Ройял». Через 15 минут последовало первое попадание в «Блюхер». Расстояние все еще превышало 8 миль, но теперь «великолепные кошки», не связанные тихоходами 2-й эскадры, быстро нагоняли противника.

В 9.14 немцы открыли ответный огонь по британскому флагману. «Лайон» перенес огонь на «Дерфлингер», по «Блюхеру» должны были стрелять «Тайгер» и «Принцесс Ройял». В этот период боя «Блюхер» получил несколько тяжелых попаданий. Уже третий залп попал ему в ватерлинию, и скорость корабля снизилась. Четвертый залп снес все кормовые надстройки. Потом снаряд пробил броневую палубу и взорвался в коридоре подачи боеприпасов в носовые бортовые башни. Пламя через шахты элеваторов перебросилось на обе башни и вывело их из строя с очень тяжелыми потерями в личном составе.

Но потом начались попадания и в «Лайон», по которому немцы вели сосредоточенный огонь. В 9.28 снаряд попал в ватерлинию линейного крейсера и прошел в угольную яму. Пробоину кое-как заделали. Тем временем подтянулись отставшие британские корабли, и «Нью Зиленд» открыл огонь по «Блюхеру».

Так как Битти сумел догнать противника, в 9.36 он приказал своим тяжелым кораблям стрелять по соответствующему германскому кораблю. Сам адмирал намеревался вести дуэль с «Зейдлицем», «Тайгер» должен был обстрелять «Мольтке», а «Принцесс Ройял» — «Дерфлингер». Одновременно «Нью Зиленд» и «Индефетигебл» должны были добить имеющий тяжелые повреждения «Блюхер». Однако командир «Тайгера» капитан 1 ранга Г.Б. Пелли отличался «повышенной нервозностью», как не очень внятно отзывается о нем адмирал Битти. Он не разобрался в ситуации и решил, что следует сосредоточить огонь 2 кораблей на флагмане противника, поскольку Битти имеет 5 линейных крейсеров против 4 у Хиппера. В результате 15 минут по «Мольтке» не стрелял никто, зато огонь «Тайгера» по «Зейдлицу» только -мешал «Лайону», так как всплески снарядов мешали корректировке. Однако, как вспоминал юный офицер «Ауроры»,

«чудесно было видеть наши линейные крейсера, выплевывающие каждую минуту языки пламени и коричневого дыма — и далекие вспышки ответных вражеских залпов. Недолеты поднимали высокие колонны белых брызг. Зато другие снаряды не поднимали всплесков, яркая вспышка и облако черного дыма отмечали зловещие попадания. Это было крайне волнующе — они попали в ад!»

В 9.30, когда дистанция была еще не меньше 17500 ярдов, «Лайон» добился попадания, которое могло решить исход этого боя, как случилось полутора годами позднее... Шеер писал:

«Первый попавший снаряд произвел ужасное действие. Пробив в корме верхнюю палубу и неподвижную броню башни, он разорвался внутри ее. Офицерские каюты, кают-компания и все отсеки, расположенные поблизости, оказались разнесенными вдребезги. В перегрузочном отделении загорелся подготовленный полузаряд. Огонь пошел вверх в башню и вниз в погреб, и там и там воспламенились новые заряды. Расчет погреба попытался спастись через дверь в рабочее отделение соседней башни, но в результате загорелись заряды и в нем, вспышка точно так же прорвалась наверх в башню. В итоге расчеты двух башен были уничтожены одним попаданием. Языки пламени над кормовыми башнями поднимались на огромную высоту».

Если бы не быстрые действия старшего офицера «Зейдлица», затопившего оба погреба, корабль мог погибнуть.

Сейчас ситуация выглядела немного запутанной. «Индомитебл» никак не мог догнать эскадру и в бою не участвовал. «Нью Зиленд» стрелял по «Блюхеру», а «Принцесс Ройял» — по «Дерфлингеру». По «Мольтке» не стрелял никто, а по головному «Зейдлицу» вели огонь 2 британских корабля. Немцы сосредоточили огонь на «Лайоне». В результате наибольших успехов добились те корабли, которым не мешал противник.

Положение Хиппера стало критическим, и он отправил срочную просьбу о помощи Ингенолю. Однако до Яде оставалось 150 миль, и германские дредноуты могли появиться лишь через несколько часов. В этот момент Битти почему-то решил, что эсминцы противника попытаются атаковать его, и передал Тэрвитту: «Эсминцам занять позицию в голове колонны и дать самый полный ход». Эсминцы, которые держались на левой раковине линейных крейсеров, чтобы не мешать их стрельбе дымом из труб, несмотря на все старания, никак не могли выйти вперед. Не видя другого выхода, Тэрвитт приказал наиболее быстроходным кораблям 10-й флотилии действовать самостоятельно. Однако и они выдвигались вперед буквально по миллиметрам. Впрочем, ожидаемая атака германских эсминцев не состоялась, и артиллерийская дуэль продолжалась без помех.

К 9.50 германские корабли получили ряд повреждений, а «Блюхеру» стало уже совсем плохо. Британские корабли долго оставались почти невредимы, но в 9.54 вражеский снаряд временно вывел из строя башню А на «Лайоне». Однако ее вскоре отремонтировали. В 10.01 в «Лайон» одновременно попали 2 — 280-мм снаряда с «Зейдлица». Один из них пробил питательную цистерну левого борта, и машина начала снижать обороты. Вода проникла в отсек распределительных щитов и вызвала короткое замыкание двух динамо-машин. Кормовые приборы управления огнем были выведены из строя. Крейсер начал крениться на левый борт, а его скорость сократилась до 24 узлов.

После этого бой принял довольно хаотичный характер, и не имеется согласованных описаний этой фазы. Форсируя ход, британские эсминцы невольно поставили завесу из своих труб, поэтому англичане не могли даже видеть падения собственных снарядов.

К 10.18 Битти сумел сблизиться с противником до 87,5 кабельтов, но тут в «Лайон» попали еще 2 снаряда. Взрыв был ужасен, на мостике даже подумали, что в корабль попала торпеда. Один снаряд ударил ниже ватерлинии и прогнул несколько броневых плит. Вода затопила левые носовые угольные ямы. Второй снаряд пробил тонкую броню в носовой части и разорвался в отделении торпедных аппаратов. Накрытия следовали одно за другим, и Битти был вынужден применить зигзаг.

Тем временем стало видно, что «Блюхер» весь объят пламенем и отстает от остальных крейсеров. Битти перестроил свою эскадру в строй пеленга и приказал дать самый полный ход. Скорость «Блюхера» упала до 17 узлов, и он был обречен. Хиппер все-таки повернул на юг, «чтобы, описав циркуляцию, помочь ему. Но поскольку 2 башни «Зейдлица» были выведены из строя, корма была затоплена, и оставалось всего 200 снарядов главного калибра, я решил, что это может привести к тяжелым потерям. Поэтому я снова повернул на SO», — пишет германский адмирал. Он был вынужден оставить «Блюхер». Лучше потерять один корабль, чем все сразу.

Но в период с 10.35 до 10.50 «Лайон» получил несколько попаданий. Были затоплены несколько угольных ям, снаряд разорвался в башне А. Переговорная труба сообщила на мостик, что в носовых погребах начался пожар, и все приготовились к героической смерти. Но через 4 минуты пришло утешительное известие, что пожар потушен, и корабль может дать 20 узлов.

В 10.47 Битти поднял сигнал «Сблизиться с противником как можно быстрее, ведя огонь из всех орудий». В этот момент «Блюхер» потерял управление и начал описывать широкую циркуляцию влево, что позволило британским легким крейсерам открыть по нему огонь. Битти заметил этот поворот и в 10.48 приказал «Индомитеблу» «Атаковать противника, прорывающегося на север».

Казалось, что англичане вот-вот добьются решительной победы. Поврежденный «Лайон» больше не мог держаться в строю, но «Тайгер», «Принцесс Ройял» и «Нью Зиленд» имели преимущество в скорости в несколько узлов над поврежденным «Зейдлицем». «Мольтке» и «Дерфлингеру» пришлось бы или бросить своего адмирала, или тоже попасть под сокрушительный огонь тяжелых британских орудий. Но, увы! С 10.49 по 10.51 в «Лайон» попали еще 4 снаряда, которые вывели из строя последнее динамо. «Лайон» лишился всех средств связи, кроме флагов. В 10.52 флагман Битти получил крен 10° на левый борт, его левая машина стала.

В 10.58 наблюдателям на мостике «Лайона» померещилось, будто они видят подводную лодку, и адмирал приказал повернуть «все вдруг» на 8 румбов влево. Затем он сообразил, что такой поворот слишком увеличит дистанцию до противника. В 11.02 он приказал флагманскому связисту лейтенанту Ральфу Сеймуру поднял сигнал «Курс NO», чтобы ограничить поворот 4 румбами. Этот курс выводил корабли Битти между тонущим «Блюхером» и остальными линейными крейсерами противника, лишая их возможности оказать помощь товарищу. В 11.05 был поднят приказ линейным крейсерам «Атаковать хвост колонны противника». В 11.07 Битти передал очередной приказ: «Держаться ближе к противнику».

«Лайон» постепенно терял ход, и остальные корабли должны были обогнать его. Что происходило дальше — окутано мраком неизвестности. Одна из версий выглядит так:

«Битти мог окончательно потерять контроль над ходом боя, он отдал новый приказ: «Атаковать хвост колонны неприятеля». Сеймур поднял его, хотя сигнал «Курс NO» не был спущен. В результате получился третий сигнал: «Атаковать неприятеля по пеленгу NO». И поскольку это был пеленг «Блюхера», адмирал Мур предположил, что следует покончить с ним. «Тайгер», «Принцесс Ройял» и «Нью Зиленд» развернулись, чтобы присоединиться к «Индомитеблу» и добить беспомощный корабль. Не в силах понять, почему гончие прекратили преследование, Битти сделал еще одну попытку дать новые указания. Он распорядился поднять сигнал «Атаковать неприятеля с короткой дистанции». 1а6ыв, что времена Трафальгара прошли, и этот сигнал изъят из сигнальной книги. Его заменил невнятный эвфемизм «Держаться ближе к неприятелю». Но, в любом случае, новый сигнал смог разобрать единственный корабль — эсминец «Эттэк». Адмирал приказал ему подойти к борту «Лайона». Битти перепрыгнул на эсминец и ринулся вдогонку за своими кораблями. Но лишь к полудню он смог поднять флаг на «Принцесс Ройял».

Существует и другая версия. После поворота на 8 румбов следовавшие за адмиралом «Тайгер» и «Принцесс Ройял» больше не реагировали на сигналы. Вероятно, они их просто не видели. Капитаны 1 ранга де Б. Брок и Пелли ничего не говорят. Старшим из двух командиров был де Б. Брок, однако он был вынужден следовать за головным крейсером. Как раз в этот момент «Тайгер» получил попадание под мостик, от которого затрясся весь корабль. Пелли в очередной раз «проявил нервозность» и не решился преследовать уходящего Хиппера. Он начал описывать циркуляцию вокруг «Блюхера». Поворот кораблей Битти позволил Муру срезать угол, и теперь «Нью Зиленд» и «Индомитебл» пристроились к «Тайгеру» и «Принцесс Ройял». Адмирал Мур решил, что они выполняют приказ Битти, и с энтузиазмом взялся за уничтожение обреченного «Блюхера», хотя это можно было оставить крейсерам Гуденафа.

В немецкой литературе говорится, что Хиппер как раз в этот момент решил в последний раз попытаться спасти «Блюхер» и приказал своим эсминцам атаковать. Линейные крейсера Хиппера повернули на юг. Но тут он увидел, что противник тоже повернул. Это давало шанс оторваться от англичан, и германский адмирал решил пожертвовать «Блюхером», чтобы спасти остальные корабли.

Гуденаф, видя, что не может догнать эсминцы противника, тоже присоединился к расстрелу «Блюхера». Тот отстреливался из 2 уцелевших башен. Когда в 11.20 эсминец «Метеор» сблизился с германским крейсером для пуска торпед, то получил тяжелый снаряд в носовую кочегарку и вышел из строя (Между прочим, вроде бы серьезная книга Воениздата «Флот в Первой Мировой войне (М., 1964, том 2, стр. 65) утверждает, будто этот эсминец был потоплен «Блюхером»). Крейсер «Аретуза», ведя огонь из орудий, подошел на дистанцию 12,5 кабельтов и выпустил 2 торпеды. Одна взорвалась под носовой башней, вторая — в машинном отделении. Германский корабль превратился в сплошное море огня и был вынужден прекратить огонь. В 11.45 Тэрвитт передал, что противник, по-видимому, сдается. Прежде чем затонуть, «Блюхер» получил попадания семью торпедами и, по крайней мере, 70 снарядами.

Адмирал Мур попытался было возобновить погоню, однако немцы находились уже слишком далеко. Кроме того, он ничего не знал о судьбе своего командующего и потому решил отходить на запад, предоставив легким крейсерам спасать экипаж «Блюхера».

В это время над Северным морем патрулировал один из германских цеппелинов. Но L-5 так и не получил от Хиппера приказа проверить, действительно ли за Битти следует эскадра дредноутов. Его командир, капитан-лейтенант Генрих Мати видел

«впечатляющую картину, хотя мы почти не слышали грохота орудий из-за шума наших моторов. «Блюхер» остался позади, поскольку не мог следовать за нашей стремительно уходящей эскадрой. Четыре английских линейных крейсера стреляли по нему. Он отвечал пока мог, пока весь не окутался дымом и, очевидно, пламенем. В 12.07 он накренился и перевернулся. Мы увидели, что неприятель отходит, и последовали за нашим соединением в качестве арьергарда. Вы можете представить, насколько горько было видеть гибель «Блюхера», тем более что мы не могли сделать ничего — только следить и сообщать. Мы не сбросили бомбы на английские корабли. Шансов попасть не было — тучи шли на высоте 1200 футов. Если бы мы решились снизиться еще больше, нас, несомненно, сбили бы».

По словам Тэрвитта,

«Блюхер» находился в ужасном состоянии. Верхняя палуба со всеми надстройками была разрушена, между палубами бушевал пожар, пламя которого было видно через огромные пробоины в бортах».

Когда крейсер «Аретуза» подошел на полтора кабельтова, «Блюхер» внезапно перевернулся. Быстро спущенные шлюпки при помощи эсминцев успели поднять 260 человек. В этот момент появился германский гидросамолет, вылетевший из Боркума, и сбросил бомбы, вынудив англичан прервать спасательные работы. Британские потери составили всего 15 человек убитыми и 80 раненными, тогда как немцы только на «Блюхере» потеряли 954 убитых, 80 раненых и 189 пленных. Позднее пленные показали, что на крейсере сверх штата находились 250 человек из команды «Фон дер Танна». Командир «Блюхера» капитан 1 ранга Эрдманн тоже был спасен, однако немного позднее он скончался 6т воспаления легких. «Потопление «Блюхера» и бегство германских кораблей, получивших тяжелые повреждения, — очевидный и неоспоримый итог битвы», — писал Черчилль. Битти перебрался на «Принцесс Ройял» лишь в 12.20, ;; когда было уже поздно что-либо делать. «Лайон» в это время следовал на одной машине со скоростью 12 узлов. Однако вскоре на нем отказала система питания котлов, и линейный крейсер полностью потерял ход. «Индомитеблу» понадобилось 2 часа, чтобы завести буксирные концы. Буксировка велась со скоростью 7 узлов, и англичане серьезно опасались, что немцы постараются догнать и уничтожить поврежденный корабль. Но по мере откачки воды из затопленных отсеков «Индомитебл» постепенно увеличивал скорость. На рассвете 26 января «Лайон» благополучно бросил якорь в заливе Фёрт-оф-Форт.

У англичан серьезно был поврежден эсминец «Метеор», который тоже вернулся в базу на буксире. Его притащил эсминец «Либерти». На нем погибли 4 человека, 2 были ранены. На «Тайгере» погиб флагманский инженер-механик эскадры.

У немцев был серьезно поврежден «Зейдлиц», на котором были убиты 159 человек, а 39 были ранены. На легком крейсере «Кольберг» были убиты 3 человека и 2 были ранены.

Англичане одержали победу, однако эта победа могла оказаться более решительной, если бы Битти не потерял управление эскадрой в критический момент. Адмирал Мур совершенно не понял ситуацию и занялся потоплением подбитого корабля вместо погони за главными силами неприятеля. Фишер не скрывал своего раздражения. Мур «был обязан поступить так, обладай он хоть каплей нельсоновского темперамента. На войне самое главное — не повиноваться приказам, исполнять их может любой дурак», — писал он. Но, как и многие его современники, младший флагман Битти был приучен строго повиноваться приказам. Более того, Битти сам спровоцировал Мура. Его сигнал «Атаковать хвост колонны противника» допускал двоякое толкование и вообще был просто излишним. Поэтому Битти не стал обвинять Мура, предоставив Адмиралтейству тихо убрать его из Гранд Флита. Для него нашли тихое местечко — командовать 9-й эскадрой крейсеров, базирующейся на Канарских островах. Однако если бы военный трибунал разобрался, почему Гранд Флит второй раз за два месяца упускает возможность нанести решительное поражение врагу, то стало бы ясно, что адмирал предпочитает бездумно исполнять приказ командира вместо того, чтобы проявить инициативу... Повторились серьезные ошибки в сигналах, и опять Битти не сделал вывода — флагманский связист, который обеспечил бы точную передачу его приказов, так и не появился.

В отличие от англичан, немцы быстро сделали выводы из едва не состоявшейся гибели «Зейдлица». Дело в том, что в начале века произошло резкое изменение в конструкции орудийных башен. На «Канопусе» и более ранних броненосцах (включая большинство их зарубежных современников, строившихся под британским влиянием) пороховые полузаряды поднимались в башню одним элеватором прямо из погреба. Безопасность погребов обеспечивали автоматические захлопки, через которые заряды подавались на элеватор. Но на «Формидебле» и более поздних кораблях эти захлопки убрали. Вместо этого полузаряды стали подавать в рабочее отделение, а оттуда второй элеватор поднимал их в башню. Такая схема должна была помешать пламени распространяться по шахте элеватора. К сожалению, тот, кто это придумал, мало разбирался в процессах взрыва. Зато советники Ингеноля, исследовав обгорелые башни «Зейдлица» выводы сделали.

«Рабочее отделение представляет опасность для всей башни. На всех новых кораблях его следует убрать. Шахты снарядного и порохового элеваторов должны снабжаться автоматически закрывающимися дверями. Заряды следует поднимать в башни в огнестойких кокорах. Двери, связывающие погреба соседних башен, следует запирать на замок, чтобы помешать их открыванию. Ключи должны находиться у командира башни, и приказ открыть дверь должен отдаваться только в случае израсходования боезапаса (и необходимости получить его из соседнего погреба)».

Итак, Королевский Флот остался в блаженном неведении относительно серьезных дефектов башен своих дредноутов и линейных крейсеров, а немцы получили достаточную передышку, чтобы исправить все это перед новой встречей Флота Открытого Моря с Гранд Флитом. И снова это лишь подчеркнуло неспособность германцев извлечь другой урок из происшедшего боя. Ингеноль писал: «Слишком редкое совпадение — наши крейсера встречают противника точно на рассвете. Похоже, что неприятель знал о нашей операции заранее». На это Адмиралштаб ответил: «Непонятно, почему сделан такой вывод», однако рекомендовал принять дополнительные меры предосторожности против мифического британского агента, «который должен быть немцем, проживающим в Киле, и передающим свои сведения посредством газетных объявлений». Работа Комнаты 40 осталась в полной тайне.

Бой на Доггер-банке совершенно не изменил стратегической ситуации и соотношения сил. Гибель «Блюхера» лишь подтвердила, что его включение в состав 1-й Разведывательной Группы явилось грубой ошибкой. Хотя англичанам понадобилось довольно много времени, чтобы потопить этот крейсер, его судьба была решена уже минут через 20 после начала боя. Все последующее было просто учебной стрельбой, которую англичане провалили. Англичане израсходовали 1154 тяжелых снаряда, из которых 708 были бронебойными, а 365 — лиддитовыми. Остальные были фугасными старого образца и шрапнельными. При этом англичане добились всего лишь 1% попаданий, если исключить расстрел «Блюхера» в упор. Сильнейший их корабль — линейный крейсер «Тайгер» выпустил 255 тяжелых снарядов, не добившись ни единого попадания. Это при том, что он был единственным кораблем, оснащенным системой центральной наводки! Фишер назвал стрельбу «Тайгера» «предательски плохой» и снял с поста его старшего артиллериста. Джеллико сухо заметил: «Это подтвердило мои подозрения, что стрельба нашего соединения линейных крейсеров нуждается в улучшении, на что я не раз указывал сэру Дэвиду Битти». Кроме того, линейные крейсера израсходовали около 700 средних снарядов (152 мм и 102 мм).

Этот бой имел серьезные последствия для немецкого флота. Командование флота допустило слишком много явных ошибок. Как писал капитан 1 ранга фон Эгиди, командир «Зейдлица»:

«План операции не брал в расчет возможность выхода англичан в море. 24 января показало, в каком тяжелом положении могут оказаться линейные крейсера, если послать их в бой без поддержки Линейного Флота. Если бы мы знали, что у нас за спиной наши главные силы, Хипперу не пришлось бы бросить «Блюхер». Мы смогли бы спасти этот корабль, как англичане сделали с «Лайоном».

Капитан 1 ранга Ценкер, который, как многие германские офицеры, не мог простить Ингенолю упущенную возможность уничтожить 2 эскадру линкоров Уоррендера 16 декабря 1914 года, в меморандуме фон Полю писал еще более резко:

«Вся ответственность за столь неблагоприятный результат лежит на главнокомандующем. Его уверенность, что английский флот заправляется в Скапа-Флоу, не является оправданием для неподготовленности к встрече с превосходящими силами. Наши предыдущие походы к английскому восточному побережью возымели такое действие на английское общественное мнение, что следовало ожидать посылки сильного соединения в Северное море. Также исходя из предыдущего опыта, не стала неожиданной информированность противника о нашем выходе. Такая нехватка предусмотрительности и благоразумия тем более удивительна и достойна сожаления, что главнокомандующий уже был виновен в поражении 28 августа (бой в Гельголандской бухте). Только счастье в двух предыдущих операциях против английского восточного побережья позволило избежать плачевных последствий. Единственная возможность избежать дальнейших несчастий в результате подобной безнадежной негибкости — смена главнокомандующего».

Кайзер согласился. Фон Ингенолю не помогли заявления, что 1-я Разведывательная Группа должна была потопить один британский крейсер, ему приказали спустить флаг. На его место был назначен фон Поль, благо император был уверен, что это тот человек, который не станет докучать просьбами о выходах в море и тревожить корабли Флота Открытого Моря. Но на всякий случай Вильгельм запретил флоту выходить в море далее, чем на 100 миль, без его личного разрешения. Начальником Адмиралштаба был назначен адмирал Бахманн.

Битва на Доггер-банке аукнулась и на британской стороне. Джеллико передвинул одну из своих эскадр линкоров на юг, в Кромарти, силы Битти в Розайте были увеличены до 7 линейных крейсеров и 3 эскадр легких. Теперь это соединение называлось Флотом Линейных Крейсеров, хотя по-прежнему оставалось в подчинении командующего Гранд Флитом.

23 марта Джеллико написал пророческое письмо Битти.

«Я думаю, германцы попытаются завлечь вас в ловушку, рискуя своими линейными крейсерами, как приманкой. Они знают, что обстоятельства могут сложиться так, что вы окажетесь в 100 милях впереди меня, и постараются увлечь вас к Гельголандской бухте, где я не смогу оказать эффективной поддержки. Это не опасно, если ваши корабли сохранят скорость, но если скорость некоторых из них упадет в бою с германскими линейными крейсерами или в результате атак подводных лодок, их гибель станет неизбежной при столкновении с Флотом Открытого Моря в случае, когда я буду находиться слишком далеко, чтобы помочь до наступления темноты. Германцы знают вас слишком хорошо и постараются использовать ваше стремление «не отпускать, если уж схватил», которым вы, слава Богу, обладаете. Но что необходимо помнить — последствия серьезного уменьшения относительной силы. Если дела пойдут хорошо — можно и рискнуть. Если нет — следует быть осторожным. Я уверен, что вы изберете правильную цель и успешно добьетесь ее».

Прошел, однако, целый год, прежде чем германцы насторожили мышеловку, о которой Джеллико так предусмотрительно предупреждал. Британский линейный флот увеличился до 27 дредноутов, а в германском флоте так и осталось 17. Флот Линейных Крейсеров теперь состоял из 3 эскадр (9 кораблей), а 1-я Разведывательная Группа была усилена одним «Лютцовом». Поэтому фон Поль не рисковал посылать свой линейный флот дальше Хорнс-рифа, даже если Джеллико помимо обычных поисков в Северном море совершал рейды к Скагерраку.

Состав сил в бою на Доггер-банке

1-я эскадра линейных крейсеров (вице-адмирал Битти): Lion, Princess Royal, Tiger

2-я эскадра линейных крейсеров (контр-адмирал Мур): New Zealand, Indomitable

1-я эскадра легких крейсеров (коммодор Гуденаф): Southampton, Birmingham, Nottingham, Lowestoft

10-я флотилия эсминцев (капитан 2 ранга Мид): Meteor, Miranda, Milne, Mentor Mastiff, Minos Morris

3-я флотилия эсминцев (капитан 1 ранга Сент-Джон): КРЛ Undaunted, Lookout, Lysander, Landrail Laurel, Liberty, Laertes, Lucifer, Lawford, Lydia, Louis, Legion, Lark

КРЛ Arethusa (коммодор Тэрвитг, командующий эсминцами)

1-я флотилия эсминцев (капитан 1 ранга Николсон): КРЛ Aurora, Acheron, Attack, Hydra, Ariel, Foresten, Defender, Druid, Hornet, Tigress, Sandfly, Jackal, Goshawk, Phoenix, Lapwing

1-я Разведывательная Группа (контр-адмирал Хиппер): Seydlitz, Moltke, Derflinger, Blucher

2-я Разведывательная Группа : Stralsund, Graudenz, Rostok, Kolberg,

5-я флотилия эсминцев, 2-я и 18-я полуфлотилии, всего 22 вымпела.

Скорость линейных крейсеров

Очень интересным выглядит вопрос о скоростях британских и германских кораблей. Мы остановимся на линейных крейсерах, так как они чаще других вступали в бой, и для них скорость являлась одной из важнейших характеристик. Кроме того, именно скорость стала решающей в бою на Доггер-банке.

Номинально скорости линейных крейсеров равнялись:

Британия
«Инвинсибл»	25 узлов
«Индефетигебл»	25 узлов
«Лайон»	28 узлов
«Тайгер»	29 узлов
Германия
«Фон дер Танн»	27 узлов
«Мольтке»	27 узлов
«Зейдлиц»	26.5 узла
«Дерфлингер»	26.5 узла

Однако известный справочник Джейна дает совершенно иные значения, как показанные на испытаниях:

Британия
«Инвинсибл»	26.8 узла
«Инфлексибл»	28.4 узла
«Индомитебл»	28.7 узла
«Индефетигебл»	29.13 узла
«Лайон»	31.7 узла
«Принцесс Ройял»	32.4 узла
«Куин Мэри»	33 узла
Германия
«Фон дер Танн»	28.1 узла
«Мольтке»	28.7 узла
«Гебен»	28.6 узла

Фундаментальная обзорная работа Брейера дает еще один вариант:

Британия
"Инвинсибл"	26.2узла
«Инфлексибл»	25.5 узла
«Индомитебл»	25.3 узла
«Индефетигебл»	26.7 узла
«Лайон»	27 узлов
«Принцесс Ройял»	28.5 узла
«Куин Мэри»	28 узлов
Германия
«Фон дер Танн»	27.4 узла
«Мольтке»	28.4 узла
«Гебен»	28 узлов
«Зейдлиц»	29.12 узла
«Дерфлингер»	25.8 узла
«Лютцов»	26.4 узла
«Гинденбург»	26.6 узла

При этом в отношении германских кораблей делается оговорка, что в военное время полноценные испытания провести было невозможно, и реальная скорость последней троицы должна быть на 2 узла больше. Данные последнего справочника Тренера (немецкий флот) совпадают с этими, зато Берт (английский флот) приводит немного, но все-таки отличающиеся цифры.

Как видите, разнобой изрядный. Какому источнику верить? Не известно. Например, респектабельный Джейн, не краснея, сообщает, что толщина пояса «Индефетигебла» составляла 203 мм, а не 152 мм, как было в действительности. Но фактом остается одно — ни разу германским кораблям не удалось уйти от якобы более тихоходных «Лайонов». И это всего лишь один из примеров трудностей, с которыми сталкиваешься при попытке выяснить, а как оно было на самом деле.

А сейчас мы совершим прыжок в август 1916 года. Описание Ютландского боя приведено в отдельной части книги. Мы перейдем к описанию последующих событий.

Норвежские конвои

9 июля 1917 года взорвался стоящий на якоре в Скапа Флоу дредноут «Вэнгард». Его погубил разложившийся кордит. Погибли 804 человека. Но эта потеря была более чем компенсирована прибытием эскадры американских дредноутов контр-адмирала Родмэна. В нее входили «Нью Йорк» и «Техас» (356-мм орудия), «Арканзас», «Делавар», «Флорида» (305-мм орудия). В 1918 году в Ирландии базировался линкор «Юта». Англичане вежливо приняли помощь, так как дареному коню в зубы не смотрят. Британские историки снисходительно замечают, что американцы очень быстро освоили методы сигнализации и управления огнем, принятые в Гранд Флите, и привыкли действовать в составе флота. Но после войны, когда политес уже не связывал бывших союзников, начальник отдела кораблестроения Адмиралтейства Теннисон д'Эйнкерт, посетивший Соединенный Штаты, в пух и прах раскритиковал конструкцию американских кораблей, их приборы и оборудование. Адмирал сэр Дэвид Битти в период наибольшего обострения англо-американских противоречий в начале 20-х годов, когда начали поговаривать о новой войне, бросил, что ему хватит флота, по численности равного двум третям американского, чтобы этих самых американцев разгромить наголову.

Летом 1917 года Битти ввел одно серьезное новшество — скандинавские конвои, сопровождение которых легло на Гранд Флит. Противолодочное охранение состояло из эсминцев и вооруженных траулеров. Он понимал, что такие конвои будут постоянной приманкой для стремительных вылазок, но считал риск приемлемым. И действительно, пока что у Шеера хватало других забот. В это лето Флот Открытого Моря сотрясали мятежи, вызванные бездеятельностью, нехваткой питания, скверным обращением офицеров с матросами и подрывной пропагандой сторонников фракции социал-демократов в рейхстаге, которые агитировали за мир. Шеер впоследствии писал: «Лучшим средством отвлечения были бы военные действия». Союзники не могли прорвать оборонительные позиции германской армии во Фландрии, но дома блокада британского флота постепенно истощала желание немцев продолжать войну.

Дело в том, что нехватка питания носила в германском флоте довольно интересный характер. Матросы получали продовольствие по все более скудным нормам. Даже хлеб постепенно заменяли так называемым «вестфальским пряником», который выпекался из грубой муки пополам с кормовыми отрубями. Но в это же время в кают-компаниях линкоров продолжали смаковать нежнейшее телячье филе, мороженое и отборный коньяк. Воистину, получилось как у поэта: «Ешь ананасы, рябчиков жуй...» На это наложилась подчеркнутая грубость и жестокость обращения офицеров, от которых этого требовал сам корабельный устав германского флота. Естественно, что кубрики не выдержали.

19 июля произошло открытое возмущение на линкоре «Принц-регент Луитпольд». При этом ход событий показал, что команда совершенно не верит своим офицерам. Матросы даже не выдвинули никаких требований, а просто отказались нести службу, заявив, что они начинают голодовку. Капитан 1 ранга Хорнгардт уладил инцидент, увеличив порцию хлеба на 140 граммов. Но беспорядки на этом не закончились. На следующий день 140 человек из экипажа легкого крейсера «Пиллау» самовольно сошли на берег, хотя вечером все аккуратно вернулись на корабль.

Через несколько дней при загадочных обстоятельствах умер командир линкора «Кёниг Альберт». Существует версия, что он был заколот ножом каким-то матросом и выброшен за борт. 1 августа на линкоре «Принц-регент Луитпольд» снова вспыхнули беспорядки. Часть команды без разрешения сошла на берег. После возвращения 11 человек были арестованы. Тогда на следующий день на берег самовольно сошли уже 400 человек, которые устроили митинг в городе. Для разгона митинга пришлось вызывать пехоту. Беспорядки продолжались, и командованию пришлось вывести линкор на рейд, чтобы изолировать от остального флота.

Однако успокоить матросов не удалось. 4 августа волнения перекинулись на линкоры «Кайзерин» и «Фридрих дер Гроссе». Команда отказалась есть скверно приготовленный обед, после чего матросы отказались нести вахту. К утру следующего дня страсти немного улеглись, однако немного позднее беспорядки произошли на линкорах «Вестфален» и «Рейнланд». Лишь к концу августа командованию удалось притушить недовольство матросов. Двоих кочегаров с «Принц-регента Луитпольда» расстреляли. Однако, если Шеер думал, что сумел потушить пожар, он ошибался. Огонь только был загнан вглубь, чтобы потом вырваться на свободу с еще большей силой.

К лету 1917 года стало ясно, что германскому флоту требуются настоящие победы, а не измышления пропагандистов. Но где Шеер мог искать эту самую победу? Вступать в новую схватку с главными силами Гранд Флита было форменным безумием, следовало поискать более легкие цели. Первая нашлась довольно быстро — Моонзундские острова на Балтике. Небольшая прогулка германского флота завершилась победой, которая могла иметь лишь моральное значение. Никакого стратегического, оперативного, даже тактического выигрыша она немцам не дала. А само название операции — «Альбион» — говорило о каких-то нереализованных комплексах командования Флота Открытого Моря.

Однако «победа» над русской армией, разложившейся под влиянием большевистской сволочи, купленной на золото Гинденбурга, флотское командование не устраивала. Требовалась победа над заклятым врагом — англичанами. Цель отыскалась, хотя и не без труда. Это были скандинавские конвои. Англия продолжала вести интенсивную торговлю с Швецией и Норвегией через Берген. Конвои обычно выходили из Лервика, остров Брессэй, Шетландские острова. Маршрут был довольно коротким, весь переход занимал около 15 часов. Однако проходил этот маршрут в опасной близости от германских баз. Тем не менее, Адмиралтейство почему-то решило, что для сопровождения конвоев достаточно пары эсминцев. Тем более, что немцы в течение 6 месяцев после начала проводки скандинавских конвоев даже не пытались им помешать. Это привело к неизбежной самоуспокоенности.

15 октября конвой из 12 пароходов вышел из Лервика в Берген в сопровождении эсминцев «Мэри Роз» (капитан-лейтенант Фоке) и «Стронгбоу» (капитан-лейтенант Брук), а также 2 траулеров. Служба радиоперехвата Адмиралтейства засекла необычную активность вражеских переговоров, но предсказать, что готовят немцы, не сумела. Встревоженный Битти все-таки выслал в море несколько крейсерских эскадр. Однако поиск и система патрулей оказались настолько бестолковыми, что 3 легких линейных крейсера, 27 легких крейсеров и 54 эсминца, разбросанные по всему Северному морю, противника не обнаружили и защитить собственный конвой не сумели.

Против ожидания, конвой в Норвегию проследовал беспрепятственно. Корабли сопровождения приняли под свою охрану обратный конвой, также состоящий из 12 торговых судов (2 английских, 1 бельгийское, 1 датское, 5 норвежских, 3 шведских). Так как конвой вышел из нейтрального норвежского порта, секретность обеспечить было нельзя в принципе, и Берлин прекрасно знал о составе и времени выхода конвоя.

15 октября Комната 40 сообщила адмиралу Битти: «Минный заградитель «Бруммер» выйдет в Норман Дип (якорная стоянка у западного побережья Дании) на север завтра, вероятно, для минных постановок. Его следует перехватить». И действительно, после полудня 16 октября новейшие легкие крейсера «Бруммер» (капитан 2 ранга Леонхарди) и «Бремзе» (капитан 2 ранга Вестеркамп) снялись с якоря. Поддержку обеспечивали легкий крейсер «Регенсбург» и флотилия эсминцев, выдвинутые к Северным Фризским островам.

Избежав обнаружения патрулями Битти в Северном море, эти германские крейсера-минзаги вышли на позицию к востоку от Шетландских островов на рассвете 17 октября. В это время британский конвой находился уже в 70 милях от Лервика. Англичане решили, что все закончилось, и дисциплина ослабела. Эсминец «Мэри Роз» ушел вперед и пропал из вида, траулеры «Элси» и «П. Феннон» наоборот тащились где-то сзади. Поэтому, когда вскоре после 6.00 на юго-востоке показались германские крейсера, с конвоем находился только эсминец «Стронгбоу». Может быть, он не сумел опознать приближающиеся корабли, может, имелась какая-то другая причина, однако англичане были застигнуты врасплох. Немцы открыли огонь, и только после этого британские комендоры бросились к орудиям. Однако было поздно. Первыми же залпами была подбита машина «Стронгбоу», эсминец потерял ход и начал тонуть. Попавшим в мостик снарядом был ранен капитан-лейтенант Брук. Видя, что эсминец уже не спасти, он приказал уничтожить секретные документы и открыть кингстоны. В 7.30 «Стронгбоу» затонул с поднятым флагом. Единственное, что он еще успел сделать — дать несколько бесцельных выстрелов из кормового орудия.

Услышав грохот выстрелов, к месту боя примчался «Мэри Роз». Хотя капитан-лейтенант Фоке сразу понял, что положение спасти ему не удастся, он без колебаний бросился в атаку. С дистанции 30 кабельтов комендоры эсминца открыли огонь. Стрельба противника была достаточно хаотичной, и сначала эсминец попаданий не получил. Но когда на дистанции 10 кабельтов он начал выполнять поворот, чтобы ввести в действие торпедные аппараты, вражеский залп накрыл его. Фоксу оставалось лишь скомандовать: «Спасайся, кто может».

После этого «Бруммер» и «Бремзе» потопили 9 из 12 торговых судов и ушли полным ходом, так как опасались появления высланных по тревоге британских кораблей. Траулер «Элси» сумел спасти остатки команд эсминцев. Самое странное, что уцелели оба британских парохода. Немцы потопили 9 нейтральных судов, расстреляв их из орудий. Команды не получили возможности спустить шлюпки.

Но ни конвой, ни его эскорт не сообщили о появлении врага, поэтому Адмиралтейство до полудня 17 октября ничего не знало. Только в 15.30 вышедшие из Лервика с очередным конвоем эсминцы «Мармион» и «Обидиент» встретили траулер «Элси». Битти узнал о нападении лишь около 17.00. К этому времени германские крейсера были уже недосягаемы.

Адмиралтейство принялось лихорадочно искать меры противодействия повторению аналогичного набега. Но адмирал Битти сообщил, что единственное средство — это постоянно держать в море эскадру легких крейсеров, а он этого обеспечить не может. Поэтому единственной мерой оказалось сокращение числа конвоев. Кроме того, британские адмиралы сочли необходимым принять меры против бессмысленной, по их мнению, гибели эсминцев. Тактика, пригодная для отражения атаки подводной лодки, совершенно не годилась при нападении на конвой надводных кораблей. Был выпущен особый приказ, где подчеркивалось, что при появлении неприятельских кораблей конвой должен рассыпаться, а эсминцы должны лишь отвлекать внимание противника.

«Эсминцы должны сделать все возможное, чтобы нанести противнику урон, однако они не должны атаковать превосходящие силы неприятеля. Они обязаны использовать свою скорость и держаться на безопасном расстоянии. Рассыпавшийся конвой защитить все равно невозможно, и не следует рисковать бесцельно».

Несомненный успех вдохновил Адмиралштаб считать подобные рейды далее специальным методом ведения боевых действий. Рассматривался вопрос увеличения запаса топлива на «Бруммере» и «Бремзе», чтобы они могли действовать в Атлантике. Но после того, как англичане насторожились, ни фон Хиппер, ни Шеер не соглашались рисковать своими линейными и даже легкими крейсерами. Однако коммодор Гейнрих знал, что скандинавские конвои по-прежнему ходят лишь со слабым противолодочным прикрытием, и это придало ему решимости. Утром 11 декабря он отправил в море 2-ю флотилию миноносцев, которая была сформирована из новейших быстроходных эсминцев. 4 эсминца 4-й полуфлотилии под командованием капитана 1 ранга Хейнеке в 17.00 повернули на запад, чтобы выйти к Ньюкаслу, а другие 4 эсминца 3-й полуфлотилии, которыми командовал капитан 3 ранга Ганс Кольбе, продолжали идти на север.

10 декабря из Лервика на юг вышел конвой из 6 пароходов в сопровождении эсминцев «Оуз» и «Гарри». Ночью пароходы «Петер Виллемоэс» и «Нике» оторвались от конвоя. Командиры эсминцев почему-то решили, что они идут прямо в Блайт, и не попытались вернуть пароходы обратно. Это спасло конвой от полного уничтожения, так как Хейнеке был совсем недалеко. 12 декабря в 0.30 немецкие эсминцы буквально столкнулись с «Виллемоэсом» и потопили его торпедным залпом. Около 4.00 они встретили «Нике» и тоже торпедировали его. Немцы дважды повторили одну ошибку. Им следовало подобрать пленных, которые могли рассказать о конвое. Однако Хейнеке так торопился, что даже не удостоверился в гибели «Нике». А пароход сумел удержаться на плаву.

Затем Хейнеке атаковал группу траулеров и потопил один. В 5.00 он повернул на юго-восток и направился домой, не зная, что вожделенный конвой всего в 20 милях от него. Адмиралтейству понадобилось несколько часов, чтобы понять, что пароходы атакованы вражескими кораблями, а не подводными лодками.

11 декабря из Лервика в Норвегию вышел конвой из 6 пароходов в сопровождении эсминцев «Пеллью» и «Партридж» и 4 траулеров. Также 11 декабря в море вышли 2 эскадры крейсеров. 3-я эскадра легких крейсеров в составе «Чатама», «Ярмута», «Биркенхеда» и 4 эсминцев вышла из Розайта. Она должна была произвести поиск в направлении Скагеррака. Из Скапа Флоу вышла 2-я эскадра крейсеров (броненосные крейсера «Шэннон» и «Минотаур»), которая должна была охранять маршрут между Лервиком и Норвегией.

12 декабря конвой подходил к берегам Норвегии. Головным следовал эсминец «Пелью», за ним шел «Партридж», а далее находились пароходы под прикрытием траулеров. Сильный северо-западный ветер поднял порядочную волну, поэтому эсминцы не могли дать полный ход. Почти одновременно оба эсминца увидели на севере силуэты неизвестных кораблей. На запрос прожектором незнакомцы дали неправильный ответ. Это были эсминцы Кольбе. Плохая погода снизила скорость его соединения до 9 узлов, поэтому 4 германских эсминца вышли на широту Бергена только к 6.00. Однако через пять с половиной часов они заметили конвой.

Командиры британских эсминцев не подозревали, что в море находятся корабли 3-й эскадры легких крейсеров (2 крейсера и 4 эсминца), и отправили сообщение о контакте с противником главнокомандующему. После этого командир «Пеллью» капитан-лейтенант Дж. Кавендиш пошел навстречу противнику, чтобы дать конвою возможность спастись бегством. Однако немцы имели численное преимущество, что позволило им парировать этот маневр. 3 неприятельских эсминца легли на параллельный курс, завязав перестрелку с британскими эсминцами, а четвертый погнался за удирающими пароходами.

Уже через 10 минут после начала боя «Партридж» капитан-лейтенанта Р.Г. Рэнсома начал тонуть. Один из первых немецких снарядов попал в носовое машинное отделение и перебил паропровод. Вскоре было разбито кормовое орудие. Почти одновременно в носовую часть эсминца попала торпеда. Рэнсом приказал команде спасаться. Лейтенанты Грей и Уолтере отпустили торпедистов и сами дали выстрел из кормового торпедного аппарата. Торпеда попала в V-100, но, к сожалению, не взорвалась.

«Пеллью» спасся просто чудом. Он получил несколько попаданий, его левая машина вышла из строя, но поврежденный эсминец укрылся в дождевом шквале. Ни один из пароходов и траулеров не спасся. «Пеллью» дополз до берега Норвегии и с помощью норвежского миноносца «Хвас» добрался до якорной стоянки.

Оставалась еще шаткая надежда перехватить немцев, так как 3-я эскадра легких крейсеров находилась на пути отхода неприятеля. Крейсера развернулись в строй фронта и пошли на север, пытаясь обнаружить германские эсминцы. Те спаслись тоже достаточно случайно. Чтобы укрыться от ветра и волны, Кольбе проложил курс как можно ближе к берегам Норвегии, и около 17.00 проскочил под кормой у британских крейсеров.

Потеряв 2 конвоя, англичане были вынуждены принять меры. Был изменен маршрут следования скандинавских конвоев, но что самое главное, было решено для их прикрытия выделять линкоры. Это было отступлением от принципа сосредоточения сил, однако требовалось обеспечить безопасность маршрута, по которому доставлялись важнейшие грузы.

Тем не менее, генеральное сражение на море оставалось возможным. Два налета на скандинавские конвои вынудили Битти прикрывать маршрут Берген — Лервик дивизией дредноутов, что могло оказаться достаточной приманкой для Флота Открытого Моря. Но, хотя британский главнокомандующий жаждал такого столкновения, чтобы отомстить за корабли, погибшие в Ютландском бою, он опасался, что Адмиралтейство не сумеет вовремя предупредить его, и Гранд Флит не успеет появиться на сцене, прежде чем соединение прикрытия будет раздавлено.

Успех двух ударов по скандинавским конвоям подтолкнул Шеера попытаться нанести и третий удар. На основании данных разведки он сделал вывод, причем совершенно неправильный, что конвои выходят в начале или в середине недели. Он предполагал, что теперь англичане будут прикрывать конвои более основательно, и решил привлечь к операции главные силы Флота Открытого Моря. Перед ним стояла все та же невыполнимая задача — попытаться отрезать часть сил Гранд Флита и уничтожить ее. Шеер не упоминает в своей книге, знал ли он об изменении дислокации Гранд Флита. Ведь теперь в Скапа Флоу оставались только 2-я эскадра крейсеров и несколько эсминцев. Практически весь Гранд Флит перешел в Розайт. И теперь главные силы британского флота могли появиться на сцене гораздо быстрее, чем раньше.

Успех плана Шеера зависел от строжайшего соблюдения секретности. Так как полностью скрыть приготовления к большому походу просто невозможно, германский адмирал постарался максимально замаскировать его цели. 22 апреля он собрал корабли в Гельголандской бухте якобы для проведения тактических учений. Это же объясняло и усиленное траление фарватеров. Нападение на конвой было назначено на 24 апреля.

Совершенно случайно это нападение совпало по времени с операцией Кийза по заблокированию Зеебрюгге. Но командование британского флота даже не подозревало о готовящейся операции. 22 апреля из Норвегии вышел очередной конвой из 34 торговых судов в сопровождении вспомогательного крейсера «Дьюк оф Корнуолл» и эсминцев «Ларк» и «Лльюэлин». Его прикрывали 2-я эскадра линейных крейсеров и 7-я эскадра легких крейсеров. На рассвете 23 апреля конвой находился в 140 милях от Оркнейских островов. Именно в это время флот Шеера начал выдвигаться на север по протраленным фарватерам. Дойдя до внутренней кромки английских заграждений, Шеер временно стал на якорь. Дело в том, что практически все Северное море укрыл густой туман. Через полчаса туман немного рассеялся, и германский флот снова двинулся на север. Однако видимость оставалась очень плохой, и через опасный район флоту пришлось следовать малым ходом. Только к вечеру немцам удалось выбраться за пределы минных полей и отпустить тральщики. К участию в операции Шеер привлек все имеющиеся у него силы. Атаковать конвой должны были 1-я и 2-я Разведывательные Группы в сопровождении 2-й флотилии эсминцев. Их прикрывали 1-я, 3-я и 4-я эскадры линкоров, 4-я Разведывательная Группа и 1-я, 6-я, 7-я и 9-я флотилии эсминцев. Корабли 5-й флотилии эсминцев имели слишком малую дальность плавания и привлекались только для сопровождения флота через минные заграждения.

В этот день на подходах к Гельголанду дежурили британские подводные лодки V-4, Е-42, J-4, J-6. Примерно в 20.00 командир J-6 лейтенант Уобертон в разрывах тумана заметил группу легких крейсеров и эсминцев. Он решил, что видит какие-то английские корабли, занимающиеся минными постановками. Но через полчаса J-6 заметила 5 линейных крейсеров, идущих на NNO в сопровождении эсминцев. Еще какое-то время спустя он увидел группу больших кораблей. Вероятно, это был авангард главных сил Шеера. Но все это ничуть не встревожило Уобертона, который даже не подумал радировать в штаб об увиденном. Конвой в это время, несмотря на туман, добрался почти до берегов Англии, и никакая опасность ему уже не угрожала. Так как на 24 апреля выход конвоя не был запланирован, то поход немцев оказывался совершенно бесцельным.

Рано утром 24 апреля Адмиралтейство наконец заподозрило, что происходит нечто необычное. Так как оно опасалось набега на юго-восточное побережье Англии, то Гарвичские Силы получили приказ поднимать пары. Конвой, подготовленный к отправке в Норвегию, пока еще стоял на якоре. Однако Адмиралтейство решило, что полученные сведения не могут служить основанием для его задержки, поэтому, несмотря на густейший туман, в 6.30 он вышел из порта в сопровождении эсминцев «Урсула» и «Лэндрейл».

Но к этому времени на линейном крейсере «Мольтке», входившем в состав 1-й Разведывательной Группы, произошла серьезная авария. В различных источниках происшедшее описывается по-разному. Иногда утверждают, что «Мольтке» подорвался на британской мине в районе Ставангера. Иногда говорят, что сорвался винт на правом внутреннем вале, и турбина пошла вразнос. Осколки стопорного клапана пробили трубопровод вспомогательного конденсатора и повредили несколько паропроводов. Был поврежден палубный настил в отсеке главного распредщита. Вода из холодильника немедленно залила центральное машинное отделение и отсек распредщита. Начало заливать и бортовое машинное отделение. Произошло засоление котлов, и машины стали. Фон Хиппер, не зная этого, приказал кораблю отходить навстречу главным силам. Однако в 8.00 «Мольтке» был вынужден дать радиограмму: «Тяжелое повреждение, скорость 4 узла. Нахожусь в 40 милях на WSW от Ставангера». Долго соблюдавшееся радиомолчание оказалось нарушено. Гранд Флит" немедленно получил приказ выходить в море.

Тем временем фон Хиппер повернул назад следом за «Мольтке». В 10.40 линейный крейсер был замечен кораблями Шеера, а в 11.45 его взял на буксир линкор «Ольденбург». Буксировка велась со скоростью 10 узлов.

Она проходила трудно, буксирный трос рвался, его приходилось заводить снова. Шеер все-таки приказал фон Хипперу продолжать поиск в северном направлении, однако к этому времени конвой из Норвегии уже прибыл в порт. Теперь Битти предстояло решить, что делать с конвоем, вышедшим из Англии. Адмиралтейство предложило Битти отозвать на соединение с Гранд Флитом 2-ю эскадру линейных крейсеров и вернуть конвой. Однако адмирал отказался и в свою очередь приказал 2-й эскадре крейсеров и линкорам «Геркулес» и «Азинкур» выйти из Скапа Флоу на поддержку прикрывающих конвой кораблей. Сам он вышел из Розайта с огромными силами: 32 линкора, 4 линейных крейсера, 2 броненосных крейсера, 24 легких крейсера и 85 эсминцев. Однако теперь уже англичане погнались за призраками, так как немцы, не обнаружив конвоя там, где предполагали, повернули назад.

Подводная лодка J-6 заметила и возвращающиеся германские корабли, однако Уобертон снова не сделал решительно ничего. Тем временем «Мольтке» закончил ремонт машин и пошел своим ходом. 25 апреля около 5.00 командир подводной лодки Е-42 лейтенант Аллен заметил дымы и пошел на перехват. Около 5.30 он выпустил последовательно 4 торпеды и услышал 1 взрыв. Германские эсминцы начали охоту на подводную лодку и сбросили около 25 глубинных бомб, но безрезультатно. О том, что «Мольтке» был поврежден, англичане узнали много позднее. Линейный крейсер принял 2100 тонн воды и едва не затонул. Вскоре Адмиралтейство узнало о возвращении немцев и разрешило Битти возвращаться в Розайт. Вдобавок ко всему, подорвался на мине и затонул тральщик М-67.

Так завершился последний выход германского флота в море.

А летом 1918 года англичане опробовали новое оружие, которому еще предстояло стать грозой всех линкоров. Утром 19 июля 1918 года авианосец «Фьюриес», шедший под прикрытием легких крейсеров и эсминцев, поднял 2 звена истребителей «Кэмел» для атаки ангаров цеппелинов в Тондерне. Первое звено из 3 самолетов разбомбило большой ангар. Из 4 самолетов второго звена 1 был вынужден сесть на воду, когда отказал мотор, второй разбился сразу после взлета, а третий совершил вынужденную посадку в Дании. Последний самолет этого звена достиг Тондерна и уничтожил своими бомбами другой ангар. В разбомбленных ангарах находились цеппелины L-54 и L-60.

Однако только 1 самолет из каждого звена сумел вернуться к «Фьюриесу». Но даже им пришлось садиться на воду, так как конструкция корабля не позволяла сажать самолеты на палубу. 4 из 7 пилотов сумели добраться до Дании. Из-за больших потерь в самолетах Адмиралтейство высказалось против дальнейших атак с участием «Фьюриеса». Оставшуюся часть войны он использовался как база наблюдательных аэростатов.

Эффект уничтожения 2 цеппелинов бомбами самолетов «Фьюриеса» оказался непропорционально велик. По словам одного из историков, майора Дугласа Робинсона: «До самого перемирия германская Военно-морская дивизия дирижаблей жила в постоянном страхе повторения такой атаки на одну из других баз... Из-за незащищенного положения база в Тондерне впредь использовалась только для вынужденных посадок».

Менее чем через месяц после налета на Тондерн немцы потеряли еще один дирижабль в результате действий «корабельного» самолета. На сей раз цеппелин был уничтожен в воздушном бою. Время от времени английские корабли выходили в море, ведя на буксире гидросамолеты. На расстоянии атаки от цели корабли отдавали буксир, и самолеты поднимались в воздух. Чтобы уберечь гидросамолеты от износа и поломок, их буксировали на понтонах. Но гидросамолеты были слишком тихоходны,

а колесным истребителям не хватало дальности полета, чтобы перехватывать цеппелины в их зонах патрулирования. Тогда появилось предложение буксировать обычные истребители на баржах позади эсминцев. Если эсминец разовьет полную скорость, то есть более 30 узлов, самолет сможет взлететь с палубы баржи, пробежав всего несколько футов. Примерно так взлетали самолеты с платформ, установленных на орудийных башнях.

1 августа эсминец «Ридаут» вывел в море баржу, на которой, как птица на льдине, сидел биплан Калли. «Ридаут» развил скорость 35 узлов, что было почти равно взлетной скорости самолета. Когда самолет натянул свою привязь, лейтенант Калли отдал крепления, поднял самолет в воздух и сразу же дал руль влево, чтобы не врезаться в эсминец или не оказаться под баржей в случае неудачи. Но все прошло гладко. «Кэмел» поднялся в воздух так же легко, как если бы стартовал с длинной взлетной полосы на суше. Калли покружил над эсминцем, покачал крыльями и направился к берегу. Эксперимент прошел удачно.

Вечером 10 августа «Ридаут» снова вывел баржу с истребителем в море. На сей раз вместе с ним были 4 легких крейсера и 12 эсминцев. На палубах крейсеров находились торпедные катера, которые следовало спустить на воду, если будут встречены германские корабли. Кроме «Кэмела», эсминцы буксировали 3 гидросамолета на понтонах. Эти машины планировалось использовать для ведения разведки и спасательных работ. На следующий день на соединение с эскадрой должны были прилететь еще 3 гидросамолета.

Рано утром на следующий день у голландского побережья торпедные катера были спущены на воду. 3 гидросамолета, которые корабли тащили через все Северное море, не смогли взлететь из-за сильной зыби. Зато 3 гидросамолета, перелетевшие через Ла-Манш, появились над эскадрой точно в срок. Почти сразу после прибытия один из пилотов заметил над собой германский цеппелин.

Гидросамолеты не могли подняться на высоту 22000 футов — максимальную высоту действий германских дирижаблей, поэтому они и не пытались пойти на перехват. Эскадра повернула в море. Командир надеялся, что немцы последуют за ним, и немцы поступили именно так.

Цеппелин L-53 заманили подальше от его базы в открытое море. «Ридаут» набрал скорость, и в 8.41 Калли взлетел после разбега всего 5 футов. Цеппелин заметил взлет «Кэмела» с баржи, но это не взволновало немцев, так как дирижабль мог подниматься выше и быстрее, чем любой английский самолет. Когда «Кэмел» набрал высоту 14000 футов, он начал плохо слушаться руля. На высоте 17000 футов начал кашлять мотор. На высоте 18000 футов Калли прорвался сквозь слой туч и в солнечном сиянии увидел немецкий дирижабль в 200 фугах над собой. Взяв ручку управления на себя, Калли буквально поставил истребитель «на попа», чтобы его нос смотрел прямо на дирижабль. Потом пилот нажал гашетки двух пулеметов. Один из них заклинило после 7 выстрелов, но другой «Льюис» обрушил на цеппелин шквал пуль.

Через несколько секунд языки пламени вырвались из оболочки дирижабля, и L-53 взорвался. Еще пару минут спустя обугленный металлический каркас рухнул в море. Из экипажа дирижабля спасся только 1 человек, который выпрыгнул с парашютом с высоты 19000 футов, поставив рекорд для своего времени.

Но теперь и у молодого пилота истребителя возникли некоторые проблемы. Когда он прекратил огонь, самолет потерял управление и начал падать. «Кэмел» пролетел 2000 футов, прежде чем Калли сумел восстановить управление машиной. Топливо было на исходе, а британской эскадры Калли не видел нигде. Он направил самолет к голландскому берегу. Вдали показались несколько рыбацких лодок, и пилот решил сесть на воду рядом с ними. По мере приближения «рыбацкие лодки» стремительно росли в размерах, пока Калли не убедился в своей ошибке. Это были эсминцы! А вскоре показались и крейсера... той самой эскадры, с которой он вышел в море. Калли посадил самолет на воду, и шлюпка с «Ридаута» подобрала его. За этот бой Калли был награжден Орденом за выдающиеся заслуги, который является одной из высших английских наград.

Налет самолетов «Фьюриеса» на Тондерн и уничтожение лейтенантом Калли L-53 открыли боевой счет морской авиации. Уже осенью 1918 года в строй вошли авианосцы «Винидиктив» и «Аргус», на очереди был авианосец «Игл». В октябре 1918 года, через месяц после вступления в строй «Аргуса», на него перелетела первая в мире эскадрилья авианосных торпедоносцев Сопвич «Куку». Впервые авиаторпеды использовал командир крыла Эдмондс, пилотируя гидросамолет «Шорт» с гидроавианосца «Бен Май Шри» против турецких кораблей у Галлиполли. Командование британского флота начало готовить настоящий воздушный налет на Киль. Теперь Битти мог нанести смертельный удар Флоту Открытого Моря, полагающему себя в безопасности на стоянке в Яде. Однако война закончилась раньше.

Бой в Гельголандской бухте 17 ноября 1917 года

Но немцы не сумели сполна насладиться радостью этих мелких побед, которые правильнее было бы назвать булавочными уколами, так как в промежутке между ними они получили новый сильный удар, напомнивший об ужасной силе Гранд Флита. Хотя Битти принял осторожную стратегию Джеллико, он всегда искал благоприятную возможность нанести врагу удар. Новый командующий Гранд Флитом решил попытаться использовать новое оружие и применил гидросамолеты для ударов по базе цеппелинов в Тондерне. Кроме того, Линейный Флот Битти получил эскадру американских линкоров, которая была ему не слишком нужна, но все-таки еще больше увеличивала численное превосходство союзников над Флотом Открытого Моря. Корабли адмирала Хью Родмэна были названы 6-й эскадрой линкоров. Впрочем, Битти не торопился использовать их в бою. Причин для этого может быть несколько. Адмирал совершенно справедливо считал, что американская эскадра не соответствует высоким стандартам флота, уже несколько лет ведущего тяжелую войну. И еще можно предположить, что Битти не желал делить славу уже довольно близкой победы с кем-либо еще. Кроме того в состав Соединения Линейных Крейсеров вошли сразу 4 корабля, боевая ценность которых вызывала определенные сомнения, несмотря на их 381-мм орудия. Мы говорим о линейных крейсерах «Ринаун» и «Рипалс», а также о знаменитых «белых слонах» — «Корейджесе» и «Глориесе». Но так или иначе, численность Гранд Флита в очередной раз возросла, и Битти смог позволить себе некоторый риск.

Англичане засыпали Гельголандскую бухту множеством мин, которые немцам приходилось регулярно тралить, иначе их главная база оказалась бы наглухо закупоренной. Тральные работы велись уже чуть ли не в 100 милях от Гельголанда. Для прикрытия тральщиков использовались легкие крейсера и эсминцы. Иногда к Гельголанду выдвигались и линейные корабли.

16 ноября Шеер отправил в море свои 6-ю полуфлотилию тральщиков под прикрытием 12-й и 14-й полуфлотилий миноносцев и 4-ю эскадру прерывателей минных заграждений. Их сопровождала 2-я Разведывательная Группа адмирала фон Рейтера. В ее состав входили легкие крейсера «Кенигсберг» (флагман), «Франкфурт», «Пиллау» новый «Нюрнберг». Их сопровождали дредноуты «Кайзерин» (капитан 1 ранга Грассхофф) и «Кайзер». Комната 40 в очередной раз заблаговременно предупредила Битти, и он отправил в море Соединение Линейных Крейсеров под командой адмирала Пакенхэма. Его поддерживала 1-я эскадра линкоров вице-адмирала Чарльза Мэдцена. Для небольшой набеговой операции главнокомандующий привлек внушительные силы: 1-ю эскадру крейсеров, 1-ю и 6-ю эскадры легких крейсеров, 1-ю эскадру линейных крейсеров, усиленную «Нью Зилендом».

Однако на все последующие события наложила отпечаток более чем странная система организации Королевского Флота. Все английские и германские заграждения в Гельголандской бухте наносились на особую карту, которую выпускал гидрографический отдел Адмиралтейства. Однако на флот эта карта поступала в единственном экземпляре — главнокомандующему Гранд Флитом. Все остальные адмиралы ее не видели! Командирам эскадр приходилось составлять свои собственные карты минной опасности, на которые наносились обрывки попадающих к ним сведений. Битти показал свою карту Пакенхэму, и тот знал, как далеко он может позволить себе зайти в опасный район. Зато все остальные командиры, в том числе адмирал Нэпир, корабли которого должны были сыграть главную роль в предстоящей операции, этого не знали. Поэтому Нэпир сам определил себе границу, переходить которую он не собирался. Командующие эскадрами легких крейсеров имели собственные карты. Самое интересное, что на них те районы, которые Нэпир считал опасными, были отмечены как безопасные.

Утром 17 ноября английские силы подошли к границе минных заграждений. Впереди шла 1-я эскадра крейсеров, несколько впереди ее левого траверза держалась 6-я эскадра легких крейсеров, а в 3 милях позади — 1-я эскадра легких крейсеров. Линейные крейсера находились в 10 милях за кормой Нэпира. Около 7.30 с «Корейджеса» заметили германские тральщики. Почти одновременно их увидел и Коуэн на «Кардиффе». Немцы шли 3 группами. Северная состояла из тральщиков и эсминцев, средняя являлась отрядом поддержки, крейсера фон Рейтера находились южнее. В 7.37 «Корейджес» дал первый залп из своих 381-мм орудий по легкому крейсеру. Почти одновременно «Глориес» обстрелял другой германский крейсер. 6-я эскадра легких крейсеров атаковала тральщики.

Несмотря на подавляющее превосходство англичан, немцы не дрогнули. Обрубив тралы, тральщики пошли на юго-восток, а фон Рейтер поспешил к ним на помощь. Самые благоприятные условия освещения были у крейсеров Коуэна, поэтому их огонь оказался самым действенным. Подбитый вооруженный траулер «Кединген» потерял ход и был расстрелян англичанами.

2-я Разведывательная Группа повернула назад и под прикрытием дымзавесы поспешила навстречу линкорам Грассхоффа, бой с которыми для картонных британских крейсеров мог закончиться очень плохо. Но ситуация оказалась сложной и запутанной для обеих сторон. Нэпир передал по радио, что видит на востоке неприятельские легкие крейсера, количество которых установить не удается. Эту радиограмму приняли на «Лайоне», а вскоре Пакенхэм услышал и артиллерийскую канонаду. Однако он не имел совершенно никакого представления о силах противника. Какие силы могли скрываться за густыми дымовыми завесами, англичане могли лишь предполагать. Лишь в 7.55 с «Корейджеса» на мгновение увидели на юге 3 германских легких крейсера, однако они тут же скрылись.

В 8.00 «Корейджес» подошел к завесе, и адмирал Нэпир круто повернул на юг. Пройдя сквозь завесу, в 8.07 он снова увидел те же самые 3 крейсера, которые почти сразу повернули на юго-восток. Нэпир сообщил об этом командующему, и адмирал Пакенхэм приказал своему младшему флагману адмиралу Филлиморе на «Рипалсе» идти на помощь Пакенхэму.

В это время все мелкие корабли немцев оказались северо-восточнее британских кораблей и стремительно удалялись. При этом ни один британский крейсер их не преследовал. Адмирал фон Рейтер отвлек на себя все силы противника, и теперь шел прямо навстречу своим линкорам. Его положение было исключительно опасным. Первый же тяжелый снаряд, попавший в цель, мог снизить скорость любого из германских крейсеров. Поврежденный корабль пришлось бы оставить на растерзание противнику, как это произошло в бою на Доггер-банке с «Блюхером».

Однако плохая видимость снова помогла немцам. «Глориес» и «Корейджес» снова открыли огонь только в 8.10. Через 2 минуты открыл огонь «Кардифф», а «Сериз» и «Калипсо» начали стрельбу через 10 минут. Британские снаряды начали рваться рядом с германскими крейсерами. Эсминцы «Валетайн» и «Вэнкуишер» попытались выйти в торпедную атаку, но не выдержали ответного огня немцев и отвернули.

В 8.30 немцы поставили вторую дымовую завесу, а еще через 15 минут — третью. Нэпир полностью потерял противника из вида. Пока он следовал в кильватерной струе немцев, то мог не бояться налететь на мины. Если же противник решил скрыть от него свой поворот, это могло быть сделано с целью навести англичан на мины. Поэтому Нэпир повернул на 90° влево и прекратил огонь. В этот момент «Рипалс» находился в 6 милях у него за кормой и в бой еще не вступал. Александер-Синклер и Коуэн тоже повернули влево. Таким образом, англичане значительно отстали от немцев. В этот период серьезно пострадал только крейсер «Кардифф», в который попали 3 снаряда. Они вызвали большие пожары.

Но в этот момент порыв ветра разорвал дымовую завесу, и оказалось, что фон Рейтер курса не менял. Адмирал Нэпир решил зайти еще на 12 миль вглубь опасного района. Его корабли снова открыли огонь по противнику, «Рипалс» тоже открыл огонь. Но в этот момент он получил по радио приказ Пакенхэма возвращаться. Однако Нэпир ответил командующему, что видит дымы еще 6 вражеских кораблей, и погоню не прекратил. Но теперь положение изменилось в пользу немцев. «Корейджес» и «Глориес» настолько отстали от фон Рейтера, что были вынуждены временно прервать стрельбу. Фон Рейтер решил вынудить англичан прекратить погоню и приказал провести торпедную атаку. Его крейсера поставили четвертую дымовую завесу. Когда она рассеялась, то буквально под самым форштевнем «Роялиста» прошла торпеда. Через пару минут другая торпеда прошла в опасной близости от борта «Кардиффа». В течение 10 минут почти со всех британских кораблей поступали сообщения о замеченных торпедах, словно их противниками были не обычные легкие крейсера, имеющие по паре торпедных аппаратов, а флотилия эсминцев.

В 9.30 противник поставил очередную дымовую завесу. В это время адмирал Нэпир подошел к линии, пересекать которую он считал невозможным ни при каких обстоятельствах, и в 9.32 повернул вправо. Тем временем обе эскадры британских легких крейсеров продолжали погоню. Чтобы ввести в действие всю артиллерию, 1-я эскадра немного отвернула вправо. Немцы вели частый огонь, и британский крейсер «Калипсо» получил повреждения. Вражеский снаряд пробил крышу боевой рубки и разорвался внутри. Погиб командир крейсера и все офицеры, находившиеся в рубке и на мостике. Командование кораблем принял старший артиллерист. Приборы управления огнем вышли из строя, и «Калипсо» прекратил огонь.

Зато остальные крейсера увеличили скорость, чтобы догнать противника. Но в 9.50 рядом с ними начали рваться тяжелые снаряды, а на юго-востоке показались силуэты германских линкоров. Один снаряд попал в ватерлинию «Каледона», но повреждений не причинил, хотя удар по шпангоутам 305-мм снарядом был такой силы, что адмирал подумал, будто корабль развалился пополам. Александер-Синклер немедленно повернул назад, к «Рипалсу». В этот же момент снаряд с «Рипалса» попал в «Кенигсберг». Он пробил все 3 трубы, попал в угольную яму и разорвался, вызвав большой пожар. Скорость крейсера снизилась до 17 узлов, но это произошло уже слишком поздно. После этого бой неожиданно прекратился.

По какой-то непонятной причине Грассхофф пошел на юго-восток, а не навстречу 2-й Разведывательной Группе. Попав под огонь германских линкоров, Филлимор и Коуэн повернули назад, на северо-запад, надеясь увлечь более сильного противника туда, где ожидали эскадры Пакенхэма и Мэддена. Действительно, фон Рейтер рвался в погоню, однако не смог убедить Грассхоффа покинуть безопасное место под прикрытием минных полей, даже когда подошли спешно вызванные «Гинденбург» и «Мольтке». Поэтому битва кончилась безрезультатно, если не считать гибели «Кедингена». Несколько кораблей получили повреждения, в том числе «белые слоны», палубы которых пострадали от дульных газов собственных орудий.

Бой в очередной раз продемонстрировал вялость и. нерешительность британских адмиралов. Нэпир во время погони ни разу не развил скорость больше 25 узлов и фактически прекратил преследование уже в 8.40. Вялое разбирательство оправдало Нэпира, тем более, что в очередной раз всплыли грехи Адмиралтейства. Отправить в бой адмиралов, не сообщив им о минных заграждениях противника, было по меньшей мере странно.

Тем не менее, английский набег принес свои плоды. В очередной раз британские линкоры появились в тех водах, которые немцы считали своим безраздельным владением. Шеер был настолько взбешен глупыми действиями Грассхоффа, что немедленно отрешил его от командования. Однако Битти больше не проводил подобных операций. В январе 1918 года правительство решило, что сухопутные операции приняли слишком неудачный оборот, и потому Гранд Флит не должен стремиться к генеральному сражению, хотя он имел 43 линкора и линейных крейсера против 24 германских.

Состав английской эскадры в бою у о. Гельголанд

1-я эскадра крейсеров : Courageous (контр-адмирал Нэпир), Glorious, Эсминцы : Ursa, Nerissa, Urchin, Umpire

6-я эскадра легких крейсеров : Cardiff (контр-адмирал Александер-Синклер), Ceres, Calypso, Caradoc, Эсминцы Valentine, Vimiera, Vanquisher, Vehement

1-я эскадра легких крейсеров : Caledon (коммодор Коуэн), Galatea, Royalist, Inconstant, Эсминцы Vendetta, Medway

1-я эскадра линейных крейсеров : Lion (контр-адмирал Пакенхэм), Princess Royal, Tiger, New Zealand, Repulse (контр-адмирал Филлимор), Легкий крейсер Champion, Эсминцы Verdun, Telemachus, Oriana, Nepean, Obdurate, Tristram, Petard, Tower

1-я эскадра линкоров : Revenge (вице-адмирал Мэдден), Royal Oak, Resolution, Emperor of India, Benbow, Canada, Эсминцы Noble, Nonsuch, Napier, Penn, Paladin, Maschief, Suamarez, Valhalla, Prince, Munster, Narboruogh

Рейды на Зеебрюгге и Остенде 23 апреля 1918 года

Вопрос об атаке этих двух портов поднимался в командовании британского флота не риз. Первым это сделал еще в 1914 году адмирал Бейли. Потом свой проект операции предложил адмирал Бэкон. В 1916 году коммодор Тэрвитт предложил свой план заблокирования Зеебрюгге. Наконец то же самое сделал адмирал Кийз после своего назначения на пост начальника оперативного отдела Морского Генерального Штаба. К 1918 году появились дополнительные соображения в пользу такой операции. В этих портах базировалось слишком много германских подводных лодок и миноносцев. Подводная угроза давно уже стала для англичан гораздо страшнее всех дредноутов противника вместе взятых. А миноносцы в портах Фландрии являлись постоянной угрозой для кораблей Дуврского патруля.

Так как на Брюгге базировались 3 флотилии миноносцев и не менее 30 субмарин, Кийз вместе со своим начальником штаба капитаном 2 ранга А.Ф.Б. Карпентером выработал детальный план, имеющий три цели: заблокировать канал в Зеебрюгге; заблокировать гавань Остенде; как можно сильнее разрушить оба этих порта. Как только Адмиралтейство утвердило план, поручив выполнение операции командующему Дуврским патрулем адмиралу Бэкону, началась интенсивная подготовка. Она заняла два месяца. За это время Кийз успел съездить в Скапа Флоу, чтобы на кораблях Гранд Флита набрать добровольцев для участия в предстоящей операции. Было даже создано специальное подразделение из добровольцев — 82 офицера и 1698 солдат, большей частью с кораблей Гранд Флита. В него входили 30 офицеров и 660 солдат морской пехоты. Это подразделение прошло специальную тренировку.

1 января 1918 года, когда Кийз вернулся в Дувр, он узнал, что назначен командующим Дуврским патрулем вместо Бэкона. В устье Темзы была собрана небольшая армада, укрытая от наблюдения с моря. Гарвичские Силы Тэрвитта должны были прикрывать операцию от германских кораблей, которые могли появиться с севера. Как мы видим, англичане выделили для рейда значительные силы.

Многие корабли были специально переоборудованы для участия в операции. Сначала Кийз для высадки десанта на мол хотел использовать какой-нибудь пассажирский пароход, но потом остановил свой выбор на старом крейсере «Винидиктив». На шканцах крейсера появились 280-мм мортира и 2 гаубицы калибра 190 мм. На нем сохранились по 2 — 152-мм орудия с каждого борта. На левом борту были установлены 3 скорострельные пушки, 10 пулеметов и 16 минометов. На шканцах были установлены 2 больших огнемета. Фор-марс превратился в настоящую батарею, где стояли 2 мелкокалиберные скорострелки и 6 пулеметов. На левом борту установили дюжину длинных сходней. Грот-мачта крейсера была снята, и часть ее принайтована на корме так, чтобы выступать с левого борта. Это должно было предохранить левый винт от повреждений при швартовке. Так как вся десантная партия на крейсере не помещалась, были взяты 2 парома, которые ранее ходили через реку Мереей между Ливерпулем и Биркенхедом — «Ирис-II» и «Дэффодил». Они имели двойное дно и были практически непотопляемы. Их надстройки были защищены койками и противопульным бронированием.

В качестве брандеров были выбраны небольшие крейсера постройки 1890 — 94 годов «Бриллиант», «Ифигения», «Интрепид», «Сириус» и «Тетис». Они были нагружены 1500 тоннами цемента каждый и оснащены подрывными зарядами с электрическими запалами. Маленькие и тоже устаревшие подводные лодки С-1 и С-3 в носовых отсеках несли большие заряды взрывчатки.

К 7 апреля все было готово. Через 4 дня соединение вышло в море. Подход к цели был выполнен превосходно. В 23.00 капитан 2 ранга Г. Лине, корабли которого должны были действовать в Остенде, отделился от эскадры. Остальные корабли под командой Кийза пошли к Зеебрюгге. Через час оба порта были подвергнуты сильной бомбардировке с воздуха и обстрелу с мониторов. В грохоте взрывом утонул шум моторов торпедных катеров, которые подошли к берегу, чтобы поставить плотную дымзавесу. К несчастью, ветер, который должен был позволить завесе скрыть подход кораблей к самому берегу, внезапно изменился и начал уносить ее прочь. Это не оставило Кийзу другого выбора, кроме отмены атаки. Несмотря на трудности управления большим количеством затемненных кораблей, все они благополучно вернулись в Суин, кроме торпедного катера СМВ-33, которые сел на мель под берегом. Это происшествие могло стать роковым. Среди бумаг, найденных на катере, адмирал Людвиг фон Шредер, командующий морскими силами во Фландрии и резервистами Marinekorps, которые служили на береговых укреплениях, обнаружил копию приказа Кийза на операцию. Официальный германский историк писал:

«Если вражеская активность ночью 11 — 12 апреля не выходила за пределы обычной, то бумаги, найденные на СМВ-33, привлекли особое внимание. Всем частям на побережье была скомандована повышенная боеготовность, однако этот приказ не попал ни на батарею мола в Зеебрюгге, ни на миноносцы, стоящие у мола».

Эта оплошность стала для Кийза столь же счастливой, насколько катастрофическим могло стать своеволие юного командира торпедного катера, захватившего с собой письменный приказ, несмотря на строжайший запрет. Во второй раз Кийз вышел в море 13 апреля и снова был вынужден вернуться. Поднялся сильный ветер, который развел волну. Мелкие корабли просто не могли совершить переход в таких условиях. Причем на этот раз должно было пройти 10 дней, прежде чем погода позволит новую попытку.

Британская армада в третий раз покинула Суин днем 22 апреля. Незадолго до сумерек Кийз вспомнил, что сегодня день Св. Георгия, и поднял сигнал своим кораблям: «Святой Георгий за Англию!» От Карпентера, которому Кийз предоставил честь командовать «Винидиктивом», пришел подходящий ответ: «Может, мы хорошенько накрутим поганый хвост дракону».

Переход был довольно спокойным, если не считать нескольких мелких происшествий. Подводная лодка С-1 потеряла буксирный конец, и это помешало ей добраться до цели. На одном из моторных катеров сломался мотор, и он не смог снять добавочных кочегаров с «Интрепида», как было сделано на остальных обреченных крейсерах. Вскоре после этого эскадра разделилась, и в 23.00 Лине снова повел свои корабли к Остенде.

В Зеебрюгге часовые при орудиях на конце двухмильного мола

«привыкли к ночным воздушным налетам и не видели причины беспокоиться, когда впервые услышали шум моторов около 23.30. Так как он не смолкал, выпустили осветительный снаряд и увидели густой туман, ползущий с запада. По всей линии береговой обороны (она состояла из 225 орудий калибром от 1S2 мм до 381 мм) сыграли тревогу, когда мониторы «Эребус» и «Террор» начали обстреливать Зеебрюгге из 381-мм орудий. Туман был слишком густым, чтобы прожектора на молу могли пробить его, и многочисленные мелкие суда проскочили под его прикрытием, прежде чем батарея мола открыла огонь. Это произошло, когда в 23.50 из тумана всего в 1500 ярдах от мола выскочил «Винидиктив».

Утром начался мелкий моросящий дождь, и он сорвал намеченную бомбардировку с воздуха. Но на ходе операции это не сказалось. Немцы проявили беспечность. Пришвартованные к молу миноносцы стояли без паров, вход на рейд вообще никем не охранялся. Английский отряд подошел к месту операции не замеченный противником.

Немцы спохватились в последнее мгновение и выпустили огромное множество осветительных ракет. Однако роковым событием для англичан стала перемена ветра. Он неожиданно задул с берега и понес дымовую завесу прямо на подходящие английские корабли. Связь ударной группы с эсминцами прервалась. Дым закрывал все кругом, нельзя было увидеть даже форштевень собственного корабля. Зато немцы могли спокойно целить по британским кораблям, которые поочередно выскакивали из дымовой завесы.

Около полуночи «Винидиктив» миновал последнюю дымовую завесу, и Карпентер впервые увидел мол. Он увеличил ход до полного, однако немцы уже открыли огонь по крейсеру. За те 5 минут, которые потребовались ему, чтобы укрыться за высокой внешней стеной мола, германские орудия нанесли ужасные потери штурмовым отрядам моряков и морской пехоты, стоящим в готовности на верхней палубе и надстройках. Погибли их командиры — капитан 1 ранга Г. К. Халахан и подполковник Б.Н. Эллиот. Самой тяжелой потерей стало уничтожение 8 специальных сходней. На крейсере остались только 2 поврежденных трапа. Артиллеристы крейсера под командованием капитана 2 ранга Э.О.Б.С. Осборна открыли ответный огонь. Все это не помешало Карпентеру поставить свой корабль к молу всего на 1 минуту позже намеченного срока — полуночи, однако «Винидиктив» проскочил вперед от намеченного места. Приливное течение мешало крейсеру пришвартоваться к молу. «Даффодил» лейтенанта Г. Кэмпбелла спас положение. Он уперся форштевнем в борт крейсера и прижал его к молу, пока заводили специальные якоря. Через несколько минут к молу подошел «Ирис-II» и пришвартовался впереди «Винидиктива».

«Атака мола должна была отвлечь внимание противника. Ее целями были: во-первых, захват 150-мм батареи на молу, которая была серьезной угрозой брандерам; во-вторых, разрушение всех сооружений мола, которое позволит оставшееся время», — писал Кийз. Поэтому, когда по двум уцелевшим сходням сбежали 3 роты штурмовых отрядов под командой капитан-лейтенанта Б.Ф. Адамса с «Принцесс Ройял», они сначала пришвартовали «Винидиктив», а потом ринулись атаковать батарею. К несчастью, адский вихрь пуль и снарядов помешал Карпентеру вывести крейсер ближе к батарее. Он оказался в 200 ярдах от цели. Адаме и его люди попали под плотный пулеметный огонь из укрепленной зоны на конце мола, который сильно замедлил их продвижение вдоль парапета. Поэтому они успели только уничтожить пункт управления на береговом конце батареи. Капитан 2 ранга В. Гиббс с трудом удерживал «Ирис-II» на месте впереди «Винидиктива», чтобы позволить высадиться всем морским пехотинцам. «Даффодил» пришвартоваться к молу не сумел, и его десант в бою почти не участвовал. Штурмовая партия майора Б.Г. Уэллера, бегущая по качающимся сходням крейсера, тоже попала под огонь и была задержана резервистами Marinecorps, хотя тех было меньше 100 человек. Еще 200 человек персонала базы гидросамолетов возле железнодорожного виадука оставались в бомбоубежище, как делалось всегда во время ночных воздушных налетов. Так же поступили экипажи 7 миноносцев, отшвартованных у мола, офицерам с трудом удалось убедить команды вернуться на корабли. Они успели как раз вовремя, чтобы отразить попытку лейтенанта К.Д.Р. Ламплоу с десятком морских пехотинцев захватить S-53. Задержка, однако, оказалась достаточной, чтобы помешать подрывной партии под командой лейтенанта К.К. Дикинсона с линкора «Резолюшн» уничтожить сооружения на молу, прежде чем прозвучала сирена «Винидиктива», командующая отход.

Крейсер простоял у мола более 20 минут. Его палуба была засыпана грудами исковерканного железа. Немецкий снаряд попал в фор-марс и вывел из строя все находящиеся там пушки. Примерно в это время капитан 1 ранга Карпентер увидел дымовые трубы «Тетиса», «Ифигении» и «Интрепида» уже за молом. Он спустился в перевязочный пункт и крикнул, что штурм удался и брандеры прорвались в гавань. Ему ответили радостные крики раненных и умирающих десантников. Действительно, хотя батареи на молу уничтожить не удалось, «Винидиктив» отвлек весь огонь на себя, и брандеры действовали без помех.

Перед этим подводные лодки С-1 и С-3 должны были взорвать виадук, для того чтобы

«помешать подкреплениям с берега перейти на мол. Подводная лодка С-3 лейтенанта Р.Д. Сэндфорда пошла прямо на виадук. В 00.15 она врезалась под прямым углом на скорости 9,5 узлов между двумя рядами быков, выскочила на горизонтальные фермы и выползла на них до рубки. Экипаж спустил ялик. Были подожжены запалы, и лодка была покинута. Шлюпочный винт оказался поврежден, и уходить пришлось на веслах. Сразу после отплытия ялика включились два прожектора и началась стрельба из автоматических пушек, пулеметов и винтовок. Шлюпка получила множество пробоин, но удерживалась на плаву специальными насосами. Заряды взорвались, когда ялик был всего в двухстах или трехстах ярдах от виадука. Затем был замечен патрульный катер, который снял экипаж ялика. (Катер проделал путь в 170 миль к бельгийскому побережью и обратно под командой капитан-лейтенанта Ф.Г. Сэндфорда, в основном на буксире у эсминца «Мурсом».) Лейтенант Сэндфорд описывает поведение своего экипажа как великолепное. К этой скромной похвале я [Кийз] могу только добавить, что офицеры и матросы, охотно пошедшие на такой риск, заслуживают высочайшей награды. Они превосходно знали, что если их средства спасения придут в негодность, как почти и случилось, все они будут убиты при взрыве».

Взрыв разрушил виадук на длине 120 футов. Немцы не узнали об этом вовремя, и не остановили роту самокатчиков, которая спешила на мол. Она так и рухнула в воду, бурлящую вокруг искореженных обломков.

Одновременно с приключениями Сэндфорда, которые сделали несущественной аварию С-1, первый брандер — «Тетис» — выскочил из дымовой завесы. Немцы начали обстреливать его только в 12.20. Хотя брандеры прошли почти вплотную к молу, от огня немцев они серьезно не пострадали, только «Тетис» получил несколько пробоин. Под сильным огнем немцев он прошел мимо головы мола и врезался в сетевое заграждение под берегом. Однако крейсер намотал на винты огромное количество проволоки, и его машины встали. «Тетис» сел на мель у восточного берега канала. Однако механик сумел дать ход правой машине, и тонущий крейсер приткнулся к противоположному берегу. Именно здесь, и не в воротах первого шлюза, как намечалось, капитан 2 ранга Ральф Снейд взорвал подрывные заряды. А ведь смотритель уже открыл ворота, считая, что приближается свой корабль! Снейд и 50 человек его экипажа спустились в один из корабельных катеров и были подобраны ожидающим их моторным катером.

Хотя попытка «Тетиса» заблокировать канал оказалась не совсем удачной, он сослужил хорошую службу, так как отвлек на себя большую часть огня с мола и береговых батарей. Следовавшим за ним 2 крейсерам пришлось много легче. Лейтенант Стюарт Бонхэм-Картер сумел ввести «Интрепид» прямо в канал и там взорвал подрывные заряды. По этому крейсеру немцы вообще не стреляли. ML-282 принял 86 человек команды, хотя должно было остаться только 53. Лишние матросы отказались покинуть брандер перед началом операции. За «Интрепидом» шел однотипный крейсер «Ифигения», который лейтенант Э.У. Бильярд-Лик сумел тоже поставить поперек канала, хотя сначала врезался в землечерпалку. Он и его экипаж спаслись на катере, а потом (так как моторный катер, выделенный для этой цели, был поврежден) на том же самом ML-282. Его юный командир лейтенант П.Т. Дин был полон решимости добраться до дома со всеми 150 людьми, оказавшимися у него на борту.

Так как на затопление всех трех брандеров не потребовался выделенный планом час, Карпентер не видел оснований задерживать штурмовые партии дольше, чем до 1.00. В 1.15 «Винидиктив» принял на борт уцелевших десантников, включая всех раненых, и взял курс домой. Не успели добраться до корабля и попали в плен только 1 офицер и 14 матросов. Через полчаса Кийз на «Уорвике» повел «Норт Стар» и «Феб» в атаку на германские миноносцы. Одна из их торпед попала в мол, другая потопила земснаряд «Гессен». Примерно в это время какая-то немецкая батарея обстреляла «Ирис», на котором погиб командир. Корабль вышел из-под обстрела, получив тяжелейшие повреждения. Надстройки были снесены, мостик разрушен, весь корабль был объят пламенем.

Немцы стреляли метко. Батарея на конце мола обстреляла «Норт Стар», который получил тяжелые повреждения и начал тонуть. «Феб» успел снять большинство его команды. Несмотря на это, Кийз приказал «Уорвику» подойти к молу и прикрыть отход катеров. Он снял раненых с ML-282, который получил несколько попаданий. Хотя из крупных кораблей англичане потеряли только 1 эсминец, в личном составе они понесли тяжелые потери, которые составили 214 человек убитыми и 383 раненными. Однако и награды были щедрыми. 11 Крестов Виктории, 21 Орден за выдающиеся заслуги, 29 Крестов за выдающиеся заслуги, 16 Медалей за отвагу и 143 Медали за выдающиеся заслуги. Эти цифры говорят более красноречиво, чем любые слова, о фантастическом умении и отваге, с которыми была выполнена почти гениально задуманная, тщательно разработанная и спланированная Кийзом операция, хотя все обстоятельства складывались против.

Кийз верил, что рейд на Зеебрюгге был «полностью успешен в реализации первой и главной задачи: канал в Брюгге был заблокирован». Но ему также пришлось сообщить:

«Я сожалею, что усилия заблокировать Остенде не увенчались успехом. «Бриллиант» капитана 2 ранга А.Р. Гудсола и следовавший ему в кильватер «Сириус» капитана 2 ранга Г.Н.М. Харди не заметили буя, отмечавшего входной канал Остенде, на положенном месте. Когда должны были показаться пирсы Остенде, «Бриллиант» справа по носу обнаружил боны. И, хотя руль был положен право на борт, крейсер сел на мель. «Сириус» немедленно круто повернул вправо и дал полный назад, но, уже поврежденный артогнем, не послушался руля и врезался в левую раковину «Бриллианта». Оба плотно сели на мель. На одном вышла из строя левая машина, другой уже тонул, их пришлось подорвать и затопить там же. Моторные катера снимали экипажи под сильным огнем и действовали исключительно отважно. Их Лордства разделят мое разочарование провалом наших планов. Законным оправданием этого может послужить то, что неприятель передвинул буй банки Струм на новое место в 2400 ярдах от входа в канал».

Германское командование считало, что затопление брандеров не повлияет на действия подводных лодок. Командир морской дивизии адмирал фон Шредер утром 23 апреля уточнил расположение затопленных кораблей на фарватере и телеграфировал в Берлин, что канал совершенно свободен. Шредер немного приукрасил ситуацию, каналом можно было пользоваться, но с некоторыми трудностями и только во время полного прилива. Сначала подводные лодки получили предупреждение, что порт закупорен. Однако 24 апреля первые 3 лодки вышли из Остенде, а 25 апреля UB-16 вышла из Зеебрюгге. Но это осталось неизвестно британскому командованию.

Заблокирование Остенде 10 мая 1918 года

Как только адмирал Кийз узнал о провале операции у Остенде, он сразу предложил повторить попытку закупорить этот порт. На сей раз в качестве брандера он планировал использовать «Винидиктив». Все приготовления были закончены к 27 апреля, однако плохая погода вынудила Кийза отложить атаку. Отсрочка помогла ему подготовить еще один брандер — «Сафо». Все корабли были готовы к выходу уже 9 мая. Но сразу после выхода из Суина на «Сафо» отказал один котел, и скорость брандера упала до 6 узлов. Однако Кийз, который снова возглавлял силы прикрытия на «Уорвике», и Лине, который командовал самим рейдом на лидере «Фолкнор», решили продолжать операцию. Лине передал Гудсоллу на «Винидиктив»: «Совершенно уверен, что и без «Сафо» вы сделаете все, что только возможно». 10 мая в 1.30 тяжелые орудия мониторов «Эребус», «Террор», «Принс Юджин» и «Сэр Джон Мур» начали обстрел береговых батарей, а моторные и торпедные катера поставили дымзавесу под берегом, плотность которой усилил ночной туман.

Как и предусматривалось планом, британские торпедные катера атаковали торпедами дамбы. СМВ-24 и СМВ-30 выпустили торпеды в восточную дамбу, обе попали в цель и взорвались. Впрочем, так и осталось тайной — помогли эти взрывы разрушить укрепления на оконечности дамбы или только подняли на ноги немецких артиллеристов. Попытка поставить дымовую завесу тоже дала сомнительный результат. Поднявшийся ветер погнал с моря пелену тумана, которая смешалась с завесами и достаточно быстро закрыла все вокруг. Самое скверное, что в этот туман попал «Винидиктив», которому теперь приходилось двигаться вслепую.

Около 15 минут Гудсолл шел «в направлении берега». Потом он на всякий случай повернул на запад. Сделав несколько галсов, Гудсолл приказал торпедному катеру сопровождения выпустить осветительную ракету, и в паре кабельтов слева увидел вход в гавань. Однако эта же ракета показала германским артиллеристам их мишень. И едва «Винидиктив» повернул к входному фарватеру, как тут же попал под огонь немецких батарей. Его надстройки немедленно превратились в груду железного лома. Гудсолл приказал повернуть немного влево и вышел на мостик, чтобы лучше сориентироваться в обстановке. Однако именно в этот момент он был убит, и неуправляемый крейсер продолжал катиться влево. Прежде чем лейтенант Виктор Кратчли успел заменить командира, брандер плотно сел на мель у восточного пирса. Его корму занесло прочь от оси канала. После нескольких безуспешных попыток поставить машинами корабль поперек фарватера Кратчли приказал машинной команде подняться на палубу и взорвал подрывные заряды. «Винидиктив» лег на дно под острым углом к оси канала, оставив фарватер совершенно свободным.

Моторные катера сняли команду брандера, хотя и не без труда. Катер ML-254 был поврежден, но все-таки и выполнил свою задачу. Примерно в 3.15 с мостика «Уорвика» Кийз и его штаб заметили сигнал бедствия, который подавали фонарем. Эсминец подошел к катеру буквально в последний момент. ML-254 едва держался на «оде, вся его палуба была завалена убитыми и ранеными.

Кийз снял людей с катера и пошел обратно в Дувр. Но практически тут же эсминец подорвался кормой на мине и потерял ход. Англичан спас густой туман, который скрыл все происходящее от глаз немцев. В противном случае «Уорвик» был бы немедленно уничтожен береговыми батареями, так как все это произошло совсем недалеко от берега. Эсминец «Уирлуинд» взял поврежденного флагмана на буксир, а эсминец «Велокс» снял с него раненых.

Среди наград за этот рейд был Крест Виктории для Кратчли. В годы Второй Мировой войны адмирал Кратчли, командуя кораблями австралийского флота, приобретет сомнительную славу участника боя у острова Саво 8 августа 1942 года. Но для Кийза операция кончилась полной неудачей. Как писал германский историк: «Винидиктив» совершенно не мешал использовать Остенде». Поэтому адмирал запланировал новую операцию, в которой предложил кроме «Сафо» использовать маленький старый броненосец «Свифтшур». Однако «третья операция по неизвестным причинам не состоялась», как писали немцы. Фактически Адмиралтейство не дало разрешения потому, что рейд на Остенде имел бы хоть какую-то пользу только в случае проведения аналогичного рейда на Зеебрюгге.

Немецкий историк писал:

«Понятно, что англичане поначалу считали операцию против Зеебрюгге полностью успешной. Адмиралу фон Шредеру, осматривавшему на следующее утро мол и шлюзы, при виде двух брандеров, лежащих в узком фарватере, тоже показалось, что противник нанес тяжелый удар операциям подводных лодок. Вход при отливе был заблокирован, поэтому субмаринам рекомендовали возвращаться через Остенде. Однако, немного погодя, действительная ситуация оказалась совершенно иной. Уже в поддень 24 апреля 4 маленьких миноносца прошли шлюз Зеебрюгге в прилив. На следующий день еще 6 миноносцев вышли в море без трудностей. В тот же день UB-16 вышла из порта и вернулась назад. Действительно, большим субмаринам и крупным миноносцам на короткое время было приказано выходить через Остенде. Но на совещании, где обсуждался вопрос подъема брандеров, было решено углубить и расширить фарватер к востоку и западу от затопленных кораблей. Вскоре проход за кормой брандеров был углублен до 12 футов в отлив, и после 14 мая был полностью открыт для всех субмарин и миноносцев. Английская атака Зеебрюгге — это пример тщательно спланированной, великолепно подготовленной и отважно выполненной попытки нейтрализовать сильно защищенную вражескую базу, заблокировав ее с моря. Руководство было в руках опытного, решительного боевого адмирала. Офицеры и матросы были специально отобраны и обучены выполнению специфических задач. Они рвались в бой. Подготовка была очень глубокой, включала проработку мельчайших деталей. Была сохранена строжайшая секретность. Лучших обстоятельств нельзя было придумать — и все-таки операция кончилась провалом. Швартовка «Винидиктива» в неправильном месте у мола, уничтожение большинства его сходней и гибель командиров штурмовых отрядов — все это нельзя было компенсировать высоким боевым духом. Это, и остальные отклонения от поминутно разработанного плана, так сильно повлияло на конечный результат, что вся отвага оказалась напрасной. Цель — заблокировать канал — не была достигнута».

Этот вердикт более справедлив, чем тот, который дает большинство английских авторов, считающих Зеебрюгге славным деянием. Ведь кое-кто ухитряется даже Дюнкерк объявить британской победой. Но смельчаки погибли в этой операции не напрасно. Кийз стал бароном Зеебрюгге и Остенде вполне заслуженно, и недаром на молу Зеебрюгге установлена памятная доска в том месте, где ранним утром дня Св. Георгия отшвартовался «Винидиктив».

Операция закончилась неудачей с точки зрения выполнения поставленных целей. Однако она имела колоссальное значение в ином плане. Хотя канал не был заблокирован, сообщение, что Королевский Флот дважды совершил набеги на вражеские порты, поддержало ослабший дух союзников. Ведь совсем недавно (21 марта) германские войска прорвали британский фронт под Сан-Квентином, и военная ситуация снова приняла угрожающий характер. Когда в странах Антанты царил всеобщий упадок духа, этот успех явился ударом молнии, который предвещал очистительную грозу. И уже 18 июня союзники начали успешное контрнаступление под Шато-Тьери, которое через пять месяцев завершилось окончательной победой. Напротив, для Германии, дух которой был совершенно подорван блокадой Гранд Флита, эта новость была сокрушительным ударом. Объяснения Людендорфа, что береговые батареи все-таки помешали брандерам закупорить гавани Остенде и Зеебрюгге, оказались тщетными. Столь же жестким был приговор фон Шредера:

«Не существует надежных оборонительных мер против решительно выполняемых под прикрытием ночи и тумана попыток заблокирования порта. Следует ожидать, что англичане продолжат свои попытки сделать базы во Фландрии бесполезными для подводной войны. Помимо усиливающихся обстрелов и бомбардировок с воздуха, мы должны ожидать новых попыток заблокирования. Высадка большими силами, достаточными для ведения боев на суше, совершенно невероятна, но неожиданные набеги могут происходить в любой момент. Если армия считает необходимым помешать этому, вся береговая линия должна быть занята пехотой, что потребует в 3 — 4 раза больше войск, чем использовалось до сих пор».

Хотя таких ресурсов не было, пришлось принимать меры против новых британских рейдов. Были усилены береговые батареи; укрепления на молу расширены; миноносцы швартовались у мола с развернутыми торпедными аппаратами, чтобы топить любой появившийся корабль; были выставлены новые минные заграждения; подходы к Остенде и Зеебрюгге постоянно патрулировались миноносцами и тральщиками. Но к этому времени у Королевского флота уже не было нужды повторять столь дорогостоящие и опасные рейды. Система конвоев выиграла затяжную битву с подводными лодками. Союзники овладели морем под водой столь же прочно, как на поверхности.

Германские береговые батареи во Фландрии

Германские береговые батареи западнее Остенде: «Аахен» (4 — 150-мм орудия), «Антверпен» (5 — 105-мм орудий), «Безелер» (4 — 150-мм орудия), «Цецилия» (4 — 150-мм орудия), «Тирпиц» (4 — 280-мм орудия)

Германские батареи восточнее Остенде: «Фридрих» (4 — 88-мм орудия), «Гинденбург» (4 — 280-мм орудия), «Ирен» (4 — 150-мм орудия, 1 — 105-мм)

На некотором отдалении от берега находились батареи: «Пройссен» (4 — 280-мм орудия), «Якобинессен» (4 — 381-мм орудия)

Германские батареи западнее Зеебрюгге: «Цезарь» (зенитная), «Кайзерин» (4 — 150-мм орудия), «Гроден» (4 — 280-мм орудия), «Вюртемберг» (4 — 105-мм орудия)

Германские батареи восточнее Зеебрюгге: «Фридрихсорт» (4 — 170-мм орудия), «Канал» (4 — ; 88-мм орудия), «Фрейя» (4 — 210-мм орудия), «Августа» (3 — 150-мм орудия)

На некотором отдалении от берега находились батареи: «Гессен» (4 — 280-мм орудия)

Британские корабли, участвовавшие в операции 22 — 23 апреля

8 мониторов, 8 легких крейсеров, 52 эсминца, 62 моторных катера, 24 торпедных катера, 2 подводные лодки, 2 парома, 6 старых крейсеров

Британские корабли, участвовавшие в операции 9—10 мая

6 мониторов, 22 эсминца, 2 миноносца, 20 моторных катеров, 10 торпедных катеров, 2 старых крейсера

Самоубийство германского флота

«Ни разу с того рокового дня 4 августа 1914 года я не поколебался в уверенности, что Королевский Флот еще раз окажется надежным щитом Британской Империи в час испытаний. Никогда в своей истории Королевский Флот не делал для нас больше и не поддерживал лучше свою старую славу», — скажет позднее король Георг V.

К осени 1918 года Германия полностью исчерпала возможности сопротивления. Западный фронт начал трещать по швам, все союзники Германии вышли из войны, в самой Германии поднималась революционная волна. И тогда германский канцлер князь Макс Баденский обратился к президенту Вудро Вильсону с просьбой о перемирии. 20 октября по настоянию Вильсона Шеер приказал германским подводным лодкам прекратить действия в океане против торговых судов Антанты. Они снова поступили в распоряжение командования Флота Открытого Моря для действий против британского флота. События конца октября 1918 года еще раз доказали двуличность и подлость германского командования. Одновременно с обращением к Вильсону Шеер отправил в Вилыельмсхафен капитана 1 ранга фон Леветцова, начальника оперативного отдела Адмиралштаба. Он встретился с фон Хиппером и устно передал приказ Шеера: «Все корабли Флота Открытого Моря должны быть использованы для нанесения удара по английскому флоту».

Фон Леветцов также добавил, что приказ следует выполнить без малейшего промедления.

У фон Хиппера давно был выработан план подобной операции: 1). В море должен выйти весь Флот Открытого Моря. 2). Эсминцы и легкие крейсера наносят удар по вражеским кораблям у побережья Фландрии и в устье Темзы. Линкоры прикрывают соединение, действующее у берегов Фландрии. Линейные крейсера поддерживают атаку Темзы. 3). Гранд Флит в этом случае обязательно должен выйти из портов и направиться в южную часть Северного моря. 4). Легкие крейсера 4-й Разведывательной Группы и эсминцы ставят мины на пути британского флота. Подводные лодки разворачиваются там же с приказом атаковать любой замеченный линкор или линейный крейсер. 5). Главные силы германского флота навязывают противнику ночной бой со второго на третий день операции. 27 октября Шеер утвердил этот план. 30 октября он был приведен в действие.

Британское Адмиралтейство правильно оценило ситуацию. Оно угадало желание немцев завлечь Гранд Флит на юг и там дать бой. 23 октября Битти получил соответствующее предупреждение. В этот же день эсминцы из южных портов были отправлены на помощь Гранд Флиту. Немцы пытались навязать англичанам бой до завершения переговоров. В этом случае победа германского флота могла резко изменить условия мира. Но не получилось ни победы, ни боя, ни даже похода.

По флоту был отдан приказ собраться на рейде Шиллинг к вечеру 29 октября. 30 октября германский флот должен был выйти в море. По флоту поползли самые дикие слухи. Будто английский король бросил кайзеру вызов на рыцарский поединок, и этот вызов принят. Сам Вильгельм поведет флот в бой на линкоре «Баден». Однако именно в этот момент прорвалось загнанное вглубь недовольство. Матросы не желали гибнуть понапрасну. Как признает сам Шеер, «у них в головах укоренилась мысль, что их попросту шлют на убой».

Вечером 29 октября команды линкоров «Маркграф», «Кёниг» и «Кронпринц Вильгельм» отказались повиноваться офицерам. Тут же выяснилось, что с берега из увольнения не вернулось множество матросов, в основном кочегары линейных крейсеров «Дерфлингер» и «Фон дер Танн». В полночь, когда флот должен был выходить в море, взбунтовались команды линкоров «Тюринген», «Кайзерин» и «Гельголанд». В Куксхафене взбунтовалась команда легкого крейсера «Регенсбург». Начались волнения на линкоре «Баден». Экипажи малых кораблей и подводных лодок пока сохраняли верность командованию.

Опасения матросов имели под собой основания, хотя открылось это много позднее. Начальник штаба фон Хиппера контр-адмирал фон Трота сделал запись в своем дневнике:

«Если наш народ не опозорится как нация, достославная битва флота — даже если она будет означать сражение до смерти — посеет семена, из которых вырастет будущий германский флот. Не может быть будущего для флота, скованного кандалами позорного мира».

Ему вторил Шеер:

«Для флота вопрос чести и самого существования — сделать все возможное в последней битве».

Однако современный германский историк трезво замечает:

«Разве могли матросы поверить, что атака окажет благоприятное воздействие на исход войны? Любой германский матрос знал о превосходстве британского флота и буквально на пальцах мог подсчитать, что тот останется великим флотом, даже если каждый затонувший германский корабль унесет с собой на дно английский. Разве не кажется более вероятным, что офицеры просто ищут способ «погибнуть с честью», как предписывает их моральный кодекс? Но этот кодекс не дает офицерам права тащить за собой в могилу тысячи матросов, которые долгие годы вели полную лишений и страданий жизнь и сейчас лишь ждали дня, который принесет им свободу и возвращение домой».

Сначала фон Хиппер отложил выход в море на сутки. Но на следующий день кочегары «Тюрингена» и «Гельголанда» выкинули уголь из топок и залили их водой. Утром 31 октября фон Хиппер решил подавить мятеж силой. К «Тюрингену» подошли подводили лодка U-135 и 2 эсминца. Но в этот момент на них напел 150-мм орудия линкор «Гельголанд». Противостояние завершилось капитуляцией матросов. Было арестовано более 500 человек. Но тут фон Хиппер допустил ошибку. Он поверил, что пламя потушено, и разослал линкоры по различным базам, так как операция все равно сорвалась. 3-я эскадра линкоров была отправлена на Балтику. 3 ноября она прибыла в Киль, охваченный волнениями. Моряки снова взбунтовались и сошли на берег, где к ним присоединились докеры и рабочие. После столкновения с полицией моряки вернулись на корабли за оружием, и 4 ноября весь Киль находился в руках восставших. Восстание быстро перекинулось на другие города. Через пару дней красные флаги были подняты в Вильгельмсхафене, Гамбурге, Бремерхафене, Любеке. 11 ноября было подписано перемирие между Германией и Антантой.

Озабоченный уничтожением германской военной машины, которая второй раз в течение полувека едва не разгромила его страну, маршал Фош, генералиссимус союзных армий, вырабатывал условия перемирия, не касаясь его морских аспектов, чтобы не осложнить принятие его жестких условий в отношении армии. Адмирал сэр Дэвид Битти резко протестовал против такого подхода. «Флот вышвырнул врага с океанских просторов и обеспечил безопасность растянутых коммуникаций союзников. То, что наша победа была пассивной, еще не основание лишить нас плодов этой победы — уничтожения германской морской мощи». Зная, насколько неограниченная подводная война была близка к успеху, прежде чем блокада привела к истощению ресурсов Германии, адмирал сэр Росслин Уэмисс поддержал требования Битти. Когда отступление германской армии из Франции и Бельгии превратилось в поток, хлещущий через Рейн, Высший Военный Совет пересмотрел условия перемирия: все подводные лодки должны быть сданы, а надводные корабли следует интернировать в гаванях союзников. Попытки немцев изменить требования вели к прямо противоположным результатам. Когда германский представитель на переговорах капитан 1 ранга Вензелов сказал, что германский флот не имеет 160 подводных лодок, чтобы сдать их согласно статье XXII, адмирал Уэмисс отрубил: «Вы сдадите все подводные лодки». И статья договора была изменена. «Разве это допустимо, чтобы наш флот сдался, не потерпев поражения?» — спросил Вензелов, когда немцам 8 ноября были предъявлены новые условия. Посмотрев на собеседников сквозь монокль, Уэмисс холодно ответил: «Это единственный выход». Так как еще 29 октября экипажи кораблей Флота Открытого Моря взбунтовались и подняли красный флаг, немцы подписали эти условия без дальнейших протестов.

Германия подписала перемирие с союзниками 11 ноября 1918 года. Среди статей документа были следующие:

XXII. Сдача союзникам и США всех существующих подводных лодок (включая подводные крейсеры и заградители) с полным вооружением и снаряжением в портах, указанных союзниками и США.

XXIП. Германские надводные военные корабли, указанные союзниками и США, будут разоружены, а затем интернированы в нейтральных портах, а в случае, если таких подходящих портов не окажется, то в союзных тех, указанных союзниками и США; они будут находиться в этих портах под наблюдением союзников и США, причем на кораблях останутся лишь команды, необходимые для несения караульной службы.

Интернированию подлежат:

6 линейных крейсеров,

10 линейных кораблей,

8 легких крейсеров, включая 2 заградителя,

50 наиболее современных эскадренных миноносцев.

Все остальные надводные военные корабли (включая речные) должны сосредоточиться в германских базах по указанию союзников и США, окончить кампанию, полностью разоружиться и поступить под наблюдение союзников и США. Все вспомогательные военные корабли разоружаются.

XXVI. Существующие условия блокад, установленные союзниками и объединившимися державами, остаются в силе, и все обнаруженные в море германские суда по-прежнему подлежат захвату.

XXIX. Все порты Черного моря эвакуируются Германией; все русские военные корабли, захваченные Германией в Черном море, передаются союзникам и США...

XXXI. Запрещается уничтожение кораблей или материалов до эвакуации, сдачи или возвращения.

Больше задержек в исполнении морских условий договора не было. После недолгого препирательства были отвергнуты предложения интернировать германский флот в Испании или Норвегии, которым он был совершенно не нужен. Под давлением англичан союзники решили интернировать его в Скала Флоу. И через 48 часов после окончания военных действий для встречи с представителями британского Адмиралтейства вышел новый легкий крейсер «Кенигсберг» с «уполномоченными Советов рабочих и солдатских депутатов». К счастью, эти 6 унтер-офицеров позволили главнокомандующему адмиралу

Францу фон Хипперу послать с ними контр-адмирала Гуго Мейрера. Потому что, когда «Кенигсберг» пришел к острову Мэй, и эсминец «Оук» перевез делегатов на флагманский корабль Гранд Флита, Битти наотрез отказался встречаться с кем-либо, кроме Мейрера и его штаба. Вечером следующего дня, 16 ноября, «Кенигсберг* отправился в Германию с приказом о сдаче Флота Открытого Моря. Уже 20 ноября командующий Гарвичскими Силами контр-адмирал сэр Реджинальд Тэрвитт принял капитуляцию первых 20 субмарин. Вскоре за ними последовали остальные, пока в устье Эссекс Стоур не собрались 150 подводных лодок. 19 ноября германские линкоры и крейсера, выгрузив боеприпасы, в последний раз вышли в море.

20 ноября король Георг V посетил Розайт, где его приветствовали корабли Гранд Флита. В последний раз эта огромная сила вышла в море единым соединением в ходе операции, с намеком названной «Операция ZZ». Утром 21 ноября, когда еще было темно, внушающий трепет караван зловещих черных силуэтов поднял якоря и беззвучно начал выходить в море. На рассвете 2 эскадры линейных крейсеров, 5 эскадр линкоров и 7 эскадр легких крейсеров образовали две кильватерные колонны длиной около 15 миль каждая, шедшие на расстоянии 6 миль друг от друга. Впереди них двигались 150 эсминцев коммодора Хью Твиди, и вся армада направлялась на восток с умеренной скоростью 12 узлов. Когда лучи восходящего солнца пробились сквозь завесу грязно-серых туч, прозвучала боевая тревога. Германским кораблям было приказано выйти в море без боеприпасов и с уменьшенными экипажами, но нация, предпочитающая унижению гибель, могла попытаться нанести последний предательский удар победителям.

Но, когда незадолго до 10.00 германские корабли, подобно серым призракам, вынырнули из тумана перед Гранд Флитом, боя не состоялось. Большие корабли шли единой колонной: первыми 5 линейных крейсеров — «Зейдлиц», «Мольтке», «Гинденбург», «Дерфлингер» и «Фон дер Танн», затем «Фридрих дер Гроссе» под флагом контр-адмирала фон Рейтера. За ним шли еще 8 дредноутов — «Гроссер Курфюрст», «Принц регент Луитпольд», «Маркграф», «Байерн», «Кайзерин», «Кронпринц», «Кайзер» и «Кёниг Альберт». За ними шли 7 легких крейсеров и 49 эсминцев (Эсминец V-30 подорвался на мине и затонул. Линкор «Кёниг» и легкий крейсер «Дрезден» стояли в доках и должны были выйти в Англию в начале декабря). Контр-адмирал Александер-Синклер на легком крейсере «Кардифф» повел германские корабли между двумя британскими колоннами. Когда германский флагман поравнялся с «Куин Элизабет», на котором развевался опаленный в Ютландском бою флаг «Лайона», эскадры Битти повернули «все вдруг» в наружную сторону и легли на западный курс, конвоируя бывших врагов. Правая колонна теперь состояла из 19 линкоров, 5 линейных крейсеров и 4 эскадр легких крейсеров, левая — из 14 линкоров, 4 линейных крейсеров, авианосца и 3 эскадр легких крейсеров. На этой внушительной демонстрации морской мощи присутствовали и корабли британских доминионов и союзников, учитывая их вклад в общую победу. Среди линкоров были «Малайя» и «Канада», среди линейных крейсеров — «Аустралиа» и «Нью Зиленд». 6-я эскадра линкоров состояла из 5 американских дредноутов под командой адмирала У.С. Симса на «Нью Йорке» и контр-адмирала Хью Родмэна. Крейсер «Амираль Об» и 2 эсминца представляли Францию.

Только плеск волн, посвист ветра и шум машинных вентиляторов нарушали тишину. Победители и побежденные направились в бухту Абеледи, внутри острова Мэй, где германские корабли стали на якорь. Наконец напряжение спало, и тишину разорвали приветственные крики. Когда корабли союзников, направляясь на свои якорные стоянки в Ферт оф Форте, проходили 'мимо флагманского линкора, экипажи приветствовали своего главнокомандующего. «Германский флаг надлежит спустить сегодня с закатом и более не поднимать без разрешения», — просигналил Битти. Прежде чем исполнительный пошел вниз по фалам «Куин Элизабет» и дудки сыграли вечернюю зорю, адмирал поднял новый сигнал: «Я намерен сегодня в 18.00 отслужить благодарственный молебен в честь победы, которую Всемогущий Бог даровал нашему оружию». И уже обращаясь к экипажу своего флагманского корабля, Битти произнес ставшую знаменитой фразу: «Я всегда говорил, что им придется сдаться».

В 15.57 германский флаг был спущен на бывших кораблях бывшего Императорского Флота. На следующий день германские корабли подверглись осмотру, чтобы удостовериться, что в погребах нет боеприпасов, а с орудий сняты замки. В период с 22 по 26 ноября мелкими группами эти корабли были переведены в Скапа Флоу. Последний из кораблей прибыл туда 27 ноября. На той же неделе делегация союзников прибыла в Киль с задачей отправить линкоры «Кёниг» и «Баден», новый легкий крейсер «Дрезден» и еще один эсминец в Англию, чтобы довести количество сданных кораблей до предусмотренного договором, а также чтобы проследить за разоружением и списанием на слом остающихся в Германии ранних дредноутов, броненосцев и прочих военных кораблей. Произошло одно из самых замечательных событий в морской истории — флот, претендовавший на громкий титул «великого», позорно сдал более полусотни лучших своих кораблей и все подводные лодки победителю.

Много хороших кораблей спустили флаг после жаркого боя, еще больше предпочли гибель сдаче, но в анналах морской войны нет параллели происшедшему 21 ноября 1918 года. «Сдача Германского флота, не сопровождавшаяся громом битвы, останется навсегда примером потрясающей молчаливой уверенности, с которой морская сила достигает своих целей. Мир признал, что это результат непоколебимости, с которой флот поддерживал давление на противника в течение более чем четырех лет войны, давление, требующее постоянного напряжения сил в течение долгих месяцев ожидания, напряжения, более серьезного, чем в редких атаках», — говорило коммюнике Адмиралтейства. Британская пресса была менее снисходительна. «Ни одна действительно великая нация не потерпит такого унижения своего флага», — «Нэйвал энд милитари рекорд». «Деградация и унижение некогда великой нации», — «Дэйли телеграф». «Германский флот не только разгромлен, он опозорен навсегда. Он оказался одинаково глуп в дни сражений и труслив в дни испытаний», — «Глоб».

С конца ноября 1918 года до середины лета 1919 года гордость германского флота ржавела, стоя на якорях в продуваемых штормами водах вблизи Оркнейских островов: 11 дредноутов, 5 линейных крейсеров, 8 легких крейсеров и 50 миноносцев. Эскадрой номинально командовал контр-адмирал фон Рейтер, он же отвечал за соблюдение условий перемирия и выполнение приказов Битти. А вот теперь в стане союзников вспыхнули споры. Битти и Уэмисс требовали сдачи Флота Открытого Моря. Остальные члены Высшего Военного Совета утверждали, что для этого следует дождаться подписания мирного договора. До этого момента германские военные корабли могут считаться только интернированными в портах союзников. Никто не мог предсказать, сколько времени протянется выработка условий мирного договора. Все это время англичанам приходилось держать в Скапа Флоу эскадру линкоров, флотилию эсминцев и множество патрульных траулеров, готовых помешать попытке немцев прорваться в нейтральную Норвегию. Они также должны были помешать экипажам покинуть корабли. Однако они не могли обеспечить выполнение статьи XXXI условий перемирия: «Не разрешается уничтожение кораблей», потому что англичане могли посещать германские корабли только с разрешения фон Рейтера. Англичане пошли на это, чтобы сохранить авторитет адмирала. Поэтому британские караулы могли подняться на борт германских кораблей только в случае нарушения условий перемирия.

Шел месяц за месяцем, и возможность предательства казалась все менее вероятной. Фон Рейтер, здоровье которого оказалось подорванным, охотно шел на сотрудничество со своими тюремщиками. Более того, гораздо . больше хлопот ему доставляли собственные мятежные экипажи. Адмиралу даже пришлось перенести флаг с «Фридриха дер Гроссе» на крейсер «Эмден». Не считая этого события, до конца марта 1919 года не произошло ничего, достойного упоминания. В марте Битти спустил свой флаг, Гранд Флит прекратил существование, ответственность за интернированные германские корабли перешла к вновь сформированному Атлантическому флоту под командованием Мэддена. Все оставалось спокойным после прибытия в середине мая 1-й эскадры линкоров, состоящей из 5 «Ривенджей». Однако в последний день месяца германские корабли нарушили приказ Битти, подняв Имперские военно-морские флаги, чтобы отметить годовщину Ютландского боя.

Однако ничто не могло послужить причиной подозрений, будто это было сделано по распоряжению фон Рейтера, так как многие корабли одновременно подняли красные флаги. Фон Рейтер сумел обратить акт неповиновения себе на пользу. На кораблях германской эскадры в момент прибытия в Скапа Флоу находилось около 20000 человек экипажа, но к середине декабря это количество было значительно сокращено. На линейных крейсерах осталось по 200 человек, на линкорах — по 175, на легких крейсерах — по 80 и на эсминцах — по 10. То есть, в общей сложности на кораблях фон Рейтера должны были находиться 4565 матросов, а также 250 офицеров и старшин. Но действительное количество, вероятно, было все-таки больше.

Революционная зараза докатилась даже до отдаленных рейдов Скапа Флоу, и у германского адмирала возникли проблемы с поддержанием дисциплины, поэтому экипажи были сокращены еще больше. К июня 1919 года они соответствовали британским стандартам для кораблей, находящихся в резерве, то есть: 75 человек на линейном крейсере, 60 на линкоре, 30 на легком крейсере и необходимый минимум на эсминцах, всего около 1700 человек.

Никто не смог догадаться, почему фон Рейтер охотно идет на сокращение экипажей и даже сам поднимает вопрос об этом. На переговорах союзники добились сдачи германских кораблей, и у фон Рейтера больше не оставалось причин содержать их в исправном состоянии. Более того, его офицеры и матросы завершили подготовку к затоплению кораблей, для чего большие экипажи были нежелательны.

На борту «Ривенджа» контр-адмирал Сидней Фримантл получил сообщение, что мирный договор будет подписан в Версале 21 июня. Фон Рейтер был совершенно прав, когда опасался захвата своих кораблей англичанами. Младший флагман 1-й эскадры линкоров контр-адмирал Виктор Стэнли уже подготовил соответствующие приказы и даже провел учения абордажных партий. 13 июня во время визита в Адмиралтейство он попросил сообщать ему ежедневно информацию о политической ситуации, чтобы провести операцию немедленно, как только возникнет необходимость. Однако Адмиралтейство само оставалось в полном неведении относительно происходящего на мирных переговорах и ничем не могло помочь командованию Гранд Флита. Позднее адмирал Мэдцен выражал сожаление, что не довел до сведения Фримантла телеграмму Адмиралтейства от 17 июня, в которой говорилось, что подписание мира перенесено с 21 на 23 июня.

Фримантл решил захватить германские корабли в момент завершения перемирия, подавив возможное сопротивление. Раньше он не мог взять их на абордаж. Так как Фримантл предвидел возможность нарушения германцами статьи XXXI условий перемирия, он решил, что его эскадра весь этот день будет находиться в порту. Фримантл предложил Мэддену отложить торпедные учения, которые его флотилия эсминцев должна была проводить в тот день совместно с 1-й эскадрой линкоров. Однако, несмотря на приведенные обоснования, главнокомандующий не согласился. 20 июня Совет Четырех в Париже утвердил захват германских кораблей, как только 23 июня в 19.00 истечет срок перемирия.

Фримантл узнал — и немедленно сообщил фон Рейтеру, что перемирие продлено еще на 48 часов. Так как теперь критическим днем становилось 23 июня, британский адмирал больше не колебался и 21 июня увел 1-ю эскадру линкоров в Портланд-Фёрт. Первая торпедная атака завершилась к полудню. В это время его 5 линкоров Находились в 8 милях от Оркнейских островов, ожидая, пока 9 эсминцев примут свои торпеды и подготовятся к новой атаке. Однако провести ее не удалось. Сразу после 12.00 Фримантл получил срочную радиограмму из Скапа, которая требовала его немедленного возвращения со всем флотом: «Германские корабли тонут. Некоторые уже затонули».

«Немыслимо было сдать беззащитные корабли врагу. Мы, офицеры, поклялись всем святым уничтожить их», — писал позднее фон Рейтер. Так как кайзер отрекся еще 6 месяцев назад, можно было бы предположить, что фон Рейтер действовал по приказу своего правительства. Берлин отрицал это. «Затопление было произведено без ведома и указания германских гражданских властей». Однако имеются свидетельства, что адмиралу была дана свобода действий в данном вопросе. Когда стало ясно, что мирный договор, включающий сдачу кораблей, вскоре будет подписан, офицеры подготовили корабли к затоплению, открыв клапаны конденсаторов и крышки подводных торпедных аппаратов. Водонепроницаемые двери

и люки были заклинены, чтобы их невозможно было закрыть. 17 июня фон Рейтер выпустил приказ, предписывающий произвести затопление в 10.00 21 июня, прежде, чем истечет срок перемирия, так как опасался вмешательства английских абордажных партий. Решившись нарушить статью XXXI и, по сути, совершить акт войны, он не видел причин отменять свой план, даже узнав о продлении перемирия. Он даже получал дополнительные выгоды ввиду отсутствия кораблей Фримантла. Жителям Оркнейских островов посчастливилось увидеть, как германские корабли опять подняли Имперские военно-морские флаги в нарушение запрета Битти. В 10.30 фон Рейтер поднял сигнал: «Параграф 11. Подтверждаю». Это был условный сигнал начать затопление.

Немедленно на немецких кораблях закипела работа. Моряки открывали кингстоны, кувалдами разбивали трубопроводы, клапаны и вентили. Германские корабли раскачивались, словно пьяные, черпали воду бортами и погружались. Немцы хорошо подготовились. Например, линкор «Фридрих дер Гроссе» затонул через 50 минут после того, как фон Рейтер отдал свой приказ. А ведь даже по данным Адмиралтейства, чтобы затопить линкор типа «Куин Элизабет», требовалось до 1 часа.

Однако прошло еще какое-то время, прежде чем англичане сумели сообразить, что германские корабли начинают садиться кто носом, кто кормой, или имеют ненормальный крен на борт. Неподвижным оставался только флагманский крейсер «Эмден». Фон Рейтер опасался, что британский дрифтер, пришвартованный у борта для поддержания связи с Фримантлом, успеет поднять тревогу, и будут приняты ответные меры. Так получилось, что британский адмирал получил предупреждение только после полудня, к тому времени, когда большая часть германских кораблей уже глубоко сидела в воде или имела крен на грани опрокидывания. Находившиеся в гавани эсминцы «Вега» и «Веспа» и несколько траулеров, разумеется, ничего не могли сделать. Они могли только подбирать из воды немцев, приказав остальным оставаться на борту их кораблей. Чтобы принудить их поступить именно так, было сделано несколько выстрелов. Случайно был убит капитан «Маркграфа» капитан 2 ранга Шуманн, еще 22 человека были ранены, но никто больше не погиб, в противоположность заявлениям фон Рейтера о «жестокости и бесчеловечности». Командир «Ривенджа» капитан 1 ранга Суоби писал: «Так как антигерманские настроения в британском флоте были чрезвычайно сильны, это говорит об отличной дисциплине людей, которые четыре года ждали своего часа, но не дождались, так как германский флот не вышел, чтобы принять бой».

В 14.00 соединение Фримантла вернулось в Скапа Флоу и встало на якоря возле тонущих кораблей. Немедленно были посланы сильные вооруженные партии, чтобы закрыть кингстоны, водонепроницаемые двери и люки и попытаться вывести корабли на мель. Но все оказалось напрасно, немцы подготовились с характерной для них основательностью. Суоби вспоминал: «Мы никак не могли добиться от немецкого экипажа, чтобы нам показали открытые кингстоны. Нетрудно вообразить, каково было спускаться в трюмы незнакомого корабля со множеством отсеков, как на всех германских кораблях, не имея ничего, кроме факела в руке, и зная, что корабль тонет и в любой момент может пойти к дну». «Баден», однако, оказался единственным спасенным линейным кораблем. Были спасены легкие крейсера «Эмден», «Франкфурт», «Нюрнберг» и половина миноносцев. Все остальные корабли к 16.00 затонули. За один день на дно пошли военные корабли общим водоизмещением более 400000 тонн. Хотя американцы утверждают, что в 1944 году они потопили в лагуне Трука больше японских кораблей, там подавляющая часть тоннажа пришлась на транспорты и вспомогательные корабли. А в Скапа Флоу затонул второй по силе флот мира.

Предательское нарушение перемирия — так высказался Фримантл, приказав считать фон Рейтера и его экипажи военнопленными. Взбешенный Мэдден телеграфировал в Париж предложение в будущем ограничить германский флот 2 легкими крейсерами, 6 эсминцами и 6 миноносцами. Англичане и их союзники были разочарованы. Те, кто ничего не знал об отказе Мэддена отложить учения, критиковали Фримантла за выход в море 21 июня. Однако вряд ли он смог бы помешать действиям фон Рейтера, даже оставшись в гавани. Возможно, удалось бы спасти несколько большее количество германских кораблей — но не более того. Адмиралтейство полностью возложило вину на Высший Военный Совет, отказавшийся принять британские предложения о сдаче кораблей на время перемирия, вместо интернирования с собственными экипажами на борту. Но УУМИСС записал в своем дневнике: «Я смотрю на затопление, как на подлинный дар небес. Он снял болезненный вопрос о разделе германских кораблей. Полагаю, что сначала будет много воплей, но когда станут известны факты, всякий подумает, вроде меня: «Слава Богу». Сдавшиеся корабли следовало разделить между союзниками пропорционально понесенным в ходе войны потерям, но всерьез они никому не требовались — флоты союзников и так были достаточно велики. Затопление кораблей в Скапа позволило взять с Германии более полезную плату: еще 5 легких крейсеров для Франции и Италии, а также «большое количество флотского имущества, такого, как плавучие доки, краны и т.п.», что хорошо послужило Королевскому Флоту во Второй Мировой войне. А учитывая разгоревшиеся в Париже споры и склоки вокруг раздела кораблей германского флота, можно заподозрить англичан в том, что они прямо спровоцировали это затопление.

Конец Флота Открытого Моря описывать недолго. Из выведенных на мель кораблей «Баден» и «Нюрнберг» были переданы Британии, «Эмден» — Франции, «Франкфурт» — США. Никто из них долго не протянул. Из затопленных кораблей 1 легкий крейсер и 5 эсминцев были подняты и разобраны в Скапа. В период с 1924 по 1933 год фирма «Кокс и Дэнкс» подняла 5 линкоров, 1 легкий крейсер и не менее 26 эсминцев, которые были отбуксированы в Розайт для разборки. К 1938 году фирма подняла и сдала на металл все, кроме «Дерфлингера». Он был поднят с глубины 20 фатомов весной 1939 года, однако новая война с Германией стала неизбежной, и не нашлось дока, куда можно было бы поставить его перевернутый корпус. Он оставался в Скапа еще 7 лет, поэтому последняя страница в истории Флота Открытого Моря была написана только в 1946 году, когда его отбуксировали в Клайд и разобрали в Роузните.

Таков был жалкий конец кайзеровского флота, который бросил вызов Британии. Тридцать лет спустя Гитлер сказал гросс-адмиралу Редеру, служившему начальником штаба фон Хиппера во время Ютландского боя: «Затопление флота в Скапа Флоу не делает чести Германскому флоту».

Судьба германских кораблей, находившихся в Скапа Флоу

Линейные крейсера
Seydlitz	Затонул 13.50	Поднят Ноябрь 1929
Moltke	Затонул 13.10	Поднят Июнь1927
Von der Tann	Затонул 14.15	Поднят Декабрь 1930
Derflinger	Затонул 14.45	Поднят Август 1939
Hindenburg	Затонул 17.00	Поднят Июль1930
Линкоры
Kaiser	Затонул 13. 15	Поднят Март 1929
Prinzregent Luitpold	Затонул 13.15	Поднят Март 1929
Kaiserin	Затонул 14.00	Поднят Май 1936
Koenig Albert	Затонул 12.54	Поднят Июль 1935
Friedrich der Grosse	Затонул 12.16	Поднят 1937
Koenig	Затонул 14.00	He поднят
Grosser Kurfurst	Затонул 13.30	Поднят Апрель 1933
Kronprinz Wihelm	Затонул 13.15	Не поднят
Markgraf	Затонул 16.45	Не поднят
Baden	Выведен на мель	Передан Англии, потоплен в качестве мишени 1921
Bayern	Затонул 14.30	Поднят Сентябрь 1933
Легкие крейсера
Bremse	Затонул 14.30	Поднят Ноябрь 1929
Brummer	Затонул 13.05	Не поднят
Dresden	Затонул 13.50	Не поднят
Coln	Затонул 13.50	Не поднят
Karlsruhe	Затонул 15.50	Не поднят
Nurnberg	Выведен на мель	Передан Англии, потоплен в качестве мишени 1922
Emden	Выведен на мель	Передан Франции, разобран 1926
Frankfurt	Выведен на мель	Передан США, потоплен в качестве мишени 1921
Эсминцы
S-32	Затонул	Поднят Июнь 1925
S-36	Затонул	Поднят Апрель 1925
G-38	Затонул	Поднят Сентябрь 1924
G-39	Затонул	Поднят Июль 1925
G-40	Затонул	Поднят Июль 1925
V-43	Выведен на мель	Передан США, потоплен в качестве мишени 1921
V-44	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
V-45	Затонул	Поднят 1922
V-46	Выведен на мель	Передан Франции, разобран 1924
S-49	Затонул	Поднят Декабрь 1924
S-50	Затонул	Поднят Октябрь 1924
S-51	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
S-52	Затонул	Поднят Октябрь 1924
S-53	Затонул	Поднят Август 1924
S-54	Затонул	Поднят Сентябрь 1921
S-55	Затонул	Поднят Август 1924
S-56	Затонул	Поднят Июнь 1925
S-60	Выведен на мель	Передан Японии, разобран 1922
S-65	Затонул	Поднят Май 1922
V-70	Затонул	Поднят Август 1924
V-73	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
V-78	Затонул	Поднят Сентябрь 1925
V-80	Выведен на мель	Передан Японии, разобран 1922
V-81	Выведен на мель	Затонул по пути на разборку
V-82	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
V-83	Затонул	Поднят 1923
G-86	Затонул	Поднят Июль 1925
G-89	Затонул	Поднят Декабрь 1922
G-91	Затонул	Поднят Сентябрь 1924
G-92	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
G-101	Затонул	Поднят Апрель 1926
G-102	Выведен на мель	Передан США, потоплен в качестве мишени 1921
G-103	Затонул	Поднят Сентябрь 1925
G-104	Затонул	Поднят Апрель 1926
В-109	Затонул	Поднят Март 1926
В-110	Затонул	Поднят Декабрь 1925
В-111	Затонул	Поднят Март 1926
В-112	Затонул	Поднят Февраль 1926
V-125	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
V -126	Выведен на мель	Передан Франции, разобран 1925
V -127	Выведен на мель	Передан Японии, разобран 1922
V -128	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
V -129	Затонул	Поднят Август 1925
S-131	Затонул	Поднят Август 1924
S-132	Выведен на мель	Передан США, потоплен в качестве мишени 1921
S-136	Затонул	Поднят Апрель 1925
S-137	Выведен на мель	Передан Англии, разобран 1922
S-138	Затонул	Поднят Май 1925
Н-145	Затонул	Поднят Март 1925
V-100	Выведен на мель	Передан Франции, разобран 1921