Остенде — Дувр
Вторник, 14 мая. Адмирал Нор благодарит капитанов и экипажи французских судов за мужество, проявленное во время высадки войск во Флиссингене, в ходе которой они подверглись жестоким бомбардировкам, но, невзирая ни на что, с честью выполнили свой долг и не потеряли при этом ни одного человека.
Пятница, 17 мая. Капитан «Руана» записывает в судовом журнале:
«Получили приказ подготовиться к выходу в море, чтобы по первому же сигналу выдвинуться во Флиссинген и обеспечить эвакуацию находящегося там воинского контингента. Аналогичный приказ получили «Ньюхейвен» и «Лазурный берег».
22 часа 15 минут. Дали команду «по местам стоять, со швартовов сниматься!»
22 часа 30 минут. Дали отбой. Рейс на Флиссинген отменили».
Война надвигалась быстро.
Эвакуация войск из Флиссингена была проведена 17 мая на пяти малых каботажных судах класса «Охотник», которые, по меткому выражению адмирала Платона, «крейсировали между Флиссингеном и Брескенсом{7} как такси». В ночь на 20 мая из Флиссингена в Шербур вышел «Павон» с голландскими солдатами на борту. Однако вскоре судно попало под бомбежку — две бомбы взорвались в носовом трюме, — загорелось и некоторое время спустя, хотя пожар удалось потушить, выбросилось на мель близ Вальдского маяка. Часть пассажиров «Павона» принял на борт оказавшийся неподалеку «Охотник-9». Остальные покинули застрявшее на мели судно по дну во время отлива.
Вернемся, однако, на борт «Серебряного берега». В тот день, 17 мая, наше судно стояло в Остенде, куда оно прибыло накануне и, согласно предписанию военно-морского командования, поступило в [218] распоряжение Британского консульства. 17 мая пополудни сотрудники консульства организовали погрузку пятисот солдат британского корпуса на борт «Серебряного берега», которому надлежало переправить их на родину. В 16 часов 15 минут «Серебряный берег» вышел из порта и взял курс к южному побережью Англии в конвое с четырьмя бельгийскими судами, участвовавшими в эвакуации гражданских беженцев-англичан. В 20 часов конвой стал на траверзе Норт-Гудвина, восточной оконечности Британии. Суда конвоя приняли на борт английских лоцманов и под лоцманской проводкой двинулись к южному Дьюнскому рейду. В 21 час 05 минут они прибыли на место и стали на якоре. На следующее утро, в 6 часов 20 минут, конвой снова вышел в море — и уже в 7 часов 12 минут прибыл в Фолкстон, где и была произведена высадка солдат и гражданских беженцев. В это время в Остенде ошвартовались «Руам», «Лазурный берег» и «Ньюхейвен», прибывшие из Дюнкерка. Они приняли на борт очередную партию английских беженцев из охваченной пламенем войны Европы.
Дюнкерк — Остенде — Дувр — Дюнкерк — Остенде; Дюнкерк — Остенде — Норт-Гудвин — Дьюнский рейд — Фолкстон — Дюнкерк — Остенде... Попробуем теперь представить себе эту беспрерывную круговерть челночных рейсов, которые «резервисты» обслуживали до тех пор, пока в Остенде еще можно было ошвартоваться и пока оттуда не был эвакуирован последний беженец.
Первыми эвакуации подлежали гражданские лица. Не успевало судно стать на швартовы и спустить на причал сходни, как к нему, тесня и давя друг друга, устремлялись толпы народа, перепуганного непрекращающимся ни днем, ни ночью бомбардировками. Кроме того, люди боялись, что это — последний пароход и что он, не дай Бог, уйдет без них. Иные беженцы прибывали на причал в грузовиках, битком набитых чемоданами, узлами и прочим скарбом. О том, чтобы грузить на борт и багаж, не могло быть и речи: мест и людям-то не хватало. И новоприбывшим ничего не оставалось, как плюнуть на свое добро, тем более что протиснуться с ним на борт не было никакой возможности. Как говорится, primuni vivere!{8}.. А вдруг пароходы не смогут взять всех желающих? Что, если французские моряки не захотят рисковать ради каких-то там иностранных беженцев? Успокойтесь, несчастные! Уж кто-кто, а моряки вас не оставят в беде: они выполняют не только приказ, но и свой долг — и будут выполнять его до конца, что бы там ни случилось...
Однако, что ни говори, живое представление о том, как проходили эти «челночные» рейсы, можно получить, лишь познакомившись с отчетами капитанов тех самых «челноков». Заглянем в один из таких [219] отчетов — к примеру в тот, что составил капитан парохода «Лазурный берег». Итак:
«18 мая, 6 часов 00 минут. Отвалили от мола № 2 Дюнкеркского порта и взяли курс на Остенде.7 часов 10 минут. Вышли из канала и легли на заданный курс. Вахты несли в усиленном режиме. Комендоры не оставляли свои посты ни днем, ни ночью. Погода ясная. Слабый западный ветер. Море спокойное.
8 часов 45 минут. Стали на рейд Остенде, запросили разрешение на вход в порт
9 часов 30 минут. Приняли сигнал семафора. Получили разрешение на заход. Снялись с якоря и начали маневрировать.
10 часов 00 минут. Дали задний ход. В это время нас атаковал вражеский пикирующий бомбардировщик. Он сбросил на нас минную байку, и та взорвалась в полусотне метров от нашего носа, на уровне ватерлинии. При этом бомбардировщик обстрелял судно из пулемета, но никто из членов экипажа не пострадал. В бой вступили наши зенитчики. Продолжали маневрировать, продвигаясь к аванпорту.
10 часов 15 минут. Пришвартовались бортом к бельгийскому пароходу «Принц Бодуэн». Получили распоряжение от представителя командующего французскими ВМС в Остенде приступить к приему на борт бельгийских беженцев. Экипаж и комендоры стоят по местам согласно боевому расписанию, поскольку своих сил ПВО в Остенде не было.
14 часов 30 минут. Снялись из Остенде и, согласно предписанию, взяли курс на Дувр, имея на борту 800 беженцев. Приняты все надлежащие меры предосторожности: пассажирам и членам экипажа розданы спасательные пояса; шлюпки подготовлены к аварийному спуску на воду; пассажиры эвакуированы с верхних палуб; водонепроницаемые двери наглухо задраены.
15 часов 00 минут. Прошли рейд и взяли курс на юг. Следовали одни, без эскорта.
15 часов 20 минут. Подверглись налету четырех вражеских бомбардировщиков. Заняли места по боевому расписанию. Следовали переменными курсами. В бой вступили корабельные зенитные орудия. Две бомбы взорвались рядом с судном. Взрывной волной по одному борту выбило иллюминаторы, а осколками пробило шлюпки и посекло палубные надстройки. Во время каждого захода самолеты обстреливали нас из пулеметов. Мы остались живы лишь благодаря мешкам с песком, которыми загодя обложили мостик.
16 часов 15 минут. Следовали переменными курсами. Вышли на траверз Ньюпорта. Наскочили на мель. Дали полный вперед и сошли с мели. Согласно инструкции, продолжали следовать переменными курсами. [220]
17 часов 05 минут. Были снова атакованы вражескими бомбардировщиками. Вели по самолетам непрерывный огонь из бортовых зенитных пушек и пулеметов. Одна бомба взорвалась в 60 метрах по правому кормовому борту. Осколками повреждены шлюпки правого борта. Другая бомба упала в сотне метров прямо по носу судна, а третья — по левому носовому борту. Один из бомбардировщиков был сбит английским миноносцем, загорелся и упал в море в миле южнее.
17 часов 25 минут. Прошли Южный канал.
17 часов 55 минут. Стали на рейде Дюнкерка. Подняли сигнальные флажки и запросили дополнительные боеприпасы. В это же время с запада подошел «Серебряный берег», стал на рейде и запросил продовольствие...»
«Серебряный берег» прибыл из Фолкстона. Высадив первую партию беженцев, он тут же снялся обратно в Остенде. Следом за ним в Фолкстон из Остенде прибыл «Ньюхейвен». Высадив часть пассажиров на берег, он направился в Саутгемптон. А «Руан», покинув Остенде, прибыл тем временем на рейд Дувра...
Итак, «челноки» метались без устали от берега к берегу, замирали у причалов, вбирали в себя толпы обезумевших от страха беженцев, спешно отваливали от причала, шли, лавируя под бомбежкой, к другому — до поры до времени мирному берегу, высаживали более или менее успокоившихся беженцев и тут же снимались обратно, никого при том не спрашивая, когда же все это закончится, и не требуя взамен ничего, кроме разве что самого необходимого — продовольствия и боеприпасов, и то только для того, чтобы «неукоснительно и в срок выполнить предписания военно-морского командования». Пересекались курсы пароходов, вторили друг другу голоса их капитанов — безропотные, покорные, исполненные доброй воли.
«Лазурный берег», к примеру, запрашивал боеприпасы:
«18 часов 25 минут. Ответа на запрос не получили. Следуем дальше, курс — вест. Прошли Дик.19 часов 15 минут. Прошли буй № 3 при входе на рейд Кале. Прошли буй «К» при входе на рейд Блан-Не.
20 часов 50 минут. Стали на внешнем рейде Дувра...» «Серебряный берег» запрашивал продовольствие: «Запросили семафором продовольствие. Повторный запрос передали в Морскую полицию через лоцмана.
10 мая, 22 часа 00 минут. Воздушная тревога! Бомбардировка порта и города продолжалась до 22 часов 30 минут значительными силами немецкой авиации. Налет пытались отразить с помощью бортовых зенитных пулеметов. Несколько бомб упали рядом с судном. Повреждений не получили. На территории порта и города наблюдали множественные очаги пожара. [221]
20 мая, 9 часов 30 минут. Приступили к погрузке продовольствия.
10 часов 00 минут. Снялись с якоря. Держим курс согласно предписанию. Зашли в Остенде...»
Остенде — Норт-Гудвин — Фолкстон — Дувр — Булонь... «Серебряный берег» слегка уклоняется от обычного маршрута:
«21 мая, 19 часов 40 минут. Стали к причальной стенке в Булонь-Маритим. Бомбардировка рейда, порта и города, начавшаяся в 19 часов 00 минут; продолжается. Но, несмотря ни на что, приступили к приему на борт английских, а также отдельных бельгийских военных и жандармских подразделений.20 часов 16 минут. Вышли из Булонь-Маритим.
21 час 56 минут. Стали на рейде Дувра...»
Дувр — Фолкстон — Дюнкерк — Остенде — Норт-Гудвин — рейд Дьюи... Вот уже прошел пятый день этого изнурительного рейда. Осунувшиеся от не проходящей бессонницы лица и покрасневшие глаза, утомленные еще и беспрестанные выслеживанием неприятельских самолетов, заходящих, как правило, «со стороны солнца», сжатые, мертвенно-бледные губы... Словом, не лица, а застывшие маски, на которые больно глядеть сторонним пассажирам. Таков он, леденящий душу лик войны! Капитаны, ни на минуту не покидающие мостик и не перестающие удивляться собственной выносливости, ограничиваются лишь самыми необходимыми записями, которые они лаконично заносят в навигационные журналы: снялись... приняли на борт... стали на якорь... разгрузились... снялись... ожесточенная бомбардировка... непрерывная бомбардировка... И неизменно — с указанием точного времени происходящего.
«Во время перехода из Фолкстона в Дувр, длившегося не более суток — с 19 по 29 мая, — отмечал позднее в своем отчете о поведении экипажа капитан «Лазурного берега», — мы подвергались непрерывным бомбардировкам вражеской авиации как в море, так и на рейде и в портах захода. В течение тех суток мои комендоры не оставляли боевые посты ни на минуту, хотя те были совершенно открыты (за исключением пулемета на мостике), то есть не имели ни малейшей защиты от пуль и осколков».
22 мая пополудни «Серебряный берег» высадил 600 английских солдат на Адмиральском причале Дувра и получил приказ ждать дальнейших предписаний. Новых приказов ждали в Дюнкерке и «Лазурный берег» с «Руаном». А предписаний и приказов все не было, да и бомбардировочная круговерть, похоже, прекратилась. Неужели война закончилась? Или хотя бы откатилась назад?
Ничего подобного. То была всего лишь передышка. Война затаилась, точно зверь, перед новым прыжком. Она выбирала себе очередную жертву — город с его стройными рядами домов и порт с его доками, [222] пакгаузами, причалами и кораблями. И жертва в конце концов обозначилась, озарившись пламенным заревом, вспыхнувшим из тлеющей искры и высветившим имя жертвы: Дюнкерк.