Глава V.

Русская артиллерия на фронте 10-й армии в операции 19–23 июля 1917 г.{821}

Подготовительный период

После тяжелых кровавых уроков мартовской и других операций 1916 г. командование русской армии пришло к сознанию, что наступление без мощной артиллерийской поддержки приводит к неудачам и напрасной гибели людей.

Предполагая нанести решительный удар австро-германцам весной 1917 г., ставка главковерха предложила заблаговременно, еще осенью 1916 г., всем главкомам — каждому на своем фронте — разработать план операции прорыва укрепленной позиции и нанесения сокрушающего удара противнику. При разработке плана предлагалось руководствоваться минувшим опытом войны, зафиксированным в изданном ставкой «Наставлении для борьбы за укрепленные полосы», положив в основание расчетов плана массирование не только живой силы, но и техники — в первую очередь массирование тяжелой артиллерии и снарядов. План предлагалось разработать на базе данных разведки о силах и расположении неприятеля и изучения тактических свойств районов, избранных для нанесения удара, на основе тщательной подготовки и планомерного проведения операции. При составлении плана предлагалось также иметь в виду беспрерывное совершенствование неприятельских укрепленных позиций, представлявших уже к тому времени мощную преграду из бетона, железа и проволоки, надежда прорвать которую могла осуществиться только при сосредоточении достаточно сильной артиллерии, в полной мере обеспеченной снарядами.

К концу 1916 г. каждый главком, считая свой фронт важнейшим и свою операцию главнейшей, представил в штаб верховного главнокомандующего обширный материал с планом намечаемой операции, выдвигая при разработке его в первую очередь расчеты материальных артиллерийских средств. [338]

Главком генерал Эверт полагал, что решающий удар следует нанести на его Западном фронте, так как, наступая севернее Полесья, возможно постепенно отвоевывать свою родную землю, занять Польшу и угрожать Восточной Пруссии (см. схему 20). Из возможных направлений главного удара виленское направление Эверт считал важнейшим и наиболее выгодным, так как оно угрожало тылу немецкого фронта в бывшем Северо-Западном крае России. «Развитие здесь успеха, — говорилось в докладе Эверта, — скорее и легче заставит противника очистить нашу территорию, даст нам возможность выдвинуться на линию Неман, Брест и приблизит нас к государственной границе Германии, к чему последняя всегда была особенно чутка». По мнению Эверта, виленское направление было выгодно и в тактическом отношении, так как участок от Сморгони до Немана позволял организовать наступление на широком фронте, имел укрытый тыл, а впереди него не было серьезных естественных преград.

Окончательным решением командования Западным фронтом было: а) главный удар наносить 10-й армией в общем направлении от Молодечно на Вильно, на участке Кунава, Лостоянце шириной около 27 км, причем первоначальной задачей было поставлено овладеть Солы, Жуйраны, Ошмяны, Граужишки; б) вспомогательный удар наносить 2-й армией на слонимском направлении; в) 3-й армии совместно со 2-й, по мере развития успеха 10-й армии, перейти в наступление в общем направлении на Слоним и Вильно.

В отношении расчета живых сил и материальных средств в плане Эверта подчеркивалось, что для прорыва укрепленной германской позиции и развития успеха необходима организация могущественного удара на широком фронте с соответствующими силами и средствами, в особенности артиллерийскими. «...Как бы многочисленны ни были войска, собранные для удара, — говорилось в плане — но ввиду особенного развития укрепленных позиций и богатства его технических средств штурм не обещает успеха и лишь приведет к большим потерям, если мы не сосредоточим достаточных артиллерийских сил и средств. Скорее можно ограничиться в числе дивизий, назначаемых для атаки, чем в количестве тяжелых орудий».

По расчетам, приведенным в плане, для виленского направления необходимо было иметь следующее количество орудий и боеприпасов:

Название орудий	Число орудий	Число выстрелов на орудие в день боя
Пушек полевых 76-мм	1296	200
Гаубиц до 152-мм	536	100
Гаубиц от 203-мм до 280-мм	42	25
Тяжелых пушек	88	60–75
Всего	1962	[340]

Таким образом, на 1 км фронта предполагалось иметь 48 легких полевых пушек и до 25 гаубиц и тяжелых орудий, всего около 73 орудий.

Для второстепенного слонимского направления по плану Эверта требовалось относительно больше артиллерийских средств; по расчетам плана, плотность для этого направления выражалась до 88 орудий на 1 км. Эту странность можно объяснить боязнью Эверта перед контрманевром со стороны немцев. В своем плане он писал, между прочим, что «для успешности главного удара необходимо лишить противника возможности направить в атакованный участок поддержки из ближайших районов, к чему он обычно так широко прибегает».

Длительность операции намечалась в 14 дней.

Расчеты Эверта были совершенно не согласованы со средствами, имеющимися в распоряжении Упарта, и не сообразованы с оперативными замыслами ставки, согласно которым главный удар намечался не на Западном, а на Юго-Западном фронте, куда для образования сильнейшего мощного артиллерийского «кулака» направлялись четыре тяжелые артиллерийские бригады ТАОН, тогда как на Западный фронт дана была лишь одна 201-я бригада ТАОН, в составе всего 62 тяжелых орудий вместо 258, требовавшихся Эвертом (для всех его армий — 10-й, 2-й и 3-й) вдобавок к имевшимся у него на фронте (см. т. I, «Создание тяжелой артиллерии особого назначения»).

В феврале 1917 г. ставка подтвердила Эверту свое указание, данное в ноябре 1916 г., о том, что подготовительные к операции работы следует начать в пределах своих сил, рассчитывая пока лишь на усиление одной артиллерийской бригады ТАОН, так как нельзя было предполагать, что формируемые в тылу тяжелые батареи будут готовы и боеспособны к сроку. «Пока приходится считаться, — говорилось в предписании ставки, — с тем, что имеется, и сообразовать намеченные операции с имеющимися средствами, т. е. сократить размеры операции и намеченный участок прорыва, чтобы с небольшими средствами обеспечить себе верный тактический успех».

К началу операции (к июлю 1917 г.) на вооружении 10-й армии, назначенной для нанесения удара на виленском направлении, состояло следующее количество орудий:

Название орудий	Всего	Из них на участке главного удара
76-мм легких пушек	622	432
122-мм и 114-мм гаубиц	72	60
152-мм гаубиц и пушек	202	198
203-мм гаубиц	10	10
234-мм гаубиц	2	2
305-мм гаубиц	6	6
107-мм и 120-мм пушек	80	80
Итого	994	788 [341]

Таким образом, в действительности 10-я армия имела лишь около 50% того количества орудий (1962), которое признавал необходимым иметь Эверт.

С начала 1917 г. 10-я армия занимала позиционный район: Геверишки, Крево, Саковичи, Кунава, Сморгонь (схема 21). Главный удар предполагалось нанести 1-м Сибирским, 2-м Кавказским и 38-м армейским корпусами на фронте Кунава, двор Геверишки протяжением около 19 км. Вспомогательный удар со стороны Сморгонь должен был наносить 20-й армейский корпус (потом сменивший 2-й Кавказский корпус).

Позиция противника перед фронтом 10-й армии была искусно применена к местности. Первая линия окопов располагалась преимущественно по холмам, которые вместе с лесными участками укрывали ближайший тыл противника. Изломанные начертания окопов позволяли держать подступы к ним под перекрестным огнем. Сильно развитые окопы в исходящих углах были приспособлены для фланкирования. Солидные фортификационные сооружения в районе высот западнее Кунава и Сутково, ряд сомкнутых укреплений на высотах между Новоспасским и Богушинским лесами, а также к югу от Богушинского леса в районе Крево, отдельные каменные постройки и два кладбища у Крево, приведенные в оборонительное состояние, — все это создало ряд сильных укрепленных пунктов, увеличивающих обороноспособность позиции.

Богушинский лес являлся серьезным узлом сопротивления протяжением с востока на запад до 5 и с севера на юг до 2 км. Сутковский и Новоспасский леса, подходившие к первой линии окопов, были оплетены проволокой.

За окопами, шагах в тридцати, были устроены тяжелые блиндажи с применением бетона и рельсов, разрушение которых 152-мм гранатами было маловероятно.

За первой линией окопов, почти на всем ее протяжении, построены были вторая и третья линии окопов, удаленные друг от друга на 100–300 шагов. Имелись поперечные окопы, которые вместе с приспособленными к обороне ходами сообщения представляли собой «отсеки».

Широко были использованы проволочные заграждения — перед первой линией окопов имелось 4–5 полос проволоки по 4–6 рядов кольев в каждой полосе. Проволочные заграждения построены были также перед второй и третьей линиями окопов и перед теми ходами сообщений, которые были приспособлены к обороне. Сомкнутые укрепления были окружены проволокой.

За первой укрепленной полосой имелась в 3–5 км вторая укрепленная полоса — от Гавеновичи через Олешонки, Базары, г. дв. Мигули, Асаны, Попелевичи, Чухны и далее.

Судя по сделанным фотоснимкам, позиции противника имели законченный вид: окопы с тяжелыми блиндажами, с несколькими полосами проволочных заграждений, многие построены на обратных скатах. [342]

С наземных наблюдательных пунктов отчетливо была видна только первая линия, другие линии были видны лишь местами — всхолмленность и леса их укрывали. Наибольшая видимость была с наблюдательных пунктов Кревского участка, где просматривался и тыл противника до Попелевичского леса. К северу от Богушинского леса видны были некоторые участки между Богушинским и Новоспасским лесами, к западу от Мысса и между высотой к северу от Мысса и Олешонки.

Разведка неприятельских укреплений на фронте предположенного главного удара показала следующее.

Окопы глубиной от 2 до 3,5 м и более со стрелковой ступенькой. Передняя крутость обшита досками, хворостом, нередко проволочной сеткой. Особой маскировкой не отличаются. Небольшой бруствер высотой до 0,35 м, а иногда и без него. Деревянные бойницы в большинстве отсутствуют; вместо них овальные стальные щиты с закрытым верхом. Козырьков почти нет. В окопах перед фронтом 1-го Сибирского корпуса в передней отлогости бруствера — помещения для часовых и для склада ручных гранат. Через каждые 75–100 шагов — мелкие ходы сообщения, идущие вперед под проволоку. На дне окопов — деревянные решетки. Все окопы строго применены к местности, имеют изгибы и изломы для лучшего фланкирования подступов к ним. На прямых участках окопов встречались выдвинутые вперед бетонные блиндажи-капониры для той же цели фланкирования.

Блиндажи и убежища типа насыпных с бревенчатыми перекрытиями встречались редко, только на второстепенных и тыловых участках, но и при этом с перекрытиями из 6–8 рядов 20–25-см бревен, с воздушной прослойкой и с надлежащим количеством земли сверху. Убежища для жилья деревянные и бетонные, с двумя бетонированными выходами. Покрытие у входов — рельсы, на них поставлены на ребро бетонные брусья в несколько рядов, и сверху насыпана земля. Деревянные убежища имеют вид «лисьих нор» глубиной 6–12 м. Стены — из поставленных вертикально бревен. Бетонированные убежища — из железобетона со стенками толщиной в 1 м. Жилища в 2–4 этажа (3 подземных соединены люками). Стены обшиты досками и толем. Вентиляция через трубы, печи. Освещение электрическое.

Пулеметные гнезда и убежища — обычно в виде насыпного блиндажа, высотой около 1,75 м, шириной 2 м и длиной до 4 м. Против каждого пулеметного гнезда устроено убежище для солдат и пулеметов.

Наблюдательные пункты встречаются из железобетона, не менее прочного, чем в убежищах; крыша из железной плиты толщиной до 2,5 см, покрытая сверху бетоном; дверь и подъемная ставня железные.

Малокалиберные пушки располагаются в опорных пунктах (редутах) второй и третьей линий и в отдельных тыловых траншеях в бетонированных помещениях. [343]

Бомбометы и минометы — на открытых площадках в первой линии окопов и опорных пунктов второй и третьей линий; иногда стоят совершенно открыто.

Ходы сообщения — зигзагообразные, кремальерные и прямые, глубиной 2 м ; одеты досками или жердями; некоторые приспособлены к обороне, имеют проволочные заграждения.

Проволочные заграждения с железными кольями, заделанными в бетонные основания или ввинченными в землю. Перед первой полосой заграждений — заборы из полос углового железа. В некоторых местах — заграждения из нескольких полос: первая — железные рогатки, вторая и третья — сеть колючей проволоки на деревянных кольях.

Низкие проволочные заграждения («спотыкачи») встречаются нередко у самых окопов.

В феврале 1917 г. командирам корпусов был сообщен доклад генкварта штаба 10-й армии относительно выполнения операции и предложено представить свои соображения не позже первой половины марта и исполнить все предварительные работы: наметить наблюдательные пункты (командные и артиллерийские), выбрать места для батарей, разработать планы связи, определить количество материалов и приступить к работам. Таким образом, фактическая разработка и подготовка операции начались с конца февраля, т. е. приблизительно за 4 месяца до ее осуществления.

2-й Кавказский и 38-й армейский корпуса продолжительное время занимали район намеченной операции и потому были в наиболее благоприятных условиях. Многие артиллерийские начальники были хорошо знакомы с местностью и позицией противника; большинство из них участвовало в подготовке неудачной мартовской операции 1916 г. в том же районе. 1-й Сибирский корпус занял свой участок на фронте удара лишь 16 марта 1917 г.

Окончательно свои соображения корпуса представили 20–31 марта.

Под влиянием событий Февральской революции к половине марта даже генералитету ставки стало ясно, что солдатские массы против войны и пехота добровольно не пойдет в наступление. Поэтому операция все время откладывалась — с конца апреля до начала июня, потом до середины июня и, наконец, до начала июля, когда Керенский лично взялся уговаривать войска наступать.

Отсрочки операции дали возможность артиллерийским начальникам лучше изучить позицию и расположение противника, в том числе его артиллерии.

Офицеры же пехотных частей были заняты стараниями удержать свои части в руках и не могли спокойно разрабатывать свои частные планы предстоящей операции. Замена пехотных полков, отказывавшихся занимать первую линию фронта, продолжалась до самого начала операции и даже до дня атаки. С большим трудом, путем убеждения, уговоров и обмана, удалось получить согласие наступать лишь от некоторых пехотных полков. [344]

Планы действий артиллерии составлялись в корпусах и дивизиях постепенно, по мере выяснения и уточнения задач. Первоначально для артиллерии были поставлены весьма широкие и мало определенные задачи; по мере их уточнения изменялись количество и род артиллерии, требующейся для исполнения той или иной задачи, а планы для действий артиллерии все время исправлялись и дополнялись. Планы разрабатывались весьма тщательно и подробно — для каждой батареи и для каждого отдельного артиллерийского взвода включительно. Точные задачи для артиллерии — участки разрушения и места проделывания проходов в проволочных заграждениях — получены были от пехотных начальников незадолго до начала операции. В окончательном виде планы для действий артиллерии были выработаны в первых числах июля, когда были получены от полевого инспарта указания и сведения об ошибках применения ТАОН при июльском прорыве на Юго-Западном фронте.

Главный удар во время прорыва на Юго-Западном фронте наносила 7-я русская армия. По поводу действий артиллерии этой армии инспектор артиллерии Западного фронта генерал Шихлинский передал инспектору артиллерии 10-й армии следующую телеграмму начальника Упарта: «По полученной сводке 7-й армии подготовительная работа артиллерии совместно с пехотой не была налажена, не было должной связи между пехотой и артиллерией, не было подготовлено образование заградительного огня перед пехотой при переходе в атаку. Борьба с неприятельской артиллерией была плохо налажена; в распоряжении войсковых начальников при переходе в наступление не было артиллерии, почему получались большие задержки открытия огня артиллерией и атакующая пехота крайне слабо поддерживалась своей артиллерией, неся громадные потери от неприятельского огня. Полевой инспарт приказал просить вас обратить внимание на недопустимость подобного неправильного использования артиллерии в будущих боях».

При этом Шихлинский от себя сообщал, что при принятом в 10-й армии распределении артиллерии, организации противобатарейных групп и общей подготовке артиллерии к предстоящей работе указанные недочеты «немыслимы». Тем не менее он обратил внимание инспарта 10-й армии на необходимость: а) усилить связь батарей, дивизионов и артиллерийских групп с пехотой, до передовых ее частей включительно; б) подробно разработать и сообщить пехотным начальникам, до командиров рот включительно, порядок устройства и поддержания связи с началом движения пехоты вперед; все сделанное уже в этом направлении развить и укрепить в сознании всех чинов связи и начальствующих лиц; в) планы перемещения артиллерии вперед, разработанные уже в каждой дивизии, сообщить младшим пехотным начальникам с указанием районов, куда артиллерия перейдет.

Вместе с тем Шихлинский просил доложить командарму 10-й, что «за связь между пехотой и артиллерией не может быть ответчицей только последняя». Пехота сама обязана устанавливать и [345] поддерживать прочную связь с обслуживающими ее частями артиллерии, связь должна быть двойная — от артиллерии к пехоте и обратно. Начальники дивизии, получившие в подчинение мощную артиллерию, должны принять все меры к взаимодействию пехоты с артиллерией. «Казалось бы, — сообщал Шихлинский, — пехоте необходимо искать всяческой связи со своей могущественной помощницей, которая не в силах одна ее поддерживать; только при обоюдной работе возможна прочная связь, которая даст пехоте мощную поддержку в бою и избавит артиллерию от не всегда заслуженных нареканий после боя».

Тогда же, в первых числах июля 1917 г., сообщены были от полевого инспарта, в развитие телеграммы начальника Упарта, более подробные сведения об ошибках, замеченных в применении ТАОН на Юго-Западном фронте во время июльского наступления, а именно:

а) Несмотря на отсутствие достойных для 11-дм. и 12-дм. (280-мм и 305-мм) гаубиц целей, эти орудия получали их много. Так, одна батарея стреляла по двум мостам в Бржезанах, по блиндажам, наблюдательным пунктам, пулеметным гнездам, по селению, где был штаб, по окопам, по району блиндажей (обстрел площади), одна из тяжелых батарей даже сопровождала атакующую пехоту.

Действие артиллерии было разбросано, цели не разрушались, а только обстреливались несколькими выстрелами. Все-таки благодаря большому числу целей получился значительный общий расход снарядов и дорого стоящей материальной части, половина которой вышла из строя. Кроме того, некоторые цели, например пулеметные гнезда, не были наблюдаемы стрелявшими, указывались по плану, а не на местности, после чего подготовлялась засечка на предполагаемое местонахождение цели и велась стрельба. Непосредственного наблюдения по цели установлено не было.

б) Батареи 120-мм пушек Обуховского завода были направлены против батарей и перекрестков дорог. Но стреляли они по батареям или совсем невидимым, или обнаруживавшим себя вспышками, без помощи летчиков, производя в некоторых случаях пристрелку по вспомогательной цели с переносом огня по плану на батарею, а то и просто по плану.

в) Батареи 6-дм. (152-мм) пушек в 200 пуд. были привлекаемы к разрушению окопов в дополнение к многочисленным гаубицам. При наличии только полных зарядов такая стрельба на небольшую дальность, сама по себе не рациональная вследствие отсутствия вертикальных целей и получающихся малых углов падения, привела к быстрому износу платформ Шухова и порче соединений платформ с компрессором (тормозом отката). Одна из батарей 152-мм в 200 пуд. получила задачу обстрела по карте невидимой деревни, находившейся к тому же в пределах дальности стрельбы других орудий.

г) В применении ТАОН надо отметить вообще отсутствие надлежащей постановки задач, равно как и выполнения официальных [346] указаний об использовании различных орудий. Кроме того, видна чрезвычайная уступчивость старших артиллерийских начальников в отношении нецелесообразных требований и просьб, предъявляемых пехотными начальниками к артиллерии крупных калибров, благодаря чему последняя использовалась неправильно и неэкономно, д) Указанное вмешательство пехоты распространялось и на такие артиллерийские действия, которые являлись выполнением подробно разработанного плана. Это сводило некоторые намеченные планом действия на-нет и порождало импровизацию там, где она совершенно неуместна. Необходимо принять самые решительные меры к сбережению орудий ТАОН, немногочисленных, крайне дорогих, с большим трудом приобретаемых, пополнение которых невозможно, назначаемых для выполнения исключительно тех задач, которые другими орудиями выполнены быть не могут. В настоящее время около половины орудий ТАОН вышли из строя, а оставшиеся имеют незначительный запас снарядов.

В планах действий артиллерии 10-й армии были указаны последовательные работы и точные задачи батарей в различные периоды боевой операции, характер и задачи артиллерийского огня ночью, намечены батареи разрушения, которые должны были усилить противоартиллерийские группы, а также порядок выдвижения вперед сначала наблюдателей и связи с ними, а затем и батарей на поддержку продвинувшейся пехоты.

В подготовительный период вся тяжелая артиллерия подчинялась инспекторам артиллерии корпусов, которые руководили как распределением задач, так и размещением батарей. С началом артиллерийской подготовки атаки тяжелые батареи групп разрушения должны были перейти в подчинение начальников артиллерии соответствующих дивизий.

Пристрелка батарей разрушения велась исподволь, чтобы не обнаруживать себя, — обычно в то время, когда у противника не были подняты привязные аэростаты и когда над расположением русских не летали неприятельские самолеты. Для пристрелки целей, не видных с наземных наблюдательных пунктов, пользовались аэростатами, а иногда пристрелку корректировали летчики.

Выполнению пристрелки по неприятельским окопам часто препятствовали пехотные части (1-го Сибирского и 2-го Кавказского корпусов), чтобы не подвергаться ответному огню противника. Были даже случаи угрозы оружием.

Для получения пристрелочных данных для 12-дм. (305-мм) гаубиц на их позициях ставились 107-мм и 122-мм орудия, которые и вели пристрелку по целям, намеченным для 305-мм гаубиц.

Планы действий противоартиллерийских групп составлялись в корпусах отдельно от планов групп разрушения.

Изучение расположения артиллерии противника велось непрерывно. В каждом корпусе на обязанности одного избранного старшего артиллерийского начальника лежали собирание и систематизирование [347] сведений о неприятельских батареях, откуда бы эти сведения ни были получены.

Работами по составлению планов руководили инаркоры, которые впоследствии были назначены начальниками противоартиллерийских групп.

Летчики фотографировали расположение противника в течение всей зимы и особенно усиленно в период подготовки операции. Все позиции неприятельской артиллерии, обнаруженные на снимках, а также непосредственно с наземных наблюдательных пунктов и с привязных аэростатов, засечками по блеску выстрелов, по звуку и другими способами, наносились на карты. Таким путем на фронте от Осиновка до Куты (см. схему 21) было обнаружено: в марте — 44 артиллерийские позиции противника, в апреле — 89, в мае — 121, в июне — 136. Но не все обнаруженные позиции были заняты неприятельскими батареями; определение действующих позиций велось путем постоянного наблюдения за стреляющими батареями. На том же фронте Осиновка, Куты было отмечено действующих батарей: в марте — 19 легких и 15 тяжелых, в мае — 22 легких и 34 тяжелых, в июне — 37 легких и 42 тяжелых. Число орудий в батареях трудно было определить, так как противник вел огонь одиночными выстрелами или взводами и очень редко батарейными очередями.

Пристрелка батарей противоартиллерийских групп производилась при помощи привязных аэростатов, так как с наземных наблюдательных пунктов неприятельские батареи не были видны. С конца апреля началось корректирование стрельбы летчиками, но дело это прочно не наладилось, так как не имелось особых авиаотрядов, подчиненных непосредственно артиллерийским начальникам» Принимались все меры, чтобы ослабить артиллерийский огонь противника, который не позволял русской пехоте закрепляться на занятых позициях. Одним из существенных средств ослабления огня неприятельской артиллерии являлась заблаговременная пристрелка артиллерийских позиций противника при совместной работе летчиков с артиллеристами. Там, где летчики работали дружно и согласованно с артиллеристами, было пристреляно с помощью летчиков за время с 24 апреля по 23 июня: во 2-м Кавказском корпусе 27 неприятельских артиллерийских позиций, в 1-м Сибирском корпусе — 17 и в 38-м армейском корпусе — 28. В конце июня работа расстроилась вследствие недостатка самолетов-истребителей для охраны корректирующих самолетов, отсутствия бензина и болезни двух более опытных летчиков.

Организация связи. Телефонная связь была организована и устанавливалась по заранее разработанным планам и схемам — под наблюдением офицеров связи от штабов корпусов. Батареи были связаны двойной двухпроводной связью со своими наблюдательными пунктами, начальниками групп и подгрупп. В опасных, сильно обстреливаемых местах устраивалась подземная связь или укладывались провода в неглубоких канавах. Спешно проложенные телефонные линии имели только поздно прибывшие на позицию батареи. [348]

Все артиллерийские начальники были соединены телефонами между собой. Артиллерия была вполне надежно связана с пехотой. Во всех корпусах была организована подвижная связь для сопровождения артиллерийских наблюдателей, выдвигаемых вперед за пехотой. Телефонного провода было достаточно. Несмотря на многие трудности, проводка связи, производимая средствами батарей, была закончена ко дню операции.

Организация управления артиллерией. Вся артиллерия в зависимости от задач разделялась на группы, объединявшие батареи, получавшие задачи на одном определенном участке. В случае большого числа батарей в той или иной группе она делилась на подгруппы.

Легкая артиллерия назначалась для разрушения проволоки и для поддержки своей пехоты, частью для борьбы с артиллерией противника.

Тяжелая и мортирная (гаубичная) артиллерия делилась на группы разрушения и противоартиллерийские.

Артиллерия крупных калибров составляла отдельные группы.

Каждая группа легких батарей и группа тяжелых батарей разрушения, имевшие задачи на фронте одной дивизии первой линии, были подчинены одному артиллерийскому начальнику, подчиненному, в свою очередь, начальнику дивизии.

В каждом корпусе батареи крупных калибров составляли отдельную группу, подчиненную инспектору артиллерии корпуса.

Легкие и тяжелые батареи, назначенные для борьбы с неприятельской артиллерией и разделенные на подгруппы, в каждом корпусе были подчинены отдельному начальнику противоартиллерийской группы, подчиненному инаркору.

Эта система полностью проведена была во 2-м Кавказском и в 38-м корпусах; в 1-м Сибирском корпусе батареи крупных калибров были включены в состав артиллерии 2-й Сибирской стрелковой дивизии. В этой дивизии не было отдельного артиллерийского начальника, объединявшего работу легких и тяжелых батарей; его обязанности исполнял начальник тяжелой артиллерийской группы разрушения, что нельзя признать правильным, так как в руках одного начальника тяжелой группы было слишком много подчиненных частей.

В помощь инаркорам были назначены артиллерийские офицеры (полковники или подполковники).

Сформировать штабы начальников артиллерии ударных корпусов, как указывалось «Наставлением для борьбы за укрепленные полосы» (ч. II, § 14), не удалось.

Для сформирования штаба начальника артиллерии каждого ударного корпуса требовалось довольно много офицеров, а именно (см. приложение 1 к «Наставлению для борьбы за укрепленные полосы», ч. II, изд. 1917 г.): 1 или 2 помощника — офицеры артиллерии (полковники или подполковники), личные качества и знания [349] которых имели большое значение, адъютант — из младших офицеров артиллерии, 1 офицер Генерального штаба для связи со штабом корпуса и для поручений, участковый комендант с 3–4 помощниками-офицерами, 3 офицера — один для службы наблюдения, один сапер и один топограф с чертежником. Всего для трех ударных корпусов 10-й армии 3–6 старших офицеров (полковников или подполковников) и 27–30 младших офицеров. Ввиду большого некомплекта в офицерском составе откомандировать столько офицеров от строевых и специальных частей армии для сформирования артиллерийских штабов было невозможно.

Нехватало также необходимых для сформирования артиллерийских штабов 3 телеграфных рот или кабельных отделений, 3–6 авиационных отрядов с истребителями, конных ординарцев (по два к каждому офицеру), рабочих, 3 команд опытных саперов (до 45 человек), 3 чертежников, нескольких писарей, 6–9 змейковых аэростатов, 3 звуковых наблюдательных станций, больших стереотруб, автомобилей, повозок и прочего имущества.

Распределение артиллерии. Артиллерия была распределена сообразно со свойствами местности и позиций противника: наличие особо прочных построек на участке атаки 38-го корпуса вызвало необходимость дать этому корпусу больше 305-мм гаубиц; 2-му Кавказскому (20-му){822} корпусу пришлось придать больше дальнобойных орудий, так как ввиду отсутствия удобных артиллерийских позиций на северном участке батареи ставились только на южном участке и даже в районе соседних корпусов.

Для борьбы с неприятельской артиллерией на флангах удара к северу от Осиновки и в районе Ордаши, Куты увеличено было число батарей 107-мм и 120-мм во 2-м Кавказском и 38-м армейском корпусах.

По указаниям командующего 10-й армией, наибольшие усилия необходимо было сосредоточить в районе Сутковского и Новоспасского лесов (в каждом корпусе, направленном для действий в этом районе, три дивизии были назначены в первую линию и четвертая дивизия в резерв), что вызывало необходимость усиления артиллерии 1-го Сибирского и отчасти 2-го Кавказского корпусов.

Из-за недостатка артиллерии, имеющейся в распоряжении 10-й армии, не удалось образовать специальный мощный артиллерийский «кулак» (по идее ТАОН).

В результате на фронте главного удара артиллерия была распределена, как указано ниже, в табл. А, Б и В. [350]

Калибр и тип орудий	Число орудий
	2-й Кавказский (20-й) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус	Всего
76-мм легких пушек	150	120	162	432
107-мм и 120-мм пушек	28	24	28	80
114-мм и 122-мм гаубиц	12/12	12	24	12/48
152-мм гаубиц и пушек	70	64	64	198
203-мм гаубиц	2	6	2	1.0
234-мм гаубиц	—	—	2	2
305-мм гаубиц	2	2	2	6
Итого	276	228	284	788

Калибр, тип и вид орудий	Число орудий
	2-й Кавказский (20-й) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус	3-й корпус	Резерв	Всего
76-мм пушек	150	120	162	108	82	622
107-мм пушек скорострельных	16	12	12	—	—	40
107-мм пушек обр. 1877 г.	4	4	8	—	—	16
114-мм гаубиц	12	—	—	—	—	12
122-мм гаубиц	12	12	24	12	—	60
152-мм гаубиц крепостных	20	32	8	—	—	60
152-мм гаубиц полевых	20	12	16	—	—	48
152-мм пушек в 120 пуд.	8	8	20	4	—	40
152-мм пушек в 200 пуд.	8	4	4	—	—	16
152-мм пушек лит. Б	2	—	4	—	—	6
152-мм гаубиц лит. М	12	8	12	—	—	32
120-мм пушек лит. Е	8	8	8	—	—	24
203-мм гаубиц лит. Г	2	6	2	—	—	10
234-мм гаубиц лит. Т{823}	2	—	2	—	—	4{824}
280-мм гаубиц лит. А{825}	2	4	2	—	—	8{826}
305-мм гаубиц лит. В	2	2	2	—	—
Итого	280	232	286	124	82	1004{827} [351]

Название строевых частей и артиллерийских групп	Число батарей, число и название орудий
20-й корпус (артиллерия 2-го Кавказского корпуса) — инаркор генерал Руднев	58 батарей = 276 орудий
28-я пех. дивизия  — начарт генерал Казбек
Группа легких — полк. Стопани	Всего 30 орудий
Кавказская гренадерская артиллерийская бригада — 2-я, 3-я, 4-я, 5-я, 7-я батари	5 батарей = 30 пушек 76-мм
Группа разрушения — полк. Влесков	Всего 16 орудий
8-тяжелый арт. дивизион	3 батареи = 12 креп. 152-мм гаубиц
2-й дивизион батарей лит. М	1 батар. = 4 англ. 152-мм гаубиц
51-я пех. дивизия — начарт полк. Колосов
Группа легких — полк. Маслов	Всего 42 орудия
51-я арт. бригада — 4-я, 5-я, 6-я, 7-я батареи	4 батареи = 24 пушки 76-мм
134-й арт. дивизион	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Группа разрушения — полк. Федоров	Всего 36 орудий
17-й тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 креп. 152-мм гаубиц
2-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея — 4 полев. 152-мм гаубиц
52-й тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 полев. 152-мм гаубиц
2-й дивизион батарей лит. М	2 батареи = 8 англ. 152-мм гаубиц
2-й Кавказский мортирный арт. дивизион	2 батареи = 8 гаубиц 122-мм
29-я пех. дивизия — начарт ген. Борисов
Группа легких	Всего 42 орудия
81-я арт. бригада — 1-я, 2-я и 3-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
29-я арт. бригада — 1-я, 2-я, 3-я и 4-я батареи	4 батареи = 24 пушки 76-мм
Группа разрушения — полк. Разумовский	Всего 32 орудия
51-й тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 полев. 152-мм гаубиц
57-й тяжелый арт. дивизион	2 батарея = 8 пушек 152-мм в 120 пуд.
2-й Кавказский мортирный арт. дивизион	1 батарея = 4 гаубицы 122-мм
3-й легк. мортирный арт. дивизион	3 батареи = 12 гаубиц 114-мм
Корпусная артиллерия — инаркор ген. Руднев
Группа крупных калибров — полк. Лисовский	Всего 8 орудий
4-я батарея лит. Р	1 батарея — 2 гаубицы 305-мм [352]
7-я батарея лит. Г	1 батарея — 2 гаубицы 203-мм
6-й осадный арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 200 пуд.
Противоартиллерийская группа — полк. Глазков
Правая подгруппа — полк. Бардадымов	Всего 10 орудий
1-й дивизион батарей лит. Б	1 батарея = 2 осадн. 152-мм пушки
17-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 скор. пушки 107-мм
2-й дивизион батарей лит. Е	1 батарея = 4 пушки 120-мм
Средняя подгруппа — полк. Ок	Всего 30 орудий
6-й осадный арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 200 пуд.
50-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 скор. 107-мм пушки
51-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 скор. 107-мм пушки
Кавказская гренадерская арт. бригада — 1-я и 5-я батареи	2 батареи = 12 пушек 76-мм
81-я арт. бригада — 5-я батарея	1 батарея = 6 пушек 76-мм
Левая подгруппа — подполк. Рытов	Всего 30 орудий
52-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 скор. пушки 107-мм
57-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 107-мм обр. 1877 г.
2-й дивизион лит. Е	1 батарея = 4 пушки 120-мм
51-я арт. бригада	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Примечание. 8 июля из группы крупных калибров батарея 6-го осадного арт. дивизиона (152-мм пушек в 200 пуд.) была присоединена к правой противоартиллерийской подгруппе.
1-й Сибирский корпус — инаркор ген. Бодиско	49 батарей = 228 орудий
1-я Сибирская стрелковая дивизия — начарт полк. Андреев
Группа легких — полк. Сидоров	Всего 24 орудия
1-я Сибирская арт. бригада — 1-я, 2-я, 3-я и 7-я батареи	4 батареи = 24 пушки 76-мм
Группа разрушения — полк. Исаев	Всего 30 орудий
18-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 креп. 152-мм гаубицы
1-й Ивангородский тяжелый арт. дивизион	3 батареи = 12 креп. 152-мм гаубиц
2-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 полев. 152-мм гаубицы
1-й тяжелый дивизион лит. Е	2 батареи = 8 пушек 120-мм
12-я батарея лит. Г	1 батарея = 2 гаубицы 203-мм [353]
2-я Сибирская стрелковая дивизия — начарт полк. Котович
Группа легких — полк. Сырцов	Всего 24 орудия
2-я Сибирская арт. бригада — 4-я, 5-я, 6-я и 7-я батареи	4 батареи = 24 пушки 76-мм
Группа разрушения — полк. Котович	Всего 44 орудия
6-й тяжелый арт. дивизион	3 батареи = 12 креп. 152-мм гаубиц
8-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея =4 креп. 152-мм гаубицы
1-й дивизион лит М	2 батареи = 8 англ. 152-мм гаубиц
9-й осадный арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 200 пуд.
1-й Сибирский мортирный дивизион	3 батареи = 12 гаубиц 122-мм
8-я и 10-я батареи лит. Г	2 батареи = 4 гаубицы 203-мм
16-я Сибирская стрелковая дивизия — начарт ген. Лунский
Группа легких — полк. Поляков	Всего 18 орудий
132-й арт. дивизион	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Группа разрушения — полк. Гельман	Всего 16 орудий
4-й тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 полев. 152-мм гаубиц
53-й тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 пушек 152-мм в 120 пуд.
Корпусная артиллерия — инаркор ген. Бодиско
Группа крупных калибров — полк. Черепанов	Всего 2 орудия
5-я батарея лит. В	1 батарея — 2 гаубицы 305-мм
Противоартиллерийская группа — полк. Подставкин
Первая подгруппа — полк. Бурмейстер	Всего 18 орудий
1-я Сибирская стрелковая арт. бригада — 4-я, 5 я и 6-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Вторая подгруппа — полк. Скропышев	Всего 18 орудий
2-я Сибирская стрелковая арт. бригада — 1-я, 2-я и 3-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Третья подгруппа — подполк. Кох	Всего 16 орудий
2-й, 4-й и 18-й тяжелые дивизионы	3 батареи = 12 скор. 107-мм пушек
53-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 107-мм обр. 1877 г.
Четвертая подгруппа — полк. Россет	Всего 18 орудий
112-я арт. бригада — 1-я, 2-я и 3-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Примечание. Из группы разрушения полк. Исаева две батареи 120-мм пушек 1-го тяжелого дивизиона лит. Е должны были с началом атаки присоединиться к первой противоартиллерийской подгруппе, но присоединены не были. [354]
38-й корпус — инаркор ген. Мальковский	54 батареи = 250 орудий
62-я пех. дивизия — начарт ген. Гуржин
Группа легких	Всего 42 орудия
62-я арт. бригада — 3-я, 4-я, 5-я и 6-я батареи	4 батареи = 24 пушки 76-мм
9-я арт. бригада — 1-я, 2-я и 3-я батареи	3 бз ареи = 18 пушек 76-мм
Группа разрушения — полк. Петров	Всего 20 орудий
32-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 полев. 152-мм гаубицы
43-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
55-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
31-й мортирный дивизион	2 батареи = 8 гаубиц 122-мм
11-я Сибирская стрелковая дивизия — начарт полк. Дмитриев
Группа легких — капитан Роше	Всего 30 орудий
2-я Сибирская арт. бригада — 1-я, 2-я и 3-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
62-я арг. бригаду — 1-я батарея	1 батарея = 6 пушек 76-мм
9-я арт. бригада — 4-я батарея	1 батарея = 6 пушек 76-мм
Группа разрушения — подполк. Калатилин	Всего 16 орудий
2-й Изннгородский тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 креп. 152-мм гаубицы
4-й Сибирский тяжелый арт. дивизион	2 батареи = 8 полев. 152-мм гаубиц
31-й мортирный дивизион	1 батарея = 4 гаубицы 122-мм
175-я пех. дивизия — начарт ген. Гололобов
Группа легких — полк. Сорокин	Всего 36 орудий
11-я Сибирская стрелковая арт. бригада — 4-я, 5-я и 6-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
69-я арт. бригада — 2-я, 3-я и 6-я батареи	3 батареи = 18 пушек 76-мм
Группа разрушения — подполк. Сохольницкий	Всего 24 орудия
32-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 полев. 152-мм гаубицы
43-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
54-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
55-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
10-й мортирный дивизион	2 батареи = 8 гаубиц 122-мм [355]
69-я пех. дивизия — начарт полк. Надеин
Группа легких — полк. Андреев	Всего 24 орудия
69-я арт. бригада — 1-я и 3-я батарей	2 батареи = 12 пушек 76-мм
9-я арт. бригада — 5-я и 6-я батареи	2 батареи = 12 пушек 76-мм
Группа разрушения — подполк. Отроков	Всего 8 орудий
2-й Ивангородский тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 креп. 152-мм гаубицы
10-й мортирный дивизион	1 батарея = 4 гаубицы 122-мм
Корпусная артиллерия — инаркор ген. Мальковский
Группа крупных калибров — полк. Баранович	Всего 14 орудий
6-я батарея лит. В	1 батарея = 2 гаубицы 305-мм
1-я батарея лит. Т	1 батарея = 2 гаубицы 234-мм
9-я батарея лит. Г	1 батарея = 2 гаубицы 203-мм
2-й дизизион батарей лит. М	2 батареи = 8 англ. 152-мм гаубиц
Противоартиллерийская группа — полк. Боголюбов	Всего 36 орудий
9-й осадный арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 200 пуд.
1-й дизизион батарей лит. Б	2 батареи = 4 пушки 152-мм Шнейдера
32-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея =4 полев. 152-мм гаубицы
4-й Сибирский тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 полев. 152-мм гаубицы
43-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 полев. 152-мм гаубицы
54-й тяжелый арт. дивизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
55-й тяжелый арт. дизизион	1 батарея = 4 пушки 152-мм в 120 пуд.
1-й дивизион батарей лит. Е	1 батарея = 4 пушки 120-мм франц.
2-й дивизион батарей лит. Е	1 батарея = 4 пушки 120-мм франц.

Размещение артиллерии. Местные условия района расноложения артиллерийских позиций были крайне разнообразны (см. схему 21). На правом фланге в районе Сморгонь, Сукневичи, Михневичи, Понизье, Сутково местность совершенно открытая, далее к югу — пересеченная, покрытая лесами, сильно вырубленными зимой 1916/17 г., несмотря на неоднократные запрещения.

В зависимости от условий местности размещение всей легкой артиллерии ближе к передовым линиям неприятельского расположения было невозможно. Удаление легкой артиллерии от передовых неприятельских окопов в процентном отношении было следующее:

Участки корпусов	Более 3 км	Около 3 км	Более 2 км	Около 2 км	Менее 2 км
2-го Кавказского (20-го)	29	48	23	—	—
1-го Сибирского	5	30	40	—	25
38-го армейского	7	11	52	11	19
Для всего участка прорыва	19	22	40	4	15

Легкие (пушечные и гаубичные) батареи, выдвинутые вперед, устраивали над орудиями прочные навесы.

В зависимости от задач и начертаний укрепленных линий противника позиции для батарей намечались так, чтобы иметь возможность вести фланговый или косоприцельный огонь. Наибольшее число таких позиций было в 1-м Сибирском корпусе. Во 2-м Кавказском корпусе возможность вести косоприцельный или фланговый огонь парализовалась дальностью до противника.

Наблюдательные пункты выбирались весьма тщательно, чтобы они удовлетворяли по возможности всем предъявляемым к ним требованиям и в первую очередь давали хороший широкий кругозор не только фронтальный, но и в стороны на случай ведения флангового или косоприцельного огня.

Оборудование позиций шло крайне медленно, особенно до половины мая, из-за недостатка лесного материала и рабочих рук. Доставка материалов задерживалась, так как весной по скверным грунтовым дорогам возить на лошадях, да еще часто при полном отсутствии фуража, было невозможно, а постройка узкоколейной паровой железной дороги была закончена лишь накануне начала операции. За отсутствием бензина автомобильное движение сначала сократилось, а затем и вовсе приостановилось на 2–3 недели.

Работы по оборудованию позиций производились самими батареями и распоряжением корпусных инженеров и инженера армии. Рабочие команды и команды от пехоты прибывали на работы с [357] опозданием или вовсе не являлись. Работали небрежно и обыкновенно, проработав 2–3 часа, самовольно уходили.

Крайняя медленность работы по оборудованию позиций характеризуется постепенностью увеличения вполне законченных оборудованием артиллерийских позиций, которая показала ниже в процентном отношении.

	К 10 мая	К 28 мая	К 12 июня	К 27 июня
2-й Кавказский корпус	38	50	62	62
1-й Сибирский корпус	56	68	86	86
38-й армейский корпус	47	62	74	90

Оборудование остальных позиций — 38% 2-го Кавказского, 14% 1-го Сибирского, 10% 38-го корпуса — к началу июля еще не было закончено.

Для установки 305-мм гаубиц была построена железнодорожная ветка широкой колеи с тупиком около 3 км до батареи, расположенной к северо-западу от м. Лоск. Постройка этой ветки, начатая в конце февраля, была закончена в конце июня.

Воздухоплавательные и авиационные средства. Каждому ударному корпусу придано было по два привязных аэростата; один аэростат обслуживал 305-мм батареи.

Авиационные отряды приданы были штабам корпусов: 1-й Сибирский авиаотряд при 2-м Кавказском корпусе, Гренадерский авиаотряд при 1-м Сибирском корпусе и 34-й авиаотряд при 38-м корпусе. Из приданных авиаотрядов выделялись самолеты для корректирования стрельбы артиллерии. Самолеты эти работали по указаниям начальников противоартиллерийских групп и под руководством инспекторов артиллерии.

Противосамолетные средства. Для борьбы с неприятельскими самолетами корпусам приданы были специальные батареи для стрельбы по воздушному флоту (по большей части из приспособленных 76-мм пушек на неподвижных установках): 2-му Кавказскому корпусу приданы были 51-я, 52-я и 113-я штатные батареи для стрельбы по воздушному флоту и две нештатные такие же батареи, 1-му Сибирскому корпусу — одна 115-я штатная и две нештатные батареи и 38-му корпусу — 117-я, 118-я и 119-я штатные и две нештатные батареи.

Из числа указанных батарей для охраны артиллерийских складов от воздушного нападения назначено было три батареи: а) артиллерийского склада у ст. Пруды (батарея от 2-го Кавказского корпуса), б) у ст. Полочаны (от 38-го корпуса), в) артиллерийского склада местных парков и железнодорожного разъезда 646-й версты [358] (от 38-го корпуса), г) артиллерийского склада и блок-поста 654-й версты железной дороги (от 38-го корпуса).

Остальные десять батарей для стрельбы по воздушному флоту располагались на фронте корпусов. Таким образом, 40 орудий оставалось для противовоздушной обороны на фронте трех корпусов и 12 орудий назначено было для охраны от воздушного нападения артиллерийских складов и железнодорожных станций в четырех разных пунктах.

Кроме того, перед началом операции прибыли еще 98-я и 101-я штатные батареи для стрельбы по воздушному флоту (8 орудий), которые были назначены для охраны от неприятельской авиации позиций артиллерии крупных калибров.

Обеспечение боеприпасами и организация боепитания. Сплошное разрушение всех неприятельских окопов требовало или увеличения числа орудий, что было невыполнимо, или отпуска достаточно большого количества снарядов, что вызывало необходимость увеличения числа дней артиллерийской подготовки, нецелесообразность чего очевидна.

Согласно ст. 71 «Наставления для борьбы за укрепленные полосы», ч. II, изд. 1917 г., следует, исчисляя расход снарядов, соразмерять задачу с имеющимися средствами и при исчислении расхода снарядов для разрушения окопов руководствоваться не общим протяжением линий окопов, а лишь суммой участков, назначенных к разрушению: в противном случае «приходят к неисполнимо большим требованиям на снаряды».

Примером чрезмерно преувеличенного требования на снаряды при наличном числе орудий в 38-м корпусе, не согласованного ни с задачей разрушения, ни с намеченным числом дней артиллерийской подготовки, ни со средствами, могут служить следующие данные:

Название снарядов по калибрам	Число снарядов
	по требованию 38-го корпуса	намеченных к отпуску фронтом
76-мм легких	529000	346000
122 мм гаубичных	81000	30000
152-мм гаубичных и пушечных	105000	52 000
107-мм пушечных	42000	24000

Командованием Западного фронта намечено было для осуществления операции для всех имеющихся калибров следующее количество снарядов к отпуску, сверх возимого запаса, руководствуясь «Наставлением для борьбы за укрепленные полосы», приложение VII: 4-дневная норма расхода, назначенного «Наставлением» на орудие на день подготовки атаки и самой атаки, 2-дневная норма для развития успеха и 7-дневная норма на дальнейшие дни преследования противника. [359]

По расчетам штаба 10-й армии в корпуса были переданы, сверх возимого запаса, снаряды 4-дневной нормы, в армейских складах и в местных парках была сосредоточена 2-дневная норма снарядов, а снаряды 7-дневной нормы намечалось подвозить по железным дорогам, пополняя ими расход снарядов в корпусах.

Ниже в таблице Г показано число снарядов, назначенных и полученных на операцию 10-й армии. К началу операции почти все снаряды были получены; недоставало только: около 1000 снарядов 122-мм гаубичных, около 5000 для 152-мм пушек в 200 пуд. и около 2000 снарядов для 107-мм пушек. Батареи ТАОН были снабжены вообще очень ограниченным количеством снарядов; например, для 305-мм гаубиц приходилось всего по 100 выстрелов на орудие.

Возимый запас (боевой комплект) боеприпасов находился полностью в передках и зарядных ящиках батарей и полевых парков; из числа отпущенных, сверх возимого запаса, половина 4-дневного запаса была при батареях в особых погребках, большей частью блиндированных, другая половина в корпусных складах — для 2-го Кавказского корпуса на ст. Пруды, для 1-го Сибирского — Угляны, для 38-го корпуса — в лесу севернее м. Лоск. Корпусные огнесклады 1-го Сибирского и 38-го корпусов не были использованы, так как к ним не проложили ни узкоколейных, ни ширококолейных железных дорог, ни даже грунтовых.

Поэтому в 1-м Сибирском корпусе устроили ряд небольших огнескладов вдоль магистрали узкоколейной железной дороги, а в 38-м корпусе был сохранен прежний склад возле блок-поста 654-й версты Полочанской ветки железной дороги, всем артиллерийским частям хорошо известный, хотя и находившийся вне района расположения корпуса.

Армейский запас снарядов находился в местных парках: 14-й мортирный местный парк на ст. Пруды, 98-й легкий местный парк на разъезде 646-й версты Полочанской железнодорожной ветки, а также в армейских складах боеприпасов, устроенных вблизи местных парков.

Питание снарядами производилось из корпусных складов распоряжением инаркоров; подача боеприпасов с тыла и из армейских запасов происходила распоряжением заведующего артиллерийской частью штаба армии.

В деле питания артиллерии боеприпасами обнаружены были самими исполнителями следующие недочеты: для равномерной работы нужно подавать одновременно снаряды разных калибров, а не легких вначале, потом тяжелых; снаряды к орудиям обр. 1877 г. оказывались нередко негодными, их приходилось возвращать для замены; необходим некоторый процент излишка зарядов к орудиям с раздельным заряжанием, так как заряды портятся, отсыревают и уничтожаются неприятельскими снарядами; нужен запас вытяжных трубок; заводская укупорка не предохраняет от сырости, с трудом вскрывается, а при спешной работе разбивается, железная обивка ранит руки и портит одежду. [360]

Название снарядов	2-й Кавказский корпус		1-й Сибирский корпус		38-й корпус		Армейские склады: 1) ст. Груды, 2) разъезд 646-й версты		7-дневный запас подвозом с первого дня операций
	назначен комплект + 4-дневн. норма в корпусн. склад	получено	назначен комплект + 4-дневн. норма в корпусн. склад	получено	назначен комплект + 4-дневн. норма в корпусн. склад	получено	назначена 2-дневная норма	получено
76-мм легких	180000	216300	171300	172800	231300	271000	204000	378 600	143000
76-мм химических	30 000	29100	30000	23500	50000	47000	—	3800	—
114-мм гаубичных	13700	12500	—	—	—	—	3000	4200	2100
122-мм гаубичных	11800	13500	11800	12300	23600	21400	12000	10100	8400
152-мм крепостных гаубичных	15500	16100	24800	25200	6200	6100	15000	16100	5100
152-мм полевых гаубичных	15500	15200	9300	9200	12400	14100	12000	10600	4100
152-мм пушечных в 120 пуд.	6000	7500	6000	6000	14900	18900	9000	18500	3100
152-мм пушечных в 200 пуд.	6000	4600	3000	1700	3000	3200	4000	1400	1400
107-мм пушечных	17900	14100	14300	12600	17900	17800	14000	17600	5900

Организация исправления и замены материальной части. Идея приближения к войскам запаса орудий и материальной части, возникшая на Западном русском фронте еще в начале 1916 г., была отклонена весной того же года. Но в период подготовки операции 10-й армии идея эта была осуществлена.

Заведующий артиллерийской частью 10-й армии (зач) устроил починочные артиллерийские мастерские у разъезда 646-й версты Полочанской железнодорожной ветки для исправления повреждений материальной части, не требующих арсенального ремонта, и при них образовал небольшой запас орудий разных калибров с материальной частью, причем на время операции запас этот был несколько увеличен.

В этом запасе сосредоточены были следующие орудия: 76-мм легких пушек — 71, легких 122-мм гаубиц — 24 и 114-мм гаубиц — 1, крепостных 152-мм гаубиц — 2 и полевых 152-мм гаубиц — 6, тяжелых 152-мм пушек в 120 пуд. — 13, полевых тяжелых 107-мм пушек скорострельных — 6 и прежнего образца 1877 г. — 4, всего 127 орудий. Кроме того, для исправления материальной части в Великой Село (в 4 км к югу от местечка Лебедеве) имелась 1-я починочная мастерская Комитета Западного фронта Всероссийского земского союза.

Приказ 10-й армии о наступлении

В местечке Молодечно 1 июля 1917 издан был приказ 10-й армии о наступлении, который сводился к следующему (см. схемы 20 и 21):

1. Части 10-й и 12-й армий противника занимают укрепленную позицию по линии оз. Нароч, д. Ново-Спасское, местечек Крево, Геверишки, Делятичи, Барановичи.

2. На армии Западного фронта возложена задача нанести противнику удар в общем направлении на Вильно.

10-й армии приказано нанести главный удар, атакуя противника на фронте Гавеновичи, Геверишки, имея первоначальной целью овладение линией Солы, Жуйраны, Ошмяны, Граужишки.

2-й и 3-й армиям приказано всеми средствами содействовать наступлению 10-й армии и по мере развития успеха перейти в наступление в общем направлении на Вильно и Слоним.

3. Во исполнение поставленной задачи командующий 10-й армией решил нанести противнику главный удар на участке Сутковского и Новоспасского лесов с дальнейшим развитием главного удара в направлении на лес, что между деревнями Глинная и Базары.

4. Ближайшей задачей командарм поставил выйти тремя ударными корпусами (2-му Кавказскому, 1-му Сибирскому и 38-му) на линию р. Оксна (см. схему 22), деревни Глинная, Асаны, западная опушка Богушднского леса, Попелевичи, Чухны.

Для дальнейшего наступления с целью овладения линией Солы, Жуйраны, Граужишки указания предполагалось дать дополнительно. [363]

5. Корпусам — задачи:

а) Кавказскому — атаковать участок Гавеновичи, Новоспасское с целью овладеть массивом с Сутковским лесом и развития в дальнейшем действий для закрепления на линии р. Оксна до Глинная;

б) 1-му Сибирскому — атаковать участок от Новоспасское до северной окраины Крево с целью овладения Новоспасским и Богушинским лесами и группой лесов к западу от первого и к северу от второго и закрепления на линии Глинная, Асаны (включительно);

в) 38-му — атаковать участок Крево, Чухны (включительно) с целью захвата Кревского массива и леса к западу от него и закрепления на линии Асаны (исключительно), Попелевичи (включительно);

г) 3-му — оборонять участок от Геверишки включительно до высоты в 1 1/2 верстах юго-восточнее деревни Бор включительно, содействуя наступлению 38-го корпуса, сосредоточив артиллерийский огонь по батареям противника, группирующимся в районах деревень Вишневка, Ордаши, Куты, и имея корпусный резерв (три полка 73-й пехотной дивизии) на правом берегу р. Березины. В дальнейшем корпус должен был принять участие в общем наступлении на линию Солы, Ошмяны, Граужишки{828}.

6. Главной первоначальной целью действий 2-го Кавказского и 1-го Сибирского корпусов было поставлено овладение Сутковским и Новоспасским лесами, для чего все усилия и особенно артиллерийский огонь предлагалось направить так, чтобы обеспечить главный удар именно на этом участке.

Затем в приказе указывались: разграничительные линии между корпусами; расположение резервов — 81-я пехотная дивизия в районе деревень Сивица, Горбачи, Нелидки, Яковичи, 169-я пехотная дивизия в районе Копаное Болото, Косариха, Клин, Угляны, Редьки, сводный казачий корпус — для Сибирской казачьей дивизии район Заброзье, Куценята, Кражин, Августово, Дайнова, для бригады 2-й Туркестанской казачьей дивизии Красное Сомали, Тригузи и по одному полку той же дивизии в районе Шиково и Борковщина{829}.

«Время начала артиллерийской подготовки и час атаки — дополнительно», — так указывалось в приказе.

Приказ был составлен, как вообще составлялись боевые приказы русского командования того времени, по схеме, приложенной к «Уставу полевой службы», утвержденному 27 апреля 1912 г. (приложение XIV), и согласно ст. 556 того же устава. В приказе 10-й армии указывается общая задача, поставленная всему Западному русскому фронту, а для 10-й армии ставится не только общая цель ее действий, но эта цель довольно подробно и откровенно развивается указаниями, что армия будет наносить «главный удар» на [364] фронте противника Гавеновичи, Геверишки, что во исполнение поставленной задачи командующий армией решил нанести противнику «главный удар на участке Сутковского и Новоспасского лесов с дальнейшим развитием главного удара в направлении на лес, что между деревнями Глинная и Базары», указываются ближайшие задачи корпусам, опять подтверждается, что все усилия 1-го Сибирского и 2-го Кавказского корпусов должны быть направлены к обеспечению «главного удара» именно на участок Сутковского и Новоспасского лесов.

Подобная формулировка боевого приказа 10-й армии крайне нецелесообразна. Задачу высшего соединения, в данном случае задачу всех армий русского Западного фронта, не следовало указывать, хотя бы и в общих выражениях, в приказе по армии: В этом приказе можно было указать общую цель действий только 10-й армии, отнюдь не развивая задачу в подробностях и не подчеркивая, что армия будет износить «главный удар» в направлении на Гавеновичи, Геверишки и что командующий армией решил нанести «главный удар» 1-м Сибирским и 2-м Кавказским корпусами на участок Новоспасского и Сутковского лесов. О задаче фронта и о направлении главного удара можно было ориентировать, отдельно от приказа, лишь строго ограниченное число лиц, непосредственно подчиненных командующему армией. Указание же этих важнейших данных весьма секретного характера в письменном приказе облегчало осведомление о них шпионов противника, не говоря уже о том, что и свои войска не проявят должной наступательной энергии, если они будут знать из приказа своего командования, что на них возлагается задача второстепенного характера, а не нанесение «главного удара».

В данном случае 38-й корпус, хотя и названный в приказе «ударным», знал из приказа, что поставленная ему цель захвата Кревского массива и леса к западу от него не является важнейшей и что целью, обеспечивающей успех «главного удара», является овладение Сутковским и Новоспасским лесами 2-м Кавказским и 1-м Сибирским корпусами.

Что же касается 3-го армейского корпуса, то приказом по 10-й армии на этот корпус возложена была пассивная задача — оборонять участок от дв. Геверишки до высоты в 1 1/2 верстах к юго-востоку от Бор, но в приказе сделана была оговорка: «содействуя наступлению 38-го корпуса, сосредоточив артиллерийский огонь по батареям противника», расположенным у Вишневка, Ордаши, Куты. Оговорка эта указывает на то, что 3-му корпусу ставилась рядом с пассивной и активная задача — содействовать наступлению 38-го корпуса — и что, по мнению командарма 10-й, эта активная задача могла быть выполнена сосредоточением артиллерийского огня по неприятельским батареям. Впоследствии задача артиллерии 3-го корпуса была расширена и уточнена. Командарм 10-й в развитие своего приказа 1 июля поставил артиллерии корпуса задачу: «разрушение неприятельских окопов на участке Луковая, дв. Геверишки, уничтожение фланговой обороны противника обстрелом северной [365] опушки леса, что западнее ф. Геверишки, и борьба с артиллерией, расположенной в районе Куты, Конты»{830}.

Цель действий 3-го армейского корпуса, поставленная приказом командующего 10-й армией, крайне неясна и неудачно формулирована. Повидимому, командующий армией имел в виду поставить 3-му корпусу задачу связать войска противника на второстепенном направлении, приковать на себе их внимание и тем облегчить наступление и атаку соседнего 38-го ударного корпуса. Таким образом, 3-й корпус являлся «сковывающей группой в наступательном боевом порядке» и, следовательно, мог выполнить свою задачу, т. е. не позволить неприятелю сосредоточить усилия против ударного 38-го корпуса, только путем решительных частных атак противника на заданном, хотя и второстепенном направлении, а не путем обороны на занимаемой корпусом позиции, хотя бы и при самых активных действиях одной своей артиллерии. Артиллерийский огонь, не сопровождаемый наступлением пехоты, не может привести к решительным результатам; в равной мере не может служить для противника указателем направления атаки ударной группы.

Приказами по 10-й армии ставилась определенная задача только артиллерии 3-го корпуса; в приказе 1 июля подчеркивалось только, что огонь артиллерии 2-го Кавказского и 1-го Сибирского корпусов должен быть так направлен, чтобы обеспечить главный удар на участок Сутковского и Новоспасского лесов.

Артиллерия 10-й армии была распределена между дивизиями и корпусами; особой артиллерии, не вошедшей в состав боевых участков, образовано не было (см. выше — «Организация управления артиллерией»), а потому и о задаче такой артиллерии в приказе по армии не упоминалось (ст. 556 «Устава полевой службы» изд. 1912 г.).

В дополнение основного приказа (1 июля) командующий 10-й армией приказал командирам корпусов 1-го Сибирского, 2-го Кавказского и 38-го артиллерийскую подготовку закончить в двое суток с небольшой частью третьих, а пробивание проходов в проволочных заграждениях закончить к вечеру вторых суток.

Задачи артиллерии ударных корпусов

Согласно «Наставлению для борьбы за укрепленные полосы», которым руководствовались при разработке плана действий артиллерии 10-й армии, «ширина участка главного удара должна соответствовать силам артиллерии, сосредоточенной для подготовки» {831}. Следовательно, если ширина участка главного удара определена заранее, то необходимо было дать армии соразмерные артиллерийские средства. Между тем количество артиллерии 10-й [366] армии совершенно не соответствовало ни значительному протяжению участка (около 20 км), намеченному для атаки, ни силе укреплений противника. Кроме того, начальники дивизий, учитывая создавшееся настроение пехоты, вообще не желавшей продолжать войну, требовали для обеспечения успеха операции «сплошное разрушение всех окопов» противника.

С поставленной задачей нельзя было справиться с наличными артиллерийскими средствами, но нельзя было рассчитывать и на получение достаточного количества артиллерии. Необходимо было выделить наиболее важные участки, которые следовало разрушить полностью, другие — которые следовало завалить, а также такие, которые возможно было лишь расстроить.

Командиры корпусов и инспекторы артиллерии корпусов — все требовали увеличения артиллерийских средств (в 1-м Сибирском корпусе «по крайней мере вдвое») или при наличных средствах требовали увеличения продолжительности артиллерийской подготовки — для 1-го Сибирского и 2-го Кавказского корпусов до 5 и для 38-го корпуса до 6–7 дней.

На совещании в штабе 10-й армии 13 июня командующий армией указал, что такого количества артиллерии, какое обещано придать армии, еще не было ни при одной операции, что на дальнейшее увеличение количества артиллерии нельзя рассчитывать и необходимо строго разграничить то, что требуется разрушить, от того, что следует расстроить, и в зависимости от этого назначить каждой батарее определенную задачу. На том же совещании командующий армией указал, что артиллерийскую подготовку нужно закончить в 2 1/2 дня.

В результате упорной, трудной работы, потребовавшейся для согласования предъявленных артиллерии требований с назначенными средствами и продолжительностью подготовки, указаны были следующие задачи в разработанных планах действий артиллерии.

В период артиллерийской подготовки. Легким батареям, подчиненным начальникам дивизий, прочищать проходы в проволочных заграждениях, обстреливать преимущественно химическими снарядами живые цели и наблюдательные пункты противника. Тяжелым батареям разрушать фланкирующие сооружения, окопы в районе пробиваемых проходов на протяжении примерно около 40 м, прочные постройки и блиндажи, гнезда пулеметов и траншейной артиллерии, а также заваливать остатки участков окопов, узлов, ходов сообщения и наблюдательных пунктов, обнаруженных в районе первой полосы укреплений противника.

В период атаки. Легким батареям сосредоточить огонь на окопах противника и затем, по мере продвижения пехоты, медленно сдвигать огонь вперед. Тяжелым батареям перенести огонь на намеченные участки в тыловом районе и во второй укрепленной полосе.

В период закрепления. Легкой артиллерии вести заградительный огонь. Тяжелой — частью разрушать неразрушенные укрепления, узлы сопротивления и опорные пункты, продолжать разрушение [367] окопов второй полосы, частью же уплотнять заградительный огонь легких батарей.

Было обращено внимание на то, что в этот период существенное значение имеет выдвижение вперед наблюдателей, устройство новых передовых наблюдательных пунктов на занятых участках и организация прочной связи.

В планах артиллерии корпусов и дивизий всем батареям были намечены вполне определенные и немногочисленные задачи, комбинированные так, чтобы батареям не приходилось делать больших боковых переносов огня.

В эту операцию было проведено выделение в корпусах специальных артиллерийских групп для борьбы с артиллерией противника. В противоартиллерийские группы назначены были часть легких батарей и все тяжелые батареи типа 107-мм пушек; кроме того, во 2-м Кавказском и 38-м корпусах для борьбы с неприятельской артиллерией были назначены 152-мм батареи осадных пушек Шнейдера и 152-мм пушки в 200 пуд. Желательно было придать противоартиллерийским группам еще 152-мм гаубицы, но этого нельзя было сделать, так как 152-мм гаубиц нехватало для разрушения окопов. Впрочем, в планах действия артиллерии корпусов намечена была передача нескольких 152-мм гаубичных батарей в противоартиллерийские группы с началом пехотной атаки.

На противоартиллерийские группы возложены были также задачи обстрела тылов неприятеля: места штабов, расположения резервов, складов, тыловых наблюдательных пунктов и привязных аэростатов. Эти задачи требовалось выполнить в начале артиллерийской подготовки.

На стыках корпусов и дивизий установлена была взаимная артиллерийская поддержка. Относительно помощи артиллерии на правом фланге всего участка атаки было сообщено инаркорам соседней, что на этом фланге, ввиду малочисленности оставшейся артиллерии 20-го корпуса, может быть организована лишь борьба с неприятельской артиллерией в районах Светляны и Минки{832}, Осиновка, причем в отношении последнего участка русские батареи стояли на предельной дистанции, а более близких позиций не было. На левом фланге вся тяжелая артиллерия 3-го корпуса (одна батарея 152-мм пушек в 120 пуд. и две батареи 122-мм гаубиц) и часть легких батарей привлечены были к содействию 38-му корпусу (об этом упоминалось выше). Тяжелые батареи 3-го корпуса получили задачу разрушения неприятельских окопов на участке Луковые, Геверишки и совместно с легкими батареями уничтожения фланговой обороны противника со стороны леса к западу от Неверишки; на легкие батареи, кроме того, возложена была борьба с неприятельской артиллерией в районе Куты, Конты.

План действий артиллерии 1-го Сибирского корпуса. Для ознакомления приводятся данные действий артиллерии на фронте 1-го [368] Сибирского корпуса. Распределение и подчинение артиллерии указаны выше, в таблице В.

Расположение батарей и задачи артиллерии. На схеме 21 показано расположение всех батарей на фронте 1-го Сибирского корпуса. На схеме 22 показаны подробности расположения артиллерии на участке 51-й пехотной дивизии, с указанием мест огневых позиций батарей, наблюдательных и командных пунктов.

В объяснительной записке к схеме, составленной в штабе 1-го Сибирского корпуса, указаны задачи, которые должна была выполнять артиллерия корпуса во все периоды операции, а именно:

I период. 1. Полное разрушение первой линии неприятельских окопов (цели III — XI включительно, ХIII и XIV) — 60 орудий{833}.

2. Полное разрушение части укреплений по восточной и юго-восточной опушкам Новоспасского леса (цели XXVI, XXVII, XXVIII, XXIX), сомкнутого укрепления у отметки 124 (цель XXXI), части укрепления у «Еловой рощи» (цели XXX и XXXIII) — 18 орудий, из них 8 из решавших первую задачу.

3. Неполное разрушение (забивание) окопов первой линии у Новоспасское (цели I и II), опушки Новоспасского леса за Новоспасское (цель XXIII), ходов сообщения от Тынчинского выступа к Новоспасскому лесу, ходов сообщения от первой линии к «Еловой роще», сомкнутого укрепления юго-западнее «Еловой рощи» (XXXVII), окопов первой линии у Богуши (XII), сомкнутого укрепления восточнее Ермолино{834} (XXXIV), сомкнутого укрепления к югу от южной опушки Богушинского леса (XXXVI) — 38 орудий (из них 16 решавших первую задачу).

4. Заградительный огонь во время атаки по линии: от входящего угла у Новоспасское (II), юго-восточный угол Новоспасского леса, вдоль Южной опушки этого леса до цели XXIX, на отметку 124, западнее сомкнутого укрепления (цель XXXVII), на угол опушки Богушинского леса восточнее Ермолино, вдоль опушки Богушинского леса на «Фердинандов Нос» (исключительно) — 58 тяжелых орудий (из числа решавших первую и третью задачи) и 48 легких орудий.

5. Обстрел (мелинитовыми гранатами и химическими снарядами) внутреннего пространства части Богушинского леса восточнее дв. Ермолино и юго-западной части Новоспасского леса — 16 тяжелых орудий (из числа решавших первую, вторую и третью задачи) и 12 легких орудий.

6. Обстрел южной опушки Богушинского леса и окопов у цели XIX — 8 орудий.

7. Борьба с неприятельской артиллерией — 32 орудия (из них 16 решавших первую задачу).

8. Проделывание проходов в заграждениях и обстрел живых целей — 64 легких орудия. [369]

В отношении выполнения задач в плане действий артиллерии 1-го Сибирского корпуса были даны следующие указания.

Подготовка атаки первой полосы. Начало артиллерийской подготовки по сверенным часам в назначенный час.

Первое время — самая точная пристрелка, и поэтому скорость огня — около 3 минут выстрел.

В случае, если дым выстрелов будет мешать наблюдению отдельных батарей, очередь пристрелки устанавливается между батареями, командирами дивизионов — каждым в своем дивизионе — или начальниками артиллерийских групп для батарей разных дивизионов.

Порядок разрушения там, где одна батарея будет иметь цели в разных линиях, установить такой: вся задача разбивается на ряд отдельных частных задач — такая-то бойница, такой-то блиндаж и т. д.; по окончании решения частных задач в одной линии решается соответствующая частная задача в другой линии. Ввиду того что на всем фронте будет работать много батарей и время решения отдельных частных задач у всех выйдет разное, все линии первой половины будут обстреливаться одновременно; при этом противнику немыслимо будет подметить систему огня и тем уменьшить свои потери, а внимание артиллерийских командиров не будет рассредоточиваться одновременной стрельбой по разным линиям неприятельских окопов.

Для изучения произведенного разрушения, а также для осмотра материальной части и отдыха людям давать отдых по одному часу.

II период. 1. Разрушение сооружений на восточной и южной опушках Новоспасского леса — 32 орудия.

2. Продольное обстреливание западной опушки того же леса от юго-западного угла до дв. Голодово{835} (включительно) — 16 орудий.

3. Разрушение линии окопов и сооружений от юго-западного угла Новоспасского леса через ф. Рогачев{836} — и южнее — 24 орудия.

4. Разрушение укреплений у д. Мысса — 4 орудия.

5. Обстрел опушки Богушинского леса восточнее дв. Ермолино и Ермолинского укрепления — 12 тяжелых орудий.

6. Обстрел южной опушки Богушинского леса и разрушение квадратного укрепления (XXXVI) — 8 тяжелых и 6 легких орудий.

7. Борьба с артиллерией — 32 орудия (из них 12 из решавших первую, вторую и третью задачи).

8. Заградительный огонь по северной опушке Богушинского леса — 12 тяжелых и 24 легких орудия.

9. Заградительный огонь по южной опушке Богушинского леса — 12 тяжелых и 12 легких орудий.

10. Обстрел живых целей — 48 легких орудий.

III период. Переезд части дивизионной и корпусной артиллерии на новые позиции (по западной опушке Саковичского леса и западнее линии Саковичи, Сельце). [370]

1. Разрушение укреплений у Михничи, ф. Михничи{837}, Мысса и у высоты с отметкой 134,7–60 орудий.

2. Обстрел линии окопов, от д. Мыкса к г. дв. Мигули — 4 орудия.

3. Обстрел района у Олешонки — 2 орудия.

4. Заградительный огонь по северной опушке Богушинского леса, восточнее и западнее г. дв. Ермолино — 16 тяжелых и 24 легких орудия.

Заградительный огонь по южной опушке того же Богушинского леса — 8 тяжелых и 12 легких орудий.

5. Обстрел и разрушение сооружений по Мигульской укрепленной линии от Забазарского леса — 48 орудий (все из решавших первую задачу).

6. Обстрел д. Асаны и г. дв. Асаны (штаб бригады) — 4 орудия.

7. Борьба с артиллерией — 28 орудий (из них 12 решавших первую задачу).

8. Обстрел живых целей — 54 легких орудия.

9. Обстрел средней части Богушинского леса — 24 тяжелых и 18 легких орудий.

Указания артиллерии 38-го корпуса. В развитие плана действий артиллерии отдавались частные распоряжения, приказы и указания всеми артиллерийскими начальниками — инаркорами, командирами артиллерийских бригад, начальниками артиллерийских групп, командирами дивизионов, батарей и артиллерийских парков.

Приводим для примера выписку из приказа от 7 июля 1917 г. № 7 по артиллерии 38-го корпуса, не входящей в состав дивизий (по корпусной артиллерии, оставшейся в непосредственном подчинении инаркору Мальковскому, состоявшей из двух групп: противоартиллерийской — полковника Боголюбова и крупных калибров — полковника Барановича — см. таблицу В).

«...По приказанию командира корпуса указания на время операции:

1) Начальники артиллерийских групп, пользуясь заранее выработанным планом действий артиллерии и сообразуясь с действительной обстановкой, накануне дня операции отдают подробный приказ по своей группе по форме Кирея.

2) Напоминаю, что пристрелять нужно каждое орудие в отдельности, для чего батарейный участок делится на орудийные. Пристрелка веером недопустима.

3) Во время подготовки вводить противника в обман: в точно указанное время батареи разрушения (тяжелые) переносят огонь на линию опорных пунктов, а легкие — дивизий — делают заградительный огонь по линии неприятельских окопов. Противник, принимая этот маневр за начало атаки, выйдет из убежищ и снова займет окопы. Через 15 минут все тяжелые и легкие батареи переносят [371] свой огонь обратно для продолжения своих задач. Такие ложные переносы будут проделаны несколько раз.

4) Начало пристрелки, часы ложных переносов огня будут указаны мною. Распределение порядка пристрелки произведет начальник артиллерийской группы. Время пристрелки батарей, находящихся в стыке групп, требует соглашения последних. После окончания пристрелки, с началом подготовки, в первый час не следует назначать более 10–15 выстрелов на орудие; во второй, третий и т. д. часы не более 30–40 выстрелов на орудие.

5) Огонь вести исключительно орудийный с возможно равными промежутками между выстрелами. Батарейные очереди и залпы недопустимы.

6) С началом атаки все батареи, назначенные для заградительного огня (завесы), открывают огонь, причем те из них, которые стреляют по пересеченным или закрытым местам, стреляют частым огнем; те батареи, которым даны открытые участки, ведут по ним редкий огонь, будучи ежесекундно готовыми перейти к беглому огню в случае появления цепи и колонны противника.

7) Стрельба химическими снарядами, если производится в короткий период времени, ведется интенсивно.

8) Начальникам артиллерийских групп ежедневно не позже 24 часов сообщать суточный расход снарядов (каких и сколько), принять меры к своевременному пополнению с первого дня боя.

9) Начальникам групп соединиться со мною двойной связью.

10) Все артиллерийские начальники должны следить с напряженным вниманием за полем, чтобы быть в состоянии оказать помощь не только ближайшим соседям, но и более удаленным.

11) Содержание приказа передать всем офицерам.

12) В каждой батарее назначить по одному ответственному счетчику снарядов».

В тот же день инспектор артиллерии 38-го корпуса Мальковский издал приказ по артиллерии корпуса о мерах «противогазовой» борьбы.

Применение минометов. Инспектор артиллерии 10-й армии 5 июля сообщил, что к использованию минометов встречаются препятствия: недостаток времени, отсутствие лесного материала, инертность и даже отказ от работы со стороны солдат пехоты, некомплект офицеров артиллерии для командования минометами.

Заключение полевого инспектора артиллерии. Ознакомившись с планом действий артиллерии двух корпусов 10-й армии, полевой инспектор артиллерии сообщил 10 июля 1917 г. инспектору артиллерии Западного фронта, что он считает необходимым обратить внимание инаркоров на следующее:

1. Необходимо принять меры к тому, чтобы направить огонь орудий крупного калибра (203-мм и выше) действительно по достойным целям. Надо использовать остающееся время для того, чтобы разыскать цели, недоступные для поражения меньшими калибрами. В тех случаях, когда крупным калибрам назначаются важные «укрепленные узлы», эти цели надо обязательно уточнить, определив [372] всеми имеющимися средствами разведки, какие отдельные сооружения в этих узлах или опорных пунктах должны быть разрушаемы. Таким образом, крупнокалиберным гаубицам должны быть указаны совершенно определенные цели в границах известных важных районов (например, такой-то блокгауз на северном скате «желтого бугра»).

В борьбе с батареями противника надо иметь в виду, что для подавления огня пристрелянных нами неприятельских батарей важен в общем случае не калибр наших орудий, а их скорострельность.

Между тем в одном из артиллерийских планов батарее 152-мм крепостных гаубиц назначено стрелять в период атаки по четырем неприятельским батареям.

Следует точно определить, как будут вести огонь батареи, стреляющие химическими снарядами, и ввиду малого опыта, имеющегося у нас в этой области, дать этим батареям определенные цифровые указания.

Особенное значение получает обстрел неприятельской батареи именно химическими снарядами, когда нет уверенности в том, что снаряды падают точно на самой батарее.

2. Крайне желательно использовать минометы в пределах их дальности для разрушения проволоки и по окопам, в чем они много помогут легкой и тяжелой артиллерии.

Минометы должны быть соединены в значительные группы под командой артиллерийских офицеров, которые подчиняются начальникам дивизионных артиллерийских групп разрушения. Так как на многих участках нет достаточного сближения нашей пехоты с противником, то нужно взять все минометы дивизий, стоящих далеко, и передать их туда, где действие их возможно.

Имея в виду, что установка минометов требует времени, надо минометы, еще остающиеся в удаленных от противника дивизиях, спешно притянуть к минометам, уже поставленным на позиции.

3. Чрезвычайно важно детально разработать последовательные положения завес заградительного (прикрывающего) огня при атаке. В особенности это важно сделать для того положения, которое пехота займет и на котором она будет закрепляться в ожидании артиллерийской подготовки укрепленных линий (полос), невидимых с прежних наблюдательных пунктов, а потому систематично до этого не разрушавшихся. В таком временно оборонительном положении надо не только прикрыть свои войска заградительной завесой артиллерийского огня, но и подготовить образование сильного сосредоточенного огня (для уплотнения этой завесы) на главных и наиболее опасных для нас направлениях вероятных контратак противника.

4. Следует подготовить план стрельб ночью, на которые у нас вообще не обращают должного внимания.

При составлении этого плана надо стремиться не дать противнику: а) исправлять разрушенные сооружения; б) производить всякого рода свободные передвижения в пределах досягаемости наших [373] орудий; в) вообще не позволить противнику отдохнуть от артиллерийского огня ночью. Последние немецкие сообщения относительно ночных стрельб нашей артиллерии на Юго-Западном фронте констатируют чрезмерное ослабление и недостаточную интенсивность нашего огня.

5. Непрерывная и напряженная работа батарей во время операции прорыва делает весьма желательным придание хотя бы по 25 человек на батарею (в качестве рабочей силы — для помощи при подноске снарядов) всем тем тяжелым батареям, для которых предвидится особо интенсивная напряженная деятельность.

Приведенные указания полевого инспектора артиллерии были приняты во внимание. В планы артиллерийских действий 10-й армии были внесены соответствующие поправки, и указанные меры были осуществлены, насколько это позволило время, остающееся, до начала операции, и прочие возможности.

Выполнение операции

18 июля 1917 г. командующим 10-й армией получена была телеграмма главкозапа Деникина: «Приказываю завтра, 19 июля, приступить к выполнению намеченной операции и начать артиллерийскую подготовку атаки».

Того же 18 июля командарм 10-й отдал приказ № 7, которым предлагалось: «...19 июля с рассветом, в зависимости от видимости, начать артиллерийскую подготовку наступательной операции согласно приказу армии с. г. № 5...»

19 июля. Артиллерия в 5 часов утра открыла методический огонь, корректируя каждый выстрел, предварительно проверяя пристрелочные данные.

Батареи выполняли задачи, намеченные планами. Работа разрушения шла успешно, отчетливо были видны прямые попадания в окопы, блиндажи и ходы сообщения. Сильно повреждены были окопы первой и второй линий; частью были разрушены, частью завалены многие блиндажи и пулеметные гнезда как за окопами, так и в узлах сопротивления и позади них. Слабее было разрушение фланкирующих фасов.

При заваливании окопов обнаруживались новые блиндажи, пулеметные и минометные гнезда, вследствие чего приходилось увеличивать задачи некоторых батарей. В артиллерии 20-го корпуса (2-го Кавказского корпуса) выбыло из строя несколько 152-мм гаубиц, почему пришлось работу одних батарей передать другим.

Пробивание проходов в проволоке легкие батареи начали в разных участках в разное время.

В 38-м корпусе легкие батареи начали с обстрела Богушинского леса химическими снарядами.

К вечеру многие проходы были закончены, но в некоторых местах выполнить намеченное в полной мере не удалось. Те батареи 38-го корпуса, которые закончили пробивание по одному проходу в проволоке, пристреливались по окопам или по рубежам намеченного [374] заградительного огня, а затем переходили к пробиванию вторых проходов.

Артиллерия 20-го корпуса в течение дня около 12 и 18 часов открывала заградительный» огонь.

В 1-м Сибирском корпусе около 19 часов огонь тяжелой артиллерии был перенесен за вторую линию неприятельских окопов, и в это же время была выслана артиллерийская разведка с двумя пулеметами, которая дала ценные указания о произведенных разрушениях и открыла новые убежища противника.

В начале артиллерийской подготовки неприятельская артиллерия отвечала слабо, но затем огонь ее усилился, особенно на участке 20-го корпуса (артиллерия 2-го Кавказского корпуса), обстреливая наши окопы и некоторые наблюдательные пункты. После 12 часов на участке 1-го Сибирского корпуса систематически обстреливались те русские батареи, которые были известны противнику раньше. На участке 38-го корпуса неприятельский артиллерийский огонь был довольно пассивный; сильнее со стороны Куты, Юрдаши обстреливались окопы и ходы сообщения.

Противоартиллерийские группы с утра обстреливали тыловые районы противника: наблюдательные пункты, штабы, резервы и другие цели. Затем, по мере усиления огня неприятельских батарей, переходили к борьбе с ними, заставляя их частью замолкать, частью вести огонь с перерывами. Батареи противника, укрытые бетонными постройками или упорно не замолкавшие, обстреливались химическими снарядами. В общем, русские батареи, особенно 38-го корпуса, довольно легко справились с неприятельской артиллерией. Русские батареи заставили замолчать обнаруженную в Богушинском лесу неприятельскую 203-мм батарею, обстреливавшую позицию русской 305-мм батареи, расположенной на опушке леса к северо-западу от м. Лоск у железнодорожной ветки.

В артиллерии 1-го Сибирского корпуса, в группе разрушения, были выделены для борьбы с артиллерией две батареи, которые своим огнем заставили замолчать неприятельские батареи, после чего продолжали работу по разрушению окопов противника.

Несколько легких батарей противоартиллерийской группы обстреливали неприятельские минометы в окопах.

С темнотой, около 22–23 часов, огонь русской артиллерии стал затихать. Всю ночь поддерживался редкий огонь — батареями разрушения по своим участкам, легкими батареями по сделанным проходам и окопам, чтобы противник не мог ночью восстановить разрушенное; батареи противоартиллерийских групп вели огонь по некоторым неприятельским батареям, деревням, опушкам лесов и по узкоколейным железнодорожным веткам, чтобы беспокоить противника, не давать ему возможности отдохнуть и передвигаться.

20 июля. Артиллерийская подготовка возобновилась между 4 и 6 часами утра. Батареи продолжали выполнение своих задач: окопы и ходы сообщений постепенно заваливались, разрушались видимые пулеметные и минометные гнезда, срывались надземные [375] части блиндажей. Среди разрушенных окопов обнаруживались новые укрепленные постройки, как это было и в первый день подготовки — 19 июля.

Для разрушения более прочных укреплений огонь иногда массировался — до четырех батарей на том или ином одном участке неприятельской позиции.

По мере выполнения своих задач батареи получали новые задачи.

В 1-м Сибирском корпусе с успехом воспользовались огнем 120-мм пушек для разбрасывания рогаток, которыми противник успел забросать проходы, сделанные в проволочных заграждениях.

Как и 19 июля, в 20-м корпусе артиллерия (2-го Кавказского корпуса) в 12 и в 18 часов открывала заградительный огонь, каждый раз на 12 минут; в 18 часов огонь тяжелых батарей сдвигался в глубь неприятельской позиции.

В 1-м Сибирском корпусе артиллерийский огонь был сдвинут с окопов вглубь в 12 часов и были высланы вперед артиллерийские разведчики для выяснения произведенных разрушений.

В 38-м корпусе артиллерийский огонь переносился на тылы противника несколько раз, приблизительно на 15 минут каждый раз. Легкая артиллерия продолжала пробивать проходы в проволочных заграждениях.

Артиллерия противника вела довольно сильный огонь по окопам и по некоторым батареям 20-го корпуса. На фронте 1-го Сибирского и 38-го корпусов при сдвигании огня русских батарей в тыл расположения противника его артиллерия открывала заградительный огонь. За день боя 20 июля число действующих неприятельских батарей увеличилось, многие разделялись повзводно и даже поорудийно и становились на других, новых местах. Из Богушинского леса 203-мм батарея противника не стреляла. Появилась другая 203-мм батарея у деревни Базары и вела стрельбу по району 1-го Сибирского и 20-го корпусов; еще одна 203-мм неприятельская батарея, обнаруженная в районе Куты. Ордаши, фланкировала своим огнем участок 38-го корпуса. Из района Олешонки 356– или 406-мм орудия выпустили несколько снарядов по 4-й батарее Кавказской гренадерской артиллерийской бригады, занимавшей позицию у Сукневичи.

Противоартиллерийские группы своим огнем заставляли неприятельские батареи надолго прекращать огонь, но уничтожить их не удавалось. Ожившие батареи противника обстреливались сосредоточенным огнем нескольких батарей или химическими снарядами.

В 20-м корпусе батарея 152-мм пушек в 200 пуд., выполнив задачу по разрушению, была присоединена к противоартиллерийской группе. В 1-м Сибирском корпусе пять тяжелых батарей из группы Котовича назначались для стрельбы по неприятельским батареям и, заставив их замолчать после 3–4 батарейных очередей, возвращались к задаче разрушения окопов противника. [376]

В ночь на 21 июля артиллерийский огонь поддерживался так же, как и в ночь на 20-е.

Ввиду того что 20-го не все части пехоты заняли исходное положение, особенно в 20-м корпусе, а некоторые полки даже отказывались стать на позицию, главкозап еще в 12 часов дня решил продолжить артиллерийскую подготовку еще на один день, 21 июля.

Методический огонь, какой преимущественно вела русская артиллерия в первые два дня артиллерийской подготовки, произвел, повидимому, на главкозапа Деникина впечатление недостаточно интенсивного.

Еще в первый день подготовки 19 июля инспартзап телеграфировал инспектору артиллерии 10-й армии, что главкозап, наблюдая артиллерийскую подготовку, обратил внимание на следующее: «1) артиллерия противоартиллерийских групп в свободное от исполнения своей задачи время не в достаточной мере принимала участие в разрушении укреплений противника, между тем как это участие по тем целям противника, которые проглядываются с наблюдательных пунктов, обслуживающих противоартиллерийские батареи, даст значительно больший результат артиллерийской подготовки; 2) артиллерия разрушения ведет огонь лишь по известным намеченным узлам, а не по всей линии позиций, что уже отмечалось главкозапом и раньше при рассмотрении артиллерийского плана. Отмечая эти недочеты, главкозап приказал отдать теперь же необходимые распоряжения для устранения упомянутых недочетов; 3) все батареи должны быть в работе, вся первая полоса должна обстреливаться одновременно».

На другой день. 20 июля, главкозап Деникин телеграфировал командующим 10-й, 3-й и 2-й армиями и инспектору артиллерии Западного фронта Шихлинскому: «На всем ударном фронте армии артиллерийский огонь совершенно не достигает той интенсивности, с которой он должен вестись. Кроме разрушения, это весьма важно и по тому нравственному впечатлению, которое настоящий огонь произведет на наши войска и на врага».

Со своей стороны Шихлинский в развитие этой телеграммы Деникина сообщил инспектору артиллерии 10-й армии генералу Сиверсу следующее:

«Главкозап посетил один из корпусов и приказал ввести поправки в работе артиллерии: 1) ни одного молчащего орудия не должно быть; каждая батарея, решившая главную свою задачу, должна получить второстепенную задачу по разрушению сооружений или по заваливанию окопов в промежутках между разрушенными участками; 2) одновременно вести разрушение в первой и во второй линиях; 3) огонь должен иметь характер сплошной обработки всей первой полосы, поэтому не забывать заваливания или расстройства окопов по всей линии; 4) если неприятельская артиллерия проявит себя слабо, то батареям противобатарейной группы нельзя молчать в выжидательном положении, и им должны быть даны второстепенные задачи по окопам и ходям сообщений; [377] 5) всю ночь вести огонь по разрушенным днем участкам достаточной силы, чтобы не дать противнику восстановить разрушенное и внести в его ряды беспокойство; б) из тяжелых орудий особого назначения ночью не стрелять; цели, ими разрушенные, должны быть ночью под огнем особо назначенных батарей других калибров; 7) важнейшие пути в районе противника и его штабы держать ночью под редким огнем дальнобойных пушек; 8) часа за два до начала атаки огонь довести до высшего напряжения на всем фронте атаки; с движением же пехоты покрыть всю первую полосу огнем и бить ее до последней возможности, сдвигая огонь вперед только тогда, когда опасность для пехоты от своего огня станет очевидной».

Того же 20 июля инспартарм 10-й Сиверс, получив записку инспартзап Шихлинского, передал подчиненным ему артиллерийским начальникам распоряжение такого содержания: «...Главкозап лично наблюдал подготовку атаки в 38-м корпусе 19 июля. Ознакомившись с расходом снарядов в 38-м и 1-м Сибирском корпусах, главкозап пришел к заключению, что интенсивность огня была недостаточная. Личное его впечатление было таково, что под нашим огнем вчера противник сидел на многих участках спокойно, хотя и достигнуты намеченные разрушения.

Объявить к неуклонному руководству следующие требования главкозапа: 1) Использовать легкие батареи, свободные от пробивания проволоки, для покрывания атакуемого фронта и расстройства окопов и ходов сообщения не только во время атаки и непосредственно перед нею, но и теперь, в подготовительный период боя. 2) Полевые мортирные и тяжелые батареи, решившие свои прямые задачи, должны бить новые участки окопов между произведенными разрушениями. 3) Снарядов тяжелых батарей особого назначения тоже должно быть столько, чтобы их хватила на все дни операции. 4) Противобатарейные группы не держать в выжидательном положении, а бить пристрелянные батареи; при возможности часть их тоже временно направлять на окопы и ходы сообщения. 5) Ни одной молчащей батареи не должно быть.

6) Интенсивность огня должна быть такова, чтобы все время подготовки держать противника в тревожном состоянии и воодушевлять свои войска видимым эффектом и непрерывностью звуков от выстрелов и разрывов. Артиллеристам необходимо учитывать настроение обороняющегося и понять душу своей пехоты.

7) Нормы суточного расхода снарядов для полевых калибров в большинстве случаев дают требуемую интенсивность и непрерывность огня; необходимо лишь вести огонь равномерно всеми батареями. Можно превзойти обычную норму снарядов: снаряды будут. 8) Обратить особое внимание на 2-ю и 3-ю линии позиций противника, так как преимущественно из этих линий будут встречать нашу атаку».

По поводу продления артиллерийской подготовки на 3-й день, 21 июля, в деле ЦГВИА (№ 174–754, л. 611) имеется интересное заключение инспектора артиллерии Западного фронта Шихлинского, [378] до некоторой степени опровергающее личное впечатление главкозапа о недостаточной интенсивности артиллерийского огня вообще и слабости огня в отношении поражения живой силы противника.

Шихлинский в своем заключении пишет: «Артиллерийская подготовка была продлена на 3-й день (8 июля{838}) ввиду особых обстоятельств; по плану же операции предположено было атаковать ранним утром 8 июля. Двух дней артиллерийской подготовки вполне достаточно, что подтверждается и опытом последней операции: несмотря на весьма неблагоприятную погоду 7 июля, за два дня (6 и 7 июля) все задания по разрушению были артиллерией выполнены. По показанию пленных, немцы понесли 8 июля большие потери от артиллерийского огня: ясно, что закрытия были или уничтожены или расстроены в достаточной мере еще до 8 июля.

Желая получить такие же результаты в один день подготовки, пришлось бы увеличить количество тяжелых орудий, так как увеличение числа выстрелов на орудие расстроило бы материальную часть.

Личное мое убеждение: возможно было бы и при бывших средствах атаковать с успехом после однодневной подготовки — только при нормальном настроении пехоты».

Главкозап Деникин, требуя усиления интенсивности артиллерийского огня путем увеличения расхода снарядов, не желал считаться с тем, что злоупотребление скорострельностью орудий в связи с чрезмерным увеличением количества выстрелов, выпускаемых из артиллерийских орудий в сравнительно короткий срок, может привести в негодность материальную часть орудий. Это подтверждается, например, следующим приказом командира 1-го Сибирского корпуса от 20 июля начальникам дивизий 1-й, 2-й и 16-й Сибирских и наштакору 1-го Сибирского: «Приказываю всем легким батареям, окончившим делание проходов или не занятым этой задачей, обстреливать окопы первой линии и ходы сообщения от нее ко второй линии, а также и другие цели, которые им придется обстреливать во время атаки, с тем, чтобы совсем не было молчащих батарей и чтобы вся площадь окопов была поражаема. Означенная работа артиллерии, не считаясь с возможностью повреждения орудий{839} и другими причинами, категорически указана и главкозапом».

По окончании операции ставка главковерха, как видно ниже, обратила внимание главкозапа на вред, наносимый материальной части артиллерии слишком скорой стрельбой.

21 июля. Огонь для продолжения артиллерийской подготовки был открыт между 5 и 7 часами. [379]

Тяжелые батареи уширяли участки полного разрушения окопов. Там, где заваливание блиндажей и бетонированных гнезд шло менее успешно, в помощь к работающим батареям присоединялись другие, уже выполнившие свои основные задачи. Разрушение производилось одновременно во всех линиях первой укрепленной полосы противника, но неуверенность в достаточном разрушении во второй и третьей линиях, ввиду меньшей их видимости, заставила направлять 21 июля артиллерийский огонь главным образом на эти линии (участки).

Для обстрела обнаруженных новых целей несколько батарей 20-го корпуса (2-го Кавказского) переменили наблюдательные пункты.

Орудия крупного калибра, особенно 305-мм, которые вели огонь по самым прочным постройкам, производили сильные разрушения.

Заградительный огонь открывался на 12 минут в одной группе артиллерии 20-го корпуса около 15 часов, в другой — в 17 часов.

В 1-м Сибирском корпусе в 9 часов выслана была артиллерийская разведка, выяснившая незаконченные разрушения и наличие многих минометов, места которых удалось обнаружить лишь поздно вечером по блеску их выстрелов.

В 38-м корпусе артиллерия, как это было и 20 июля, опять несколько раз переносила огонь на тыловые участки позиции противника. Легкая артиллерия расширяла и расчищала проделанные проходы в проволочных заграждениях и проделывала добавочные проходы на некоторых участках. Там, где проходы пробивались близко, друг к другу, получалось сплошное разрушение проволочных заграждений на протяжении 50–80 м. Отдельные удаленные друг от друга проходы были в 20–30 м. Проделыванию проходов помогали тяжелые снаряды, попадавшие в проволоку при стрельбе по первой линии окопов.

Легкие батареи одновременно проверяли пристрелочные данные заградительного огня и огня по рубежам.

Артиллерия 38-го корпуса неоднократно обстреливала химическими снарядами лес у Попелевичи.

Неприятельская артиллерия отвечала в этот день более энергично, чем в первый и второй дни. Особенно сильный огонь артиллерия противника сосредоточила в районе Сутковского монастыря и к югу по окопам западнее Саковичи, Танщина — к востоку от Богуши, а также по участку расположения 175-й пехотной дивизии. Во время артиллерийской разведки и при переносах огня русской артиллерии неприятель открывал заградительный артиллерийский огонь. Около 19 часов на участке 38-го корпуса, а около 22 часов почти по всему фронту 20-го и 1-го Сибирского корпусов немцы открыли сильный (ураганный) артиллерийский огонь, продолжавшийся больше часу. К ночи артиллерийский огонь противника перешел в обыкновенную перестрелку. [380]

В этот день также были обнаружены новые неприятельские батареи на неизвестных ранее позициях, по блеску выстрелов которых определялось место их расположения.

Уничтожить неприятельские батареи не удавалось, но многие из них, попадавшие под удачный огонь русской артиллерии, замолкали на продолжительный срок.

Наиболее сильный огонь неприятельская артиллерия направила на участок 1-го Сибирского корпуса; поэтому командующему артиллерийской группой разрушения полковнику Котовичу (см. таблицу В) приходилось часто отрывать свои батареи на помощь противоартиллерийской группе; помогала последней и соседняя противоартиллерийская группа 20-го (2-го. Кавказского) корпуса.

Артиллерийская подготовка была закончена. Приказано было на следующий день, 22 июля, открыть артиллерийский огонь в 5 часов утра и затем в 7 часов штурмовать позиции противника.

Произведенные разрушения давали полную надежду на успех атаки. Проволочные заграждения во многих местах были уничтожены и имели чистые проходы, местами же были сметены целые полосы заграждений. Почти все окопы первой линии неприятельских укреплений, а во второй и третьей линиях значительная часть участков были совершенно разрушены; ходы сообщения между ними были завалены. Земляные и легкого типа постройки были также разрушены или засыпаны. Пулеметные гнезда и блиндажи приведены в негодное состояние.

Постройки бетонированные и покрытые рельсами и залитые бетоном, а также построенные минным способом с покрытием в несколько рядов толстых бревен, остались почти нетронутыми, но входы в них были завалены землей и обломками бревен.

Только орудия самого крупного калибра разрушали бетонированные убежища и только те, которые выдавались над землей.

Уцелевшими остались только такие укрепленные постройки, которые были отлично маскированы и совершенно не видны с наблюдательных пунктов.

22 июля. Русская артиллерия открыла огонь в 5–6 часов. Тяжелые батареи обстреливали окопы, выгоняя оттуда немцев, скопившихся за ночь, и продолжали разрушение второй и третьей линий неприятельских укреплений.

Легкие батареи вели огонь также по окопам и по группам противника, уходившим из первой линии укреплений. Легкие батареи 38-го корпуса обстреливали химическими снарядами Богушинский и Попелевичский леса.

Батареи крупных калибров выполняли поставленные им задачи разрушения более прочных построек противника. [381]

Около 7 часов тяжелые батареи перенесли огонь на тыловые участки неприятельского расположения, как указано было в планах действия артиллерии, а легкие батареи развили сильный огонь по окопам.

Пехота, со штурмующими частями впереди, перешла в атаку. Наиболее успешно наступление развивалось в 1-м Сибирском и 38-м корпусах. Части 20-го корпуса замялись и понесли наибольшие потери.

Неприятельская артиллерия встретила атаку слабым огнем и, только когда штурмующие части ворвались в окопы немцев, открыла заградительный огонь.

Через 15–20 минут после начала атаки первая линия неприятельских окопов была взята войсками 1-го Сибирского корпуса, а пехота 38-го корпуса захватила костел и кладбище в м. Крево.

Русские батареи образовали подвижной огневой вал и сдвигали огонь перед своей наступавшей пехотой, укрывая ее дымом и пылью, поднимавшимися при разрывах снарядов.

Почти без потерь русской пехотой были взяты восточная и западная опушки Новоспасского леса, Богушинский бугор, Фердинандов Нос; пехота дошла до Попелевичского леса.

Одновременно с наступлением передовых штурмующих частей пехоты 38-го корпуса были высланы от батарей офицеры-наблюдатели и солдаты-разведчики, которые, установив связь с выславшими их командирами, давали ценные указания о ходе боя, своевременно сообщали о появляющихся новых целях и корректировали стрельбу.

Противник вел редкий ружейный огонь; пулеметов осталось у него мало, — только случайно уцелевшие или вытащенные из разрушенных убежищ иногда оживали и обнаруживали себя своей характерной трескотней.

Захват Новоспасского леса и подход русской пехоты к Попелевичскому лесу заставили неприятельские батареи, стоявшие в этом районе, спешно сниматься и уходить с позиций — некоторые германские батареи уходили на глазах атакующей русской пехоты.

Несколько неприятельских батарей, обстрелянных русской артиллерией во время подачи передков, остались на местах и были захвачены русской пехотой и артиллерийскими разведчиками, причем последние повернули некоторые захваченные орудия и стреляли из них по отступавшим немцам. Вывезти же к себе русским не удалось ни одного неприятельского орудия.

За день 22 июля 1-й Сибирский корпус прочно занял Новоспасский лес; к вечеру русская пехота окопалась на западной опушке этого леса. Участок позиции противника в районе Богушинского бугра переходил из рук в руки несколько раз. Фердинандов Нос, в начале атаки сразу занятый, пришлось очистить вследствие накопления немцев на северной опушке Богушинского леса. [382]

В 38-м корпусе части 62-й пехотной дивизии, дошедшие до линии редутов, остановились и залегли вследствие флангового ружейного и пулеметного огня противника со стороны южной опушки Богушинского леса. Резерв одного из полков дивизии, проскочив залегшие передовые части, занял д. Томасовка (на южной опушке Богушинского леса между Асаны и Попелевичи), но вскоре стал уходить назад под влиянием распространившегося неверного слуха об уходе назад соседней, 16-й стрелковой дивизии; лишь некоторые участки района Томасовка оставались в руках русских до вечера.

Части 11-й Сибирской и 175-й пехотной дивизий, быстро овладев Кревскими укреплениями, а затем и редутами, дошли до Попелевичского леса и проникли на его западную опушку, несмотря на то, что католическое кладбище в Крево оставалось занятым немцами. Встреченные здесь сильным ружейным и пулеметным огнем, части 11-й Сибирской и 175-й дивизий вели бой до 12 часов, а затем, не видя поддержки, стали отходить сначала в немецкие окопы третьей линии, а к вечеру возвратились в свои окопы.

Части 69-й пехотной дивизии, попав под фланговый огонь со стороны Ордаши, сразу приостановили наступление.

К ночи все части 38-го корпуса отошли и оказались в исходном положении. Предполагавшееся вечером возобновление атаки не состоялось.

В 20-м корпусе частям 51-й пехотной дивизии удалось занять неприятельские окопы. Соседи ее справа и слева — 28-я и 29-я пехотные дивизии — начали наступление значительно позже назначенного часа и, попав под сильный артиллерийский огонь противника, залегли у проволочных заграждений, а затем, не имея поддержки, стали отходить и к 10 часам были уже в своих окопах.

В течение дня части 20-го корпуса несколько раз пытались атаковать, неоднократно захватывали неприятельские окопы, но в общем разрозненные их действия успехом не увенчались.

Русские батареи весь день вели интенсивную стрельбу, образуя почти беспрерывно заградительный огонь — вначале для поддержки своей наступающей пехоты, а затем по ее требованию, как при появлении переходящих в атаку немцев, так и в ожидании их контратак.

Неоднократно они обстреливали живые цели противника и появляющиеся его пулеметы, а также вели стрельбу по неприятельской артиллерии, усиливая своим огнем противоартиллерийские группы.

Для непосредственной ближайшей поддержки пехоты выдвигались вперед: в 20-м корпусе один легкий взвод 76-мм пушек, в 1-м Сибирском корпусе три таких же взвода 2-й Сибирской артиллерийской [383] бригады и одна батарея 122-мм гаубиц, в 38-м корпусе два легких взвода 62-й артиллерийской бригады.

Батареи противоартиллерийских групп вели стрельбу главным образом по тем батареям противника, которые открывали огонь по русской пехоте, препятствуя ее наступлению. Многие неприятельские батареи обстреливались химическими снарядами. Энергичной искусной работой противоартиллерийских групп было достигнуто значительное ослабление огня неприятельской артиллерии, причем во время обстрела замечено было несколько взрывов в районе расположения неприятельских батарей.

Сырость и мелкий дождь, шедший весь день, не дали возможности использовать зажигательные снаряды. От огня русской артиллерии загорелись только маска на одной из батарей противника и небольшой участок Новоспасского леса.

К ночи только Новоспасский лес остался в руках занимавших его частей 1-го Сибирского корпуса.

Ночью русская артиллерия стреляла редким огнем, открывая иногда по требованию пехоты заградительный огонь.

23 июля. Наступления в этот день не было. Операция захлебнулась. Краткое описание операции, составленное генквартом штаба 10-й армии, заканчивается словами: «Таким образом, несмотря на значительное превосходство наше в количестве войск и артиллерийских средств, несмотря на блестящую артиллерийскую подготовку, операция успеха не имела».

Содействие авиации. Во все дни операции 1-й Сибирский и Гренадерский авиационные отряды, несмотря на неблагоприятные условия погоды и отсутствие достаточного числа охраняющих самолетов (истребителей), приносили посильную помощь русской артиллерии. Летчики указывали стреляющие батареи противника, сообщали поправки огня своим батареям и даже корректировали их стрельбу по некоторым целям.

Не вылетел для наблюдения и корректирования артиллерийской стрельбы лишь один русский 34-й авиационный отряд.

Убыль орудий. В таблице Д приведены сведения о числе орудий, состоявших и выбывших из строя во время операции 19–23 июля 1917 г. на фронте 10-й русской армии. Вследствие порчи материальной части от частой стрельбы, большого количества выпущенных выстрелов и от преждевременных разрывов снарядов в канале орудий, происходивших от недоброкачественности снарядов, пришло в негодность в общем большое число орудий. При этом, как видно из таблицы Д, наибольший процент пришедших в негодность дали 122-мм гаубицы (около 61%), несмотря на сравнительно небольшой их относительный заряд, а затем 152-мм орудия (от 28 до 50%). [384]

Название орудий	К началу операции состояло	Во время операции убыло	Выбыло орудий в %
76-мм пушек	432	65	15,0
114-мм английских гаубиц	12	1	8,3
122-мм гаубиц	48	28	61,1
152-мм крепостных гаубиц	60	17	28,3
152-мм полевых гаубиц	48	18	37,5
152-мм пушек в 120 пуд.	36	12	33,3
152-мм пушек в 200 пуд.	16	5	31,2
152-мм пушек Шнейдера Б	6	3	50,0
152-мм английских гаубиц М	28	—	—
203-мм английских гаубиц Г	10	2	20,0
234-мм английских гаубиц Т	2	—	—
305-мм гаубиц В	6	1	16,6
107-мм пушек скорострельных	40	9	22,5
107-мм пушек обр. 1877 г.	16	3	12,5
120-мм пушек Е	24	1	4,0
Всего	784	165	21,0

Таким образом, за 5 дней операции артиллерия трех ударных корпусов 10-й армии в результате ведения интенсивного огня потеряла пятую часть всех своих орудий, хотя, как показано ниже в таблице 3, в среднем ежедневный расход снарядов на орудие не [385] превышал норм примерного расхода снарядов, указанных в «Наставлении для борьбы за укрепленные полосы»{840}.

Это обстоятельство необходимо иметь в виду при составлении расчетов запаса орудий для пополнения их убыли.

Ставка главковерха (Упарт) обратила внимание главнокомандующих фронтами на большую убыль орудий вследствие злоупотребления их скорострельностью. Главкозап приказал «указать всем войсковым начальникам на вред для материальной части артиллерии, наносимый ей слишком скорой стрельбой, производимой часто по требованию начальников участков» (главкозап в своем приказе замалчивает, что такое требование исходило в первую очередь от него самого), и объявить к руководству следующую телеграмму наштаверха от 11 августа 1917 г.: «Во время операций текущего лета выбыло из строя от собственной стрельбы очень большое число орудий, в особенности среднего калибра. Главными причинами этого являются недостаточный уход за материальною частью, продолжительность огня и главным образом чрезмерная, недопустимая материальной частью, скорость огня. Прошу обратить на вышеуказанное обстоятельство внимание всех общевойсковых начальников, разъяснить, что для каждой системы существует определенная норма скорости стрельбы, нарушение которой совершенно недопустимо, ибо влечет за собой временное или даже окончательное расстройство материальной части, чем уменьшается боевая сила батарей и увеличивается работа заводов исправлением и затрудняется транспорт».

Расход снарядов. Данные о среднем расходе снарядов на орудие артиллерии ударных корпусов 10-й армии — отдельно за 3 дня артиллерийской подготовки 19, 20 и 21 июля и за 2 дня атаки 22 и 23 июля 1917 г. — приведены в таблицах Е, Ж и З.

Во всех трех этих таблицах расчеты составлены по штатному числу орудий, состоящих на вооружении батарей к началу операции, не принимая во внимание убыли орудий, показанной в таблице Д.

Из таблицы Е видно, что только в нескольких случаях расход снарядов на орудие во время артиллерийской подготовки превысил довольно значительно норму примерного расхода снарядов, установленную в ч. II «Наставления для борьбы за укрепленные полосы», изд. 1917 г. (приложение VII), а именно: 19 июля в 20-м корпусе для 152-мм пушек в 200 пуд. — 192 снаряда вместо 150, в 1-м Сибирском корпусе для 122-мм гаубиц — 226 вместо 175, для 152-мм английских гаубиц — 146 вместо 100; 20 июля в 20-м корпусе для 76-мм пушек — 317 вместо 250 и для 114-мм гаубиц — 221 вместо 175; 21 июля в том же 20-м корпусе для 122-мм гаубиц — 272 вместо 175. [386]

Название снарядов	19 июля			20 июля			21 июля
	20-й (2-й Кавказский) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус	20-й (2-й Кавказский) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус	20-й (2-й Кавказский) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус
76-мм легких	144	85	209	282	230	211	175	255	225
76-мм химических	23	—	15	35	18	24	28	—	45
114-мм гаубичных	130	—	—	221	—	—	189	—	—
122-мм гаубичных	154	226	134	175	.151	115	272	102	190
152-мм крепостных	175	104	113	132	133	121	108	117	161
152-мм полевых	135	131	132	111	112	144	99	142	138
152-мм в 120 пуд.	162	154	112	162	162	134	188	162	112
152-мм в 200 пуд.	192	141	56	101	91	105	22	118	41
152-мм Шнейдера	110	—	106	70	—	69	122	—	80
152-мм английских	27	146	1	42	110	41	43	92	42
203-мм гаубичных	12	62	9	48	58	19	105	55	17
234-мм гаубичных	—	—	66	—	—	53	—	—	50
305-мм гаубичных	24	42	26	36	48	34	2	13	25
107-мм пушечных	136	123	71	82	96	85	133	81	58
120-мм гаубичных	78	142	61	78	170	82	96	95	65

Более значительное превышение указанной нормы расхода снарядов на орудие замечается, как видно из таблицы Ж, в первый день атаки, 22 июля, а именно: для 76-мм пушек вместо 250 снарядов в 20-м корпусе — 304, в 1-м Сибирском — 432 и в 38-м корпусе — 516 снарядов; для 114-мм гаубиц в 20-м корпусе — 269 снарядов вместо 125 и для 122-мм гаубиц в 38-м корпусе — 220 вместо 125; в 20-м корпусе для 107-мм пушек — 197 вместо 125; в 1-м Сибирском для 152-мм полевых гаубиц — 220 вместо 125 [387] для 107-мм пушек — 165 вместо 125; в 38-м корпусе для 152-мм гаубиц крепостных — 150 вместо 125 и полевых — 185 вместо 125, для 152-мм пушек в 120 пуд. — 166 вместо 125 и в 200 пуд. — 134 вместо 125, для 107-мм пушек — 179 снарядов вместо 125. Во второй день атаки, 23 июля, расход снарядов, как видно из таблицы Ж, был небольшой.

Название снарядов	22 июля			23 кюля
	21-й (2-й Кавказский) корпус	г 1-й Сибирский корпус	38-й корпус	21-й (2-й Кавказский) корпус	1-й Сибирский корпус	38-й корпус
76-мм легких	271	363	385	101	246	105
76-мм химических	33	69	131	7	4	5
114-мм гаубичных	269	—	—	92	—	—
122-мм гаубичных	144	144	220	25	70	49
152-мм крепостных гаубичных	136	135	150	28	56	84
152-мм полевых	64	220	185	11	130	44
152-мм пушечных в 120 пуд.	101	105	166	103	111	51
152-мм пушечных в 200 пуд.	123	46	134	22	7	42
152-мм пушечных Шнейдера	79	—	114	—	—	3
152-мм английских гаубичных	29	43	49	13	18	16
203-мм гаубичных	27	19	12	—	—	—
234-мм гаубичных	—	—	33	—	—	—
305-мм гаубичных	17	14	5	—	—	—
107-мм пушечных	197	165	179	18	132	51
120-мм пушечных	98	143	130	18	—	21 [388]

Название орудий	Число орудий	Артиллерийская подготовка					Атака
		За 19-е	За 20-е	За 21-е	Дневная норма.	Средний расход за 3 дня	За 22-е	За 23-е	Дневная норма
76-мм пушек	408	150	238	218	250	202	343	146	250
114-мм гаубиц	12	130	221	181	175	180	269	92	125
122-мм гаубиц	48	162	139	168	175	163	182	48	125
152-мм крепостных гаубиц	60	129	131	120	150	127	138	40	125
152-мм полевых гаубиц	48	133	122	123	150	126	143	52	125
152-мм пушек в 120 пуд.	36	133	146	140	150	140	151	74	125
152-мм пушек в 200 пуд.	16	145	99	60	150	101	107	23	125
152-мм пушек Шнейдера	6	107	70	94	100	90	102	—	100
152-мм английских гаубиц	28	53	50	60	100	54	38	15	100
203-мм гаубиц	10	42	48	57	75	49	20	—	20
234-мм гаубиц	2	66	53	50	75	56	33	—	20
305-мм гаубиц	6	31	39	13	—	28	12	—	—
107-мм пушек	56	109	87	91	150	96	182	63	125
120-мм пушек	24	94	110	85	150	96	124	13	125

Данные этой таблицы указывают на то, что средний общий расход снарядов за все 3 дня артиллерийской подготовки не превышал норму примерного дневного расхода, установленную «Наставлением для борьбы за укрепленные полосы» 1917 г., и что средний расход снарядов в первый день атаки, 22 июля, превышал указанную норму, особенно для 76-мм пушек, для легких 114-мм и 122-мм гаубиц, для 107-мм пушек и для 152-мм пушек в 120 пуд.

Заключение о действиях артиллерии 10-й армии

1. Артиллерийские средства должны быть в полном соответствии с поставленной задачей; иначе говоря, задача должна быть соразмерена с теми предельными артиллерийскими средствами, какие возможно сосредоточить на данном участке операции. [389]

Ко времени составления в штабе 10-й армии оперативных соображений по поводу задуманной операции в распоряжении армии имелись крайне ограниченные артиллерийские средства, недостаточные ввиду обширности и важности намеченной операции.

Увеличение артиллерийских средств происходило уже во время подготовительного периода, причем у армейского командования не имелось точных данных ни о числе, ни о калибрах прибывавших батарей до самого начала операции. Между тем заблаговременное прибытие артиллерийских частей для участия в операции имеет большое значение, так как запас времени необходим батареям, особенно крупных калибров, для надлежащего оборудования позиций, а командному составу — чтобы тщательно изучить задачи и цели, определить пристрелочные данные по важнейшим целям и пр.

2. Подготовительный период должен быть достаточно продолжительным; продолжительность его должна быть установлена заблаговременно.

В данном случае продолжительность около 4 месяцев помогла артиллерии преодолеть все трудности, встретившиеся при исполнении предварительных работ в создавшихся неблагоприятных условиях. При нормальных условиях продолжительность подготовительного периода желательна вообще не менее 2 месяцев.

3. Управление. Объединение в бою управления всей артиллерии, легкой и тяжелой, работающей на участке каждой дивизии, в руках одного артиллерийского начальника принесло большую пользу. Работа артиллерии тесно связана с задачами дивизии; путем подчинения начальникам дивизий не только легкой артиллерии, но и тяжелых артиллерийских групп разрушения достигалась более прочная и близкая связь артиллерии с пехотой.

Во время подготовительного периода вся тяжелая артиллерия подчинялась инаркору, на обязанности которого лежало как распределение батарей соответственно задачам корпуса и дивизий, так и руководство всеми подготовительными работами артиллерии.

Для достижения полной планомерности в артиллерийской подготовке к операции крайне необходимо подчинить инаркорам, на время подготовительного периода, не только тяжелую, но и всю легкую артиллерию во всем, касающемся выполнения предстоящей операции.

4. Задачи корпусам и дивизиям должны быть поставлены общевойсковым командованием своевременно, имея в виду, что в зависимости от этих задач намечаются задачи артиллерии и соответственно этому распределяются и размещаются батареи.

Изменения деталей задач неизбежны, но существенные изменения вызывают необходимость перегруппировки. Если же задачи существенно изменяются, когда перегруппировки уже невозможны, то нарушается соответствие артиллерийских средств с задачами. [390]

Задачи, назначенные для выполнения в период артиллерийской подготовки, должны быть немногочисленны, определенны и распределены так, чтобы переносы огня с одной цели на другую не требовали значительного поворота орудий.

Каждой батарее все задачи и порядок их выполнения должны быть точно указаны в плане действий артиллерии. Чем подробнее и точнее разработаны планы действий артиллерии и чем меньше отступлений будет при исполнении, тем успешнее будет артиллерийская работа разрушения.

Результаты артиллерийской подготовки показали, что количество артиллерии разрушения было достаточно. Все задачи разрушения были выполнены настолько удачно, что даже нестойкая русская пехота того времени заняла в короткий срок несколько укрепленных линий противника. Тем не менее чувствовалось отсутствие свободных батарей в руках начальников групп.

Для выполнения тех задач, которые выяснились во время боя и не могли быть предусмотрены заранее, а также для стрельбы по требованию пехоты, приходилось отрывать батареи, исполнявшие свои определенные указанные в плане задачи. Приходилось даже переносить наблюдательные пункты.

Необходимость иметь свободные батареи или, еще лучше, иметь резерв времени в батареях касается не только тяжелых, но и легких батарей.

Помощь соседей в смысле переноса работы батарей одной группы на другой (соседний) участок при правильном и хорошо продуманном распределении задач может быть лишь как редкое исключение. Помощь соседей на стыках дивизий и корпусов следует понимать в том, чтобы участки, имеющие важное значение, но находящиеся в районе другой дивизии (корпуса), непременно были включены в число задач разрушения у соседа.

Случаи наличия наблюдательных пунктов, с которых виден фронт атаки нескольких корпусов, встречаются редко, а потому создание армейской артиллерийской группы на большом фронте невозможно. Армейская артиллерийская группа может быть организована только для выполнения какой-либо специальной задачи (например, группа генерала Шихлинского на стыке 4-й и 10-й армий при подготовке весенней операции 1916 г. в районе Крево, Богушинский лес, имевшей задачей обеспечение операции армии со стороны Богушинского леса).

5. Борьба с неприятельской артиллерией. Опыт операции подтвердил несомненную пользу самостоятельных противоартиллерийских групп.

Выделение для этой цели специальных батарей дало возможность остальной артиллерии выполнять исключительно свои задачи. Так было в 20-м и в 38-м корпусах. В 1-м Сибирском корпусе противоартиллерийская группа оказалась недостаточно сильной; поэтому приходилось отрывать для борьбы с неприятельской артиллерией батареи группы разрушения, что неблагоприятно отразилось на успешности разрушения, и только продление артиллерийской [391] подготовки на третий день помогло группе разрушения выполнить намеченные задачи.

В противоартиллерийских группах действовали легкие 76-мм батареи (преимущественно химическими снарядами), полевые тяжелые 107-мм и тяжелые осадные 152-мм (пушки Шнейдера и в 200 пуд.). По плану предполагалось, что по окончании артиллерийской подготовки часть 152-мм гаубичных батарей будет передана в противоартиллерийские группы, но это не удалось, так как многие орудия групп разрушения выбыли из строя, а остальные должны были разрушать цели, обнаруженные во время боя, и участвовать в заградительном огне.

Рассчитывать на успех в борьбе с неприятельской артиллерией возможно, только детально изучив места батарей противника и незанятых ими позиций, а также пристреляв по ним свои батареи.

Разведка неприятельской артиллерии (служба наблюдения) должна вестись не только перед операцией, хотя бы и заблаговременно, но и во все время, непрерывно. Для этой службы необходимо использовать все средства, особенно авиацию. Помощь самолетов необходима для корректирования пристрелки по батареям, невидимым с наземных наблюдательных пунктов. Требуемое «Наставлением для борьбы за укрепленные полосы»{841} уничтожение неприятельских батарей, обнаруженных в подготовительный период операции, оказалось весьма трудно выполнимой задачей.

6. Авиационные и воздухоплавательные средства. Только подчинение авиасредств инспектору артиллерии корпуса обеспечивает прочную спайку летчиков и артиллеристов, необходимую для получения ценных результатов в деле разведки артиллерийских целен и корректирования стрельбы. Отсутствие прочной связи авиации с артиллерией служит причиной неналаженности этого дела.

Настоятельно необходима организация в каждом корпусе артиллерийского авиаотряда. В корпусные артиллерийские авиаотряды должны входить самолеты для разведок и фотографирования, для корректирования стрельбы и для охраны корректирующих самолетов.

Придание к корпусам постоянных воздухоплавательных частей значительно увеличивает продуктивность их работы совместно с артиллерией. Во время подготовительного периода число аэростатов должно быть увеличено, но подъем их не должен быть одновременным, чтобы не обнаружить противнику фронт намеченной операции. Во время операции число аэростатов желательно иметь по числу групп тяжелой артиллерии, причем аэростаты должны быть приданы к артиллерии не менее как за две недели до начала артиллерийской подготовки.

7. Артиллерийская подготовка. Продолжительность артиллерийской подготовки зависит от многих причин: протяжения фронта атаки, количества артиллерийских средств, численности противника, силы неприятельских укреплений и т. д. [392]

Внезапное нападение требует короткой артиллерийской подготовки, причем значительного разрушения ожидать нельзя. Необходимость больших разрушений вызовет более продолжительную артиллерийскую подготовку. Однако чрезмерное затягивание артиллерийской подготовки даст возможность неприятелю подвести резервы и артиллерию в район и к моменту атаки.

Третий день артиллерийской подготовки, 21 июля, в данной операции был излишним, так как к концу второго дня разрушения окопов были настолько значительны, что атака обещала быть успешной без больших потерь.

Главнейшие условия сокращения продолжительности артиллерийской подготовки: достаточное количество артиллерийских средств, заблаговременное прибытие в соответствующие районы операции всех назначенных артиллерийских частей, своевременно и определенно поставленные задачи, тщательное изучение задач и целей{842}.

8. Характер огня. Методический огонь с наблюдением каждого выстрела в период артиллерийской подготовки дал отличные результаты.

Требование более интенсивного огня выполнялось периодическим усилением огня в течение 12–15 минут с доведением огня в это время до наивысшего напряжения.

Разрушение выполнялось все время методическим огнем, так как усиление огня не увеличивает, а понижает успех работы разрушения.

Усиление огня до степени «ураганного» вывело из строя значительное число орудий. «Ураганная» стрельба была осуждена еще в маневренный период войны, а в 1916 г. запрещена распоряжениями наштаверха; опыт операции 19–22 июля 1917 г. подтвердил, что предъявление к артиллерии требований «ураганного» огня должно быть воспрещено навсегда.

Заградительный огонь также не должен носить характер «урагана». Необходима непрерывность разрывов артиллерийских снарядов на данном участке, и лишь в исключительных случаях и притом на короткий промежуток времени огонь может быть доведен до наибольшего напряжения. Однако последнее касается только легких орудий, тяжелые же орудия ни в коем случае не должны и не могут вести такой скорый, напряженный огонь.

При длительной артиллерийской подготовке нельзя вести огонь из всех орудий непрерывно — должны быть отдыхающие орудия. Порядок чередования стреляющих и отдыхающих орудий следует вводить в планы действий артиллерии, составляемые в подготовительный период.

9. Обеспечение и расход снарядов. Снарядами на операцию полевая артиллерия была снабжена в достаточном количестве: имелся возимый запас на 4 дня по норме «подготовки», на 2 дня [393] по норме «развития успеха» и на 7 дней по норме «преследования противника» (нормы по «Наставлению для борьбы за укрепленные полосы» 1917 г.).

Оставшаяся после артиллерийской подготовки наличность снарядов давала возможность рассчитывать вести бой в течение 5–6 дней с расходом снарядов по норме «развития успеха», не считая 7-дневного запаса снарядов по норме «преследования».

Первый день атаки дал значительное превышение действительного расхода снарядов против установленной нормы. На второй день атака захлебнулась, и расход снарядов упал. Поэтому нет возможности сделать вывод ни о соответствии норм, ни о числе дней, в течение которых необходимо иметь запас снарядов по намеченной норме.

Однако расход снарядов в период артиллерийской подготовки, близкий к норме, и сильно превысивший норму расход во время атаки заставляет предполагать, что норма, установленная для «преследования», несколько мала. Если бы атака и развитие операции продолжались свыше 5 дней, то запас снарядов оказался бы недостаточным.

Легких 76-мм гранат с взрывателями без замедлителей, необходимых для проделывания проходов в проволоке, было дано по 200 на каждое 76-мм орудие армии. Этого достаточно при условии передачи таких гранат почти исключительно в те батареи, задачей которых было именно проделывание проходов в проволочных заграждениях.

Выделение 107-мм пушечных батарей в противоартиллерийские группы потребовало расхода преимущественно гранат. Недостаток 107-мм гранат стал ощущаться с вечера второго дня артиллерийской подготовки; пришлось спешно их направлять из армейских артиллерийских запасов в корпуса. Если бы операция продолжалась, то запас 107-мм гранат иссяк бы, и в самый решительный момент борьбы с неприятельской артиллерией 107-мм пушки оказались бы без нужных им снарядов. Выяснилась необходимость увеличения запаса 107-мм гранат, хотя бы за счет шрапнелей.

Батареи ТАОН — литерные и крупных калибров — имели совершенно недостаточный запас снарядов. Число тяжелых химических снарядов (исключительно 152-мм калибра) было крайне ограничено.

Для орудий всех калибров, имеющих боевые заряды отдельно от снарядов, оказалось необходимым иметь некоторый процент запасных зарядов на случай порчи их или уничтожения огнем противника.

Выяснилась необходимость иметь для старых орудий обр. 1877 г. запас вытяжных трубок, служивших для воспламенения боевого заряда орудий.

Питание артиллерии боеприпасами, несмотря на отсутствие корпусного огнесклада в 1-м Сибирском корпусе и удаленность огнесклада в 38-м корпусе, было налажено в общем хорошо. Задержек в подаче артиллерийских снарядов не было. [394]

Опыта успешности и своевременности доставки снарядов из армейских огнескладов и более глубокого тыла в период данной операции не было, а потому нельзя сделать выводов по данному вопросу.

10. Оценка боевых действий русской артиллерии. Штаб 10-й армии признавал артиллерийскую подготовку операции блестящей. О действиях артиллерии в период атаки генкварт штаба 10-й армии своего заключения не высказал.

Более обстоятельную оценку боевых действий артиллерии дает инспектор артиллерии Западного фронта Шихлинский, имевший большой боевой опыт артиллерист, которого нельзя заподозрить в каком-либо пристрастии. К тому же его оценка подтверждается отзывами о действиях артиллерии как со стороны участников операции из рядов русской армии, так и со стороны высшего ее командования, в том числе со стороны главнокомандующего армиями Западного фронта, который, как упоминалось выше, не был удовлетворен действиями артиллерии в начале операции и под непродуманным впечатлением будто бы малой продуктивности методического огня 20 июля отдал приказ с требованием усилить интенсивность артиллерийского огня путем увеличения расхода снарядов и непрерывности одновременной стрельбы всей артиллерии, чтобы «совсем не было молчащих батарей». Давая оценку действий артиллерии по окончании операции, главкозап, очевидно, признал неправильными свои распоряжения от 20 июля (см. ниже).

Приведем выписку из письма инспартзапа Шихлинского 30 июля 1917 г., № 4608, к инспектору артиллерии 10-й армии Сиверсу:

«Артиллерия сыграла выдающуюся роль в последней операции 10-й армии. Ее отличная подготовительная работа имела блестящий успех и если не привела к полной победе над врагом, то по совершенно не зависящим от артиллерии причинам.

...Посещая штабы, наблюдательные пункты и позиции ударных корпусов как задолго до начала операции, так и во время операции — в дни огневой подготовки атаки и самой атаки, я на месте знакомился с подготовительной работой артиллерии, с планом ее действий и ее боевой деятельностью. Везде я видел неустанную целесообразную работу, вдумчивый, тщательно разработанный план действий и искусное проведение его в жизнь.

...Как и во всяком деле, в действиях артиллерии были, конечно, мелкие недочеты и пробелы... Не сомневаюсь, что все эти недочеты и пробелы замечены самими исполнителями и частью устранены во время боя, частью же послужили уроком для будущего.

...Если бы пришлось повторить операцию снова, я последовал бы тому же методу, который был положен в основу действий артиллерии 10-й армии...»

Главкозап издал 2 августа 1917 г. следующий приказ, характеризующий отличные боевые действия артиллерии 10-й армии:

«В минувшей 19–23 июля операции, на Виленском направлении, артиллерия ударной группы еще раз покрыла себя боевой славой. [395]

...Неприятельская артиллерия, подавленная нашими, батареями, не могла развить действительного сильного огня по атакующим; огромные разрушения позиций противника, его нравственное потрясение и потери в людях настолько ослабили его ружейный огонь, что на некоторых участках по штурмующим не раздалось почти ни одного неприятельского выстрела.

...Такой выдающийся успех артиллерийской подготовки является результатом обстоятельной, продуманной до мелочей тактической и технической разработки артиллерийского плана операции и спокойного методического его выполнения в самом бою.

...Все артиллеристы... работали днем и ночью в течение 5 дней, пробив пехоте широкую дорогу к успеху...»

На совещании, состоявшемся в ставке главковерха 29 июля 1917 г., т. е. после закончившихся неудачей июльских операций на Юго-Западном и на Западном русских фронтах, главнокомандующий армиями Западного фронта по поводу действий артиллерии 10-й армии говорил, между прочим, следующее:

«Началась артиллерийская подготовка. За три года войны я не видел такой чудной работы артиллерии. Дух войск стал подыматься. Даже пехота, предъявляющая повышенные требования к артиллерии, осталась удовлетворенной. В 38-м корпусе пехота даже отказалась от дальнейшего продолжения артиллерийской подготовки, считая ее совершенно выполненной.

...Части двинулись в атаку, прошли церемониальным маршем две-три линии окопов противника, побывали на батареях его, принесли прицелы с орудий противника...» [396]