Перед августовским конвоем
Противник резко отреагировал на возобновление угрозы морским коммуникациям Роммеля. Муссолини заявил, что Мальту следует захватить к осени или, по крайней мере, нейтрализовать. После происшествия с конвоем 20 июня Кессельринг предпринял новую попытку бомбежками подавить остров. С начала мая атаки проводились ограниченными силами, пока успешное наступление Роммеля через Ливию и Египет к самым воротам Александрии угрожало полностью изолировать Мальту. Но в начале июля Роммель окончательно завяз возле Эль Аламейна, и начался последний раунд битвы за коммуникации.
Когда Роммель перешел к обороне, у Кессельринга оказались развязаны руки, чтобы еще раз попытаться стереть Мальту в порошок. Германские и итальянские самолеты волна за волной отправлялись из Сицилии, чтобы попытаться уничтожить истребители на Мальте. Но после прибытия нескольких эскадрилий «Спитфайров» ситуация сложилась совершенно иначе, чем 3 месяца назад. Кессельринг сумел собрать около 600 самолетов, которым противостояло более 100 «Спитфайров». Уже в самом начале нового воздушного блица немцы потеряли более 50 самолетов, что показалось Кессельрингу слишком дорогой ценой. Люфтваффе отчаянно требовались самолеты на всех фронтах. Поэтому в середине июня атаки тихо погасли сами собой. [527]
Удары по транспортам Роммеля возобновились. К нескольким «Бофортам», пережившим операции прошлого месяца, присоединились первые 6 экипажей 86-й эскадрильи под командой Джимми Хайда. Дэвис вернулся в Англию, а командование всеми «Бофортами» на Мальте принял Гиббс, который получил звание подполковника авиации. Гиббс пришел в восторг от перспективы снова действовать вместе с Джимми Хайдом.
Еще одним ветераном 22-й эскадрильи, прибывшим вместе с Хайдом, был Хэнк Шарман. Шарман был инструктором в Абботсинче. Один из его учеников по небрежности сел с убранным шасси. Шарман выволок его из строя и отлаял перед всем курсом. А через неделю Шарман сам сделал то же самое. Он больше не мог оставаться в Абботсинче и в тот же день подал рапорт об отправке в действующую армию. Так Шарман попал в 86-ю эскадрилью.
Тактика торпедной атаки ясно сформировалась в голове Гиббса. Цепь событий неизменно начиналась с сообщения разведчика. Дежурные самолеты стояли в готовности в Луке. Разведчик, не нарушая радиомолчания, садился там, и пилот мчался в штаб эскадрильи. Дежурные экипажи немедленно собирались там же.
Когда пилот «Спитфайра» завершал сообщение, командир ударной группы и его штурман выбирали точку перехвата конвоя и лучший метод атаки. Обычно торпедоносцы выходили в голову конвою и шли ему навстречу. Часть ударных сил атаковала с правого крамбола, часть — с левого. Они сбрасывали торпеду поперек курса цели. В этом случае у атакованного корабля не оставалось ни одного шанса. Он неизбежно подставлял тот или другой борт торпедам. Тактика не оставалась закостенелой. Она изменялась в зависимости от состава сил сопровождения и близости берега. Часто изменения вносились в последнюю минуту, чтобы не позволить атакованному конвою уклониться.
Инструктаж проходил прямо на летном поле, тут же стояли экипажи «Бофайтеров». Корабли сопровождения, которые вполне могли сорвать атаку торпедоносцев, были поручены им. Когда каждый летчик ясно понимал, на что нацелена атака и что ожидается от него лично, штурман [528] командира группы детально описывал курсы, дистанции, точки поворота и все прочее. Ударное соединение ложилось на курс перехвата на высоте 50 футов восточнее Мальты, вне досягаемости радаров с Сицилии. Поэтому ни его присутствие, ни его курс не были известны противнику.
Успех операции зависел от точности перехвата, без которой терялся элемент внезапности и рушился тщательно проработанный план атаки. Хороший перехват обеспечивал минимальные потери, позволяя «Бофортам» выйти в атаку, прежде чем корабли сопровождения развернутся в ордер ПВО. Точность перехвата в первую очередь зависела от донесений разведчика, а потом от штурмана командира группы. Вся операция обсуждалась после полета, когда проявлялись снимки фоторазведчика «Балтимор», вылетавшего вместе с ударной группой.
Первая операция после июльского блица была проведена 21 июля. На рассвете «Спитфайр» заметил транспорт в 7000 тонн возле острова Кефалония. В 9.30 взлетели 9 «Бофортов» под командой Пэта Гиббса в сопровождении «Бофайтеров». 3 экипажа были из состава 217-й эскадрильи, Тони Лининг и еще 4 — из только что прибывшей 86-й эскадрильи, в том числе Хайд и Шарман. Это был их первый вылет после прибытия на Мальту. 9 самолетов вышли на цель с носовых курсовых углов 3 звеньями. В результате маневров конвоя 2 звена атаковали с правого борта, 1 — с левого. 2 эсминца строем фронта выскочили вперед, а транспорт шел за ними. Они оказались прямо на пути торпедоносцев, и правые звенья «Бофортов» добились попаданий не только в транспорт, но и эсминец. Оба были повреждены.
Через 3 дня 6 «Бофортов» почти в той же точке возле острова Кефалония атаковали большой транспорт. Для одного звена эта атака оказалась очень удачной. Зато для другого она обернулась трагедией.
Группу возглавлял Джимми Хайд. Он в первый раз командовал группой после прибытия на Мальту. Вместе с ним в ведущее звено вошли еще 2 пилота 86-й эскадрильи — Фэрфи и Томпсон. Второе звено состояло из летчиков 217-й эскадрильи — Стивене, Хатчесон (молодой канадец) и [529] Грей. Их сопровождали 9 «Бофайтеров». Накануне вечером конвой был замечен при выходе из Таранто, и за ночь он успел покрыть большое расстояние. Сопровождение было необычайно сильным — 2 эсминца и корабли ПВО.
Хайд повел 6 «Бофортов» на перехват конвоя. Он, как и все летчики 86-й эскадрильи, хорошо помнил стычки с Me-109 возле Ставангера. Поэтому их самолеты держались в сомкнутом строю, чтобы совместным огнем отбивать атаки истребителей. В 2 милях от конвоя Хайд начал скольжение вниз, за ним последовали Фэрфи и Томпсон. Чуть позади Стивене со своим звеном в разомкнутом строю практически скользил по гребням волн.
86-я эскадрилья была отправлена на Мальту с такой поспешностью, что ни один из самолетов не получил обычного для Средиземного моря камуфляжа. В 200 футах над водой, идя в сомкнутом строю, самолеты в европейском камуфляже были отчетливо видны на фоне неба. Они становились прекрасной мишенью для зенитчиков.
Первые залпы эсминцев и кораблей ПВО были нацелены на соединение Хайда. 3 самолета продолжали снижение, пока еще не выйдя на дистанцию сброса торпед. Штурмовики «Бофайтеры» подстраивали свой заход с целью подавления зениток к тому моменту, когда «Бофорты» должны были ложиться на боевой курс. Они спикировали на ближайшие эсминцы, но огня не открывали.
Первым получил попадание самолет Хайда. Он немедленно взорвался. Сарен, находившийся в пулеметной башне, ощутил сильный удар по спине, а потом начал куда-то проваливаться, как в шахту лифта. Следующее, что он понял — он попал на дно Средиземного моря. Когда взорвался самолет Хайда, летевшего левее Фэрфи засыпало обломками. Он полетел вниз, как сбитая кегля. Через мгновение был сбит летевший справа Томпсон. В первый и единственный раз итальянские зенитчики одним залпом уничтожили целое звено «Бофортов».
Однако к ним уже неслось возмездие, скользя над самой водой. Самолеты Стивенса широко развернулись и сейчас приближались к транспорту. Итальянцы торжествовали, но недолго. «Бофайтеры» спикировали на них, и у [530] зенитчиков оказалось более чем достаточно хлопот. Таким образом второе звено «Бофортов» сбросило торпеды без помех. Цель продолжала следовать прямым курсом. Только когда 3 «Бофорта» проскочили под носом у эсминцев сопровождения, итальянцы сообразили, что атака не завершилась. Но было уже поздно.
2 из 3 торпед попали в правый борт транспорта. Он взорвался, выбросив огромный столб дыма и огня. Во второй половине дня его сфотографировали. Транспорт осел носом и горел. Его пытались буксировать за корму. Чуть позднее его сфотографировали еще раз в порту Аргостоли на острове Кефалония. Судно полностью выгорело.
Когда Сарен обнаружил, что над ним сомкнулись сотни тонн средиземноморской воды, он начал отчаянно сражаться, чтобы выбраться наружу. В конце концов он пробкой вылетел на поверхность. Никаких признаков сбитого «Бофорта», даже следа обломков. Зато на востоке поднимался жирный черный дым с горящего транспорта. Сарен огляделся в поисках остальных членов экипажа. Вскоре он увидел всех троих и совсем недалеко. Он поплыл туда и заговорил с ними. Лица летчиков были спокойными, без тени испуги или боли. Но все они были мертвы. Они мгновенно погибли при взрыве самолета. Таков был трагический конец пути экипажа Джимми Хайда.
Примерно в 30-40 ярдах от себя Сарен увидел надувную лодку, поплыл к ней и вскарабкался в нее. Кефалония находилась примерно в 3 милях на восток. Его подобрали итальянцы и доставили в лагерь военнопленных в Аргостоли.
Фэрфи сумел нормально посадить свой самолет, и весь экипаж спасся. Самолет Томпсона, сбитый зенитками, упал в море, но почти все спаслись. Один только хвостовой стрелок запутался в лямках парашюта, и летчики не смогли освободить его. Он утонул вместе с самолетом.
Фэрфи с его экипажем и трех человек экипажа Томпсона тоже подобрали корабли сопровождения. Они встретились с Сареном в Аргостоли.
Запасы топлива на Мальте, так же, как и ряд других важных предметов снабжения, почти подошли к концу. [531]
Поэтому начали прорабатываться планы проводки нового конвоя. До его прибытия удалось провести еще только одну атаку. Однако она оказалась типичным примером отваги, инициативы и высокого духа экипажей «Бофортов».
Эта атака была проведена 28 июля. Ударная группа под командованием Пэта Гиббса атаковала большой транспорт в сопровождении 2 эсминцев и 1 миноносца возле мыса Сапиенца в южной Греции. На рассвете «Спитфайр» обнаружил конвой, вернулся на Мальту и сел в Луке. После этого взлетели 9 «Бофортов» в сопровождении 6 «Бофайтеров». Атаку выполнили 2 звена «Бофортов», зайдя с носовых курсовых углов. Третье звено атаковало бомбами из пологого пике. «Бофайтеры» в это время обстреливали эсминцы из бортовых пушек. Транспорт получил 2 попадания, и вечером он был обнаружен в порту Наварин. Лининг участвовал в последней операции перед тем, как отправиться на отдых. Сбросив торпеду, он заметил впереди себя гидросамолет «Кант». Лининг уже приготовился атаковать его, как сам был перехвачен 3 истребителями «Макки». 2 «Бофорта» были сбиты, но потом один экипаж был подобран тем самым «Кантом», который едва не обстрелял Лининг. Этот экипаж был отправлен на Корфу. На следующий день их на другом «Канте» отправили в лагерь для военнопленных в южной Италии. Англичане связали экипаж, захватили самолет и прилетели на Мальту. Однако возле острова их сбили «Спитфайры». И английский, и итальянский экипажи остались целы.
Главный урок, который был выведен из июньской попытки доставить снабжение на Мальту, заключался в том, что провести конвой из Александрии невозможно, не понеся при этом тяжелых потерь, или без попытки итальянского флота перехватить транспорты. Пока побережье Ливии находится в руках противника, обеспечить конвою надежное воздушное прикрытие невозможно. Мощь воздушных атак противника слишком велика, чтобы их отразить. Проводка конвоя через Гибралтар означала меньший риск, хотя и в этом случае атаки подводных лодок и авиации могли привести к тяжелым потерям. Но положение со снабжением на Мальте было настолько отчаянным, что требовались самые крайние меры. [532]
Конвой состоял из 14 транспортов. Его сопровождали 2 линкора, 4 авианосца, 3 легких крейсера, 3 крейсера ПВО, 24 эсминца. Он прошел Гибралтарский пролив ночью 9 — 10 августа. Для обеспечения проводки конвоя в начале августа на Мальту перебросили 50 «Спитфайров», 2 эскадрильи «Бофайтеров», еще 8 экипажей торпедоносцев из состава 86-й эскадрильи и подкрепления для подразделения 39-й эскадрильи, которое на данный момент состояло из одного Пэта Гиббса.
История августовского конвоя стала легендарной. Противник начал атаки 11 августа. Первой жертвой стал авианосец «Игл», потопленный германской субмариной. В течение следующих двух с половиной дней были германскими бомбардировщиками, подводными лодками и торпедными катерами потоплены 9 из 14 транспортов и 3 военных корабля. Часть поврежденных кораблей пришлось добивать артиллерийским огнем кораблям сопровождения. К 18.30 13 августа 3 уцелевших транспорта вошли в Гранд Харбор. Четвертое судно получило серьезные повреждения, немного выждало у берегов Туниса и прибыло во второй половине дня 14 августа. Но было еще одно судно, удержавшееся на плаву — танкер «Огайо». Это был корабль, прибытия которого так ожидали «Бофорты». Еще 24 часа он подвергался почти непрерывным воздушным атакам. Рано утром 15 августа эсминцы ввели его на буксире в порт, хотя судно погрузилось в воду до верхней палубы. Однако драгоценный груз бензина уцелел.
15 «Бофортов» Гиббса и 15 «Бофайтеров» сопровождения с нетерпением дожидались выхода в море итальянского флота, который мог попытаться перехватить конвой. Однако само существование «Бофортов» на Мальте оказалось достаточным, чтобы удержать итальянские линкоры в порту. Даже в этом случае, когда решалась судьба кампании на театре. Так «Бофорты» лишились шанса участвовать в самой славной операции войны.
Но Роммель уже готовился начать последнюю попытку прорваться в долину Нила. Поэтому «Бофорты» приготовились к новым операциям. [533]