8. Прорыв «Голубой линии»
23 августа 1943 г. разгромом немецко-фашистских войск закончилось одно из самых крупных сражений Великой Отечественной войны — Курская битва. Победоносные советские войска освободили Орел и Белгород и, штурмом овладев Харьковом, устремились к Днепру. Южнее войска Южного фронта прорвали оборону противника на р. Миус, очистили от оккупантов Донецкий бассейн и вышли к р. Молочной. Настал благоприятный момент для ликвидации группировки врага на Таманском полуострове. В войсках Северо-Кавказского фронта шли последние приготовления к прорыву «Голубой линии».
Июльские и августовские бои в полосе 56-й армии показали, что прорвать оборону врага в центре «Голубой линии» будет крайне трудно, тем более что гитлеровцы, ожидавшие нового наступления советских войск именно здесь, продолжали укреплять в инженерном отношении центральный участок позиции и держали на нем наиболее сильную группировку войск. Вместе с тем заболоченная местность на левом крыле «Голубой линии», а также горный рельеф на ее правом крыле препятствовали развертыванию на этих направлениях крупных масс артиллерии и танков, необходимых для обеспечения прорыва заблаговременно укрепленных позиций.
Наиболее выгодным направлением для нанесения главного удара являлся район Новороссийска. Освободить Новороссийск было нелегко, но в то же время овладение этим районом решало судьбу всей «Голубой линии», так как ставило обороняющиеся на ней войска под угрозу окружения. [132]
Большое значение имело также то обстоятельство, что близость моря позволяла командованию эффективно использовать в операции силы Черноморского флота. Кроме того, можно было рассчитывать, что этот удар явится полной неожиданностью для противника, считавшего новороссийский узел своей обороны наименее уязвимым из всей позиции.
Эти соображения легли в основу плана Новороссийско-Таманской операции войск Северо-Кавказского фронта, завершившей освобождение Кавказа от немецко-фашистских захватчиков.
Прорыв обороны в районе Новороссийска возлагался на войска 18-й армии. Они должны были нанести сходящиеся удары восточнее и западнее (с плацдарма Мысхако) Новороссийска и при поддержке морского десанта, высаживаемого в Новороссийском порту, окружить и ликвидировать новороссийскую группировку врага. Днем позже в наступление переходили войска правого крыла фронта, нанося удар на станицу Варениковскую и город Темрюк, а затем и войска центрального участка.
18-й армии и флоту предстояло решить трудную боевую задачу, от успешного выполнения которой зависел исход всей операции.
Оставленный нашими войсками в ноябре 1942 г. Новороссийск был одним из наиболее укрепленных районов правого крыла «Голубой линии», оборону которого противник совершенствовал почти в течение года. Узкий проход между морем и горами южнее города длиной около 3 км и шириной от 0,5 до 1 км, выводящий к поселку Мефодиевскому на восточной окраине Новороссийска, являлся единственным путем к городу для соединений 18-й армии, наступавших вдоль восточного берега Цемесской бухты. Эту горловину противник заполнил густой сетью оборонительных сооружений, минных полей и проволочных заграждений. Прорвавшись через нее, наступающий вновь наталкивался на три линии траншей с многочисленными дотами, непосредственно прикрывавшими восточную часть Новороссийска. Вдоль всей набережной в каменных зданиях и портовых сооружениях, приспособленных для обороны, были установлены пулеметы, минометы и орудия, державшие бухту под сильным многослойным огнем. Вход в порт прикрывался боковыми заграждениями и минными полями. Все пристани и выходы на берег в порту и на городских набережных были сплошь минированы. Внутри города, [133] спускающегося к морю амфитеатром, в крупных каменных жилых зданиях и корпусах промышленных предприятий гитлеровцы оборудовали опорные пункты. Стены и перекрытия зданий, занятых огневыми средствами, они усилили бетонной и кирпичной кладкой, а подвалы использовали в качестве убежищ. Все крупные здания, не занятые для обороны, фашисты минировали и впоследствии, в ходе уличных боев, взрывали их, чтобы создать дополнительные, неожиданно возникающие преграды нашим штурмующим войскам. При помощи управляемых мин был, например, взорван целый городской квартал в южной части Новороссийска. Западную окраину города со стороны мысхакского плацдарма гитлеровцы прикрыли пятью линиями траншей и проволочными заграждениями в 7 рядов кольев. Так же прочно были прикрыты подступы к Новороссийску со стороны горы Сахарная Голова, перевалов Неберджаевский и Маркотх. Здесь также было возведено большое количество дотов и искусственных заграждений. Высоты, окружающие город, противник превратил в опорные пункты, разместив на них многочисленные артиллерийские и минометные батареи, державшие под огнем все районы и окраины города.
Наши войска деятельно готовились к штурму Новороссийска. Еще с 16 августа артиллерия армии начала планомерное разрушение оборонительных сооружений противника и уничтожила к началу штурма около 100 дотов и дзотов и несколько десятков блиндажей.
Большое внимание уделялось инженерной подготовке войск. В каждом соединении были созданы отряды разграждения и отряды закрепления захваченных рубежей, а в частях, выделенных для прорыва, еще и штурмовые группы. Со всеми стрелковыми подразделениями проводились занятия по программе, включавшей такие вопросы саперного дела, как обнаружение мин и их обезвреживание, способы преодоления заграждений (в частности, переход по минированному участку с помощью перекидных щитов) и т. д. Особенно тщательно проводилась инженерная подготовка личного состава подразделений морского десанта. На специально построенном в прибрежной полосе инженерном полигоне они тренировались в высадке на берег, в преодолении минных и проволочных заграждений и в инженерном закреплении местности. Все десантные отряды были полностью обеспечены инженерным имуществом и необходимыми материалами. [134]
За двое суток до начала наступления войсковые и армейские саперы проделали перед передним краем обороны 45 проходов в проволочных заграждениях и 140 проходов в минных полях.
Все было готово к прорыву.
9 сентября с наступлением темноты в Геленджике и Кабардинке началась посадка на плавсредства личного состава и погрузка вооружения и боеприпасов первого эшелона десанта. В 22 час десантные отряды под прикрытием истребительной авиации вышли в море. При переходе десант противником не был обнаружен и в 2 час 45 мин 10 сентября подошел к исходной линии. Тотчас началась артиллерийская подготовка высадки. Около тысячи орудий громили позиции противника. Гитлеровцы были захвачены врасплох, но вскоре, оправившись, открыли ответный огонь из 40 артиллерийских батарей и большого числа шестиствольных минометов. От зажженных огнем нашей артиллерии домов в городе начались пожары; дым от них закрыл акваторию порта, маскируя высадку, но в то же время затруднил ориентировку, так что часть судов не сумела выйти в заданные районы.
Вслед за артиллерийской подготовкой катера группы прорыва ворвались в порт и нанесли торпедные удары по укреплениям противника, уничтожив и повредив около 30 дотов и дзотов, расположенных непосредственно у воды.
К 3 часам рейдовые катера высадили на западный и восточный молы автоматчиков, которые стремительным ударом очистили молы от противника и уничтожили боносетевые заграждения между молами, открыв десантным судам проход к берегу. Эти узкие ворота в порт, ширина которых не превышала 80 м, простреливались противником с обеих сторон огнем всех видов.
Первыми прорвались в эти ворота и начали высадку в порту моряки 393-го отдельного батальона морской пехоты под командованием капитан-лейтенанта В. А. Ботылева; вскоре за ними высадились и основные силы первого эшелона десанта. Еще на подходах к причалам морякам начали попадаться минно-взрывные заграждения, а дальше приходилось преодолевать сплошное минное поле, в которое гитлеровцы превратили всю прибрежную полосу. Десантники, хорошо обученные приемам обезвреживания мин и оснащенные средствами преодоления минных полей, умело прокладывали себе путь и стремительно продвигались вперед. К 6 час 45 мин батальон под командованием [135] капитан-лейтенанта Ботылева уже овладел вокзалом и несколькими крупными зданиями на набережной. Эти здания в течение последующих 5 дней являлись основными опорными пунктами десанта. Укрепившись в них, моряки отбили 28 ожесточенных атак гитлеровцев, в которых участвовали танки и самоходные орудия.
Одновременно с высадкой морского десанта в наступление перешли части 18-й армии (восточнее Новороссийска) и войска, находившиеся на мысхакском плацдарме. После трехдневных упорных боев оборона противника восточнее Новороссийска была прорвана, и наши части завязали уличные бои в городе.
С первых же часов уличных боев начала ощущаться острая потребность в танковой поддержке. Каменные здания были неуязвимы для стрелкового оружия, выкатывание же орудий средних и тяжелых калибров для стрельбы прямой наводкой приводило к большим потерям. По улицам, сплошь простреливаемым пулеметным и минометным огнем, могли пройти только танки. Но для того чтобы ввести их в бой, нужно было преодолеть балку Камышовую шириной 4 м и глубиной свыше 6 м с отвесными берегами; мост через эту балку был разрушен противником. Балка простреливалась продольным огнем с горы Сахарная Голова, и попытки построить через нее мост были безуспешны.
Прибывший в этот район начальник инженерных войск 18-й армии полковник Е. М. Журин, оценив положение, принял единственно возможное в создавшихся условиях решение — сделать каменно-земляную перемычку через балку. Дно балки покрывали крупные камни и обломки скалы; саперы начали подтаскивать их к месту постройки перемычки. Это была трудная и опасная работа. Пользуясь неровностями дна балки и укрываясь за каменными глыбами, саперы 383-го инженерного батальона камень за камнем выкладывали тело перемычки. Материала становилось все меньше, его приходилось подтаскивать издалека, а противник открывал огонь буквально по каждому человеку, показавшемуся из-за укрытия. К исходу дня саперы закончили строительство перемычки. Хотя она имела посредине довольно большую впадину, путь для танков в город был открыт.
Первая попытка танкистов в ночь на 11 сентября преодолеть балку не удалась. Противник, обнаружив подошедшие танки, открыл по ним сильный артиллерийский и минометный огонь. Два танка были подбиты, а третий, ослепленный [136] разрывами, не попав на перемычку, завалился в балку. На следующую ночь была предпринята вторая попытка форсировать балку. Головной танк, встреченный шквальным огнем, попал на перемычку только одной гусеницей и, завалившись, загородил дорогу другим танкам. Усилиями саперов и экипажа танка его удалось вытащить. Частично разрушенная перемычка была вновь восстановлена. К 15 час 12 сентября по ней удалось пропустить два танка KB, один танк Т-34 и два самоходных орудия, а к 18 час в тот же день вся танковая группа уже принимала участие в уличных боях.
Об ожесточенности) уличных боев, развернувшихся в Новороссийске, яркое представление дает многодневный штурм одного из зданий, названного нашими солдатами «Красным домом».
«Красный дом» являлся наиболее серьезным очагом сопротивления противника в районе клуба. Это трехэтажное кирпичное здание, возвышаясь над другими постройками, давало противнику возможность держать под огнем станковых пулеметов, установленных на всех трех этажах, прилегающие улицы и ближние подступы к дому. Рядом с «Красным домом» находилось двухэтажное каменное здание, а несколько позади него — деревянный пакгауз.
В первый же день высадки морского десанта этот опорный пункт гитлеровцев, сильно мешавший своим огнем действиям десанта, был атакован моряками из отряда капитан-лейтенанта Ботылева, но безуспешно. Подойти к дому на расстояние броска гранаты было невозможно, гранатометов в отряде не было. Вызывать же огонь своей артиллерии моряки не рискнули, опасаясь нанести ущерб своим боевым порядкам.
Атаки опорного пункта возобновились с новой силой, когда в этот район вышли стрелковые части, наступавшие со стороны поселка Мефодиевского. Подразделения 290-го стрелкового полка НКВД начали штурм «Красного дома» одновременно с трех сторон при поддержке противотанковых орудий, но все их атаки были отбиты сильным пулеметным огнем противника.
Тогда по предложению группы саперов 174-го инженерного батальона{16}, приданной полку, было принято решение [137] сначала проникнуть в соседний двухэтажный дом, не занятый противником, а затем уже искать способ захватить «Красный дом». Подходы к двухэтажному дому враг также держал под пулеметным огнем, но в него можно было проникнуть из пакгауза, проделав подкоп под слежавшимся строительным мусором, заполнявшим промежуток между домом и пакгаузом. К этой работе и приступили саперы. Сделав подкоп, они незаметно проникли в дом, внимательно его обследовали и, как и ожидали, обнаружили канализационный коллектор, идущий в сторону «Красного дома». Коллектор не был ни завален, ни минирован; очевидно, противник не знал о его существовании. Диаметр коллектора оказался вполне достаточным, чтобы по нему мог проползти человек. Проведенная саперами разведка показала, что коллектор действительно выходит к «Красному дому» и что через него можно попасть в его подвальный этаж. Пока саперы проделывали выход из коллектора в подвал «Красного дома», стрелковые подразделения вели на поверхности демонстративные атаки, отвлекая вражеский гарнизон. Вскоре работа была закончена. Стрелки, проникшие в подвал через коллектор, неожиданно для врага ворвались в первый этаж «Красного дома» и завязали в нем рукопашный бой. Но враг не сдавался и, отступив на второй этаж, продолжал упорное сопротивление. Пробив в полу отверстия, фашисты начали забрасывать наших солдат гранатами. Бой в доме затягивался. Только подошедшие танки помогли стрелкам полностью овладеть этим крупным очагом сопротивления гитлеровцев. Враг оставил в «Красном доме» свыше 50 трупов.
На шестой день уличных боев войска, наступавшие с запада, со стороны Станички, прорвали оборону противника и ворвались в город, соединившись с войсками, наступавшими с востока. А к 10 час 16 сентября Новороссийск — крупнейший город и порт на Черном море — был полностью очищен от врага.
В боях за Новороссийск большую роль сыграли созданные в войсковых соединениях из состава войсковых и армейских саперов отряды разграждения. Они придавались каждому стрелковому батальону и имели в своем составе 15 опытных минеров под командованием офицера. Отряды были оснащены 12 удлиненными и 9 сосредоточенными зарядами, 60 кг тола в 200-граммовых шашках, 12 парами ножниц для резки проволоки, 9 кошками с веревками для стаскивания мин, 12 щупами и ножами. Кроме того, каждый [138] отряд имел по 6 перекидных щитов для преодоления минированных участков и набор указок с надписями «Мины», «Проход». Действия этих отрядов были весьма эффективны и способствовали успешному продвижению атакующих войск.
Ввиду массового минирования городских кварталов, примененного гитлеровцами в Новороссийске, и огромного количества снарядов, мин и авиабомб, выпущенных обеими сторонами в ходе боев за город, необходимо было быстро разминировать и очистить улицы, дворы и постройки от большого количества неразорвавшихся боеприпасов.
Подготовка к этому важному мероприятию началась еще до перехода войск в наступление. Для разминирования города были выделены подразделения 13-й инженерной бригады, с которыми проводились специальные занятия. При этом много внимания уделялось тренировке саперов в розыске мин замедленного действия, в распознавании мин-сюрпризов и обезвреживании мин, поставленных с элементом неизвлекаемости. Для руководства работами был создан штаб по разминированию, состоявший из начальника штаба и восьми его помощников (офицеров-минеров). Тщательно изучив план города, опросив бывавших в нем граждан и использовав сведения, полученные от военнопленных, штаб разработал детальный план разминирования города. Вся территория города и его пригородов была разделена на восемь участков, каждый из которых был закреплен за выделенными для разминирования подразделениями; подразделениям указаны границы участков, наиболее важные объекты и ориентировочные сроки окончания работ. Планом предусматривалось создание четырех пунктов сбора заявок от местного населения на проведение разградительных работ. На каждый такой пункт было выделено по 6 минеров для срочного выполнения заявок, не терпящих отлагательства и представляющих непосредственную угрозу для войск и местного населения.
Разминирование города началось на рассвете 16 сентября, когда еще шли бои по уничтожению остатков гитлеровского гарнизона.
В первый день все усилия были направлены на обеспечение беспрепятственного проезда через город войскового транспорта. Надо было убрать с основных магистралей города груды кирпича от обрушенных домов, баррикады, перекрывающие улицы, обезвредить сотни противотанковых и [139] противопехотных мин, неразорвавшиеся бомбы и снаряды. Все это необходимо было сделать быстро и умело, чтобы не создалось перерыва в снабжении войск, преследующих отступающего врага.
Затем отряды разминирования приступили к планомерной очистке города от минных заграждений и от неразорвавшихся боеприпасов. Работы велись двумя эшелонами: первый эшелон производил разведку и обозначение минных заграждений, а двигавшийся за ним второй эшелон — разминирование и уничтожение неразорвавшихся боеприпасов.
По списку, составленному при участии представителей городского комитета ВКП(б) и городского исполкома, была произведена тщательная проверка, в том числе и на мины замедленного действия, пятидесяти одного городского объекта (в основном административных зданий и корпусов промышленных предприятий). На этих объектах было снято 16 фугасов натяжного действия с общим количеством взрывчатого вещества около 5 т. Мин замедленного действия обнаружено не было.
Разминирование закончилось 25 сентября. За это время в городе и на его окраинах были сняты и обезврежены 33291 мина и 129 фугасов, собрано и уничтожено несколько тысяч неразорвавшихся снарядов и авиационных бомб. Штаб по разминированию города организовал выставку минно-подрывной техники противника, обнаруженной при разминировании; при ней были открыты краткосрочные курсы по подготовке минеров из местных жителей для обезвреживания мин в случае их обнаружения после ухода войск.
Наступление войск Северо-Кавказского фронта на левофланговый участок «Голубой линии» началось спустя сутки после высадки в Новороссийском порту морского десанта. По наведенным саперами штурмовым мостам пехота ночью форсировала канал Курку, пробираясь вброд, а кое-где и вплавь по прилегающим к каналу плавням. Противник не устоял перед натиском советской пехоты и начал отходить. Упорные бои развернулись к западу от Курки на узких полосах земли, разделенных многочисленными лиманами. Наступавшие здесь войска 9-й армии широко применяли выброску по лиманам в тыл врага десантов на саперных деревянных лодках (СДЛ). К обеспечению десанта привлекались иногда и понтонные подразделения, а также парки МДПА-3.
14 сентября на центральном участке фронта в наступление [140] перешли войска 56-й армии. Пехота, сопровождаемая танками, ворвалась в первую траншею противника, но сильный артиллерийско-минометный огонь и исключительно плотное минирование местности связали маневр танковых подразделений, и противнику удалось отсечь их от пехоты. Не поддерживаемая танками пехота не смогла развить успех и отошла. Двое суток артиллерия и авиация вели огонь по переднему краю обороны врага, разрушая оборонительные сооружения и делая проходы в минных полях и проволочных заграждениях. Сопротивление гитлеровцев в связи с угрожающей обстановкой, сложившейся для них под Новороссийском, ослабевало. 16 сентября соединения 56-й армии возобновили наступление, и на этот раз центральный участок «Голубой линии» был прорван на всю глубину. Введенная в прорыв 63-я танковая бригада к исходу дня достигла реки Псиф намного западнее «Голубой линии». Сопротивление немецко-фашистских войск по всей «Голубой линии» было сломлено. Армии Северо-Кавказского фронта перешли к преследованию врага, спешно отводившего свои войска в западную часть Таманского полуострова.
Стремясь сохранить остатки 17-й армии и обеспечить их переправу через Керченский пролив в Крым, немецко-фашистское командование пыталось сдержать наши войска на промежуточных рубежах. Хотя оборона на этих рубежах была организована противником поспешно, все же для ее преодоления потребовалось больше двух суток напряженных боев.
С сильными промежуточными оборонительными рубежами встретились и войска 18-й армии после освобождения Новороссийска. Особенно ожесточенно сопротивлялись фашисты на подступах к Анапе. Здесь на одном из перевалов немцы создали мощный узел обороны. Крутые подъемы, густые заросли дуба и зыбкая почва оползней и обвалов, представлявшие собой естественные препятствия, были усилены минными полями, завалами и колючей проволокой. Многочисленные доты фланкировали заграждения и естественные преграды. Но уже ничто не могло остановить наступательного порыва советских войск — пали и эти укрепления. Не дав врагу опомниться, танковые части армии нанесли удар по следующему опорному пункту немцев — станице Раевской и, преодолев последний труднодоступный для танков рубеж, вырвались из гор Западного Кавказа на Кубанскую равнину. [141]
Организуя оборону на равнине, немецко-фашистские войска избегали резко выделяющихся гребней и высот и обычно строили оборону по малоприметным холмам, стремясь таким выбором позиций ввести наши войска в заблуждение. Иногда это им удавалось. Так было, например, на Бугазском промежуточном рубеже. Этот рубеж, включавший горы Макотру и Поливадину, а также ряд высот, возвышался над лиманом Бугазским и косой того же названия, обеспечивая отличный обзор и обстрел впереди лежащей местности на много километров. В 1942 г. советские войска перед отходом оборудовали на этом рубеже отсечную позицию с хорошо развитой системой инженерных заграждений и оборонительных сооружений. У наших командиров были все основания предполагать, что противник воспользуется этой по существу готовой позицией, дополнив ее некоторым количеством новых сооружений. Сильное огневое сопротивление, оказанное гитлеровцами нашим войскам, выдвигавшимся по косе Бугазской, превратило эту догадку в уверенность. И когда артиллерия и авиация получили задачу подавить систему огня противника, они обрушили всю мощь своих ударов именно туда, где были наши прежние позиции. Однако, как только пехота поднялась в атаку, противник встретил ее огнем прежней силы. Атака наших войск захлебнулась. Лишь на четвертый день удалось сбить врага с Бугазского рубежа. И тогда обнаружилось, что основные огневые средства противника располагались не на высотах и не по склонам гор Макотры и Поливадины, а внизу, у их подошвы. Хорошо примененные к местности вновь построенные оборонительные сооружения не были обнаружены нашей наземной и воздушной разведкой, и, таким образом, вся сила огня артиллерии и авиационных ударов оказалась направленной на не занятые войсками заброшенные позиции.
Но никакие уловки не спасли гитлеровцев. Войска фронта взламывали оборону врага на промежуточных рубежах и продолжали развивать наступление. В конце сентября войска 56-й армии форсировали р. Старую Кубань и стремительно продвигались к Керченскому проливу.
Гитлеровцы делали отчаянные попытки задержать наше наступление. Они минировали большие участки местности, все время увеличивая плотность минирования, которая, например, на подступах к Анапе достигла 2,5 тыс. мин на 1 км фронта. Враг изощрялся в применении новых приемов минирования, стремясь поставить наших саперов в наиболее [142] трудные условия, задержать их работу, сделать ее еще более опасной. Немцы применяли двух — и трехъярусное минирование при самых разнообразных комбинациях мин и стандартных зарядов. Например, сверху под маскирующим слоем устанавливался стандартный заряд весом 5 кг с взрывателем натяжного действия, от которого шел шнур к ручке мины Т-35, расположенной ниже заряда примерно на 10 см. Мина в свою очередь соединялась с другим стандартным зарядом, помещенным под ней. Обезвреживать установленные таким способом заряды и мины было чрезвычайно трудно и опасно. Потребовалось все искусство наших саперов, чтобы быстро и без потерь производить разградительные работы в этих условиях.
Особое внимание гитлеровцы уделяли минированию дорог. Здесь также применялись различные приемы. На некоторых участках под углом к оси дороги устанавливалось по 6–9 мин на расстоянии 2,5 м одна от другой; на других участках мины устанавливались одна за другой то в правой, то в левой колее дороги. На развилках дорог, на въездах в населенные пункты и в других подобных местах гитлеровцы часто ставили две — три плохо замаскированные мины, а рядом — целые очаги тщательно укрытых мин.
Наряду с минированием местности противник применял крупные разрушения полотна дорог и дорожных сооружений. Например, на одной из дорог была сделана воронка глубиной 15 м и диаметром около 40 м. Она образовалась в результате взрыва заряда, заложенного глубоко под землей; к месту его заложения была специально проделана минная галерея.
Стремясь произвести как можно больше разрушений и нанести ущерб советским войскам, штаб 17-й немецкой армии издал специальную инструкцию «О мерах и способах разрушений». В этой инструкции указывалось, что наиболее действенным способом задержать наступление советских войск является минирование местности различного рода минами. «Русские — мастера в отношении обезвреживания мин и фугасов», — предупреждала инструкция немецких солдат и советовала им проявлять как можно больше изобретательности и особо тщательно маскировать мины. Инструкция заканчивалась рядом примеров, показывавших, как и что нужно маскировать, начиная от минирования моста и кончая установкой мины-сюрприза под педалью рояля, стоящего в доме. [143]
О масштабе заградительных работ, проведенных немцами на этом этапе битвы за Кавказ, наглядно свидетельствуют данные, полученные от наших саперов. За 10 дней наступления, с 10 по 20 сентября, инженерные части Северо-Кавказского фронта сняли свыше 200 тыс. противотанковых и противопехотных мин, установленных противником, и более 5 тыс. различных фугасов и мин-сюрпризов. За этот же период было снято 10 мин замедленного действия. Пять из них были установлены в жилых домах станицы Верхне-Баканской, каждая по 100 кг взрывчатого вещества, со сроками оставшегося замедления от 6 суток до 30 минут. Две мины с зарядами по 1200 кг взрывчатого вещества были обнаружены в Анапе в административных зданиях. С остатком замедления в 30 и 55 минут были сняты две мины с 300 и 450 кг взрывчатого вещества в пещере бывшей каменоломни в районе станицы Нижне-Баканской. Одна мина замедленного действия была обнаружена под полотном дороги на глубине 1 м, причем до взрыва ее оставалось 13 час 20 мин.
Эти данные наглядно свидетельствуют о четкой и умелой работе специальных групп разведки на мины замедленного действия, своевременно обнаруживших все мины, установленные противником в самых разнообразных условиях. Чем дальше продвигались наши войска на запад, чем ближе они подходили к Керченскому проливу, тем ожесточеннее становилось сопротивление врага. На узких промежутках между лиманами ему удавалось создавать высокие тактические плотности. Например, между Ахтанизовским и Кизилташским лиманами на фронте 25 км противник сосредоточил пять пехотных дивизий. Этот рубеж, наспех оборудованный легкими полевыми оборонительными постройками, был прикрыт большим числом минных полей. Более 60 тыс. мин сняли наши саперы на этом участке фронта, имевшем плотность минирования более 2,5 тыс. мин на 1 км.
Крупный узел обороны противник создал в районе города Темрюка, подступы к которому с востока и юга были почти сплошь прикрыты лиманами и плавнями. Советская пехота, мелкими группами преодолевая плавни и накапливаясь на ближних подступах к городу, после ожесточенного боя при содействии морского десанта, высадившегося восточнее города, 27 сентября очистила Темрюк от фашистских захватчиков.
3 октября ранним утром части 18-й армии ворвались в Тамань. Остатки таманской группировки врага оказались [144] загнанными в северо-западный угол Таманского полуострова. Но и здесь, сосредоточив на узком перешейке между Таманским заливом и Ахтанизовским лиманом шириной всего 7–8 км до трех пехотных дивизий, противник вновь пытался сдержать наши войска.
7 октября советские воины ворвались в станицу Голубицкую и захватили пристань Пересыпь у гирла Ахтанизовского лимана. Остались последние опорные пункты гитлеровцев — Кучугуры, станицы Фонталовокая и Татарская. Выбитый и из этих пунктов, противник отошел, продолжая оказывать сопротивление, на узкую полоску косы Чушки. 9 октября был прорван последний рубеж, прикрывавший доступ к косе, и войска фронта, заняв кордон Ильича, вышли на берег Керченского пролива.
К 9 час 9 октября Таманский полуостров был полностью очищен от оккупантов. Таманская группировка противника перестала существовать.
Высокие темпы наступления советских войск на Таманском полуострове во многом зависели от состояния дорожной сети и главным образом от своевременного обеспечения войск переправами через такие водные преграды, как р. Кубань, гирло Ахтанизовского лимана и другие. Противник, как правило, разрушал при отступлении все мосты независимо от их длины и грузоподъемности. Поэтому от инженерного руководства фронта требовалась четкая организация дорожно-мостового обеспечения операции. Инженерные силы были распределены следующим образом: переправу войск через мелкие реки обеспечивали войсковые саперы, главным образом путем устройства объездов и оборудования бродов; на постройку и наводку мостов через крупные водные преграды были нацелены все понтонно-мостовые батальоны, имевшиеся в распоряжении фронта.
В табл. 9 приводится выписка из плана инженерного обеспечения Новороссийско-Т-аманокой операции, показывающая распределение понтонно-мостовых батальонов по основным задачам.
Принятая организация дорожно-мостовых работ положительно сказалась на инженерном обеспечении боевых действий и позволила без задержек переправлять войска через крупные и мелкие водные преграды.
Таблица 9 (стр. 145)
| Понтонно-мостовые батальоны | Парки | Задачи |
| 37-й | Н2П | Обеспечение переправы войск через р. Курку и в дальнейшем через Ахтанизовское гирло у пристани Пересыпь |
| 35-й | Н2П | Обеспечение переправы войск через Кубань в районе г. Темрюк |
| 54-й | ДМП | Обеспечение переправы войск через Кубань в районе станицы Варениковской |
| 19-и | Трофейный парк | Восстановление мостов на маршруте Крымская, Молдаванское, Гастагаевская; в дальнейшем — обеспечение переправы через Старую Кубань и Казачий ерик |
| 97-й | Без парка | Резерв |
Четырнадцать наплавных мостов общей длиной свыше 700 м и шестнадцать паромных переправ навели понтонеры во время сентябрьских боев на Таманском полуострове. При выполнении этих работ понтонеры встречали много трудностей, [145] часто грозивших срывом боевой задачи. Так было, например, при содержании моста через гирло Ахтанизовского лимана 37-м понтонно-мостовым батальоном.
По 90-метровому мосту, наведенному из имущества парка Н2П, шел непрерывный поток войск. Течение в сторону моря было небольшое, и мост, правильно заякоренный, обеспечивал пропуск всех видов грузов. Но к ночи южный ветер неожиданно сменился на северный и резко усилился. Ветер погнал из моря в лиман огромные массы воды — река изменила течение. Уровень воды в гирле буквально в течение нескольких минут поднялся на 70 см и продолжал все время повышаться. Низовые якоря не выдержали и поползли, несколько канатов лопнуло, мост начало выгибать дугой. Только распорядительность командира батальона, находившегося в это время в районе моста и возглавившего аварийные работы, а также четкая, слаженная работа понтонеров, отлично знающих свое дело, спасли мост. Прерванное не более чем на полчаса движение было восстановлено. Мост был одинаково прочно заякорен как с низовой, так и с верховой стороны и теперь уже был подготовлен ко всяким случайностям.
Девять месяцев продолжались наступательные действия войск Северо-Кавказского фронта. За этот период войска фронта продвинулись с боями почти на 800 км, освободили от немецко-фашистских захватчиков огромную территорию примерно в 200 тыс. кв. км. [146]
Победа советских войск в боях за Кавказ была достигнута благодаря мудрому руководству Коммунистической партии, мужеству, храбрости и героическим подвигам советских воинов, а также самоотверженному труду тружеников тыла.
Большой вклад в общее дело изгнания оккупантов внесли и инженерные войска Северо-Кавказского фронта.
936 построенных и восстановленных мостов общей длиной свыше 23,5 км, 256 км проложенных новых дорог и колонных путей, свыше 2 тыс. км отремонтированных дорог — таков итог дорожно-мостовых работ, выполненных инженерными войсками.
300 тыс. противотанковых и противопехотных мин, установленных при закреплении местности, освобожденной от врага, и более 474 тыс. снятых и обезвреженных мин противника — таков объем заградительных и разградительных работ, произведенных инженерными войсками фронта.
Более 460 макетов танков, орудий и самолетов построили маскировочные подразделения инженерных войск при организации ложных районов сосредоточения с целью обмана противника.
Крупные работы выполнили специальные инженерные части для обеспечения войск водой и восстановления пунктов водоснабжения и электростанций в освобожденных от врага районах.
Совместно со стрелковыми подразделениями и местным населением инженерные части построили около 1,5 тыс. км оборонительных рубежей, на которых было возведено более 25 тыс. различных оборонительных сооружений, свыше 1050 км ходов сообщения и около 100 км земляных противотанковых заграждений (рвов, эскарпов и контрэскарпов).
Все перечисленные работы приходилось выполнять в самых разнообразных географических и климатических условиях — начиная от высокогорных районов и кончая болотистыми плавнями, в жару и в зимнюю стужу.
И везде, где бы ни работали воины инженерных частей фронта, они проявляли беззаветный героизм, часто жертвуя собой во имя Родины, для достижения победы над врагом.
Были большие трудности, а иногда и неудачи. Чаще всего они вызывались недостаточным техническим оснащением инженерных войск, которое в то время отставало от развития боевой техники. Именно эта причина вынуждала саперов, не имевших никакой защиты от пуль и снарядов, находиться во время боя на броне танков и обеспечивать [147] преодоление ими минных заграждений, установленных противником. По этой же причине инженерные войска не всегда могли восстанавливать разрушенные дороги и строить новые в таком темпе, какой требовался для нормального развития боевых действий войск.
Однако, несмотря на несовершенство технического оснащения, инженерные войска Северо-Кавказского фронта успешно выдержали испытание по инженерному обеспечению боевых действий войск во втором, наступательном периоде битвы за Кавказ. Об этом свидетельствуют приведенные выше итоговые данные о выполненных за девять месяцев 1943 г. инженерных работах, а также оценка их боевой работы как командованием фронта, так и Ставкой Верховного Главнокомандования. Многие инженерные части Северо-Кавказского фронта получили награды за успешное выполнение боевых задач в боях на Кавказе. Лишь за Новороссийско-Таманскую операцию, завершившую разгром врага, были отмечены наградами три батальона: 174-й инженерный, удостоенный наименования Темрюкского; 35-й понтонно-мостовой, получивший почетное наименование Таманского, и 97-й минно-инженерный, награжденный орденом Красного Знамени.
Сотни солдат, сержантов и офицеров инженерных частей были награждены орденами и медалями за мужество, проявленное в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами на Кавказе. [148]