3. На «Малой Земле»

В первой половине 1943 г., стремясь оказать помощь 47-й армии в освобождении Новороссийска, командование фронта решило провести крупную десантную операцию. Эта операция связана с героической семимесячной обороной небольшого клочка советской земли в районе горы Мысхако.

Замысел операции по освобождению Новороссийска предусматривал прорыв сухопутного фронта противника в северо-западном и северо-восточном направлениях. С выходом частей 47-й армии на этот рубеж Черноморский военно-морской флот должен был высадить десант из соединений 18-й армии северо-западнее Новороссийска в районе Южной Озерейки и вспомогательный десант из частей морской пехоты в западном предместье Новороссийска — Станичке{11}.

В последующем войска 18-й армии и части десанта должны были совместными усилиями разгромить окруженного в Новороссийске противника и освободить город и порт.

Десантная операция началась в ночь на 4 февраля 1943 г. В 0 час 45 мин советская авиация нанесла бомбовые удары по Южной Озерейке, Глебовке, Васильевкне, Станичке и Анапе. В 1 час началась демонстративная высадка десанта в районе Анапы, а около 4 час к Южной Озерейке подошли высадочные суда с десантом. Противник встретил десант сильным артиллерийским огнем, несколько болиндеров и катеров были потоплены. После безрезультатных попыток основных сил десанта подойти к берегу командир отряда вынужден был отказаться от высадки десанта в районе Южной Озерейки.

По-другому сложилась обстановка в районе высадки вспомогательных сил десанта.

В 1 час, когда катера с десантом подходили к берегу, началась артиллерийская подготовка места высадки. Одновременно на море была поднята дымовая завеса, под прикрытием которой катера прорвались к берегу. Гитлеровцы открыли по десанту сильный огонь; несмотря на это, десантники [89] в течение 5 минут высадились на берег и выгрузили боеприпасы и продовольствие. Катера, высадив десант, отшвартовались от берега и направились к причалам Цемесской бухты за другими эшелонами. В течение ночи в район Станички было высажено около 900 солдат и офицеров морской пехоты. Десантом командовал энергичный и опытный офицер — майор Ц. Л. Куников{12}.

Несмотря на сильный огонь противника, морякам удалось закрепиться на берегу и не только удержать за собой захваченную полоску земли, но и отбросить гитлеровцев на западную окраину Станички. С рассветом 4 февраля противник предпринял ряд ожесточенных атак с целью сбросить десант в море; но моряки, поддержанные береговой артиллерией и авиацией, отбили все его атаки и прочно закрепились на плацдарме. Создались благоприятные условия для использования здесь сил основного десанта, которому не удалось высадиться в районе Южной Озерейки. Однако штормовая погода сильно мешала начавшимся морским перевозкам войск на плацдарм, и наращивание сил десанта шло медленно. Тем временем противник подтянул к району высадки крупные силы с других участков фронта, сосредоточив против плацдарма пять дивизий. Это стало возможным потому, что прорыв наших войск на сухопутном фронте не удался и к началу десантной операции активные боевые действия там фактически прекратились. К 9 февраля, хотя численность десанта и удалось довести до 13500 человек, соотношение сил было уже не в нашу пользу. После десятидневных ожесточенных боев десантники были вынуждены отказаться от наступательных действий и перешли к жесткой обороне, закрепившись на рубеже Станичка, южная часть Федотовки, гора Мысхако.

Попытка овладеть Новороссийском не удалась, но усилия войск не пропали даром — захваченный плацдарм создавал реальную и постоянную угрозу правому крылу обороны противника и отвлекал на себя значительные силы врага.

Так в составе 18-й армии образовалось новое объединение — десантная группа войск (ДГВ) под командованием генерала Гречкина. Начальником инженерных войск группы был назначен корпусной инженер 16-го стрелкового корпуса подполковник Козловский. [90]

Плацдарм Мысхако вошел в историю Великой Отечественной войны под названием «Малая Земля». Вначале он составлял лишь узкую полоску берега длиной 4 км, глубину которой удалось довести до 5–6 км лишь в результате упорных многодневных боев. Общая площадь плацдарма едва составляла 28 кв. км.

Единственным путем, связывавшим десантников с основными силами советских войск, было море. Однако это не был свободный путь. Противник не только заминировал воды перед плацдармом, но и установил магнитоакустические мины в Геленджикской и Цемесской бухтах, откуда на «Малую Землю» направлялись транспорты с пополнением и продовольствием. Все морские коммуникации враг держал под интенсивным артиллерийским огнем.

Берега «Малой Земли» были обрывисты и неудобны для разгрузки, к тому же настолько хорошо пристреляны противником, что крупные суда подойти к ним не могли. Транспорты, направляемые на Мысхако под охраной кораблей флота, приходилось останавливать в море в 1,5–2,0 км от берега и разгружать в мотоботы, которые доставляли груз на берег, а с берега брали раненых, чтобы доставить их на суда. Понятно, что в таких условиях снабжение десантных войск было крайне затруднено. Приходилось нести значительные потери как в плавсредствах, так и в доставляемых грузах. Довольно часто случалось, что в течение ночи произвести выгрузку не удавалось и суда возвращались с грузом в свои порты, не взяв на борт ни одного раненого. В апреле, например, было возвращено около 500 т неразгруженных грузов, в том числе 312 т боеприпасов и 123 т продовольствия. Конечно, о разгрузке в светлое время нечего было и думать, а при больших штормах она не производилась и ночью.

В числе десантников на «Малой Земле» были и саперы. Потребность в них ощущалась повсюду: нужно было помогать войскам строить оборонительные позиции, минировать передний край, строить причалы для мотоботов, прокладывать к ним в крутых берегах подъездные пути и т. д. Сил же было мало. Кроме трех саперных рот стрелковых бригад, имелось только два инженерных батальона — 50-й армейский и 338-й корпусной.

Небольшой по своим размерам, расположенный почти всюду на открытой местности, плацдарм простреливался противником вдоль и поперек. Десантники несли потери. Надо было срочно устраивать для людей и техники надежные [91] укрытия. Однако необходимость проведения крупных оборонительных работ на плацдарме не была сразу осознана всеми командирами. Не проявлял в этих вопросах должной настойчивости и начальник инженерных войск группы подполковник Козловский. Понадобилось много приказов, выездов на плацдарм старших инженерных начальников и даже специальное постановление Военного совета армии, чтобы покончить с недооценкой проведения оборонительных работ. Поэтому укрепление плацдарма в инженерном отношении проводилось в первое время не в таких темпах, как этого требовала обстановка. Лишь когда из разведданных стало очевидным, что противник готовит на Мысхако генеральное наступление с задачей сбросить советский десант в море, сосредоточивает крупные силы и подвозит тяжелую артиллерию, оборонительные работы получили необходимый размах.

Трудности, вставшие перед десантниками при возведении оборонительных сооружений, усугублялись недостатком лесоматериалов. Подвоз их морем вначале был невозможен из-за недостатка плавсредств, занятых в первую очередь доставкой боеприпасов и продовольствия. Поэтому строительство оборонительных сооружений велось почти исключительно за счет использования местного подручного материала, получаемого преимущественно от разборки различных деревянных построек, а также железнодорожной колеи на ветке Новороссийск — Станичка. Инженерные работы приходилось производить только в ночное время, так как днем этому препятствовал сильный огонь противника. Но, несмотря на все эти трудности, инженерное оборудование плацдарма с каждым днем наращивалось и совершенствовалось. По фронту и в глубину протянулись ходы сообщения и траншеи с многочисленными огневыми сооружениями. На переднем крае были созданы противопехотные и противотанковые заграждения, дополненные на танкоопасных направлениях в глубине обороны минными полями.

Не менее важной задачей инженерных частей являлись постройка причалов и оборудование подъездных путей к ним. И здесь основной трудностью было отсутствие материалов. Была предпринята даже попытка направить на Мысхако своим ходом понтонный парк Н2П, чтобы из его имущества собрать пристани. Однако из этой попытки ничего не вышло. Не подготовленные для морских переходов паромы парка при выходе из бухты в открытое море [92] были затоплены поднявшимся волнением. С большим трудом саперам удалось построить три причала: первый длиной 50 м под нагрузку 16 т, возле устья речки; второй длиной 40 м под нагрузку 10 т, в районе совхоза «Мысхако»; третий грузоподъемностью 5 т, в 1 км южнее совхоза. В качестве опор на причалах применялись рамы и ряжи, загруженные камнем. Для экономии лесоматериалов при постройке третьего причала был использован корпус затонувшей близ берега канонерской лодки. К ней швартовались мотоботы, а с нее на берег были переброшены мостки. Глубина воды у концов причалов достигала 1,6–1,8 м, что вполне обеспечивало подход к ним мотоботов.

Инженерные работы не были еще закончены, когда 17 апреля противник начал тщательно подготовленное наступление. В течение пяти суток десантники днем и ночью отражали яростные атаки врага. По насыщенности огнем и по напряженности бои носили исключительно ожесточенный характер. Обороняемый плацдарм был мал, а сил с обеих сторон было введено много.

Противник начал наступление полуторачасовой артиллерийской подготовкой, выпустив по переднему краю наших войск и по их тылам более 2,5 тыс. снарядов. Одновременно началась бомбардировка с воздуха. Авиация противника методически, через короткие промежутки, появлялась группами по 50–60 самолетов и бомбила не только район плацдарма, но и сухопутные и морские коммуникации, огневые позиции и боевые порядки по всему фронту 18-й армии. В течение первого дня наступления противник сделал около 2000 самолето-вылетов. Это в значительной мере оковало огневые средства армии и затруднило оказание артиллерийской поддержки десантным войскам.

Одна атака противника сменялась другой, но все они неизменно разбивались о стойкость обороны советских воинов. Лишь в некоторых местах врагу ценой огромных потерь удалось вклиниться в глубину нашей обороны на 500–800 м.

Защитники плацдарма ощущали острый недостаток в боеприпасах, так как ни 17, ни 18 апреля враг не допустил к району Мысхако ни одного нашего морского транспорта. Уже на второй день боев зенитная артиллерия обороны не могла вести огонь с требуемой интенсивностью — снаряды были на исходе. Слабо помогала десантникам и авиация. Около 60 самолетов, действовавших в то время на новороссийском направлении, вели неравные и напряженные воздушные [93] бои и из-за своей малочисленности не смогли оказать существенной поддержки наземным войскам.

Положение резко изменилось, когда фронтовая авиация, получив крупное пополнение бомбардировщиками и истребителями, смогла направить значительные воздушные силы в район Мысхако. 20 апреля в 11 час 30 мин, за полчаса до очередной атаки гитлеровцев, появились одна за другой большие группы наших самолетов, всего около 200 машин. Враг не ожидал такого мощного удара с воздуха. За этот день фашисты потеряли более 1700 солдат и офицеров, главным образом от воздушной бомбардировки.

Утратив господство в воздухе, не добившись успеха на земле и потеряв свыше 7000 человек, 46 самолетов, 16 танков и более 50 артиллерийских орудий, противник прекратил атаки.

Выдержав натиск врага, части десантной группы немедленно приступили к восстановлению разрушенных оборонительных сооружений и к дальнейшему совершенствованию обороны в инженерном отношении. Теперь уже никого не приходилось убеждать в необходимости оборонительных работ. На собственном опыте десантники убедились, как усиливает оборону хорошо оборудованная позиция. Но с работами надо было спешить, так как, по полученным данным, гитлеровцы в начале июня намечали новое наступление с вводом в бой только что появившихся тяжелых танков «Тигр».

Саперов ценили и берегли на «Малой Земле». Много можно было бы назвать воинов-саперов, снискавших заслуженное уважение пехотинцев и артиллеристов. Наиболее популярен среди них был участник двух мировых войн младший лейтенант П. Бибо, которого называли не иначе, как мастером саперного дела.

К концу мая оборонительные работы приобрели широкий размах. Были созданы две оборонительные линии с рядом отсечных позиций. Вблизи переднего края строились блиндажи типа «лисьих нор», а непосредственно у стрелковых окопов, закрытых оборонительных сооружений и на огневых позициях артиллерии отрывались щели. Начаты были работы по отрывке подземных галерей для оборудования командных пунктов десантной группы войск и стрелковых корпусов, для полевого госпиталя и складов. Решение расположить эти жизненно важные для обороны объекты под землей диктовалось не только стремлением увеличить их инженерную защиту, но и соображениями [94] экономии лесоматериалов, недостаток которых продолжал остро ощущаться. Каждый кусок дерева был на учете; даже снарядные ящики использовались для обшивки стен оборонительных сооружений и укрытий.

Одновременно совершенствовалось и инженерное обеспечение разгрузки судов на причалах. Противник держал этот район, хорошо просматриваемый как с воздуха, так и с земли, под методическим огнем и часто выводил из строя то один, то другой причал. Саперам приходилось затрачивать много времени и, главное, много дефицитных материалов на восстановительные работы. Вследствие этого снижались темпы разгрузки, а потери от огня противника были значительны.

Тогда саперы 50-го инженерного батальона решили построить «переливной» причал с верхним строением, расположенным несколько ниже уровня воды, что делало его почти незаметным для наблюдателей, а для отвлечения внимания противника на некотором удалении оборудовать ложный причал обычной конструкции. С соблюдением всех мер маскировки строился «переливной» причал, а из старых тросов, обрезков свай, мешковины и другого подручного материала возводился ложный. Возле ложного причала саперы сложили несколько штабелей кирпича, придав им форму склада боеприпасов. Кроме того, специальная команда из пяти саперов имитировала непрекращающуюся работу причала.

Эта хитрость вполне удалась. Противник так и не распознал обмана и, старательно освещая район ложного причала по ночам, обстреливал его артиллерийским и минометным огнем, бомбил с воздуха и даже выпустил в него до десятка торпед. В течение 10 суток пять смельчаков саперов привлекали к ложному причалу внимание и огонь гитлеровцев, восстанавливая причиняемые причалу повреждения. Поистине надо иметь много мужества, чтобы длительное время выполнять работу, единственным результатом которой должно быть навлечение на себя огня противника. Лишь 25 июня при очередном бомбометании гитлеровцам удалось прямым попаданием бомбы полностью разрушить ложный причал, который после этого уже не восстанавливался. За все время имитации действительный «переливной» причал, хорошо замаскированный, работал безотказно, не привлекая огня противника.

Активные действия войск Северо-Кавказского фронта на других участках отвлекали силы врага от решительных [95] действий против плацдарма под Новороссийском. Однако наступления можно было ожидать каждую минуту. Поэтому оборона войск десантной группы все время совершенствовалась, ее инженерное оборудование улучшалось, возрастала и уверенность войск в ее непреодолимости. На 1 августа оборона состояла уже из трех хорошо оборудованных оборонительных рубежей, находившихся на расстоянии 1–1,5 км один от другого. Отсечные позиции и ходы сообщения связывали все три рубежа в единую оборонительную систему. Вдоль рубежей шли три сплошных минных пояса, дополненных отсечными минными полями. Наиболее мощным был минный пояс, проходивший вдоль переднего края, глубина его равнялась 100 м. Мины, установленные на танкоопасных направлениях, были усилены толовыми зарядами или поставлены попарно, так как уже выяснилось, что взрывной силы одной мины недостаточно для подрыва новых тяжелых немецких танков «Тигр».

Так день за днем группа десантных войск, полностью изолированная с суши от основных сил армии, совершенствовала и укрепляла свою оборону. К сентябрю 1943 г. район Мысхако представлял собой хорошо оборудованный в инженерном отношении плацдарм, способный выдержать любые атаки противника (рис. 15). На площади в 28 кв. км было отрыто более 32 пог. км ходов сообщения, в системе которых размещалось более 3 тыс. стрелковых ячеек, 2500 окопов разного назначения, построено 500 огневых сооружений с противоосколочным покрытием, 230 наблюдательных пунктов, свыше 1800 блиндажей и землянок и около 1500 щелей.

Большое внимание на плацдарме уделяли устройству подземных сооружений. Командный пункт десантной группы войск и 20-го стрелкового корпуса был оборудован под землей на глубине 6,6 м под железобетонными погребами винодельческого совхоза недалеко от Станички (рис. 16). Десятки штолен, пробитых саперами в твердом грунте, соединяли 32 подземных помещения, в которых разместились командный пункт и электростанция группы. Саперы построили также подземный госпиталь, где было безопасно и удобно производить обработку раненых перед отправкой их на «Большую Землю». В подземных помещениях располагались и склады группы. Для размещения всех этих объектов под землей саперы отрыли около 200 пог. м одних только штолен сечением 1,3 X 2 м, соединявших подземные помещения. Сотни кубических метров твердого [98] грунта вынули саперы из подземных выработок, построив под землей целый городок. Почти все шпалы с разобранного полуторакилометрового участка железнодорожного полотна пошли на крепление подземных выработок. Это была тяжелая, изнурительная работа, которую, кроме того, приходилось вести почти без средств механизации.

Вид оборудования	Общее количество сооружений			Средняя плотность на 1 пог. км фронта
				по переднему краю			в глубине обороны
	на 1 июля	на 1 августа	на 1 сентября	на 1 июля	на 1 августа	на 1 сентября	на 1 июля	на 1 августа	на 1 сентября
Дзоты противоосколочные	473	500	552	33	41	42	6	7	7
Блиндажи и землянки	1679	1803	1867	—	—	—	—	—	—
Ходы сообщения, км	28,7	31,9	32,5	2,6	2,9	3,0	—	—	—
Проволочные заграждения, км	37,2	42,8	46,0	1,4	2,79	2,79	2,35	2,75	2,78
Противотанковые мины	18539	29109	31845	882	1918	2057	619	1058	1058
Противопехотные мины	23923	37795	41154	1773	2931	3575	481	533	533

В табл. 3 показано наращивание мощи инженерного оборудования полосы обороны десантной группы войск по основным показателям в течение летних месяцев до начала общего наступления войск Северо-Кавказского фронта и изгнания немецко-фашистских захватчиков с Кавказа. Даже в глубине обороны плотность заграждений превышала среднюю норму. Такого плотного минирования в середине 1943 г. не было еще ни на одном рубеже. Плотность минных заграждений была настолько велика, что всякое движение вне траншей и ходов сообщения было совершенно невозможно. На каждый погонный километр фронта обороны на плацдарме приходилось 3 км ходов сообщения, которые позволяли его защитникам попадать в подразделения и на тыловые объекты, не выходя на поверхность. Следует также отметить, что наряду с большим количеством огневых сооружений на плацдарме было построено много блиндажей, землянок и других укрытий. [99]

Можно с уверенностью сказать, что развертывание инженерных работ, о которых противник в общих чертах, конечно, знал, в значительной мере повлияло на то, что немецко-фашистское командование отказалось от дальнейших попыток ликвидировать советский плацдарм на Мысхако.

Внимание командования 18-й армии к инженерному обеспечению десантной группы войск, конкретная помощь, оказанная начальником инженерных войск армии полковником Е. М. Журиным, творческая инициатива командиров инженерных частей и героический труд солдат всех родов войск создали предпосылки для успешного решения сложной боевой задачи — создания в условиях полной изоляции с суши мощного укрепленного плацдарма на небольшом клочке земли.

К героическим защитникам Мысхако с полным правом можно причислить саперов 50-го и 338-го инженерных батальонов, вынесших на своих плечах основную тяжесть создания неприступной обороны на Мысхако.