Неутомимые труженики авиационного тыла

Прошло много лет с того памятного дня, когда в Москве прозвучал победный салют. Сквозь пелену прожитых лет и событий вспоминаются боевые дела не только летных частей и соединений, но и личного состава авиационного тыла, чей скромный, порой незаметный труд был необходимым условием для достижения победы над фашистской Германией и ее союзниками.

В мае — июне 1942 г формировалось управление 2-й воздушной армии. Одновременно создавалась и служба тыла армии на базе службы тыла ВВС Брянского фронта. Начальником тыла армии был назначен бригадный интендант (впоследствии генерал-майор авиации) Ступин. Он имел большой опыт руководства тыловыми частями, свое дело знал отлично и работал с перспективой. Среди командиров авиационных соединений Ступин пользовался заслуженным авторитетом.

С момента формирования и до конца Великой Отечественной войны мне пришлось руководить штабом тыла 2-й воздушной армии.

Вначале армия имела два района авиационного базирования{7} и несколько отдельных тыловых частей и учреждении, которые обеспечивали боевые действия четырех авиационных дивизий. Части тыла в предыдущих боях и сражениях понесли большие потери и ощущали недостаток в личном составе, бортовом и специальном автомобильном транспорте. Все это затрудняло нашу работу. [234] Солдатам, сержантам и офицерам батальонов аэродромного обслуживания{8} приходилось трудиться с огромным физическим напряжением. Сложные задачи пришлось решать и штабу тыла армии. В короткие сроки необходимо было сформировать все отделы и службы, наладить четкое управление частями, сколотить, сплотить в единый организм личный состав, прибывший на пополнение. Ведь на укомплектование штаба и отделов было принято много вольнонаемных, в основном девушек. Их надо было научить военному делу, привить навыки работы в условиях боевой обстановки. Кроме того, офицеры штаба тыла оказывали практическую помощь командирам авиационно-технических частей в организации обеспечения боевых действий летных полков.

В сентябре — октябре 1942 г. после тяжелых летних боев наступил период некоторого затишья. Части тыла приступили к ремонту аэродромов Елецкого аэродромного узла, сильно пострадавших от бомбардировочных ударов вражеской авиации, приводили в порядок и ремонтировали автотранспорт. [235] На аэродромах создавались запасы боеприпасов, горючего и других материально-технических средств.

В период зимнего наступление Красной Армии тылу 2 ВА пришлось обеспечивать боевые действия авиации в условиях частого перебазирования летных полков, что было сопряжено с подготовкой большого количества аэродромов. Кроме того, в тяжелых зимних условиях, когда железные дороги еще не были восстановлены, перемещение авиационных частей и перевозка материальных средств из района Таловая, Бутурлиновка, Калач в районы Новый Оскол, Валуйки и Обоянь производились только автомобильным транспортом.

Лютая стужа, метель и заносы на дорогах значительно усложняли работу шоферов. Но благодаря упорству, настойчивости и поистине русской выносливости автомобильные колонны, хотя и медленно, все же продвигались вперед, выполняя приказ командования армии.

На аэродромах, помогая техническому составу готовить самолеты к очередным боевым вылетам, водители специальных машин боролись за экономию каждой минуты. Они старались как можно быстрее и лучше обслужить самолеты. Даже раненые не покидали своего поста.

Шофер бензозаправщика ефрейтор Иванов при налете авиации противника был ранен в правую руку, но не ушел с аэродрома и не покинул своего бензозаправщика. Наскоро перевязав рану, он продолжал заправлять самолеты, действуя только левой рукой.

Во время налета авиации противника на аэродром осколком бомбы был серьезно поврежден бензозаправщик ефрейтора Горлова. Машина подлежала списанию. Однако Горлов ее не бросил. Он энергично принялся за ремонт, и через несколько дней бензозаправщик был снова в строю. На восстановленной машине ефрейтор Горлов проработал до конца войны.

Так приобретался боевой опыт и закалялась воля личного состава частей авиационного тыла.

Благодаря четкой и слаженной работе автотранспорта, высокой дисциплине и организованности личного состава тыл 2-й воздушной армии успешно справился с задачами обеспечения боевых действий авиационных частей и перебазирования их на новые аэродромы на расстояние до 300-400 км.

В марте 1943 г. в армию прибыл новый заместитель командующего по тылу — генерал-майор авиации В. И. Рябцев, который и оставался на этой должности до окончания Великой Отечественной войны. Он хорошо разбирался не только в вопросах снабжения, но и в общей оперативной обстановке. Волевой, энергичный, обладающий хорошими организаторскими способностями, генерал Рябцев сразу же включился в работу. [236] Оказывая большую помощь штабу и отделам тыла армии, он за короткое время сумел сколотить крепкий, работоспособный аппарат управления и установил хорошие деловые взаимоотношения с начальником тыла Воронежского фронта, который много помогал авиации.

В весьма трудных условиях проходила работа тыла армии в битве на Курской дуге. К началу боевых действий части и учреждения тыла были укомплектованы автотранспортом всего на 40-50% от штатной численности. Автомобильный парк был сильно изношен. Основные базы снабжения армии находились на удалении до 150 км от аэродромов, что также затрудняло своевременный подвоз материальных средств на аэродромы.

Несмотря на пополнение тыла армии одним районом авиационного базирования, все же ощущался недостаток в батальонах аэромромного обслуживания. 27 бао обслуживали 39 авиаполков на 48 аэродромах. Однако и в таких условиях необходимо было создавать резерв бао для обеспечения маневра авиационных частей в ходе наступательной операции. Поэтому отдельные батальоны вынуждены были обслуживать два и даже три полка на двух-трех аэродромах.

Накануне битвы большое внимание уделялось маскировке базирования авиационных частей. Еще задолго до операции командующий армией генерал С. А. Красовский поставил задачу: создать широкую сеть ложных аэродромов и тщательно замаскировать действующие аэродромы. Выполняя эту задачу, части тыла своими силами и средствами построили до 40 ложных аэродромов, организовав на них демонстративное (ложное) сосредоточение авиации.

Работами по проведению маскировочных мероприятий руководил начальник маскировочной службы воздушной армии инженер-майор В. И. Лукьянов. В прошлом гражданский инженер-строитель, он проявил незаурядные способности в столь новом для него и чрезвычайно важном деле, показав себя настоящим специалистом по обману противника.

Мужественно и храбро действовали команды солдат и сержантов, которые обслуживали ложные аэродромы. Не зная страха перед врагом, они различными средствами привлекали внимание противника, заставляли его сбрасывать смертоносный груз на ложные объекты.

Одна из таких команд геройски погибла на ложном аэродроме в районе Кшень. Гитлеровцы, приняв его за действующий, нанесли массированный удар. После разрыва первых бомб загорелись макеты самолетов и специальных машин. Команда наших воинов, имитировавшая жизнедеятельность ложного аэродрома, открыла по самолетам противника огонь из нескольких зенитных пулеметов. [237] Это еще больше убедило немецких летчиков в том, что они нанесли удар по действующему аэродрому. Налеты авиации противника следовали один, за другим. Появилось много очагов пожара, искусно имитируемых нашими маскировщиками. На ложном аэродроме создалась невыносимая обстановка. Группа смельчаков геройски погибла, но не оставила своего боевого поста.

В подготовительный период к Курской битве тыл воздушной армии сумел создать аэродромную сеть, позволявшую авиационным частям свободно маневрировать в ходе боевых действии. Запасов материальных средств, сосредоточенных на складах, хватило на оборонительное сражение и контрнаступление. В этот период особенно отличился личный состав 171-го автотранспортного батальона 26 РАБ. Шоферы с честью справились со своими задачами. Они доставили на аэродромы около 10 тыс. т грузов, в том числе свыше 8,3 тыс. т боеприпасов и около 40 тыс. т горючего.

Наступила осень с непрерывными дождями, туманами и непролазной грязью на дорогах. Грунтовые аэродромы настолько размокли, что исключали возможность базировать на них авиацию. Летные полки с трудом перебазировались на немногочисленные аэродромы, имевшие искусственные покрытия. Особенно большие трудности испытывали батальоны аэродромного обслуживания, перевозившие автомобильным транспортом наземные эшелоны авиационных частей и доставлявшие на аэродромы материальные средства.

К 1 октября войска 1-го Украинского фронта вышли к Днепру, вплотную подойдя к Киеву. Им удалось переправиться через Днепр и захватить два плацдарма, на которых завязались упорные беи. Авиация вела напряженные боевые действия по прикрытию и поддержке войск фронта. На аэродромах Бровари, Борисполь, Переяслав-Хмельницкий части 26 РАБ ежедневно обеспечивали по четыре-пять вылетов всех исправных самолетов.

Интенсивность боевых вылетов снижалась из-за больших затруднений, возникавших при подготовке самолетов к повторным вылетам. Остро ощущался недостаток бензозаправщиков, которых в бао имелось 60-65% к штату. Однако и в этих условиях части тыла в боях за Киев смогли обеспечить около 3,5 тыс. боевых вылетов.

Накануне праздника 6 ноября 1943 г. наши воины с чувством великой радости узнали о том, что столица Советской Украины освобождена. Под натиском Красной Армии враг отступал, бросая на дорогах много разбитой военной техники. Войска 1-го Украинского фронта успешно продвигались на запад, освобождая тысячи населенных пунктов. [238]

К весне 1944 г. в боевых действиях наступило относительное затишье. Заметно снизилась активность немецкой авиации. Тыл армии развернул большую работу по приведению в порядок своих частей и учреждений. Армия пополнялась новыми авиационными соединениями. В начале июля в ее состав входило восемь авиационных корпусов, три отдельные авиационные дивизии и несколько отдельных авиационных полков. Самолетный парк армии насчитывал 3200 машин. На пополнение тыла армии прибыли также новые соединения, части и учреждения. Теперь боевые действия авиационных частей обеспечивали уже 65 батальонов аэродромного обслуживания. Девять автотранспортных батальонов занимались различными перевозками, и десять инженерно-аэродромных батальонов готовили аэродромную сеть.

Работа тыла воздушной армии все больше усложнялась: значительно увеличивались потребности в аэродромах и материальных средствах, возрастали требования к обеспечению перебазирования авиационных частей вслед за наступающими войсками фронта.

С наступлением лета 1944 г. началась активная подготовка к новой наступательной операции. Командующий армией поставил перед тылом весьма ответственные задачи: в сжатые сроки подготовить такое количество аэродромов, которое обеспечивало бы скрытое и рассредоточенное базирование авиационных частей; организовать бесперебойное снабжение авиационных соединений, прибывающих в состав армии; принять из центра и разместить на аэродромах боеприпасы и горючее.

Наш штаб составил планы организации тыла, материального обеспечения авиационных соединений и подвоза боевых средств.

Подолгу приходилось засиживаться офицерам штаба тыла для того, чтобы организовать работу бао и РАБ в соответствии с замыслом и решением командующего. Начальник отделения устройства тыла подполковник Пилипенко, начальник отделения перевозок подполковник Доидо, начальники отделов снабжения боеприпасами, горючим и смазочными материалами инженер-капитаны Трофименко и Тельнов иногда по целым ночам работали над картами, расчетами и планами.

Большая и сложная работа проводилась офицерами отдела аэродромного строительства под руководством опытного, добросовестного и неутомимого инженер-полковника Круглова. Много и кропотливо трудился начальник отделения планирования штаба тыла майор Злобин, который вел оперативный учет наличия и расхода горючего и боеприпасов. [239] Точные данные о расходе и наличии материальных средств на каждые сутки можно было найти только у «Зосимыча», так любовно называли майора Злобина офицеры штаба. В ходе операции в его обязанности входило докладывать на командный плнкт армии о наличии запасов материальных средств по каждому аэродрому. При любых погодных условиях майор Злобин на самолете По-2 являлся на командный пункт с необходимыми данными о наличии бомб, горючего, патронов, снарядов.

К началу операции на аэродромах и складах были созданы большие запасы боевых, материальных и технических средств. Только авиационного горючего армия имела около 14 тыс. т, которого хватало на 10 вылетов всех самолетов армии.

Для приема и размещения такого количества горючего от начальника отдела снабжения ГСМ инженер-капитана Тельнова потребовалась большая изобретательность. Надо было подыскать и подготовить резервуары для слива горючего из железнодорожных транспортов и организовать завоз его на новые аэродромы.

Немалая заслуга в решении всех проблем по подготовке к обеспечению боевых действий авиационных соединений в ходе операции принадлежала начальнику тыла армии генералу В. И. Рябцеву и начальникам районов авиационного базирования полковникам Аксенову, Байшеву, Глухову, Зайцеву, Линникову, Лисянскому, Проценко, Ржевскому. Все они были отлично подготовленными командирами, имевшими за плечами большой опыт боевой работы и воспитания людей. В тяжелых условиях они сумели мобилизовать и воодушевить подчиненный им личный состав на длительный героический труд во славу нашей Родины.

Беззаветно трудились и вольнонаемные девушки, которых немало было в службе тыла армии. Чувство великого, невиданного в истории патриотизма наполняло их молодые сердца в грозные дни, когда враг рвался к столице нашей Родины. Было забыто все личное. Покидая родные семьи, девушки вместе со всеми шли на фронт. Их предупреждали, что на фронте будет очень тяжело, возможно, придется жить в землянках, а кое-кто может и не вернуться. Но их это не пугало. Девушки боялись только одного: что их не возьмут, не поверят в их силы. Но страна им поверила, поверил народ, поверила партия.

Вспоминается яркий солнечный августовский день 1942 г., когда они, смешные и застенчивые, принимали присягу. После принятия присяги девушки еще больше прониклись чувством ответственности за судьбу нашей Родины и на протяжении всего периода Великой Отечественной войны самоотверженным трудом вносили свою лепту в дело победы над врагом. [240]

Трудно переоценить их вклад в эту победу. Вот Лида Игумнова — заведующая делопроизводством штаба тыла. Хрупкая худенькая на вид, она таила в себе неисчерпаемый запас энергии и настойчивости. Работала Лида с исключительной ответственностью за порученное дело. Ее рабочее время определялось работой офицеров, длившейся иногда целыми ночами. А в 7 час. утра Лида уже снова на своем рабочем месте. И так каждый день на протяжении четырех лет. За самоотверженный труд командование армии наградило Лидию Игумнову орденом Квасной Звезды. Сейчас Лидия Андреевна Шихова (фамилия по мужу) член КПСС, живет в городе Омске, воспитывает двух дочерей и ведет большую общественною работу.

В первые дни войны 17-летняя комсомолка Алла Кошкина с большой настойчивостью просила послать ее на фронт. Ей неоднократно отказывали, но она все же добилась своего. Выполняя обязанности кодировщицы в штабе тыла армии, она работала и днем и ночью. Никто не слышал от Аллы недовольства, а видели только одно стремление, как можно скорее и лучше выполнить свою работу.

В отделе снабжения работала скромная и тихая девушка Лена Паневина. Во время наступления наших войск на Перемышль Лена попала в руки бандитов-бендеровцев. Однако усилиями наших воинов жизнь Лены была спасена. Ее нашли еле живой, замученной и истерзанной. Фашистские изверги вырезали на ее теле звезды. После лечения Лена Паневина снова вернулась в отдел и до конца войны честно трудилась на своем посту.

Таких девушек в службе тыла было много: Надя Ржаных, Люся Румянцева, Мария Коротенко, Лидия Мирошниченко, Галя Гроссул и многие, многие другие. Сколько сил и энергии вкладывали они в свою работу. В суровых фронтовых условиях они безропотно трудились, добросовестно выполняли свои обязанности. Их труд достойно отмечен командованием армии — все они награждены орденами и медалями.

В начале июля 1944 г. на усиление тыла армии из других фронтов прибыло четыре района авиационного базирования, имевшие 31 батальон аэродромного обслуживания. За двое-трое суток начальники и штабы прибывших РАБ сумели детально разобраться в обстановке в полосе фронта и в воздушной армии и организовать бесперебойное обеспечение перегруппировки и боевых действий авиационных соединений и частей.

Говоря о деятельности районов авиационного базирования, нельзя не отметить работу частей 23 РАБ, вошедшего в состав 2-й воздушной армии в начале июля 1944 г. [241] В период с 1 по 4 июля он организованно и без потерь совершил 800-километровый марш, сосредоточился на аэродромах в районе Тернополь, Кременец и сразу приступил к обеспечению боевых действий авиационных частей.

Хочется хотя бы в нескольких словах рассказать о начальнике этого района инженер-полковнике М. И. Проценко. Волевой и энергичный офицер, принципиальный коммунист, имеющий хорошею теоретическую подготовку и практический опыт работы в авиации, инженер-полковник Проценко после окончания Военно-воздушной академич им. Жуковского находился на руководящей работе в инженерно-авиационной службе. В 1941 г. с началом формирования районов авиационного базирования он был назначен на должность начальника 23 РАБ. За короткий промежуток времени в условиях начавшейся войны он сумел организовать сильный сколоченный аппарат управления РАБ и на высокий уровень поднять боеспособность подчиненных ему частей. Батальоны аэродромного обслуживания, входившие в состав района, за время войны прошли большой боевой путь от Волги до Берлина и обеспечили десятки тысяч боевых самолето-вылетов.

Правительство высоко оценило заслуги инженер-полковника Проценко. Девять боевых орденов и восемь медалей украсили его грудь. В конце войны ему было присвоено воинское звание генерал-майора авиации.

После окончания Великой Отечественной войны генерал М. И. Проценко много труда и здоровья отдал делу подготовки командных кадров в Военно-воздушной Краснознаменной академии. Занимая должность вначале начальника кафедры, а затем начальника факультета, он настойчиво и умело передавал молодому поколению офицеров свои знания и свой богатый практический опыт работы, приобретенный в суровых условиях Великой Отечественной воины.

С началом Львовско-Сандомирской операции части тыла обеспечивали напряженную боевую деятельность авиационных соединений, особенно в первые три дня, когда войска фронта прорывали оборону противника. В этот период авиационные полки ежедневно расходовали около 1600 т горючего и более 1000 т боеприпасов.

Стремительное продвижение войск фронта значительно осложнило работу тыла армии. 30 июля 1944 г. создалось тревожное положение на аэродромах 7-го истребительного авиационного корпуса. Запасы горючего израсходованы, нового подвоза нет, боевые действия были под угрозой срыва. Командование корпуса и начальник 23 РАБ подавали тревожные сигналы в штаб армии. Чтобы не сорвать боевые действия частей, необходимо было принимать срочные меры. [242]

И генерал Рябцев поставил задачу командиру 133 оатб: срочно доставить горючее на аэродромы истребителей. Командир батальона майор С. А. Матейкин сам возглавил работу по выполнению этого весьма ответственного задания.

Немало трудностей пришлось преодолеть водительскому составу. Часто по разбитым дорогам вели они машины, заполненные авиационным бензином. Настоящими героями были сержанты Г. Боржак, В. Борисов, Г. Грабчин, К. Дементьев и др. Горючее на аэродромы было доставлено даже раньше намеченною срока. Самоотверженная работа шоферов была отмечена медалями «За боевые заслуги», а командир батальона майор С. А. Матейкин получил орден Красной Звезды. Трудности с подвозом горючего на передовые аэродромы объяснялись в основном отсутствием достаточного количества наливного автомобильного транспорта и резервуаров для слива горючего. Кроме того, не работали железные дороги, а расстояние от складов армии до передовых аэродромов с каждым днем увеличивалось.

Начальнику тыла армии пришлось организовать тщательные поиски резервуаров, их ремонт на местных предприятиях, увеличить количество автобензоцистерн за счет переоборудования бортовых машин и приблизить к аэродромам, на сколько это было возможно, армейские склады.

Изыскать на освобожденной территории большое количество резервуаров — дело нелегкое. Для слива и хранения горючего использовались неисправные железнодорожные цистерны, резервуары спиртоводочных и пивных заводов, а также различные емкости из-под других продуктов. Офицерам отдела снабжения горючим приходилось проявлять много инициативы и находчивости для того, чтобы мобилизовать эти резервуары у местных предприятий.

На железнодорожных станциях, в городах и поселках часто с риском для своей жизни они настойчиво разыскивали все то, что могло быть использовано для хранения горючего. При выполнении этой задачи от злодейского выстрела украинских националистов-бендеровцев погиб офицер отдела снабжения горючим инженер-капитан Григорьев.

В бесперебойном снабжении авиационных частей горючим большую роль сыгран личный состав армейского склада горючего и смазочных материалов (ГСМ), начальником которого был старший лейтенант И. М. Филькенштейн. Этот склад был организован весной 1944 г. в районе Тернополя. За короткий период старший лейтенант Филькенштейн сумел организовать работоспособный коллектив, собрать достаточное количество резервуаров, отремонтировать, зачистить и подготовить их для хранения бензина. Благодаря этому уже к началу операции на складе был создан запас горючего, обеспечивающий пять заправок всего самолетного парка армии. [243]

Когда склад ГСМ дислоцировался на станции Красне (40 км восточнее Львова), он подвергся обстрелу со стороны вражеской авиации. Один из резервуаров с горючим загорелся, создалась угроза гибели всех запасов горючего. Личный состав склада принял энергичные меры по ликвидации пожара. После напряженной борьбы с огнем пожар был ликвидирован и горючее спасено.

С продвижением наших войск склад был перемещен на ст. Розводув (20 км юго-восточнее Сандомира). Начальник тыла воздушной армии потребовал от работников склада как можно быстрее перебросить горючее через Вислу. Чтобы решить эту задачу, через реку проложили трубопровод и начали перекачивать горючее с правого берега на левый. Слив горючего из железнодорожных цистерн производился круглосуточно без задержек. Особенно отличились при выполнении этой задачи старшие лейтенанты Коротков, Любаня, Фисенко, лейтенант Друзаков, старшина Осайченко, сержанты Молков и Носков. Командующим армией многие офицеры и солдаты склада были награждены орденами и медалями. Начальник склада получил орден Отечественной войны II степени.

В Львовско-Сандомирской операции части тыла обеспечили более 19,5 тыс. самолето-вылетов, из них около 10 тыс. самолето-вылетов штурмовой и бомбардировочной авиации. На обеспечение боевых действий было израсходовано до 17 тыс. горючего и 6,5 тыс. т боеприпасов.

Работа частей тыла была сопряжена с большими трудностями и потребовала максимального напряжения усилий личного состава. Она осложнялась еще и тем, что на территории западных областей Украины и Польши оставалось много банд бендеровцев и мелких групп противника, которые действовали на коммуникациях. Они нападали на аэродромы и даже на отдельных военнослужащих Красной Армии.

От рук бендеоовцев погибло несколько офицеров тыла воздушной армии, среди которых были начальник штаба 16 РАБ полковник Добрынин и офицер штаба тыла майор Ковалев Частям тыла приходилось участвовать в ликвидации этих банд и вести с ними настоящие бои, обороняя свои аэродромы и другие военные объекты.

Войска фронта все больше продвигались к границам фашистской Германии. Уже была Форсирована Висла, и на ее западном берегу занят плацдарм. Чувствовалось приближение нового наступления. К нему с большой тщательностью готовились и летчики и воины частей авиационного тыла. [244]

В штабах и войсках была организована боевая учеба.

Несмотря на напряженную работу всех тыловых частей, штаб тыла армии планировал и систематически проводил учебу с офицерским составом. Организацией учебы занималось отделение боевой подготовки штаба тыла, начальником которого был майор В. А. Жизица. Благодаря его исключительной энергии и высокоразвитому чувству ответственности, сборы с командирами и начальниками штабов батальонов, с начальниками отделов и служб по различным специальностям всегда проходили организованно, а офицеры получали на них полезные знания.

Тылу воздушной армии предстояло решать задачи в новых условиях. Красная Армия вступила на территорию врага. Командование 2-й воздушной армии требовало разъяснить всему личному составу, что мы воюем теперь на чужой территории, где от каждого солдата и офицера требуются высокая бдительность, подтянутость, организованность и дружелюбное отношение к местному населению.

Общая обстановка перед Висло-Одерской операцией благоприятствовала организации тыла и материального обеспечения войск. Развитая сеть дорог в полосе фронта позволила к началу наступления создать необходимые запасы материальных средств. Личный состав частей тыла, готовясь к новым боям, немало потрудился, чтобы авиационные полки всегда находились в боевой готовности, а летно-технический состав был вовремя накормлен, одет, обут и хорошо размещен.

Накануне операции инженерно-аэродромные батальоны были сосредоточены в непосредственной близости от линии фронта. Размещаясь в лесах, они находились в полной готовности к продвижению вслед за наступающими войсками фронта. Для обеспечения маневра авиации, взаимодействующей с подвижными группами фронта, 299 и 421 бао заблаговременно готовились к продвижению в составе 3-й и 4-й гв. танковых армий.

12 января 1945 г. с Сандомирского плацдарма началась новая, еще не виданная по своему размаху, наступательная операция. Закончилась она в феврале 1945 г. выходом войск 1-го Украинского фронта на рубеж реки Нейсе. За время наступления войска фронта прошли на запад до 500 км. Ввиду высоких темпов наступления, особенно танковых армий, авиационные части вынуждены были через каждые один-два дня перебазироваться на новые аэродромы.

Значительные осложнения в строительстве новых аэродромов возникали из-за наличия на местности большого количества лесных массивов и населенных пунктов. Мешали и теплая зима и особенно рано наступившая весенняя распутица. Было решено базировать авиацию на захваченных у противника аэродромах, имевших искусственные взлетно-посадочные полосы. [245]

При отступлении противник, как правило, не только разрушал аэродромы и подъездные пути к ним, но и минировал их. Восстанавливать и разминировать захваченные аэродромы нередко приходилось в зоне ружейно-пулеметного огня противника. Аэродромов было мало, и это приводило к большому скоплению на них самолетов

Так, на аэродромах Дешно, Щекоцин, Ченстохов одновременно базировались по три авиационных полка, на аэродроме Рудник с частично разрушенной взлетно-посадочной полосой — полки двух истребительных дивизий, а на аэродроме Бриг собралось до 400 самолетов.

Любой налет авиации противника в таких условиях мог привести к серьезным потерям самолетов на земле.

Все мосты через Вислу были взорваны, а восстановить их в ходе операции не представлялось возможным. Поступавшие из глубокого тыла железнодорожные транспорты доходили только до Вислы. Дальнейшее продвижение материальных средств осуществлялось через перевалочные базы автомобильным транспортом. К концу операции расстояние от перевалочных баз до мест базирования авиации составляло более 400 км.

Одним из важнейших условий для своевременного подвоза материальных средств явилось решение командования армии о более рациональном использовании войскового транспорта. Большая часть автомобильного транспорта бао временно передавалась в распоряжение начальников РАБ. Из этого автотранспорта были сформированы колонны, которые по решению начальников РАБ подвозили горючее и боеприпасы.

От перевалочных баз грузы транспортировались по двум маршрутам на которых были организованы пункты технической помощи. Здесь производились осмотр и заправка автомобилей, а водители могли обогреться и получить горячую пищу. По этим же маршрутам курсировали авторемонтные летучки.

Четкая работа автомобильного транспорта армии дала возможность обеспечить более 30 тыс. самолето-вылетов, на что было израсходовано свыше 15 тыс. т горючего и около 6 тыс. т боеприпасов.

Шоферы автомобильных подразделений армии днем и ночью под огнем противника подвозили боеприпасы и горючее. Беззаветно и самоотверженно трудились водители Гусаченко, Диденко, Дронов, Киреев, Кузнецов, Ривенко, Светлых и многие другие. Все они награждены орденами и медалями. [246]

Нельзя забыть о поистине героическом трудовом подвиге шофера Якова Шипилова, призванного в армию в начале войны Октябрьским райвоенкоматом Оренбургской области. Сослуживцы проводили его на фронт на старенькой машине ЗИС-5, которая к тому времени прошла уже 40 тыс. км. Пройдя по фронтовым дорогам еще сотни тысяч километров, эта машина перевезла десятки тысяч тонн военных грузов. Не раз, конечно, Яков Шипилов находился в различных переделках, попадая под обстрел авиации противника. Однако он сумел сберечь и себя и машину. По нему равнялись многие другие водители.

Командование армии наградило ефрейтора Шипилова орденом Красной Звезды и после демобилизации разрешило ему вернуться домой на своей машине. Никто из его земляков в Оренбургской области не смел даже подумать о том, что им доведется когда-либо увидеть старенькую машину ЗИС-5, которой управлял Яков Шипилов. От Оренбурга до Берлина и Вены и снова до Оренбурга — таков путь ефрейтора Шипилова и его автомашины.

В организации четкой работы автомобильного транспорта армии немалая заслуга принадлежит начальнику автоотдела инженер-подполковнику А. С. Ковалеву. Хорошо подготовленный специалист, энергичный и требовательный, он руководил работой автоотдела с начала его формирования и до конца войны. Тремя боевыми орденами и многими медалями отметило работу Ковалева командование воздушной армии.

Очень много и добросовестно трудились офицеры автоотдела армии инженер-капитаны Власов, Крайз, Пальчук и старший лейтенант Пушкарев. Все они были награждены орденами.

Ранней весной 1945 г. после выхода войск фронта на реку Пейсе противник сосредоточил мощную группировку в районе восточнее Герлиц и отсюда нанес контрудар, используя крупные силы авиации.

Перед 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизией, которой командовал А. И. Покрышкин, была поставлена задача прикрывать от налетов с воздуха наши войска, отражающие контрудар. Дивизия в это время базировалась западнее Ченстохова на грунтовых аэродромах, которые позволяли взлетать самолетам только во время утренних заморозков. Было решено использовать под аэродром автостраду Бреслау — Берлин.

В конструктивном отношении автострада представляла собой две параллельные полосы из бетонных плит шириной 9 м каждая. [247] Разрыв между ними шириной в 4,4 м зарос травой и кустарником.

Использовать под ВПП было возможно только обе полосы и разрыв между ними, что давало общую ширину 22,4 м. Чтобы придать грунтовому участку соответствующую прочность, дерновый покров и кустарник срезали и удалили за пределы автострады. Полученное таким образом «корыто» засыпали сначала слоем щебня, затем сверху слоем суглинистого грунта и произвели тщательную укатку.

Строительство ВПП длиной 1500 м заняло два дня. Как только ВПП была готова, на нее произвели посадку два истребительных авиационных полка. С этого аэродрома истребители вели боевые действия до начала Берлинской операции.

В начале апреля 1945 г. войска 1-го Украинского фронта стали интенсивно готовиться к Берлинской операции. Сроки были предельно сжатыми. Готовясь к последнему удару, мы подтягивали ближе к линии фронта армейские склады и другие тыловые части и учреждения.

И вот настал день операции. 16 апреля 1945 г. огненный ураган артиллерийской и авиационной подготовки, а затем стремительное продвижение танковых и общевойсковых соединений ошеломили врага. Части авиационного тыла, к этому времени значительно окрепшие, получившие большой практический опыт боевой работы, бесперебойно обеспечивали вылеты авиационных полков. Чувствовалась скорая и окончательная победа. Весь личный состав работал с большим подъемом и энтузиазмом.

Всего за время Великой Отечественной войны батальоны аэродромного обслуживания 2-й воздушной армии обеспечили около 336 тыс. боевых самолето-вылетов. Советское правительство высоко оценило их заслуги перед Родиной: 14 батальонов аэродромного обслуживания 2-й воздушной армии были награждены орденами Красной Звезды, а 491-й батальон — орденом Красного Знамени. Командиры этих батальонов Г. Вертецкий, С. М. Шведов, И. К. Свириденко, Г. А. Корниенко, В. Г. Гайдай, А. Г. Галеев, А. Ф. Таран. И. Терещенко, Ф. Богослов, П. Лысенко и другие приложили немало усилий к тому, чтобы мобилизовать своих подчиненных на бесперебойное обеспечение боевых действий авиационных частей и со славой провести свои батальоны по дорогам войны. Надо возродить славу этих частей, чтобы на их примере и боевых традициях учить молодое поколение тружеников авиационного тыла. [248]

С 1942 по 1945 г. личным составом инженерно-аэродромных частей было построено 775 аэродромов и более 25 тыс. различных аэродромных сооружений. С начала формирования армии и до конца войны в ее состав входили 33-й и 83-й инженерно-аэродромные батальоны, которые за высокие темпы строительства и восстановления аэродромов были награждены орденами Красной Звезды. Этими батальонами командовали подполковник В. Г. Елизаров и майор В. И Пилипенко, сумевшие воспитать в батальонах крепкий, работоспособный коллектив, успешно выполнявший задания командования в боевых условиях.

За годы войны автомобильный транспорт армии сделал пробег около 7 млн. км и перевез около 190 млн. т грузов. Автомобильные части и подразделения обеспечили подвоз на аэродромы более 30 тыс. т боеприпасов и около 80 тыс. т горючего и смазочных материалов. Осуществляя своими силами ремонт и восстановление автомобильного парка в полевых условиях, автомобилисты дали государству свыше 60 млн. руб. экономии.

Среди автомобильных частей особенно хочется отметить колоссальную работу, которую проделал 250-й отдельный автотранспортный батальон, которым командовал майор А. И. Сивякин. Этот батальон был награжден орденом Красной Звезды.

Части тыла 2-й воздушной армии за время войны прошли славный боевой путь от Ельца до Берлина. Если в операциях 1943-1944 гг. части авиационного тыла еще отставали от передовых частей фронта, то в заключительных операциях 1945 г. они вводились в прорыв вместе с танковыми армиями, продвигались вперед в боевых порядках войск и обеспечивали своевременное перебазирование авиационных полков.

Вопросам организации и работы тыла большое внимание уделял командующий воздушной армией генерал С. А. Красовский. Он вникал во все стороны жизни и деятельности частей и учреждений тыла. Хорошо зная все затруднения, которые испытывает тыл армии, командующий принимал энергичные меры по наведению порядка и организованности в работе частей тыла.

Много заботы и внимания уделял воздушной армии и Военный совет фронта. Он интересовался работой авиационного тыла, его состоянием и обеспеченностью авиационных частей аэродромами, материальными и техническими средствами.

За три года боевых действий немало офицеров, сержантов и солдат частей тыла 2-й воздушной армии за самоотверженный труд и боевые заслуги перед Родиной было отмечено правительством высокими наградами. [249]

Личный состав частей авиационного тыла в боях за Родину выдержал сложный экзамен на боевою зрелость. Впрочем, иначе и быть не могло, ибо в тыловых частях и учреждениях трутились люди высоких нравственных качеств, беззаветно преданные своему народу, закаленные в битвах и труде.

Связисты 2-й воздушной армии

В середине октября 1943 г. я был назначен помощником начальника войск связи по радио 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. На душе было очень радостно, так как служить в составе 1-го Украинского фронта, который успешно воевал на важнейшем стратегическом направлении, было для каждого большой честью.

Ночью добрался до штаба армии, размещавшегося в д. Сулимовка под Киевом. Утром пошел представляться начальнику шгаба, но его не оказалось. И я решил доложить прямо командующему.

Постучав в дверь кабинета и получив разрешение войти, я увидел невысокого генерала. Нагнувшись над большим столом, он что-то наносил на карту. Выслушав доклад, генерал сказал «Ну, вот и хорошо! Товарища Красовского сейчас нет. Вы представитесь ему позже когда вернется. А пока имейте в виду: ваша главная задача — организовать и наладить со всеми авиационными корпусами не просто радиосвязь (такая радиосвязь у нас есть и действует), а микрофонную. Без микрофонной радиосвязи управлять ВВС в современных условиях нельзя».

Как потом выяснилось, это был начальник штаба ВВС Красной Армии генерал С. А. Худяков, который являлся представителем Ставки по авиации при 2-й воздушной армии.

Поставленная задача меня крайне озаботила. Ведь в армейском полку связи была только одна радиостанция РАТ, использовавшаяся исключительно для слуховой и буквопечатающей радиосвязи с Москвой. Другие радиостанции (РАФ и РСБ), как известно из-за малой глубины модуляции в микрофонном режиме работали плохо и не обеспечивали нужных дальностей и качества радиосвязи. [251] Короче говоря, для выполнения поставленной задачи не было необходимых радиосредств.

Первые два дня я провел на радиоузле и радиостанциях. Знакомился с личным составом радиобатальона: командирами рот, взводов, начальниками радиостанций, радистами, электромеханиками и шоферами. Это были отличные ребята и девушки, в большинстве своем хорошо подготовленные, любившие свою специальность, работавшие не за страх, а за совесть. Я пришет к выводу, что если правильно организовать их работу, то можно будет обеспечить и поддерживать вполне надежную и устойчивую телеграфную радиосвязь.

Помню, на третий день штаб армии свернулся и перебазировался на окраину Киева (Соломинку). Здесь условия для организации проводной связи были гораздо хуже. Киев часто подвергайся налетам авиации противника, и проводные воздушные линии выходили из строя.

Вот тут-то и должна была сыграть свою роль радиосвязь — в то время младшая сестра проводной связи. Однако из-за недостаточной оснащенности радиосредствами, нехватки квалифицированных радистов и довольно сильных радиопомех (радиоузел был развернут прямо в городе) она работала недостаточно устойчиво и надежно. Причем, как назло, радиосвязь прекращалась именно в тот момент, когда отказывали проводные средства. Само собой разумеется, нам это доставляло много неприятностей.

Из Киева по вызову командующего я полетел на его НП, представился, доложил о состоянии радиосвязи, причинах плохой работы радиосредств и принимаемых мерах по устранению недочетов. Генерал С. А. Красовский внимательно выслушал, помянул недобрым словом моего предшественника и меня тоже за плохую радиосвязь, дал ряд советов и указаний и разрешил вернуться в штаб.

Время шло. Постепенно дела стали налаживаться. Мы пересмотрели радиосети. Для связи с авиакорпусами создали радионаправления, оборудовали радиобюро, подняли антенны. При решении этих задач немало потрудились инженер Волгин и капитан Мытарев. С улучшением условий радиоприема улучшилось и качество радиосвязи.

Затем по распоряжению командующего ВВС Красной Армии маршала авиации А. А. Новикова мы получили несколько новых стационарных радиостанций РАФ, группу хороших радистов во главе с офицерами связи — старшим техником-лейтенантом В. А. Вагиным и старшим лейтенантом Н. М. Бирюковым. Дела пошли еще лучше.

Обстаьовка на фронте в это время продолжала оставаться сложной Противник рвался к Киеву. [22] Командующий воздушной армией улетел на НП фронта. В одну из общевойсковых армий убыл его заместитель генерал В В. Нанейшвили. И тому и другому для связи со штабом воздушной армии и самолетами в воздухе послали по одной радиостанции РАФ с лучшими начальниками станций и экипажами.

Мы были спокойны за эти экипажи. Они уже не раз выезжали на НП воздушной армии в наземные войска, были обстрелянными и смелыми воинами, отлично знали и выполняли свои обязанности, умело держали радиосвязь с самолетами ключом и микрофоном в условиях воздействия артиллерии и авиации противника.

Но, увы! Вскоре посыпались неприятности. По «ВЧ» позвонил командующий воздушной армией и приказал объявить мне выговор за то что к установленному сроку не прибыла радиостанция. В это же время генерал Нанейшвили прислал шифровку, в которой сообщал, что до сих пор нет радиостанции, и просил срочно направить ему другую.

Что же произошло с радиостанциями? Та, которая следовала к командующему, сломалась. Пока ее ремонтировали, все сроки прошли. Вторая РАФ, предназначенная для заместителя командующего, сползла в кювет и застряла по самый дифер в грязи. Конечно, ни командующий, ни заместитель не остались без радиосредств. Того и другого, как это не раз бывало и потом, выручили связисты наземных войск, предоставив в их распоряжение свои радиостанции.

В то время вновь назначенный начальник связи армии подполковник Д. Г. Денисенко еще не прибыл. Его обязанности исполнял помощник по проводной связи подполковник А. С. Чернышев — хороший и простой товарищ, шутник и балагур. За горячий, шумливый и веселый характер, громкий, властный голос с хрипотцой связисты называли его за глаза «маршалом связи». Являясь хорошим специалистом проводной связи, в работу радиосредств он не вникал, ими не интересовался. К радиосвязи относился весьма скептически, требуя только «давай, давай». Когда ему особенно хотелось задеть кого-нибудь из радистов, он шутя говорил: «Шляпа-1», я «Шляпа-2». Как меня слышишь? Я тебя не слышу». После этого долго и заразительно смеялся.

Но вот вскоре приехал подполковник Д. Г. Денисенко, сам отличный радист. И сразу отношение к радиосвязи резко изменилось. Она стала играть все более важную роль в управлении войсками армии.

У нас с Денисенко установились отличные отношения. Мы с ним слаженно работали до конца войны, а затем в 1948-1950 гг. — на Дальнем Востоке. [253] Сейчас Даниил Гаврилович в отставке. Живет в Ленинграде. Работает в местном радиоклубе.

В работе радиоузла одним из самых слабых мест были линии манипуляции от радиоузла к передатчикам радиостанций. Из-за обрыва кабеля они постоянно и именно в нужный момент отказывали. Мы ежедневно мучались, так как радисты не были достаточно подготовлены к прокладке кабеля, да и сам кабель был низкого качества. Начальник связи, хорошо во всем разобравшись, приказал прокладку кабеля от радиоузла воздушной армии к радиостанциям производить силами и средствами линейно-кабельной роты. После этого все пошло хорошо

В начале 1944 г. армию усилили радиостанциями СЦР-399 (499), благодаря чему удалось установить надежную круглосуточную микрофонную радиосвязь со всеми авиационными корпусами. Она была удобна, проста и оперативна. Ею до самого конца воины охотно и часто пользовались как командующий воздушной армией, так и командиры авиационных корпусов

Связисты воздушной армии работали в сложных условиях, с огромным физическим напряжением. Оки трудились днем и ночью, в любую погоду, часто под ударами вражеской авиации. Даже в самых неблагоприятных условиях оперативной обстановки связь все-таки была. Если не было телефонной, работала телеграфная, не было телеграфной — действовала радиосвязь. Если не работала ни первая, ни вторая, ни третья, то уж обязательно действовала связь подвижными средствами и боевыми самолетами.

Это достигалось правильным расчетом сил и средств связи, тесным взаимодействием, взаимной выручкой и взаимопомощью связистов разных специальностей, комплексным использованием различных видов и средств связи, при котором один вид или одно средство связи дублировало, дополняло или заменяло другой вид и другие средства связи

Это, отнюдь, не означает, что связь была всегда на высоте положения. Бывали случаи и нередко, когда командующий или начальник штаба основательно поругивали связистов.

Штаб воздушной армии обеспечивался связью 2-м отдельным полком связи (командир С. П Давыдов, заместитель по политчасти В. И. Герус, начальник штаба Г. М. Добровольский).

Телефонно-телеграфную связь штаба армии организовывали офицеры Авдеев, Бирюков, Васильев, Горбачев, Маркушин, Неповитов, Сенин, Шостак, Чернышов.

Самая тяжелая, изнурительная работа была в кроссе узла связи, в котором на протяжении всей войны трудились техники Баранник, Ева Козорез, Ксендзов, механики старшины Пронин, Тенищев, Холудеев. [254] Проводную и радиобуквопечатающую связь с Москвой по бодо вели техники Митина, Поскотина, Прищепа, механик старший сержант Кравцов, бодистки Алябьева, Глинская и Мельниченко. Работу радиостанции РАТ обеспечивали офицеры Брынский, Колесов и Немцов, а непосредственную радиосвязь держали наши замечательные радисты сержанты Бурцев, Маркьянов и Фурносов.

Хорошо, дружно, слаженно работали телеграфисты-телетайписты П. Авсиевич, Е. Бугреева, сестры Л. и Н. Ефимовы, А. Жолнина, Л. Жуйкова, В. Запрудина, Г. Лебедева, В. Масленникова, Н. Мозалова, З. Станкевич. Е. Степанова, А. Татаренкова, Д. Шевкопляс, телефонисты Горшкова, Данилов, Загинай, Парамонов, Сорокина, Черпаков и др.

Скромную, но важную работу на узле связи выполняли политконтролеры Булгакова, Бушуева и Кауфман, задачей которых являлось недопущение нарушения правил, установленных для телеграфной переписки.

Большое и важное значение имели строительство и восстановление постоянных воздушных, а впоследствии и кабельных линий связи, за которые отвечали офицеры Антоненко, Глинский, Седунов. [255] Мне хочется особо подчеркнуть, что связисты нашей воздушной армии первыми на 1-м Украинском фронте стали использовать подземные кабельные линии связи противника, начиная от г. Ярослава (Польша). Пришлось не только отыскивать эти линии, колодцы, шкафы, ящики, муфты, но и научиться их восстанавливать, обращаться с ними, разделывать, паять, сращивать и выдавать на связь. С этим новым делом успешно справлялись офицеры Беляев, Бутенко, Кривцов, Маркушин, Ншовитов, сержант Столярчук, рядовые Воропаев, Сычев и др.

Организовывали радиосвязь и разрабатывали радиоданные в штабе армии офицеры В. А. Вагин, И. С. Егоров и автор этих строк. Новые средства радиосвязи, которых с каждым годом войны поступало в войска все больше и больше, офицеры Брынский, Вагин, Карачинец, Мытарев, Онучин, Савицкий, Сучков сначала осваивали сами, а потом обучали пользованию ими подчиненных.

Отлично изучили свои радиостанции старшины Аладин, Белов, Белинский, Борисов, Гладцин, Дзержинский, Забашта, Иванов, Ильин, Клюкер, Левченко, Никофоров, Орлов.

Первыми девушками — начальниками радиостанций стали Соловьева и Хотина, удостоенные впоследствии правительственных наград.

В самых неблагоприятных условиях радиопомех умело держали радиосвязь старшина Загороднюк, Тесленко (погибла при бомбежке в г. Славута), Ахметов, Барбашин, Иванова, Лапин, Ливерко, Набока, Николаевская. Хорошо работали экспедиторы Евсина и Ширман.

Не уступали им в труде электромеханики и шоферы ефрейторы Белый, Будко, сержанты Самопал, Усачев, рядовой Поляница и др. Интересно отметить, что многие электромеханики и шоферы, наблюдая во время дежурства у радиостанций за работой радистов, постепенно освоили телеграфную азбуку и овладели специальностью радиста. Сейчас этим никого не удивишь. А тогда взаимозаменяемость в экипаже было новым и чрезвычайно ценным начинанием.

Много находчивости и изобретательности проявляли дежурные по радиосвязи офицеры Лобода, Поздняков, Попов, старшины Александров, Гладцин и Загороднюк. Работой военно-полевой почты воздушной армии в течение всей войны руководили офицеры А. П. Зайцев, Н. Д. Кузнецов и В. М. Черезов.

Первые радиолокационные станции типа РУС-2, «Редут», поступившие в воздушную армию, осваивали и вводили в эксплуатацию офицеры Гальперин, Гладилин, Горохов, Губренюк, Кричевский, Смогилев, Ямбых. [256]

В полевых условиях при недостатке запасных частей, нехватке инструмента и измерительной аппаратуры необходимо было научиться быстро и надежно ремонтировать сложную технику связи и радиолокации. И эту задачу вполне успешно решали офицеры Брынский, Маркин, Плутахин, Савицкий, Шевель, старшины Александров и Талантов.

За успешное обеспечение связью 2-й отдельный полк связи неоднократно отмечался в приказах Верховного Главнокомандования, был награжден орденами Богдана Хмельницкого, Красной Звезды и получил собственное наименование «Висленский».

В одну из темных сырых осенних ночей 1944 г. с аэродрома Жешув в район Банска-Быстрица в Чехословакию вылетела на транспортных самолетах группа связистов 2-го отдельного полка связи во главе с капитаном Батраком, старшиной Александровым, старшим сержантом Кузиным, электромеханиками Родионовым и Трюханом.

Они везли с собой радиостанции РАФ и РСБ для установления непосредственной радиосвязи штаба партизанского движения Чехословакии со штабами 1-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии. Эти товарищи задание выполнили с честью, отважно сражались вместе с чехословацкими партизанами. Некоторые из них были в боях ранены.

По возвращении в воздушную армию их наградили орденами и партизанскими медалями, а Трюхан за героизм, проявленный в схватке с гитлеровцами, был удостоен ордена Красного Знамени.

В минувшей войне важную роль играло взаимодействие авиации с наземными войсками. В каждой фронтовой или армейской операции в стрелковые и танковые войска выезжали ответственные авиационные представители для координации боевых действий и управления авиацией на поле боя. В армейском полку связи и корпусных батальонах связи имелись высокопроходимые и мобильные радиостанции РАФ и РСБ, смонтированные своими силами на броневиках и автомашинах и предназначенные специально для представителей авиации, которые выезжали во время операции в наземные войска. Начальниками этих радиостанций являлись старшины Ильин, Клюнер, старшие сержанты Белов, Орлов и др.

Все эти воины-связисты были хорошо известны в наземных войсках. В течение многих операций 1-го Украинского фронта они поддерживали связь с аэродромами и самолетами в воздухе, обеспечивая управление воздушными боями и прием донесений от разведывательных самолетов.

На НП воздушной армии, расположенном, как правило, вблизи НП командующего фронтом, находилась небольшая группа проводных и радиосредств. [257] С ее помощью со штабом воздушной армии поддерживалась телеграфная и иногда телефонная связь, а со штабом армии, с КП и НП командиров авиакорпусов, аэродромами базирования и самолётами в воздухе — радиосвязь. Группу связистов возглавляли офицеры Вагин, Стражиц и др.

Все распоряжения командующего воздушной армией и боевые задачи передавались по СТ-35 в штаб армии, а оттуда — командирам корпусов и отдельных дивизий. Со штабом воздушной армии имелась связь и по «ВЧ».

Кроме НП, мы обеспечивали связью оперативные группы, выделявшиеся для организации взаимодействия авиации с наземными войсками. О работе одной такой оперативной группы я хочу рассказать.

В полосе наступления нашего фронта был крупный промышленный и политический центр — Бреслау, который упорно оборонялся гитлеоовцами. Войска фронта частью сил окружили город, заняли его окраины, перерезали все коммуникации, а главными силами продолжали наступление. Кстати, уже после взятия города нам стало известно, что один из подземных кабелей на Берлин все время действовал и обеспечивал фашистам прямую связь со ставкой Гитлера.

Прошло некоторое время. Кольцо понемногу сжималось, но город не сдавался. Тогда командование фронта приняло решение силами 6-й армии сломить сопротивление оборонявшихся и взять город штурмом. На поддержку сухопутным войскам выделялась часть сил 2-й воздушной армии. Для управления действиями авиации была назначена оперативная группа во главе с начальником штаба воздушной армии генералом А. С. Прониным. Я должен был ехать с ним.

Сначала мы с радиостанциями приехали на КП 6-й армии, а оттуда уже ночью (днем дороги обстреливались артиллерией и минометами противника) выехали на НП. Офицеры НП 6-й армии размещались в подвале одного из разрушенных зданий на окраине города, а наблюдательный пункт находился на самом верху какой-то высокой старой башни со стенами метровой толщины. Сюда, на эту башню, мы и подали выносы от радиостанции РАФ для связи с командующим и штабом воздушной армии и авиакорпусами, а выносы от РСБ — для связи с самолетами. Армейские связисты подали туда даже связь «ВЧ».

Все время, пока противник удерживал город, мы находились на НП. С него очень удобно было управлять действиями нашей авиации. Однако противник установил место НП и начал энергично нас обстреливать из минометов. К счастью, все обошлось благополучно. Никто из людей не пострадал.

В Берлинской операции НП воздушной армии размещался на окраине немецкой деревушки, недалеко от НП командующего фронтом. [258] На этот раз на армейский НП было направлено большее количество различных средств связи, что обусловливалось следующим:

— во-первых, все командиры авиакорпусов создали свои наблюдательные пункты в поддерживаемых и прикрываемых общевойсковых и танковых армиях;

— во-вторых, увеличились наши возможности. Связисты фронта и воздушной армии сумели отыскать и частично восстановить некоторые кабельные линии связи Германии, которые были использованы для организации телефонно-телеграфной связи

Впервые за всю войну между НП командующего воздушной армией и штабами большинства авиационных корпусов удалось установить прямую телеграфную связь по СТ-35, а с истребительными корпусами — даже телефонную связь. Это резко облегчало управление, так как давало командующему армией возможность лично ставить боевые задачи командирам корпусов и их штабам, минуя штаб воздушной армии, что намного сокращало время постановки задачи и повышало оперативность управления.

Для организации управления в столь сложной обстановке уже не хватало тех ограниченных средств, которыми обходились на НП раньше. Требовалась значительная группа средств связи. Мы были вынуждены рядом с НП оборудовать телеграфно-телефонный узел связи, который должен был держать круглосуточно телефонную и телеграфную связь со штабами воздушной армии, авиационных корпусов, наблюдательными пунктами командующего фронтом и командиров авиационных корпусов, а также со взаимодействующими наземными объединениями фронта.

В двух-трех километрах от НП был развернут сравнительно мощный радиоузел, поддерживавший непрерывную слуховую радиосвязь со штабами воздушной армии и авиационных корпусов. Кроме того, личная радиостанция командующего, вынос с которой был подан прямо в его рабочую комнату на НП, держала микрофонную радиосвязь с радиостанциями командиров авиационных корпусов.

В Берлинской операции средствами связи на НП руководили Брынский, Вагин, Глазырин, Пасенко, Стражиц и автор этих строк.

Группа же офицеров-проводников в составе Антоненко, Зельцер, Кривцова, Маркушина, Неповитова действовала на кабельных и воздушных линиях связи, обеспечивая на НП воздушной армии безотказную работу проводных средств связи. [259]

Все виды связи в Берлинской операции, а главное люди работали слаженно и четко. Настроение у связистов было приподнятым, торжественным. Во всем, даже в весеннем воздухе, щебетании птиц чувствовалась долгожданная и близкая победа.

Считаю приятным долгом вспомнить хорошую работу, высокую личную подготовку и усердие начальников связи авиационных корпусов, входивших в разное время в состав 2-й воздушной армии: офицеров Матова (10 иак), Татевосова; Егорова и Слухаева (1 гв. шак), Демидова (2 гв. шак), Журина (2 гв. бак), Цыганова (6 гв. иак), Компанца (2 иак), Ходуна (3 шак); связистов авиационных дивизий офицеров Ворошилова, Зуева, Красченко, Лобанкова, Рудника, Савченко, Случевского, начальников связи районов авиационного базирования офицеров Войтенко, Матусова, Прудкова, Сокольского и многих других связистов. Они делали все от них зависящее, чтобы обеспечить командованию безотказно действующую связь в самых тяжелых условиях военной обстановки.

Обман авиации противника

20 мая 1942 г. я прибыл в город Елец и был назначен начальником маскировочной службы.

Побывав на аэродромах, я убедился, что требуются самые неотложные меры по маскировке самолетов и созданию широкой сети ложных аэродромов. Мы разработали план мероприятий по обману авиации врага и принялись энергично проводить его в жизнь.

К началу наступления противника все работы в основном были завершены. На действующих аэродромах самолеты рассредоточили и замаскировали, создали широкую сеть ложных аэродромов, изготовили большое количество макетов самолетов, автомашин и другой техники. И результаты нашей работы не замедлили сказаться. Воздушная разведка врага не смогла полностью вскрыть аэродромное базирование советской авиации.

28 июня немецкие войска после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление. Противник обрушил ряд сокрушительных ударов с воздуха по нашим аэродромам. Гитлеровское командование стремилось парализовать действия советской авиации, лишить ее возможности оказывать сопротивление перешедшим в наступление немецким войскам. Однако действующие аэродромы, на которых материальная часть была тщательно скрыта, а жизнедеятельность сокращена до минимума; почти не подверглись нападению с воздуха. [261] Это позволило нашей авиации сразу же включиться в боевую работу по отражению наступления врага.

Интенсивным налетам подверглись ложные аэродромы, расположенные на направлении главного удара немецких войск. Например, по ложному аэродрому Казацкая Степь действовало 120 фашистских бомбардировщиков.

Всего за время операции фашистская авиация совершила 53 удара по аэродромам 2-й воздушной армии, из них 35 — по ложным. До 80% сброшенных врагом бомб упало на ложные объекты.

Еще больший масштаб приняли маскировочные работы весной 1943 г. перед Курской битвой.

Перед маскировочной службой 2-й воздушной армии была поставлена задача — скрыть перебазирование авиационных частей в район предполагаемых боевых действий, ввести противника в заблуждение относительно численного состава нашей авиационной группировки В плане мероприятий по оперативной маскировке, утвержденном Военным советом Воронежского фронта, были предусмотрены: скрытное сосредоточение авиации на Курском выступе, тщательная маскировка самолетов и другой материальной части, а также жизнедеятельности авиации. Вновь построенные аэродромы намечалось скрыть полностью. На всей территории фронта создавалась широкая есть ложных аэродромов.

Большой объем работ и сжатые сроки выполнения требовали значительных усилий как со стороны авиационных соединений, так и частей авиационного тыла. Надо было, не раскрывая общего замысла, поставить лично задачу каждому соединению и части, связаться с инженерным управлением фронта и обеспечить получение необходимых материалов и средств. Я немедленно вылетел в ближайшие районы авиационного базирования, чтобы на месте определить объем маскировочных работ.

Летать приходилось с утра до вечера. Мои помощники еле успевали справляться со всеми делами. Было подготовлено и установлено несколько сотен макетов. Полки выделяли самолеты, которые имитировали деятельность на ложных аэродромах. Особенно умело увязывала свою работу с работой ложных аэродромов ночная авиация.

В мае 1943 г. в район Прохоровка, Обоянь начали перебазироваться авиационные части с левого фланга Воронежского фронта Для скрытия этого маневра было решено на освобождаемых аэродромах организовать группу ложных аэродромов с имитацией на них боевой деятельности. Те аэродромы, на которые перелетела авиация, тщательно маскировались. [262]

Обман удался. Немцы незамедлительно подвергли ударам все те аэродоомы, с которых только что перелетели наши авиационные полки.

Для того периода характерным являлся следующий пример. Самолеты 208 нбад вели активную боевую работу со своего аэродромного узла. Почти каждую ночь они наносили удары по коммуникациям противника. Немецкие разведчики стремились обнаружить аэродромы, с которых летали ночные бомбардировщики. Чтобы ввести противника в заблуждение, пришлось подготовить несколько ложных аэродромов.

Каждую ночь бомбардировщики вылетали с разных аэродромов. Возвращаясь с задания, «небесные тихоходы», как правило, приводили за собой немецких разведчиков. В период с 5 по 18 июня было зафиксировано 29 случаев, когда немецкие самолеты-разведчики приходили вслед за возвращавшимися с задания бомбардировщиками. Наши самолеты имитировали посадку на ложных аэродромах, а затем, погасив огни, взлетали и уходили на аэродром вылета. Иногда немецкие разведчики сбрасывали бомбы на обнаруженные ими ложные аэродромы.

Ложный аэродром Стариково одиннадцать раз подвергался нападению. После каждого налета имитация жизнедеятельности на нем прекращалась и начиналась на аэродроме Ивица. Однажды произошел такой случай. Два немецких самолета стали летать на низкой высоте над аэродромом Стариково, зажигая бортовые огни и давая ракеты. Команда, прекратившая к этому времени имитацию посадки самолетов, стала выжидать, что будет дальше. Видя настойчивость немецких самолетов, она дала ракеты на посадку. В ответ немедленно посыпались бомбы.

Жизнедеятельность некоторых ложных аэродромов имитировалась круглосуточно. Противник не оставлял их в покое. Так, например, аэродром Щелково уже на второй день после его оборудования подвергся налету. С 15 по 19 июня он бомбардировался ежедневно. Летное поле было перепахано бомбами. Только после одного налета пришлось заравнивать 61 воронку от бомб.

Противник вел интенсивную разведку с воздуха. Несколько его разведчиков было сбито. Захваченные полетные карты показали, что большинство действующих аэродромов не было обнаружено. Во всяком случае на картах они отсутствовали, в то время как большая часть ложных аэродромов была обозначена, и трассы полетов проходили вблизи них. Перехваченные радиодонесения немецких разведчиков говорили о том, что количество самолетов на обнаруженных аэродромах указывалось значительно заниженным. [263] Так, например, на одном из аэродромов, где базировалось около 60 самолетов, разведчик указывал только 7. Видимо, такие аэродромы не представляли интереса для противника. Это подтверждалось тем, что на указанные аэродромы, имевшие для нас большое значение немецкая авиация не совершила ни одного нападения.

Насколько искусной была маскировка, свидетельствует хотя бы следующий пример. Аэродром, на котором базировался 129-и истребительный авиационный полк под командованием подполковника В. И. Боброва, находился в десяти километрах от линии фронта и имел важное значение для перехвата фашистских самолетов. Местность вокруг аэродрома была холмистая, общий фон — пятнистый. Для скрытия аэродрома занимаемая им площадь имитировалась под овраги, вписывающиеся в общий рисунок местности. Для этого клевер, росший на поле, был скошен по форме намеченных оврагов. Скошенные участки засыпали соломой и сожгли ее. На обожженных местах имитировали овраги. По летномх полю сделали ложную дорогу.

На аэродроме установили очень жесткую маскировочною дисциплину. Не допускалось никаких лишних движений автомашин и людей. Выруливание самолетов на старт и взлет по времени были доведены до минимума, а садившиеся самолеты немедленно укрывались различными маскировочными средствами. На этот аэродром не только не было нападений с воздуха, но даже свои самолеты не всегда могли его обнаружить.

Иная картина создавалась на ложных аэродромах. Например, аэродром Грязное начал подвергаться систематическим налетам. На нем находились макеты истребителей, на старте дежурили два самолета-истребителя, которые немедленно взлетали при пролете самолетов-разведчиков. Однажды гитлеровцы произвели налет, сбросив на аэродром до 3400 кг бомб. После спешной засыпки воронок он вновь подвергся нападению

26 июня на рассвете группа немецких «юнкерсов» в сопровождении четырех «мессершмиттов» бомбардировала летное поле. Пока самолеты с двух заходов сбрасывали бомбы, появились наши истребители. Над ложным аэродромом завязатся воздушный бой, во время которого были сбиты два немецких бомбардировщика. Экипаж одного из сбитых самолетов, выбросившийся на парашютах, попал в плен и показал, что перед ними была поставлена задача вывести из строя летное поле аэродрома Грязное, с которого якобы истребители мешали работе немецких самолетов. После вывода летного поля намечалось уничтожить блокированные на стоянках самолеты. Лишь за июнь гитлеровцы совершили на наши аэродромы 21 налет, из которых только 3 было произведено на действующие. [264]

Приближался решающий момент. Ранним утром 5 июля, когда восточная половина неба начала светлеть, немецкие войска перешли в наступление. Самолеты противника, стремясь лишить авиацию 2-й воздушной армии возможности оказывать сопротивление немецким войскам, начали ожесточенное нападение на аэродромы. Один за другим подвергались ударам с воздуха наши аэродромы. Однако из действующих аэродромов пострадало только 4, остальные 29 ударов пришлись по ложным. На них было сброшено в 10 раз больше бомб, чем на действующие аэродромы

Команды ложных аэродромом вели работу днем и ночью с крайним напряжением, имитируя отражение вражеских самолетов. Надо было непрерывно следить за воздухом. При появлении самолетов они вели по ним огонь из счетверенных зенитных установок, под огнем врага бросались к макетам самолетов и скпадам ГСМ, чтобы зажечь горючее и имитировать пожары. Весь комплекс работ по обману авиации противника требовал непрерывного действия. Надо было проверять все объекты, следить за их бесперебойной работой.

Мне приходилось вылетать на рассвете и возвращаться почти в темноте. Однажды я был свидетелем, как поле ложного аэродрома Грязное при нападении самолетов противника вздыбилось черными столбами земли, а аэродромная команда, спрятавшись в небольших укрытиях, вела ожесточенный огонь по самолетам.

В период подготовки и проведения операции под Курском противник нанес по ложным аэродромам 64 удара. Сколько же он затратил времени на эти удары и какое количество боеприпасов израсходовал напрасно! Итоги подтверждали, что своевременно принятые меры по обману противника сорвали замысел врага уничтожить авиацию 2-й воздушной армии на земле.

Продолжая развивать наступление, войска 1-го Украинского фронта к 1 октября 1943 г. вышли на левый берег Днепра.

К тому времени 2-я воздушная армия располагала 735 самолетами. Готовясь к боям за освобождение Киева, истребительные и штурмовые авиационные части сосредоточивались на передовых аэродромах Бровари, Борисполь, Переяслав-Хмельницкий. Бомбардировочная авиация базировалась на аэроузлах Прилуки, Малая Девица, расположенных в глубине территории фронта. Авиация противника была сосредоточена на аэроузлах Киев, Белая Церковь, Васильков и Житомир. Осенняя распутица резко ограничила пригодность аэродромов, заставляла базировать авиацию скученно. [265] Аэродром Гоголев в первый же день после перелета на него самолетов подвергся налету крупной группы немецких самолетов.

Командование поставило перед маскировочной службой задачу: максимально скрыть от противника истинное базирование авиации фронта и помешать проникновению его самолетов за зону базирования истребительной авиации. Так как немецкие самолеты-разведчики и отдельные группы совершали полеты на левый берег Днепра с запада и юга, было принято решение создать на этих направлениях несколько ложных аэродромов. Одновременно намечалось максимально скрыть материальную часть на действующих аэродромах.

Авиационные полки 2-й воздушной армии занимали аэродромы, ранее эксплуатируемые противником. Поэтому требовалось много труда и настойчивости, чтобы осуществить мероприятия по маскировке. Несмотря на плохую погоду, дожди, слякоть, удалось сделать почти все, за исключением оборудования двух ложных аэродромов, работы на которых не были завершены по чисто техническим причинам.

Как только улучшилась погода, авиация противника начала действовать по нашим аэродромам. Противник стремился ударами с воздуха помешать подготовке наступления на Киев. При этом он уделял особое внимание Букринскому плацдарму, полагая, что с него начнется наступление. Некоторые ложные аэродромы подверглись неоднократным ударам. Один из аэродромов авиация противника бомбила шесть раз.

Насколько было важно умело оборудовать и имитировать жизнедеятельность ложных аэродромов, показывает пример с аэродромом Криничное. Он был подготовлен на опушке леса. Работа на нем велась ночью с использованием примитивного оборудования. Для посадочных знаков вместо электрооборудования, которое не удалось получить, использовали простые железные банки с горючим. Как и следовало ожидать, работа этого ложного объекта положительных результатов не дала. Аэродром был принят противником за действующий лишь тогда, когда на нем установили современное электрифицированное оборудование, сделали макеты землянок с электрическим освещением, стали ездить автомашины. В первую же ночь противник обнаружил этот «аэродром».

На рассвете, когда на поле была расставлена тара от бомб и разложены ящики для имитации жизнедеятельности, один «хейнкель» прилетел и сбросил на летное поле серию бомб. По нему немедленно был открыт огонь из всех имевшихся огневых средств. Самолет круто ушел вверх и направился на запад. В 17.30 над аэродромом появилась группа бомбардировщиков во главе с Хе-111. Самолеты подвергли аэродром и особенно опушку леса сильной бомбардировке. [266]

В результате проведенных мероприятий по обману авиации противника в период подготовки и в ходе Киевской операции противник совершил на аэродромы 2-й воздушной армии 25 налетов, из них 19, т. е. 76% — на ложные. За полтора месяца боев потери на земле составили три самолета и несколько десятков макетов самолетов. Небольшое количество нападений на действующие аэродромы в значительной степени объяснялось также и возросшим количеством истребительной авиации, которая удерживала господство в воздухе.

Войска 1-го Украинского фронта успешно продвигались на запад... В апреле 1944 г. вражеская авиация нанесла ряд ударов по аэродромам 2-й воздушной армии. Эти налеты в значительной степени объяснялись снижением маскировочной дисциплины, а также тем, что большинство наших аэродромов располагалось на открытых местах к имело заметные ориентиры. Почти вся аэродромная сеть была ранее известна противнику. Нам предстояло срочно разработать план мероприятий по скрытию авиации на главном направлении и организовать ложное сосредоточение авиации в районе Коломыи, используя для демонстративных действий силы 10-го истребительного и 8-го штурмового авиационных корпусов. Через два дня план был готов и утвержден командованием.

Для выполнения стоящей задачи требовалось огромное количество средств и сил. С помощью инженерного управления фронта было сделано 150 макетов истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. 50 макетов мы изготовили сами. Но этого было мало. Пришлось применять различные подсобные средства. Требовались еше не менее 100 макетов самолетов, десятки различных машин, зенитных средств и т. д. Самым трудным оказалась доставка этих средств на аэродромы.

К намеченному сроку расставили 300 макетов, привезли рации, наладили работу команд. На одном только аэродроме Черновицы было до 50 макетов. Для демонстративных действий на ложном направлении базировались некоторые авиационные полки. На этом направлении имитировалось сосредоточение нескольких сотен самолетов. На главном же, львовском направлении, проводились большие работы по скрытию материальной части: максимально сокращалась летная работа, подлет и отлет самолетов осуществлялись только на бреющем полете, уменьшили до минимума работу радиостанций. Как и предполагалось, деятельность авиации противника в мае резко возросла. Если в апреле немецкая авиация совершила по объектам 2-й воздушной армии 67 налетов, то в мае число налетов возросло до 218. Большинство ударов противник нанес по ложным объектам. [267]

Аэродром Зидув подвергался систематическим налетам, но оставлять его по ряду причин было нельзя. Следовательно, нужно было отвлечь внимание противника на ложные стоянки и объекты, подготовленные на этом же аэродроме. Боевые самолеты мы тщательно замаскировали и выставили большое количество макетов истребителей и штурмовиков.

28 мая самолет противника несколько раз пролетал над аэродромом. В тот же день в 19.00 внезапно появилась группа из 12 «фоккеров», которая стремительно атаковала его. Среди макетов на старте стояли два истребителя, готовые к вылету. При появлении немецких самолетов они успели взлететь. Стоявшая на аэродроме батарея зенитной артиллерии вела сильный огонь, но это не помешало врагу сделать несколько заходов и сбросить бомбы на ВПП. Один за другим, ярким пламенем вспыхивали макеты.

Закончив атаку, самолеты ушли на запад, но через час появилась новая группа в составе 16 ФВ-190. Не обращая внимания на огонь зенитных пушек, «фоккера» сбрасывали бомбы на оставшиеся макеты. Во время налетов ни один из самолетов не пострадал, в то время как все макеты были повреждены или разбиты, а 12 совсем уничтожены. На макеты было сброшено до 70 бомб разных калибров. Более 40 мин. двадцать восемь самолетов противника изощрялись в своем искусстве на деревянных макетах.

Ложный аэродром Коломыя находился в нескольких километрах от линии фронта. Как только на нем были выставлены макеты самолетов, а над аэродромом, как бы прикрывая его, стали летать истребители, немедленно появились немецкие самолеты-разведчики. По радио они известили свою артиллерию.

Через короткий промежуток времени начался обстрел аэродрома из тяжелых орудий. Стрельба корректировалась самолетами-разведчиками. Снарядами был нанесен значительный ущерб аэродрому, несколько макетов пылали огнем. Всего за время подготовки к Львовско-Сандомирскои операции авиация противника произвела 37 ударов по аэродромам, из них 29 — по ложным. Когда началось наступление, стало очевидно, что задуманный и осуществленный план по обману противника вполне себя оправдал.

Базирование советской авиации на территории Германии и обеспечение ее безопасности на земле было делом сложным. Большую часть местности занимали лесные массивы, и площадок, пригодных для летных полей, было мало. Кроме того, подготовка аэродромов осложнялась весенней распутицей. Поэтому командование приняло решение занимать захваченные у противника стационарные аэродромы и сосредоточивать на них авиационные части. [268] Так, на аэродроме Бриг находилось до 400 самолетов. Все это создавало опасность больших потерь при налете гитлеровской авиации.

Скопление большого количества самолетов на хорошо известных противнику аэродромах было связано с огромным риском. Требовалось максимально рассредоточить их и применить все средства маскировки, использовав для организации ложных скоплений больших групп самолетов макеты и оставленные немцами машины.

Так как немецкая авиация в основном действовала ночью, была создана широкая сеть ночных ложных аэродромов в непосредственной близости от действующих. На ложные объекты аэродрома Бриг, который располагался в 18 км от линии фронта, немецкая авиация совершила 8 налетов.

Эффективность создания ложных авиационных объектов с учетом местных условий и времени года можно подтвердить следующим примером. На бывшем немецком аэродроме Альт-Розенберг было сосредоточено до 150 самолетов, а недалеко от него подготовлено два ложных аэродрома. 28 февраля три немецких самолета, заметив издали огни на одном из ложных аэродромов, развернулись и с нескольких заходов бомбардировали его. 5 марта в 23 часа большая группа немецких самолетов снова атаковала тот же аэродром, сбрасывая бомбы и ведя пулеметно-пушечный огонь. Другая группа в ту же ночь атаковала второй ложный аэродром.

Самоотверженно действовали аэродромные команды. После опасной и напряженной ночной работы на ложных объектах утром надо было на действующих аэродромах имитировать воронки от бомб, а на ложных — их заравнять, чтобы создать у противника впечатление, что налеты его авиации были эффективными.

В конце февраля 1945 г. земля на территории Германии освободилась от снега. Непрерывным потоком по дорогам двигались войска. Немцы, отступая на запад, сдавали город за городом. 26 февраля войска 1-го Украинского фронта заняли немецкий аэродром Нойкирх, расположенный 3,5 км западнее основного аэродрома — Бреслау Западный.

Аэродром Нойкирх был превращен нами в ложный. Я немедленно выехал туда для осмотра. Ночью на аэродроме мы долго наблюдали, как немецкие самолеты с гулом летали вдоль железной дороги под голубыми щупальцами прожекторов. Проверив маршруты полета по карте, я заметил, что у аэродромов Нойкирх и Бреслау было много общих ориентиров. Возникла мысль перехватывать транспортные самолеты врага. Командующий армией одобрил этот план.

Была подготовлена команда из 14 человек во главе со старшим лейтенантом Голышевым, которая на следующий день прибыла на аэродром. [269] Погода стояла сырая. Облачность была низкой. Наши самолеты сделали разведывательный полет и установили световой знак, который выкладывали немцы на аэродроме Бреслау Западный. Такой же знак команда подготовила на аэродроме Нойкирх.

Вскоре немецкие самолеты начали сбрасывать на аэродром грузы на парашютах. Один «юнкерс» даже сел в конце аэродрома. Экипаж был взят в плен. К утру весь аэродром покрылся различными грузами, сброшенными на парашютах. Оставалось их только подобрать. В то же утро мы с начальником разведки 2-й воздушной армии полковником Ф. С. Лариным допрашивали немецкого летчика, взятого в плен. Это был опытный пилот, имевший более 250 боевых вылетов. Пленный рассказал, что транспортные самолеты базируются на аэродромах Дрезден и Риза.

Работа на аэродроме перехвата шла полным ходом. Самолеты продолжали сбрасывать грузы. Несколько планеров и самолетов совершили посадку, но неудачно. Экипажи погибли. Немецкие самолеты сбрасывали также грузы в восточной части Бреслау. Для перехвата транспортных самолетов срочно подготовили два аэродрома. Один из них севернее города, другой — восточнее.

Окруженная группировка немцев не получила десятки тонн ценных грузов, среди которых было много фауст-патронов. Эти боеприпасы немедленно передавались нашим наземным частям и использовались против засевших в городе немцев. Противник сам доставлял средства для уничтожения своих войск. Кроме того, враг потерял несколько самолетов и планеров, севших к нам или сбитых зенитными пушками.

Среди сброшенных грузов был обнаружен большой кожаный мешок с железными крестами всех степеней и медалями за оборону Бреслау. Сколько немецких солдат и офицеров по нашей вине не получили своих наград?

Всего было перехвачено и собрано 149 т различных грузов с боеприпасами и вооружением. Мы захватили пять немецких транспортных самолетов Ю-52 и четыре планера. Наша зенитная артиллерия только над аэродромом Нойкирх сбила более 20 самолетов.

Успешная борьба с транспортной авиацией противника в районе Бреслау явилась немаловажной причиной капитуляции этого гарнизона. Четко организованное взаимодействие экипажей По-2 с маскировочными командами на ложных аэродромах фактически полностью парализовало работу транспортной авиации противника.

Большое количестве перехваченных грузов, сбрасываемых с самолетов, а также захват на ложных аэродромах транспортных самолетов и планеров с боеприпасами способствовали подрыву боеспособности окруженного гарнизона. [270]

Бывший командующий окруженной группировкой на допросе 7 мая 1945 г. заявил:

«Вместо необходимых 40-50 т боеприпасов на сутки боя транспортные самолеты доставляли 5-8 т, что в конечном итоге делало немецкие войска в Бреслау мало способными к обороне».

В годы Великой Отечественной войны гитлеровская авиация совершила около 500 налетов на аэродромы 2-й воздушной армии, из них 350 (70%) — на ложные. При этом на ложные аэродромы немцы сбросили более 80% всех бомб. Таков далеко не полный итог работы маскировочной службы.

Части авиационного тыла в Берлинской операции

В Берлинской наступательной операции 30 РАБ участвовал в составе 2-й воздушной армии. Начальником района был полковник В М. Зайцев, а начальником штаба — подполковник В. Г. Бурлаков.

В подготовительный период наши части провели большую работу. К началу апреля 1945 г. они построили 27 аэродромов, из них 11 — пригодных для полетов в весеннюю распутицу. На склады батальонов аэродромного обслуживания специально созданные колонны автомашин днем и ночью подвозили боеприпасы и горючее.

Для политобеспечения и руководства этой работой мы выделили ответственных офицеров из политотдела района и частей — майора Галькевича, капитанов Бритшева, Вайнштейна и др.

К началу операции на аэродромы было доставлено — боеприпасов — 13 боекомплектов, бензина и смазочных материалов — на 10 самолето-заправок для всех частей 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса.

Но вот началась операция. Наши сержанты, солдаты и офицеры трудились без отдыха. Большую работу провели части района авиационного базирования по обеспечению боевых действий штурмовиков, участвовавших в ликвидации группировки противника, окруженной в Глогау. Только с 25 по 30 апреля они обслужили 1498 самолето-вылетов. На головы врага советские летчики сбросили 810 т авиабомб. Гитлеровцы капитулировали.

Вся политико-воспитательная работа политотдела района и партполитаппарата батальонов была направлена на отличное обеспечение боевых вылетов. На всех аэродромах мы организовали буфеты и хозяйственные уголки. [272] В полки выезжали агитмашины и кинопередвижки. Выступал с концертами ансамбль красноармейской художественной самодеятельности.

Особенно хочется отметить работу 356 бао. Командовал им подполковник И. Г. Терещенко, который хорошо руководил своими подчиненными по обеспечению боевых вылетов и отлично организовал питание летного состава. Его заместитель по политчасти майор Строкаш правильно и своевременно нацеливал коммунистов и комсомольцев на выполнение приказов командира, умело проводил с ними совещания, беседы, политинформации. За оперативное и бесперебойное обслуживание авиаполков 356 бао был награжден орденом Красной Звезды.

Хорошо справился с задачей обеспечения боевых действий штурмовиков и 355 бао (командир — подполковник Чернышев, заместитель командира по политчасти — - майор Рябенко).

Отзывы летных частей о работе батальонов аэродромного обслуживания были отличные.

В частях 30 РАБ во время операции наблюдался большой политический подъем, все горели одним желанием: скорее разгромить врага и покончить с войной. Лучшие солдаты, сержанты и офицеры вступали в ряды нашей партии и комсомол.

Политотдел 30 РАБ и все политорганы бао повседневно чувствовали конкретное руководство всей нашей работой со стороны политотдела 2 й воздушной армии и его начальника генерал-майора авиации А. И. Асауленко. Он часто бывал у нас, много помогал, давал ценные советы.

О медиках и медицинском обеспечении

...Пожелтевший, протершийся на сгибах лист армейской газеты «Крылья Победы» № 233 от 27 сентября 1945 г. В этом номере газеты была опубликована заметка гвардии подполковника медицинской службы А. Лаптева и майора медицинской службы М Кульминского «Неустанно заботиться о здоровье воздушных воинов», в которой сообщалось о сборе медицинских работников, проходившем в армейском госпитале в курортном городке Баден под Веной. Сюда на свой первый послевоенный учебный сбор приехали старшие врачи частей, начальники медицинской службы соединений, врачи госпиталя, руководители и специалисты отдела медицинской службы армии. Они собрались, чтобы обменяться опытом, научиться еще лучше и успешнее применять достижения военно-медицинской науки, наметить очередные задачи в новых мирных условиях.

Женщины и мужчины, совсем юные и пожилые, кадровые и призванные из запаса, люди самых мирных врачебных специальностей (акушеры, педиаторы, курортологи), вчерашние выпускники институтов и врачи с многолетним опытом. Это на их плечи легла вся тяжесть забот и труда по медицинскому обеспечению личного состава армии, нередко в тяжелых условиях, в грозной боевой обстановке.

Хорошо помнят участники сбора слова командующего воздушной армией генерала С. А. Красовского о больших заслугах врачей, фельдшеров и медицинских сестер, которые заботливо лечили раненых и больных, принимали все меры по укреплению здоровья воздушных бойцов.

Многие медицинские работники армии были награждены высокими правительственными наградами за успехи в медицинском обеспечении, в выполнении своего врачебного и патриотического долга, а в некоторых случаях — и за ратные подвиги, когда приходилось менять свой скальпель на автомат. [274] Так, весной 1944 г. в районе Кременца личный состав 80 гв. бап и управления 1 гв. бад вступил в бой с бендеровской бандой. Старший врач полка майор Иорданиди за мужество, проявленное в этом бою, где он участвовал как боец-автоматчик, получил орден Красной Звезды Наградили орденом и фельдшера старшего лейтенанта Семесько, который в августе 1944 г. был контужен в бою с бендеровцами, но продолжал разить врага из автомата.

Нельзя забыть заботливых друзей авиаторов капитанов медицинской службы Борисенко, Бачкало, Кудрявцева (в последующем начальника медицинской службы одной из воздушных армий), Логунова, Раевского, Склярова, Волкова, Быстровой, Некрасовой, Батракова, Кокочалашвили и многих других.

Старший врач бао капитан Н. И. Андриашкин в самой сложной обстановке быстро развертывал медицинский пункт и лазарет, которые были в постоянной готовности к оказанию хирургической помощи раненым, умело руководил подчиненным медицинским составом и пользовался заслуженным уважением у личного состава.

Капитан И. И. Воякин был старшим врачом 102 иап, он умел найти путь к сердцу каждого летчика, хорошо знал их боевые и психологические качества и был постоянным помощником командования при постановке боевых задач.

Истинной дружбы с летным составом добивался старший врач 213 гв. иап капитан Гегелия. Летчики ласково называли его родным братом. Образцово несли службу и были верными помощниками врачей фельдшера старшие лейтенанты Качанов, Лазарев, Попова, Пономарева, Симановская, лейтенанты Воскобойников, Петренко, служащая Плетюхина. Фельдшер эскадрильи связи И. А. Делия своей отзывчивостью, теплотой приобрел любовь всего личного состава части.

Кропотливо, старательно и мужественно ухаживали за ранеными и больными медицинские сестры. Врачи госпиталя помнят, как самоотверженно работала медицинская сестра армейского госпиталя Ольховская.

Медицинскую службу соединений возглавляли такие опытные способные организаторы, как — подполковники медицинской службы Власкин, Александрович, Александров, Тодосин, Мефедов, Митрофанов, Панич, Помазанов, Козлов, Лаптев, Смольников, Рубанков, Синиченко, Гальперин, Силин, майоры Железнов, Кульминский, Сухановская, Вульф и многие другие. Они оперативно выполняли все указания старших начальников, инициативно решали задачи медицинского обеспечения. [275] Пользовались авторитетом у командования, подчиненных и личного состава обслуживаемых частей.

Многие врачи привлекались к руководству занятиями в системе марксистско-ленинской подготовки, избирались в состав руководящих партийных органов частей. Старший врач 4 бак подполковник Мефедов был избран секретарем партийной организации управления корпуса.

Хорошо помнят бывшие раненые и больные, врачи частей и армейского госпиталя хирургов полковника Носкова и майора Счастного, рентгенолога майора Кочергина, невропатолога майора Лозоватского, окулиста капитана Сазонову, отоларинголога майора Паращенко, зубных врачей и протезистов Александрова и капитана Грицаенко Госпиталь возглавлял подполковник Чванов, а его заместителем по политчасти был майор Фомин.

Немало напряженного труда в организацию медицинского обеспечения частей вложили специалисты отдела медицинской службы армии майоры Слисенко, Ковыршин, Балаханов, Лакида.

Склоняя головы перед вечно живой памятью погибших в боях за Советскую Родину отважных героев-летчиков, мы всегда будем помнить также погибших на фронтах медицинских работников. В марте 1943 г. от вражеской бомбы погиб старший врач бао майор Кметь, а вместе с ним и шесть медицинских сотрудников.

Большая роль в становлении медицинской службы армии, в ее организации и воспитании медицинского состава принадлежит первому флагманскому врачу воздушной армии ныне покойному полковнику Т. В. Долбнину.

Какие же главные задачи приходилось решать медицинской службе армии? Какие трудности преодолевали авиационные медики на фронтах Великой Отечественной войны? Какие выводы следует сделать из опыта медицинского обеспечения воздушной армии?

Еще в самом начале войны опыт показал, что среди личного состава ВВС наибольшие боевые потери несут летчики. Характер их боевых поражений требовал лечения большей части раненых в госпитальных условиях. Однако воздушные армии не имели тогда своих госпиталей. Эвакуация же раненых в общевойсковые госпитали вела к тому, что летный состав по выздоровлении часто не возвращался в свои полки, а то и вовсе в Военно-воздушные силы. Врачебно-летная экспертиза по определению возможности продолжать летную службу после ранений и заболеваний не могла быть правильно организована в общевойсковых госпиталях. [276] Оказание квалифицированной помощи и предоставление специализированного лечения летному составу, совершившему вынужденную посадку вдали от лечебно-эвакуационных учреждений, нередко запаздывали.

Назрела настоятельная необходимость в организации в воздушных армиях своих хотя бы нештатных лечебных учреждении типа госпиталя. Хорошие результаты лечения были достигнуты в нештатном, так называемом «Объединенном лазарете 33-го района авиационного базирования» (начальник РАБ полковник Линник, начальник медицинской службы подполковник Александрович). Здесь применялись современные методы лечения, раненым и больным были созданы хорошие условия, они получали заботливый уход.

В 1943 г. воздушная армия получила свой штатный госпиталь, который был развернут в селе Березовая Рудка. С его организацией оказание раненым и больным квалифицированной помощи улучшилось, а сроки их лечения значительно сократились. Командование армии создало госпиталю все необходимые условия для скорейшего излечения и возвращения в строй раненых и больных.

В 1944 г. медицинская служба армии и командование госпиталя научились быстро и организованно передислоцироваться, развертываясь близко от передовых аэродромов в ходе наступательных операций. А чем ближе к передовым аэродромам работает госпиталь, тем успешнее оказание медицинской помощи раненым и больным, особенно эвакуированным с передовых аэродромов.

Уместно отметить, что работа медицинской службы воздушной армии не могла быть успешной без постоянного руководства и помощи со стороны медицинской службы фронта, без взаимодействия с медицинской службой сухопутных войск.

Они оказывали нам помощь и поддержку при решении задач противоэпидемического обеспечения, снабжения медицинским имуществом, обучения медицинского состава, укомплектования кадрами медицинской службы.

С чувством глубокого уважения и большой признательности вспоминаю генерал-майора медицинской службы профессора В. X. Василенко, являвшегося главным терапевтом фронта, главного хирурга генерал-майора медицинской службы профессора М II. Ахутина и других специалистов Военно-медицинского управления фронта.

Большую помощь оказывали нам и такие специалисты, как профессор Военно-медицинской академии полковник М. П. Бресткин, врачи Центрального авиационного госпиталя полковник А. Г. Кузнецов (ныне профессор), подполковник Федоров, подполковник Н. В Самухин, главный хирург Военно-воздушных сил полковник П. Л. Сельцовский, флагманский врач ВВС генерал-майор Л. Г. Ратгауз, которые непосредственно на месте, на действующих аэродромах армии, научили многому врачей и руководителей медицинской службы частей и соединений. [277]

В ходе боевых действий выявилась серьезная необходимость в организации полноценного отдыха летного состава с целью предупреждения переутомления. Сохранение и восстановление сил летного состава являлось важной задачей, предметом особой заботы командования армии, командиров частей и соединений.

В решении этой задачи главная роль отводилась медицинской службе. Так, по указанию командира 2 гв. бак генерала И. С. Полбина при одном из батальонов аэродромного обслуживания был организован нештатный дом отдыха на 20 человек летного состава. Размещался он обычно в красивых уголках сельской местности недалеко от частей корпуса. Школа или клуб быстро приобретали уют и превращались в здравницу.

Вкусная пища, удобное размещение, покой, уход, размеренный правильный режим, возможность почитать хорошую книгу, здоровый сон, игры, внимание и уход обслуживающего персонала, некоторые простые лечебные процедуры — все это позволяло в течение 5-7 — 10 дней хорошо «ремонтировать» здоровье отдыхающих, восстанавливать их силы, пополнять запас бодрости и энергии.

Нештатные дома отдыха организовывались и в других соединениях

Несколько позже при госпитале армии был развернут штатный дом отдыха для летного состава. Все отдыхавшие в нем воины тепло вспоминали дни, проведенные здесь, благодарили сотрудников и их начальника, энтузиаста своего дела майора медицинской службы И. М. Никитина. Окрепшие, с хорошей зарядкой возвращались они в свои части после заслуженною отдыха, особенно необходимого выздоравливающим после ранений и заболеваний.

В селении Красилов на Украине, в городе Пшеворск в Польше, а после войны — в Бадене в Австрии развертывался этот дом отдыха (в последующем санаторий), передислоцируясь вслед за частями армии. За 1944 г. он обслужил несколько сот отдыхающих. Лечебно-профилактическое обеспечение летного состава проводилось во всех воздушных армиях.

Хорошо известно, какое важное значение для своевременною оказания медицинской помощи раненым членам экипажей, совершившим вынужденную посадку на подбитых самолетах или оставившим самолет с парашютом, имел правильно организованный поиск их. [278] Нередко такая посадка совершалась в лесах, в болотах, вдали от своих аэродромов, от лечебных учреждений, на безлюдной местности, не имеющей дорог. В поиске экипажей, извлечении раненых из самолета, оказании им на месте первой помощи участвовал медицинский персонал.

По-разному организовывалась эта работа в различных частях. Наиболее эффективной оказывалась дислокация поисковых групп вблизи пункта наведения авиационного командира. В боях под Ратибором (Германия) поисковая группа 4 бак, возглавляемая фельдшером старшим лейтенантом Семесько, находилась вблизи НП, как этого требовал командир корпуса генерал П. П. Архангельский. Трех летчиков, перетянувших на подбитых самолетах линию фронта, нашла поисковая группа. Она действовала под артиллерийским обстрелом, передвигаясь на некоторых участках пути на танке. Раненым фельдшер оказал медицинскую помощь и быстро доставил их в армейский госпиталь.

Эффективно действовали поисковые группы 26-го района авиационного базирования (начальник РАБ полковник Глухов, начальник медицинской службы майор Железнов).

В 6 гв. иак (командир корпуса генерал А. В. Утин, корпусной врач гвардии подполковник Г. П. Власкин) с хорошими результатами проводился поиск экипажей на самолетах По-2. На самолете вылетал врач полка или дивизионный врач майор И. И. Смольников.

К сожалению, поисковые группы до конца войны оформлены не были в штатно-организационном отношении. А ведь еще в сражениях на Курской дуге один из врачей авиационного полка, направленный командиром на поиск не вернувшеюся на свой аэродром экипажа, обнаружил и оказал помощь нескольким экипажам других частей.

Немало трудных задач ставилось перед медицинской службой по предупреждению распространения среди личного состава эпидемических заболеваний. В период гитлеровской оккупации во многих районах вспыхнули эпидемии. Сыпной и брюшной тиф, дизентерия косили население. Гитлеровцы после своего ухода оставляли разорение, нужду, голод. Не было ни одного аэродрома, ни одного населенного пункта, в котором санитарная разведка медицинской службы не установила бы инфекционных заболеваний среди местного населения.

Потребовалось немало усилий, чтобы оградить личный состав от эпидемических заболеваний. Авиационным медикам часто приходилось брать на себя всю работу по ликвидации эпидемических очагов среди населения в освобожденных селах Украины и Польши. [279] Заходить в каждый двор, выявлять, изолировать, лечить больных, проводить нередко массовую санитарную обработку населения, дезинфицировать тысячи комплектов одежды, оказывать помощь восстанавливаемым органам гражданского здравоохранения — все это требовало не только умения, знаний, но и высокого сознания своего долга, а также немалого мужества.

Тяжелая эпидемическая обстановка возникла в селе Харьковцы перед Львовской операцией, где были отмечены массовые заболевания сыпным тифом. Наивным теперь кажется доклад начальника медицинской службы армии начальнику тыла с предложением отказаться от использования этого аэродрома, на который было завезено все необходимое для обеспечения вылетов. Оперативно и четко проведенные меры по защите личного состава и ликвидации очага сыпного тифа обеспечили эпидемиологическое благополучие личного состава базирующихся частей.

В населенном пункте Камень (на территории Польши) осенью 1944 г санитарной разведкой 6 гв. иак и 23-го района авиационного базирования (начальник РАБ инженер-полковник М. И. Проценко, начальник медицинской службы майор М. Ф. Кульминский) были установлены очаги заболевания брюшным тифом. В результате детальной санитарно-эпидемиологической разведки и энергичных противоэпидемических мер личный состав базирующихся вблизи частей был огражден от заболеваний.

Борясь с эпидемиями в населенных пунктах, врачи приобретали себе друзей и помощников из местных жителей. Дивизионный врач майор М. С. Сухановская рассказывает, какое глубокое уважение и любовь снискали наши медики у жителей одной польской деревни после ликвидации эпидемического очага и успешного лечения заболевших.

Медицинские работники приходили в части воздушной армии с разной подготовкой и квалификацией. Кадровых медицинских работников было немного. Да и они были еще очень молоды, не нюхали пороху, не имели никакого опыта. Большая часть врачей и фельдшеров не имела достаточной военно-медицинской подготовки, не говоря уже о подготовке по вопросам авиационной медицины и врачебно-летной экспертизы.

Вот и приходилось систематически организовывать и проводить специальную подготовку медицинского состава по всем вопросам медицинского обеспечения.

С каждым месяцем войны углублялся опыт медицинской службы. [280] Его изучение в ходе войны помогло командованию воспитать в воздушной армии врачей, хорошо подготовленных к выполнению своих задач, знающих специфику летного труда, способных правильно организовать и осуществлять медицинское обеспечение личного состава. Допускаемые иногда ошибки заставляли по-новому переосмысливать и организовывать лечебное дело и профилактическую работу.

Память военных лет драгоценна. Уроки и опыт прошлого должны быть изучены, чтобы молодые авиационные врачи не повторяли ошибок своих предшественников и обогащали практику медицинского обеспечения современных советских Военно-воздушных сил.

Песня о летчиках 2-й воздушной армии