Над Курской дугой

В июне 1963 г. вместе с группой участников исторического сражения за Белгород я побывал в Прохоровском районе. По пути к месту танкового сражения мы завернули на небольшой хуток Грушки, особенно памятный для меня. Здесь двадцать лет тому назад базировался наш 27-й авиационный истребительный полк.

Выехав из Александровского, машины свернули на проселочную дорогу. Шел теплый летний дождь, щедро орошая земли совхоза «Прохоровский». Из окна машины виднелись вновь отстроенные дома. До боли знакомые места. Вот сохранившееся белое здание, в котором размещалась столовая летчиков, а чуть поодаль — ночной санаторий.

Вспомнилось мне лето 1943 г., дни горячей подготовки к сражению на Курской дуге. 27-й истребительный полк приземлился на полевом аэродроме. Он вошел в состав 205-й авиационной дивизии 5-го авиакорпуса 2-й воздушной армии.

Наш полк был укомплектован преимущественно молодыми летчиками, обученными летать на новых машинах по ускоренной программе. Время было военное, приходилось торопиться.

Вспоминаю своих боевых товарищей. Вот летчик Михаил Лусто. По-особому любил он свой самолет, даже называл его на «Вы». Бывало в течение дня не отходит от машины. Первой его наградой была медаль «За боевые заслуги». Он стал Героем Советского Союза, после войны окончил Военно-воздушную академию и продолжает служить в армии.

Валентин Карлов — Герой Советского Союза, неутомимый воздушный боец. Помню, на аэродроме в Грушках дадим ракету на взлет другому звену, а Валентин запускает мотор своего самолета. Спрашиваю у него: «Зачем?», — а он отвечает — «Может быть, я понадоблюсь в воздухе». Валентин Карлов также продолжает службу в армии. [58]

Иван Шпак — любимец полка, беспредельно смелый человек. Был, однако, у него вначале один изъян: не любил изучать район боевых действий по карте. «Я и так собью фашиста, — заявлял он, — пусть только попадется — пойду на таран». Много работал с ним командир эскадрильи старший лейтенант Чепинога. Даст ему по карте курс, а сам спрашивает, какие пункты слева или справа. Частенько молодой летчик оказывался в затруднительном положении.

«Берите ракетницу, — приказывал командир эскадрильи, — идите дежурить на аэродром». Летчик чуть не плачет, рвется в бой, но приказ есть приказ.

Такой метод воспитания постепенно излечивал беспечность Шпака.

Период относительного затишья мы использовали для воспитания у молодых летчиков необходимых боевых и волевых качеств. После двух лет войны им было у кого учиться, с кого брать пример. В распоряжении молодых летчиков был бога тый опыт старших товарищей, прошедших суровую школу воздушных сражений под Москвой и Ленинградом, на Волге и Кавказе.

Вскоре в полк прибыл командующий воздушной армией генерал С. А. Красовский. Помню, стоял знойный полдень. Осмотрев аэродром, генерал приказал доложить о состоянии и готовности части. Он вникал во все подробности. Не ускользнула от его внимания и повышенная готовность полка. Все самолеты несли боевое дежурство: одна эскадрилья находилась в готовности номер один, вторая — в готовности номер два.

— Почему держите повышенную готовность? — спросил он.

— Часто появляются вражеские разведчики, — доложил я.

— Правильно делаете, — одобрил командующий. — Обстановка следующая, — продолжал он. — Немцы проиграли сражение у Волги, теперь они попытаются взять реванш здесь, на Курской дуге. Надо сорвать попытку гитлеровцев вернуть себе стратегическую инициативу. Вы на своем участке не должны пропустить в тыл ни одного разведчика врага. Это позволит командованию Красной Армии скрытно произвести сосредоточение войск.

Командующий армией побывал в эскадрильях, побеседовал с летчиками, авиатехниками, девушками-оружейницами. Он рассказал, что наши войска, в том числе и авиация, пополняются новой техникой. Мы уже заметили это: появились истребители Ла-5 и бомбардировщики Ту-2, значительно превосходившие однотипные самолеты противника. На вооружение поступали новые противотанковые бомбы. [59]

— Ваша боевая задача, — сказал в заключение генерал, — борьба с разведчиками противника.

Эту ответственную задачу летчики полка решили успешно. С 10 мая по 5 июля 1943 г., т. е. до начала гитлеровского наступления на Курской дуге, полк сбил 23 немецких самолета-разведчика. Им не удалось проникнуть в тыл советских войск.

Так проходили дни, о которых в сводках Советского Информбюро говорилось, что на фронтах Великой Отечественной войны шли бои местного значения. Для нас это были дни ре шающей подготовки к предстоящему сражению. В этот период в войсках много внимания уделялось использованию маскировочных средств и созданию ложных аэродромов.

Широко применяли мы и такую военную хитрость. У самой линии фронта создавали аэродромы-засады. На них садились дежурные звенья. Самолеты хорошо маскировались. Когда в районе такого аэродрома проходил в воздухе вражеский разведчик, из засады поднимались наши истребители и шли навстречу самолетам, взлетевшим с основного аэродрома. Всякий раз фашисты попадали в своеобразные «клещи», вырваться из которых было невозможно.

Немцы несли очень большие потери и вскоре перестали посылать своих разведчиков без истребителей прикрытия. Но и это им не помогло. То там, то здесь на полях и склонах холмов под Белгородом дымились догорающие останки сбитых фашистских самолетов.

Помимо вражеских разведчиков, бывали у нас встречи и с «птицами» поважнее. Но и в этих случаях наши молодые летчики проявляли свою боевую выучку, летное мастерство и бесстрашие.

Надолго останется в памяти один воздушный бой. 14 мая 1943 г. вечером на подходе к аэродрому показалось девять бомбардировщиков Ю-87. Не окажись наши летчики в это время в повышенной боевой готовности, аэродром в Грушках был бы перепахан бомбами и надолго вышел бы из строя. Но одно звено наших истребителей барражировало в воздухе и получило приказание перехватить вражеских бомбардировщиков. Оно обрушило на врага внезапный удар. Боевой порядок гитлеровских машин дрогнул, все Ю-87 сбросили бомбы в беспорядке за пределами аэродрома.

Воспользовавшись замешательством врага, в воздух взлетело еще одно звено нашего полка. В это время с земли мы заметили группу вражеских истребителей Ме-109, спешивших на помощь своим бомбардировщикам. Я приказал начальнику штаба наводить с земли летчиков на цель, а сам поднялся в воздух. Завязался ожесточенный воздушный бой, перешедший затем в беспощадное преследование фашистских самолетов. [60] Огневые удары наших истребителей были весьма точными. Ни одному из девяти Ю-87 не удалось уйти или хотя бы дотянуть до линии фронта, все они нашли гибель на советской земле. Отличились в бою летчики Задирака, Карлов, Бекашонок, Чепинога, Кармин. Каждый из них сбил по самолету противника. Еще один вражеский самолет прибавился и к моему боевому счету.

В бою 14 мая наши потери составили только два самолета, что свидетельствовало о боевой зрелости молодых летчиков. Особенно же велик был моральный выигрыш. Воздушный бой показал наше решающее превосходство не только в технике, но и в мастерстве, умении, силе духа. Потеряв все девять бомбардировщиков, фашисты не рисковали больше летать на наш аэродром, предпочитая обходить его стороной.

Вспоминая этот замечательный бой, особо следует сказать о таком признанном мастере атак, как летчик Н. Д. Гулаев. Метким огнем он сбил двух фашистских бомбардировщиков, а когда иссякли боеприпасы, таранил третий самолет. Свою израненную машину он посадил в расположении 52-й стрелковой дивизии и сам остался невредим. Высокое летное мастерство помогло ему сохранить жизнь для будущих боев.

Гулаева на грузовой автомашине привезли в авиационный полк пехотинцы. Он был в хорошем настроении и доложил, что готов к выполнению очередного боевого задания. О своем воздушном таране он не обмолвился ни словом. Узнали мы об этом из письма командования одного из полков 52-й дивизии, в расположении которого сел Гулаев. Наблюдавшие воздушный бой из окопов солдаты и офицеры-пехотинцы описали его во всех подробностях и, дали самую высокую оценку замечательному подвигу советского летчика.

Утром перед полетами собрались на митинг наши летчики. В своих коротких взволнованных выступлениях они поклялись Родине сражаться так же самоотверженно, как их боевой товарищ.

«На моем месте каждый из вас поступил бы точно так же», — сказал Гулаев.

После этого митинга он сразу же поднялся в воздух на другом самолете и участвовал в бою. За все время пребывания на Курской дуге Николай Гулаев сбил в воздушных боях больше десяти самолетов противника. Прославился он и на других фронтах Великой Отечественной войны. Достойным венцом его заслуг перед Родиной явилось присвоение звания дважды Героя Советского Союза.

В ходе кровопролитной войны на фронтовых дорогах мы иногда теряли боевых друзей. Мне хочется рассказать о последнем бое Ивана Шпака. В составе группы истребителей он вылетел на боевое задание и вскоре заметил в воздухе вражеский бомбардировщик Ю-88. Шпак, отвалил от группы, атаковал врага и поджег его. Фашистский самолет резко потянул к земле, перевернулся в воздухе и врезался в ветряную мельницу близ деревни Свинопогореловка. Сбив вражеский самолет, Иван Шпак направил машину к своему аэродрому и на подходе к нему начал делать «горку», чтобы сообщить на землю о своей победе (у него по каким-то причинам отказала рация). В это время неожиданно напал немецкий истребитель ФВ-190... Иван Шпак был похоронен со всеми почестями в центре села.

...Хорошо запомнилась мне ночь 5 июля 1943 г., ясная и тихая. Черное небо усеяли яркие звезды. Ничто, казалось, не напоминало о войне. Но вот на востоке небо слегка порозовело, и воздух сотрясла артиллерийская канонада, которая слилась с гулом сотен моторов. Упреждающий удар со страшной силой обрушился на гитлеровцев. Особенно чувствительными были наши удары по вражеским аэродромам, где штурмовики и бомбардировщики сожгли и повредили 60 немецких самолетов.

Наша авиация в целом прочно удерживала господство в воздухе. Мы, истребители, прикрывали бомбардировщиков и штурмовиков. Полк, которым я командовал, 5 июля 1943 г. произвел 88 боевых вылетов, сбил 19 самолетов противника.

Отвага и геройство наших летчиков сливались с массовым героизмом советских воинов на земле. Этот героизм помог нам выстоять на Курской дуге, а затем перейти в наступление. За месяц ожесточенных боев, с 5 июля по 5 августа, наш полк сбил 88 самолетов врага и был переименован в 129-й гвардейский. Многие летчики получили правительственные награды.

...С тех пор прошло двадцать лет. С волнением шел я по священной Белгородской земле, где кипели жаркие бои, встречался и беседовал с людьми, которые помогали нам в трудное время завоевать победу над врагом. Я благодарил их и призывал новое поколение молодежи идти дорогой отцов и матерей, своим самоотверженным трудом прославлять Родину.

Не забыть нам годы боевые!

Прошло уже 20 лет после окончания Великой Отечественной войны. Но советские люди всегда с теплотой и благодарностью вспоминают о ратных подвигах наших воинов, грудью вставших на защиту Родины и отстоявших завоева кия Великого Октября.

В своей статье мне хочется рассказать о боевых делал летчиков, воздушных стрелков и техников нашего полка, который вместе с доугими авиационными частями прошел в составе 2-й воздушной армии большой и славный путь от Курской дуги до Сандомирского плацдарма и внес свою лепту в общую победу над врагом.

Стояло знойное августовское лето 1943 г. От жары изнывало все живое на земле. Особенно жарко было 3-5 августа, когда началась Белгородско-Харьковская наступательная операция Воронежского фронта.

90-му гвардейскому полку была поставлена задача: осуществлять непрерывную авиационную поддержку наземных войск при прорыве обороны и развитии успеха на Богодухов и Ахтырку. В ходе выполнения этой задачи каждому летчику приходилось совершать по пять-шесть боевых вылетов в день, хотя наставлением предусматривалось не более двух-трех. При этом каждый полет проходил в условиях ожесточенного противодействия средств противовоздушной обороны противника. Полк нес тяжелые потери. Однако ни один летчик, ни один воздушный стрелок не дрогнул в бою — задание командования было успешно выполнено.

В эти дни особенно отличились командиры эскадрилий (ныне все Герои Советского Союза) А. Кузин, Г. Береговой, Т. Лядский; летчики И. Сашнин, А. Пряженников, П. Корсаков (три последних товарища не дожили до славного Дня Победы, пали смертью храбрых в последующих операциях). [63]

А. Кузин был одним из лучших снайперов не только в полку, но и в дивизии. Он своим примером увлекал в бой молодых летчиков, умело передавал свой богатый боевой опыт. Стойко и мужественно сражались и наши замечательные воздушные стрелки. В одном из вылетов серьезное повреждение от огня зенитной артиллерии получил самолет, который пилотировал автор этих строк. На самолете было перебито управление рулями высоты и поворота. Штурмовик не мог больше держаться в общем боевом порядке группы и вышел из строя. Пара вражеских «фоккеров» тут же атаковала нашу машину. Огнем своих пушек они повредили мотор самолета и тяжело ранили воздушного стрелка А. Выговского, у которого была оторвана нога. Истекая кровью, Выговский мужественно отражал атаки вражеских истребителей, сбив одного из них. После вынужденного приземления самолета в расположении своих войск Выговский был отправлен в госпиталь. Храбро сражались также воздушные стрелки М. Герасимов, А. Молчанов и др.

Большую помощь молодому летному составу оказывало командование полка и дивизии. Командир 4-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии генерал Г. Ф. Байдуков своим личным примером помогал летчикам переносить все тяготы борьбы. В наиболее трудные минуты он сам садился в самолет и вместе с летчиками смело шел на штурмовку вражеских войск.

Помнится такой эпизод. В разгар операции (6 или 7 августа) у молодых летчиков стала заметной и моральная и физическая усталость. Требовалась какая-то искорка, какой-то импульс, чтобы отогнать прочь усталость, поддержать морально молодежь. И вот в это время на аэродроме появился генерал Г. Ф. Байдуков. Подойдя к группе летчиков, которые отдыхали в тени на опушке леса в ожидании очередного вылета, он спросил:

— Ну, как дела, соколы, что носы повесили?

— Туговато приходится, товарищ генерал, здорово огрызается фашист. Ребят хороших жалко, не вернулись.

— Да, конечно, человека всегда жалко, особенно хорошего. Ну, ничего не поделаешь, война есть война со всеми ее тяжелыми последствиями.

После этого он поинтересовался, какая задача поставлена полку на очередной вылет. Узнав, что надо штурмовать танки противника в опорном пункте Томаровка, он приказал своему механику приготовить самолет-штурмовик. Полет выполнялся шестеркой под прикрытием четырех истребителей. Ведущим группы был А. Кузин, слева от него летел командир дивизии, справа довелось лететь мне. [64] В районе цели нас встретил ураганный огонь зенитной артиллерии, но задача все же была успешно выполнена Два штурмовика из второго звена не вернулись на аэродром: были сбиты над целью.

После посадки генерал Байдуков подошел к нам и сказал: «Да, хлопцы, немец пока крепко дерется. Но это будет недолго. Потерпите немного, еще одно усилие и будет легче: выйдем на оперативный простор». Дальнейшие события полностью подтвердили эти слова.

Нельзя не вспомнить теплыми словами благородный, мужественный, можно сказать, героический труд наших техников, механиков и всех младших специалистов В каких только условиях не приходилось им обслуживать самолеты, держать в постоянной боевой готовности материальную часть. И в 30-градусную жару, обливаясь потом, и в лютый мороз, отогревая пальцы рук за пазухой, они днем и ночью готовили самолеты к выполнению боевой задачи: меняли и грели моторы, латали пробоины, чистили пушки и пулеметы, заправляли самолеты бензином, маслом, водой, снаряжали их боеприпасами, проверяли спецоборудование. Разве перечислишь все то, что приходилось делать техникам и механикам?

Особенно трудно доставалось техническому составу в периоды весенней и осенней распутицы, когда приходилось буквально круглосуточно дежурить на аэродроме и следить, чтобы не увязли в размокшем грунте самолеты. Такое положение складывалось, например, при базировании полка, на аэродроме Нехворощь (40 км восточнее Бердичева), а затем на аэродроме Белая Церковь в феврале-апреле 1944 г.

В первую очередь хочется вспомнить добрым словом старшего инженера полка Адамовича, который умело руководил всей инженерно-технической службой, а также механиков самолетов Хвесько, Прохорова, Кореня, Тупицына, Миронова, Рожнова и др Многие из механиков настойчиво просились в боевой полет за воздшного стрелка, и некоторым из них удалось совершить по нескольку вылетов.

Хочется верить, что наш народ, особенно молодое поколение, сделает все, чтобы свято хранить в памяти ратные подвиги советских летчиков, отдавших свои молодые жизни за Родину, за счастье всех народов на земле.

Никогда не забудем годы боевые!

Штурмовики над полем боя{1}

Опыт Великой Отечественной войны показал, что на поле боя штурмовая авиация являлась мощной ударной силой, главным средством поражения противника с воздуха. Не случайно самолеты Ил-2 пользовались огромной популярностью у наземных войск.

Война многому научила наших штурмовиков, обогатила их тактику, вскрыла большие возможности «илов». Тактико-технические свойства этих самолетов богаты и разносторонни.

Успех работы штурмовиков зависел в первую очередь от правильного, четко налаженного взаимодействия с наземными войсками. Особенно важно это было в период наступления. Мы на опыте убедились, что обеспечить такое взаимодействие можно лишь при помощи системы управления штурмовиками непосредственно на поле боя, своевременным наведением, нацеливанием и перенацеливанием их на те объекты противника, которые в данный момент мешают продвижению наземных войск. Короче говоря, быстро меняющаяся обстановка на поле боя требовала чрезвычайно гибкого руководства действиями штурмовиков с земли при помощи радио.

Как известно, управление истребителями над полем боя с земли прочно вошло в боевую практику истребительных частей еще с 1942 г. В штурмовых же частях этот метод раньше не практиковался.

Командный пункт нашего соединения с самого начала Белгородско-Харьковской операции был вынесен на наблюдательный пункт наземных войск. В результате командир авиационного соединения получил возможность постоянно видеть перед собой поле боя, в деталях знать наземную обстановку. [66]

Это в значительной степени определило характер использования и эффективность действий штурмовой авиации. Ее усилия, как правило, сосредоточивались именно в том месте и в то время, когда это было наиболее необходимо.

Место для командного пункта выбиралось с таким расчетом чтобы с него хорошо просматривались поле боя, линия боевого соприкосновения наземных войск, а также подходы нашей авиации с бреющих и малых высот. [67] Этим требованиям обычно отвечала господствующая над местностью высота, удаленная на 1,5-2 км от линии фронта. На такой высоте чаще всего располагался наблюдательный пункт командования поддерживаемых штурмовиками наземных войск. Это давало возможность лучше осуществлять взаимодействие авиации с наземными войсками, совместно с их командованием выбирать наиболее важные цели и определять момент ударов по врагу.

Группа наведения во главе с ответственным авиационные командиром, которая практически осуществляла управление штурмовиками на поле боя, располагалась в 400-800 м от командного пункта. Она имела выносной микрофон, два телефона и две пары радионаушников. Выносной микрофон и радионаушники были связаны с находившейся неподалеку (200-300 м) рацией РСБ. Один из телефонов связывал группу наведения с командным пунктом, а второй через рацию 11 АК — со штабом соединения.

Каковы были функции группы наведения? Через нее командир соединения передавал по радио необходимые приказания штурмовикам, находящимся в воздухе, наводил самолеты на цель с наиболее выгодных высот и направлений; информировал штурмовиков и сопровождающих их истребителей о воздушной обстановке: управлял ими с земли в случае боя с самолетами противника; оказывал помощь экипажам в восстановлении детальной ориентировки в районе цели; поддерживал связь с танковыми и стрелковыми частями, в интересах которых штурмовики наносили удары и, наконец, получал от ведущих групп донесения о результатах их действий и разведданные. Управление штурмовиками по радио на поле боя целиком себя оправдало.

Для повышения качества управления штурмовиками на поле боя и лучшей подготовки их к вылету большое значение имел заблаговременно составляемый как штабом соединения, так и непосредственно частями график вылетов, который сообщался летному составу накануне. Ведущие групп заранее знали очередность вылета, кто идет ведомым, кто прикрывает, позывные и т. п. Подобное планирование давало возможность в нужный момент поднять в воздух новую группу штурмовиков для усиления той, которая уже находилась над целью, а также позволяло наносить сосредоточенные удары или производить эшелонированные действия в зависимости от быстро меняющейся обстановки на земле. График полетов, имеющийся на командном пункте у командира соединения, служил контрольным документом, в соответствии с которым протекала боевая деятельность в течение дня. [68] Благодаря этому графику командир всегда знал ведущего группы, находившейся в воздухе.

Непосредственно перед вылетом штурмовиков штаб сообщал на пункт наведения о количестве самолетов и времени их вылета. С середины маршрута устанавливалась двухсторонняя радиосвязь с пунктом наведения, который ориентировал экипажи о воздушной обстановке, насыщенности зенитного огня над целью, а если положение на поле боя этого требовало, то и перенацеливал штурмовиков.

Хорошо налаженное управление с земли позволяло быстро перенацеливать летчиков на более важные объекты, которые часто обнаруживались непосредственно перед приходом штурмовиков или даже в момент их появления над полем боя. Вот несколько примеров.

В контрнаступлении под Курском группа Ил-2 была вызвана для удара по войскам противника западнее Коротич. В это время разведка установила, что в роще, южнее этого пункта, расположен штаб танковой дивизии немцев. Подходившей к полю боя группе штурмовиков по радио была поставлена новая задача — штурмовать штаб немецкой дивизии. Через некоторое время, когда наши войска овладели рощей, стало ясно, насколько блестяще штурмовики выполнили свою задачу. На месте удара были обнаружены разбитые штабные автомашины и большое количество убитых гитлеровских солдат и офицеров.

Части стрелковой дивизии, перешедшие в атаку, встретили сильное сопротивление со стороны противника. На помощь вовремя пришли штурмовики. Три группы «илов», находившиеся в воздухе, с нашего КП были перенацелены. Через короткий промежуток времени 54 штурмовика нанесли удар по указанному району. Командир стрелковой дивизии тут же передал по телеграфу:

«Ваши летчики произвели сейчас мощный и большой эффективности удар по боевым порядкам войск противника, подавили его артминометный огонь, дали возможность нашим частям преодолеть вражеские препятствия и выбить противника. Задача выполнена. Прошу от моего имени отблагодарить ваших летчиков».

Следует привести яркий пример отражения штурмовиками танковой контратаки немцев. Группу Ил-2 вел старший лейтенант Степанов. При подходе к месту скопления немецких танков он доложил на пункт наведения, что район цели прикрыт дымкой и пеленой пыли, и просил помочь отыскать цель. С пункта наведения ему сообщили: «Сейчас будете пересекать шоссейную дорогу и развилку железных дорог. Впереди вас — пожар. Следующий пункт в направлении полета — район вашей цели. Перед ним — лес. Там танки, бейте их». [69] Степанов ответил: «Понял вас хорошо. Цель вижу, сейчас перехожу в атаку. Большое спасибо».

Уже через 5 мин. после выполнения штурмовиками задачи было известно, что танковая контратака противника захлебнулась. Семь немецких танков загорелись, остальные откатились на запад.

Работой пункта наведения должен руководить хорошо подготовленный в тактическом отношении командир, отлично знающий боевые и летно-тактические возможности штурмовиков и истребителей, — обладающий широкой инициативой, сообразительностью, находчивостью. Как показал опыт, от его оперативности и искусства управления во многом зависит результат действий штурмовиков на поле боя.

В опасные минуты нападения истребителей противника или при сильном зенитном противодействии голос волевого командира придает экипажам бодрость духа, уверенность.

Постоянное наблюдение за действиями «илов» с переднего края давало нам возможность разнообразить тактику ударов с воздуха, вовремя подмечать новые приемы, применяемые противником, и тем самым уменьшать свои потери.

Управление авиацией нужно непрерывно совершенствовать. Шаблону, раз и навсегда установившимся приемам необходимо противопоставить инициативу, дерзание. Только при этих условиях можно достигнуть четкого взаимодействия авиации с наземными войсками и высокой эффективности ее ударов.

Верные боевые друзья не оставят в беде

Сначала мне хочется рассказать о командире авиационной эскадрильи 41-го гвардейского истребительного авиационного полка 8-й гвардейской дивизии Герое Советского Саюза Семенцове Михаиле Ивановиче, который геройски погиб 12 февраля 1945 г.

Семенцов Михаил Иванович родился в 1917 г. в Киеве. С 1925 г. проживал в поселке Ильича г. Гомеля. Закончил школу ФЗУ и работал помощником машиниста в Гомельском депо. Без отрыва от производства закончил аэроклуб и в 1937 г. был зачислен в Одесскую военную школу летчиков, которою закончил в 1938 г. До войны он служил на Дальнем Востоке младшим летчиком 40-го истребительного авиационного полка.

Впервые я с ним встретился 5 июля 1941 г. во время погрузки в эшелоны, отправлявшиеся на фронт. После этой встречи мы с ним почти не расставались, делили все горести и радости военной жизни, часто вылетали вместе на боевые задания.

Михаил был восемь раз ранен в бою, но после выздоровления возвращался в строй, продолжал летать и разить врага. За годы войны произвел около 500 боевых вылетов, сбил лично 18 самолетов противника и 12 в группе, уничтожил много другой вражеской техники. За проявленную храбрость и мужество ему 28 сентября 1943 г. было присвоено звание Героя Советского Союза. М. И. Семенцов был награжден орденом Ленина,. двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Александра Невского и многими медалями.

Помню, 3 марта 1942 г. шесть самолетов И-16 под моим командованием вылетели на боевое задание. Когда пересекали линию фронта в районе Александровки (аколо г. Изюма), мы попали под сильный зенитный огонь. [71] В самолет Михаила попал вражеский снаряд. Мы считали, что Семенцов погиб, но к концу следующего дня его привезли раненого. Оказывается, взрывом снаряда его выбросило из самолета, и он приземлился на парашюте. Семенцова подобрали санитары в бессознательном состоянии, с перебитыми ногами и тяжелым ранением в голову. Однако через полтора месяца Михаил Иванович снова был в строю.

20 октября 1942 г. при штурмовке наземных войск противника в районе Ачикулак (Северный Кавказ) Семенцов был снова тяжело ранен осколками снарядов. Тем не менее у него хватило выдержки, сил и энергии довести самолет до аэродрома, до которого было 80 км. Прошло два месяца, и отважный воин опять вернулся в полк.

5 июля 1943 г., в первый день исторической битвы на Курской дуге, мы в паре с Михаилом сопровождали Ил-2, который корректировал огонь нашей артиллерии. На высоте 3000 м нас атаковали восемь «мессершмиттов» и восемь «фокке-вульфов». Мы ринулись наперерез, чтобы прикрыть штурмовик. Это был тяжелый бой, его трудно описать: бой пары против 16 немецких истребителей. Но благодаря взаимной выручке мы с Михаилом вышли победителями: сбили два самолета, не получив ни одной пробоины.

В конце 1943 г. во время боев за Киев Михаил Иванович вылетел в составе восьми самолетов Ла-5 на прикрытие войск. Вступив в бой с немецкими истребителями, которые сопровождали своих бомбардировщиков, он лобовой атакой таранил фашистского «фоккера». Но и самолет Семенцова взорвался, а Михаил Иванович раненый опустился на парашюте. В то время я находился в госпитале, куда привезли и отважного героя. Он был забинтован, как мумия. Я у него спросил, как дела. Михаил немного скривился от боли и сказал: «Не повезло, сошелся с «фоккером». Но ничего! Меня не так-то легко сразить. Я еще буду их бить». И действительно, он скоро стал в строй.

12 февраля 1945 г. Семенцов в составе группы из 6 самолетов Ла-5 сопровождал эскадрилью бомбардировщиков Героя Советского Союза Е. С. Белявина, которая наносила удар по аэродрому Нейсе. Наш полк тогда стоял на аэродроме Бриг, и я как раз выпускал его группу на задание. Перед взлетом Михаил помахал мне рукой.

Во время выполнения боевой задачи бомбардировщиков атаковала большая группа истребителей противника. Наши истребители смело вступили в бой, прикрывая отход «петля-ковых». Один «фоккер» пошел в атаку на самолет ведущего Белявина. Михаил Семенцов ринулся на помощь товарищу и меткой очередью сбил врага. [72] В это время Ме-109 незаметно подкрался сзади и атаковал Михаила. Самолет отважного летчика развалился в воздухе.

Так погиб командир эскадрильи 41-го гвардейского истребительного полка, верный сын Коммунистической партии Герой Советского Союза гвардии капитан Михаил Семенцов. Он отдал всего себя, свою молодую жизнь на благо нашей дорогой Родины.

Несколько примеров из своей боевой биографии.

В августе 1943 г. мне было приказано разведать движение вражеской техники в районе Лебедянь. В составе пары Ла-5 мы с ведомым Георгием Ажнакиным вылетели на выполнение задания и примерно через 30 мин. полета обнаружили скопление боевой техники противника. Чтобы точнее определить характер цели, я снизился до высоты 600 м и стал подсчитывать танки. Вдруг слышу: по самолету прошла пулеметная очередь. Я оглянулся назад и увидел двух «мессершмиттов», которые атаковали нас. Немного выше еще барражировала одна пара немецких истребителей. Один из Ме-109 стал заходить на повторную атаку и открыл огонь по моему самолету.

Я находился очень в невыгодном положении: на малой высоте делал вираж, имел небольшую скорость. К тому же мой самолет был подбит. Уйти из-под атаки я, конечно, не мог. Ажнакин это понял и прикрыл своим самолетом мою машину. Так был совершен героический подвиг молодым летчиком Ажнакиным. Он погиб, спасая жизнь своего боевого товарища. Он выполнил девиз советских летчиков: «Сам погибай, а товарища выручай». И благодарная память о нем вечно будет жить в моем сердце.

В марте 1944 г. наш полк базировался на аэродроме Бердичев. 6 самолетов Ла-5 под моим командованием сопровождали девятку Пе-2, которая шла на бомбардировку аэродрома Проскуров. Когда мы находились над целью, зенитным огнем был подбит один из наших бомбардировщиков. За ним сразу же погнались четыре «мессера». Не раздумывая ни секунды, я развернулся и пошел им навстречу, чтобы прикрыть подбитого товарища. Командование всей группой передал своему заместителю Ванину.

Я и мой ведомый Кузнецов завязали тяжелый воздушный бой. Фашистские летчики яростно наседали, но мы мужественно защищали подбитый бомбардировщик. Улучив удачный момент, я сбил один Ме-109. Обрадовался, теперь будет легче: двое против трех. Но, оказалось, что силы врага удвоились. Подошла еще четверка. Стало еще трудней отбиваться и прикрывать подбитую машину, у которой работал только один мотор. [73]

После того как мой ведомый был подбит, положение еще более ухудшилось. Мне пришлось отбиваться от семи вражеских истребителей, прикрывать бомбардировщика и своего ведомого. На 30 минуте воздушного боя Кузнецов был сбит и выпрыгнул с парашютом. «Мессершмитты» стали наседать еще яростней, но сбить меня им так и не удалось, хотя я был один, а их семеро. После 40-минутного боя они ушли, а я благополучно сел на Шепетовском аэродроме, где заправился, и вечером перелетел на свой аэродром.

Я получил благодарность от командования полка бомбардировщиков и очень теплое письмо от экипажа Пе-2, которого защитил от фашистских истребителей.

Немного позже выяснилось, что мой ведомый Кузнецов в этом бою был тяжело ранен. После излечения он снова прибыл в полк и продолжал службу в нашей эскадрилье адъютантом.

Утром 5 июля 1943 г.

165-й гвардейский в боях за Родину

В период Великой Отечественной войны мне пришлось воевать и служить в 165-м гвардейском штурмовом авиационном Станиславском Краснознаменном полку. В этой славной части было воспитано пятнадцать Героев Советского Союза. Все летчики и воздушные стрелки, инженеры и механики, офицеры штаба были награждены орденами и медалями. Этот полк во время войны входил в состав 10-й гвардейской штурмовой авиационной Воронежско-Киевской Краснознаменной дивизии.

...В один из майских дней 1943 г. группу молодых летчиков, прибывших из 4-го отдельного смешанного учебно-тренировочного полка 2-й воздушной армии, тепло встретило командование 61-го штурмового авиационного Краснознаменного полка. Это было на аэродроме в Старом Осколе.

«Полк, в который вы прибыли, имеет примечательную историю», — сказал нам при первой встрече майор А. М. Мирошкин. И действительно, у этой авиационной части большая история. Она начинается с двадцатых годов, когда только занималась заря советской авиации. Осенью 1923 г. министр иностранных дел Англии лорд Керзон направил ультиматум Советскому правительству. [79] Но этой угрозой нельзя было запугать наше молодое государство, которое победоносно завершило гражданскую войну и борьбу с иностранной интервенцией.

В ответ на английский ультиматум советский народ стал крепить свою Армию и Красный Воздушный Флот, отдавал последние сбережения на строительство танков, самолетов и другой боевой техники. На собранные деньги были куплены самолеты, которые поступили на вооружение вновь созданного авиационного отряда, переформированного затем в эскадрилью «Ультиматум», размещавшуюся в Гомеле. Это было одно из первых подразделений штурмовой авиации.

В 1932 г. эскадрилья получила на вооружение самолеты Р-5, а спустя два года — их дальнейшую модификацию «ССС». В сентябре 1936 г. летчики эскадрильи добровольцами участ вовали в боях в Испании против фашистских мятежников Франко. В апреле 1938 г. авиационная эскадрилья была преобразована в штурмовой авиационный полк. По боевой и политической подготовке полк занимал ведущее место в наших Военно-воздушных силах.

«Уже в первый день войны летчики нашего 61-го штурмового авиационного полка на «чайках», — говорил на встрече Мирошкин, — вместе с сухопутными войсками сражались с фашистскими танками в Прибалтике».

С глубоким вниманием и гордостью слушали мы историю боевого пути полка. В июле 1941 г. летчики переучились на грозные самолеты Ил-2. Шли бои на Западном фронте, полк участвовал в защите родной столицы — Москвы. Весной и летом 1942 г. полк вел боевые действия на Калининском и Брянском, а затем и Воронежском фронтах. За два года боевых действий наши штурмовики вывели из строя десятки танков, уничтожили более двух тысяч автомашин, сбили в воздушных боях и подожгли на земле 60 вражеских самолетов.

«Почему полк называют Краснознаменным?» — почти одновременно спросили мы у майора. «За отличное выполнение заданий командования при защите Москвы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 г. наш полк был награжден орденом Красного Знамени», — ответил майор Мирошкин.

Вот уже несколько дней, как мы в боевой семье фронтовиков. Присматриваемся к летчикам, механикам, офицерам штаба. Прислушиваемся к каждому слову бывалых воинов-летчиков: Петра Баранова, Ивана Домбровского, Алексея Иванова, Василия Ращепкина, Николая Кривова, Эдика Бунатяна, инженеров и техников: Георгия Курочкина, Ивана Долгих, Михаила Жеребцова. Полк реорганизовывался- вместо двух эскадрилий было создано три. [80]

Каждый день проходил в напряженной боевой учебе: полеты по кругу, в зону, бомбометание на учебном полигоне. Иногда казалось, что так и не будет «горячей» боевой работы. Мы еще не понимали, что находимся во втором эшелоне, что скоро предстоят тяжелые и кровопролитные бои.

В ночь на 6 мая 1943 г. командир дивизии Герой Советского Союза полковник А. Н. Витрук и начальник штаба подполковник А. И. Артемьев, низко склонив головы над оперативной картой, изучали боевое распоряжение штаба воздушной армии.

А ранним утром 6 мая на командном пункте командира полка, расположенном на аэродроме Старый Оскол, раздался телефонный звонок. Трубку взял начальник штаба. «Карта? Есть карта!» — сказал майор Б. Белоусов, положив недокуренную папиросу на край стола. «Будет выполнено», — ответил он дивизионному начальству.

Вскоре за столом командира полка сидели командиры эскадрилий.

Вот с командного пункта взвилась ракета. Через минуту одновременно взревели два двигателя. Пара штурмовиков начинает медленно выруливать. Небольшая остановка на линии старта. Прожег свечей. Вот и взлет. Самолеты дрожат, набирают скорость и отрываются от взлетной полосы. Летчики Алексей Иванов и Леонид Лизунов, совершившие уже несколько вылетов в боях за Дон и Воронеж, взяли курс на запад, на аэродром подскока у самой линии фронта — у города Обояни Курской области.

На следующий день на рассвете они были уже в заданном районе. Под крыльями самолетов проходит дорога, по которой движутся отдельные автомашины, повозки, артиллерийские орудия. Штурмовики-»охотники» не спешат. Они выслеживают наиболее важные цели.

«Сирена-12», внимание — впереди, у моста, легковые машины, атакуем», — подает команду командир звена Алексей Иванов. Небольшой доворот с набором высоты. Автомашины взяты в прицел. Бомбы сброшены. Пять машин сразу же превратились в яркие факелы. Как выяснилось позже, в легковых машинах находились ответственные генералы и офицеры из инспекции гитлеровского генерального штаба.

За первыми вылетами на «свободную охоту» следовали новые и новые. Пары штурмовиков вылетали на рассвете, в полдень и вечерние сумерки, каждый раз меняя район действий, маршрут полета, участки перелета линии фронта.

Так, с мая 1943 г. новый способ боевых действий прочно вошел в практику полка. И хотя позднее летчики полка наносили мощные удары группами по 20-30 самолетов, действия «охотников» почти всегда находили место. [81]

В июне 1943 г. уже было видно, что большие события на нашем Воронежском фронте не заставят себя долго ждать. Полк, получив новые двухместные самолеты, перебазировался в Шумаково — в шестидесяти километрах от линии фронта, почти в центре Курского выступа. Несколько раз над аэродромом пролетали вражеские разведчики. Ночью к линии фронта подходили все новые и новые полки, бригады, дивизии, подтягивались танки, артиллерия.

В полдень 16 июня летный состав полка был собран на командный пункт.

— Получено важное задание, — начал командир. — На белгородском направлении в тылу противника отмечаются большая активность в передвижении войск и сосредоточение авиации на аэродромах. Необходимо разведать район Соломино, Томаровка.

— Разрешите эту задачу выполнить мне, — -обратился к командиру старший лейтенант Александр Добкевич.

Немного подумав и посмотрев на летчика, командир ответил: «Хорошо, вы полетите, но в паре с младшим лейтенантом Николаем Кривовым. Он имеет немало боевых вылетов на штурмовиках. Вы же на Ил-2 за линию фронта летите впервые. Изучите задание с начальником штаба. Вместе со штурманом полка Барановым продумайте маршрут полета. Вылет — по готовности»

В 15 час. 42 мин. летчики Добкевич и Кривов — в воздухе. В кабинах стрелков — комсомолец Федоряк и любимец полка комсорг Николай Левцов.

Линию фронта разведчики перелетели над лесным участком в стороне от крупных населенных пунктов. Через пять минут — дороги, которые надо внимательно просмотреть, запомнить, что на них происходит.

«Вижу большое скопление машин в пункте Соломино», — доложил ведущему Николай Кривов. На полетной карте сделана первая пометка.

Внимательно следят разведчики за всем, что делается на земле. От их взора ничто не ускользает. Воздушные стрелки, разделив между собой зоны обзора, просматривают воздушную полусферу.

У опушки леса какие-то пожелтевшие пятна. Ведущий принимает решение: еще раз пройти над лесным участком. И не зря: обнаруживается несколько радиостанций, смонтированных на автомашинах, и большие зеленоватые штабные автобусы. Условными знаками это также переносится на карту. [82]

Штурмовики уже легли на обратный курс. По расчету времени через три минуты должны были подойти к линии фронта. Неожиданно под крылом самолета появилась посадочная площадка, наличие которой не было известно. «Как жаль, что с попутной разведкой использован весь боезапас, — думал Добкевич. — Хорошая цель для штурмовки». В этот момент в воздухе появилась пара «фоккеров». Добкевич и Кривов делают разворот на 90 градусов, чтобы сбить с курса истребителей противника. Сначала маневр удался. Но взлетевшая еще четверка «мессершмиттов» сумела настигнуть отважных штурмовиков. Вскоре к району воздушной схватки подошла и первая пара истребителей противника. Завязался тяжелый неравный воздушный бой. Особенно серьезный экзамен держал Добкевич, летавший до этого только на По-2.

Армейская газета «Крылья Победы» в статье «Мужество соколов» писала:

«...Добкевич и Кривов приняли неравный бой. При первой же атаке воздушный стрелок Николай Левцов был ранен в руку и ногу. Но, истекая кровью, он продолжал отражать натиск фашистов. Вот и своя территория. Однако гитлеровцы продолжали атаковать. Умело используя балки и овраги, летчики затрудняли противнику ведение прицельного огня. Во время третьей атаки стрелки Левцов и Федоряк массированным пулеметным огнем зажгли два «фокке-вульфа». Один фашист тут же рухнул на землю, а второй, дымя, пошел на снижение, стараясь перетянуть линию фронта. Но это ему не удалось. Не прошло и минуты, как он упал. Остальные фашистские самолеты поспешно вышли из боя и скрылись».

На самолете старшего лейтенанта Добкевича были перебиты рули управления. Дальше продолжать полет не было никакой возможности, и Добкевич, используя свой многолетний опыт летчика, сумел посадить израненную машину на лес, недалеко от места боя.

Младший лейтенант Кривов благополучно привел машину на свой аэродром

Данные воздушной разведки были очень ценными. Командующий воздушной армией наградил Добкевича орденом Красного Знамени, а остальных участников полета — медалями.

На опыте своего товарища мы начали понимать, что боевой вылет требует от летчика и личной храбрости, и мужества, и высокого мастерства. [83] Поняли, почему командование не спешило вводить нас в бой, используя каждую минуту для учебы.

Вскоре полк принял самое активное участие в одном из грандиозных сражений Великой Отечественной войны — в Курской битве.

Еще вечером 2 июля в полку состоялся митинг.

«По имеющимся данным, — начал свое выступление командир полка, — противник сосредоточил значительные силы танков, мотопехоты, авиации. Он готовится в ближайшие дни перейти в наступление. От личного состава требуются большая организованность, выдержка, беззаветная преданность нашей родной Коммунистической партии и великой Родине».

...Из штаба дивизии получена информация об обстановке. Полку была поставлена задача: ударами штурмовиков под прикрытием истребителей оказать содействие наземным войскам в отражении вражеского наступления.

Группа за группой поднялись в воздух воздушные броненосцы. Их ведут Александр Добкевич, Иван Домбровский, Александр Рассмотрев, Василий Ращепкин, Сергей Голубев, Петр Баранов. Они обрушивают смертоносный груз на танковые и механизированные войска противника.

Многие из нас, молодых летчиков, в первых полетах волновались, хотя изо всех сил старались скрыть эти чувства. Наша шестерка штурмовиков — в воздухе. Внизу — море серого дыма. Трудно понять, где свои войска, где противник. Внимательно слежу за ведущим, стараясь выдержать свое место в боевом порядке.

Справа и слева стали появляться темно-серые шапки от взрывов вражеских снарядов. Значит, цель близка. По команде ведущего перевожу самолет в пикирование, бросаю бомбы.

Штурмовики обрушивают удар на танковые и механизированные войска противника. Сквозь разрывы зенитных снарядов вновь заходим в атаку.

Когда мы отходили от цели, на нас напала восьмерка «мессершмиттов». Свой первый огонь они направили на мой самолет. Я летел крайним ведомым нашей шестерки и на развороте несколько отстал от группы. Не имея еще опыта воздушных боев, пытаюсь маневрировать. Сначала мне это удается. Но фашисты теперь уже атакуют последовательно с различных направлений. Пулеметные очереди прошивают плоскость штурмовика, подбираясь к кабине. Воздушный стрелок И. Корнейчев посылает ответный огонь из пулемета, не подпуская врага на близкие дистанции. [84] Но вот фашисты тяжело ранили воздушного стрелка, повредили винт и масло-радиатор двигателя. Иду на вынужденную посадку у линии фронта. Устроив в госпиталь раненого стрелка, к вечеру добираюсь в родной полк.

На следующий день — снова в бой, но уже на другом самолете. Теперь, наученный горьким опытом, действую осмотрительнее.

В те дни почти каждый вылет сопровождался напряженным воздушным боем с истребителями противника и борьбой с вражескими зенитчиками. Но ничто не могло остановить наших летчиков, производивших по три-четыре вылета в день.

Буквально на наших глазах совершил героический подвиг летчик нашего полка младший лейтенант Николай Савик. Вот как об этом рассказывается в политдонесении начальника политотдела дивизии от 15 июля 1943 г.:

«До боевых вылетов заместитель командира полка по политической части майор Мирошкин собрал коммунистов — летчиков полка на совещание, где были подведены итоги боевых действий за прошедший день. Кандидат в члены ВКП(б) младший лейтенант Савик Николай Филиппович попросил слово и сказал. «Немецкие банды хотели зажать нас в клещи, для этого предприняли наступление со стороны Белгорода и Орла нд Курск. Не вышло их дело, наступление провалилось. В предстоящих боях мы, коммунисты, еще сильнее будем уничтожать врага, для чего не пожалеем своих сил и самой жизни».
После этой беседы в числе 12 «илов» он вылетел на задание. Во время атаки автоколонны и живой силы противника самолет Савика был подбит снарядом зенитной артиллерии и загорелся в воздухе. Савик, будучи беззаветно преданным, нашей Родине, на горящем самолете продолжал вести огонь из пушек и пулеметов, а когда расстрелял все снаряды и патроны, направил свой самолет в колонну немецких танков, автомашин и живой силы.»

Так погибли смертью героев младший лейтенант Николай Савик и его воздушный стрелок ефрейтор Алексей Кондратюк.

Савик произвел всего 14 боевых вылетов, и всегда проявлял мужество и героизм.

Парторганизация выпустила боевой листок, посвященный героической смерти Савика и Кондратюка, в котором их товарищи поклялись отомстить немецко-фашистским захватчикам за их преждевременную смерть.

5 августа был освобожден Белгород. Войска Воронежского фронта, поддерживаемые с воздуха частями 2-й воздушной армии, перешли в решительное наступление по освобождению Левобережной Украины. Сотнгг боевых вылетов совершили штурмовики нашего полка на поддержку наступающих войск. В этих боях отличились многие летчики и воздушные стрелки: Виктор Артамонов, Григорий Васев, Александр Добкевич, Николай Должанский, Василий Карамушко, Николай Кривов, Леонид Лизунов, Михаил Мустафин, Николай Папета, Петр Сосков, Сергей Фаткин и др.

В сентябре 1943 г. советские войска вышли к Днепру. На земле и в воздухе обстановка была напряженной. Началась незабываемая эпопея битвы за Днепр.

Трудно было захватить плацдармы на правом берегу могучей реки, но и не менее трудно удержать их и расширить. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало сбросить наши войска с плацдармов, сорвать переправы через Днепр. С этой целью в отдельные дни они предпринимали до 40-45 контратак. Фашистские летчики совершали в день по 2000 самолетовылетов.

Смело провел воздушный бой с бомбардировщиками противника командир эскадрильи капитан И. А. Домбровский, которому впоследствии было присвоено звание Героя Совет ского Союза. Вылетев утром 12 октября 1943 г. во главе восьми самолетов на подавление вражеской артиллерии на правом берегу Днепра, он заметил 20 фашистских «юнкерсов». Противник намеревался сорвать переправу наших войск в излучине Днепра.

Капитан Домбровский по радио скомандовал: «Сомкнуть боевой порядок, атакуем бомбардировщиков!» И вот он сам первым бросился в атаку на вражеские самолеты. Первой длинной очередью из пушек сбит самолет ведущего группы. Боевой порядок бомбардировщиков расстроен. Штурмовики, умело выбирая положение для атаки, посылали очередь за очередью. Враг потерял еще три самолета и, беспорядочно сбросив бомбы, поспешил уйти на запад. После этого боя советские штурмовики успешно выполнили свою основную задачу.

В первых рядах во время тяжелых боев были, как всегда, коммунисты и комсомольцы. Так, в боях за Днепр были удостоены звания Героя Советского Союза коммунисты нашего полка А. А. Добкевич, Н. И. Должанский, Н. А. Кривов, М. А. Мустафин, В. Д. Ращепкин, С. С. Фаткин и др.

...Наши войска перешагнули на Правобережную Украину. Уже освобожден Киев. Полк поддерживает боевые действия сухопутных войск в районах Белая Церковь, Васильков, Фастов, Житомир, уничтожая артиллерийские и минометные батареи врага, танки и автомашины, разрушая мосты, переправы, железнодорожные составы. [86]

В новогоднюю ночь офицеры штаба сообщили нам несколько итоговых цифр боевой работы полка В 1941-1943 гг полк произвел несколько тысяч боевых вылетов и имел на своем счету большое количество уничтоженной техники и живой силы врага

За большие успехи в боях за Родину, отвагу, мужество и героизм личного состава полк был преобразован в гвардей ский Приказом Народного Комиссара Обороны № 018 от 5 февраля 1944 г наш штурмовой авиационный Краснознаменный полк переименовывался в 165-й гвардейский штурмовой авиационный Краснознаменный полк

В середине марта в торжественной обстановке полку вручалось Гвардейское Знамя, а всему личному составу — знаки «Гвардия» На аэродром прибыли член Военного совета 2-й воздушной армии генерал-майор авиации С. Н Ромазанов, командир дивизии генетэал-майор авиации А Н Витрук, представители партийных организаций Воронежа и Киева. Генерал Ромазанов поздравил личный состав с вручением Гвардейского Знамени и сказал «Велика честь быть гвардейцем. Эту честь вы завоевали в огне боев с ненавистными врагами. Так будьте же всегда ее достойны!»

Гвардейское Знамя было вручено командиру полка майору А. И. Рассмотрову.

Вскоре после этого знаменательного события войска фронта перешли в наступление на львовском направлении. В этой операции гвардейцы полка приняли самое активное участие, нанося по укреплениям врага мощные удары группами по 20-30 самолетов.

16 июля отличилась эскадрилья капитана А. Т. Артюхина. Она нанесла удар по контратакующим танкам врага в районе Золочев и сразу вывела из строя 14 танков и 8 автомашин.

Не менее удачными были налеты групп, ведомых А. И. Рассмотровым, А. А. Добкевичем и П. Т. Барановым. При этом воздушные стрелки В. Карамушко, А. Рудаков, А. Савосько, П. Сосков и другие во взаимодействии с нашими истребителями уничтожили в воздушных боях 12 вражеских самолетов.

Только за первую неделю операции полк произвел 504 самолето-вылета, нанеся огромный ущерб противнику.

Напряженно трудился в эти дни и инженерно-технический состав, возглавляемый инженером полка Г. Н. Курочкиным. [87] Так, группе технического состава необходимо было срочно ввести в строй три поврежденных в бою самолета с заменой на одном из них двигателя. Согласно существовавшим нормам на это требовалось четыре дня, но техники М. Н. Жеребцов, А. А. Пакчулидзе, А. Н. Рыбаков и другие трудились днем и ночью без отдыха и сумели за двое суток выполнить все работы.

За успешные боевые действия во Львовской операции полку было присвоено собственное наименование «Станиславский».

От Белгорода до Сандомира

По дорогам Великой Отечественной войны мне пришлось идти вместе с дружным боевым коллективом 235-го штурмового авиационного полка. Полк был сформирован в 1941 г. и отважно воевал, защищая город Ленина — колыбель пролетарской революции. За четыре года войны полк прошел с боями от Ленинграда до Вены и Праги. В составе 2-й воздушной армии наши летчики участвовали во многих операциях 1943-1944 гт

С особым чувством благодарности вспоминаю имена воинов-героев, не щадивших сил, здоровья и самой жизни во имя того, чтобы на земле восторжествовали мир и счастье.

В январе 1943 г. в полк прибыл Анатолий Казаков, двадцатилетний жизнерадостный юноша, невысокого роста, коренастый, с ямочками на щеках. Авиацию он полюбил еще семилетним мальчишкой, когда в первый раз увидел самолет «Амфибия», приземлившийся недалеко от ст. Урмуры Чувашской АССР, где Анатолий учился в школе.

Мечта юноши осуществилась. Он закончил Чебоксарский аэроклуб, затем Энгельское военно-авиационное училище. И вот он в боевом полку. Анатолий сразу показал высокое мастерство в технике пилотирования. В личном блокноте я так и записал: «В воздухе рисует».

Скоро настала пора боевых полетов. 18 августа 1943 г. Казаков с группой штурмовиков вылетел в район Ахтырки. Внизу зеленым ковром тянулись ровные, будто причесанные, поля. Но вскоре показались подозрительные точки, похожие на шахматные фигуры. Это двигались немецкие «тигры» и «фердинанды». Грозной лавиной обрушились штурмовики на врага. Внизу запылали дымные костры. Надо было довершить начатое дело, и бронированные «илы» после заправки вновь вылетели на эту же цель. Однако обстановка изменилась.

Едва летчики сбросили бомбы, создав несколько очагов пожара, как в воздухе появилось до 20 фашистских истребителей. Они яростно набросились на штурмовиков. Вот уже сбита одна наша машина. Самолет упал на фашистские танки и взорвался. На самолет Анатолия Казакова ринулся фашистский истребитель. Еще мгновение — и экипаж может погибнуть. Но воздушный стрелок Иван Белов, отбивавший атаки истребителей справа, быстро перевел огонь на левый борт и сбил противника. Фашистский самолет горящим факелом врезался в землю.

С победой возвращались на свой аэродром советские авиаторы. За два вылета они уничтожили 10 танков и самоходных орудий, десятки фашистов. У экипажа летчика-комсомольца Анатолия Казакова был открыт боевой счет сбитых самолетов врага.

Громкой славой покрыл себя летчик Казаков в период Киевской операции... 20 октября 1943 г. погода не радовала. Самолеты летали почти в облаках, низко нависших над землей. Немногие верили, что задание будет выполнено: уж очень яростно сопротивлялся враг. Маскируясь облачностью, группа штурмовиков, ведомая Казаковым, подлетела к Букринскому плацдарму. Снизившись до бреющего полета, она внезапно и точно сбросила противотанковые бомбы на цель. Горели автомашины, танки, валялись трупы ненавистных врагов. При последующих атаках немцы открыли бешеный огонь. Казалось, все кусты стреляют. Самолет Анатолия фашисты подбили. Ценой огромных усилий летчик сумел дотянуть до аэродрома на израненном, плохо управляемом штурмовике и благополучно произвел посадку. За образцовое выполнение боевого задания командование полка объявило Казакову благодарность.

5 ноября 1943 г. В самый разгар борьбы за Киев группа штурмовиков, в которую входил и летчик Казаков, нанесла удар по опушке рощи вблизи железнодорожной станции Свя-тошино. Огромной силы взрыв взметнулся в небо: был уничтожен вражеский склад боеприпасов. [90] А через несколько часов этот район заняли наши танкисты. На следующий день был очищен от фашистских захватчиков и Киев

Особо ответственное задание выполнил Казаков 10 марта 1944 г. Под его командованием группа штурмовиков произвела налет на аэродром Проскуров. Бомбы попали в «юнкерсы», производившие посадку. Три из них загорелись. Вскоре над аэродромом появились 15 фашистских истребителей. Завязался неравный воздушный бой. Умело отражая агакл превосходящих сил врага, наши самолеты без потерь вернулись на свой аэродром.

Или вот еще один пример. 30 августа 1944 г. в районе населенного пункта Бордо (Польша) немцы сосредоточили до восьми артиллерийских батарей. Их обслуживал один наблюдательный пункт, находившийся на крыше костела. Наши наземные войска были остановлены артиллерийским огнем фашистских батарей. Ведущий группы краснозвездных самолетов старший лейтенант Казаков получил приказ: уничтожить наблюдательный пункт противника. Группу над целью немцы встретили ураганным зенитным огнем. Искусно маневрируя среди разрывов, ведущий нанес удар по цели. Однако первая и вторая атаки оказались безрезультатными, и только последующими меткими бомбовыми ударами был уничтожен наблюдательный пункт. Управление артиллерией противника было нарушено. Наши войска получили возможность успешно развивать наступление. Командование наземных войск вынесло благодарность авиаторам за оказанную помощь.

За время войны Казаков совершил 151 боевой вылет. За доблестный ратный труд, мужество й высокое боевое мастерство, проявленные в боях за Родину, Анатолий Семенович Казаков удостоен звания Героя Советского Союза.

* * *

Январь 1943 г. Калининский фронт. Передо мной стоит высокий широкоплечий юноша. Мы поздоровались, и я почувствовал силу его руки. «Настоящий геркулес», — подумал я про себя. Он рассказал мне кратко свою биографию. Родился в 1919 г. в Мелитополе, член КПСС с 1940 г. До войны работал мастером, обучал «фабзайчат». Без отрыва от производства окончил аэроклуб. Затем поступил в Качинское военное авиаучилище. Это был пилот Сергей Бесчастный. Через несколько дней я вылетел с ним на «спарке» для проверки воздушной стрельбы по конусу и техники пилотирования в зоне. [91] Задание Сергей выполнил на отлично. Во всех его действиях чувствовались большая воля и мужество.

В боях за Родину Бесчастный самоотверженно, как подобает члену великой партии коммунистов, дрался с врагом.

..На белгородском направлении бои продолжались с неослабевающей силой. 6 августа 1943 г. группа штурмовиков, в которую входил Бесчастный, взяла курс на Грайворон, где по разведывательным данным, находилось большое скопление живой силы и техники врага. За линией фронта штурмовики встретились с немецкими «юнкерсами». Ведущий принял смелое и дерзкое решение: всей группой атаковать бомбардировщиков. Немецкие летчики в панике сбросили бомбы на свои войска.

После проведенного боя наши самолеты полетели выполнять основное задание. В районе цели немцы открыли сильный огонь из всех видов оружия. Несмотря на огневое сопротивление противника, летчики штурмовали врага до тех пор, пока не кончились боеприпасы. В районе цели остались десятки сожженных машин, автоцистерн, радиостанций и другой техники, более сотни убитых гитлеровцев. В этом бою храбро и умело действовал Сергей Бесчастный. Он уничтожил радиостанцию и три автомашины.

...Незабываемый день 3 ноября 1943 г. Мощный гул артиллерийской канонады потряс воздух и подобно грому, докатился до нашего аэродрома. Но летной погоды с утра не было. Летчики рвались в бой, а их не выпускали. Наконец, поднялась в воздух группа штурмовиков, ведомая лейтенантом Сергеем Бесчастным. Севернее Киева, несмотря на сильный огонь противника, штурмовики атаковали цель с нескольких заходов. Советские соколы уничтожили много живой силы противника, большое количество артиллерийских орудий, автомашин и другой вражеской техники. Командованию были переданы важные сведения о противнике. Командир авиационного корпуса Герой Советского Союза генерал Н. П. Каманин объявил благодарность штурмовикам за отличное выполнение боевого задания.

Немцев не покидала надежда вернуть Киев. Из района южнее Житомира они крупными силами нанесли контрудар. Многие группы штурмовиков вылетали громить врага.

17 ноября 1943 г. группу бронированных машин вел мастер штурмовых ударов Сергей Бесчастный. Пролетели болота. Вот и район Кочерово. Здесь много танков, бронетранспортеров, автомашин. Фашисты встретили наши самолеты шквалом зенитного огня. Несмотря на это, летчики, умело маневрируя, произвели по пять заходов на цель. [92] В результате штурме вого налета было уничтожено более 20 танков и бронетранспортеров, взрывы боеприпасов и горючего продолжались в течение нескольких часов. В завязавшемся воздушном бою лейтенант Бесчастный сбил фашистский самолет и сам с поврежденным мотором, едва перетянув линию фронта, приземлился в расположении советских войск. На следующий день Бесчастный вновь полетел в бой.

И так изо дня в день, из недели в неделю непрерывная борьба, требующая напряжения всех физических и духовных сил. Сколько было случаев, когда смерть была рядом, смотрела в глаза! Не она отступала перед мужеством и высоким мастерством летчика.

Наступило 1 сентября 1944 г. На борьбу с советскими войсками на Сандомирском плацдарме немцы бросили танковые и пехотные дивизии. Наше командование решило разгромить противника. Вот группу ведет Бесчастный. С командного пункта он получает по радио указание ударить по опушке леса западнее Сандомира. Как всегда, несмотря на шквальный огонь вражеских зениток, группа Бесчастного нанесла удар точно по скоплению вражеской техники. А затем, перестроившись в «круг», каждый летчик метко, по-снайперски бьет по избранной цели. Горят автомашины, бронетранспортеры и танки, валяются фашистские трупы. А Бесчастный командует: «Еще заход — за Родину! Еще один — за поруганную землю!» Шесть атак произвели отважные летчики и в полном составе вернулись на свой аэродром

Сергей Бесчастный мастерски пилотировал самолет, который послушно повиновался его умелым рукам. Бомбил он снайперски, стрелял без промаха. В боях с коварным врагом проявлял храбрость, находчивость и хладнокровие.

К концу войны Бесчастный совершил 126 успешных боевых вылетов. За мужество и отвагу Сергею Арсентьевичу Бесчастному присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

* * *

...В октябре 1943 г. черноглазый юноша высокого роста в форме летчика прибыл в штурмовой авиационный полк. Это был Григорий Денисенко. Первые боевые вылеты он совершил при освобождении Киева. Не всегда гладко получалось. В одном из полетов чуть не погиб. Его самолет подбили, но летчик, не теряя присутствия духа и рискуя жизнью, все же привел поврежденный штурмовик в расположение своего аэродрома.

4 февраля 1944 г. в сумерки комсомолец Григорий Денисенко повел в бой четверку штурмовиков. [93] Курс — на вражеский аэродром, где базировалось 40 самолетов. Пробившись к цели сквозь стену заградительного огня, «илы» обрушили на аэродром весь бомбовый груз и стрелково-пушечный огонь. В результате смелого, дерзкого налета было уничтожено 12 фашистских самолетов. Четыре из них сжег лейтенант Денисенко. На его самолете было написано: «Отомстим за Дылько!» Петр Григорьевич Дылько несколькими днями раньше погиб смертью героя. Он был первым наставником и боевым командиром летчика Денисенко. Григорий поклялся отомстить за своего погибшего боевого товарища. И эту клятву выполнил.

Немцы подтягивали резервы в район Проскурова. 12 марта 1944 г. в воздух поднялась четверка штурмовиков во главе с Григорием Денисенко. Когда они подлетели к цели в районе Ермолинцы, противник открыл сильный огонь зенитной артиллерии. Искусно маневрируя, группа провела несколько атак. Уничтожив до семи орудий и много фашистских солдат, лейтенант Денисенко стал разворачивать группу для следующей атаки. Но в этот момент его самолет подбросило от сильного удара.

Прямым попаданием зенитного снаряда пробило левую плоскость, машина стала плохо управляемой. Не хватало силы, чтобы вывести самолет из крена. Смекалка, решительность и физическая закалка спасли экипаж от неминуемой гибели. Поясным ремнем штурвал был подтянут к сидению, и это помогло летчику вывести самолет из крена и удержать его в горизонтальном полете. Группа без потерь вернулась на аэродром.

С неукротимой страстью мести вылетал Денисенко на выполнение любого задания и каждый раз возвращался с победой. В нем удачно сочетались горячий темперамент озорного воздушного бойца и холодная рассудительность командира.

Противник, окруженный под Бродами, продолжал ожесточенно сопротивляться. 21 июля в район Белый Камень вылетела группа штурмовиков под командованием Денисенко. При подлете к цели она была встречена яростным огнем зенитной артиллерии противника. Выделенные экипажи молниеносно устремились на подавление зенитных точек. Денисенко, умело маневрируя, смело повел группу в атаку. На врага полетели бомбы, реактивные снаряды, полился поток раскаленного металла из пушек и пулеметов. Запылали автомашины и танки. Отважные летчики продолжали атаковать. После четырех заходов были уничтожены пять танков, сорок автомашин, десятки солдат и офицеров противника. [94] Группа без потерь вернулась на свой аэродром. Командир авиадивизии полковник Е. В. Клобуков дал высокую оценку действиям группы и ведущему штурмовиков лейтенанту Денисенко.

Григорий выделялся среди летчиков полка своей безукоризненной техникой пилотирования. Он был известен как мастер-виртуоз, обладающий необходимой выдержкой и большим искусством разить врага.

По времени пребывания на фронте лейтенант Денисенко был молодым летчиком. Но на войне счет иной. Опыт и зрелость бойца измеряются здесь количеством схваток с врагом, числом сражений. Сколько раз Денисенко попадал в сложные переделки! Не ни разу не дрогнула рука летчика, не бросила штурвал самолета. Были случаи, когда казалось, что уже ничто не может спасти его от близкой и неизбежной гибели. В эти тяжелые минуты не страх пробуждался в душе летчика, а сожаление и обида. Горько становилось при мысли, что он, юноша, обученный летному делу и воспитанный партией Ленина, должен погибнуть, когда еще впереди столько дел до окончательной победы над врагом И он напрягал все свои усилия, постоянно проявлял выдержку, мужество, мастерство и побеждал.

К концу войны Григорий Денисенко стал летчиком высокого класса. Совершив 197 боевых вылетов, он уничтожил много гитлеровских солдат и офицеров, десятки автомашин и танков, три самолета в воздухе и шесть на земле. За доблесть и боевое мастерство, проявленные в боях, Григорий Кириллович Денисенко удостоен звания Героя Советского Союза.

Показывали высокое боевое мастерство, мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и многие другие однополчане. Все они просто и буднично выполняли свое героическое дело и одинаково сильно любили свою Родину и Коммунистическую партию.

В дружном боевом коллективе 235-го штурмового авиационного полка было воспитано одиннадцать Героев Советского Союза. Вот их имена: Сергей Бесчастный, Иван Виноградов, Василий Гамаюн, Григорий Денисенко, Федор Жулов, Анатолий Казаков, Алексей Киреев, Алексей Красилов, Иван Могильчак, Григорий Прощаев, Сергей Рябов.

Все однополчане, от рядового до командира, награждены орденами и медалями Советского Союза.

С большой теплотой вспоминаю своих ближайших соратников: начальника штаба полка Николая Николаевича Виноградова, заместителя командира полка по политчасти Якова Александровича Садова, старшего инженера полка Николая Ивановича Чуйкова. [95] Каждый из них, не жалея сил и энергии, добивался, чтобы коллектив полка достиг высоких боевых успехов во славу советского оружия. Они честно служили любимой Родине и Коммунистической партии Советского Союза.

...Много лет прошло с той поры, как мы распрощались с родным полком, в котором служили. Но сохранились не только воспоминания о днях борьбы с врагом, а и прежняя, не остывшая с годами, фронтовая дружба. И нет на свете крепче и беззаветней дружбы, чем дружба людей, вместе смотревших в лицо смертельной опасности. И когда почта приносит письмо, написанное знакомым почерком однополчанина, радостно и молодо становится на душе.

А как трогательны, теплы наши редкие встречи!

Наш боевой командир

В боевых действиях 1-го гвардейского штормового авиационного корпуса в должности старшего офицера оперативного отдела штаба я участвовал с первого дня его сформирования (1942 г.) и до окончания Великой Отечественной войны.

Под непосредственным руководством командира корпуса дважды Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации В. Г. Рязанова мне довелось работать на наблюдательных пунктах в опергруппе по наведению штурмовиков на цели в Корсунь-Шевченковской, Львовско-Сандомирской, Ясско-Кишиневской, Берлинской операциях и в операции по освобождению Праги.

В этих операциях больше всего осуществлялось взаимодействие с танковыми армиями генералов П. А. Ротмистрова, П. С. Рыбалко, Д. Д. Лелюшенко, боевые действия которых поддерживал наш корпус. В состав опергруппы входили, помимо меня, офицер шифровального отдела, офицер-связист и радисты.

Штурмовики корпуса с рассвета и до темноты наносили эшелонированные и сосредоточенные удары по противнику Неутомимый и бесстрашный генерал Рязанов наводил штурмовиков на цечи, командуя по радио отдельными экипажами или группой, ставшей в «круг». Бинокль и стереотруба давали ему возможность видеть цель, поэтому наведение было очень точным и эффективным.

Работа оперативной группы офицеров корпуса нередко проходила под артиллерийским обстрелом и бомбежкой противника; наши радиостанции часто имели пробоины, однако наведение не прекращалось. Так, в Львовско-Сандомирской операции при смене наблюдательного пункта самолеты противника сожгли обе наши радиостанции, но управление продолжалось с помощью запасных радиосредств. В Корсунь-Шевченковской операции сильные снежные метели и заносы не давали возможности нашим радиостанциям перемещаться. Танкисты предоставили нам специально оборудованный танк, с помощью которого и поддерживалось управление.

В один из завершающих дней Великой Отечественной войны, работая на наблюдательном пункте, мы услышали из Праги но радио просьбу наших чешских друзей о помощи. С разрешения командующего воздушной армией была произведена разведка, которая определила, что аэродром Прага противником не занят. Генерал Рязанов перелетел на пражский аэродром и оттуда управлял боевыми вылетами штурмовиков, которые поддерживали рейд танкистов генерала Лелюшенко.

Бои по уничтожению противника продолжались и после подписания договора о капитуляции. Отдельные группировки немецко-фашистских войск еще несколько дней вели боевые действия, отходя на запад. Наши танкисты и штурмовики уничтожали их.

Генерал Рязанов лично знал не только всех ведущих групп (а ими были, как правило, командиры эскадрилий), но и их возможности по выполнению задач. Исходя из обстановки, он вызывал иногда на цель не очередные группы, запланированные по графику боевых вылетов, а подразделения, ведущие которых лучше выполнят данную задачу.

Поздно вечером генерал Рязанов на своем самолете перелетал с наблюдательного пункта в штаб корпуса для контроля подготовки авиадивизий к очередному боевому дню. Он часто вызывал к телефону отдельных ведущих и указывал им недостатки, учил, как их устранять.

Если командир корпуса ночевал на наблюдательном пункте, то ему приходилось спать не более двух часов, так как все остальное время шла работа по организации взаимодействия с наземными войсками. В часы ненастной погоды он рассказывал нам о своей жизни, о работе в Академии командного и штурманского состава (ныне Военно-воздушная Краснознаменная академия), делился своими мечтами о послевоенной жизни. Хорошо зная художественную, в особенности классическую литературу, он умело приводил интересные примеры из нее.

Нам очень нравились его разборы боевых действий. Он серьезно готовился к ним. Разборы иллюстрировались многочисленными схемами, изобиловали примерами удачных и неудачных боевых действий. Его выступления все слушали с большим интересом и вниманием. [98]

Мы все уважали и любили своего командира, гордились им, старались быть такими, как он. Его исключительное чувство ответственности за порученное дело, организаторские способности и талант военачальника способствовали тому, что наш корпус стал гвардейским, получил наименование Кировоградско-Берлинского, награжден орденами Красного Знамени, Суворова и Кутузова.

Взаимодействие истребителей и штурмовиков в борьбе с танками {2}

Наша штурмовая авиационная дивизия, участвовавшая в Курской битве на белгородском направлении, начиная с 5 июля 1943 г. ежедневно наносила удары по танкам врага. Эффективность этих ударов во многом зависела от правильно организованного взаимодействия истребителей и штурмовиков. Не было такого вылета, чтобы наши летчики не встретили яростных атак истребителей и плотной завесы огня зенитной артиллерии.

Не выделяя специально истребительных групп для прикрытия танков, немцы защищали их с воздуха методом «свободной охоты». Усиленные патрули истребителей группами до 20 самолетов барражировали над полем боя. Как только показывались наши «илы» вражеские истребители по соответствующему сигналу немедленно появлялись в угрожаемом районе. Часто этот сигнал передавал по радио специальный офицер, находившийся над полем боя на «фоккере» или «хейнкеле».

Отмечалось и такое новшество: над передним краем барражировала пара «мессершмиттов». Заметив приближение «илов», она выпускала цветные ракеты, предупреждая этим танкистов об опасности и в то же время вызывая новые группы истребителей. [100] Ввиду того, что бои развертывались на узком участке фронта, противник, применяя такой метод, имел возможность экономить силы, высылая на вероятные курсы выхода «илов» всего лишь две-три пары истребителей, которые затем по радио быстро вызывали подкрепление в любой пункт.

Для борьбы со штурмовиками и прикрывающими их истребителями немцы высылали, как правило, комбинированные группы, которые состояли на 25% из самолетов типа ФВ-190 и на 75% — из Ме-109. Это была не случайная комбинация. ФВ-190, как известно, не обладает особой маневренностью, но располагает большой скоростью и мощным вооружением. Эти качества и использовали немцы для нападения на «илы». Скрытно заняв позиции со стороны солнца, «фокке-вульфы» на малой высоте выжидали момент выхода «илов» из атаки, когда рассыпался их строй. Вот тогда-то и появлялся «фоккер». Проскочив на большой скорости, он открывал огонь из пушек, стремясь с первой же атаки поразить штурмовика снизу. В то же время «мессершмитты», пользуясь своей маневренностью, старались связать боем наших истребителей, прикрывавших штурмовиков.

Эти особенности тактики противника, а также характер воздушной и наземной обстановки мы учитывали при организации взаимодействия штурмовиков и истребителей.

Как известно, танки — цель подвижная, тщательно маскируемая. Поэтому боевой день штурмовой авиации мы начинали с разведки, которая затем продолжалась и велась до наступления темноты.

В первые дни наступления немцев мы действовали по танкам мелкими группами. Но вскоре убедились, что это ведет к распылению сил. Мы пришли к выводу, что удары но крупным танковым группам должны быть сосредоточенными. Одновременный налет большого числа самолетов был выгоден еще и потому, что при этом легче подавить систему ПВО противника.

Учитывая, что над полем боя противник прикрывал танки общим авиационным патрулем, действовавшим по принципу «свободной охоты», мы стали очищать небо от барражирующих истребителей врага еще до появления штурмовиков над танками. Поскольку «илы» атаковали танки волнами, истребители оставались в районе цели на разных высотах до тех пор, пока штурмовики не закончат «работу». Кроме того, вместе со штурмовиками шла небольшая группа истребителей непосредственного прикрытия. На случай преследования немцами возвращавшихся «илов» назначался специальный рубеж отсечения. [101]

Однако такой метод прикрытия в наших конкретных условиях не давал ожидаемых результатов. Истребители, высылавшиеся для «охоты», не чувствовали ответственности перед штурмовиками в той мере, в какой чувствуют летчики-истребители непосредственного сопровождения. Бывали случаи, когда истребители «выметали» фашистов не там, где концентрировались главные их патрули. В результате штурмовики, появившись над танками, несмотря на предварительное очищение неба, все же встречали большие группы вражеских истребителей.

Вот почему мы целиком перешли на метод усиленного непосредственного прикрытия. Более того, если в первые дни операции мы, посылая эшелон штурмовиков, к примеру, из пяти групп, идуших на дистанции зрительной связи, давали им одно общее прикрытие, надеясь, что первую группу «илов» будет защищать вторая, вторую — третья и т д., то впоследствии мы и от этого отказались. Чем это было вызвало? Дело в том, что любая из этих групп, заметив новое скопление танков или уклоняясь от неожиданно возникшей перед ней завесы зенитного огня, могла отвернуть в сторону и оказаться беззащитной. Поэтому мы решили ввести, кроме общего прикрытия «илов», непосредственное сопровождение каждой группы.

Исходя из особенностей немецкой защиты танков с воздуха (комбинированные действия «фоккеров» внизу и «мессершмиттов» сверху), мы разработали свой контрманевр. Одна-две пары истребителей, невзирая на огонь зенитной артиллерии, вместе со штурмовиками спускались до бреющего полета, чтобы отсечь «фоккеров». Некоторые наиболее опытные летчики спускались даже ниже «илов». На фоне неба им лучше были видны «фокке-вульфы». Это опасный маневр. Но его пришлось применить, так как «фоккера» активно атаковали «илов» снизу, особенно при низкой облачности.

Известно, что немецкие истребители, защищая танки от советских штурмовиков, в первую очередь стремятся сковать боем прикрытие. Заранее предусматривая это, мы выделяли пару «илов», которая шла с превышением над основной группой и в случае сковывания наших истребителей брала прикрытие всей группы на себя, ведя активный бой. Естественно, что такую задачу мы поручали лишь отличным штурмовикам.

В связи с чрезвычайно сильной защитен немецких танков зенитками мы для их подавления выделяли специальные группы «илов». Как правило, это были сзади летящие машины, которым удобнее наблюдать за огнем зенитной артиллерии. Если над целью не было вражеской авиации, то «илам» помогали истребители. [102] В отдельных случаях для подавления зенитных батарей высылалась вперед пара-четверка истребителей.

Советским штурмовикам, действовавшим в период обороны под Курском по танкам, довелось выдержать десятки воздушных боев, успех которых во многом зависел от правильного взаимодействия истребителей и штурмовиков, от умения истребителей искусным маневром пар сковать наибольшие силы противника, от компактности строя самих «илов».

Отлично» показали себя воздушные стрелки, сбившие за две недели до 15 вражеских самолетов. Много новых приемов борьбы в воздухе выработали летчики. Вот один из них: если «фокке-вульф» нападает спереди, то «ил» обстреливает его пушками с небольшими доворотами; если же нападение производится сзади, то штурмовик уклоняется от трассы огня на 10-15°, а когда немец проскакивает вперед, открывает огонь из пушек и пулеметов. Именно этим приемом советский летчик Лебедкин сбил немецкого аса, взятого нами в плен.

Совершенствуя методы взаимодействия истребительной и штормовой авиации, мы добились того, что удары по танкам врага были эффективными, а наши потери — минимальными.