Калинин С. А., генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа

6 дней, за которые мы прослушали несколько докладов и выступлений в прениях, являются для нас большой школой. Очень хорошо, что здесь вырабатывается единство мысли, единство военной доктрины. [313]

Я позволю остановить ваше внимание на некоторых вопросах, относящихся не только к сегодняшнему докладу.

Тов. Тюленев на 100 км фронта назначает 10 — 15 дивизий, и в оговорке сказал, что он имеет в виду западного соседа, поэтому и требуется такая большая плотность в обороне. Не есть ли в этом утверждении подчинение воле противника? Глубина обороны все время растет, это правильно, но надо решить, где же дать бой противнику. Такое выражение, как «пружинить», не совсем правильно. Спрашивается, когда и кто должен решить что пора «пружинить»? Командир роты, командир взвода после 3 — 4 выстрелов начнет думать, что ему пора уже «пружинить». Я думаю, что такого рода выражение не должно находить себе места.

Я считаю, что неудачное выражение в нашем Уставе — «подвижная оборона». Даже на учении, как только противник развернется, сейчас же обороняющий [ся] начинает отходить и всегда приходится вплоть до командующего вмешиваться и восстанавливать положение. На учении это легко сделать, а на войне будет значительно труднее. Считаю, что от этих вещей надо предостеречь.

Построение обороны на представленной схеме я не совсем понимаю. Мне представляется, что наше уставное положение по обороне лучше. Оборона имеет основную задачу задержать противника, заставить его развернусь главные силы, выиграть нужное время для того, чтобы разгадать, где противник наносит главный удар, выиграть нужное время для размышления высшего командования. И после того, когда разгадано, где противник наносит удар, после этого бой идет нормально, обе стороны к месту, где решается участь боя, подвозят все свои силы, какие только есть. Прорыв Макензена{242} у Горлице не имел бы таких тяжелых последствий, если бы командующий 3-й армией и командующий фронтом действовали иначе. Обороняющие там защищались геройски и заставили наступающих потерять три дня, чтобы прорвать жиденький фронт обороны. Не виновата оборона, и не виноват 9 корпус, что прорыв разразился в катастрофу, они свое дело сделали, надо было армейскому и фронтовому командованию принять соответствующие меры.

Плохо, если в глубокой обороне кроется мысль, чтобы уйти от опасности подальше. Полоса предполья все больше и больше увеличивается и это закономерно, но надо помнить, что там, где нет решительности драться, не спасет глубина. Глубина была очень хорошей у Вейгана, однако она не спасла французскую армию. И никакой глубины не было у Фоша у Сен-Гондских болот{243}, а сражение было выиграно

(Голос из зала: Он против двух корпусов дрался).

[С. А. Калинин]: Против него временами сосредоточивались значительно превосходящие силы, однако пока решительность драться была — прорыв совершить не удалось.

Я считаю, что главное — это решиться драться и надо драться всеми силами, начиная от командира батальона и кончая всеми командными ступенями, обязательно вложить все силы в начатое дело, иначе никакая глубина не спасет.

(Голос из зала: Вы против глубины?).

С. А. Калинин: Нет, я не против глубины, у нас уставная глубина большая, но т. Смирнов разрежает передний край и по его схеме главный бой должен произойти где-то в районе кухонь (Смех в зале).

Я считаю, что оборона должна быть жесткой и приказ на нее должен сказать каждому начальнику — умереть, но защитить свой район обороны. Выиграть достаточное время, а дальше дело других инстанций решать. Если оборона дала время разгадать, где главный удар нанесет противник — она выполнила свою роль.

В докладе о наступлении была высказана очень интересная мысль, заслуживающая большого внимания. Это от одной операции без перерыва перейти к другой операции и последовательно довести дело до полной победы. Операция мыслилась на глубину 150 км. Мысль очень хорошая и в идеале надо к этому стремиться, но все-таки я боюсь, чтобы здесь мы не оторвались бы от земли.

Когда-то товарищ Сталин на одном из съездов приводил пример с мифическим греческим героем, у которого была вся сила в соприкосновении с землей. Силу наша Коммунистическая партия черпает в тесной связи с массами. Мы должны тоже не оторваться от земли. [314]

Как только наметится, где главный удар, а он будет несомненно разгадан, и в дальнейшем дело будет решено в пользу того, кто больше приведет войск.

Правильно генерал-полковник т. Штерн говорил, что операция будет длиться не 10 — 15 дней, а будет длиться, пока не будут исчерпаны все наличные силы обеих сторон. А имея в виду соседа, о котором намекали, у которого средства сообщения — дороги, лучше, несомненно, он может скоро уравнять шансы.

Поэтому наш удар должен исходить из следующего: во-первых, надо уже заранее подготовить подавляющее превосходство сил; во-вторых, не следует забывать метода Брусиловского наступления. Брусилов на совещании в Ставке говорил, чтобы противопоставить возможности противнику пользоваться хорошими дорогами, перебрасывать [силы] с одного фронта на другой — надо навалиться на него всеми фронтами. И само наступление, проведенное на широком фронте, дало очень богатые результаты. В результате этого наступления, австро-германцы потеряли до полутора миллионов человек. Только одними пленными их потери достигли 420 тыс. человек. И, по-моему, немцы очень хорошо продумали это и использовали, когда организовали наступление на линию Вейгана. Прототипом этого наступления был Брусштовский прорыв.

Надо твердо решить, что наступление является более предпочтительной формой и хорошо, если мы начнем и будем длительно навязывать противнику свою волю.

Какая бы сильная оборона ни была, она всегда будет проломлена, это показывает опыт и на Карельском фронте. 91 стрелковая дивизия нашего округа, несмотря на очень сильные укрепления в районе Выборга, прорвала северо-восточный сектор Выборгского укрепленного района. Дивизия, действовавшая на фронте около 2-х км, сумела прорвать и предполье и главную полосу в районе деревни Тиммясуо. За 2,5 дня боя она прошла с предпольем около 7 км, прорвала около 3-х км главную полосу противника.

Поэтому, какая бы сильная оборона не была, все-таки наступление ее проломит. Обязанность других инстанций — придти на помощь своими резервами.

Я считаю, что не только в главной полосе обороны, но и в предполье очень часто, и надо это рекомендовать настойчиво, можно переходить в контратаки мелкими группами, используя каждую малейшую ошибку противника. А таких случаев бывает много. Зазевался противник, подставил фланг, подошел в беспорядке — надо немедленно использовать ошибку. А тем паче в контратаки надо переходить, когда идет борьба за главную полосу. Причем, обязанность каждого командира его средствами удержать, во что бы то ни стало, свой район обороны. Если мы воспитаем к этому бойцов и командиров — к смелости, к упорству в обороне, мы от этого только выиграем. Всякий же намек на ослабление этого дела отразится невыгодно. [315]

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 27 — 31.