Вершинин Б. Г., генерал-майор танковых войск, генерал-инспектор автобронетанковых войск Красной Армии

ВЕРШИНИН Борис Георгиевич, род. 17(30).7.1889 г. в г. Одессе. В Красной Армии с 1918 г. Во время Гражданской войны — командир канонерской лодки, командир взвода курсантской бригады. В 1921 г. окончил артиллерийские командные курсы, в 1923 г. — Высшую артиллерийскую школу. Командовал артиллерийской батареей. После окончания в 1930 г. Военно-технической академии РККА последовательно занимал должности: начальника кафедры, факультета Академии моторизации и механизации РККА. Участвовал в советско-финляндской войне 1939 — 1940 гг. в должности начальника танковых войск 7 армии. В Великую Отечественную войну был генерал-инспектором Автобронетанковых войск, начальником Главного бронетанкового управления Красной Армии. После войны — начальник Военной академии бронетанковых и механизированных войск, начальник Главного бронетанкового управления, заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками по бронетанковой технике. Генерал-лейтенант танковых войск (1942). Награжден 8 орденами, медалями и иностранным орденом. Умер 6.9.1953 г.

Товарищ Народный комиссар обороны, я выслушал с вниманием доклад генерал-полковника т. Павлова и вполне согласен с основными его положениями, которые он выдвинул в вопросе использования механизированных соединений. Но у меня возник ряд мыслей, которые я хочу здесь доложить.

Меня очень удовлетворило в докладе т. Павлова то, что он все время предостерегает от шаблона. И действительно, ввод механизированных корпусов в прорыв и вообще использование механизированных соединений эта тема настолько сложная, что здесь не может быть какой-то определенной схемы и не может быть никакого шаблона. В одной местности это может быть так построено, в другой местности — по другому.

Я знаю, скажем, что в Академии моторизации и механизации, некоторые товарищи возмущались, что в Польше общевойсковые начальники использовали очень успешно танковые части не по уставу, когда они сами брали города. (Д. Г. Павлов: За то, что брали города?). Б. Г. Вершинин: Они возмущались не тем, что они брали города, а тем что брали не по уставу, без пехоты, без артиллерии. [289]

Я говорю, что в различной обстановке, на различных театрах военных действий механизированные соединения будут применяться по-разному и, следовательно, шаблона в этом не может быть. Тем более я несколько смущен некоторыми категорическими положениями т. Павлова, с которыми я, вынужден не согласиться.

Первое возражение, которое я имею, это то, что, сопоставляя мощь орудий артиллерии с танками, т. Павлов заявил, что благодаря наличию танков необходимость в артиллерии уменьшается и что против тяжелого танка пушка ничто. (Д. Г. Павлов: 3-х дюймовая. Б. Г. Вершинин: Хотя бы и 3-х дюймовая, безразлично. Теперь 3-х дюймовая противотанковая пушка с бронебойным снарядом может и пробить броню, я лично не уверен т. к. не испытал. (Д. Г. Павлов: Попробовать надо).

Б. Г. Вершинин: Я согласен.

Но дело не в этом: пробить или не пробить. Я хочу сказать, что нельзя сопоставлять артиллерию с танками. Я, как бывший артиллерист, не могу с этим согласиться. Танки, правда, с успехом решают свои большие задачи. При последних методах применения мехсоединений мы видим, во что выростают действия танков, вплоть до того, что решается судьба государства в несколько дней. Но сократить количество артиллерии за счет танков и заменить, артиллерию танками нельзя. Это нужно иметь в виду при расчетах, и чтобы общевойсковые командиры понимали и положительные стороны и свойства танка, а также знали и их слабые стороны. Надо сказать, что во время войны у многих из командиров возникало мнение, что танк может делать все — и летать, и прыгать, и это сказалось в их требованиях к танкам. В результате этих требований получается разочарование. Танки в определенном направлении, в определенной обстановке решают операцию, но их нужно по умному применять, и надо знать, где можно применять. В этом основное.

При сопоставлении танка с противотанковой пушкой нужно говорить и вот о чем. Во-первых, что нужно на поле боя разыскать эту пушку и во-вторых, надо суметь к ней подойти. А я знаю по финской кампании, по своему опыту, когда я расспрашивал десятки экипажей, что они видели на поле боя и где располагались огневые точки противника, они не могли этого сказать. Попал снаряд, загорелся танк, а откуда стреляно, они не могли сказать.

Второе возражение, которое я хочу сделать, — это в отношении заявления, которое сделал генерал-полковник т. Павлов об операции ввода мехсоединения в прорыв: «Эта операция не сложная». (Д. Г. Павлов: Эта операция не сложная, если ее знать). Б. Г. Вершинин: Как всякая операция она уже поэтому является сложной и требует большой увязки действий и точной работы всех механизмов, обеспечивающих ее проведение. Если бы мне пришлось идти в прорыв, то после тщательной подготовки и увязки взаимодействия я бы оставил еще 3-х человек в тылу, чтобы они все вопросы увязки проверяли бы в действии. А то может так получиться, как было в Финляндии, когда я пошел с батальоном в маленький прорыв, когда после увязки вопросов обеспечения рации, которую обещал начальник связи, не оказалось, артиллерия меня не поддержала и операция не была решена так, как это должно было быть. Следовательно, операция эта очень сложная и нужно, чтобы взаимодействие всех родов войск было бы точным. Это касается артиллерии и авиации, и других родов войск, обеспечивающих вход в прорыв и действия в нем мехкорпуса.

Третий вопрос: когда должен быть введен мехкорпус? Генерал-полковник т. Павлов считает, что вводить надо тогда, когда будет занята первая оборонительная полоса. Ряд командиров здесь его поддержали. Я с такой категоричностью согласиться не могу. Момент ввода мехкорпуса зависит, во-первых, от задачи мехкорпуса — должен ли он решить задачу тактического окружения или он должен идти в глубокий прорыв. В зависимости от этого и можно говорить о моменте ввода в прорыв. Во-вторых, момент ввода зависит от того, что представляет собою тыловая полоса по своей мощи.

Я лично считаю, что, как правило, тыловая полоса должна быть прорвана не мехкорпусом. Корпус, если он имеет большую задачу развития прорыва в оперативных целях, о чем докладывал генерал-полковник т. Павлов, должен идти в прорыв свежим, не расстроенным, так как он в глубине противника встретится с целым рядом препятствий. [290] Если противник сильный, он сразу же выставит противотанковые подвижные средства и может также выставить механизированные соединения, с которыми в первую очередь нужно сражаться. Так как же, спрашивается, можно выпускать мехкорпус, расстроенный при прорыве сильной тыловой полосы?

Когда докладывал генерал армии т. Жуков, он говорил, что в наступательной операции необходима плотность в 50 — 60 танков на километр. С такой плотностью насыщения танками стрелковые корпуса должны прорвать и первую и тыловую полосу. Если понадобится еще добавить танков для этого, надо брать танковые бригады. В этом и заключается принцип массового использования танков. Если мы готовимся к большим операциям, необходимо обеспечить их соответствующей большой плотностью насыщения танками, с помощью их прорвать оборону и после этого выпускать мехкорпус для решения оперативной задачи.

Будут случаи, когда механизированный корпус может сам прорвать тыловую полосу. Но когда? Когда мы знаем, что корпус при этом своей мощи не потеряет, так как полоса слабая.

Следующий вопрос: кто должен определять момент ввода корпуса и кто должен отдавать распоряжение о выходе корпуса в прорыв? С моей точки зрения, это должен делать командующий армией. Корпус — средство оперативное и дело командующего определить момент ввода, а не предоставлять решать этот вопрос самому командиру механизированного корпуса.

Относительно того, нужно ли перед вводом в прорыв мехкорпус, расположенный в выжидательном районе не ближе 20 км от переднего края противника, переводить в исходный район? Не нужно. Корпус — очень громоздкая организация для того, чтобы ее можно было передвигать на небольшие расстояния. Нельзя этого делать, так как это нецелесообразно. Мы будем терять много времени и горючего. Голова корпуса будет в исходном районе, а хвост еще не выйдет из выжидательного района. А так как исходный район надо и приходиться назначать, конечно, не вплотную к переднему краю, а на расстоянии 2 — 4 км, значит, мехкорпус нужно будет передвигать еще на небольшое расстояние.

Нужно назначать исходный уравнительный рубеж, где подравниваются все колонны перед выходом в прорыв, а не исходный район. Нужно держать корпус в выжидательном районе на таком удалении, чтобы он был хорошо замаскирован. (С. К. Тимошенко: В 60 — 100 км?) Б. Г. Вершинин: Чтобы не открывать противнику глаза на наш замысел. Второе, чтобы мехкорпус не мог поражаться дальним огнем противника. Третье, чтобы он мог своевременно подойти в момент выхода в прорыв к исходному рубежу.

Следующий вопрос, который я хотел поднять — это в отношении мотоциклетного полка. Тут товарищи командиры предлагали заменить мотоциклетный полк батальоном броневиков и батальоном танков. Я считаю так же, как генерал-полковник т. Павлов, что нам рано говорить об изменении этой организации, пока мы не попробовали ее как следует на учениях. Считаю, что на Западе мотоциклетный полк показал себя хорошо. Мотоциклы — это самый подвижной род транспорта, самый проходимый. Следовательно, когда может появиться необходимость выбросить часть людей с хорошей огневой мощью, который имеет мотоциклетный полк, вперед, для захвата соответствующего рубежа, он может эту задачу выполнить. Бронемашины и танки не сумеют в такой короткий срок подойти на намеченный для захвата рубеж, следовательно, если говорить об изменении, то можно только в направлении добавления в мотоциклетный полк батальона броневиков и хотя бы несколько орудий ПТО. Соответственно увеличить количество мотоциклов. Вот моя точка зрения о мотоциклетном полку.

Товарищ Народный комиссар, здесь все время раздаются голоса о том, чтобы добавить мехкорпусу авиационную дивизию или еще какую-нибудь часть. Мне кажется, что нужно было бы в следующем году провести опытные учения с мехкорпусом, куда выбросить побольше материальной части или лучше всего вывести корпус полностью, чтобы командиры мехсоединений увидели, что представляет мехкорпус. [291] Учение опытное нужно сделать показательным, на которое созвать командиров всех мехсоединений и общевойсковых командиров. Нужно показать, что представляет мехкорпус и тщательно изучить организацию ввода в прорыв. Это окупилось бы сторицей.

В отношении полосы для ввода в прорыв мехкорпуса. У меня такое мнение, что этот вопрос нужно решать в зависимости от обстановки. Иногда потребуется пустить корпус в очень узкую щель в 8 — 10 км. Перед этим останавливаться не надо. Надо будет только соответствующим образом построить боевой порядок мехсоединения и пустить его не в одном эшелоне, а в двух, в трех. Важно поскорее выбросить корпус в оперативную глубину противника.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 79 — 84.