Куркин А. В., генерал-майор танковых войск, командир 5 танковой дивизии, Прибалтийский Особый военный округ

КУРКИН Алексей Васильевич, род. 30.3( 12.4).1901 г. в г. Харькове. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне был инструктором пулеметной команды, помощником начальника пулеметного борта бронепоезда, после войны — на политработе. По окончании в 1932 г. высших бронетанковых курсов усовершенствования комсостава был командиром-комиссаром отдельного радиобатальона, танкового полка, а по окончании в 1935 г. академических курсов технического усовершенствования начсостава при Военной академии механизации и моторизации РККА командовал танковой, легкотанковой бригадами, затем — танковой дивизией. В 1941 г. окончил курсы усовершенствования начсостава при Военной академии Генштаба. Во время Великой Отечественной войны был командиром механизированного, стрелкового, танкового корпусов, занимал военно-административные должности в системе управления бронетанковыми и механизированными войсками во фронтовом звене и центральном аппарате Министерства обороны СССР. После войны служил в Главной инспекции Сухопутных войск. Умер 16.3.1948 г.

Товарищ Народный комиссар, сочетание понимания двух докладов, сделанных здесь генералом армии т. Жуковым и генерал-полковником т. Павловым, дает полное право сделать правильные выводы по вводу танкового корпуса в прорыв.

Положительные боевые свойства танкового корпуса в основном те, что мы имеем все роды войск и это дает право и позволяет нам вести абсолютно все роды боя, высокая подвижность, в частности, маршевая скорость может дойти до 100 — 150 км [в сутки].

Быстрота, внезапность удара, быстрый и глубокий маневр, плюс ко всему этому ударная сила. Конечно, мы обязаны, в особенности танковые начальники, никогда не забывать и некоторые отрицательные свойства, в частности, зависимость действий танкового корпуса от местности, возможность разрыва между танковыми и моточастями, сравнительно небольшой срок работы, который здесь определен докладом генерала-полковника т. Павлова в 3 — 4 дня, большая зависимость от тыла, трудности восстановления материальной части.

Плюс к этому мы должны всегда помнить о боевой авиации противника и об ее пушечных истребителях. Здесь уже был приведен пример в отношении польских истребителей. Возьмем другой пример — в отношении применения французских пушечных истребителей (Парижская операция){224}, где также было довольно большое количество танков выведено из строя.

Решение оперативных задач, я считаю, исключительно четко и абсолютно правильно определено Маршалом Советского Союза т. Буденным, как основная и первая задача. Это — разгром резервов противника, в первую очередь подвижных, с тем, чтобы не дать восстановить новый фронт обороны.

На целом ряде последующих задач я не буду останавливаться.

Доклад генерала армии т. Жукова дал возможность [представить] размах темпов развития наступательных операций при современных средствах борьбы. В отношении продвижения: средние нормы 12 — 15 км, длительность 12 — 20 дней, в среднем 15 дней, глубина 100 — 150 км.

Конечно, мы — танковые начальники, да и все другие, не должны при этом забывать основного, того, о чем учил и учит т. Сталин. В «Вопросах ленинизма» мы читаем: Не было и не может быть успешного наступления без перегруппировки сил в ходе самого наступления, без закрепления захваченных позиций, без использования резервов для развития успеха и доведения до конца наступления. [280]

Наступление должно неминуемо выдохнуться и провалиться. Огульное продвижение вперед — есть смерть для наступления.{225}

Это совершенно верно, и тем более действуя в глубине, танковый начальник никогда не должен забывать об этом. Я считаю совершенно правильным, исходя опять-таки из первой основной задачи, что поставлена та глубина, на которую должен идти в первый день танковый корпус, в частности, глубина 40 — 50 км.

Мы не должны никогда забывать, что противник будет всегда к месту прорыва, как к магниту, немедленно, со всех сторон, всеми имеющимися средствами подтягивать из глубины свои оперативные резервы с тем, чтобы ликвидировать данный прорыв, а прорвавшихся будет стремиться окружить и уничтожить.

Это мы также слышали из доклада генерала армии т. Тюленева, когда мы рассматривали оборонительную операцию.

Из глубины будут подбрасываться подвижные мотомехчасти, плюс сильное воздействие с воздуха боевой авиации. Поэтому прорыв танкового корпуса, развивающего данный прорыв, должен находиться в тесном взаимодействии с наступающими частями фронта и в особенности с авиацией.

Постольку-поскольку, я затронул вопрос в отношении авиации, я все же, вопреки мнения, уже высказанного здесь по очень строгой централизации с одной стороны наших авиаторов, [скажу, что] в действительности нам необходимо придавать не менее 1 — 2 смешанных авиадивизий, плюс к тому что будет поставлено командующим армией вообще на поддержку танкового корпуса. И танковый корпус не будет в первые дни использовывать эту авиацию, а неожиданностей в бою будет много, и особенно в прорыве, и их нужно будет ждать во всякое время. И вот тогда нужно будет, в особенности придание мехкорпусу авиации.

К чему должны свестись и какие вопросы должны быть охвачены во взаимодействиях? Основой взаимодействий является: ясно поставленная задача, с одной стороны, — танковому корпусу и действующей с ним авиации, с другой стороны, — стрелковым корпусам, на фронте которых танковый корпус будет вводиться в прорыв; установление единства понимания задач танковым корпусом и стрелковыми корпусами всей армейской операции; отличное знание всеми нами родов войск, боевых возможностей каждого рода войск.

И вот здесь, не случайно поднимается вопрос, и правильный вопрос, когда мы говорим о времени: кто же должен сказать членораздельно, когда можно выходить, не рано ли, не поздно ли выводить мехкорпус? Я считаю (из первого доклада генерала армии т. Жукова я и понял), что командующий армией выбрасывает временный пункт управления ближе к войскам для того, чтобы наблюдать за действиями войск, быть ближе к войскам, и я считаю, что вопросы взаимодействия должны решаться здесь же под руководством командарма. Командир танкового корпуса должен доложить: что «Я считаю готовым прорыв, наступил момент ввода», и решающее остается за командующим армией, он решает окончательно этот вопрос.

Некоторые сомневаются, что, мол, как-так, командир корпуса принимает решение? Может быть командир корпуса такой, что не совсем понимает, может быть и не совсем понял, — здесь есть командарм, и он принимает на себя окончательное решение данного вопроса.

План взаимодействия составлен штабом армии на весь период операции. Командир танкового корпуса должен иметь этот план взаимодействия по каждому этапу операции.

Какие же основные вопросы до выхода в прорыв танкового корпуса должны по взаимодействию решиться? Этими вопросами будут: в тесном взаимодействии с ударными стрелковыми корпусами решать основную их задачу. В этот период подготовить безотказный прорыв основной тактической обороны и обеспечить выход танковому корпусу в оперативную глубину.

И правильно поставлен генерал-полковником т. Павловым вопрос в отношении того, когда же как принцип, не как шаблон, когда же вводить танковый корпус: при прорыве тыловой оборонительной полосы или прорвавшиеся стрелковые корпуса на глубину 7 км могут вводить танковый корпус? [281]

Я считаю, как принцип: да, вводить именно тогда, когда глубина обозначилась 6 — 7 км. Но это не значит, что не будет исключений, когда танковый корпус потребуется ввести и тогда, когда нужно будет преодолеть тыловую оборонительную полосу. (С места: Не забудь танковые поля.) А. В. Куркин: Про какие танковые поля Вы говорите, т. Ефремов? (С места: Пока не очистишь, нельзя пускать).

А. В. Куркин: Достаточно сил и средств имеется для того, чтобы ввести танковый корпус во взаимодействии с действующими войсками. А если вы считаете, что надо захватить определенные командные высоты, надо потребовать от ударных командиров стрелкового корпуса выброски соответствующих отрядов вперед.

Содействовать связи командования штаба танкового корпуса со штабами командных пунктов стрелковых корпусов. Взаимная информация об обстановке, предбоевых порядках, рубежах, по достижении которых пехота и танковый корпус будут вводиться в прорыв, задачи и план действий танкового корпуса должны быть полностью изложены командирам ударных стрелковых корпусов.

В построении боевых порядков, я считаю, (что здесь) схемы довлеющей не может быть. Построение определяется ближайшей задачей, ожидаемым сопротивлением противника, шириной полосы прорыва, общим планом армейского командования и условиями местности.

В связи с конкретными этими условиями построение танкового корпуса может быть различно. Ширина: я считаю правильной, постановки вопроса о самой минимальной ширине прорыва. Самая минимальная ширина прорыва, меньше которой не может быть, это 15 — 20 км. Меньше не может быть, это значит, — тогда абсолютно не будут обеспечены фланги, а их нужно иметь хотя бы 1,5 — 2 км. Выбросьте 3 — 4 км, останется «чистый» проход 1,2 км, плюс надо учесть, как бы не строили, сколько колонных путей мы не занимали, все же на участке стрелкового корпуса он питается, да еще не надо забывать построение его боевого порядка. Все это надо увязать, и если танковая дивизия получит 4 — 5 маршрутов, это будет идеально.

Следующий вопрос — совместная рекогносцировка, личное общение и нахождение на командных пунктах стрелковых корпусов. Стрелковые корпуса должны быть готовы к выполнению следующей задачи: предоставление района маршрута, обеспечение подхода, исправление путей, прикрытие ПВО в особенности и т. д. Период ввода: организация огневого и химического окаймления дальней артиллерийской поддержки; подбить уцелевшую артиллерию некоторых батарей противника в глубине; воспретить подход подходящего в резерв; выслать подвижные отряды, содействовать прохождению; мосты, дороги, организация охраны тылов и обеспечение нормальной работы тыла, остающегося за фронтом своих войск.

Я считаю, т. генерал-полковник Павлов, что обязательно командир танкового корпуса должен остающимся тылам указать, куда они должны перейти и что они должны подвезти.

Мы говорим с вами о трех заправках: Маршал Советского Союза [С. М. Буденный] говорит, что неплохо иметь четыре, — это очень хорошо, а если будет возможность, давай и больше, потому что без горючего — ничто, тебя будут расстреливать, бить. И здесь нужна полная возможность побыстрее подтянуть эту четвертую заправку. Мы с вами все говорили, что с колесными машинами сейчас вопрос решил приказ Народного комиссара. Это не наша творческая мысль, а приказ Народного комиссара решил вопрос, когда мы сейчас будем иметь 4 — 5 заправок горючего на колесных машинах. Но все же с боевыми мы пока не решили вопрос, значит, получается все-таки тысячи колесных машин.

Следующий вопрос, на котором я хочу остановиться (я упускаю взаимодействие с авиацией, а скажу об управлении). Чем будет характеризоваться управление? Оно будет характеризоваться все-таки значительным отрывом от войск фронта. [282] В силу этого отсутствие подчас быстрой связи с вышестоящим штабом, сложная и быстро меняющаяся обстановка, — и вот здесь в особенности командиру мы должны предъявлять требования: воспитывать всех подчиненных нам в отношении инициативы, смелости, решительности. Потому что неясность обстановки заставит принимать решения не ждав. Неоднородный состав, различные скорости движения моточастей, которые зависят от дорог, громоздкость тыла, затрудняющая маневрирование боевого порядка, разбросанность боевых действий, большая зависимость от моточастей, сложность управления боевыми действиями, а отсюда — большие предъявляются трудности к командованию. Широкий, во-первых, оперативный кругозор, хорошо разбираться в построении и ведении современных действий наступательной операции, проявление широкой инициативы, не бояться самостоятельности, ответственности решений, установление единства понимания задач, обслуживание авиации и совместное действие являются основами успешного управления.

Наиболее характерными вопросами управления являются: личная договоренность со штабом стрелкового корпуса и авиации; личное нахождение на командном пункте; точное указание моточастям, бросающимся в прорыв, личная проверка мероприятий и своевременный выход и движение в прорыв; связь на первом этапе, заблаговременная прокладка проводов; обязательно должна быть выброска ответственных командиров на ответственных участках, которые должны были бы следить за прохождением колонн.

Второй этап — своевременное выступление в назначенные районы; сохранение полной боеспособности; организация разведки; установление подхода оперативных резервов и отхода войск фронта; связь, высылка самолетов для наблюдения за полем боя, радиосредства, которые должны быть во всех отношениях проверены и подготовлены; личное общение, которое очень важно, но очень сложно, но этого никак нельзя забывать; обеспечение снабжения горючим. Особое внимание должно быть обращено на связь с авиацией: самолеты связи, делегаты от авиации, планы использования ВВС, — все эти вопросы позволят обеспечить управление в дальнейшем действиями танкового корпуса в прорыве. [283]

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 60 — 67.