Заключительное слово генерала армии И. В. Тюленева

Товарищи! Я считаю, что выдвинутая тема «Характер современной оборонительной операции», которую мы с вами обсудили, тема, поставленная Народным комиссаром обороны, как и я в начале своего доклада сказал, является весьма актуальной. Отсюда и та активность, которую мы слышали здесь в выступлениях по этой теме. Отсюда и желание внести ряд своих конкретных предложений для этого весьма необходимого документа, характеризующего современную оборону.

Здесь больших принципиальных возражений я лично в выступлениях не слышал. Их нет. Речь сводится к тому, чтобы тот или иной элемент оборонительной нашей армейской операции развить и уточнить и правильно по нему иметь свое суждение.

В частности, вопрос, который выдвинул генерал-лейтенант т. Хозин. Я в этом вопросе его выступления усматриваю, что генерал-лейтенанта Хозина, как и всех нас, беспокоит то положение, как спасти живую силу, в первую очередь — в период артиллерийской обработки противником нашего переднего края, каким путем разрешить эту задачу.

Частично в своем докладе генерал армии т. Жуков останавливался на этом. Он говорил: может быть такое положение, когда наступающий сконцентрирует против него артиллерийские средства для артиллерийской обработки. В этот отрезок времени, в момент артиллерийской обработки противником переднего края обороны, обороняющий [ся] отведет на некоторое удаление свою живую силу; и действительно, если будет прекрасно развита в инженерном отношении система обороны — будут ходы сообщения, будут сделаны убежища и т. д., эта возможность будет.

Стало быть здесь мы сталкиваемся с искусством — с искусством ведения боя обороняющими [ся] войсками. Если же поступить так, как докладывал здесь генерал-лейтенант Хозин, это привело бы нас к тому, что мы бы «разжижили» свои силы и средства и не получили никакого эффекта. Наоборот, предрешили бы может быть, как говорят, поражение.

Товарищи, здесь затрагивались вопросы серьезные и другие. Например: как восстановить утраченное положение в оборонительной операции в той или иной зоне, на том или ином этапе и за счет каких средств. [250]

Если с точки зрения оперативного порядка рассматривать этот вопрос, то, несомненно, утраченное положение, в особенности в тот момент, когда уже у вас главная оборонительная полоса сопротивления взломлена, тогда, может быть, потребуются средства с фронта. Однако, как правило, и в этих случаях надо, несомненно, возвращать утраченное положение теми армейскими резервами, которые мы с вами, товарищи, имеем в обороне.

При определении количества живых и технических сил для оборонительной операции правильна та цифра, которая мною названа, но она может быть велика и в то же время мала. Я в своем докладе говорил о том, что это количество сил взято ориентировочно на случай, если противник будет применять в наступательных операциях весьма солидные средства. Хотя должен доложить, что, намечая эту цифру как минимальную, то она будет велика; если же брать эту цифру (исходя из величины ее) непостоянной, то возможно в некоторых случаях для оборонительной операции потребуется, может быть, и больше средств.

Из тех приведенных цифр первой империалистической войны мы видели, когда на фронте, где оборонялись 5 — 10 дивизий, вовлекались плюс из фронтового резерва до 35 — 40 дивизий.

С точки зрения технической насыщенности оборонительной операции я подходил с расчетами технических средств, в частности — танковых средств, из противоположного порядка: т. е. то, что может встретить обороняющийся со стороны наступающего, и чтобы противопоставить ему тоже известное количество танков.

В докладе генерала армии т. Жукова мы видели, что в современной войне будут весьма солидными по численности танковые и механизированные средства, брошенные на обороняющегося противника. А танки есть, конечно, лучшее средство противодействия тем же танкам. Здесь указывалось, почему танковые части напрасно будут находиться, допустим, в этом районе, как указано на этой схеме.

Они напрасно находиться здесь не будут. Насколько мы с вами определили оперативную глубину 120 км и по фронту — 100 км, то на каждом этапе соответственно той оперативно-тактической обстановки, которую будет переживать обороняющийся, эти средства, как гармошка, будут то, возможно передвигаться сюда (показывает по схеме) для борьбы, а в известных отдельных случаях, возможно, эти средства найдут свое применение перед передним краем обороняющегося. Отсюда, товарищи, и боевой порядок будет, несомненно, видоизменяться.

Следующий вопрос, на котором я хотел коротко остановиться, это относительно тех боевых действий, которые происходят в тактической полосе и в полосе заграждений. Я, может быть, торопился, когда докладывал вам, но в моем докладе выдвинуто такое положение, что значимость боевых действий обороняющегося за передним краем главной зоны обороны исключительно большая, ибо она вытекает из столь же большой задачи. Отсюда я и намечал для службы заграждений и для борьбы на более дальних дистанциях (порядка 35 км) выбрасывать отряды заграждения, стрелковые роты, усиленные артиллерийскими и инженерными средствами. Мне мыслится выполнение их задач, [ограниченных] какой-то конкретной полосой. Силы их можно взять из вторых эшелонов и перебрасывать на автомашинах. Что же касается зоны тактического действия в этом районе, мне мыслится, что средства, которые имеются в главной зоне обороны, дадут возможность в соответствии с обстановкой, в соответствии со значимостью того или иного направления выбросить прикрывающие части для более серьезной борьбы. Когда окончилась бы функция заградительных отрядов, то прикрывающие части приняли бы на себя эти функции, в частности — боевых действий.

Вместе с этим положением возникает другой вопрос: как объединить эти действия? Если заградительные отряды будут высланы командиром корпуса, то как они увяжут свои действия с передовыми прикрывающими частями? Я думаю, что здесь большой сложности не будет. Прежде всего они должны выполнять свои функции так же, как и отряды заграждения в какой-то определенной конкретной полосе. [251] Затем, чтобы не подвергаться риску быть отрезанными, они должны опереться на одновременное выдвижение передовых прикрывающих частей. Отсюда мы с самого начала устройства оборонительной полосы начали бы осваивать район обороны с точки зрения его инженерно-оперативного заграждения. Кроме того, этим самым осуществляется идея маскировки.

Противник, ввязавшись в бой с заградительным отрядом, менее сильным и менее интенсивным по своей численности, вдруг натолкнулся бы на более сильные прикрывающие части. Наше современное оружие позволяет нам дать большую плотность ружейно-пулеметного и артиллерийского огня. Только таким путем боевые заградительные отряды после своей работы быстро уходят к себе для восстановления своего положения на основных позициях, т. е. к своим выделенным [для обороны] частям, а наступающий, натолкнувшись на прикрывающие части, мог бы не распознать, что это такое: или это передний край оборонительной полосы или это нечто другое.

Средства заградительных отрядов и прикрывающих частей позволяют выполнить полностью те задачи, которые ставятся в заградительной зоне, в зоне тактических действий, т. е. дезорганизовать боевые порядки наступающего, вскрыть его намерения, нанести ему урон, измотать елико возможно и подвести его неожиданно под сильную систему огневых средств главной зоны обороны, т. е. главного эшелона обороны, а затем контрартиллерийской подготовкой сокрушить. А если понадобиться (в зависимости от обстановки) все те средства вторых эшелонов, о которых я говорил, должны подойти сюда и, может быть, перед передним краем обороны нанести ему решительное поражение.

Товарищи, дальше в выступлениях речь шла о маневре всех наших средств. Вполне законное желание всех нас, чтобы сразу получить на этот вопрос ответ: а как будут маневрировать артиллерийские, допустим, средства, как будут танковые средства маневрировать и как будут маневрировать обороняющиеся живыми силами? В каждом отдельном случае, несомненно, будут маневрировать по-разному в зависимости от обстановки, но одно понятно, что в принципе оборонительных действий лежит положение о том, чтобы все эти средства себя пассивно не вели, а в сочетании всех их была бы создана, как мы выразились, упругая сильная маневренная оборона.

Здесь генерал-инспектор кавалерии т. Городовиков говорил об использовании конницы. Конечно, если в условиях оборонительной операции представлены достаточные средства в [виде] конницы, хотя бы дивизии, то первоначальная работа ее — в зоне заграждений, тактической зоне и предпольи в зависимости от конкретной обстановки, а дальше — в районе оперативного маневра.

Товарищи, здесь речь шла и о том, когда же может наступить перерастание оборонительной операции в наступательную операцию. Этот тезис, товарищи, вытекает из нашей большевистской диалектики. Трудно сказать, когда она может перерасти. Для этого создаются конкретные определенные условия, на основе которых происходит это решение. Вопрос важный с точки зрения — за счет каких средств. Конечно, мы в [ходе обучения] говорим — за счет искусства боевых действий обороняющегося, за счет средств в оборонительной операции. Но, конечно, в основном (поскольку координация действий армий на фронте принадлежит и сконцентрирована в руках командующего фронтом), несомненно, перерастание оборонительных действий армии [в наступательные] будет зависеть от командующего фронтом, в зависимости от общей оперативной обстановки. Это зависит от общей оперативной обстановки. Но стремиться частный свой успех превращать в общий — это есть общее правило, это есть основа основ военного искусства.

Разрешите, товарищи, чтобы далеко не заходить и не углубляться в своем заключении, на этом закончить мое заключительное слово.

Мне думается, товарищи, нам надо тот опыт, который у нас сейчас уже имеется [и] на основе которого, как прообразе, мы можем более ясно и четко представить современные оборонительные операции, — опыт обороны на Карельском перешейке — надо его изучить и закрепить, сделать достоянием всего начальствующего состава, и в первую очередь — достоянием нашего высшего начальствующего состава, нашего генералитета. [252]

Товарищ Народный комиссар обороны, Вы создали комиссию и приказали ей работать над изучением боев в Финляндии, [сроки]{219} поставили жесткие, чтобы она выпустила этот итоговый материал и дала его войскам. Но работа эта в зачаточном состоянии. Мне думается, чтобы не ожидая в целом этого труда, хотя бы по частям сейчас передать его войскам, а впоследствии выпустить работу специальным исследовательским целым трудом.

РГВА.ф. 4,оп. 18, д. 58, л. 101 — 107.