Бирюзов С. С., генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии, Харьковский военный округ

БИРЮЗОВ Сергей Семенович род. 8(21).8.1904 г. в г. Скопин, ныне Рязанской обл. В Красной Армии с 1922 г. После окончания Военной школы им. ВЦИКв 1926 г. командовал взводом, ротой, батальоном, а по окончании Военной академии им. Фрунзе в 1937 г. был начальником штаба дивизии, начальником оперативного отдела штаба военного округа, с 1939 г. — командиром стрелковой дивизии. С мая 1942 г. возглавил сначала штаб армии, затем штабы фронтов, командовал армией, находился на военно-дипломатической работе. После Великой Отечественной войны занимал высшие руководящие должности в Вооруженных Силах СССР: был заместителем Главнокомандующего группой войск, командующим войсками округа, Главнокомандующим группой войск, Главнокомандующим войсками ПВО страны, Главнокомандующим РВСН; в 1963 — 1964 гг. являлся начальником Генштаба — 1-м заместителем Министра обороны СССР. Маршал Советского Союза (1955), Герой Советского Союза (1958). Народный Герой Югославии. Награжден 12 орденами, многими медалями, иностранными орденами. Погиб в авиакатастрофе под Белградом 19.10.1964 г.

Мне хочется остановиться на двух положениях:

1. Развитие производительных сил, развитие технической мысли, военной мысли в контексте создали синтез, т. е. новое оперативное искусство, отличное{212} от оперативного искусства периода [19]14 — [19]18 годов. В чем же суть этого нового? В том, что операции теперь ведутся с решительными результатами, по окружению и уничтожению в большом масштабе, тогда как в период империалистической войны стратегия не нашла решения этому вопросу.

Даже такие операции, как английская у Камбре{213}{214}, или англо-французская у Амьена{215}, в результате не получили своего разрешения и были локализованы, а затем ликвидированы, т. е. тогда оперативное искусство зашло в тупик и не нашло своего положительного разрешения, помимо того, что перешли на ведение войны на изнурение, на истощение.

Опыт недавних войн и проходящей сейчас войны показал, что операции приведут к решительным результатам — окружению и разгрому крупных сил. Пусть противники Германии были не готовы, но они имели вооруженные силы. Окружение во Фландрии{216} одного миллиона войск и уничтожение их почти полностью — это, безусловно, достойно изучения, это происшедший исторический факт, а каждый происшедший исторический факт должен быть изучен и на основе этого изучения должно быть сделано определенное заключение.

Следовательно, если мы введем новые формы наступления, а новые формы наступления зиждятся на том, что наличие мощных механизированных соединений и авиации позволяет завершить операцию с положительными результатами, следовательно, вопрос обороны должен противостоять этим действиям и нужно найти методы противостоять этому наступлению.

Генерал армии т. Тюленев со всей полнотой показал какие новые формы построения оборонительной операции сейчас применяются. Совершенно новое сейчас, скажем, полоса заграждений армейских, причем она не одна, одна — перед главной оборонительной полосой тактической обороны, вторая между тыловой полосой корпуса и тыловой полосой армии. [237]

Таким образом, оборона перешла в глубину противодействия силам механизированных частей противника. Однако это целиком не решит участь обороны. Здесь, мне кажется, нужно будет рассматривать оборону не изолированно, не абстрагированно, а нужно оборону обязательно увязать конкретно с существующим театром военных действий и с военными действиями, происходящими на этом театре. Не может быть такого положения, в особенности на нашем театре, чтобы на огромных фронтах большой протяженности всюду проходила оборона. Ничего подобного. На отдельных участках глубины будет оборона, на других участках — будет наступление.

Я хочу взять такой участок фронта, на котором армия вынуждена бороться, не для того чтобы в ближайшее время перейти в наступление, а для того, чтобы на этом участке продолжать сковывать большие силы противника до [достижения]{217} положительных результатов наступления на других участках фронта. Если рассмотреть в этом направлении оборону, тогда мы не будем в глубине иметь свободный механизированный корпус этой армии для противодействия механизированному корпусу противника, который прорвался. Допустим, что в этом направлении противник направил главный свой удар и направил крупные механизированные соединения. Полоса армейской обороны будет продавлена. Противник подойдет к главной тактической полосе, он ее прорвет, прорвав ее он введет механизированный корпус с другими частями.

Таким образом, этот механизированный корпус, скажем, 800 бронированных машин, танков, проломил тыловую оборонительную полосу корпуса, так как на ней может быть полк, дивизия, более свободных резервов не будет. Эти механизированные танковые соединения устремляются в глубину для уничтожения армейской группировки. Что должно противостоять этому механизированному соединению? По-моему, этому механизированному соединению нужно противопоставить новые средства. Противотанковые районы не могут локализовать и нанести поражение. Они могут только частично задержать, но это не решает успеха.

2. Я хочу выдвинуть положение. Нужно при артиллерийском резерве Главного командования (АРГК) иметь штатную единицу, пусть это будет соединение или часть. Она должна быть средством фронтового командования и это средство должно состоять из конгломерата различных родов войск: инженерно-химическая часть, танковая часть, артиллерийская часть, но артиллерийская не наша дивизионная противотанковая на прицепах, а должна быть мощная самоходная артиллерия и подвижные средства разведки. Вот такое соединение в руках Главного командования будет являться очень мощным средством и при помощи его может быть задержано наступление танков. Совершенно исключено внезапное появление соединений противника перед армией, фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар, а раз так, главное командование или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования и этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны, по частям нанесет поражение и таким образом исключается возможность окружения и уничтожения обороняющей армии. Это второе положение.

3. По вопросу управления. Мне пришлось участвовать на полевых поездках Киевского [особого] военного округа, проведенных под руководством Народного Комиссара обороны — Маршала Советского Союза т. Тимошенко и вот что я хочу сказать. В начальный период развертывания операций управление еще удовлетворительное, легко работает аппарат связи, есть время, скажем, передать оперативный приказ, зашифровать его и отправить. Дороги еще не испорчены и этот приказ делегат быстро передает. Но как только операция вступает в фазу динамики, тогда получается совершенно иная картина. Появляются трудности в быстрой передаче решения командующего. Как бы не был краток приказ, но 1 — 2 странички будут, нужно его зашифровать, потом проверить, передать и затем он должен быть расшифрован а время не терпит. Подчас еще бывают искажения и очень часто бывают нарушения связи. [238]

Я думаю совершенно правильно, когда генерал армии т. Жуков привел пример перерыва связи с самолетом. Мы не всегда будем иметь связь, закопанную в землю, это трудно делать, поэтому нарушение связи у нас может быть. Надо управление сделать мобильным и надежным непосредственно через делегатов командования. Командующий дает приказ, а делегат садись и поезжай! На чем поедешь? В данном случае управление не будет обеспечено и средства, которыми располагает полевое управление, не пригодны для быстрой передачи распоряжений. Надо будет рассмотреть этот вопрос. В порядке предложения, мне кажется, целесообразно будет дать подвижный танковый экипаж, не в смысле людского состава, а в смысле средств передвижения. Танк должен быть зрячим с большими щелями, потому что ему не придется быть в бою, но он должен иметь большую быстроту продвижения и нужно достигнуть безопасности, которая обеспечила бы доставку приказа по назначению. Тогда можно будет обеспечить более твердое оперативное руководство командования армией.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 73 — 76.