№81. 13 ноября. — Краткая политическая сводка генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта В. Л. Барановского о взаимоотношениях Н. В. Крыленко и высшего командного состава

№ 2196/Гос.

10 ноября главнокомандующий Кавказским фронтом генерал Пржевальский телеграфировал, что он всецело присоединяется к мужественному решению генерала Духонина{*89} и заверяет, что он признает главковерхом только того, кто будет назначен полномочным правительством Российской республики.

11 ноября главкоюз генерал Володченко телеграфировал, что он вполне присоединяется к решению генерала Духонина.

11 ноября прапорщик Крыленко с 10 офицерами и 49 вооруженными матросами с «Авроры» и красногвардейцами прибыл в Псков. На требование Крыленко приехать к нему главкосев, коморсев и комиссарсев отказались, так как главковерха Крыленко они не знают. Не поехал к Крыленко на его требование и командарм 5.{56}

12 ноября было бурное заседание армискома 5, на котором Крыленко произнес речь, в которой заявил, что целью его является мир, что контрреволюционный командный состав нужно удалить, что не нужно придавать значения опыту командного состава, что у него уже подобран кадр людей, который исполнит задачу командования не хуже, чем теперешний командный состав, что он уже отрешил главкосев генерала Черемисова за то, что он не явился к нему с докладом, что революционное отрешение командного [111] состава является в настоящее время задачей текущего момента и что нужно шагать через трупы. После заседания Крыленко поехал в 19-й корпус.

12 ноября сформировалось правительство Украинской республики в лице Генерального секретариата{57}. Новое правительство предупреждает, что обращение к армии Народных Комиссаров в Петрограде в лице Ленина и других как правительства, не признанного большинством населения, к исполнению не подлежит. Генеральный секретариат Украинской республики ведет переговоры с Общеармейским комитетом и областями России о сформировании Центрального правительства из представителей национальностей и центров революционной демократии, которое одно только может быть правомочным для начатия переговоров о перемирии. Всякие другие переговоры принесут несчастье и откроют фронт для противника и поведут за собою захват украинской земли.

Из Петрограда разъехалось по фронту до 150 человек с целью вводить в войсках выборное начало.

12 ноября Крыленко заявил, что он обоснуется в Двинске, откуда будет вести борьбу с контрреволюционной Ставкой. Эсеры из состава армискома 5 заявили, что они не признают Крыленко ни народным комиссаром, ни главнокомандующим, но эсеры в меньшинстве. По сведениям, в 5-ю армию с Крыленко прибыли Коллонтай и Склянский.

13 ноября в 4 часа вооруженный караул от Кромского полка во главе с членом Военно-революционного комитета 5-й армии явился с предписанием от Крыленко и арестовал командарм 5.

№82. 13 ноября. — Наказ собрания штаба 1-й Латышской стрелковой бригады своему представителю в Совете солдатских депутатов 12-й армии

Обсудив текущий момент — победу революции, переход к социальной революции, героизм Петроградского гарнизона, с каким он сражался против шайки контрреволюционера Керенского, чтобы дать ему последний удар, декрет нового народного правительства — Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов о мире и перемирии, массовое собрание штаба 1-й Латышской стрелковой бригады вместе с представителем Военно-революционного комитета той же бригады приветствует социальную революцию, приветствует Петроградский гарнизон в борьбе за мир, хлеб и свободу. Своему представителю в Совет солдатских депутатов 12-й армии приказываем: 1) стоять на той платформе, на которой [112] стоят истинные защитники свободы — левая часть социал-демократии. 2) Военно-революционный комитет 12-й армии признать как высший центр власти. 3) Строгий контроль в штабе армии и штабах корпусов. 4) Немедленно вступить в переговоры о перемирии. 5) Вполне поддерживать Советскую власть и по первому требованию послать отдельные части против Керенского, Каледина.

6) Задержать все телеграммы контрреволюционного содержания и воззвания контрреволюционеров. 7) Закрыть газеты «Рижский фронт» и «Красное знамя» и вместо газеты «Рижский фронт» издать официальный орган армии. 8) Провести в жизнь декрет нового народного правительства о выборном начальстве и упразднить все чины и звания, а также оклады, приравнивая их к воинам свободного народа. 9) Категорически протестовать против старого Искосола, который допускает неправильности при выборах на Учредительное собрание.

Наш лозунг: мир, хлеб и свободу!

Да здравствует Петроградский гарнизон!

Да здравствует социализм!

№83. 13 ноября. — Донесение генерал-квартирмейстера Особой армии Е. А. Меньчукова главнокомандующему Юго-Западным фронтом Н. Г. Володченко о занятии 126-й пехотной дивизией г. Луцка по вызову Военно-революционного комитета г. Луцка{*93}

№013234

г. Ровно

Доношу для доклада главкоюз, что в ночь на 13 ноября части 126-й дивизии, самовольно арестовав офицеров, выступили в Луцк по вызову Луцкого военно-революционного комитета с прапорщиком Дмитриевым во главе для ниспровержения Временного правительства; туда же, по сведениям комкора, выступили две батареи 125-й артбригады из Жабки, якобы получив приказ освободить арестованных большевиков. Из Луцка прибывают к командующему отдельные офицеры и группы солдат 126-й дивизии, убежавшие из полков, не сочувствующие выступлению. По словам [113] бежавших и разговору по проводу с предискомом, туда уже прибыли части 126-й дивизии около 7 часов и арестовали помкомиссаров Петрова и Кудрявцева и других. Арком ждет с минуты на минуту ареста. Собираются идти на Ровно.

№84. 13 ноября. — Донесение врид начальника штаба 32-й пехотной дивизии штабс-капитана Буренина начальнику штаба 11-го армейского корпуса о заключении перемирия на участке фронта дивизии{*94}

№ 4644

Секретно

Делегация в составе одного германского офицера, одного австрийского офицера и одного германского солдата — все из 3-й австрийской армии — в ответ на предложение Совета солдатских депутатов 32-й дивизии, переданное 11 ноября, о перемирии сообщила: 1) Желательно перемирие на соседних участках. 2) Перемирие на участке 32-й дивизии принимает. 3) Германская армия согласна заключить перемирие на всем фронте нашей армии. 4) Для обсуждения вышеизложенного предлагается свидание в Котуль Острица. 5) Примечание. Этот проект не обязателен и может быть изменен по взаимному соглашению. Проект о перемирии между 32-й русской дивизией и 3-й австро-венгерской армией: «1) Полное прекращение военных действий. 2) Прекращается приготовление к наступлению и т. д. 3) На участках правее и левее 32-й дивизии тоже прекращаются военные действия, если русские прекратят со своей стороны. 4) Запрещается с обеих сторон переходить проволочные заграждения. 5) Для сношения назначаются уполномоченные. 6) Работы в окопах лишь для соблюдения их в чистоте. 7) Подробности по развитию перемирия на более широком участке». Этот договор за подписью Карл Кришек и печатью 3-й австрийской армии. Все переговоры велись в дивизионном Совете.

№85. 13 ноября. — Сводка сведений о настроении в частях 4-го Кавказского корпуса с 4 по 11 ноября 1917 г.{*95}

1. За истекшую неделю настроение в войсках 4-го Кавказского корпуса ухудшилось в связи с текущими событиями. В 8-м Кавказском стрелковом полку солдаты волнуются и ожидают смены. В 7-й Кавказской стрелковой дивизии высказывается сильное желание мира; 25-й Кавказский стрелковый полк определенно высказывается за мир во что бы то ни стало. В 1-м Кавказском саперном батальоне настроение нервное вследствие отвода двух рот в резерв и оставления остальных рот на позициях. В Эрзерумском крепостном артиллерийском полку настроение повышенное в связи с выступлениями большевиков и нелепыми слухами, циркулирующими по городу Эрзеруму. В этом же полку замечается стремление солдат сравнять фейерверкеров с солдатами в исполнении хозяйственных обязанностей; с этим стремлением борется полковой комитет. В войсках Трапезундского укрепленного района: события в Петрограде вносят анархию в 3-й Кавказской этапной бригаде, солдаты жалуются на тяжесть службы, вследствие отсутствия пополнения, понижение настроения замечается в 508-м Черкасском полку ввиду того, что число штыков уменьшается со дня на день, а надежды на скорое прибытие пополнений нет. Нервное настроение в Рыбинском полку, в остальных войсках армии настроение удовлетворительное.

2. В частях 4-го Кавказского армейского корпуса боеспособность неудовлетворительна. В 28-м Кавказском стрелковом полку боеспособность падает в связи с начавшимися сильными заносами в районе расположения полка; в 7-м горном артиллерийском дивизионе боеспособность под влиянием сильного стремления к миру. Пала боеспособность в войсках Трапезундского укрепленного района в связи со слухами о будто бы заключенном уже перемирии. Такое же понижение боеспособности заметно и в артиллерийских частях 5-го Кавказского корпуса вследствие отсутствия пополнений; в остальных войсковых частях армии боеспособность удовлетворительная.

3. В 28-м Кавказском стрелковом полку, по донесениям начдива, взвод резервной 13-й роты, высланный 7 ноября на позицию, самовольно ушел с боевого участка, по этому поводу производится дознание; в 13-м Кавказском стрелковом полку команда разведчиков, посланная в командировку, самовольно вернулась, за исключением трех разведчиков, кои остались в пункте, где должна была остаться и вся команда. Командиру полка при помощи члена комитета пришлось уговорить команду, которая вернулась к отряду. [115] В остальных войсках случаев неисполнения боевых приказов не было.

4. 6-й Кавказский стрелковый полк при отводе его в район Камарлю категорически отказался расположиться там, требуя отвода на Северный Кавказ; в транспортах 4-го Кавказского корпуса солдаты отказываются от работ, требуя выдачи теплой одежды и белья, а равно перевода в другие части. Вольнонаемные возчики бегут или бастуют, предъявляя требования установления интендантских цен на фураж и продукты. 25-й Кавказский стрелковый полк отказался ремонтировать для себя землянки, требуя за эту работу особую плату. В 16-м Туркестанском стрелковом полку поручик Гулей не исполнил приказания своего ротного командира поручика Шавшина и умышленно оскорбил его, а затем дважды не исполнил приказания своего батальонного командира. По донесению командира 4-й Кавказской обозной бригады, команда солдат 112-го полка, выступив из Ставрополя в числе 500 человек и выделив по пути 102 человека на пополнение 18-го и 32-го батальонов, прибыла в Хныс в числе лишь 124 человек, остальные же, по словам начальника эшелона, разбежались, а часть заболела в пути; тотчас же по прибытии в Хныс эта команда стала требовать немедленного отправления в тыл или же следования к месту своего назначения в 19-й обозный батальон по железной дороге, а не пешим порядком; в это время поступило распоряжение командира 4-го корпуса распределить эту команду в Хнысе по санитарным транспортам и другим учреждениям, но команда категорически отказалась оставаться в Хнысе, требуя или отправления ее в тыл, или же в Санджан в 19-й обозный батальон по железной дороге через Сарыкамыш Шахтахты; только уговор корпусного комитета 4-го корпуса возымел действие на эту команду и побудил ее выполнить приказание командира корпуса. Других случаев неисполнения приказаний или отказа от работ не было.

5. В 6-м Кавказском стрелковом полку был случай нанесения оскорбления офицеру; в 22-м Кавказском стрелковом полку полковой комитет выразил свое неудовольствие командиру полка за его деятельность вообще и в частности за произнесенную им речь при отправлении смешанных старослужащих в 296-й запасный полк. Инцидент этот разбирается бригадным комитетом, других случаев столкновения офицерского состава с солдатами или бесчинств последних не было.

6. Деятельность войсковых комитетов в большинстве случаев продуктивна и протекает в согласии с командным составом, хотя комитеты, как, например, в 4-й Туркестанской стрелковой дивизии, не всегда пользуются достаточным авторитетом среди солдат. Малоудовлетворительна деятельность ротных комитетов в 25-м Кавказском стрелковом полку; в 1-м Кавказском саперном батальоне решения комитетов <выполняются> в тех случаях, когда затрагиваются со стороны солдат нарекания, благодаря чему работа комитетов протекает под известным давлением со стороны солдатской [116] массы. В Трапезундском укрепленном районе на деятельности войсковых комитетов сильно отражаются события текущего момента, внося в их работу растерянность.

7. Прибывающие пополнения в большинстве случаев влияния не имеют; исключение составляет прибывшее в течение истекшей недели пополнение в 25-й Кавказский стрелковый полк, которое внесло с собою партийную агитацию, вредно отражающуюся на боеспособности полка.

8. Заметно влияние большевиков в 9-м Кавказском горном дивизионе и 1-м парке 127-го паркового артиллерийского дивизиона, а равно в 4-й Туркестанской стрелковой дивизии, где большевики ведут агитацию.

9. Применения военно-революционных судов и вооруженной силы не было.

10. Дезертировало 24 солдата и 78 возчиков, из них поймано 2 солдата, не вернулось из отпуска 6 солдат.

11. Занятия производятся там, где допускает обстановка, за исключением 1-го Карсского полка, по причинам, указанным в предыдущих донесениях, и Эрзерумского крепостного артиллерийского полка, где свободные от нарядов солдаты отказываются вести занятия по установленной программе.

12. Служба несется исправно, за исключением 1-го Карсского полка.

№86. 14 ноября. — Запись разговора по прямому проводу помощника генерал-квартирмейстера штаба Западного фронта Н. В. Соллогуба с состоящим в распоряжении начальника штаба верховного главнокомандующего П. А. Кусонским

У апп<арата> полковник Соллогуб. Здравствуйте, дорогой Павел Алексеевич. Простите, что побеспокоил вас, но считаю совершенно необходимым ориентировать вас об обстановке и предупредить, что наш разговор я считаю особо серьезным. Положение в районах фронта ныне следующее: фактически вся власть в штабе фронта находится в руках партии большевиков, опирающейся на реальную силу всего Минского гарнизона, не исключая охранных частей. Вчера поздно вечером выяснилось, и совершенно неожиданно для меня, для генерала Малявина, для генерала Довбора и Рампона, что генерал Балуев перед уходом с должности подписал приказ по фронту о сдаче им должности подполковнику Каменщикову. Сегодня утром подполковник Каменщиков, опираясь на это и на реальную силу, стоящую за ним, категорически отказался [117] передать должность генералу Ярошевскому, чему я был свидетель, так как генерал Ярошевский не желал говорить с глазу на глаз. Сегодня же утром подполковником Каменщиковым разосланы телеграфные приказания армиям о вступлении в переговоры о перемирии через посредство войсковых комитетов и приказание об установлении в армии выборного начала. Распоряжение главковерха{*96} о сосредоточении казачьих частей в районе железных дорог подполковник Каменщиков приказал приостановить исполнением. Все эти телеграммы были отправлены помимо сведения генерала Малявина, моего и генерал-квартирмейстерской части. На телеграфе штаба установлен фактически контроль, и все телеграммы, исходящие из штазапа, независимо от их содержания, до отправления поступают к подполковнику Каменщикову, который уже решает, что можно отправить и что нужно задержать. Вечером сегодня под угрозой насилия отстранен генерал Малявин. Сегодня же вечером на заседании Военно-революционного комитета постановлено назначить во все отделы штазапа особых комиссаров, обязанность коих будет сводиться к полному контролю переписки, работы и к контрассигнированию всех исходящих бумаг; основанием для последнего Воревком выдвинул документы, найденные им у генерала Балуева, которые указывали на ведение им какой-то политики, несмотря на то что генерал Балуев от нее якобы устранился. Штаб 10-й армии безусловно находится в аналогичном положении, а штабы остальных армий почти в таком же или близки к этому. Я уже не говорю про более низшие штабы, которые уже давно работают при тени самостоятельности. Таким образом, создалось положение, при котором нельзя совершенно гарантировать не только отправление из штазапа каких-либо телеграмм в развитие директив Ставки, но даже нельзя быть уверенным, что мы все телеграммы Ставки получаем; развивать же директивы Ставки совершенно невозможно — такова сущность положения. Передо мною, как старшим в чине в отделе, и перед моими товарищами по отделу стала совершенно определенная дилемма — или уйти всем или же остаться. При уходе с работы прежде всего мы должны были считаться с полным оставлением фронта в руках людей, совершенно неопытных в управлении, следствием чего несомненно явились бы анархия управления и эксцессы на фронте в отношении командного состава; далее мы считались с полной невозможностью оставить управление на произвол судьбы. С другой стороны, при решении остаться мы считались с необходимостью совершенно устраниться от политической работы и, конечно, и безусловно от каких бы то ни было вопросов о вступлении в переговоры о перемирии. Кроме того, из разговора подполковника Каменщикова и члена революционного комитета с генералом Ярошевским я вывел безусловное заключение, основываясь на словах первых двух лиц, что они решительно не признают [118] Главковерхом Духонина, считают таковым прапорщика Крыленко, и распоряжения генерала Духонина, может, будут исполнять с оговоркой и чрезвычайно условно. Это касается даже чисто оперативных телеграмм, содержание которых, по мнению указанных лиц, противоречило бы занятой ими позиции в отношении перемирия. Кроме того, надо ожидать, что на фронтовом съезде, имеющем быть 20 ноября, предполагается произвести выборы главкозапа. Последние два условия вводили нас в необходимость считаться с возможностью также полной потери оперативной связи со Ставкой и с армиями. Обсудив создавшееся положение, я и мои товарищи единогласно решили, что оставлять управление фронта в настоящее время преступно, хотя Военно-революционный комитет гарантировал полную свободу выезда лицам, не пожелавшим остаться. Наше решение ныне проводится в жизнь с условием отстранения нас от политики и разговоров о перемирии. Разумеется, мы не могли не считаться и с тем обстоятельством, что нынешнее положение в штазапе и штармах есть положение временное, так как, по нашему глубокому убеждению, разговоры о перемирии будут с немцами затягиваться, но, конечно, никаких реальных результатов не дадут, так как сегодня выяснилось, что Революционный комитет рассчитывает первоначально достичь сравнительного перемирия, затем распропагандировать германскую армию, которая сама потребует мира. По их же мнению, перемирие должно быть заключено не только на Западном фронте, но и на всех остальных фронтах, безусловно, прапорщиком Крыленко. Совершенно ясен тот хаос в управлении, который был бы при возвращении фронта к нормальным условиям жизни, если бы управление перешло бы целиком и технически в их руки. К этому могу добавить, что имеются частные сведения о приглашении прапорщика Крыленко в Минск для водворения здесь его Ставки. Конечно, такое решение нам было нелегко, и к нему мы пришли лишь после долгого и всестороннего обсуждения и как к единственному средству надежды на изменение в положении. Особенно трудно было решить этот вопрос лично мне, так как вам, Павел Алексеевич, отлично известны мои взгляды на существо происходящего и абсолютное отрицание существующей анархии, что я не задумался в свое время и подтвердить. Иного исхода из положения я не вижу и я прошу вас категорически ответить мне о том, понятны ли вам наше положение, изложенные вам мотивы и наши действия, преследующие исключительно цели спасения родины, армии и предоставления вам в свое время сохранившегося штаба. Кроме того, я должен сказать, что лично мне приходится считаться с возможностью предложения мне должности наштазапа. Так как последнюю я понимаю как совместную и без всяких условий работу с подполковником Каменщиковым, то я от этой должности категорически откажусь и ее не приму. Вместе с тем я считаю долгом предупредить вас о невозможности нам фактически выполнять все ваши распоряжения (даже все писаря находятся под влиянием [119] и в зависимости от Революционного комитета), почему я прошу вас во избежание недоразумений и для успешности нашего плана по возможности уменьшить число ваших директив, особенно неоперативных, и, если можно, выбирать из них те, которые мы сможем провести в жизнь. В свою очередь оперативная связь со Ставкой будет нами сохранена до последней возможности, так как, конечно, мы ...{*97} возможности. Я должен добавить, что все действия отдела и мои, как генерал-квартирмейстера, находятся в полном согласии и связи с французской военной миссией и генералом Довбор-Мусницким. Генерал Рампон и его миссия определенно заявили мне, что они остаются при штазапе лишь до тех пор, пока угенкварзапа функционирует в нынешних условиях. Я должен свидетельствовать чрезвычайную моральную поддержку, которую оказывают мне и всем моим товарищам французские офицеры и Довбор-Мусницкий. Генералы Рампон и Довбор ежедневно бывают у подполковника Каменщикова и осведомляют его и меня об обстановке, так как пока никаких личных докладов по отделу подполковнику Каменщикову не делалось, и при необходимости их делать я их до крайности ограничу. Как резюме нашего разговора — мы фактически моральные пленники. Мы считаем, что исход из этого положения может дать только время и немец, который откажется заключить перемирие. Повторяю: я категорически прошу вас высказаться по всему мною изложенному. 14 ноября 1917 года, 3 часа 20 минут. Соллогуб. Добавлю: я разговариваю из совершенно нейтрального места (не штаба), почему мой разговор имеет особо секретный характер и возможно, что в будущем я не буду иметь возможности говорить так открыто и прямо. Соллогуб. Сердечно приветствую вас.

<Кусонский>: Отлично сделали, что вызвали меня к аппарату, так как вы сообщили новые факты, отсутствовавшие в телеграмме Бориса Семеновича{*98}, посланной им два часа тому назад. Ставка во главе с главковерхом ясно учитывает...

<Соллогуб>: Простите, что я вас перебью: лично я считаю и мои товарищи разделяют мой взгляд, что оценка положения, сделанная вчера Борисом Семеновичем, отличается большим оптимизмом, чем это дает право считать действительность. Простите, продолжайте.

<Кусонский>: Ясно учитывает создавшееся в Минске тяжелое положение, но, зная обстановку в целом, считает посылку казачьих или иных частей, как предлагал Малявин, с целью окружения Минска, не отвечающей моменту.

<Соллогуб>: В данном случае я и мои товарищи разошлись с Борисом Семеновичем и считаем, что предложенная им мера цели не достигнет, осложнит положение и произведет необычайное озлобление на фронте, ведь вопрос поставлен о мире. В представлении [120] солдатской массы уже якобы ведутся переговоры и необходимо дать положению разойтись естественным образом. Прошу продолжать.

<Кусонский>: Так считаем и мы. Ваше и господ офицеров решение остаться на посту всецело приветствуется и вам рекомендуется со всем мужеством отстаивать занятое вами положение и принимать все меры, чтобы удержать в своих руках оперативно-техническую часть. Мы тоже смотрим на создавшееся положение как на временное и считаем, что кризис, притом для нас благоприятный, весьма близок: после полуночи Крыленко сообщил главковерху, что немцы, приняв трех парламентеров, сообщили, что им будет дан ответ сегодня, 14 ноября, в двадцать часов, мы не сомневаемся, что этот ответ дискредитирует Крыленко. Комиссарверх достаточно изругал его по аппарату и определенно заявил, что ни Ставка, ни комиссариат, ни Общеармейский комитет{58}, ни гарнизон Могилева, ни Могилевский совдеп не признают самозванца. Повторяю: ваше положение, особенно теперь, совершенно ясно и в дальнейшем при отдаче распоряжений мы его будем учитывать. Ответил ли я на все ваши вопросы?

<Соллогуб>: Благодарю вас. Я считал совершенно необходимым дать вам действительную, реальную обстановку. Я и мои товарищи необычайно довольны, что наша точка зрения совпала с точкой зрения Ставки, и эта солидарность придает мне и им новые силы, столь необходимые при нашем, скажу прямо, ужасном и тягостном положении. Согласитесь с тем, что мы пошли на известный компромисс с собою лишь из чувства долга перед Россией и армией и повинуясь трезвому разуму. Вполне возможно и даже вероятно, что с сегодняшнего дня мне придется иметь уже лично дело с подполковником Каменщиковым, впрочем, он совершенная пешка и всем распоряжаются два-три лица, безусловно умных и интеллигентных.

<Кусонский>: Вопрос? Генерал Духонин просит передать его сердечную признательность генералам Рампону, Довбор-Мусницкому, Малявину и вам. Я же от лица Ставки позволю себе передать привет всему вашему штабу, душою с вами. Кусонский.

<Соллогуб>: От лица всех моих товарищей и своего прошу передать благодарность генералу Духонину за оценку нашего решения. Примите такую же благодарность и вы. Должен предупредить, что в дальнейшем некоторые сведения от моего имени и вскользь будут сообщаться генералу Ля-Верн генералом Рампоном (я сижу совместно с французской миссией). Примите мой самый сердечный и, возможно, временно прощальный привет. Обнимаю вас и крепко жму руку. Поверьте, что работа будет идти в соответствии с нашим решением. Желаю всего лучшего, до свидания. Соллогуб.

<Кусонский>: Всего самого наилучшего. Крепко жму вашу руку.

№87. 14 ноября. — Резолюция объединенного заседания полкового и ротных комитетов 2-го гренадерского Ростовского полка о поддержке Советской власти

О текущем моменте вынесли следующую резолюцию. Узнав по газетным сведениям, что генерал Духонин не хочет сдать должность верховного главнокомандующего и отказывается признавать народную власть, то мы, ростовцы, признали, что Духонин затеял контрреволюцию, какую мы не допустим, хотя бы это стоило ценою крови, и требуем немедленно сдать командование излюбленному народом вождю прапорщику Крыленко, которого мы горячо приветствуем и надеемся на него как на себя. Если Духонин не передаст командование, то выступим против него с оружием в руках, но не допустим глумиться над народной властью, мы не признаем самозванных главнокомандующих и просим не говорить от нашего имени, что не признаем власть Советов и Народных Комиссаров, мы всегда были за власть, переданную в руки народных представителей — Советов р<абочих> и с<олдатских> и кр<естьянских> деп<утатов> и всегда готовы выступить по первому зову Советов на борьбу с контрреволюционерами, а также жестоко порицаем бывших народных вождей Чернова, Церетели и других, не желающих поддержать народную власть в лице Советов и Народных Комиссаров и призываем вас опомниться, не быть близорукими, не смотреть на жизнь сквозь очки, а смотреть прямо и исполнять требования законов природы, не задаваться своими программами, а идти ближе к народной нужде и его программе, а программа народа: мир, хлеб, земля, воля и контроль над производством немедленно, а остальное все после Учредительного собрания.

Требуем немедленно приступить к выборам в Учредительное собрание, требуем созыва Учредительного собрания в назначенный срок без всякого отлагательства. Да здравствует народная власть Советов, да здравствует Совет Народных Комиссаров, да здравствует Учредительное собрание, созванное в срок.

Да здравствует решительный шаг в пользу демократического мира. Ведение мирных переговоров не ослабит нашу боеспособность и ведение борьбы против всего империализма.

Шлем проклятие изменнику «бонапарту» Керенскому.

Желаем, чтобы наша резолюция известна была бы на всю необъятную ширь земли русской.

№88. 14 ноября. — Воззвание большевиков 9-го Туркестанского стрелкового полка к трудящимся тыла

Мы, солдаты 9-го Туркестанского стрелкового полка, от фракции социал-демократов (большевиков) в составе 1803 чел. из далеких окопов шлем горячий привет товарищам рабочим, солдатам и крестьянам тыла и приносим глубокую благодарность за вашу самоотверженную работу на благо дорогой нам всем Родины и Свободы.

Товарищи рабочие, солдаты и крестьяне!

И до нас, сидящих в окопах и не видящих конца этой проклятой войне, донеслась радостная весть, что там, в России, нашлись люди, которые готовы, невзирая ни на что, защищать дорогую нам всем свободу, которую у нас почти что снова отняли и снова ввели у нас чуть ли не старый режим.

Товарищи, мы потеряли уже всякую надежду на то, что обещали нам в первые дни переворота, и теперь до нас снова дошли отрадные вести, что вы снова встали на защиту свободы.

Товарищи, еще раз благодарим вас за ваше великое выступление в защиту свободы и угнетенного народа. Мы лишены возможности принять в нем участие, потому что на нас возложена задача защиты Родины на фронте от внешнего врага и не можем оставить фронт. Но мы всей душой с вами, товарищи, и всегда готовы поддержать вас как словом, так и делом. Помните, товарищи, что вы не одни. И армия, и, в частности, наш полк всегда готовы оказать вам поддержку против изменников Родины, которые, вместо того чтобы защищать Родину и Свободу, защищают в тылу ненавистную нам нашу буржуазию и льют реки невинной крови наших жен и детей, оставшихся без защиты.

Еще раз просим вас, товарищи, твердо защищайте общее для нас всех, солдат, крестьян и рабочих, дело защиты нашей свободы и верьте в нашу помощь. Требуйте всю власть Советам солдатских, рабочих и крестьянских и матросских депутатов и скорейшего созыва Учредительного собрания. Товарищи, до нас вести с тыла доходят плохо. Мы пытались завести сношения с тылом, но сюда ничего не пропускают и всячески стараются все важное скрыть, и мы решили послать выборных с просьбой — держаться твердо и сказать вам, что мы готовы также в любую минуту по вашему зову поддержать вас и просим вас, товарищи, приложить все ваши усилия, чтобы остановить пролитие невинной крови. Действуйте больше словом и убеждением и только в крайнем случае силой. Просим вас, товарищи, оказать полное доверие нашим выборным, они вам расскажут про нашу жизнь, про нашу работу, а вы, в свою очередь, ознакомьте нас с происходящими событиями и со своими нуждами, чтобы они по возвращении к нам могли передать нам, как живут, работают и в чем нуждаются [123] наши товарищи в тылу, которые так твердо защищают интересы угнетенного рабочего класса.

Привет вам.

Да здравствует Учредительное собрание и Советы рабочих, солдатских, крестьянских и матросских депутатов.

№89. 15 ноября{*101}. — Воззвание Чрезвычайного съезда 12-й армии о поддержке Великой Октябрьской социалистической революции

Чрезвычайный съезд большого Совета 12-й армии от имени жителей сырых ям земли, серых окопников, измученных кровавой бойней, голодом, зимними холодами, от имени сотен тысяч сынов труда, оторванных от сох и станков, от родных хижин и семей алчными хищниками-эксплуататорами, от имени четвертый год истекающих кровью, гибнущих от цинги и холода шлет свой братский привет красному Петрограду, его революционным борцам, умирающим, но не сдающимся, за освобождение труда, рабочим Петрограда, красным морякам Балтийского флота, и революционному гарнизону, восставшим против правительства народной измены, лжи и предательства, против холопов и клик капитала.

Мы, окопники, съехавшиеся на съезд, оболганные и оклеветанные бывшим, ныне низвергнутым господством обмана, сеющего разъединение и раздор в великой семье труда, обращаемся с пламенным призывом ко всем трудящимся, кто еще верит мелкобуржуазным социалистическим изменникам (соц<иалистам>-рев<олюционерам> и меньшевикам), разным предателям керенским, авксентьевым, войтинским, гоцам и т. д., сбросить с себя угар обмана и присоединиться к сомкнутым рядам борющихся за освобождение труда и единой стройной фалангой в мощном порыве идти вперед по пути строительства новой, свободной, трудящейся России, к воплощению в жизнь великих и светлых идеалов труда.

В судорожных муках истерзанного народа, в потоках его крови, залившей необъятные поля, в предсмертном напряжении его последних усилий порвалась могучая цепь капитала, веками заковывавшая трудящихся России, и родилась яркая зарница освобождения.

Близок рассвет. И нужно не дать черным тучам мракобесия заполнить его тьмой. И все те из трудовой семьи, кто еще ослеплен ложью и лицемерием, кто не сумел понять, где борющийся [124] народ, и по своему неведению подымает руку на измученного брата, — опомнитесь! Не орошайте невинной кровью лучезарных надежд рождающейся свободы труда. Да будет вам укором кровь павших ваших братьев на фронте и те курганы, сложенные из костей окопников во имя вампиров труда, прибитых проливными дождями, занесенных снежными метелями, и та алая, не успевшая еще остыть кровь революции, пролитая восставшими под Петроградом и Москвой за дело освобождения труда и братства.

Красный Петроград и вы, балтийские моряки! Сердца окопников 12-й армии с вами!

Они бьются с вашими сердцами тревогой не потерять ни одной пяди из общих всем нам завоеваний.

Назад нет возврата — вперед!

В этой святой борьбе мы поддержим вас всеми имеющимися у нас средствами, без ущерба для фронта.

Да здравствует Вторая пролетарско-крестьянская революция!

Да здравствует власть Советов и Народных Комиссаров!

Да здравствует социализм!

№90. Середина ноября. — Обращение комитета 27-го армейского корпуса с требованием поддержать Советское правительство в его деятельности по заключению мира

Корпусной исполнительный комитет 27-го армейского корпуса, ознакомившись с телеграммой ген. Духонина{*102} и всесторонне обсудив ее, находит необходимым высказать следующие соображения по существу затронутых в ней вопросов, оставаясь всецело на почве резолюции, принятой на пленарном совещании корпуса 10 ноября 1917 г.{*103}

1) Внешняя политика Российской республики (Декрет о мире) выражает волю организованной революционной демократии, которая выявилась на 2-м съезде Советов.

2) Осуществителем этой воли, проводником ее и единственным правомочным представителем перед иностранными державами и союзниками в частности является революционное временное правительство в лице Совета Народных Комиссаров (т. е.) верховная власть Российской республики, к которой только и должны обращаться представители иностранных держав по вопросам международного характера.

3) Минуя же эту верховную власть и обращаясь через посредство своих военных миссий к временно исполняющему обязанности верховного главнокомандующего ген. Духонину, представители союзных держав тем самым выказывают пренебрежение к [125] революционному правительству Народных Комиссаров, ведущему внешнюю политику Российской республики, не считаются, следовательно, с волею революционного народа.

4) Усматривая в Декрете о мире и в предложении перемирия нарушение царских договоров, союзные державы отрицают право революционной России стряхнуть с себя оковы, наложенные царским режимом на внутреннюю жизнь страны и на ее отношения к другим народам.

5) Сопровождая свой протест угрозами по адресу истекающей кровью в навязанной войне страны, нарушают суверенные права Российской республики и народов, ее населяющих.

Против сознательного игнорирования революционного правительства Российской республики и вероломного покушения на ее суверенные права как самостоятельного государства революционная армия должна самым решительным образом протестовать.

Товарищи!

Саботаж власти со стороны правой части демократии внутри самой страны и исполнительных органов не может не вызвать такого же саботажа со стороны иностранных держав. Международный капитал поставил себе задачей погубить русскую революцию, заставить истечь кровью страну и для достижения этой цели стремится лишить ее того, что в настоящий момент ей нужнее всего, — перемирия и честного мира.

Отныне всякому стало ясно, что два непримиримых начала стали друг против друга. С одной стороны, начала, провозглашенные российским революционным правительством: свобода народам, земля трудящимся на ней, рабочим полный продукт труда, мир со всеми народами. Этим началам международный империализм противопоставляет: порабощение народов и всех трудящихся, война без конца, до полного истощения всех воюющих.

Товарищи, дело мира в ваших руках. От вас зависит дать возможность правительству Народных Комиссаров довести начатые переговоры о перемирии и мире до благополучного окончания. Для этого нам необходимо сплотиться как один человек вокруг наших организаций и вокруг революционного правительства Народных Комиссаров. Вы должны более чем когда бы ни было соблюдать выдержку и спокойствие, не предаваться мелким распрям и раздорам и сосредоточить все свое внимание на грозном положении страны и революции. Никаких единичных дезорганизованных выступлений. Ваши организации берут дело достижения перемирия и мира в свои руки.

Спокойствие и выдержка! В этот грозный час от вас этого требуют страна и революция.