7. Тыл и снабжение войск

До конфликта район развернувшихся событий не был заблаговременно обеспечен в тыловом отношении. Об этом говорит общее состояние района, характер дорог, подробно описанный в начале очерка.

Отсутствие заблаговременной подготовки грунтового участка, этого направления со стороны штаба армии (и бывшего штаба Приморской группы), неожиданный размах операции, наконец, сама жизнь выдвинули морскую коммуникацию, идущую параллельно грунтовому участку в направлении Владивосток, Посьет с дальнейшим разветвлением Посьет, Ханси; Посьет, Мраморное; Посьет, Фальшивый остров.

Вся трудность в работе тыла выразились в том, что морская коммуникация, естественная для этого направления, так же заблаговременно не была подготовлена. Только один взгляд на карту мало-мальски грамотного в оперативно-тактическом отношении человека должен был привести к выводу о необходимости иметь в наличии готовый, приспособленный к эксплуатации водный участок Владивосток, Посьет. В самом деле, отсутствовало соответствующее оборудование пристани Посьет, Мраморное (Янгомуды), Фальшивого острова и других пунктов этого побережья. [257]

История этого конфликта и излишне пролитая кровь, как результат отсутствия заблаговременной подготовки направлений, еще раз заклеймит предателей, врагов народа, сидевших в штабе и творивших свое гнусное дело в вопросах оперативной подготовки театра вообще, и в частности этого направления.

Пристань Посьет — как армейская база, как пристань (станция) снабжения, не могла быть оборудована в период самой операции. Мы могли к имевшему причалу приспособить для выгрузки, с большим трудом, только один пароход океанского типа, позволявшего производить выгрузку при помощи кранов. Технические темпы выгрузки ни в какой степени не удовлетворяли потребностям.

Подвоз морем, с лихвой заменивший остальные пути подвоза, закупоривался низкими темпами выгрузочных работ. Из 59 пароходов и теплоходов, прибывших в Посьет с 8 августа по 9 октября, расходовалось времени на выгрузку одного парохода:

а) от 6 часов до 43 часов — 29 пароходов;

б) от 43 часов до 80 часов — 17 пароходов;

в) от 124 часов до 150 часов — 7 пароходов;

г) от 237 часов до 270 часов — 6 пароходов.

Такая разница во времени погрузки объясняется большими темпами погрузки в дни операции, когда основное внимание было уделено вопросу: дать во чтобы то ни стало огнеприпасы и продовольствие на фронт.

Большие темпы погрузки были обусловлены энтузиазмом наших бойцов и комполитсостава, занятых на этих работах, беспредельным советским патриотизмом рабочих плавсредств, обслуживающих нужды фронта. Через пристань Посьет, представляющую из себя рыбацкую пристань (по степени ее приспособления), через Ханси, Мраморное (совершенно не оборудованных причалами) надо было пропустить тысячи тонн огнеприпасов, продовольствия и других видов снабжения. [258]

За время с 3 августа по 10 августа поступило в Посьет 5136 т огнеприпасов. Из этого количества выгружено с 3 по 10 августа 4320 т. В эту цифру не входят: продфураж, инженерное и другое имущество, поступление которого шло на фронт беспрерывно.

В Посьете мог пристать к берегу только один пароход или теплоход, разгрузка с других пароходов шла с рейда, при полном использовании всех видов плавсредств, как то: сейнеров (тоннажем 10–12 т), шаланд, кавасаки (тоннажем 3–5 т каждая), шхун, катеров и прочее.

В Мраморное и Ханси пароходы не могли приставать к берегу. В период развития операции, особенно в период дождей и разливов (с 14.08), обозначился недостаток в этих мелких плавсредствах, явившихся единственным средством маневра на самой пристани снабжения — Посьет, так же в Ханси и Мраморном.

Необходимо отметить своеобразие работы и тип пристани снабжения Посьет, своеобразие которой может стать типичным, особенно при недостаточном ее оборудовании. Оно заключается как раз в необходимости иметь достаточное количество мелких плавсредств. Этого с начала операции мы не имели.

Пристань снабжений требует добавочное количество рабочих сил для погрузочных работ в сравнении со станцией снабжения. Если на станции снабжения выгрузка из железнодорожного эшелона на площадку или даже непосредственно на автотранспорт из железнодорожного тупика ограничивается затратой энного количества рабочей силы, то на пристани снабжения (подчеркиваем, неразвитой пристани снабжения, каковой была пристань Посьет) необходимо иметь добавочную рабочую силу для выгрузки из парохода (на рейде) на мелкие плавсредства (типа: сейнер, шхуна и пр.), а с последнего на берег.

Ко всему этому надо добавить, что ограниченность количества паро — и теплоходов и других средств требовало скорейшей их разгрузки, что приводило к разгрузке имущества [259] на пристань Посьет, чрезвычайно ограниченной площадью, последующей погрузке этого имущества на баржи и другие плавательные средства для подачи имущества на КОП (Ханси, Мраморное).

Последнее обстоятельство как раз являлось элементом, задерживающим по времени темпы продвижения имущества войскам (на КОП) в сравнении со станцией снабжения. Кроме того, нельзя не учесть того обстоятельства, что развертывание пристани снабжения Посьет, по своему размеру значительно превышающей наше уставное представление о типичной станции снабжения (на корпус), шло неожиданно для нас (с 01–02.8) и в условиях ограниченности средств, необходимых для развертывания станции (пристани) снабжения. Это же приводило к необходимости развития в самый разгар операции.

Грунтовый участок (шоссе) Ворошилов, Раздольное, Новокиевск играл подсобную, безусловно второстепенную роль, ввиду ограниченности автотранспортных средств и большей выгоды морской коммуникации.

Пути подвоза и эвакуации в войсковом тылу от побережья бухты Экспедиции, Посьетского залива (КОП — На линии Ханси, Мраморное и фальшивый остров) были значительно меньше уставной глубины (порядка 10–15–20 км). Зато качество дорог, непроезжее их состояние в незаселенном районе изматывали до крайности гужевой и автотранспорт, особенно в дождливое время, когда дороги становились непроходимыми для автотранспорта, а войсковые гужтранспорты работали до крайнего напряжения.

Кроме того, части вышли на фронт не будучи полностью обеспеченными гужевым и автотранспортом, вследствие некомплекта. Принятые срочные мероприятия по улучшению, а главным образом, по постройке шоссейных дорог в период операции, не дали коренного улучшения. Здесь особенно сказалось отсутствие необходимых средств у командования корпуса, значительная затрата армейских [260] сил и средств на устройство тылового района и обеспечения тылового участка. Привлеченные 5 строительных батальонов, 3 саперных батальона, один инженерный батальон, три автобатальона могли справиться с задачей непрерывного поддержания дорог при условии необходимости их использования на нужды устройства обслуживания тыла, на предварительную подготовку которого до конфликта ничего не сделано. Упомянутые средства надо было использовать так же и на нужды, связанные с непосредственным обеспечением операции, как то инженерным укреплением высоты Заозерная после ее овладения и др. Ко всему этому надо добавить, что другие армейские средства тыла не развертывались, средства народного хозяйства (за исключением плавсредств и незначительного числа сан. учреждений) почти не привлекались.

На этой почве недостатка средств были некоторые трения между командованием корпуса и армии (ее представителем комдивом тов. Егоровым). Вот выдержка из письма комкора тов. Штерна тов. Егорову от 28.08.38 года:

«Жму руку и прошу не слишком обижаться. Бывают обстоятельства, когда без взаимной ругани, никак не обойдешься. Привет от тов. Семеновского.

Штерн»

Влияние армии в начале конфликта (до 05.08 — момента создания отдела армейского снабжения в Краскино) было незначительное. Управление армейским тылом из Ворошилова на столь большом удалении от района действий не обеспечивало нужды тыла. Это обстоятельство усугублялось фактом почти полного отсутствия управления войсковым тылом, ввиду недостаточного количества кадров к началу конфликта в штабе корпуса, дивизий, также частей.

Устройство и управление армейским тылом в начале операции видно из приказа по тылу Штаарма № 5/0137, [261] от 3 августа 38 г. Приказ этот явился первым документом, который вопросы тыла пытался вложить в рамки какой-то системы. С начала операции (29.07.33 года) до упомянутого приказа (02.08.33 года) вопросы тыла армии решались стихийно. Это в основном объясняется тем, что Штаарм только 2–3 августа убедился в размахе операций и ее затяжном характере, а так же неорганизованностью работы в Штаарме.

Нельзя не отметить наличия к этому времени большого количества некомплекта в отделах. В частности в 5 отделе налицо было 3 человека вместе с начальником отдела, а последнее привело к тому, что события застали штаб армии врасплох.

Переходя вкратце к оценке этого приказа по тылу армии, надо отметить:

1. Приказ наметил мертвую, нежизненную схему устройства армейского тыла. Станцией снабжения была определена Владивосток, отдаленную от фронта на 125–150 км.

2. Назначение КОП — Словянка, удаленного от фронта на 90 км при ограниченности автосредств в частях и армейских — совершенно не верно. Эта ошибка усугубляется тем обстоятельством, что параллельно грунтовому участку Словянка, Краскино идет морской путь.

Какой же смысл вести морем только до Словянки, а дальше загромождать единственную шоссейную дорогу. Это и другие ошибки этого приказа показали тыловую неграмотность в штабе армии, обнаружили неудовлетворительную тыловую подготовку. Сказались результаты невыполнения приказа Наркома № 0109 в отношении тыловой подготовки.

Управление армейским тылом, с точки зрения единого управления морской коммуникации, имело упущение, не подчинив сразу в оперативном отношении средства ТОФа. Не имея никаких упреков к нашим краснофлотцам, [262] вынесших на своих могучих плечах всю тяжесть армейских перевозок, в период операции, особенно в сложной обстановке наводнений, надо сказать, что в отношении оперативного подчинения перевозок надо было «поставить точку над «и», подчинив средства перевозки ТОФа армии.

В доказательство можно сослаться на разговор по прямому проводу с нач. штаба ТОФ, который справедливо заметил:

«Я и флот не знаем, что грузить завтра. Прибывают грузы, части которых я и флот не ожидали, отсюда не можем подсчитать и подготовить транспорт».

3-й отдел штаба армии, не зная средств, ограничивался только заявками, которые, особенно в начале, опаздывали и не вкладывались в план.

Войсковой тыл в этот период, помимо уже упомянутых недостатков, как то необеспеченности транспортными средствами, укомплектованности, в основном характерен отсутствием необходимых кадров тыловых командиров вообще, и подготовленных для службы тыла в особенности. Достаточно сказать, что в штабе корпуса к началу конфликта налицо оказалось только двое: Начальник ВХС тов. Дударев и НО-5 тов. Кошеворов.

Примерно такое положение было и в дивизиях.

Это обстоятельство особенно отразилась в деле подготовки и приведения частей в боевую готовность накануне операции. Характерно замечание начальника ВХС корпуса тов. Дударева, заставляющее сделать немедленно практические выводы. Командиры вышли из зимних квартир без чемоданов, не обеспеченными к длительной боевой обстановке. Выскочили, как на пожар. Это говорит о том, что в мирных условиях не воспитываем командиров в духе боевых перспектив, даже забыв такую «мелочь», как наличие у каждого командира чемоданов, который должен систематически поверяться на учебных тревогах. [263]

Опыт операций показал, как правильно замечает товарищ Дударев, что плащ командира не соответствует своему назначению: мало-мальски прикрыть от дождя.

Наоборот плащ-палатка красноармейца на деле доказала свою практичность.

4 августа штаб армии получил телеграфное распоряжение Военсовета ДК фронта за № 135/О.П. Приказывалось организовать полевой аппарат армейского снабжения частей 39-го ск во главе с заместителем начальника снабжения армии. Этому распоряжению предшествовало указание Наркома

«сделать все необходимое для полного материального обеспечения патронами, снаряжением и продовольствием частей фронта, что должно быть наведено аппаратом фронта и армией с донесением мне об этом не позднее 20 часов 04.08.38 года.

Ворошилов»

4 августа в Штаармии ни зам. начальника снабжения армии, ни начальника снабжения не было. В ночь на 05.08 на машинах в Новокиевск была направлена небольшая группа командиров штаба армии во главе с зам. командующим войсками комдивом Егоровым и зам. нач. штаармом майором Хатимским.

Распоряжением ДК фронта указывалось на организацию (передовых) головных армейских складов средствами армии. Средств же на это не было выделено.

К этому времени на фронте были сосредоточены полностью 40-я сд, 32-я сд и 2-я МБ, не окончив сосредоточение 39-й сд.

Прибытие пополнения, строительных батальонов и других частей усиления было на полном ходу. Шла усиленная подготовка к наступлению 06.08.38 года.

Управление и устройство, как армейского, так и войскового тыла, к этому времени характерны следующим:

1. Отсутствовало управление мало-мальски укладываемого в понятия нашего устава. [264]

К пристани Посьет подвозились из Владивостока (в основном) огнеприпасы, подходили пароходы с людьми, целыми частями (39-я сд и другие). Шла напряженная работа. Люди по выгрузке работали, отдавая все силы, всего себя. Как будто в воздухе носился неслышимый клич: «Скорее выгрузить, больше дать огнеприпасов, скорее смерть самураям, осквернившим своим фашистским, грязным сапогом нашу священную землю». Это можно было прочитать на напряженных лицах не только красноармейцев, ком. политсостава, но и работавших в порту, на пристанях рабочих, это было заметно во всем темпе движения и работы.

Все подвозилось морем по требованиям командования корпуса Штаба фронта, по общим указаниям штаба армии из Ворошилова.

2. Незначительные средства управления грунтово-водным участком, выброшенные армией к 03.08.38 года, находились в Словянке. Все управление НГУ состояло из начальника грунтово-водного участка майора тов. Артемьева, коменданта пристани Словянка — капитана тов. Дзюбанова и коменданта пристани Посьст — в/инженера 3 ранга тов. Теребова, который был там единственным представителем штаба армии. НГУ была придана одна стрелковая рота для регулирования движения.

3. Почти все мероприятия, предусмотренные первым приказом по тылу армии № 0537 от 03.08.38 года, не были проведены, а остались на бумаге. Кроме нежизненности этой схемы армейского тыла, о котором вкратце было сказано выше, приказ остался на бумаге и потому, что все мероприятия, которые возлагались на соединения, части (пункты 6, 10 и др.), не были выполнены последними, надо полагать потому, что части не видели непосредственной надобности в этом. В такое горячее время, каждый делает то, что ему необходимо для боя. Кроме того, к сожалению части, командиры не были воспитаны в духе понимания, [265] необходимости устройства тыла. Таким образом, передача корпусу армией таких своих вопросов, как организация КОП-ов, выделение сил и средств для этого (согласно § 31 устава тыла, часть 1), остались не разрешенными.

Точно так же указания Армии (пункт 9 этого приказа) о сосредоточении огнеприпасов 5 Б. К. запаса и 3 Б.К. войскам к 6.8.38 года остались не выполненными, так как прежде чем написать в приказ 5-й отдел армии не подсчитал силы, средства, необходимые для обеспечения этого мероприятия.

Считая, что к моменту издания приказа по тылу, имелось ввиду сосредоточения на фронт 3 стрелковых дивизий и одной мех. бригады, 5 БК, огнеприпасов (для создания запасов) составляет 6600 т; 3 БК для войск 3960 т.

Всего надо было подвести к 6 августа 10560 т. В действительности подвезено (морем и по грунту) к 10 августа 5136 т, что составляло около 4 БК, вместо заданных 8 БК.

4. Войсковой тыл в части его устройства и планирования отсутствовал. В штабе корпуса было только 2 командира тыла — начальник 5-го отделения и начальник ВХС. Примерно такое же положение было и в дивизиях, в полках.

Второй эшелон штаба (корпуса, дивизии), где бы можно было найти аппарат, управление тылом отсутствовал. Имеющиеся налицо в штабе корпуса два командира тыла (НКО — 5 и начальника ВХС), вкладывая всю душу в работу, носились по району, пристаням, по частям, разрешая вопросы снабжения. В свою очередь, представители частей разъезжали по району, отыскивая командиров тыла, начальников служб, чтобы разрешить насущнейшие вопросы тыла.

Эта тяжелая картина «устройства» тыла, «взаимодействия» командиров тыла предстала перед приехавшей на [266] фронт тыловой группой штаарма и не могла быть незаметной для каждого, кто пожелал бы посмотреть на работу тыла в это время.

Необходимо было в первую очередь разрешить вопрос управления, ликвидировать неразбериху, беготню друг за другом в поисках решения неотложных, насущнейших вопросов снабжения и тыла.

Вечером 5 августа комдив Егоров в Краскино провел совещание по тылу, на котором присутствовали, кроме группы командиров штаарма, комбриг тов. Сергеев, майор тов. Ребриков, майор тов. Кошеворов (НО-5 39-го ск) и интендант первого ранга тов. Дударев (начальник ВХС). На этом совещании была выработана схема управления и устройства тыла.

Два обстоятельства легли в основу принятия своеобразного решения по управлению тылом — это почти полное отсутствие тылового аппарата штаба 39-го ск, ни одного начальника службы и сосредоточение трех стрелковых дивизий, одной МБ и других частей соединения, из которых только 40-я сд организационно входила в состав — 39-го ск (штаб, который не имеет аппарата тыла).

Своеобразное решение заключалось в том, что был создан отдел армейского снабжения, который должен был на себя взять и функции управления тылом корпуса. Было решено, что два командира штаба корпуса (НО-5 и начальник ВХС) должны работать в отделе армснабжения, усиливая его. Таким образом, налицо оказался один аппарат, в своем лице осуществляющий управление армейским и корпусным тылом.

Если наш устав тыла считает возможным не иметь корпусного звена подвоза (в условиях наличия дорог и автотранспорта), то отсутствие у нас к этому времени корпусного аппарата управления являлось своеобразным, выходящим за рамки понимания нашего устава тыла. Усилить же корпусной аппарат (вернее создать его) командирами из группы штаарма нельзя было, так как состав последней [267] был ограничен и привел бы к отсутствию управления армейским тылом.

На этом совещании было подчеркнута необходимость скорее издать войскам приказ по тылу, скорее довести до сведения частей о наличии аппарата тыла в Краскино. Было приказано в первые дни обязательно прекратить практику беспрерывных разъездов командиров тыла, чтобы наладить управление с Краскино.

6 августа частям был разослан приказ по тылу № 1 (в приложении). Обстановка требовала, не медля лишней минуты, быстрее дать приказ и предварительные распоряжения по нем войскам.

Приказ размножался путем писания его от руки всеми командирами под диктовку начальника штаба. Выехав наспех из Ворошилова, забыли даже взять пишущую машинку.

Необходимо остановиться на оценке этого приказа, чтобы показать действительную обстановку тыла к этому времени:

1. Пути подвоза и эвакуации, а также границы дивизий указаны в соответствии с районами сосредоточения и действий частей на фронте.

2. Районы расположения корпусных обменных пунктов указаны в стыках армейского и корпусного звеньев подвоза (на тыловой границе армейского и войскового тылов). Правильно выдержан принцип удаления обменных пунктов горючего от всех остальных видов снабжения.

3. Сроки и нормы подачи не уточнены в приказе, так как подвоз шел не по плану.

Плавсредства находились в ведении ТОФа. Подвоз по железной дороге до Владивостока, а также по грунтовому участку Ворошилов, Раздольное, Краскино осуществлялся по указаниям 3-го отдела штаба армии из Ворошилова. НГУ (в одном лице майора тов. Артемьева) находился в отделе армейского снабжения, и роль его сводилась к планированию [268] автотранспортом — до 200 грузомашин, 39 бензовозов, 60 тракторов. Две армейские гужевые роты почти все время работали в войсковом тылу, будучи приданными дивизиям. Указанные средства, находящиеся к ведении НГУ (в Краскино) работали на участке Краскино и районе действий и в значительной степени усилили войсковой транспорт и обозы частей, вышедших на фронт с неполным количеством авто — и гужевого транспорта.

Таким образом указать в приказе нормы, сроки и порядок подвоза не представлялось возможности ввиду наличия трех дистанций по планированию штаарма (3-й отдел) в Ворошилове, ТОФ во Владивостоке и отдел армейского снабжения в Посьете.

Это обстоятельство явилось основной причиной несогласованности и дополнительных трудностей в управлении, подвозе, чего не должно было быть при условии изъятия мз управления лишнего звена во Владивостоке, при условии оперативного подчинения армии средств подвоза ТОФа.

4. В приказе (пункт 6) было указано о развертывании головных армейских складов (артиллерийских и продовольственных) в Посьсте, горючего в Словянке. Полного развертывания (особенно артиллерийского и продовольственного) не было и до конца операции. Необходимый аппарат, силы и средства для развертывания не были собраны и до конца операции. Значительная трудность в своевременном создании головных артиллерийских складов в Посьсте объясняется тем, что отделы Штаарма (особенно продовольственный) не видели, не понимали надобности в полном развертывании головных складов в Посьете с самого начала операции.

Возглавляющий продотдел Тимченко (изъятый органами НКВД после операции), несмотря на категорическое требование отдела армии полевого снабжения о том, чтобы обеспечить аппарат головного склада людьми, средствами, упорно отказывался. В самые тяжелые периоды [269] операции дело продснабжения упиралось в отсутствие достаточного и хорошего аппарата в Посьете. Из незначительного количества продовольственных работников, работавших в Посьсте, два человека были изъяты органами НКВД после операции.

Необходимо указать, что факт значительного некомплекта людей в довольствующих отделах штаарма к началу операции не исключал возможности усиления аппаратов головных армейских складов за счет частей и соединений армии, не участвующих в конфликте. На это мероприятие штаарму все же пришлось пойти впоследствии и, надо сказать, под большим нажимом и непрерывными требованиями со стороны отделов, армейского полезного снабжения и командования корпуса.

5. Устройство, оборудование и обеспечение корпусных обменных пунктов, даже головных армейских складов было возложено на командование корпуса и дивизий. При нормальных условиях развертывания армейского тыла, по указаниям устава тыла — это дело армии. В распоряжении отдела армейского полевого снабжения была только небольшая группа командиров, автотранспорт и одна стрелковая рота (для регулирования движения).

Поэтому оставался один выход — возложить дело оборудования, обеспечения КОП и головных армейских складов на командование корпусов и дивизий.

Это обстоятельство (своеобразная схема армейского тыла, без армейских средств) создавало чрезмерно большие трудности снабжения частей.

Кроме того, надо учесть, что управление тылом (осуществляемое отделом армейского полевого снабжения во главе с зам. ком. войсками первой Армии комдивом Егоровым) не было подчинено командованию корпуса, и, таким образом, получился разрыв между управлением войсками и тылом. Надо подчеркнуть разрыв между управлением группой войск (так как численность 39-го ск далеко перешагнула численность одного корпуса) и тылом армии [270] и корпуса. У последнего своего звена управления тылом не было. На совещании 05.08.1938 года было решено, ввиду наличия только двух командиров тыла корпуса, передать их в отдел армейского полевого снабжения. Ввиду этого при всех других неблагоприятных условиях (бездорожье, недостаток гуж. транспорта, малочисленность и неподготовленность кадров тыла) создавались большие трудности, а в начале и полная неразбериха в стыках подвоза армейского и войскового тыла, подвоз из Посьета в Ханси и Мраморное (КОПы) производился морем. Из КОПов подвоз шел на незначительную глубину (15–20 км) полковыми и дивизионными обозами, главным образом потому, что, ввиду бездорожья, автотранспорт не всегда и не полностью можно было использовать. Так как войскового гуж. транспорта было недостаточно, получался разрыв между возможностями подвоза арм. средствами (морем) и войсковым тылом. Это приводило к тому, что КОПы превращались в большие склады с большими запасами (главным образом, огнеприпасов). Все это потребовало значительных сил и средств на охрану, перевозку и сохранение имущества.

Таким образом, вопреки указаниям устава об организации КОПов (как стыков подвоза) средствами грунтового участка, т. е. армии, мы имели полное отсутствие армейских средств, обеспечивающих работу КОПов. Командиры частей и соединений под большим нажимом выделяли минимум сил и средств. Все это создавало значительные неувязки в работе на стыках подвоза.

6. Указания по сан. эвакуации, данные в приказе, не были проведены в жизнь. Представителя сан. отдела в отделе полевого армейского снабжения не было до 08.08 38 года.

До 08.08.38 года конкретного руководства сан. эвакуацией не было. Положение санитарной эвакуации можно охарактеризовать следующей выдержкой из письма комдива тов. Егорова Военсовету Армии.

«Вопросами организации [271] пунктов приема раненых, эвакоприемников, лазаретов у нас конкретно в полном объеме не занимаются. Все, что делается, это главным образом силами сан. части погранотряда с широким привлечением жен. нач. состава.

Вчера вынужден был приказать комбригу тов. Сергееву оборудовать помещение на 300 человек, и комбриг Сергеев с начальником штаба лично оборудовали помещение. Говорят, был начальник санотдела армии, который ничего не организовал, я его ищу пять дней и не могу разыскать. Оказавшийся под рукой врач Гудзий был мной назначен старшим начальником и руководителем санитарного дела действующих войск и эвакуации раненых».

7. Политическое обеспечение отдела армейского полевого снабжения отсутствовало. За все время работы в отделе не было представителя политического управления армии.

Корпус имел три корпусных обменных пункта — Зайсановка, Ханси, мыс Мраморный. Как количество, так и расположение КОПов определялось группировкой войск, наличием дорог, а также удобствами подвоза морем к этим трем пунктам (см. схему). Состояние дорог, становившихся труднопроходимыми после дождя, требовало рассредоточения подвоза.

Артиллерийское снабжение

За время операции не было учета расхода, точных данных потребности и заявок на огнеприпасы.

Совершенно отсутствовала документация и порядок заявок, предусмотренные уставом тыла 4.1 и 2. Не было так же и подобия учета потерь вооружения. Все усилия со стороны отдела армейского полевого снабжения, а также штаба корпуса, направленные к тому, чтобы получить от частей заявку, сводку по тылу с указанием расхода огнеприпасов [272] — ни к чему не привели. Самые элементарные требования устава не выдерживались. За все время операции ни штаб 10-й сд, ни штабы частей 40-й сд не выпустили ни одного приказа по тылу, ни одной сводки по тылу.

Ряд выездок командиров отдела арм. снабжения и штаба корпуса непосредственно в части, чтобы получить хотя бы приблизительные данные о расходе, потерях были безуспешны.

Подвоз из армейских складов в Посьет производился в порядке накопления запасов в количестве 5 БК для всей группы и 3 БК для частей, согласно приказа.

В период операции шел беспрерывный подвоз огнеприпасов из Посьета к КОПам — Хапси и Мраморное. Так как не было должного учета в части классификации и видов огнеприпасов, как подвозимого, так и расходуемого, то временами имелись недостатки по таким видам огнеприпасов как 152-мм, 122-мм снарядов и особенно ручных гранат. Недостаток последних объяснялся незначительным наличием в армейских складах.

Артиллерийское снабжение в корпусе возглавлял начальник артиллерии ДК фронта комбриг тов. Яскин, руководство арт. снабжением армии осуществлял начарт армии комбриг тов. Иванов. Это своеобразное управление, выходящее за рамки обычного подчинения и служебных взаимоотношений, откладывало свой отпечаток на систему учета, основывающегося на своевременном представлении заявок и сведений расхода и потерь.

Даваемые заявки штакора на отдельные виды огнеприпасов, неподкрепляемые сведениями расхода, не сходились с расчетами отдела артснабжения армии. Тратилось много времени на разговоры по прямому проводу по уточнению учетных данных, не приводящих в конце концов к единому мнению. Вопрос упирался в то, что в частях не было уставной системы учета. Штаб корпуса не знал расхода огнеприпасов. [273]

К моменту приезда в Посьет армейского аппарата тыла туда уже было подвезено большое количество огнеприпасов. Единственным представителем артснабжения там был начснабжения 40-й сд, старший лейтенант тов. Белоусов. С 5 августа приступил к работе представитель артснабжения армии ст. лейтенант Солиенко. Непрерывно подходили пароходы с огнеприпасами. Ввиду недостатка отдельных видов огнеприпасов, как то 152-мм и 122-мм снарядов, ручных гранат и требований к штаарму со стороны штаба корпуса и отдела полевого артснабжения по подвозу таковых, огнеприпасы спешно отгружались и прибывали на судах, где были погружены целые части поступающих на фронт пополнений. Поступали в Посьет пароходы с огнеприпасами, на которых было погружено другое имущество, особенно инженерное, в связи с необходимостью укрепления высоты Заозерная. Пристань Посьет, как уже было сказано, не была приспособлена не только для приема и разгрузки подходившего количества плавсредств, но также не была приспособлена для хранения, для складывания поступающих огнеприпасов; Отсутствие минимального аппарата головного склада, как-то лаборатористов и др. специалистов артснабжения, наличие только двух командиров артснабженцев (т.т. Солиенко и Белоусов) приводило к тому, что масса огнеприпасов складывалась без соответствующей разбивки по видам огнеприпасов, это обстоятельство приводило к задержке темпов погрузки на войсковой транспорт.

Часто приходилось с трудом отыскивать необходимые виды огнеприпасов для передачи войскам. Наконец это обстоятельство привело к затрате больших усилий на приведение в порядок огнеприпасов после операции. Для погрузочных работ были привлечены строительные батальоны, а также красноармейцы строевых частей. В самые напряженные дни операции пополнение рабочей силы шло в порядке договоренности между начальником отдела артснабжения и командованием корпуса. Хотя темпы погрузо-выгрузочных [274] работ были на высоком уровне и недостатка в рабочей силы не было, но все же излишняя договоренность, трата лишнего времени на обеспечение рабочей силы было результатом отрыва управления тылом от оперативного руководства.

Дело снабжения огнеприпасами страдало по причине отсутствия хотя бы подобия аппарата головного армейского склада.

Настойчивые требования со стороны отдела армейского полевого снабжения к отделу артснабжения армии оставались безуспешными. Минимальное количество людей для обслуживания головного артиллерийского склада было получено после операции. Отмобилизованный же ГАС развернули во Владивостоке, где была фактически перевалочная база для перегрузки с железной дороги на пароходы, подвозившие огнеприпасы к пристани снабжения Посьет.

Почти полное отсутствие в период операции арт. снабженцев на пристани снабжения, при головном арт. складе, объясняется неполным пониманием действующей схемы устройства тыла. Оно заключалось тем, что отдел арт. снабжения армии считал, что станция снабжения находится во Владивостоке, а не в Посьете. В действительности же во Владивостоке была перевалочная база, а в Посьете — пристань снабжения и головной склад.

Снабжение горючим

Головной склад горючего был в Славянке. Дальнейший подвоз горючего шел по грунту Славянка, Ново-Киевск, КОП до 10 августа в Ниж. Барановку, затем был перенесен район Зайсановки. Переход КОПа Зайсановка обуславливался недостатком сил и средств для его обслуживания и необходимостью иметь его ближе к Краскино, где был отдел армейского полевого снабжения. КОП горючего обслуживался тремя человеками. Чтобы приблизить [275] возможность постоянного руководства и наблюдения со стороны представителя О.С. Г. в Краскино, приказом по тылу № 2 КОП был оборудован в районе Зайсановка. КОП для 2-й МБ все время был Славянка. Аппарат головного склада горючего состоял из 7 человек, вместо 59 по штату. Армейские средства подвоза составляли 39 бензовозов. Подвоз по грунту из Славянки являлся изолированным от всего остального подвоза. При этом все же имел случай подхода танкера с горючим в Посьет, к единственной пристани, где выгружались и огнеприпасы. Это можно объяснить спешностью, а главным образом, недостаточной плановостью всего армейского подвоза, как было сказано выше.

Подвоз горючего из Владивостока до Славянки на танкере ТОФа не удовлетворял потребностей, поэтому дополнительно пришлось подвозить горючее по маршруту Владивосток, Раздольное по железной дороге (в железнодорожных цистернах), а дальше Раздольное, Краскино в бензовозах.

В период самой операции задержек подвоза горючего в войсковом тылу не было. Но необходимо отметить и здесь нарушение уставного принципа, приведшего к неплановости в подвозе и излишней затрате автосредств. Дивизии почти не использовали взводов подвоза и питания горючим. Части самостоятельно получали горючее на КОП, что создавало затруднения и излишнюю работу на КОПе.

Это имело место как результат недостаточно продуманного устройства войскового тыла, и недостаточное знание его командирами, работниками тыла.

Неполная обеспеченность штатно-табельным имуществом как складов, так и частей, до конфликта привело к тому, что положенной нормы возимых запасов с выступлением (так же и все время конфликта) поднять не могли, и головной склад (Славянка) не был полностью обеспечен тарой и оборудованием. [276]

В результате неподготовленности водительского состава имел место расход горючего, почти вдвое превышающий потребность.

Продфуражное снабжение

Если вопросы артснабжсния являлись основными в период подготовки и проведения операции, то вопросы продфуражного снабжения оставались главными во все время событий. Особенно актуальными они стали в период разразившейся стихии — ливней и разлива (после операции). В дело продфуражного снабжения во время операций была приложена грязная рука врага, отрубленная органами НКВД.

Головной склад в Посьсте совершенно не был обеспечен аппаратом, был развернут на базе имевшихся запасов продфуража для расквартированных частей Посьетского направления.

Пристань снабжения Посьет и головной продовольственный склад там обслуживался следующим аппаратом до 6 августа: один средний, один младший командир, два красноармейца.

8 августа прибыл назначенный на должность начальника склада Маслов (арестованный в период событий), два младших командира (зав. хранилищами) и писарь. В составе прибывшей 5 августа группы командиров штаарма был помощник начальника продотдела армии Титов. Перечисленный выше аппарат головного склада ни в какой степени не был в состоянии обслужить и разрешить стоящие перед ним задачи.

При всех прочих условиях это явилось основной причиной всех трудностей и перебоев в деле продфуражного снабжения.

Беспрерывное требование отдела армейского полевого снабжения перед армией и ее продотделом не имели воздействия. Первоисточником всех безобразий, перебоев в [277] подвозе и снабжении было почти полное отсутствие аппарата головного продсклада и на пристани снабжения.

Это можно показать следующими документами — телеграммой из Краскино, адресованной НО-5 штаарма:

«Ворошилов 17.08 16 45 из Ново-Киевск майору Авдюкову.

Первое. Со стороны продотдела штаарма налицо прямая беспечность в условиях чрезвычайно сложной обстановки снабжению частей продовольствием тчк До сих пор продотдел не имеет подобия штатов головного продсклада тчк Титов если это так продолжится далее, безусловно свалится тчк Имеют место случаи, когда вместо требуемых продуктов высылают совершенно не нужные продукты комбикорм и т. п. Что это? Ошибка или что-то другое. Доложите военсовету для расследования тчк

Второе. В условиях почти непрерывных дождей когда необходимы брезенты Тимченко телеграфирует о возвращении брезентов тоже не понятно. Хатимский».

До конца боевых действий плановости в снабжении и подвозе продфуража не было. Имел место ряд случаев завозов ненужных продуктов. Сухая погода во время операций, незначительная глубина войскового тыла (от НОПов Мраморная и Ханси 15–20 км), а так же беспредельный энтузиазм работавших на пристани снабжения (красноармейцев, комначсостава и рабочих плавсредств), дававших высокие темпы погрузки, привели к тому, что перебоев продфуражным снабжением войск в период операции не было. Питание войск во время самой операции в основном базировался на имевшихся в Посьете запасов.

Обозно-вещевое снабжение

Части, вышедшие из зимних квартир, не имели полностью положенного возимого запаса, вещевого имущества. Не было транспорта. На зимних квартирах оставили лагерные [278] палатки, ковматериал, часть походных кухонь и другое имущество, в котором стала ощущаться необходимость с первых же дней операции.

40-я сд с начала операции пополнялась со своих войсковых складов. 5–6 августа заявки на пополнение недостающего имущества стали поступать в отдел армейского полевого снабжения и головной склад Посьет. Заявки поступали не только через начальников ВХС соединений, но непосредственно от частей (помощников командиров частей). Это нарушение уставных положений в порядке подачи заявок приводило к запутыванию учета в отношении выяснения действительной потребности.

Имели место факты, когда заявки давались частями увеличенными в сравнении с действительной потребностью. Поверкой на месте это преувеличение устанавливалось.

Все это создавало дополнительные затруднения, а в условиях общего недостатка армейского снабжения приводило к переснабжению одних частей за счет действительной потребности других.

Комиссары, политорганы в мирное и военное время должны этому вопросу уделить внимание по линии воспитания государственной ответственности и сознания.

Созданный в Посьет головной склад, как и по другим видам снабжения, не был обеспечен достаточным аппаратом. Там всего работало 8 человек. Почти все командиры запасов, не имевшие представления об основной номенклатуре обозно-вещевого имущества и даже не знали названий отдельных предметов имущества.

Планирование завозом шло по линии выявления потребности частей во время операции и отгрузки с армейского склада в Посьсте (головной армейский склад) по заявкам и требованиям отдела армейского нолевого снабжения (из Краскино). В результате нечеткого планирования имели место случаи завоза имущества, в котором не было надобности и на которое не давалось заявок. [279]

Санитарная эвакуация

Санитарная эвакуация в пределах армейского тыла шла не по заранее имеющемуся плану; можно сказать, что вся организация была сделана на ходу, вынужденная фактом необходимости эвакуировать раненых.

Предварительно продуманного плана санитарной эвакуации не было. Было отмобилизовано 4 санитарных поезда, эвакогоспитали с дислоцированием Раздольное, Ворошилов, Спасск — полевой подвижной госпиталь в Краскино. Все эти учреждения развернулись после 6 августа нашего наступления и овладения высотой Заозерная.

Сроки отмобилизования: санпоезда — 1 сутки, полевой подвижной госпиталь — 2 суток (прибыл в Посьет только 12 августа). Эвакогоспиталь в Ворошилове начал отмобилизование 11 августа и к 15.08 развернул 400 коек. Эвакогоспиталь в Раздольное был отмобилизован в 5 дней. Надо подчеркнуть, что полного отмобилизования этих учреждений не было. Часть людей в спешном порядке была взята из наиболее близко расположенных частей. Отмобилизование и развертывание санитарных учреждений шло неорганизованно потому, что проходило в обстановке особой спешки. Штаарм, санитарный отдел взялся за это дело, будучи припертый фактом наличия раненых, которых нужно эвакуировать.

Несмотря на требования отдела армейского снабжения о развертывании санитарного тыла штаарм и санитарный отдел в Ворошилове взялись за это дело поздно.

6 августа комдив Егоров из Ново-Киевска писал командованию армии: «Я просил хирургов и сестер, передавал ряд вопросов чрезвычайно важных через начальника 5-го отдела — майора Авдюкова для доклада Военсовету, и до сих пор вопросы не получили полного разрешения.

Жены начсостава и два врача здесь не успевают делать перевязки, и значительный процент раненых отправляется [280] на Владивосток без перевязки на эвакоприемнике. Это преступление, но оно налицо, так, как санотдел армии ничего не сделал и не делает». Необходимо со всей силон подчеркнуть недопустимую ошибку с точки зрения управления. Это то обстоятельство, что и. д. начальника санотдел а тов. Котов (нач. сан. арм. Литвинов был арестован до операции), когда надо было организовать санитарный тыл армии, оказался в корпусе, где организовывал санитарный тыл корпуса.

Недостаточное руководство и управление сан. тылом было не только в штаарме, но и в отделе армейского полевого снабжения в Краскино и Посьете, где пришлось случайно задержать и привлечь врача тов. Гудзия для руководства санитарным тылом и эвакуации. Последнее обстоятельство можно объяснить тем положением, что указания по организации санитарного тыла, данные в приказе № 1 по тылу отдела армейского полевого снабжения, оставались на бумаге и частями не выполнялись. Личное вмешательство тов. Мехлиса заставило части организовать эвакоприемник в Ханси. Исключительную роль, особенно в начале боевых действий, сыграл госпиталь погранотряда, принявший первый поток раненых в Посьет.

Совершенно правильно заключение военврача тов. Котова, что «начатая эвакуация раненых пограничников 59-го погранотряда из Ханси в Посьет наметило общую эвакуационную линию».

Нельзя не отмстить самоотверженную работу женком. нач. состава пограничников по санобслуживанию раненых в этот период.

Своей героической работой беспрерывно без сна и отдыха они в истории Хасанских боев записали золотые страницы. Их уход и заботу, как десятков других жен ком. нач. состава не забудут раненые бойцы.

Эвакуация раненых из Ханси и Мраморное через Посьет до Владивостока шла морем. До Посьет на всех имеющихся под рукой плавсредствах. Из Посьета на специальных [281] санитарных пароходах. Раненые оседали, оставаясь на излечении в Посьете, Владивостоке, станции Океанская (на базе имеющихся там санаториев), Раздольном, Ворошилове и Спасске. В этих пунктах развернулись эвакогоспитали, отчасти за счет расширения имеющихся там стационарных госпиталей.

Посьет из себя представлял ГОПЭП, через которое прошла основная масса раненых. Но, как главное отделение полевого эвакопункта, оно, особенно в первое время, не было обеспечено достаточно медицинскими силами и средствами.

Войсковой санитарный тыл в не меньшей степени характерен неорганизованностью, отсутствием устройства тыла, вкладываемого в рамки и понятия нашего устава. Наряду с этим имели место необеспеченность средствами эвакуации. Части вышли на фронт, будучи в значительной степени необеспечены штатно-табельным имуществом, как средств эвакуации, так и лечебными. В 32-й сд хирурги работали без перчаток, что можно объяснить не столько необеспеченностью, сколько беспечностью, излишней спешкой и неполной подготовкой при выступлении с зимних квартир.

Основной же недостаток, а вернее и причины неумелого устройства санитарного тыла, это то, что был недостаток санитарных кадров, а имевшиеся налицо кадры не были воспитаны и обучены в вопросах устройства санитарного тыла.

Все это привело к такому факту, когда подавляющая масса раненых за бой 6 августа была эвакуирована только 6 августа, а часть раненых поступала в Посьет через 18–20 часов после ранения. Не столько отсутствием медицинских кадров и транспорта, сколько отсутствием уставного устройства тыла и плана эвакуации, нужно объяснить этот факт задержки эвакуации 6 августа.

Для обслуживания санэвакуации имелось армейских средств 53 автомашины и 55 колесных единиц гужевой транспортной роты. [282]

ДПМ (див. пункты мед. помощи),особенно в первые дни операции, развертывались далеко от фронта. Имелись случаи поступления раненых на ДПМ на вторые сутки.

Надо отметить, что по заключению санитарных начальников новая санлинейка (на резиновом ходу) в условиях бездорожного района и плохих дорог не оправдала себя, оказалась тяжеловесной.

В санитарном уставе надо предусмотреть порядок поступления раненого в госпиталь в вопросах сдачи обмундирования и личных вещей.

Ветеринарная эвакуация

С начала конфликта из Ворошилова в Краскино было выброшено эвакоотделение. Ему было придано три автомашины для эвакуации. Эвакоотделение было выделено Ворошиловским гарнизонным ветлазаретом. Сил и средств его было недостаточно, поскольку это было сделано второпях тогда, когда не было ясности в масштабе и размахе операции.

Ветеринарного также обслуживающего состава было недостаточно, тоже и автотранспорта.

Несмотря на малочисленность эвакоотделения, оно все же справлялось с эвакуацией. До 200 лошадей было ранено и эвакуировано за всю операцию.

Обращает внимание несерьезное отношение и неграмотность в вопросах ухода за конем и эвакуации. Имели место случаи эвакуации лошадей в тыл с коликами и другим болезнями, подлежащими лечению в частях (ПВЛ).

Эвакуация автотранспортом полностью себя оправдала. При эвакуации уставная документация не выдерживалась. Эваколистки не заполнялись.

Необходимо отметить слабость ухода за конским составом, как следствие недостаточного воспитания и обучения красноармейца и командира. 58% всех вышедших [283] из строя по болезни (считая и раненых) лошадей было характера болезней в результате недостаточного ухода и эксплуатации лошадей.

Этот большой процент при всех трудных условиях работы гужевого транспорта является безусловно результатом невнимания, незаслуженного отношения к боевому другу-коню.

Ветэвакуация в войсковом тылу имеет те же недостатки и причины их, что и санитарная эвакуация. Незнание уставных норм и положений, отсутствие управления и руководства со стороны штабов, невоспитанных в духе и понимании наших уставов тыла.

Здесь, пожалуй, больше чем где бы то ни было, выявилось недостаточное внимание к тылу со стороны штабов. Полковые ветлазареты вышли на фронт, не имея ни одной повозки. Политобеспечение отсутствовало так же, как и в других видах и разделах тыла.

Связь, управление и боевое обеспечение

С 5 до 20 августа отдел армейского полевого снабжения находился в Краскино. По приказанию командующего армией 20.08 отдел АПС перешел в Посьет. Связь Краскино с комендантом пристани снабжения Посьет была телефонная — бесперебойно. После перехода из Краскино в Посьет руководство отдела армейского полевого снабжения аппаратом пристани снабжения, также и головных складов, стало ближе и непосредственным. При НГУ, который находился в отделе армейского полевого снабжения, имелись делегаты связи от автобатальонов и других автотранспортных частей, командование и управления которых находились в районе Краскино. Связь отдела армейского полевого снабжения с командным пунктом командира корпуса, а так же штабом армии Ворошилова, была телеграфная. Связь была бесперебойная, за исключением отдельных моментов в период тайфуна. [284]

Мы уже отмечали, что до 5 августа, до начала работы армейского аппарата снабжения Краскино, никакого управления тылом, как армейским, так и войсковым, не было. С 6 августа, когда был дан приказ по тылу № 1, начала устанавливаться связь армейского органа тыла с частями. В отдел армейского полевого снабжения в Краскино постоянно приезжают представители частей для разрешения вопросов тыла.

10 августа представители штаба 39-го ск (ВШ, НО-5 и начальник ВХС) выбыли из Краскино на командный пункт. С этого времени управление войсковым тылом начинало осуществляться аппаратом тыла штаба корпуса с командного пункта. С 6 по 10 августа управление тылом, как армейским, так и войсковым, исходило из Краскино, где находился отдел армейского полевого снабжения, взявший на себя и функции управления войсковым тылом.

Боевое обеспечение пристани снабжения было недостаточное. ПВО обеспечивалось одной батареей зенартдивизиона, непосредственно прикрывавшей Посьет.

С 13 августа работа тыла вступила в новый период. Разразившаяся водная стихия в связи с начавшимися беспрерывными дождями, тайфунами подвергла величайшему испытанию тылы и войска на фронте. Если в период боев за высоту Заозерная горели сопки, поливаемые свинцом и огнем наших воздушных эскадрилий во взаимодействии с наземными войсками, то сейчас горела почва под ногами, напряженно билось сердце в борьбе с разразившейся стихией, заполнявшее все долины водой, разрушившей все мосты, телеграфные и телефонные линии. Люди и все живое бежало на сопки.

15 августа начальнику Генерального штаба было доложено: «Принимаются все меры к восстановлению связи. В районе Посьет, Заозерная идут большие ливни — дожди. Реки и ручьи разлились, дороги раскисли, связь нарушена. Высланы аварийные команды связи. Принимаем все меры восстановления связи и тыла. Работа на участках [285] вновь строящейся дороги Ново-Киевск, Озеро Хасан из-за ливня временно остановлена. Если к вечеру сегодня дожди не прекратятся, необходимо будет перейти на радио — на передачу, о чем прошу разрешения. Запасы продовольствия в частях двое суток, на КОПах полторы — две суточных дачи. С КП комкора Штерна связи так же не имеем. Комдив Егоров».

Небо и горизонт заволокло тучами, с 13 августа шел беспрерывный дождь, временами порываемый ветрами, переходящими в тайфун. Не было видно конца стихии.

Запасы продфуража на 14.08 были: на КОПах (Мраморная, Ханси) две суточных дачи, в частях полторы — две суточных дачи.

Армейские запасы в Посьете — мяса, рыба, жиры на 3 дня; круп, макарон, сухих овощей на 4–7 дней; муки, сахару на 10–11 дней. Пути подвоза в войсковом тылу во всем районе пришли в состояние полной негодности. Автотранспорт стал на месте, залитый водой там, где не успели его вытащить на сопки.

Имел место случай, когда лодка А-3, груженная продовольствием, в движении наткнулась на выхлопную трубу спрятавшегося под водой трактора. Лодка, напоровшись, под давлением груза стала тонуть. Все мосты на шоссе Краскино, г. Сахарная головка разорвало водой. В ряде мест шоссе было водой разорвано. По этой дороге шло питание войск северной группы (26-я и часть 39-й сд и др. части), расположенных вдоль этого шоссе и в районе Верх. Фаташи, Карантин, Вунктой. Чтобы показать трудность подвоза в этом направлении, необходимо остановиться вкратце на одном эпизоде 15 августа. Днем 15.08 в Краскино в отдел армейского полевого снабжения явился секретарь ДПК 39-й сд и доложил, что батальон 119-го сп и ПТД в районе западнее Карантин кругом отрезаны водой, не имеют продовольствия. По дороге он наблюдал не одну группу остановившихся людей, главным образом шоферов, передававших просьбы снабдить их продовольствием. [286] Положение граничило с катастрофой. Вода окружала людей, преграждая их пути движения. Ряд командиров штаба, выехав на машинах 15.08 по этому шоссе, отрезались водой. Шоссе разрывалось водой впереди и сзади движения. Для подачи продовольствия отрезанным водой группам (117-го сп и др. но шоссе) были мобилизованы имевшиеся под рукой в гарнизонах Краскино, Зайсановка, Посьет лодки А-3 и другие плавсредства, люди (пограничники, заключенные лагбам). В нескольких местах по шоссе при помощи этих плавсредств, привязанных к веревке, переправлялось продовольствие. Переправа была трудной потому, что вода горных речек имела в местах прорыва очень быстрое течение.

В промежутках между прорывами шоссе это продовольствие перевозилось на машинах, которых было много, так как, попав на шоссе, они застревали, не имея возможности пробраться ни вперед, ни назад. Таким образом продовольствие проталкивалось по шоссе из Краскино до Нижнего Фаташи средствами и распоряжением командиров из отдела армейского полевого снабжения; а далее было приказано таким же способом проталкивать продовольствие командиру 26-й сд, расположившемуся со своим штабом у корейских фанз (южнее Нижнего Фаташи). 26-я сд к этому времени располагалась в районе Ниж. Янчехе, Верх. Фаташи, Синхдой.

Такая же картина подвоза была везде. Возвращавшиеся из Мраморного обозы через овраги восточнее Заречье переправлялись вплавь. Кузова повозок с грузом, ящики с консервами снимались и на веревках переправлялись вплавь.

В этом же районе 15.08 красноармеец 87-го строительного батальона, переправляясь верхом ночью, утонул. Подобные случаи отмечались в других районах 15.08 в период резкого подъема воды.

Подвоз в войсковом тылу на участке основной группировки войск 14.08 сократился вдвое, а с 15.08 почти полностью [287] гужевой транспорт не работал. Весь подвоз в это время шел из Посьета по бухте экспедиции, а далее через протоку Тонбогатый по разлившимся рекам и ручьям до Заречья и далее в войска. Для этого были мобилизованы все мелкие плавсредства: сейнеры, шаланды, моторные лодки и прочее. Большую роль сыграли шаланды. Для проталкивания последних приходилось затрачивать много рабочих, особенно в дни спада воды требовалось много рабочих, которые волоком протаскивали шаланды в мелководных местах. За время с 17 по 28.08 таким образом было подвезено 300 тонн продфуража. Подвоз из Посьета в Мраморное, Ханси, 20 и 21.08 был нарушен. 20 августа из-за шторма в море подать продовольствие было не возможно.

21.08 была «мертвая зыбь», также лишившая возможности подвоза. Одна баржа с продовольствием, делавшая попытку пристать к Мраморному, не могла пристать из-за наката.

Обеспеченность в войсках на 17.08 было продовольствия две суточных дачи хлеба 1–1,5 суточных дачи, овса 0,5–1 суточная дача.

Несмотря на это, 16.08 части 32-я и 40-я сд доносили о расходе носимого НЗ. Объясняется это тем, что хотя продовольствие и было на обменных пунктах, но доставка в части закупоривалась.

Подвоз из Посьета указанным выше водным путем (используя и мобилизовав дополнительно из Владивостока мелкие плавсредства) шел, но вся трудность, временами граничащая с катастрофичностью, положения заключалась в невозможности подвоза всем частям, разбросанным на большом участке. Весь авто — и гужевой транспорт не мог быть использованным. 16 августа подвоз грунтов совершенно прекратился. Комкор тов. Штерн требовал подвоза продовольствия самолетами и моторными лодками, так как гужевой транспорт не мог быть использован.

Затрачивались большие усилия, использовались все переправочные средства для подвоза продовольствия в [288] пункты расположения частей. По докладу, описанию начальника ВХС корпуса тов. Дударева:

«05.08 штабом на устройство переправ брошены переправочные средства, а на устройство дороги из Заречья в Мраморный поставлены стройбаты. Стройбаты строили дорогу, частью через залитое пространство. Люди рвали траву и разный бурьян руками, вязали пучки, делали из них фашейник и засыпали песком. Лишь к 13.00 стройбатам были доставлены косы, благодаря которым они быстро накосили травы, устроили дорогу и пропустили обозы.

На пути из Заречья в Мраморное по всей дороге стояли трактора и машины, застрявшие в пути. На затопленных пространствах началось движение на лодках, главным образом к машинам и тракторам, на которых было продовольствие».

Полностью были использованы, как средства подвоза, понтоны. Обстановка как никогда требовала безукоризненно четкой работы тылового аппарата штаба корпуса, в первую очередь, требовался четкий план подвоза с использованием всех возможных наличных средств подвоза в соответствии с обстановкой. Этого не мог сделать тыловой аппарат штаба корпуса, главным образом потому, что он был не в полном составе. НО-5 штаакора во всей практике, вплоть до последних дней, использован на каких угодно отдельных заданиях и поручениях, но не как основная фигура, не как лицо, долженствующее организовать тыл при всех обстоятельствах, в любой обстановке. Приказом по корпусу от 21 августа назначен чрезвычайный уполномоченный и комиссар по снабжению войск корпуса.

Необходимо подчеркнуть, что факт создания чрезвычайного уполномоченного явился результатом отсутствия должной работы тылового аппарата штаба корпуса.

Штаб в лице начальника отделения-5 и начальника служб (аппарата тыла) обязан организовать тыл в любой обстановке, но отсутствие такового в столь чрезвычайно [289] трудной обстановке вынудило к такому мероприятию, как создание чрезвычайного уполномоченного по снабжению.

Армейский подвоз испытывал трудности, главным образом, по линии обеспечения северной довольствующей группы (части 26-й, 39-й сд и др.), подвоз которой осуществлялся по грунту, по оси Краскино, г. Сахарная головка. Трудности по линии снабжения южной довольствующей группы (32-я, 40-я сд, 2-я МБ и др.) увеличивались в связи с большей потребностью плавсредств, которые во что бы то ни стало надо было достать в возможно большем количестве.

Кроме того запасы продовольствия в Посьет, которые подходили к концу, требовали своего пополнения в тяжелых условиях.

На шоссе Ворошилов, Краскино были разрушены все мосты.

Непрерывные дожди, неблагоприятные атмосферные условия приводили к частичным перебоям морской коммуникации. Морской транспорт работал с большим напряжением. Требовалась затрата больших усилий и средств на сохранение и спасение тысячи тонн груза, находившегося под открытым небом.

Отдел армейского полевого снабжения по указаниям командующего армией, в целях лучшего руководства и приближения его к пристани снабжения и головным складам, 22 августа переехал из Краскино в Посьет.

В этой обстановке необходимо было подчинить отдел армейского полевого снабжения командованию корпуса, что сделало бы систему и управление тылом безусловно более стройным четким.

В приказе по корпусу было сказано: «Главной задачей чрезвычайному уполномоченному на сегодня ставлю во что бы то ни стало продвинуть грузы с Заречья и Мраморная до войск».

Как армейский, так и войсковой тыл в этот период имели затруднения по линии недостачи плавсредств, являвшихся [290] основным средством подвоза. В этом отношении имели место излишние трения между представителями отдела армейского полевого снабжения и штаба корпуса. Особенно, когда речь шла в области использования чрезвычайных полномочий в пределах армейского тыла.

Создание чрезвычайного уполномоченного, вызванное самой жизнью, безусловно, целиком себя оправдало. Управление войсковым тылом в чрезвычайно сложной обстановке разрешило стоящие перед ним задачи.

23 августа комкор Штерн сказал начальнику ВХС корпуса тов. Дударову: «Чрезвычайное положение в организации работы по снабжению войск в ближайшие дни должны перейти в нормальное положение, но темпы работы должны быть еще лучше». Такое положение подвоза и снабжения продолжалось до 26 августа.

После 26.08 протока обмелела, вода пошла на спад. Проход по протоке стал затрудняться. В устье протоки скопилось семь застрявших шаланд. Подвоз начался гужевым транспортом с базированием на Ханси, Мраморное. Темпы и трудности подвоза ни в какой степени не уменьшались, даже увеличились.

Из доклада тов. Дударова видно, что «путь от Мраморного до выс. 194,0 и 86,8–21–28 км колесные трактора с грузом проходили в 20–30 часов, а от Заречья до выс. 194 и 86,8–6–14 км от 8 до 20 часов. За невозможностью прохода гужевых транспортов личный состав разгружал грузы, переносил их на себе через топкие места, не считаясь ни с какими трудностями. Показывались образцы высокого энтузиазма и упорства при выполнении своего долга обеспечить войска продфуражом».

С 30 августа до 5 сентября начался второй тур наводнения со всеми вытекающими трудностями. Подвоз в основном опять пошел через протоку Тонбогатый, разлившиеся реки и ручьи и исключительно на плавсредствах.

По описанию тов. Дударова, «разгрузка шаланд с продфуражем производилась в разных местах в районе сев. и [291] сред. Заречье. В одном месте производить разгрузку было нельзя, потому что подходы к месту разгрузки быстро растаптывались и превращались в непроходимое болото или их заливало водой». Имели место случаи использования танков для подвоза хлеба.

Широко использовались для подвоза продфуража трактора.

В самые тяжелые дни, когда подвоз всеми способами наземного подвоза был недостаточный, подвоз осуществлялся самолетами со сбрасыванием продуктов на парашютах и в мешках. Перевезено на самолетах более 60 тонн продовольствия. Использовались самолеты: У-2, тяжелые и гидросамолеты с посадкой на озеро Хасан. Штаб корпуса в своих заявках точно указывал пункты сбрасывания, которые обозначались выкладыванием простыней (крестами), зажиганием костров. Продовольствие, в основном хлеб, консервы, галеты, укладывалось в мешки, которые завязывались и сбрасывались. При сбрасывании все мешки с продовольствием разбивались. Нельзя не отметить морального подъема бойцов и командиров при сбрасывании и спускании продовольствия с самолетов. В эти тяжелые дни еще крепче была засвидетельствована связь наших гордых соколов с наземными войсками.

Полеты производились в тяжелых атмосферных условиях. Удовлетворить полностью потребности подвозом с воздуха даже в отдельные дни нельзя было потому, что для массы войск, сосредоточенных в большем районе, требовалось много авиации. Кроме того это было связано с риском, так как летная погода почти все время отсутствовала. Нельзя не подчеркнуть, что подвоз воздухом, при условии недостаточной обеспеченности парашютами, требует большой подготовительной работы и большое количество мешков, помещаемых 30–40 кг хлеба, консерв. В условиях разразившейся стихии, когда все залило водой, аэродромы раскисли, испытывались затруднения даже в части подвоза продовольствия с баз и складов к аэродромам. [292]

Трудно передать эту тяжелую обстановку, когда десятки тысяч людей оказались во власти стихии, забравшись на сопки, будучи отрезаны водой от путей подвоза продовольствия.

История вряд ли имеет подобные примеры тяжелого положения, граничившего с катастрофой десятков тысяч людей.

История прошлых дореволюционных войн безусловно не имеет примеров, как эти десятки тысяч советских патриотов так самоотверженно, так сплоченно дрались и разбили японских самураев, так же дружно победили и стихию в районе озера Хасан.

Тыл в Хасанскую операцию и в период дождей и разлива выявил ряд крупнейших недостатков. Учесть эти недостатки для того, чтобы все ошибки исправить, является насущнейшей задачей для всей нашей армии. Кто не сделал практических выводов из операции по тылу, тот объективно в будущих боях будет виновником лишней крови.

Все же несмотря на трудности, чрезвычайно сложную обстановку в районе озера Хасан, за все время операции мы не имели перерывов в снабжении фронта огнеприпасами.

В самый тяжелый период борьбы с водной стихией, используя все пути и возможности подвоза, напрягая все силы, продовольствие поступало войскам.

Ни в какой степени нельзя этим объяснить или оправдать ряд крупнейших недостатков и ошибок в работе тыла.

Все трудности были разрешены беспредельным советским патриотизмом партийных и непартийных большевиков, участников ликвидации конфликта.

Неотложная задача дня заключается в том, чтобы энтузиазм умножить выучкой, четким знанием уставов тыла и современной операции. Необходимо отметить следующее основные недостатки и ошибки в работе тыла.

Совершенно отсутствовала подготовка в тыловом отношении Посьетского направления. [293]

Наличие одной шоссейной дороги Ворошилов, Краскино, не доведенной до конца, усыпило бдительность оперативного и тылового отделов армии.

Это обстоятельство говорит за то, что конкретно, полно и глубоко штабы не решают вопросов ликвидации последствий вредительства.

Только когда грянул гром, будучи вынужденными обеспечивать действия наших войск, мы увидели, что пристань Посьет, как основная пристань снабжения, имеющая стратегическое значение, совершенно не приспособлена. Так же Мраморное, Ханси и Фальшивый остров.

В период операции мы убедились, что значит бездорожье в этом районе, мы пережили большие трудности потому, что дорог здесь раньше не построили. Так же мы на деле, будучи приперты фактом, убедились и пережили величайшие трудности от того, что как грунтовой, так и водный участок не обеспечены необходимыми средствами. У нас не были предусмотрены средства регулирования движения, не было этапных частей, не было аппаратов, сил и средств головных армейских складов, так же и на пристани снабжения и на корпусных обменных пунктах.

В результате всего этого у нас не было предварительно надуманного плана материального обеспечения.

Не лучше дело обстояло с тыловой выучкой командиров. Надо подчеркнуть факт того, что командный и начальствующий состав, участники Хасанской операции в массе не знали уставов тыла и основных элементов устройства и управления тылом.

Этим в свою очередь можно объяснить отмахивание и нежелание решать вопросы тыла со стороны командиров всех степеней и рангов. Показателен в этом отношении горький факт — 40-я сд и все ее части за все время операции не выпустили ни одного приказа по тылу.

На сегодня мы имеем примеры когда начальники 5-х частей, отделений штабов занимаются чем угодно, но не [294] своей работой, не руководят, не планируют тыловую подготовку частей. Их загружают в некоторых частях моб. работой, а тыловая подготовка идет самотеком.

Хотелось, чтобы сейчас поняли, что такая практика приводит к сплошной тыловой неграмотности командного и начальствующего состава. Это имело место в районе озера Хасан.

Надо повернуть внимание в сторону тыловой выучки.

Выводы

1. На первый взгляд незаслуживающие серьезного внимания пограничные инциденты могут превратиться в военные действия. Необходимо иметь решение по тылу каждого опернаправления в мирное время.

2. На случай действия войск в Посьетском направлении, обеспечения и устройства арттыла армией в мирное время спланировано не было.

3. Операция в районе оз. Хасан прошла без подготовки, планирование снабжения осуществлялось на ходу, по мере привлечения соединений и частей.

4. Аппарат артиллерийского снабжения армии в мирное время не был укомплектован и слабо подготовлен к работе по обеспечению боевых действий войск.

5. Аппарат артснабжения корпуса по штатам мирного времени не был положен, созданный же в период событий оказался малоценным и неподготовленным. Начартснабжения не представляли во всей полноте схему устройства арттыла дивизии и корпуса. Не знали функции армейского и корпусного арттылов.

6. Артсклады армии справились с поставленными перед ними заданиями при значительных трудностях, допустив при этом целый ряд ошибок. Одновременно следует отметить преданность людей, работавших по приведению боеприпасов в окончательно снаряженный вид, обеспечивших безотказное действие снарядов в бою. [295]

Опыт хасанских боев показал, что в предшествующее время подготовкой тыла, и артиллерийского в особенности, штаб 1-й армии занимался мало.

К началу событий тылы оказались неподготовленными к обеспечению дивизии, корпуса, армии.

Но только решительные мероприятия в районе боевых действий со стороны командования корпуса комкора Штерна и дивизионного комиссара Семеновского и преданной большевистской работы командиров, политработников, бойцов — решила обеспеченность войск.

Имея до 01.08 проблески в решении вопроса по ликвидации инцидента на высоте Заозерная, командование 1-й армии совершенно не думало и не имело мысли об устройстве тылов.

01.08, отдавая приказание за № 5/00134 о сосредоточении пяти боевых комплектов, не продуманы и совершенно не рассчитаны были сроки их выполнения.

Приказ по тылу армии за № 5/0137 от 03.08 зафиксировал уже созданную по инициативе артотдела 01.08 перевалочную базу во Владивостоке, назвав ее ст. Снабжения и наметил пункты развертывания тыла, но вследствие его нежизненности он до конца операции не был выполнен, и обеспечение шло не по пунктам, указанным в приказе.

7. Артиллерийский тыл дивизии с большими трудностями и усилиями справился с обеспечением боеприпасами на относительно короткий период боев с помощью, оказанной армейскими средствами подвоза боеприпасов непосредственно на позиции.

8. Связи между начальником артиллерии армии и начальником артиллерии корпуса за весь период боев не было, что имело отрицательное влияние на артснабжение, и снабжение армии шло вне работы начарткора 39-го ск.

9. Решение артотдела армии о выброске боеприпасов из складов: 23, 73, 85, 135, 159, расположенных на железнодорожной [296] магистрали, считать правильным. Приведение в окончательно снаряженный вид 10% боеприпасов всех артиллерийских складов армии — своевременным и верным.

10. Несмотря на 80% некомплект артотдела 1-й армии, на неподготовленность складов к операционным работам, на отсутствие сколько-нибудь удовлетворяющих штатов, складов для снаряжения погрузки, все же с работой по обеспечению операции справился, и части не были в период всей операции, при разгроме самураев, без нужных боеприпасов.

Предложения

1. Иметь артиллерийскому управлению армии автобат в составе 250–300 машин для усиления организации корпусного звена подвоза.

2. В мирное время в штате штаба артиллерии корпуса иметь полнокровный отдел артснабжения, способный руководить в бою снабжением и ремонтом.

3. Считать целесообразным введение в штат артпарка дивизии транспортных средств тракторной тяги, это диктуется рельефом и болотистым грунтом будущих районов действия.

4. В связи с тем, что переход частей 1-й ОКА от мирного времени к военному очень короткий, для чего иметь артиллерийские тылы развернутыми до штатов военного времени.

5. Изменить штаты артскладов армии, имея в нем команды лаборатористов и рабочих с расчетом обеспечения ухода и сбережения имущества в мирное время и обеспечения работ по производству снарядов и окончательное снаряжение погрузки и отправки.

6. В указаниях штаба РККА на учебный год, даваемые для войск, необходимо иметь раздел подготовки артскладов. [297]

7. Резко поднять подготовку комначсостава в знании боеприпасов, находящихся на вооружении, а также и бойцов, непосредственно связанных с работой по обеспечению боеприпасами.

Общие выводы

1. Срывов в бесперебойном снабжении действующих частей в период боев с 29.08 по 11.09 не было.

2. Благодаря плохим дорогам и недостаточной подготовке водительского состава, положенные нормы расхода горючего и особенно масел превышены почти вдвое.

3. Для бесперебойного снабжения ГСМ частей в Посьетском направлении необходимо создать гарнизонные склады следующих пунктах: Барабаше, Славянке и Краскино.

4. Иметь в распоряжении ОСГ армии не менее двух танкеров, емкостью на 500–600 тонн каждый, двух стотонных наливных барж и двух буксирных катеров.

5. Иметь в распоряжении ОСГ армии одну штатную роту бензовозов в количестве 75 бензовозов, 10 грузовых машин ЗИС-5, 5 грузовых машин ГАЗ-ААА и двух тракторов «Коминтерн». [298]