Приступая к изложению... краткого отчета о произведенных в нынешнем году работах по устройству подводно-оборонительных минных линий на Кронштадтских рейдах, я беру себе смелость заметить, что настоящие занятия значительно подвинули нас вперед на пути к предполагаемой мною цели, которая, как я уже имел случай несколько раз объяснять, заключается в том, чтобы довести подводные гальванические мины в отношении действительности их и легкости погружения и вынимания до того совершенства, которое бы доказало на самом деле всю неоспоримую важность этого способа обороны. Что касается до их действительности, то, представляя наибольшие затруднения, она могла быть достигнута только внимательным наблюдением всех явлений и знанием вспомогательных средств, которые представляет наука в связи с практическим ее приложением; а напряженное внимание всех занимавшихся этим делом на устранение недостатков положило прочное основание дальнейшему ходу этого способа. На этом основании я вменял в особенную обязанность всем состоявшим при мне офицерам никогда не скрывать от меня ни одной происшедшей ошибки, хотя бы я сам или кто другой были ее причиною. [77]

В отношении приготовительных работ можно сказать, что во всех приготовлявшихся минах были предварительно испытаны не только пороховые котлы{41}, но и самые минные корпуса после их сборки подвергались самому строгому испытанию в отношении непроницаемости их водой, частью посредством давящего насоса с пружинным манометром, частью же давлением столба воды от 10 до 12 футов. Обнаруживавшиеся недостатки тотчас исправлялись и минные корпуса снова подвергались пробе. В первых 30 минах найдено было за нужное разобрать их снова, дабы дно пороховых камор снабдить особенными скреплениями. Эти скрепления были приняты и для последующих мин.

Лучшим доказательством той строгости и старания, с которыми производились все эти пробы, может служить то обстоятельство, что порох отсырел в одной только мине, тогда как во всех 300 остальных, пролежавших почти 5 месяцев в воде, заряд был найден в таком положении, как будто он был сохраняем в лучших пороховых погребах.

Испытание гальванических проводников представляло очень тягостную работу. Оно производилось посредством весьма сильной батареи в 96 элементов и чувствительного мультипликатора{42}, на котором малейшее отклонение стрелки наблюдалось помощью микроскопа, что давало возможность открыть и тотчас исправить самые незначительные погрешности. Случалось, что полные отпуски с фабрики были отправляемы назад за их негодностью. И чем более улучшалась работа, тем наши требования возрастали. Если в начале принимались проводники, показывавшие на бусоли от 1,5° до 2° отклонения, то впоследствии допускались лишь те, которые заставляли стрелку отклоняться не более (чем) на 2/3 градуса.

Нельзя умолчать, что в настоящее время эти испытания производятся еще с большей строгостью благодаря устроенной в Адмиралтействе новой бусоли, стрелка которой привешена на шелковой нити.

Не одни магистральные проводники, но и все отдельные ветви в числе 900 или 1000 штук подвергались тому же строгому испытанию.

Проба соединительных приборов производилась без затруднений, тогда как испытание угольковых запалов представляло большие трудности. По причинам, изложение которых повлекло бы далеко за пределы предположенной статьи, было решено ввести в последние 150 мин, кроме уголькового запала, еще по одному запалу особого устройства, что сделало мины хотя не так чувствительными, но зато доставляло им большую надежность.

К приготовительным работам можно отнести и приготовление осмоленного каната длиною в 1 версту из 10 соединенных клетневкою отдельных проводников, из коих каждый предварительно [78] обвит был пенькою и осмолен; необходимость его оказалась впоследствии на каменистой отмели, окружающей Кронштадтскую косу. Замечательно, что этот канат весьма хорошо сохранился. Подобный малоценный способ предохранения проводников от порчи может быть введен в употребление при расположении подводных телеграфических сообщений.

По определении высшим начальством места и способа расположения подводных мин и составлении точных промеров для каждой мины мы занялись определением длины цепей и приваркою одного конца их к каркасу, а другого — к стержню балласта.

Окончив таким образом все приуготовления... (4 мая) приступлено было к погружению мин, но поднявшийся ураган скоро прекратил работу, не причинив к счастию никакого вреда постановленным минам, подобные же обстоятельства и на следующие дни мешали успеху работы, так что лишь к раннему утру 9 мая подводная минная линия была устроена, за исключением 4-й группы, место которой по приказанию г. главного командира шириною в 50 или 60 саж. и обозначенное вехами образовало как бы ворота для свободного прохода проходящим судам.

Так как все люди команды занимались постановкою мин, то изготовление проводникового каната было приостановлено, и только 13 мая канат был окончен, а 14 уложен на место. По приблизительному исчислению вес его простирается до 150 пуд.

15 мая в 6 час. пополудни получил я приказание главного командира минами 4-й группы запереть вышеописанные ворота... но по причине сильной зыби, противной течению, только в 10 час. вечера можно было приступить к работе и продолжать ее с большим напряжением до 2 час. следующего утра. В продолжение этого времени были устроены только две передовые линии из 10 мин и таким образом загражден был свободный проход, хотя не во всю его глубину. После необходимого краткого отдыха продолжали работу, и в ночь с 16 на 17 число она была окончена.

При этом нужно заметить, что тотчас по получении приказания г. главного командира перенесены были батареи и принадлежности с форта Павел в нарочно устроенный для них блиндаж в фланкирующем эполементе{43} за батарею «Адмирал Литке». Несмотря на трудность переноски во время ночи и осторожное обращение с значительным числом вещей, гальваническая батарея в 300 элементов была установлена и заряжена к 6 час. утра, и все приведено в оборонительное состояние. Неприятельские суда скрылись из виду.

С этого дня начинается постоянная служба при минной линии, расположенной в 4 ряда на Большом рейде в 400 саж. впереди линии фортов и состоявшей из 200 мин в 10 группах (рис. 17). Эта служба заключалась главным образом в постоянном и исправном содержании заряженной батареи из 25 ящиков по 12 элементов, всего из 300 пар, которой отдельные ящики должно было несколько [79] раз на дню подвергать испытанию и заменять новыми в случае, если замечалось малейшее уменьшение силы гальванического тока, которое узнавалось по изменению искры Между оконечностями угольков. Впоследствии в конце лета найдено было достаточным содержать батарею в 150 элементов, а другую часть иметь наготове. Замечательно, что сила батареи оставалась часто постоянною дольше недели, тогда как встречались случаи, что по прошествии 2 или 3 дней она заметно ослабевала. Причины тому мне до сих пор не удалось еще определить, и потому я в настоящее время постараюсь заняться этим предметом. Кроме того, положено было три раза в день, утром, в полдень и вечером, а часто и ночью безотлагательно наблюдать по бусоли за состоянием каждой отдельной группы. Я вменил гг. офицерам в обязанность уведомлять меня о всех необыкновенных явлениях на бусоли и тотчас же посылать людей на шлюпки для того, чтобы иметь возможность в случае надобности осмотреть самую линию мин. По нескольку раз в неделю при тихой погоде производился на шлюпке объезд минной линии и поверялось расстояние мин от горизонта воды.

Во время одного из подобных осмотров усмотрели мы к удивлению, что 8 мин из различных групп оторвались от цепей и всплыли на поверхность воды, удерживаясь на проводниках. Их тотчас же вынули вместе с цепями, отделили от проводников и, заизолировав их концы, привели линию опять в прежнее [80] нормальное состояние, нисколько не ослабив тем оборонительной силы, как это видно из прилагаемого чертежа (рис. 17). При пересмотре цепей оказалось, что они были как бы перерезаны как раз над самым балластом. Хотя несколько дней перед тем дул весьма свежий ветер и развел по рейду большое волнение, несмотря, однако, на то, причиною этого обстоятельства можно скорее считать неудачную сварку цепей, произведенную по необходимости в кузнице форта Павел. Во избежание подобного случая нужно обращать особенное внимание как на отличную сварку, так и на правильное расположение звеньев при опускании мины на место. Впрочем, подобного случая во все продолжение лета более не встречалось. Незначительные повреждения проводников об острые камни происходили раз 5 или 6; повреждения эти тотчас исправлялись. 19 июля проходившие канонерские лодки повредили винтами 3 мины в 4-й и 5-й группах. Проводники же от них были тотчас закрыты и вся линия приведена в надлежащее состояние.

Вследствие приказания г. главного командира устроена была 4 и 5 июля на Северном фарватере близ Лисьего Носа, против редута, подводная минная линия из 7 групп. Она состояла из 97 мин и занимала около 900 саж. протяжения. Не имея времени к изготовлению проволочного каната, магистральные проводники проходили на отмели по деревянному желобу длиною 45 саж., зарытому в землю, в нарочно устроенный блиндаж в редуте Лисьего Носа, где помещалась и гальваническая батарея под надзором корпуса морской артиллерии поручика Егорова, снабженного надлежащими инструкциями, подобно тем, на основании которых наблюдалось за минною линиею, устроенною на Большом рейде. Проводники этой линии нередко подвергались некоторым повреждениям от острых камней, но они тотчас же исправлялись.

25 июня получил я уведомление с Лисьего Носа, что 24 числа во время сильной грозы замечено было несколько минных взрывов. Я немедленно отправился на Лисий Нос для сделания нужных распоряжений к поверке и исправлению линий; но не ранее 28 июня имел возможность отправить туда необходимое число людей для ускорения этой работы. Впоследствии дальнейшие испытания каждой группы отдельно показали, что 21 мина была взорвана одновременно или последовательно, быстро одна за другой. Никак нельзя предполагать, чтобы воспламенение этих мин, находившихся от 5 до 6 фут. ниже поверхности воды, могло произойти от непосредственного удара в них молнии; но основываясь на явлениях, наблюдаемых над длинными, хорошо изолированными телеграфическими линиями, можно смело предположить, что высокое напряжение атмосферного электричества произвело в отлично изолированных проводникам особенное распределение натурального электричества и таким образом послужило причиною образования искры в месте прервания тока. В телеграфических линиях не только во время грозы, но даже при ее приближении замечаются искры в местах перерыва и даже произвольное, но, разумеется, [81] неправильное движение в телеграфическом аппарате. Подобные случаи нужно испытать самому, чтобы найти способ устранить их на будущее время. Для доставления беспрепятственного естественного отвода атмосферному электричеству я почел достаточным распорядиться, чтобы впоследствии при приближении грозы концы всех магистральных проводников непосредственно соединялись с металлическим листом, погруженным в воду, заменяющим второй проводник. При этом должно заметить одно благоприятное обстоятельство, что все без исключения ветви проводников взорванных мин были как бы перерублены, и нигде не было заметно другого повреждения изолировки; то же самое оказалось впоследствии и при воспламенениях мин для опыта. В противном случае, если бы проволока проводника обнажалась более, то и при действии гальванического тока нельзя было бы ожидать воспламенения большего числа мин без предварительного исправления обнаженных концов проводников.

Имея четыре лишние мины и 8 всплывших, поименованных выше, найденных в совершенной исправности, я предложил начальству разрешить нам устроить отдельную линию из 12 мин.

21 июня... главный командир Кронштадтского порта сообщил мне... дозволение... погрузить эти мины на Большом рейде, как можно далее линии фортов и вне выстрелов батареи «Адмирал Литке». Для этой линии был тотчас же заказан особый магистральный проводник, по которому на расстоянии 40 саж. одна от другой могли быть приращены мины. По определению г. главным командиром на карте места погрузки мин в 4 1/2 версты впереди линии фортов, 23 июня предпринята была рекогносцировка для определения с помощью корпуса флотских штурманов подпоручика Блока положения линии на самом месте и обозначения ее направления тремя буйками. По окончании всех приготовлений и по поверке самим г. главным командиром с косы избранной линии расположений мин, его высокопревосходительство передал свои наставления касательно предстоящего предприятия, которое для того, чтобы не возбудить внимания неприятеля ночными сигналами, необходимыми для обозначения направления, по которому должно было вести проводник, решено было за лучшее произвести до захождения солнца. Эта операция поручена была лейб-гвардии саперного батальона поручику Шталю, который, отправясь в 6 час. пополудни, успел к 9 час. благополучно уложить проводник от северной оконечности линии до батареи «Адмирал Литке» и явился на сборный пункт на пароход Владимир для объяснения пути, по которому должно было следовать для достижения крайнего пункта линии. Хотя проводник уже находился близ косы, но оставалось еще, уложив его вдоль по берегу, довести до блиндажа, где была поставлена гальваническая батарея, дабы иметь возможность тотчас по погрузке мин привести подводную минную линию в действие на случай, если бы неприятелю, наблюдавшему за нашим движением, вздумалось подойти ближе. Для выполнения этого отправлен был немедленно поручик Шталь. [82]

По предварительном самом внимательном пересмотре всех мелочей отправлен был в 10 час. и 40 мин. невский пароход Рюрик, нагруженный минами и аппаратами, вооруженный несколькими стрелками, имея на буксире на всякий случай шлюпку. Несмотря на потерю времени для отыскания места бочонка, обозначавшего начальную точку линии, постановка; 12 мин, к удивлению моему, была окончена в 40 минут благодаря благоразумной распорядительности руководившего ею корпуса морской артиллерии штабс-капитана Чечеля, и ровно в 12 час. суда вернулись обратно с работы. В эту же самую ночь я имел честь донести г. главному командиру об успешном окончании предпринятого дела, но он не нуждался в моем донесении, потому что лично наблюдал за ходом его, находясь в продолжение всей операции на батарее «Адмирал Литке». Полагая неудобным иметь проводник этой линии постоянно приращенным к батарее, положено было обращаться за советом к командиру батареи «Адмирал Литке», в случае приближения неприятельских известного размера судов на пересечение линии, положение которой определялось по компасу у одной из амбразур батареи.

Проводник этой системы подвергался также некоторым повреждениям в тех местах, где он проходил по каменистой отмели, но их скоро отыскивали и исправляли; 13 же июля усмотрено было по бусоли неисправное состояние проводника, и в самом деле оказалось, что проводник был перерезан в двух местах и конец его длиною от 50 до 60 сажен был похищен. Хотя произведенные следствия по этому делу не обнаружили виновника, но можно смело предполагать, что этот проступок был учинен одним из большего числа рыбаков, постоянно удивших в том месте рыбу.

Здесь я считаю уместным упомянуть об одном весьма важном улучшении, введенном мною в продолжение этой кампании, улучшении, удесятерившем действительность гальванической батареи, а следовательно, и самой минной линии. До того времени обыкновенно прикладывались проводники вместе всех групп к одному полюсу батареи, а к другому приращивался конец проводника, прикрепленного к металлическому листу, погруженному в воду. Следовательно, гальванический ток должен был одновременно разделяться по всем 10 группам и от того претерпевал значительное уменьшение силы. Посредством же особо устроенного аппарата, названного мною распределителем тока, приводимого в движение тяжестью гири, полный ток батареи действует попеременно на 1 проводник, и, как это соединение продолжается не более 1/5 или ¼ секунды, времени вполне достаточного по опыту для воспламенения мины, то при 10 проводниках каждая группа будет в прикосновении с батареею через каждые 2 или 2 1/2 секунды, так что неприятельские суда, не имея возможности в такое короткое время пройти через всю линию, непременно будут повреждены одною из мин. Разумеется, что при длинных линиях, из большего числа групп состоящих, подобный аппарат может принести еще большую пользу, потому что даст возможность направить полный гальванический [83] ток всей батареи на те исключительно группы, к которым повидимому будут приближаться неприятельские суда.

Главный командир сообщил мне 16 августа... о дозволении приступить к выниманию заложенных мин, подвергнув их предварительному строгому испытанию. Не желая жертвовать для опыта каким-либо судном, решено было избрать по плану произвольные мины и, посредством привязанного к каркасу шнура дав им надлежащий уклон, по сигналу произвесть взрыв с батареи. Получив дозволение его высокопревосходительства, я произвел 18 августа предварительный опыт над двумя минами под № 140 и 163. Опыт вполне удался при действии батареи в 120 элементов. На следующий день назначено было испытание в присутствии г. адмирала Литке, начальника штаба Кронштадтского военного генерал-губернатора и других офицеров. Для взрыва назначены были мины № 1 первой группы и № 160 восьмой группы и по данному сигналу воспламенены с батареи. Этот удачный опыт вполне доказал то отличное состояние, в котором сохранились все мины, несмотря на продолжительное нахождение их в воде. Много рыбы было убито от взрыва и вода сделалась мутною от поднявшегося со дна песку.

После того приступили к выниманию мин, которое, несмотря на весьма неблагоприятную погоду, было окончено в двое суток.

На вынимание мин у Лисьего Носа при самых неблагоприятных обстоятельствах потребовался один только день.

Имея в виду произвесть несколько весьма полезных опытов, я приказал отложить вынимание мин 9-й группы на несколько времени. Хотя по причине постоянно дурной погоды и других встречавшихся затруднений эти опыты были произведены не вполне, но во всяком случае из них можно вывести то важное следствие, что из каждой группы может быть взорвано по крайней мере от 8 до 10 мин до тех пор, пока обнаженные концы проволок не ослабят гальванического тока в такой степени, что он уже будет не в состоянии действовать на остальные мины.

После вынутая всех мин и очищения от покрывавшей их тины, которой было значительно больше на минах, стоявших на Большом рейде, приступлено было к их испытанию посредством бусоли. Эта работа была весьма тягостна и требовала большого внимания и осторожности, но по важности своей не могла быть оставлена. Этим-то средством мы убедились, что порох, как выше сказано, отсырел в одной только мине. В то же время замечено было весьма интересное обстоятельство, состоявшее в том, что у многих мин без введения в цепь гальванической пары происходило малое отклонение стрелки, когда один конец мультипликатора соединяли с наружным котлом, а другой конец с проводником, идущим от запала. Этот слабый самостоятельный ток, производивший, однако, в целой группе некоторое ослабляющее действие, может быть только приписан влиянию пороха на медь, которая от того, вероятно, меняла свое электровозбудительное свойство, заставляя наружный котел действовать как медь, а внутренний — как цинк батареи. [84]

У 63 мин показались нам их запалы как бы подозрительными (я нарочно употребляю это выражение), хотя мы все были уверены, что действие каждого из них было бы наверное надежно. Не имея другого средства убедиться в их исправности, решено было с общего согласия разрядить эти мины, отправить их в Петербург и, отпаяв воронки, вложить еще по запалу, как это сделано было в последних 150 минах. К несчастию, это предположение не могло быть приведено в исполнение. Оставшаяся в каморе пороховая пыль и приставшие к стенам приборов, предварительно залитых смолою с воском, частицы пороха от упавшего расплавленного олова воспламенились при распаивании 8-й мины и произвели небольшой [85] взрыв, который... не причинил большого вреда. Вот почему для избежания подобного случая решено было выполоскать мины водою, от чего, разумеется, повредились соединительный прибор и запал; потам распаять их совершенно и, собрав снова, дать им такое устройство, как предложено для мин предстоящего года. По окончании этой переделки 30 октября отправлены были 62 мины в Кронштадт и, зарядив старым порохом, установили их в отведенном на то помещении, в арсенале. Таким образом, все бывшие уже в употреблении мины находятся теперь в таком положении, что могут быть немедленно употреблены в настоящее дело.

Принятая доселе конструкция мин имела следующие недостатки: во-первых, порох в каморе принимал некоторое участие в гальваническом действии и, во-вторых, исправление незначительных повреждений, могущих произойти в запале или соединительном приборе, помещенных внутри пороховой каморы, требовало большой работы и совершенного распаивания всего корпуса мины. Оба эти недостатка можно устранить в том случае, если придать минам такое устройство, чтобы соединительный прибор и запал находились внаруже.

Опыты, произведенные 7 сентября в Военной Кронштадтской гавани в присутствии г. главного командира, вполне доказали возможность подобной конструкции. Предположим, что фиг. 4... (рис. 18) изображает медный сосуд, наполненный порохом; а есть плотно закрытый патрон с гальваническим запалом, находящийся в трубке, впаянной в медный цилиндр. От взрыва патрона пробивалось дно bс трубки и огонь сообщался пороховому заряду. Это случалось даже и тогда, когда патрон был сделан только из осмоленной папки, а тем более если бы он был приготовлен из прочного материала.

Вследствие этих опытов заготовленным минам для предстоящей кампании будет дана такая конструкция, как это показано на прилагаемом при сем чертеже (рис. 18).

Главнейшие выгоды подобной конструкции заключаются в том, что:

1) пороховой заряд уединен совершенно, и только во время самой постановки мины вкладываются соединительный прибор и патрон;

2) в случае повреждения этих приборов легко заменить их новыми;

3) все непроницаемые соединения магистральных проводников с ветвями могут быть сделаны на берегу со всевозможною тщательностию и, наконец, что

4) погружение мин может быть произведено еще легче, нежели это было доселе.

Ф. кн. А. С. Меншикова, Кронштадтский отд., п. 5, лл. 3–24. Копия без подписи. [86]

Соединительный прибор, замыкающий гальваническую цепь для воспламенения мины при столкновении с нею неприятельского судна, состоит (рис. 19): из деревянной цилиндрической, с концентрической внутри пустотою, коробки А с крышкой. Внутри ее на дне имеется металлическая тарелочка а с гнездом b для шарика С, а по внутренней стенке кольцо d. От тарелочки а и кольца d, изолированных между собой стенками коробки А, проходят через дно последней винты с гайками f и f', служащие для укрепления к ним проводников п и п'. Коробка А вставляется в жестяной капсюль К, имеющий наугольники l l l, для удержания коробки А в вертикальном по оси железного конуса В положении. В вершине конуса В помещается деревянный сплошной конус g с железным стержнем h, имеющим внизу проушину О для привязывания соединительного прибора к мине. Проводники n и n' загибаются, как изображено на чертеже, в зазоре между капсюлем К и конусом В и выходят наружу через конус g. Вся остающаяся между капсюлем К, конусом g и стенками конуса В пустота заливается смоляным хиттом до W. В основание конуса В вставляется деревянная крышка r и также заливается смоляным хиттом до краев основания. Вершина же конуса В со стержнем h и проводниками n и n' обтягиваются несколькими слоями резины. Окончательно весь прибор обшивается холстом и осмаливается.

Подводные мины в Свеаборге имели заряд в 3 пуда, самый корпус их был деревянный; оба эти обстоятельства, и особенно последнее, были причиной значительного объема и веса мин. Не говоря уже о влиянии этих важных недостатков на самый ход операции как по снаряжению мин, так и по постановке оных на места при глубинах от 11 до 22 саж. самый объем мин заставлял углублять их от 12 до 14 фут., чтобы по возможности скрыть мины от бдительного взора неприятеля; ибо в ясную и тихую погоду мины, покрывавшиеся от действия морской воды светложелтоватой слизью, могли быть хорошо видны даже и на большой глубине. Ясно, что по причинам углубления мин от поверхности, которое иногда увеличивалось еще до 3 и более фут., увязанием балласта в ил, все суда, сидящие в воде до 12 фут., могли проходить над минами безнаказанно. Чтобы устранить этот важный недостаток, к соединительному прибору я придавал шестик до...{45} длиною как изображено на черт. 2 и 3 (рис. 19). Вместе с этим необходимо [87] было изменить несколько и самую наружную сторону прибора, т. е. сделать ее обоюдо-коничеакую. На комлевом конце шестика имеется медная трубка с гайкой внутри, посредством коей он навинчивается на вершину верхнего конуса, снабженного для сего винтом. Во всем остальном сущность принципа прибора остается та же.

Опыты, произведенные над таким прибором с 1 по 18 ноября 1855 г., дали результаты достаточно удовлетворительные. Соединительный прибор с миной был погружен в воду перед Вестер-Свардским [88] проливом впереди затопленного в оном блокшива. Верхний конец шестика прибора оставался выше поверхности воды на полфута, чтобы не терять времени на отыскание прибора при испытаниях над ним. Самая мина оставалась не введенной в цепь, а вместо нее на берегу в цедер-крейце поставлен был запал с отводом к нему проводников от соединительного прибора и со включением гальванической батареи. Батарея оставалась в цепи постоянно днем и ночью в течение 17 суток. Несмотря на бывшие в течение означенного времени (с 1 по 18 ноября) довольно свежие западные ветры, разводившие значительное волнение, я сильный в этом месте прибой, воспламенение запала происходило только при наезжании на шестик прибора шлюпкой или барказом, смотря по состоянию погоды.

Разрушительное влияние морской воды на железо, особенно в соединении оного с медью, хотя и требовало заменения наружных железных частей медью, но, по непомерной дороговизне последней и по ничтожности имевшихся оной запасов в Гельсингфорсе, поневоле приходилось довольствоваться первыми.

Штабс-капитан Сергеев.

Ф. МУК, 1857 г., д. 839, лл. 13, 14. Подлинник.

Генерал-адъютант Берг доставил мне прилагаемую при сем немецкую газетную статью, заключающую заимствованные из английского журнала «Times» известия о произведенной адмиралом Дундасом рекогносцировке перед Свеаборгом и Ревелем.

Имея в виду, что в статье этой содержатся некоторые подробности о действии подводных мин, считаю нужным сообщить оную вашему высокопревосходительству для надлежащего сведения.

Ф. Кронштадтского военного генерал-губернатора, 1854–1855 гг., д. 34, л. 70. Подлинник.

Перевод вырезки из немецкой газеты{47}, в которой были помещены сведения, опубликованные в английской газете «Times».

В «Times» помещены корреспонденции с Наргена у Ревеля, охватывающие период по 24 июля (1855 г.). В них звучат жалобы на скуку и однообразие, но высказывается также предположение, что должны произойти какие-то события. Корреспонденции «Times» в основном касаются следующих фактов: 17-го адмирал Дондас [89] в сопровождении адмиралов Пено и Сеймура и коммодора Пельхэма отправился на рекогносцировку Свеаборга и Гельсингфорса. Они находились на (пароходо-фрегате) Мерлин и шли в сопровождении двух канонерских лодок и одного французского парохода. Едва лишь они подошли приблизительно на 3000 ярдов к батареям, как взорвалось большое количество адских машин, соединенных с берегом посредством гальванических проводов. Но взрыв не причинил повреждений кораблям, находившимся довольно далеко, так как ни одна машина не разорвалась ближе чем на 50–70 ярдов от корабля. Они же могут причинить повреждение только в том случае, если в момент взрыва находятся на расстоянии не более двух футов от корабля{48}.

В западном канале, проходящем от гавани до Свеаборга, были затоплены два линейных корабля, что можно было наблюдать с борта Амфиона, причем один лежал на борту, а башня другого приходилась вровень с водой. В самой гавани можно было заметить только два корабля и несколько мелких судов, но на вершинах всех холмов и на всех мелких островах установлены орудия. За истекший год там было установлено не менее 17 новых батарей и укреплений.

18-го в полдень адмирал Дондас на Мерлине и адмирал Пено на французском корабле произвели рекогносцировку Ревеля, а вечером вернулись обратно на Нарген к флоту. Ревель представляет собой исключительно сильную крепость, и, хотя его укрепления не производят такого величественного впечатления, как укрепления Свеаборга, они по своему расположению представляют такое же мощное средство обороны в случае нападения с моря. В Свеаборге укрепления сооружены на большом количестве островов, укрепление которых было связано с большими трудностями и которые могут быть взорваны один за другим; в Ревеле же все форты и батареи расположены на материке на расстоянии 2–3 миль от береговой линии и значительно усилены тем обстоятельством, что ко всем батареям возможен только один подход. В общей сложности они имеют около 400 орудий... [90]

9-го июня (1855 г.) в час пополудни Merlin снялся с якоря, имея на борту адмирала Пено и несколько командиров судов обеих национальностей. Французский паровой корвет d'Assas и два английских парохода Driver и Firefly следовали на близкой дистанции за корветом, который шел севернее Кронштадта и углублялся на восток. Но небольшая глубина скоро принудила d'Assas и Driver остановиться.

...Разведывательное судно... продолжало двигаться к Кронштадту.

Merlin, который шел под руководством капитана Суллквана, углубился на восток далее, чем это делалось до сих пор, и имел возможность произвести серьезную разведку положения противника с этой стороны, а затем взял курс на запад, держась по возможности ближе к острову. Он шел на расстоянии двух с половиной миль от берега, когда в его передней части раздался глухой взрыв, за которым немедленно последовало сотрясение страшной силы, подобное сотрясению, испытываемому судном, когда оно наскакивает на скалу. Волны закипели и разошлись в стороны со зловещим завыванием, и можно было подумать, что пароход будет поглощен этой бездной. Это, без сомнения, был взрыв одной из этих подводных адских машин, о которых столько говорили на протяжении года и первые опыты с которыми были произведены в присутствии императора Николая.

Корвет остановился. Сотрясение было настолько сильным, что можно было опасаться, что судно получило течь. К счастью, этого не случилось; капитан Сулливан проложил курс дальше от берега и снова начал движение, на этот раз малым ходом, чтобы ослабить действие подрывных машин, которые судно еще могло встретить на своем пути. Действительно, едва прошло несколько минут, как снова раздался взрыв, опять в передней части судна, затем последовало сотрясение, еще более сильное, чем в первый раз. К счастью... незначительная пробоина, обнаруженная в обшивке судна, была легко и быстро исправлена{50}. Но было очевидно, что [91] в этих прибрежных водах противник установил большое количество адских машин; поэтому поспешили выйти из этих вод, принимая все меры предосторожности и постоянно делая промеры. В это время был замечен Firefly, направляющийся к Merlin. Ему был тотчас дан сигнал удалиться, и он уже менял курс, когда у его форштевня также раздался взрыв, вызвавший на море такое волнение, что хотя Merlin был удален от Firefly более, чем на один кабельтов, однако действие этого взрыва ощущалось на корвете. Глаза всех были с тревогой устремлены на пароход. Но так же, как и Merlin, Firefly благополучно ушел...{51}

2. Оборонительные минные заграждения на Черноморском театре

№ 39. (1854 г.) — Из донесения поручика 5-го саперного батальона М. М. Борескова о подводных фугасах, примененных на р. Дунай в 1854 г.

...В 1854 г. по переправе войск наших через Дунай в числе других препятствий, противопоставленных входу неприятельской флотилии из Черного моря в Дунай, были употреблены... и подводные фугасы.

Изготовленные для сего в Галаце 20 двойных зарядных ящиков на 1 1/2 пуда пороха каждый были доставлены в Тульчу, и гальваническая команда из десяти нижних чинов под начальством поручика Борескова, получив необходимые для своих работ принадлежности из 2-го осадного инженерного парка, приступила с 1 мая к предварительным опытам, имевшим целью определить наименьшее расстояние между зарядами, при котором взрыв одного не мог бы повредить взрыву другого заряда. Оказалось, что размещая заряды на 10 саж. расстояния один от другого, при взрыве одного хотя и сдвигались с места смежные с ним заряды, но без повреждения их и потому расстояние это было принято за наименьшее.

Чтобы убедиться, достаточен ли заряд в 1 1/2 пуда пороха для взрыва судов, произведен был опыт над старым двухмачтовым судном, называемым кырлашем, для разрушения которого предположено было употребить заряд только в 30 фунт. Кырлаш этот наполнен был землею, сверх коей были поставлены в два ряда туры. Сначала пробовали потопить судно, стреляя в него с Ново-Сулинской батареи; на фиг. 1 (рис. 20) буква а означает положение кырлаша относительно батареи, с которой 51-м выстрелом в нем сделано было 5 пробоин, но оно не потонуло. Вслед за тем [92] произведен был взрыв фугаса с расстояния по проводнику 520 саж. вольтовым столбом в 300 пар с одним проводником, заменяя другой водою; этим взрывом в 30 фунт. пороха кырлаш был разбит в мелкие щепы и после взрыва образовалось на реке довольно сильное волнение, продолжавшееся около 10 минут. Опыт этот показал, что заряд в 1 1/2 пуда совершенно достаточен для полного разрушения судна, и потому было немедленно приступлено к выбору места и разбивке линий фугасов bd и cd, фиг. 1 (рис. 20). Сулинское гирло в месте, избранном для фугасов, имело в ширину 87 саж. и наибольшую глубину в 4 саж.; отмель у берега острова Чатал [93] распространялась по широте гирла на 30 саж. Линии фугасов находились под выстрелами Ново-Сулинской батареи и Дунайской гребной флотилии.

Для обозначения линий фугасов на берегу Георгиевского острова были посажены два дерева в точках b и с (рис. 20), что было удобно потому, что на этом месте они казались как бы продолжением группы дерев, стоявших по близости. Обе линии, для удобства наблюдений, сходились в точке d, находившейся в 100 саж. от берега, где была устроена лестница, (возвышавшаяся из-за камышей и служившая для наблюдения за проходящими по гирлу судами. Одна линия фугасов отстояла от другой на 10 саж., и фугасы были расположены в шахматном порядке, по четыре в каждой линии, в расстоянии один от другого также на 10 саж.

По недостатку проводников, каждые два заряда предполагалось взрывать одновременно. Для сего магистральный проводник каждого заряда линии bd был срощен с магистральным проводником соответствующего заряда линии cd. В каждый заряд было помещено по одному угольковому запалу и к концу каждого проводника прикрепили железный лист f, фиг. 2 и 3 (рис. 21). На берегу от воды до точки d, фиг. 1 (рис. 20) проводники помещались в небольшом ровике, выложенном камышем и тщательно засыпанном землею, так что неприятель не мог его заметить.

Вся работа окончена в шесть дней — 16 мая было выбрано место для фугасов, а 21 числа срезаны поплавки, служившие для обозначения линий на воде. Фугасы три месяца находились в воде, и в продолжение этого времени проводники ежедневно подвергались испытанию посредством бусоли.

Хотя при описанном устройстве фугасов суда и не могли их миновать, как это доказывалось проходившими здесь купеческими кораблями, которые часто сдвигали заряды с места, не причиняя им существенного вреда, однако как ночью не всегда можно было следить за движением неприятельских судов, которых в то время было довольно много близ самого устья Сулинского рукава, то, чтобы ни одно судно не могло войти в Дунай, были опущены впереди описанных фугасов еще четыре подводных фугаса с соединительными приборами, устроенными для воспламенения зарядов столкновением с ними. Соединительные приборы имели следующее устройство:

Прибор № 1 состоял из четырех медных полос а, а, фиг. 4, 5 (рис. 22), двигавшихся в отверстиях, сделанных в стенках деревянного ящика, и из четырех медных пластинок b, b, вделанных в деревянный брусок с в середине ящика. От удара полос о пластинки восстановлялся прерванный ток электричества. Чтобы это сообщение не могло произойти от волнения или течения (которое в Сулинском гирле имеет скорость более 5 фут. в секунду), прикреплены были спирали d из железных проволок, с одной стороны к ящику, а с другой к небольшим деревянным рычагам е, к которым приделывалась медная полоса. Для препятствования воде проникнуть в прибор, поверх спирали к ящику и рычагу приделывались [94] конусы f из листовой резины, совершенно закрывавшие отверстия, в которых двигались медные полосы.

Соединительный прибор № 2 был устроен таким же образом, как и прибор № 1, с тою только разницею, что за недостатком медных полос были употреблены железные, а по неимению уже более никаких металлических полос, устройство двух остальных приборов было несколько изменено.

Соединительный прибор № 3, фиг. 6 (рис. 22) состоял из деревянного ящика, к крышке и к дну которого с внутренней стороны приделано было по одной обыкновенной медной пластинке вольтова столба. Обе пластинки были свернуты в трубки, из коих верхняя а имела меньший диаметр, нежели нижняя b, и оканчивалась проволокою с, укрепленною в дно ящика. При спокойном стоянии ящика пластинки не касались одна другой, но как скоро средняя проволока сгибалась, они приходили в соприкосновение, и электрический ток мог по ним проходить. Чтобы это соприкосновение могло произойти от удара судна о прибор, стенки ящика были не цельные, а состояли каждая из двух частей х и у, отставленных одна от другой на 1/3 высоты ящика, так что между верхними и нижними частями стенок его оставался просвет d, по утверждении пластинок и проволоки закрывавшийся полосою е из листовой резины, которой края, равно как и весь ящик, были засмолены. [95]

При таком устройстве, вследствие упругости резинчатой полосы, части прибора имели подвижность, так что верхняя пластинка могла прикасаться к нижней.

Крыша и дно ящика были двойные и имели небольшой выпуск, с помощью которого они соединялись временно посредством четырех проволок f или планок, для того, чтобы при заделывании просвета в стенках ящика средняя проволока не погнулась. Для наблюдения за правильным положением внутренних пластинок по время работы прибора, в одной из сторон ящика просверливали небольшую скважину, которую после тщательно заделывали. При быстром течении реки средняя проволока должна иметь довольно значительную толщину и проволоки f вынимать не нужно, только их следует делать немного длиннее высоты ящика и потом согнуть. Соединительный прибор № 4, фиг. 7 (рис. 22) по наружному своему виду походил на прибор № 3, но внутреннее расположение пластинок было другое. Внутри ящика к четырем его бокам были прикреплены четыре медные изогнутые пластинки а, а. В дно ящика с внутренней стороны вделан был деревянный брусок b, обшитый медью. От прикосновения пластинок к обшивке бруска восстановлялся прерванный ток. Чтобы пластинки прикасались [96] к обшивке бруска от удара судна, в ящике оставлен такой же просвет, как и в приборе № 3. Чтобы прикасание пластинок не могло произойти от действия течения на бока ящика, с внутренней его стороны вделаны были спирали с из медной проволоки, упиравшейся в брусок. Если бы оказалось, что спирали недостаточно сопротивляются силе течения, то с наружной стороны ящика можно было утвердить проволоки подобно тому, как это сделано было в предыдущем приборе. Все вышеописанные приборы сделаны в 4 дня десятью нижними чинами гальванической команды при помощи двух плотников.

Соединительные приборы предварительно подвергались испытанию относительно сопротивления их течению и силе удара нашедшей на прибор лодки. Убедившись в годности приготовленных приборов, к ним привязали зарядные ящики, каждый с 30 фунт. пороха, и ящики эти вместе с соединительными приборами ежедневно на ночь опускались в воду впереди первых двух линий фугасов; в то же время нижние чины гальванической команды собирали вольтов столб в 100 пар. По установке фугасов проводники приращивались к батарее и половина команды, т. е. 1 унтер-офицер и 4 рядовых, вступала в караул к батарее, за которою они должны были иметь неослабный надзор. Через три часа другая половина команды сменяла первую, причем, отростив проводники от батареи, испытывали ее и если батарея оказывалась слабою, немедленно собирали другую батарею. После восхода солнца фугасы с соединительными приборами вынимались из воды, ибо по Сулинскому гирлу беспрерывно ходили купеческие суда.

По миновании надобности вообще в фугасах 21 и 22 августа фугасы с соединительными приборами были употреблены для опыта вместо брандеров и пущены на затонувшее судно, значительно возвышавшееся из воды. Брандеры с приборами № 1 и 2 были направлены удачно и взорвались, ударившись о судно, но произвели весьма слабое действие, не соответствовавшее заряду, и судно не было разбито.

Для вернейшего направления привязали брандеры с соединительными приборами № 1 и № 2 к плотам, рули которых закрепили согласно с направлением, которое хотели дать брандерам.

Фугасы с соединительными приборами № 3 и № 4 были тоже обращены в брандеры, но по недостатку времени и средств они не привязывались к плотам, отчего трудно было надлежащим образом их направить. Брандер с прибором № 3, миновав судно, сел на мель и взорвался, вероятно от того, что прибор ударился боком в мель и что сообщение в нем пластинок было предварительно облегчено вынутием проволок, утвержденных в боках прибора. Брандер с соединительным прибором № 4, миновав судно, значительно правее его сел на мель, но взрыва при этом не последовало; тогда, подплыв осторожно на лодке к отдельному плоту, на котором помещена была гальваническая батарея, отростили проводники и отвели брандер назад. Направив его значительно левее судна, опять приростили проводники к батарее и вторично пустили брандер. [97]

Этот раз соединительный прибор ударился в бок судна и немедленно произошел столь удачный взрыв, что на поверхности воды не было уже более видно остатков затонувшего судна. Удачу эту должно, вероятно, приписать тому обстоятельству, что соединительный прибор № 4 не имел рычагов, подобно приборам № 1 и № 2, от чего зарядный ящик мог непосредственно касаться бока судна.

23 августа приступлено было к уничтожению первых двух линий фугасов. Вынутие зарядов из воды производилось во время сильного ветра, почему работа была не совсем успешна. Заряды находились в воде в продолжение трех месяцев, и якорные канаты, к которым они были прикреплены, пришли в негодность, вследствие чего при вынимании зарядов оборвались канаты от двух ящиков, которые всплыли на поверхность. При доставании этих ящиков они совершенно разбились, и как порох в них подмок, то его затопили в Дунае; запалы же, бывшие в этих ящиках, остались сухими и годными к дальнейшему употреблению. Остальные ящики вынуты исправно, и никаких повреждений в них не было.

Инженерный журнал, 1857 г., № 1, офиц. ч., стр. 51–58.

№ 40. 1855 г. октября 9. — Рапорт генерал-адъютанта Э. И. Тотлебена исправляющему должность военного губернатора г. Николаева о принятии мер предосторожности от фугасов, расположенных на р. Буг

г. Николаев

На р. Буг у Сиверса хутора по левому берегу расположены самовзрывные фугасы, почему имею честь покорнейше просить ваше превосходительство не оставить сделать зависящее распоряжение, чтобы суда, проходя означенное место, держались бы правого берега и чтобы от Сиверса хутора до первой линии укреплений не забрасывали бы якорей.

Кроме того, чтобы рыбаки не закидывали бы на этом пространстве неводов.

Генерал-адъютант Тотлебен.

Резолюция исправляющего должность военно-губернатора г. Николаева: «По штабу. Сообщить к исполнению командирам судов и в полицию для объявления по принадлежности. В.-а. Метлин. 9 октября».

Ф. Штаб Черн. фл. и порт., д. 6676, л. 1. Подлинник. [98]

№ 41. (1857 г.). — Статья поручика Ф. О. Гамма о самовзрывных гальванических фугасах, поставленных в 1855 г. на р. Буг

Для воспрепятствования неприятельской флотилии подниматься вверх по р. Бугу фарватер его во время Восточной войны в 1855 г. загражден был искусственными препятствиями, состоявшими из бона, который оканчивался затопленными на отмелях судами, и из самовзрывных гальванических фугасов, заложенных впереди этого бона. Для этого 57 подводных фугасов были расположены близ хутора Мещан (на левом берегу Буга в расстоянии 5 верст от Николаева) по прямому направлению поперек реки на расстоянии

17 саж. один от другого. Каждый фугас имел заряд в 1 1/2 пуда пороха, заключенный в двойном деревянном осмоленном ящике, а вместо соединительных приборов употреблены были в каждом фугасе изолирующие стеклянные бутыли. Каждая группа из 5 или 6 фугасов была прирощена к одному общему магистральному проводнику, проведенному в Бугский редут, в блиндаже которого помещалась гальваническая батарея, составленная из вольтова столба в 400 элементов. Кроме этого, близ хутора Сиверса (на левом берегу Буга, в 7 верстах от Николаева) были заложены еще 18 фугасов, составлявших начало фугасной линии, которую предполагалось вести по направлению к косе, находящейся на противоположном берегу. Однако линия эта не была докончена, потому что она не могла быть вполне обстреливаема нашими орудиями, и как притом гальваническая батарея находилась в Бугском редуте, то пришлось бы магистральные проводники сделать слишком длинными. Из 18 фугасов передовой линии 13 были самовзрывные и соединялись с общею гальваническою батареею в Бугском редуте посредством двух магистральных проводников, положенных вдоль берега в вырытом для этого ровике. Остальные 5 фугасов передовой группы, а также один большой 52-пудовый фугас, заложенный на неоконченной линии, имели отдельную гальваническую батарею в небольшой траншее на левом берегу в близком от них расстоянии. Эти несамовзрывные фугасы предполагалось взрывать наугад, когда неприятельские суда приблизятся к точкам, замеченным на противоположном берегу и определявшим приблизительно положение фугасов, особливо 52-пудового; но в темные осенние ночи и при большой ширине реки весьма трудно было отличать эти точки и уловить тот момент, когда неприятельское судно будет находиться над фугасом. Однако во всяком случае можно было рассчитывать на большой круг бокового действия 52-пуд. фугаса; ибо хотя для определения этого действия не было произведено прямых опытов, но из описания поручика Борескова известно, что на Дунае в 1854 г. заряд в 1 1/2 пуда пороха сдвигал с места смежные фугасы, отстоявшие от него на 10 саж. Также при воспламенении пробного фугаса на Бугском фарватере... был выброшен сноп воды, [99] имевший до 10 саж. в основании, действием 3 пуд. пороху, опущенных в воду на глубину 7 фут. Следовательно, от воспламенения 52 пуд. пороху, помещенных на 12 фут. ниже поверхности воды, можно было ожидать чрезвычайно большого круга бокового действия.

Линия фугасов у хутора Мещан состояла только из одного ряда фугасов; устройство же второго ряда, который предполагали расположить в шахматном порядке относительно первого, не было начато по причине «поздней осени.

Обстоятельства требовали, чтобы линии фугасов были устроены как можно скорее и чтобы в самое короткое время была в готовности хотя часть их. Это привело к необходимости дать фугасам возможно простое устройство, не требующее много времени, особенно же механических работ. Несмотря на то, поспешное заготовление их затруднялось тем, что из многоразличных материалов, необходимых для устройства гальванических фугасов вообще, часть только можно было достать на месте, а остальное нужно было выписать из Одессы и даже из С.-Петербурга. Притом дальность расстояния и время, нужное для пересылки вещей из Петербурга, заставляли ограничиваться выписыванием исключительно тех материалов, которые невозможно заменять другими и в которых настояла надобность только при самом окончании этих работ. По предварительному расчету требовалось 15 магистральных проводников, длиною в общей сложности до 12000 саж.; проводники эти могли быть получены только из Петербурга.

22 сентября получена была телеграфическая депеша, что 3000 саж. гутаперчевых проводников того же дня были отправлены из С.-Петербурга, и что остальное количество, 18 верст, будет посылаться через каждые два дня по 2000 саж. отдельными транспортами на курьерских лошадях. Проводники по мере их получения немедленно приращивались к приготовленным заранее фугасам и погружались в воду. При этом их подвергали тщательному испытанию посредством бусоли и починке в поврежденных местах. Кроме этого, были выписаны еще некоторые другие принадлежности, которые хотя и были необходимы в самом начале приготовительных работ, но до получения их могли быть заменены небольшим запасом сих принадлежностей в гальванических...{52} гренадерского и 5-го саперных батальонов, в том числе 2 версты гутаперчевых проводников. Из Одессы получены: нашатырь для вольтова столба, цинковые листы, бумажная пряжа, резина и проч., а в самом Николаеве достали все необходимое для устройства и осмолки деревянных зарядных ящиков и для погружения их в воду.

Таким образом, обеспечив устройство фугасов относительно необходимых материалов, приступили к заготовлению зарядных ящиков и разрезных ящиков для соединительных приборов с листовою резиной. Но как по телеграфическому уведомлению из С.-Петербурга резины не имелось в готовности и она могла быть выслана не [100] ранее как с четвертым транспортом, то чтобы не задержать погружение фугасов, соединительные приборы с резиною были заменены стеклянными бутылями следующего устройства. В обыкновенную большую бутыль высотой около 1 аршина и до 7 вершков в диаметре вкладывалась цинковая пластинка или полоска медного корабельного обшивочного листа, свернутая в спиральную трубку и прирощенная к гутаперчевому проводнику, проведенному к ней от запала; после чего горло бутыли закупоривали герметически и бутыль прикрепляли к фугасу. Действие этого прибора основывалось на том, что пока бутыль была цела, ток не мог образоваться; когда же она была разбита неприятельским судном, задевшим за нее, то обнаженный цинк, коснувшись воды, должен был провести ток к запалу, который там бы воспламенился{53}. Для испытания этого прибора погружены были «а фарватере два незаряженных фугасных ящика с прикрепленными к ним бутылями, коих цинковые спиральные полоски были ерошены с запалами двух заряженных гильз, опущенных в воду на расстоянии 50 саж. от бутылей. Другие концы запалов были прирощены к проводникам, соединенным с батареей на берегу. Опустив большой цинковый лист батареи в воду и приростив к другому ее полюсу оба проводника, послали шестивесельную шлюпку по направлению к двум буйкам, означавшим место, где были опущены зарядные ящики с бутылями. Шлюпка, поровнявшись с первым буйком, коснулась бутыли и, разбив ее, взорвала соответствующую гильзу, а дойдя до второго буйка, произвела взрыв второй гильзы. Обе гильзы были картонные, осмоленные, с зарядом в 2 фунта пороху каждая. Такие соединительные приборы можно было употребить на Буге потому, что по этой реке наши суда вовсе не ходили; в противном случае при несомкнутой гальванической цепи суда, разбив бутыли без всякого вреда для себя, превращали бы этим самовзрынные фугасы в обыкновенные.

Кроме описанного опыта, производились еще и другие — с целью убедиться в том, будет ли бутыль, принайтованная известным образом, действительно разбита в воде всяким коснувшимся ее судном, даже при самом малом его ходе. Также производились опыты с обратною целью, чтоб увериться в достаточной прочности бутылей для сопротивления действию волн. Во всех этих случаях бутыли оказались вполне удовлетворительными, выдерживая в продолжение целого месяца, и в бурную осеннюю погоду, действие волн, быв заложены в самую сферу волнения. Кроме того, они выдерживали давление водяного столба на 4-саженной глубине, причем для погружения каждой бутыли нужно было употребить 4 пуда балласта.

Подводные гальванические фугасы с бутылями имели следующее устройство. Каждый фугас состоял из трех главных частей: 1) зарядного ящика, 2) станка для бутыли и 3) изолирующей бутыли. [101]

Зарядный ящик состоял из двух деревянных ящиков, помещенных один в другой, с промежутком в 1 дюйм. Ящики сколачивались в замок из сосновых 1 1/2-дюймовых досок, скрепленных на клею деревянными нагелями. Бок внутреннего ящика имел в свету 12 дюймов. Оба ящика предварительно осмаливались и проглаживались горячими паяльниками. Промежуток между ними заливался смолистою смесью, составленною из 30 фунт. густой смолы, 9 фунт. жидкой смолы и 2 фунт. говяжьего сала.

Станок для бутыли устраивался из двух досчатых стоек с вырезами для горла и донной части бутыли, поставленных на досчатое же основание. Стойки соединялись перекладиною, к которой привязывалась бутыль.

Бутыль стеклянная, большого размера, наполнялась до половины золою или песком для уменьшения ее пловучести. Внутри помещалась цинковая полоска, свернутая в спиральную трубку и прирощенная к изолированному проводнику. Горло бутыли затыкалось двумя пробками, сквозь которые проходил проводник; промежуток между пробками заливался смолою. Поверх пробок навязывалась каболка; потом горло вместе с пробками обвертывалось парусиною, смазанною резиновым раствором, и на края ее накладывалась полосовая резина; наконец все горло обмазывалось пенькою и несколько раз осмаливалось погружением в растопленную смолу. Такая тщательная закупорка горла бутыли была необходима не только для того, чтобы вода не проникла в бутыль, но также чтобы цинк был совершенно изолирован и не допускал бы побочного сообщения тока.

Зарядный ящик наполнялся 1 1/2 пуда пушечного пороха, в середину которого вставлялся угольковый запал с прирощенными изолированными концами. Сверх пороха насыпался тонкий слой сухого песка и прибивалась деревянными нагелями крышка внутреннего ящика, с пропущенными чрез нее проводниками от запала. С проводников счищалась гутаперчавая изолировка дюймов на 10, обнаженная проволока сгибалась в спираль для замедления просачивания воды волосным действием и прикреплялась к наружной стороне крышки, поверх которой наливалась смола. Когда эта смола окончательно застывала, накладывалась крышка наружного ящика с пропущенными чрез нее проводниками от запала, прикреплялась нагелями, и потом вся верхняя половина фугаса обмазывалась слоем смолы.

На фугас по диагональному направлению прикреплялся станок для бутыли посредством шипов, входивших в крышку ящика до половины ее толщины, и которые заливали жидкою смолой. Весь фугас обвязывался накрест двумя вертикальными стропами, проходившими поверх основной доски станка и собранными под дном фугаса в кранец. Третий строп, в 1 1/2 дюйма толщины, обхватывал фугас горизонтально. Вертикальные стропы приготовлялись заранее из 2 1/2-дюймового троса.

На вырезные стойки станка накладывалась бутыль, которая укреплялась каболками и пеньковою пряжею, проходившими поверх [102] ее и связанными под перекладиною станка. Выходивший из бутыли проводник сращивался с концом одного из проводников от запала и тщательно изолировался. Конец другого проводника от запала приращивался к магистральному проводнику уже при погружении фугаса. В кранец стропа пропускался балластный канат, которого длина определялась промерами, сделанными предварительно на месте погружения фугаса. Самый же балласт состоял из двух 4-пудовых балластин, связанных 1/2-дюймовою железною проволокой, образуя ушко, сквозь которое пропускался другой конец балластного каната.

Погружение фугасов производилось посредством барказа и шестивесельной шлюпки. В барказ клались балластины, связанные проволокою попарно, ставились две катушки с проводниками и один готовый фугас; другой же фугас обыкновенно буксировался на своем балластном канате. За баркасом следовала шлюпка с двумя фугасами. Подъехав к буйку, означавшему место, где должно было погрузить фугас, приращивали конец проводника от катушки к свободному концу, проведенному от запала, имевшему 7 саж. длины. В то же время привязывали пару балластин к концу балластного каната и опускали фугас, бросая балласт его за борт. Затем отправлялись к следующему буйку, сматывая осторожно проводник с катушки. Подойдя к буйку, выпускали немного проводник и, счистив с него изолировку на 3 дюйма, приращивали к нему в этом месте конец проводника от запала второго фугаса, привязывали балластины и, опустив фугас, отъезжали далее к третьему буйку.

Таким образом, сращивались от 5 до 6 фугасов на один магистральный проводник, после чего, сматывая постепенно проводник с катушки, отъезжали к Бугскому редуту, держась по направлению фарватера. Это делалось для того, чтобы проводник ложился на иловатое дно фарватера в значительной глубине и тем был бы обеспечен от случайных повреждений; тогда как в местах менее глубоких, и в особенности на отмелях, дно состояло преимущественно из песка с ракушкой, которые могли прорезать гутаперчевую изолировку, тем более что в этих местах проводники были подвержены движению от волнения и переменного течения реки. У берега отдавали магистральный проводник на лишние 10 саж. и, наконец, его проводили к месту, назначенному для гальванической батареи. Берег в том месте, где проводники выходили из воды, был крутой, скалистый, местами с широкими вертикальными трещинами, по одной из которых проведены были все магистральные проводники к верхнему краю берега, и таким образом они отчасти были закрыты.

Для погружения 52-пудового фугаса был употреблен груз, состоявший из двух чугунных сегментов в 10 пуд. каждый. Чтобы предупредить вращательное движение фугаса, от которого наматывался магистральный проводник, опущены были две обыкновенные балластины, коих канаты прикреплялись с противоположных сторон к горизонтальному стропу. [103]

Для соединения батареи с магистральными проводниками устроен был особый соединительный аппарат, состоявший из деревянной продолговатой колоды длиною около 1 фута с прикрепленною вдоль ее медною полосою, которая соединялась непосредственно с гальваническою батареей. По сторонам этой полосы и отдельно от нее были прикреплены поперечные параллельные между собой полоски, оканчивавшиеся соединительными винтами, к которым приращивались проводники в том порядке, в каком были нумерованы соответствующие им группы фугасов. Продольная полоса могла соединяться с каждою поперечною полоскою отдельно посредством толстых медных проволок, так что ток от гальванической батареи можно было сообщить или всем проводникам вместе, или только некоторым из них, смотря по тому, на какую группу направится неприятельское судно. В первом случае еще выгоднее не приращивать батарею к прибору и не соединять продольную полосу с поперечными, а водить проволокою от батареи по всем поперечным полоскам поочередно, так чтобы все магистральные проводники поочередно же получали полное действие гальванической батареи. Это необходимо для отвращения потери тока чрез побочное сообщение, которое постоянно обнаруживается, несмотря на тщательный осмотр и починку гутаперчевых проводников, и может до того увеличиваться обнаженными проволоками, остающимися в воде от взорванных фугасов, что сила батареи не будет достаточна для воспламенения остальных запалов.

С самого начала работы по заложении первых фугасов постоянно содержались в готовности дежурные батареи, сперва одна на хуторе Сиверса, а потом и другая в Бугском редуте. Батареи эти не были собранными, но элементы их были разложены в порядке и при них постоянно имелся готовый раствор нашатыря. В несколько минут они могли быть собраны и приготовлены к действию.

В начале ноября месяца с наступившими морозами было приказано вынуть все подводные фугасы и сложить их в запасные пороховые погреба.

Ф. Гамм.

«Инженерный журнал», 1857 г., № 4, неофиц. ч., стр. 485–495. [104]

Дальше