Апрель
Облачно, таяние снегов... В саду наполовину обнажилась земля, поют скворцы...
Обзор по материалам иностранной прессы... «Таймс»{91} в статье о подполье Европы:
«Как только будет выбран момент, брошен клич для выступления, — фронту союзников будет оказана мощная поддержка изнутри Европы. В Голландии распространена брошюра, призывающая [130] к последнему неизбежному бою...» (См. также о Франции, Чехословакии, Норвегии и др.)
Немцы готовятся к отпору: устанавливают дымовую аппаратуру на норвежских берегах; сто пятьдесят тысяч норвежских рабочих брошены на постройку немецких укреплений; в Греции переносят «Линию Метаксаса» на побережье; вырубают леса, выгоняют жителей, укрепляют порты.
Из немецкой прессы. — В Западной Германии десятки тысяч жертв от налетов английской авиации. Упадок духа. Немцы злобно говорят, что англичане щадят кровь своих солдат и хотят выиграть войну ударами с воздуха. «Когда будет свален русский медведь, — мы отомстим Англии!..» (Позиция Англии безусловна: с помощью СССР и США добить конкурента — Германию, которая с европейской базой экономически удушила бы ее.)
...США стремятся к подчинению всего мира. Они прибирают к рукам колонии и Англии и Франции (Европе горе — Америке польза). В свое время США вытеснили испанцев, теперь вытесняют англичан. Америка усиливает свой флот, авиацию и промышленность; захватила Багамские острова, Исландию, североафриканские владения Франции, добирается до Ближнего Востока и Индии, устраивается около Австралии.
...Из турецкой прессы:
«Пока идут споры и дискуссии о послевоенном устройстве мира, Москва хранит полное молчание. Сообщения оттуда касаются только ведения войны. Реалистичностью военной политики Москва резко отличается от столиц демократических стран. Россия занята делом. Эта истина может научить многому тех, кто хочет научиться...»
Сенатор Уилвер:
«Я боюсь двух вещей: 1) того, что Красная Армия, дойдя до границ СССР, остановится и выйдет из войны; 2) того, что Красная Армия, дойдя до границ, не остановится и пойдет в Европу».
(Ядовитый старик!)
...Весь этот материал интересен, но как всегда — противоречив.
Мысли о Японии. — Япония маневрирует хитро. Она уверена, что если Гитлер будет разбит — она сможет либо предложить деловой контакт СССР (против интересов Англии и США), либо пойти против интересов СССР — с Англией и США. Таким образом, Япония выжидает, — она может поступиться в случае чего некоторыми захваченными территориями. [131] Большая сопротивляемость Японии представляется мне почти невозможной, — в стране уже огромная усталость от войны.
Прервано сообщение с Кронштадтом по льду. Если будут сильные ветры — тронется лед. Кромка льда у Сескара — Лавансаари. Ладога готовится к навигации, — ледоколы-буксиры пойдут в ближайшие дни.
Был флагманский врач КБФ — доктор Смагин. Осмотрел меня и С. К. — контрольно-профилактически. Говорит, что, в общем, здоровье лучше, чем в ноябре — декабре, хотя есть нервные явления и большая усталость. Вполне естественно.
Из беседы с доктором Смагиным:
«В целом, здоровье на флоте крепкое. Нервных психозов и т. и., наблюдавшихся в прошлую мировую войну, — ныне нет, несмотря на все трудности осады. Много значит тут внутренняя установка людей... Есть сознание долга, цели. В прошлую мировую войну такая устремленность отсутствовала (доктор сам участник той войны)... По всей стране быстро распространилось лечение инсулином и сульфидином».
В открывшихся комиссионных магазинах — мертвые вещи. Тяжело на них смотреть (в большинстве случаев это вещи погибших в блокаду). Мы ничего не покупаем, — неприятно...
2 апреля 1943 года. Серовато. Тает. Лишь кое-где в саду белеет снег...
Днем с некоторым волнением взялся за новую фазу работы над пьесой. Сделал перечень действующих лиц (пока пятнадцать) и начал подбирать все написанное с ноября — декабря по актам... Есть и очень верное и неизбежный шлак. Решил ряд новых драматических положений. Вещь сразу стала другой, — законы сцепления, взаимовлияния. Герои пьесы уже помимо меня живут своей самостоятельной жизнью, — существуют, несут мысли, дела, символ нашего времени... Хочу проверить некоторые ощущения, — перечесть свою «Оптимистическую трагедию».
Отослал в Публичную библиотеку двадцать семь книг. Поработал над ними! Прочел ряд полезных вещей. Прошу [132] библиотеку прислать книги по истории Германии, о Гитлере, книгу Черчилля «World Crisis»{92} книги о США, политике Рузвельта и пр., а также Паскаля, Монтеня и Дидро...
В Англию прибыл представитель бельгийского подпольного Национального комитета: «Бельгия ждет армию освобождения...»
Рост диверсий и саботажа по всей Европе.
Написал Эренбургу: о его военных стихах и несколько слов о Ленинграде. — В госпиталь привезли раненную осколками авиабомбы молодую беременную женщину (на последнем месяце). Тяжелое ранение ног и маленькая ранка в животе... Сделали операцию. Вскоре женщина родила. У новорожденного из крестца был вынут маленький осколочек бомбы. Эпизод — для современного Ленинграда — символический.
Днем воздушные тревоги...
Был в городе. — Зима кончена. Солнце, прохладный ветерок, Кировский проспект чист. Вздувшийся, потрескавшийся лед в дельте Невы, местами промоины, журчит вода. Берега бурые — сырая земля, прошлогодние травы... Милиционеры молчаливо созерцают природу. С грохотом промчался немецкий трофейный «фургон». Гляжу на дома, — приближается время, когда все будет вымыто, вычищено, заселено. Жизнь возьмет свое! И придет — в один из дней — мир!
Воздух чистый, тепло, хорошо... На Каменном острове какие-то старушки уже ковыряются у грядок. Мысль уносится куда-то далеко за наш осажденный ленинградский «остров». Скоро конец весенней паузе. Стороны готовятся — оба лагеря — и идут к новым боям.
В газетах — о весенней посевной, об опыте вспашки, о конференциях инструментальщиков и пр. и пр. в сочетании с материалами о войне. Так и должно быть.
(Опять воет тревога, сегодня четвертый раз.)
Из Публичной библиотеки принесли книги.
Работаю... Написал краткий отзыв о поэме Яшина «Город гнева» и письмо Николаю Тихонову об этой же поэме. [133] По просьбе С. К. прочел рукопись краснофлотца Кириллова. Дам консультацию. Это молодой парень с форта «П». Есть в нем лирическая струна, образы, а рядом — нелепости, незнание точного смысла ряда слов, грамматические ошибки. Например: «симитричная родинка», «у девушки топорщились косички, и она имела демонический вид» и т. д.
Мысли о войне. — С 1914 и по 1921 год на пространствах России бушевали страсти кровавой империалистической и Гражданской войн, эпидемии, голод... Но она оправилась в какие-нибудь десять — пятнадцать лет. Ныне восстановление свершится в меньшие сроки. Духовная и экономическая структура СССР выдержала все испытания. Она очень прочна, феноменально прочна!..
Перечитываю книгу Черчилля «World Crisis»: характеристика острейших противоречий в период заключения Версальского мира... Будет ли лучше в 1944 году?
Пьеса меня все время держит, мучит, радует... Я вижу и во сне черновики, полемизирую сам с собой, жду, надеюсь, критикую, ищу, ищу... Сейчас моя жизнь подчинена пьесе; это внутренний долг, проверка.
Ночью воздушные тревоги.
Солнечно…
Вчера сбито (под Ленинградом) 28 самолетов противника...
Мне хочется сделать монументальную трехактную пьесу... Главное — в разработке героев, показе их души, мыслей... Завтра сделаю композицию-план третьего акта, — он и притягивает и чем-то пугает меня. Не хочется «батализма», но, кажется, его не избежать.
Черчилль в книге «World Crisis», написанной в 1925 — 1926 годы, так определяет положение Англии в 1914-1918-м:
«...Ставки этой чудовищной войны превосходили всяческие человеческие представления. И для Британии и ее народа они означали в будущем неминуемое постепенное угасание...»
(В случае поражения.)
Отсюда стремление приобрести любых союзников, не дать [134] Германии превратиться в европейскую экономическую империю. Но рядом — проблема России!
Был у меня генерал-лейтенант М. И. Москаленко{93}. Посидели, вспомнили таллинские дни{94}... Митрофан Иванович оставался в Таллине последним. Ушел на торпедном катере к Наргену, затем — на «Киров»{95}.
...Говорили о фронтовых делах. — Ленинградский фронт тревожит немцев и заставляет их подтягивать часть резервов. Москаленко согласен со мной — удар на Ленинград не имеет для Гитлера первостепенного военного и стратегического значения. (Правда, символически и политически это было бы для него крупно.) Штурмовать наш город он не решился, — мы обескровили бы немцев. Основные резервы они бросают на Центральный фронт, боясь удара на Смоленск — Гомель. Ленинград и Прибалтика — логикой огромной войны — отодвинуты на «какой-то» план. Это чувствуется.
...Вспоминали 1919 и 1920 годы, когда на мешковине, грунтованной мелом, художники рисовали немыслимые пейзажи мировой революции — с солнцами, стягами и пр.
Утром выпал снег, — к полудню стаял. Пасмурно...
Работаю над третьим актом. Есть верные образы, ходы. Временами волнуюсь до слез... Вспомнил Чехова: «Садясь писать — будь холоден, как лед». (Вот и чередую волнение, слезы и лед.)
С. К. нравятся первые два акта... Бодрое настроение: рад продвижению работы, — она меня порой мучила. Я опасался, что к сроку не сделаю или вообще не овладею материалом, собой, так как физическая слабость иногда остро дает себя знать.
Первый эшелон подводных лодок готовится к выходу в море.
Читаю «Опыты» Монтеня. (Сильный зенитный огонь — воздушная тревога.) Поразительные по блеску, игре ума главы «Опытов» — о грусти, о будущем, о военных явлениях, [135] о смерти. Тяжело читать... Я не забуду подавляющей муки и пустоты после прочтения дневника Льва Толстого. И этому человеку до конца ничего не стало ясно? Только искания, порывы и метания духа?
Но как мне по душе написанное у Монтеня:
«Я люблю речь простую и наивную, речь нервную и сочную, короткую и сжатую, пылкую и резкую... беспорядочную и отрывистую, смешную, не педантичную, не монашескую, не просительную, но скорее грубую...»
(Впрочем, у него же есть и другие высказывания: о пользе речи медлительной для проповедников.)
Воздушные тревоги...
С. К. послали на десять дней в дом отдыха офицеров — на Биржевой улице. Она сдала трудную картину: «Схватка на льду», но сдали и силы. Пусть отдохнет...
Работаю над третьим актом. Днем артиллерийский гул...
К вечеру прошелся до Новой деревни. Теплый сильный ветер, вскрылась Нева, местами — чистая вода... Рассматривал руины в Новой деревне: трубы; на обломках стен — куски синих, зеленых, розовых обоев; остатки посуды, кровати, всякий хлам...
Взвод конной милиции... Тяжелые тракторы проходят по мосту, вспахивая в щепы дощатое покрытие... На кладбище длинные холмы — братские могилы умерших от голода ленинградцев; сломанные заборы и кресты.
У берега, у самой воды, в теплом пальтишке играет мальчик. Пахнет водой, прелью, мазутом...
Встретил генерал-лейтенанта Москаленко и генерал-майора авиации Самохина{96}. Гуляют в перерыве штабной военно-морской игры... Спросил у товарища Самохина о немецких налетах. Он сообщил мне, что у немцев под Ленинградом лишь одна воздушная эскадра, и налеты он не считает серьезными. Как сказать!
Сидим без света. Какое-то повреждение электростанции... Работаю при керосиновой лампе... Сейчас надо найти глубокие финальные решения пьесы. [136]
Подумал об опубликованной Совинформбюро (с зимним итоговым сообщением) — карте. В ней нет финляндско-советского участка фронта. Случайно ли? Любопытна и сама фраза:
«31 марта сего года Красная Армия закончила зимнюю кампанию...»
Серовато... Мысли о пьесе...
Ленинградский фронт. — Недавно силой трех дивизий немцы пытались наступать в районе Красный бор — Колпино. Две дивизии нами уничтожены (разгромлены), но у Синявино немцы отбили высоты. Таким образом, они снова просматривают и простреливают берег Ладоги и железную дорогу, находящуюся в 6 километрах от высот. Так выглядит наша «форточка» на Большую землю.
Общеполитические проблемы.
Министр иностранных дел Иден вел в США ответственнейшие переговоры. Они касались всех основных вопросов... Иден (будто бы) доказывал необходимость контакта и уступок России, без которых нельзя обойтись ни в войне, ни после войны. В США есть ряд предубеждений против СССР, — недовольство «дружбой» СССР с Японией, советско-японской рыболовной конвенцией в Тихом океане и пр... С другой стороны, заместитель государственного секретаря США Бёрли выступил так:
«Нам необходима сильная, победоносная Россия... Ясно, что Германия полностью проиграла войну, но это еще не значит, что мы ее уже выиграли. Труднейшая часть войны впереди...»
Иностранная пресса говорит о предстоящей встрече Рузвельта и Сталина. С Россией надо считаться, так как это мощный фактор предстоящих событий.
Был в городе... На Невском (угол Фонтанки) — разрушенный дом, вылетели все стекла, — все зашито фанерой, на которой клеевыми красками нарисован серый фасад с желто-бурыми окнами. Кое-где фанера раскололась, отошла, и в дырах зияет чернота мертвых квартир. Прошлой весной казалось, что все хорошеет, просыпается. Это было субъективное ощущение — город спасся от смерти. Теперь — все относительно спокойнее, привычнее и поэтому объективнее. Видны [137] изъяны, потери, убытки, раны. Все думают о будущей зиме, хотя наступает весна... Горький опыт! Что еще ждет наш Ленинград? Немцы опять подвозят химические снаряды. Наши части получают новые противогазы. Готовим и свои ответы.
Продовольственное положение в Ленинграде. — Есть резервы на шесть месяцев — сельди, хлеб, некоторый запас овощей, сахара. Пришел кавказский табак, — работает табачная фабрика. Но нет жиров и мяса.
Огородная посевная площадь увеличивается на 300 процентов. В волжских районах выделили семенные фонды для Ленинграда. Приемщики выехали (ждут пять тысяч тонн семян — так мне сказали).
Вернувшиеся из эвакуации (с Урала) рассказывают: «Жизнь стала трудная, масло 1500 рублей кило, люди продают последние тряпки, вещи... Каждый думает о своих делах, о желудке». Наблюдение поверхностное, не честное. Народ много работает; дал более семи миллиардов добровольных пожертвований; претерпел столько горя! Даст еще по займу миллиардов десять. Вынесет еще лето 1943 года и, видимо, новую военную зиму...
Солнечно... В саду убирают мусор. Скоро будем копать огород.
Утреннее радио. — 8-я английская армия в 4.30 утра 6 апреля внезапно штурмовала позиции Роммеля, открыв огонь из пятиста орудий. Немцы опрокинуты. Англичане соединились с 5-й американской армией и с французским корпусом. Преследуют Роммеля. (Как будто африканская война идет к концу.)
Речь Бёрли передана по ТАССу. В США создан Комитет советско-американской дружбы. Возможно, что в последнее время произошли какие-то сдвиги, что мы нажали на союзников и ныне намечается деловой и психологический контакт. Думаю, что он должен включать; Второй фронт; прочные гарантии границ и сфер влияния СССР; экономические соглашения и о послевоенной системе. [138] Работаю над пьесой... Днем с удивительным подъемом и трезвым композиционным расчетом сделал, по сути, третий акт. Счастлив.
Близко обстрел. Вероятно, у устья Невы, — методический.
Гулял по Большой Невке до Новой деревни. Весь район снесен на дрова. У пожарной части стоят девушки (команда МПВО{97}) — в серых штанах, с топорами... Лужи, вода в канавах; все залито солнечным светом. Со временем здесь все будет застроено новыми коттеджами.
Поехал к С. К. в дом отдыха, — прочесть ей третий акт.
Вечером обстрел нашего района...
Читал Паскаля... Навязчивые сны о пьесе.
Уже три года, как Дания и Норвегия оккупированы немцами...
Английские массированные воздушные налеты на Рур и Берлин.
Из немецких откликов:
«К чему нам пространство, если мы не можем защитить Берлин?»
В газетах прочел всю речь Бёрли. Он выражает уверенность в победе СССР и говорит о целесообразности самого тесного сотрудничества между США и СССР...
Бёрли напоминает, — Россия играла
«существенно важную роль в развитии американской истории» (!): 1) Россия не позволила Наполеону осуществить завоевание мира, в том числе западного полушария; 2) Россия стала на сторону США в 60-х годах XIX века, прислав в трудный момент свой флот, что отбило охоту у других европейских держав воспользоваться трудным положением США; 3) Россия в войне 1914-1918 годов предотвратила разгром Франции и ценой крови своих солдат выиграла время для Англии, США и Франции, что впоследствии привело к поражению германской армии; 4) Россия своим сопротивлением определила поворот и нынешней мировой войны; США и Англия «оказались бы в очень тяжелом положении, если бы Россия прекратила свое сопротивление в 1941-1942 годах».
Местная противовоздушная оборона, [139] Мы давно не слышали от иностранцев такой широкой оценки исторической роли России.
Бёрли сделал интересное заявление:
«Из сообщений, которыми мы располагаем, нам известно, что нацисты и японская военщина уже потеряли веру в свою способность одержать военную победу. Однако они надеются избежать суровой кары, которая их ожидает, — путем раскола свободолюбивых стран и достижения таким образом компромиссного мира».
Весьма симптоматично и подтверждает некоторые мои мысли. Бёрли дает резкую отповедь этим проискам, а также американцам — «сеятелям смуты, путаникам, развязным элементам и лжецам чистой марки», — которые портят отношения с СССР.
...Бёрли говорит:
«По нашему мнению, Советская Россия не станет жертвой какого-либо стремления захватить большие дополнительные территории к своему уже огромному государству. То, к чему Советская Россия будет стремиться и к чему она должна хотеть стремиться, — это сохранность и безопасность для своей собственной страны, которая на протяжении двадцати пяти лет дважды подвергалась вторжению варваров, что приводило к исключительно кровавым последствиям».
Эта часть речи Бёрли — ответ на наши требования или пока прощупывание их? Или предложения?
Подо продумать эволюцию русского национального характера, психического склада; вытеснение старых черт и появление новых. Что теряется, что приобретается — хорошего и дурного? Как отразится на русском характере индустриальная точность, расчет и т. д.?
К концу дня прояснилось. При свете солнца заметнее усталость города, его поблекшие краски, обугленные крыши, асфальт в трещинах, выщербленные торцы, брусчатка. Дома как слепые (с фанерными бельмами). Рытвины, воронки, ямы всюду огорожены железными кроватями. Имущество умерших! Есть и заборы из спинок кроватей... В Апраксином рынке — разбитый бомбами склад глобусов. Голубые миры расползлись по грязи, пробиты осколками. Странное зрелище!
Так можно долго бродить, наблюдать и записывать... Но нет времени и уже не хватает сил... [140]
Привезли из Публичной библиотеки книги о Германии.
Сегодня читал «Хорошо!» Маяковского, — выступлю на вечере, посвященном Маяковскому{97}, в Городском лектории.
Военно-морская цензура в Москве пока тянет с моим «Кронштадтом». Трудная судьба и у этой вещи...
В 5 часов пошел на вечер Маяковского. Трамваи стоят или тащатся со скоростью старушки с охапкой хвороста. Холодноватый солнечный день. Пешеходы, каждый третий, — военные. Все время отдаешь честь. Смешновато козыряют девушки... По дороге зашел за С. К.
Обдумал речь о Маяковском. Взял тему: «Поэт среди двух эпох». В этом его суть, в этом его творчество и трагедия... Какие-то корни его — в старом; вся душа, сердце — рвались к новизне, к беспредельной любви к человечеству... Кругом и враги и непонимающие. Искусанный, израненный, — он шел «сквозь револьверный лай»{98}. Он шел упорно — двадцать лет! Усталость. А отклика на безмерность его требований долго не было. Он пал... Его поэзия живет, борется.
Здесь только схема. Говорил горячо, аудитория была внимательна, — живая реакция, записки...
В поэме «Хорошо!» Маяковский точно взял центральное красивейшее место — исторический исток нашего города — у Троицкого моста... Ветры и трамваи, идущие в социализм!.. Сегодня дважды смотрел, любовался этим местом.
Наш домик отметил дату Маяковского — выступили на вечере почти все (Азаров, Ольга Константиновна).
Дождь, грязь... На фронте затишье.
В шкафу бурно прорастает луковица — не хватает хлорофилла. Вынес ее на свет...
В 3.30 дня пошли с Азаровым в дом отдыха к С. К. Забавный вестибюль. Комичный культработник орет по телефону, [141] что меняет билеты: «Вместо оперетки даю «Пиковую даму». Да опера — это же лучше!»
Вялый часовой, девушка-рассыльный.
Забрали С. К. и поехали смотреть «Жди меня» К. Симонова в Ленинградский драматический театр...
По городу — патрули, всюду проверка документов. Северный холодный ветер... Трамваи стоят — нет тока.
В Москве на экраны выпускается «Леди Гамильтон» (о Нельсоне и пр.) и «Победа в пустыне» (о 8-й английской армии). Некоторый симптом улучшения отношений?
Получил большое письмо от Таирова и Коонен... Таиров тяжело болен, лежит, но упорно работает, как может... Без волненья, глубокого, я не мог читать это письмо, — в нем неугасимый порыв к искусству, к новому, к победе. Тридцать лет он отдал своему театру!
У нас нет света... К 10 вечера — воздушная тревога. Плохо спится, — мысли о Москве, о будущем.
На фронтах — без перемен.
Написал статью для партизанской газеты: «Слушай, русский человек!» Обзор немецких деяний в Ленинградской области, ряд острых фактов (памфлетно) и призыв к весенне-летней активной борьбе.
Был на заводе имени Макса Гельца... Тепло встретили — ведь мы старые друзья и соседи.
Нацисты уже перешли к пассивным формулам: «Русским не удалось» и т. и. Вместо воплей о «завоевании мира» говорят только о «мщении за Сталинград»...
Из новостей. — В Тунисе армии Арнима и отступающего Роммеля все-таки соединились...
С утра солнечно, прохладно...
Пишу для «КБФ» статью о русском национальном чувстве. Статья мажорная, светлая... Подъемно. [142] В 5 дня сделал в Пубалте полуторачасовой доклад о войне, о ненависти к врагу, о некоторых перспективах 1943 года.
Шумно, радостно встретился с А. Александровым (начальник штаба Ладожской военной флотилии) — старый друг. Пригласил его к себе.
...Вечером он пришел. Пили чай, дружески беседовали. Узнал от него, что адмирал И. С. Исаков действительно был ранен осколком на Черноморском шоссе. Ему ампутировали ногу. Сейчас он в Тбилиси.
Наша авиация в ночь на 11 апреля бомбила Кенигсберг. Сезон начат! В прошлом году бомбить начали позже... В ночь на 13 апреля — второй налет на Кенигсберг.
Читал номера «Коммунистического Интернационала». Интересные данные о подводной войне, статья Мориса Тореза, обзоры, статья Гарри Подлита.
Написал один новый эпизод для пьесы. Текущая работа снова оторвала меня от нее. Надо «возвращать себя».
По радио. — Заявление Гитлера о том, что он создал в Европе «стену», подобную «древней Китайской стене». Гм… Посмотрим... Если у союзников будет порыв и в(оенно)-организ(ационное) умение, а оно, кажется, вырабатывается, — они смогут прорвать все эти береговые линии дотов и дзотов. Единой линии от Норвегии до Ла-Манша и от испанских границ до Греции быть не может. У немцев на это не могло хватить ни средств, ни сил.
Война — это бесчисленные мелкие сотрясения и лишь несколько крупных ударов, которые, в общей сложности, и решают дело.
Из быта. — В Ораниенбауме, на пристани, беседует группа моряков о жизни и о семейных делах. Один слушал-слушал, а потом горько сказал: «Да, забота о семьях... А вот сестренка — ей одиннадцать лет — мне пишет: «Ваня, у тебя опять ребеночек появился...» А я два года дома не был...»
Днем — раскаты канонады. Немцы в последние дни пробуют наступать на Волховском и Ленинградском фронтах... [143] Думаю о времени, об идеях. Машинизация, начатая в XIX веке, делает, по-моему, только первые шаги. Человек no-прежнему прикован к машине. Еще более совершенные машины — автоматические — дадут, вероятно, больше простора и возможностей человеку; высвободят его дух и мозг. Эта тенденция безусловна. Но пока сила старых порядков, экономического принуждения, незрелость мировых человеческих масс цепко держат добрых два миллиарда людей...
Читаю материалы по древнейшей истории славян (Е. Классена). Смелейшая, — порой невероятно, до душевной дрожи, — постановка проблем об истоках славянства, России... Читал до глубокой ночи. Это старинные, дохристианские славянские надписи; раскрытие общих европейских и азиатских корней (с греками, римлянами и народами Азии); соприкосновение со скандинавами; глубокое распространение в Центральной и Южной Европе — все это исследовано пытливо, смело. Немецкие теории Шлёцера и др. разгромлены. Любопытнейшая книга! Стоишь у порога народных тайн, чего-то неизъяснимо волнующего, притягательного и возбуждающего. Скифские степи, солнце... Да, народ славянский с давних лет — воинственный, крепкий!
Серовато, несколько потеплело...
В течение месяца надо дать всю пьесу. Писать эпизод за эпизодом, планомерно: в день — две-три страницы.
Немцы подтянули к Ленинграду всего около четырнадцати дивизий, из них две — мотомехдивизии. Возможно, будут попытки сбросить Н-скую армию в Неву или в Ладогу, чтобы опять замкнуть блокадное кольцо и штурмовать город. Будем отбивать, и отобьем!
В 7 вечера были у Веры Инбер, вернувшейся из Москвы. Пришли Тихонов, Ольга Берггольц, Азаров, Крон, Макогоненко. Говорили о Сталинских премиях... Думаю, что премирование поэмы Маргариты Алигер, посвященной Зое Космодемьянской, — бесспорно. Образ партизанки, образ борющейся простой советской девушки, — сейчас одна из существеннейших тем в жизни и в искусстве. [144]
Союзники в 50 милях от Туниса...
Налет советской авиации на Кенигсберг и Данциг.
Солнечно... Работаю над чистовиком пьесы.
В 3.30 дня — обстрел. Свист снарядов и очень близко разрыв. Методический огонь... Свист снарядов несколько дальше. Разрывы — с раздирающим грохотом.
Обстрел все время — уже 7 часов вечера.
Приехал поэт Лифшиц из Н-ской армии (район Нева — Колпино). Был у меня.
«Армия с большими трудами прогрызла некоторые немецкие укрепления и вышла в район Поповки. Ревут, как ишаки, немецкие шестиствольные минометы. Батарея сразу покрывает большую площадь. У немцев появились тяжелые французские танки — «слоны». Наши бронебойщики их подбивают. У нас появились танки «Черчилль» — это бронированные самоходы с пушками. Ничего, одобряют... Старшему начсоставу разрешено ходить без противогазов. Шутят: «Газ не действует на майоров, полковников, генералов».
Октябрьская железная дорога, взятая в последних боях, искалечена, рельсы дыбом. Много трупов солдат испанской дивизии».
Ясная погода. Поехал (на трамвае) к С. К.
Как изменилось выражение лиц у людей, особенно у женщин — такая сосредоточенность, замкнутое спокойствие. Только девчушки и мальчишки неизменно веселы — в ватничках, беретах, с противогазами.
Возвращались во время воздушного налета. Почти полная луна, белые пятна перистых облаков, бегающие лучи прожекторов, желто-красные разрывы зенитных снарядов и полифонический грохот зенитных орудий. Яркие и бледно-желтоватые вспышки. На Неве фантастически освещаются корабли, мосты, решетка Летнего. За спиной резкий свист, — упали зажигательные бомбы... Временами очень сильный огонь... Торопливые прохожие, какой-то субъект идет с девушкой и почему-то держит над головой портфель. Милиционеры прижались к гранитным постаментам у Кировского моста. Слышен сверлящий свист снарядов — одновременно с воздушным налетом немцы ведут и обстрел города... Нева [145] чарующе красива. Проносятся через мост машины без огней. Временами оглушительный грохот... Скрестились лучи прожекторов. Уцелевшие окна зданий свирепо сверкают — будто чьи-то злобные очи. Горит голубым огнем мечеть, и на мгновение вспыхивает игла Петропавловской крепости. А за Литейным — багровые расползающиеся пятна пожаров.
Пустынно... Иду, вдыхая весенний, чуть влажный воздух; минутами в нем пороховая кисловатая гарь.
Вспышки, вспышки... Подвывающие «юнкерсы» в звездном небе, — лютая злоба врага — над городом, над людьми.
Прочел при керосиночке повесть в стихах Павла Антокольского «Сын». Это одна из лучших вещей в поэзии военных лет.
Ночью второй налет. Гудят «юнкерсы». Свист, сливающийся с грохотом.
Лежу во тьме, и в полусне бегут мысли... Мы отвечаем немцам налетами на Кенигсберг и Данциг; союзники бомбят Тунис, Италию, города Западной Европы. Затем какие-то «несоответствующие» сны: юг, море, знакомые...
Солнечно...
С утра — над пьесой. Уже охватывает азарт борьбы со сроками, с помехами, с бомбами... Сделаю!
Методический артиллерийский обстрел... Потом интенсивный. С утра несколько звонков: «Как дела? Живы?» В городе много раненых. У некоторых — раны от зенитных осколков.
Днем из дома отдыха вернулась С. К. Немного отдохнула, сделала акварель: замаскированные подлодки на Неве у Биржевой. Полна всяких рассказов. Под грохот снарядов и бомб принимала лечебные ванны... Странно — дом отдыха в центре обстреливаемого города...
На Ленинградском фронте усиленно готовятся к химической обороне... В немецкой прессе статьи о необходимости развития химической промышленности, так как у союзников она очень сильна. Симптомы готовящихся химических схваток. Что еще мы увидим?
Комендатура и патрули задержали в последнее время ряд диверсантов и шпионов в военной форме. [146]
Вечером — опять тревога...
Были Н. Тихонов и А. Штейн. Тихонов более усталый, чем зимой: заказы Главпура и политуправления Ленфронта, статьи, статьи, брошюры. Чувствует, что куда-то уходит за пределы литературы. Но он дисциплинирован, работает.
Горько говорил:
— Читаешь свои очерки и не узнаешь, выходит — их писал редактор.
Волей-неволей разговор зашел о московской литературной дискуссии... Люди ищут объяснений, путей, новизны. Старшее поколение пресыщено лавиной событий, которые будоражили мозг и душу добрых тридцать лет. Есть горечь, понятная усталость, но есть, вместе с тем, и запас сил, — больших, рвущихся из глубин души (пусть и «старой»). Неизбывная тяга к истине, поиск неутоленной любви к жизни, к искусству.
До рассвета — мысли о пьесе. Ночные записи... Сомнения и упорные преодоления.
Дождливо...
Работаю над пьесой.
После 12 часов — обстрел. Близко свист снарядов — резкий, нарастающий... Разрывы... Несколько снарядов упало за двором Пубалта и штаба. (Пристрелка?) Иногда по городу бьют до двадцати тяжелых немецких батарей.
Работаю. Ни о чем больше не думаю... Возникают новые сцепления, новые ходы, новая логика образов.
На Подплаве усиленно готовятся к походам. Изучают, между прочим, информационные бюллетени английского Подплава.
В селах Урала тихо. Мужчин мало, — седые старики, инвалиды, дети. На посиделках женщины поют печальные песни или забористые частушки о том, что парней надо отпустить на побывку к девкам. В деревнях извещения о смерти красноармейцев называют «похоронными». Приезжих спрашивают об одном: «Когда кончится война?»
К ночи — ясная лунная погода... Воздушные тревоги, бессонница. [147]
Сыро, дождь...
Работаю... Усталый, поглощенный.
Из жизни. — Товарищ с фронта остановился в ленинградской квартире у малознакомых людей. Побеседовали, накормили, уложили бойца спать... Позже подошла хозяйка квартиры (вдова, муж которой недавно погиб) и, стесняясь, говорит: «Простите, не знаю, может быть вам еще что-нибудь нужно?» Боец растерялся: «Спасибо, все в порядке». А утром — глядит: гимнастерка выстирана, все заштопано... Не знал, как женщину отблагодарить...
Читал древнейшую историю славян — руссов. Головокружительные данные и гипотезы: руссы — от Белого моря (Архангельск) до предгорий Кавказа, руссы в Скифии, на Дунае, в Карпатах, на Балтике. (Река Одер — славянский Отдар.) Руссы у Трои, руссы в Этрурии... Следы руссов во Франции: Руссильон (??). Старинные письмена руссов за 1250 лет до основания Рима.
За греко-римской историей, отлитой в бронзу и высеченной в мраморе, — таятся ведь и другие. Советские люди должны до конца раскрыть историю возникновения славянских племен и народов!
Проглянуло солнце...
Числа 15-го была попытка немецкого десанта захватить остров Лавансаари. Отбита балтийцами...
Состоялась четырехдневная встреча Гитлера и Муссолини (седьмая за время войны). В официальном коммюнике указано и на то, что «опасность угрожает с востока и с запада». (Да, война у порога Италии; Германию бомбят насквозь...) На встрече присутствовали видные германские юристы. Готовят «Статут Европы» (?).
Военная обстановка.
Сокрушительные бомбежки Германии и Туниса, где за две недели сброшено столько бомб, сколько немцы сбросили за все время «битвы за Англию» в 1940 году (одиннадцать недель). Масштабы меняются, темпы нарастают. [148] Италия взывает о помощи... Ей надо оборонять береговую линию в 5326 миль. Укреплений мало.
В Тунисе временная оперативная пауза, но Роммель будет драться упорно...
Оживленная деятельность и политические разговоры вокруг Балкан. В Болгарии напряженно: эвакуация береговой полосы. Считают, что на Балканах могут вспыхнуть партизанские народные восстания (навстречу союзным армиям).
...Немцы пускают в ход новые танки «тигры» (70 тонн), новые пушки ПТО и новые истребители «ФВ-190»{99} (с четырьмя пушками и двумя пулеметами). Вероятно (добавим мы), пустят и химию...
К лету, вероятно, потери союзников возрастут. Борьба на морских коммуникациях жесточайшая.
Япония сконцентрировала двухсоттысячную армию на подступах к Австралии и начала борьбу за господство в воздухе... Руководящие круги Австралии сигнализируют, предупреждают об опасности.
Макартур считает, что воздушный флот — первая линия обороны и что если тут союзники проиграют, то морской флот не спасет положения. Таким образом, на австралийском фланге — новые события, отвлекающие англичан и американцев.
Работаю... Очень важно дать подъем, силу, оптимизм борьбы!..
Чистое голубое небо. Солнцем полон весь сад, солнце освещает стол, книги...
Поработал до 7.30 и пошел в Новую деревню... Весенняя хорошая погода. Сегодня, в общем, тихо... По Большой Невке идет пограничный катер, ползет буксир — «первые корабли» кампании 1943 года...
Вечером гул канонады, дрожат стекла. [149]
С 7 до 10 утра — обстрел района.
По радио. — Встречные налеты советской и английской авиации на балтийские порты Германии — Тильзит, Штеттин, Росток и на Берлин. Везде пожары.
Вручение советских орденов английским морякам.
Учащаются диверсионные акты партизан во Франции, Югославии и Греции.
После бесконечных каш и прочей мути поел вчера и сегодня мяса. Бодр, хочется куда-то идти, двигаться.
Был в 7-м отделе ПУ фронта. В ПУРе моя листовка к испанской дивизии признана образцовой. Мне вручили новое, повторное издание этой листовки.
Ознакомился с последними материалами.
...Среди пленных ведется политвоспитательная работа. Командир батальона, взятый в плен в Шлиссельбурге, уже пишет о справедливых и несправедливых войнах, но просит фамилию его не называть, так как боится за свою семью. В ряде случаев пленные немцы, румыны и мадьяры очень помогали. За действия в Великих Луках награждены орденами Союза двое военнопленных (немцы). Один — солдат-коммунист, другой — офицер. Румыны и мадьяры приводили к нам в плен сотни сдавшихся солдат.
Огромная область работы, острая, волнующая...
Усиливается и наша радиопропаганда (наши установки мощнее немецких). Пленные говорят, что слышали все передачи. Многие читали и обсуждали наши листовки.
У значительного числа пленных настроение пессимистическое: «Германия не выдержит». Степень их аналитических и критических знаний невысока, — да и что с солдата-окопника спросишь?..
В ЛССП на просмотре фильма «Гибралтар» полно народу. Много знакомых. Иные очень постарели.
Фильм с участием Эриха Штрогейма. В общем — американский авантюрный середняк... Несколько острых ситуаций; светский бал, морской кабак в Танжере, красавица танцовщица и пр. Публика встрепенулась, — люди тянутся к каждому развлечению, куда-то за пределы своих будничных, трудных дел...
На Балтийском театре в условиях современной войны на первый план выдвинулись «малые силы»: подводные лодки, сторожевые и торпедные катера, тральщики, канонерские лодки плюс авиация. Море сильно минировано... Сейчас тральщики закончили ремонт, прошли ходовые испытания на Неве и пойдут тралить фарватеры... Корабли ждут безлунных темных ночей, чтоб прорваться из Ленинграда в Кронштадт, для выхода в море. Видимо, будут операции с дымзавесами, артиллерийской поддержкой и т. д. В прошлом году по гвардейскому тральщику (при прорыве из Ленинграда в Кронштадт) немцы выпустили двести пятнадцать снарядов! Тральщик прорвался.
Сейчас многих хороших командиров списывают с больших кораблей на тральщики. Кампания должна быть и будет активной.
Читаю Тарле «Крымская война». Автор купается в дипломатических и светских интригах, документах, остротах и пр. Сфера народная, сфера экономики и пр. — вне его интересов. ' :
Солнечно, тихо. Эта временная тишина кажется мне недоброй...
На Кубани — жестокие бои. Видимо, противник стремится перерезать Владикавказскую железную дорогу.
Был в Пубалте у товарища Рыбакова...
Усиливается работа с начсоставом. Упор на воспитательную работу старших начальников с подчиненными. В связи с «сокращениями и перемещениями» Рыбаков сказал: «Ядро писателей и художников сохраним».
Начинаются активные действия на Финском заливе.
...Подводники завершают свои приготовления... Немцы знают о начале ранней кампании.
У нас есть некоторые технические новинки. Усиливается северный подводный флот. «Малютки»{100} доставляются на Север по железной дороге (Балтика этой возможности лишена). [151]
Из международной обстановки.
...Кризис Германии глубже, чем в 1941-1942-м... Сейчас центробежные силы в системе «оси» действуют все глубже, неотвратимее: Италия, Венгрия и Финляндия уже явно зондируют почву для переориентировки, для выхода из войны. Гитлер всемерно противодействует... Тотальная мобилизация безусловно даст Гитлеру новые резервы, но ослабит его тылы... В целом считают, что Гитлер может получить для операций 1943 года еще два с половиной миллиона человек плюс некоторое количество дивизий вассалов. Ценность последних для Гитлера — не высока... Важен фактор времени: призванных надо обучить, вооружить, подготовить, — современная война требует и опыта и технической выучки. Но при всех обстоятельствах новые широкие немецкие наступательные операции на Восточном фронте возможны. Внутренний фронт Германии — благодаря гитлеровской агитации и пропаганде, и благодаря инерции, и благодаря дисциплине немцев, и благодаря гестапо — держится...
Уже началась концентрация немецких сил на Орловском и Харьковском направлениях — новая попытка удара на Москву. Лобовая атака или стремление вырваться на южный фланг и тылы Москвы? Не выйдет!
Считается, что попытки Гитлера вбить клин между СССР и Англией — США провалились всерьез и надолго. Не следует, однако, думать, что фронт союзников монолитный, единый... Противоречия между социалистической и капиталистической системами не могут быть сняты...
В широком социальном плане следует понять и отметить новую размежевку сил в США и в Англии. Один полюс — прогрессивно-демократические элементы, другой — реакционные, антисоветские. Этот же раскол, дифференциация идут и внутри демократической партии Рузвельта, где растет оппозиция его «демократическому» и «социалистическому» курсу. Этот же раскол и в республиканской партии, где Уилки ведет борьбу против отпетого реакционера Гувера и др. Реакционные круги Англии по-прежнему стремятся к компромиссу с Гитлером и изоляции СССР.
...Говорить об объеме предстоящих операций союзников и направлении их ударов — трудно. Советские люди под Вторым фронтом понимают подлинный фронт во Франции, Бельгии, Голландии — поближе к жизненным центрам Германии. Воздушные налеты — лишь один из элементов борьбы...
Наступает решающая фаза войны. СССР в любых условиях, [152] конечно, должен рассчитывать на свои собственные силы и возможности.
Враг в беспокойстве. Отсюда переход гитлеровской агитации и пропаганды на оборонительные позиции. Но не надо слишком полагаться на эти маневры. Гитлер будет действовать с жестокостью и отчаянной энергией. Каковы маневры Гитлера?.. Разговоры о «пакте четырех», разговоры в Ватикане. Ватикан, кстати, влияет на триста тридцать один миллион католиков. В Ватикане постоянно находятся представители тридцати пяти государств.
«Berliner Börsenzeitung»{101} (от 16 февраля с. г.):
«Германия воюет не за жизненное пространство. Это клевета. Германия воюет во имя защиты Европы от большевизма».
(Вот как заговорили!)
СССР воюет молча.
Нет электричества. Чадит маленькая керосиновая лампа. Читаю Тарле. В комнате душно. Бессонница.
Внутренние проверки, борение мыслей... Все время навязчивые идеи и образы пьесы...
Заснул только на рассвете.
Двести наших самолетов разбомбили Инстербург в Восточной Пруссии. Это узловой пункт от Кенигсберга к старой границе...
Сражение в Тунисе продолжается, — упорное сопротивление немцев.
На советско-германском фронте резкое повышение активности авиации.
Читал книгу (издание 1807 г.) о славянских языческих богах, поверьях... На очереди «Weltgeschichte» (Ullstein, Berlin{102}, 1910) — отлично изданный шеститомник.
Вечером был Лев Успенский. Беседовали о наших писательских делах... Моя точка зрения товарищам известна: работать в Ленинграде и на Балтике до конца — события нагрянут. [153] Писать здесь, как бы трудно ни было и с питанием и в других отношениях.
Некоторые товарищи от каш и постных супов явно теряют рабочее состояние...
Теплый тихий день. Небо затянуто светло-серой дымкой...
В первомайских лозунгах: «Братский привет союзным армиям, сражающимся в Африке», «За победу англо-советско-американского блока» и пр. Признак хороший...
Днем написал очерк в «Правду» о рабочих Кронштадта.
Все время мысли о пьесе. Надо вести от горечи — к бодрости, к свету; дать динамику, юмор; дать наступательный порыв, военную хитрость, отвагу...
Гулял. Грозовые тучи, блеск молний, дождь. Трава пробивается уже всюду и радует глаз.
Еще раз прочел первомайские призывы ЦК. Обращает внимание лозунг: «За единство славянских народов».
Ночью вел записи. Сильное утомление...
В 12 часов дня радио: умер Владимир Иванович Немирович-Данченко. Большая жизнь прожита им.
В Пубалте учебная химическая тревога. Все работают в противогазах. Домохозяйства города получили указания о подготовке новых бомбоубежищ и о ремонте старых...
Откуда-то доносятся звуки военного оркестра — марш Пролетарской дивизии... Странно, — теперь редко услышишь военный оркестр. Видимо, готовятся к празднику.
Чувствую слабость... Пересилил себя и пошел в ЛССП, но временами трудно было идти. В чем дело?..
Прочел «Красную звезду» (за последние дни). Эренбург полемизирует с неназванными писателями, возражающими против теории и терминов «фрицы» и др. Ряд его положений [154] верен и интересен, но — германское государство и народ были и остаются. Об этом нельзя забывать...
Вечером был художник Федор Богородский. Он похудел и для своих сорока восьми лет выглядит хорошо, бодро. Он прожил два с половиной месяца в Сталинграде. Много видел.
Богородский:
— У вас по-другому — тише, горше, страшнее... В Сталинграде война для жителей уже кончилась, хотя город разрушен и люди пока живут в подвалах и землянках...
Рассказывал Богородский хорошо. В 1918 году Федор был на Волге, — вспомнили прошлое... Он и Крон остались ночевать. Долго говорили о Горьком. Богородский жил у него в Сорренто.
...Я вспомнил о своих встречах с Горьким, об его хорошем письме по поводу «Первой Конной» (в 1930 году).
Вечернее радио. — Разрыв дипломатических отношений между СССР и правительством Сикорского{103}...
Дождливо... Пока тихо.
За утренним чаем продолжали беседовать с Богородским... Сообщил, что в Московском союзе советских художников из 500 человек — мобилизовано 225, убито — 25 человек.
Ранен поэт Всеволод Рождественский (на Волховском фронте).
Подготовил первомайский доклад.
На обед: суп из сухих овощей, фасоль, флотский компот. Аппетита нет. Утомление, слабость, которые бывали прошлой весной...
Днем в Пубалте. — Работал над политдонесениями морских бригад (с 1 января 1942 года). Тут и героика, и голодная [155] смерть, и бытовые неурядицы, и — в редчайших случаях — измены. Ряд эпизодов абсолютно соответствует общим ходам пьесы...
Из обстановки.
На фронте затишье, местные бои, распутица. В Новгород-Ильменском районе войска буквально плавают в воде. Немцы на изолированных островах; русские орудуют на плотах и челноках!..
В прошлом году немцы начали свой летний удар на Керченском полуострове — 11 мая. В этом году весна ранняя. Где могут начаться наши операции? Возможны бои под Ленинградом для продвижения Красной Армии по балтийскому берегу; удар Красной Армии по Смоленску, как контрудар, в случае немецкого наступления на Юге (Украина). Немцы, вероятно, не рискнут наступать на Кавказ; возможно вторжение Красной Армии в Крым. Но все это лишь мои предположения.
21 или 22 апреля Геббельс произнес речь в связи с днем рождения Гитлера. Вот главные положения:
«Война достигла самой суровой стадии... Дело идет о судьбе наций, рас...»
...О большевизме на этот раз ни слова. Да, изменился тон! В бывалых и осведомленных верхах Германии видят, куда идут дела. Пока скрывают, молчат, но изредка выдают себя воплями. Еще цепляются за свое «летнее наступление» (если оно вообще удастся).
В 6 дня сделал первомайский доклад на заводе имени Макса Гельца. С чувством, кажется, хорошо, хотя — физически — было очень трудно. Аудитория зажглась, когда я, между прочим, говорил и о послевоенной жизни.
Я был на сборке. Завод усиливает работу. В сравнении с прошлым годом качество пулеметов, отделка лучше. Сами освоили ряд деталей... Завод работает в одну смену. Отдали в армию более ста человек; дали сто человек на лесо- и торфоразработки, в подсобное хозяйство и т. и... Насытили пулеметами Ленинградский фронт, дали и Волховскому.
Часов с 7 вечера — обстрел нашего района; свист и близкие разрывы.
Усталость, головная боль, бессонница. Только бы больше физических сил!
С Кубани пришло хорошее письмо от Ильи Сельвинского. Рвется к литературной работе: «Впечатления могут притупиться. Надо писать о войне...»
Пишет тепло, — ценю и люблю Илью. Он — упрямый, стойкий. Не тыловик!
Днем позвонил секретарь ЛССП Лихарев: «Прошу вас быть на правлении...» и т. д.
Собрался, поехал на трамвае. День облачный... Смотрю жаднейше на народ: армейцы самых разных возрастов; девушки в погонах; усталые женщины — матери семейств... Нева, город, ленинградцы связаны с моим сердцем неотрывно.
В ЛССП. — Ввели меня в правление. Это, я уверен, по совету горкома... Доверие оправдаю.
Разбирали текущие дела, ошибки «Звезды» и пр.
Я внес ряд предложений: необходимо дать критический и научно-теоретический анализ произведений ленинградских писателей за два года войны: необходим полный учет работы (кто, где, что сделал), ранений, смертей и награждений писателей...
К 1 мая в городе выдают: по пол-литра водки, пиво, продукты (больше обычной нормы). В магазинах оживление, все довольны.
И все же жизнь города полна трагедий. — Семья ленинградцев за ужином (получили праздничный паек). В это время начался обстрел, и влетевший в окно осколок насмерть ранил девочку — тут же, за столом... Мать остолбенела... Прибежавшие девушки-дружинницы видят празднично накрытый стол, труп девочки, оцепеневшую от ужаса мать... Да, в эти дни обстрелы жестокие.
Написал письмо-доклад в Военный совет о писателях, композиторах и художниках КБФ (и о своей работе).
Весь вечер, часов с 10, — обстрел... За ужином распили с Азаровым и С. К. пол-литра водки, из полученных пайков, а литр оставили на 1 мая. Несколько оживились, поболтали. [158]
Написал две большие статьи: «Это наша Россия» (в армейскую газету) и «Теснее ряды, ленинградцы!» (в «Ленинградскую правду»).
Мой очерк «Рабочие Кронштадта» боятся пропустить. Расшифрован-де Морской завод... Этот завод стоит уже век, и немцы видят его и обстреливают из Петергофа в упор. А цензоры-умники хотят его «спрятать»...