49-й день войны. Положение, пожалуй, изменилось к лучшему. Бои идут, по-прежнему, в тех же районах, но ни один из наших жизненных центров не взят до сих пор. Время немцами, бесспорно, потеряно, а сейчас это самое главное. Началась или нет их третья волна — все равно. Потери их слишком велики. И 42-й год принесет им гибель (безотносительно к нашей судьбе). Конечно, и мы можем не выдержать. Мельница войны все перемалывает и перемалывает наши силы. Очевидно, немцы на это и рассчитывают, но признаков ослабления пока не заметно. По данным о потерях можно сказать, что каждую минуту гибнет не менее 4–5 человек, не считая раненых. При такой дешевизне человеческой жизни собственное существование теряет ценность. Что толку чувствовать и думать, если все это в 1000 вариаций погибает ради защиты моего очередного чаепития. Я допускаю возможный крах немцев и быстрый, они дошли до крайнего напряжения сил не столько физических, сколько моральных... У них нет перспективы, а без нее драться долго весьма трудно. Был несколько раз в Москве. Повреждения ее весьма невелики, совершенно теряются в обычной картине городской жизни. Большинство улиц вообще не пострадало. На некоторых повреждены отдельные дома. Это, конечно, какая-то дробь процента сравнительно с Москвой как целым. Правда, налеты немцев, на мой взгляд, пока разведочны, и так как с 21 по 7 они прилетали аккуратно, каждый день, пропустив лишь два раза, то и эта затянувшаяся разведка говорит об известной слабости. Все уже привыкли и приспособились, нет подавленности первых дней бомбардировок. Ни вчера, ни сегодня немцы не прилетали. Это плохой признак. Вдобавок сегодня мы сделали налет на Берлин. Жду сегодня большого налета, уже серьезного. Дачные местности кое-где уже сильно пострадали. У нас до сих пор спокойно лишь в Клязьме: было сброшено несколько бомб, и сгорело два дома. Но зенитки стреляют сильно. В последнюю ночь видно было, как в тучах вспыхнул и сгорел самолет. За ночь несколько их все же над нами проходит. В укрытие мы пока не ходим, здесь бомбы все же случайность, а не закономерность. В Москве ничего особенного не слышно, настроение там неплохое. Эвакуация учреждений прекращена. Посмотрим, что будет дальше. Всего тяжелее будет затяжка войны. Мы плохо приспособлены к длительному напряжению.
14 августа начались бои по всему фронту. Третья волна оказалась очень сильной. Немцы вплотную подошли к Ленинграду и к Киеву. Взяли всю правобережную Украину и форсировали Днепр у Гомеля! Бои идут уже 12-й день по всему фронту. Надо думать, что через дней 5–7 они затихнут. Москве, если мы сейчас устоим, будет непосредственно грозить 4-я волна, может быть, и конец 3-й. Но в Москве этого пока не чувствуется. Эвакуации нет. «Установка» институтов Академии Наук на то, чтобы нормально работать, готовить сборники, которые нужно сдать лишь в конце года и т.п. Усилились лишь отъезды благоразумных людей на работу в провинцию. Уже дней 5 не было бомбардировок, потому ли, что немецкая авиация занята на фронте. Зато мы бомбили несколько раз Берлин. У нас одна из последних бомбардировок была очень эффектной. Вскоре после начала тревоги завыла и где-то недалеко разорвалась фугасная бомба, а затем около станции появился ослепительный свет. Я решил, что это осветительная ракета, и отправил детей в щель, но оказалось, что горело сразу около сотни зажигательных бомб в «Новой деревне», километров в 2-х от нас. Там сгорело 5 домов. Завтра уезжают на Алтай Тышки. Зина с сентября без работы, так как сокращены все учителя начальных школ. Оля и Лютик будут учиться здесь, в Пушкино (если не уедем!). У нас в Институте из 380 сократили 278, сокращена наполовину подписка на газеты. Местные горкомы партии определяют те 50% жителей, которым доставляются газеты. Наступили темные августовские ночи. Теперь приходится затемняться и сидеть со светом. Говорят, что в Москве, вернее в районе, уже были сброшены одиночные немецкие парашютисты, которых не нашли. По газетным намекам, мне кажется, что в сентябре должен активизироваться западный фронт, т.е. Англия, может быть, Турция, Балканы. Со стороны Англии рискованно оставлять нас наедине с немцами до весны. Понятно ее желание обескровить нас как можно больше для того, чтобы без помех наводить порядок в Европе, не дав нам сделаться гегемоном, но она может сделать и обратную ошибку, как никак, а идет 65-й день войны. Завтра еду в Москву.
В Москве тревожнее, чем раньше. Трудовая повинность. Мужчины мобилизованы рыть окопы где-то недалеко под Москвой по дороге — на шоссе. У Тарасовки вырыли большие окопы. В лесу — большая воинская часть. На дороге везде военные. Говорят, что немцы под Брянском, что ждут очень большого десанта на Москву. (На Кингисепп, говорят, сброшено было 30000 человек!) 67 дней войны. Когда представляешь себе эту безобразную и недостойную человека свалку сотен тысяч людей, собственная жизнь не отличается от клопиной.
Все же ясно, что какие бы удачи ни достались Гитлеру в ближайшие дни, если он сломит сопротивление наших войск, все равно ему не избежать зимней кампании, а она для него губительна. 1942 год — против него, за него — был лишь 41-й. Представляю себе состояние духа этого человека, который был близок к господству над всем миром и который чувствует, что к нему приближается Святая Елена. Он первый понял, что мир теперь может быть единым, и первый понял, что может дать современная техника в войне. Но он не рассчитал силу своего первого июньского удара. Вернее, он правильно учел способности русских генералов, но не принял во внимание русского человека. И безымянные Ванька и Петька, эта тестообразная масса поглотила мощь его удара, и он потерял время, а в нем было все. Вряд ли можно найти другого политика, в голове которого должно было уместиться столько сложнейших и разнообразнейших проблем, как у него сейчас. Он должен думать всем миром, пространствами и массами. Рузвельту, Черчиллю, даже Сталину приходится сейчас оперировать меньшими массивами, и решив в своей высшей математике то, что было нужно, он просчитался в арифметике! В современном материалистическом мире воля одного человека получает почти мистическое значение. Победа над Гитлером не даст, однако, разрешения накопившимся противоречиям. Устоит ли наша цивилизация в грядущих страшных столкновениях, которые уже намечаются?
Иль зори будущие ясныеС 29 уже начинаю лекции. Внешняя жизнь идет так же, с непреодолимой инерцией мелочей, но душа опустошается с каждым днем.
30 августа — 70-й день войны, а мы все еще живем по-старому. Говорят, что немцы взяли Дорогобуж. Идет негласная мобилизация. Даже я получил повестку, но, естественно, был вычеркнут. Опять нет тревоги, хотя днем часто, говорят, летают разведчики. Дети с 1-го идут в пушкинскую школу. Итак, 2-й раз русские, Россия, можно сказать, решают судьбу мира. Когда-то она оберегала Европу от монголов. Теперь она, пожалуй, оберегает монголов от Европы!
10-я неделя войны. Полагаю все же, что Гитлер не ожидал зимней кампании.