Спасение миноносцев от преследовавших их германских крейсеров «Любек и «Аугсбург» 15/28 июня 1915 года
В первом часу ночи начальник Минной дивизии прислал за мною паровой катер. Явившись на «Сибирский стрелок», узнал, что немцы замышляют сегодня операцию у Виндавы, и получил устную инструкцию для выхода в море.
Так как времени оставалось немного, просил дать миноносец для буксировки, на что капитан 1 ранга Трухачев охотно согласился. В 2 ч. 30 м. ночи принял буксир с миноносца «Туркменец Ставропольский» (командир — бывший старший офицер базы 2-го дивизиона подводных лодок транспорта «Европа» капитан 2 ранга Анжу), который 12-узловым ходом (вместо 8 узлов под дизель-мотором) повел «Окуня» к маяку Церель.
Полный штиль давал возможность идти с такой скоростью — лодка не зарывалась и держалась отлично. Пользуясь тем, что машина не работала, приказал разобрать и вычистить компрессор дизель-мотора, сильно засорившийся во время тринадцатичасового перехода из Ревеля в Куйваст, а сам лег спать, оставив на мостике вахтенного начальника мичмана Лисса.
В 4 ч. 25 м. работа была окончена, и дизель-мотор пущен на зарядку аккумуляторов, которую окончили в восемь часов утра.
В 8 ч. 35 м., подойдя к якорному месту, отдал буксир и сделал пробное погружение.
В 9 ч. 45 м., заметив, что винты, крепящие отводы носовых горизонтальных рулей к корпусу лодки, отвернулись, пошел к стоявшему у маяка Церель транспорту «Хабаровск» и потребовал водолаза, который исправил повреждение к полудню.
В 13 ч. 10 м., приняв буксир с миноносца «Сибирский стрелок», направился к Михайловскому маяку с той же 12-узловой скоростью. [387]
В 17 ч. 45 м., выйдя в Балтийское море и находясь в шести милях севернее Виндавы, отдал по приказанию капитана 1 ранга Трухачева буксир и, дав ход дизель-мотором, пошел на зюйд-вест. В это время с юга возвращался ходивший на разведку 6-й дивизион миноносцев (типа «Украина»), а потому, во избежание недоразумений, «Сибирский стрелок» долго держал сигнал: «Впереди по курсу «Окунь». Пройдя двенадцать миль на зюйд-вест, застопорил машину.
В 22 ч. 15 м., никого не видя кругом (миноносцы ушли в Рижский залив), пошел к берегу на ночевку.
В 23 ч. 15 м., находясь в полном надводном положении, стал на подводный якорь на глубине десяти саженей.
В 1 ч. 40 м. вахтенные заметили на норде какое-то судно. Выскочил наверх, но из-за слабого освещения не смог разобрать, кто идет.
В 2 ч. 10 м., считая, что это, вероятно, миноносец, снялся с якоря, погрузился и пошел от берега на большую глубину.
В 2 ч. 20 м. застопорил машину и через иллюминаторы в наблюдательном колпаке рубки опознал шедшую под парусами рыбачью шлюпку. Так как стало светлее и в перископ можно было достаточно хорошо видеть, стал на подводный якорь и подтянулся на глубину 25 футов. Вахтенный, стоя у перископа, торчавшего на полфута выше поверхности воды, все время осматривал горизонт, тогда как остальные легли спать, зная, что неприятель не может заметить лодку.
В 7 ч. 50 м. утра снялся с подводного якоря и поднялся на поверхность. В 8 часов утра, как было условлено с начальником Минной дивизии, пошел к Виндаве за инструкциями. Наблюдательный пост Службы связи ответил, что никаких инструкций нет, потому в ожидании приказаний или известий о движении неприятеля подошел к стенке Виндавского аванпорта и ошвартовался снаружи. Сам лег досыпать, а команда под наблюдением мичмана Лисса занималась подкачкой воздуха в мины Уайдхеда, расхаживала их ударники, гуляла по стенке и т. д.
На подводной лодке никогда не знаешь, когда от личного состава потребуется полное напряжение физических и [388] моральных сил, потому никогда не нужно держать людей в вечном напряжении, а наоборот, как можно меньше их дергать, давать возможность отсыпаться и, насколько возможно, забывать тяготы военного времени.
В полдень меня разбудили, так как с поста Службы связи сообщили, что в 15 милях южнее маяка Бакгофен показался неприятельский крейсер с шестью миноносцами.
В 12 ч. 30 м. отдал швартовы и пошел на зюйд-вест. На юге показался дым. Через десять минут увидел верхушки мачт, а так как видимость была очень хорошей (штиль при ясной погоде), погрузился и в 12 ч. 45 м. пошел под водой навстречу неприятелю.
Между подводной лодкой и противником находилось наше минное заграждение, поставленное 6 июня миноносцами в семи милях к югу от Виндавы, которое не мог обойти, так как для этого пришлось бы слишком прижаться к берегу и не хватило бы глубины, а если обходить заграждение со стороны моря, то пришлось бы делать слишком большой круг и можно было бы позволить неприятелю спокойно пройти на север к Виндаве. Поэтому в 13 ч. 10 м. стал на подводный якорь, имея перископ на полфута над поверхностью воды.
На зюйде по-прежнему видны два дыма. Через пять минут дымы стали приближаться. Снялся с якоря и направился к ним навстречу. Видя, что дымы приближаются слишком медленно, и боясь попасть на свое минное заграждение, решил больше вперед не идти. В 13 ч. 40 м., положив руль на десять градусов влево, начал описывать под водой ряд циркуляции.
В 14 ч. 15 м. на зюйде увидел мачты двух кораблей. Через десять минут разобрал, что один двухтрубный, а другой трехтрубный, с ними шесть миноносцев. Все идут на норд. Пошел навстречу.
В 14 ч. 30 м. выяснилось, что миноносцы тралят, а корабли их охраняют. Не желая тратить напрасно электрическую энергию, запас которой на лодке был весьма невелик, и видя, что противник занят очисткой прохода в минном заграждении, решил подойти поближе к берегу, чтобы, поднявшись на его фоне до боевого положения, лучше осмотреться. [389]
В 16 ч., подойдя к берегу, стал на подводный якорь, а так как неприятель приблизился, подтянулся до 25 футов, имея перископ на полфута над водой. Таким образом, имея как бы шапку-невидимку, наблюдал за работой германских тральщиков, а по мачтам и верхушкам труб следил за движениями прикрывавших их судов.
В 16 ч. 50 м., стоя на подводном якоре, видел, как 6-й дивизион миноносцев направился к минному заграждению, и дал несколько залпов по немецким тральщикам. Слышал разрывы снарядов о воду. Боясь своим появлением потревожить миноносцы и нарушить их пристрелку, а также чтобы они не приняли «Окунь» за противника и не пошли на таранный удар, решил подтянуться на большую глубину, но на 37 футах коснулся грунта.
Ввиду недостатка глубины подводная лодка могла быть протаранена миноносцами, потому выбрал, не всплывая на поверхность, подводный якорь и, не имея возможности по той же причине на передний ход (стал носом к берегу), дал задний. Управляясь горизонтальными рулями, а в случае надобности перебрасывая им в помощь команду с носа на корму, пошел задним ходом на вест, увеличивая глубину по мере отхода от берега.
В это время 6-й дивизион миноносцев, окончив стрельбу по германским тральщикам, повернул обратно, пройдя между «Окунем» и берегом настолько близко, что это было весьма неприятно. Хороши б мы были, если бы немедленно не ушли с якорного места!
В 17 ч. 27 м., придя на глубину 60 футов, дал передний ход и, не всплывая, лег на вест.
В 17 ч. 55 м. всплыл до боевого положения. Никого не видя кругом, застопорил электромотор, продул среднюю цистерну и вышел наверх. Через 12 минут на зюйде снова показались дымки, а затем мачты и трубы крейсера, который, пройдя некоторое расстояние, как будто остановился.
В 18 ч. 10 м., погрузившись, пошел на норд-вест, дабы, выйдя из пределов видимости крейсера, всплыть на поверхность для выяснения обстановки и зарядки батарей электрических аккумуляторов.
В 19 часов изменил курс и пошел параллельно берегу на расстоянии около пяти миль. [390]
В 20 ч. впереди показались дымки каких-то судов. (Как потом оказалось, это были русские миноносцы 5-го и 6-го дивизионов, т. е. типа «Украина» и «Москвитянин».) Чтобы идти по большим глубинам, решил оставить их справа, для чего лег на норд. Устав смотреть целый день в перископ, поставил к нему вахтенного начальника, а сам, тут же в рубке, присел на скамейку и немедленно заснул.
В 20 ч. 40 м. меня разбудил шум от падения и разрыва снарядов о воду.
— В чем дело?
Мичман Лисс в полном недоумении доложил, что видит сзади какой-то крейсер, который сигналит прожектором, а кто стреляет и в кого именно, неизвестно. Став к перископу, увидел, что сзади идет крейсер типа «Аугсбург», на котором с правого борта видны яркие вспышки, а в Виндаве большой пожар с буроватым дымом, впереди же по курсу тоже ряд вспышек в виде длинной ленты. Сообразив, что это наши миноносцы в строе фронта отстреливаются от германского крейсера, продолжал идти на север.
В 20 ч. 42 м. крейсер стал быстро приближаться. На нем и русских миноносцах были ясно видны вспышки от выстрелов, причем неприятель, стреляя правым бортом, давал очень выдержанные и быстро следовавшие один за другим залпы. Положил право на борт и начал поворачивать навстречу «Аугсбургу».
Имея перископ на полфута выше поверхности воды, определил, что противник имеет ход около 24 узлов, а ему в кильватер идут два миноносца (S-149, S-131). Ход «Окуня» составлял около двух узлов.
За всю атаку опустил перископ только один раз, так как бывшая в море зыбь сама то закрывала, то опять его открывала, и можно было управляться по верхушкам мачт и труб крейсера. Расстояние быстро уменьшалось; теперь особенно ясно стали слышны залпы крейсера и массовые разрывы снарядов в воде.
20 ч. 47 м. «Минные аппараты товсь!»
Скомандовав: «Лево на борт!» — предполагал лечь на боевой курс, но рулевой ушел на глубину 26 футов, и перископ покрыло водой. Ничего не видя, вынужден был лечь на прежний курс, так как рулевой, несмотря на все приказания [391] подняться всего лишь на один фут, никак не мог этого сделать.
Пришлось сменить рулевого на горизонтальных рулях. Боцман сразу поднял «Окунь» на глубину 24 фута, и теперь перископ торчал на полтора фута из воды. Как только получил возможность видеть, скомандовал: «Лево!» и «Лево на борт!» В этот момент «Окунь» находился близко к левому траверзу «Аугсбурга».
В 20 ч. 50 м., находясь сзади левого траверза крейсера (около 100 градусов), на расстоянии 4–5 кабельтовых, дал ему вдогонку залп из трех мин, которые прошли мимо. (Установка мин: правая носовая — ноль, обе кормовых — по пять градусов вправо и влево, т. е. веер в десять градусов. Дальность — 15 кабельтовых, скорость — 30 узлов.)
В это время перископ торчал из воды футов на пять, и были видны фонтаны воздуха, выброшенные из минных аппаратов. «Право на борт! Полный ход! Погружайся! Наполнять добавочную (цистерну)!» — скомандовал я, чтобы уйти от германских миноносцев, бросившихся таранить подводную лодку. (В германском официальном описании войны на Балтийском море, т. 2, сказано: «В 19 ч. 45 м. по среднеевропейскому времени (т. е. на один час назад от нашего) у Виндавы по крейсеру были выпущены подводной лодкой две торпеды. Атака была неудачной ввиду большого расстояния (7,5–10 каб.) и так как производилась с кормы. S-149 и S-131 погнались за лодкой. «Аугсбург» пошел дальше, но неприятеля больше не видел...»)
Хотя русские миноносцы ушли в Ирбенский пролив, их не могли не видеть, т. к. они сами отлично видели немецкие крейсера. Наконец, как «Аугсбург» со своим 27-узловым ходом мог потерять из виду наши старые тихоходные миноносцы, обладавшие максимальной скоростью 22 узла, тем более что было совершенно ясно, что крейсер их нагоняет и расстояние уменьшается?
На глубине 43 фута по глубомеру «Окунь» ударился о грунт, над ним раздался шум винтов миноносцев, пронесшихся над рубкой. От толчка лодка, как мячик, подскочила вверх, шум винтов был слышен очень сильно прямо над головой, миноносцы с большой скоростью пронеслись над нами. Артиллерийской стрельбы и разрывов снарядов в воде больше не было. [392]
Имея руль право на борт, старался поскорее развернуться на вест и уйти в море на большую глубину. Ударяясь временами о неровности дна, «Окунь» снова подскакивал вверх, поэтому, дав самый малый ход, приказал держать глубину 40 футов и, только заслышав приближающийся шум винтов миноносцев, снова прижимался к грунту. (Чтобы судить о расстоянии между верхушкой перископа и днищем германских миноносцев, должен сказать, что перископ скрывался под воду на глубине 26 футов, осадка миноносцев 10 футов, а всего 36 футов. Вычитая из 43 футов 36, получаем максимальное расстояние от верхушки перископа до днища миноносца — 7 футов. Но так как лодка, ударяясь о неровности грунта, подскакивала вверх, то расстояние, очевидно, было меньше.)
В 21 час лег на вест и стал уходить в море, глубина постепенно увеличивалась. Придя на 60 футов, шел на этой глубине более получаса, а затем повернул на норд-вест.
В 21 ч. 50 м. поднялся до 25 футов и, осмотревшись в перископ, обнаружил сзади в двух-двух с половиной милях оба неприятельских миноносца. Ушел на 60 футов.
В 22 ч. 30 м. снова поднялся и шел, осматриваясь в перископ и постепенно поднимая его все выше и выше, пока не увидел впереди, в 60 градусах вправо по курсу, два дымка. Вернулся на глубину 60 футов.
В 23 ч. 20 м., никого не видя кругом, поднялся на поверхность. Сделано это было очень своевременно, ибо от продолжительного пребывания под водой воздух в лодке испортился. В спокойном состоянии все дышали свободно, но при малейшем движении или усилии начинали пыхтеть, как паровозы. Всего «Окунь» пробыл под водой с 12 ч. 45 м. до 23 ч. 20 м., т. е. десять часов двадцать минут.
В 23 ч. 55 м. пустил дизель-мотор на зарядку аккумуляторов.
В 3 ч. 10 м. утра, имея батарею почти полностью заряженной, пошел в Рижский залив. В 4 ч. 30 м. заметили какую-то подводную лодку, которая, благодаря рефракции, показалась очень большой. Сначала приняли ее за «Акулу», но, когда она повернула прямо на нас, стала как будто еще выше и шире. [393]
— Английская лодка идет, — доложил вахтенный сигнальщик... — Нет, не может быть... Уж очень большая, вероятно, новая немецкая...
— Все вниз! Застопорить дизель! Накачивать цистерны!
Бывшие наверху посыпались вниз.
Придя в боевое положение, стал спокойно рассматривать подозрительную лодку в перископ, а вахтенный начальник делал то же через иллюминаторы наблюдательного колпака в рубке. Лодка не погружалась...
В 4 ч. 39 м. утра, разобрав, что идет «систер-шип» — подводная лодка «Макрель», поднялся на поверхность. Оказалось, что рефракция была в одну только сторону, и командир сразу же признал «Окунь», потому и не погружался, а шел на сближение.
Из разговора с командиром «Макрели» лейтенантом Карабурджи узнал, что вчера в 23 часа с маяка Люзерорт донесли, что к ним направляются два неприятельских крейсера, потому начальник Минной дивизии и выслал «Макрель» навстречу.
В 7 часов утра подошел к борту миноносца «Сибирский стрелок» и доложил капитану 1 ранга Трухачеву о проведенной атаке. Лишь только вступил на палубу миноносца, все начали поздравлять. Ничего не понимаю.
Оказалось, что наблюдательный пост Службы связи в Виндаве, получив сообщение с такого же поста на маяке Бакгофен о взрыве на мине и гибели одного из германских тральщиков и зная, что «Окунь» вышел навстречу неприятелю, приписал это действиям подводной лодки. Недоразумение быстро выяснилось.
В 9 ч. 50 м. утра снялся со швартовов и пошел к маяку Церель. Не найдя здесь своей базы, направился к мысу Кави, где в 13 ч. 40 м. стал на бакштов транспорта «Хабаровск».
В 14 ч., ввиду большой волны, транспорт снялся с якоря и с «Окунем» на буксире пошел в Аренсбург, куда прибыли в 16 ч. 50 м.
Настоящая атака явилась первым и единственным в течение всей войны случаем совместных действий наших надводных и подводных судов на Балтийском море. Хотя предварительного сговора не было, все шло как по нотам. Отступая [394] и отстреливаясь, миноносцы наводили противника на свою подводную лодку, которая произвела атаку с противоположного стреляющему борта, сорвавшуюся лишь по непредвиденным обстоятельствам.
По донесениям постов Службы связи, действия германских судов в течение дня 15/28 июня 1915 года заключались в следующем.
В двенадцатом часу дня пост Бакгофен обнаружил дым в направлении на маяк Стейнорт. Как позднее выяснилось, имея общее направление на север, шел отряд из броненосца береговой обороны типа «Зигфрид» («Беовульф»), миноносца и шести тральщиков. В 12 ч. 10 м. отряд окончательно взял курс на норд и около 14 часов, имея впереди тральщики, подошел почти вплотную к восточной оконечности минного заграждения между Бакгофеном и Виндавой.
В 13 ч. 25 м., кроме названных судов, с поста Бакгофен заметили на зюйд-вест 38 градусов на расстоянии 18 миль крейсер типа «Аугсбург» с миноносцем, тоже шедшие на север.
В 13 ч. 50 м. при вступлении немецких тральщиков на наше минное заграждение с поста Бакгофен видели два взрыва, после которых суда застопорили машины и открыли огонь по воде в норд-вестовую четверть компаса.
Один из тральщиков стал парить; к нему подошли миноносец и другой тральщик, после чего весь отряд повернул на обратный курс и пошел самым малым ходом, пока не подошли крейсер с миноносцем.
Потом тральщики, видимо, тралили, а «Беовульф» вместе с крейсером удерживали свое место. В 15 ч. 15 м. весь отряд с тральщиками впереди пошел малым ходом на юг. На горизонте на вест от Бакгофена появились дымы.
В 16 ч. 45 м. тральщики спустили шлюпки, которые пошли с промером к берегу.
В 17 ч. 15 м. большие суда, находясь в трех милях от берега, тоже спустили шлюпки.
В 18 ч. 30 м. весь отряд стал подходить еще ближе к посту [395] Службы связи, причем тральщики, имея у каждого на полубаке около 20 человек команды, шли за шлюпками в строю фронта.
В 19 часов тральщики подошли к берегу на расстояние полумили, броненосец же и крейсер остановились в двух милях от берега. При дальнейшем приближении командой наблюдательного поста был открыт ружейный огонь по шлюпкам и тральщикам.
В 19 ч. 20 м. шлюпки вернулись к тральщикам, а последние — к большим судам.
В 20 ч. 20 м. подорванный тральщик («Бунте Ку») затонул на норд-вест от маяка Бакгофен на расстоянии трех миль. Команду спасали на шлюпках. После этого отряд поднял шлюпки и в полном составе направился вдоль берега на север.
Между 20 ч. 25 м. и 21 часом тральщики были отпущены. В 21 час они находились на норд-вест 20 градусов в семи милях от Бакгофена и шли курсом зюйд. Остальной отряд, медленно удаляясь от берега, продолжал идти на север.
Крейсер типа «Аугсбург» пошел на поддержку крейсера «Любек», завязавшего бой с нашими миноносцами 5-го и 6-го дивизионов.
В 21 ч. 15 м. «Беовульф» с двумя миноносцами, находясь на норд-вест 25 градусов от Виндавы и в четырех милях от берега, повернул прямо на него. «Аугсбург» соединился с «Любеком». Пройдя маяк Люзерорт, крейсера повернули на юг.
В 21 ч. 45 м. «Беовульф», подойдя к Виндаве на пять кабельтовых, открыл огонь по городу и порту. Бомбардировка продолжалась четверть часа, причем было потоплено два нейтральных парохода, разрушена стена реального училища и разбиты механизмы паровой мельницы. Убитых и раненых не было.
В 22 часа, прекратив огонь, броненосец и два миноносца легли на зюйд-вест, а оба крейсера с одним миноносцем — на норд.
В 22 ч. 35 м. броненосец наблюдали на зюйд-вест 60 градусов в восьми милях от Виндавы. Поменяв тут курс, «Беовульф» прошел очень близко от нашего минного заграждения. В 23 часа он находился в четырех милях на вест от [396] Бакгофена, где к нему присоединились подошедшие с юга тральщики. В 23 ч. 50 м. отряд, продолжая идти тем же курсом, скрылся из виду.
Пока проходили вышеуказанные события, начали поступать донесения о появлении в открытом море крейсера типа «Бремен» («Любек») в сопровождении двух миноносцев.
В 17 часов воздушная разведка обнаружила эту группу на параллели маяка Фильзанд посредине между ним и островом Готска-Санден.
Высланный на разведку «Новик» донес о приближении группы к Ирбенскому проливу и наблюдал ее движение от места плавучего маяка Сарычев до параллели маяка Церель.
В 18 часов «Аугсбург» увидел между Люзерортом и Виндавой десять русских миноносцев и, надо думать, сообщил об этом «Любеку», что и заставило противника приблизиться. В 20 ч. 37 м. «Любек» с двумя миноносцами, подойдя к месту плавучего маяка Люзерорт, вступил в бой с пятнадцатью миноносцами 5-го и 6-го дивизионов (типа «Финн» и «Украина»).
В 20 ч. 40 м. «Окунь» услышал шум падения снарядов и разрывов их под водой. В 20 ч. 50 м. подводная лодка дала залп из трех мин по крейсеру «Аугсбург», вследствие чего оба крейсера прекратили преследование миноносцев, уступавших им в дальности артиллерии и скорости хода, причем «Любек» на параллели маяка Люзерорт повернул на запад. В 21 ч. 20 м. в двух милях к весту от Люзерортского маяка он соединился с «Аугсбургом» и вместе с двумя миноносцами повернул на зюйд. В 22 часа, не доходя пяти миль до Виндавы, крейсера вновь повернули на норд, поднялись до параллели маяка Люзерорт и легли на вест. В 23 часа суда скрылись из виду.
В довершение всего привожу выписку из рапорта начальника 5-го дивизиона миноносцев от 19 июня 1915 года за №32, поданного на имя начальника обороны Рижского залива капитана 1 ранга Трухачева: «В 20 ч. 33 м. залпы неприятельского крейсера накрыли мою группу и, видя, что [397] от идущего от Виндавы дыма, нарисовался силуэт большого корабля, в 20 ч. 42 м. повернул на норд, а затем перестроился в строй фронта на курс ост.
Хотя тотчас же сзади и образовалась дымная завеса, снаряды ложились между миноносцами моей группы, давая осколки и брызги от рвавшихся у борта снарядов на палубу, и только волей Провидения миноносцы не пострадали. (Дальность стрельбы русских миноносцев была почти на одну милю меньше неприятельской.)
Поэтому, сделав сигнал своей группе «Буки» (однофлажный сигнал, означающий «Больше ход»), развил ход до 21–22 узлов. Падения стали сзади, а затем совсем прекратились.
Узнав впоследствии, что «Бремен» был атакован «Окунем», всецело отношу это обстоятельство именно к атаке подводной лодки, так как во время боя лично был удивлен, почему крейсер, достигнув столь хороших результатов, неожиданно прекратил огонь. Капитан 1 ранга Владиславлев».
За эту атаку боцман подводной лодки «Окунь», сменивший рулевого на горизонтальных рулях и давший мне возможность, хотя и с опозданием, довести дело до конца, получил Георгиевский крест 3-й степени. [398]