Сентябрь. Ревель
«Аллигатор» пришел в Ревель для ремонта соединительных муфт бензиномоторов.
«Кайман», стоя на якоре в Моонзунде, обнаружил причиненную ударами волн течь и вынужден теперь постоянно ее откачивать. «Крокодил» и «Минога» перешли к маяку Нижний Дагерорт, где поставлена бочка для стоянки дежурных подводных лодок.
«Дракон», окончив ремонт механизмов, вышел из Ревеля в Моонзунд.
«Дракон», переночевав у мыса Шпитхамн, прибыл в Моонзунд. Ввиду скверной погоды «Крокодил» и «Минога» вынуждены были отстаиваться на бочке у Нижнего Дагерорта; миноносец «Молодецкий» приходил узнать, все ли на лодках благополучно.
«Крокодил» и «Минога» вернулись в Моонзунд. «Макрель», окончив ремонт дизель-мотора, вышла из Ревеля на буксире парохода «Минерва», везущего в Моонзунд уголь для миноносцев.
Командир подводной лодки «Белуга» лейтенант Дихт подал командующему флотом докладную записку, предлагая послать его в Мариенхамн (остров Оланд) для действий на путях сообщения Германии со Швецией (немцы возят из Лулео железную руду) и воспрепятствования германским крейсерам проходить в Ботнический залив.
Адмирал Эссен согласился, и со 2 сентября «Белуга» стала готовиться к походу в Аландские шхеры. Базой для нее будет пароход «Оланд», который начали приспособлять для жизни команды, хранения материалов и т. п.
«Макрель» после ночевки в Балтийском Порту присоединилась сегодня к бригаде. «Аллигатор» вернулся в Моонзунд. [247]
Немцы все больше и больше забирают Турцию в свои руки, так как после армии захватили теперь и турецкий флот. Личный состав «Гебена» и «Бреслау», якобы проданных Турции, не только не уехал в Германию, но приведший корабли в Константинополь адмирал Сушон 1 сентября назначен главнокомандующим турецкими морскими силами.
4 сентября султан произвел смотр флоту у Принцевых островов, причем в составе его находились «Селим» («Гебен») и «Медили» («Бреслау»). Не может быть, чтобы после того, как немцы захватили в свои руки сухопутные и морские силы Турции, она останется нейтральной!
Война с Турцией неминуема, и если мы сами ее не начинаем, то, вероятно, потому, что приготовления еще не закончены. Хотя это очень странно, так как позволяет туркам спокойно готовиться к войне, тогда как для нас было бы самым выгодным молниеносным ударом с моря (то есть путем высадки десанта в окрестностях Босфора) взять пролив с Константинополем и Дарданеллы, чтобы открыть себе прямое и ближайшее сообщение с союзниками и внешним миром.
С появлением «Гебена» задача, конечно, осложняется, но кто мешает черноморской эскадре ворваться в Босфор, чтобы утопить его на якоре или, поставив мины в устье пролива, загородить ему выход в Черное море?
«Кайман» и «Дракон» пытались выйти на дежурство, но за свежестью погоды вернулись.
Сегодня во время работ на германском минном заграждении взорвались тральщики №7 и №8, причем среди команды опять обнаружились прекрасные боевые качества.
В приказе командующего флотом от 19 октября 1914 года за №308 говорится следующее:
«Состоявший на погибшем 9 сентября с. г. тральщике №8 капитан дальнего плавания Юлиус Бредис после взрыва тральщика №7 спускал шлюпку, когда последовал взрыв тральщика №8, во время которого Бредис был серьезно ранен. Несмотря на это, он сохранил полное самообладание и мужество и, бросившись в воду, лично спасал утопающих.
Команды того же тральщика сигнальщик Захарий Савчук до последней минуты не покидал погибшего командиpa, [248] всячески стараясь его спасти, рискуя при этом собственной жизнью.
Машинист 1-й статьи Андрей Зимин после взрыва тральщика по приказанию командира с опасностью для жизни спустился в машинное отделение тонувшего корабля и застопорил машину перед самым взрывом котлов, а кочегар 1-й статьи Эдмунд Гацкий, рискуя жизнью, поддерживал в воде марсового унтер-офицера Денчука и передал его на шлюпку, оставшись из-за ее переполнения дожидаться своей очереди».
Высочайшим указом от 4 сентября промышленные заведения и фабрики обязываются в первую очередь исполнять заказы Военного и Морского ведомств. В случае же отказа владельца принять заказ и исполнить его прежде других промышленное заведение постановлением Совета министров может быть реквизировано правительством. Та же мера может быть принята и по отношению к сырью и всяким материалам.
Германский флот приступил к демонстративным действиям у Курляндского побережья, носящим характер приготовления к высадке десанта, причем у Виндавы девять миноносцев занимались промером и обстреляли маяк Бакгофен.
Два миноносца, подойдя к маяку, повернули вдоль берега и, остановившись в двух»кабельтовых от него, спустили по одной шлюпке с офицером и двумя матросами на каждой из них.
Одна шлюпка пошла с промером, другая же прямо к берегу, вероятно, с намерением перерезать телефонную линию, идущую почти у самой воды.
Видя, что неприятель спускает шлюпки, старшина наблюдательного поста Службы связи сигнальный кондуктор Иван Котельников, взяв свою команду, состоящую из шести человек, вооруженных винтовками, скрытно, лесом перебежал ближе к стоянке неприятеля и, заняв удобную позицию, открыл огонь по шлюпке, шедшей к берегу.
Вторым залпом был убит офицер, свалившийся за борт, оба же матроса бросились в воду, но также были убиты.
Миноносцы ответили орудийным и пулеметным огнем, [249] но Котельников продолжал вести огонь, обстреливая мостик ближайшего судна. Несмотря на сильный огонь противника, стрельба матросов поста Бакгофен была настолько меткой, что на мостике несколько человек упали убитыми или ранеными.
Подняв шлюпки и продолжая обстрел побережья, германские миноносцы ушли в открытое море.
Неприятельским огнем разрушена телефонная линия, поврежден маяк и легко ранен в голову один матрос.
Приказом командующего флотом сигнальный кондуктор Котельников, вступивший в перестрелку с противником и заставивший его отступить, не выполнив своих намерений, награжден Георгиевским крестом 4-й степени, а команда наблюдательного поста Бакгофен — Георгиевскими медалями 4-й степени...
Стихло. Бригада подводных лодок вышла в море на позицию, причем «Аллигатор», «Кайман», «Дракон» и «Минога» вечером стали на якорь у маяка Нижний Дагерорт, «Акула» — у маяка Тахкона, где уже стояли «Крокодил», транспорт «Европа» и канонерская лодка «Храбрый». «Макрель», стоя на позиции, пыталась атаковать неизвестный миноносец, после чего вернулась к транспорту «Мыслете», стоявшему у южной оконечности острова Вормс.
«Дракон», выйдя в море вместе с «Молодецким» (под флагом начальника бригады), пройдя траверз маяка Нижний Дагерорт, лег на норд-вест.
В 11 ч. 30 м. утра с миноносца сообщили, что видят дым противника, и передали приказание идти ему навстречу. «Дракон» изменил курс на вест — вдали виднелись наши крейсера. Так и не видев неприятеля, он вечером вернулся к Нижнему Дагерорту.
«Окунь», окончив исправление носовых горизонтальных рулей, вышел из плавучего дока и приступил к выгрузке разобранного электромотора...
«Аллигатор» и «Кайман» пытались выйти на позицию, но из-за крупной волны вернулись к Нижнему Дагерорту, куда перешел от Тахконы «Крокодил», а вечером пришел миноносец «Молодецкий». «Акула» вернулась в Моонзунд.
Сегодня легкий немецкий крейсер и миноносец окончательно [250] разрушили маяк Бакгофен и обстреляли деревню того же имени.
Вчера поздней ночью получено донесение из Виндавы о появлении неприятельской эскадры из пяти броненосцев, трех броненосных крейсеров, девяти миноносцев, восьми транспортов и приготовлениях к высадке десанта. Если там погода так же быстро свежеет, как у нас, высадка, конечно, невозможна, и немцам, не солоно хлебавши, придется уйти, откуда пришли...
Английское адмиралтейство сообщает о потоплении 9 сентября в Северном море германской подводной лодкой U-9 броненосных крейсеров «Абукир», «Кресси», «Хог». Подробности их гибели стали известны из газет.
Англичане шли семиузловым ходом в одной миле друг от друга. Первым в 7 ч. утра был взорван головной крейсер «Абукир». После выстрела торпедой лодка скрыла перископ. Англичане, не видя никого кругом, решили, что крейсер нарвался на мину заграждения. Два других направились к гибнущему кораблю и спустили шлюпки для спасения людей.
Выпущенная U-9 вторая торпеда попала в минный погреб, который детонировал, и «Хок» быстро пошел ко дну; «Кресси» же продержался на воде сорок пять минут.
В результате в течение времени менее одного часа одна германская подводная лодка водоизмещением 400/500 тонн, вооруженная одной 47-мм пушкой и четырьмя торпедными аппаратами, с личным составом 23 человека потопила в общей сложности 36 тысяч тонн с вооружением из шести 9-дюймовых, тридцати шести 6-дюймовых и стольких же 75-мм орудий и 2265 человек экипажа, из которых было спасено всего 777 человек.
Это — первый случай боевой атаки подводных лодок. Казалось бы, есть повод, над чем задуматься, но большинство офицеров уверяет, что все это — случай и ничего больше. Как бы личному составу надводного флота не пришлось на собственной шкуре убедиться в противном. Отныне большие корабли должны ходить под охраной миноносцев и забыть о малых ходах.
В море шторм.
«Макрель» пыталась выйти на позицию, но была возвращена [251] миноносцем «Молодецкий», с которым пришла к маяку Тахкона, где приняла бакштов с транспорта «Европа», стоявшего на зюйд-ост от маяка.
В 10 ч. утра к Нижнему Дагерорту пришел миноносец «Послушный», так как начальник бригады, беспокоясь за участь подводных лодок, хотел сам убедиться в их безопасности.
Видя, что погода свежеет, адмирал в 13 ч. 10 м. приказал дежурным лодкам идти к Тахконе, где «Аллигатор», «Кайман», «Минога» пополнили с транспорта «Европа» запасы пресной воды и провизии, а «Крокодил», кроме того, и топлива...
Приказом по флоту и Морскому ведомству 9 сентября объявлен Высочайший указ о состоявшемся соглашении с Англией и Францией применять в текущую войну правила морской войны, выработанные Лондонской морской конференцией в 1908–1909 годах с некоторыми изменениями и дополнениями по спискам абсолютной и условной контрабанды. Удивительно, что контрабандой не считается всякого рода сырье для фабрик и заводов, а также руда, тогда как из них-то и изготовляются нужные предметы для ведения войны. Перемудрили что-то дипломаты и штабы! Где же логика?
Бригада подводных лодок вернулась в Моонзунд и стала на якорь к югу от камня Эрик.
Стихло.
В 9 ч. 30 м. утра «Белуга» на буксире транспорта «Оланд» вышла через Гельсингфорс в Мариенхамн (остров Оланд).
Шторм от зюйд-веста силой до девяти баллов.
«Аллигатор», стоя на глубине двадцати восьми футов, имеет на клюзе двадцать саженей каната; остальные подводные лодки, стоящие в Моонзунде, в таком же положении — их сильно качает и заливает.
Из-за усилившегося шторма сообщение между судами, стоящими в Моонзунде, прекратилось.
Вечером волнами выворотило левый носовой горизонтальный руль на подводной лодке «Макрель». [252]
Сообщения между судами по-прежнему не было, но к вечеру начало стихать.
На «Макрели» также волнами выворотило правый носовой горизонтальный руль. Таким образом, «Макрель» и «Минога», стоя на отдыхе, потерпели аварию и вышли из строя, так как без горизонтальных рулей нельзя идти под воду.
Стихло...
Правительственное сообщение указывает на вызывающее поведение Турции. По неизвестным причинам турки закрыли Дарданелльский пролив для иностранных судов, нарушив сообщение наше с Францией и Англией и нанеся убытки русской торговле.
Русское правительство предупреждает, что если в ближайшее время не выяснится, что закрытие Дарданелл является временной мерой, вызванной чрезвычайными обстоятельствами, Тройственное Согласие примет это как решительное выступление Турции на стороне противников...
Между тем, сейчас — самый удобный случай разрешить вопрос о проливах, и если теперь им не воспользоваться (когда Англия и Франция с нами, а Германия является общим противником), то дело снова будет отложено на долгое и долгое время.
С середины сентября «Пескарь» и «Стерлядь» прекратили дежурства по охране Суропского пролива и, находясь в полной готовности к выходу в море, остаются в Адмиралтейском бассейне ревельской гавани.
В сообщении Морского генерального штаба от 19 сентября опровергаются слухи о гибели или повреждении русских военных судов и говорится, что правительство не считает возможным оповещать население о ходе морских операций.
А напрасно! Флот не пользуется симпатиями русского народа, который склонен думать, что морская сила ему совсем не нужна. Если ничего не будут сообщать о работе флота, все будут считать, что он ничего не делает, и только утвердятся в мысли о полной бесполезности морской силы, а [253] потом поди доказывай, что это неверно. В японскую войну болтали свыше всякой меры. А теперь, обжегшись на молоке, дуют на воду. Никогда ни в чем нет у нас середины!
«Макрель» и «Минога» на буксире ледокола «Аванс» пришли в Моонзунд для ремонта горизонтальных рулей.
Командиры рассказали о мытарствах подводной лодки «Дракон». 11 сентября в 1 ч. 30 м. ночи он получил приказание атаковать неприятеля, находившегося у Виндавы, и через полчаса вышел от Нижнего Дагерорта по назначению.
Пройдя Дагерорт, лодка встретила противный ветер силою пять-шесть баллов и сильную зыбь, что заставило перенести управление в боевую рубку и идти малым ходом. Считая, что посылка к Виндаве вызвана вполне обозначившейся десантной операцией противника, которая должна быть более или менее продолжительной, командир, видя, что при имеемой скорости хода засветло к Виндаве не подойти, повернул к маяку Фильзанд, чтобы переждать погоду и получить точные сведения о действиях противника.
Старший лейтенант Гудим решил атаковать противника на следующий день, чтобы ночью из-за медленного погружения (пять минут) не оказаться в беспомощном положении среди неожиданно появившихся германских дозорных миноносцев.
В 16 ч. 30 м., лишь только «Дракон» стал на якорь, около него спустился на воду гидроаэроплан, доставивший последние известия.
Около 20 ч. катер Службы связи привез радиотелеграмму об уходе противника от Виндавы. Предполагая, что он вернется с улучшением погоды, Николай Александрович остался у Фильзанда, тем более что мгла и крупная зыбь затрудняли выход из бухты.
12 сентября в 8 ч. утра пришлось переменить место, но в полдень вернулись обратно.
На следующий день, 13 сентября, в 7 ч. утра катер Службы связи привез провизию и пресную воду, а к 10 ч. утра ветер от зюйд-веста усилился до восьми-девяти баллов, и в бухту стала заходить крупная зыбь. Погода с каждым часом все свежела и свежела. В 5 ч. 45 м., чтобы укрыться от волны [254] и ветра, «Дракон» переменил место, став в двух кабельтовых от берега.
14 сентября в 5 ч. 20 м. ночи в море заметили (на норд) какие-то огни и на всякий случай перешли на более глубокое место.
В ночь с 15 на 16 сентября стихший было зюйд-вест сменился штормом от норд-веста. Входившая в бухту огромная волна сильно дергала канат, потому, стоя на шести саженях, имели на клюзе 50 саженей каната. Волна была так велика, что ее ударами согнуло румпель носового горизонтального руля.
17 сентября, утром, лодку потащило по ветру вместе с якорем; пришлось сняться с якоря и укрыться за мысом Курья-Лапка на глубине четыре сажени, каната 55 саженей.
При съемке с якоря, находившегося на носу, люди, находившиеся у брашпиля, накрывались волной, заливавшей лодку. Управление пришлось вести из рубки, и во время этого небольшого перехода с главного компаса смыло пеленгатор...
За Курьей-Лапкой стоянка оказалась спокойнее, так как «Дракон» подвергался только отраженной зыби. В тот же день к вечеру ветер стих.
18 сентября катер Службы связи опять доставил провизию, а к полудню задул ветер от веста силой пять баллов. В полночь, согласно приказанию начальника бригады, «Дракон» вышел в Моонзунд. Крупная волна клала лодку на 37 градусов на борт, и ее так заливало, что пришлось задраить люк на рубке и вести управление изнутри. В 22 ч. 10 м. «Дракон» стал на бочку у Нижнего Дагерорта, а 19 сентября в 13 ч. 10 м. прибыл в Моонзунд.
Таким образом, шторм заставил немцев отказаться от высадки десанта — настоящей или демонстративной и помешал подводной лодке «Дракон» прийти к Виндаве.
Посланные туда миноносцы, встретясь в шести милях южнее Виндавы с двумя неприятельскими миноносцами, быстро потеряли их в темноте и вернулись в Моонзунд...
Русское правительство взяло на себя вознаграждение владельцам захваченных, потопленных минами или от взрыва адских машин судов, их грузов и фрахтов в размере [255] 75% страховой суммы. Страховые общества отвечают только за 25% и то только в том случае, если страховка груза и фрахта в совокупности достигает 250 тысяч рублей; все, что сверх этой суммы, будет оплачиваться государством.
Правительства Северо-Американских Соединенных Штатов признало за торговыми судами право иметь орудия на корме. Калибр орудий не может превышать шести дюймов, и ни одно из них не может стоять на баке или вообще иметь носовой обстрел.
Наблюдательный пост в Мариенхамне (остров Оланд) донес о появлении одиннадцати неприятельских судов. Подводная лодка «Белуга» прибыла туда 22 сентября и 24 сентября впервые выходила для изучения фарватеров, погружалась и ходила под водой для практики команды.
«Макрель» и «Минога» вошли в плавучий док для ремонта горизонтальных рулей...
22 сентября в предположении, что неприятель пожелает воспользоваться хорошей погодой, чтобы приступить к высадке десанта у Виндавы, туда была послана подводная лодка «Акула», которая вместе с канонерской лодкой «Храбрый» вышла в Рижский залив и ночевала, стоя у маяка Домеснес.
На следующее утро «Акула» вышла в Балтийское море, а «Храбрый» вернулся к острову Вормс, куда перешла бригада подводных лодок.
24 сентября, никого не найдя, «Акула» вернулась в Моонзунд...
В море туман и довольно крупная зыбь. Несмотря на это, «Дракон», «Кайман», «Аллигатор» и «Акула» вышли утром из Моонзунда. Первые две лодки благополучно пришли к Нижнему Дагерорту, а две последние сели на мель на банке Некмангрунд.
«Акула» быстро снялась и, став на бакштов подошедшего миноносца «Страшный», занялась выяснением характера полученных повреждений.
«Аллигатор» же, несмотря на все усилия миноносцев «Казанец» и «Туркменец Ставропольский», прочно стоял [256] на мели с креном 15 градусов на борт, и его сильно било о грунт крупной зыбью. На ночь пришлось работу прекратить и вызвать на помощь канонерскую лодку «Храбрый».
Первая атака германской подводной лодки на русские корабли.
В течение всего дня 26 сентября поступали донесения с береговых постов Службы связи о появлении неприятельских судов в районе Оландсгафа, потому, считая положение стоящего на мели «Аллигатора» весьма серьезным, начальник 1-й бригады крейсеров просил разрешения командующего флотом в случае, если лодка до утра не снимется, идти с «Громобоем» и «Адмиралом Макаровым» на присоединение к дозорным крейсерам «Паллада» и «Баян», крейсировавшим между мысом Дагерорт и островом Эре, чтобы прикрыть операцию по съемке подводной лодки с мели.
Получив разрешение адмирала Эссена, 27 сентября в 6 ч. 30 м. утра «Громобой» и «Адмирал Макаров» снялись с якоря на рейде Лапвик и в сопровождении миноносца «Деятельный» вышли в Финский залив. Нужно сказать, что еще 17 сентября штаб флота получил агентурное донесение о выходе четырех германских подводных лодок из Данцига на север. Об этом сразу же были поставлены в известность начальники 1-й и 2-й бригад крейсеров и обеих минных дивизий. Крейсерам было приказано ходить в дозоре большим ходом, переменными курсами и иметь каждому по миноносцу охранения.
Когда крейсера находились на выходном створе, в заливе была усмотрена шхуна, шедшая под парусами к выходу в Балтийское море. Опасаясь, что шхуна, увидев стоящего на мели «Аллигатора», может сообщить об этом неприятелю, начальник бригады крейсеров приказал «Адмиралу Макарову» вернуть парусник в Балтийский Порт.
Около 7 ч. 30 м. утра крейсер вышел из строя и лег на пересечку курса шхуны. Через полчаса, находясь в двух с половиной милях от парусника, «Макаров» дал холостой выстрел, через две-три минуты — второй, после чего шхуна легла в дрейф.
В 8 ч. 05 м. крейсер сблизился со шхуной, оказавшейся железным голландским барком, застопорил машины, положил [257] право на борт и дважды передал в мегафон приказание немедленно вернуться в Балтийский Порт.
Получив ответ, командир дал малый ход, и крейсер продолжал сильно катиться вправо. В этот момент, то есть около 8 ч. 10 м., из-за парусника с расстояния 200–300 саженей (400–600 метров) германская подводная лодка выпустила по крейсеру почти одновременно две торпеды, прошедшие очень близко от носа «Адмирала Макарова»; третья, выпущенная через 10–15 секунд, прошла далеко позади.
Внимание всех бывших на мостике и всей высыпавшей на верхнюю палубу команды, конечно, было сосредоточено на шхуне, потому перископ немецкой подводной лодки остался незамеченным, и она находилась в наилучших условиях для атаки.
Если бы «Макаров», продолжая катиться вправо, не отводил случайно нос от мин, одна из них наверняка взорвала бы крейсер. Заметив мины, «Макаров» дал полный ход и, задержав корму на голландском барке, дал по нему несколько боевых выстрелов. Миноносцу «Деятельный» было приказано задержать парусник и отвести в Балтийский Порт для выяснения степени его участия в атаке.
По радио сейчас же известили флот о состоявшемся безуспешном нападении и востребовали миноносцы для поимки немецкой подводной лодки.
«Громобой» и «Адмирал Макаров» одно время держались в открытом море, имея большой ход и передвигаясь ломаными курсами, после чего ушли на рейд Лапвик, где приняли радио, что канонерская лодка «Храбрый» в 10 ч. 30 м. стащила подводную лодку «Аллигатор» с мели и конвоировала до Моонзунда.
К одиннадцати часам вся минная дивизия рассыпалась в районе атаки для поисков германской подводной лодки, но ее так и не видели. Да это и понятно, так как разглядеть высовывающийся из воды на самое короткое время кончик перископа не так-то легко и просто.
В день гибели крейсера «Паллада» русские подводные лодки действовали следующим образом.
В 11 ч. 40 м. с маяка Нижний Дагерорт передали по семафору, что на норд-вест в тридцати милях виден дым. [258]
Около 13 ч. «Дракон» и «Кайман» снялись с бочки и пошли в море.
В 14 ч. 55 м. «Дракон» увидел мачты неприятельского крейсера на норд-вест 30 градусов в расстоянии 12–13 миль. В 16 ч. 15 м. лодка сблизилась до восьми миль и опознала крейсер типа «Аугсбург», затем расстояние стало увеличиваться, и в 17 ч., изменив курс, крейсер скрылся из виду. Судя по пеленгам, скорость его была около 12 узлов, курс зюйд-вест 50 градусов. Ввиду скорого наступления темноты «Дракон» повернул обратно и в 22 ч. 35 м. стал на якорь у острова Даго.
«Кайман» в 16 ч. 20 м. погрузился для атаки того же крейсера, шедшего на зюйд-вест, причем ему удалось сблизиться на шесть миль. В 17 ч. германский крейсер стал скрываться из виду, лодка всплыла и пошла к острову Даго. На обратном пути волной сбило нос у надстройки и перестал работать один бензиномотор. «Кайман» кое-как добрался до якорной стоянки под другим бензиномотором.
В 8 ч. 35 м. с Дагерорта сообщили, что на норд-вест 56 градусов показались два дыма. В 9 ч. 20 м. «Дракон» и «Кайман» вышли навстречу неприятелю. В 11 ч. 15 м. «Дракон» увидел тот же крейсер, шедший большим ходом на зюйд-вест 60 градусов в расстоянии восьми миль.
Через четверть часа удалось сблизиться до семи миль, но затем крейсер изменил курс вправо и в 11 ч. 45 м. скрылся за полосой мглы и пасмурности. К вечеру «Дракон» вернулся на якорное место. В 12 ч. 20 м. «Кайман» увидел трехтрубный германский крейсер и пошел в атаку, но ближе семи миль подойти не смог. В 12 ч. 55 м. неприятель скрылся. Лодка до 15 часов простояла на позиции, потом вернулась к Нижнему Дагерорту.
С сего числа дозорные крейсера заменены миноносцами, которые несут наблюдение за входом в Финский залив как днем, так и ночью.
Утром «Дракон» и «Кайман» пытались выйти в море, но из-за большой волны, свежего ветра и пасмурности вернулись.
Приказано усилить охрану Суропского пролива. [259]
22 ч. 50 м. Командующий флотом телеграфирует начальнику 1-го дивизиона миноносцев:
«По собранным сведениям, с южной стороны мыса Ристна, предполагаю, стоит подводная лодка или эскадренный миноносец, постарайтесь атаковать неприятеля с рассветом».
22 ч. 55 м. Командир крейсера «Богатырь» просит выслать несколько миноносцев 7-го дивизиона для осмотра ближайших шхер. Теперь все, всюду и везде видят подводные лодки — чистое несчастье для штаба флота, куда стекаются все эти в большинстве случаев вздорные донесения.
Где правда, где работа пылкого воображения — разобрать невозможно, вот и делай что хочешь...
Приказом от 30 сентября за №261 командующий флотом огласил нижеследующую телеграмму морского министра.
«Государь Император повелел соизволить передать Вашему Высокопревосходительству и всем чинам вверенного Вам Флота свою благодарность за боевую деятельность Флота, протекающую в тяжелых условиях осеннего плавания, среди постоянной опасности от мин и подводных лодок, одной из которых, к сожалению, удалось потопить со всей командой крейсер «Паллада».Благодаря искусству и выносливости личного состава, Балтийский флот успешно выполняет возложенную на него задачу по охране побережья и столицы, оказывая содействие сухопутным армиям.
Нашему дерзкому врагу, несмотря на превосходные силы, не удалось достигнуть никаких существенных результатов.
Государь верит, что Бог благословит окончательным торжеством боевую работу русских моряков на славу дорогой Родины.
Генерал-адъютант Григорович.
О столь высокомилостивой оценке Его Императорским Величеством нашей деятельности объявляю вверенному мне Флоту.
Приложим все наши усилия, чтобы отомстить врагу за гибель «Паллады» и оправдать высокое доверие Государя Императора.
Адмирал фон Эссен». [260]
Среди всеобщего подавленного настроения, вызванного гибелью «Паллады», матросы Ревельского флотского полуэкипажа развели мост, и в Адмиралтейский бассейн вошла «Акула», которая вчера в сопровождении транспорта «Хабаровск» вышла из Моонзунда для ремонта и, проведя ночь в Балтийском Порту, так и не видев германской подводной лодки, пришла в Ревель.
Стоянка на мели на банке Некмангрунд стоила лодке вмятины на корпусе против средней цистерны, причем сломано три шпангоута, погнуто ограждение среднего винта, заклинившее винт, а потому ходить под водой было невозможно.
Таким образом, в конце сентября весь 1-й дивизион подводных лодок Балтийского моря («Акула», «Минога», «Макрель», «Окунь») оказался выведенным из строя и чинился в ревельском порту... [261]