Доложить тов. Щербакову и Берия о прибытии из командировки в Свердловск. [356]
Дать задание тов. Заеву и Борисову подготовить все справки. Заслушать доклады:
— начальника штаба, нач. орготделам нач. оперотдела,
— Чернявского по формированиям,
— Максимова по кадрам,
— Вершинина по ремонту и работе заводов,
— Вольского,
— Коробкова,
— Секретаря Военного совета.
Разобрать привезенные бумаги и дать задания.
Заслушать доклад нач. штаба о проекте директивы по использованию танковых войск.
Максимову — заготовить приказ на Романенко на должность командующего танковым лагерем.
Дать задание НШ написать приказ о проверке знаний начсостава по танкам Красной Армии и немецким танкам.
21 ч. 10 мин.
1. Если хватит танков, то довести бригады до 67 танков.
2. Средства переправы для танковых корпусов и армий должны давать фронты.
3. Изменить приказ №325 в части боев танков с танками. Подготовить изменение приказа.
4. Броневики лучше давать кавалерии и пехоте, а танковым корпусам не давать.
5. «Не добавить ли мотострелковым бригадам и б-нам автоматы вместо винтовок? Нужно увеличить автоматы». [357]
6. Тыловые части, эвакочасти, интендантство — оставить, не сокращать. Бронебатальон изъять.
7. Нужны ли командующие бронетанковыми войсками во фронтах и что они делают для того, чтобы не допустить неправильного использования танковых корпусов?
8. Подготовить новый приказ об использовании танков и о правах командиров корпусов и командующих танковыми армиями. Запретить этим приказом снимать их с должности.
9. Продумать вопрос о выводе всех отдельных танковых бригад для придачи их корпусам и танковым армиям.
10. Дать зенитную дивизию танковой армии. Полк PC M13 и самоходной артиллерии для мехкорпуса, резерв — танковая бригада.
1. Длительное время после 1 июня 1943 г. в рабочих тетрадях Н. И. Бирюкова не было записи о разговорах с Верховным Главнокомандующим. Пространный текст указаний И. В. Сталина появился только 15 сентября в 21 ч. 10 мин. Но и после этого наступил еще один, тоже длительный, период молчания, продолжавшийся до 24 декабря славного года, отвоевавшего для страны коренной перелом в ходе войны. Веха времени в середине сентября оставила за собой знаменательные события в героической жизни и борьбе нашего народа — Курскую битву и начало битвы за Днепр (25 августа 1943 г.).Хотя в разговоре 15 сентября не были упомянуты ни Курск, ни Днепр, источник доносит до нас отголоски бескомпромиссной борьбы гигантов — Германии и Советского Союза. И первое, о чем сказал тогда Верховный Главнокомандующий, а всякое дело он начинал, как помнит читатель, с главного, было требование довести количество танков в отдельных танковых [358] бригадах до шестидесяти семи. Эти бригады были подлинными пахарями полей войны. Они выполняли трудную и до предела опасную задачу непосредственной поддержки пехоты в бою, уничтожения противостоящего лицом к лицу противника, захватывали вместе со стрелками местность и тоже вместе с ними удерживали ее в наших руках.
Данное распоряжение Верховного Главнокомандующего, на первый взгляд, представлялось несложным, очевидным и убедительно аргументированным: чем больше танков, тем, дескать, и силы войск, и результаты их боев тоже должны быть больше. Все это действительно было так, однако в конкретной обстановке, создавшейся в то время на основных фронтах Красной Армии, требования к боевым возможностям танковых бригад отягощались особыми и неожиданными для полководцев командами со стороны политики ЦК ВКП(б), которые подавал тот же И. В. Сталин, но от имени Коммунистической партии. Кратко поясним это положение.
Еще в ходе Курской битвы, как известно, для войск Красной Армии возникла реальная возможность окружить и уничтожить крупную и стратегически особо важную орловскую группировку противника. Г. К. Жуков, как заместитель Верховного Главнокомандующего, и А. И. Антонов от лица Генерального штаба, при активной поддержке командующего Центральным фронтом генерала Рокоссовского К. К. настоятельно предложили Ставке провести эту операцию. Но получили твердый отказ: политические цели и задачи, вставшие в то время перед Политбюро ЦК ВКП(б) и Сталиным, как его Генеральным секретарем, взяли верх над доводами военных стратегов. Голоса полководцев не были приняты во внимание: проведение крупных наступательных операций было отложено Верховным Главнокомандующим до лучших времен, «когда они (немцы. — Е. Ц.) будут послабее».
Приказ был принят, как и полагалось, к исполнению, [359] и битва за Днепр началась и проходила до времени Корсунь-Шевченковской операции (24 января — 17 февраля 1944 г.) в полном ему соответствии, что, на наш взгляд, осложнило и сузило возможности советской стратегии на рубеже Днепра. Очевидно, распоряжение Верховного Главнокомандующего об усилении состава отдельных танковых бригад некоторым дополнительным количеством танков было попыткой возместить потери, которые понесла стратегия в результате запрещения крупных наступательных операций на окружение. Вскоре, однако, выяснилось, что боевые действия на берегах Днепра требуют от бригад не только большего числа танков, но и многого другого. Пришлось давать войскам и это. В итоге с ноября 1943 г. в бригадах было три танковых батальона, моторизованный батальон автоматчиков, зенитно-пулеметная рота и другие подразделения. Всего танков — 65 (только Т-34). Такой состав обеспечивал танковой бригаде ударную и огневую мощь не только при непосредственной поддержке пехоты, но и на случай самостоятельных боевых действий.
2. Грандиозные цели и гигантский размах операций развернувшейся битвы за Днепр уже в самом ее начале потребовали от Ставки Советского Верховного Главнокомандования и ее Председателя И. В. Сталина принятия особых мер по развитию стремительных темпов наступления войск: В частности, было предусмотрено, что большое количество крупных рек составит для наших фронтов и армий серьезное препятствие на пути к успеху. Директива Ставки № 30187, подписанная 9 сентября 1943 г., обращала поэтому внимание командования всех степеней на это обстоятельство и определила систему награждения героев битвы в зависимости от величины водных преград и трудностей их преодоления с ходу. За форсирование такой реки, как Днепр в районе Смоленска, предусматривалось представление воина к званию Героя Советского Союза.
Директива сыграла большую роль в деле подъема [360] морального состояния войск. Но, вместе с тем, она имела и крупный недостаток, не определяя, кто же все-таки должен был помогать, например, танковым корпусам и танковым армиям, которые более других нуждались в специальных средствах переправы. Если со стрелковыми войсками все было ясно, и преграды они форсировали в основном на местных и подручных средствах, то с громоздкими и тяжелыми корпусами и армиями танков дело обстояло сложнее и не могло обойтись без вмешательства и организующих усилий со стороны командования фронтов и Ставки Верховного Главнокомандования, как это было, например, на Днепре.
Не отрицая роли местных переправочных средств — паромов, барж, катеров и других — для форсирования крупных рек передовыми частями, И. В. Сталин в разговоре с Н. И. Бирюковым 15 сентября 1943 г. поправил промах, допущенный в директиве № 30187, и от имени Ставки ввел жесткий порядок и ответственность высоких фронтовых начальников, в том числе инженеров, за предоставление войскам моторизованных мостовых парков, оснащенных тяжелыми и легкими, железными и деревянными понтонами, способных наводить наплавные мосты грузоподъемностью до 25 и 80 т. Поскольку ГАБТУ имело прямое отношение к танковым корпусам и армиям, Верховный Главнокомандующий счел необходимым лично, не передоверяя никому, сообщить Управлению, кто отвечает за обеспечение форсирования Днепра и других крупных водных преград соединениями и объединениями танков, чтобы оно, в свою очередь, добивалось от фронтов необходимых переправочных средств.
3. После знаменитого встречного танкового сражения под Прохоровкой (12 июля 1943 г.), где дело доходило до противоборства танковых экипажей и таранных ударов боевых машин лоб в лоб, Верховному Главнокомандующему, и не только ему, стало ясно, что таких решительных действий в будущем не избежать. [361]
Естественно, что И. В. Сталин, как и многие другие военачальники и конструкторы, раздумывал о том, как лучше всего следует обеспечить превосходство нашего танкиста над танкистом противника в минуту тяжелого боевого испытания, что надо сделать, чтобы оно не было для него последним. Стало также очевидно, что существовавший по приказу наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 г. категорический запрет на борьбу танка с танками противника в открытом бою противоречил теперь характеру танкового боя, сложившемуся на этапе завершения коренного перелома в ходе войны в нашу пользу. Теперь танкист стал другим и, думается, уже не только не уступал танкисту немецкому, но и превосходил его по многим личностным качествам, особенно нравственным. Выходило, что запрет надо было отменить: Верховный Главнокомандующий указал на это в пункте 3 разговора с Н. И. Бирюковым.
При всем этом Верховный Главнокомандующий помнил, что для гарантии формирования высоких качеств наших танкистов следует и далее подкреплять их техническими достижениями танкостроения, давать фронту новые, более совершенные машины. Он был тогда особенно внимателен к результатам испытаний тяжелого танка «ИС», что означало «Иосиф Сталин». 122-мм пушка этого гиганта, не превышающего, однако, по весу танк «KB», была значительно мощнее 88-мм пушки немецкого танка типа «Тигр» и штурмового орудия «Фердинанд». Если принять к сведению, что кроме «ИС» на базе этого танка уже была создана еще и самоходно-артиллерийская установка с гаубицей-пушкой 152-мм калибра, то надо признать, что технические гарантии высокой боеспособности наших танкистов стали вполне надежны.
...А соответствующее место приказа наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 г. было изменено, как приказал нарком.
4. Как всегда, в разговоре 15 сентября 1943 г. Верховный [362] Главнокомандующий вел речь, не стараясь соблюдать ее плавность и стилистическую законченность: он шел, вероятно, ориентируясь на отдельные заметки, сделанные по следам совещаний со специалистами. Так появились, надо полагать, пункты данного разговора о броневиках для кавалерии и пехоты (пункт 4) и повышении огневых возможностей мотострелковых бригад и батальонов (пункт 5). Начав фразу о замене винтовок на автоматы у воинов этих формирований с вопроса «Не добавить ли?..», Верховный Главнокомандующий как бы советовался и показывал Н. И. Бирюкову, что сам он вопрос пока не решил. Однако секунду спустя И. В. Сталин уже формулировал твердое указание: «Нужно увеличить автоматы». Напомним, что через полтора месяца после данного разговора пехота моторизованных батальонов танковых бригад была вооружена автоматами полностью.
5. В разговорах Верховного Главнокомандующего с Н. И. Бирюковым о службе тыла упоминалось относительно редко. А если и говорилось, то больше о ремонте танков, величинах боезапаса, количестве заправок горючего и смазочных материалов. Об «интендантстве» вообще было сказано впервые. Думается, что данное обращение к ГАБТУ было не случайно, а вызывалось самим временем, когда широкое наступление Красной Армии должно было всегда находить должную опору в работе ее тыла. Возможно и то, что Верховный Главнокомандующий разобрался в жестоких уроках начального периода войны и понял необоснованность захватившей его тогда идеи об измене военачальников, жизнь которых была прервана по его команде рукою палача: ведь наши войска оказались небоеспособными, поскольку враг овладел их базами и складами, слишком приближенными к границе. Мало того, руководить делом снабжения войск на фронтах в то время оказалось некому. «Существовавшая структура тыла Вооруженных Сил, — утверждает энциклопедия «Великая Отечественная война. 1941–1945», — не соответствовала [363] требованиям войны. Армейский и фронтовой тылы отсутствовали, так как их содержание в мирное время штатами не предусматривалось. Развертывание тыла в приграничных военных округах (фронтах) по мобилизационному плану осуществить не удалось» (Ук. соч. М, 1985. С. 735).
К середине сентября 1943 г., когда происходил разговор Верховного Главнокомандующего с Н. И. Бирюковым, тыл Вооруженных Сил во всех его звеньях, в том числе фронтовом и армейском, решал свои задачи в основном успешно. Однако некоторые военачальники продолжали относиться к тылу действующих войск по старинке, как к делу второстепенному, а в отдельных случаях выкачивали оттуда пополнения личного состава, сокращали тыловые органы порой в ущерб их основным обязанностям. Практика эта была замечена, а Верховный Главнокомандующий, как видит читатель, распорядился ее пресечь и тыловые части оставить, «не сокращать».
6. «Нужны ли командующие бронетанковыми войсками во фронтах?..» Такой вопрос был задан Верховным Главнокомандующим Н: И. Бирюкову в ходе данного разговора. Причиной послужили, вероятно, случаи когда некоторые командующие фронтами недостаточно или вовсе не считались с законными требованиями командиров танковых корпусов о полноценном обеспечении ввода их соединений в сражение, а также в ходе операций. Боевой опыт подтверждал, что безусловное выполнение запросов танкистов было не прихотью, а подчас гарантией общего успеха. И тем не менее все-таки бывало, что отдельные командующие бросали массу танков в бой без должной разведки и охранения, без разрушения системы противотанковой обороны противника, без организации защиты с воздуха. Бывало, что на танковые соединения возлагалась задача самостоятельного прорыва укрепленных позиций немцев, форсирования водных преград без предварительного захвата необходимых плацдармов и специального [364] инженерного обеспечения такого сложного боя, как форсирование. Конечно, танкисты в этих случаях делали все, чтобы достойно выполнить поставленную им боевую задачу. При этом, однако, терялось много драгоценного времени, неоправданно погибали люди и боевые машины, ожидаемый успех не достигался.
С командующими, пренебрегающими подготовкой условий для боевых действий танков (их, к счастью, было немного), И. В. Сталин вел себя осторожно и не спешил одергивать при первой ошибке. В то же время он не хотел, чтобы своеволие, пусть и отдельных начальников, повторялось и становилось делом привычным, тем более что танковые корпуса были, как правило, средством Ставки. В данный же момент войны, когда развернулись операции исторического значения и огромного размаха, танки надо было тщательно обеспечивать в боевом отношении и рачительно использовать.
Возникшее противоречие Верховный Главнокомандующий разрешил по-своему. Он обратил внимание ГАБТУ на роль профилактики самой возможности ошибок при использовании танковых масс со стороны фронтовых начальников. И. В. Сталин облек свою мысль в форму сильного и точного выражения: «...не допустить неправильного использования танковых корпусов». Естественно, надо было также определить и тех, кто бы мог «не допустить» эти самые ошибки со стороны полководцев, руководивших фронтами, — людей в основном далеко не ординарных. Глава Ставки сделал и это указание: уже при постановке вопроса он сказал о командующих бронетанковыми и механизированными войсками фронтов. Именно они обладали такими возможностями по своему положению и уровню специальных знаний. Время повелевало, чтобы власть, данная этим танковым начальникам, была оправдана с их стороны новыми достойными делами. [365]
Верховный Главнокомандующий понимал, что командующим БТ и MB фронтов придется значительно активизировать свою прогностическую деятельность и управленческую работу. Он не допустил ослабления их штабов, поднял роль самих командующих, включив их в состав соответствующих Военных советов.
7. Сформулировав вопрос «Нужны ли командующие бронетанковыми войсками во фронтах?» и ответив на него положительно, Верховный Главнокомандующий приступил к следующему указанию, в основе которого лежало запрещение снимать командующих танковыми армиями и командиров танковых корпусов с должности. Это затрагивало лишь некоторых командующих фронтами, а среди них — генерала армии А. И. Еременко, в то время командующего войсками 2-го Прибалтийского фронта. «Андрей Иванович, — как писал генерал Л. М. Сандалов, начальник штаба этого фронта, — отличался крутым характером и редко когда соглашался с мнением подчиненных. Предложения выслушивал, а решал по-своему». Фронт этот был особо трудным во всех отношениях, и генерал армии не часто упоминался в приказах Верховного Главнокомандующего среди победителей, в честь которых салютовала Родина в Москве. А очень хотелось.
А. И. Еременко серьезно конфликтовал с танкистами. К голосам командующего БТ и MB фронта генерала М. Л. Чернявского и боевого командира 5-го танкового корпуса генерала М. Г. Сахно он не прислушивался. А предлагали они дельные советы, как лучше вводить танки в дело, серьезно аргументировали свои доводы. За это оба генерала получили от командующего фронтом предупреждение о несоответствии своим должностям. За этим должно было последовать снятие обоих генералов с постов.
О конфликте стало известно в Ставке. Верховный Главнокомандующий приказал: «Потребовать от А. И. Еременко объяснения причин несоответствия Чернявского и Сахно своим должностям». Благодаря этому [366] вмешательству оба «провинившихся» генерала сохранили посты.
Этот конкретный случай, произошедший много позже разговора Верховного Главнокомандующего с Н. И Бирюковым от 15 сентября 1943 г., наглядно свидетельствовал, что И. В. Сталин чутко воспринимал сигналы с фронта об ущемлении прав и достоинства командующих танковыми армиями и танковыми корпусами. Он быстро принимал меры пресечения конфликтов в интересах благополучия профессионального сознания танкистов, не позволял конфликтам разрастаться до угрозы единству командного состава.
Командир корпуса — генерал-лейтенант Руссиянов.
Замполит корпуса — полковник Гаврилов.
Нач. штаба корпуса — полковник Креславский.
Заместитель командира по строевой части — вакантная.
Заместитель командира по технической части — подполковник Загарайчук.
1-я гв. мехбригада
Командир бригады — подполковник Затулей. Заместитель командира — подполковник Сокольчик. Заместитель командира по строевой части — подполковник Привалов.
Начальник штаба — подполковник Богомолов.
66-я армия
Жадов, Кривулин, Петров, НШ Корженевич.
13-я гв. сд — ген. /м-р Родимцев. Кр. Слобода.
66-я гв. сд — ген. /м-р Якшин. Карповка.
116-я сд — ген. /м-р Макаров. Сух. Меч.
226-я — полк. Никитченко. Уваровка.
299-я сд — полк. Бакланов. СТЗ. [367]
343-я сд — полк. Усенко. Грачевая Балка.
7-й гв. тп — Орловка
8-й тп — Котлубанъ.
64-я армия
Шумилов, Абрамов, Сердюк, Н. Ш. Ласкин
15-я гв. сд — ген. /м-р Василенко
36-я гв. сд — ген. /м-р Денисенко. Красноармейск.
173-я сд — полк. Аскалепов. Н. Надежда.
264-я сд — ген. /м-р Скворцов.
214-я сд — ген. /м-р Бирюков.
20-я истр. бригада — майор Желанский.
18-я гв. мехбр — ?
Трубников
68-я гв. сд — полковник Исаков, нужно ли отправлять?
69-я гв. сд — подполковник Джахуа.
252-я сд — ген. /м-р Анисимов.
29-я сд — полковник Лосев.
381-я сд — ген. /м-р Сафиулин.
84-я сд — ген. /м-р Хоменко.
260-я сд — полковник Мирошниченко.
273-я сд — полковник Валюгин.
298-я сд — полковник Демин.
428-я сд — полковник Морозов.
Чуйков — 6-я гвардейская танковая бригада, прекрасный командир, смело можно назначать командиром корпуса. Хороший командир Шалыгин — 5-й гв. тп.