Дневник Г.В. Балицкого (15 сентября 1942 г. — 27 января 1944 г.)
Балицкий Григорий Васильевич (1906–1989) — активный участник партизанского движения на временно оккупированной нацистами территории Украины в 1941–1944 гг.; майор, Герой Советского Союза (1943). Родился в с. Берестяги Гайворонского района Одесской области УССР в крестьянской семье. С 1922 по 1933 г. работал столяром по найму в крестьянских хозяйствах Винницкой и Одесской областей, затем — на металлургическом заводе им. Ильича в Мариуполе. В 1937 г. окончил Всеукраинский институт коммунистического образования в г. Харькове. С августа 1937 г. по август 1941 г. был заведующим отделом рабоче-крестьянских корреспондентов областной газеты «Большевик» (Чернигов), затем — временно исполняющим обязанности заведующего особым сектором Черниговского обкома КП(б)У.
В конце августа 1941 г. Г.В. Балицкий был оставлен для работы в тылу противника в качестве помощника секретаря Черниговского подпольного обкома КП(б)У.
В Черниговском областном партизанском соединении, которым командовал А.Ф. Федоров, Г.В. Балицкий стал одним из лучших организаторов диверсий на железнодорожных коммуникациях. С 23 августа 1942 г. по 8 марта 1943 г. он руководил отдельной диверсионной группой партизан (до 30 человек), которая действовала на магистрали Гомель — Брянск и подорвала 13 эшелонов противника. В начале марта 1943 г. Г.В. Балицкий был назначен командиром партизанского отряда им. И.В. Сталина в соединении А.Ф. Федорова.
После передислокации партизанского соединения с Черниговской области на Правобережную Украину перед партизанами была поставлена боевая задача — действовать на железнодорожных коммуникациях противника на территории Волынской области, в районе Ковельского транспортного узла. Центральное место в намеченных мероприятиях отводилось партизанскому отряду им. И.В. Сталина под командованием Г.В. Балицкого, численность которого временами достигала почти 400 бойцов.
За период с июля 1943 г. по март 1944 г. партизанами Г.В. Балицкого было подорвано 135 эшелонов с живой силой и техникой противника, повреждено и разбито 138 паровозов и 958 вагонов, платформ и цистерн. Это был один из лучших показателей по диверсионной деятельности среди отдельно действующих партизанских отрядов.
В процессе диверсионной деятельности партизанскому отряду им. И.В. Сталина приходилось вести нелегкую борьбу с боевыми группами и отрядами украинских националистов, которые устраивали засады на группы партизан-подрывников, партизан-разведчиков и партизан-фуражиров.
После выхода в тыл Черниговского партизанского соединения А.Ф. Федорова (апрель 1944 г.) на его базе было создано несколько мобильных партизанских соединений (по 600–800 человек) для продолжения действий на оккупированной территории западных областей Украины. Командиром одного из них планировалось назначить Г.В. Балицкого. Однако в последующем этот замысел не был реализован.
В июле 1944 г. Г.В. Балицкий был направлен на партийную работу; в 1947 г. он окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС; с 1964 г. — был председателем партийной комиссии при Кировоградском обкоме Компартии Украины.
На партизанском поприще Г.В. Балицкий зарекомендовал себя талантливым командиром и умелым организатором. В одной из характеристик отмечалось, что он проявил себя смелым, решительным и инициативным командиром, тактически грамотно руководил боевыми действиями отряда.
Г.В. Балицкий стремился к самостоятельной деятельности, тяготился подчиненностью вышестоящему командованию. В одном из боев он был тяжело ранен, потеряв один глаз.
Наряду с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза и орденом Ленина Г.В. Балицкий был награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизан Отечественной войны» I степени.
Полицейская мерзость нахальным образом подошла к лесу и стала обстреливать лес, в котором находились партизаны. Я принял решение проучить полицию с[ела] Корма. В 19.00 двинулись в село по разгрому полиции. На эту операцию взято 55 чел[овек]. И вот часовые стрелки показывают 22.30, партизаны в селе. В это время все улицы были охвачены народными мстителями. Пошли дела. Полицейские хозяйства уничтожались с кодлом. Необходимые вещи для партизан снимались. В с[еле] Корма провозились до утра. Эта операция дала возможность пополнить базу продуктов питания. Хлеба, мяса и яиц в достаточном количестве. Ребята зажили по-настоящему.
Настало утро дележки, делили хлеб, яички и свиней. Много неприятностей через товарищей с группы автоматчиков тов. Ковалева. Было решено, чтобы все вещи и продукты после операции делить пропорционально между группами, но вышло так, что сам Аллах не разберет. Ковалевцы еще в деревне разобрали почти все вещи, забранные у полицейских. При распределении вещей некоторые бойцы моей группы проявили недисциплинированность, даже некоторые хотели проявить демократию в этом вопросе. Хоменку было приказано отдать рубахи и куфайки т[ов]. Пивню. Хоменко заартачился. Кроме того, Хоменко не раз проявлял недисциплинированность, [допускал] проявление мародерства. Так, 15 сентября [19]42 г. Хоменко был послан в засаду со стороны Городня-Гомельская. Вместо того чтобы честно нести службу, этот мерзавец бросил пост и зашел к одной красноармейке, у которой забрал куфайку, верхнюю рубашку и [на]тельное белье. Хоменко не раз не выполнял моего приказания. Хоменко Е.В. 16 сентября [19]42 г. был расстрелян. При расстреле у этого мерзавца оказалась граната Ф-1 — когда его раздевали, он выхватил и хотел бросить, но получилось очень «неудачно» — одна чека сломалась, и граната не взорвалась (дезорганизатор уничтожен). Вечером с ковалевцами ушел в с[ело] Камень. Оставили шить сапоги хромовые. Сделали операцию по снятию военного имущества (сапоги, брюки, шинели и др.).
Всю ночь проходил под дождем. Только утром пришел в лагерь, дождь идет, спать негде, все мокрое. Третьи сутки уже не сплю, не придется и эту ночь поспать, собираюсь на операцию [на] ж[елезную] д[орогу] Бахмач — Гомель и Ново-Белица — Добруш. Выход в 18.00. В каждую группу посылаю 12–13 человек. С одной группой на бахмачскую ж[елезную] д[орогу] иду сам, со второй группой, на брянскую идет Левченко Федя.
Двинулись в путь и так шли с 6 часов до 8 часов утра 18 сентября [19]42 г. Двигались через населенные пункты. Путь тяжелый, но для нашего бойца ничего трудного не представляло. Нашему народу если б хорошо покушать, а остальное все прилагается.
Идя на ж[елезную] д[орогу] Гомель — Бахмач, поставлена мина восточнее Добруша.
Н[ово]-Белицкие дачи прошли удачно — рано утром. Расположились в небольшом, кустарнике. Просидели день. В пять часов послал разведку на бахмачскую и брянскую ж[елезную] д[ороги]. Разведка возвратилась в 7 часов вечера. До прихода разведки Левченко нарисовал мрачную картину. Из его слов было ясно, что он трусит идти на брянскую ж[елезную] д[орогу]. Принял решение — самому пойти на тот участок, где более опасно. Разбились на две группы и ровно в 8 часов вечера разошлись. Проводник у меня должен быть Герасимов (большой чудак). Построил людей, а проводника нет и нет. И так с 8 часов до 12 часов ночи ждали этого чудака. Появился, двинулись на брянскую ж[елезную] д[орогу]. Заминировали и долго ждали вражеского эшелона, и вдруг идет, прошел мимо, и взрыва нет, досада взяла. Выяснилось, что оборвался шнур. Шнур связали и стали ждать второго вражеского поезда. Поезд мчится, всех бойцов подготовил к бою и уничтожению вражеского эшелона. Вторично эшелон прошел мимо. Оказывается, причина та же — шнур оборвался, а время было позднее — 4 часа утра. Решили заминировать по-иному (колесного замыкания), так было и сделано. И только в 5 часов утра вражеский эшелон тормашками пошел вверх. Поезд быстро очутился под откосом. Паровоз уничтожен. Несколько вагонов свалилось, автомашины, которые были на платформах, летели с них как лист с дерева. Была дана команда обстрелять, что было и сделано. Спокойно отошли по чистому полю в небольшие кустарники. На бахмачской ж[елезной] д[ороге] уничтожено 300 немцев, один паровоз, 9 вагонов; на брянской — уничтожено паровоз, 6 вагонов, убито 23 чел[овека].
Вражеский эшелон с автомашинами пущен под откос ровно в 5 часов утра. После взрыва просидели в маленьком кустарнике полуголодные. Костров жечь не было возможности. В 7 часов вечера двинулись в путь. Двигались также через населенные пункты. Кушали в хуторах. В селе Д […]{284} остановились, распотрошили вражескую пасеку, уничтожили склад с зерном (пшеница, ячмень, овес, гречиха и рожь) — все это было уничтожено 20 сентября.
Утром пришли в Каменский лагерь, небольшой отдых и вновь пошли на операцию. Была сделана хозяйственная операция в хуторе Селице № 1. Сам пошел в село Камень.
День напряженный, стрельба продолжается. Враг ищет, как гадина поживы, но ему никак не удается напасть на наш след. Маневренность наша исключительно хороша. Сегодня подготовился к переходу ж[елезной] д[ороги]. Разведка в 19.00 донесла, что противник оказался на том переезде, где должен переходить мой небольшой отряд. Переход через ж[елезную] д[орогу] отложен. Ведется разведка в других направлениях. Есть неплохое место для перехода, но сильный завал, где невозможно проехать лошадьми, весь груз приходится нести на себе.
Ночь была морозная, спать пришлось очень мало (всего 3 часа 30 минут), бессонных ночей у меня бессчетное количество. 8 ночей не спал, сил нет, но энергия для борьбы с врагами очень большая. Спущено под откос 8 вражеских эшелонов, но на этом борьба не кончается, 8 эшелонов уничтожено только с 22 августа по 22 сентября.
Сегодня подготавливаю свою группу для перехода с Каменского леса через ж[елезную] д[орогу] по направлению реки Ипуть. Выхожу в 19.00. Путь движения проверен. Разъезд можно пройти с 21.00 по 23.00 — это время свободное, немцы [в] это время находятся на «прогулке», но, если не будет «прогулки», придется под натиском своего партизанского оружия заставить сделать это. Народ подбодрился, хорошо покушал. Создано неплохое ЭНЗЕ{285} (500 гр[амм] сала и 2 кг хлеба, имеется мука — 3 пуда, фасоль — 2 пуда и т. д.).
Двинулись в путь, прошли через дорогу очень удачно. Один лесник провел до ж[елезной] д[ороги] примерно полтора километра, дальше не мог вести, потому что не знал, какая обстановка. Пришлось вызвать объездчика, который замечательно провел через ж[елезную] д[орогу]. Старик {286} рассказал интересную новость, якобы немецкий офицер, который находился на квартире у его сына, рассказал ему, что нашими частями заняты города Смоленск и Орел. Враг поспешно отступает. Дальше он говорил, что если война не закончится в сентябре 1942 г., то в Германии вспыхнет революция. Среди немецких солдат большое брожение. Это исключительно хорошее, отрадное, веселое явление.
Спокойно перешли брянскую ж[елезную] д[орогу], расположились в 152-м квартале недалеко от военного городка. Утром послали разведку в Подсочки и Сеньки. Разведка донесла, что когда мы ушли из этих лесов, то приехало немцев более 200 человек. После чего постояли дней 5 в окружающих селах. Сейчас в этих селах никого нет. Правда, некоторые провокаторы, ничтожные шпионы остановились и живут дома (с[ело] Ходки).
Сегодня, примерно в 24.00, посылаю на операцию с целью забрать этих сволочей. Кроме того, необходимо изменить стоянку. 151-й квартал не очень выгоден для стоянки. Этот лагерь находится от ж[елезной] д[ороги] всего полтора километра. В 17.30 вышли из 152-го квартала в 41-й квартал. Поздно вечером пошел на свидание к леснику Базылю. Он рассказал, что делается в ближайших селах. Немцев в лесу было более 200 человек. Прочесывали лес, все искали партизан. Также рассказал о разведке, которая искала нас. Дано задание — разведать ж[елезную] д[орогу] Закопытья — Добруш.
Скука. Ночь прошла спокойно. Сегодня подготавливаю на операцию по уничтожению полицейской сволочи в селе Добродеевка. Это делается с тем, чтобы ежедневно не ездить на хозяйственную операцию. Спокойно ходить на диверсии. Подготовили шалаши для людей примерно на 10 дней. Операцию провели удачно. Заготовлено много продуктов. Убит начальник полиции с[ела] Добродеевка. Почти все ребята обулись в сапоги. Осталось три человека без сапог.
Рано утром пошла разведка на брянскую ж[елезную] д[орогу]. Разведданные таковы: все будки на ж[елезной] д[ороге] усиленно охраняются немцами: 12–15 человек. По грунтовой дороге разъезжают мотоциклисты [по] 10 человек. Несмотря на усиленную охрану, подготавливаю группу в количестве 28 человек для операции. Дополнительно разведка пришла очень поздно, поэтому операцию пришлось отменить. Часть людей послал в с[ело] Ходки для ремонта сапог. Сам не спал до 20.00. Думал много о том, что вражеские эшелоны движутся без конца. Идут ночь и день. Необходимо, кроме операции на ж[елезной] д[ороге], сделать налет на немчур, которые ездят с военного города на ст[анцию] Закопытье. День проходит, настает лунная ночь, в час который нужно обдумать все.
Рано утром послал разведку в количестве 2-х человек на брянскую ж[елезную] д[орогу]. Тов[арищи] Чиков, Антонов. Утром доложили, что вчера в [село] Ходки приехало 20 полицейских из села Добродеевки. «Искали» партизан в крестьянских сундуках и печках — чудаки, и больше ничего нельзя сказать. Подготовил группу на диверсии. В 19.00 двинулись на ж[елезную] д[орогу] под самый Добруш — 1,5. С вечера до утра просидели, поездов не было.
Ночь прошла возле ж[елезной] д[ороги]. Полотно было заминировано. Утром в 5 часов встал вопрос, что делать — взрывать полотно или же разминировать. Наконец принял решение всю группу отправить. Самому с 5-ю человеками остаться возле ж[елезной] д[ороги]. Так было и сделано. И вот 6 часов утра. Вражеский эшелон пошел под откос. 2 паровоза и 13 вагонов через несколько минут после взрыва лежали на боку. Убито немцев около 500 человек и один генерал. Наша семерка возвратилась в лагерь. Успех хороший. Воскресный день был тревожный для немчуры. Движение вражеских эшелонов было прекращено на 20 часов. Рано утром враг хотел сделать засаду на партизан, но это было до с…{287}
Придя в лагерь, мне старшина тов. Бебех доложил, что возле Посочко встретился с вооруженной группой, которая идет на связь с отрядами, находящимися в Гомельской, Полесской и др[угих] областях. Пошел на встречу. В группе было 10 человек. Командир тов. Белянчик. Это группа из соединения партизанских отрядов, командир которого тов. Емлютин{288} (эти отряды находятся в брянских лесах). Сам Белянчик уполномоченный Гомельским обкомом ВКП(б).
Ночь и день прошел в напряженном состоянии. Враг пустил свое оружие в ход (пулеметы, автоматы и минометы). Стрелял по лесу с целью выгнать партизан с Добрушского леса. Но не так легко партизан выгнать из леса. Мы окопались основательно, делая диверсию за диверсией. Послал разведку на ж[елезную] д[орогу]. Враг, после пуска нами эшелона с живой силой, стал усиленно охранять ж[елезную] д[орогу]. В каждой будке по 12–13 немцев. Стреляет, сволочь, и днем и ночью.
Подготовил людей на операцию. План был — рвать ж[елезную] д[орогу] возле военного городка. Послал в разведку к леснику. Лесник сообщил, что у него были товарищи с группы Ковалева и просили его, чтобы передать нам, чтобы мы не рвали ж[елезную] д[орогу] на этом участке с тем, чтобы дать возможность им [в] эту ночь перейти ж[елезную] д[орогу].
Решили не рвать, возвратились в лагерь без результатов.
Сегодня группа в количестве 10 человек из отряда Емлютина ушла в отряд тов. Федорова для связи. А вечером пришли люди, которые заблудились, и с ними пришло 6 человек с воинского отряда. Мной передано письмо товарищу Федорову такого содержания:
«Товарищу ФЕДОРОВУ!
Коротко и только коротко о своих боевых действиях. Дерзость и нахальность по отношению [к] врагу проявляется все больше и больше. Диверсии делаю под самым носом врага, где он никогда не ожидает (400–500 м от станции), не даем врагу ни днем ни ночью покоя.
За небольшое сравнительно время спущено под откос 9 вражеских эшелонов, в том числе 2 с автомашинами и горючим, 3 эшелона с живой силой, в т[ом] ч[исле] один эшелон с командным составом летных и танковых частей (это было 27 августа возле станции Закопье), в этом эшелоне убито 327 офицеров и один генерал, с которым «нежно» пошутили вагонные буфера, делая из него ничтожный блин, 373 офицера ранено, в том числе 172 тяжело. Об этом 28 августа была послана радиограмма в Берлин, о том, что «бандой партизан возле самой (500 м) станции Закопье, где немецкая охрана 65 человек, пущен под откос пассажирско-офицерский эшелон, идущий на Брянский фронт».
После этой удачной операции на небольшом пространстве ст[анций] Закопытье, Злынка было брошено на охрану ж[елезной] д[ороги] 250 немецких цепных собак, кроме этого, большое количество немцев из Гомеля и Добруша выехало на прочесывание Добрушского леса. Населенные пункты, окружающие этот лес, были заняты немцами и другой сволочью. Они, стервятники, хотели убить нас голодом, но картошка, которая росла в поле, не дала возможности выполнить задуманную ими мерзостную задачу.
С сентября 1942 г. решил со [своей] группой, совместно с группой тов. Кравченко Феди, уйти с Добрушского леса в Шабринское лесничество, а после чего — в Ново-Беседские леса и, наконец, очутился за р[екой] Сожь. Думал взять под свой контроль ж[елезную] д[орогу] Речице — Гомель, Жлобин — Гомель, но этот план сама жизнь подкорректировала. Пришлось резко изменить свой боевой путь. Возвратился в Н[ово]-Беседе кие леса и основательно взял под контроль черниговскую, бахмачскую и брянскую железные] д[ороги].
12 сентября на черниговской ж[елезной] д[ороге] пускаю под откос эшелон с живой силой. В сентябре на бахмачской ж[елезной] д[ороге] — с автомашинами и горючим, а 18 сентября на этой же ж[елезной] д[ороге] ляжет под откос эшелон с живой силой.
17–19 сентября на брянской ж[елезной] д[ороге] разбивается 2 вражеских эшелона.
17–18–19 [сентября] — в эти дни делаю операции под самой Н[ово]-Белицей на той и другой ж[елезных] д[орогах], но лагерь стоянки находится в Каменском лесу, сейчас нахожусь в Добщенских лесах. [В] связи с приходом в эти леса решил напомнить немецким властям о своем существовании и 27 сентября, под самым Добрушом, пустил [под откос] эшелон (с двумя паровозами) с живой силой. Враг остервенел — зажег лес, где был последний взрыв.
Боевой график пуска вражеских эшелонов под откос таков: 23, 25, 27 августа; 12, 13, 17, 18, 19 и 27 сентября. Сейчас решил отдохнуть, не потому, что физически устал, а потому, что тола больше нет. Но счастье народных мстителей улыбнулось. Несколько дней тому узнал, что в одном месте за р[екой] Ипуть имеется тол. Я решил послать 15 человек за этой добычей, 28 сентября пошли и сегодня возвратились с улыбкой на лице.
64 кг толу достали. Опять не будет покоя врагу.
Все кончено, извини, мой боевой командир Алексей Федорович, что много написал. Одно слово, и кончаю.
Итог. На черниговской ж[елезной] д[ороге] пущено под откос 1 эшелон, на бахмачской ж[елезной] д[ороге] — 3 эшелона и на брянской ж[елезной] д[ороге] — 5 эшелонов. Полностью уничтожено 10 паровозов, 92 вагона и большое количество вагонов повреждено. Убито оккупантов в 9 эшелонах, пущенных под откос, 1688 человек и большое количество раненых. Задержано движение за это время (с 23 августа по 27 сентября) по трем ж[елезным] д[орогам] на 190 часов.
Легко сказано и написано черным по белому цифру 9, но это не так легко было сделано. Большие трудности были в выполнении этой задачи с тем, чтобы добиться цифры 9. Убито 7 полицейских, уничтожено (сожжено) большой немецкий склад с зерном (пшеница, рожь, ячмень, овес, гречиха, просо и т. д.).
О личном составе и вооружении: из 30 человек осталось — 28, один (Залуговский) с ума сошел и одного (Хоменко) лично расстрелял как изменника Родины. Пулемет «Универсал» с 1-го дня моего действия отказал, в венгерском пулемете сломался выбрасыватель патронов… но зато боевой энергии хоть отбавляй.
А сейчас можно и кончать. Прошу передать всем боевым и смелым товарищам партизанам мой боевой привет. Боевые и смелые товарищи, бейте врага, не давайте ему покоя ни днем ни ночью. Бейте фашистскую гадину в селе, в лесу, где только попадется. С приветом Балицкий Г.В.».
Письмо передано через тов. Белянчика, который ушел к тов. Федорову на связь из отряда Емлютина.
Утро неспокойное, под самый лагерь подошел противник, но успехом это не увенчалось. Кроме того, стоящие на посту тт. Коробко и Антонов бросили пост и прибежали в лагерь с донесением о том, что в 70 м от лагеря движутся немцы; сделали попытку [остановить их], но оказалось, что это не немцы, а группа бойцов из отряда тов. Кравченко, которые остановились в Камышанских лесах, в группе Ковалева, для получения выброшенного груза с самолета. Вечером пошли на операцию [на] железную дорогу, правее военного городка. Только стали минировать путь, и в это время неожиданно появилась группа немцев, которая забросала подрывников гранатами и стала обстреливать с автоматов и пулеметов, а из будки — из минометов. Пришлось отойти, не сделав диверсии. Очень обидно, что без результатов пришлось возвращаться в лагерь: из 9 диверсий это первая задуманная операция получилась неудачной.
Целое утро немецкие псы стреляли по лесу. Утром, после завтрака, собрал своих бойцов с тем, чтобы разобрать неудачную операцию. Кроме того, пришлось говорить о тех трусах, которые убежали, когда услыхали выстрелы, о трусах и других недисциплинированных бойцах написал следующий приказ:
«Приказ № 2
По диверсионной группе{289} партизанского соединения товарища ФЕДОРОВА
от 1 октября 1942 г.
§ 1
Для улучшения работы и боеспособности диверсионной группы назначаю:
1. Комиссаром диверсионной группы тов. Мамонова И.М.
2. Командиром первого взвода тов. Тищенко А.Ф., он же заместитель командира диверсионной группы.
3. Командиром второго взвода тов. Зыкова В.И.
§ 2
1. За неряшливость и утерю боеприпасов к пулемету, за трусость первого номера ручного пулемета тов. Паляницу Н.М. перевожу рядовым бойцом. Личное оружие передать тов. Плевако П.Л.
2. Смелого, дисциплинированного тов. Плевако П.Л. назначаю первым номером ручного пулемета, его вторым номером — тов. Королева А.Е.
§ 3
За проявление трусости во время несения боевой службы и создание паники в лагере 30 сентября 1942 г. тт. Коробко В. и Антонова и за сон на посту, самовольную отлучку тов. Акимова предупреждаю. Если за ними будет замечен хоть малейший проступок, к ним будут применены более суровые меры наказания.
Командир диверсионной группыпартизанского соединения Федорова (Балицкий)».
Приказ зачитан перед строем. В строю было 30 человек.
Продуктов питания нет. Решил послать группу в количестве 15 человек на хозяйственную операцию в села Вилево и Демяновка. Заготовка продуктов питания даст возможность больше заниматься диверсиями. С этой же группой ушла группа Лаевского{290} отряда.
Одно обидно. Хорош лес был, но сейчас стал такой редкий, что просматривается на 300–400 метров. Посмотришь, как осыпается лист, так просто душа болит, маскировки нет ни на стоянке, ни при подходе к железной дороге. Обсыпленный лист создает такой шорох, что просто невозможно подойти к железнодорожному полотну. Враг далеко слышит, когда мы крадемся к железной дороге, и преждевременно, сволочь, начинает стрелять, не дает возможности заложить мину. Эх, ты, листья-листья, послужил бы ты нам еще один месяц, и тогда было б исключительно хорошо. Я мог бы смело догнать до 15 пущенных эшелонов, если бы были эти условия.
Враг звереет и звереет. Они, мерзавцы, на небольшом участке Добруш — Злынка на охранение железной дороги поставили 450 немчуры и прочей сволочи. Ж[елезная] д[орога] охраняется исключительно сильно, подход почти невозможен. Каждую почти ночь пробуем пробраться на ж[елезную] д[орогу] для того, чтобы заминировать, но никак не удается. Враг все время бросает ракеты, простреливает линию, делает засады вечером и т. д.
Настало утро прекрасное, ясное, солнце голубит нас своим теплом, якобы родная мать своих детей. Братва ночью замерзает, и утречком солнышко согревает.
И вот в 8.30 утра раздались где-то в лесу веселые голоса — это наши ребята идут — кто-то сказал. Действительно так. Ребята с хозяйственной операции движутся. Везут трех свиней, много муки, соли и прочего барахла. Стали делить совместно с командиром московской группы тов. Кравченко. Все довольны. Один получает брюки, другой сапоги, третий пальто, кожух, белье и прочее. Настроение повеселело. Продуктов много. Имеется мед, сливки, сало, мясо, хлеб и т. д.
Вечером послал трех человек для наблюдения на железную] д[орогу]. Очень поздно возвратились с донесением — дорога сильно охраняется, враг пускает ракету за ракетой, освещается ж[елезно]д[орожное] полотно, подойти трудно.
Одно только и беспокоит, что листья осыпаются с дерева, лес редеет, все более и более становится лес прозрачным. Прямо скандал, природа не хочет работать на партизан. Правда, темные ночи, но этого еще недостаточно. Враг также начинает приспосабливаться к темным ночам, все время мерзавцы освещают ракетами дорогу.
Но решили еще раз сегодня попробовать сходить на ж[елезную] д[орогу], неужели не удастся сделать диверсию? Да, не удалось. Враг и сегодня обстрелял. Приняли решение обстрелять эшелон с тем, чтобы отойти по чистому полю. Так было и сделано, эшелон был остановлен, отход сделан отлично. Досада берет, что не удалось спустить под откос вражеский эшелон. Досада берет все время, не нахожу места себе. Мысль не покидает меня, вражеские эшелоны идут один за другим.
Темная ночь прошла, настал ясный день. Солнце светит якобы в летние дни. Но это никак не успокаивает меня. Волнует меня, что вражеские эшелоны ходят, а рвать никак нельзя. С досады лег спать, и вдруг будит меня Сережка из отряда Феди Кравченко.
— Вставай, немцы приехали на охоту (это было воскресенье) к леснику Усикову.
Быстро встал, собрался и бегом побежал на свою охоту — немецких офицеров уничтожать. Немецкие три офицера сели в автомашину и стали двигаться, я с группой — 7 человек быстро принял решение на дороге сделать засаду, засели, и тут же автомашина. Заработали полуавтоматы и автоматы. Автомашина остановилась от партизанских пуль, полетели фрицы с машины. Стали подсчитывать результаты своей работы. Убито двое и третьего, собаку. Убит один офицер, обер-лейтенант, который занимал должность начальника лесного управления Гомельской области — сволочь большая; оба они имеют документы СС, уничтожена автомашина, короче говоря, немцы и их автомашина преданы кремации (сожжены). Раздели догола, лично себе взял одни карманные часы.
С чистой душой лег спать, как-никак двух сволочей уничтожили, легче на душе стало. Но это еще не успокаивает, меня волнует вопрос — поезда ходят, а рвать нельзя.
Приняли с Кравченко решение основную группу отправить в отряд, при себе оставить всего 7 человек и действовать. Перейти брянскую ж[елезную] д[орогу] и сделать несколько диверсий на бахмачской и черниговской железных] д[орогах]. Хочется полностью использовать тол по прямому его назначению. Хочется уничтожать вражеские эшелоны до тех пор, пока бьется большевистское сердце. Опять ночь настала, настали новые мысли, настали новые дела.
Рано утром вдруг на местной арене вырисовывается группа автоматчиков. Ковалев и Хадкин из Каменского леса пришли к нам. Переходя ж[елезную] д[орогу], заложили мину (случайно повезло), при приходе автоматчиков у меня остаточно оформилось мнение об отправке с ними тов. Федорову в отряд 25 человек. Самому остаться с семью человеками. Подобрал людей. Многие бойцы опустили носы, не хотели сами идти в отряд тов. Федорова{291}, все говорят — сидеть там будем, ничего [не] делать, кроме ходить на заготовку, голодать будем. Все хотят остаться со мной и дальше драться с врагом. Но мне не позволяет этого сделать обстановка. Обстановка исключительно изменилась, действовать сейчас можно только небольшой группой — 10–15 человек. Опять настала тревожная для меня ночь. Спать не могу, все думаю.
Ночь прошла, спать не спал. Все обдумал, как получится, если отправлю 26 человек к тов. Федорову, что станется с ними, если дорогой нападет враг на группу, если не найдут тов. Федорова, а если и найдут, то что скажет он, что меня нет. Так целую ночь мысль не давала покоя. Утром решил отменить свое решение и остаться со всей группой. Основную группу оставить в Добрушском лесничестве, а с небольшой группой уйти на диверсию на бахмачскую и черниговскую ж[елезные] д[ороги].
День, день мыслей. В конце дня решил отправить группу с Ковалевым, провел беседу с товарищами о том, что я остаюсь с 8 человеками, а вся группа идет в Чечерские леса. И вдруг тов. Кравченко приходит ко мне и заявляет, что он идет совместно со своей группой, поэтому и я решил идти со своей группой.
Взяли проводника Сеню (с Добруша), решили, чтобы Ковалев (группа автоматчиков) ушел раньше на переправу, это сделано потому, что у нас не…{292} Мыслилось, что Ковалев форсирует р[еку] Ипуть и на том берегу ожидает нас. Но этот мерзавец (Ковалев) взял нашего проводника и ушел себе. Мы остались без проводника. Форсировали реку и мы и после форсирования реки целую ночь и до утра блудили. И поэтому решили с Федей [Кравченко] делать дневку в Леонтьевских дачах (это 7 км от места выхода).
Всю ночь блудили, день простояли в Леонтьевских дачах, не разжигая ни костров, ничего [не делая]. Воды не было. [В] 18.00 двинулись в свой боевой путь через населенный пункт — с[ела] Леонтьевка, Косицкое и т. д. Поздно ночью пришли в Побужье. Вокруг этих населенных пунктов стоят немцы и прочая сволочь. Состояние напряженное. Ковалев (сволочь) своим движением днем вперед может наделать много делов. Он своим движением создает концентрацию противника, который может загородить нам путь передвижения. Враг делает засады, особенно на речных переправах.
Остановились в Побужевских дачах. Лес небольшой, поэтому опять приходится сидеть на сухом пайке и без воды. Воды нет, возвышенность большая, достать воды нельзя. Буквально лежим, ходить нельзя, потому что лес, где остановились, далеко просвечивается.
Вот [в] 14.00 посылаю разведку в населенный пункт Беседь, говорят, что мост охраняет полиция в количестве 20 человек. Жду результатов разведки. Думаю, что если 20 полицейских охраняют мост, то пройти его просто с боем.
Разведка донесла, что на мосту никого нет. Двинулись вперед. Сделали привал на 2 часа в с[еле] Рудня. Ребята покушали неплохо. Некоторые крестьяне долгое время не хотели открывать [двери], боялись. Запуганные немцами и полицейскими.
Прошел спокойно. В с[еле] Рудня крестьяне рассказали, что в с[еле] Ухов, куда нам нужно двигаться, находится добровольческий отряд в количестве 40 человек. Не доходя [до] с[ела] Ухов три километра, сделали дневку. В 12.00 послали разведку в село Ухов. В 15.00 разведка доложила, что в этом селе 50–60 добровольцев. [В] 16.00 двинулись в путь мимо с[ела] Ухов, на расстоянии 1 км. Подойдя к мельнице (ветряной), получили дополнительные сведения о том, что в село приехало 2 автомашины немцев в количестве 36 человек. Мы находились под селом, возвращаться некуда было, решили идти вперед. На мельнице взяли двух стариков и третьего задержали. Все они были проводниками, провели через луг и р[еку] Утожка, на с[ело] Рославль. Когда переходили реку, враг открыл ураганный огонь. Наших жертв не было. Проводников отпустили. В с[еле] Рославль взяли проводника и двинулись дальше.
Ночь прошла в напряженном состоянии. Враг в с[еле] Ухов все бил по нашему направлению с батальонного миномета. Дневку делали за хутором…{293} В 18.00 двинулись дальше по направлению Куковичи. В Куковичи прибыли в 23.00, решили дать ребятам покушать. Собрались в 24.00 и пошли в лес.
Итак, находимся в Чечерских лесах. С Добр[уш]ских лесов вышли 6 октября и за это время прошли 110 км. Правда, прошли не так много километров, но путь был исключительно трудный. Сегодня просидели в лесу возле с[ела] Куковичи, в 17.00 двинулись по направлению с[ела] Каменка. В Каменке сделали 2-часовой привал для того, чтобы люди покушали. Народ исключительно перепуган. Боится открывать двери, не пускает в хату. Много кое-чего рассказали, как немцы уничтожили полностью с[ело] Гута Осиновская за то, что крестьяне оказывали помощь партизанам.
Пройденный путь с 6 по 11 октября 1942 г.
Ночь прошла спокойно. День без воды. В нескольких местах копали колодцы, но воды не было. Решил сам заняться этим вопросом, потому сам, что без воды невозможно жить. Подобрал небольшую группу и стал доставать воду. Поздно вечером показалась вода, это была большая радость, зажгли костер, чтобы начатое дело довести до конца. Вечером бойцы пили воду.
Неудачный день, пришлось бойцу Палянице морду набить, и наконец хотел расстрелять, но решил оставить его жить. Вот приказ:
«Приказ № 3
По диверсионной группе партизанского соединения
от 12 октября 1942 г.
§ 1
Боец второго взвода диверсионной группы партизанского соединения Паляница Николай Михайлович за время нахождения в группе проявлял систематически недисциплинированность (невыполнение приказания командира взвода), за что мной неоднократно предупреждался, но это на него не подействовало.
Паляница Николай Михайлович продолжал грубиянить среди бойцов и вступать в пререкания с командирами. 7 октября 1942 г., при прохождении через с[ело] Беседь, он ударил по морде дисциплинированного бойца Есентимирова, а 11 октября 1942 г. ударил тов. Румянцева. Однажды тов. Акимов (коммунист) предупредил Паляницу за неправильные его действия. Вместо того чтобы учесть товарищеские замечания, Паляница Н М. угрожал тов. Акимову, что в первом бою застрелит его.
За вышеуказанные факты преступного действия, как неисправимого бойца второго взвода диверсионной группы Паляницу Николая Михайловича расстрелять.
§ 2
За чистосердечное признание всех его поступков и даче перед строем и мне слова, что впредь за ним не повторится ни единого замечания, поэтому [решил] ограничиться последним предупреждением. В случае проявления малейшего нарушения со стороны Паляницы Н.М. недисциплинированности он будет расстрелян на основании изложенного приказа № 3 § 1.
Командир диверсионной группы (Балицкий).Комиссар (Мамонов)».
Хотел послать разведку в поиски товарища Федорова, но бойцы были сильно утомлены. 6 ночей люди не спали. Решил 13 октября послать разведку в несколько мест.
Кушать нечего, достать продуктов питания невозможно, потому что в окружающих селах стоит немчура. Но все же жить нужно, продукты доставить необходимо. И вот решил послать группу бойцов в с[ело] Каменку. В 19.00 группа боевых товарищей пошли доставать продукты. Пошла разведка вперед, разведали — немцы были в с[еле] Каменке всего 25 минут назад.
Людей отправил, а сам в 20.00 лег отдыхать. И вот снится мне сон: […]{294}
В этот день послал людей в с[ело] Каменка для заготовки продуктов. Заготовили немного хлеба, картошки и 2 барашка, но один барашек убежал, пришлось на два отряда делить одного барашка. Операция прошла исключительно плохо, неорганизованно, несмотря на то что послал своего заместителя Тищенко и старшину Бебеха. Главная причина неорганизованности произошла по вине бойцов из отряда тов. Кравченко Феди Иосифовича.
Сегодня двинулись в поход, двигались весь день по лесу, но все время блудили, не зная дороги. Местность незнакомая, по дороге напали на следы отряда тов. Федорова. След потеряли, потому что отряд проходил очень давно. Наконец заехали в такую трущобу, что нет никаких следов. Решили остановиться и вести разведку, найти населенный пункт. Разведка поехала на лошадях. Долго не было ее. Приехали очень поздно без каких-либо результатов. Населенного пункта не нашли, дороги также не нашли. Дорога была найдена, но неизвестно, куда она идет.
Ночь прошла в холоде. Ребята замерзают, костры жечь нельзя. Все ищем населенный пункт, никак не найдем. Все блудим. Зашли в такую трущобу, что и конца нет. Кушать нечего, и достать негде. Но все ищем партизанский отряд Федорова. Следы нашли, но отряда так и не нашли. В населенных пунктах говорят, что проходил большой отряд примерно недели две [тому], который очистил все — выкопал картофель и т. д. Рассказывают, что партизаны с большого отряда исключительно грубо обращались, наставляли наганы ко лбу, после прохождения этого крупного отряда осталось плохое впечатление среди крестьян. Двинулись в путь тогда, когда разведка нашла дорогу. Разведка возле пос[елка] Слободка напала на группу немцев в количестве 20 человек. [В] 19.00 группа возле дороги, идущей с населенного пункта Слободка Осиновская, возле пос[елка] Слободка остановились в 2-х километрах, чтобы взять продуктов. В поселке взяли 2 овцы и 2 мешка картофеля. Больше ничего не могли достать. В 21.00 двинулись дальше и на расстоянии 3-х км от Гуты Осиновской остановились. После этой хозяйственной операции увеличилось хозяйство — воз достали. Вот и заживут ребята, кушать кое-что достали.
Идя по дороге из с[ела] Горки, меня не покидала мысль о том, что делать. Продуктов в этом районе невозможно заготовить на 6 месяцев (на 60 человек). Ну хорошо, допустим, что кое-как продуктов заготовили, а дальше что сидеть, отсиживаться, быть бесполезным человеком для своей Родины. Считаю, что нужно принять такое решение, чтобы я и мой отряд дал максимум пользы для Родины. Считаю, будет правильно, когда пойду с отрядом за [линию] фронта, получу задание, вооружение и снова пойду в глубокий тыл противника, уничтожая его, иначе и быть не может. Главное дело еще и то, чтобы получить рацию, иметь связь с советским тылом.
Эх, неохота двигаться за [линию] фронта, но что поделаешь, нет патронов, нет автоматического оружия. Имеется всего два венгерских ручных пулемета и патронов для них только 600 штук. Этих патронов в хорошем бою хватит на 5–10 минут, а дальше что? Базы никакой нет. Ну хорошо, сделаю одну засаду на немчуру, истрачу все патроны, трофеев не подберешь. Значит, бери винтовку за ствол и бей врага как дубиной{295}. При теперешней технике так воевать не будем, против техники нужна техника, иного быть не может.
Все это так, но хочется драться с врагом днем и ночью, но чем? Черт подери, какая досада, что нечем бить врага. Если бы патроны и парочка ручных пулеметов, да еще хотя бы один миномет с минами, я чудеса творил бы. Немчуре не давал бы покоя ни днем ни ночью.
Очень обидно, что делаешь все для своей Родины, но плохо то, что ничего не знаешь, что делается на фронте. Некоторые говорят, что красные части заняли города Смоленск, Орел, Брянск и т. д., освободили Латвию, Литву и Эстонию. Это очень отрадное явление. Говорят также, что Турция объявила войну Германии. Англо-американскими частями освобождена оккупированная Франция от немчуры.
Дела продолжаются в том же духе. Печально становится, что несколько дней ничего не делаешь в своей группе. Ведь Родина в опасности и я сейчас не помогаю ей. Конечно, для Родины я много сделал. Имею на своем личном счету 11 пущенных вражеских эшелонов (с обстрелом), 3 уничтоженных склада с боеприпасами, 1 ж[елезно]д[орожный] мост (26 метров) под Меной, уничтожено с группой до 2-х тысяч оккупантов. Но это меня не успокаивает. Хочется еще больше делать, но нет никаких возможностей.
Решил еще раз попытаться найти какую-либо группу с рацией с тем, чтобы связаться с фронтом, посоветоваться, получить поддержку и вооружение. Для этой цели послал дальнюю разведку в населенные пункты Вындровка, Октябрь и т. д. и леса. В разведку пошел Королев, Сергеев и Зайцев. Разведка пошла не менее [чем] на сутки.
Неприятная картина получилась сегодня. Прихожу рано утром к Кравченко Феде. Тут разбирается вопрос о недисциплинированности некоторых бойцов. Это о Васе — […]{296} и Грише — политруке. Спрашивает командир Васю — почему не стоял на линейке ночью, а все время сидел возле костра в лагере. Вася отвечает — мне сказали, что нужно охранять мясо, чтобы не украли архаровцы (это касалось моего отряда). Меня это сильно взорвало. Я выругался на этого чудака, а сам вызвал комиссара Алексея Павловича и стал говорить по этому вопросу. Что значит архаровцы. Командир Федя и комиссар Алеша приняли меры по отношению этого чудака Васи.
Решили собрать совместное партийное собрание с вопросом: задача коммунистов в предстоящем походе (доклад-информацию сделал я). В своей информации говорил о том, как коммунисты занимали авангардную роль во всей проделанной работе, о конспирации, о недостатках коммунистов, задачи коммунистов — в переходе за [линию] фронта и т. д. Далее вопрос стоял о коммунисте Грише Фишман, стоял вопрос об исключении его из ВКП(б). Гриша в партизанском отряде не проявил себя как патриот своей Родины. Однажды он был послан на разведку в [села] Хатки и Медвежье. В это время в Хатках было 240 немцев, разведка попала на телефонный провод, идущий в Хатки — Добродеевка. Гриша этого провода не уничтожил и струсил. Кроме того, он в отряд не приходил три дня. На этом его проступок не кончается — не так давно он пошел в разведку и напал на немчуру — также струсил — бросил своего товарища, а сам позорно удрал. И последний его проступок — 20 на 21 октября 1942 г. (стоял на посту) он должен ходить по линейке, но он, вместо того чтобы проявить бдительность, пошел в лагерь и почти просидел всю свою смену.
По этому вопросу я дал предложение с такой формулировкой: за проявление трусости в разведке, невыполнение приказания командира (отказался стать на пост) во время хозяйственной операции в с[еле] Каменка, за недисциплинированность (ушел с поста с 20 на 21 октября 1942 г.) объявить Грише Фишман строгий выговор с предупреждением.
Вот и пришла разведка с донесением…{297} никого не нашли, ни отряда, никаких партизанских групп, но зато принесли сведение о том, что враг настолько озверел, что дальше границы нет. Немчура спалила с[ело] Волосовичи, ведет подготовку для полного уничтожения с [ела] Осиновки, а в с[еле] Сидоровичи немчура арестовала 50–60 полицейских — что очень хорошее явление, среди полицейских идет разложение.
Ночь морозная, костер горит целую ночь, но это неудивительно — пока что имеются условия для этого. Хлопцы спят не в палатках, а возле костра, даже сам спал возле костра. День прошел в напряженном состоянии, немчура начала бить с миномета, причины этого нам не были известны. Только поздно вечером узнали, что вражина мобилизовала все подводы в окружающих селах и направила в с[ело] Осиновку для выкачки всех ценностей села. Враг [в] с[еле] Осиновка забрал весь хлеб, скот и птицу у крестьян, все это отгрузил в районный центр Чечерск, население также было отправлено туда же, село все спалил, сволочь, по дороге много убил мирного населения, детей, женщин и стариков, которые не могли идти быстро. Становится одна жуть, когда посмотришь на бедных крестьян. Вражина хочет наших колхозников превратить в своих рабов. Но этого ему не удастся. Он (фашист) в оккупированных районах и областях издевается с крестьян так, что человеческая история еще не знает таких издевательств. Немцы бьют палками крестьян хуже, чем скотину, не за что, полностью уничтожают семьи партизан и даже всех их далеких родственников. Так, в с[еле] Гута Осиновская фашисты полностью уничтожили семью партизана Мелескина Алексея (1915), убили его отца, мать, сестер, его жену и детей. А сегодня, 22 октября, в с[еле] Осиновка убили последнюю его тетю. Они, мерзавцы, убили только в одной Гуте Осиновской 13 семейств и т. д.
Ровно прошло два месяца, как я самостоятельно стал действовать со своей группой по диверсии (оставлен отрядом 23 августа 1942 г.). Потерял надежду найти тов. Федорова, связи никакой нет, ничего не известно насчет обстановки международной и внутренней. Готовлюсь к большому походу, по этому вопросу провел совещание с бойцами. Подготовил для каждого бойца ЭНЗЕ. Паек, много мяса, жира, фасоли, пшена и т. д.
[В] связи с сегодняшним походом провели совместное общее собрание бойцов по вопросу «дисциплина в походе, конспирация, сохранение и экономия ЭНЗЕ». На собрании был принят моей группой социалистический договор на соревнование. Содержание соцдоговора следующее: договор о соцсоревновании между группой тов. Балицкого и группой тов. Кравченко.
Перед началом похода 24 октября 1942 г. [в] 18.00.
Мы, бойцы, командиры и политработники отряда тов. Кравченко, берем на себя следующее соцобязательство и вызываем на соцсоревнование бойцов… (вырван лист){298}.
День прожили в небольшом леску в 500 м от с [ела] Ельня. Картошку достали в с[еле] Сычин. День прошел неплохо. Двинулись в путь [в] 17.30. Прямо через населенный пункт Ельня. Крестьяне встречали с улыбкой на лице, рассказывали о немцах и французах, которые стояли в ихнем селе. Также рассказывали, как немчура издевалась над ними. Угощали нас молоком, коржами, хлеба не было.
Взяли проводника, который довел до Малых Хуторов. В Малых Хуторах организовали ужин. На это пошло два часа. Я сам ужинал у Морозовой, очень хорошая женщина. Двинулись на пос[елок] Уношев. Здесь немножко взяли картошки и в двух километрах сделали остановку. За эту ночь прошли всего 20 км. (Населенные пункты прошли следующие: Ельня, Малые Хутора, Уношев.)
День проспали. Кушать готовил кто как мог, потому что воды не было. Попали в колодец, трех не стало, но воды не достали. Коробко Вася [в] 16.00 прибежал с поста с донесением: из леса возле дороги показалось два человека — партизана — один в шинели с автоматом, другой — с винтовкой. Вслед послали разведку в количестве 8 чел[овек]. Искали долго, но ничего не нашли. Решили прождать ночь и день с целью разыскать какой-либо отряд, особенно с рацией. Так было сделано. Остались ночевать, сменили место. стоянки.
Оказался лагерь неудачным, возле самой дороги. Решил сам пойти и найти место для стоянки. Нашел стоянку неплохую, но также возле дороги. Перешли [дорогу], и я с Федей пошли дальше по лесу. Напали на свежий след небольшой партизанской группы. Нашли лагерь, но в лагере никого не нашли. Послали разведку в 4-е направления. Две группы возвратились с разведки, но ничего не нашли, нашли только много мест стоянок, где стояли партизаны. Много найдено кусков с парашютов — это свидетельствует о десанте. Уже настал вечер, но разведка в количестве 4-х чел[овек] не пришла (Женя, Алексей Павлович, Коробко и Антонов). И вот уже 12 часов ночи, а разведки все нет.
Целую ночь не спал, все думал, что сделалось с разведкой. До самого утра так ничего и не было известно о разведке, и только в 10.30 прибыло два человека — Коробко и Антонов и рассказали, что Женя и Алексей Павлович остались в найденном отряде. В 11.00 я и Кравченко пошли в найденный партизанский отряд. Расстояние к ним 20 км. Пришли в отряд (командир — Коконыхин и комиссар — Калимуня). Бойцы этого отряда стали рассказывать, как они в эту ночь били шомполами крестьян, которые говорили, что нет хомутов. Били шомполами не только за то, что говорили, что нет хомутов, а и тех, которые просили, чтобы у них не забирали одежду. Меня сильно возмутило, что эти мерзавцы так поступают с мирным населением{299}. Называю их мерзавцами, а не партизанами, потому что их поступки мерзостные. Они обозляют мирное крестьянство против настоящих партизан, которые борются с фашизмом, которые борются за дело партии Ленина — Сталина.
Ровно в 16.00 с десантной группы пришел Женя с тем, чтобы мы с Федей шли в отряд Божкова (комиссар Ломов — выброшенные с Западного фронта). Этот отряд был расположен от отряда Коконыхина в 6 км в глубь леса.
Идя по лесу, немного заблудили и поэтому пришли поздно. Не доходя лагеря, встретили Коробицына Алексея Павловича, иду[щего] с отряда Божкова. Коробицын сообщил невеселую новость — комиссар Ломов не хочет оказать помощи. Кроме этого, рассказал, что он считает нас шпионами. Я решил идти, несмотря на то что Ломов переменил свой лагерь, после того как ушел Коробицын.
Стали идти и нарвались на засаду во главе с комиссаром Ломовым. Засада была сделана на нас. Встреча, конечно, была незавидная, на патриотов Родины делает мерзавец засаду. Стали знакомиться. Ломов безразлично отвечал на мои вопросы. Я не мог вытерпеть, стал крыть его матом. Стал не просить, а требовать оказать помощь в питании, о том, чтобы связаться с фронтом. Долго говорили, наконец Ломов сказал — разрешу питание для работы, но всего на 10 минут, несмотря на то что хорошо знает, что за 10 минут очень трудно связаться, в то время когда радист спустя три месяца не имел никакой связи.
Пришли в лагерь, стали говорить о делах отряда, об успехах его и т. д. И вот Ломов («комиссар») задает мне вопрос. Вы украинец? Я ответил — да, украинец. Ломов отвечает — удивительно, что вы в партизанах, — все украинцы сволочи, предатели. Что мне осталось сказать этому дураку-комиссару, осталось одно ответить — дурак вы, и больше ничего.
Далее Ломов задает мне вопрос. У вас много евреев в отряде? Я ему отвечаю, что много. Ломов ведет дальше разговор — у меня, мол, нет ни одного еврея — они же не вояки, а трусы. Это, к слову сказать, такой комиссар отряда. Ломов — отсталый элемент, он протаскивает великодержавный шовинизм. Или еще такой факт. Я ему говорю — мы партизаны, боремся неплохо, уничтожили за короткое время 10 вражеских эшелонов. Этот (Ломов) мерзавец ответил — […]{300} с вами, что вы партизаны. У меня своя задача, а у вас…{301}
Возмутительный тип, а не советский патриот. Зазнались люди. Награждены правительством. Шкурники, зазнайки, дерутся за славу, а не за общее дело. Если у нас такие чудаки в штабах боевых подразделений, то поэтому у нас такие дела плохие. Нет взаимной выручки, товарищеской поддержки. Нет сплоченности, отсутствует организованность.
Целую ночь не спал, но это неудивительно — в «гостях» был. В болото положили, одежды никакой не дали, несмотря на то что одежда была. Вот и утро туманное. Все поднялись, сели возле костра, начался разговор кто о чем. Я с Кравченко взялся за копировку 10 кил[ометровой] карты от г[орода] Хотимск и до Брянска. Ломов все подгонял нас — скорей, скорей, мне нужно идти. Карта была скопирована, населенные пункты записаны. Радист Гриша не связался с Москвой. Без результатов ушли в отряд Коконыхина. Забрали Антонова и Коробко и ушли в свой лагерь, который находился [в] 20 км. Проходили трактовую дорогу Краснополь — Чириков. Возле этой дороги лес вырубан на 100 м с обеих сторон. Проходя дорогу, встретили двух стариков, которые ехали из мельницы. Дали нам две буханки хлеба, пошли в лагерь. Поздно вечером послал 6 человек в пос[елок] Федоров с целью достать продуктов.
Утром рано решил пойти на грунтовую дорогу Краснополь — Керечев. По этой дороге проходит много вражеских автомашин с живой силой и продовольствием. На эту операцию взял с собой 26 человек с своей группы — Тищенко, Иванов, Колистратов, Веремеенко, Чиков, Коробко, Акиншин, Антонов, Сокольников, Артамонов, Кашин, Румянцев и Сушков и 12 чел[овек] с отряда Кравченко. Подошли к дороге, туманное утро. Слышим гул моторов вражеских автомашин. Быстро была дана команда — бегом к дороге. Только стали выходить из леса, нас заметил неизвестный человек, ехавший по этой дороге в сторону Краснополья. Этот человек совместно с возчиком завернули подводу и быстро поехали в обратную сторону, я крикнул — стой! Но это ничего не помогло. Стрелять не решился, боясь не испортить основной цели (видно, полицейский ехал). Вот уже и автомашины подходят, расположил бойцов возле самой дороги на расстоянии 10–15 метров. Первые три автомашины подошли к нам и открыли стрельбу по просеке в противоположную сторону. Я подал команду — огонь по вражеским автомашинам и живой силе. Открыли ураганный огонь. Я позвал пулеметчика Иванова к себе. Иванов стал стрелять, но пулемет отказал. В это время немецкий офицер стал стрелять по тов. Иванову. Я с автомата открыл огонь по кабинам трех вражеских автомашин. Поднял голову и перед собой увидел 15 вражеских автомашин с живой силой. Я решил сконцентрировать огонь по 4 автомашинам. С задних машин немцы стали соскакивать и заходить к нам с левого фланга. Нашим огнем было уничтожено 4 автомашины, убито и ранено до 45 немецких солдат и офицеров. Мы отошли исключительно организованно. Враг открыл ураганный огонь из пулеметов и минометов, а также винтовок. При открытии огня противника трус Сокольников, не выстрелив ни одного раза, стал позорно бежать в лес. Я его остановил. Пришли в лагерь, пообедали и в 17.20 час[ов] ушли дальше по направлению к Федоровке, продолжая выполнять свою задачу. Маршрут был — Уношев, Федоровка или Комаровка, Травень и Горезня (здесь обедали), прошли за ночь 23 км. Остановку сделали северо-восточнее этого села.
В 17.20 двинулись в путь. Подошли к самой дер[евне] Зябень. В то время, когда нам нужно было двигаться на восток, а мы пошли на запад. Короче говоря, целую ночь блудили. Наконец нашли дорогу. Прошли всего только до пос[елка] Луковка, в этом поселке пришлось сделать привал и организовать обед для бойцов. Сделали [бросок] за эту ночь километров 17, но полезных, то есть, что касается до маршрутов, всего 5 километров. В этом поселке крестьяне рассказали, как партизаны грабят их, забирают последнее тряпье, ломают печки и забирают железные трубы. Пришлось крестьянам объяснить, что партизаны так не делают, а это может делать только банда. После нашего ухода крестьяне остались очень довольны нашим присутствием. Все говорили — вот это настоящие партизаны, этим людям и не жалко дать покушать.
Дневку делали под хут[ором] Гута, лес плохой. В 12.00 послали разведку в ближайшие населенные пункты с целью узнать, что делается в окружающих населенных пунктах, и узнать дорогу, которая необходима для дальнейшего нашего маршрута. Разведка зашла в пос[елок] Замошенье. Какая-то сволочь сообщила немцам в ближайший нас[еленный] пункт о том, что в пос[елок] Замошенье пришли партизаны. Немцы, совместно с полицией, стали окружать поселок, хотят сволочи поймать нашу разведку. Разведка в количестве Жени, Костиневича, Мельникова и Королевича смело отбивались от врага (50 человек) и благополучно возвратились в лагерь. Когда началась стрельба, я поднял всех бойцов, послал на помощь разведке 5 человек. В 17.30 час[ов] двинулись в путь, разведка пошла в пос[елок] Юрковка, я весь отряд подвел лесом до самого поселка. Здесь взяли проводника Прохорова Дмитрия Федоровича, человек очень хороший, настоящий патриот нашей Родины, он подвел отряд до самого населенного пункта Осов. Не доходя Титовки, было задержано 3 человека, идущих с с[ела] Юрковка за колонной. Это оказались плотники. За эту ночь прошли через населенные пункты — Юрковка, Титовка, Шишковка, Осов и Коржино. Пройдено за ночь 23–24 км.
Дневку сделали возле населенного пункта Голочаевка. Лес исключительно плохой, пролежали весь день не вставая. День был исключительно напряженным. Проходя через дер[евню] Норов, какая-то сволочь сообщила немцам. Враг приехал в дер[евню] Голочаевка, стали стрелять по этим кустарникам, стали делать засаду. Но, несмотря на это, решили зайти в дер[евню] Голочаевка с тем, чтобы накормить людей. Зашли с обеих сторон, немцы оказались в Норове, в 1 км от этого пункта. Только стали обедать, получили донесение о том, что в этот населенный пункт идет противник. Сделали засаду, но оказалось неудачно, врагу кто-то сообщил о нашем нахождении в этой деревне. Прошли через дер[евню] Крупна. Я с Кравченко и Женей зашел к одним старикам. Стали стучать. Старушка спрося отвечает через окошко — я боюсь, кто вы такие. Я ответил старушке, [что] мы партизаны, тогда старушка сказала — а, вы партизаны, тогда, пожалуйста, обождите, сейчас открою. Открыла и сейчас же спросила — вы, может быть, кушать хотите. Дала кушать, а в конце дала бутылку наливки. В этом селе приняли в отряд двух человек (военнопленных).
Рано утром форсировали р[еку] Беседь (мороз). Нужно сказать, что число 6 неудачное число моей жизни — всегда много приключений. Отойдя от реки километра 3, сделали остановку. Сварили кое-что покушать. Спать нельзя было, потому что было очень холодно. В 16.00 послали разведку, местность была незнакомая. Знали только одно — двигаться на восток. Компас играл большую роль. В 17.00 двинулись в путь, разведки не было. Мы шли по снежным следам. Между прочим, в этот день выпал первый снег и стало морозить. Перед глазами на горизонте вырисовывается неизвестный населенный пункт Артюхи. Свой отряд подвел мало[сть]. Но вдруг подходит разведка с донесением — противник недавно был в этом населенном пункте, но не только был, он, по-видимому, находится и сейчас, но установить трудно — крестьяне ничего не говорят. «Ничего не знаем». Я принял решение — двигаться в деревню, занять 8 квартир и дать возможность бойцам погреться. Так было и сделано. Бойцы грелись, застава была на месте. Сам зашел в крайнюю хату, тут сидело двое стариков, которые ничего не говорили. Через несколько минут разведка донесла о том, что в этом населенном пункте с другого конца находится до 100 немцев. Стал вопрос, что делать? Или будем драться, или уйдем. Большое желание было драться, но патронов было очень мало, а путь еще был очень далек. Я решил отдохнуть минут 45, и после чего уйти. Выставил заставу, в количестве 8 человек, и стали уходить из деревни.
Немцы быстро узнали, что на восточной части деревни находятся партизаны. Стали быстро сниматься, занимать линию обороны. Мы ушли по направлению поселка Трусок — это было всего [в] 4-х км. Я решил сделать ночевку. Только стали расквартировываться, началась стрельба. Тов. Пирлянок убил партизана из Скандиловского отряда. Я в этом поселке узнал об отряде тов. Федорова — где находится. Через одного бойца Скандиловского отряда назначил свидание. Взял маршрут в отряд тов. Федорова.
Рано утром ушли в лес. Сделали дневку. В 13.00 пошли на свидание. Приехал начальник штаба тов. Скандилова, который дал мне маршрут. После этого я с Кравченко, Женей, Коминым ушли в пос[елок] Трусок. Крестьяне рассказали, что [в] пос[елке] партизан ищут два француза, которые хотят сдаться в плен. Настал вечер, я с бойцами ушел в пос[елок] Трусок с целью ночевать. Бойцов расквартировал совместно с бойцами тов. Кравченко по 4–5 человек в квартире. Примерно в часов 8 вечера приехал комиссар тов. Скандилов со своей свитой. Привез свою флягу спирта. Вместе справили Октябрьский праздник. Вечер прошел в дружеской беседе о делах и борьбе партизан с оккупантами.
Рано утром двинулись в путь по направлению к Гутке. Проводник довел до середины дороги и объяснил, что дорога прямая. Проводник был отпущен. Стали идти сами, сбились с дороги и зашли в лагерь Скандилова. Нужно сказать, что мне в жизни везет. Вслед за нами примерно в 3-х километрах двигалась колонна противника в количестве 300 человек. Немчура дошла до Скандиловского отряда, примерно 1 километр, и пошла лесной дорогой в населенный пункт Колосовка. В 17.00 прибыли в Гутку, сделали ночевку.
Рано утром двинулись по направлению Гнилуша и Осинки. Примерно в часов 12 возле Осинки встретились с противником (22 грузовые автомашины, наполненные немцами). Неожиданно для меня завязался бой. Я с Кравченко был в самом с[еле] Осинка. Нас обстреливал озверелый враг. Возле противника я был в 80 метрах. Удачно пришлось отойти. Враг открыл ураганный огонь по нас двух. Немцы били с минометов, пулеметов и пушек, с нашей стороны потерь не было. Враг в этом бою потерял одного убитого и двух раненых, убито возле дер[евни] Комаровка 3-х полицейских. Уничтожена одна грузовая автомашина. Пришлось просидеть в лесу часов 7 и только ночью двинуться в путь по направлению Комаровки. В Комаровке делали небольшой привал и одноразово сделали обед. Кроме этого, решил отдохнуть 2 часа. Ночью двинулись в путь по направлению дер[евни] Вюково.
В дер[евне] Вюково встретились с партизанами с соединения тов. Федорова, они нас провели до Янкового хутора, отдохнули, взяли подводу для больных и двинулись вперед по направлению деревни Коталин, здесь форсировали р[еку] Ипуть. Эта деревня партизанская. Благополучно форсировали реку. Все люди перешли, переправили все вещи, мой вещевой мешок потопили в реке. Ничего так не жалко, как махорки. С большими трудностями достали вещевой мешок, но все было мокрое. Своих людей направил в Николаевку и оставил для отдыха, а сам поехал в лагерь. Меня горячо встретили. Все приветствовали и поздравляли с победой. В штабе коротко проинформировали о своих делах. Обед был устроен исключительно хорош. Спирт пить не мог. Все подходили и расспрашивали о делах.
Все дни проходили в лесу, в землянке, пили, кушали, веселились, устраивали вечера в честь моего прихода. Пошли по отрядам частушки о моих делах. Стенные партизанские газеты стали писать о победе моей диверсионной группы.
14 ноября — был устроен вечер для всех моих бойцов — пили, гуляли, танцевали. Тов. Попудренко на этом вечере выступил с речью. Он говорил: «Балицкий Григорий Васильевич — подлинный герой. Он сделал больше, чем кто-либо находящийся в партизанском отряде».
С первого дня с приходом в партизанское движение познакомился с Маруськой Коваленко, которая выброшена с Украинского штаба с заданием связать наш отряд с Москвой. Связь была восстановлена. Стали давать нашему отряду систематически самолеты с посадкой. Маруся хорошая, принципиальная коммунистка. Очень много рассказывала о советском тыле и т. д. Дружба все крепла и крепла.
По разработанному плану штаба партизанского соединения Федорова и бригады Шестакова и Еремина выступили более 1000 партизан по направлению Белинковичи с целью уничтожить ж[елезно]д[орожный] мост Белинковичи, ж[елезно]д[орожную] станцию и само мест[ечко] Белинковичи. Мне поручили руководить операцией — уничтожить ж[елезно]д[орожный] мост (у меня было до 200 человек партизан). Задача была очень сложная. Мост был очень укреплен. На мосту было 4 дзота, 4 ст[анковых] пулемета, 1 скорострельная пушка. План дальнейшего разгрома (взрыв) моста мною был разработан подробно.
Все отряды в 20.00 вышли на исходное положение, откуда должно вестись наступление на все три объекта. В 20.30{302} час[ов] я еще поставил задачу перед командирами рот, отрядов и командирами взводов. Проводников дали с Еременского отряда. Наступление должно начаться ровно в 20.00 часов. И вот случилась беда. Мои проводники запутались. На ст[анции] Белинковичи в 20.00 час[ов] начался бой — слышны крики «Ура!». А я еще не подошел к мосту — все блудили по лесу. И только в 23.00 час[ов] подошли к мосту. В это время враг по тревоге поднял все — фашистская гадина заняла оборону. Начался бой, фашистских собак выбили из трех дзотов, остался еще один. В 24.00 час[ов] появилось три красных ракеты с партизанского командирского пункта — это означало отход. Я остался продолжать бой до 1 часа ночи 29 ноября [19]42 г.
Без 15 м[инут] 1-го часа ночи сам подошел к дзоту противника, с целью разведать, какой сектор обстрела с этого дзота. Подошел к дзоту на расстоянии 7 метров. Враг в это время бросил гранату — я был ранен в глаз, потерял сознание. Все бойцы закричали: «Балицкий — командир убит», началась паника. Это было [в] час ночи. Враг подбросил два броневика. Я быстро пришел в себя и во время перевязки (перевязывала Мотя Зозуля) дал тихим, но спокойным голосом команду — подобрать всех убитых и раненых и организованно отходить. Так было и сделано. В том бою я потерял 5 человек убитыми и 11 человек ранеными, в том числе сам был ранен. С этого времени начались мысли, которые не давали покоя, — как, мол, жить с одним глазом. Сыграла большую роль тов. Коваленко — она успокаивала меня. Так было до 16 декабря.
В 10 часов вечера на самолете «Дуглас» улетел в родную столицу Москву. В воздухе находился два с половиной часа.
В 30 минут первого был в Москве. Вечером был в Штабе украинского партизанского движения. Познакомился с начальником штаба тов. Строкачом, вместе с ним был на [заседании] Политбюро ЦК КП(б)У. Здесь была встреча с тт. Федоровым и Петриком. В ЦК партии было известно о моих делах.
Мне здесь сообщили, что я назначен командиром отряда им. Сталина{303}.
По 13 февраля 1943 г. пребывал в госпитале, находящемся в г. Москва, ул. Горького, Садовый переулок, № 7. 20 декабря была первая операция — удаление гранатного осколка из глаза. Но улучшения никакого не было, пришлось 26 января 1943 г. удалить весь глаз. Так было и сделано. Что говорить, тяжелые были операции, тяжелые были боли. Танюша Фролова все успокаивала, следила и ухаживала за мной. Проявляла заботу обо мне и Лида. Так проходили дни и ночи в глазном госпитале. Когда прилетел в Москву, меня приняли очень хорошо. Тов. Строкач отнесся ко мне исключительно хорошо. В госпиталь носили папиросы, колбасу, сало, и масло, и водку. Жили в госпитале хорошо, имел очень много друзей, как Толя Жданов, Гремин Иван, Гребень Володя и другие. Были знакомые дружинницы Оля, Аня, Полина, Мотя и Тося.
В госпиталь приходили писатели и журналисты. Мокреев Юрий Алексеевич написал повесть под названием «Месть». В повести рассказывается о моих подвигах, о диверсионной работе на железной дороге Гомель — Брянск, Бахмач и Чернигов. Поэт Володя Сосюра написал прозу поэмой, [в которой] также говорится о диверсионных делах.
Жизнь протекает в столице Москве. 13 февраля ушел из госпиталя. Я стал жить вместе с Федоровым, Дружининым, Коваленко, Працуном в гостинице «Москва», в 859-м номере. Об этом номере знала почти вся Москва. Жизнь проходила исключительно весело: пили, гуляли. Так проходили дни и ночи. Выпили спирту и сорокаградусной водки столько, что заработала бы водяная мельница. Нужно сказать, что здесь по-настоящему завязалась моя дружба с Марусей Коваленко.
Художник тов. Модоров нарисовал картину: Дружинин, Федоров, Коваленко и меня. С 28 февраля по 5 марта все время собирались улететь, но улетели только 5 марта. 3 марта собрались лететь в тыл противника с выброской, полетели в 7 часов, были в воздухе, но цели не нашли, возвратились в Москву и только 5 марта улетели. Было решено с посадкой, так было и сделано. Провожали нас на аэродроме Строкач, полковник и Мацун Валя. Посадку самолет [совершил] в Елинских лесах, Елино-Мостки. Встреча была исключительная. Каждый партизан приходил ко мне, и все в один голос говорили: «Мы никогда не ждали, что вы прилетите из Москвы к нам». Все так говорили, потому что знали, что я остался без глаза. Мой ответ был один для всех. Начинал и кончать буду. Иначе и быть не может. С 26 августа 1941 года в отряде много сделал для Родины. Был ранен, но это не все. Чувство партизанской ответственности перед партией и своей Родиной очень велико. Пусть остаются в советском тылу такие, как Еременко В.Е., Герасименко С.Г., мерзавец, шут и клоун, а не коммунист, и другие наподобие их.
Принял отряд им. Сталина, стала чертовская дележка, это было связано с тем, что тов. Попудренко пришлось выделять вооружение и людей, кроме этого, по именному списку проходили товарищи, которые занимали ответ[ственные] посты в отряде. Каждый из них тащил оружие и людей, а также другое имущество. В этот день, если можно так назвать, проходило двоевластие. Старое руководство сходило из руководящей стези в отряде. Я с комиссаром тов. Працуном П.Н. занимали этот пост. Так, например, нужно было [у] третьей роты отнять часть оружия (из 3-й роты два взвода переводились тов. Попудренко). 3-я рота была выстроена, командиром роты был т[ов]. Карпуша, Водопьян И.И. уже не был командиром роты. Когда дошло до того, что нужно отнять часть оружия, Водопьян дает команду — разойдись. Некоторые скептики хотели подорвать мой авторитет, но это было быстро устранено. Сам тов. Федоров подъехал и приказал мне бить морду и гнать к чертовой матери всех Иванов Ивановичей. Короткое временно исполнял обязанности ком[андира] отряда при Попудренко (когда мы с тов. Федоровым были в Москве). При уходе из отряда Коротков забрал все продукты питания, кроме этого хотел забрать седло, но пришлось прогнать и седел не дать. В эти дни проходила интересная картина.
В отряде делаю переворот, меняю все командование в отряде. Назначаю командование рот тт. Коркунца, Авксентьева Илью Михайловича, начальником штаба отряда назначил Кременицкого В.А., а также назначил и подменил командиров взводов и политруков. Работа в отряде кипит. Дела пошли, как говорится, по маслу.
Этот день в отряде отмечался как международный коммунистический женский день. Для женщин была организована выпивка, гулянье, поздно вечером Федоров пригласил женщин к себе в штаб соединения. Вечером я лег спать, и вдруг вбегают радисты, человек 7, с криком «Ура, ура, где Балицкий Григорий Васильевич». Подняли сонного меня и стали качать и поздравлять меня со званием Героя Советского Союза. Не только поздравляли радисты, а и партизаны.
Рано утром мне было приказано построить отряд, так было и сделано. Когда был выстроен отряд, пришел Федоров, Дружинин, Новиков, Попудренко и Коваленко. Товарищ Федоров всему отряду рассказал о том, что мне присвоено Героя Советского Союза. Перед отрядом поставили боевую задачу о том, что партизаны [нового] Сталинского отряда должны продолжать боевые традиции [старого] Сталинского отряда. Перед строем поцеловал меня. После этого вручил мне радиограмму тов. Строкача (радиограмму вручил тов. Федоров). Содержание радиограммы следующее:
«Балицкому. Поздравляю Вас с присвоением звания Героя Совет[ского Союза], от всего сердца желаю самых наилучших успехов в окончательном разгроме немецко-фашистских оккупантов, желаю счастья в Вашей личной жизни. Строкач. 9 марта [19]43 г.».
Подготовка к движению — целый день и до поздней ночи шли дискуссии с Попудренко, Новиковым, Дружининым, все время подзаначивал тов. Попудренко. А наконец дошло до слез. Новиков и Попудренко стали плакать, что Федоров оставляет их самих с небольшим отрядом. Попудренко все добивался, чтобы оставить хорошее вооружение и боевых людей. Но все это было напрасно, было оставлено все то, что сказал тов. Федоров.
В 16.00 двинулись в путь, так называемый тернистый путь. Выходным рубежом был населенный пункт Безуловка, я [со] своим отрядом двигался в путь за разведкой. И так двинулись в далекий путь на запад.
Переходили ж[елезную] д[орогу] Бахмач — Гомель, я со своим отрядом занимал переезд на ж[елезной] д[ороге] и пропускал все соединение. Во время прохода отрядов появился вражеский военный эшелон. Этот эшелон был подорван, в результате чего было уничтожено: 1 паровоз, 1 цистерна с горючим, 1 танк, 2 площадки с автомашинами; когда взорвали эшелон в метрах 300 от переезда, эшелон по инерции продвинулся вперед и перекрыл переход через переезд. Этим самым отрезал путь двум отрядам: Ворошиловскому и [под командованием] Зебницкого. Я в это время принял решение найти другой переезд и за всякую цену перевести отряды с той стороны на эту. Так было и сделано, несмотря на ураганный огонь противника, отряды были выведены из тяжелого положения. Тов. Федоров поблагодарил за то, что умело вывели отряды из затруднительного положения.
До 13.00 все было спокойно. Расположились отряды в населенных пунктах, я со своим отрядом занял с[ело] Александровка. [В] 15.00 поднялась тревога, пришлось поднять весь отряд на ноги. Противник на 22 автом[ашинах] сконцентрировался в с[еле] Клубовка и пошел в наступление на Ворошиловский отряд. Я поехал в штаб соединения, который находился в с[еле] Руденя, с тем чтобы разрешили мне ударить с фланга по противнику, находящемуся в конце с[ела] Клубовка, мне разрешили, и я с первой ротой в 17.00 бросился в атаку неожиданно для противника. В этом бою было убито немецких солдат и офицеров — 75, с моей стороны не было ни одного убито, ни одного раненого. Сожжено и уничтожено 16 автомашин, захвачено трофеев: 1 ст[анковый] и 2 ручных пулемета и большое количество патронов. В этом бою отличились следующие товарищи: […]{304}
Днем отдыхали, вечером двинулись в путь. Не доходя населенного пункта Карчешка, разведка доложила, что в данном населенном пункте противник сделал засаду возле моста в количестве 100 человек. Я получил задачу выбить противника из села Карчешка и Ручьевка, занять переправу. Так было и сделано.
Сталинский и Кировский отряды удалились вперед. Гарнизон противника был рассеян и частично уничтожен. Взято в плен 29 человек, захвачено 1-й и 2-й ротами Сталинского отряда следующие трофеи: 26 тыс. патронов, 2 ручных пулемета, уничтожено 2 автомашины. В этом бою проявили смелость и героизм пулеметчики взвода 2-й роты.
День простояли в лесу, вели следственную работу с националистами, взяли в плен, часть националистов расстреляна, один из-под расстрела удрал, вечером двинулись в путь.
Для того чтобы двинуться дальше, необходимо прочищать себе дорогу. На пути пришлось держать бой. В этом бою убили 2-х отважных товарищей. Погуляйко Нона — медсестра пулеметного взвода, она в отряде с первого дня, участвовала во всех боях с оккупантами. А также убит командир пулеметного взвода — Дорошенко. Эти товарищи героически погибли в бою.
Рано утром похоронили лучших своих товарищей Погуляйко и Дорошенко. Вечером двинулись в путь.
День прошел спокойно. Вечером двинулись в путь.
Рано утром, переходя ж[елезную] д[орогу], наткнулись на засаду противника. 2-я рота приняла бой. В этом бою было убито 3 немецких оккупанта. Противник бросил вооружение и боеприпасы и проворно удрал. Захвачены нами трофеи: 2 р[учных] п[улемета], 1 миномет, 7000 патронов, 52 мины и 90 гранат.
В 16.00 начался бой в лесу, озверелые фашисты пошли нахально в лес, по нашим следам, когда враг наткнулся на заставу, открылся огонь. Я сам быстро с двумя [ротами] решили (1-я и 2-я) двинуться по направлению стрельбы, роты развернулись и двинулись в атаку, противник бежал. Наши потери в этом бою — один убит и 5 ранено, в том числе ранен начальник штаба тов. Кременицкий.
До 2 часов ночи шел бой в Юрковичах. В этом бою участвовал один пулеметный взвод 1-й роты.
В этом бою Ворошиловский отряд взял трофеи — 3 пушки и одну пушку уничтожили.
Находимся в лесу, 5 км севернее Ужинец. Жизнь идет нормально. Отряды занимаются тактическими занятиями, делаем хозяйственные операции. Нужно сказать, что на этой стоянке подходила Маруся Товстенко, несколько раз со следующим заявлением — я тебе что-нибудь сделаю, чтобы забыть о тебе. Маруся — хорошая женщина, но имеет целый ряд недостатков. Тов. Товстенко я сказал, что я с ней буду обращаться как с товарищем и боевым бойцом-партизаном.
Рано утром получил задание от командования соединения — подготовить диверсионную группу в количестве 40 человек. К 17.00 группа была подготовлена со 2-й роты. Командир[ом] группы послал тов. Пистонова Василия Ивановича, политруком пошел Нахаба (пол[итрук] 2-й роты). С 15.00 до 16.00 сам лично занимался с бойцами и командирами этой группы, передавая свой опыт диверсионной работы. С этой группой пошли командиры взводов — Онисимов и Широкий, политруки взводов — Остроумов и Холод, диверсионная группа пошла на ж[елезную] д[орогу] Гомель — Калинковичи в район Василевичи, с задачей пустить вражеский эшелон под откос. Зарядка группе сделана очень большая. Совещание с коммунистами и беседа со всем личным составом.
Живем нормально. 28 марта вызвал двух медсестер Веру и Полину, с которыми много говорил об их недисциплинированности. Шмак Полину предупредил, что, если еще повторится, вышмалю шмоньку. Сукины дети плохо ухаживают за ранеными бойцами. Обе дали обещание, что больше этого не будет.
28 марта в 11.30 построил весь отряд для зачитки приказа по соединению об уничтожении трех отъявленных шпионов, пробравшихся в Кировский отряд. Перед строем после зачитки приказа выступил с речью. Моя речь была коротка, примерно такого содержания: все фашистские собаки, которые стараются пробраться в наши партизанские ряды, будут разоблачены и уничтожены, как тифозная вша. Выступал и комиссар Працун П.М.
29 марта в штабе соединения «крестил» одного шпиона, которого привели рано утром. После моего «крещения» сбежавшиеся партизаны с палками уничтожили эту сволочь, били, толкали дубинками и даже обливали кипятком.
Рано утром пошел в штаб соединения, здесь узнал, что [у] Алексея Федоровича Федорова (как соединения) день рождения, т. е. Федоров именинник. Поздравил его с днем рождения. Выпить было нечего, но перспектива в этом была. Не успел прийти в отряд, которого командиром являюсь, как приезжает верховой из соединения Мельника с просьбой, чтобы приехал в отряд им. Сталина — соединение Мельника. Приезжаю в отряд, там застаю тт. Федорова, Рванова, Шеремета и других […]{305}. Здесь было ведро самогона и несколько литров спирта 96°.
В 17.00 Федоров пригласил меня и моих командиров рот к себе пообедать. Обед начался, пили, веселились, были танцы, песни, анекдоты и прочее. Сегодня также возвратилась группа партизан моего отряда с боевого задания. Группе было задание пустить под откос вражеский военный эшелон, но, поскольку на этом участке поезда не ходят из-за того, что отряд Бакула порвал ж[елезно]д[орожное] полотно, возвращаясь с ж[елезной] д[ороги] Калинковичи — Гомель, группа взорвала два шоссейных моста в районе Глиняная Слобода — Защебье. Один 20 м и один 8 м мосты.
С утра получил от командования соединения — всем партизанам и партизанкам, а также мне и Працуну принять партизанскую присягу (которые не приняли, большинство принимали присягу в январе 1943 г.). В 12.30 был выстроен весь отряд, присягу принял я первый, присяга партизана следующего содержания:
«ПРИСЯГА ПАРТИЗАНА
Я, красный партизан, дал партизанскую клятву перед Родиной, своими боевыми товарищами, красными партизанами, что буду смел, дисциплинирован, решителен и беспощаден к врагу.
Я клянусь, что никогда не выдам своего отряда, своих командиров, комиссаров и товарищей-партизан, всегда буду хранить партизанскую тайну, если бы это даже стоило мне жизни.
Я буду до конца жизни верен своей Родине, партии, своему вождю и учителю товарищу Сталину.
Если я нарушу эту священную партизанскую клятву, то пусть меня постигнет суровая партизанская кара.
Подпись — Балицкий Григорий Васильевич — командир отряда им. Сталина. Принял присягу 31.3.43 г.».
Сегодня в 15.00 послал диверсионную группу в количестве 11 человек, командир Бочковский Николай. Когда пошла группа, поступила докладная записка следующего содержания:
«Командиру отряда — Герою Советского Союза.
От командира взвода, 1-й роты отряда
им. Сталина Колодника К.И.
Прошу командование отряда послать меня на диверсионную работу, так как я имею большое желание еще крепче бить фашистов. До сегодняшнего дня я бил фрицев с большим энтузиазмом и на счету имею 33 фрица мною убитых. Хочу отдать свой долг в Отечественной войне полностью, как коммунист, задание, которое командование передо мной поставит, я честно выполню и добросовестно со всей группой. Все. Ком[андир] взвода Колодник К.».
Первого апреля — это день брехунов. С утра началось, кто кого обманет. Еще темно было, как бежит командир 3-й роты тов. Карпуша в штаб. Его никто не требовал, его купили, обманул ком[андир] 2-й роты Авксентьев, и так целый день. Вечером приезжал Борикин со своей свитой партизан (нач[альник] штаба Гомельского партизанского соединения). Гром гремел вечером.
Рано утром послал див[ерсионный] взвод для охраны особого отдела, который ездил по своему заданию. В 10.00 получил приказание выделить 50 человек с хорошим вооружением, с заданием выйти на р[еку] Припять, разведать и подготовить переправу. Всего пошло 112 человек — командиром всей группы — Авксентьев И.М. Эта группа двинулась в 18.00.
Рано утром пришла группа партизан соединения Борикина с просьбой дать несколько лошадей под верхи. В 11.00 возвратились бойцы с хозяйственной операции, трое партизан из 1-й роты не возвратились, они приехали часов [в] 18.
В конце концов выяснилось, что эти три человека заехали в другое село и ограбили одного ветеринара, у которого забрали барашка, пару белья и полотенца. Эту подлость сделали: Федотов, Косов и Хужаков. По этому вопросу я вызвал этих мерзавцев и командира роты, политрука, а также командиров двух взводов и политруков. Сделал свое серьезное замечание по вопросу мародерства и крепко предупредил. Напомнил еще раз о том, что каждый партизан должен быть пропагандистом и агитатором, что партизан является представителем советской власти и т. д.
День прошел без особых изменений. Правда, в 3-й роте оказалось, что 3-й взвод два дня не имел муки, а также картошки, об этом узнал и комиссар соединения тов. Дружинин. Вместе с комиссаром сходили в с[анитарную] ч[асть] [к] тов. Малявке с тем, чтобы оказал помощь 3-й роте продуктами питания. Перед обедом с комиссаром [сходили] в соединение Мельника с целью достать две пары подошв для сапог. Подошвы достал, но в это время привели бургомистра (верного слугу немцев). Вечером его привели в штаб соединения, здесь его докончила партизанская рука. Били этого мерзавца чем кто мог, кроме этого поливали кипятком{306}. Обед в штабе соединения. Пили водку, еще немного попало партизанской водки, которая имела крепость 96°{307}. Настроение после этого было исключительно хорошее. Поздно вечером в штабе соединения был организован небольшой концерт. Выступали партизаны с песнями и рассказами, были танцы.
Вызвал политрука взвода 1-й роты тов. Суворова по вопросу недисциплинированности. За время дежурства ночью тов. Суворов уснул, по этому вопросу я сделал только замечание, учитывая то, что он исключительно честный. За 19 месяцев в партизанах ни одного замечания не имел. Кроме это[го], Суворов с этого преступления сделал вывод навсегда.
Рано утром собрал всех командиров рот и политруков по вопросу подготовки к движению. [Дал указание] сократить [количество] подвод и выбросить ненужный хлам, освободить бойцов от лишнего груза. На маршрут готовимся на 10.00. В 9.00 было совещание в штабе соединения.
С 17.00 6 апреля 1943 г. на 7 [апреля] сделали большой марш, прошли через следующие населенные пункты: Лукьянки, Моклище, Кориневка, Октябрь, Оленичи, Петровск, Тупивщина, Буда-Пульгович, Кохи. В 9.00 вместе с Федоровым поехал к Ковпаку{308} (ком[андир] партизанского соединения). Встреча была замечательно хорошая. Сам Ковпак редкозубый, хитрый и шутник, похожий на цыгана. Ковпак подлинный герой — народный рыцарь. В часов 12 дня собралось 4 Героя Советского Союза — Федоров, Ковпак, Наумов и я. Пили, гуляли, и наконец начался бой на р[еке] Припять.
В 10.00 двинулись на марш. Весь день крутился самолет над селом Кожушки, где располагался мой отряд. Поэтому пришлось выбрасывать отряд повзводно в лес. Вечером подошли к с[елу] Аревичи, где располагается соединение Ковпака с целью форсировать р[еку] Припять. Подошли к реке в 23.00, но переправа была не готова, поэтому пришлось возвратиться на прежнее положение. Ночь не спал.
Рано утром Федоров вызвал меня в штаб. Было предложено ехать в часть соединения Наумова — Героя Советского Союза. В часть выехало нас 3 Героя — Федоров, Ковпак и я. Со своей свитой. Эх! И погуляли крепко, было очень много самогонки и хорошей закуски. В этой деревне встречал очень много черниговцев. В 18.00 двинулся с отрядом на переправу. На часах стрелка показывает 23.00, но паром еще не готов. Из-за Вани бездельника, ком[андира] сап[ерного] взвода Садиленко, поэтому пришлось переправлять живую силу лодками. До 24.00 вся живая сила была [пере]брошена на правый берег р[еки] Припять. После 24.00 стали переправлять подводы и лошадей. Я назначен командиром правобережья.
В 4.30 успели переправить весь отряд и в 5.00 двинулись в дер[евню] Дерновичи. Вслед за тем переправлялся отряд им. Чапаева. Филиппов с ком[андиром] отряда и нач[альником] штаба майором Григоренко хреново организовали переправу, в результате чего затопили паром и погибли 2 человека и много лошадей, также испортилась рация. Много людей было спасено спасательной лодкой.
Целую ночь не спал, все занимался размещением людей и посылал взводы на переправу. Сегодня рано утром переправились: отдел пропаганды, рация и одна рота Ворошиловского отряда. Свои роты все окопал. Отряд им. Чапаева направил в дер[евню] Вепри. Ровно в 12.00 начался бой в с[еле] Вепри. Через 15 минут приехал посыльной с отряда [им.] Чапаева с донесением — оказать помощь. В 12.00 послал на подкрепление 2-ю роту во главе [с] ком[андиром] роты Авксентьевым и нач[альником] штаба [отряда] Кременицким. Поставил им задачу окружить противника и уничтожить его. Так было и сделано. Гарнизон противника был рассеян и [имел] большое количество убитых. У немецких оккупантов отбито два батальонных миномета, один станковый немецкий пулемет, одна исправная рация и большое количество боеприпасов, с нашей стороны потерь нет.
С самого утра сложилась исключительно тяжелая обстановка, мной это было предвидено еще вчера ночью. По этому вопросу собрал всех командиров с задачей подготовиться к обороне и отражению [нападения] противника. Дал указания Чапаевскому и Сталинскому отрядам окопаться с тем, чтобы не было поражения. Но вот рано утром получаю докладную записку от начальника отряда им. Чапаева такого содержания:
«Тов[арищ] ком[андир] Герой Советского Союза Балицкий. Идут фрицы обратно ко мне, гораздо больше, чем вчера. Поэтому прошу как можно быстрей оказать помощь. Противник идет оттуда, откуда и вчера (Рожево)».
[…]{309} На помощь бросаю 1-ю роту по направлению Вепри со стороны дер[евни] Прохожа. В это время приехал комиссар соединения и нач[альник] штаба с левого берега р[еки] Припяти с дер[евни] Аревичи; здесь мне сообщили, что я руковожу всеми военными операциями — под мое командование входят отряды им. Сталина, им. Ворошилова, им. Чапаева, им. Кирова. Не прошло и часа после этих разговоров, как обстановка еще больше усложнилась. Противник повел наступление с двух сторон из дер[евень] Вяжеще и Даниловка. Враг озверел, нахально лезет в деревню Дерновичи, открыл ураганный огонь со всех видов оружия (пушки, минометы). Я дал команду [к] усилению обороны, [не отступать] ни одного сантиметра, подпустить фашистскую гадину на близкое расстояние и метким огнем уничтожить его. Враг не выдержал нашего меткого огня и стал панически отступать, появилась вражеская авиация, но и это врагу ничего не помогло, партизаны не дрогнули. Противник бросил до 100 мин на наше расположение, разрушено несколько домов.
Комиссар Дружинин и нач[альник] штаба Рванов, секретарь партбюро Кудинов быстро уехали на левый фланг р[еки] Припять со своей свитой. Весь день шел бой в дер[евне] Вепри, 60 % деревни противник с минометов и авиации сжег, но партизаны и роты отряда им. Сталина все дрались, не пуская озверелого врага в деревню.
Наконец получаю докладную от командира 1-й роты тов. Решетько следующего содержания:
«Тов[арищ] командир, противник от с[ела] Вепри отбит, 1-я рота держала оборону в селе. В Чапаевском отряде была большая паника. В бою выведен из строя станково-пулеметный расчет, 6 человек и ком[андир] взвода Колодкин ранены, всех раненых доставляю в санчасть. Рота сегодня еще не кушала. Жду Вашего распоряжения. Противник отошел на 300 м и окапывается, деревня сожжена на 50–60 %. Рота поставленные Вами задачи выполнила. Противник наступал со стороны Рожева и Слободки. В с[еле] Рожево и за селом противник окопался, количество противника до 400 человек. Жду дальнейшего распоряжения.
18.30. 12.4–1943 г. Ком[андир] роты Решетько».
В 5.00 врывается дежурный по отряду тов. Липонов Г.Г. с донесением — враг приблизился к самому лесу, застава 3-й роты открыла стрельбу, противник поспешно отошел. В 7.00 получаю донесение ком[андира] 1-й роты с с[ела] Рожева следующего содержания:
«Ком[андиру] отряда им. Сталина. Занял оборону, замечено движение противника ночью с с[ела] Рожева на Березки, сейчас все спокойно, жду Ваших указаний. Командир] роты Решетько». Так начался боевой день [и продолжался] до 15.00. Я все разгадывал замыслы противника, и наконец пришла мысль — необходимо оставить дер[евню] Дерновичи. А [в] 15.30 налетели фашистские самолеты Ю-88 и стали бомбить село, сожжена одна улица, где размещалась 2-я рота. Рано утром весь обоз отправился в лес в населенный пункт Вяжище. Вечером получил докладную записку от тов. Федорова — «немедленно приехать в штаб соединения с докладом — какая обстановка».
Получив такое сообщение, я немедленно выехал в с[ело] Аревичи (на левый берег р[еки] Припять).
Мною была доложена следующая обстановка: враг концентрирует свои силы с двух направлений, с южной и северной стороны из сел: Дерновичи и Вепри.
Северная группировка: Наровля — 200 […]{310}, Вербевичи — 400 чехов, Грушевка — 300 человек, нем[цев] и чехов, Рудня — 150 чел[овек], Тешков — 100 нем[цев] и Вяжище — 150 человек. Итого [в] северной группировке 1550 человек с сильным вооружением. Кроме этого, со ст[анции] Ельск противник бросил танкетки и бронемашину.
Южная группировка: Денисовичи — 200 […]{311} карателей, Александрова — 300 […]{312}, Углы — 300 чел[овек]. Итого — 800 человек. Много пушек и минометов. Противник подбрасывает живую силу и технику […]{313}.
Исходя из вышеизложенного, я считаю, что нет никакой нужды сидеть шестой день в деревнях, занимаемых нами, необходимо 14 апреля в 4.00 уйти на запад — по направлению Михайловки, хут[ора] Лелино. С этим мнением и планом командование согласилось со мной. Было принято решение — всем отрядам, которые были на операции в Брагине, форсировать р[еку] Припять не позже 6.00, отрядам им. Сталина, им. Кирова в 2.00 выдвинуться из с[ела] Дерновичи и занять населенный пункт Михайловка. Получив такое приказание, я моментально въехал в дер[евню] Дерновичи].
В Дерновичи прибыл [в] 1.45, сейчас же вызвал всех связных и направил конников в лес, вытягивать весь обоз, а также было послано двух конников в с[ело] Вепри с задачей снятия Чапаевского [отряда] и 1-й роты и движения в расположение Дерновичи. Основные силы должны [были] двигаться в 2.00, но не успели, поэтому пришлось выйти на марш [позже], голова колонны только в 4.00. Свою 3-ю роту оставил для прикрытия дороги со стороны Даниловки; Чапаевский отряд прикрывал дорогу со стороны Вепри, 35 бойцов Мельниковского соединения прикрывали дорогу со стороны Березки. Итак, двинулись на марш, быстро пришлось бросить весь обоз в кустарники, и только обоз скрылся в небольшой лесок, как налетела вражеская авиация и стала бомбить переправу в с. Дерновичи.
Отряд им. Щорса (ком[андир] Лисенко) бросил весь обоз отряда. Вырвались очень удачно. Только два отряда успели пройти через с[ело] Михайловка, как фашистская авиация стала бомбить это село, несколько хат загорелось, также противник занял большущую дер[евню] Дерновичи.
Стоянка в лесу возле населенного пункта Злуй. Фашистская гадина и здесь нащупала мое расположение, стала бомбить наш обоз, нет спасения от гитлеровской авиации. Вечером двинулись дальше в лес.
И так ежедневно в пути, сегодня должны сделать не менее 40 км [по] маршруту: Злуб, Лубинеца, Н. Мальци, 500 м севернее Выступовичи, форсирование ж[елезной] д[ороги] Мозырь — Овруч, ст[анции] Мост, Боки, хут[ор] Погорелый. Отряд им. Сталина шел в ГПЗ (головная походная застава).
Рано утром на стоянке в лесу возле пос[елка] Погорелое приходит особист отряда тов. Зубко и докладывает мне, что тов. Федоров вызывал его и дал задание разыскать мародеров. Группа партизан вскочила в хутор, где всего 30 хат было, и, в полном понимании этого слова, ограбила его. Начал работать вместе с Зубком В.Е., пошли по ротам. В 3-й роте обнаружили 4-е курицы, которых собирались варить, оказывается, что два бойца 3-й роты забрали этих курок у крестьян (в хут[оре] никого не было), брали […]{314} этим мерзавцам пришлось побить морды и арестовать их. Кроме этого, двое бойцов, Гузяра и другой, взяли даже с хлебным расчетом. При допросе оказалось, что их послал без ведома ком[андира] роты ком[андир] взвода Мищин. После этого я собрал всех коман[диров] рот, политруков, ком[андиров] взводов и политруков по вопросу мародерства. В 19.00 двинулись по маршруту: Погорелое, Скородное, высота 130, 2,9 спиртоперегонный завод, высота 140, 1,7. 140, 1,8. Стоянка в лесу в районе […]{315}, Урочище, Воловские леса.
С утра начал моросить дождь, подготовили палатки, день прошел спокойно, плохо одно то, что в 1-й и 3-й ротах [не] было что кушать: картошки нет, муки и крупы также нет. По этому вопросу пришлось обращаться в штаб соединения с требованием выдать кое-что для изготовления пищи для бойцов, кое-как накормили и в 19.30 двинулись дальше на запад через следующие населенные пункты: Глазка, высота 154, Вядовичи, Хорошевка, Запесочное (Торговская), высота 154,4, Красноселка, стоянки в лесу западнее Красноселки.
На совещании тов. Федоров еще раз предупредил всех командиров [и] комиссаров отрядов, что если повторится в том или другом отряде мародерство, то немедленно будет выгонять позорно командира и комиссара с их должностей.
Проходя через населенный пункт Красноселка, некоторые бойцы отрядов им. Ворошилова и Щорса, все же, без разрешения своих командиров, бегали по хатам, собирали яички, картошку, а некоторые даже угрожали крестьянам, что если не дадут чего-нибудь, так они их будут расстреливать и прочее, пускались в матюки. Слушая шум и стук дверей в крестьянских избах, я решил пойти проведать и посмотреть, что там делается, оказалось, что в тех квартирах, куда я заходил, было по 3–5 бойцов, крестьяне, дрожа перед ними, отдавали все то, что они просили. Но и пошли потасовки, от моего удара летели партизаны (мародеры) из хат как мухи.
Приехали на стоянку — лес плохой, и поэтому не успели отдохнуть, как пришлось в этом же лесу изменить место стоянки, стоянка оказалась неплохая, но плохо то, что нечем кормить бойцов. В радиусе 35 км ничего нет.
Постояли один день, и бойцы обходились так, что якобы они живут здесь месяц. Но история вчерашняя, послали несколько подвод за картошкой, картошки не привезли, кушать нечего, правда, тов. Федоров дал приказание хозчасти выдать отряду с полмешка муки для галушек, так кое-как и перебились день, короче говоря, живем сейчас дневным пропитанием, и то хреновым. В 10 час[ов] с комиссаром тов. Працуном проводили комсомольское собрание в 1-й роте. И многих не допустили до комсомольской жизни, которые служили у немцев, были на курсах и т. д.
Рано утром послал одну тачанку и 5 автоматчиков в распоряжение тов. Федорова для сопровождения его в соединение Сабурова. [В] 11.30 1-я рота и 4 подводы поехали на операцию в Левковичи; кроме моей роты пошли на операцию Кировский отряд и соединение Мельника, командиром этой операции назначен мой нач[альник] штаба тов. Кременицкий, инициативный.
Сегодня дал рекомендацию в канд[идаты] ВКП(б) подрывнику тов. Кузнецову Василию Ивановичу.
С утра занимался укомплектованием пулеметного взвода 3-й роты. В 10.00 вместе со своим комиссаром тов. Працуном проводили партийное собрание в 3-й роте. На собрании стояло два вопроса:
1. О приеме в партию.
2. Взаимоотношение партизан с мирным населением на временно оккупированной немцами территории.
На собрании выступал я и комиссар, а также выступило еще 4 человека. Собрание прошло на высоком политическом уровне.
В 14.00 приехал старшина 2-й роты тов. Чиков с операции — Левковичи. Он рассказал, что в этом селе никого из противника не было, все ночью удрали.
В 18.00 приехал сам нач[альник] штаба, который доложил, что операция неполноценная. Взято около 35 [голов] крупного рогатого скота, 8 свиней и немного муки. В личной беседе он мне рассказал, что два пленных из села удрали, а поэтому придется сменить место стоянки. Поздно вечером отправили всех раненых на самолет.
С самого утра провели вместе с комиссаром совещание с политруками рот и взводов по вопросу листовок, которые были сброшены с немецкого самолета. Фашистская пропаганда хотела подделать свою листовку под нашу советскую, но мы, как зрелые большевики, разоблачили эту подлую пропаганду. Так, например, в листовке пишется: «…Сейчас всякие мелкие действия равносильны бесцельному самоубийству… объединяйтесь в лагеря и отдавайте там приказы к решающим действиям. Он будет дан, как только урожай, который мы в этом году хотим использовать сами для себя, будет уже в амбарах, а реки и озера снова покроются льдом. Ждите спокойно!..» На листовке вверху написано: «Смерть немецким оккупантам».
Товарищи партизаны и партизанки! Фашистская пропаганда призывает в этой листовке партизан — сидите, ждите, не боритесь и т. д.
В 16.00 по приказанию штаба соединения пришлось отдать ручной пулемет. Неохота было отдавать, как-то получается нехорошо, мы воюем, берем трофеи, а тогда отдавать приходится; за последние 3 месяца я из отряда отдал — 10 ручных пулеметов, 20 автоматов, 3 миномета и т. д.
Поздно вечером вызвали меня и нач[альника] штаба в штаб соединения, где была подготовлена боевая задача — выдвинуть одну роту и занять оборону, оборону держать днем и ночью. Это было сделано в связи с тем, что противник на 40 автомашинах подъехал к самому ближайшему населенному пункту от нашего расположения.
Рано утром вместе с дежурным [по] отряду и нач[альником] штаба на линии обороны. С утра оборону занимала 3-я рота. Оборону заняли прекрасно; так бойцы и командиры говорят — пусть фашистская сволочь лезет, получит хорошую сдачу, потеряет голову.
Придя с линии обороны, комиссар стал спрашивать меня, как дела, я ему ответил, что оборону заняли, противника пока что не видно. В процессе разговора с ним я заметил, что у тов. Працуна П.М. правый глаз, рот повернулись в противоположную сторону, короче говоря, скрутило человека. После этого я решил пойти в санчасть и вызвать врачей — организовал консилиум. Врачи сделали свой вывод, что немедленно нужно отправить в советский тыл для лечения. Одновременно осмотрели и меня. По мне сделали также заключение, что после ранения дает себе чувствовать, кроме того, признали, что застудился. Я это хорошо знаю, где застудился я и комиссар. Это было 9 апреля при форсировании р[еки] Припять. Посоветовали поставить банки и сделать растирание.
Все спокойно. С утра пошел к комиссару соединения по вопросу отправки моего комиссара Працуна в Москву для лечения.
Сегодня с ним стало хуже, чем вчера. Еще хуже скривило человека. Ничего не кушает. В 17.00 вызывают на совещание по вопросу ухода с этой стоянки. [В] 17.20 двинулись в путь по следующему маршруту: хут[ор] Крослов, Казарма, Мукомольная мельница, хут[ор] Заленски, дер[евня] Руднище, р[ека] Свидовец — стоянка в лесу севернее Руднище 4 км. Маршрут не такой большой, но очень трудный — по всему пути песок и болото, лошади выходят из строя. По пути движения брошено две повозки и много лошадей. Начиная с 1-го апреля стоянки были все время в погорелых лесах. Как противно, все деревья и кустики обгорелые, ни до чего нельзя дотронуться — все покрыто помелом и сажей. Вонь всюду. Противник пошел на самую низкую подлость — зажег все леса, [чтобы] выкурить партизан, но и это врагу не помогает.
Придя на стоянку, мне доложили, что из пулеметного взвода нет бойца Краснобородого — удрал. Кроме этого, старшина 2-й роты тов. Чиков рассказал о том, что из соединения Мельника часть партизан ворвались в дер[евне] Рудница, как шакалы, и ограбили почти всех крестьян. Кроме [этого], эти мерзавцы [забрали] продукты питания и всякое оборудование.
В 14.00 вызвали на совещание в штаб соединения. На совещании были поставлены задачи — двигаться дальше — Боровое.
В 16.30 двинулись на марш. Только вышли из стоянки, встретились с тов. Федоровым, он возвращался с соединения Сабурова. Мой отряд двинулся во [главе] ГПЗ. В 21.00 прибыли на стоянку. Расположились в лесу восточнее дер[евни] Боровое.
С утра послал одну роту — 2-ю, на хозяйственную операцию в с[еле] Тонеж. Кроме этого, шлю все подводы из отряда, один пулеметный расчет передал отряд им. Щорса.
Вчера прилетела одна радистка из Москвы в соединение тов. Мельника, которая рассказала, что Верховный Совет [СССР] наградил Корнистера{316} и Кухаренко — ЦК КП(б)У, Кузнецова — секретаря ЦК ЛКСМУ, Шеремета, Робищола Яшу и других орденами «Красное Знамя». Узнали об этом наши командиры партизанских отрядов — возмутились. Спрашивается, за что? Они ничего не сделали для Родины, сидя в глубоком советском тылу.
Отправил на аэродром своего комиссара тов. Працуна в Москву для лечения, сегодня же назначил комиссаром отряда тов. Криницкого Федота Васильевича, политруком 3-й роты назначил Голинского Семена Ефимовича. Провел совещание с политруками рот и политруками взводов по вопросу подготовки к Первому мая. Сегодня же провел партийное собрание в 1-й роте — прием в партию и разбор заявления командира взвода тов. Коновалова о недисциплинированных коммунистах тт. Олейнике и Беде. Нашел листовку на белорусском языке «Вестка с Советской Родины». В этой листовке помещен Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза партизанам, особо отличившимся в партизанской борьбе против немецко-фашистских захватчиков.
За отвагу и геройство, проявленное в партизанской борьбе в тылу противника, немецко-фашистских захватчиков, присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»:
1. Балицкому Григорию Васильевичу.
2. Гришину Сергею Владимировичу.
3. Заслонову Константину Сергеевичу.
4. Игнатову Геннадию Петровичу.
5. Игнатову Евгению Петровичу.
6. Наумову Михаилу Ивановичу.
7. Яремчуку Василию Максимовичу.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Горкин.
Москва, Кремль, 7 марта 1943 г. (10 марта 1943 года — передовая статья газеты «Правда»).
Рано утром тов. Чорноморчик сообщил мне, что комиссар отряда им. Сталина тов. Працун П.М. улетел ночью на самолете в Москву. Ночью прилетело 3 самолета, один из них при посадке загорелся, погибло 8 человек и все вооружение и боеприпасы. Один самолет сделал благополучную посадку, другой самолет сбрасывал груз. Все самолеты были не для нашего соединения, а для соединения Сабурова.
Рота пришла с хозяйственной операции. Все (тоннаж), куда ездили роты, сожжено. Брали питание, продукты в других селах. Привели крупного рогатого скота — 32 головы, барашек — 47, свиней — 3.
С утра дал указание всем ротам подготовить территорию, где находятся роты, подготовиться к празднованию Первого мая. Лагерь принял приличный вид. Подготовили танцевальную площадку. Смонтировали фотогазету из лучших бойцов и командиров отряда. Во всех ротах выпущены боевые листовки и ротные газеты. На витрине лучшие бойцы, командиры и политработники отряда: Решетько, Авксентьев, Карпуша — командиры рот, Бочковский, Муравченко, Коновалов — командиры взводов, Тормашев, Ефимочкин — командиры пулеметных взводов, Иванов, Карасев, Холод, Аронов, Александров, Искевич, Коробко, Исинтиров, Бондаренко, Никитин, Бабик, Митрофанов, Назаров. Все эти товарищи и тт. Колодкин и Товстонога отмечаются в первомайском приказе, как лучшие люди отряда им. Сталина.
С самого утра подготовили боевые знамена, которые находятся в моем отряде. В 10.30 построили отряд для зачитания первомайского приказа по соединению партизанских отрядов Героя Советского Союза тов. Федорова. В этом приказе вынесена благодарность мне, как командиру отряда, моему комиссару и командирам, политрукам и бойцам отряда (17 человек).
В 18.00 началась самодеятельность в отряде. На вечер пришли со всего соединения. Самодеятельность организована была только в отряде им. Сталина. Вечер прошел на высоком политическом уровне. После всего начались массовые танцы.
Сегодня и вчера с утра был приглашен Федоров[ым] на завтрак и обед. Была самогонка и хорошая закуска. Тов. Федоров все время танцевал. Вечером организованы были различные танцы и игры. Все это хорошо, но плохо то, что несколько десятков дней не ведем боя с противником, не разрушаем ж[елезно]д[орожные] пути и не пускаем эшелоны под откос. Чертовская скука без боя. Когда ведешь бой и уничтожаешь фашистскую гадину, веселей становится, получаешь удовлетворение, наслаждение, но самое главное — выполняешь долг перед своей Родиной. Черт возьми, засиделись в этих лесах.
Целую ночь и день дождь идет. Пришлось перейти на другую форму одежды. Обменял плащ-палатку на плащ у тов. Муравченко.
Сегодня же назначил политруком 3-го взвода 3-й роты тов. Шутько. В 12.00 построил отряд для зачтения приказа по соединению — о расстреле двух мерзавцев из отряда им. Щорса. Эти два мерзавца 2-го мая поехали в дер[евню] Боровое, ограбили несколько семейств, напились, открыли стрельбу в одной квартире, хозяин и дети разбежались, а хозяйка не успела удрать. Один мерзавец изнасиловал эту женщину.
В 19.00 вызвал к себе командира пулеметного взвода 3-й роты тов. Ерохина. О неправильном действии его на операции. Будучи на хозяйственной операции, тов. Ерохин дал [разрешение] своим подчиненным делать обыск у крестьян, кроме этого, систематически ругается с бойцами, оскорбляет бойцов, ранее работал в полиции и т. д. После небольшой беседы с Ерохиным он дал обещание поправить все ошибки.
В 9.00 вызвали меня в штаб соединения, где была поставлена боевая задача — всем отрядом в 16.00 выступить на боевую операцию в мест[ечко] Скригалово — в этом месте находится противник — небольшой гарнизон до 200 человек. Задача поставлена короткая и ясная — разбить гарнизон противника, после чего забрать все со складов — продукты питания, боеприпасы и вооружение. От нашей стоянки местечко расположено в 80–85 км. Двигаться по маршруту: хут[ора] Марковские, Горновище, Лесичики, Злодин, Бойковище, Острожанка, Заречка, Скородина, Летовище, Особец и мест[ечко] Скригалово. В 20.00 пришли в расположение местного отряда. Командир отряда Колосов И.А., комиссар Лин К.Л., нач[альник] штаба Гончарок П.Г. (Лельчицкий отряд).
Что можно сказать о самом командире этого отряда — форменный дурак и болтун. При первой встрече он стал горячиться, болтать о том, что у него имеется станковые и много других пулеметов, но фактически станкового пулемета ни одного нет.
Кроме того, болтает, что он своим отрядом держит три района, в то время когда его отряд ни одного боя не вел и на личном счету отряд ни одного убитого немца не имеет. Здесь изменил свой маршрут — Злодин, Бунковичи, Зарубино, Лябильков, Скришачев — этот путь ближе к новой боевой цели.
В 10.00 двинулись в путь, узнали об одном взводе 3-й роты, который дней 5 поехал на заготовку продуктов питания. По моему приказанию этот взвод был задержан и направлен в отряд. Это было сделано потому, что продуктов не заготовлено, и, кроме этого, мне необходимо увеличить боевую единицу, поскольку противника в мест[ечке] Скригалово оказалось больше, чем это предполагалось в штабе соединения{317}. Стоянку сделал в дер[евне] Могильное (ночевку и дневку) с тем, чтобы полностью разработать план разгрома противника в мест[ечке] Скригалово. В Скригалово противника на 5 мая [19]43 г. находится 15 немцев, 25 националистов{318} и 80 человек полицейских. Итого противника 120 человек. Кроме того, группа противника засела в надежном двухэтажном здании. По пути движения задержали местного жителя из мест[ечка] Скригалово гражданина Галушко, он дал данные для дополнений нашего боевого плана.
С утра занимался хозяйственными вопросами. В 14.00 были вызваны все командиры подразделений на совещание, где и был зачитан приказ следующего содержания:
«БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 58{319}
По партизанскому отряду им. Сталина, и приданной группе местного партизанского отряда Колосова.
От 5 мая 1943 г.
§ 1
Отряд им. Сталина с приданными подразделениями и местной группой отряда тов. Колосова выступает на боевую операцию [в] мест[ечке] Скригалово с задачей уничтожить противника в данном населенном пункте.
§ 2
Сведение о противнике. Немцев — 12 челов[ек] и 100 человек полиции, расположенных в 2-х зданиях, из которых одно кирпичное.
§ 3
Вооружение противника, по неполным данным нашей разведки, составляет: 3 станковых и 5 ручных пулеметов, винтовки и автоматы, имеется 4 земляных дзота, из которых сделаны траншеи по направлению к улицам села. Причем траншеи скрытые.
§ 4
Наступающая сила отряда и приданных подразделений состоит из 4-х ударных групп, из которых 1-я рота ведет наступление с юго-востока села на ул. Базарную и переулок, и, при занятии таковых, основной удар переносит на общежития немцев и полицейских, расположенных западнее переулка по направлению к церкви, и берет под особый контроль продолжения Базарной улицы на север.
2-я рота наступает с юго-запада по направлению ул[ицы] Воровского и при занятии таковой, связавшись с 1-й ротой, основной удар переносит на общежитие, расположенное севернее ул[ицы] Воровского, правее церкви.
3-я рота наступает с запада по направлению ул. Церковная и при занятии таковой, связавшись со 2-й ротой, основной удар переносит на общежитие, расположенное восточнее ул. Церковная, и берет под особый контроль прохождение ул. Базарная на север.
Группа местного отряда под командованием тов. Гончарова наступает с северо-востока села по направлению Крапоши с задачей занять ул[ицу] Подлушки и переулок, идущий от Крапошей на юго-восток. При занятии таковой связывается слева с 1-й ротой отряда им. Сталина, овладевает базарной площадью. Основной удар переносит на северную часть ул[ицы] Базарная.
§ 5
С целью не допустить подброски подкрепления, установить заставы.
1. По дороге на Мозыр 50 чел[овек] — 1 взвод 2-й роты и 25 человек из местного отряда с задачей уничтожать подходящее подкрепление противника.
2. По дороге на Болажевичи — 8 человек из местного отряда, уничтожать противника, уходящего с мест[ечка], и уничтожать подкрепление.
3. По дороге на переправу р[еки] Припять — 8 человек 1-й роты с ручным пулеметом и ПТР с задачей уничтожить переправу и не давать [возможности] проникновения противника в село и [ухода] из села.
4. Установить пост на еврейском кладбище в количестве 3-х человек от 3-й роты.
§ 6
Прибыть к месту назначения в 2.00 часов 7 мая 1943 г., занять исходящее положение в 3.30. Начало наступления в 4.00 утра. Сигналы — сигнал для поступления по часам (4.00), сигнал-отбой — 2 кр[асные] и 1 белая ракеты.
§ 7
Приданные подразделения — минометчики; их задачи уничтожить живую силу и сооружения северо-восточн[ее] улиц Воровского и Церковной. Подрывники [действуют] по особому приказу командира операции. Пропуск на операцию 5.
§ 8
Выступление на марш: а) построение в 16.30, б) марш — 17.00.
Все время совершения марша командирам всех подразделений, особенно тов. Гончарову, навести полнейший порядок в своих подразделениях. Марш должен совершиться без шума, без суеты и особо законспирированно о месте операции. Никакой болтливости.
Ком[андир] отряда Герой Советского Союза — Балицкий.Комиссар — Креницкий.Нач[альнйк] штаба — Кременицкий».
Итак, в 17.00 двинулись на боевой марш. Шли ночью лесами и болотами, наконец подошли на исходный пункт в 1.30, шли тихо, каждый из нас думал одно — подойти и неожиданно для противника ударить так, чтобы он не опомнился. Так было и сделано.
В 4.00 часа ударные группы пошли в наступление на местечко] Скригалово. В 5.00 мест[ечко] было занято моим отрядом, бой длился до 9.00. Местечко было занято, но противник остался в 6 дзотах, и нельзя было сбить его отряду, не было пушек у меня. В 9.00 дал сигнал — отбой, 3 ракеты, стали отходить, а в это время противник подбросил свое подкрепление из г[орода] Мозырь в количестве одного батальона. Снова завязался ожесточенный бой, бойцы дрались как львы, некоторые геройски умирали за свою Родину. В результате пятичасового боя отряд уничтожил 6 дзотов{320}, 1 склад боеприпасов, 1 склад с продовольствием, один маслозавод, хлебозавод, кирпичное общежитие, мукомольную мельницу и другие немецкие учреждения. Взято нами 400 пудов зерна, 40 [пудов] гречихи, роздано крестьянам [продовольствие] с 4 автомашин.
В этом бою потерял лучших партизан. Вот их героические имена: Зозуля Мотя — медсестра пулеметного взвода (в отряде с августа 1941 г.), Гущенко Владимир Федорович, Маляшеч Григорий Иванович, Шматуха Федор Максимович, Бондаренко Максим Григорьевич, Малышев Михаил Данилович, Кожемякин Матвей Маркович, Крейман Ишокуин Лазаревич. Героически погибли в бою с озверелыми немецкими фашистами тт. Гущенко, Шматуха и Малышев. Нет слов для того, чтобы выразить об их героизме, который они произвели 7 мая 1943 г. Эта тройка со своим станковым пулеметом прорвалась сквозь ураганный огонь противника [и] в засаде на Мозыревской дороге уничтожила 63 немецких оккупанта. Весь отряд в бою 7 мая 1943 г. уничтожил 120 немецких солдат и офицеров.
Ночевку делал с отрядом в дер[евне] Зарубаны. С утра дал радиограмму тов. Федорову следующего содержания:
«Федорову. В Скригалово вели бой 5 часов, уничтожено 120 немецких солдат и офицеров, 6 дзотов, 2 склада с боеприпасами и продовольствием, один маслозавод и хлебозавод, мельницу, больницу, два общежития, одно из них немецкое. Взято 400 пудов зерна, более 50 пудов зерна роздано местному населению.
8.00 часов, 8 мая 1943 г. Балицкий».
Дальше принимаю решение — переработать взятое нами зерно на муку, для этого необходимо было получить разрешение на это, кроме того, необходимо было знать конкретную обстановку, где находится соединение, и поэтому даю радиограмму такого содержания.
«Федорову. По пути имеется возможность смолоть зерно. Срочно сообщите, позволяет ли обстановка у Вас, нахожусь [в] дер[евне] Зарубаны. 9.00 час[ов], 8 мая 1943 г. Балицкий».
В 11.00 часов получаю ответ от Федорова такого содержания:
Молния. «Обстановка позволяет, зерно мелите. Федоров».
11.30–8 мая 1943 г.
После получения такой радиограммы я направил 35 подвод с зерном во главе с тов. Малявко. Паровая мельница находится в дер[евне] Буда, севернее дер[евни] Буйновичи. Поздно вечером добрались до с[ела] Липляны, где сделали ночевку. Сейчас же вызвал командира местного отряда тов. Колосова, хотел еще с вечера снять с командира этого чудака, мальчишку, бездельника, но учел то обстоятельство, что командиры моего отряда все только пришли с дороги, а некоторых даже не было еще, решил этот вопрос отложить на завтрашний день.
В 8.30 часов созвал совещание всех командиров, в том числе командиров рот местного отряда. На совещании я довел до сведения всех командиров о результате операции в мест[ечке] Скригалово. Здесь же указал о наших недостатках. После чего поставил вопрос о снятии ком[андира] местного отряда с должности командира, как не обеспечивающего руководство отрядом. Все поддержали и одобрили мое решение. Был написан приказ за № 58{321} о снятии Колосова с должности командира. В 12.00 утра вышел на марш, к 17.00 были уже в расположении лагеря, где расположено соединение. Сегодня же отправил с самого утра трех тяжелораненых на партизанский аэродром. Холод — политрук 1-го взвода 2-й роты, Марченко — боец 3-й роты и Гущенко — пулеметчик 2-й роты. Только приехал в лагерь, получил записку от своего врача тов. Сальникова следующего содержания:
«Ком[андиру] отряда им. Сталина. 9 мая 1943 года в дороге скончался тов. Гущенко, который был похоронен по распоряжению начальника гарнизона в дер[евне] Дубницкое. Тов. Марченко была сделана операция левой ноги. Положение все еще остается тяжелым, несмотря на снижение температуры. Самолета не было. Продуктов взял мало, сегодня взял мясо в отряде им. Ворошилова. Нет соли. Если можно, пришлите муки для выпечки хлеба и для приготовления пищи больным. Хо[ло]д и другие больные молоком обеспечены. Нельзя ли прислать что-либо для освещения, тут ничего нет. Сальников».
По этой докладной записке было все сделано. Вечером ходил с докладом в штаб соединения по вопросу операции в мест[ечке] Скригалово, операция была одобрена командованием соединения.
С утра стало похмурно, стал дождик крапать, и вот в это время меня вызывают в штаб соединения, сам не знал чего. Оказывается, Федоров стал угощать самогоном, короче говоря, был приглашен на завтрак. После завтрака пошли с Федоровым и Рвановым Митей рыбу глушить на реку. Наловили рыбы, примерно килограммов 5, хороший обед был со своей рыбой. И так прошел день — выпивка и закуска свежей рыбой.
С самого утра по приказанию командования построил отряд для зачитки Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан. Указ читал сам тов. Федоров, лично тов. Федоров вручал бойцам отряда им. Сталина медали «Партизану Отечественной войны» 1-й и 2-й степени. После вручения медалей и зачитки Указа тов. Федоров выступил с пламенной речью. В своей речи он сказал, что партизаны отряда им. Сталина являются костяком всего соединения и что все сталинцы должны добиться того, чтобы были все орденоносцами. Далее он заявил, что мы должны готовиться к ожесточенным схваткам с озверелым фашистским змеем. Он еще раз напомнил, что враг разбит, но еще основательно не добит, враг еще силен и поэтому мы не должны убаюкивать себя. Через несколько дней мы должны выйти на марш по своему пути, придя к указанной цели. По дороге мы должны прочищать себе дорогу и все мерзости, которые будут встречаться нам на пути, наша задача уничтожать их.
После всего этого тов. Федоров мне сказал — больше партизан представляй к правительственной награде. Кроме этого, дал задание изготовить не менее 25 седел с целью создать кав[алерийские] группы при отряде им. Сталина, а также разрешил набрать людей в отряд — 250 человек и создать 4-ю роту. Получив такое задание, я послал группу партизан в несколько населенных пунктов с заданием набора людей, изготовления седел. Сам лично стал заполнять наградные листы на лучших партизан.
С самого утра и до вечера заполнял наградные листы. Сегодня заполнил на 15 человек. Днем пришел тов. Федоров просто проведать. Пересмотрел все заполненные мною наградные листы, после чего добавил: нужно больше представлять из таких партизан [к награде] медалью «Партизану Отечественной войны». И так представлено мною к правительственной награде следующих товарищей […]{322}.
Все наградные листы приняты для отправки в Москву без какого-либо замечания. Комиссар соединения тов. Дружинин только одно сказал: «Многовато подал, тов. Балицкий, наградных листов». Я ответил ему: «Все люди заслуживают высокой правительственной награды».
И действительно, представленные к правительственной награде люди, без всякого сомнения, заслуживают этого. Представленные товарищи к награде медалями «Партизану Отечественной войны» 1 и 2 степени заслуживают представления к награде орденами.
Эти дни занимался вместе с начальником штаба тов. Кременицким вопросом оформления аттестационных листов на командиров рот и взводов, политруков рот и взводов. Вчера, 12 мая, тт. Зубко и Плевако возвратились из выполнения задания — привели в отряд новое пополнение — 34 человека. Правда, из них многие стали придуриваться — стоит, говорит и заявляет, что они больные и прочее, но после медицинского осмотра эти люди оказались просто лодырями, не хотят воевать{323}. Пришлось разъяснить этим молодым бойцам. И тут же дал указание своему комиссару прочесть Ноту тов. Молотова.
В 17.00 тов. Гончаренко привел (15 мая [19]43 г.) 26 человек в отряд. А в 19.00 тов. Мягкий привел 79 человек нового пополнения. С сегодняшнего дня создал 4-ю роту. В эту роту бросил самых лучших людей. Ком[андиром] роты назначил тов. Платонова Василия Ивановича, политруком роты назначил тов. Газинского Семена Ефимовича. Командирами взводов назначены следующие товарищи: Никитин Михаил Федорович, Саксинбаев Арказар, Кримханов Ших. Политруками взводов: Литвиненко Степан Назарович, Гарицкий Тимофей Никифорович, Аронов Абрам Маркович. Так кончился день 15 мая.
С утра узнал, что привезли груз с вооружением и боеприпасами. Я решил пойти к тов. Федорову с просьбой получить вооружение для 4-й роты. Алексей Федорович обещал, но комиссар тов. Дружинин стал возражать этому, но после всех разговоров я все же получил из 10-ти автомашин — 5 автоматов и 20 винтовок. После получения вооружения, в 11.00 весь отряд выехал на тактическое занятие, и на его исходе отряд форсировал р[еку] Убороть.
После окончания тактических учений сделали разбор этих учений. По окончании разбора ком[иссар] тов. Дружинин перед строем зачитал приказ по соединению. В этом приказе были назначены: комиссаром отряда им. Сталина тов. Кременицкий Виктор Александрович, начальником штаба отряда тов. Решетько Иван Васильевич. Сегодня были назначены медсестрами 4-й роты товарищи: Тимонина Анна Федоровна, Ковалерчик Анна Григорьевна, Сидоренко Наталья Григорьевна.
В 10.00 был выстроен весь отряд для зачитки приказа по отряду за № 60. В этом приказе говорится о создании 4-й роты и назначении командиров и политруков рот и взводов. В этом приказе также говорится о назначении ком[андиром] 1-й роты тов. Дубинина Николая Матвеевича. В 12.00 послал 8 подвод за продуктами питания. Кроме этого, специально послал тов. Мягкого [для] доставки продуктов для 4-й роты, Мягкий назначен старшиной 4-й роты — подходящий старшина.
В 18.00 час[ов] тов. Чиков привел новое пополнение в количестве 56 человек. А в 19.00 был выстроен весь отряд для зачитки радиограммы, полученной со Штаба партизанского движения Украины следующего содержания.
Молния. «Федорову, Балицкому. Поздравляю с успешным проведением Скригаловской операции командиров и партизан, принимавших участие. Донесите подробности проведенной операции. Сообщите фамилии отличившихся и численность отряда. Строкач».
Что можно сказать об этой радиограмме — хорошо, что тов. Строкач следит за нашими действиями, но плохо, что тов. Строкач не оказывает помощи вооружением и боеприпасами. Нельзя сказать, что вообще ничего не дает с вооружения, дает по столовой ложке на день. Это никак не обеспечивает мой отряд. Обычно тов. Строкач говорит — вооружайтесь за счет противника. Это правильно сказано, но не всегда можно подобрать трофеи. И потому следовало бы тов. Строкачу больше выбросить вооружения и боеприпасов для моего отряда. Сейчас у меня большая потребность имеется в этом. В отряде на сегодняшний день имеется более 500 человек, но еще не вооруженных 150 человек{324}, кроме этого, [не все] хорошо одеты.
Тов. Чикова в 4.00 отправил на хозяйственную операцию. В 9.30 час[ов] завтракал с тов. Федоровым — была самогонка и неплохая закуска. В часов 15.00 встретился с одним товарищем, с которым встречался в Добрушских лесах 27 сентября 1942 г. и только сегодня встретился в этом лесу. Фамилия этого товарища Белянчик. В сентябре прошлого года он имел [задание прибыть в] Гомельскую и Полесскую области для связи с партизанами и узнать [о] судьбе Гомельского обкома партии. Сейчас же он является уполномоченным обкома партии Полесской области и ЦК КП(б) Белоруссии. Вместе сегодня обедали и вспоминали о диверсионных делах моих, которые проводились в прошлом году на черниговской, бахмачской и брянской ж[елезных] дорогах.
С самого утра проверял, как роты занимаются. Хорошо проводили занятия пулеметные взводы, неплохо проводили занятие во взводе кома[андир] тов. Онисимов. Киселев Анатолий — нач[альник] боепитания пришел с адъютантом тов. Таратутой с просьбой дать один замок к станковому пулемету, но я отказал ему в этом. В 15.00 тов. Дружинин вызвал меня в штаб и предложил заполнить наградной лист на тов. Хлопянюка. Представлен к правительственной награде — [ордену] «Красная Звезда». Кроме этого, дал боевую характеристику тов. Кременицкому. А сегодня написал письмо начальнику Штаба партизанского движения Украины тов. Строкачу следующего содержания:
«Уважаемый товарищ Строкач! Хочу написать тебе всего несколько слов. Живу не плохо, настроение всегда хорошее у меня и у моих командиров, политработников и бойцов партизан. Деремся с противником как львы. Отряд им. Сталина на марше начиная с 11 мая и до этой стоянки все время шел в ГПЗ (головной походной заставе), расчищали путь для всех соединений тт. Федорова и Мельника. По пути вели бои. В марте вел бой в с[еле] Клубовка. В этом бою истреблено 75 немецко-фашистских собак, сожжено 16 вражеских автомашин с боеприпасами и продовольствием. Захвачено 1 станковый и 2 ручных пулемета и большее количество военного имущества. 14 марта по пути движения получаю приказ выбить противника из населенных пунктов Карчешка и Ручьевка и занять их, дать возможность пройти всему соединению. Так было и сделано. В этом бою взято 29 националистов и 3 немца в плен. Захвачено 2 станковых и 2 ручных пулемета, 26 000 патронов, уничтожено 2 автомашины, из них одна легковая. Наших потерь нет. 16 марта весь отряд не принимал бои, только один пулеметный взвод был придан отряду тов. Зебницкого Николая. В этом бою потерял самых храбрых и отважных товарищей — ком[андира] пулеметного взвода тов. Дорошенко и медсестру Погуляйло Нону. 19 марта, переходя ж[елезную] дорогу Хойники — Василевичи, наткнулись на засаду противника. На уничтожение этой фашистской гадины мной брошено две роты, и через несколько минут фашистская сволочь была уничтожена, при этом захвачено 2 ручных пулемета, 1 миномет, 7000 патронов, 52 мины, 42 гранаты. 20 марта один пулеметный взвод отряда им. Сталина вместе с отрядом им. Ворошилова вели бой в Юрковичах. В этом бою было захвачено 4 чешских пушек и другое военное имущество. 27 марта послал группу партизан в количестве 40 человек на ж[елезную] д[орогу] Гомель — Калинковичи с задачей пустить под откос вражеский эшелон, но в это время поезда не ходили. Возвращаясь из задания, группа уничтожила 2 шоссейных моста, один 20-метровый и один 8-метровый, в районе Глинная Слобода — Защебье. 9 апреля получил приказание форсировать р[еку] Припять и занять населенный пункт Дерновичи, контролируя деревни Вепри и Березки. 10 апреля в 4.00 переправился на правый берег реки и занял дер[евню] Дерновичи, фашистская сволочь быстро об этом узнала — обстановка усложнилась. Враг концентрировал свои силы возле сел. 11 апреля противник стал наступать на деревни Вепри и Березки. Партизаны отряда им. Сталина отбили атаки врага. В этом бою захвачено 2 батальонных миномета, один станковый пулемет и одна исправная рация. 12 апреля противник повел наступление на Дерновичи, Вепри и Березки, пустил в ход три самолета. Врага подпустили в занимаемые нами деревни. 13 апреля фашистские собаки опять повели наступление на Дерновичи, но в этот день вся гитлеровская мерзость была отбита. Фрицы пустили 3 самолета Ю-88, дер[евня] Дерновичи была разбита и сожжена, но партизаны оставались целыми и невредимыми, сидя в окопах. В эти дни тов. Федоров с остальными отрядами, вместе с тов. Ковпаком, громили г[ород] Брагин{325}. А мне был дан приказ, как бы тяжело и трудно ни было, держать эти населенные пункты, чтобы дать возможность переправиться всем отрядам через реку. Кроме этого, со своим отрядом разгромил немецкий гарнизон в мест[ечке] Скригалово. В бою в местечке истреблено 57 немецких извергов и на засаде по дороге [в] мест[ечко] Скригалово — Мозырь уничтожено 6 дзотов, 2 склада с боеприпасами и вооружением и продовольствием, хлебопекарня, маслозавод, мельницу, 4 автомашины с вооружением и другие вражеские учреждения, сожжено в дзотах 2 станковых пулемета. Сделано немало, но можно было сделать еще больше. Тов. Строкач, у меня в отряде создана 4-я стрелковая рота. В отряде более 500 человек, из них 150 человек невооруженных и плохо одетых. Поэтому прошу помочь непосредственно моему отряду как ведущему отряду соединения. Прошу выбросить вооружение и боеприпасы, одежду (костюмы, фуфайки, плащ-палатки), сапоги или ботинки, но в первую очередь вооружение (автоматы, пулеметы, винтовки). А теперь личная просьба — нечего курить, а поэтому прошу выбросить табак, папиросы, мыло. Привет от всех партизан. С лесным приветом, жму крепко руку. Балицкий Г.В. 19.5.43 г.
Если будете выбрасывать груз, то обязательно с пометкой «Отряду им. Сталина».
Рано утром пошел в штаб соединения, зашел к тов. Федорову, и здесь же разговорились о том, что почему-то нет груза для нас. Тов. Строкач объясняет, что ночи короткие. Как же получается, что для нас ночи короткие, а для Сабурова и Кожухаря{326} ночи получаются долгие. Для них бросают груз и даже самолет делает посадку. После этих разговоров тов. Федоров вызвал тт. Дружинина, Рванова{327} и Кудинова{328}. Стали решать вопрос, кого же послать в г. Москву с задачей ускорить выброску груза (боеприпасы и вооружение). И вот решили послать меня и тов. Кудинова, кроме того, поехал тов. Егоров Миша. Итак, поехали на аэроплощадку, которая находится возле населенного пункта Хутора Дубницкие. Должны вылетать сегодня, но погода не позволила. Экипаж очень хороший — летчик-командир корабля тов. Фроловский Семен Алексеевич, штурман Федотов Геннадий Васильевич — хороший штурман. Весь экипаж исключительно хороший. В 23.30 вновь запросили Москву, но и в этот раз не разрешили вылетать, пришлось оставаться ночевать в [селе] Хутора Дубницкие{329}.
Ночь прошла не очень спокойно — все снилась Москва, Штаб партизанского движения Украины. С самого утра шел дождь. Никакой надежды нет для вылета, но тов. Фроловский убеждал, что обязательно вылетим. Днем получили письмо от тов. Коваленко М.М. В письме пишет с начала до конца чепуху. [С] Николаем дал ответ. В своем письме я прямо написал: «Мария, ты в своем письме с начала до конца пишешь чушь, непродуманно и прочее». В 18.00 подъехал в [селе] Хут[ора] Дубницкие для полета в Москву. Пока что ждем ответ из Москвы, ждем с нетерпением. Погода очень плохая, но из Москвы сообщили, что можно вылетать. [В] 23.45 самолет поднялся в воздух. При посадке в самолет подъехала Маруся Товстенко вместе с тов. Шкодой. Крепко простилась со мной. Маруся почему-то питает какую-то надежду, несмотря на то что этой надежды нет.
Всю ночь в воздухе. В самолете, черт возьми, закачало, были большие рвоты. Состояние здоровья было плохое, но вот из самолета видна и Москва. [В] 4.10 приземлились на московском аэродроме, распростились с летчиками, сами пошли в чайную, а в 7.00 поехали в г[ород] Москву. С утра никого еще не было в Штабе партизанского движения Украины. Только в 12.00 встретились с тов. Строкачом. В короткой беседе я ему рассказал, чем занимается соединение, и поставил вопрос — когда прекратятся безобразия с выброской грузов. Кончился наш разговор руганью. Тов. Строкач стал доказывать мне, что отряды тов. Федорова ничего не делают, отсиживаются и т. д. Встреча со знакомыми и т. п.
Ночь провели с тов. Балабаем (в санатории им. Воровского). В санатории повстречались со многими партизанами нашего соединения и других, завтракали в санатории, а после этого начался день толкачей. Побывали с тов. Кудиновым во всех отделах, все добивались правды. Горячая встреча была с Петей Литвином и его женой Люсей, которая жила с Попудренком H.H. Эти два дня, будучи в Москве, [гостиничного] номера не получил, номер в гостинице «Москва» получил только на 3-й день. Сегодня встречался со знакомыми девушками Палашей, Лидой, Галочкой, Олечкой и Полиной. Ну что же, встреча встречей, а дела плохие. Самолеты к нам не летают, нет погоды летной. Кроме этого, часть летного состава просто трусит лететь в глубокий тыл{330}. Об этом свидетельствует тот факт, что из группы самолетов (28 сам[олетов]) всего выполнило задание — 2, а все остальные возвратились обратно.
С самого утра и до поздней ночи все ходим по отделам Штаба партизанского движения Украины и ЦК КП(б)У. Лично был вызван тт. Гречухой и Строкачом. Опять говорили со мной по вопросу моего приезда, а также предложили сделать небольшую информацию, так было и сделано. В процессе информации мне было задано несколько вопросов — почему соединение тов. Федорова отсиживается, не занимается диверсиями (пускать под откос вражеские военные эшелоны) и т. д. Тов. Строкач сопоставил боевой лицевой счет соединений Сабурова и тов. Федорова. После всего этого тов. Строкач заявил, что соединение Федорова ни черта не делает, кроме писания оскорбительных радиограмм.
Сегодняшний день явится памятным днем на всю мою жизнь. Сегодня был в Кремле и получал наивысшую правительственную награду. Заместитель председателя Президиума Верховного Совета Латвийской ССР тов. A.M. Кирхенштейн вручил мне первому орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». Вся зала была заполнена товарищами, что должны получать ордена и медали, и долго аплодировала мне. Сегодня же было вручено орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» гвардии лейтенанту И.П. Гореликову, я и он получили грамоты о присвоении звания Героя Советского Союза. Вечером был в госпитале и в санатории им. Ворошилова{331}. Поздравление происходило на каждом шагу. Гордость моего сердца все подымалась.
Эти дни проходили за работой в Штабе партизанского движения Украины, все ругался и добивался отправки боеприпасов и вооружения.
27 мая тов. Строкач вручил мне медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Кроме всего этого, добивался исправления{332} моей фамилии, которая была искажена в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1942 года. В Указе вместо Балицкого Григория Васильевича было напечатано Цалимкий Григорий Васильевич. Это получилось потому, что список о награждении передавался по рации — шифровкой. Правда, это было быстро исправлено, и 4 июня [я] получил в Кремле орден «Красной Звезды». После этого подготовился с группой к вылету, [но] погода была очень плохая, и поэтому пришлось долго сидеть в Москве. Нужно сказать, что, будучи в Москве, получил очень много хорошего, будет о чем вспомнить. Побывал и в театрах, видел «Вишневый сад» и «Комедианты», а вообще веселились каждый день. И так готовился к вылету, Балабай подготовил хорошую табачную посылку.
Тов. Строкач мне предложил, чтобы я со своим отрядом вышел на марш, на выполнение самостоятельного боевого задания — выйти в Карпатские горы. Со мной должен выйти секретарь Дрогобычского обкома КП(б)У тов. Хижняк{333}. Кроме этого, вызывали в ЦК КП(б)У по этому вопросу, где поставили конкретные задания. Я дал согласие, было подготовлено решение ЦК КП(б)У и также издан приказ Штаба партизанского движения Украины (для меня район действия Дрогобычская область).
Было приказано выехать на аэродром и вылететь в тыл противника, группа подготовилась, но изменилось положение — погода ненастная. Пришлось отложить это дело. Ночью же пришлось погулять, водки достали 20 литров и 20 лит[ров] спирта. Гуляли крепко. По-партизански. Сегодня также был у девушки Лидии. Сегодня у Лиды была Танюша, Аленка, Оля, Полина и Роза. Гуляли поздно, пришлось задержаться у Лидуси лишь потому, что не было ночного пропуска.
С самого утра получил приказание в 12 час[ов] выехать на московский аэродром, но через несколько минут получил новое приказание — отставить вылет до завтрашнего дня. Ну что же, пришлось отметить нелетный день. В этот день пришлось крепко поработать — выписать все необходимое для отряда и соединения (походные ремонтные мастерские и т. д.).
В 8.00 часов со своей группой выехал на московский аэродром. В 14.00 час[ов] вылетели в г. Липецк. Летели к этой точке 1 час 30 минут. Сели благополучно, но очень печальная картина произошла почти на моих глазах. Самолет № 20 сел на липецком аэродроме хорошо, но, когда стали выгружать боеприпасы и взрывчатые вещества, в эту минуту получился сильный взрыв. В результате взрыва погибло 11 лучших людей — части человеческого тела разнесло на 600–700 метров. Разнесло полностью самолет, также погиб самолет № 18, который стоял метров 75 от самолета № 20, в котором получился взрыв. Самолет № 14, которым я должен вылетать в тыл противника, не был заправлен горючим, потому кое-как собрали горючее и [в] 20.30 час[ов] вылетели в тыл противника. По дороге во время перелета линии фронта враг стал обстреливать, кроме этого, появился самолет противника выше нас, поднялась тревога в самолете. Я и моя группа оказались в тяжелом положении, и не было парашютов, хорошо, что летный состав очень квалифицирован, быстро оторвался от самолета противника. Правда, когда поднялась тревога, мне капитан корабля тов. Слепнев предложил одеть парашют, который оказался лишний в самолете. Я категорически отказался одевать [его] не потому, что не хотел, а у меня чувство товарищества выше всего. Я ответил тов. Слепневу, что ну я одену, а мои товарищи погибнут, так погибать всем вместе, так было и сделано — парашют мной не был одет.
В 2.00 утра самолет сделал благополучную посадку на партизанском (Сабуровском) аэродроме. Груз выгрузили, вместе с экипажем позавтракали, конечно, выпивка была. После чего стали подготавливаться к выезду в лагерь тов. Федорова. В расположение лагеря прибыли в 14.00. Место стоянки было изменено, от аэродрома до стоянки 2 км. Не заезжая к себе в отряд, с докладом поехал в штаб соединения, Федоров в это время был на р[еке] Убороть — купались. Коротко Федорову и тов. Дружинину я доложил, как было трудно добиваться того, чтобы отправили необходимый груз для наших отрядов. Тут же мне Федоров рассказал, что приехали тт. Строкач и Коротченко — секретарь ЦК КП(б)У, но сегодня их не было в нашем соединении, они были в соединении тов. Ковпака. Сегодня собирал всех командиров рот и взводов, политруков рот и взводов, проводили совещание, после чего каждому командиру и политруку дал по одному куску мыла, табак и папиросы.
Подходили командиры и бойцы-партизаны, и все интересовались, что делается в советском тылу, как живут рабочие, и служащие, и колхозники на большой советской земле.
Сегодня с утра встретились с тов. Строкачом. В 10.00 были выстроены все отряды, тов. Строкач вручал командирам, политработникам и бойцам-партизанам ордена и медали. Настроение у партизан было исключительно хорошее. После этого тов. Строкач проверил силу партизан. Все отряды строем проходили по большаку с песнями. Нужно отметить, что до моего приезда [в] штаб соединения полностью взяли 3-ю роту с отряда им. Сталина и создали из этой роты кавэскадрон. Сейчас у меня осталось три роты, тов. Карпуша сейчас командует кавэскадроном. Сегодня этот кавэскадрон, очень интересный, ездит на своих собственных ногах.
В штабе соединения было совещание всех командиров отрядов, комиссаров, командиров рот и политруков. На этом совещании все командиры отрядов сделали коротенькую информацию о подготовке к маршу. Тов. Строкач сделал замечание о том, что командиры отрядов мало критикуют штаб соединения. Вечером я получил записку от тов. Хижняка, где он пишет: «Тов. Балицкий, я со своей группой нахожусь в дер. Боровое. Прошу прислать три подводы под груз». Получив такую записку, подвод я не послал потому, что не было такой нужды. Но дело не в том, что не было нужды, а дело в том, что мой отряд не идет с ним. А по-видимому, пойдет [с] тов. Хижняком отряд им. Чапаева.
Весь день готовились к маршу. В 17.00 построились и в 18.00 двинулись на марш по следующему пути: Боровое, Сологубов, Тонеж, стоянка, в 3-х км не доезжая Тонеж. На марш в 19.00 был зачитан приказ. Нас провожали тов. Ковпак, его комиссар Руднев, Строкач, Кузнецов — секретарь ЦК ЛКСМУ и другие ответ[ственные] товарищи. Прошли 27 км.
В 2.00 час[а] утра прибыли на место стоянки и [в] 18.00 двинулись по следующему маршруту: Тонеж, Дзержинск и сделали остановку на дневку, севернее Дзержинска 4 км. Всего прошли 32 км. Народ не очень устал, бойцы всю дорогу пели веселые боевые песни. Народ отдохнул неплохо, готов двигаться и драться с противником.
На место стоянки прибыли в 3.00 час[ов] утра, правда, место исключительно плохое, весь лес сожжен противником, не везде еще поросла трава. Плохо еще и то, что негде пасти лошадей. Трава имеется, но болотистая, которую не хотят кушать лошади. Народ отдыхает и готовится к дальнейшему движению. В 13.00 час[ов] дня собрали всех политруков и провели беседу с бойцами, как себя вести в Западной Белоруссии. Это необходимо было сделать, ибо сегодня мы переходили бывшую старую советско-польскую границу в районе Храпунь. Итак, в 18.00 часов движение на марш — Дзержинск, Храпунь, Валия и Дроздин, и здесь недалеко будет стоянка. Нужно сказать, что сволочи все же с нового пополнения вырываются. За этот период сбежало 3 человека: 1 с первой и 2 со второй роты. Работа проводилась очень большая, но это вовсе не повлияло на отдельных мерзавцев. Сволочи не хотят воевать против фашистской гадины, не хотят защищать свою Родину, не хотят мешать врагу, который сжигает населенные пункты, убивает невинное мирное население, бросает маленьких детей на костер. Вот хотя бы взять тот факт. В дер[евне] Тонеж немецко-фашистская сволочь созвала в церковь более 300 человек мирного населения, якобы [для] проверки паспортов. Крестьяне считали, что это на самом деле идет проверка паспортов, сошлись. Немецкие изверги истребили всех собравшихся в церкви крестьян и сожгли это большое культурное село. Проходя через это пожарище, мы, партизаны, отдали честь погибшим нашим братьям и сестрам. Все отряды возле братской могилы прошли по команде «смирно», равнение направо (на братскую могилу). Каждый отряд поставил на братскую могилу зеленые венки, я со своим комиссаром тов. Кременицким лично положили один венок. Когда все это делалось, крестьяне горько плакали и все в один голос говорили — что значит свои люди. Этот террор фашистская сволочь сделала 9 января 1943 г.
В 20.00 час[ов] перешли бывшую советско-польскую границу. Крестьяне, которые жили более одного года при советской власти, встречали нас как народных мстителей исключительно хорошо. Выносили нам хлеб, воду. Все крестьяне по дороге спрашивали — скоро ли закончится война, скоро ли выгоните этих немецких собак и бандитов. Партизаны гордо и уверенно отвечали — скоро.
Итак, в 2.00 час[а] ночи прибыли на место стоянки. Остановились северо-западнее с[ела] Дроздин, в 4 км по шляху на Пшеброды. Проехали хорошие места, где можно было сделать стоянку. Остановились в исключительно плохом месте. Везде болото, лошадей пасти негде, лес горелый. Штаб остановился в самом болоте. Кругом штаба расположились мелкие подразделения, как грибы, расположив свои белые палатки. Люди после похода спали как убитые, сам спал очень плохо, поднялся в 8.00 час[ов]. Поднял часть бойцов из разведки и заставил выкопать колодец, поднял также отрядного врача — дал ему задание пойти в роты и проверить, как народ обеспечен водой и качество ее. Стали готовиться к походу, но в это время получили сообщение со штаба соединения о том, что сегодня отдыхаем. Ну что можно сказать по этому вопросу — с одной стороны, очень хорошо, что остановились на отдых, люди и лошади немного отдохнут, а с другой стороны, плохо то, что медленно двигаемся в свой район действия. На построение места [стоянки] вышел отряд им. Кирова во главе с начальником штаба соединения тов. Рвановым, а отряд им. Щорса № 2 поехал заготовлять с[ельско]х[озяйственные] продукты питания. Проезжал возле моего отряда комиссар тов. Михайлов, я у него попросил соли, но оказалось, что он мне дал не только соли, а дал муки, пшена, сала и печеного хлеба.
Просматривал топографическую карту и нашел хороший объект, мост ж[елезно]д[орожный], который проходит через р[еку] Горынь, мост имеет большое стратегическое значение (мост находится в районе Столина). Думаю предложить тов. Федорову, чтобы он мне поручил взорвать его. Тов. Федоров по отношению этого моста сообщил следующее — мост очень сильно охраняется. Имеются дзоты, пушки, и терять людей не следует. Лучше взорвать небольшие мосты с обеих сторон этого моста, а этот мост сам по себе будет недействующим. Я с этим согласился. Ночи проходят возле самого болота, в котором жабячий концерт не прекращается, начинается с вечера и кончается утром.
Продолжаем отдыхать на этой же стоянке, несмотря на то что мы должны сегодня же дневку делать возле дер[евни] Жадан (севернее 4 км). Правда, эта трехдневная стоянка является необходимой. Один отряд вышел еще 14 июня вперед для построения переправы через р[еку] Горынь. Сегодня ходил вместе с тов. Федоровым к тов. Хижняку, с которым я должен был идти в Дрогобычскую область, но тов. Федоров категорически возражает против этого. Ну что же, мое желание осталось только желанием. Возвращаясь от тов. Хижняка, зашел в штаб соединения и вместе с тов. Федоровым сделали небольшую перехватку, конечно, и выпили добряче. После перехватки завязался разговор с тов. Федоровым, пришлось выложить ему все то, что было на душе. И о самостоятельности, и обо всем. В разговоре тов. Федоров сообщил мне нерадостную для меня новость — это то, что, придя на место, я должен остаться со своим отрядом возле штаба соединения и оттуда действовать. Я в корне возражал и буду возражать. Со мной согласен комиссар соединения тов. Дружинин и нач[альник] штаба тов. Рванов. Не знаю, чем это кончится, но если будет настаивать на этом тов. Федоров, так я согласен сам уйти, взяв сумку с толом, но оставаться возле штаба соединения за сторожа — этого не будет. Мои бойцы хотят идти вперед, рвать коммуникации врага, идти вперед и побеждать.
Как обычно, с утра туалет, завтрак и подготовка к маршу. В 11.00 пришел в отряд тов. Федоров — интересовался делами отряда и подготовкой, я ему ответил, что всегда готов, как пионер. В 12.00 час[ов] проходило совещание в штабе соединения. На совещании было сообщено, что сегодня в 17.00 двинемся по пути Пшеброда, Жадан. Расстояние марша 27 км. На совещании тов. Федоров сделал замечание отряду им. Сталина о том, что на стоянке пили из болота воду, несмотря на то что было категорически запрещено.
Итак, в 16.30 час[ов] оставили Дроздиновские болота и жабячий концерт. Как обычно, я со своим отрядом в ГПЗ (головная походная застава). По пути движения дорога была исключительно плохая, повозки опрокидывались в первой и второй роте. В дер[евне] Пшеброды встретились с отрядом им. Щорса № 2 (ком[андир] Тарасенко), который поехал дня два раньше по заготовке продуктов. Здесь же сделали с тов. Федоровым небольшой привал для перехватки (выпили неплохо). На место стоянки пришли в 24.00 час[а]. По всему этому пути движения мочил дождь. Бойцы промокли насквозь. Дождь продолжал идти до самого утра. Ну, для партизан никаких преград нет. Только стали располагаться восточнее дер[евни] Жадан, [как] противник открыл стрельбу из пулеметов и пушек по лесу, со стороны ж[елезной] д[ороги] Лунинец — Домбровица. Но партизаны спокойно располагались на отдых, натягивая свои цыганские шатры (разнообразные палатки). Каждому бойцу хотелось спать, но дождь не прекращал своей деятельности, все активничал. Некоторые бойцы-партизаны говорили: «Бардак завелся в небесной канцелярии». «Очень плохо, что партизанские законы не могут распространяться на штаб небесных главарей». Все это были слова, а дождь продолжал мочить партизан.
С утра занимался вопросом, какую воду пьют бойцы моего отряда. В большинстве оказалось, что колодцы выкопали в болоте, где вода гнилая, вонючая, негодная для питья. Лично указал место, где можно копать колодцы, так было и сделано. После всего этого ходил в штаб соединения. А [в] 16.00 тов. Федоров прислал связного с донесением немедленно явиться в штаб. Я быстро стал собираться. Сам себе думал, в чем дело, зачем вызывают. Все торопился, спешил, оказалось, что тов. Федоров обедает с чаркой и решил пригласить меня. На обеде присутствовали ком[андир] бригады и его заместитель тов. Ботя (сам поляк) из местных отрядов.
Пришлось маленько выпить. За обедом тов. Рванов (нач[альник] штаба соединения) подал тов. Федорову приказ для подписи, но тот категорически отказался подписывать. Все это явилось результатом того, что тов. Федоров был крепко выпивший. Пришлось тов. Рванову переделывать ранее написанный приказ. В 17.00 часов приказ был зачитан. Суть этого приказа была по нашему дальнейшему маршруту. В 20.00 двинулись на марш. Двигались через населенный пункт Жадан, который сожжен дотла. Крестьяне нас встречали любезно. Все спрашивали нас, когда будет уничтожена фашистская чума, которая уничтожает села и людей. Мирному населению приходится жить в селах, в куренях, прячась от немецких извергов. Крестьяне в лес угнали весь скот, увезли продукты питания, которые не успели забрать немцы. Марш совершили небольшой, всего 18–19 км. Остановились в 2-х км от населенного пункта Перси (северо-восточнее). Тов. Федоров вместе со своими адъютантами и «красавицей» Ульяной въехали в местный отряд. В местном отряде оказалось много спирта. Это до некоторой степени заинтересовало его.
Готовились усиленно к дальнейшему маршу. Ибо этот переход исключительно сам по себе серьезный, переход ж[елезной] д[ороги] Домбровица — Лунинец. Переходили ж[елезную] д[орогу] в районе ст[анции] Бела-Хлевки, кроме этого, форсировали р[еку] Горынь в с[еле] Белюнь, железную] д[орогу] переходили под артиллерийским и минометным огнем противника. Противник вел огонь по 2-й роте отряда им. Сталина с ж[елезно]д[орожного] моста Колки. Переход ж[елезной] д[ороги] проходил исключительно организованно. Я со своим отрядом шел в ГПЗ, занимая переезд, давая возможность переходить всему соединению (части 00.15). При переходе ж[елезной] д[ороги] заминировано в двух местах ж[елезно]д[орожное] полотно. А на самом переезде оставили следующие следы и надписи: «[…]{334} поедешь», кроме этого оставили записку: «Мы вас […]{335} били и будем бить не только на советской земле, но и на германской территории».
Это все сделали и развешали на палках. Переезжая дер[евню] Лютынск, мы встретились с таким фактом: бандеровцы зарубили одного жителя, который имел связь с партизанами. Эти мерзавцы уже дают знать о себе. Эти бандиты на большие отряды не нападают, они уничтожают только небольшие группы партизан и тех, которые имеют связь с партизанами. Остановку для дневки сделали 4 км западнее дер[евни] Лютынск. За эту ночь прошли 25–26 км.
Итак, вся жизнь протекает на колесах, все движемся к своей цели. В 18.00 часов двинулись на марш по следующему маршруту — Злотое, Замороче, Сварицевичи, где сделали дневку. Рано утром похоронили одного крестьянина, которого зарубили бандеровцы за то, что он партизан. Проезжая дер[евню] Злотое, часть населения по-волчьи смотрела на нас, партизан, но это и неудивительно, потому что из этого села большое количество [людей] находится в бандеровской банде. Марш был хорош не потому, что все спокойно, а потому, что хороша дорога была и не было жарко. Бойцы чувствовали себя прекрасно.
Все двигались дальше, проходя через населенные пункты Сварицевичи, лесничество Сгощ, Острый Руг, Степаногруд, лесничество Залуг, стоянка лес ю[го-]з[ападнее] Гуты Степанской.
После марша не успел отдохнуть, как вызывают в штаб соединения. Здесь тов. Федоров поставил мне задачу: «Сегодня ты должен выступить со своим батальоном в 15.00, передаю тебе [часть бойцов] 5-го и 11-го батальонов и 2-й роты 3-го батальона, по направлению к районному центру Владимирец с задачей уничтожить гарнизон противника, находящийся в мест[ечке] Владимирец, и забрать все продукты питания, необходимые для нашей части» — так коротко была поставлена боевая задача. В 17.00 получил боевой приказ и схему данного местечка. В приказе было сказано: «В мест[ечке] Владимирец противника 73 человека, который находится в каменной школе, обнесенной бревнами, проволокой, и кругом школы построены дзоты. Наступление начать в 3.00 часов 22 июня [19]43 г. Двигаться по маршруту: Степаногруд, Хинач, Радин, Андруха и Поваки, и ст[анция] Владимирец». Так было и сделано. Расчленение было сделано, не доходя 3 км до мест[ечка] Владимирец, 11-го батальона, и первый батальон в 2.00 двинулся для занятия мест[ечка] Владимирец.
В 3.00 часа 1-я и 2-я роты повели наступление на мест[ечко] Владимирец. Роты достигли первого этапа боя без единственного выстрела.
В 3 часа 30 [минут] начался бой, боевые роты стали заниматься противником в двух кирпичных зданиях. Бой длился с 3 часов 30 [минут] до 11 часов дня. В результате боя убито немецких оккупантов 40 человек. В том числе 20 немцев сожжены вместе со зданием.
Захвачено: 1000 п[удов] ржи, 150 п[удов] муки, 150 пуд[ов] соли, 250 пуд[ов] овса, 17 тыс. пачек табака, 100 тысяч спичек, 300 пудов крупы, 40 пудов сахара, 25 тыс. яиц, 33 головы крупного рогатого скота, 300 штук овец, 153 головы лошадей.
Уничтожено 5 складов с зерном: 5000 пуд[ов] ржи, 2000 пуд[ов] ячменя, 250 пуд[ов] гречихи, 500 пуд[ов] овса. Сожжены горуправление с документами, одна рация и другие учреждения, кроме этого, уничтожены п[аровая] мельница, маслозавод, хлебозавод. Убит комендант района Тажковец и бургомистр. Наши потери 3 человека [убитыми] и 3 человека ранены, в том числе легко ранен комиссар взвода тов. Бочковский Николай.
Бойцы 1-го батальона дрались хорошо. Нужно сказать, что население Западной Украины по пути и в самом местечке встречало [нас] хорошо{336}. Крестьяне спрашивали нас, когда закончится война и когда полностью будет уничтожена фашистская свора.
Эту крупную операцию производили как раз во время начала войны с фашистской Германией. С этого дня прошло ровно 2 года. Два года, как наша Красная армия и партизаны ведут справедливую Отечественную войну против озверелого немецко-фашистского гада.
В 1.00 часов [ночи] прибыла голова колонны в лагерь расположения. А часть обоза пришла только в 10.00 часов утра. Встречали обоз все хозяйственники с тем, чтобы ни одного грамма не украли партизаны. Хозяйственники расставили свои силы, как часовых, но, несмотря на все это, отдельные партизаны крали не граммы, а десятки пудов, крали пудами. Сахар, сало, муку, крупу, сотнями коробок табака и спичек. Некоторые сукины сыны крали притом так, что нельзя было поймать, некоторые мерзавцы закапывали в землю сахар и другие продукты от хоз[яйственной] ч[асти]. Партизаны говорят так: «Лучше брать дзоты, чем обойти хозяйственную часть».
Вот с этого дня и началась проработка командования 1-го батальона (Сталинского отряда). На 9.00 меня вызвали в штаб части (соединения) с отчетом. А в 14.00 часов созвали весь командный состав на совещание, а меня с отчетом о проделанной операции в м[естеч]ке Владимирец. Я коротко доложил о боевой крупной операции, оценку дали отличную, но комиссар части тов. Дружинин и ком[андир] тов. Федоров обвинили меня и особенно моего комиссара тов. Кременицкого в том, что часть бойцов 1-го батальона и других подразделений занимались мародерством. Нужно сказать, что в центре мест[ечка] Владимирец было больше сволочей, чем хороших людей; кроме того, во время боя очень трудно разобраться, кто прав, а кто виноват, кого обидели, а кого нет. А поэтому ругать так, как ругал тов. Федоров, не следовало бы. Я понимаю, что этот вопрос нужно было поднять на надлежащую высоту, заострить внимание всех командиров, политработников, а особенно бойцов, которые мало разбираются в политике. Ибо наша задача завоевать в народе любовь к себе, иметь полную поддержку среди мирного населения, не обозлять народ против себя.
Помня о нашей правильной политике партии Ленина-Сталина и советского правительства, мы всегда поведем народ за собой. Будем правильно вести себя среди крестьян, то[гда] противник никогда не будет иметь сочувствующих; но если партизаны забудут о правильном проведении политики партии и советской власти среди мирного населения, то[гда] враг обязательно использует все это. Враг особенно использует то положение, когда партизаны занимаются мародерством. Лучше недобрать в 10 националистов или полицейских, чем неправильно забрать те или другие вещи одного честного гражданина.
Только одно остается обидно, что правды большевистской нет, правды, правды и еще раз правды нет. Любимцы в почете, а честные люди, как бы ни делали честно, все равно с ними никто не считается. Тов. Федоров может обругать ни за что. Хотя бы взять последнее совещание, где мне приходилось отчитываться за операцию. Эта операция в мест[ечке] Владимирец была проведена исключительно хорошо с боевой точки зрения. Ну что же! Все свели на нет. Адъютант и ординарец тов. Федорова брали вещи где попало для Ульяны Петровны, а также адъютант тов. Дружинина также ездил специально с тем, чтобы достать что-нибудь для комиссара. Короче говоря, в этом случае можно применить такую пословицу: «В чужом глазу видят соломинку, а в своем не замечают и бревна». Ведь факт, что на глазах целые чемоданы с вещами [тащили], но почему-то никто этого не видит. Правда, факты мародерства были, но не в такой степени, как это возвели. Всю операцию свели к тому, что бойцы занимались мародерством, ограбили все местечко и т. д. Все местечко не могли ограбить, но среди сволочей несколько невинных попало людей. Конечно, плохо, что немного попало невинных людей под эту шумиху, это невыгодно для нас. С этого необходимо сделать вывод.
С самого утра опять начались разбираться вопросы — мародерство и особенно то, что некоторые мерзавцы украли сахар и другие продукты и схоронили так, что сам черт их не найдет. Я лично стал собирать все то, что было у бойцов, даже стали вытрушивать с карманов. Сахара сдал в хозяйственную] ч[асть] 3 мешка и один бидон, который закопал в землю тов. Остроумов.
В 12.00 час[ов] собрал всех командиров, включая командиров отделений, а также всех политработников на общее совещание батальона, на котором было разобрано операцию, которую проводил 1-й батальон в мест[ечке] Владимирец. На этом совещании я, комиссар, начальник штаба говорили о наших недостатках, а особенно заострили внимание на том, что некоторые бойцы занимались мародерством.
Весь обоз укомплектовал тройками лошадей, но комиссар части (соединения) тов. Дружинин почему-то запротестовал, и при разговоре со мной он заявил: «Это ты сделал с целью, чтобы не дать лошадей хоз[яйственной] ч[асти]». Конечно, это в корне неправильно, я запряг в каждую повозку тройку лошадей с тем, чтобы не увеличивать обоза, оставив 8–9 подвод в каждой роте, но чтобы этот обоз мог поднять весь груз, который имеется в батальоне. Ну что же, пришлось сократить часть лошадей, и в хоз[яйственную] ч[асть] сдал 25 лошадей и 11 волов, оставив в батальоне 38 подвод и больше сотни лошадей. Обоз очень большой, но ничего нельзя сделать, ибо только продуктов имеется на один месяц в запасе, кроме батальонного хозяйства и боеприпасов. Этот день [прошел] как-то ненормально: тот идет за шлейками, тот за лошадьми, тот за хомутами, тот за посторонками и обротьями и т. д. А [в] 17.00 час[ов] двинулись по маршруту через населенные пункты: Бале, Млынок, Терегово, Мульчице и дневку сделали ю[го-]з[ападнее] 4 км Мульчице. Маршрут был не больше 25–26 км. Через все населенные пункты проходили наши партизаны с песнями, крестьяне с любовью встречали нас. Все крестьяне говорили: «Мы живем хорошо только тогда, когда Вы (партизаны) проходите здесь и живете здесь». Мирное население далеко провожало нас за свои села и хутора с окриками: «Не бросайте нас, а то немцы будут сжигать наши села, убивать нас». Крестьяне боятся фашистской гадины, они хотят быть с нами.
В 16.30 час[ов] двинулись дальше по следующему маршруту: Поджабье, Высоцк и Озерце — и для дневки остановились с[еверо-]з[ападнее] 5 км Озерце в лесу. Нужно сказать, что лес для стоянки исключительно хорош. На место расположения пришли в 23.30 часов. Пришли очень рано, чего еще не было за весь пройденный путь.
С самого утра поехал к заставе и обороне, которую занимает 1-й батальон. В часов 9.00 тов. Федоров вызвал меня к себе и сказал, что он выезжает в местный отряд, а я остаюсь за него. Когда все выехали в гости, я, совместно с тов. Милейко, выехал [ко] всей обороне части № 0015 (соединения). В процессе проверки оказалось много недостатков в занимаемой обороне нашей части. 7-й, 11-й и 3-й батальоны не окопались, а 7-й батальон занял оборону в 25–30 метрах от своего расположения. Правда, эта ошибка была на месте устранена и оборону 7-го батальона пришлось выбросить на высоту по направлению дер[евни] Озерце. Почти такое же положение было и в 5-м батальоне. Застава была выставлена почти возле самого лагеря. Вечером обо всем этом было доложено тов. Федорову. Из гостей все командование приехало пьяное, даже комсомолка Мария Коваленко приехала крепко выпивши. Г.Г. Кудинов — секретарь парткомиссии и Рванов — нач[альник] штаба части № 0015 были в дрезину пьяные. Как только приехали, так положились спать. После того как было доложено о состоянии занимаемой нами обороны, я пошел в санчасть проведать своих раненых. Так прошел день 27 июня.
Ночь была чертовски холодная. Пришлось замерзнуть и даже кашлять. С утра пошел в штаб части, там как раз завтракали, было много гостей, завтрак сопровождался водкой. Часть понапивалась до потери сознания. Сам тов. Федоров пошел с гостями по батальонам и стал пробовать станковые и ручные пулеметы, а также автоматы. Все бойцы, которые не знали, в чем дело, поднялись по тревоге. И это и неудивительно, что поднялись по тревоге, потому что были даны [такие] длинные очереди со станковых пулеметов, что просто ужас один, но также ужас оттого, что такое количество патронов выпускалось бесцельно, напрасно. Всего выпущено патронов со всех видов оружия больше 1500 шт. Это просто преступление напрасно выпускать такое количество патронов. Сейчас выпускаем такое количество патронов без дела, а придет время, что не будет патронов для того, чтобы уничтожить фашистскую гадину. Очень плохо делается. Конечно, это все делается в результате пьянки. Ну что ж, старшему начальнику ничего не скажешь, несмотря на то что даже глупость делает.
В 17.30 часов построение, и в 18.00 шагом марш. Маршрут небольшой, примерно километров 15. Нужно сказать, что такое медленное движение является просто нетерпимым. Нужно двигаться поскорей к цели и уже пора действовать, тем самым помогая нашей любимой Красной армии. Все черепашьим шагом движемся, действовать когда? Сейчас нужно спешить, пока сама природа работает на нас. Все леса и луга зеленые, и все это нам крепко помогает в работе, в диверсионном деле, но почему-то наше командование этого не доучитывает, не спешит к тому, чтобы быстрее двигаться и выполнять боевое задание правительства и партии.
Путь сам по себе по расстоянию небольшой, всего 15 км, но сама дорога настолько противна, что просто невозможно. Повозки ломаются, лошади грузнут, люди пешие и то не могут пройти. На этом пути сломали 3 повозки, поломались колеса, порвались упряжи и т. д. На место расположения пришли заранее, расположились не в плохом лесу, луг очень большой, но сам по себе не хороший, трава для лошадей очень плохая. Придя на место расположения, я получил указание выдвинуть один взвод в хутор Кремино{337}. Мной был послан 1-й взвод 1-й роты тов. Коновалова с задачей контролировать хутор, короче говоря, быть хозяином — комендантом на этом участке. Взвод немедленно выдвинулся и занял хутор, и через 1 час было доложено — в хуторе находится 12 хат, из них 8 жилых, все население взято на учет. За это время задержано три подводы и 3 человека.
Тов. Коновалову я дал указание, никого в хутор и через хутор не пускать без моего разрешения и пропуска дежурного по части. Задержанных держать до особого распоряжения.
Ночь и день прошли спокойно, нормально. Правда, с самого утра пришел тов. Федоров в расположение 1-го батальона (отряд имени тов. Сталина). С ножом в руках, обрезал неснятые палатки, в том числе была обрезана палатка моего комиссара тов. Кременицкого. После такой небольшой проверки тов. Федоров пригласил меня к себе на завтрак. Завтрак был исключительно хорош. Был спирт, закуска, жареные грибы, вареные яички, молочная каша, но нельзя забывать и о таком блюде, как жареная свежая рыба. В процессе завтрака тов. Федоров сообщил мне, что я со своим батальоном через пару дней должен выйти на самостоятельное действие в район Ковель — Ровно с задачей не пропускать ни одного вражеского эшелона, идущего с запада на восток, кроме этого, не пропустить ни одной вражеской автомашины по шоссейной магистрали Ковель — Луцк — Ровно с боеприпасами и живой силой. Я положительно воспринял этот разговор, но только добавил: это очень хорошо, но нужно было еще раньше посылать на выполнение этой большой почетной задачи. Конечно, задача нелегкая, потому что в этом районе имеется большая концентрация противника. И это, безусловно, будет мешать выполнению поставленной задачи.
В 10.00 послал 2-ю роту и весь обоз 1-го батальона на заготовку продуктов в населенном пункте Карасин. Кроме этого, с моим батальоном было послано 4 подводы с кавэскадрона. Задача мною была поставлена тов. Авкесентьеву — заготовить картошку и, по возможности, скот. Но если этого не будет, то ничего не брать у крестьян. Лучше ничего не привезти, чем обидеть несколько крестьян. Когда отправил 2-ю роту на хозяйственную операцию, я решил пойти в штаб части с тем, чтобы узнать, где достать кобуру маузера, но счастье улыбнулось. В штабе сидел помощник ком[андира], и он мне отдал свою кобуру для маузера. Здесь же тов. Федоров приказал мне отдать один немецкий автомат для местного отряда. Ну что же, не хотелось давать оружия, потому что у меня в батальоне имеется много бойцов невооруженных. Но приказ старшего командира является законом и не подлежит никакому обсуждению, это истина.
С утра пришла 2-я рота с х[озяйстве]н[ной] операции. В с[еле] Карасин ничего не достали, кроме 6 мешков картошки. Убили только лошадей и заморили людей, а толку из этого никакого. Рассказывают командиры и политруки о том, что местное население исключительно хорошо встречало партизан, но, кроме этого, имеются сволочи, которые систематически сообщают немцам о продвижении партизан и о тех крестьянах, которые помогают партизанам.
В 13.00 час[ов] собрали батальонное партийное собрание, на котором поставили вопрос — итоги за июнь 1943 г. и очередная задача батальона. На собрании я говорил о бдительности, о конспирации, о правильном поведении партизан с мирным населением, о проведении агитационной массовой работы и т. д.
Вечером проводил беседу в 3-й роте, бойцы с большим вниманием слушали. Я много приводил боевых эпизодов из своей жизни. По окончании беседы бойцы, командиры и политработники пригласили меня прийти еще рассказать им о методах партизанской борьбы в глубоком тылу противника.
С самого утра я с комиссаром тов. Кременицким поехал на хутор Чапли, где стоит мой один взвод 1-го батальона. С этим взводом провел беседу по вопросам: бдительность, конспирация, умелое обращение с мирным населением. Все это делается в связи с тем, что я со своим отрядом 2 июля выступаю на марш самостоятельно выполнять боевое задание{338}. Задачу получил короткую и ясную — в районе Ковель — Ровно на ж[елезной] д[ороге] не пропускать ни одного эшелона противника. О выполнении этой боевой задачи в 12.00 часов тов. Федоров зачитал боевой приказ, где сказано:
«1. Заминировать (МЗД) участок ж[елезной] д[ороги] Ковель — Ровно в районе Ниверин — Кревань. Мины заложить сроком действия до 2-х месяцев.
2. Организовать крушение всех поездов с обстрелом, уничтожение живой силы и техники противника. Захватить и разрушить не менее 4 поезда с вооружением и продовольствием.
3. Организовать на шоссе Луцк — Ровно засады с обязательным минированием участков дорог с целью уничтожения автотранспорта.
4. Выявлять и устанавливать связь с местными партизанскими отрядами, оказывая им помощь, и направлять их работу на активную борьбу с немецкими оккупантами.
5. Выделить небольшие группы проверенных партизан для организации из лучших людей местного населения новые диверсионные группы и партизанские отряды.
6. Учитывая большую засоренность националистами в районе действия батальона, командиру батальона тов. Балицкому организовать работу по разложению их. Если будут мешать — уничтожать{339}.
7. Вести постоянную разведку гарнизонов противника и передвижения [его] войск в своем районе действия и немедленно сообщать с обязательными номерами частей, вооружения, направления движения и дислокации.
8. Развить широкую сеть агентурной разведки.
9. Организация связи:
1. Через рацию по коду.
2. Посыльными — по достижении района действия (дислокации), и в дальнейшем, по мере необходимости, но не реже 2-х раз в месяц.
3. Все проделанные мероприятия по диверсиям сообщать по рации немедленно.
[…]
10. Выступить 2-го июля [в] 17.00 часов 1943 г.
11. Прибыть 10 июля сев[еро-]вост[очнее] Берестяны 5 км».
Нужно сказать, что боевой приказ немедленно переписал в данный дневник. Из приказа взятые или записанные основные вопросы. Получив такой приказ, я с комиссаром провел беседы с бойцами, командирами и политработниками. Провели комсомольское собрание. В приказе еще было сказано, чтобы заготовить базу продуктов питания, таких баз необходимо заготовить не менее шесть. В приказе сказано все правильно, и это, безусловно, нужно выполнять, но сама обстановка на месте дополнительно до приказа скорректирована, что делать.
В 8.30 час[ов] вместе с комиссаром провели беседу с разведчиками отряда (батальона). Беседа была проведена по вопросам: бдительность разведчиков, конспирация, как разведчик должен брать разведданные, как разведчик должен вести себя на службе на случай, [когда] попадется в плен противника. По этим вопросам вели беседу с разведчиками потому, что разведка является глазами и ушами нашего батальона.
Целый день готовились к самостоятельному маршу, не только готовились к этому сегодня, эта подготовка идет уже три дня. В 15.00 пришли все штабные работники части, в том числе командир тов. Федоров, комиссар тов. Дружинин, нач[альник] штаба тов. Рванов, секретарь парторганизации тов. Кудинов и другие. Пришли проводить меня со своим отрядом на выполнение боевого задания партии и правительства. Был устроен обед у меня в штабе, к обеду, конечно, было и немножечко выпить. Итак, в 16.00 час[ов] выстроен батальон (отряда им. Сталина), где тов. Федоров поставил задачу перед батальоном и предупредил, чтобы отдельные партизаны не променяли своей партизанской совести на запачканные кальсоны, чтобы не позорили красного партизана каким-нибудь глечиком{340} кисляка. В конце тов. Федоров сказал — я уверен, что отряд им. Сталина под командованием Героя Советского Союза, майора тов. Балицкого выполнит боевое задание с честью. По окончании прощального слова тов. Федоров, Дружинин, Рванов и другие товарищи распрощались со мной и моими командирами, политработниками и бойцами-партизанами, командование части № 0015 на прощание расцеловало меня и пожелало успехов в выполнении боевого задания. Роты двинулись на боевой марш с песнями, все командование части провожало нас за партизанские заставы. Прощались с нами также и все партизаны, которые оставались при части. Итак, в 16.30 час[ов] двинулись на выполнение боевого приказа партии и правительства. Марш-путь мой до цели 120 км, маршрут следующий: лесничество Кузов-Груд, Зузонка, высота 168, Карасин. Дневка 6 км ю[го-]з[ападнее] дер[евни] Карасин.
Прошли за день и ночь 27 км. Бойцы шли хорошо, не растягивались, чувствовали себя бодро и хорошо, настроение прекрасное.
Дневку сделали исключительно в плохом лесу. Проводник из с[ела] Карасин гр[ажданин] Карпенко Сергей Петрович просто подвел нас: сказал, что дальше хорошего леса нет, а оказалось, что метров 800–900 лес замечательный. Простояли день просто в кустах. День прошел исключительно в нервном состоянии. Только поднялся, тут тебе Г. Ганжа приводит двух мародеров с пулеметного взвода 2-й роты. Рядовые Черноусов Костя и Дубодел Николай, а когда стали говорить с ними, то оказалось, что еще двое были с ними. Эти бойцы из 3-й роты Мартинович И.М. и Сорока Г.С. Сколько проводили бесед по этому вопросу, но все же некоторые бойцы не сделали для себя надлежащего вывода. Пришлось всех четырех арестовать, обезоружить их. После чего были вызваны все командиры рот и политруки. Брал в работу, протирал их с песочком. Эта протирка сопровождалась с матами и перематами. После всего этого написал приказ следующего содержания:
«ПРИКАЗ № 70
По 1-му батальону воинской части 0015 от 3 июля 1943 г.
Лес ю[го-]з[ападнее] с[ела] Карасин 5 км.
§ 1
Мною неоднократно были предупреждены командиры, политруки и бойцы всех подразделений батальона, что за самовольное хождение в населенные пункты за чем бы то ни было буду принимать самые решительные меры наказания, вплоть до расстрела. Но, несмотря на это, отдельные командиры и политруки подразделений не сделали для себя соответствующих выводов, не довели до полного сознания каждого бойца, что уход без разрешения в населенный пункт и другие самовольные отлучки влекут за собой факты разглашения военной (партизанской) тайны и мародерства, что в конечном счете граничит с изменой Родины и предательством. В результате этой серьезной недоработки имеем факты:
3 июля 1943 г. бойцы 2-й роты Черноусов К., Дубодел Н.П. самовольно ушли в населенный пункт под видом добыть колесной мази, занялись там мародерством, отбирая у крестьян последний кусок хлеба и последние 100 грамм масла. Бойцы 3-й роты Мартинович И.Т. и Сорока Г.С. допустили аналогичный случай — факт преступления. Эти факты показывают образец неправильного взаимоотношения с населением, обостряют местное население против красных партизан и дают повод нашим врагам проводить свою подлую работу против политики сов[етской] власти и нашей Ком[мунистической] партии.
Командир 2-й роты тов. Авксентьев И.М. и политрук роты Нахаба М.И., работая вслепую с личным составом своего подразделения, несмотря на предупреждение в приказе от 5 июня 1943 г. за № 63, недооценивая, к чему влекут подобные факты, этим самим дают повод своим подчиненным-командирам и бойцам к нарушению воинско-партизанской дисциплины, находясь в глубоком тылу противника.
§ 2
ПРИКАЗЫВАЮ: бойцов 2-й роты Черноусов К., Дубодел Н. и бойцов 3-й роты Мартынович И., Сорока Г. за самовольный уход в нас[еленный] пункт и мародерство в нем — расстрелять, но, учитывая, что бойцы: Черноус, Дубодел, Мартынович и Сорока в прошлом смелые и храбрые в борьбе с немецкими оккупантами, их честное признание и личную просьбу, что они впредь не будут замечены в совершении подобных фактов, на первый раз ограничиться объявлением строгого выговора, и предупреждаю, что за малейшее нарушение воинско-партизанской дисциплины к ним будет применен параграф 2 настоящего приказа.
§ 3
Командиру 2-й роты тов. Авксентьеву И.М. и политруку роты Нахаба — за недостаточное проведение политико-воспитательной работы среди личного состава роты и отсутствие надлежащего контроля объявляю выговор.
§ 4
Предупреждаю весь командно-политический состав, а особенно командира 3-й роты т. Платонова В.И., политрука роты т. Вепринского И.Г., что за допущение подобных случаев в подразделениях буду применять не менее строгие меры взысканий, чем к виновникам, совершившим указанные преступления.
Приказ объявить всему личному составу батальона.
Ком[андир] батальона, Герой Советского Союза, майор БалицкийКомиссар батальона КременицкийНачальник штаба Решетько».
После того как зачитан был приказ перед строем всего батальона, бойцы, которые указываются в приказе, попросили слова. Тов. Черноусов Костя сказал — мародерством заниматься больше [не] буду, а фашистскую сволочь бил, а теперь буду бить эту гадину еще больше. Приказ сделал большое внушение на весь личный состав батальона. Когда был задан вопрос: «Понятно?» — все в один голос ответили — понятно.
Считаю, что содержание этого приказа дошло до глубокого сознания каждого партизана. Но если до некоторых не дошло это, не буду больше заниматься говорильней, дальше предупреждать также не буду. За преступление буду жестоко расправляться. Не допущу, чтобы один мерзавец позорил боевые традиции отряда им. Сталина, не позволю, чтобы какой-то подлец мешал проводить правильную политику нашей партии и советского правительства. Наведу большевистский порядок в своем батальоне.
В 17.00 двинулись на продолжение своего тернистого пути. По дороге (в лесу) взяли проводника, который довел нас до Новогрудок (маеток{341}). Здесь взяли двух проводников, которые должны провести батальон в обход переезда и населенного пункта […]{342}. На переезде и в с[еле] [Череваха] находится гарнизон противника, и поэтому я изменил маршрут. Решил пройти через переезд Трояновка. Проводники Вакулич Семен Тихонович и Мельник Игнат Васильевич, сукины сыны, или не хотели, или не знают дороги, запутали нас, заблудились, и пришлось остановку сделать, не перейдя ж[елезной] д[ороги].
Целую ночь блудили, мало того что блудили, а то еще дождь шел, как с ведра льет, обидно, черт возьми, что эту ночь не перешли ж[елезную] д[орогу]. С самого утра застава 3-й роты задержала двух парней из дер[евни] Трояновка, вот они и будут проводниками, дорогу знают неплохо. В 12.00 получил радиограмму от штаба части следующего содержания.
Молния. «Всем командирам батальонов. Сообщайте ежедневно ваше место нахождения. Рванов (нач[альник] штаба части)».
На этой стоянке почти прожили без воды, сами расположились на возвышенной местности. Вода была, по-видимому, очень глубоко.
Обед кое-как приготовили в 21.00, а выступили на марш в 22.00 час[ов], правда, не доходя до ж[елезной] д[ороги], пришлось почти час простоять с тем, чтобы более потемнело. Не доходя переезда Трояновка, немцы открыли пулеметный огонь по переезду. Ровно в 24.00 часа стали переходить ж[елезную] д[орогу] Ковель — Сарны. В этот момент противник открыл минометно-пулеметный огонь по переезду, но, несмотря на все это, сталинцы смело двинулись вперед.
Наших жертв не было, проводник нас довел только до хут[ора…]{343}, а дальше отказался вести, мотивируя тем, что не знает дороги дальше. Разведчики поехали в этот хутор с целью достать проводника, но ни одного человека (из мужчин) не оказалось. Все мужчины ушли в лес, боясь бандеровцев и другой сволочи. Стали идти по карте, но дошли до того, что дорог больше не оказалось. Крестьяне запахали дороги, и поэтому неудивительно, что долго блудили. Но, несмотря на все это, дорога была найдена.
Почти целую ночь блудили, только в 5.30 час[ов] подошли к населенному пункту Садовяновка. Здесь взяли проводника по фамилии Ищук Илья Данилович (при польской власти сидел 3 года в тюрьме) за принадлежность к коммунистической партии. Стоянку избрали исключительно хорошую. Дубовый лес, луг очень близко, но трава плохая […]{344}. Гр[ажданин] Ищук Илья рассказывает, что оуновцы, бандеровцы, бульбовцы, мельниковцы и прочая националистическая сволочь в свое время именовали себя украинскими партизанами. А сейчас эти мерзавцы именуют себя «Повстанческая украинская армия», одним словом, сволочи и больше ничего.
В 12.00 час[ов] тов. Федорову дал радиограмму следующего содержания: «Переезд Череваха не удалось пройти. Стоит гарнизон противника. Под огнем врага прошли переезд Трояновка. Наших потерь нет. Стоим 3 километра восточнее Садовяновка. Настроение бодрое. Балицкий».
Переходя ж[елезную] д[орогу], обнаружили объявление такого содержания: «Смертельна зона! Дальнiйше ходiння i вступання на залiзничну зону для вcix ociб, не приналежних нiмецькому вiйську, а також залiзничнiй обслузi вiд години 20.00 до години 5.00, суворо заборонено. При затриманнi порушник без поклику буде застрелений! Польовий комендант».
Когда прочитаешь такую «смертельную» записку, просто становится смешно, что бы было, если бы на самом деле партизаны обращали внимание на это смехотворище. Пусть фашистская гадина помнит, что ничего им не удастся, никакие объявления и угрозы не задержат и не запугают партизан.
В 19.00 час[ов] от тов. Федорова получил радиограмму: «Командиру 1-го батальона. Прибыл Кравченко, сожалеет, что опоздал. Первой живой связью прибудет к Вам. Федоров».
Получив такую весточку, мне стало очень жалко, что мой друг Федя Кравченко не успел добраться в то время, когда я уходил, вспомнил историю, как мы с ним в 1942 г. пускали вражеские эшелоны под откос. И если бы он был сейчас, было бы очень хорошо. В 19.00 час[ов] двинулись в путь, подойдя к населенному пункту Загоревка, сделали часовой привал. Здесь получили сведения, что в окружающих селах Б[ольшая] Яблонька, Пульхов и другие весь народ встречает Красную армию{345}. Кто-то пустил весть, что Красная армия прорвалась и движется на запад. В с[еле] Загоревка все крестьяне любезно встречали нас. В центре собралось много крестьян, я им раздавал спички, листовки. Проходили Должица, Грады, Майдан, дневку сделали 3 км западнее Комаров, короче говоря, остановились в [районе] хут[ора] Майдан — Комаров.
Не успели расположиться, как получился выстрел, оказалось, что националисты ехали с бандитской операции (грабили крестьян) через этот хутор, тов. Пташко, мой ординарец, стал задерживать их, но они удрали. Мы забрали ихние подводы с награбленным имуществом. Рано утром задержали двух человек, которые были посланы националистами. Националисты очень быстро узнали о нашем прибытии сюда. Они узнали быстро потому, что часть мужчин из этого хутора также участвуют в бандитской операции, грабят мирное население, особенно грабят и убивают поляков. Вот эти бандиты удрали из хутора, когда узнали, что мы пришли, и о нас сообщили в штаб националистов.
В 12.00 час[ов] дня из состава 2-й роты приносят письмо от националистов (бандеровцев), содержание письма следующее:
«До штаба партизан. Дознавшись про Вашу присутність поблизу села, селяни с. Комаров, не знаючи хто ви, визвали всім паніку.
Отож, просим Вас, щоб з Вами перевести усі переговори, просим видать одного довіреного із Вас. Поверненого гарантуєм. Як заклад, може служити ціле село із того хуторами.
Довірений Вами, нехай йде по сій дорогі, по котрій ваша розвідка шла в село. Місцем зустрічі буде перший міст, котрий зустріне в селі. Признака довіреного: має бути легко вбраний із далековидом, і тільки з холодною зброєю.
6 июля 1943 г. Карпенко».
Получив такое письмо, я решил дать ответ следующего содержания:
«Штаб червоних партизанів. 6.7–43 г. Шановний Карпенко! Одержавши Вашого листа, повідомляю Вас і ваших друзів в тім, що ми загін Червоних партизан, наше головне завдання, як вам відомо, вести боротьбу з німецькими загарбниками. А тому зрозумійте Ви, що не ведемо боротьби з вами і мирним населенням, а навпаки разом із вами повинні знищувати нашого спільного ворога — німця. Нам доцільно держати тісний зв'язок з вами і з усім нашим рідним українським населенням. Сьогодні ми будемо проходити через ваше село, так як це ми проходили через багато сіл нашої рідної України.
Проходячи через ваше село, ми запевняємо вас, що з нашого боку не буде ні жодного пострілу по вас і мирному населенню і, взагалі, ніякого вчинку не будемо робити. Але, якщо буде хоч один постріл з вашого боку, тоді, поважаємі друзі, пиняйте самі на себе.
Ви у своєму листі пишете, щоб ми прислали свого довіреного для відповідних переговорів з вами. Ми вважаємо, що нема в цьому ніякої потреби тому, що ми самі будемо проходити через ваше село і будемо з вами розмовляти по всіх питаннях, які вас будуть цікавити.
З повагою до Вас.
Штаб загону Українських Червоних партизанівНач[альник] штабу Прокопенко».
Отправил такое письмо, в 19.00 час[ов] двинулся в путь через дер. Комарово. Войдя в село, на окраинах его не оказалось никого, все убежали в лес, правда, остались несколько стариков и старух. Когда прошли больше половины села, крестьяне убедились в том, что мы мирного населения не трогаем; часть крестьян возвращались в село. Этим жителям партизаны давали спички и даже соль, несмотря на то что и у нас [не] очень [много] имеется соли.
Сегодня же дал радиограмму тов. Федорову такого содержания:
«Тов. Федорову — нахожусь в 3 км западнее Комарово, сегодня была встреча с националистической бандой. Часть из них задержана нами. В этом районе националисты проводят мобилизацию всего мужского населения. 6.7–43 г. Балицкий».
В 21.00 час[ов] подошли к р[еке] Стырь, река оказалась очень широкая и глубокая. Сначала решили навести мост, для чего подготовили 300 досок, 60 телеграфных столбов, кроме этого заготовили 15 штук ольхи по 20 мет[ров] и 8 лодок.
В 22.00 час[ов] приступили к [сооружению] моста и так провозились с этим проклятым мостом до 6.00 час[ов] утра 7 июля [19]43 г.
Целую ночь провозились с мостом, работали много, но вся эта работа оказалась дурной работой, так моста и не навели. Я с нач[альником] штаба тов. Решетько был на левой стороне реки, а комиссар тов. Кременицкий на правом берегу р[еки] Стырь. Поскольку не удалось нам навести 40-м[етровый] мост, мы решили сделать паром; таков был сделан, но только стали переправлять первую подводу на нем, и вот несчастье — паром пошел на дно вместе с подводой и вещами. После этого стали вязать плоты. Наконец вытащили паром, [освободили] его [от воды] и стали переправлять подводы на пароме. Люди на лошадях, лошади вброд. Переправу батальона закончили в 12.00 час[ов] дня. Жалко только одного, что целую ночь работали люди 3-й роты и подрывники; бойцы по несколько часов работали голыми в реке, голодные и холодные, все пошло насмарку. 2-я рота занимала оборону в с[ела] Комаров, 1-я рота держала оборону в Куликовичах. Закончив переправу, двинулись через населенный пункт Куликовичи; отойдя от этого села не более 2 км, наткнулись на засаду националистической банды, отряд националистов был более 300 человек, вооружены винтовками, автоматами, они имели 9 руч[ных] пулеметов и один миномет. Эта банда сделала засаду в лесу и хуторах. Бой начался в 15.00 час[ов], через 2.00 час[а] вся эта мразь была рассеяна, частично уничтожена. Убито 26 националистов, захвачено: 12 винтовок, 700 шт. патронов, один пистолет — TT, одна мина к ротному миномету, один бинокль и одну гранату. В этом бою мы потеряли одного бойца — […]{346} Василий Сергеевич (рождения 1935 года из с[ела] Собец, Петри[…]{347} района, Полесской области). Разогнали националистические […]{348} на хвост колонны. Во всех хуторах эта мразь обстреливала партизан. Все население отравлено глубоко националистическими чувствами и взглядами.
Решили дневку и ночевку сделать 3 км юго-западнее Мачкивцы. Приехали на место расположения, я собрал всех командиров и политработников на совещание, где было поставлено насколько актуальных вопросов и одновременно разобрал с командирами бой, который навязали националисты.
Ночь прошла сравнительно неспокойно, утром задержано 3-х разведчиков-националистов, пока что сидят на заставах. В 12.00 передал по радио радиограмму тов. Федорову о месте нахождения и обстановке следующего содержания.
«Федорову. Нахожусь 3 км юго-западнее Мачкивцы. 6–7 июля форсировал реку, переправлялся 14 часов. Противник мешал нам. Начиная с дер[евни] Куликовичи и до [деревни] Мачкивцы большинство пути проходили с боем. Убито националистов — 26, в том числе нач[альника] штаба и ком[андира] роты. Захвачено 12 винтовок, 700 патр[онов], один пистолет. Враг делает засады в селах и лесах. Вчера наткнулись на вражеский отряд 200 человек, вооруженный пулеметами, автоматами и минометами. Обстановка хреновая, но настроение бодрое. 8.7–43 г. Балицкий».
Нужно сказать, что в свое время каждый куст был для партизан крепостью, но теперь этот куст является смертью для партизана, ибо враг сейчас сидит в лесу, он хорошо знает его и из-за каждого куста он может поражать партизан, убивать нас. Коварный враг, что и говорить. Немец не всегда идет в лес, эта сволочь находится в лесу и в маленьких хуторах, и поэтому националистические банды далеко опаснее, чем немецкие карательные отряды.
Необходимо отметить подразделения, которые вели бой с националистами 7.7–43 г.
1-я рота убила 17 националистов, захватила 6 винтовок, одну мину, пистолет, один бинокль, 300 шт. патронов.
2-я рота убила 3 националиста, захвачено 2 винтовки.
3-я рота убила 2 националиста, разведка убила 4 националиста, захватила 3 винтовки и 370 патронов.
В этом бою отличились тт. Ганжа, Попов, Муха (разведчики) и много других партизан с 1-й роты. Бойцы могут драться и защищать свое правое дело. За этот день очень много было задержано на наших заставах. На заставу 3-й роты подъехала разведка националистов 3 чел[овека] конных и 2 пеших, посмотрели и уехали. Их не удалось поймать, а стрелять нам было невыгодно. Некрасивый факт получился на заставе 1-й роты, ком[андир] заставы был тов. Омелен. На его заставе был задержан «пастушок», вместо того, чтобы разоблачить его, тов. Омелен послал его в село с тем, чтобы «пастушок» принес хлеба и молока. Этот, конечно, это задание выполнил. Короче говоря, тов. Омелен [поступил] не то, как я называю некрасиво, а он сделал большее преступление — показал свою заставу врагу, несмотря на то что я очень много говорил по этому вопросу — о конспирации. Поэтому решили сняться с этого якоря и передвинуться вперед на ночь километров 14–15. Так было и сделано. В 19.00 двинулись дальше. Прибыл на место стоянки в 23.00, остановились в 5 километрах юго-западнее Берестяны, ст[анция] Лопатин. Стоянка исключительно хорошая, лес прекрасный, но и луг для лошадей не хуже. Правда, плохо то, что очень много дорог.
Интересная бессонная ночь. Только положились спать, и вдруг выстрел на заставе 1-й роты. Стали уточнять, боец произвел выстрел по козлу. А это получилось очень просто — темная ночь, кто-то идет, часовой крикнул — стой, кто идет? (Часовой спрашивает пароль, а в эту ночь пароль был семь.) Но поскольку козел не понимал партизанского пароля, продолжал двигаться дальше. Часовой посчитал, что противник пробирается в расположение лагеря, и после третьего раза — стой, пароль — три, сделал выстрел. Поднялась тревога, создался шум в лагере и в лесу.
В лагере партизаны собирались по тревоге, оказалось, что стоянка наша возле Берестяны — 3 км северо-западнее. Задержаны были поляки. Все они говорили о националистах, бандах, как они грабят и сжигают польские населенные пункты. Убивают поляков, а поляки также стараются убивать украинцев — националистов и даже не националистов, но украинцев. Получается такая чехарда, что сам черт не разберет, и поэтому решил послать 1-ю роту на хозяйственную операцию в с[ело] Черныж с задачей достать немедля 10 голов крупного рогатого скота, муки и свиней. На хоз[яйственную] операцию отправились в 16.00 часов.
После всего этого начальник штаба тов. Решетько Иван Васильевич, тов. Зубко Василий Елисеевич и тов. Шутько Петро (секретарь по комсомолу) пошли на заставу 3-й роты поговорить с задержанными. Прошло не больше одного часа, как получилось два выстрела, а после этого несколько очередей из пулемета и автомата. Все роты поднялись по тревоге. Стали выяснять, в чем дело? Оказалось, что один из задержанных, Жвиудевский Юзеф (жит[ель] Гродно), стал почему-то бежать, по нем стали стрелять, после того как все кричали — стой, куда бежишь! Но задержанный продолжал бежать, и вот пулеметчик с 3-й роты пустил очередь с пулемета и убил наповал. Черт возьми, как нехорошо, что убили поляка.
22.00 часов, пора спать, все положились, за исключением застав. Еще почти никто не уснул, как открылся ураганный огонь по нашему лагерю расположения. Пришлось поднять роты по тревоге и занять оборону. Стрельбу противник открыл со стороны Берестяны. Правда, противник к самому лагерю не подошел, а открыл огонь с километра от самого нашего расположения. Через час вся эта петрушка прекратилась. Народ был снят с обороны, остались только усиленные заставы.
В 24.00 час[ов] возвратилась 1-я рота с хоз[яйственной] оп[ерации]. Т[ов]. Дубинин (ком[андир] роты) доложил, что потерял двое лошадей — убитыми. Заготовили 8 голов крупного рогатого скота и 8 свиней, 10 мешков картофеля и 30 пудов муки. Так кончилась полночь, спать уже некогда было.
Упустил такой момент в своем дневнике, что не записал последовательно радиограмму, которую дал тов. Федорову в 12.00 часов дня. Ну что же, придется записать сейчас. Говорят: «Лучше позже, чем никогда».
«Тов. Федорову. Нахожусь в пяти километрах северо-западнее Берестяны, ст[анция] Лопатин. Балицкий».
В 9.00 часов утра позавтракал и переехал в другое место, долго искал место стоянки: везде лес мокрый, наконец нашли, но лес не очень хорош. На место пришли в 14.00 час[ов], расположились в 6 километрах юго-западнее села Берестяны. На 18.00 час[ов] заказал связь с тов. Федоровым и передал телефонограмму:
«Тов. Федорову. 8 июля прибыл на место согласно приказа, сейчас нахожусь в шести километрах юго-западнее Берестяны, веду наводку своего района действия. Балицкий».
В 18.00 часов дня посылаю разведку в количестве 25 человек на лошадях. Разведка идет с заданием разведать, что делается на железной дороге Ковель — Ровно, найти проводника с тем, чтобы он водил нас на жел[езно]дор[ожное] полотно. Предложил т. Зубко (зам[еститель] по разведке), но он отказался, мотивируя тем, что его задача работать не ночью, а днем, а вообще, заявил т. Зубко, мое дело насаждать агентуру, я ему ответил — хер с тобой, не дам ни одного часового тебе на помощь и вообще не буду давать людей, как хочешь, так и веди свою контрразведку. Ни хрена не буду оказывать никакой помощи, если он считает, что эта разведка ничего ему не даст. Пусть выполняет сам как хочет салдоновские задания.
Радист и сегодня не связался с частью, были большие разряды грома, дождь, гроза. И так третий день не имею никакой связи с тов. Федоровым.
Целую ночь шел дождь, ветер. Рано утром возвратилась разведка, которая доложила, что гарнизоны противника находятся в следующих местечках: Цумань — 200 чел[овек] немцев, Клевань — до 300 человек немцев и полиции (поляки), стан[ция] Олыка — 70–100 чел[овек], ст[анция] Зверов — до 50–75 чел[овек], стан[ция] Киверцы — до 100 человек и т. д. Разведка побывала в дер[евне] Карпиловка, население бежит, боится. С проводниками дело исключительно плохо, лесники уже удрали из лесов. Сами дорог не знаем. По карте запутаться можно, потому что по карте показано одна дорожка, а на самом деле этих дорожек столько, что сам черт ничего не разберет, сам Аллах запутается. Хороший проводник — это все. Хороший проводник наполовину, а то и больше облегчает выполнение боевого задания.
И сегодня суровое положение созвездий, сначала было слышно узел связи тов. Федорова, а тогда все это куда-то провалилось, якобы в прорву. Ничего не слышно. Поэтому решил передать несколько радиограмм через Москву для Федорова. Полученные радиограммы от тов. Федорова через Москву, но почему-то не расшифровываются несколько слов, только понятно то, чтобы националистов не брать в отряд и мешать националистам вести мобилизацию. Легко сказать препятствовать, но когда этим вопросом заниматься? Когда этими вопросами будем заниматься, то некогда будет выполнять боевого задания. Конечно, по возможности будем воспрепятствовать националистам мобилизовывать мирное население.
Целую ночь шел дождь, просто мешает выезду на выполнение боевого задания, везде воды по колена, кроме того, сверху дождь накрывает своей мокротой. Решил отставить выход на ж[елезно]д[орожное] полотно 13 июля, потому что с самого утра раскричался мой конь-верховой, сегодня кричал, как никогда, сволочь выдает лагерь стоянки с головы до ног. Дал указание зарезать коня на мясо. Но это полбеды. Главная беда — это что рация не работает, сгорел генератор. Созвал всех мастеров этого дела, но что ж, мастера мастерами, а материала и инструментов никаких нет. Не на чем связываться, а тов. Федоров посчитает, что я зазнался, рад, что оторвался и прочее, не учтет того, что я переживаю больше за эту связь, чем сам тов. Федоров и весь штаб, вместе взятые. Эх! И жизнь настала дурацкая, кроме всего этого, просто душа заболела, когда услышал, что противник на курском, орловском и белгородском направлении бросил большую силу танков и большую живую силу. Мы услышали только одно, что наши части уничтожили 162 танка и большое количество уничтожено живой силы. Черт возьми, фашистская гадина еще пытается наступать и бросать немалое количество техники и живой силы. Очень плохо, что нет возможности слушать последних известий, нет возможности быть в курсе тех событий, которые происходят на данном периоде времени.
Ну что же, ничего не сделаешь, радио нет, рация не работает из-за отсутствия питания. С горя почти целый день проиграл в карты — в дурака и 501{349}. За картами скорее проходит время. Сколько ни говори, ни хрена не помогает. Короче говоря, нужно становиться еще злее по отношению врага, не давая ему покоя ни днем ни ночью. Сам такого характера и так воспитываю своих командиров, политработников и бойцов. Короче говоря, воспитываю всех своих подчиненных в этом духе — бей врага днем и ночью, бей его, гада, везде в лесу, в населенных пунктах, везде, везде.
Рано утром прошелся по ротам, проверил состояние всех бойцов, некоторые бойцы Жаловались, что кушать нечего — муки, картошки, мяса и других продуктов нет и доставать негде. 214 человек подготовил для выхода на ж[елезную] д[орогу], оставил в лагере 200 человек. На операцию иду сам, нач[альник] штаба тов. Решетько и комиссар тов. Кременицкий. Поставили перед собой задачу подорвать один эшелон [и] разгрузить его. Мимо этого поставить 10 мин МЗД, которые должны рваться через несколько дней по очереди. На марш выступаю в 17.00 час[ов]. На хозяйстве оставляю полностью 3-ю роту, короче говоря, остается на хозяйстве — командир тов. Платонов Василий Иванович, комиссаром его тов. Вепринский, по разведке и контрразведке — тов. Зубко Василий Емельянович. Уходя из лагеря на боевую операцию, большинство командиров, политруков задавали мне вопрос — почему вы, тов[арищ] командир, сами идете на эту операцию? На эти вопросы я отвечал коротко — это мое любимое дело, знаю диверсионное дело, и поэтому нужно научить всех вас, а тогда, когда научитесь, тогда будете ходить сами.
Целую ночь шел дождь, бойцы шли почти до пояса в воде. Мокрые все (как курицы). Остановились возле Александровки, не успели расположиться, как по нашему следу пошли националисты. Тов. Коновалов лично сам разогнал всю эту мразь и захватил одну пару хороших лошадей. Не прошло и часа, как вновь поднялась стрельба. Хлопцы прочесали [территорию], никого не поймали. Но черт подери, после всего этого не прошло минут 50, как кто-то стал наступать на наш лагерь, я дал указание, чтобы 2-я рота окружила всю эту мразь уничтожить. 2-я рота быстро продвинулась, открыла ураганный огонь. И после этого ведут двух пленных. Стали уточнять, оказалось, что это наступали поляки, но они считали, что это не советские партизаны (а националисты-бульбовцы — бандиты, как они их называют). Не прошло 20 минут, как привели мне 2 человека. Итак, поляки: Милер Адам Иосифович, с[ела] Рафаловка, Гугляс Степан Казимирович, Савицкий Петр Францевич — Александрова и Бабинский Владислав Лукьянович, оказались хорошие ребята. Они же стали проводниками на ж[елезную] д[орогу].
В 21.00 час[ов] вышли на ж[елезную] д[орогу] в районе Нивецк — Зверев, дер[евня] Вишнев. Охрана ж[елезной] д[ороги], начиная с 18.00 час[ов] и до 2 часов ночи, все стреляла из пулеметов и минометов, но нас это не пугало, мы продолжали подходить все ближе и ближе к ж[елезной] д[ороге]. Подошли на исходный пункт в 23.30 час[ов]. В 24.00 час[ов] пошли на ж[елезную] д[орогу]. Всех лошадей оставили на опушке леса.
В 2.00 час[а] все было заминировано. К этому времени было заложено 10 мин МЗД. Первая мина должна взорваться 21-го июля, а все остальные должны взорваться через день. Под эшелон, который мы должны разгрузить, поставлено 4 мины. Вот один пробный паровоз пропустили, казалось, что все остальные будут идти более-менее подходящие, но оказалось, не так, прошло два паровоза, ну что же, пришлось подорвать, потому что скоро началось развидняться. Итак, подорвали и вывели из строя 2 вражеских паровоза. Взорвано в 4-х местах ж[елезно]д[орожное] полотно. Большая неприятность получилась при минировании, подрывник Литвин П. струсил, и ему показалось, что идут фрицы, но это были два партизана, которые охраняли его же, дурака. Литвин стал стрелять и убил одного пулеметчика тов. Горенока Владимира Гордеевича (рождения 1923 года, Черниговской области, Городнянского района, Креновского с[ель]-совета, х[утора] Плесы), ранен Кудряшов Николай Иванович; тов. Горенок похоронен в лесу, 2 км северо-восточнее с[ела] Александрия{351}.
Идя из операции [на] ж[елезной] д[ороге] [возле села] Александрия ур[очище] […]{352}, наткнулись на засаду националистов (бульбашников). Засада была разогнана, захвачено 6 винтовок, один ручной пулемет Дегтярева, 300 патронов, штабные документы, 100 бух[анок] печеного хлеба, 6 штук лошадей, 5 пудов крупы, 8 пудов соли, 2 пуд[а] сахара, один пистолет, 6 пленных, которых отпущено. Взорвана одна походная кухня (с тремя котлами), [захвачено] много медикаментов.
Что можно сказать об этих националистах? Это не вояки, а просто бандиты, и просто можно сказать — отброски общества, которые, кроме мечты о завоевании «Вильной Украины», ничего не смогут сделать. Сделали дневку возле населенного пункта Глинче. Бойцы стали отдыхать, сам также решил немножко отдохнуть. В 14.00 на заставе открылся огонь. На это направление была брошена 2-я рота. Через 15 минут выяснилось, что огонь застава вела по группе партизан. Рота совместно с группой партизан возвратилась в лагерь. Здесь пришлось познакомиться с капитаном Доценко, который с группой 10 человек шел на диверсию в район ст[анций] Киверцы — Вишнев. Он же рассказал о том, что два отряда стоят в районе 8 км южнее Берестяны. Одним отрядом командует полковник тов. Медведев, а другим — тов. Прокопюк{353}. Тов. Доценко очень много рассказал о том, что делается на фронтах, о том, что наша Красная армия перешла в наступление. Это очень отрадное явление, это надает большую бодрость для партизан.
В 16.00 час[ов] двинулись на марш по направлению своего лагеря. Двигались через населенные пункты Дерманка, Городище — в этом селе сделали небольшой привал с тем, чтобы кое-что достать из продуктов питания, но здесь ничего не оказалось. Все крестьяне с[ела] Городище в январе 1943 г. были высланы немцами за г[ород] Луцк, немцы у этих крестьян забрали все хозяйство и даже частично уничтожили с[ело] Городище. Поэтому [мы] ничего у крестьян с[ела] Городище не взяли, кроме того что некоторые бойцы попросили лука и чеснока. С этим пошли в лагерь. В старом лагере часть отряда не застали, но встретили одно отделение, которое ждало нас; стоянка была оставлена [в связи] с тем, что с 3-й роты дезертировало 2 мерзавца, из Петровицкого района{354}.
Две роты, которые пришли из операции, отдыхают, заставу несет третья рота. В 12 часов дня послал одну роту на хозяйственную операцию в с[еле] Сильне с задачей достать не менее 15 голов крупного рогатого скота, картошки, лука и других продуктов. 3-я рота с этой задачей справилась.
В 17.00 час[ов] возвратились, обед подготовили с большим опозданием из-за отсутствия продуктов. В 23.00 час[ов] двинулись на боевую операцию в с[ело] Журавичи, в котором находится более 200 человек националистов-бульбовцев, с задачей уничтожить главарей националистической банды, которые являются врагами украинского народа, советской власти, партии Ленина — Сталина. Националисты разжигают вражду между поляками и украинцами. Националисты вместе с немецко-фашистскими собаками играют в одну сопилку{355} — все это направлено против советской власти и большевиков. Поэтому мы должны вести решительную борьбу с этим заклятым врагом. Кроме этого, националисты ведут большую пропаганду против советских партизан, мешают нам выполнять боевое задание партии и советского правительства. Поэтому я решил разрежить кулак националистов, не давая им возможности концентрироваться и наносить удары партизанским отрядам.
В 2.00 часа батальон занял исходное положение для наступления на с[ело] Журавичи.
В 4.00 час[а] начали наступление с трех направлений и дружно стали громить врага. 2-я и 3-я роты достигли господского дома в 4.15 час[ов]. Враг быстро был рассеян и частично уничтожен.
Убито националистов — 29 человек, взято в плен — 28 человек. Захвачено 6 седел, 8 пудов сахара, 10 пудов соли, 100 бух[анок] печеного хлеба, 200 пудов муки, 17 шт. свиней, 20 лошадей, захвачены штабные документы, большое количество медикаментов. Выехали из с[ела] Журавичи всего [за] 2 километра, остановились просто на большаку и стали смалить свиней и завтракать. В 13.00 разделили все продукты [по] подразделениям. Все пока что хорошо, одно только плохо, что нет связи ни с тов. Федоровым, ни с Москвой. В этом бою имею двух раненых бойцов — ранение легкое. Уничтожен маслозавод. В отдельности роты сделали следующее:
1-я рота уничтожила 8 националистов, маслозавод, захвачено 2 бочки с маслом, 250 патронов{356}.
2-я рота — убито 16 националистов, захвачено 5 винтовок, 500 патронов, пистолетов — один, лошадей — 15, свиней — 6 и много пудов муки.
3-я рота — уничтожила 5 националистов, [захвачено] 5 винтовок, 1 пистолет, 150 патронов, большое количество муки и свиней.
Разведгруппа — убила 3-х националистов, [захватила] 3 винтовки, 200 патронов и другое имущество.
С самого утра послал разведку в количестве 25 человек в район — Цумань, […]{357}и другие населенные пункты с целью разведать их с тем, чтобы посылать диверсионную группу на ж[елезную] д[орогу] в район ст[анций] Рудечка — Клевань. Будучи в разведке, разведчики встретились с группой партизан, идущих ко мне на связь, — группа во главе [с] капитаном тов. Ковальчуком с отряда подполковника тов. Прокопюка. Они пробыли у меня целый день, и только на второй день вместе с ними поехал к ним. Ездил к ним я, комиссар тов. Кременицкий, нач[альник] штаба тов. Решетько и другие товарищи. Тов. Ковальчук обещал и разрешил работать на радиостанции до тех пор, пока не справлю свою радиосвязь. С этим я дал радиограмму следующего содержания:
«Федорову. Связи с Вами не имел потому, что сгорел генератор рации отряда. Эту радиограмму передаю через рацию отряда Прокопюка. Пишите о себе. Слушаю Вас ежедневно, давайте все дважды. 18.7–43 г. Балицкий».
Запрягли четыре тачанки и вместе с группой капитана тов. Ковальчука уехали к ним. Здесь познакомился с полковником Медведевым. Он мне очень много рассказал о своих делах, но, по сути, они сделали 35 % того, что он говорил. Мне просто не понравилось то, что очень много говорит о себе, кроме того, каждую мелочь конспирирует, но это можно объяснять только трусостью, не чем иным, чего нельзя сказать о тов. Прокопюке. Тов. Прокопюк простой человек, откровенный. Сегодня же написал радиограмму тов. Федорову:
«Федорову. 15 июля 1943 года на ж[елезной] д[ороге] в районе Киверцы — Вишнев уничтожил 2 паровоза, потому что эшелоны в эту ночь не шли. Идя из операции, наткнулись на засаду националистов. Засада уничтожена. Захвачено 6 винтовок, 1 ручной пулемет, 500 патронов, штаб[ные] документы, походную кухню, 8 пудов соли и много медикаментов. 19.7–43 г. Балицкий».
Стали связываться с Москвой, но Москва плохо почему-то слышит нас, радиограмма не передана. Черт ее знает, что делать с этой связью. Федоров крепко будет ругать, но что я могу сделать, когда радист никак не может связать. Несмотря на все это, я решил заготовить еще одну радиограмму, считая, что счастье улыбнется в смысле передачи всех радиограмм. Надежду питаю и считаю, что эта надежда оправдается, иначе быть не могло. Пишу радиограмму следующего содержания:
«Федорову. 17 июля 1943 г. напали на гарнизон националистов в количестве 200 человек, с[ела] Журавичи, которые готовились напасть на мой отряд. Убито 29 националистов, взято 28 в плен. Захвачено 15 винтовок, 1500 патронов, 200 пуд[ов] муки, 10 пуд[ов] соли, 8 пуд[ов] сахара, коммутатор на 100 номеров, штабные документы, большое количество медикаментов. Железная дорога моего района не работает 3 дня, так как взорван мост. Имеются раненые. 19.7–43 г. Балицкий».
Подготовил группу в количестве 200 человек на диверсионную работу с целью подорвать вражеский эшелон и разгрузить его. Эта диверсия должна произойти в районе стан[ций] Олыка — Ромашковка. К цели дошли в 21.00 час[ов], по дороге задержали одну девушку 13-ти лет. Она дала очень важные материалы. А 23.00 двинулись на ж[елезную] д[орогу] через населенный пункт Мощаница. В 24.00 часов были возле ж[елезно]д[орожного] полотна.
В 1.00 час было подорвано один эшелон, идущий с запада на восток, поврежден один паровоз, сожжено две цистерны. В 2.00 час[а] подорван еще один вражеский эшелон, полностью уничтожен паровоз, разбито 6 платформ с автомашинами и 7 платформ повреждено. Захвачено в плен 7 немецких солдат и офицеров, большое количество немцев убито. Захвачено 30 винтовок, 3 пистолета и другое военное имущество. В этом бою отличились тт. Ганжа, Попов, Муха, Бехтин и тов. Кузьмин — разведчики. Бронебойщик тов. Шевцов (2-я рота) с противотанкового ружья уничтожил паровоз, за что, по приказу [ему] вынесена благодарность и вручено личное оружие — наган. О диверсии дал радиограмму:
«Федорову. 21 июля с 2 до 3 часов в районе ст[анций] Олыка, Ромашковка пущено под откос 2 вражеских эшелона: один из запада, другой из востока, полностью уничтожен один паровоз, другой поврежден. Разбито 5 платформ с автомашинами, повреждено 3. Сожжено 2 цистерны с горючим, 7 немецких солдат и офицеров взято в плен, большое количество их уничтожено. Захвачено 10 винтовок, 2 пистолета и другое военное имущество. Диверсиями руковожу сам. 21 июля 1943 г. Балицкий».
И этой радиограммы не удалось передать сегодня. Немцев привели в расположение лагеря с тем, чтобы некоторые партизаны посмотрели на этих зверей. Сначала допросили всех, один из них Альберт Штон, рождения 1911 года, уроженец г[орода] Шторгора{358}, рассказал следующее: «В 1943 г. на вооружение вышел новый танк «Тигр», в себе имеет: 4 пулемета, 1 огнемет и одна 85-мм пушка. Передняя часть танка — 24-см стальная стенка, всего 62 тонны. Эти танки выпускают в городах — Берлин, Кельн, Познань и Бресте». Далее он рассказал: по ж[елезной] д[ороге] немцы перевозят отравляющие вещества, автобомбы и т. д. в крытых вагонах. Это якобы новые газы, быстро усыпляющего и умертвляющего действия. Такие бомбы и газы расположены по всей территории фронта. Дальше перевозка горючего на фронт сопровождается в 12 часов дня ежедневно до 25 центнеров. При допросе все немцы говорили, вы нас побьете, а один так заявил: «Я согласен пойти в партизанский отряд, но раньше пустите меня домой в Германию, а тогда я приеду к Вам». Какая наглость у этих мерзавцев. Когда мы вели их, всем, конечно, связали руки, и вот на одном привале фриц заявил: немцы вашим пленным не связывают рук, а вы нам повязали руки. А я ему ответил — вы, по-видимому, забыли, что немцы наших пленных (красноармейцев) голыми силой бросали в воду и тогда выпускали их, которые на глазах фашистских гадов замерзали насмерть. После всех разговоров я распределил немцев по ротам, там их били до смерти, а тогда закопали.
Нужно сказать, что на ж[елезной] д[ороге], где было подорвано два вражеских эшелона, заложили 4 мины МЗД (мина замедленного действия). Мины заложены на следующие сроки{359}.
Подготовил две диверсионные группы в количестве 50 человек каждая из них. Первая группа — командир т. Авксентьев Илья Михайлович, пошла на ж[елезную] д[орогу] в район станции Клевань-Рудечко с задачей подорвать вражеский эшелон, уничтожить паровоз и обстрелять весь состав. Вторая группа — командир тов. Дубинин Николай, пошла на ж[елезную] д[орогу] в район ст[анции] Зверев, дер[евня] Александровка с задачей разведать результаты взрыва тех мин, которые заложены 15 июля в районе ст[анции] Киверцы, дер[евня] Вишнев, и подорвать эшелон, идущий с запада на восток. Только отправил эти группы, мне доложили, что по узкоколейке движется противник в количестве 300 человек. Выдвинул один взвод 1-й роты и сам пошел, но все это оказалось чепуха, перед страхом глаза велики, так и это.
С утра 2-я рота пришла из задания, стала отдыхать. Первая рота должна в 23.00 пустить под откос вражеский эшелон. Сегодня же стал готовить на диверсию 3-ю роту, которая должна выступить 24 июля в 16.00. День прошел как и все обычные дни. Результаты диверсии, сделанной 2-й ротой: полностью уничтожен паровоз с боеприпасами, тов. Шевцов с ПТР расстрелял паровоз, разбито 6 платформ с лесоматериалом.
С утра приехали ко мне гости — полковник тов. Медведев со своей свитой. В 14.00 пришла 1-я рота из задания [с] ж[елезной] д[ороги]. Дубинин и тов. Зубко доложили, что вражеский эшелон пущен под откос в 24.00 23 июля. В результате подрыва уничтожен один паровоз, разбито 8 классных вагонов с немецкими солдатами и офицерами, 9 классных вагонов повреждено. Эшелон шел с запада на фронт. При крушении эшелона и обстреле оружейно-пулеметным огнем уничтожено 350 немецких солдат и офицеров. 6 вагонов загорелось. В этой операции ранено два моих бойца и два политрука взводов тт. Суворов и Митрофанов. Нужно сказать, что ранение получили вышеперечисленные товарищи из-за трусости командира роты тов. Дубинина Николая.
Разведка возвратилась с железной дороги, где был взрыв вражеского эшелона, кроме того, возвратилась 3-я рота, которая ходила на выполнение боевого задания на железную] д[орогу] в район ст[анций] Олыка — Ромашковка. Рота просидела на этом участке с вечера до утра. Но поезда не ходили. И так после диверсии вражеские эшелоны не ходят вторые сутки. Фашисты подбирают свои трупы с эшелона, пущенного под откос 24 июля в 1.00 ночи. Кроме всего этого, разведка доложила, что 6 вагонов полностью сгорели, покрутилось и ж[елезно]д[орожное] полотно. Считаю, что сегодня должны [идти] вражеские эшелоны. Поэтому сегодня в 16.00 час[ов] послал группу в количестве 50 человек со 2-й роты, командир тов. Авксентьев и пошел комиссар тов. Кременицкий, в район станции Клевань — Рудечка, с задачей пустить под откос вражеский эшелон. Перед выходом группы провел с ней беседу, особенно заострил внимание на расположение бойцов, подход к железной дороге и отход. Это необходимо было потому, что [у] наших партизан в этом вопросе очень слабое место. Как только видят успех, обязательно появляется беспечность, отходят как попало, толпой, и поражение обычно получаешь больше при отходе, чем при наступлении. После того как отправил группу на диверсию, послал небольшую группу за картошкой в село Ольно{360}.
Сегодня тов. Федорову дал радиограмму следующего содержания:
«Строкачу — Федорову. 17 июля на минах МЗД в районе Киверцы — Зверев подорвалось два эшелона, разбито два паровоза и 9 площадок с военным грузом. 2 июля в районе ст[анций] Рудечка — Клевань пущен под откос воинский эшелон. Из противотанкового ружья полностью выведен из строя паровоз, разбито 6 площадок с лесоматериалом. Генератор поправить не могу. Балицкий. 25.7–43 г.»
«Строкачу — Федорову. 23 июля в районе Александрия — Зверев пущен под откос эшелон с живой силой, идущий на фронт. При крушении и ружейно-пулеметным огнем уничтожено 350 немецких солдат и офицеров. Полностью уничтожен паровоз, разбито три классовых вагона, 9 повреждено. 4 партизана ранено. С 15 по 23 июля пущено под откос 6 эшелонов, уничтожено 4 паровоза, 3 повреждено, разбито 28 вагонов, повреждено 21, сожжено 2 цистерны с горючим, захвачено в плен 7 немецких солдат и офицеров. 25.7–43 г. Балицкий».
«Строкачу — Федорову. В результате подрыва эшелона 23 июля ж[елезная] д[орога] 2 суток не работает. 25.7–43 г. Балицкий».
Сегодня же получены из соединения радиограммы следующего содержания:
«Балицкому. Нахожусь на старом месте, откуда вы ушли. Федоров».
«Балицкому. Приказываю немедленно организовать связь с ежедневным освещением Ваших действий и обстановки в районе Вашего действия. Федоров, Дружинин».
«Мише. Требую возобновить ежедневную работу с нами, слушаем 20.00 и 12.00 старыми данными. Питание получили, вышлем первыми связными. Анатолий».
«Вас не слышно. Работайте три сеанса до установления связи».
Что можно сказать об этих радиограммах тов. Федорова? Тов. Федоров считает, что я не хочу связываться с ним, это абсурд, что я могу сделать, когда не работает рация, сгорел генератор. Конечно, тов. Федоров может этому не поверить, начнутся разные толкования о том, что я зазнался, не хочу иметь связи с ним и т. д.
С утра возвратилась группа с ж[елезной] д[ороги], задание не выполнила лишь потому, что немцы сделали большую засаду, и, только подошли минеры к ж[елезно]д[орожному] полотну, немцы открыли ураганный огонь. Считаю, что [если] 23 июля подорван эшелон с живой силой, [то последняя] операция неудачная, но все впереди, эта фашистская гадина не сможет сидеть все время и охранять ж[елезную] д[орогу]. Пусть сидят на этом участке, а мы пойдем на другой и все же будем рвать ж[елезную] д[орогу] и пускать под откос вражеские эшелоны. Очень печально то положение, что один боец отстал от группы. Меня беспокоит то положение, чтобы он не попал немцам в руки.
Сегодня передал радиограмму:
«Тов. Федорову-Строкачу. Пленный Альберт Штон — рассказал, что в 1943 г. выпущены газовые бомбы и отравляющие вещества усыпляющего и удушающего действия. Их концентрируют на всех участках фронта. 27.7–43 г. Балицкий».
«Федорову. 12 июля сгорел генератор. Для связи использую рацию местного отряда. С Вами прямой связи иметь не могу. Отсутствие кварца. 26.7–43 г. Балицкий».
Сегодня же получил радиограмму от тов. Федорова такого содержания:
«Балицкому. В бой с националистами не увязываться, а если будут мешать Вам выполнять задание, дать по зубам. Попадающие Вам вооруженные группы националистов, рядовых обезоруживать и направлять по домам, руководителей расстреливать. Так же поступайте с теми, которые Вами задержаны. В батальон националистов не принимать. Всеми способами воспрепятствовать мобилизации националистами местного населения. Федоров. 26.7–43 г.».
Не получая даже этих радиограмм, я действовал правильно, но это неплохо, что тов. Федоров напомнил мне о том, как нужно вести себя с этой грязью — националистами. Вообще нет смысла сейчас связываться с националистами, но спрашивается, где же брать продукты питания? Основная база продуктов питания — это у националистов, они, мерзавцы, полностью ограбили польское население, сжигают польские села, убивают безвинных людей с лозунгом «За самостийну свободну Украинску державу». Короче говоря, мы им такую [покажем] «Соборну Украинську державу», что они закажут своим правнукам, не только внукам. Сегодня послал разведку в количестве 25 человек в с[еле] Липне, где находится кубло националистов. В этом селе собралось до 500 националистов, вооружение — 5 станковых и 15 ручных пулеметов.
С утра возвратилась разведка, которая донесла, что в с[еле] Липне находится 500 человек националистов, вооружение: 5 станковых и более 10 ручных пулеметов, несколько десятков автоматов, 3 миномета, два из них батальонных. Все остальные националисты вооружены винтовками. Я принял решение разгромить это националистическое кубло, которое стоит поперек нашей дороги и мешает выполнять боевое задание по всем лесным тропинкам и дорогам, не дает возможности небольшим партизанским группам идти на ж[елезную] д[орогу] выполнять боевое задание. Кроме всего этого, нам необходимы продукты питания, где взять, если не у националистов, которые очень много награбили. Вот принято решение в 18.00 час[ов] выступить 1-му батальону в с[ело] Липне с задачей разгромить националистическую банду в количестве 500 человек, отнять по возможности побольше оружия, захватить побольше муки и других продуктов. Наступать в 5.30 час[ов] утра 23 июля 1943 г.
Вечером получил радиограмму:
«Сообщая об операциях, обязательно указывайте дату, место и результаты. 27.7–43 г. Рванов».
Итак, выступили на хозяйственно-боевую операцию. Ночью немножечко блудили, но на цель вышли почти вовремя. На опушке леса южнее с[ела] Липне расположились 1-я, 2-я, 3-я роты [и] в 3.00 выступили с тем, чтобы занять исходное положение для наступления.
Роты к 5.00 час[ам] заняли исходное положение для наступления. Ровно в 5.00 час[ов] был дан сигнал о наступлении. Все роты рванулись вперед с возгласом «Ура». Противник позорно бежал, но часть националистов захвачена. Результаты операции: убито националистов — 33, захвачено в плен — 73, захвачено 19 винтовок, ручной пулемет, 400 пудов муки, 45 свиней, 57 [голов] крупного рогатого скота, один мотоцикл. Пленных распущено, 6 человек с восточных областей Украины — Полтавской и Киевской областей, которые шли из Германии, оставлено в отряде, захвачено два националистических знамени.
Весь народ батальона отдыхает после 40 км перехода. В 10.00 час[ов] собрал совещание всех командиров, включительно до командира отделения, и всех политруков и секретарей парторганизаций. На совещании был разбор операции, которая была проведена в с[еле] Липне; на совещании были отмечены недостатки, особенно уклон сделан на то, что некоторые командиры и политруки занимались мародерством и крадежкой продуктов от своих товарищей. По всем этим вопросам издан приказ: снял из должности политрука тов. Остроумова и назначил политруком взвода тов. Титенко, тт. Фенюку и Кравченко объявил выговор с предупреждением.
Дали радиограмму тов. Строкачу — Федорову:
«Отряд националистов в количестве 500 человек, [которые] сконцентрировались в с[еле] Липне, делают нам засады на всех лесных дорогах и тропках, не допуская к ж[елезной] д[ороге], поэтому решил разбить эту банду. 28 июля напал на них. Убито 33 националиста, взято в плен 73 человек, захвачено 10 винтовок, 1 ручной пулемет, один мотоцикл, знамен — 2, 400 пудов муки, 20 пудов колбасы, 57 [голов] рогатого скота и другое имущество. 29.7–43 г. Балицкий».
С самого утра стал готовить группу под командованием тов. Коновалова, которая должна выйти в 16.00 час[ов] к Федорову на связь. Кроме этого, подготовил две диверсионные группы в количестве 100 человек (по 50 человек каждая группа).
Для тт. Федорова, Дружинина, Рванова передал письмо следующего содержания:
«Боевым командирам и организаторам партизанского движения тт. Федорову, Дружинину и Рванову. 29 июля получил Вашу радиограмму, в которой вы указываете: «Гриша, крепись, духом не падай…» Откуда Вы это взяли, что я падаю духом? Разве это было когда-нибудь со мной. Духом никогда не падал и не унывал, и Вам не советую. Крепкий дух, сильная воля. В таком духе воспитываю и своих бойцов. В этом письме хочу только коротко и только коротко описать, какая здесь обстановка, что делаю со своими бравыми казаками. До железки Ковель — Сарны мы шли как по своей родной советской земле, никаких преград не встречали, но, перейдя эту дорогу, каждый день стали встречаться с националистическими бандами, которые хотели помешать нормальному продвижению на юг.
6 июля подошел к дер[евне] Комаров на р[еке] Стырь. Здесь впервые встретился с националистической мразью, численностью 300 человек. Ихний заправило, некто Карпенко, заявил нам — партизанам: «Куда хочете идите, тому що через это село мы вас не пустымо». Наивыгоднее было пройти только через это село, потому что южнее и севернее этой деревни было более опаснее, чем здесь, и потому пришлось послать эту националистическую чуму на х…, предупредить его, что, если сделают хотя бы один выстрел в сторону советских партизан, они будут задушены, как тифозная вша. После такой дипломатии националисты решили оставить дер. Комаров. 7 июля форсировали р[еку] Стырь.
Несмотря на все факты [поведения] националистов (захвачено 7 вооруженных разведчиков, посланных с м[естечка] Колки), этим мерзавцам набили морду и отпустили, просто на первый раз не хотелось обозлять против себя после нашего перехода на правый берег р[еки] Стырь. Отброски человеческого общества, численностью 200 человек, именующие себя освободителями свободной соборной Украинской державы, сделали нам в Куликовичских лесных хуторах засаду. Эта мразь в течение одного часа была рассеяна и частично уничтожена. Убито 26 «освободителей», в том числе начальник штаба и командир роты, захвачено: винтовок — 12, патронов — 700 штук, пистолет — 1, мин — 50, м[ино]м[етов] — 1. В этой стычке потерял одного бойца-партизана.
Нужно сказать, что националистическая мразь больше мешает в выполнении боевого задания, чем немецко-фашистская гадина, тем, что националисты сидят в лесах и делают засады нам на всех дорогах, тропинках, более известных для них, чем нам.
8 июля прибыл на место согласно Вашего боевого приказа, а с 10[-го] стал вести разведку своего района действия.
14 июля пошел с 2-мя ротами на выполнение боевого приказа. В ночь с 14 на 15 июля в районе ст[анции] Киверцы — Зверов просидели почти целую ночь, ценных эшелонов не было, поэтому решили уничтожить все то, что попадается. Проходило 2 паровоза, и мы их трахнули, после чего никакой капитальный ремонт не вылечит. В этом районе поставили 10 МЗД, из них 17 и 18 июля сработали, подорвалось два эшелона. 17 июля одна мина сработала под паровозом. Подорван один паровоз, разбито 6 вагонов, в том числе два вагона с живой силой, 4 — с продовольствием. 18 июля подорвалась [мина] под задними колесами паровоза (под тендером), паровоз остался цел, разбилось только два вагона, убито 8 человек, из них 3 немца, два поляка и три неизвестно кто они. Возвращаясь с задания, наткнулись на засаду националистов, но сволочь была молниеносно рассеяна. Взято 6 человек в плен. Захвачено 6 винтовок, один ручной пулемет, пистолет, патронов 300 штук, 100 буханок печеного хлеба, 6 лошадей, 5 пудов крупы, соли 8 пудов, сахара 2 пуда и одна армейская походная кухня, кучу медикаментов и штабные документы.
Засаду нам делали с журавичской националистической группировкой, и поэтому было решено — разбить отряд националистов в количестве 210 человек.
17 июля с батальоном напал на банду националистов в Журавичи. В результате боя убито 29, взято в плен 28 человек, остальные разбежались, захвачено винтовок — 9, патронов — 840, ракетниц — 2, пистолет — 1, знамен — 1. А также пополнена продуктовая база. Захвачено муки — 200 пудов, сахару — 8 пудов, соли — 10 пудов, печеного хлеба — 150 буханок, седел — 6, свиней — 17 штук, лошадей — 15 и большое количество медикаментов, штабные документы и много топографических карт.
На ж[елезную] д[орогу] пошли только 20 июля, так как 19 июля [меняли] место стоянки. В ночь [с] 20 на 21 июля между 2 и 3 часами подорвали два вражеских воинских эшелона, один из них шел с запада, другой с востока.
Уничтожен паровоз один и другой поврежден, сожжено две цистерны с горючим. Охрана одного из эшелонов выгружена, так как другого ценного груза не оказалось. На месте убито 4 немца, захвачено в плен 7 засранцев, взято: винтовок — 10, пистолетов — 3 и другое имущество.
23 июля в районе ст[анций] Рудечка — Клевань пущен под откос эшелон с военным грузом и материалом; боеприпасы и автомашины противник замаскировал сеном и дровами. Уничтожен паровоз, разбито вагонов — 9.
24 июля в районе ст[анций] Олыка — Рудечка пущен под откос эшелон с живой силой, в результате крушения и оружейного огня выгружено на тот свет 250 засранцев фрицев и прочей сволочи, едущих на фронт. Уничтожен паровоз, разбито 8 классных вагонов, повреждено — 9. После нашего вмешательства в график движения вражеских эшелонов движение поездов прекратило свое движение с 25 по 28 июля. Это немцам не понравилось, и поэтому они [начали] блокировать железную дорогу. Начиная от ст[анции] Рохище{361} — Клевань. А тут, черт подери, банда националистов численностью 500 человек не дает покоя, которые концентрируются в Липне. В это время на железную дорогу нельзя было подойти, поэтому поручил МЗД контролировать и вносить поправку в график движения немецких поездов, а сам решил сделать профилактику националистской банде. Итак, 18 июля пришлось провести пулеметно-автоматную «агитацию» среди националистов с[ела] Липне. В результате такой «агитации» убито националистов — 38 человек, взято в плен — 73, захвачено: винтовок — 19, ручной пулемет — 1, захвачено муки — 400 пудов, свиней — 47 штук, крупного рогатого скота — 57, «немножечко готовой колбасы» — всего 15 пудов, знамен — 2, штабные документы. Вот примерно все то, что сделано за этот небольшой период времени.
Сделано, конечно, недостаточно, но время все еще впереди, постараюсь сделать побольше. Алексей Федорович, убедительно прошу сообщить о том, что сделали батальоны, которые ушли на выполнение боевого приказа, прошу передать генератор для первого батальона моими связными. Рация вывезена из отряда еще 11 июля 1943 г.
Передаю боевой привет от комиссара Кременицкого, начальника штаба Решетько, партийного вождя Газинского, комсомольского вождя Шутько, врача Садоленко, командиров рот и пулеметческих деятелей рот Дубинина, Авксентьева, Платонова, Нахабы, Плевако и Вепринского, бойцов-партизан и прочей нестроевой сволочи. 30.7–43 г. С коммунистическим приветом Балицкий».
Получены радиограммы от тов. Федорова следующего содержания:
1. »Гриша, крепись, духом не падай, бей всех сволочей, в первую очередь немцев в поездах [и] на железных] д[орогах], выполняй задание. Подтвердите получение нашей телеграммы о минировании МЗД. 3-й и 11-й батальоны прибыли на цель и приступили к выполнению приказа. 7-й батальон активно действует, и дела идут факт[ически] неплохо. Передай привет работникам штаба и всем командирам, политработникам и бойцам. 30.7–43 г. Федоров, Дружинин, Рванов».
«Всем командирам батальона. Наши войска на орловском направлении перешли в наступление. В двух местах прорвали линию обороны. Продвинулись до 50 км, занято 120 населенных пунктов, разбито 5 дивизий, немцы потеряли только убитыми 1200{362} солдат, наступление продолжается, 7-й батальон на 15 июля уничтожил 6 поездов и одну дрезину, уже 8-е сутки прекращено движение на линии Ковель — Сарны. Немцы строят обходной путь, сообщите результаты Ваших действий. С приветом Федоров, Дружинин. 30.7–43 г.».
«Всем командирам батальона. Первый опыт применения МЗД-5 не дал положительных результатов (происходит взрыв под 2–3 вагонами, после паровоза, вследствие малой чувствительности вибрационного зажигания). Приказываю: Прежде чем производить минирование МЗД-5 в массовом порядке, поставить 3–4 пробных МЗД-5 с малыми сроками замедления, установку МЗД производить обязательно под шпалу ящиком мины, под проходящий рельс. Одну нижнюю доску ящика мины, где помещается зажигательная шашка, отрывая с расчетом соединения, главнее шашки с основным зарядом. При установке ящика мины на заряд под шпалой на кнопку «не извлекаемость» кладите толовую шашку, подгоняя ее к низу, шапку с зазором 2–3 миллиметра». (Не окончено.)
«Всем командирам отрядов и соединений. Важнейшей работой партизан является производство крушений поездов, уничтожение судов, автомашин и захват военных трофеев. С 1 апреля по 1 июля соединение Сабурова произвело…{363} крушения, Маликова — 33, Шитова — 33, Попудренко — 26, Бегмы — 13, Ковпака — 13. Из них по количеству крушений на каждую сотню бойцов отряда первое место занимает Грабчак, второе — Шитов, третье — Сабуров. Всем отрядам необходимо добиваться, чтобы на каждую сотню бойцов отряда ежемесячно производить не меньше пяти крушений поездов. Итоги боевого соревнования будут сообщать всем отрядам ежемесячно. Учет будет вестись за каждый отряд отдельно. Получите подтверждение. (Эти радиограммы нужно было отнести к 2-му августа 1943 года.) 2 августа 1943 г. Строкач».
«Балицкому. На № 6 донесения конкретно, где пущено под откос 6 эшелонов с 15 по 23 июля, с указанием каждого отдельно. 20 августа 1943 г. Строкач».
Одна группа численностью 50 человек под командованием тов. Платонова возвратилась с ж[елезной] д[ороги], не выполнив боевого задания. Это сталось в результате трусости командира роты тов. Платонова и политрука роты тов. Вепринского. Кроме всего этого, оба доложили, что поезда не ходят, в то время как поезда ходили целую ночь. Они даже не подошли к ж[елезной] д[ороге[, остановились за 5 км от дороги. Поэтому они и не могли слышать и видеть поезда. Я им сделал замечание и предупредил, что, если они будут и далее так работать, буду применять самые решительные меры, вплоть до снятия с должности командира и политрука роты.
Тов. Авксентьев Илья Михайлович со своей группой пустил под откос эшелон с военным грузом в районе ст[анции] Зверев — Александрия. В результате крушения уничтожен один паровоз, разбито 3 вагона с бронемашинами, повреждено 4 вагона (уточн[ение], что не Авксентьев, а Дубинин).
Сегодня ездил к польским семьям, которые живут в лесу, недалеко от моего лагеря. Всего 26 человек, обеспечил их мясом, мукой, солью и для больных дал немного сахара, пообещал через несколько дней отправить в один из польских населенных пунктов. При беседе с ними они много мне рассказали, как бандеровцы и другая националистическая сволочь издевается с польского мирного населения, вырезают семьи, сжигают полностью села и ихние колонии.
По агентурным данным, 29 июля в 14.30 час[ов] на мине МЗД подорвался эшелон с живой силой, идущий с запада. В результате крушения поврежден один паровоз, разбито два вагона с живой силой и 5 вагонов с разным хламом. Противник впереди паровоза цепляет 3 вагона и 2 сзади паровоза. При крушении эшелона убито 84 немцев и 44 ранено.
Тов. Авксентьевым, будучи на ж[елезной] д[ороге] в районе Киверцы — Александрия, заложена мина МЗД-5 мгновенного действия, и она сработала в 11.00 час[ов]; в результате взрыва подорвался эшелон с военным грузом, идущий с востока на запад. Поврежден паровоз, разбито 3 вагона, 5 повреждено.
Вечером приехал полковник Медведев со своей свитой. Поставил мне несколько вопросов, обвиняя меня в том, что я беспощадно бью националистическую сволочь. Я ему ответил дипломатически: «Пошел ты к х-м, ты можешь вести дипломатические переговоры с этой сволочью, но я буду вести разъяснительную работу из автоматов и пулеметов. Мерзавцы мне делали засаду, а поэтому буду душить сволочей, как тифозную вшу». Медведев сначала стал повышать интонацию, но сейчас же тон понизил. Он сначала стал «пугать» меня, что послал радиограмму в Москву и что Москва укажет мне, кого нужно бить, а кого нет. Я ему ответил: «Пока у меня бьется большевистское сердце, бежит кровь, до тех пор я буду уничтожать врага, где только он появится, и за то, что я буду убивать врагов Советской Родины, пускать вражеские эшелоны под откос, за это никогда меня Москва не будет ругать».
В конце [концов] свита вместе с Медведевым поужинали и уехали в свой лагерь. Поздно вечером, но 2-й роты все нет и нет. Передумал очень много, но ничего нельзя было придумать, где 2-я рота, которая ушла еще 30 июля. Никаких сведений не получал о ней, кроме того, что были взрывы на ж[елезной] д[ороге] в районе, где должен быть Авксентьев со своей ротой.
2-я рота возвратилась с победой — пустила под откос 2 эшелона: один эшелон пущен под откос [в] 2.30 час[ов] с обмундированием, уничтожен 1 паровоз, разбито 5 вагонов, 7 повреждено (эшелон шел с запада на восток). Другой эшелон подорвался в 8.30 час[ов] утра с бронемашинами и другим военным имуществом. Поврежден один паровоз, разбито 3 вагона, 5 повреждено (эти эшелоны пущены под откос в районе Киверцы — Зверев). На этой операции убит командир подрывного взвода тов. Беляев Александр Владимирович, рождения 1918 года, г. Архангельск, Костромской переулок, 46. Похоронен в лесу восточнее 2 км Александрии.
Сегодня в 17.00 час[ов] послал с 3-й роты 50 человек на диверсию в район ст[анций] Олыка — Ромашковка, предупредив командира и политрука тт. Платонова, Вепринского, что, если они и на этот раз ничего не сделают, буду принимать самые строгие меры, вплоть до снятия их с работы. Дали слово, что [пока] сами не пустят под откос вражеского эшелона, до тех пор не возвратятся в лагерь.
В 19.00 час[ов] разведка доложила, что в с[еле] Журавичи сконцентрировалось до 800 человек националистов, которые собираются выступать против советских партизан, так как националисты называют «против Советов, против большевиков». Получив такие данные, мной был отдан приказ — усилить заставу, [с] бдительностью нести внутреннюю службу в лагере. Все меры приняты для встречи врага.
С утра мне доложили, что на заставе 1-й роты задержан один военнопленный, якобы из Белой Церкви, и вместе с Зубко, Дубининым, Решетько, Кременицким, Коваленко пошли на заставу. Задержанный оказался со 2-й роты, который взят на операции в с[еле] Липно. Сволочь побыл 5 дней в отряде и решил дезертировать из отряда и взять все данные, с которыми пришел в отряд. Пришлось мало говорить с этим шпионом Ломако — я вытянул свой маузер и одним выстрелом покончил жизнь ничтожного человека. После этого не прошло и 2 часов, как националистическая банда повела наступление на наш лагерь. Наши герои-партизаны стали отбивать атаки озверелых националистов. Я вместе со своим ординарцем Пташко Григорием Ивановичем, ко мне подсоседились нач[альник] штаба Решетько и дежурный по батальону тов. Ефимочкин, все на лошадях помчались на линию обороны. Только выехав на просеку, мы увидели неразбериху. После этого я со своим ординарцем Гришей отогнал нач[альника] штаба и Ефимочкина и полетели вперед, тут же увидел перед собой перебежку через широкую просеку человек 40–45. Я посчитал, что это мои орлы-партизаны, поэтому дал команду, куда вы, такую мать, бежите, но оказалось совсем другое положение, противник обходил нашу оборону, и я командовал не своими партизанами, своими врагами. Эта тифозная вошь открыла ураганный огонь по мне. Тут же мой ординарец был тяжело ранен, командир пулеметного взвода тов. Ефимочкин был убит, Решетько бросил свою лошадь, отскочил в сторону, остался я один на середине этой знаменитой широкой просеки, которую никогда не забуду. Оставшись один, я решил пробираться назад, так как противник стал сжимать все уже и уже кольцо, пришлось прорываться и давать распоряжение 3-й роте (остатки) занять оборону по просеке, поскольку враг обходит.
И так героической смертью погиб лучший командир пулеметного взвода тов. Ефимочкин Александр Иванович, рождения 1917 г., Орловская область, Людыновский район, с[ело] Манино.
Националистической сволочи убито — 22, захвачено трофеев; винтовок — 11, пулемет ручной — 1, дисков — 3, патронов — 1035, ракетниц — 1, рок{364} — 7, противник рассеян, поспешно отступил в сторону Берестяны.
3-я рота в 8.45 час[ов] утра пустила под откос эшелон с продовольствием, идущим с востока на запад. В результате крушения уничтожен паровоз, разбито 7 вагонов. Движение поездов задержано на 6 часов. 3-я рота на этом не успокоилась, она осталась на дневку с тем, чтобы еще пустить один вражеский эшелон. Подбил паровоз бронебойщик Чернобелец.
Тов. Строкач в своей радиограмме просил сообщить подробно о пуске 6 вражеских эшелонов. Дал радиограмму следующего содержания:
«Строкачу. 15 июля в районе Киверцы — Зверев уничтожено 2 паровоза, так как поездов ночью не было, кроме этих паровозов.
17 июля в районе Киверцы — Александрия подорван эшелон с продовольствием и живой силой. Уничтожен один паровоз, разбито 6 вагонов, в том числе 2 с живой силой.
18 июля в районе Киверцы — Вишнев подорван эшелон с бронеавтомашинами. Поврежден паровоз, разбито два вагона, повреждено — 3, убито 8 немцев.
21 июля в районе Олыка — Ромашковка подорвано два эшелона с воинским грузом. Один идущий на восток, другой — на запад. Один паровоз разбит, другой — поврежден. Разбито 9 вагонов, сожжено 2 цистерны с горючим. Охрана эшелона уничтожена, взято в плен 7 немцев.
23 июля в районе Рудечка — Клевань подорван эшелон с боеприпасами и автомашинами. Уничтожен паровоз, разбито 9 вагонов.
24 июля в районе Киверцы — Зверев подорван эшелон с живой силой, уничтожен один паровоз, разбито 8 классовых вагонов, повреждено 9. В результате крушения и обстрела убито 350 немецких солдат и офицеров. 3.7–43 г. Балицкий».
Получил радиограмму от тов. Федорова:
«Сообщите, за которое… окончилось{365}, количество раненых, обстановка у Вас, 7-й батальон уничтожил 19 поездов. Федоров — Дружинин».
«Балицкому. Коновалов с группой прибыл благополучно. Рванов».
«О всех крушениях поездов доносите следующее: где, когда, кто произвел крушение, задержка движения и потери врага в людях, транспорте и грузах. Отдельно уничтожено и повреждено. Федоров».
Получив такие радиограммы, особенно меня крепко задела такая несправедливая радиограмма, как «7-й батальон [уничтожил] 19 поездов». Спрашивается, где он мог уничтожить 19 поездов, когда дорога Ковель — Сарны почти не работает, днем поезда ходят, а ночью вообще никакие поезда не ходят. Спрашивается, где же 7-й батальон уничтожает поезда? Решил дать радиограмму такого содержания:
«Федорову. Сообщите методы [уничтожения] эшелонов 7-м батальоном. По дороге Ковель — Сарны ночью поезда не ходят. На какой же дороге пущено 19 эшелонов? На 2-е августа 1-м батальоном пущено под откос 11 эшелонов. Подробности сообщу. Балицкий».
«Федорову. 3-го августа банда националистов — 800 человек напали на наш лагерь. Противник отбит. Убит Ефимочкин, ранен Пташко, духом не падаю. Балицкий».
Целую ночь не спал раненый Григорий Иванович Пташка, не спал и я. Поднимали несколько раз батальонного врача тов. Сальникова. Врач делал все то, что мог, но все его старания оказались напрасны. Рано утром тов. Пташко, лучший боец, мой личный ординарец, умер. Удивительная сила у этого молодого партизана. Он был ранен тяжело в руку, в живот, но его крепкое сердце билось больше 12 часов, несмотря на то что живот был разбит, пуля осталась в животе. Похоронили Пташко Григория Ивановича, рождения 1921 г., Башкирская АССР, Довликановский район, с[ело] Ивангород (мать Пташко Татьяна Якимовна). Похоронен вместе с боевым командиром пулеметного взвода тов. Ефимочкиным в лесу восточнее 2 км ст[анции] Богуславка{366}.
Сегодня же изменил место стоянки, просто не хочется стоять возле большака Берестяны — Цумань, где задержано каждый день до 10 человек, в том числе задерживаются и сволочи. Сейчас нахожусь 7 километров южнее с. Берестяны. Лес исключительно хорош, даже оказался склад для продуктов.
Вместе с моим батальоном переехал и отряд подполковника Прокопюка.
Возвратилась группа 50 человек с 3-й роты из диверсии, которая ночью пустила под откос вражеский эшелон с живой силой и боеприпасами. В поезде двигался «батальон смерти» на фронт.
Крушение произошло в районе Олыка — Рудечка. Уничтожен один паровоз, разбито 9 вагонов, большое количество вагонов повреждено. Вагоны с боеприпасами рвались и горели. В результате крушения и обстрела убито 218 немецких солдат и офицеров, короче говоря, «батальон смерти» не доехал до фронта, нашел себе могилу далеко, далеко до фронта. Движение поездов задержано на 12 час[ов].
1. Дал радиограмму такого содержания:
«Строкачу — Федорову. По ж[елезной] д[ороге] Ровно — Ковель поезда раньше ходили 35–40 в сутки, сейчас 8–9 и только днем. Почему-то третий день с востока на запад идут поезда груженные танками, боеприпасами и живой силой. 4.8–43 г. Балицкий».
2. »Федорову. На 4 августа подорвано 15 поездов, заложено МЗД-5-20. Осталось толу — 80 кг. Передайте тол обязательно Коноваловым. 4.8–43 г. Балицкий».
До поздней ночи шло строительство и оформление лагеря. Произносились стуки и разные грюки. В 19.00 час[ов] послал группу 50 человек с 1-й роты на диверсию ж[елезной] д[ороги] в новый район Клевань — Олешево{367} с задачей: подорвать идущий эшелон с запада и обстрелять.
С утра написал радиограмму о своих боевых делах:
«Строкачу — Федорову. 29 июля в районе Олыка — Рудечка подорван поезд с живой силой и боеприпасами. Разбит паровоз, 2 вагона с живой силой, 5 вагонов с боеприпасами, убито 84 немецких солдат и офицеров. Задержано движение поездов на 7 часов.
31 июля в районе Зверев — Александрия подорван поезд с бронемашинами. Разбит паровоз, 3 вагона, 4 сильно повреждены.
1 августа в районе Киверцы — Александрия подорван поезд с военным грузом. Разбит один паровоз, 3 вагона, 5 повреждено.
2 августа в районе Зверев — Александрия с 2 до 5 часов утра подорвано 2 поезда с обмундированием и боеприпасами. Разбито 2 паровоза, 8 вагонов, 12 повреждено. Один поезд с востока, другой — с запада.
3 августа в районе Олыка — Рудечка подорван поезд с продовольствием. Разбит паровоз, 7 вагонов. Движение задержано на 6 часов.
4 августа в районе Олыка — Рудечка подорван поезд с живой силой и боеприпасами, едущий на фронт «батальон смерти», разбит паровоз, 9 вагонов, большое количество повреждено. Вагоны с боеприпасами горели и рвались. Убито 218 немецких солдат и офицеров. Движение задержано на 12 часов. 5 августа 1943 г, Балицкий».
Сегодня решил послать 2-ю роту за картошкой в с[ело] Дерманка. Рота двинулась в 19.00. Доехали до перекрестка дорог ст[анции] Богуславка, встретились с противником в количестве 900–1000 человек. Противник открыл ураганный огонь. Рота залегла, послав связных ко мне с вопросом — что делать, двигаться дальше или нет? Я дал приказание возвратить роту в лагерь.
Не было никакого смысла посылать роту ночью в то время, когда противник обнаружил ее. Кроме всего этого, националистическая сволочь открыла огонь с восточной стороны расположения нашего лагеря. Когда открыл огонь противник, сейчас же прибыли связные от Медведева с вопросом, что нам делать? Мой ответ был короткий — ничего вам не нужно делать, бой ведет наша 2-я рота с националистической сволочью.
Поздно вечером получил из Москвы две радиограммы следующего содержания:
«Всем командирам соединений и отрядов. Имеются случаи донесений о крушениях поездов, которые агентурными данными и сообщениями соседних отрядов опровергаются. Предупреждаю под личную ответственность командиров и комиссаров соединений и отрядов, сведения должны быть проверены и правдивы. Виновных за ложные донесения строго наказывать. Исполнявший отряд при возможности телеграфируйте крушение. 5.8–43 г. Строкач».
«Балицкому. Впредь до особого распоряжения, исходя из оперативной необходимости, на участке ж[елезной] д[ороги] Ровно — Клевань диверсии не производите. Получение телеграммы подтвердите. Строкач».
Получив такую радиограмму, меня очень взорвало, что Медведев настолько зашкарублый энкаведист, что просто возмущает меня. Это он дал радиограмму о том, что я ему мешаю работать в районе Клевань — Ровно. Это абсурд, я с ним договорился, что этого участка трогать не буду, но все же этот чудак написал в Москву. Перестраховывает себя, дескать, если не удастся ему, то это виноват Балицкий, что можно сказать об этом мерзавце — просто чудак.
В 23.30 час[ов] получил сообщение о том, что нашими частями заняты города Орел и Белгород.
Товарищ Сталин в своем приказе отмечает пять дивизий, которые героически дрались за освобождение города. В приказе дано название трем дивизиям — Орловские дивизии, двум дивизиям — Белгородские дивизии.
Эта весточка воодушевила наших бойцов-партизан, поднялся дух у людей, хотя этот дух никогда у нас не падал, но в это время он повысился в несколько раз. Мы, партизаны, также не унываем. С 15 июля и в день освобождения городов — Орла и Белгорода я со своим отрядом пустил под откос 15 вражеских воинских эшелонов, но на этом мы не успокаиваемся, подрывы вражеских эшелонов будем увеличивать.
Националистическая сволочь блокирует наш лагерь, ими заняты все лесные тропки и дорожки. Стрельба идет со всех сторон. Послали разведку в три направления, так как имеются сведения, что националистические отряды (3 отряда) находятся в лесах и имеют свои лагеря. Считаю, что, если обнаружили их лагерь, [надо] уничтожать эту мразь. 2 лагеря обнаружено, разведка ведет наблюдение. Вечером получил радиограмму:
«Балицкому. Коновалов выходит от нас шестого августа по старому маршруту. Встречайте. Генератор и питание высылаем с ним. С приветом Дружинин — Федоров — Рванов».
Федоров почему-то не подписывает, по-видимому в гостях где-то.
Тов. Дубинин возвратился со своей группой с выполнения задания. Доложено, что в районе Рудечка — Клевань пущен под откос один эшелон (2.00 час[а]), заложили две мины МЗД-5 короткого замыкания. Одна взорвалась в 7.00 час[ов], другая должна взорваться позже. По докладу тов. Дубинина, первый эшелон пущен под откос, идущий с запада на восток (напряженным способом), — расстрелян один паровоз, разбито 4 вагона, более 5 вагонов повреждено. С чем — не знает, не проверили, потому что поспешно отошли. Сегодня же послал тов. Зубко к [Медведеву с тем, чтобы он узнал через свою агентуру, с чем подорвали эшелон, сколько разбилось вагонов и т. д. Я знаю только одно, что 2 эшелона подорвалось на минах МЗД-5 и третий подорван натяжным способом. Взрыв был очень удачный. Рвал подрывник тов. Лавриненок.
Созвал всех командиров на совещание, на котором предупредил всех командиров, в том числе подполковника Прокопюка, о том, чтобы немедленно покончить со всякого рода стуком, криком, лишним болтанием и прочее. Еще раз напомнил о конспирации и бдительности. Враг коварен, лезет в лес, как свинья.
Утро началось очень хорошо, но не прошло несколько минут, как враг полез на наш лагерь, двух националистов захватили в плен. Пленные рассказали, что в этих лесах, то есть в этом районе, находится 3 больших националистических отряда. Один отряд под командованием Богдана находится в районе ст[анции] Богуславка, другой отряд — ватажок{368} Мельник, находится возле с[ела] Журавичи, и третий отряд — ватажок Рыбак, находится от нашего лагеря севернее 1 км (южнее 5 км с[ела] Берестяны).
В 15.00 час[ов] бой набрал серьезный характер. Выброшена полностью 2-я рота и 2 взвода с отряда подполковника тов. Прокопюка. 3-я рота полностью заняла оборону с западной стороны нашего лагеря. 2-я рота и приданные 2 взвода пошли наступать на отряд националистов, которые дислоцируются 1 км севернее нашего лагеря. Противник оказывает сопротивление, но после небольшого нашего нажима противник бежал.
С самого утра тов. Зубко вместе со 2-й ротой пошел на связь, но, не дойдя до места, встретились с засадой националистов. Засада была разогнана, захвачено два пленных, один из них, Каралюк Вениамин Андреевич, рассказал: «Мы воюем с большевиками, с советскими партизанами, которые мешают немецким эшелонам продвигаться на советско-германский фронт. Наш закон таков, — продолжает дальше рассказывать, — когда камень об камень трешь, так они больше стираются, это значит, когда немцы больше будут драться с советскими войсками, то это значит — больше жертв будет с обеих сторон, а нам это выгодно». Так рассуждают националисты, и так они делают. Всякими способами мешают нам — партизанам подходить к ж[елезной] д[ороге], делают везде нам засады, этим самым не давая возможности подходить к ж[елезно]д[орожному] полотну, но мы своим оружием, своим духом, волей гоним и посылаем на х…
Сегодня с самого утра и до поздней ночи вели бой с этой националистической сволочью. Целую ночь со всех концов националистическая банда вела огонь, нужно сказать, что вести бой в лесу очень трудно, особенно с этой сволочью. Они же, сволочи, знают лес даже больше, чем мы, они же местные, а мы… Мы лес, конечно, знаем по карте — не больше, но этого далеко не достаточно. Убито националистов — 5, винтовок захвачено — 3, патронов — 300, лошадей — 8.
Целую ночь националисты вели стрельбу, все пытались прорваться в наш лагерь, но наши партизаны бдительно несли ночную службу, не допуская врага. Не спал целую ночь, одно то, что неспокойно, а тут, черт возьми, еще рука болит, которая прямо жизни не дает. С утра пока затишье на нашем фронте, не знаю, как дальше будет. Народ-бойцы веселятся, отдыхают, частью несут лагерную службу (заставы, засады и т. д.).
В 2.00 час[а] на заставе 3-й роты поднялась стрельба, оказалось, что огонь вели по группе тов. Коновалова. Коновалов прибыл. Очень много рассказал о делах части. Привез письма, в которых указывается, что 7[-й] батальон подорвал 30 поездов, тов. Попудренко убит, Пасенков также убит (был пьян). Получил письмо от Маруси Коваленко, которая в письме написала такую глупость, что просто и не придумаешь. Письмо просто клеветническое. В своем письме она пишет: «Марусю Товстенко ты любишь, к ней ты ходил, целовал ты ее при отъезде, всем она говорит, что у нее от тебя будет ребенок, письмо ты ей сейчас передал. В Москве ты Феде Кравченко говорил, что со мной у тебя покончено…» Но просто чепуха, клевета.
Когда из лагеря выезжал 2 июля 1943 года, прощался со всеми, стоящими на просеке, в том числе и с Марусей Товстенко. Ни с кем не целовался, все время сидел на лошади — дальше откуда она может иметь от меня ребенка, когда я с ней не живу с 17 августа 1942 года. Она живет, как всем известно, с кем попало, а сейчас со Шкодой.
Дальше тов. Коваленко пишет: «Знал ты о том, что Маруся написала письмо в ЦК комсомола и ЦК КП(б)У, знал ты о том, что она меня хотела в Скричанове застрелить, знал ты, что со Строкачом вела разговор Пидтыченко и что ответил Строкач. Почему ты обо всем этом мне не рассказал, а я только узнала тогда, когда приехал Федя Кравченко и все рассказал…» Это на меня как на голову упало. Ничего абсолютно не знаю, а Коваленко пишет такую чепуху. Не знаю, почему она поверила всему этому. Очень еще обидно то, что Маруся Коваленко пишет: «Я тебе нужна была в те трудные минуты, когда ты был ранен». И это неправильно, ибо я с ней дружил, встречался и делился всеми своими впечатлениями и дружил неплохо, еще до ранения.
Получив такое письмо, я просто не мог выдержать и решил дать радиограмму следующего содержания:
«Коваленко. Твое письмо сохранил как неправдоподобное, клеветническое. Балицкий».
Также дал две радиограммы тов. Федорову:
«Федорову. 9 августа прибыл Коновалов. После боя 3 августа противник бросил большую силу против нас. 3 дня вели бои. Противник блокировал все дороги и села, идущие к ж[елезной] д[ороге]. За все время наши потери: Горенок, Беляев, Ефимочкин, Пташко. Ранены — 6 человек. Захвачено винтовок — 65, 3 ручных пулемета, 7 пистолетов и другое имущество. Сейчас обстановка хреновая. Балицкий».
«Федорову. 8-го передал радиограмму через Строкача Вам о своих делах на ж[елезной] д[ороге]. На 9 августа подорвано 17 поездов. Живем все натяжным способом и уничтожаем паровозы из ПТР (противотанковое ружье). Если считать взрывы, как считаются в 7-м батальоне, так у меня 37. Балицкий».
Тов. Коноваловым передали следующие радиограммы:
«Секретно. Всем командирам партизанских отрядов и партизанских соединений. Красная армия на ряде фронтов перешла в наступление, сокрушая живую силу и технику врага, успешно продвигается вперед. Враг в своих предсмертных судорогах подтягивает свои последние резервы на восточный фронт. Всемерно активизировать партизанское движение в тылу врага. Активизировать действия партизанских отрядов [по] разрушению коммуникаций противника и уничтожению поездов, разрушению железнодорожных путей и уничтожению складов с горючим.
Всячески препятствовать противнику подтягивать технику и живую силу к полям сражения путем аварий на ж[елезной] д[ороге], подрывая эшелоны с техникой и живой силой. Всеми средствами уничтожать главную живую силу противника на стоянках и гарнизонах. Создавать невыносимые условия для противника в его тылу.
Эти задачи [должны быть] доведены до каждого партизана. Все силы, все средства используйте на уничтожение немецко-фашистских захватчиков.
Уверен, что партизаны и партизанки Украины умножат славные дела и свою славу. Жду от вас, что с честью выполните постановленные перед вами задачи. 26.6–43 г.{369} Хрущев».
«Федорову — Дружинину. В августе месяце Вашему соединению (отряду) предлагается захватить не менее одного эшелона [с] боеприпасами. Захваченные вооружения и боеприпасы используйте для снабжения отрядов. Организаторы, руководители и исполнители операции будут немедленно награждены, вплоть до присвоения Героя Советского Союза. 31.8–43 г.{370} Строкач».
«Всем командирам партизанских отрядов и соединений. Противник имеет новые виды вооружения: первое — хим[ические] снаряды, наполненные сжатым воздухом; второе — газ, действующий на все органы человеческого тела и вооружения. Третье — тяжелые химминометы. Примите меры проверки, получение подробных данных, донесите. 3.9–43 г.{371} Строкач».
Две первые радиограммы зачитали перед строем всего отряда. После зачитки выступил я и комиссар. Озадачили весь личный состав, исходя из радиограмм тт. Строкача и Хрущева. После этого стали готовиться к передвижению дальше в район действия.
Поздно вечером получил два письма из отряда полковника тов. Медведева следующего содержания:
«Уважаемый товарищ Балицкий! Я слышал, что Вы завтра уходите, но куда именно — не знаю. Нет сомнения, что укр[аинские] националисты сейчас готовят «генеральное» наступление. С Вашим уходом это удовольствие полностью должно обрушиться на меня. Если не секрет — прошу сообщить мне, где вы будете, на случай, если придется отходить и установить пароль. 9.8–43 г. С ком. приветом полковник Медведев».
Через несколько минут получил второе письмо:
«Майору тов. Балицкому. По поручению полковника тов. Медведева сообщаю Вам могущие Вас заинтересовать данные: 1) Сегодня, 9.8–43 г., получил из Ровно сведения — а) В Ровно прибыл из Винницы казачий отряд в составе 216 человек, 24 пулемета и 6 минометов на борьбу с сов[етскими] партизанами. В беседе с нашими людьми казаки рассказали, что их отряд будет направлен на борьбу с партизанами, действующими на ж[елезной] д[ороге]. 2) 7.8–43 г. в Ровно прибыли немцы из под г. Корца, где якобы разбили сов[етских] партизан, привезли [и] продаем:
— крупнокалиберный пулемет, 1 ПТР, автоматы ППШ, 1 рация, документы и медикаменты. На захваченных немцами аккумуляторах-батареях стоит дата «15 марта 1943 года».
3) Сегодня в с[еле] Скрещенувка нами захвачен документ украинских] националистов, из коего видно, что существует соединение, охватывающее боевки в селах Скрещенувка, Якубчики, Гремяче, Цумань и Карпиловка. В документе указывается, что необходимо охранять «Киверецкий терен» и устраивать на сов[етских] партизан засады. Зашифрованно указаны адреса руководителей: военного — «Дрiт-77», по снабжению — «Бiб-77».
9.8–43 г. подполковник Лукин».
В часов 23.00 прибыл тов. Грачев{372} из отряда тов. Медведева, который работает в г[ороде] Ровно, — попросил дать ему мотоцикл для пользы дела. Я ему дал. Пообещал мне давать ценные разведданные. Усиленно стал готовиться к движению. Приказал старшине батальона создать постоянные подводы для поднятия отрядного груза. Кроме того, послал разведку и подрывников для построения моста.
В 8.00 двинулись на марш. До 12.00 двигались без никаких препятствий. В 12.00 час[ов] на большаке Сильно — Журавичи наткнулись на группу националистов, 2-х убили, остальные разбежались. Почти всю дорогу блудили. На стоянку прибыли в 19.00 час[ов]. Националисты преследовали нас почти до места расположения. Остановились 1 км западнее Дерманки.
День прошел обычный, как всегда проходят партизанские дни. Была думка{373} пойти на диверсию на ж[елезную] д[орогу], но не было полных разведданных, поэтому пришлось воздержаться и подготавливаться на завтрашний день.
Пошел на связь с поляками, повстречался с Цибульским, Василевским, Бабинским и другими. Они дали мне очень ценные разведданные, я им поставил целый ряд заданий. По разведданным, в г. Луцк — 2000 человек СС и более 3000 всякой сволочи, которые занимаются и готовятся выступить на фронт. Ж[елезная] д[орога] охраняется очень сильно. В одних только Киверцах до 600 мадьяр, которые охраняют ж[елезную] д[орогу].
Послал две радиограммы тов. Федорову следующего текста:
«Федорову. Стою 2 км западнее Дерманки, маршрут: Озерцы, Сопачивские хутора, Сопачи, Чудла{374}, Малый Желудек{375}, кол[ония] Галы, Ромашковка, Осовец, Недуче, Заулок, Лопатень, Городнице, Дерманка, проводники дяди и тети. Обязательно возьмите тол 200 кг. Тол израсходован. Получение подтвердите, с выездом поспешите. Балицкий».
«Федорову. В подорванном эшелоне 24 июля в числе 250 убитых немцев, убит генерал и штабные работники. Через агентуру Ровно уточняем фамилии генерала и других. В Ровно привезено 3 вагона раненых. Балицкий».
В 18.00 час[ов] выступил на диверсию. Взял с собой 216 человек. Это количество я взял с тем, чтобы сделать выгрузку вражеского эшелона. На цель прибыли вовремя.
Подходя к ж[елезной] д[ороге], мы обнаружили немецкую охрану, которая активно охраняет ж[елезную] д[орогу]. Но, несмотря на все это, я со своим отрядом подошел вплотную к ж[елезно]д[орожному] полотну и расположились не более 30–40 метров, охрана заметила нас, обстреляли. Но мы упорно сидели и ждали «своего» эшелона, но его все не было. Терпения больше [не] было, чертовский холод, а тут еще поезда с запада на восток не ходят.
Итак, целая ночь прошла в снопах ржи и немецкой засаде, на запад пропустили три эшелона, 4-й эшелон хотели рвать, но не успели, застало утро, а с запада так эшелонов не было. Обидно, черт возьми, что неудачно, хотелось произвести выгрузку вражеского эшелона. В 5.15 час[ов] дали сигнал отбоя, стали отходить, враг открыл ураганный огонь, но жертв с нашей стороны не было. В 9.00 час[ов] утра прибыли в расположение лагеря. Бойцы стали кушать и отдыхать. Поскольку сегодня получилась неудача, я решил 2-ю роту послать в 18.00 на диверсию в район Ромашковка — Рудечка. (Сам почти не спал.) Рота выступила вовремя, не прошло и одного часа, как слышен был бой в направлении маршрута 2-й роты. Через 2 часа получил полные результаты о бое. Убит самый любимый и боевой командир 2-й роты тов. Авксентьев Илья Михайлович. Это просто вражеская пуля вырвала из наших рядов самого лучшего товарища и командира. Потери националистов: убито 5, в том числе командира взвода (части), забраны документы, захвачено 2 винтовки, 1 ручной пулемет, 1 пистолет.
Вечером получил две радиограммы:
«Сообщите, находится ли в отряде Никитин Александр. С какого времени, должность. Федоров».
Дал ответ:
«Федорову. Есть Никитин Михаил, а не Александр. Может быть, нужен Никитин Александр, он в отряде с 13 июня 1943 года, боец. Балицкий».
«Балицкому. По приказу Украинского штаба впредь до особого распоряжения на участке ж[елезной] д[ороги] Ровно — Ковель диверсий не производите. Получение радиограммы подтвердите. Дружинин — Рванов».
Тяжелый день, тяжела утрата в отряде, просто не могу забыть о товарище Авксентьеве. Целую ночь не спал, все думал об этом горе, какой [человек] погиб героической смертью за нашу Родину.
В 6.00 час[ов] поднялся и пошел во 2-ю роту, дал задание сделать гроб, оббить красным материалом, организовать похороны. Похороны были назначены на 12.00 час[ов]. Для похорон был построен весь отряд и отряд Прокопюка. На похоронах выступил секретарь партбюро тов. Газинский. Написан мною приказ […]{376}.
В связи с сложившейся обстановкой в районе моего действия дал радиограмму тов. Федорову:
«Федорову. Обстановка в районе действия исключительно хреновая, но я просто умалчивал перед Вами, продолжая выполнять Ваш боевой приказ. Националисты раньше делали засаду на всех лесных дорогах и тропинках, идущих на ж[елезную] д[орогу]. Сейчас, кроме засад, мерзавцы минируют дороги.
В августе они заминировали дорогу, по которой двигался с отрядом на диверсию. Для минирования они использовали несколько 100-килограммовых авиабомб и 122-мм снаряды. Хотели подорвать всю колонну, кроме этого была засада, но это все было своевременно обнаружено. В этой схватке убит самый боевой командир роты Авксентьев Илья Михайлович. 4 раза со всем отрядом ходил на диверсию с целью выгрузить из поезда вооружение и боеприпасы, но это пока что не удается. Ночью проезда ходят из запада на восток очень редко, и везут танки и бронемашины, которые не поддаются выгрузке. Поезда с легким вооружением и боеприпасами ходят только днем, а днем невозможно делать выгрузку. 14.8–43 г. Балицкий».
Также получил радиограмму от части:
«Балицкому. Выслать группу к Вам с толом не сможем, нет людей. Люди все на задании. Присылай немедленно связь, с ней направим тол. 14.8–43 г. Федоров — Дружинин».
Этим и кончился день боевого отряда. Его забрало{377}, что вражеская пуля отняла у меня такого боевого командира, как Авксентьев И.М. Решил мстить врагу, не считаясь с тяжелой обстановкой. Послал группу на ж[елезную] д[орогу], с ней пошел комиссар тов. Кременицкий, в район Александрия — Зверев. Группа выступила в 18.00 час[ов]. До 24.00 не спал, все прислушивался, когда будет взрыв, но так и не дождался.
В 2.00 час[ов] проснулся и сразу же спросил дневального — не слышал ли он о взрыве на ж[елезной] д[ороге]. Дневальный мне ответил, что взрыв был очень сильный. Никак не дождусь, когда придет группа и доложит о результатах. Вот и возвратилась группа комиссара тов. Кременицкого, докладывает — натяжным способом подорван один вагон с разным грузом. Поврежден один паровоз, разбито 3 вагона, 5 вагонов повреждено. На линии, по которой должен идти эшелон с запада на восток, поставлена мина, составлена из снаряда [и] МЗД; эта мина подорвалась примерно час[ов] в 9.00. Результаты пока что неизвестны. Уточняю через агентуру. Одно известно то, что поезда не ходили [до] 16.00 часов. Это значит, что движение было прекращено на линии, идущей из востока, на 6 часов, а на линии, идущей на запад, движение задержано на 7 часов.
В 18.00 час[ов] опять послал группу с 1-й роты на диверсию в район ст[анций] Ромашковка — Рудечка. С этой группой послал секретаря партбюро тов. Газинского. Считаю, что на этом участке должны дела идти неплохо, так как в этом районе никто еще с моего отряда не пускал вражеских эшелонов под откос.
В 18.00 возвратилась группа (1-й роты) из диверсии [на] ж[елезной] д[ороге], которая была в районе Рудечка — Ромашковка, Газинский [и] командир роты тов. Дубинин доложили, что ночью поезда не ходят. Заложили мины, одну натянутого способа, на которой подорвалось немецкое охранение ж[елезной] д[ороги]. На мине взорвалось 15 венгров, вторая мина поставлена МЗД-5, на которой подорвался вражеский эшелон. Пока что сведений немного — с чем был эшелон и какое повреждение. Через агентуру уточняю. Несмотря на все это, решил послать еще на диверсию группу со 2-й роты, эта группа пошла в район станций] Олыка — Ромашковка, взяв на минирование железной] д[ороги] авиабомбы и снаряды. Группа подошла к линии в 23.00, но стали минировать в 24.00 и начало 1-го 17.8-43 г.
Диверсионная группа возвратилась, не выполнив задание. Комиссар тов. Кременицкий, командир роты тов. Широков доложили, что задание не выполнила группа в связи с тем, что вражеская засада обстреляла, при этом убит политрук 3-го взвода, 2-й роты тов. Титенок Павел Иванович, ранен командир 3-го взвода, 2-й роты тов. Анисимов. Мину одну заложили МЗД-5, другую мину (автобомбу) не успели поставить, оставив ее там. Нельзя было забрать эту мину, так как она была очень тяжелая (более 50 кг), кроме этого противник вел ураганный огонь.
Сейчас сижу и думаю, что же делать, враг никак не подпускает к ж[елезной] д[ороге], или сделать небольшой перерыв, или черт его знает. Никак не могу делать перерыва, чувство ответственности перед своей Советской Родиной не дает мне покоя. Обстановка обстановкой, а малые дети, партизаны рождаются. В эту ночь родился ребенок у Екатерины Рудой. Не знаю, чем кончится жизнь этого малютки, который родился в дни Отечественной войны. Обычно нарождающиеся дети в партизанских отрядах долго не живут, их душат как мышей{378}. Такая доля этого ребенка также ждет.
Вспомнил обо мне и моем отряде тов. Строкач, написал радиограмму:
«Всем партизанским отрядам, учитывая трудность снабжения партизан взрывматериалами и при недостатке ВВ в районе действий, деревянные мосты сжигать, подпиливать балки, на дорогах делать ловушку — ямы, завалы, ставить дыши (доску с гвоздями). В целях недопущения вывоза хлеба автомашинами в Германию всем препятствовать обмолоту зерна. Уничтожайте молотилки, тракторы, автомашины. Захватывайте склады, амбары, обозы с зерном и раздавайте его населению. О принятых мерах доносите. Строкач. 7.8–1943 г.».
Далеко еще до получения данной радиограммы я стал экономить тол. Для минирования ж[елезной] д[ороги] стал использовать авиабомбы и снаряды. На снарядах подорвано 4 вражеских эшелона. Дал указание польскому населению убирать хлеб, молотить и закапывать. В районе моего действия немецкая свора хлеба не возьмет.
Провели общее партийное собрание отряда, на собрании стоял вопрос — о политико-воспитательной работе подразделения (доклад тов. Кременицкого). На собрании была отмечена роль командира отделения, преданность бойца, который должен прикрыть своей грудью командира, так, как это сделал Пташко Григорий Иванович, мой ординарец. Грозила мне смерть, но герой Пташко прикрыл своей грудью от вражеской пули меня. На собрании был вскрыт целый ряд недостатков в ротах, особенно при отходе, товарищеская помощь и взаимная выручка товарища в бою. Очень обидно и досадно сидеть пока что без дела, нет возможности идти на диверсию ж[елезной] д[ороги]. Враг усиленно охраняет ж[елезно]д[орожное] полотно. Ну что же, приходится сделать небольшой перерыв в диверсии, а через несколько дней начнем делать свое дело снова.
Почему-то третью ночь не спится. До 24.00 разговаривал с дежурным отряда тов. Коноваловым Василием. Он много рассказал мне о том, что делается в штабе соединения, когда он был на связи. Как тов. Федоров несколько раз подходил к Марусе Коваленко и спрашивал ее, что я говорил ей, когда уходил из соединения для выполнения ответственного задания. Я с ним долго не имел никакой связи, и Федоров считал, что я ушел и просто порвал с ним всякую связь, отказался от него.
Дальше Вася рассказал, как Маруся плакала и просила тов. Дружинина, чтобы он разрешил ей пойти ко мне, но Дружинин категорически отказал в ее просьбе. Не спал еще и потому, что мысли не дают пока о том, что придется несколько дней ничего не делать не потому, что не хочу, а потому, что нет никакой возможности [идти] к ж[елезно]-д[орожному] полотну. Утром получил радиограмму:
«Балицкому. Ровенская и Новоград-Волынская жандармерия направили для внедрения в партизанские отряды 12 агентов с задачей террора против командиров и комиссаров. Некоторые фамилии террористов: Жаблов, Пиянский, Жигалов, Ковленой, Косыль.
Примите меры разоблачения и ликвидации их. 19/VIII — 43 г. Рванов».
Что можно сказать об этой радиограмме? Что же, будем принимать все необходимые меры для того, чтобы эта мразь не пролезла в наши ряды. С этой радиограммой познакомил подполковника Прокопюка, так как он принимал свой отряд в данной местности (поляков и советских военнопленных, которые больше года находились на разных немецких работах), конечно, из этих людей может найтись и подходящая сволочь.
С 10.00 до 13.00 часов провели комсомольское собрание отряда. На собрании отмечался целый ряд недостатков отдельных комсомольцев, о трусости комсомольцев, отсутствие товарищеской поддержки и выручки в бою, неряшливость в быте и т. д.
После окончания комсомольского собрания стал готовить группу в количестве 212 человек на диверсию ж[елезной] дороги.
В 18.00 часов выступил на марш в район Александрия — Звягов{379}, такую большую группу вели с такой целью, чтобы наконец сделать выгрузку вражеского эшелона, кроме этого, враг делает засаду большими группами. Перед уходом на диверсию получили радиограмму из части следующего содержания:
«Балицкому. Приказом ГУК НКО № 9895 от 5 августа 1943 г. присвоены военные звания: старший лейтенант Платонову В.И., Фенюку А.П., Анисимову В.Н., младший лейтенант Ефимочкину A.C., Смирнову Н.И. Рванов».
«По Вашим донесениям, в июле месяце пущено под откос 21 эшелонов. Вы нам подробно сообщили за 11 эшелонов, немедленно сообщите подробные данные за 10 эшелонов с точным указанием места крушения и результатов. В дальнейшем подробно докладывать. Рванов».
Не знаю, почему такой ведется учет в штабе части. Подробности о пуске вражеских эшелонов, сообщено о 13 эшелонах и отдельно об уничтожении двух паровозов, а в штабе почему-то числится 11 эшелонов.
В 1.30 мин[ут] подорвали вражеский эшелон с обмундированием и продовольствием. Разбит паровоз с противотанковым оружием, разбито шесть вагонов, сожжено три, повреждено пять вагонов. Выгружено из этого эшелона 50 немецких шинелей, плащ-палатки, сапоги, плащи, уничтожено более 200 велосипедов. В этом же районе Александрия — Зверев заложено две авиабомбы 50-килограммовых, на которых подорвались два вражеских эшелона, результаты пока еще неизвестны. Одна мина подорвалась в 8.15 утра, другая в 10.30 утра на жел[езно]дор[ожном] полотне восток — запад. В эшелоне, который пущен под откос [в] 1.30, уничтожена охрана, 8 убито, 2 фрица захвачены в плен, один из них унтер-офицер, исключительно сволочь большая; при разговоре с фрицем, Охман Вольте, [последний] заявил: «Русский народ гамненый, большевики сволочи». Этого мерзавца не просто убили, а замучили, иначе с ним нельзя было поступить.
Ну что же, день отдохнули, ну и хватит. Сегодня сам с группой иду шестой раз. Группу беру в количестве 212 человек с целью выгрузить вражеский эшелон, выставить две заставы с тем, что если будет эшелон более-менее подходящий, выгрузить его. Иду в район станций Ромашковка — Рудечка.
Федоров все добивается сообщения о пуске вражеских эшелонов. Вчера получил радиограмму от Рванова, сегодня получил от Федорова и Дружинина.
«Балицкому. По вашей последней телеграмме нам известно: за июль месяц пущено 21 эшелона. За август месяц — 8. У нас имеются точные данные с указанием места взрыва и результатов крушения, за июль месяц на 8 эшелонов, за август месяц — 5 эшелонов, сообщите немедленно данные на остальные эшелоны. В дальнейшем сообщайте в отдельности [о] каждом эшелоне. Федоров, Дружинин». 22/VIII-43 г.
Требование, конечно, правильное, ибо они очень интересуются моей работой, но что я могу сделать, когда нельзя было уточнить подробности пущенного эшелона. Сейчас придется сообщить о каждом в отдельности, это будет лучше и для меня, и для штаба части. Сегодня в 18.00 часов уточняю через свою агентуру о всех эшелонах и только смогу сообщить тов. Федорову 23 августа.
В 18.00 пошли на выполнение задания. До 24 часов шли до жел[езной] дороги, по дороге встретили несколько националистических лагерей. Население также на ночь бежит в лес, в основном из населенных пунктов Башлыки, Дубище и др[угих] сел.
В 3.00 часов подорван вражеский эшелон с разным военным грузом, идущий с востока на запад. Поврежден один паровоз, разбито четыре вагона, 5 повреждено, разбито железнодорожную будку, уничтожен семафор, порвана телефонно-телеграфная линия, разбит телефонный аппарат. Путь, начиная с опушки леса Гребеньки и до жел[езной] дороги, был очень тяжелым — болото казалось непроходимое, но наши партизаны не знают этой непроходимости пути, все проходимое. Нужно сказать, что второй взвод 1-й роты (тов. Бочковский Николай) не выполнил поставленного ему задания. Проявили смелость разведчики; Бехтин и другие разведчики сожгли будку железнодорожную.
С утра провел совещание со всем командным составом, включая командиров отделений батальона. Вопрос был поставлен об активном действии всего личного состава, о проявлении инициативы в бою. Поставил вопрос — полностью уничтожать вражеские эшелоны, сжигать ж[елезно]-д[орожные] будки и всякое ж[елезно]д[орожное] имущество.
Дал радиограмму тов. Федорову. О пущенных нами эшелонах. Сведения следующего содержания:
«Федорову. Сообщаем подробности о подрыве поездов. 6 августа в районе Рудечка — Клевань подорвано 3 поезда. Один из них натяжным способом в час ночи с автомашинами, повозками. Разбит паровоз, 4 вагона, 5 повреждено. В 7 часов подорван поезд, идущий из востока с разбитыми автомашинами и самолетами. Поврежден паровоз, разбито 5 платформ и 4 сильно повреждены. В 10 часов подорван поезд с живой силой, вооружением и боеприпасами, идущий с запада. Разбит паровоз и 4 вагона и 6 повреждено, по неполным данным убито более 150 немцев.
9–10 и 13 августа вели бои с националистами. 15 августа в районе Александрия — Зверев подорвано 2 поезда с танками и другим военным грузом. Один из запада, другой из востока. Разбито 2 паровоза, 9 вагонов, повреждено — 13. Движение в этом районе не было 11 часов.
16 августа в районе Рудечка — Ромашковка заминировали снарядом натяжного способа линию, идущую на запад.
Немецкая охрана, проверяя дорогу, обнаружила [мину], охрана пущена в воздух, по разведданным убито — 4, ранено — 11. После этого заминировали восточную линию. Подорван поезд с продовольствием, разбит паровоз и 4 вагона, 5 повреждено.
17 августа в районе Олыка — Ромашковка подорван поезд с лесоматериалами, поврежден паровоз, разбито 5 платформ, 3 повреждено. 21 августа в районе Александрия — Зверев подорвано 2 поезда, один из них в час ночи с обмундированием, с продовольствием и веломашинами. Разбит паровоз и 6 вагонов, повреждено 5 и 2 самолета. Уничтожено 200 веломашин. Охрана поезда уничтожена, 2 немца взяты в плен. Один из них унтер-офицер Охман Вольте. Захвачено 60 шинелей, до 100 комплектов обмундирования, плащ-палатки, плащи, сапоги, водка. Другой поезд подорван в 7 часов с разным военным грузом. Повреждены паровоз и 6 вагонов.
23 августа в районе Ромашковка — Рудечка подорван эшелон с разным военным грузом. Поврежден паровоз, разбито 4 вагона, 5 повреждено. Сожжена ж[елезно]д[орожная] будка, семафор. Уничтожена телефонная и телеграфная связь, телефонный апарат. 24.8–43 г. Балицкий».
В 18.00 час[ов] двинулись на ж[елезную] д[орогу], в район 2 км западнее ст[анции] Олыка. По пути движения наскочил самолет противника, я дал команду открыть огонь по самолету противника. К дороге подошли в 23.00 час[ов], заминировали, но пока что поезда с запада не было.
В час ночи подорван и полностью уничтожен (сожжен) вражеский эшелон в составе 38 вагонов, идущий в сторону фронта. В результате крушения уничтожен один паровоз, сожжено вместе с платформой 16 15-тонных автомашин, 500 бочек вина и водки, 12 бочек бензина, 200 ящиков сигарет и папирос, 200 ящиков табаку. Одна передвижная радиостанция, 3 вагона со снаряжением, вагон спичек, вагон со взрывчаткой, 100 часов, 3 вагона с обмундированием. Часть выгружена, все остальное сожжено. Вся охрана поезда уничтожена, взято в плен — 5 человек. Противник сильно сопротивлялся, при этом ранено 15 партизан. Операция очень была интересная, все горело. После пожарища от эшелона остались рожки да ножки. После уничтожения данного эшелона противник никаких мер не принимал, кроме того, что охрана поезда отбивалась. Охрана поезда отбивала наших партизан гранатами. Руководил сам этой операцией. Операция очень удачна, и впредь буду так проводить такие операции — все буду сжигать. В лагерь расположения возвратился с группой в 7.00 час[ов]. Народ лег отдыхать, и старшина батальона стал делить по ротам взятые трофеи — костюмы, рубахи, плащ-палатки и другое имущество. Бойцы, которые участвовали в операции, очень довольны, каждый старается рассказывать. Все говорят, что мы всегда имеем хорошие успехи потому, что с нами ходит и руководит командир батальона.
Сегодня передал радиограмму тов. Строкачу:
«Строкачу. Из Луцка, Ковель большой карательный отряд, вооружен танкетками, пушками, выехал в Станиславскую область по борьбе с партизанами Ковпака. Я считаю, что нужно предупредить его. 25.8–43 г. Балицкий».
Получил и я радиограмму из части:
«Гриша, на днях направляю к Вам для помощи 5-й или 3-й батальоны со взрывчаткой. 25.8–43 г. Федоров».
Не знаю, почему тов. Федоров пишет мне такую радиограмму и откуда он взял, что мне нужна помощь, я ж помощи не просил, а описал ему только обстановку моего района и больше ничего. На ответ полученной радиограммы ответил следующим текстом:
«Федорову. Я изложил Вам обстановку, но помощи не просил. В помощи не нуждаюсь. Если откуда-то идет в мое распоряжение [пополнение], то пусть идет. Если самостоятельно будет действовать, то укажите для него район действия. За толом посылаю людей. 15.8–43 г. Балицкий».
С самого утра стали подготовляться к празднованию двухлетия со дня организации партизанского отряда им. Сталина и его двухлетней борьбы в глубоком тылу противника. Написал приказ, посвященный двухлетию со дня организации отряда им. Сталина и его борьбе.
В 14.00 час[ов] были выстроены весь отряд и подразделения отряда тов. Прокопюка. Перед строем был зачитан приказ, после зачитки приказа я выступил с речью. После всего этого дали необходимый концерт. Концертом руководил тов. Коновалов, тут же выступил со своим произведением. Содержание привожу ниже: […]{381}
После окончания концертных часов стал готовить большую группу на диверсию в район Александрия — Зверев. Сегодня же дал радиограмму тт. Федорову и Строкачу о своих делах последних дней:
«Федорову. 25 августа в час ночи 2 км западнее станции Олыка подорван и полностью уничтожен (сожжен) поезд, (состоящий из 38 вагонов, идущий в сторону фронта. Сожжено вместе с площадкой 16 15-тонных автомашин, 500 бочек вина и водки, 12 бочек бензина, 200 ящиков папирос и сигарет, 200 ящиков табаку, одна передвижная электростанция, 2 вагона со снарядами, вагон со взрывматериалами, вагон спичек, 1000 часов, 1300 наградных знаков СС и другое военное имущество. Уничтожена немецкая охрана поезда, взято в плен 5 человек, 3 вагона с обмундированием, несколько сот комплектов выгружено, остальное сожжено. В этой операции ранено 15 партизан, никак не могу поймать поезда с легким вооружением и боеприпасами. После этой операции движения не было сутки. 26.8–43 г. Балицкий».
«Федорову. Срочно сообщите место стоянки. Посылаю людей на связь. Балицкий».
Получил ответ:
«Место стоянки прежнее. Федоров».
В 18.00 час[ов] пошла группа в количестве 185 человек на диверсию в район Александрия — Зверев. Я сегодня не пошел, так как заболел. Обычно с такой группой хожу сам. Поддал своего комиссара тов. Кременицкого и нач[альника] штаба тов. Решетько. Почти ночь не спал, болело сердце, большой понос, откуда он только взялся, а также прислушивался, когда же будет взрыв.
В начале 1.00 час[а] подорван вражеский эшелон, идущий с фронта с битыми автомашинами и самолетами. Разбит один паровоз, сожжено 47 вагонов, в том числе сожжен один вагон с фотопленками. Подорвал 1-й взвод 3 роты, а полностью уничтожила 1-я рота. При крушении уничтожено 7 немецких солдат и офицеров. Сегодня дал радиограмму тов. Строкачу:
«Строкачу. С 15 июля по 26 августа подорвано 26 поездов, в том числе 4 с живой силой. Кроме этого, разбито 2 паровоза. Разбито 20 паровозов, повреждено — 7, разбито вагонов 197, повреждено — 77. За август месяц подорвано 16 поездов. Один из них полностью уничтожен — сожжен. Никак не удается поймать поезд с легким вооружением и боеприпасами. 21 августа в районе Александрия — Зверев подорван поезд, считал, что с боеприпасами, оказалось, с обмундированием. Обмундирование выгрузил, 200 веломашин и продовольствие уничтожено. Немецкая охрана уничтожена. Взято в плен 2 немца.
25 августа 2 км западнее ст[анции] Олыка в час ночи подорван и полностью уничтожен (сожжен) поезд — 38 вагонов, идущих в сторону фронта. Сожжено 16 платформ с 15-тонными автомашинами, 500 бочек с вином и водкой, 12 бочек бензина, 2 вагона со снарядами, вагон со взрывматериалом, 200 ящиков папирос и сигарет, 200 ящиков табаку, 1300 различных знаков награды СС, 1000 часов и др[угое] военное имущество. 3 вагона с обмундированием, сотни комплектов выгружено, остальная [часть] сожжена немцами, охрана поезда, 5 взято в плен. На этой диверсии ранено 15 партизан.
Движение поездов задержано на сутки. Подробности о всех подрывах сообщил Федорову. Для минирования ж[елезно]д[орожного] полотна использую авиабомбы и снаряды, рву натяжным способом, МЗД себя не оправдывают. 27.8–43 г. Балицкий».
Радиограмма [тов. Федорову]:
«Федорову, Дружинину, Рванову. Поздравляю Вас с двухлетием со дня организации отряда им. Сталина и его борьбы. Спасибо за Вашу поздравительную радиограмму. 27.8–43 г. Балицкий, Кременицкий, Решетько».
Такая радиограмма вызвана тем, что Федоров почему-то забыл об отряде им. Сталина или просто забыл о том, что 26 августа ровно 2 года со дня организации отряда им. Сталина. Возможно, и обиделся тов. Федоров, ну что же, пусть обижается, но зато правильная кинута реплика о том, что забыли до некоторой степени — даже забыли дать радиограмму. Сегодня же стал готовить группу тов. Коновалова Василия на связь к Федорову. Всю группу одели в немецкую форму.
В 12.00 час[ов] была выстроена группа Коновалова, провел небольшую беседу, послал одну роту для сопровождения группы тов. Коновалова. Для тов. Федорова передал одну бутылку вина, одну бутылку водки и несколько «мерзавчиков» — водка, 5 портсигаров, зажигалки и другие.
В 17.00 час[ов] получил радиограмму от тов. Федорова следующего содержания:
«Балицкому, Кременицкому, Решетько, поздравляем Вас и весь личный состав с двухлетней героической борьбой в тылу противника. Командование части надеется, что сталинцы еще выше поднимут знамя партизанской борьбы и еще с большей силой будут пускать вражеские эшелоны под откос и громить гитлеровцев и их слуг. С приветом Федоров, Дружинин, Рванов».
Наконец додумались дать радиограмму, вместо 25 августа дали 28 августа, опоздали не намного, а всего только на два дня. И то, по-видимому, написали после того, как получили напоминающую радиограмму.
Ну что же, есть пословица: «Лучше поздно, чем никогда», так и здесь получилось.
В 17.00 час[ов] дал радиограмму тов. Федорову о том, что группа Коновалова сегодня вышла на связь. Так прошел боевой партизанский день, как говорится, «скоренько, бегом помаленьку».
Почти всю ночь дождь шел, на рассвете также дождь продолжал свою работу — помыл партизанские палатки. Стали с утра готовить группу на диверсию, не только готовлю группу, но и сам стал готовиться, несмотря на то что сам готов, как пионер. Тов. Прокопюк попросил, чтобы с его отряда взять [людей] на эту операцию, ну что же, я такой человек, что не могу отказать, пусть идет народ, закаляется. Не знаю, какая удача будет, но идти нужно, несмотря на то будет ли удача или нет. В 18.00 час[ов] выступаем, впервые берем 5 тачанок на диверсию, может быть, из этого ничего и не получится.
Ну что же сделаешь, есть пословица: «Кто стучит, тому и откроют». Так и нам, партизанам, придется постучать, если откроют, значит, хорошо, а если не откроют, то, по-видимому, придется самому открыть для себя дверь, конечно, немец нам не откроет, а нужно самому открывать. Подошли к ж[елезной] д[ороге] неплохо. Расположились, мы с комиссаром и нач[альником] штаба подошли было вплотную к расположению цели, [но] в это же время противник открыл ураганный огонь, забросал гранатами. За несколько минут оказалось 12 человек ранено, в том числе ранен командир 3-й стрелковой роты тов. Платонов Василий Иванович. Мы быстро отошли, ибо не было никакой надобности вести огонь по противнику, противник находился далеко в лучшем положении, чем мы. Вести огонь — это просто жечь лишние патроны, ни больше ни меньше. Никак не могу забыть такого положения, как встреча с семьями националистов, которые посчитали нас за своих хлопцев, а поэтому дали ценные материалы, рассказали нам о том, что заминирована дорога автобомбами, по которой нам нужно идти. Если бы не эти сведения, мы могли бы понести лишние жертвы, никому не нужные. Взяли одного мужика, как проводника, но он, когда узнал, что мы советские партизаны, удрал от нас, это очень печальное явление. Разведчики поймали гаву, проворонили. После побега этот мерзавец сообщил националистам, которые сделали нам засаду, но благодаря нашей бдительности и мы это быстро разузнали, пошли другой дорогой, не дорогой, а просто глухими полями и лугами. Правда, ночью блудили, так как ночь была исключительно темная. Пришлось [остановиться] на южной опушке леса, и только утром нашли свою дорогу, по которой можно было двигаться [до] своего лагеря. Неудачная ночь, неудачная операция.
Сегодня дал радиограмму тов. Федорову:
«Федорову. В ночь на 27 августа в районе Александрия — Зверев взорван и полностью сожжен эшелон с подбитыми танками, автомашинами, самолетами, уничтожен паровоз, сожжено 47 вагонов, в том числе 1 вагон с кинофотопленкой, убито 7 немцев, движение поездов [прекращено] на 18 часов. Балицкий».
А также получена радиограмма от тов. Федорова следующего содержания:
«Передаю радиограмму тов. Хрущева. Ознакомьте весь личный состав. Федоров».
«Федорову, Дружинину, Рванову, Егорову. Ваш № 706 получен. Поздравляем всех командиров, военкомов, всех партизан и партизанок, желаем блестящих боевых успехов по выводу из строя вражеских коммуникаций Ковель — Сарны, Ковель — Брест, Брест — Пинск, Ковель — Ровно, Ковель — Холм. Отличившихся представьте к награде. Ваше предложение и мнение диверсионной работы рассматриваю, решение сообщу дополнительно.
ЦК КП(б)У уверено, что личный состав руководимого Вами соединения в ближайшем нанесет сильнейшие удары по вражеским коммуникациям. Хрущев».
Собственно говоря, непонятно, с каким предложением ходатайствует тов. Федоров перед Украинским штабом [партизанского] движения и ЦК КП(б)У.
Целую ночь блудили, только утром нашли дорогу, по которой была возможность двигаться. Пришли в лагерь, расположились в 7.00, отдыхали до 13.00 час[ов]. Я получил записку от польского населения с[ела] Пшебродзь, в которой они просят оказать помощь в борьбе с националистической сволочью.
Прочитав это письмо, я решил оказать помощь. Для этого выбросил две роты с отряда тов. Прокопюка — человек 80. Быстро выдвинулись. Не прошло и одного часа, как начался бой: партизаны [стали нажимать на] националистов, националисты стали позорно бежать, партизаны гнали их. В этом бою было убито 130 националистов, захвачено — один станковый и 4 ручных пулемета, 31 винтовка, 2 ручных пулемета захватил отряд тов. Прокопюка. Станковый пулемет захватил взвод тов. Фенюка.
Сегодня же получил 3 радиограммы:
1. »Передаю радиограмму тов. Строкача. Ознакомьте весь личный состав, Федоров».
2. »Федорову, Дружинину. Все Ваши радиограммы доложены Хрущеву и направлены тов. Сталину, все рады Вашими успехами. Федоров, Дружинин, Рванов — представлены [к] правительственной награде. [На] остальных — первым самолетом шлите наградные листы. Подготовили Вам выброску грузов. Хрущев подписал [у] Сталина письмо [о] выделении самолетов. Уверен [в] положительном решении вопроса. Думаю выбросить необходимое. Желаю успеха. Привет всем. Строкач».
3. »Всем командирам батальонов и зам[естителям] командиров по разведке. Приказываю: использовать имеющуюся у Вас агентуру для тщательного наблюдения за движением вражеских эшелонов на ваших участках ж[елезных] д[орог] с запада на восток и обратно, строго учитывая вид груза. Эти сведения, каждую пятидневку, передавать нам по рации. Федоров».
Сегодня я также дал радиограмму тов. Федорову, следующего содержания:
«Федорову. После диверсии на ж[елезной] д[ороге] 25 и 27 августа, ночью никакого движения нет. 29 и 30 августа вышли на ж[елезную] д[орогу] в район Олыка — Зверев, наткнулись на крупную засаду противника. Ранено 10 партизан, в том числе командир 3-й роты Платонов. Железная] д[орога] сильно охраняется — не дают возможности подойти к полотну. Придется сделать небольшой перерыв, с тем чтобы дать возможность сволочи успокоиться. Балицкий».
31 августа 1943 г.
Готовлюсь на операцию в населенный пункт…{382} с тем, чтобы уничтожить кубло националистов, [их] штаб и забрать националистические базы — сало, муку, сахар и другие продукты питания.
Дал радиограмму такого содержания:
«Федорову. 30 августа вели бой с крупным отрядом националистов. В этом бою убито 130 националистов, захвачено — один станковый и 4 ручных пулемета, много винтовок. Наших потерь нет, кроме 2 раненых. Балицкий».
Получил радиограммы:
«Федорову, Дружинину, Рванову, Балицкому, Решетько. Поздравляю Вас и весь личный состав партизанского отряда имени Сталина с двухлетием героической борьбы с гитлеровскими разбойниками. Желаю дальнейших боевых успехов. Строкач».
«Балицкому, Кременицкому, Решетько, Зубко. Штаб части сообщает предварительные итоги диверсионной работы подразделений части и отрядов Волынской области с 7 июля по 25 августа. 7-м батальоном подорван 51 эшелон; 3-м — 35; 11-м — 31; 9-м (Кравченко) — 21; отрядом [им.] Котовского — 3; див[ерсионной] ротой и кавэскадроном — 16; 1-м — 16; 5-м — 11. Всего по части — 184 эшелона.
Надеемся, что командование, комполитсостав и бойцы 1-го батальона традиций сталинцев не упустят и выйдут в передовые. Настоящую телеграмму зачитайте всему личному составу. Передайте привет всем командполитработникам и бойцам батальона. Командир части, секретарь Волынского обкома КП(б)У Федоров, комиссар части, секретарь Волынского обкома КП(б)У Дружинин, начальник штаба части Рванов».
«Направляем предварительные данные диверсионной работы подразделения НК{383}. На ж[елезной] д[ороге] подорвано эшелонов: [отрядом] им. Щорса (Лысенко) — 54; им. Ворошилова — 39; им. Щорса (Тарасенко) — 34; див[ерсионная] рота и кавэскадрон — 27; им. Сталина — 23, из них — один с разгрузкой; им. Богуна — 21; им. Кирова — 11; им. Котовского — 3. Всего по части — 212 эшелонов, 3 паровоза и дрезины. Федоров, Дружинин».
Получив эти радиограммы, меня не удивило все то, что сказано в них, ибо все это не то, чего добиваюсь я со своим отрядом. Мне так кажется, и оно так и в действительности есть, что Лысенко, Марков, Карыцкин, Тарасенко и Кравченко считают не диверсии, а подсчитывают только взрывы. Очень интересно, как могли 7-й батальон и кавэскадрон пустить 81 эшелон под откос, [если] на ж[елезной] д[ороге] Ковель — Сарны поездов вообще ходит мало — это одно, а главное то, что они выезжают только на МЗД, а МЗД-5 не дают такого эффекта, как это дает [мина] натяжного способа{384}. МЗД только портит это дело. У меня меньше подорвано эшелонов, но зато эту помощь чувствует Красная армия. Я делаю диверсии так, [как] ни один отряд этого не делает, — полностью сжигаю вражеские эшелоны, чего не делает ни один отряд. Кроме этого, ни один отряд не выгружает эшелонов, а я это делаю и уже выгрузил 3 эшелона, конечно, не полностью выгрузил, ибо это невозможно.
Выгружаем по силе возможности, берем то, что можем поднять на себе.
Сегодня послал группу, в количестве 40 человек, с 1-й роты на диверсию в район Александрия — Зверев. В 19.00 группа выступила.
Рано утром возвратился тов. Дубинин со своей группой с успехами. Тов. Дубинин доложил, что пустил под откос вражеский эшелон с зимним обмундированием и танками. В результате крушения уничтожено (с ПТР) один паровоз, разбито 7 вагонов, сожжено 3 танка, сожжено 5 вагонов. Итого уничтожено и сожжено — 12 вагонов. Один вагон выгружен — с обмундированием и кожей: часть взята, остальное — сожжено. Оставлена одна мина МЗД-5, которая должна сработать в 14.00 ч[асов]. Получил материальные данные через полковника тов. Прокопюка о подрыве на ж[елезной] д[ороге] 18 августа.
18 августа, в районе Зверев, пущен под откос вражеский эшелон с продовольствием, идущий в сторону фронта. Уничтожен один паровоз; разбито 7 вагонов, в том числе 4 вагона с водкой, 2 вагона с автомашинами; 9 вагонов повреждено.
Сегодня же дал тов. Федорову две радиограммы следующего содержания:
«Федорову. Прошу лучше просмотреть мои радиограммы. У меня не 23 подорванных поездов, как вы указываете, а 26 и отдельно — 2 паровоза. Кроме этого, за 18 августа, мной не сообщено. Всего на 31 августа подорвано 27 поездов, в том числе 4 — с живой силой, 2 — с выгрузкой. Разбито с противотанкового ружья: паровозов — 21, повреждено — 9, разбито и сожжено вагонов — 251, повреждено — 86. Кроме всего этого, подорвано 17 поездов на МЗД-5, но я их не считаю, так как повреждение незначительное. В каждом из этих поездов подорваны площадки, идущие впереди паровоза; в нескольких паровозах отбиты тендеры, поэтому я не считал их. Я считаю только крупные диверсии. Лысенко, конечно, и эти поезда засчитал бы. Если считать подорванные поезда на МЗД-5, тогда у меня подорвано 44 поезда. 1.09.43 г. Балицкий».
Вторая радиограмма:
«Федорову. В районе Зверев подорван поезд, идущий в сторону фронта с продовольствием и техникой. Разбит паровоз, 7 вагонов — в том числе 4 вагона с водкой, 2 вагона — с автомашинами; 9 вагонов — повреждено. Заложена мина — авиабомба (50 кг). Балицкий».
Получили сведения о том, что в Клевани собирается большое количество противника, который готовится выступить против нас — партизан, кроме этого — прибыл полк СС, также с этой задачей. Для того чтобы не нести лишних жертв, я решил изменить место стоянки. Собрались выезжать, но начал идти дождь, поэтому решил переезжать 2 сентября 1943 г. в 5.00 ч[асов] в Киверцы.
В 18.00 ч[асов] 31-я рота пошла на диверсию, в район Вишнев, а вторую роту послал на диверсию в район Рудечка — Клевань. Считаю, что обе группы должны что-либо подорвать.
Целую ночь шел дождь, до самого утра. Черт возьми меня, потому что и сегодня не придется переезжать. Ночью [в] 00.30 ч[асов] был очень большой взрыв. В 5.00 стали готовиться к переезду на новое место. Остановились в 3 км севернее Сильно. В 12.00 прибыл тов. Широков с группой с диверсии. Тов. Широков и политрук тов. Плевако доложили, что подорвали эшелон, идущий с фронта с двумя [паровозами]. Уничтожено 2 паровоза, 8 вагонов; повреждено — 10. Из 8 вагонов — 4 с живой силой. Убито около 30 человек, захвачено: 3 пистолета, 10 шинелей, 5 плащей, много разного военного имущества. Получил очень радостную весть с части — это сообщение о том, что прибыл Коновалов со своей группой благополучно:
«Балицкому. Коновалов прибыл — [все] в порядке. Приготовьте характеристики [на] награждаемых. Наградные листы высылаем Коноваловым. Федоров, Дружинин».
Такая радиограмма меня и все руководство батальона ободрила, ибо мы только и думали об этой боевой группе. Ведь прошло уже 4 дня, а сообщения никакого не было, конечно — думать можно было все. На данную телеграмму дан ответ следующего содержания:
«Федорову, Коновалову. Нахожусь — три километра севернее Сильно, по пути твоего [движения]. Постарайтесь выйти скорее. Балицкий».
В 17.00 послал группу с 1-й роты, в количестве 39 человек, и с отряда тов. Прокопюка 25 человек. Итого: 64 человека пошли в район Клевань — Рудечка с задачей пустить под откос вражеский эшелон, идущий в сторону фронта; командиром этой группы назначен тов. Федюк, политруком — тов. Газинский.
До 24.00 не спал — все ждал последних известий. Совинформбюро порадовало [сообщением, что заняты] Сумы, Кролевец и другие города и районные центры нашей социалистической Родины.
Дождливая ночь была и до чего темная, что ничего не видно. В 4.00 послал весь обоз за овсом в район м[естечка] Софиевка.
Дежурный по батальону сообщил мне, что примерно в 4.00 был слышен взрыв и пулеметно-орудийный огонь со стороны Клевани.
В 8.00 возвратилась группа с диверсии; тов. Федюк и Газинский доложили, что подорвали вражеский эшелон, идущий в сторону фронта.
Уничтожен один паровоз, 7 вагонов; 9 — повреждено. [В составе] эшелона большинство вагонов со снарядами. Частично были вагоны с разным военным имуществом. Выгрузить не удалось, так как после взрыва и обстрела подошел встречный эшелон с живой силой и открыл ураганный огонь.
Сегодня получил радиограмму от тов. Федорова интересного содержания:
«Балицкому. Молния. Захватите [с] собой демографические данные, согласно наградных листов, характеристики на комполитсостав и бойцов, коих Вы хотите предоставить [к] правительственной награде, и срочно, лично сам, выезжай в штаб части. За себя оставьте Решетько, захватите [с] собой Садиленко. 3.09.1943 г. Федоров, Дружинин».
Никак сам не могу придумать, чем это вызвано, что меня вызывают в штаб части. Особенно смешно с тем, что в радиограмме указывается — выезжай: чем выезжать — сам не знаю. Поездом нельзя, автомашиной также и лошадью также невозможно, так как везде болота и трущобы. Только нужно идти, а не ехать, и то идти нужно ночью, днем — невозможно. Кроме всего этого, нет еще группы тов. Коновалова, который знает хорошо дорогу-маршрут, да кроме этого — людей очень много. Если не ждать тов. Коновалова, то это значит — прекратить почти диверсию, так как в лагере остается очень мало людей. С собой нужно взять не меньше 50 человек и взять людей, конечно, лучших.
Ночью почти не спал. Рано утром радио сообщило, что наши войска заняли Ворохту, Шостку и другие города и районные центры. В 8.00 тов. Колодкин со своей группой [вернулся] с диверсии.
Товарищи Колодкин и Зубко доложили, что в районе Олыка — Ромашковка пущен под откос вражеский эшелон, идущий с фронта. Уничтожен один паровоз, подбито 7 вагонов с живой силой, 9 — повреждено. Эшелон — с живой силой и разным военным имуществом.
Одна диверсионная группа возвратилась, но где же вторая, никак не могу придумать. Говорят, что взрыв был. Группы, по-видимому, так долго нет, [потому] что путь все же далек.
О результатах диверсии сообщил тов. Федорову:
«Федорову. 4 сентября, в час ночи, в районе Олыка — Ромашковка подорван поезд с живой силой и разным военным имуществом. Разбито один паровоз, 7 вагонов с живой силой, 9 — повреждено. Балицкий, Кременицкий».
«4 сентября, в 5.45, в районе Киверец — Вишнев подорван поезд с разным военным имуществом. Разбито: один паровоз, 5 вагонов, 7 — повреждено. Всего в сентябре подорвано 6 поездов.
Прошу побыстрее направить Коновалова с толом — взрывчатки нет. Балицкий, Кременицкий».
«Строкачу. У пленного немца захвачен документ, адресованный гебиткомиссару Каменец-Подольской области от генерального комиссара Волыни и Подолья, в котором сказано: «… годы 1926–27 и моложе мужчин забрать поголовно в Германию, несмотря ни на какие трудности. Из всех мастерских также всех забрать и сказать им, что они едут в Германию для повышения квалификации…» Документ датирован 25 августа. Балицкий». Возможно, в Москве об этом известно, но этот материал более свежий.
Все ждал радиограммы из Москвы или из части, но почему-то ничего не было. Ничего пока не известно и о Коновалове. Сейчас необходим тол — нужно рвать, не давая возможности противнику подбрасывать технику и живую силу на фронт. А толу все нет и нет. Сколько пришлось использовать авиабомб и снарядов, но сейчас и снарядов нет. Поскольку взрывчатки почти нет, решил сделать налет на бульбяшников и прочую сволочь.
В 4.00 полностью 2-я рота и по одному взводу из 1-ой и 2-ой роты посланы на хозяйственно-боевую операцию в с[ело] Сильно — националистическое село, с задачей разбить националистическую сволочь и взять продукты питания. Так было и сделано. В 10.00 возвратился отряд с с[ела] Сильно. Привезена мука, свиньи, крупный рогатый скот, картофель и другие продукты. Кроме моих людей, ходило около 40 человек с отряда тов. Прокопюка.
Готовлю группу с 3-й роты на диверсию, в район Ромашковка — Рудечка. С моей группой идет более 20 человек из отряда тов. Прокопюка. Он меня просил, чтобы я его бойцов брал на диверсии с тем, чтобы закалить их, так как они еще не были на таких операциях. Вообще тов. Прокопюк дружит со мной, мы с ним делимся всем. Иначе и быть не может. Я ему почти все время помогаю в продуктах, так как он со своим отрядом пока что не в состоянии [их] достать. Но он мне очень много помог со связью. Подготовил группу из 3-й роты на диверсию, в район Рудечка — Ромашковка. Вместе с этой группой пошел один взвод с отряда тов. Прокопюка. Вышли в 16.00, командиром всей группы [назначен] тов. Никитин.
Сегодня дам радиограмму в штаб части:
«Федорову. В результате диверсии 4 [сентября] днем и ночью на 5 сентября никакого движения нет. Противник пускает поезда со станции Киверцы на Луцк, а дальше на Львов. Жду Коновалова столом. 5.09.1943 г. Балицкий, Кременицкий».
Молчание тов. Федорова просто меня очень беспокоит. Дал телеграмму о том, чтобы я срочно прибыл в часть, а сейчас — никакого слуха, ничего не известно и о тов. Коновалове. Сегодня почти подготовил наградные листы на партизан, отличившихся в партизанской борьбе с немецко-фашистскими оккупантами. Подготовлено наградных листов на 120 человек. В связи с этим запросил тов. Строкача в отношении тех наградных листов, которые послали еще в мае 1943 г.:
«Строкачу. Прошу, сообщите судьбу наградных листов, посланных в мае 1943 г. Балицкий».
Это необходимо для того, чтобы можно было сориентироваться в теперешних товарищах, представляемых к правительственной награде. Так как при заполнении наградных листов сейчас на тех товарищей, на которых [они] посланы раньше, лицевой счет [ведется] с мая 1943 г. Если [эти товарищи] не будут награждаться по наградным листам, которые посланы в мае, то тогда придется повысить [их] в награде, так как лицевой счет будет браться за всю деятельность в партизанском отряде — иначе и быть не может.
Подходит вечер, чертовская скука, решил пригласить гармониста тов. Кузнецова с тем, чтобы рассеять чертовскую скуку. Гармонь играет, но тоска не отпускается. Чем объяснить такое положение — сам не знаю. Оно, конечно, понятно — был тол, были бы МЗД-5 — тогда дела пошли веселей. Толу на сегодняшний день осталось только на 25 кг. Это всего на три подрыва вражеских эшелонов. Ну а дальше что делать? Без какого-либо резерва [взрывматериала] нельзя оставаться.
Холодная ночь была, почти не спал, а тут, черт возьми, еще такое дурацкое настроение, что просто не могу. Все думаю, когда же приедет Коновалов и принесет тол. Федоров также, по-видимому, забыл о том, что нужно продолжать рвать ж[елезные] д[ороги], не давая возможности противнику подбрасывать технику и живую силу на фронт. Все это, вместе взятое, не дает покоя. Короче говоря, не спится. И вот в 00.15 ночи раздался страшный взрыв. Подумал себе — наконец 3-я рота выполнила боевое задание.
На рассвете радист Борис рассказал о небывалых успехах нашей Красной армии.
В 9.00 прибыла с задания 3-я рота. Тов. Никитин доложил, что задание выполнено. В результате крушения разбит паровоз и в щепки разбито 9 классных вагонов, 10 — повреждено. Эшелон — идущий с живой силой. Сколько убито — неизвестно. В связи с этим дал радиограмму тов. Федорову:
«Федорову. 6 сентября в районе Ромашковка — Рудечка на изгибе ж[елезной] д[ороги] подорван поезд с живой силой. Уничтожен один паровоз, в щепки разбилось 9 классных вагонов, 10 — повреждено. Балицкий, Кременицкий».
«Федорову. Сегодня иду последний раз со всем отрядом на диверсию, расходую последние граммы тола и снаряды. Срочно направляйте Коновалова с толом. Пистолеты будут, давайте быстрее тол. Балицкий».
«Балицкому. При выезде в штаб части захватите пару хороших пистолетов. С приветом. Федоров».
Получил такую радиограмму — меня просто возмутило то, почему так безответственно подходят к серьезным вопросам в этот ответственный период времени. Сейчас нужно ежедневно рвать вражеские эшелоны, не давая покоя врагу ни днем ни ночью. А что получается? Я требую, чтобы срочно отправили Коновалова с толом, а Федоров мне дает такую радиограмму:
«Захвати пару хороших пистолетов и срочно приезжай в штаб части».
Считаю неправильным такое отношение к делу. Ну хорошо, я поеду — пройдет не менее 15 дней, а что делать эти 15 дней отряду — сидеть, что ли? Конечно — сидеть, а что ему остается делать. Тола нет — значит, и работы никакой нет. Если бы тов. Федоров серьезно отнесся к этому вопросу, тогда бы совсем другое дело было. Во-первых, направил бы тол отряду — была б работа. Я смог бы тогда идти и быть не менее 15 дней. Эх, неправильно, но что сделаешь. Был бы тол, тогда все было б. Толу остается всего на 3 взрыва. Решил послать большую группу, в количестве 195 человек, на диверсию с задачей пустить вражеский эшелон под откос, выгрузить ценные вещи и полностью сжечь. Этой группой командует комиссар тов. Кременицкий и начальник штаба Решетько. Выступили в 15.00 в район Александрия — Зверев.
Также пошел один взвод тов. Прокопюка. Он очень заинтересован в том, чтобы выгрузить вооружение и обмундирование, — в этом вопросе не меньше заинтересован и я.
Ночью было два взрыва. Очень радостное явление, что в одну ночь подорвано два вражеских эшелона. На рассвете поднялся, все ждал группу с диверсии. Вот и появилась разведка, которая коротко доложила, что подорвано два эшелона. Через несколько минут прибыл комиссар тов. Кременицкий [и] доложил, что пущено под откос два вражеских эшелона. Один из них в два часа ночи — разбит паровоз, сожжено 40 вагонов с пшеницей, уничтожено [и] сожжено 800 тонн пшеницы. Поезд шел из Здолбунова на Берлин. Другой — с продовольствием; пущен под откос в четыре часа сорок пять минут. Разбит один паровоз, 6 вагонов, 7 — повреждено. С первого поезда захвачен машинист-немец. Но что делать с ним? Сам рабочий, работает машинистом 15 лет, так — неплохой мужик. Пока что оставил в отряде — посмотрю, что получится дальше, возможно, придется использовать его для своей цели. Но если ничего не получится, тогда придется сделать ему [ «капут»], тогда на этом и окончится вся его карьера. [По] сегодняшней диверсии дал тов. Федорову телеграмму следующего содержания:
«Федорову. 7 сентября, в районе Зверев — Александрия, в 2 часа подорван поезд, идущий [по пути] Здолбунов — Берлин. Разбит один паровоз, сожжено 40 вагонов с пшеницей — 800 тонн. Захвачены в плен немцы. В этом же районе в 4.45 подорван поезд с продовольствием. Разбит один паровоз, 6 вагонов, 7 — повреждено. Сообщите, где Коновалов? Балицкий, Кременицкий».
Дал и вторую радиограмму:
«Федорову. [К] 15 сентября пущено под откос 9 поездов, в том числе 2 с живой силой. Разбито 10 паровозов, разбито и сожжено 109 вагонов, повреждено — 61. Диверсионная деятельность кончается — толу нет. Балицкий, Кременицкий».
Всю ночь не спал, все думал о том, что там, в штабе части? Дал несколько радиограмм о том, чтобы направили быстрее Коновалова с толом. Но, несмотря на целый ряд моих телеграмм и просьб, никакого ответа не получаю. Какой-то заколдованный круг в штабе части. Сегодня решил еще написать радиограмму следующего содержания:
«Федорову, Дружинину, Рванову. Удивлен Вашим молчанием на мои телеграммы и просьбы об отправлении Коновалова с толом. Нет тола. Давайте тол — отправляйте Коновалова. Балицкий».
Следующую радиограмму дал тов. Строкачу:
«В немецкой шифровке говорится, что в южной части Галиции отряд Ковпака в основном разбит. Убит Руднев. Коротко о своей работе: с 15 июля по 8 сентября пущено под откос 36 эшелонов, в том числе 6 — с живой силой и 3 — с разгрузкой. Разбит 31 паровоз, повреждено — 8; разбито и сожжено 360 вагонов, повреждено — 147. Кроме всего этого, подорвано на МЗД-5 17 поездов. Только в сентябре пущено под откос 9 поездов, в том числе 2-е живой силой. Разбито 10 паровозов, разбито и сожжено 109 вагонов, повреждено — 61. Балицкий».
Сегодня, в районе Киверцы — Зверев, пущен под откос вражеский эшелон с разным военным грузом — большинство вагонов и площадок было с автомашинами; разбит один паровоз, пять вагонов; 4 — сильно повреждено. Сегодня же, в 13.00, послал группу на диверсию в район Зверев — Киверцы. Группой руководят тт. Широков и Зубко.
В 8 часов прибыла группа с задания. Тов. Широков и тов. Зубко доложили, что задание выполнено. Разбит один паровоз, 6 вагонов и 6 — повреждено. Эшелон, идущий в сторону Германии, с разным военным имуществом. Правда, в этом составе были пустые вагоны. Сегодня ждал какой-либо ответ из части. Но, несмотря на все это, дал радиограмму в штаб части:
«Федорову. 8 сентября, в 10.30 в районе Зверев — Киверцы подорван поезд с автомашинами; разбит один паровоз, 5 вагонов, 4 — сильно повреждены. 9 сентября, в этом же районе, подорван поезд с разным военным грузом. Разбит один паровоз, 6 вагонов и 10 — повреждено. Всего в сентябре спущено под откос 10 эшелонов. Балицкий, Кременицкий».
Одновременно дал телеграмму тов. Строкачу следующего содержания:
«Строкачу. Пленный, взятый 8 сентября, рассказал, что [в] последние дни с запада на восток противник перебрасывает пустые эшелоны для вывоза ценностей в Германию. В районе нашего действия поезда ходят в ночь: два-три, но и эти — летят под откос. Балицкий, Кременицкий».
Ну и, наконец, получил радиограмму из штаба части:
«Балицкому, Кременицкому. Вторично напоминаю о немедленном выезде Балицкого и Садиленко в штаб части для разрешения ряда тактических вопросов. Тола нет, Коновалова задержали — на днях ожидается тол. С получением тола, немедленно, Васю с толом направлю в батальон. С приветом, Федоров, Дружинин».
С получением такой телеграммы решил запросить место стоянки:
«Федорову. Сообщите место своей стоянки. Балицкий».
Немедленно получил на свою [радиограмму] радиограмму следующего содержания:
«Балицкому. Место стоянки — откуда Вы выходили. Федоров».
Получив также сведения, стал усиленно готовиться к большому маршруту. Для этого подготовил 50 человек из 1-й роты.
С утра дал телеграмму [в] штаб части следующего содержания:
«Федорову. 10 сентября, в районе Ромашковка — Рудечка, подорван поезд с живой силой и цистернами. Разбит один паровоз, 7 цистерн и 5 вагонов. Балицкий, Кременицкий».
«Федорову. 10 сентября выхожу в штаб части. Балицкий».
Итак, написав данную телеграмму, в 15.00 вышел в далекий путь, путь тернистый. Меня провожали почти до с[ела] Берестяны. Распрощались — все пожелали благополучно дойти до штаба части. Возле с[ела] Берестяны стали блудить — сделали большой круг, но скоро нашли свою дорогу, по которой стали двигаться дальше на северо-восток; но вот и [эта] дорога завалена, взорван мост — стали обходить, я на своей лошади поехал первый, и вот, черт возьми, лошадь подвела меня — упала в болото, мне пришлось обкапаться в болоте, как поросенку. Только обошли это почти непроходимое болото — встретились с националистами. Сало пришлось забрать, а этих чудаков отпустить. Вот и ночь теплая настала, но мы все двигались вперед. Часов в одиннадцать ночи наткнулись на группу националистов, но эта сволочь была быстро рассеяна. Ихнего ездового захватили; я приказал, чтобы его взяли, как проводника, но эта мерзость не прошла километра 1,5, как удрала. Пришлось блудить.
Целую ночь двигались, только утром, возле с[ела] […]{385}, сделали трехчасовой привал, немножечко сбились с дороги — нужно было идти на с[ело] Ромашковка, а мы пошли далеко восточнее. Проходя польские населенные пункты: […]{386}, Гута Степанская, Седлиско, Барте и целый ряд других сел, смотрели на всю эту страшную картину, и просто жуть берет — до чего мерзавцы-националисты довели эти села и польское население. Везде по улицам валяются трупы польского населения и ихние хатки сожжены. Что только делают эти сволочи? Не раз националисты безвинно убивают поляков. Подошли к населенному пункту…{387} Здесь взяли двух проводников, которые провели нас через железную дорогу. Но только подошли к хуторам Великий Жолудск — наткнулись на пост националистов. Весь пост без выстрела забрали, проводников отпустили, а этих чудаков использовали за проводников. Ж[елезную] д[орогу] в районе с[ела] Жолудск прошли очень хорошо. Только перешли ж[елезную] д[орогу], опять наткнулись на заставу националистов, сопротивления никакого они нам не оказали. Мы шли прямо, через населенный пункт, по направлению Лузки.
На рассвете в с[еле] Лузки мобилизировали подводы и в 5.00 поехали по своему маршруту; повозками ехали до с[ела] Сапачу. Здесь сделали небольшую перехватку. В районе этого же села форсировали р[еку] Стырь, этим самым — сократили большой круг. Реку форсировали в 12.00 и двигались по направлению Бельска-Воля, Рудка Вельска-Волосна, а отсюда пошли прямо на Эзерце. Здесь встретились с заставой из отряда «Дяди Пети». Народ основательно подбился на ноги, пришлось оставаться на ночевку, несмотря на то что до отряда части оставалось всего 17 км, все бойцы и я ночевали в крестьянских клунях, так как в селе много крестьян болеет тифом. Бойцы-партизаны из отряда «Дяди Пети» рассказали мне о боевых делах нашего соединения. Мне, конечно, и без их рассказов известны боевые дела федоровцев. Всем ясно, что «генерал Орленко» давал и будет давать чертей немецким оккупантам и их слугам.
В 9.00 двинулись дальше. По дороге зашли в отряд «Дяди Пети». Нас встретили дружелюбно, дали проводника, который знает расположение нашего соединения. В 15.00 прибыли к своему отцу — генерал-майору, Герою Советского Союза тов. Федорову. Мне стало известно, по какой причине меня было отозвано.
Основная причина моего вызова — это неправильное использование МЗД-5 — это главный вопрос. Кроме этого, в штабе части создалось такое мнение, что я зазнался и не стал якобы считаться с командованием соединения партизанских отрядов.
Что я могу сказать по всему этому… Можно сказать одно, что я никогда не зазнавался, никогда у меня не было даже такой мысли, чтобы я не считался с Федоровым и Дружининым — я их очень уважал и сейчас уважаю, но у Дружинина почему-то сложилось нехорошее мнение по отношению ко мне. Правда, у меня было много недостатков — не продуманных до конца телеграмм. Кроме этого, до некоторой степени [в] письме, которое было написано мною, так [и] до конца непродуманное, частично была допущена грубость. Все, вместе взятое, давало повод Федорову и Дружинину отменить свое мнение по отношению меня. Когда я писал свои письма, то я просто не думал, что они некоторым фразам придадут серьезное значение. Письмо было дружеского характера. Ну что же: «заработал — получи» — такая пословица народная. И это правильно. Мне сказали, что по всем вопросам будут говорить со мной 19 сентября на бюро обкома КП(б)У.
Сегодня дал телеграмму в отряд:
«Кременицкому. С группой прибыл благополучно. Сообщи в отношении снарядов. Балицкий».
Очень тяжело стал переносить все то, что мне рассказали, — почти всю ночь не спал, обдумывал все вопросы. Думай не думай — ни черта, ничего не поможет. Сегодня же получил телеграмму с отряда следующего содержания:
«Федорову — Дружинину. 12 сентября, в 3 часа, [в] районе Олыка — Ромашковка без взрыва остановлен поезд. Из ПТР уничтожен паровоз, движение задержано на 2 часа. Решетько, Кременицкий».
Утро тяжелое, никому не советую иметь такое настроение, как у меня сегодня. В 12.00 позвали на бюро обкома КП(б)У.
На повестке дня стояла моя информация о работе отряда им. Сталина. После моей информации стали выступать — Кудинов, Коваленко, Дружинин, Федоров.
Дружинин в своем выступлении крепко поругал меня, Федоров также; главное внимание — это то, что я не поставил [на вооружение] и полностью не использовал МЗД-5; за грубость в радиограммах и письмах; за неорганизацию подпольных партийных и комсомольских организаций. Бюро обкома КП(б)У в своем постановлении предупредило меня, [а] комиссара Кременицкого с работы сняло. Комиссаром назначили Михайлова.
Получил телеграмму из отряда:
«Федорову, Дружинину, Балицкому. 13 сентября, в 12.30, в районе Ромашковка подорван поезд с живой силой. Уничтожено более 250 немцев, один паровоз, 6 вагонов, повреждено — 8. Снарядов нет, нашли 40 батальонных мин — работаем. Кременицкий, Решетько».
Я также дал телеграмму:
«Кременицкому. Приступите к обучению 15 человек подрывному делу. Людей подберите хороших. Федоров, Дружинин, Балицкий».
Настроение совсем иное. Бюро обкома КП(б)У своим решением, можно сказать, управило мне мозги — стало все ясно.
Сегодня дал телеграмму в отряд:
«Кременицкому. На ж[елезной] д[ороге] прекратите всякого рода диверсии до моего приезда. Усиленно готовьте диверсантов для МЗД-5. Балицкий».
Сегодня также получил телеграмму из отряда:
«Федорову, Дружинину, Балицкому. 14 сентября, 00.50, в районе Олыка — Ромашковка подорван эшелон, идущий в Германию. Уничтожены повозки, 5 вагонов. Кременицкий, Решетько».
День прошел нормально — побывал в гостях в бригаде тов…{388} Пили, гуляли, веселились.
С утра получили телеграмму из отряда следующего содержания:
«Федорову, Дружинину, Балицкому. 15 сентября, в 23.30, в районе Зверев, подорван эшелон, идущий на фронт — с живой силой и автомашинами. Уничтожен паровоз, 8 вагонов, повреждено — 7; уничтожено до 200-х немцев и несколько автомашин. Убит политрук взвода Бондаренко. Кременицкий, Решетько».
Получить от них телеграмму — для меня очень радостно, что они ежедневно пускают под откос вражеские эшелоны. Дал я им телеграмму:
«Кременицкому. Сообщите, с чем был эшелон 14-го, как идет подготовка людей подрывному делу, при обращении [с минами] обратите серьезное внимание на маскировку МЗД-5.
Сегодня же в штабе части рассчитался за 11 пущенных [под откос] вражеских эшелонов [с помощью] МЗД-5:
«24 июля 1943 г. В районе Киверцы — Александрия пущен под откос эшелон с разным военным (имуществом) грузом. Поврежден один паровоз, разбито 2 платформы; повреждено — 3.
29 июля 1943 г. в районе Олыка — Ромашковка пущен под откос эшелон с лесоматериалом и продовольствием, поврежден один паровоз; разбиты 1 платформа и 2 вагона.
4 августа 1943 г. в районе Киверцы — Александрия подорван поезд с автомашинами и повозками: поврежден паровоз, разбито 2 вагона и 2 платформы.
9 августа 1943 г. в районе Олыка — Ромашковка поврежден паровоз, разбито: 3 платформы с лесоматериалом и продовольствием и 2 вагона с военным грузом.
11 августа 1943 г. в районе Александрия — Зверев поврежден паровоз; разбито: 3 платформы с лесоматериалом и 4 вагона с продовольствием.
21 августа 1943 г. в районе Александрия — Зверев поврежден паровоз; разбита одна платформа. Эшелон шел с востока с битыми автомашинами, самолетами, танками.
21 августа 1943 г. в районе Зверев — Александрия подорван эшелон с живой силой, идущий в сторону фронта. Поврежден паровоз, разбито 2 платформы.
30 августа 1943 г. в районе Александрия — Зверев подорван эшелон с танками и автомашинами, идущий в сторону фронта; поврежден паровоз, разбито 2 платформы и 2 вагона.
1 сентября 1943 г. в районе Александрия — Зверев подорван эшелон с обмундированием и продовольствием, идущий в сторону фронта; поврежден паровоз; разбито 2 платформы.
5 сентября 1943 г. в районе Олыка — Ромашковка подорван эшелон с лесоматериалом и разным военным грузом, идущий в сторону фронта. Поврежден паровоз, разбито 2 платформы с лесоматериалом и 5 вагонов с разным военным грузом.
7 сентября 1943 г. в районе Олыка — Ромашковка подорван эшелон с разным военным грузом, идущий в сторону Германии. Поврежден паровоз, разбита одна платформа и 4 вагона с разным военным грузом». Балицкий».
Этот отчет дал в штаб части. Все эти материалы переданы в Москву тов. Строкачу. Дни проходят, с одной стороны, весело, но с другой — очень скучно, так как самолетов с грузом нет, а раз нет тола — значит, нет работы.
А это значит, и настроение — хреновое. Все кормят телеграммами. Тов. Федоров пишет каждый день, пишет телеграммы разного содержания в штаб партизанского движения Украины.
Сегодня дал телеграмму в отряд:
«Кременицкому. Здесь учет неплохой, перестаньте давать им готовую цифру. Балицкий».
Одновременно получил из отряда телеграммы следующего содержания:
«Федорову, Дружинину, Балицкому. 11 сентября, в районе Вишнев на МЗД-5 взорван эшелон с боеприпасами; разбит паровоз, 12 вагонов со снарядами. Дорога не работала 8 часов.
12 сентября [в] 14.00 в районе Олыка на МЗД-5 взорван эшелон с мостовым оборудованием и мастерскими. Разбито: паровоз, 4 вагона с оборудованием. Кременицкий, Решетько».
«Балицкому. 13 сентября [подорван] эшелон с живой силой, 14 сентября — с военным имуществом. Непонятно — 15 подрывников со стороны или отдельно? Кременицкий, Решетько».
День веселый, какие бывают у партизан.
Дал телеграмму в отряд следующего содержания:
«Кременицкому, Газинскому. Скандальные дела. Немедленно приступите к организации подпольных организаций. Не обязательно, чтобы в них были коммунисты, а [была бы] подпольная организация, работающая на пользу советской Родины. Балицкий».
«Решетько, Зубко. Немедленно расширить сеть агентуры в районах: Киверцы, Зверев, Олыка, Клевань. Это нужно для дальнейшей работы, как воздух. Балицкий».
Сегодня поехал с группой в хут[оре] Лобно с целью сфотографироваться. Было произведено фотографирование по-разному — групповые и одиночные. После всего этого была организована перехватка.
С утра дал телеграмму в отряд:
«Кременицкому, Решетько. По согласованию Кузина{389} и приказания генерал-майора Федорова вся группа разведуправления, в том числе командир Никитин Николай Александрович, переходит в распоряжение 1-го батальона. Сегодня же забрать эту группу от Медведева. Кузин пойдет вместе со мной. До моего приезда группа остается при разведке батальона. Балицкий».
И другую дал телеграмму:
«Кременицкому — Решетько. Приберите к своим рукам польский отряд. Имейте на него свое влияние. Окажите помощь, направив его на борьбу с немцами. Балицкий».
В ночь с 21 на 22 сентября получили один самолет с грузом (тол, МЗД-5 и другое военное имущество). Из этого груза тов. Федоров дал мне 200 кг тола и 30 МЗД-5; кроме подрывного материала, я получил 4880 патронов ППШ и 3500 русских патронов. Федоров предложил мне ждать остальной груз, так как получено груза очень мало; я с этим не согласился — решил забрать груз тот, что имеется, и уйти, а за остальным грузом прислать [людей].
Боевая характеристика на отряд им. Сталина, на предмет представления отряда к правительственной награде орденом Ленина:
«Решением бюро Черниговского обкома КП(б)У 7 августа 1941 г. был организован Черниговский областной партизанский отряд, 11 августа прибыл в лес «Гулино» Холминского района Черниговской области. С 26 августа 1941 г., после оккупации немцами данной территории, отряд начал свою боевую деятельность по уничтожению автомашин, мотоциклов и живой силы противника на магистрали Новгород-Северский — Чернигов.
После проведения нескольких крупных боев с немецко-фашистскими захватчиками решением бюро Черниговского обкома КП(б)У в январе 1942 г. за боевые действия партизанскому отряду было вручено боевое знамя Черниговского обкома КП(б)У и присвоено отряду имя великого вождя и полководца тов. Сталина.
Получив имя тов. Сталина, отряд еще с большей энергией и ненавистью к врагу стал вести борьбу с немецко-фашистскими оккупантами.
С января 1942 г. по 25 сентября 1943 г., отряд им. Сталина провел 51 крупный бой с немецкими захватчиками и их слугами.
Так, например, 11 марта 1942 г. в с[еле] Ивановка, Корюковского района, Черниговской области, отряд им. Сталина вел бой с батальоном мадьяр, который своей численностью в 3 раза превосходил силами партизан. В этом бою убито 162 мадьярских солдат и офицеров. Полностью разбит штаб батальона, захвачены трофеи: 3 станковых и 5 ручных пулемета, 2 радиостанции, 70 винтовок и другое военное имущество.
12 марта 1943 г. в с[еле] Клубовка, Репкинского района, Черниговской области, отряд внезапно напал с тыла на противника, который вел бой с партизанским отрядом им. Ворошилова. При этом убито 75 немецких солдат и офицеров; сожжено — 16 автомашин; захвачено — один станковый и 2 ручных пулемета, большое количество боеприпасов.
23 марта 1943 г. на отряд наступал полк «55»{390}, батальон мадьяр и более 1000 полицейских, собранных с районов Черниговской и Гомельской областей. Противник бросил артиллерию и авиацию. Бой длился 12 часов. В этом бою убито 437 немецких солдат и офицеров, 42 полицейских. Потери отряда — 8 партизан.
7 мая 1943 г. отрядом была проведена боевая операция по уничтожению немецкого гарнизона в мест[ечке] Скригалово, Полесской области [БССР]. В результате боя: уничтожены 120 немецких захватчиков, 6 дзотов, 4 автомашины, 2 склада боеприпасов и продовольствия и другие немецкие учреждения.
22 июня 1943 г., в мест[ечке] Владимирец, Ровенской области, отрядом была проведена боевая операция по уничтожению немецкого гарнизона: уничтожено 40 немецких солдат и офицеров; сожжено 5 складов продовольствия — 500 пудов ржи, 2000 пудов ячменя и другое имущество. Захвачено: 1000 пудов ржи, 200 пудов муки, 153 пуда соли, 250 пудов овса, 17 000 пачек табаку, 100 000 коробок спичек, 35 000 яиц, 153 голов лошадей, 83 головы крупного рогатого скота, 300 голов овец, которые подлежали отправке в Германию.
За пройденный путь борьбы в тылу противника отрядом им. Сталина:
истреблено: 4899 немецких солдат и офицеров и их слуг;
уничтожено: 85 автомашин, 23 мотоцикла, 221 велосипед, 2 спиртозавода, 9 хлебозаводов, 8 мельниц, 120 кавалерийских седел, 4 танка, 54 цистерны с горючим, 16 мостов, 6 дзотов;
сожжено: 17 складов боеприпасов и продовольствия, 64 550 пудов зерна;
захвачены трофеи: станковых пулеметов — 18, ручных пулеметов — 24, винтовок — 291, батальонных минометов — 4, ротных минометов — 5, мин — 119 штук, патронов — 85650, лошадей — 389 голов и другое военное имущество;
пущено под откос вражеских воинских эшелонов с техникой, вооружением и живой силой на магистралях: Гомель — Брянск, Ковель — Ровно — 67, в том числе с живой силой — 11. Разбито паровозов — 52, повреждено — 19. Разбито и сожжено вагонов — 538, повреждено — 290.
11 марта 1943 г., уходя в западные области Украины, из отряда им. Сталина выделено более 200 человек бойцов, командиров и политработников в самостоятельный отряд под командованием третьего секретаря Черниговского обкома КП(б)У тов. Попудренко, на базе которого за короткое время [создано] новое партизанское соединение, [количеством] более 2000 человек.
Придя в Лельчицкий район Полесской области, было произведено пополнение отряда им. Сталина, где принято в отряд более 200 человек, и за короткое время это пополнение обучено и полностью вооружено.
Из отряда им. Сталина пополнялись соединения командирами и политработниками все отряды. Отряд им. Сталина является основой всего партизанского соединения и основной боевой силой» — такая дана короткая характеристика на отряд им. Сталина.
С утра получил тол и другое имущество, стал готовиться к выходу в район своего действия. Сначала решил подготовить лошадей [и] повозки, но быстро это перерешил — и стал готовить две подводы. День 22 сентября продолжался и сопровождался выпивкой, но это и неудивительно, так как день был прощальный. Каждый командир, боец-партизан старался угостить; при выпивке и за обедом каждый старался вспомнить свою историю о партизанской жизни, о своих подвигах […]{391}.
Целое утро все подгоняли и готовились к походу. В 14.00 двинулись в путь-дороженьку. Все прощались, провожали. Маруся Коваленко провожала меня с группой, километра 4. Наконец распрощались, пожелала она нам дойти благополучно и просила сообщить, когда приду на место, в район своего действия. Целую ночь шли.
В 4.00 подошли вплотную к р[еке] Стырь — днем форсировать реку нельзя было, так как противник находился в семи километрах от места переправы. Днем просматривается вся эта местность.
Здесь просидели целый день и только в 20.30 двинулись на переправу. Форсировал реку против с[ела] Сопачи. Реку форсировали прямо с ходу вброд. Все обошлось благополучно, но только подошли к дер[евне] Бабка, [как] какая-то сволочь подняла возмутительную тревогу: все крестьяне стали кричать: «Банда нападает на нас», в то время когда у нас и мысли не было, чтобы трогать их. Я дал команду быстрее пройти, чтобы не сталкиваться с ними, но одновременно дал указание — если эта мразь полезет и будет стрелять, то дать такого духа, чтобы помнили нас всю жизнь.
Все постреляли, покричали, но за нами не пошли. Кроме всего этого, нам невыгодно было с ними связываться, так как ж[елезная] д[орога] была очень близко. В эту ночь перешли ж[елезную] д[орогу] в районе Малый Жолудск. Все обошлось спокойно, несмотря на то что в это село подъехало большое количество националистов с мест[ечка] Рафаловка.
Целый день были в движении, всего отдыхали часа 3, подошли к Липненским хуторам, дальше идти просто невозможно было — бойцы подбились на ноги. Решили сделать ночевку, но нигде, черт возьми, не было села — просто в лесу остановиться очень холодно. И вот, вечером, обнаружили несколько стогов сена. Все закричали: «Тов[арищ] майор, сено…» Я ответил: «Раз сено имеется — значит, ночевать будем». Так было и сделано.
Три копны как не было. Все бойцы несли сено и быстро ложились спать. Через несколько минут все спали непросыпным сном. Часовые внимательно всматривались во все стороны, охраняя отдыхающих бойцов и командиров.
Ночь прошла спокойно, на рассвете поднялись и поспешили, как говорится, домой (в лес). Решил идти прямо через с[ело] Берестяны, несмотря на то что партизаны почти в это село не заходили. Не доходя Берестян, сделали мост и, можно сказать, неплохо переправились. В лагерь прибыли в 15.00. Все командиры, политруки и бойцы бежали встречать своего командира. Все говорили: «Едет наш боевой командир — Григорий Васильевич». Все окружили меня — спрашивали, что слышно в штабе части и т. д.
Комиссар тов. Кременицкий почти целую ночь не спал после того, как я ему сообщил о решении бюро Волынского подпольного обкома КП(б)У и приказа штаба части. Нужно сказать, что тов. Кременицкий хороший был комиссар: боевой, энергичный. Михайлов, конечно, далеко не такой комиссар. Ну что же — решение партии для меня — это все. В 12.00 зачитали перед строем отряда приказ о снятии комиссара Кременицкого и назначении нового комиссара — тов. Михайлова. После зачитки приказа большинство бойцов и командиров недоброжелательно восприняли данный приказ. Некоторые говорили: «Зачем берут у нас такого боевого комиссара?»
В 16.00 провели партийно-комсомольское собрание по вопросу постановления бюро Волынского подпольного обкома КП(б)У. На собрании подвергли широкой критике свои недостатки в диверсионной работе.
Тов. Кременицкий почти целую ночь пьянствовал, с горя. Утром также был пьян: ходит по всему отряду и всех шуточно бьет — все прощается. Не раз подходил ко мне и говорил: «Я вас любил — еще не имел такого командира хорошего, как вы, хотелось работать с вами. Ну что же, по-видимому, некоторым не понравилось, что мы с вами так хорошо работали. Я должен сказать, что о вас никогда не забуду». На память тов. Кременицкому подарил пистолетик.
В 16.00 направил группу с тов. Кременицким в штаб части; одновременно отправил раненых, не только со своего отряда, но и [из] отряда тов. Прокопюка. Провожали эту группу километра три. После чего распростились. Зина — жена Кременицкого, когда прощалась со мной, стала целовать мне руки и плакать: «Мы к вам привыкли, как к родному отцу». Передал письмо тов. Федорову следующего содержания:
«Уважаемый товарищ и боевой командир, Алексей Федорович!
Хочу вам написать всего пару слов. Со своей группой, в район своего действия, прибыл благополучно, не считая того, что было в с[еле] Бабка, а вообще, что об этом говорить, бывает в жизни, как говорит украинская пословица: «На вiку, як на довгiй нивi».
Согласно двух моих телеграмм, которые были с Вами согласованы, посланных Решетько, Кременицкому, Газинскому и Зубко, сделан большой сдвиг в нашей практической работе, а именно: к моему приезду полностью оформлено три дополнительных партийных организации, и, можно сказать, неплохих организаций, которые начали работать на пользу нашей Советской Родины. Кроме этого, проведена большая работа по организации трех подпольных партийных и одной комсомольской организации.
Подпольный райком партии думаем организовать в г[ороде] Луцке — для этого имеются все возможности.
Не знаю, как вы считаете, с точки зрения партийности, лучше организовать подпольный райком партии в Луцке или в райцентре Киверцы? Нужно сказать, что после получения моей телеграммы, в которой я указывал, что дела скандальные по вопросу подпольной работы, комиссар тов. Кременицкий много поработал в этом вопросе. А вообще, во всех боевых вопросах он крепко помогал мне.
Решение бюро Волынского подпольного обкома КП(б)У, мне кажется, что довели до глубокого сознания каждого коммуниста и комсомольца нашего отряда. На партийно-комсомольском собрании [мы] подвергли критике свои недостатки в работе.
Агентурная сеть была и есть в таком размере, который обеспечит выполнение любого задания, поставленного Вами. Кроме всего этого, хватит у меня большевистской энергии выполнить любой приказ нашей части и боевой приказ нашей большевистской партии — будет ли это даже стоить крови или смерти. Короче говоря, ни в одном вопросе Вас не подведу. Любой боевой приказ Ваш будет выполнен. Одна у меня к Вам просьба — выполнить свои обещания, кроме того, что Вы дали 200 кг толу, дать еще 500 кг и необходимый подрывной материал. Все это будет пущено по назначению. 29 августа 1943 г. выхожу на железную дорогу: раньше не мог, так как прибыл 26 сентября 1943 г. в 5 часов дня. 26-го, 27-го, 28-го сентября 1943 г. — усиленно готовили диверсионную группу по всем вопросам диверсионной службы.
27 сентября 1943 г. провели партийно-комсомольское собрание по вопросу решения бюро Волынского подпольного обкома КП(б)У.
Отправляю раненых не только отряда им. Сталина, но и своего дружеского отряда — тов. Прокопюка. Прошу за это меня не ругать, так как тов. Прокопюк мне крепко помог в вопросе агентуры, поэтому я решил ему помочь в отправке раненых его отряда. Ну вот, и все те два слова, о которых я хотел Вам написать.
Прошу передать мой боевой партизанский привет комиссару части — Владимиру Николаевичу; нач[альнику] штаба — Дмитрию Ивановичу; комсомольскому вождю — Марии Михайловне; Якову Захаровичу; энкаведистам; Петру Федоровичу; Павлу Семеновичу (нач[альнику] партизанской кинематографии) и всем боевым друзьям.
Алексей Федорович! Прошу не задерживать группу с подрывным материалом, если Вы его получили. А также прошу передать через тов. Широкова все мои фотокарточки. С партизанским приветом, Балицкий. 28.09.1943 г. Пишите».
Подготовил большую диверсионную группу — одних только подрывников 28 человек. В 18.00 выступили в район Ромашковка — Рудечка с задачей поставить 10 МЗД-5. Группу готовил неплохо, считаю, что заминируют хорошо. В 17.00 получил телеграмму из штаба части:
«Балицкому. Немедленно установить агентурное наблюдение за движением противника по ж[елезной] д[ороге] и шоссе Ровно — Ковель на восток и обратно. Ежедневно сообщайте нам количество проследовавших: эшелонов, автомашин, [людей] пешим порядком по этим дорогам в обе стороны. Учитывайте род войск, части, их номера и опознавательные знаки, вид вооружений, техники и другого груза. Федоров».
Рано утром возвратились с задания. Тов. Дубинин и тов. Клоков{392} доложили, что все мины поставили. Одновременно доложили о недостатках некоторых минеров и бойцов, которые охраняли минеров. Дал указание, чтобы все ложились отдыхать, а вечером разберу, лично сам, все эти недостатки, так было и сделано.
В 14.00 получил из Москвы{393} телеграмму следующего содержания:
«Балицкому, Лысенко. Боевые действия ваших отрядов — пустили под откос за два месяца 284 эшелона противника — приветствую. [В] ближайшее время выброшу вам необходимое количество взрывчатых веществ. Примите меры [по] усилению диверсионных действий [на] коммуникациях противника. 30.09.[19]43 г., Хрущев».
Телеграмма тов. Хрущева еще больше мобилизовала меня на выполнение боевого приказа нашей партии. Если тол подбросят, то я со своим отрядом не пущу ни одного вражеского эшелона ни на восток, ни обратно.
Сегодня, с утра, вывел группу на занятие с тем, чтобы не повторилось таких ошибок, как были раньше. После этого занятия группа в 14.00 выступила на выполнение боевого приказа — поставить 12 МЗД-5 в районе Клевань — Рудечка.
Несколько раз тов. Строкач запрашивает место нашего нахождения и координаты на выброску груза. Сегодня дал телеграмму:
«Строкачу. Район выброски — урочище Лопатинь, 6 км западнее Берестяны, Цуманский район; сигналы: 3 костра в линию и один вправо на 100 м, при появлении самолета — 3 белые ракеты в зените. 1.10.[19]43 г. Балицкий».
Эх! Хорошо было б, если б Строкач выбросил взрывной материал с тем, чтобы закрыть — в полном понимании этого слова [железные дороги]. Но вот получил телеграмму из Москвы следующего содержания:
«Балицкому. Снабдить Вас боеприпасами в тех районах, где вы находитесь, сейчас не представляется возможным. Поставлен вопрос перед Рокоссовским{394} о снабжении вас одним боекомплектом всех видов боеприпасов в тех районах, где вы действуете. Выходите в тыл противника — куда мы можем выбросить боеприпасы. Строкач».
С часу ночи в районе Рудечка — Клевань поставлено 12 МЗД-5, из которых должно сработать — 4; 2 — сработало, но пока что неизвестны результаты. Послал сегодня тов. Зубко и тов. Ковалева с задачей уточнить через свою агентуру результаты крушения. Поздно вечером возвратилась 1-я рота с хозяйственной операции, которая проводилась в с[еле] Омелено.
Из операции привезено пудов 80 [пудов] муки, 50 голов крупного рогатого скота и более 150 штук овец. Нужно сказать, что старшина батальона, тов. Ковеза, и старшина 2-й роты, Арендаренко, напились как сукины сыны и шухерили, как не следует делать партизанам. За неправильное поведение обоим им объявлен выговор с предупреждением. Хотел выгнать к чертовой матери, но учел то, что за ними не было никакого замечания, решил оставить на прежней работе.
С утра сделал разбор операции. На этом совещании крепко поругал Дубинина, Ковезу, Арендаренко и других — предупредил весь командно-политический состав, что если будут повторяться такие ненормальные явления — буду применять самые строгие меры. После совещания поехал в польский отряд с тем, чтобы поговорить с командиром этого отряда по вопросу присоединения его [к нам]. Кроме этого, навести порядок с группами, которые находятся при польском отряде. По дороге к польскому отряду встретился с еврейскими семьями. Очень просили, чтобы забрали их в отряд. Я им обещал приехать к ним 5 октября. Придется, по-видимому, забрать эти семьи в отряд.
Послал группу на ж[елезную] д[орогу] с задачей поставить 4 МЗД-5. Командиром группы пошел тов. Тормашев. В 4.00 возвратился тов. Ковалев, который не выполнил задания — не связался с агентурой, которая должна дать все сведения о крушении на ж[елезной] д[ороге]. Крепко поругал тов. Ковалева, поднял тов. Зубко и крепко предупредил его, что если и дальше так будет продолжаться, то пусть жалеет сам себя. Сегодня же отправил тов. Ковалева на задание, предупредив его, что если ничего не узнает о результатах крушения, то пусть и сам не приходит. Зло, черт возьми, берет с этой агентурой на ж[елезной] д[ороге]; ежедневно летит по 5–7 вражеских эшелонов под откос, а результат неизвестен.
Направил две группы на ж[елезную] д[орогу] с целью постановки 4 МЗД-5. Сам, с комиссаром, поехал к еврейским семьям. Долго беседовал с ними, после чего взял в отряд 30 человек, в том числе Хонцин В.
Нужно сказать, что воины из них очень «храбрые»: один — кривой, другой — слепой, а третий — так, к черту негодный. Ну что же, нужно помочь. Только подумать, 13 месяцев они людей в глаза не видели, как дикари жили в кустах. Поздно вечером получили сведение, что 6 октября крупный отряд СС из г[орода] Луцка выходит на прочистку лесов, где находится мой отряд. С этим [сообщением] нужно считаться, потому что посланный тов. Прокопюком в разведку в Луцк Иванов засыпался (т. е. попался гестаповцам в лапы). Этот чудак признался — рассказал, где находится партизанский отряд и т. д. Поэтому я принял решение — изменить место стоянки.
В 9.00 выехали на новое место. Остановились в 4 км северо-западнее Берестян; лес — неплохой. Дал телеграмму в штаб части:
«Федорову. Поставлено 30 МЗД-5, из них 13 — [сработали]. Подробности пока что сообщить не могу, так как нескольких наших агентов арестовано немцами. Дорога сильно охраняется. Мерзавцы додумались до такой подлости, что собрали всех собак в окружающих селах и попривязывали возле ж[елезной] д[ороги] один от другого на 100–150 м с тем, чтобы, когда подходишь к дороге, собаки начинают лаять, немцы со всех будок открывают по линии огонь. Со старого лагеря ушел, потому что большой отряд СС из Луцка выступил против нас. Нахожусь [в] 4 км северо-западнее Берестян. Балицкий, Михайлов».
Вечером возвратились тт. Зубко, Газинский и Шутько. Все трое доложили мне о сделанной ими работе.
На основании полученных данных в штаб части дал телеграмму следующего содержания:
«Федорову. В результате крушения 2 и 3 октября никакого движения не было. 4 и 5 октября — за два дня прошло всего 5 эшелонов. Немцы, в районе нашего действия, объявили смертельную зону (300 м от ж[елезной] д[ороги]). Балицкий, Михайлов».
«Федорову. 16 сентября в районе Олыка — Александрия подорван поезд с боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 4 вагона со снарядами. Движение задержано на 6 часов.
18 сентября в этом же районе подорван поезд с пшеницей, идущий в Германию. Разбит паровоз, 6 вагонов пшеницы. Движение задержано на 12 часов. Балицкий, Михайлов».
«Федорову — Дружинину. Организовано всего 7 партийных подпольных организаций, в которых насчитывается 20 человек: комсомольских — 2, с наличием 7 человек. Балицкий, Михайлов».
«Федорову. Ж[елезная] д[орога] почти не работает. Большое движение на шоссе, поэтому — сегодня полагаю [отправить] две группы на шоссе. Сообщите — получили груз или нет. У меня толу нет. Балицкий».
В 14.00 послал группу с 3-й роты на диверсию в район Зверев — Александрия с задачей подорвать эшелон, который будет идти с запада на восток. Рвать натяжным способом. Старшим подрывником пошел Лавриненко.
С самого утра занимался вопросом агентуры, так как Ковалев возвратился 7 октября 1943 г. без каких-либо результатов. Никакой связи не заимел. [Точнее,] связь заимел, но все это ничего не дает. Сегодня послал группу, в том числе Ковалева, с задачей, если не добьется связи и результатов о крушении на ж[елезной] д[ороге], не появляться в лагерь.
С тов. Зубко и сегодня пришлось крепко ругаться. Нужно прямо сказать, что Зубко недостаточно работает, правильней будет [сказать] — плохо. Получил телеграмму:
«Балицкому. Груза не получил. Двое суток вели справедливую войну с националистами — победа за нами. 8.10.[19]43 г. Федоров».
В 18.00 послал секретаря партбюро тов. Газинского в села Сильно и Городище с задачей организовать в каждом из этих сел подпольные партийные организации.
Провели партийное собрание штабной и всех мелких подразделений [парторганизаций]. На собрании стояло два вопроса: прием в партию и допуск до партийной жизни трех коммунистов. Часов в пять прибыл Платонов со своей группой с задания. Платонов доложил, что задание не выполнил, кроме этого, убит командир диверсионного взвода тов. Лавриненко.
Стал уточнять, почему не выполнили приказа и почему потеряли убитым тов. Лавриненко. Оказывается, что тов. Платонов, несмотря на неоднократные мои предупреждения, во время выполнения боевого задания напился, в результате пьянки провалил операцию. Тов. Платонов не первый раз уже проваливал боевое задание. Во время выполнения боевого задания был пьян не только тов. Платонов, а и его командиры взводов: Никитин — напился до потери сознания, Кримханов и другие. Пришлось принимать самые строгие меры. Платонова — снял с должности командира 3-й роты, Никитину — объявил выговор, Дубинина [и] всех остальных — предупредил. Такое решение принял, потому что 3 октября 1943 г. крепко предупредил по этому же вопросу.
Получил сведения о нескольких диверсиях, решил сообщить в штаб соединения, а об остальном сообщить после того, как тов. Зубко принесет сведения.
«Федорову. Сообщаю за часть подорванных эшелонов: 2 октября в районе Рудечка — Ромашковка подорван поезд с боеприпасами и автомашинами, повозками, идущий с запада. Разбит паровоз, 4 вагона; повреждено — 5. После этого взрыва противником было обнаружено 7 мин. Мины были взорваны, в результате чего выведено из строя около 2 км ж[елезно]д[орожного] полотна. Движения не было более суток.
4 октября в этом же районе подорван поезд с битыми автомашинами, танками «Тигр». Разбит паровоз, 4 вагона, 5 — повреждено. Движение задержано [на] 7 часов.
6 октября в районе Рудечка — Клевань в 10.30 подорван поезд с живой силой, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 8 вагонов. Движение задержано [на] 13 часов. В этот же день, в 14 часов, подорван поезд с продовольствием, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона, 3 — сильно повреждено. Движение задержано [на] 5 часов.
8 октября в районе Рудечка — Ромашковка в 10 часов, подорван поезд с разного рода станками, моторами и другим техническим сооружением, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона, 3 — сильно повреждено. Движение задержано на 6 часов. В эти дни было [еще] несколько взрывов — [сведения о результатах] уточняю. Балицкий, Михайлов».
«Федорову. Ежедневно о движении поездов на ж[елезной] д[ороге] сообщать невозможно, так как стоим 30 км от ж[елезной] д[ороги]. Сообщать можно [было бы] только в том случае, если бы была старая рация. Балицкий, Михайлов».
Сегодня же послал группу под командованием тов. Никитина Николая (из группы тов. Кузина) с задачей подорвать вражеский эшелон в районе Рудечка — Ромашковка.
Возвратилась группа тов. Никитина с диверсии. Тов. Никитин доложил, что задание выполнил — снарядом подорван вражеский эшелон с битыми автомашинами, танками. Разбит один паровоз, 7 вагонов, 4 — сильно повреждено.
Вечером получил рапорт от бойцов 2-го взвода 1-й роты, где указывается:
«…B честь 25-й годовщины ленинско-сталинского комсомола бойцы 2-го взвода 1-й стрелковой роты просят командование батальона дать возможность взводу подорвать 2–3 вражеских эшелона. Все силы приложим к тому, чтобы возложенную на себя просьбу выполнить с честью».
Ну что же, пришлось дать такую возможность тов. Бочковскому Николаю и Бехтину. Вечером поставил задачу — войти в район Ромашковка — Рудечка, взяв с собой два снаряда.
Бочковский со своим взводом выступил в указанный район. Вечером провел совещание с командно-политическим составом по вопросу дисциплины и утепления землянок.
Рано утром возвратился тов. Бочковский со своим взводом. Тов. Бочковский доложил, что задание выполнил — пустил [под откос] 2 вражеских эшелона: один из них [шел] на запад, другой — на восток.
«12 октября 1943 г. в 23.00 подорван поезд с автомашинами и боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 5 платформ с автомашинами. Движение задержано на 8 часов. Другой — подорван сегодня, — говорит тов. Бочковский, — разбит паровоз, 6 вагонов; 9 вагонов сошло с пути. Эшелон был с пушками и автомашинами».
Поздно вечером возвратились тт. Зубко, Газинский и Шутько. Все три доложили о своей работе. Тов. Зубко привез агентурные данные о подрыве 5 вражеских эшелонов.
Тов. Газинский доложил об организации подпольного райкома партии. Тов. Шутько также подробно доложил о том, что им организованы дополнительно 2 подпольные ком[сомольские] организации, а также организован Киверецкий райком комсомола. Нужно прямо сказать, что решение бюро Волынского подпольного обкома партии выполняется. Иначе и быть не может. Что значит не выполнить коммунисту решение нашей большевистской партии? Если бы тов. Федоров или тов. Дружинин{395} подсказали мне об этом раньше, то нет никакого сомнения, что эта работа была бы сделана давно.
Сегодня послал диверсионную группу из 3-ей роты, под командованием комвзвода тов. Кримханова. Группа пошла в район Олыка с задачей подорвать два поезда на минах колесного замыкания.
В 15.00 послал всю разведку с тов. Газинским в села Городище и Сильно с задачей организовать подпольные партийные организации и заказать самогонки для заливки станковых пулеметов. Необходимо залить станковые пулеметы, так как настали морозы и такое сильное автоматическое оружие замерзает.
Повар Зубко побывал у тов. Медведева и привез сведения о подрыве вражеских эшелонов.
Сегодня подытожил диверсионную работу, а в завтрашний день передам в штаб части.
Передаю сведения о подрыве 11 вражеских эшелонов:
«Федорову. 3 октября, в районе Рудечка — Клевань, подорван поезд с танками, идущий в сторону фронта. Поврежден паровоз, разбито 2 платформы с танками. Движение задержано на 5 часов. В этом же районе, этого числа подорван поезд с разным военным имуществом, идущий в Германию. Разбит паровоз, 5 вагонов. Движения не было 6 часов.
4 октября, в районе Клевань — Рудечка, в 2.30, подорван поезд с автомашинами, боеприпасами и повозками, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 5 платформ с автомашинами и повозками. Движения не было 5 часов.
7 октября в районе Рудечка — Ромашковка подорван поезд с горючим, машинами и «кукушками», идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 4 платформы с машинами.
9 октября в районе Зверев — Александрия в 11 часов подорван санитарный поезд, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона. Убито 17 немцев; 30 немцев тяжело ранено. Движение задержано на 3 часа.
11 октября в районе Рудечка — Ромашковка в 2 часа снарядом подорван поезд с битыми машинами. Разбит паровоз, 7 вагонов; 4 — сильно повреждено. Движения не было до 8 часов утра.
12 октября в районе Ромашковка — Рудечка, возле моста, в 23 часа снарядом подорван поезд с автомашинами и боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 5 платформ с автомашинами. Движения не было до 7 часов утра.
13 октября в этом же районе в 3 часа снарядом подорван поезд с пушками и автомашинами. Разбит паровоз, 6 вагонов; 9 платформ с пушками сошли с рельс. Движения не было до 10 ч[асов] утра. Балицкий, Михайлов».
«Федорову. 2 октября в районе Клевань — Рудечка в 8 часов подорван поезд с живой силой, в котором было большинство офицеров. В эшелоне было всего 14 классных вагонов. В результате быстрого движения поезда все вагоны с живой силой разбились и загорелись. Движения не было 23 часа.
7 октября в районе Ромашковка — Рудечка в 10 часов подорван поезд с разным военным грузом и боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 4 вагона. Дорога была быстро восстановлена. В этом же районе в 13.00 подорван поезд с живой силой, идущий в сторону фронта. Поезд шел очень быстро, в результате чего разбит паровоз и 10 классных вагонов, 4 — сильно повреждено. По агентурным данным, в 10 разбитых вагонах погибло 98 процентов немцев, в 4 вагонах — на 75 процентов. Никакого движения не было 24 часа. Балицкий, Михайлов».
«Федорову — Дружинину. Организован Киверецкий подпольный райком партии — секретарь Бондар Александр Макарович. Всех комсомольских организаций — 4, а также организован Киверецкий райком комсомола, секретарь — Киричук Владимир Адамович. 16.10.1943 г., Балицкий, Михайлов».
Сегодня приехал тов. Медведев со своей свитой. Все каялся передо мной, что меня неправильно информировали о его отношении ко мне. Сегодня же возвратилась группа тов. Кримханова, который доложил, что подорван вражеский эшелон с разным военным имуществом, идущий в сторону Германии. Тов. Кримханов рассказал, что подрывник тов. Семянников дважды минировал, но мина не сработала. Это объясняется тем, что один [шнур] привязан был короче другого. Тов. Орлов прекрасно заминировал, и мина под первым эшелоном сработала. Поврежден паровоз, разбито 3 вагона, 7 вагонов сошли с рельс. Движение задержано на 4 часа. Целый день почти пьянствовали в связи с приездом тов. Медведева. Водка была его. У меня ее нет и никогда не водится.
В 11.00 послал группу под командованием тов. Коновалова на ж[елезную] д[орогу], в район Александрия — Киверцы с задачей подорвать два вражеских эшелона на минах колесного замыкания.
На такие мины перешел не потому, что так захотелось, а потому, что нет тола, поэтому приходится все мудрить. Нужно было сжимать мину, которая поглощает в себя 8–10 кг толу, а эта мина — всего 1 кг 200 г толу. После того как вышел тов. Коновалов, прошло всего 45 мин[ут]. Начался бой. Коновалов с группой наткнулся на крупную силу противника. На помощь [был] выброшен взвод тов. Бочковского, бой продолжается. Имеются раненые. Противник несет потери. Поздно вечером стали прочесывать лес, захватили больше 10 пленных националистов, хороший исправный станковый пулемет, обоз и другое военное имущество. Противник позорно бежал. Среди убитых националистов обнаружены убитые евреи и маленький ребенок. Пленные показали, что несколько человек евреев захвачено в лесу, в подвале, в которых был радиоприемник. Двух пленных ([из] восточных областей), которые служили у националистов, оставили в отряде.
Всего: убито националистов — 20 человек. Захвачено — 1 станковый пулемет, 8 винтовок, 30 армейских котелков, 10 саперных [лопаток] и другое имущество (6 повозок, 15 лошадей и т. д.).
Тов. Коновалов возвратился с пути, так как наткнулся на большие силы националистов. Возле урочища Лопатинь завязался бой, этим самым дали нам знать — подготовиться к бою. Все роты заняли линию обороны, организованно встретили противника.
С утра разбитый и рассеянный противник все натыкался на партизан. Дал приказ — прочистить участки леса, где были подозрительные. Так было и сделано. При этом еще убито нескольких националистов.
Дал телеграмму в штаб части:
«Федорову. 15 октября, район Олыка — Ромашковка, на мине колесного замыкания подорван поезд с разным военным имуществом. Поврежден паровоз, 4 вагона разбито, 7 — сошло с рельс. Движение задержано на 4 часа. С 16 сентября в лесу ведем бой с крупными силами противника. Имеются раненые. Противник в большом количестве бросил полицию из восточных областей, которая расположилась во всех населенных пунктах, возле ж[елезной] д[ороги], в селах Котов, Мощаница, Башлыки и других. Алексей Федорович, если нет надежды на получение груза — прошу направить людей. В бою захвачен хороший станковый пулемет и другое имущество. Балицкий, Михайлов».
«Федорову. 30 сентября в районе Зверев — Олыка подорван поезд с живой силой. Поврежден паровоз; разбито 4 вагона, убито 10 немецких солдат и офицеров. 20 немцев тяжело ранено и 80 — легко. Балицкий, Михайлов».
Днем пришлось прочесывать лес, так как были обнаружено некоторое военное имущество. В 10.00 Коновалов со своим взводом пошел на диверсию, а также пошли тт. Зубко и Газинский в район Рафаловки. Вечером [послышались] песни националистов со стороны Берестян. Сейчас же была послана разведка. Поздно вечером разведка доложила, что большое количество противника вошло в Берестяны. Для того чтобы уточнить [эти сведения], тов. Ганжа украл живого «языка» — мальчугана 13 лет. Этот мальчуган подробно рассказал, что противника прибыло около 800 человек.
Исходя из этого, я стал принимать решение, так как эта вся сволочь должна на рассвете выступить против нас. Зачем мне ждать, чтобы враг взял инициативу в свои руки, лучше возьмем мы эту инициативу в свои руки. Сегодня же дал телеграмму в Москву:
«Строкачу. Прошу как можно быстрее выбросить груз для нашей части. Одна, самая боевая рота моего отряда около месяца сидит у Федорова и ждет тол. Обстановка у меня неблагоприятная — почти каждый день приходится вести бой с крупными силами противника. Взрывчатки нет. Все то количество снарядов и авиабомб, что достал, израсходовано, и сейчас достать негде. Снарядами и авиабомбами подорвано 28 вражеских эшелонов, а всего на сегодняшний день пущено под откос 79 эшелонов. Таким количеством тола, которое получил, невозможно полностью закрыть дорогу Ковель — Ровно. Федоров обещал дать 600 кг толу, но пока его нет. Если можно, то выбросьте и боеприпасы, непосредственно в район моего действия. Расстояние между мной и Федоровым — 150 км, и, когда посылаю группы за толом и боеприпасами, имею потери, так как весь этот путь засорен крупными силами националистов. В этом районе в последние дни получили самолеты Медведев и Прокопюк. Прием груза полностью обеспечу. Тов. Строкач, прошу учесть, что скоро ударят морозы и все поставленные мины будут сняты противником, так как маскировать [их] будет невозможно. С просьбой к Вам, Балицкий».
Целую ночь почти не спал. Несколько раз посылал разведчиков в село Берестяны, кроме того приезжали ко мне ночью из отряда тов. Медведева. Уснул только в 5.00, на расчете 19-го выбросил 5 взводов перерезать все дороги, которые разветвляются с с[ела] Берестяны.
Как уже сказано, целую ночь не спал. На рассвете было выброшено 5 взводов по борьбе с националистической бандой. В 11.30 начался бой. Силы противника были далеко больше наших — их было 800 человек, а нас, партизан, наступало всего три взвода. Противник окопался, но, несмотря на все это, в течение двухчасового боя был выбит из с[ела] Берестяны. В этом [бою] было убито 52 националиста, захвачены следующие трофеи: 4 ручных пулемета, 22 винтовки и другое военное имущество. Нужно сказать, что с моим отрядом принимал участие в этом бою один взвод тов. Прокопюка. Отряд его полностью не вооружен, поэтому пришлось дать ему из трофеев 2 ручных пулемета и 10 винтовок. Этот бой обошелся для нас очень легко — ни одного раненого и убитого не было.
Очень плохо, что на месте нет всех моих рот и бойцов, — 100 человек, самых лучших бойцов, которые находятся в штабе части, все ждут груз. В связи с этим дал телеграмму в штаб части:
«Федорову. Обстановка очень тяжелая, ведем бои. Прошу направить [обратно] всех моих людей и взвод Прокопюка и передать с этой группой боеприпасы. Когда получите взрывчатку, то мы подойдем ближе и заберем все то, что дадите для нас. Балицкий, Михайлов».
В бою с нами принимали участие следующие националистические отряды (так в них называются отряды): отряд под командованием Орла, Рыбака, Лева, Игоря, Богдана и Босоты. Все эти фамилии ненастоящие — это псевдонимы-клички. Но, несмотря на такую силу, они бежали как зайцы. Эта мерзость пришла в этот район с двумя задачами — разбить партизан и сжечь села Берестяны, Сильно и Городище; но эти подлецы ни одной задачи не выполнили, кроме того, что потеряли 52 националистические головы. Ну что же, нужно доводить дело до конца. Националистическая банда отошла в Журавичи. Решил и там не дать им покоя. Готовлю ударный кулак с тем, чтобы 20 октября, на рассвете, ударить по этой мрази.
В 3.00 под командованием нач[альника] штаба тов. Решетько 5 взводов выступило в с[ело] Журавичи с задачей разгрома националистической сволочи. По приказу: занять исходный пункт в 5.30, начать наступление ровно в 7.00. Так было и сделано — начались пулеметные и автоматные очереди. Радостно слушать, когда ведется активный огонь, — люблю воевать.
В 12.00 [возвратились с хозяйственной] операции, привезли много скота, овец. Правда, муки и других продуктов привезено очень мало.
В 18.00 прибыл тов. Коновалов со своей группой — сделана диверсия неплохо, но плохо то, что тяжело ранен подрывник тов. Семянников — оторвана левая рука и правую сильно покалечило. Взорвался на собственной мине. Тов. Коновалов доложил, что в районе Киверцы — Александрия на мине колесного замыкания подорван поезд с разным военным имуществом, идущий в Германию. Разбит один паровоз, 2 пустые платформы и 3 вагона с разным имуществом; остальные вагоны сошли с рельс. Движения по этой линии не было 7 часов. Вместе с группой Коновалова прибыл тов. Зубко, который через свою агентуру сообщил о результатах нескольких крушений на ж[елезной] д[ороге]. Правда, о многих эшелонах еще ничего не известно, особенно за 6 МЗД-5, в районе Зверев — Ромашковка.
В 11.00 послал группу из 3-ей роты под командованием тов. Сексембаева. Группа пошла в район Рудечка — Клевань. Вечером в отрядах тов. Прокопюка и Медведева поднялась паника. Подполковник Прокопюк доложил мне, что в с[ело] Берестяны прибыла большая сила националистов. Я поставил перед ним задачу послать разведку и уточнить. Разведка возвратилась и доложила, что в селе противник имеется, но количество не установлено. Через некоторое время приезжает разведка тов. Медведева, которая также доложила, что в Берестянах — противник, кроме этого, в городе Цумань находится до 2000 человек немцев и прочей сволочи, которые готовятся [идти] на партизан. А поэтому полковник Медведев решил со своим отрядом подойти в район расположения моего отряда. Я ответил, что [это] невозможно. Все сведения, которые доложила разведка Прокопюка и Медведева, я взял под сомнение. Поэтому решил послать свою разведку и проверить все эти данные.
В 3.00 разведка под командованием тов. Ганжи пошла в разведку. В 6.00 тов. Ганжа доложил, что в с[еле] Берестяны противника 21.10.1943 г. не было и нет.
В 9.00 подошел тов. Медведев со своим отрядом, расположился севернее моего отряда. Почти весь день пили. У Медведева до черта самогонки — у него имеется аппарат.
В часов пять возвратился тов. Сексембаев с задания — подорван один вражеский эшелон.
Сегодня же передал телеграмму в штаб части следующего содержания:
«Федорову. 19-го вели бой. Убито — 52 националиста, захвачены пулеметы и винтовки. Сегодня также вели бои (20.10.[19]43 г.), патронов нет. Моим людям, которых будете направлять, дайте боеприпасы для ручных и станковых пулеметов. Люди, которые будут идти, пусть будут осторожны в районе Гораймовка и Холоневичи. Мне кажется, что Вы можете договориться со Строкачом и он может выбросить груз в район моего действия. Балицкий».
«Федорову. За невыполнение трех заданий, трусость и пьянку во время боевой операции, в результате чего сорвал ее, Платонова с должности командира 3-й роты снял. Прошу утвердить мой приказ. Командир подрывного взвода Лавриненко убит, пулеметчик 2-й роты Черноусов умер, 3 бойца тяжело ранены. Балицкий, Михайлов».
«Федорову. 6 октября в районе Олыка — Зверев подорван санитарный поезд, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона и 3 — сильно повреждено. Количество убитых неизвестно. Движение задержано [на] 4 часа. Этого же числа в районе Ромашковка — Рудечка подорван поезд с телефонным проводом, идущим с военным имуществом в сторону фронта. Поврежден паровоз, разбито 2 вагона.
8 октября [в] районе Рудечка — Ромашковка подорван поезд с автомашинами и боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз; 4 платформы с автомашинами. Движение задержано [на] 3 часа. В этом же районе того же числа подорван поезд с битыми машинами, идущий в сторону Германии. Поврежден паровоз, разбито 2 вагона; 3 — повреждено.
9 октября в районе Ромашковка — Рудечка подорван поезд с военнопленными, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона. После крушения пленных направили в Ровно. В этом же районе 10 октября подорван поезд с танками, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз, 5 платформ с танками. В этот день никакого движения не было 18 часов.
11 октября в районе Зверев — Олыка подорван поезд с живой силой, идущий на фронт. Разбит паровоз, 4 вагона и 5 — повреждено. По агентурным данным, убитых и раненых немцев много, но количество не установлено.
19 октября в районе Киверцы — Александрия на [мине] колесного замыкания подорван поезд с разным военным имуществом, идущий в Германию. Разбит паровоз, 2 пустых платформы и 3 вагона с разным имуществом, остальные вагоны сошли с рельс. Движения по этому пути не было 7 часов. Балицкий, Михайлов».
Сегодня же получил телеграмму из Москвы:
«Балицкому. На № 32. Донесите место выброски. Сигналы приема самолетов. Соколов».
Отправил две группы на диверсию. Одна группа, под командованием тов. Кузина, и другая, под командованием тов. Кримханова. Тов. Медведев со своим отрядом переехал в район урочища Лопатинь.
Получил телеграмму из штаба части:
«Балицкому. Пятый день ведем бои с немцами, находимся в рейде. [Как только получим] боеприпасы — вышлем. 23.10.1943 г. Федоров, Дружинин».
Получаются исключительно хреновые дела, потому что нет патронов, нет тола. Если бы тов. Строкач понял все это дело — конечно, было бы очень хорошо. Сейчас мне хотя бы 300 кг толу и тысяч десять патронов, больше ничего не хотел бы.
С утра послал группу во главе комиссара тов. Михайлова в с[ело] Берестяны для проведения политико-воспитательной работы среди населения.
Возвратился тов. Кузин с задания. Тов. Кузин доложил, что задание выполнено — пущено под откос один вражеский эшелон, в районе Клевань — Рудечка. Получил телеграмму из штаба части, довольно невеселую:
«Балицкому. Сообщите, с кем ведете бои. Боеприпасов нет. Полученное немедленно вышлем. У нас обстановка не лучше. Отошли за Стырь, [в] район Бялое. Немцы преследуют. Федоров».
В штаб партизанского движения Украины дал телеграмму:
«Строкачу. Сообщаю район для выброски грузов — урочище Лопатинь, 5 км западнее Берестян, 16 км северо-западнее Цумани. Сигналы: три костра в линию с востока на запад, при появлении самолета — дублируем тремя красными ракетами».
На эту телеграмму дал ответ:
«Федорову. 24 октября, Магомет прибыл. Если не отправляете моих людей, направьте взвод тов. Прокопюка во главе с Гавриловичем. Думаю, что будет правильно, если Вы дадите телеграмму Строкачу, чтобы он выбросил необходимое количество груза в район моего действия. Бои вели с полицией восточных областей и националистами. Балицкий».
«Федорову. 20 октября [в] районе Олыка — Зверев в 11 часов подорван поезд с военным грузом, идущий в Германию. Разбит паровоз, 4 вагона. Движения не было 4 часа. 22 октября [в] районе Рудечка — Клевань в 1.00 на мине колесного замыкания подорван поезд с разным военным имуществом, идущий в Германию. Разбит паровоз и 5 вагонов. Движение задержано [на] 5 часов.
24 октября в районе Клевань — Рудечка в 3 часа подорван поезд с боеприпасами, идущий в сторону фронта. Разбит паровоз и 9 вагонов. Движения не было до 8 часов утра.
25 октября в районе Олыка — Ромашковка в час ночи подорван поезд с битыми машинами, идущий в Германию. Разбит паровоз и 9 вагонов. Движения по этой линии не было 11 часов. В районе Олыка — Зверев 5-го и 6-го подорвано 4 эшелона. Результаты крушения уточняем. Балицкий, Михайлов».
Подготовил и отправил группу под командованием тов. Кузина в район Клевань — Рудечка с задачей подорвать не менее 5 вражеских эшелонов. Группа должна прожить там, в лесу, не менее 3 суток. С самого утра «крестил» дуру из комендантского отделения Галину, как клеветника — крепко побил морду. Послал под г. Цумань два взвода с задачей забрать 75 человек нацменов, которые служат у немцев, но этот номер не вышел. Медведев ждет их и ведет переговоры далеко раньше меня.
Вечером имел разговор серьезного характера с тов. Зубко — крепко ругал за провал агитационной работы, предупреждал его, что, если в течение 10-ти дней не наладит работу, он будет исключен из партии и снят с должности заместителя командира батальона по разведке и контрразведке. Дела с Р…й неплохие…{396}
С самого утра начал заниматься разведкой. Пришлось снова брать в оборот тов. Зубко. Выяснилось, что он специально посылал разведчиков за самогонкой, а не по делу. Вместо дела, он вместе с бойцами занимался пьянкой. Сегодня послал тов. Зубко и всю разведку в населенные пункты Берестяны, Сильно и Городище с целью организации и расширения агентурной сети.
Дал рекомендацию в партию начальнику штаба тов. Прокопюка, тов. Доценко Леониду Максимовичу и радисту тов. Сильвановскому Николаю Николаевичу. Ребята неплохие, заслуживают носить звание члена великой партии Ленина — Сталина. Дал телеграмму в штаб части:
«Федорову. 28-го вели бой с немцами и националистами. Захвачено в плен 24 нацмена, 25 винтовок и 2 ручных пулемета. Наши потери: 2 убитых и 3 раненых, а всего у меня 8 раненых. Балицкий».
Усиленно идет подготовка к проведению 25-летия ленинско-сталинского комсомола. Выпущен в каждом взводе боевой листок, а также выпущена общебатальонная юбилейная газета. Возвратился с задания тов. Кузин, который доложил, что пущено под откос 3 вражеских эшелона. Один — [с] 27 на 28 и два — [с] 28 на 29 октября.
Сегодня же возвратились тт. Газинский и Бочковский, привели 13 вооруженных узбеков — растет семья партизанская. Мучит меня только одно — патронов нет. Решил еще раз написать телеграмму в Москву:
«Хрущеву — Строкачу. Героическое наступление Красной армии умножило в сотни раз энергию у командно-политического состава и всех партизан — громить коммуникации врага, не давать ему возможности бросить технику и живую силу на фронт. С 15 июля по 25 сентября 1943 г. со своим отрядом пустил под откос 91 вражеский эшелон. Каждый день дорого обходится противнику, но сейчас взрывматериала нет, боеприпасов нет. Помогите и дайте возможность закрыть дорогу Ковель — Ровно, для этого необходимо 500–600 кг взрывматериала. Прошу оказать настоящую большевистскую помощь — дайте взрывматериал, боеприпасы и 30 автоматов. Обстановка в районе моего действия очень тяжелая, почти каждый день ведем бои, боеприпасов нет. Жду на днях от Вас помощи. С просьбой к Вам, Балицкий».
С самого утра послал тов. Зубко и всю разведку в населенные пункты Мощаница, Городище и Сильно с задачей восстановить связь [с] агентурой и добиться конкретных сведений за подорванные 4 вражеских эшелона в районе Олыка — Ромашковка.
С сегодняшнего дня создал 4-ю роту под командованием тов. Кузина. А также послал в 11.00 один взвод из 3-й роты на диверсию под командованием тов. Крошко. Несколько раз был у Коновалова, который сильно заболел.
Ездил к Медведеву, ох и окопался, черт побери, вроде собирается жить в этих землянках не менее 5 лет. Я этому не удивляюсь, делать ему нечего, а поэтому нужно чем-нибудь занять людей. Отряд у него — 800 человек, а работает на агентурной работе не больше 50–60 человек.
В 3.00 послал 135 [человек] на хозяйственно-боевую операцию в с[ело] Гораймовка. С операции возвратились в 12 часов. Привезли пудов 40 муки и 100 пудов ржи. Раненых — 4 человека. Получил из штаба части телеграмму:
«Балицкому. 30 октября противник на 90 автомашинах из района Маневичи выехал на Колки. Ведите разведку. Федоров».
А также получил телеграмму от тов. Строкача — такой ответ не только меня не удовлетворяет, но и, по-видимому, самого Строкача. Для памяти можно составить содержание полученной телеграммы:
«Балицкому. Ваша просьба учтена. Ближайшие дни помочь не имею возможности. Строкач».
Это ответ на мою телеграмму, которую послал 29 октября на имя тов. Хрущева — Строкача. Никак нельзя понять, то пишут, что сообщите район выброски груза, а тут вдруг такой ответ.
Вчера дал телеграмму в штаб части о подрыве 4-х вражеских эшелонов:
«Федорову. 5 октября [в] районе Олыка — Ромашковка в 3 часа подорван поезд с картофелем, идущий в Германию. Разбит паровоз и 4 вагона. Этого же числа, в [этом же] районе подорван поезд с живой силой: поврежден паровоз, разбито 2 вагона.
6 октября [в] районе Олыка — Ромашковка в 13 часов подорван поезд с зерном, идущий в Германию. Поврежден паровоз, разбито 3 вагона.
7 октября в этом же районе в 2 часа подорван поезд с вооружением и боеприпасами, идущий в сторону фронта: поврежден паровоз; разбито 3 вагона. Балицкий, Михайлов».
А также дал телеграмму об организации партийной и комсомольских подпольных организаций:
«Федорову — Дружинину. Всех партийных организаций — 11 и райком партии. Всех комсомольских — 8 и райком. Балицкий, Михайлов».
Поздно вечером разведка тов. Медведева доложила, что в с[ело] Берестяны прибыл крупный отряд тов. Карасева.
С утра приехал тов. Карасев со своим комиссаром и ком[андиром] кавэкскадрона. Погуляли, поговорили, тов. Рыбак пригласил меня к себе на завтрак. Сегодня получил телеграмму из штаба партизанского соединения:
«Балицкому. Находиться 5 км юго-восточнее с[ела] Привитовка на Стыре (озера Бухова). Федоров».
Был в гостях у тов. Карасева Виктора Александровича, со мной ездил и тов. Прокопюк. Часа в два подъехал тов. Медведев и его заместитель по контрразведке тов. Лукин{397}. Погуляли неплохо, договорились о совместной борьбе [с] немецкими извергами: тов. Медведев занимает оборону со своим отрядом с южной части, Карасев держит оборону с юга и юго-востока, я со своим отрядом — с севера и северо-запада. Противник концентрируется в большом количестве в г[ороде] Цумань. Готовится для наступления.
Сегодня, будучи у тов. Карасева, его комиссар тов. Филоненко зачитал письмо украинских партизан к Гитлеру: «Посіпаці — скаженому собаці». Пришлось переписать это письмо. [Получилось] письмо следующего содержания:
«Гітлерові — посіпаці, скаженому собаці,
Кобель тебе начинав, а сука сплодила, на білий світ пустила. Отож, курвий сину (осиковий кілок тобі в спину) прописуєм, що ми живі та здорові, як ті дуби у діброві. Клонимось тобі голим задом, і просимо Вас поцілувати в сраку нас. А [ми] вже своїм чередом, ще й покропим — передом, щоб ти розуму набрався, щоб ти з нами не тягався.
Та ще побажаємо тобі від щирого серця — сто болю у реберця, сто чортів у твою пельку, щоб ти швидше ліг в земельку, в осиновий гроб, та й, мать твою йоб!
А вже ти зграю свою скликав, а вже ти руки кров'ю потирав, нахвалявся, чорним душам присвячався: «Я пошлю на схід вояків-арійців. Я розіб'ю партизан, розвію, кров'ю людською уп'юся та й повеселюся. Та пошлю я машини і танки, щоб дали ворогам прочуханки. А для більшої рації — ще підкину авіації, от тоді в тилу — буде мирно та тихо». А тебе, людожере, стикало лихо. Як води з моря не випити, як вітру в полі не спинити — так і нас, партизан, хоч сказися, хоч сто разів навколо хуя обкрутися — не здолати тобі нас, не розвіяти, бо ми — є месники народні, захисники благородні. І не злякають нас ні машини твої, ні танки, бо є для них партизанські приманки, самі їх готуємо — непрошених гостей частуємо.
Їдуть вони на машинах і вибухають на партизанських мінах. Всім їм отут надходить капут! Бо воїни твої — арійці не заслуговують на інші гостинці. А ще потішили нас, партизан, твої літуни. Над лісами і батальйонами — міни кожної днини. Є — великі втрати, бодай — не збрехати:
1. У нашої баби Насті — дві курки вбито зозулясті.
2. Біля дірявого моста, приблудній корові відбито хвоста.
3. Наведено жах на болотяних жаб.
Хоч вір, хоч ні, а так було — усі дні.
Кобиляча твоя голова, не розум у ній, а трава. Ти свиняче вухо, нашої ради послухай: «У першу чергу, не вір генералові авіації Кіцінгеру{398}. Не вір ні трохи і рейхкомісарові України Коху. Надсилають вони тобі депеші, надсилають листи, щоб брехню замести. Адже, доложили, що партизан розбили. А ми на всіх вас хуй положили. У тебе вже й так скоро вуха лопнуть, коли б хто підслухав, які вісті йдуть с фронту і тилу — хоч відразу лягай у могилу. А поки ти живий, ми тобі пишемо, своїм листом потішимось. Всесвітній ти, телепень, дурний, як пень! Чухай тепер свої ослячі вуха та приказуй: «Коли б знаття, що таке биття!»
А вже й б'ють… так б'ють, навіть дихати не дають. Біля Курська і Орла — твоя Армія лягла. Коло Білгорода — теж застряла орда. У Сицилії кують і в Донбасі починають партизани (це ж не диво), б'ють тебе і в хвіст, і в гриву! Ми тебе потішимо, ми тобі припишемо, як зозуля уночі… та ніколи ж не бувало, щоб вночі вона кувала. Ой, не даром птиця кує — смерть тобі вона віщує. Чуєш, свиняче рило, щоб тебе громом убило. Гола тобі срака, задрипана собако, щоб тобі руки і ноги звело, щоб тобі живіт підтягло, аж до самого пупа, арійська от залупа.
Під листом цим підписали тисячу дев'ятсот сорок третього року, в липні місяці, Н-ські партизани».
Послал две диверсионные группы на ж[елезную] д[орогу]. Одновременно отправил 200 пудов зерна полякам с тем, чтобы переработать на муку.
Противник подтягивает крупные силы в район своего действия. Противник занимает села Рудники, Черницы и другие северные населенные пункты, а также противник занимает восточные и южные села.
Возвратились группы с задания. Группа тов. Кузина подорвала один вражеский эшелон в районе Рудечка. Второй группой под командованием тов. Плевако поставлено две МЗД-5, а две МЗД-5 подорвались, на которых подорвалось два подрывника — тов. Румянцев и тов. Осмачко. Хорошие подрывники. Погибли на минах, [в] которых был технический недостаток.
Тов. Зубко организовал убийство польских националистов — заядлые были враги нашей Советской Родины. Один из них — командир польского отряда, а другой враг — его помощник.
В 12.00 построил отряд, был зачитан приказ тов. Сталина, а также свой приказ по отряду.
В 14.00 собрал весь командно-политический состав и всех своих стариков. Поговорили, вспомнили свой пройденный путь, выпили по небольшой рюмочке, после всего этого — организовал вечер самодеятельности. В 15.30 поехал в гости к Медведеву. Немножечко погуляли, и я поехал с тов. Прокопюком к себе в лагерь. Ночью разведка доложила, что противник находится в с[еле] Черныж и готовится к наступлению на нас. Также противник находится в с[еле] Берестяны и горрайонах Холопевичи и Сильно.
Придется завтра вести бой — так мне чувствуется.
Рано утром послал разведку в село, противник обстрелял разведчиков, при этом убито: разведчик тов. Карасев, а также убито 4 лошади. Ровно в 9.00 начался бой. Противник нахально лез в лес, с возгласами: «Ура!» — но первая рота подпустила [его] вплотную (на 25–30 м) и открыла ураганный огонь. Было убито 5 немецких офицеров, большое количество раненых. В этом бою ранен пулеметчик тов. Карпенко. Противник был отброшен. Но не прошло часа, как приехал связной от тов. Медведева. Тов. Медведев просил оказать помощь. Помощи оказать не мог, так как противник отошел от нашей линии обороны метров [на] 800–900 и окопался. В районе Медведева завязался сильный бой. Мы вели бой с 1-м батальоном СС и полицейским полком. Наступали на нас 11-й и 55-й полицейские полки и специальная захватническая группа «Титера». Дрались, мерзавцы, неплохо, но перед партизанами устоять не смогли.
Сегодня же получил телеграмму следующего содержания:
«Командирам партизанских отрядов Украины. Славные дни переживает наш народ. Героическая Красная армия в жестоких боях освобождает село за селом, город за городом нашей родной Украины. В этой героической борьбе неоценимую услугу оказываете вы своими боевыми подвигами. Героическая борьба за древний город Киев, столицу земли Украинской, совпадает с великим праздником советского народа — 26-й годовщиной Октябрьской Социалистической революции. Центральный комитет Коммунистической партии большевиков Украины горячо поздравляет вас с великим праздником и призывает еще шире развернуть пламя всенародной партизанской войны. Усиливайте удары по немецким тылам, разрушайте ж[елезные] д[ороги], мосты, средства связи, спасайте советских людей от угона в рабство, не давайте врагу жечь наши села и города, увозить в Германию народное достояние. Истребляйте днем и ночью фашистское зверье, помогайте наступающей Красной армии быстрее освобождать нашу Родину от кровавого фашистского нашествия. Пусть вас осеняет в священной борьбе великое знамя Ленина — Сталина. Хрущев, Строкач. 8.11.1943 г.».
В 2.00 вышли на марш. Дневку сделали в районе хут[ора] Липно. Медведев, Прокопюк и Карасев пошли вместе со мной.
На марше [в] эту ночь форсировали ж[елезную] д[орогу] и сделали дневку 5 км северо-восточнее с[ела] Бабки. В 20.00 двинулись дальше, по своему маршруту.
На рассвете пришли в хут[ор] Пипицко. Здесь простояли до 16.00 и двинулись дальше через с[ело] Великие Цепчевичи в район Бяле. Тут же и остановились, и стояли до выезда к генерал-майору, Герою Советского Союза тов. Федорову.
Живем в селе Бяле. Жизнь протекает нормально.
14 ноября уехал вместе с тт. Медведевым, Прокрпюком, Карасевым и Лукиным к тов. Федорову. Ехали по маршруту Млынок, Борова и Кунецкая Воля. В 19.00 прибыл в лагерь тов. Федорова. Прием был исключительно хорош.
С утра была неприятность от тов. Коваленко Марии Михайловны. Правда, это началось еще со вчерашнего вечера. При разговоре все [сводилось] к московским] девичьи[м] дела[м].
Медведев и Прокопюк, Лукин и Карасев уехали в свои отряды, я пока что остался у тов. Федорова. Сегодня встретился со своим бывшим комиссаром тов. Кременицким.
Сегодня приехал тов. Шутько вместе с группой, которая сопровождала боеприпасы. День прошел так, как это проходит в гостях, а поздно вечером прибыли раненые.
Все гостевал у своего боевого командира и отца Алексея Федоровича Федорова. Принимал меня как родной отец: там, где нужно, — правильно поругает, где нужно — похвалит.
18 ноября в отряд со штаба части дана телеграмма следующего содержания:
«Балицкому — Михайлову. Ваш батальон за время с 15 июля по 15 октября сего года пустил под откос 100 вражеских эшелонов с техникой, живой силой и военным имуществом. Приветствуем и благодарим командиров, политработников и бойцов, отличившихся результатами в [проделанной] работе, и выражаем твердую уверенность в том, что сталинцы усилят удары по коммуникациям врага — этим самым помогут Красной армии очистить нашу родную землю от фашистских захватчиков. 18 ноября 1943 г. Федоров, Дружинин».
А также получена телеграмма от тов. Строкача:
«Балицкому. В связи со срочным закрытием площадки Сабурова немедленно подыщите [в] районе вашего нахождения посадочную площадку размером 1500 на 300 метров [с] твердым грунтом для организации баз. Получение и принятие решения молнируйте. 18.11.1943 г. Старинов».
Выехали из штаба части в 10.00, в Млынок приехали в 20.00. Ночь томился, пришлось заночевать у тов. Карасева. Немножко блудили — въехали просто к р[еке] Стырь.
В 7.00 въехали в расположение своего лагеря — с[ело] Белое. Приехал, как говорится, домой — стал готовиться к встрече генерал-майора тов. Федорова и его свиты, так как он должен приехать 22 ноября сего года, как-то в понедельник. Сегодня пришлось крепко ругать командира и политрука 3-й роты, которые поехали в хут[ор] Слободка и организовали выпивку. Тов. Назаров снят с должности командира роты. Широкова также сняли с должности командира 2-й роты. Вместо тов. Широкова назначен командиром тов. Циркуненко Василий. Широкова снял за пьянку и самодурство, а также за избиение бойцов.
В 17.00 генерал-майор тов. Федоров приехал со своей свитой в расположение лагеря тов. Карасева Виктора Александровича. Поздно вечером приехал тов. Коваленко и сообщил, что приехал генерал-майор тов. Федоров. Правда, мной была послана разведка в количестве 5 человек для встречи Алексея Федоровича. Отряд готовился к встрече боевого командира — генерал-майора, Героя Советского Союза тов. Федорова. Алексей Федорович послал капитана тов. Коваленко ко мне с тем, чтобы я приехал к 8.00 23 ноября.
Ровно в 8.00 с группой разведки выехал р с[ело] Млынок, где находился генерал-майор тов. Федоров. Меня встретили тов. Карасев Михаил Иванович — комиссар и нач[альник] особого отдела Петро Романович, очень тепло и дружески, короче говоря, все встретили меня тепло, за исключением Маруси и Володи.
Здесь были товарищи Медведев, Лукин, Прокопюк и другие.
В 12.00 все поехали ко мне в расположение 1-го батальона, который дислоцируется в с[ело] Белое. Для командования выделил отдельную комнату, где отдыхали тт. Федоров, Фролов, Дружинин, Коваленко, Герасименко и другие.
В 12.00 собрали всех командиров и политруков для совещания. На этом совещании выступал генерал-майор тов. Федоров и комиссар тов. Дружинин. В своих выступлениях [они] дали целый ряд ценных замечаний по нашей работе. После окончания совещания командование части пошло по подразделениям.
В 12.00 уехал тов. Федоров со своей свитой к Медведеву и Прокопюку в с[ело] Великие Цепцевичи. Я, с группой разведки, провожал своего боевого командира, Алексея Федоровича Федорова. У тов. Медведева пришлось заночевать, так как Федоров также остался ночевать — погуляли очень хорошо. Ночевал у тов. Прокопюка, [там] также ночевал Володя с Марусей — это их дело, личного характера.
В 10.00 Алексей Федорович Федоров со своей свитой уехал к себе в часть, по дороге заехали к Карасеву. Провожая их, не доезжая квартиры тов. Карасева, я полетел с лошади так, как бывает в цирке. Короче говоря, упал классически, но ушиба большого не оказалось. Итак, командование соединением партизанских отрядов уехало, я со своим отрядом остался пока что здесь на отдыхе, не знаю, сколько придется отдыхать, но это зависит от командования соединения, так как [оно] обеспечивает взрывчаткой и боеприпасами [от] Штаба партизанского движения Украины.
Весь день ушел на подготовку к выходу в лес. Заготовляли лесоматериалы для постройки землянок, собирали окна и другой необходимый материал. Хотел вывести отряд 28 ноября 1943 г.
Сегодня уйти в лес не пришлось, так как с самого утра лил дождь. Пришлось отложить выход в лес — боялся, чтобы бойцы не заболели гриппом, так как погода очень неблагоприятная.
В 8.00 вышли из с[ела] Белое в лес и стали [в] 9 км севернее с[ела] Белое. Придя на место, сейчас же стали окапываться.
Ночью разведчик тов. Попов доложил о результатах разведки и одновременно передал, что тов. Медведев, Прокопюк сегодня в 16.00 выезжают в район своего действия, поэтому просили, чтобы я приехал проститься с ними. С самого утра я с небольшой группой разведчиков поехал в Великие Цепчевичи. В 13.00 был уже у Медведева и Прокопюка. Поговорил и о боевых действиях. Они жалели, что я со своим отрядом не иду вместе с ними, после всего этого простился и в 15.00 уехал к себе в лагерь. Выехал пораньше, так как дорога плохая и далекая — 19 км.
Арестовал трех бойцов с 1-й роты как мародеров (у крестьянина разбарахолили улик с медом): Boro Степан, Boro Михаил и Шестовец. По этому вопросу собирал всех политруков рот и взводов — предупредил всех, что, если бойцы будут делать подобные преступления, буду привлекать и наказывать политруков, наравне с тем, кто сделал преступление. Сегодня отпустил из-под стражи бойца, повара подрывного взвода Вознюк Антонину Ивановну. Сидела под стражей за попытку дезертировать. Так кончился день 1 декабря 1943 г.
Послал группу в с[ело] Великие Цепчевичи за солью, но из этого ничего не получилось. Соли не оказалось. Ведем разведку северных населенных пунктов, где имеется соль.
Из отряда тов. Карасева прибыла группа с просьбой оказания помощи в медикаментах. Через несколько минут приехала разведка из отряда тов. Медведева. Я, увидев эту разведку, просто удивился. 30 ноября эти отряды вышли в район Ровно, и тут — появилась разведка. Стал уточнять. Оказалось, что отряды тт. Прокопюка и Медведева возвратились в связи с тем, чтобы все лесные населенные пункты Берестяны; Сильно, Городище, Гораймовка и другие заняты немцами. Немцы окопались — ждут еще подкрепления.
Получив такие сведения, решил дать телеграмму следующего содержания:
«Федорову. Медведев и Прокопюк возвратились, так как в том районе, где действовали они и 1-й батальон, немцы заняли все населенные пункты и окопались. Ожидаются еще большие силы противника, по-видимому, противник [либо] готовит линию обороны, или с целью обеспечить нормальную работу ж[елезной] д[ороги] Ковель — Ровно. Балицкий».
Телеграмму дал такую, потому что этот район меня очень интересует, так как в этом районе действовал я со своим отрядом около 5 месяцев и на магистрали Ковель — Ровно пущено под откос 100 вражеских эшелонов с техникой и живой силой.
Разведка тов. Медведева интересовалась хорошим лесом, где бы можно остановиться и временно окопаться. Я им посоветовал, кроме этого, — конкретно указал место расположения для отряда тов. Прокопюка.
Утром подъехал к отряду тов. Прокопюк и расположился возле моей 4-й роты. Также стал окапываться. Сегодня в 16.00 послал 150 человек на хозяйственную операцию в с [ело] Степан-Город (17 км).
Сегодня возвратилась группа с хозяйственной операции. Привезли 35 [голов] крупного рогатого скота, 100 овец, пудов 60 ржи и другие продукты. Сегодня же послал первую роту в с[ело] Пара за солью. Во всех ротах провели беседы — День Сталинской Конституции.
В 9.00 послал 4 подводы на мельницу, по ту сторону р[еки] Стырь (левый берег реки), в с[ело] Моровино. Разведка возвратилась с мельницы — доложили, что мельница будет работать. В час перерабатывает 25 пудов. Мы оказались в 3-й очереди, так как другие отряды подвезли зерно раньше.
С утра доложили мне, что на севере идет бой. Пришлось задуматься. Неужели бой ведет 1-я рота и группа, которая поехала на мельницу. Вечером прибыла 1-я рота. Привезли соли 8 пудов, 5 мешков муки и другие продукты. Кроме этого, старшина 3-й роты тов. Ковеза прислал из мельницы пудов 60 муки.
Командир разведки тов. Ганжа доложил, что бойцы 2-й роты — Никишин, Шарий и Лепешкин, которые были в с[еле] Привитовка, — мерзавцы, напились и стали стрелять. Очень печально — крестьянин накормил, напоил, а они стали стрелять в квартире. Лева Кузкин стал стрелять по ульям. Не успели эти чудаки приехать в лагерь, я их арестовал и посадил под строгий арест.
Написал приказ по всем этим делам и преступлениям. Шария и Никишина посадил на 3-е суток строгого ареста. В этом приказе предупредил весь личный состав отряда о том, что если кто-либо будет заниматься мародерством и будет проявлять грубое отношение, непартийное и несоветское, к мирному населению, [то будет сурово наказан].
Сегодня же получил сигнал о том, что в 1-м взводе 1-й роты царит мародерство, которое организовывает командир взвода Бочковский и политрук Бегтин. Стали уточнять — вызвал командира роты тов. Дубинина и политрука роты тов. Нахабу, а также были вызваны тт. Бочковский и Бегтин. Первый мой вопрос был задан командиру и политруку роты — знают ли они о том, что Бочковский и Бегтин посылали дважды группы, по 5 человек бойцов, в хут[ор] Лука для грабежа крестьян. Первая группа под командованием командира [смогла] достать бандитским способом несколько овец, муки, соли и т. д. [Что] эти мерзавцы — вторично, 27 ноября, послали группу, в количестве 5 человек, под командованием тов. Цитарова с задачей достать 3-х свиней.
Это преступное задание также было выполнено, правда, вместо трех кабанов был привезен один кабан.
После разговоров с ними я решил собрать весь 1-й взвод и там поговорить — так было и сделано. В 20.00 с комиссаром отряда и начальником [штаба] пошли во взвод. Сначала запели песни: «Ой, за лугом-долиною, там вдовеньку лiнь брала…» После такого выступления приступили к разбору всех преступных дел, которые творились в 1-м взводе.
Бойцы один за другим стали выступать и вскрывать те подлые действия, которые творили командир взвода Бочковский и Бегтин. Бойцы рассказывали, что Бегтин угрожал расстрелом, если кто попытается разоблачить их подлые действия.
После всех выступлений мной были арестованы Бочковский, Бегтин, Цитаров и посажены под строгий арест.
Целый день работал с преступниками Бегтиным и Бочковским. В 10.00 провели партийное собрание в 1-й роте. Меня и Газинского избрали в президиум. Я руководил партийным собранием. Партийным собранием были исключены из партии Бочковский и Бегтин; Нестерову, Атрошко, Залесскому, Дубинину, Нахабе и Федотову объявлен строгий выговор.
В 16.00 был зачитан приказ. По приказу Бегтин Николай Васильевич за неоднократное личное мародерство, за организацию группового мародерства в хут[оре] Лука расстрелян. Бочковский Николай за организацию группового мародерства снят с должности командира 1-го стрелкового взвода. Нужно было расстреливать, но было учтено его боевое качество, смелость и отвага, а также [что] до этого времени за ним не замечались никакие преступления.
Ночь и утро исключительно были приятны. Все лесные деревья покрыты морозным золотистым инеем. И это только красит и маскирует наш партизанский лагерь. За все время стоянки в этом лагере у меня было нормальное настроение. Прошелся по ротам, проверил своих бойцов. На ходу давал замечания командирам рот и взводов о недостатках. Командиры все отвечали: «Есть, тов[арищ] командир батальона — недостатки будут изжиты в самый ближайший час». Вечером возвратился старшина батальона, который привез около 130 пудов муки, картошки и необходимые другие продукты. Тов. Мягкий рассказал, что крестьяне с[ела] Моровино очень довольны нашими партизанами, которые несут гарнизон. Поп этого села спрашивает: «Этих партизан, которые находятся в селе, специально подобрали или во всем отряде такие хорошие люди?» Не только поп восхищается хорошим поведением наших партизан, а все крестьяне этого села. Крестьяне прямо заявляют, что «еще в нашем селе не было таких хороших, настоящих партизан, как вы». Гарнизон несет взвод тов. Сексембаева.
Вечерние сумерки вот уже наступили. В это время подошел обоз с мукой — постепенно пополняется партизанская база, увеличивается не только база муки, но и крупа, сало, мясо и другое. Старшина заботливо укладывает полученный груз. Сегодня первую продукцию выпускает партизанская печь хлебопечения. Бойцы получают по 400 грамм[ов] на день печеного хлеба. Настроение у бойцов повеселело, так как несколько недель хлеба не кушали, а сегодня получили хлеб. Нужно сказать, что хлеб выпекается неплохой.
Второй день по моему приказанию весь командный и политический состав занимается с 9.30 до 10.00 физкультурой. Преподает физкультуру командир 3-го взвода 1-й роты тов. Широков Александр (так как он окончил физкультурный институт).
В 14.00 послал 2-ю роту и двух особистов в с[ело] Серники (восточнее р[еки] Стырь на 5 км), с задачей раздобыть соли и зерна. Правда, основная задача — это достать соль. С солью в отряде положение очень тяжелое. Несколько дней бойцы кушали пищу почти несоленую.
Тов. Циркуленко Василий в с[еле] Серники поработал целый день. Заготовил 370 пудов ржи и 41 голову рогатого скота; соли, оказывается, здесь не обнаружили мои энкаведисты. Все зерно отправлено на мельницу, в с[ело] Моровино. Для переработки этого зерна остался 1-й взвод второй роты тов. […]{399}, а свое командование передал Анисимову. Вечером обходил свои подразделения.
Еще темно, а мне давно не спится, мысль не бросает меня — как разрешить соляную проблему. Дал задание разведке разведать м[естечко] Владимирец с тем, чтобы разогнать немецкий гарнизон и захватить необходимые продукты, а особенно соль. Ровно в 7.00 пошел в 3-ю роту посмотреть, все ли командиры на утренней физзарядке и руководят ею. Прошелся по взводам, а в 7.30 зашел в землянку командования роты; оказывается, что командир роты тов. Платонов со своей «шмонькой» лежит еще в кровати, а также политрук тов. Вепринский — не думает подниматься. Пришлось крепко поругать этих, к слову сказать…{400}, [если] будут нарушать распорядок дня внутренней жизни лагеря, к ним буду применять меры наказания.
В 15.00 вызвал командира 3-го взвода 2-й роты тов. Литовченко и его политрука Ильина, а также политрука роты тов. Плевако Павла Логвиновича по вопросу неправильных действий со стороны Литовченко и Ильина. Они послали бойцов своего взвода в хут[оре] Белое с целью достать две овцы и забрать кузнечный мех; бойцы все это сделали тихо, чтобы никто не знал. Сделано очень подло, с чем почти каждый день сам, лично, веду борьбу. После моей беседы тов. Литовченко и Ильин поклялись, что больше этого никогда не будет, что они закажут десятому этого не делать, а если сделают, то не скрыто.
Сегодняшнее утро все окуталось плотным и влажным туманом, который каплями висит на ветках деревьев. День сырой, якобы это весной или осенью, но это же зима.
С самого раннего утра [поднялся], так как нужно было отправить тов. Газинского в штаб части с материалом по истории отряда им. Сталина. Кроме этого, в 3.00 отправил 1-ю роту в район с[ел] Белое и Малые Цепчевичи по борьбе с националистической бандой, которая находится в лесу.
Отправляя тов. Газинского в штаб соединения партизанских отрядов, написал письмо тов. Федорову следующего содержания:
«Алексей Федорович! Желательно было б в этом письме написать что-то о боевых делах отряда, но что поделаешь, никаких боев не вели со дня Вашего отъезда от нас. Пока что занимаемся хозоперациями — добывая необходимый продукт питания для отряда, а часть времени ушла на оборудование землянок. Сейчас проводим занятия, а также ежедневно — политзанятия. Короче говоря, готовим бойцов, командиров и политработников отряда к будущей схватке с озверелым врагом. Решительно ведем борьбу с мародерами, так как это еще имеет место в отряде: только 9 декабря удалось разоблачить группу мародеров с 1-го взвода 1-ой роты, когда отряд стоял в с[еле] Белое.
Командиром взвода Бочковским Николаем и политруком этого взвода Бегтиным была организована и послана группа бойцов и командиров [из] 5 человек в хут[оре] Лука с задачей путем грабежа у крестьян достать овец или свиней. Это преступное приказание было выполнено: бандитским путем взято у крестьян хутора 3-х овец. Поскольку об этих бандитских действиях никто не сказал, эти подлецы решили — 27 ноября организовать вторичную группу, в количестве 5 человек, и послать в этот же хутор с задачей достать свиней. Эта группа таким же воровским путем достала одного кабана у крестьян хут[ора] Лука. Политрук Бегтин для сохранения в тайне своих преступлений угрожал бойцам взвода расстрелом того, кто посмеет разоблачить эти преступления.
За все вышеуказанные преступления Бочковского из партии исключили и сняли с должности командира взвода, оставив его рядовым бойцом. Бочковского предупредили, что, если за ним будет хоть одно малейшее замечание, он будет расстрелян. Бегтина Николая расстрелял. Посылаю копию последних своих двух приказов, в которых Вы увидите все то, что творили эти мерзавцы. Кроме этого, посылаю решение бюро парторганизации отряда.
Алексей Федорович! И впредь буду расстреливать тех мерзавцев, которые будут терять облик советских партизан, которые будут нарушать правильное партизанское, партийное и советское отношение к мирному населению. Но, несмотря на ряд преступлений, сделанных со стороны некоторых выродков, нас народ любит, так как мы повседневно ведем агитационно-массовую работу среди населения в селах, которые нас окружают. Мы проводим правильную политику нашей партии Ленина — Сталина и советского правительства.
Алексей Федорович! Я достал немного ржаной муки, так что могу 100 пудов муки дать для части, только пусть тов. Малявко пришлет 5 подвод со своей тарой.
Алексей Федорович! В отряде тяжелое положение с солью. Одну роту посылал за 30–35 км на север с целью достать соли, но ничего не получилось. Сейчас веду разведку м[естечка] Владимирец с целью разогнать гарнизон [немцев] и достать соли. Если у Вас имеется возможность помочь нам разрешить соляную проблему, то я убедительно прошу дать нам хотя бы 100 кг соли. Мы, конечно, на этом не успокоимся — будем стараться соль доставать сами, но пока что не нащупали.
Алексей Федорович! Прошу утвердить командиром 4-й роты тов. Кузина Ивана Михайловича и политруком этой же роты — тов. Коновалова Василия Яковлевича, командиром 3-й роты — тов. Платонова Василия Ивановича.
Алексей Федорович, если имеются у Вас какие-либо замечания по моей работе, прошу написать, а также напишите о предстоящих наших задачах, что слышно насчет выгрузки груза.
Прошу передать мой партизанский привет Владимиру Николаевичу, Дмитрию Ивановичу, Якову Захаровичу и другим боевым товарищам. 16 декабря 1943 г. С коммунистическим приветом, Балицкий».
Кроме этого, передал наградные листы на следующих товарищей: […]{401}
Поздно вечером возвратилась 1-я рота, которая ходила на борьбу с одной бандой, находившейся в лесу, в районе Млынок, Малые Цепчевичи и Белое. С группы националистов [из] 8 человек поймано всего 4 человека, два из них — восточника. Двум был допрос — там же, в лесу, [их] и расстреляли, а двух — привели в лагерь. За неправильные действия во время этой операции пришлось поругать разведчиков (Попова, Кузина, Чупахина, Крывдо и Михалева). Они, вместо того чтобы проявить оперативность в захвате этих бандитов, занялись изъятием разного барахла. Тов. Дубинину также было сделано замечание по вопросу, когда подошли взводы вплотную к лагерю расположения националистов, крикнув: «В атаку!», поднялся крик среди бойцов, что и помешало захвату всех националистов. Если бы подошли тихонько к самому шалашу, то наверняка все бандиты были б захвачены.
С утра послал обоз в с[ело] Моровино по картошку, а также послал тов. Вепринского со взводом, с целью заготовки продуктов и, главное, заготовки соли. Черт возьми, когда посмотришь в дневник, так почти на каждой странице за последние дни можем прочитать: «Хреновые дела с солью». Соль ставится наравне с боеприпасами. И это неудивительно, [потому] что, когда нет соли, начинается у бойцов тошнота — люди заболевают. Среди бойцов и командиров начинает чувствоваться табачный голод, только из одного факта можно сделать вывод, что у ребят нет чего курить: вот идет в штаб отряда командир взвода 4-й роты тов. Никитин Николай, не доходя 10 метров [до] штабной землянки, он недокуренную папироску замаскировал в дереве с таким расчетом, чтобы, когда будет идти обратно, возьмет недокурок и докурит его.
В 13.00 провели партийное собрание штабной парторганизации (разведчики и подрывники). На собрании обсуждалось решение партийного бюро отряда о партийном проступке коммунистов 1-го взвода 1-й роты. На партийном собрании был вскрыт целый ряд преступных фактов, которые делались и организовывались коммунистами. Так, коммунист тов. Юдович послал коммуниста Потапенко заготовить двух овец так, чтобы никто не знал из командования отряда. Выявлены факты мародерства [и] по отношению своих товарищей, в разведке. Партийное собрание объявило тт. Юдовичу, Кузину — выговор, Ганже — поставлено на вид, тов. Зубко, за несвоевременное вскрытие фактов мародерства в 1-й и 2-й ротах, также поставлено на вид, тов. Попова — предупредили. Каждый день занимаемся вопросами быта, воспитанием бойцов и командиров.
Возвратился старшина батальона тов. Мягкий из хозяйственной операции, доложил, что заготовлено 500 пудов картошки и на днях будет смелено 400 пудов муки, подготовлено пудов 11 гречневой крупы и несколько пудов пшеницы. Достали 1 пуд соли.
Сегодня дал в Харьков телеграмму следующего содержания:
«Хрущеву, Строкачу. С 15 июня по 7 ноября со своим отрядом им. Сталина пустил под откос 100 вражеских эшелона на ж[елезно]д[орожной] магистрали Ковель — Ровно. Разбито — 82 паровоза, повреждено — 21, сожжено и разбито вагонов — 717, повреждено — 341. Сейчас ничем не занимаемся, так как нет ни взрывматериала и [нет] боеприпасов. Прошу помочь в этом, с тем, чтобы отряд не отсиживался, а что-то полезное делал для нашей Родины, помогал Красной армии громить фашистскую гадину. Прошу не отказать. 18.12.1943 г., с коммунистическим приветом, Балицкий».
Перед старшиной поставил следующую задачу — заготовить стопку сухарей, 50 пудов гречневой крупы и 20 пудов пшена, так как этот запас необходим, как воздух, для человека. Кроме этого, предупредил тов. Мягкого, что нужно начать ковать лошадей, подготовить на каждый станковый пулемет лыжи, подготовить лыжи и для бойцов: в каждую роту — пар 10, разведку — вооружить лыжами.
Послал весь обоз по сено и картошку. Разведка вся уехала ковать лошадей. Поставлен вопрос об вычинке овчинных кож, так как соли нет — приказал использовать калийную соль. В 16.00 было построение отряда, где был зачитан приказ о санитарных мероприятиях.
Тов. Зубко со своим ординарцем послан в с[ело] Белое. Зубко сейчас занимается еще второй националистической группой, которая находится [в] 5 км юго-западнее Великие Цепчевичи.
Получил донесение от коменданта с[ела] Моровино тов. Анисимова. В донесении сообщается, что обстановка в окружающих селах прежняя. Поздно вечером приехал командир разведки тов. Ганжа. Он рассказал, что нового ничего в селах северной части нет. Лошадей, 16 штук, оставили для ковки в с[еле] Приветовка, кроме этого, бойцы-разведчики заготовляют подковы и железо для подков, а также заготовляют ухтяли{402} для ковки остальных лошадей. Переправа через р[еку] Стырь сейчас невозможна, так как пошел лед. По-видимому, скоро река замерзнет, и тогда дела пойдут неплохо.
В 9.00 послал обоз за картошкой и мукой. Написал ответную телеграмму в штаб части [на телеграмму]:
«Балицкому. Немедленно откомандируйте [в] распоряжение штаба части бывшего командира взвода Бочковского. Федоров».
[Мой] ответ:
«Федорову. Бочковского сейчас командировать не могу, так как [он] находится на задании под Пинском (две роты в поисках соли), по прибытии будет откомандирован. Прошу дать 100 кг соли. Балицкий».
Вместе с обозом отправил тов. Зубко в район Моровино с целью разведки соли. С 10.00 до 12.00 обошел все роты и мелкие подразделения. Сделал замечание по утеплению шалашей для лошадей. Вечером приехала группа партизан со штаба соединения партизанских отрядов тов. Федорова (из группы НКВД). Поздно вечером тов. Прокопюк позвал меня и комиссара тов. Михайлова к себе на вечер самодеятельности.
Пушистый первый снег покрыл все ветки деревьев — получилась сплошная белая масса. С самого утра стал заниматься вопросом соли. В связи с этим пишу письмо следующего содержания:
«Тов[арищам] Вепринскому и Ковалеву! Немедленно приступите к заготовке соли. Нужно будет разведать тот или другой населенный пункт, посидев там сутки, и нужно выкачать максимальное количество соли. Посылать не по 10 человек, как вы практикуете, а возьмите всех людей вашей роты, основательно оседлайте село, тогда у вас получится наверняка. Хотя бы взять населенный пункт Пара — если вы в нем посидите сутки, то вы обязательно найдете несколько хороших наших человек, которые помогут раскопать запасы соли.
Это я взял для примера с[ело] Пара, а вы разведайте [и] другие населенные пункты, но действуя только нашим методом.
Тов[арищи] Вепринский и Ковалев! Примените все умение и знание, но соли вы должны заготовить мне не менее 30 пудов. Не будьте мягкотелыми по отношению тех людей, которые будут мешать вам в работе.
Конечно, по-видимому, в процессе вашей работы будут трудности, но трудности надо преодолеть — соль нужно заготавливать.
Нужно, наконец, понять, что вы выполняете серьезное задание, так как соль, на сегодняшний день, играет большую роль в нашей жизни.
Придайте серьезного значения этому вопросу, тов. Вепринский! Отбросьте все те страхи, которые иногда у вас бывают (якобы на вас везде делают засады и т. д.). Надеюсь, вы с этой задачей справитесь если лично поймете серьезность этого вопроса. Если по пути будут встречаться ходоки, которые будут нести соль (7–8–10 килограмм[ов], оставьте им 1,5 кг, остальное заберите). Ком[андир] батальона Балицкий. 21.12.1943 г.».
Это письмо послал Вепринскому, а также написал письмо тов. Анисимову. В этом письме дал указание по вопросу правильного использования заготовленных продуктов.
В 14.00 отправил в штаб части тов. Бочковского; когда вызвал его и сказал ему о том, что он едет в штаб части, и тут как раз подошли трое из НКВД, Бочковский побледнел и шепотом проговорил: «Задушат по дороге», а когда убедился, что тов. Федоров вызывает его в штаб, то Бочковский заявил: «Вот так бывает в жизни — сняли с командира взвода, отняли автомат, тогда — пистолет, наконец — карабин, а сейчас дали какую-то дальнестволку. Ну что же, — продолжает Бочковский, — сам этого заслужил».
В 15.00 приехал связной [из села] Моровино. Привез записку от тов. Анисимова, в которой говорится: «Националисты зашли в села Остров и Вишнив, они отняли у Ровенского Федорова муку и другие продукты», но якобы все это отбито. По неполным данным, националисты захватили одного комиссара отряда из соединения Ровенского Федорова{403}. Кроме этого, Анисимов сообщает, что послано две группы по добыче соли.
В своей записке я предупредил тов. Анисимова, чтобы хорошенько просмотрел оборону с[ела] Моровино и немедленно подготовил окопы. Кроме этого, дал задание подготовить переправу против с[ела] Моровино на восток с тем, что, в случае отреза противником южной дороги, чтобы был выход на восток, а также предупредил, что разведка националистов подходила 20 декабря к с[елу] Осова.
Сегодня послал несколько групп по заготовке саней, так как первый снег заставляет нас готовиться к этому.
В 10.00 вместе с тов. Прокопюком подъехал к полковнику тов. Медведеву; погостить почти не пришлось, так как начался бой в с[еле] Воронки. Медведев потерял своих 7 человек, в том числе одного боевого командира взвода. В 14.00 возвратился в свой лагерь, тут же мне преподносят телеграмму из штаба части следующего содержания:
«Балицкому, Михайлову. Приказываем сняться батальону вместе с обозом и всем продовольствием 23 декабря в 15.00 и прибыть в лагерь части 24 декабря в 8.00. На охране лагеря батальона оставить один взвод и с ним оставить 50 пудов муки. Двигаться по маршруту Белое — Млынок — Боровое, Эзерцы — лагерь. 22.12.1943 г. Федоров, Дружинин».
Получив такое приказание, сейчас же послали конников во все направления, чтобы собрать всех людей и возвратить в лагерь. Со всех концов стали собираться бойцы и командиры моего отряда. Все начинают рассуждать — в чем дело, что необходимо всех собирать, с чем все это связано. Часть стала рассуждать: «По-видимому, генерал-майор задумал сделать крупную операцию, разбить большой ж[елезно]-д[орожный] узел и т. д. и т. п.».
Поздно вечером решил собрать своих друзей — Прокопюка Николая Архиповича, его заместителя по политической части Илью Павловича Галигузова, Доценка и других своих хороших товарищей. Крепко погуляли, попели и т. д.
С самого утра все на ногах, все готовятся в путь, в 9.00 подошли тт. Прокопюк и Галигузов, Доценко, немец (военнопленный), также вместе позавтракали, распрощались, так как Прокопюк также уходил на новое задание в район Киверцы — Луцк. Для охранения лагеря оставил взвод тов. Сексембаева, оставил пекарей для выпечки хлеба и сушки сухарей, а также оставил двух мастеров, которые будут чинить овчинные кожи.
Итак, в 15.00 шагом марш. Все построились, ждут команды. Двинулись. Очень жалко было оставлять этот лагерь. Жалко не потому, что неохота уходить. Если бы идти на выполнение боевого задания, а то просто меняем место стоянки. Привал сделали в с[еле] Млынок. Здесь стоит один взвод тов. Карасева, который держит гарнизон и охраняет переправу через р[еку] Стырь. Здесь привал сделали 1-часовой. Карасевцы пригласили меня и комиссара к себе в гости — погуляли неплохо. В 22.00 вышли на марш и привал сделали только через 25 км, в с[еле] Эзерцы. Народ очень подбился на ноги.
В 9.00 с с[ела] Эзерцы двинулись дальше по маршруту — в лагерь стоянки штаба части. Прошли всего 2 километра, как встретили двух связистов из штаба части. Они мне доложили, что они приехали на встречу Сталинского отряда с тем, чтобы провести и остановить в такой-то части леса, где бы можно было разминуться с отрядом [им.] Щорса. Я только здесь узнал, что отряд им. Щорса идет в наш лагерь, а мой отряд на место отряда им. Щорса. Не доезжая к лагерю километра 3, навстречу нам появился генерал-майор тов. Федоров со своей свитой. Алексей Федорович встретил нас как родной отец. Он внимательно прошелся по всей колонне [отряда] им. Сталина. Проходя по колонне, тов. Федоров, обращаясь ко мне, сказал: «Григорий Васильевич, у тебя в отряде сейчас обоз больше, чем был во всей нашей части, но это и неудивительно, люди у тебя, Гриша, подходящие».
Пошли в лагерь, стали располагаться в землянках — все землянки мокрые, часть залита водой. Все бойцы отряда им. Сталина не разместились, пришлось 4-ю роту поселить в землянках 9-го батальона. В этот же день Алексей Федорович дал в отряд 24 человека нового пополнения, ребята — неплохие, но плохо то, что не хватает сооружения{404}. Сейчас в отряде более 500 человек, боевой кулак — мощный.
Целый день занимались оборудованием лагеря. Некоторые выкачивали воду из [землянок], другие — поднимали пол, так как подходила вода, и бойцам приходилось по косточки быть в воде. Хреновые дела — землянки очень сырые, народ начинает заболевать, несмотря на то что ночевали всего одну ночь; кроме сырости — 3 землянки не отапливаются. С 7 землянок крохобор Лысенко забрал железные печки. Сегодня договорился с генерал-майором, Героем Советского Союза тов. Федоровым послать группу бойцов в лагерь, который оставили два дня тому назад, и забрать муку, которая оставлена нами. Решил Лысенко оставить всего 12 мешков, а всю остальную — забрать, кроме этого, договориться, чтобы послать еще один взвод в с[ело] Моровино с тем, чтобы переработать 5 тонн ржи; с этой группой поехал и старшина батальона Мягкий.
Подготовляемся к встрече 1944 г. Готовим монтаж о своих делах, партизанами готовятся песни, танцы и пляски. Жизнь идет нормальным — лагерным [чередом]. Делаем сани в хут[оре] Лойно. К 1-му января будет готовых новых саней — 12 пар, остальные собираем у крестьян.
Никаких существенных изменений нет. Готовим своих бойцов к будущей схватке. Занятия проводим не только с бойцами, но и с командным составом. Послал несколько подвод за кирпичом и сеном, кроме этого, послал два взвода со второй роты за продуктами в села Бучино, Пожуг и другие.
Скандальные дела в отряде с солью — соли нет, несколько дней бойцы кушают пищу без соли. Имеются элементы заболевания — тошнота и прочая хвороба. Черт его знает, что делать и как разрешить «соляной» вопрос. Прошусь, чтобы командование соединения партизанских отрядов разрешило мне со своим отрядом пойти под Пинск, там наверняка можно достать соли.
Считаю, что нелишним будет привести хотя бы две песни, подготовленные партизанами отряда им. Сталина и которые будут исполняться на вечере, посвященном встрече 1944 года […]{405}.
Возвратился тов. Цурканенко с хозяйственной операции — привез все то, что поручалось ему. Сегодня стал подготовлять диверсионную группу в количестве 25 человек. Думаю послать на ж[елезную] д[орогу] Сарны — Ковель.
В 9.00 диверсионную группу послал на задание в район ж[елезной] д[ороги] Трояновка — Маневичи, вместе с этой группой поехал тов. Зубко, который должен обеспечить группу проводниками и другим необходимым. Идет усиленная подготовка к встрече 1944 года. Заготовили пригласительные билеты следующего содержания (отпечатано в типографии):
«Пригласительный билет. Партизану
Командование 1-го батальона соединения Героя Советского Союза генерал-майора А.Ф. Федорова приглашает Вас принять участие во встрече Нового 1944 года, которая состоится на территории 1-го батальона.
Начало гулянья: 31 декабря в 21.00 часов.
Командование батальона».
Приехали разведчики из района действий. Рассказали, что группа обеспечена проводниками и доставлена на место, в район диверсии.
Ровно в 21.00 стали собираться гости — хотелось сделать все это на улице, но тов. Федоров не разрешил жечь костры. Поэтому решили инсценировку дать сегодня в землянке, а в завтрашний день, с утра — проделаем на дворе. Всем понравился вечер, так как мы на этом вечере сделали итог проделанной работы отрядом за 1943 г. Вечер был очень хорош, описывать подробности, считаю, не нужно.
С утра собрал весь командно-политический состав и стариков отряда им. Сталина. На этом гулянье был сам Алексей Федорович Федоров — иначе и быть не может, ведь Федоров является организатором отряда им. Сталина{406}, был командиром отряда. Кроме всего этого, отряд им. Сталина является основным и ведущим отрядом всего соединения. На базе этого отряда организовали партизанское соединение. Тов. Федоров выступил с речью — поздравил сталинцев с Новым 1944 г[одом], поставил дальнейшие задачи.
Отправил тов. Семянникова на ж[елезную] д[орогу], в район Трояновка — Маневичи с задачей разделиться на две группы и действовать активно на железной дороге. Также выехал мой заместитель по диверсионной службе тов. Клоков с целью оборудовать диверсионное дело.
Ж[елезная] д[орога) сильно охраняется: поезда ходят только днем, а поэтому подрывники должны минировать ж[елезную] д[орогу] тогда, когда идет поезд, — минировать раньше нельзя, так как охрана ходит часто и может снять мину, поэтому мина ставится только тогда, когда подрывник перед собой видит поезд, а это очень опасно.
Сегодня приехали связисты от Ровенского Федорова, просили Федорова А.Ф., комиссара тов. Дружинина, а также меня поехать к ним. Федоров А.Ф. пообещал приехать. В жизни отряда никаких изменений нет, жизнь идет нормально.
В 10.00 к Ровенскому Федорову, который дислоцируется от нашего соединения в 30 километрах, севернее с[еления] Островок 7 км, приехали в лагерь в 14.00. Я первый раз увидел Ровенского Федорова — настоящий мильтон, большой чудак, болтун, бездельник. Побыли у этого чудака до 9 часов утра 10.10.1944 г. Впечатление осталось об этом [унтер]-Пришибееве очень отвратительное{407}.
В 10.00 выехали к [тов.] Бегме, который расположен со своим соединением в с[еле] Малые Цепчевичи. Сюда приехали под вечер. Тов. Бегма встретил нас очень хорошо, по дороге, когда выехали [из] с[еления] Островка, Алексей Федорович хотел возвратиться в свое соединение — рассерчал на чудака Ровенского Федорова за то, что его бойцы побили нашего пулеметчика Страхолета. И. Федоров возвратился и стал просить Алексея Федоровича, чтобы он поехал с ним к Бегме, также стал просить и меня. Ровенский Федоров стал просить: «Мы ж командиры, и мы должны найти общий язык по всем вопросам, а ругаться нам по всем ерундовым вопросам, которые сделали бойцы, не следует». Алексей Федорович наконец согласился и дал команду Николаю Дальнову: «Давай погоняй, черт с ним». Вот и приехали к [тов.] Бегме — сейчас обед, гости и т. д. Остались ночевать.
Гуляли до 2.00 ночи. Оригинальная картина (стояли на квартире у одного командира отряда соединения Бегмы): командиру этого отряда 52 года, а его жене — 21 год. [Черт подери], что война сделала, — молодая девушка живет с таким стариком. Что у них общего в семейной жизни — ничего не понятно; какая может быть между ними [супружеская] жизнь, когда он старше своей подруги на 31 год. Это не жизнь, а просто чепуха.
В 11.00 позавтракали и в 13.00 уехали в 7-й батальон (отряд им. Щорса), который дислоцируется [в] 9 км северо-восточнее с[ела] Белое. Сюда прибыли вечером. Весь этот массив знаком мне, так как я со своим отрядом стоял здесь около двух месяцев. Лагерь исключительно хороший, просто скучаю по этому лагерю.
Лысенко организовал нам встречу неплохую, но сам [он] и его комиссар Криницкий почему-то скучали. Пришлось вместе с Алексеем Федоровичем взять на себя все веселье, — сами организовали танцы, песни и т. д.; но и сами не отставали — принимали самое, что и [есть] активное участие в танцах и песнях.
Легли спать только во втором часу. Расположились где кто мог, сам Лысенко со своей полюбовницей пошел ночевать неизвестно куда. Гуляли почти целый день.
В 9.00 уехали к себе в часть (8 км северно-западнее с[ела] Эзерцы). Расстояние не очень большое, из лагеря Лысенко до нашего всего 51 километр. По дороге встречались крестьяне, которые узнавали меня (крестьяне из с[ела] Белое), а я со своим отрядом стоял в Белом примерно месяц тому назад. Крестьяне рассказывали, что когда мы ушли из села, то они пережили очень много бед, так как из других отрядов и соединений бойцы проявляют мародерство — грабят крестьян, не разбираясь с этим.
Вечером мы были уже в лагере нашего соединения. Только пришел домой — тут же меня вызывает Алексей Федорович. Пришел в штаб части, где увидел гостей: командира бывшего соединения Ковпака тов. Вершигору и командира соединения Иванова, а также были иные комиссары. Кроме этого прибыл секретарь [ЦК] комсомола Украины тов. Косыгин{408}. Посидели очень поздно.
Сегодня приехал мой друг тов. Прокопюк со своей свитой, а также приехала Зоя. Много кое-чего рассказали мне о том районе, где я действовал (Цумань, Клевань, Киверцы, Луцк и т. д.). Я от них узнал о том, что польский отряд, который раньше дружил с нами, стал полностью на стороне немцев. Когда немцы пошли в лес на борьбу с партизанами, польский отряд принял активную роль в этом вопросе. На ж[елезной] д[ороге] Ковель — Сарны убит тов. Гамзин.
Что можно сказать и написать об этом дне. Можно сказать одно, что очень скучно и досадно сидеть без дела. Настал такой ответственный период, а мы, черт возьми, сидим и не воюем, не бьем немцев, кроме того, что несколько групп сидит на ж[елезной] д[ороге] Ковель — Сарны.
Сегодня получил от тов. Зубко донесение, в котором пишется, что группа тов. Шевцова пустила под откос вражеский военный эшелон в районе ст[анций] Трояновка — Маневичи, в одном километре западнее Черевашского моста. Поврежден паровоз, разбито 2 вагона с вооружением и 5 вагонов повреждено. В этой диверсии отличились подрывники Корж Ю., Мещанинов и Фатеев. Сегодня получил задание о выделении 20 подвод с самыми лучшими бойцами-ездовыми, которые в отряде не менее 8–12 месяцев. Эти подводы, в числе 200, должны следовать за фронт, в г[ород] Олевск с задачей отправки всех раненых, а оттуда — нагрузиться вооружением и боеприпасами. Для отправки на большую землю подготовил и своих раненых и больных: Казанцев H.A., Каминская Л.M., Митрофанов, Прищепа С.Н., Рудая Е.И., Суворов A.B., Федоров М.Л., Федченко Л.П., Шестовец С.Ф., Шешенин A.C., Бурак A.A., Петровицкий, Кудряшов Н.И., Муха, Соболев, Громыка и Радовня.
В 12.00 были организованы похороны самого боевого и скромного товарища, Гамзина. На похороны был выстроен весь отряд. На могиле тов. Гамзина партизаны поклялись еще больше и сильнее громить заклятого врага. Тов. Гамзин погиб не от пули противника, а его убил наш — мерзавец, партизан с кавэскадрона Сакаров; сам он, мерзавец, после убийства двух партизан сбежал неизвестно куда.
Целый день готовили к отправке раненых и обоз в советский тыл за боеприпасами и вооружением. Обоз собрался очень большой — 200 повозок. Днем был в штабе части — там был командир белорусской партизанской бригады тов. Бринский. Бринский также отправил своих раненых на Большую советскую землю. Весь обоз провожали километра два. Наши партизаны просили раненых, чтобы они передали боевой партизанский привет Большой советской земле.
Донеслись сведения о том, что в с[ело] Мульчичи прибыла разведка Красной армии. Это извещение охватило всех партизан большой радостью. Все говорили: «Вот и Красная армия пришла, которую мы так долго ждали — ждали два с половиной года и наконец дождались».
Получил донесение с гарнизона с[ела] Эзерце. Тов. Кузин в донесении пишет: «В расположение нашего гарнизона прибыло 6 разведчиков Красной армии. Что делать? Направить в лагерь или дадите какие-либо указания?» Об этом я доложил генерал-майору тов. Федорову. Тов. Федоров дал указание немедленно послать две хорошие подводы с тем, чтобы, не позже [чем] через два часа, разведчики были в штабе части. Так было и сделано. Разведчики в 20.30 были доставлены в штаб части. Для них была организована исключительно хорошая встреча. С разведчиками все целовались, все высказывались о том, что дождались долгожданных гостей. [Был] организован хороший обед; за обедом разведчики один другого перебивал, каждый хотел раньше рассказывать. Все с большим вниманием слушали, что говорили они. Разведчики выпили прилично, пошли танцевать. И так гуляли вместе с ними очень поздно.
С утра была организована для разведчиков баня. Хлопцы хорошо помылись; им партизаны попарили белье, а когда вышли с бани — весь почти Кировский отряд собрался провожать их. Женщины целовались, плакали от радости, что встретили долгожданных гостей — своих любимых воинов Красной армии. Алексей Федорович дал им очень богатые разведданные. Разведчики все между собой поговаривали: «Вот если б у нас был такой командир дивизии, как генерал-майор тов. Федоров, [то] с таким командиром можно идти куда угодно и везде быть победителями».
В 13.00 разведчики пошли в обратный путь, их пошло сопровождать одно боевое отделение с моего отряда.
Вечером приехал тов. Коротченко [П.С.]{409} со своей свитой. Командир соединения партизанских отрядов — родной брат Коротченко, который работает секретарем ЦК КП(б)У. Тов. Коротченко очень много рассказывал о соединении тов. Попудренко, о жизни советского тыла. Он рассказывал об этом все подробно, так как он все это знал, поскольку сам недавно был в советском тылу.
Поздно получил разведданные от тов. Зубко, который сообщает, что в районе нашего действия никаких изменений нет. Кроме этого, получил разведданные от своего заместителя по диверсионной службе тов. Клокова, он сообщает, что пущен [под откос] один вражеский эшелон, в районе станции Трояновка — Маневичи. Результаты диверсии пока что неизвестны. Подробности крушения пока что уточняют.
Получил задание подготовить один взвод для сопровождения всех документов на Большую землю. С документами должны ехать тт. Герасименко и Федчук. Стали готовить письма своим знакомым и родным. За всю партизанскую жизнь и борьбу я также решил написать письмо тов. Тарасовой С., а также послал свою фотокарточку. Сима — очень хорошая, так что написать письмо такой Симе, кроме удовольствия, ничего больше не получишь. Вспомнишь только одно, как Лидочка{410} ухаживала за мной, когда я был ранен, и то можно для такого человека отдать все. Когда лежал в госпитале, то Лидочка для меня отдавала все свое дорогое время, несмотря на то что Лида училась заочно, на что требовалось много времени. Но, несмотря на все это, она максимум внимания уделяла мне, как раненому. Что говорить, Лида — человек очень хороший.
В 9.00 тов. Федоров позвал меня к себе и сказал, что вместе с начальником штаба тов. Рвановым нужно поехать к тов. Карасеву, так как он просит тебя как друга. Через полчаса я вместе с Дмитрием Ивановичем выехал к тов. Карасеву. Соединение тов. Карасева дислоцируется в с[еле] Седлище — 18–20 км от нашего лагеря. Прибыли на место в 15.00, встреча была очень теплая — мы поцеловались с Карасевым Виктором Александровичем (командир соединения партизанских отрядов), с Филоненко Михаилом Ивановичем (комиссар), с Козловым Яковом Александровичем (полковник) и другими друзьями. Тов. Карасев, Филоненко и Козлов рассказывали о том, как они со своим отрядом выполнили серьезное задание правительства юго-западнее Житомира — поймали из глав[ной] ставки Гитлера генерала-полковника и доставили его в г[ород] Киев. При этом было потеряно 150 человек партизан. Карасевцы вели бой с 15-ю танками и бронемашинами. Несмотря на тяжелые бои, карасевцы выполнили свое боевое задание. Они также рассказывают, как их встречали тов. Ватутин{411} и тов. Хрущев.
В 4.00 утра прибыл в расположение своего лагеря. По дороге случилась небольшая беда — обломались санки, не доезжая с[ела] Угриничи. Санки с боеприпасами пришлось оставить, а самому, вместе с Дмитрием Ивановичем, уехать в лагерь. По дороге было много происшествий, чуть не выдрал себе глаз.
Сегодня прибыла диверсионная группа с железной дороги Минск — Брест, группой командовал тов. Широков и политрук взвода, тов. Кравченко. Группой пущено под откос два вражеских эшелона. Один из них 13 января 1944 г. в 23.00 восточнее ст[анции] Нагоры. Подорван эшелон с военным грузом: разбит паровоз и 3 платформы с грузом. Второй эшелон — 18 января 1944 г. восточнее ст[анции] Янов — с вооружением. Разбит один паровоз, 20 крытых вагонов и 8 платформ с пушками.
Сегодня получил информацию от тт. Зубко и Ганжи, которая ничего не стоит, поэтому пишу письмо следующего содержания:
«Тов. Зубко и Ганжа! И на сегодняшний день вы не сделали настоящего большевистского вывода из моих указаний и предупреждений. Самый главный недостаток в вашей работе — это отсутствие оперативности, повторяю — отсутствие оперативности, отсутствие настоящей агентуры, отсутствие связи с нашими действующими диверсионными группами и т. д. Короче говоря, не умеете или не хотите использовать все то, что имеется в вашем районе действия. Полученная от вас информация [от] 22 января 1944 г. говорит о том, что вы не знаете, что делается в районе вашего обслуживания.
[С] 22 января 1944 г. немецко-фашистская гадина по железной дороге района вашего обслуживания через каждые 200–300 метров подбрасывает лесоматериал и другие материалы для сооружения разного рода укреплений, кроме этого — по железной дороге на восток идут танки, мотоциклы, движется живая сила. Несколько танков было в дер[евне] Маневичи — обстреливали деревню; есть убитые и раненые из мирного населения.
Почему вы об этих серьезных фактах ничего не сообщаете? Вы об этом не сообщаете лишь потому, что вы, по-видимому, ни хрена не знаете, что делается в районе вашего обслуживания. Что же вы, наконец, делаете? Чем же вы занимаетесь? Когда же вы, наконец, поймете свою основную задачу? Мне кажется, что вы и на сегодняшний день большой серьезности всех тех задач, которые возложены на вас командованием части, не поняли.
Тов. Зубко! Поймите вы одно, что сейчас обстановка требует в работе исключительной оперативности, поворотливости, приложения своего умения и знания, хитрости и находчивости. Все это, вместе взятое, дает вам возможность выполнить те задачи, которые возложены на вас.
С 24 января 1944 г., по-видимому, будут лететь в воздух танки, мотоциклы и живая сила по этой дороге, по которой двинутся, а поэтому вы должны подготовиться к этому с таким расчетом, чтобы вы могли правдиво, подробно ответить на все, что будет делаться на этом участке. Одновременно, не забывая о других вопросах, которыми должны заниматься (а для вас ясно, чем вы должны заниматься). Необходимо связаться и держать тесную связь со всеми диверсионными группами, а в первую очередь — с тов. Клоковым. Мне кажется, что для вас станет ясным и понятным из вышесказанного в данном письме. Надеюсь, что вы сделаете настоящий вывод из данного письма и будете работать так, как требует сегодняшняя обстановка, которая повсечасно корректирует и требует упорной большевистской работы.
Вам необходимо провести глубоко-разъяснительную работу среди всех разведчиков с таким расчетом, чтобы каждый разведчик был озадачен конкретно тем, чем он должен заниматься, исходя из данной обстановки. Если тот или иной разведчик не поспит сутки, которые будут связаны с выполнением боевого задания, так в этом никакой беды не будет. Вести решительную борьбу с нытиками (я, мол, не спал, не отдыхал, не кушал, я сам не поеду и т. д.).
Поймите, тов. Зубко, и пусть поймут все разведчики о такой истине — что разведка является глазами и ушами, а поэтому вы должны добиться такой гордости. Командир 1-го батальона Балицкий, 22.01.1944 г.».
Тов. Клоков прислал обстоятельную информацию, в которой подробно изложил всю обстановку далеко яснее, чем мой заместитель по разведке. В своей информации тов. Клоков изложил свои мероприятия по уничтожению вражеских эшелонов и танков, а также живой силы. Ему дал ответ:
«Тов. Клоков! Вы в своей информации от 22.01.1944 г. [дали] исключительно ценные разведданные и правильно подняли вопрос о том, как в дальнейшем нужно вести борьбу с озверелым врагом. Согласно Вашей информации и разведданным командование части приняло конкретное решение [относительно] действий, о которых подробно написал Вам тов. Егоров.
Тов. Клоков! Продолжайте действовать храбро, смело, нахально. Пусть враг помнит федоровских партизан. Надеюсь, что Вы со своими диверсионными группами сыграете большую роль в оказании помощи нашей любимой Красной армии. Ежедневно информируйте о своих делах — о всех тех мероприятиях, которые Вы думаете делать. Кроме этого, пишите, что необходимо для того, чтобы нанести удар по озверелому фашизму. Передайте мой боевой привет всем товарищам, которые находятся и действуют в районе Вашего действия. С приветом, командир 1-го батальона Балицкий, 22.01.1944 г.».
С утра вызвали в штаб части по вопросу разведки. Петро Федорович [Солоид]{412} сильно ругал тов. Зубко, который плохо занимается агентурной и военной разведкой. Мне предложили отозвать тов. Зубко и послать временно вместо него тов. Бочкарева, который хорошо знает район нашего обслуживания. В 18.00 послал письмо тов. Ганже, в котором предупредил, что, если он не сделает настоящего большевистского вывода из этих указаний, к нему будут применены самые строгие меры наказания. Вместе с моей разведкой поехал П.Ф. Солоид. Позже получил донесение от тов. Клокова.
В своей информации тов. Клоков излагает обстановку, а также вносит свое предложение о том, что необходимо для того, чтобы лучше громить немецко-фашистскую гадину. Для подрыва танков, мотоциклов и живой силы послал группу диверсантов с самодельными минами, сделанными с мин ротного миномета. Возвратилась группа с первой стрелковой группы, которая сопровождала разведку Красной армии. Тов. Стригунов принес три автомата и два ящика патронов. Тов. Стригунов рассказывает, как всю группу встречали штаб полка и штаб дивизии. Командиры Красной армии интересовались партизанской жизнью, работой и т. д.
Вечером получил донесение от командира диверсионной группы тов. Медяного, который в донесении пишет:
«19 января 1944 г. в 13.00 на ж[елезной] д[ороге] Ковель — Сарны, в районе Череваха — Маневичи, на ВПФ подорван вражеский эшелон, состоящий из 1 паровоза и 2-х вагонов с продовольствием. В результате крушения уничтожено 1 паровоз и 2 вагона с продовольствием. Минировали ж[елезно]д[орожное] полотно тт. Петрушин и Мошовец».
Поздно вечером приехал тов. Зубко. После нескольких минут был с ним крупный разговор. Крепко ругал я его за безделье и неактивность в разведке; тов. Зубко все молчал и только потел. Зубко докатился до такого положения, что стал ставить свою «шмоньку» Марию выше общественности. После 2-х часового разговора с ним я решил увеличить разведку — добавил еще 6 разведчиков, следующих товарищей: Белов Николай, Леоненко Петро, Миксюк Савелий, Дьяков Иван, Карасевич Петро, Бобранев Халик. Народ — боевой, способный выполнять любое задание. Всех разведчиков вооружил лошадьми и седлами, этой шестерке дал 3 автомата, а 3-х вооружил винтовками и гранатами. Со всеми разведчиками лично разговаривал, напомнил товарищам о том, что разведка является глазами и ушами.
День начался с того, что с 8.00 начал вызывать людей и знакомиться с ними. Дал указание всем командирам привести в полную готовность повозки, так как санями невозможно ездить, снега нет, зима в этих районах исключительно кислая — не зима, а больше похожа на весну: идет дождь, ежедневно низкая облачность и т. д.
Подошел тов. Зубко с вопросом: «Что мне делать? Решайте со мной. Давайте задание и т. д.». Через несколько часов тов. Зубко получил задание поехать в бригаду тов. Онищенко и арестовать команд[ира] националистической сотни.
В 19.00 получил донесение от командира разведвзвода тов. Ганжи, в котором сообщается, что в Маневичах находится около 500 человек противника; кроме этого, противник подбрасывает большие силы на р[еку] Стырь — по ж[елезной] д[ороге] идут танки, мотоциклы и живая сила.
Ночью было два самолета «Дуглас» с Большой советской земли — сбросили 19 мешков с грузом (винтовки, патроны и тол). Я получил одну винтовку СВТ с оптическим прибором — снайперскую. Сегодня основательно разобрался с тов. Зубко, предупредил его и послал в район нашего обслуживания. Тов. Зубко дал последнее обещание, что будет работать по-настоящему.
Почти целый день над нашим лесом летал самолет-разведчик противника, все, мерзавец, ищет партизан. Но партизанские лагеря так замаскированы, что хер он найдет их. Костров никто не палит, а поэтому никакого дыма в лагере нет.
В 15.00 получил донесение о том, что через нашу агентуру 19 января 1944 г. поставлена мина-магнитка (английская) в Черской пристанционной комендатуре (мину ставил агент Бабич). В результате взрыва мины погибло 8 немцев (работников комендатуры), в том числе 2 офицера, 5 рядовых и один технический работник. Кроме этого, 24 января 1944 г., группой диверсантов моего отряда заминирован большак ст[анция] Маневичи — дер[евни] Маневичи; на одной из этих мин подорвалась немецкая автомашина с живой силой; количество погибших офицеров в этой автомашине не установлено.
Получил донесение от тт. Клокова и Анисимова, которые просят направить 3-х подрывников и человек 10 бойцов. Кроме этого, тов. Ганжа пишет об обстановке в районе нашего обслуживания. В районе Повурск высажено 3 эшелона противника, и сейчас часть противника курсирует по населенным пунктам Трояновка, Маневичи, Черториск и Волцевск. В с[еле] Маневичи на сегодняшний день находится 1200 человек немцев. В с[еле] Градиск немцы сожгли несколько крестьянских домов, а также убито более двух десятков мирных жителей.
Сильно мучает меня эта проклятая зима, здесь, в западных областях, не зима, а какая-то пародия на зиму. За все время был только один [день] мороз, а все остальные дни — кислые: вместе идет все — снег, дождь и прочее. Беспокоит меня то, что нагруженный обоз с Олевска долго будет идти. Ведь весь обоз на санках ушел, а снега-то нет — нет санной дороги.
В 18.00 получил донесение от тт. Зубко и Ганжи, в котором сообщается, что противник на р[еке] Стырь делает укрепление. Мерзавец, собирается еще сопротивляться на этом рубеже.
Поздно вечером пришел Алексей Федорович со своей свитой, гуляли допоздна, а в 24.00 я со своим штабом пошел в землянку командования 1-й и 3-й роты, вместе с нами были и музыканты: барабанщик, мандолина и гитара. Застали тов. Плевако Павла Логвиновича с бабой Галей, а политрука 3-й роты тов. Вепринского — с Соней, медсестрой. Пришлось сыграть им свадьбу, несмотря на то что они оба конспирировали это. Жили с девками долгое время, но скрывали от всех. И вот сегодняшний день раскрыл всю тайну. Кончился день исключительно весело, женихам, конечно, невесело окончился вечер. Женихи даже испугались, так как мы наскочили неожиданно для них.
Подготовил и отправил диверсионную группу в количестве 32 человека на ж[елезно]д[орожную] магистраль Брест — Минск. Командиром этой группы пошел тов. Широков, политруком — тов. Кравченко, подрывниками — политрук Юдович, Чуб, Гордиенко, Савченко и Жарый. Из диверсионной роты — […]{413}. Одновременно послал группу по заготовке фуража для лошадей; [с] этой группой отправлен груз (патроны, взрывматериал) в отряды им. Щорса, Чапаева и т. д. Перед диверсионной группой поставлена конкретная задача — пустить под откос 10 вражеских эшелонов. С группой сам лично беседовал. Надеюсь, что задание выполнят с честью.
В 18.40 прибыли связные-разведчики с донесением от тт. Зубко и Ганжа, в котором сказано, что из дер[евни] Маневичи противник ушел, а также большинство [его сил] ушло и со ст[анции] Маневичи, оставив ее не позднее 3.00, это было 23 января 1944 г.
Сегодня врачебная комиссия осмотрела меня и сделала следующее заключение: сердце — очень плохое, легкие — не полностью дышат, так как была резкая резьба (гнойный плеврит), а поэтому предложили немедленно бросить курить и водку пить. С этого времени бросил курить. Черт его знает, чем оно кончится, но пока что бросил курить.
Примечания