«В командование флотом вступил...»

21 января 1943 года Ставка потребовала от командующего Черноморской группой войск Закавказского фронта генерал-лейтенанта И. Е. Петрова освободить Новороссийск, одновременно выдвинув часть своих войск к Краснодару. C освобождением Новороссийска дивизиям Черноморской группы открывался путь на Тамань, к Керченскому проливу.

По плану операции «Море», разработанной штабом генерала Петрова, прорыв обороны немцев у Новороссийска силами 47-й армии сопровождался десантом Черноморского флота. Но прорвать оборону противника оказалось нелегко. Генерал Петров, во изменение плана операции, потребовал от командующего Черноморским флотом высадить десант, не дожидаясь выхода 47-й армии к перевалам Маркотх и Небеджаевский.

В операции «Море» Владимирский командовал отрядом кораблей огневого содействия и прикрытия десанта. Крейсера «Красный Кавказ» под его флагом и «Красный Крым», лидер и два эсминца вышли из Батуми на рассвете 3 февраля. Владимирский знал, что части 47-й армии не прорвали вражескую оборону у Новороссийска, и поэтому не мог не вспомнить то, что было год назад, — высадку в Судак. Не будет ли и десант в Южную Озерейку (три десятка километров к северо-западу от Новороссийска) изолирован противником, смогут ли пробиться к нему части 47-й армии?

План десантной операции еще с конца 1942 года начал готовить Н. Е. Басистый с приданным ему штабом высадки. Тогда же Владимирский и Басистый, независимо друг друга, высказали командующему флотом свои сомнения в целесообразности десанта в Южную Озерейку. Побережье крыто всем ветрам, кроме северного, время года штормовое. В марте 1942 года тут погиб во время шторма поврежденный на минном поле эсминец «Смышленый». Ухудшение погоды может сорвать и высадку, и дальнейшее снабжение [66] десанта всем необходимым. Кроме того, в районе Южной Озерейки трудно подавить противодесантную оборону: настильный огонь корабельной артиллерии не так уж страшен позициям противника, укрытым за обратными скатами гор. Командующий флотом разрешил лишь на всякий случай сделать расчеты на высадку главного десанта в Станичку — рыбацкий поселок на Суджукской косе, отделяющей Цемесскую бухту от моря. В Станичку по основному плану операции высаживался батальон морской пехоты с целью отвлечь силы врага, дезориентировать командование его 17-й армии.

Как известно, высадка в Южную Озерейку потерпела неудачу. Главные силы десанта были перенацелены на Станичку: на плацдарм, захваченный героическим батальоном майора Ц. Л. Куникова, корабли и катера доставили войска, предназначавшиеся первоначально для Южной Озерейки. Вскоре на Малой земле (так стал называться плацдарм в Станичке) была образована Западная группа 18-й десантной армии. Враг не смог сбросить ее части в море, но и 47-я армия не выполнила поставленную ей боевую задачу — не обошла Новороссийск, не ворвалась в него, не соединилась с десантом...

Владимирский самым тщательным образом анализировал ход февральских боев и приходил к выводу, что было немало ошибок, в том числе и по флотской части. Во-первых, выход в море кораблей эскадры, вскоре обнаруженных воздушной разведкой, очевидно, насторожил противника. Во-вторых, наша авиация преждевременно нанесла бомбоштурмовые удары по району Южной Озерейки.

Об опоздании на полтора часа командир высадки Н. Е. Басистый своевременно доложил по радио командующему флотом и командиру отряда прикрытия — на море штормило. Небольшие суда с десантом с трудом преодолевали встречную волну. Командир отряда прикрытия Владимирский приказал продублировать в штаб флота полученную от Басистого радиограмму. Но близилось время [67] открытия огня его кораблями, а указания о переносе срока не поступало. Тогда Владимирский приказал перенести его на полтора часа, как просил Басистый, и дал об этом радиограмму в штаб флота. Крейсера и эсминцы отошли мористее и маневрировали, ожидая подхода отряда с десантом. Время же вылета авиации изменено не было. Оправдались и опасения, что операции помешает плохая погода и что не удастся подавить противодесантную оборону врага в Южной Озерейке. Корабли эскадры выпустили по берегу 2 тысячи снарядов вместо назначенных восьмисот, а немецкие батареи продолжали вести губительный огонь по идущим к берегу кораблям десанта.

Одной из причин неудачи операции «Море» был неверный выбор района десантирования. Конечно, высадка в Южную Озерейку с оперативной точки зрения была заманчива: силы десанта могли выйти на тыловые коммуникации противника. В случае прорыва вражеской обороны нашей 47-й армией дивизиям врага в районе Новороссийска грозило окружение. Следовало, однако, реально оценивать возможности наших войск по преодолению мощной обороны. Тут, правда, начиналась уже не флотская, а армейская часть операции. Но Владимирский, учтя опыт прошлых десантов, сумел прийти к правильным выводам. Суть их состояла в том, что линию обороны противника войскам не преодолеть без самой непосредственной — на уровне тактического взаимодействия — поддержки десантом с моря, то есть без согласованного совместного удара с фронта и в ближний тыл обороняющихся. Такой удар, считал Владимирский, можно нанести только высадкой десанта прямо на берега Цемесской бухты, в глубине которой лежит желанный Новороссийск...

Во второй половине февраля, в марте и первой половине апреля 1943 года все попытки наших 47-й армии и войск на Малой земле прорвать оборону гитлеровцев в районе Новороссийска потерпели неудачу. Ставка не была удовлетворена действиями Черноморской группы войск Северо-Кавказского [68] фронта и Черноморского флота. Отсюда — прибытие на Северный Кавказ представителя Ставки маршала Г. К. Жукова и наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова. Они побывали в штабах фронта и флота и вылетели в Москву после неудачной попытки 56-й армии прорвать «Голубую линию» в центре Таманского полуострова. Затем последовали решения Ставки о смене командующих Черноморским флотом и Северо-Кавказским фронтом. Командующим флотом стал вице-адмирал Л. А. Владимирский, командующим фронтом — генерал-лейтенант И. Е. Петров.

Новый командующий Черноморским флотом не медля включился в работу. С начальником штаба флота И. Д. Елисеевым, начальником оперативного отдела П. А. Мельниковым у Владимирского полное взаимопонимание.

Особое внимание комфлота уделил организации охраны коммуникаций. С весны 1943 года резко возросла активность гитлеровского флота на Черном море. Немцы перебросили по Дунаю с Балтики шесть подводных лодок. Их обнаруживали около Батуми и Поти, были попытки атаковать наши суда. В районе между Геленджиком и Мысхако, там, где каждую ночь шли к Малой земле конвои с пополнением и грузами для Западной группы 18-й армии, враг ставил с катеров магнитные мины. Действовали и торпедные катера. Разведотдел флота доложил, что в портах Крыма их появилось не менее пятнадцати.

Обо всем этом говорил командующий флотом, собрав в конце апреля командиров соединений и офицеров штаба. Он пояснил обстановку на фронте у Новороссийска, дал оценку силам противника на море, отметив, что теперь, когда у немцев уже нет надежды расправиться с Черноморским флотом, лишив его баз, следует ожидать активизации подводных лодок и авиации, легких надводных сил — всего, что имеется у гитлеровского «адмирала Черного моря» Кизерицки. Необходим максимум внимания обороне кораблей и конвоев. Но главное для флота — наступать, помочь Черноморской группе войск освободить Новороссийск. Это [69] откроет путь в Крым, к Севастополю... Нужны систематические удары разнородных сил флота по базам и аэродромам противника, по его ближним и дальним коммуникациям...

После совещания, вспоминал И. Д. Елисеев, все участники были единодушны в высокой оценке знаний нового командующего, в глубине и верности сделанного им анализа оперативной обстановки, согласны с поставленными им конкретными задачами. Последующие недели позволили убедиться в компетентности и энергии Владимирского, в том, что за словами у него всегда следуют дела.

Владимирский вместе с командующим ВВС флота генералом В. В. Ермаченковым наметил предстоящие удары с воздуха по вражеским коммуникациям между Крымом и Кавказом, Крымом и портами на западных берегах Черного моря, в том числе в районе устья Дуная. Решили, как прикрыть от налетов гитлеровских самолетов Малую землю. Для всего этого у флотской авиации появилось больше возможностей: получая новые машины, ее бригады преобразовывались в дивизии — минно-торпедную, истребительную, штурмовую. Командующий флотом предложил генералу Ермаченкову наладить взаимодействие с подводными лодками, обеспечить информацией о движении конвоев лодки, развернутые к западу от Севастополя. Он немедленно откликнулся на просьбу авиаторов использовать надводные корабли для удара по аэродрому в Анапе. Аэродром этот имел сильную ПВО и был расположен так, что налету наших самолетов мешали горы. А с него поднимались «мессершмитты», чтобы вести бои в небе над Новороссийском и Малой землей и перехватывать наши бомбардировщики торпедоносцы на пути к Крыму и западным берегам верного моря.

О совместных ударах по противнику боевых катеров, кораблей эскадры и авиации Владимирский думал давно. Теперь стали проводить такие операции. Начали с подавления аэродрома в Анапе. В ночь на 1 мая 1943 года эсминцы [70] провели поиск у берегов Крыма, обстреляли Двуякорную бухту. Тогда же эсминец и сторожевик нанесли артиллерийский удар по аэродрому в Анапе. Огонь корректировали три гидросамолета МБР. Позже стало известно, что в ту ночь шесть «мессершмиттов» были уничтожены и десять повреждены. Удары по аэродрому, по базам противника, поиск на его коммуникациях силы флота продолжали и в последующие дни. В мае, в среднем два-три раза в неделю, эсминцы и сторожевики, катера с реактивными установками, взаимодействуя с авиацией, обрушивали снаряды и «эрэсы» на порт и аэродром Анапы, на батареи в Южной Озерейке. В море у берегов восточного Крыма перехватить конвои врага не удалось, но это свидетельствовало, что перевозки в порты Керченского полуострова идут по суше или на прижимающихся к берегу десантных баржах, а на Кавказ — не выходя за пределы Керченского пролива. Командующий флотом приказал усилить активность подводных лодок между Севастополем и северо-западными берегами Черного моря. Одновременно минировался Керченский пролив. До наступления осени катера поставили в проливе более пятисот мин. Пересекая Черное море, сбрасывала магнитные мины на фарватеры врага и авиация флота. После гибели нескольких судов противник был вынужден на время прекратить судоходство в устье Дуная.

Результаты ударов черноморцев с воздуха и из-под воды подсчитали к концу года: подводные лодки потопили двадцать шесть и повредили три судна, авиация в апреле — декабре пустила ко дну сто четырнадцать судов и боевых кораблей врага. На минах, выставленных нашими катерами, противник потерял в Керченском проливе и Азовском море немало барж и катеров.

Можно привести и другие факты и цифры, подтверждающие заметное усиление боевой активности Черноморского флота с конца апреля 1943 года. Сказалось, конечно, и общее изменение военной обстановки после разгрома гитлеровцев в Сталинградской битве. Но ничто не происходит [71] само собой. Этот процесс, несомненно, связан и с деятельностью нового командующего флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского. И. Д. Елисеев рассказывал, как интересно было ему работать с Владимирским, поддерживавшим штаб во всем, что касалось укрепления наступательного характера в боевой деятельности флота. Вспоминал он и о тщательном изучении командующим опыта войны других наших флотов, в особенности Северного, материалов о войне на Средиземном море, в Атлантике и на Тихом океане. Все, что предлагал, на что указывал Владимирский штабу, имело целью наращивать удары по гитлеровцам, воевать искуснее, чем прежде, побеждать малой кровью. Елисеев говорил также, что за долгую свою службу в ВМФ редко встречал у военачальников такую постоянную готовность выслушать суждения своих подчиненных. Планы операций в штабе Черноморского флота при Владимирском рождались в истинно творческой обстановке — свое мнение мог высказать каждый участник их разработки, независимо от должности и воинского звания. В такой творческой атмосфере готовился и план Новороссийской десантной операции, составной части наступательной фронтовой Новороссийско-Таманской операции. Ее цель — содействовать войскам Северо-Кавказского фронта в освобождении Новороссийска и тем самым в прорыве наиболее мощной части «Голубой линии». [72]