Дыхание океана

Отряд советских учебных кораблей приближался к Датским проливам. Июльское солнце не одолевало свежего балтийского ветра. Без бушлата на палубе не выстоять, разве спрятаться за надстройку. Грузный «Неман», минный заградитель военных лет, точно держит в кильватер «Ангаре» — в прошлом штабному кораблю гитлеровского адмирала Деница. На мачте «Ангары» флаг начальника Военно-Морских учебных заведений (ВМУЗ) вице-адмирала Л. А. Владимирского.

Дела начальника ВМУЗ Лев Анатольевич принял весной 1948 года, сменив на этой должности давнего своего друга адмирала Николая Герасимовича Кузнецова, назначенного заместителем главкома вооруженных сил Дальнего Востока по Военно-Морским Силам (ВМС). Кузнецов и посоветовал немедля добиваться для курсантов дальних плаваний. «Добро» на поход было получено к лету того же года...

Корабли шли проливом Скагеррак. По обоим бортам — низкие, зелено-изумрудные острова Дании с чистенькими, яркими поселками и городками. Для курсантов, да и для большинства офицеров все внове. Владимирский же ходил проливами трижды: в 1924 году курсантом на «Авроре», весной 1938 года на французском транспорте «Бонифацио» с грузом оружия для Испанской республики. А два с лишним месяца спустя под командованием Владимирского из Кронштадта к берегам Англии прошел отряд из двух гидрографических судов. С той поры прошло десять лет. На этот раз он поведет корабль на север — в Норвежское море... [4]

Среди второкурсников-фрунзенцев, идущих на «Немане», был тогда и пишущий эти строки{1}.

Воссоздать образ такого человека, как Лев Анатольевич Владимирский, правдиво рассказать о его жизни, всецело отданной Родине, нашему флоту, — задача нелегкая. В работе над книгой об адмирале Владимирском путеводной нитью послужили его записи. Их можно было бы назвать дневниками, но записи, как правило, предельно кратки, требуют для прочтения своего рода расшифровки, невозможной без достаточного знания реалий времени и событий, к которым они относятся. Дополнили это рассказы, книги и рукописи воспоминаний его соратников, исторические материалы...

Немалый соблазн найти в детстве и юности адмирала истоки его любви и верности океану, Военно-Морскому Флоту. Но ни детство в Гурьеве и Уральске, ни юность в Оренбурге и занятия с осени 1921 года на военном факультете Среднеазиатского университета не предвещали Владимирскому полвека флотской службы. Он хотел стать краскомом в частях Туркфронта, ведущих бои с басмачами. Вузовцы военного факультета входили в отряд ЧОН (части особого назначения). Конюшни — у каждого свой конь — рядом с общежитием, тревоги не редкость. Не раз ночью Владимирский выхватывал из пирамиды короткую драгунскую винтовку, седлал своего мышастого Яика и рысил в строю эскадрона вдогонку басмачам, только что напавшим на пригородный кишлак. Молодой боец привык к свисту пуль.

Так проходили месяцы. В июне 1922 года «Туркестанская правда» сообщила о наступлении частей Красной Армии и разгроме басмачей. К концу первого учебного года всем курсантам предложили подать рапорта, указав, кто в [5] каком военном училище хочет учиться. Владимирский избрал Училище командного состава флота в Петрограде.

В начале 70-х годов на вопрос, почему он решил стать военным моряком, Лев Анатольевич ответил: «Все просто, заманчиво было учиться в Петрограде. Вот и выбрал... А может быть, и жила где-то во мне память о море еще с детства...»

Детство Владимирского — рыбацкий поселок Ракуши на берегу Каспия, Гурьев. Отец учительствовал в русско-киргизской школе, мать была в городе единственной акушеркой. Гурьев недалеко от моря... Как все мальчишки, Владимирский плавал на лодке по Уралу, взахлеб читал книги о морских путешествиях, романы и повести о приключениях на море. Все обычно. Но его судьбой стал флот.

Вахтнач. Первая должность для окончивших училище. Неуклюже звучит нынче это слово, означающее вахтенный начальник. А тогда, в 1925 году, какой высокий смысл заключался в нем для краскома Рабоче-Крестьянского Красного Флота (РККФ)! Впервые Владимирский шел по улицам Севастополя. Все в тот день было прекрасно и ново: памятники затопленным кораблям и капитану брига «Меркурий» Казарскому, здание панорамы обороны Севастополя — дань славному прошлому, голубое небо и жаркое солнце, и море, море! И все потому, что в кармане белого накрахмаленного кителя лежало предписание на первый в жизни его корабль — миноносец «Лейтенант Шмидт».

За полчаса пути от штаба Морских сил Черного моря до Минной стенки в Южной бухте, где стоит миноносец, можно вспомнить многое. В том числе и годы в училище, поход на «Авроре» и «Комсомольце» из Кронштадта в Мурманск и Архангельск. В том походе Владимирский почувствовал дыхание океана... А вернулись — домашней, знакомой показалась Балтика. Когда в училище перед выпуском спросили, где желает служить, он назвал Черное море: там еще не был, там из Севастополя сразу выходят на просторы моря. А корабли из Кронштадта добираются только до середины [6] Финского залива: выход в Балтику событие. И почти на полгода залив сковывает лед...

Служба на «Лейтенанте Шмидте» началась сразу же, как доложил о прибытии командиру. На миноносец принимали уголь, грузили его и краснофлотцы и краскомы. Для Владимирского, перетаскавшего тонны угля в трюмы «Авроры» и «Комсомольца», это дело привычное. Экипаж отметил — новый вахтнач при аврале не волынит.

На миноносце Владимирский освоился быстро, стал толковым штурманом. Правду сказать, к тому времени «Лейтенант Шмидт», кораблик водоизмещением всего-то в 240 тонн, но зато с четырьмя трубами, уже устарел. Его построили еще до русско-японской войны и назвали внушительно — «Свирепый». Это на нем 15 ноября 1905 года Петр Шмидт обходил стоящие на рейде Севастополя корабли, призывая их экипажи к восстанию...

Весной 1926 года Владимирского перевели на крейсер «Червона Украина». Помощник командира на новом крейсере — немалое продвижение по службе. Видимо, старшие начальники заметили усердие недавнего выпускника училища: изучил корабль отлично и отлично же управляет им, уважаем краснофлотцами... Правда, очень молчалив, очень скромен. Но начальник Морских сил Черного моря Э. С. Панцержанский — наморси, как тогда говорили, — не колебался, подписывая приказ о назначении Владимирского: скромность не недостаток, а дело этот круглолицый подтянутый молодой краском знает. И еще лихо ходит на шлюпках под парусом, не раз брал призы на гонках.

Но вскоре все увидели, что повседневной службой на корабле Владимирский правит умело, без суеты, всегда спокоен и вежлив. «Червона Украина» в то время — самый большой и мощный наш корабль на Черном море: экипаж семьсот человек, водоизмещение под 7 тысяч тонн, одних 130-мм орудий пятнадцать. Правда, в строй крейсер еще не введен — продолжали работать заводские бригады, не закончены ходовые испытания. [7]

Присутствие посторонних, как известно, порядку на корабле не способствует. Но Владимирский со своими обязанностями справлялся образцово. Летом 1926 года на корабль, окончив училище, прибыл вахтенным начальником Н. Г. Кузнецов. Именно тогда они и познакомились. Вместе шагали по утреннему холодку от казармы до причала завода, к которому временно снова встала «Червона Украина». В молодости сближаются легко. За час, что уходил на дорогу, постепенно рассказали друг другу о себе, обсудили и волновавшие проблемы будущего флота и свои жизненные планы. Спустя многие годы Н. Г. Кузнецов вспоминал: «Льва Анатольевича Владимирского — старшего вахтенного начальника — аттестовали так: «Лучшего помощника быть не может». Мы хорошо его знали. Он окончил военно-морское училище на год раньше нас. С первых лет службы Владимирский прослыл на флоте отличным моряком».

Нет лучшей школы для молодого офицера, чем большой корабль. Много дала Владимирскому служба на «Червоной Украине». Учиться было у кого — крейсером командовал опытнейший моряк Н. Н. Несвицкий, тот самый, что в 1919 году на эсминце «Азард» потопил в Финском заливе британскую подводную лодку L-55. Его высокая требовательность, выдержка, энциклопедичность знаний во всем, что касалось флота, запомнились, долго служили Владимирскому примером. [8]