Куница Семен Андреевич

Родился 16 марта 1914 г. в с. Великий Хутор Драбовского района (с 1954 г. Черкасская область) в крестьянской семье. Был конюхом и сельским пастухом. До войн»! окончил Золотоношенский педагогический техникум. Стал педагогом, возглавлял отдел по работе с пионерами, работал секретарем Золотоношенского райкома ЛКСМУ. В 1935 г. был призван в Красную Армию. Украинец. Член КПСС. Окончил школу военных летчиков имени А. Ф. Мясникова в Каче, близ Севастополя.

6 ноября 1937 г., в канун празднования двадцатилетия Великой Октябрьской революции, С. А. Куница в торжественной обстановке был посвящен в летчики.

В 1939 году на него, Семена Куницу, молодого коммуниста и отличного летчика, пал выбор при отборе лучших летчиков-инструкторов на политическую работу в ВВС РККА.

В феврале 1941 г. старший политрук С. А. Куница был назначен комиссаром эскадрильи 69-го истребительного авиационного полка, базировавшегося в Одессе.

В этой должности 22 июня 1941 г. вступил в Великую Отечественную войну.

За 68 дней Великой Отечественной войны, участвуя в героической обороне Одессы, С. А. Куница произвел 107 боевых вылетов, в том числе до 40 на штурмовку позиций гитлеровцев, участвовал в двенадцати воздушных боях, сбил 6 вражеских самолетов.

Погиб в воздушном бою 29 августа 1941 года.

5 ноября 1941 г. постановлением военного совета Южного фронта награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

В числе двенадцати летчиков 69-го ИАП, особо отличившихся в героической обороне города Одессы, С. А. Куница удостоен звания Героя Советского Союза Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1942 г. (посмертно).

Подлинно народный герой

Перед строем эскадрильи стоял молодой, привлекательной внешности старший политрук, которого комэк только что представил в качестве нового комиссара подразделения.

— Куница, — назвался он, произнеся слово с характерным украинским выговором. — Семен Куница... Теперь будем летать вместе.

Все в нем понравилось летчикам: улыбка, мягкий голос, светлый, слегка пьющийся чуб, располагающая к себе манера говорить с собеседником. И видно было, что он человек дела, потому как знакомство с летчиками начал, как и обещал при первой встрече, с полетов с ними в тот же февральский день 1941 года, когда он прибыл в полк после шестимесячной учебы на курсах политработников.

По возрасту эскадрилья была очень «молодой», и комиссар большое внимание уделял деятельности комсомольской организации. Он знал толк в этом; когда-то работал и Золоюношенском райкоме комсомола. С комсомольцами подразделения комиссар новел разговор прямой и откровенный: эскадрилья истребителей должна овладеть высотами летной подготовки, причем должна уметь действовать не только в дневных условиях, но и ночью; и кому, как не комсомольцам, быть опорой и помощниками командиру и партийной организации.

Как-то незаметно Семен Куница стал авторитетной фигурой не только в эскадрилье, но и в полку. Он умел быть всегда в центре событий, среди людей, видеть и чувствовать настроение каждого из них, вникать в нужды и заботы авиаторов, умел paботать так, что они верили ему и понимали необходимость этой его работы.

Он успевал быть на подъеме личного состава эскадрильи в казарме, раньше других летчиков оказывался на стоянке самолетов, чтобы поговорить с техниками и механиками, проверить, все ли готово для выпуска боевого листка и как будут освещаться итоги соревнования между экипажами и звеньями в эскадрилье. А когда подходили летчики, комиссар справлялся, кто как себя чувствует, каково настроение, все ли осведомлены относительно задачи на данный день полетов. Вопросы быта авиаторов также были в сфере внимания комиссара.

Полеты комиссара с летчиками эскадрильи на УТИ-4 занимали большую половину рабочего дня. Как инструктор, Куница был очень внимательным и требовательным в полетах. А когда наставал его черед лететь в зону, по маршруту или па стрельбу, он все элементы полета выполнял только на «отлично». «Повезло четвертой эскадрилье с комиссаром», — отмечало командование полка. Эту опенку разделяли и те, кто изо дня в день летал и жил одной жизнью с Семеном Куницей.

Любили в эскадрилье слушать комиссара, когда он выступал с информациями на тему: «Чем и как живет наша советская Родина». Как правило, они заканчивались обзором состояния дел в эскадрилье, «в нашем доме», как говорил комиссар.

Начало войны совпало в эскадрилье со вступлением на должность командира Агея Александровича Елохина, бывшего до того заместителем командира и успевшего уже близко познакомиться с комиссаром. Первые заботы и тревоги начала войны новый командир делил с комиссаром. Судьбы людей, их взаимоотношения предстали в новом свете, и в решении этих неотложных вопросов комиссар принимал горячее участие.

Многих молодых летчиков война застала на казарменном положении, как того требовал приказ наркома обороны. Семьи одних лейтенантов жили в военном городке, а других — и городе, но и те и другие нуждались во внимании и, прежде всего, в сердечности комиссара И находили и Семене Кунице эти качества.

В канун войны Михаил Шилов встретил и полюбил девушку. Любовь их крепла, испытывалась на прочность в первые военные дни.

Комиссар поддержал молодых, поверил в то, что любовь не помешает, а наоборот, поможет Шилову стать настоящим воздушным бойцом. И Куница не ошибся. Нуждались в поддержке и Алексей Маланов, у которого только что появилось пополнение в семье, и Алексей Череватенко, ожидавший первенца. Нельзя было оставить без внимания и настойчивое желание Ольги Королевой, наотрез отказавшейся оставить своего мужа и просившейся работать на аэродроме в летной столовой, чтобы быть поближе к нему. Новые заботы вызвала война у каждого летчика и специалиста эскадрильи. Но главным в жизни стала тревога за судьбу Родины, не оставлявшая никого ни на один час.

Боевая обстановка усложнялась и от каждого требовала, казалось, невозможного, однако то, как они, в этой обстановке сражались, превосходило границы возможного.

На легко уязвимых истребителях наши летчики шли на штурмовки румыно-немецких колонн, когда захватчики еще только переходили реку Прут, затем подошли к Днестру и форсировали его. Штурмовка занимала большое место в боевой работе полка и при подходе вражеских войск к дальним подступам и их вторжении в пределы города. На каждый из полковых «ишачков» приходились десятки, а то и согни самолетов врага, имевших большую скорое и, и лучшее вооружение.

— От каждого боя, успешно проведенного летчиками нашей эскадрильи и полка в целом, зависит судьба прекрасного города Одессы, — говорил комиссар. И летчики, отправляясь в полные опасности полеты, помнили слова своего командира.

В тяжелых боях полк нес большие потери в летном составе, — одна другой ощутимее, одна другой больнее, — после каждой потери летчиков становилось меньше, а задачи становились сложное, и ободряющее слово комиссара в те дни нужно было всем.

«Красным днем, — писали корреспонденты в летописи полка, — стал день 23 июля1941 года, когда трем летчикам полка — Виталию Топольскому, Семену Кунице и Борису Зотову — впервые в один день удалось сбить четыре самолета противника. Такого победного счета -летчики 69-го истребительного, охранявшего небо Одессы, еще не знали.

Один вражеский самолет сбит и упал в море, другой ушел на максимальной скорости в южном направлении...»

Наблюдавшие за боем с земли видели, как И-16 (это был самолет Куницы) устремился в атаку на ведущий «хейнкель». Шквалом огня встретили смельчака фашистские стрелки. Но Куница, искусно маневрируя, обошел опасную зону и, подойдя совсем близко к вражескому бомбардировщику, выпустил по его моторам длинную очередь из пулеметов и пушки. «Хейнкель» завалился на крыло, на какой-то миг задержался в таком положении, а затем перевернулся и горящим факелом упал в море. Второй бомбардировщик, не вступая в бой, ушел на максимальной скорости в южном направлении.

«Ведущий что надо» — так аттестовали Куницу ведомые. С этим согласились и остальные однополчане, встретившие старшего политрука на земле.

Радовало, что в полковой семье появился летчик, достойный «крылатых комиссаров» (так окрестили военкома полка Николая Андреевича Верховца и комиссаров эскадрилий Николая Пискунова, Феодосия Дубковского и Ивана Маковенко). Когда на аэродром полка привезли сбитый «хейнкель», Куница подробно объяснил, как ему удалось сбить вражеский самолет. При этом он указал наиболее уязвимые места бомбардировщика. Словом, этот бой не только принес большой успех нашим авиаторам, но и стал для них наглядным уроком тактического искусства.

Вскоре Семен Куница стал одним из наиболее результативных летчиков-истребителей в полку. И когда авиаторы эскадрильи получали приказ комиссара: «Готовьтесь, полетите со мной», они знали, что бой будет жарким и, что бы ни случилось, комиссар будет рядом с ними и отдаст все силы ради успеха в схватке.

1 августа 1941 года, как сообщалось в одном из оперативных донесений, с аэродрома Жовтнево вылетели девять самолетов И-16 для прикрытия боевой работы девятки самолетов ДБ-3 в районе Дубоссар, Павловка. Два «мессершмитта» пытались атаковать ДБ-3, но были отогнаны. Позже вражеские истребители атаковали самолет Л. Елохина, который оторвался от своего звена. На выручку товарища бросились старший политрук Семен Куница и младший лейтенант Иван Засалкин и сбили «мессер». Раненный в руку Елохин благополучно совершил посадку на своем аэродроме.

Один бой не был похож на другой, а исход одного боя тем более не походил на результаты другого. В одном из полетов три наших истребителя, ведомые Семеном Куницей, завязали бой с двадцатью «мессершмиттами». Не считаясь с численным превосходством противника, Куница повел свое звено в атаку и с первой же попытки поджег один самолет. Нужно было добить вражескую машину, но два других «мессершмитта» навалились на него так, что пришлось сманеврировать в другом направлении. Отбиваясь от наседавшей на него пары истребителей противника, Куница заметил группу из восьми «юнкерсов», следовавших в сторону наших позиций. «Сбить ведущего!» — мелькнула мысль у старшего политрука. Он ушел от преследования «мессеров» и сманеврировал для атаки на бомбардировщик. Очередь из пушки и пулеметов — и тут же подбитый бомбардировщик начал падать. Бросившись к другому, Куница зашел ему в хвост и нажал на гашетки. Однако выстрелов не последовало. Между тем «юнкерс» продолжал сбрасывать бомбы на наши войска. Комиссар решил таранить уходящий бомбардировщик и уже было развернул И-16, чтобы подойти и ударить винтом по хвостовой части «юнкерса». Но вражеский летчик, по-видимому, разгадал его замысел и, прибавив скорость, ушел в облачность.

Куница прекратил преследование и ввел свой самолет в вираж, чтобы посмотреть на землю и сориентироваться. И тут выскочивший из-за облаков истребитель противника поразил очередью из пулеметов мотор его самолета. И-16 вошел в штопор и стремительно понесся к земле. Когда Куница понял, что машину не вывести из штопора, он, применив метод «срыва», выдернул, еще находясь в кабине, кольцо парашюта, и белый купол вырвал его из кабины обреченного самолета.

Когда Куница коснулся земли, он увидел, что находится между окопами наших войск и противника. Еще не приняв решения, как поступить, комиссар услышал над окопами боевой клич наших моряков «Полундра!». Вступив в рукопашный бой с фашистами, приближавшимися к комиссару, моряки сумели оттеснить их и спасти советского летчика, за воздушной схваткой которого они только что наблюдали.

23 августа на боевое задание вышла восьмерка, ведомая командиром эскадрильи Агеем Елохиным. Справа от звена командира вел свою четверку комиссар Семен Куница. Шли на увеличенных дистанциях, чтобы дальше и больше видеть.

При подходе к цели заметили, как впереди и несколько выше показались 11 истребителей противника. Наши четверки, следуя за комэском и комиссаром, перешли в набор высоты. Зашли со стороны солнца и в результате коротких маневров и стремительной атаки каждый сбил по одному «мессершмитту».

Схватка была скоротечной. Но этим дело не кончилось. Еще шесть «мессеров» спешили к месту боя. Куница успел дать командиру сигнал и повел свою четверку против вражеских истребителей. Он с ходу обрушился на ведущего «мессера», выпустив по нему очереди из пушки и пулеметов. Фашистский самолет камнем понесся вниз.

Умело маневрируя, Куница связал боем два «мессершмитта». В это время его ведомые и подошедшие летчики из звена комэска сумели сбить три вражеских истребителя.

В часы затишья и короткого отдыха Куница занимался организацией досуга эскадрильи. Это с его помощью летчики и техники достали музыкальные инструменты и в эскадрилье появился самодеятельный оркестр.

Заботясь о повышении боевого духа людей. Куница доставал книги о русских полководцах Суворове и Кутузове, организовывал читку материалов о героических подвигах советских летчиков в Испании,на Халхин-Голе и в воине с белофиннами, страстных патриотических статен Алексея Толстого, Михаила Шолохопа, Ильи Эрснбурга, Леонида Соболева, Константина Симонова. Фельетоны, эпиграммы, карикатуры на гитлеровцев комиссар комментировал так остроумно, что его слова надолго запоминались. Особенно оживленно проходили обсуждения информации о подвигах летчиков на фронтах Великой Отечественной войны.

Ничто по ускользало из поля зрения комиссара. Он следил за тем, чтобы каждый летчик или техник, отличившийся и воздухе или на земле, был отмечен командиром. Интересовался, налажена ли у того или другого авиатора связь с ровными, регулярно ли получает письма.

Он был действительно душой эскадрильи, к нему тянулся весь личный состав. Вокруг него сплачивались коммунисты, комсомольцы. Старшему политруку принадлежала инициатива проведения заседаний партбюро по приему в партию непосредственно у самолетов, сразу же после боя, в присутствии тех, кто только что участвовал в полете вместе с вступающим в партию.

В специальном приказе о награждении особо отличившихся летчиков 69-го истребительного полка ВВС Одесского оборонительного района от 27 августа 1941 года отмечалось, что с первых дней войны весь личный состав части показывал образцы героизма и самоотверженности в боях по защите Одессы, чем вписал славную страницу в историю борьбы советской авиации с немец-ко-фашистскими захватчиками.

В числе тех, кто за отличное руководство боевой работой (Шсстаков, Верховец, Рыкачев, Дубковский), личный пример, мужество и отвагу был отмечен благодарностью и награжден ценными подарками, был и комиссар эскадрильи старший политрук Куница.

Его подвиги вскоре получили широкую известность и высокую оценку. В одной из статей «Блокнота агитатора», издававшегося в те дни Одесским обкомом партии, командующий оборонительным районом контр-адмирал Г. В. Жуков писал: «Подлинным народным героем является старший политрук летчик Куница... Шесть «юнкерсов» и «мессершмипов» сбил и бою славный сокол».

107 боевых вылетов сделал Семен Андреевич, в 106 случаях возвращался в родной полк, успешно выполнив боевое задание, а с последнего «крылатый» комиссар не вернулся.

День 29 августа оказался особенно тяжелым для защитников южного сектора обороны города. «Срыву наступления противника в этом секторе, — указывалось в «Хронике обороны Одессы в 1941 г.», — в значительной степени содействовали летчики 69-го авиационного полка, вылетавшие в течение дня на штурмовку группами в несколько самолетов».

...В семь часов вечера группа, состоявшая из 12 И-16, выполняла задачу по штурмовке наступающих войск противника в районе Фрейденталь. Одну из четверок в группе вел Куница, После третьей атаки были встречены пятнадцатью Me-109. Завязался бой четверки Куницы с четверкой «мессершмиттов».

Первый удар комиссар принял на себя, заставив противника свернуть с боевого курса и разомкнуться. Куница погнался за «мессером», настиг и сбил его. Но в тот же миг попал под огонь другой вражеской машины. Самолет комиссара загорелся, но он продолжал тянуть к территории, занятой нашими войсками, и покинул самолет в последний момент...

Когда к месту падения И-16 прибыли старший инженер полка капитан Н. Я. Кобельков и комиссар второй эскадрильи старший политрук И. П. Маковенко, то самолет Куницы еще догорал. Пехотинцы рассказали, что с земли было видно, как белый купол парашюта плавно снижается и ветер относит летчика все ближе и ближе к нашим позициям. Он пролетел уже над последней линией вражеских окопов, когда по нему открыли огонь, и герой упал мертвым в расположении наших войск.

По документам командиры наземных подразделений узнали, что летчик, геройски сражавшийся и погибший у них на глазах, — старший политрук. 13 пулевых ран было обнаружено на теле комиссара...

Ныне имя Героя выбито на мраморной плите у Одесского академического театра оперы и балета. Его именем названа одна из улиц города. Имя его начертано на надгробной мемориальной плите в Аллее Славы. Велико-Хуторской школе Дробывского района Черкасской области присвоено имя С. А. Куницы. Одна из улиц села и пионерская дружина школы названы его именем.