Содержание
«Военная Литература»
Биографии

Раздел II.

Герои Советского Союза

Герой Советского Союза

Шестаков Лев Львович

Родился 28 декабря 1915 года в городе Авдеевке (Донбасс), в семье железнодорожного служащего. Русский. Член КПСС. Закончил 6 классов семилетней школы в 1929 году.

На вопрос последнего школьного сочинения «Кем быть?» отвечал: «Добрым и откровенным, честным и смелым, стойким и решительным, как Гаврош, Павка Корчагин. А это, по-видимому, очень нелегко».

А чтобы таким быть, надо много знать и уметь, и к этому он стремился упорно и настойчиво.

В 1930 году он поступил в школу ФЗУ при железнодорожном депо Авдеевка, после окончания которой работал слесарем паровозного депо станции Ясиноватка и одновременно учился на 4-м курсе рабфака.

Упорный и настойчивый, Лев Шестаков увлекся машинами, конструированием и, как многие его сверстники, — авиацией.

В 1932 году был принят в Институт инженеров железнодорожного транспорта в Днепропетровске, но мысли об авиации не покидали его. На втором курсе стало возможным по комсомольской путевке поступить в летное училище, и 8 августа 1934 года Лев Шестаков был зачислен курсантом 11-й военной школы пилотов в городе Ворошиловграде.

Отлично закончив школу и получив 15 декабря 1935 года диплом пилота, в воинском звании старшины Шестаков был назначен во 2-ю истребительную, имевшую богатые традиции, авиационную эскадрилью, базировавшуюся в Киеве.

Шестакова отмечали и поощряли за отличные успехи в овладении летным мастерством, отличную технику пилотирования и «завидную», как указывалось в аттестации, «целеустремленость: все узнать и всем овладеть, что касалось боевого применения и эффективного использования боевых возможностей самолета-истребителя».

18 июля 1936 года было отмечено в летной биографии Л. Л. Шестакова как день начала полетов на самолете-истребителе И-16.

На этом серийном самолете-моноплане конструкции Н. Н. Поликарпова, по праву считавшемся лучшим в то время истребителем в мире, талантливому молодому летчику Льву Шестакову довелось вступить в первые бои с фашизмом, развязавшим войну против революционной Испании.

На этом самолете он одержал первые боевые победы в небе Испании. На этом самолете он готовил себя и своих боевых товарищей к защите своей Отчизны и особо отличился, командуя прославленным 69-м ИАП в героической обороне Одессы.

Л. Л. Шестаков в числе первых советских отважных летчиков был удостоен звания Героя Советского Союза, командовал одним из первых в стране 9-м гвардейским истребительным авиационным полком в тяжелых боях под Харьковом зимой 1942 года, в качестве командира полка советских асов сражался за Сталинград, на Дону, за Ростов и Таганрог.

В марте 1944 года был назначен командиром 19-го «маршальского»{15} полка, погиб в бою 13 марта 1944 года в районе города Хмельницка (Проскурова).

Всего, с учетом боев в Испании, Л. Л. Шестаков произвел около 400 боевых вылетов и на своем счету имел 23 лично и 44 в группе с товарищами сбитых самолетов противника.

Герой Советского Союза гвардии полковник Л. Л. Шестаков был награжден орденом Ленина и тремя орденами Красного Знамени.

Командир крылатых асов

Лето 1937 года было в разгаре, когда по всей стране прокатилась новая волна митингов и протестов против мятежников в Испании и поддерживающих их германских и итальянских фашистов. Советские люди восхищались мужеством и стойкостью защитников Республики и заявляли о своей солидарности с ее народом, оказавшимся на переднем крае международного антифашистского фронта. Комсомолец Шестаков неоднократно выступал на митингах и собраниях эскадрильи, и всегда эти выступления заканчивались настоятельной просьбой об отправке его в сражающуюся Испанию. И вот он с товарищами Губаревым, Буряком, Доброницким уже в Москве, затем в Ленинграде, откуда на теплоходе «Кооперация» они были отправлены добровольцами на помощь испанскому народу.

Здесь, на земле Испании, Лев Шестаков был в числе самых нетерпеливых, самых беспокойных, от которых вопросы следовали один за другим: какие самолеты у мятежников? как они себя ведут в бою? и главное — как лучше, точнее их сбивать?

Он быстро сошелся с испанскими рабочими и техниками и привлек их к сооружению не то подвала, не то полупещерного помещения, в котором оборудовал что-то наподобие стрелкового класса, где силуэты фашистских самолетов вычерчивались на стенах мелками, а прицельными устройствами служили откуда-то раздобытые линзы и стволы от старых ружей.

В небе над Пиренеями впервые он увидел фашистские самолеты: немецкие «хсйнкели» и «мессершмитты», итальянские «фиаты», «капрони», несущие смерть тем, кто встал на защиту Республики. Священное чувство гнева не покидало его. Но уже в первом бою с германским разведчиком Шестаков понял: чтобы побеждать, нужно, кроме ненависти, еще и умение, хладнокровие и готовность пойти на риск.

О его высоких боевых качествах, готовности к самопожертвованию в бою ради товарищей пишет в своей книге бывший командир эскадрильи и группы советских истребителей-добровольцев в Испании Александр Иванович Гусев.

«Мы дрались с «фиатами», — вспоминает он, — уже на пределе возможностей. И в этот тяжелый момент к нам на подмогу подоспели эскадрилья Ивана Девотченко и два звена из группы Анатолия Серова. Их атака была внезапной, ошеломляющей. Выходя из очередной вертикали, делая боевой разворот, чтобы кинуться в новую схватку, я увидел, как «фиаты» заметались. Инициатива перешла к нам. Теперь мы устремились навстречу врагу. Он начал обороняться, хотя численный перевес оставался на его стороне.

Вдруг замечаю: вдали от меня один из самолетов моей эскадрильи атакуют три «фиата». Летчик оторвался от основной борющейся группы и мог стать легкой добычей врага. Выручить друга я уже не успевал. На помощь ему подоспел пилот из эскадрильи Ивана Девотченко.

Как потом я узнал, это был Лева Шестаков. Видя, как один из «фиатов» изготовился вот-вот открыть огонь по машине товарища, Лева ринулся вперед и подставил свой самолет под очередь вражеского пулемета. Лишь по счастливой случайности Шестакова не ранило. Но машина его получила добрый десяток пробоин. Две пули ударили в бронеспинку, а одна прошила кожаные брюки, которыми гордился Лева.

Прикрыв летчика Платона Смолякова, Шестаков вместе с ним сбил «фиат». Пилот этого самолета, видимо, несколько опешил от неожиданной ситуации, когда находящийся в безопасности истребитель вдруг подставил себя под пули»{16}.

В небе Испании Шестаков проявил себя не только как мужественный, бесстрашный воин, но и как тактик-авиатор, выработавший определенные правила действий и умело применяющий их в зависимости от боевой обстановки. Вот некоторые из этих правил. Врага следует не считать, а бить. Действовать надо компактно и не отрываясь от группы. Взаимопонимание товарищей в бою, их взаимовыручка-основа основ успеха. Гибкая тактика — залог победы. Навязать бой врагу, обрушиться на него неожиданно сверху — значит одержать победу. При невозможности добиться преимущества в высоте следует использовать вражеские бомбардировщики как прикрытие от истребителей противника и бить по ним снизу. Будучи уже командиром звена и выполняя роль «чистильщика»{17}, Шестаков продолжал летать в паре на 1000–1200 метров выше общего боевого порядка и несколько сзади эскадрильи (группы). Когда эскадрилья вступала в бой, он атаковал врага сверху, гнал вниз, где его встречал огонь самолетов основной группы. Такой прием после, в годы Великой Отечественной, широко использовали наши летчики-истребители.

Шестаков летал преимущественно в паре и был одним из активных сторонников использования такой тактики в бою, когда взаимодействие ведущего с ведомым может обеспечить успех в схватке с противником. Эту тактику он применил спустя четыре года в боевой работе возглавляемого им полка, и она стала господствующей в нашей авиации. Там же, в Испании, он овладел практикой штурмовок, полетов на морские цели и овладел ночными полетами.

Неоднократно в воздушных боях, видя грозящую товарищу опасность, Шестаков смело и своевременно приходил на помощь, пренебрегая опасностью, которой подвергался сам. Так было в Сарагосской операции в августе 1937 года, когда он, не раздумывая, бросился па помощь П. Смолякову, прикрыл его своим самолетом. Так было в Теруэльской операции в декабре 1937 года, когда Шестаков спас летчика-испанца, придя ему на помощь в критический момент атаки того тройкой «мессеров».

Шестаков одним из первых в группе открыл личный счет сбитых самолетов противника. В последующих воздушных боях этот счет постоянно увеличивался.

Всего он совершил в Испании более 150 вылетов, провел свыше 90 воздушных боев. На его счету числилось 39 сбитых самолетов противника, из них восемь он сбил лично и 31-в группе с другими пилотами.

Как боевой летчик, Леи Шестаков обладал удивительной способностью — при встрече с вражескими самолетами он молниеносно, в уме как бы, проигрывал предстоящий бой, брал на себя инициативу и вел каждую схватку наступательно, страстно, однако с расчетом. Были в группе советских добровольцев-истребителей летчики и более удачливые, чем он. По темпераменту же ведения боя, чувству коллективизма и готовности идти на самопожертвование Шестаков не имел равных.

«Об этом веселом и славном товарище и друге, — рассказывал другой советский летчик-доброволец П. Е. Смоляков, — у нас у всех сохранилась светлая, самая сердечная память. А у меня в особенности. Мы терпели порой неудачи и теряли в бою товарищей, и, если бы в нашей среде не было таких людей, как Лев Шестаков, нам пришлось бы гораздо труднее всегда находиться в «форме», переносить разлуку с Родиной, родными и близкими и каждый день смотреть смерти в глаза».

Таким остался 22-летний Лев Шестаков в памяти тех, с кем он сражался в Испании.

Возвращаясь на Родину, Шестаков и его товарищи посетили могилу Карла Маркса в Лондоне на Хайгетском кладбище. Об этом посещении свидетельствует сохранившаяся фотография, на которой изображены советские летчики-добровольцы П. Е. Смоляков, Л. Л. Шестаков, Г. А. Соборнов, А. В. Селиверстов.

В Москве самым памятным для летчиков стал торжественный момент, когда в Георгиевском зале Кремля «всесоюзный староста» М. И. Калинин вручил им высокие награды.

С новым орденом Красного Знамени на груди Шестаков вступил в должность командира эскадрильи в 1-м тяжелобомбардировочном полку 3-й армии особого назначения.

Обстановка в мире в это время была напряженной. В Советском Приморье, у озера Хасан, японские милитаристы развязали вооруженную провокацию. На Западе создавалась угроза новой мировой войны со стороны германского фашизма, которая могла быть направлена прежде всего против Советского Союза.

Уже воевавший с фашистами, Шестаков понимал, насколько важно сейчас быть во всеоружии, в готовности номер один. Поэтому все свои знания, весь свой командирский опыт он отдал обучению и воспитанию личного состава новой эскадрильи.

Как мастер высшего пилотажа, Шестаков считал своим долгом лично участвовать во многих учебных полетах. Ветераны эскадрильи помнят, как Шестаков приказал подготовиться всем к свободному полету в зоне аэродрома, с тем чтобы каждый показал, на что он способен. И первым летел сам. Уже тогда авиаторы дали оценку мастерству командира: «летает как бог». Затем получали «приглашение» к полету другие. Действия своих подчиненных Шестаков фиксировал с фотографической точностью, словно сам сидел в кабине рядом с каждым из них. Ничто не могло ускользнуть от его цепкого, придирчивого взгляда. Он искренне радовался удачам других, но на недостатки и недоработки был особенно «зрячим».

16 ноября 1938 года газеты принесли весть о награждении Шестакова за образцовое выполнение специального задания командования орденом Ленина. Всем было ясно, что высшую награду их командир получил за бои в Испании, и это еще выше подняло Шестакова в глазах авиаторов.

Ежедневные занятия с летным составом были в то же время для Шестакова хорошей школой самоподготовки, позволявшей закреплять полученные ранее навыки. Он мог по восемь-десять часов в день возить летчиков на спарке, проводить по пять-шесть «боев». Не жалея себя, Шестаков и подчиненных торопил постигать технику и тактику воздушных схваток. «Учитесь сейчас, ребята, не жалейте себя — потом будет некогда», — напутствовал он перед вылетами молодых авиаторов.

Справедливости ради следует сказать, что не всегда у комэска все шло гладко. Бывало подчас, что он допускал излишнюю горячность, нетерпимость к ошибкам, которые являлись, как правило, следствием недостаточного еще опыта у летчиков.

Как-то побывавший в эскадрилье комиссар полка Брагин указал на недостатки в его работе:

— Вы вчера погорячились, выговаривая неопытному летчику за ошибку на взлете.

— На разборе летного дня вы отчитывали командиров звеньев в присутствии их подчиненных.

— А сегодня вы в грубой форме оборвали летчика, объяснявшего вам причину неточного выполнения маневра.

— Тактичностью, доброжелательностью и выдержкой вы, товарищ Шестаков, добьетесь гораздо большего, — завершая разговор, сказал ему тогда комиссар.

«Глубоко врезались в память Л. Л. Шестакова справедливые замечания комиссара, — писал автору книги Н. С. Никитин. — Командир тут же пригласил меня и попросил все указанное комиссаром записать ему в рабочую тетрадь.

Чтобы, как сказал Шестаков, он помнил эти указания ежедневно и старался исправить свои недостатки».

Вскоре на базе четырех эскадрилий, в том числе и шестаковской, был сформирован новый истребительный авиационный полк. В сентябре 1939 года Шестакова утвердили в должности помощника командира этого полка, получившего наименование 69-го, и он с головой ушел в работу по формированию новой части и руководству летной и боевой подготовкой.

Назначенный на должность командира полка бывший инспектор армии по технике пилотирования майор Павел Николаевич Баранов знал и высоко ценил Шестакова. Их взаимодействие как раз и было тем необходимым условием, при котором мог осуществляться скорейший ввод части в строй в качестве боевой единицы Военно-Воздушных Сил.

Добрые отношения сложились у Шестакова и с начальником штаба майором Виктором Семеновичем Никитиным, а также военкомом старшим политруком Николаем Андреевичем Верховцем и с военинженером третьего ранга Николаем Яковлевичем Кобельковым, назначенным на должность старшего инженера части.

* * *

День 22 июня 1941 года стал переломным в судьбе летчиков полка. Еще дал месяца частью командовал сменивший Баранова подполковник А. Н. Марьинский, но роль Шестакова как организатора активных боевых действий, которую он стал играть с самого начала войны, так и оставалась за ним до последнего дня деятельности в полку.

Под вечер первого дня войны эскадрильи Рыкачева и Асташкина получили приказ перелететь на запасный аэродром. Эту группу возглавил Шестаков. Когда прибыли га новое место, Шестаков сразу же позвонил на станцию Раздельная, что под Одессой, и попросил телефонистку передавать все, что она узнает о налетах противника на город именно со стороны этой станции. Помощь телефонистки, выполнявшей таким образом функции своеобразного поста ВНОС, впоследствии оказалась как нельзя кстати.

Следует сказать, что с первых же дней были отмечены серьезные недостатки в системе воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Из-за несвоевременного оповещения о приближающихся самолетах противника наши пилоты нередко взлетали с большим опозданием. Шестаков вместе с майором Никитиным провели большую работу по упорядочению взаимодействий авиаполка с постами ПВО и ВНОС. По их же инициативе в полк поступали сведения о действиях вражеской авиации непосредственно из наземных частей, а с началом обороны Одессы была установлена прямая связь командного пункта с КП стрелковых дивизий, защищавших город.

Благодаря информации о противнике, поступавшей из разных источников, полк смог выполнять свою задачу по отражению вражеских ударов с воздуха и обеспечению безопасности города.

Не все потери врага в первые месяцы обороны города учитывались. Но даже такая цифра — 94 сбитых самолета фашистов — делает честь полку. На счету же Шестакова числилось 11 самолетов противника, в том числе восемь, сбитых в группе под его командованием.

На Одесском направлении сразу же потребовалось развернуть активные действия авиации непосредственно на поле боя. Истребители И-16 широко использовались для нанесения штурмовых ударов по войскам и боевой технике противника. За несколько дней самоотверженного труда инженерно-технического состава под руководством Н. Я. Кобелькова на все самолеты к 6 августа 1941 года установили балки под реактивные снаряды (PC-82), а позднее на 16 самолетах-оборудование для подвески осколочных авиабомб (весом 25–50 килограммов). Так И-16 были превращены в истребители-штурмовики. Шестаков сам водил группы истребителей на штурмовку.

Как-то летчики получили задание — помешать врагу сосредоточить у переправы через Днестр свежие силы. 12 наших машин вылетели на штурмовку. Вел их, как всегда, Лев Шестаков. Атаковать колонны врага нашим истребителям пришлось под беспрерывным и ожесточенным огнем зениток. Ни до ни после этого многие из них за всю войну не попадали под такой зенитный обстрел. В воздухе не было, как им казалось, ни единого клочка пространства, где бы не рвались снаряды. Поле внизу ярко освещалось беспрерывными разрывами и трассами снарядов и пуль. Грохот артиллерии с земли был слышен сквозь рокот моторов.

Шестаков повел группу прямо на вражескую колонну. Восемь раз подряд заходили И-16 на штурмовку, — вновь и вновь проносились в небе, густо усеянном шапками разрывов, и громили вражеские войска, стремившиеся переправиться через водную преграду. В итоге гитлеровцы понесли ощутимые потери, и их продвижение вперед на какое-то время было задержано,

Очень скоро помощник командира 69-го ИАП стал одним из самых популярных авиаторов — защитников Одессы. Вот как о нем вспоминает Маршал Советского Союза В. И. Крылов в своей книге «Не померкнет никогда».:

«От остановившейся за кустами эмки шагал невысокий плотный командир в авиационной форме. Лицо очень молодое, а на гимнастерке ордена Ленина и Красного Знамени, в петлицах — по две шпалы. Здороваясь с подошедшим майором, комбриг Котров{18} уважительно назвал его по имени-точеству Львом Львовичем.

Вот, значит, он какой, майор, заместитель командира 69-го авиаполка по летной части. Благодаря Котрову, я был уже немного знаком с ним заочно, знал, что ему всего двадцать пять лет, в сущности, сверстник рядовых летчиков, но если те переживают первые свои схватки с врагом, то у него за плечами год войны в Испании: около ста воздушных боев, восемь сбитых фашистских самолетов... за это и ордена и большое для его возраста звание.

Комбриг Котров считал Шестакова незаурядным летчиком и умелым воспитателем, которому истребители полка многим обязаны в своей выучке...»{19}

Особое место в истории полка занимает штурмовой налет, совершенный 22 сентября 1941 года группой самолетов во главе с Шестаковым на аэродромы в районах Баден (ныне Очеретовка Раздельнянского района) и Зельцы (ныне Лиманское).

Руководство обороны Одессы наметило высадит морской десант в районе Григорьевки. Чтобы обеспечить успех задуманного, необходимо было прикрыть десантников с воздуха, защитить их от возможного нападения вражеской авиации. Стали прикидывать, откуда можно ожидать удара. Помог случай.

Накануне военком полка Н. А. Верховец сбил ПЗЛ-24. Из горящего самолета выбросился с парашютом румынский летчик в чине капитана Он оказался не только разговорчивым, но и довольно осведомленным. Не испытывая огорчения из-за того, что попал в плен, вырвавший его из когтей войны за интересы фашистской Германии, капитан рассказал, что на днях на аэродром Зельцы, где базируется его полк, прибыл из Африки полк немецких Ю-87 с прикрывавшими их «мессершмиттами». Бомбардировщики предполагается использовать для нанесения решительного удара по Одессе.

Шеста ков дважды уточнял у пленного подробности, сам зарисовал с его слов схему аэродрома и решил осторожно произвести разведку района. Выбор пал на старшего лейтенанта А. А. Маланова и его летчиков М. Ф. Тараканова и Г. М. Сечина.

21 сентября, уже в сумерках, звено И-16, где ведущим был Маланов, произведя тщательную разведку, засекло оба аэродрома. Самолеты и ряды палаток для размещения личного состава оказались не рассредоточенными.

Шестаков решил нанести но аэродромам штурмовой удар. Много написано об этом налете, однако в этих описаниях есть разночтения. Приведем для достоверности боевое донесение штаба 69-го ИАП, составленное 23 сентября, то есть на следующий день после налета:

«Между шестью и семью часами утра двенадцать И-16 и три ИЛ-2 под командой майора Шестакова штурмовали аэродромы противника в районе Бадена и между Баденом и Зельцамч.

Аэродромы были атакованы одновременно двумя группами истребителей (ведомые Шестаковым и Рыкачевым). Над целью появились и 6.25, произведено до 10 атак, ушли от цели в 6.35.

Атака была внезапной. Сначала были атакованы восемь больших палаток, где еще спал личный состав, и одновременно подавлена батарея ЗА.

На аэродроме Баден было расположено до 30 самолетов Ме-109 и Хе-111, три самолета «харрикейн» и один двухмоторный транспортный. Все они не были замаскированы.

Самолеты расстреливались пулеметным и пушечным огнем, снарядами PC, бомбами и зажигательными ампулами.

Сожжено 10 истребителей противника и один транспортный самолет, сгорела одна бензиновозка. Лесопосадка, где стояли в один ряд самолеты, горела вся на протяжении километра. Кроме того, выведено из строя до 12 самолетов и много личного состава в палатках.

При уходе от цели последних самолетов И-16 внизу возникли новые очаги пожара. Весь аэродром был окутан дымом и огнем. При возвращении вели бой с четырьмя Ме-109, поднятыми с других аэродромов. Потерь нет.

Второй аэродром атаковали четыре И-16. На самолеты противника были сброшены зажигательные ампулы и бомбы. Сразу загорелся один Хе-111. По остальным машинам, кроме того, вели пулеметный огонь. Ни один самолет противника не успел подняться с аэродрома. Всего там было расположено 12 Хе-111 и 18 ПЗЛ-24.

По выполнении задачи наша группа произвела посадку на своих аэродрома Не возвратился с задания старший лейтенант Шкутский...»

В результате этого штурмового налета были уничтожены восемь палаток с личным составом, 21 самолет и много аэродромной техники противника.

...Если в Испании Шестаков проходил своеобразную школу боевого летчика-истребителя, то в героической обороне Одессы он стал умелым командиром воспитателем. В тоже время он оставался для всех первым летчиком. С гордостью однополчане называли себя «шестаковцами» и всегда дорожили этим именем.

Одним из новшеств, введенных Л. Л. Шестаковым в практику боевой работы полка, было массовое использование в начальный период войны, в героической обороне Одессы истребителя И-16 в качестве истребителя-штурмовика и легкого бомбардировщика. Ценной и действенной оказалась и новая тактика борьбы с вражескими истребителями в небе Одессы. Основными моментами этой тактики являются следующие:

Во первых, расположение и действие групп наших истребителей «этажеркой», то есть несколькими ярусами по высоте. Верхний из них Шестаков располагал там, где обычно «мессершмитты» заканчивали набор высоты, после атаки и из боевого разворота переходили в пикирование для повторного удара по И-16. Часть наших истребителей, находясь на такой высоте и обладая превосходством в скорости, наносила разительные удары по «мессершмиттам» и загоняла их в землю. Этим же превосходством пользовались истребители среднего яруса, а И-16, которые находились в первом ярусе на малой высоте, использовали свое преимущество над «мессерами» в горизонтальном маневре.

«Применяя такую тактику, в середине августа 1941 года в воздушном бою над селом Дальник, что севернее Одессы, — вспоминает однополчанин Шестакова И. П. Маковенко, — мы сбили четыре «мессершмитта», не потеряв при этом ни одного своего самолета. Эта тактика, впервые выработанная нашим полком в начале войны, широко применялась истребителями наших ВВС в последующие годы, особенно в воздушных боях на Кубани в сорок третьем. Ее использовали А. И. Покрышкин и другие советские асы».

Во-вторых, были выработаны тактические приемы борьбы с самолетами польского производства ПЗЛ-24, которые после разгрома панской Польши в 1939 году попали в Румынию. У этих машин скорость была меньше, чем у И-16, но они превосходили наш истребитель в маневренности. Поэтому летчики полка не вели с ними бой в горизонтальной плоскости, а старались бить их сверху и на скорости уходить вверх, используя вертикальный маневр. Вскоре ПЗЛ-24 уже не вступали в бой с И-16.

10 сентября 1941 года за успешное руководство полком, личные подвиги, героизм и образцовое выполнение боевых заданий Лев Шестаков был представлен к званию Героя Советского Союза. «Товарищ Шестаков, — указывалось в наградном листе, — сам ведет самолеты в бой, споим примером воодушевляет летный состав на героические подвиги. Лично сбил три вражеских самолета и в группе под его командованием — восемь. Заслуженно пользуется авторитетом среди личного состава...»

* * *

Новый этап во фронтовой судьбе Льва Шестакова начался 16 июня 1942 года, когда часть после переформирования вновь прибыла на фронт и влилась в только что созданную 268-ю истребительную авиадивизию.

Начав боевые действия, полк из 33 полученных самолетов ЛАГГ-3 потерял сразу шесть. Из них два безвозвратно. 23 июня при посадке вне аэродрома на поврежденном в бою самолете погиб Герой Советского Союза гвардии капитан А. А. Елохин. Эти потери усилили некоторое недоверие летчиков к новым машинам, проявлявшееся в большей степени из-за привязанности к старым И-16, из-за привычки к тому, что хорошо знакомо. Командный состав полка понимал, насколько опасно такое отношение: нелюбовь пилотов к «ЛАГГам» могла тяжело отразиться на эффективности их действий в боях, а следовательно, привести к новым потерям. Надо было убедить личный состав в том, что новые самолеты необходимы, показать преимущества ЛАГГ-3.

В то же время было ясно, что посылать эти самолеты на сопровождение штурмовиков нецелесообразно. Теряя маневренность на низких высотах, «ЛАГГи» не были в состоянии отражать атаки истребителей противника. Эту точку зрения поддерживал и Шестаков. Он и другие опытные летчики полка занялись анализом тактических и технических особенностей нового самолета, побывали в других частях и, сделав обобщение, приняли решение: на «ЛАГГах» летать и воевать нужно по-другому.

Стали более тщательно готовиться к вылетам на боевые задания. Весь полет проигрывался на земле, каждому экипажу определялось место в разомкнутой по фронту и эшелонированной по высоте группе. И это принесло положительные результаты. Меньше стало потерь, больше побед. Как указывается в документах, летчиками 268-й авиадивизии с 10 по 27 июня 1942 года в 33 воздушных боях было сбито 22 самолета противника. 9-й гвардейский полк Шестакова в период с 16 по 27 июня имел на своем боевом счету шесть вражеских машин.

12 июля 1942 года был создан Сталинградский фронт. Бои шли на огромном пространстве. И в этих боях активно участвовали летчики 9-го полка Шестакова. Сам он с первых боевых вылетов служил и здесь примером для подчиненных. В тот же день, 12 июля, во время прикрытия переправы через Дон в районе Медовой он встретил группу бомбардировщиков противника. С дистанции 70 метров сумел сбить один Ю-88, который загорелся в воздухе и взорвался в районе Медовой. За несколько дней до этого Шестаков в паре с лейтенантом, Фроловым сбил «юнкерс» над Россошью, а затем он поджег «мессершмитт» и в паре с Героем Советского Союза гвардии капитаном И. Г. Королевым сумел подбить фашистский бомбардировщик Ю-88.

Все чаще описания его подвигов стали приводиться в донесениях, сводках и других документах командования дивизии. В итоговой сводке за июль начальник политотдела соединения Зубков счел необходимым особо отметить мужество и отвагу командира 9-го полка, его неутомимую деятельность по руководству вверенной ему частью, воодушевляющий пример для подчиненных.

Шестаков относился к той категории военных, которые, чувствуя доверие к себе командования, всеми силами стараются оправдать его. А доверие было немалое, что особенно сказалось в выборе части для создания на ее базе первого полка советских асов.

После того как полк был доукомплектован, в него стали прибывать из разных частей прославленные летчики, имевшие немалый опыт ведения воздушных боев с фашистами. Их принимал сам Шестаков, знакомил с личным составом, с оперативной обстановкой н задачами, которые стояли перед полком

Вот как вспоминает об этом один из «новобранцев» части, впоследствии дважды Герой Советского Союза В. Д. Лавриненков: «Все мы, прибывшие в качестве пополнения, думали о том, как встретит нас полк, в, котором было уже более десятка Героев Советского Союза, каковы здесь порядки, каков сам командир. И вскоре убедились, что гвардии подполковник Шестаков действительно строг и требователен, но в то же время внимателен и заботлив, с каждым умеет задушевно поговорить. Он не давил споим авторитетом, а поэтому и отношение к Шестакову со стороны личного состава было замечательным — его любили все летчики. Надо сказать, что командир не опускался до панибратства и руководил по-настоящему славной полковой семьей, членами которой мы стали и с которой нам предстояло разделить все тяготы войны».

Шли ожесточенные бои в районе Сталинграда, на Неверном Кавказе. С грана готовила все новые и новые резервы для нанесения решающего удара по врагу. Изыскивались новые формы и методы борьбы. И в этих условиях создание полка асов имело особое значение.

В декабре 1942 года гвардейский полк Шестакова получил от командующего 8-й воздушной армией задачу — уничтожить вражеские бомбардировщики, поддерживавшие окруженные в районе Сталинграда немецко-фашистские войска, а также транспортные самолеты, доставлявшие сюда боеприпасы и технику.

Полк перелетел на аэродром Зеты и, как писала позднее газета «Красная Звезда» в статье «Советские асы в бою», здесь нашим авиаторам пришлось вести ожесточенные схватки, которые внесли существенное изменение в воздушную обстановку. В первых боях против лучших кадров германских «люфтваффе» проявилось высокое индивидуальное мастерство советских экипажей, умело использовавших преимущества самолета конструкции Яковлева перед модернизированным типом «мессершмитта». Основным принципом нашей тактика оставалось стремление получить преимущество в высоте. Противник широко применял вертикальный маневр. Но и «Яки» в руках мастеров были способны набрать такую же высоту, как и улучшенный «мессершмитт». Причем за такое же время. Этого добились летчики группы Шестакова, подчинив набору высоты весь боевой пилотаж.

Прочно захватив инициативу в воздухе, группа Шестакова повела наступление на довольно широком участке фронта и в первую же неделю боев сожгла более 30 фашистских самолетов.

Здесь, в Зетах, Шестакову и его летчикам пришлось отражать попытки противника блокировать аэродром. Как только фашисты обнаружили наши самолеты, в небе появились четыре немецких блокировщика. Командир направил против них столько же «Яков». Причем сначала взлетела одна пара и тут же вступила в бой. Гитлеровцы вели схватку на вертикалях. Восходящим маневром они пытались занять превышение над «Яками». Однако те все время оказывались на одном уровне с ними. 4cpci несколько минут бои, начавшиеся на высоте 500 метров, уже проходил на высоте 3000 метров. За это время вторая пара наших истребителей успела взлететь, набрать высоту, занять выгодную позицию и стремительной атакой изменить соотношение сил. Потеряв один самолет, фашисты вышли из боя.

После этого противник не оставил попыток блокировать аэродром, но всякий раз они заканчивались для него поражением. Наконец немцы решили произвести фоторазведку, а затем бомбовым ударом уничтожить материальную часть и личный состав полка. С этой целью эскорт «мессершмиттов» привел к аэродрому разведчика — «фокке-вульф». Однако успеха фашисты не добились: «фоккер», подожженный нашими истребителями, упал на границе аэродрома.

Эти бои заставили гитлеровцев поднять высоту полетов до 5000 метров. Но группа Л. Л. Шестакова в конце концов выжила вражеские блокировщики из района аэродромного узла.

А 4 января 1943 года Л. Л. Шестаков с полком был уже на новом аэродроме — близ Котельниково, откуда поддерживал войска Южного фронта, перешедшие в наступление. Полк, участвуя в боях за освобождение Сталинградской и Ростовской областей, приближался к родному для Шестакова Донбассу. В эти дни командир летал особенно часто, за что даже получил замечание от самого генерала Т. Т. Хрюкина. Командующий указал ему на то, что следует сохранять себя для руководства частью, а не тратить силы на полеты, которые могут с успехом выполнять его подчиненные.

10 января Л. Л. Шестаков совершил два вылета. После второго он не вернулся в часть. Произошло вот что. Вступив в бой один против трех «мессершмиттов», Шестаков дерзким маневром атаковал и сумел сбить одну вражескую машину. Однако сам был ранен в голову и лопатку, получил ожог лица. На горящем самолете Шестаков дотянул до территории, занятой нашими поисками, посадил «Як» на полевую площадку. Едва он успел вылезти из кабины и отбежать на безопасное расстояние, как горящий самолет был атакован «мессершмиттом». Через несколько секунд «Як» взорвался.

Недолго Шестаков находился в госпитале. Полк вскоре в третий раз по-праздничному встретил возвращение своего командира.

Шестаков был душой не только полка, но и всей дивизии. Ценило его и руководство соединения. Одним из знаков внимания к Шестакову было посланное командованием дивизии письмо его жене и детям, разлуку с которыми он очень пережинал.

«Многоуважаемая Олимпиада Леонтьевна! Поздравляем Вас — жену, верную подругу нашего боевого командира подполковника Льва Львовича Шестакова, а также Ваших детей Леву и Танюшу с великим праздником — 25-й годовщиной Красной Армии. Эту годовщину вместе с Вами встречают сотни тысяч освобожденных Красной Армией от фашистского ига советских граждан. Слава о Красной Армии гремит на весь мир. Ее могучие удары по захватчикам нарастают с каждым днем на всем протяжении фронта — от Мурманска до Кавказа, па суше, на море и в воздухе.

Одним из самых мужественных и бесстрашных бойцов в воздухе является ваш муж Лев Львович, защитник Сталинграда, талантливый командир и пилот. Под его руководством и при его личном участии полк завоевал гордое звание гвардейского, сбил 169 самолетов противника. Сам Лев Львович сбил 11 вражеских машин и еще свыше 10-в группе, которую возглавлял.

Мы гордимся Вашим мужем, Олимпиада Леонтьевна. Вправе гордиться им и Вы. Летчики, которыми командует Леи Львович, любят его и готовы идти за ним, что называется, в огонь и в воду. Мы уверены в том, что гвардии подполковник Шестаков и его летчики и механики прославят силу нашей авиации новыми славными боевыми делами, всеми силами помогут разгромить ненавистного врага, очистить от него советскую землю.

Желаем Вам и Вашим детям здоровья и благополучия. С боевым приветом Сиднев, Огнев, Зубков»{20}.

Об этом письме знали в полку, гордились высокой оценкой деятельности командира и вместе с ним беспокоились за судьбу его семьи, о которой Шестакову долго ничего не было известно. Лишь в феврале 1942 года Лев Львович получил первую весточку от родных. Нашлись в далекой Башкирии жена, сын Левушка, мать, отец..., Нельзя без волнения читать письмо Олимпиады Леонтьевны о пережитых мытарствах и постигшем их горе. Из Одессы они эвакуировались 12 июля и уехали в Авдеевку, откуда вместе с родителями мужа пришлось бежать, так как туда уже подходи гитлеровцы. Целый месяц ехала поездом Олимпиада Леонтьевна вместе с двухлетним Левой и девятимесячной Таней, да еще ждали третьего. С большим трудом добралась до Туймазы Башкирской АССР. Дочь Таня умерла 12 ноября 1941 года, а в феврале 1942 года родилась Алла.

«Сейчас я получил три твоих письма, — писал Шестаков жене, — из них одно страшное, в котором ты сообщаешь, что нашей Татохи больше нет. На душе у меня непередаваемая тоска. Я тебя очень прошу: береги Левика. береги изо всех сил. Вот сейчас остановился и не знаю, о чем дальше писать, на душе так плохо... Ну да ничего, закончим войну, и все поправится. А для того, чтобы она быстрее закончилась, и непременно нашей победой, нам надо смело и нещадно бить врагов — пусть они сполна ответят за наши страдания. Священной ненавистью к фашистам зажжены сердца всех советских людей. День расплаты уже недалек...»

Фронтовое письмо, написанное наспех, на серой бумаге, карандашом. Но в нем высказано сокровенное, то, чем жил солдаты, защищающий самое дорогое на свете.

14 февраля 1943 года был освобожден Ростов-на-Дону. Летчиков 9-го гвардейского полка чествовали как героев. Газеты посвящали им публикации. И, конечно, особо отмечался их командир — Лев Шестаков. «Хозяином боя» называла его «Красная Звезда», «непревзойденным асом-oxoтником», «грозой фашистов» называла его другая армейская газета.

«Бейте фашистов так, как бьют их шестаковцы-гвардейцы!» — призывали листовки и армейская газета. И тут же следовало краткое перечисление советов, приемов ведения воздушного боя летчиками 9-го полка — того, что было характерно для них: «смелость и решительность во время атаки, открытие огня с дистанции не более 100–200 метров, подход к вражескому самолету но возможности сзади или снизу под углом 45 градусов, осмотрительность и дисциплина, стремление держаться группы после боя, вплоть до посадки на своем аэродроме.

Боевой опыт 9-го гвардейского ИАП все больше пропагандировался и внедрялся не только в полки 268-й ИАД, по и во все части и соединения истребительной авиации 8-й воздушной армии. Асов полка Ковачевича, Амет-Хана, Лавриненкова, Алелюхина, Карасева, Королева приглашали в другие полки для выступлений перед летным составом.

— Главное, к чему нужно стремиться в воздушном бою, — говорил в докладе «О наиболее выгодных маневрах и способах воздушного боя» Лев Шестаков на совещании боевого актива 268-й дивизии, — это достичь превосходства в высоте. Иметь преимущество в высоте — значит все время держать противника в своих руках.

* * *

С марта 1943 года Шестаков все чаще стал привлекаться для работы в штабе дивизии{21}, замещая то заместителя командира дивизии, а то и самого комдива. Армейское командование считало, что комполка с его опытом руководства людьми вполне готов для командирской работы в масштабе дивизии: это, безусловно, соответствовало бы его уровню теоретической, а главное — практической подготовки.

Последние дни пребывания Шестакова в полку были полны забот, связанных с переучиванием личного состава на новый самолет под названием «аэрокобра». Эта машина имела хорошую устойчивость на земле благодаря носовому колесу, более удобную и свободную кабину для летчика, отличное вооружение.

Однако, облетав «кобру» по всем статьям, Шестаков убедился, что новая машина тяжелее, чем «Як», в управлении, капризнее. Это качество особенно давало о себе знать при выполнении такой, к примеру, сложной фигуры, как штопор Шестаков принял единственно правильное решение: научить летчиков выводить самолет из плоского штопора. В один из ближайших дней он лично продемонстрировал два показательных полета с преднамеренными вводом и выводом «кобры» из штопора. Вот что писал об этом автору Герой Советского Союза И. Г. Королев:

«Мы прослушали не одну лекцию по теории штопора на «аэрокобре», но то, что увидели в тот день, когда Лев Львович выполнил на практике эту фигуру, дало нам уверенность в своих силах. Помню, как защемило сердце и холодок прошел но коже, когда самолет Шестакова, скользнув на левое крыло, вошел в плоский штопор и падающим листом, вращаясь вокруг своей оси, устремился к земле. Мы смотрели и считали витки. После третьего кое-кто из нас не выдержал и крикнул:

«Прыгай! Да прыгай же, командир!» Но тот, конечно, не слышал наши возгласы и продолжал управлять, казалось, неуправляемой машиной. Самолет на наших глазах, отяжелев, прекратил вращаться и как бы нехотя вошел в пикирование. Мы все облегченно вздохнули и уже приготовились было торжественно встретить командира на земле. Но он не пошел на посадку, а набрав высоту, снова ввел «кобру» в плоский штопор и вывел ее, но вывел уже не после третьего, а после второго витка... Мы бежали за катившимся по полю самолетом Шестакова, словно курсанты за инструктором школы, показавшим нам пробежку учебной машины, и поздравляли его как победителя — победителя прочного штопора, который теперь уже не был нам страшен...»

Вскоре Шестаков был направлен на новое место службы — заместителем командира 6-й гвардейской истребительной авиадивизии. Но долго оставаться в этой должности ему не пришлось. Его вызвал в Москву командующий ВВС, Главный маршал авиации А. А. Новиков и предложил, не задерживаясь, приступить к формированию особого истребительного авиационного полка для выполнения боевых задач посредством свободной воздушной охоты.

19-й Краснознаменный полк, на базе которого Шестакову предстояло подготовить особую истребительную часть, имел славную историю. 11 апреля 1940 года за отличное выполнение заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом доблесть и геройство он был награжден орденом Красного Знамени. С самого начала Великой Отечественной полк вел бои на подступах к Ленинграду. Дальнейший его путь был oтмечен участием в сражениях на Волховском и Воронежском фронтах.

Шестаков прибыл и 19-й полк в тот момент, когда тот находился на переформировании и переучивался на истребитель Ла-5. Полк должен был вести боевые действия по непосредственным указаниям командующего ВВС. И когда в начале января он прибыл в состав прославленной 2-й воздушной армии, ее командующий генерал-полковник С. Л. Красовский сразу же оценил высокую теоретическую и практическую подготовленность авиаторов новой части. Похвала командарма была в то же время своеобразным авансом личному cocтаву, который должен был оправдать эту высокую оценку боевыми действиями в будущем.

До марта продолжалась организационная и методическая работа по формированию полка будущих асов. В этом деле опорой командира были начальник штаба Я. П. Топтыгин, будущие Герои Советского Союза И. Бочков, К. Фомченко, Е. Кривошеев, командиры эскадрилий Е. А. Азаров, О. С. Беликов, А. Я. Баклан, П. С. Кутахов (ныне заместитель министра обороны, главнокомандующий ВВС, Главный маршал авиации).

Шестаков сумел сплотить коллектив, и с началом боевых действий 4 марта 1944 года полк показал, что он достоин называться особым — маршальским. Плохие погодные условия не позволили авиаторам в полную силу проявить себя в первые дни наступления наших войск на Проскуровско-Черновицком направлении. Но уже в боях за освобожден не Проскурова противник почувствовал на себе всю силу полка истрсбитслей.

В результате активных действий советских войск, предпринятых 4 марта по плану Проскуровско-Черновицкой наступательной операции, уже на следующий день немецко-фашистские соединения в районе Проскурова и Винницы были отрезаны от своей группировки, оборонявшейся под Тернополем.

9 марта, ломая вражеское сопротивление, паши войска в условиях весенней распутицы, бездорожья, тумана и холодного дождя освободили Старо-Константинов. А 10 марта вышли на подступы к Проскурову и в район Хмельника. Здесь развернулись ожесточенные бои. Полку Шестакова предстояло поддержать танковые части, прикрыть их от бомбардировщиков противника. Однако метеоусловия не давали авиации возможности активно действовать.

12 марта полк в полном составе перебазировался на передовой аэродром Косаков. В течение следующего дня он прикрывал части 3-й танковой армии в районе Проскурова. Авиаторы совершили 42 самолето-вылета. Провели два воздушных боя. Сбили два «юнкерса» и один «мессершмитт».

В этот день не вернулся с задания командир полка Герой Советского Союза гвардии полковник Шестаков.

Очевидцы его гибели рассказали об этом следующее. Во время полета в районе Проскурова Шестаков со своими ведомыми встретил большую группу вражеских бомбардировщиков Ю-87, наносивших удар по нашим наступающим наземным войскам. Гитлеровцы имели явное численное превосходство. Однако Шестаков пошел в атаку смело и дерзко, ведя за собой товарищей.

В результате удачного маневра командиру полка удалось вплотную подойти к фашистскому бомбардировщику и метким огнем сбить его. Затем Шестаков нанес удар по другой вражеской машине, которая тут же взорвалась. Самолет комполка в этот момент находился слишком близко, и взрывной волной его сорвало в штопор.

Из неуправляемой машины Шестаков на малой высоте выбросился с парашютом. Однако раскрыть его полностью ему не удалось. Земля была рядом...

Много позже трижды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб так напишет о легендарном командире полка асов.

«...в августе 1943 года командование полком — тогда он именовался 19-й Краснознаменный, принял Герой Советского Союза подполковник Лев Шестаков. По рассказам людей, знавших его, он обладил большой силой воли, блестяще владел техникой пилотирования, был бесстрашен, умен, культурен.

Это был командир-новатор, командир-боец, прославленный герой Одессы и Сталинграда.

...Помню, работая в тылу инструктором и готовясь к фронту, я переписывал выдержки из статьи о воздушных охотниках-летчиках полка Льва Шестакова. Мне рассказали, что он сам водил в бой молодых необстрелянных летчиков, несмотря на сложную обстановку, показывал, как следует действовать.

В марте-апреле этого года мои новые однополчане отличились в ожесточенных боях под Проскуровом, и полк получил наименование Проскуровского. Но он потерял командира.

...Он погиб, когда ему было 29 лет. Память о нем чтил весь полк...»{22}

Ныне имя Героя выбито на мраморной плите у Одесского академического театра оперы и балета. Его именем названа одна из улиц города. В селе Давыдковцы Хмельницкой области его имя носит передовой колхоз и недавно построенная средняя школа, а также улица в родной для Шестакова Авдеевке.

Дальше