«Мустанги»
Вернувшись назад в свою группу в Дойче Брод в Чехословакии, Эрих мысленно постоянно возвращался к своим предыдущим боям с американским истребителями в Румынии. Р-51 был быстроходной и прочной машиной, почти такой же, как советский Як-9, или даже лучше его. На Восточном Фронте использовались старые модели Ме-109. Именно их JG-52 была вынуждена в прошлом году бросить против «Мустангов» в Румынии, но эти самолеты уступали американским. Эти старые Ме-109 без впрыска метанола для повышения мощности мотора на больших высотах не могли в трудной ситуации уйти от «Мустангов», что ставило немецкие самолеты в крайне невыгодное положение.
Нескольких хороших летчиков и много самолетов потеряла JG-52, пытаясь защитить Плоешти и Бухарест. Теперь неисчислимые орды американских «Мустангов» вторглись в Чехословакию. Эрих чувствовал, что скоро ему снова придется сразиться с ними. Чем ближе он подлетал к линии фронта, тем ярче вставали в памяти первые яростные схватки с американскими истребителями.
Приказ, который привел к первому столкновению с американцами, пришел после катастрофы в Севастополе и последовавшего беспорядочного [170] бегства из Крыма. Американская авиация выбрала именно этот момент для нанесения мощного удара Люфтваффе, начав атаки нефтяных месторождений Плоешти недалеко от Бухареста. I/JG-52 получила срочный приказ прекратить бои на Восточном Фронте и перебазироваться для защиты румынских нефтяных полей. Эскадрилье Эриха было приказано действовать с грунтового аэродрома в Цилистеа, находившемся в нескольких минутах лета от Плоешти. Это произошло 23 июня 1944.
Эрих вместе со своей эскадрильей прилетел в Румынию, нашел аэродром Цилистеа и повел пилотов на посадку. Наземный персонал, отправленный ранее для подготовки базы, уже ждал их. Едва техники успехи заправить самолеты, как пришел приказ взлетать.
Эрих бросился обратно в кабину. Теплый мотор мгновенно запустился. Биммель не попал в первую партию, отправленную в Цилистеа, поэтому незнакомый техник махнул, показывая, что все в порядке. Звено Эриха вырулило на взлетную полосу. Ведомым Эриха был обер-фельдфебель Карл Юнгер. Вторую пару составляли лейтенант Пульс и фельдфебель Вестер. Они взлетели идеально, в воздухе к ним пристроилось второе звено. Задача эскадрильи — прикрыть остальные истребители JG-52, которые попытаются прорваться к «толстым псам» — бомбардировщикам.
Американцы проводили свои налеты на Румыния так, словно изо всех сил пытались облегчить работу германских истребителей. Американцы прилетали каждый день в одно и то же время. С 11.00 до 13.00 американские тяжелые бомбардировщики появлялись с регулярностью экспрессов на знаменитых американских железных дорогах. Командир JG-52 полковник Дитер Храбак был восхищен пунктуальностью американцев, хотя сначала отнесся к этому скептически. Он сказал Эриху: «Нам нет необходимости держать постоянные патрули. Мы можем сосредоточить максимальные силы с минимальной затратой энергии, зная их метод планирования операций».
Слова Храбака звучали в голове Хартманна, пока его эскадрилья мчалась к Плоешти. Германские зенитки грохотали, усеивая небо клубками черного дыма. Огневая завеса была плотной. Сквозь эту завесу плыли многочисленные В-17 группами по 10 — 15 самолетов, развернувшись по горизонтали и по вертикали. Тянущиеся к земле дымные следы показывали, что зенитки пару самолетов сбили. В 4 милях дальше с запада подходила к Плоешти вторая большая группа В-17.
Эрих находился на одной высоте с «Крепостями». Он проверил альтиметр. 21000 футов. Вражеских истребителей прикрытия не видно. Это означает, что он может спокойно заняться бомбардировщиками. Эрих взял [171] ручку на себя, и Карая-1 с ревом пошел вверх, поднимаясь на юг к солнцу. Эрих знал, что солнце его друг, особенно, когда оно находится за спиной.
Альтиметр показал 25500, когда он завершил подъем и занял идеальную исходную позицию для атаки бомбардировщиков. Короткий взгляд назад показал, что обе пары сохранили строй. Он толкнул ручку впереди и начал пикировать на бомбардировщики.
Внезапно 4 «Мустанга» в сомкнутом строю промелькнули перед ним на 300 футов ниже. Это была слишком соблазнительная цель, чтобы удержаться.
«Атакуем истребители», — сказал он по радио.
Ме-109 обрушились на «Мустанги». Эрих тщательно рассчитал заход и быстро приближался к замыкающему американскому истребителю. Противник ничего не подозревал. Расстояние между самолетами стремительно таяло. 300 метров... 250 метров... 200 метров... — «Ближе, Эрих» — 150 метров... 100 метров... Бело-синие опознавательные знаки, казалось, можно потрогать рукой. Его пушки грохотали 2 секунды.
От американского истребителя полетели клочья и ударили по крыльям истребителя Эриха. Огонь и дым окутали американца, когда Эрих отворачивал влево вверх. «Мессершмитт» легко отвечал на движения ручки. Новая порция обломков взорвавшегося «Мустанга» обрушилась на самолет Эриха. Быстрый взгляд назад. На месте вражеского истребителя остался только большой черно-красный шар. Дымящиеся куски крыльев и хвоста летели вниз.
Эрих снова вернулся к реальности. «Не трать время, разглядывая горящий самолет», — сказал он сам себе. Следующий «Мустанг» уже заполнил все лобовое стекло. На сей раз дистанция сократилась еще быстрее. На расстоянии 100 метров Эрих нажал гашетки. Снова он увидел, как «Мустанг» закачался, как пьяный. Взрыва не последовало. Ничего, Эрих. От вражеского самолета отлетел капот мотора, и внутри Эрих увидел пылающий ад. Оставляя хвост черного дыма, американский истребитель перевернулся и штопором пошел к земле. Р-51 был обречен.
Оглянувшись, Эрих увидел, как вторая его пара быстро подожгла 2 остальных «Мустанга». Посмотрев вниз, он увидел бесконечные ряды бомбардировщиков, но гораздо ближе описывали вираж еще 2 «Мустанга». Снова он находился в идеальной позиции для удара.
«Снова атакуем истребители», — приказал Эрих по радио.
Звено Белокурого Рыцаря помчалось за «Мустангами». Превосходная атака американского ведомого... сократить дистанцию... 200... 150... [172] 100 метров. Нажать гашетку пушек, и крыло «Мустанга» исчезает в яркой вспышке. Когда подбитая машина закувыркалась вниз, Эрих увидел, как пилот выпрыгивает из кабины. «Не следить за сбитым, Эрих. Добить лидера».
Американский ведущий заметил Эриха, но было уже слишком поздно. Он свалил свой Р-51 в стандартный левый разворот. Эрих подумал было, что это очень неуклюжий маневр, но потом увидел, что американский истребитель все еще несет подвесные баки. Эрих повел свой самолет внутри левого виража «Мустанга», потом рванул истребитель вправо, как можно резче, и нажал гашетки. Р-51 повернул в другую сторону, как и ожидал Эрих, и налетел прямо на очередь. Эрих громко крикнул: «Дурак! Нужно было заложить круче влево!»
Искры попаданий пробежали по диску пропеллера «Мустанга» и уперлись в моторный отсек. Потом они прошлись по всему фюзеляжу до хвоста. Из «Мустанга» повалили огонь и дым. Через несколько секунд широкая белая струя гликоля резче подчеркнула яркие цвета.
Спикировав под противника, Эрих посмотрел вверх и увидел хвост огня длиной 3 метра, который тянулся за изрешеченным Р-51. Американский самолет дернулся вверх, потерял скорость и пошел к земле. Эрих проследил за пылающей машиной, надеясь, что пилот остался жив.
«Прыгай! Прыгай! Ради Бога, прыгай!» — кричал Эрих, словно американский пилот мог слышать его. Фонарь «Мустанга» отлетел прочь от кувыркающегося истребителя, и пилот сумел выпрыгнуть из своего гроба. Эрих с облегчением увидел, как раскрылся парашют американца.
Эрих взглянул назад и увидел, что ведомый Карл Юнгер держится рядом с ним. Больше не было причин оставаться здесь, израсходовав боеприпасы. Выше появились инверсионные следы, подходили новые «Мустанги». Время убираться.
«Назад на базу в Роман», — приказал Эрих по радио.
Когда они, торжествуя, повернули назад, чтобы заправить и перевооружить самолеты, он спокойно сказал сам себе: «Сегодня тебе повезло, Эрих. В следующий раз ты можешь не оказаться таким счастливчиком». В Ромене Биммель уже ждал на стоянке, улыбаясь, как обычно. Выключив мотор, Эрих откинул фонарь и показал Биммелю 4 пальца левой руки.
Биммель расцвел, когда увидел сообщение о 4 победах.
«Мустанги»? — прокричал Биммель, так как знал, что несколько минут Эрих будет почти глухим. Эрих кивнул, Биммель довольно присвистнул и начал готовить Карая-1 к новому вылету. Он залил бензобаки, проверил масло, проверил полны ли ленты пушек и пулеметов. Потом [173] техник протер лобовое стекло и фонарь и провел общий осмотр истребителя.
В последующие дни Эрих провел 3 вылета, которые были богаты боями, но бедны успехами. Американцы прилетали каждый день как по расписанию, поэтому найти бомбардировщики было проще простого. Однако атака этих сундуков была трудной задачей. Потери «Мустангов» в первой стычке насторожили американских пилотов. Теперь они были настороже, срывая все попытки Эриха атаковать бомбардировщики. Сложнейшие схватки с «Мустангами» не давали никаких результатов. Несколько самолетов в звене Эриха были повреждены, он видел попадания в противника, по подтвержденных побед не было. «Мустанги» хорошо выполняли свою задачу прикрытия бомбардировщиков. Одинокое звено истребителей Люфтваффе, выходя в атаку на целое авиакрыло бомбардировщиков, немедленно притягивало к себе не меньше эскадрильи «Мустангов» прикрытия.
Пятый вылет Эриха на перехват американцев начался как и все остальные. Перехват должен был состояться на высоте 20000 футов. Небо было чистым, и он повел свое звено на высоту 23000 футов, чтобы прикрыть ударное звено, выделенное для атаки бомбардировщиков. Следя, как 4 Ме-109 выходят в атаку, Эрих заметил свору «Мустангов», идущую на них сверху, с высоты 28000 футов или больше. Он не заметил «Мустанги», так же как никто в его звене. Им повезло, что и американцы не заметили их, иначе немецкая группа высотного прикрытия была бы атакована и уничтожена.
«Мустанги» намеревались спикировать на Ме-109, находившиеся в 1000 футов ниже Эриха. Далеко внизу, возле бомбардировщиков, Эрих увидел пару Ме-109 из другой эскадрильи, набирающих высоту и идущих на бомбардировщики. Позади этой пары мчались 4 «Мустанга», тоже набиравших высоту. Они быстро настигали ничего не подозревающие «Мессершмитты». Эрих включил свой передатчик.
«Оглянитесь! «Мустанги»! Оглянитесь! «Мустанги»!
Идущая вверх пара истребителей не отреагировала. Они не слышали. Проклятье. Больше он для них ничего не сможет сделать. Его работа — прикрыть другое звено, которое тоже намерены атаковать «Мустанги». Толкнув ручку от себя, Эрих устремился следом за «Мустангами», атакуя их сзади сверху.
«Пикируй и прикрывай снизу», — приказал Эрих Юнгеру.
Ведущий «Мустанг» уже взял на прицел одинокий Ме-109 и открыл огонь по германскому истребителю. Еще 3 «Мустанга» пристроились [174] за ним, чтобы поочередно выполнить заход. «Четверо на одного!» — Эрих разозлился. Он обрушился на американскую четверку с пикирования на максимальной скорости. Дым валил из подбитого Ме-109, когда головной американец прекратил стрельбу. Он «Мессершмитта» летели обломки, которые потоком воздуха уносило вверх. Американские 12,7-мм пулеметы были смертоносными, хотя и не так, как 20-мм пушки «Мессеров».
400... 300... 200... 100 метров... дистанция сократилась в считанные секунды. «Мустанг» с его прямоугольным хвостом, казался огромным, как амбар. Он заполнил все лобовое стекло Эриха, когда тот приблизился к замыкающему американскому самолету. Эрих нажал гашетки. Вспышка огня и ударная волна встряхнули Караю-1, когда Р-51 взорвался.
Эрих немедленно перенес огонь на третий «Мустанг», пилот которого словно был парализован происшедшим. «Мустанг» получил полную порцию свинца с Карай-1 и загорелся. Американцы продолжали лететь, но теперь настал черед Эриха немного вздрогнуть.
«Буби, Буби, сзади! Отрывайся! Отрывайся!» — голос сержанта Юнгера загремел в головных телефонах.
Эрих толкнул ручку вперед, переходя в крутое пике. Он почувствовал, как глаза вылезают из орбит. Эрих едва не ударился головой о фонарь, когда отрицательное ускорение заставило затрещать привязные ремни. Крутой левой спиралью на полном газу Белокурый Рыцарь пошел вниз, и «Мустанги» висели у него на хвосте.
«Возвращайся на базу один, я вернусь самостоятельно», — приказал он по радио. Это даст Юнгеру шанс. Слишком много проклятых американских истребителей набросилось на них. Целые орды мчались за Эрихом, полные решимости не позволить одинокому «Мессершмитту» ускользнуть.
Эрих быстро глянул в зеркало и по сторонам. Проклятье! ВОСЕМЬ чертовых «Мустангов» следовали за ним. Его обратная петля на мгновение смутила противника, и он немного увеличил расстояние, но так и не оторвался. Он начал громко разговаривать сам с собой, действуя как собственный ангел-хранитель.
«Все в порядке, Эрих, успокойся и ЛЕТИ. Лети, как ты до сих пор ни разу не летал».
Р-51 разделились на 2 группы по 4 самолета и попытались зажать Эриха. Они не уступали ему в скорости. Дело принимало скверный оборот.
«Крутые виражи, Эрих. Действительно крутые виражи, иначе ты наглотаешься свинца». [175]
Он положил Карая-1 на левое крыло и началась партия воздушного бейсбола, в которой Белокурый рыцарь играл роль мяча. Круто вправо — очереди с 2 «Мустангов»... круто влево — шквал трассеров с другой стороны... круто вправо — новая очередь.
«Тебе везет, Эрих. Они плохие стрелки. Они открывают огонь со слишком большого расстояния. Тебе снова везет, Эрих. Если бы они знали, что знаешь ты, быть бы тебе мертвым...»
Круто вправо... круто влево... в во время безумных петель, когда кровь приливала к голове, он успевал и сам стрелять по «Мустангам», когда те подворачивались на прицел.
«Ты знаешь, что не попадешь в них, Эрих, но пусть они увидят трассирующие пули. Попугай их немного. Кроме того, под треск своих пулеметов как-то чувствуешь себя немного уверенней».
Восемь безжалостных американцев и одинокий немец устроили в румынском небе смертельную карусель. Раздавались американские очереди, но Эрих уворачивался от трассеров. В считанные секунды он взмок как мышь. Накачанные адреналином мускулы пылали жаром. По лицу струился пот, словно он сидел в турецкой бане, белье и мундир промокли. Промок даже летный комбинезон. Вертеть «Мессершмитт» среди смертоносных струй было очень тяжелой работой.
Среди периодического треска американских пулеметов и рева изнемогающего мотора Карай-1 мысли о прошлом мелькали в голове Эриха. Перед глазами промелькнули детские состязания по плаванию. «Хорошо, что ты занимался гимнастикой, Эрих. Собери все свои силы, чтобы выдержать это. Твоя координация спасет тебя».
Он сделал еще одну попытку сбить Р-51 на крутом вираже, когда тот мелькнул на прицеле. Но пушки молчали. Выписывая тысячи петель, Эрих постепенно приближался к своему аэродрому. Он понемногу отрываясь от «Мустангов», выигрывая на каждом вираже буквально по волоску, увеличивая расстояние на пару метров.
Хотя американцы и проигрывали гонку, они по-прежнему висели на хвосте Белокурого Рыцаря, как приклеенные. Они не могли подобраться к преследуемому, чтобы попасть в него, однако от погони не отказывались. Они были полны решимости уничтожить этого немца, даже если придется делить победу на восьмерых.
«Продолжай, Эрих. Продолжай. Зенитки возле базы стряхнут эту нечисть с хвоста».
Эрих заложил очередной крутой вираж.
«Проклятье!» [176]
Указатель топлива предостерегающе загорелся красным. Карая-1 почти израсходовал топливо, и Эрих находился слишком далеко от базы, чтобы сажать истребитель, даже если бы он на это осмелился.
«Быстро выпрыгивай с парашютом, Эрих. Переверни самолет вверх брюхом, чтобы было легче».
Он расстегнул привязные ремни. Заложив очередной вираж, рванул рычаг аварийного сброса фонаря. Плексигласовую панель немедленно унесло воздушной струей, и ветер ворвался в кабину. Выходя из виража, Эрих изо всех сил рванул ручку управления на себя. Ме-109 с воем пошел вверх, запрокидываясь. Когда самолет перевернулся, Эрих отпустил ручку и вывалился из кабины обреченного самолета.
Небо, земля, деревья, вертящиеся «Мустанги», собственные башмаки замелькали в безумном калейдоскопе, когда Эрих полетел кувырком к земле. Он рванул кольцо парашюта. Шелест шелка и строп, потом хлопок раскрывшегося купола. Резкий толчок чуть не вывернул все суставы, когда Эрих повис на парашютных ремнях. Теперь он беспомощно болтался в воздухе, окруженный 8 взбешенными «Мустангами».
Для германского пилота было просто немыслимо обстреливать вражеского пилота, выпрыгнувшего с парашютом. Немцы считали, что это не сражение между солдатами, а грязное убийство. Рыцарские традиции исчезли в эпоху тотальной войны, но Люфтваффе до самого конца жили по своим собственным законам. Белокурый рыцарь размышлял, а как поступят американцы. Будет ужасно, если они будут действовать иначе. Не предстоит ли ему умереть в воздухе, чтобы упасть на землю кучей растерзанного мяса?
«Мустанг» выровнялся рядом с ним, как бы намереваясь выполнить боевой заход. Внутри Эриха все сжалось в комок. Потом американский истребитель с ревом промчался всего в нескольких ярдах от него. Угловатое лицо под бело-желтым шлемом уставилось на Эриха огромными очками-консервами, которые делали пилота каким-то ужасным чудовищем. Потом американец поднял руку, помахал Эриху, и «Мустанг» отвалил прочь{19}.
Эрих был счастлив, что остался жив. Он был еще более счастлив, когда все 8 американцев пристроились за своим лидером и направились на север. Пока он медленно спускался к зеленой земле, он не переставал повторять снова и снова: «Ты счастливчик, Эрих. Ты везунчик. [177] Слава Богу, сегодня ночью ты сможешь отпраздновать второй день рождения».
Он приземлился менее чем в 4 милях от базы, и армейский грузовик доставил его назад в эскадрилью. В штабе витали только плохие новости. Почти половина самолетов группы были сбита. 2 пилота погибли, еще несколько были ранены. Без впрыска метанола старый Ме-109 не мог состязаться с «Мустангами», даже в руках опытного пилота. Высший штаб после этих тяжелых потерь приказал немедленно прекратить атаки американцев. Иначе все могло обернуться еще хуже.
Командиром группы в то время был капитан Вилли Батц, давнишний приятель и почитатель Белокурого Рыцаря. Батц в таких выражениях описал бои над Плоешти:
«Вторую половину мая мы были вынуждены сражаться на два фронта. Истребители отчаянно требовались всюду: драться против русских и прикрывать нефтяные поля Плоешти на юге Румынии от налетов американских четырехмоторных бомбардировщиков. Я отлично помню эти трудные времена, не только потому, что они потребовали от нас показать абсолютно все, на что мы были способны, как пилоты, но также потому, что на технический персонал упала не меньшая нагрузка.
При защите нефтяных полей Плоешти я всегда ставил Буби, как он и просил, ведущим соединения истребителей. Мы всегда взлетали вместе, всей группой. Буби забирал свою эскадрилью и прикрывал нам хвост от «Мустангов». Он выполнял свою задачу блестяще. Пилоты Восточного Фронта не сталкивались с четырехмоторными самолетами и не знали их. Но, благодаря Буби, мы понесли сравнительно малые потери. Он всегда успевал защитить нас, удерживая «Мустанги поодаль и заставляя их думать о собственной шкуре. Только благодаря опыту Буби мы сумели добиться успехов против бомберов. Сегодня <в 1967> я не помню, сколько Буби сбил над Румынией, но я знаю, что он добился больших успехов против «Мустангов» и спас нас от тяжелых потерь».
Эрих вспоминал эти пять схваток с Р-51 «Мустангами», которые имели место весной 1944, когда летел обратно в Чехословакию. Почти год прошел с тех пор, как он дрался с американцами над Румынией. Но теперь они будут наверняка сильнее. Когда он сел в Дойче Броде, его товарищи по I/JG-52 подтвердили эти опасения. Американские истребители регулярно появлялись в небе Чехословакии. Через несколько дней Белокурый Рыцарь снова схватился с «Мустангами».
Пришло сообщение, что группа русских бомбардировщиков направляется в Праге. Эрих получил приказ взлетать. Он должен бы вести свое [178] звено на перехват бомбардировщиков. Биммель все приготовил в считанные минуты, и вскоре Эрих, набирая высоту, шел к Праге. На высоте 21000 футов он выровнялся и начал осматривать небо в поисках врага.
Скоро он заметил русских. Эрих насчитал около 30 бомбардировщиков, смешанная группа из ленд-лизовских А-20 Дуглас «Бостонов» и русских Пе-2. Сверху их прикрывали около 25 истребителей Як-11 и Р-39 «Эйркобра». Русские истребители шли на высоте 12000 футов. Эрих включил передатчик.
«Атакуем двумя парами».
Зайдя со стороны солнца, Эрих уже приготовился толкнуть ручку и спикировать вниз, на врага. Он колебался. Интуиция удерживала его. Затем уголком глаза он заметил инверсионные следы немного выше его собственного звена. Они шли вниз, надвигаясь с запада. Сначала он подумал, что это еще несколько Ме-109 подходят, чтобы участвовать в атаке. Но серия серебристых вспышек на крылья незнакомцев подсказала, что это не свои. Истребители Люфтваффе давно потеряли полированный металл плоскостей. Все германские самолеты были покрыты камуфляжем. Они не сверкали на солнце. Полированный металл мог означать только одно — американцы. И вскоре он опознал незнакомцев. «Мустанги»!
Серебристые самолеты прошли в 300 футах ниже Эриха и его ведомого, которые удерживали высоту. «Мустанги» начали медленно кружить в 300 футах выше русских истребителей. Американцы не видели Эриха над собой. Имея за спиной солнце и преимущество в высоте, он находился в идеальной позиции для классической атаки. Русские и американцы глазели друг на друга вместо того, чтобы следить на воздухом. Совпадение было идеальным. Эрих снова включил передатчик.
«Мы делаем только один заход. Сначала «Мустанги», потом русское прикрытие, потом вниз сквозь бомбардировщики».
На полном газу пара Ме-109 устремилась вниз на верхний круг «Мустангов». Мчащийся как молния истребитель Эриха коротко вздрогнул от пушечной очереди, и замыкающий «Мустанг» так и не узнал, кто его сбил. Р-51 закрутился и полетел вниз, потеряв управление. Он волочил за собой хвост дыма и рассыпал обломки. В пологом пике Эрих помчался на следующий «Мустанг», пока тот не заполнил лобовое стекло. Очередь Эриха пробила моторный отсек американца, и тот резко клюнул носом. Кувыркаясь, подбитый «Мустанг» пролетел вниз рядом с Эрихом. Он дымился и разваливался на куски прямо в воздухе.
Мотор Эриха прямо визжал, а сам Карая-1 вздрагивал, когда Эрих продолжал пикировать на русские истребители прикрытия. Шанса обстрелять [179] их ни малейшего. Слишком велика скорость. Теперь навстречу несутся «Бостоны». Он нажал гашетку и увидел, как от одного бомбардировщика полетели какие-то обломки. Попадания! Попадания! Однако не смертельные. Он промчался сквозь строй бомбардировщиков в взял ручку на себя. В глазах потемнело.
Болезненный удар силы тяжести заставил Эриха на мгновение ослепнуть. Он немного отпустил ручку, чтобы снова увидеть арену боя. Ме-109 выровнялись и теперь снова шли почти на одной высоте с бомбардировщиками. Эрих оглянулся. Ведомый все еще был с ним. А его вторая пара? Он осмотрел небо.
Вторая пара тоже пробила строй союзников. Горел еще один «Мустанг», но его пилот выпрыгнул с парашютом, и Эрих увидел белый шелковый купол над летчиком. Придержав свой разворот, Эрих пристроился ко второй паре, когда та выходила из пике. Все 4 Ме-109 помчались прочь. Закамуфлированные самолеты сверху были почти не видны.
Оглянувшись назад, Эрих увидел совсем неожиданные последствия своей атаки. Русские Яки и «Эйркобры» сражались с «Мустангами»! Русские следили за американцами, когда Эрих выполнил свою атаку. Подозрительные русские пилоты решили, что это именно американцы обстреляли их. Паника охватила пилотов русских бомбардировщиков. Он поспешно сбросили свои бомбы куда-то в поле и развернулись на обратный курс. Свою задачу они не выполнили.
Русско-американское сражение продолжалось с возрастающей яростью. Эрих увидел, как 3 горящих Як-11 полетели вниз. Один «Мустанг» пошел на юг, оставляя позади себя хвост распыленного гликоля. Эрих потряс головой, не веря собственным глазам. Как союзники, русские и американцы совершенно не верили друг другу. Хартманн не мог удержаться от громкого смеха, когда развернул свой Ме-109 к базе.
Больше схваток между Эрихом и «Мустангами» не было. Конец войны был неизбежен. Американцы знали, что выиграли войну, теперь они были сильны, многочисленны и самоуверенны. Огромными стаями они летали над Европой, громя все, что попадалось на глаза. Иногда самоуверенность застилала им глаза, и они теряли бдительность, как в боях с Эрихом Хартманном.
Сегодня Эрих так описывает бдительность в воздухе, опираясь на опыт своих восьми сотен боев:
«Я могу сказать, что после первой аварии во время учебного полета до последней посадки 8 мая 1945, я никогда не дремал в воздухе. После взлета меня всегда одолевали дурные предчувствия, так как я никогда не [180] был уверен, что не нарвусь в воздухе на более умелого пилота. Мои дурные предчувствия сохранялись до того момента, когда я узнавал своего врага. И после этого они сменялись чувством АБСОЛЮТНОГО ПРЕВОСХОДСТВА.
В воздухе я всегда боялся неизвестности. Я ненавидел тучи и солнце и одновременно любил их. Сегодня я уверен, что 80 процентов моих жертв даже не подозревали о моем присутствии, пока я не открывал огонь. В этом плане мои бои были стремительными и простыми. Но один фактор всегда работал в мою пользу больше, чем остальные. Я обнаружил, что замечаю вражеские самолеты гораздо раньше товарищей. Иногда на несколько минут раньше. Это не было результатом опыта или тренировок. Простоя я родился с этим. Мое правило воздушного боя было таким: ПИЛОТ, КОТОРЫЙ ПЕРВЫМ УВИДЕЛ ПРОТИВНИКА, УЖЕ НАПОЛОВИНУ ПОБЕДИЛ».
В боях с американцами Эрих Хартманн восполнял техническое несовершенство самолета умением и опытом. Он сбил 7 мощных «Мустангов», чья гибель была подтверждена. Когда ему пришлось одному драться с 8 противниками, он сумел доказать, что пилотирует самолет лучше американцев и сорвал все их попытки сбить себя. Хартманн остался жив, потому что противники оценили его мастерство и сражались честно. Они не опустились до грязного убийства. [181]