Глава 6.

Дубовые листья

Когда осенью 1943 Эрих достиг 150 побед, его слава начала стремительно расти по обе стороны фронта. Германское радио начало часто повторять его имя. Иногда его фотография появлялась в газетах, обычно среди других лучших пилотов JG-52. Для русских он стал известен как Карая-1, по своему позывному. Позднее для русских он приобрел мрачную известность, как «Черный Дьявол Юга».

Легенда родилась, когда Эрих пересел на самолет с черным носом. Его истребитель имел характерный рисунок, что-то вроде лепестков тюльпана. Поэтому Эриха было очень легко отличить в бою, и советские пилоты быстро поняли, что пилотирует этот самолет пилот, с которым лучше не встречаться. Он никогда не промахивался. Русские назвали этого внушающего ужас, но пока еще неизвестного противника «Черным Дьяволом Юга».

Советы имели свою службу радиоперехвата и прослушивали переговоры Люфтваффе, как делали и немцы, чтобы собрать информацию о противнике. Из этих переговоров русские узнали, что Карая-1 и Черный Дьявол, которого они так боялись, — одно лицо. Он легко прорезал строй русских, и большая часть жертв Черного Дьявола была одноместными истребителями. Русские назначили цену в 10000 рублей за голову Черного Дьявола. Русский пилот, который сумел бы сбить его, заслужил бы известность, славу и богатство. [88]

Однако этих мотивов оказалось недостаточно. Красные пилоты, столкнувшиеся в воздухе с Черным Дьяволом и узнавшие характерную раскраску его самолета, поспешно удирали с места боя. Эрих обнаружил, что его черная раскраска и мрачный образ в умах советских пилотов работают против него. Его счет перестал расти, так как противник не принимал боя. Он был рад успеть провести хотя бы одну атаку, прежде чем противник разбегался. Удача отвернулась от звена, в котором летал Эрих.

Сначала Эрих передавал свой самолет с черным носом неопытным ведомым. Эти юнцы и мечтать не могли о лучшей защите. Красные пилоты предпочитали избегать встречи с машиной, отмеченной характерным черным тюльпаном. Как только в воздухе появлялись черные лепестки, красные немедленно удирали. Эрих решил, что черному тюльпану пора исчезнуть.

Биммель Мертенс этому только обрадовался. Ему приходилось постоянно возиться с черной краской, чтобы поддерживать в порядке рисунок, а это механику совсем не нравилось. Кроме того, Биммель тоже умел считать. Он знал, что с тех пор, как на машине его юного шефа появился этот рисунок, количество трофеев начало сокращаться. Поэтому Биммель закрасил черный тюльпан, и для красных пилотов Эрих снова стал самым обычным летчиком. В увеличении счета были заинтересованы не только Эрих с Биммелем, но и вся эскадрилья. Победы снова посыпались как из рога изобилия, когда Эрих врезался в строй красных, никем не узнанный.

В январе и феврале 1944 Карая-1, казалось, успевал повсюду. И всегда он выходил из боя победителем. За 60 дней Эрих добился 50 побед — в среднем по одной победе в день. В действительности, он сбивал по 2 самолета в день. Плохая погода была почти таким же серьезным противником, как ВВС красных, хотя германские пилоты узнали достаточно много и об этом неприятеле от советских летчиков.

Немцы были сильно удивлены в России, когда видели красные истребители, кружащие над своими аэродромами в утренние холода, когда они сами не могли запустить моторы своих машин. Когда эскадрилья Эриха захватила русского летчика, он с характерной советской прямотой показал им, как русские ВВС поддерживают боеспособность своих частей при температурах до 40 ниже нуля.

Этот пленный был горд тем, что знает нечто не известное немцам. Он потребовал канистру с половиной галлона бензина. Затем он подошел к стоящим на земле «Мессершмиттам», и к ужасу наземного персонала JG-52, залил бензин в масляный фильтр самолета. Немцы отбежали ярдов на 20. В тот момент, когда Dummkopf попытается включить зажигание и запустить мотор, последует взрыв. [89]

Осторожные германские механики начали проворачивать мотор вручную, а германский пилот забрался в кабину. После того, как бензин смешался с замерзшим маслом, он включил зажигание. Мотор завелся. Взрыва не последовало. Огромный Даймлер-Бенц работал надежно. Через переводчика русский летчик объяснил немцам, что при низких температурах мало густеет, и стартер не может провернуть мотор. Бензин разжижает масло, а когда мотор прогревается, он испаряется. Единственной предосторожностью были более частые замены моторного масла, когда при низких температурах в него добавляют бензин.

Эрих также проследил, как другой русский демонстрирует уловки по запуску мотора в условиях низких температур. Вот как он рассказал эту историю своими словами:

«Русский потребовал лоток для запасных частей. И снова он потребовал бензин. Биммель и остальные следили, как русский подошел к соседнему Ме-109 и поставил лоток под моторным отсеком. Он до краев наполнил лоток бензином. Затем поджег спичку и отпрыгнул назад.

Бензиновые пары сразу вспыхнули, несмотря на низкую температуру. Широкий язык пламени лизнул снизу открытый моторный отсек. Пламя горело минут десять.

Когда огонь погас, один из механиков сказал, что электрической системе конец. Изоляция просто сгорела. Но русский просто ответил: «Запускайте». Низкий ровный гул мотора убедил всех. Теперь истребители могли летать и при отрицательных температурах, мы научились этому. Мы все чувствовали себя обязанными этим опытом красным ВВС, которые сами помогли нам подниматься в воздух каждое утро, чтобы встретить их утренние налеты».

Тот же русский пленный показал изумленным немцам, как заставить оружие действовать в условиях отрицательных температур. Наставления Люфтваффе требовали тщательной смазки оружейных механизмов. В суровых условиях Русского Фронта смазка застывала, и механизм замка оказывался замороженным. Русский взял германский пулемет и окунул его в котел с кипящей водой. Он смыл масло и смазку с оружия. Освобожденное от предписанной смазки оружие исправно действовало до температуры минус 40. Благодаря советам русских, немцы смогли не только летать, но и стрелять. Была решена проблема, мешавшая частям Люфтваффе первые две зимы в России.

Использование этих и других уловок Биммелем позволило Эриху в январе — феврале 1944 добиться впечатляющих успехов. Он летал на истребителе с обычным камуфляжем. Единственным отличительным знаком [90] было кровоточащее сердце на фюзеляже. Тем не менее, русские научились с помощью службы радоперехвата опознавать его самолет. Это привело к тому, что однажды утром Эриха выследил русский, решивший сбить его. Эрих летел со своим ведомым лейтенантом Вестером далеко от линии фронта над своей территорией в Румынии. Здесь вероятность встречи с русскими самолетами была не слишком высока, но штаб JG-52 получил сообщение об атаке русских. Эрих получил приказ произвести поиск.

Проведя более 500 боев, Эрих приобрел кое-что более ценное, чем 150 побед. Он научился интуитивно чувствовать присутствие противника. Голубое небо казалось пустынным, редкие облачка никак не могли укрыть вражеский самолет на долгое время. На земле внизу нельзя было увидеть никаких признаков разыгрывающейся там смертельной схватки. Но в голове Эриха прозвенел сигнал тревоги, который уже спасал его много раз. Он оглянулся.

На расстоянии 600 ярдов и чуть выше он увидел истребитель Як с красным коком. Русский готовился атаковать Караю-1.

«Выходи вперед, набирай высоту и следи!» — приказал Эрих Вестеру. Пока они мчались в одном направлении, русский каждую секунду мог открыть огонь. Внимательно следя за противником, Эрих каждый раз отворачивал, пытаясь заставить русского обходить его по внешней дуге. Но русский пилот сделал то, чего Эрих от него совсем не ожидал. Сбросив скорость, он развернулся и пошел в лобовую. Эрих стрелял, русский стрелял. Никто не попал. Дважды они ходили в лобовые атаки. Никто не добился более выгодной позиции для стрельбы.

После того, как он дважды едва не столкнулся с русским на огромной скорости, Эрих снова начал громко разговаривать сам с собой, как делал обычно в трудных положениях.

«Эрих, этот русский действует, как сумасшедший. Вероятно, он пытается протаранить тебя. Отрывайся, уходи от него с отрицательным ускорением».

Белокурый Рыцарь толкнул ручку вперед и послал Караю-1 вниз, вместо того, чтобы выполнять разворот. Одновременно он приказал Вестеру уходить пологим пике. Пока его истребитель летел вниз, Эрих следил, как русский завершает разворот. Находясь внизу, Эрих мог видеть, как сбитый с толку русский пилот выполнил пару крутых виражей. Похоже он был сбит с толку, так как потерял своего противника. Не видя Эриха, находящегося внизу в мертвой зоне, русский повернул на восток и направился домой. Несомненно, он намеревался рассказать, как едва не прикончил проклятого Карая-1... Черного Дьявола. [91]

Работая секторами газа, Эрих на малой высоте последовал за своим противником. Дав полный газ, он заставил свой Ме-109 через пару минут оказаться под нечего не подозревающим Яком. Оказавшись в 50 футах под русским самолетом, Эрих сбросил газ и приподнял нос своего истребителя: Вражеский самолет заполнил все лобовое стекло, и Эрих нажал гашетки.

Куски зазубренного металла полетели от русского истребителя и ударили по крыльям Карая-1. Из моторного отсека русского показался факел, за подбитым истребителем потянулся хвост черного дыма. Як был готов.

Русский пилот перевернул свою машину и выпрыгнул с парашютом. Его белый купол резко выделялся на фоне утреннего неба. Русский только проводил взглядом свой пылающий самолет. Як врезался в землю и взорвался. Дым поднимался вверх, пока русский медленно спускался вниз. Эрих кружил вверху и видел, как русский приземлился и начал собирать свой парашют. Германская пехота из соседней деревушки уже мчалась сюда.

Тщательно запомнив место боя, Эрих помчался на базу. Выпрыгнув из Карай-1, он тут же вскочил в летучий джип эскадрильи Физелер «Шторх». Верткий маленький самолетик использовался для разведки, спасения сбитых пилотов, управления в воздухе. «Шторх» мог сесть на полянке менее 200 метров. Он поднимал 3 человек, включая пилота. На базе всегда держали «Шторх» в готовности к вылету.

Эрих взлетел и через несколько минут сел возле деревни, откуда германские пехотинцы бежали к русскому пилоту. Как он и был уверен, пехотинцы захватили его противника. Русский оказался капитаном с добрым лицом. Он был счастлив, что остался в живых. Пару гражданских румын, знавших немецкий и русский, помогала переводить.

Эрих поздравил русского со вторым рождением — благополучным спасением из сбитого самолета. «Для вас война кончилась. Вам повезло», — сказал Эрих.

Русский кивнул и счастливо улыбнулся.

«Почему вы не оглядывались после того, как потеряли меня? И почему вы летели один?»

Русский объяснил, что потерял ведомого раньше в бою. А на вопрос, почему он не оглядывался, русский смог только горестно вздохнуть. Ситуация подтвердила справедливость американской пословицы «Если ты не оглядываешься через плечо, кто-нибудь на тебя набросится».

Разговаривая с молодым русским, одетым в летный комбинезон и шлем, Эрих видел перед собой такого же пилота-истребителя, принадлежащего к этой же касте. Он был таким же беззаботным молодым человеком. При [92] разговоре они оба руками изображали крылышки. Если бы не его язык и мундир, он мог бы быть немцем.

Эрих забрал своего пленника у пехотинцев, они вместе сели в «Шторх» и полетели на базу эскадрильи. С помощью жестов и отдельных русских слов Эрих пригласил молодого русского капитана в палатку для отдыха. Там находились молодые немцы, такие же, как он. Немцы предложили русскому шнапс и еду. К изумлению Эриха русский рассердился. Одни из немецких пилотов немного говорил по-русски и выяснил причину ярости русского пилота.

«Им говорят, что немцы расстреливают всех русских пленных!» Эрих сам передал капитану еще немного шнапса и еды. Потом он взял русского с собой и повел показывать поближе свой Ме-109. Русскому было разрешено без охраны ходить по базе, пока через 2 дня его не отправили в штаб эскадры для дальнейших допросов. Достаточно смелый, чтобы в одиночку сразиться с Карая-1, русский пилот даже не попытался бежать, хотя его оставили практически без присмотра.

Воздушные бои, вроде этой стычки с одиноким русским, позволили Эриху познакомиться со всеми видами воздушного боя. Он не только уверился в своих способностях, без чего пилот-истребитель просто не мог добиться успеха, но также повышал свое мастерство, набирая новый опыт. Эрих мог заметить самолет на фантастическом расстоянии, иногда на несколько минут раньше, чем все, кто летел рядом с ним, и часто предугадывал намерения противника. Он избегал маневренного боя в пользу смертоносного скоростного удара и отрыва. Хартманн никогда не изменял последовательности «Увидел — решил — атаковал — оторвался». Следовать этому лозунгу, значило гарантировать успех. Изменить ему, значило потерпеть неудачу или даже погибнуть.

Для вступления в бой и выхода из него Эрих создал ряд правил, которые позволяли ему оставаться целым и невредимым, тогда как русские самолеты продолжали падать. В условиях безоблачного неба он выбирал скоростную атаку сверху. Если облачность была плотной, он предпочитал атаку снизу. В любом случае Эрих предпочитал дождаться возможности нанести один разящий удар, чем выполнять атаку не в идеальных условиях. Таков был его принцип. Внезапность была важнейшим элементом успешного удара.

Зимой, когда Карая-1 был раскрашен в белые цвета и небо закрывала низкая облачность, особенно успешными были атаки снизу вверх. Он подавил свою прежнюю привычку сбрасывать скорость при сближении. Эрих шел прямо на врага и открывал огонь с минимальной дистанции. На [93] расстоянии 50 ярдов огневая мощь истребителя оказывалась ужасающей. Было достаточно минимального расхода боеприпасов.

Традиционную тактику вальсирования с противником Эрих отвергал. Пилотажники могли поступать как им нравится, и большинство из них любило маневренный бой. Эрих предпочитал свои собственные методы. После короткого стремительного удара по противнику, он переворачивался через крыло и пикировал примерно на 2000 футов, если позволяла высота. Потом он второй раз атаковал противника снизу сзади, горкой набирая высоту. Из этой позиции он мог парировать любой маневр противника. После этого Белокурый Рыцарь набирал высоту для третьей атаки, если противник переживал вторую. Но каждый заход повторял принцип «Увидел — решил — атаковал — оторвался».

В воздушных боях на Восточном Фронте немцы почти всегда уступали противнику в численности. Поэтому Эрих сам часто подвергался атакам русских истребителей. Он выработал свои собственные методы защиты. Как его методы атаки позволяли ему взять верх над приверженцами старой тактики маневренного боя, так же его оборонительная тактика предохраняла его от неприятностей. Две составляющих этой тактики шли рука об руку. Прежде всего удача всегда была с Эрихом и постоянно сопровождала его в бою. Однако его выдающиеся аналитические способности сыграли гораздо большую роль, чем Госпожа Удача. Его высочайшие достижения и личная безопасность были плодом этого союза.

Когда русские атаковали его сзади сверху, Эрих выполнял крутой разворот с набором высоты, уходя с линии прицела. Если красный пилот атаковал сзади снизу, Эрих выполнял крутой вираж в сторону и шел вниз, тоже сбивая прицел противнику.

Хладнокровие Эриха стало легендарным среди тех, кто летал вместе с ним. Он научился угадывать намерения русских пилотов, когда они выходили в атаку, что позволяло ему своевременно парировать их маневры. Чтобы не поддаться желанию заложить вираж, пока противник еще не вышел на дистанцию стрельбы, нужно было иметь крепкие нервы. Идею спокойно сидеть и ждать, пока вражеский самолет несется на тебя, паля из всех пулеметов, трудно принять в теории, а еще труднее выполнять в реальном бою. Лететь строго по прямой, используя руль для небольших скольжений, и ждать противника, подставляя себя, было трудно, но возможно. Белокурый Рыцарь скоро убедился, что может избежать попаданий в таких условиях. В последние секунды перед тем, как русский пилот открывал огонь, Эрих получал важнейшую информацию. [94]

Неопытные или плохие пилоты выдавали себя, открывая огонь преждевременно. Эрих обнаружил, что в таких условиях может изменить роли и из обороняющегося превратиться в атакующего. Однако если красный пилот сближался, не стреляя, становилось ясно, что за штурвалом сидит опытный ветеран. Тогда была возможна дуэль.

Эрих отработал одно правило отрыва. Где только возможно, он выполнял маневры с отрицательным ускорением. Атакующий пилот ожидает, что противник заложит крутой вираж, и тогда он его перехватит — классический бой на виражах. Атакующий пилот должен поворачивать еще круче, чтобы иметь возможность обстрелять своего противника. В результате противник на мгновение скрывается под носом атакующего. В этот момент противник может спастись, толкнув ручку от себя и ударить ногой по педалям. Моментально ускорение самолета изменялось с +5g до -lg или даже -1,5g. Атакующий просто не в состоянии заметить этот маневр и парировать его. Эрих не раз с успехом применял его, в результате атакующий терял все выгоды своего положения и оказывался в серьезной опасности.

Прежде всего атакующий испытывал психологическое неудобство — невесомость при отрицательных ускорениях. Его срывало с сиденья, так что трещали привязные ремни. Он просто не мог следить за целью из-за большого отрицательного угла атаки. Наконец, когда атакующий терял обзор и управление самолетом, выбрать правильное направление преследования было более чем сложно.

Эрих сохранял этот прием на крайний случай. Во всех обычных случаях он старался вписаться в вираж противника, используя положительные ускорения. Он называл это «Моими личными правилами вращения». Эрих заставлял молодых пилотов вызубрить эти правила, чтобы оставаться в живых. Его тактическое мастерство и в атаке, и в защите помогло пройти более 800 боев без единой царапины. Это слишком впечатляющее достижение, чтобы списать его на голую удачу.

Когда он уяснил для себя новую тактику и проверил ее в боях, счет Эриха начал расти так быстро, что вызвал недоверие других пилотов. Его непрерывная цепь побед и внешне беззаботная жизнь сделало его центром пристального внимания в 1943. Многие пилоты считали, что в успехах Эриха есть нечто подозрительное.

Сержант Карл Юнгер из 7 эскадрильи, который летал ведомым Эриха, был приглашен двумя пилотами 8 эскадрильи на обед. Эта встреча имела серьезные последствия, породив соперничество между эскадрильями. Во время пирушки Юнгер услышал, как несколько раз было упомянуто имя Эриха Хартманна. Лейтенант Фридрих Облесер, который пришел в JG-52 [95] примерно в одно время с Эрихом, начал свою карьеру хорошо. В то время Эрих никак не мог излечиться от нервной лихорадки и только учился трюкам Россманна и прочих пилотажников. После того, как Эрих начал вырабатывать свои собственные приемы, он стремительно обошел Облесера по числу побед. Фриц выразил сомнение относительно достоверности побед Эриха.

Юнгер в качестве ведомого Эриха сам был свидетелем множества побед. Он возмутился, услышав замечания Облесера. На следующий день Юнгер передал Белокурому Рыцарю, что о нем говорил Облесер. Эрих поблагодарил Юнгера и мгновенно решил, что следует сделать. Он пошел прямо к командиру группы майору Гюнтеру Раллю, которому подчинялись и 7, и 8 эскадрильи.

«Фриц Облесер из 8 эскадрильи говорит другим пилотам, что не верит в подлинность моих побед».

Брови Ралля взлетели вверх.

«Хорошо. Но я-то ЗНАЮ, что они подлинные. Я видел рапорты очевидцев и знаком со всеми подробностями. Что же по-твоему я должен сделать?»

«Я прошу позволить Облесеру совершить несколько вылетов в качестве моего ведомого, герр майор. И все».

Ралль кивнул. В такой зависти пилотов не было ничего нового.

«Конечно. Я отдам нужный приказ. Прямо завтра».

На следующий день несколько ошарашенный Облесер кисло отрапортовал Эриху, что готов лететь его ведомым. Так как его временно командировали для действий в качестве наблюдателя, то с целью обеспечить лучшую видимость Облесера поставили во вторую пару звена Эриха. Он совершил два вылета и видел два кинжальных удара Эриха, завершившиеся победами. Белокурый Рыцарь взорвал самолеты своих противников.

На земле полностью убежденный Облесер подписал подтверждения двух побед в качестве официального свидетеля. Фриц признался, что был не прав, и его отпустили обратно в 8 эскадрилью, что рассказать об увиденном. Больше никто не выражал сомнений в успехах Буби Хартманна.

Кроме тактического умения Эриха, которое доводилось до блеска во время многочисленных боев, был еще один важный талант, который определял успехи пилота-истребителя — охотничье чутье. Он умел отыскивать противников, даже во время относительной пассивности. Когда рапорты приходили в штаб группы, информационная доска Ралля показывала, что Эрих ухитряется сбивать самолеты даже тогда, когда остальные пилоты возвращаются с пустыми руками. Буби был охотником от рождения. [98]

Вечером 1 октября 1943 Эрих был вызван к телефону. Майор Ралль хотел участвовать в завтрашней охоте.

«Когда ты намерен вылететь завтра утром?» — спросил Ралль. «В семь или около того». «Хорошо. Я полечу во второй паре».

А теперь предоставим слово самому Эриху Хартманну, чтобы описать единственную операцию, когда два великих пилота действовали совместно. «Ралль каждое утро летал к Запорожью, чтобы наловить червяков, но успеха не имел. Я вылетал позднее и добивался успеха, однако у меня был специальный маршрут. Я летел на малой высоте от Запорожья к Никополю, где находилась большая русская авиабаза. Я хранил свою находку в тайне и каждый день возвращался, сбив в этом районе самолет.

Утром 2 октября Ралль полетел со мной. Мы направились на юг. Мы кружили над линией фронта и русла Днепра. Через 30 минут, ничего не заметив в воздухе, Ралль передал по радио:

«Зачем мы здесь вертимся? Никого нет. Я намерен вести свою пару к Днепропетровску».

Командир группы так и поступил. Но уже через пару минут я заметил разведывательный самолет По-2 на высоте 18000 футов. Его сопровождала пара истребителей Лагг. Я опасался, что Ралль еще не слишком далеко, поэтому я дождался, пока По-2 приблизится. Потом я вызвал Ралля.

«Вижу цель южнее Запорожья. Вы можете видеть ее. Поворачивайте». Радио тут же принесло ответ Ралля. «Жди! Жди! Жди, пока я не вернусь».

В этот момент я находился всего в 1500 футах от По-2. Я сблизился и сбил его, а потом сбил один из Лаггов сопровождения. Ралль видел, как они горят».

Ралль сделал вывод, что этот парень не только отличный стрелок, но и прирожденный охотник. И этот случай показал язвительность Хартманна, которую он до сих нор умело прятал.

Пилоты русских истребителей были самыми опасными противниками в воздушных боях на Восточном Фронте. Но, как мы уже говорили, самым трудным самолетом в небе был грозный штурмовик Ил-2. Русские штурмовики были не такими маневренными, как Яки, Миги и Лагги, не такими скоростными, однако они могли выдержать попадание такого количества пуль и снарядов, что германские пилоты часто не верили собственным глазам. Было видно, как пули и снаряды отскакивают от бронированного корпуса этой невероятно прочной машины. [99]

Штурмовик был первым самолетом, который сбил Эрих, и он сам узнал, насколько трудно отправить эту птичку на землю. Ил-2 летел на бреющем полете. Его уязвимый маслорадиатор был укрыт под фюзеляжем, а хвостовой стрелок отгонял истребители. Эрих выработал особую тактику для атаки этих самолетов. Он выполнял атаку под углом 15 — 20 градусов и стремительно сближался. Это вынуждало стрелка вертеть шкворень слишком быстро. Эрих никогда не атаковал Ил-2 прямо по курсу и всегда отворачивал после захода. Он избегал ранений и повреждений круто ложась на крыло и ныряя под штурмовик. При этом маневре стрелок штурмовика ничем не мог угрожать ему.

Эрих нашел два способа успешно атаковать Ил-2. Это была молниеносная атака снизу. Обстрел брюха штурмовика был лучшим способом сбить «бетонный бомбардировщик». Попадание в уязвимый маслорадиатор или сбивало Ил-2, или поджигало его. Если штурмовики летели на бреющем, и этот метод был невозможен, Эрих заходил сзади и старался сосредоточить огонь на корнях крыльев, избегая бронированной кабины и моторного отсека. Многочисленные попадания пушечных снарядов надламывали тяжело нагруженное крыло, и штурмовик разбивался. Двухместный вариант Ил-2 оказался уязвим для атак под углом 10° и снизу. Очередь в упор все-таки пробивала броню кабины.

За Ил-2 в 1944 последовал Ил-10, еще более крепкий и скоростной самолет. Эти самолеты приходилось в буквальном смысле «разламывать на куски». Перед появлением Ил-10 в свой самый удачный период в 1943 Эрих сумел одержать свою самую необычную победу над Ил-2. Аналитические способности Эриха хорошо послужили ему перед этим боем. Он подметил, что Ил-2 заходят на цель с русской стороны фронта прямым курсом на бреющем большими группами. Часто они шли группами до 60 самолетов и очень редко поднимались выше 4500 футов.

Эти самолеты несли на внешней подвеске до 250 кг бомб и двигались относительно медленно. Поэтому их было очень легко догнать сзади. Эрих решил после взлета набрать высоту 15000 футов. Оттуда он мог заметить вражеские самолеты на большом расстоянии. Заметив вражескую группу, Эрих начинал пологое пике, нацеливаясь так, чтобы пройти выше строя противника на контркурсе, имея запас высоты 8000 — 10000 футов.

Русские пилоты видели германские истребители, идущие выше на восток на большой скорости. Пара Эриха никак не показывала, что видит русских. Их пилоты ошибочно решали, что остались не замеченными. Эрих двигался на восток несколько секунд, а потом выполнял полупетлю вниз с переворотом. [100]

Изменив направление движения и набрав скорость в пике, он оказывался чуть ниже строя Ил-2. Если небо было покрыто облаками, он заходил сзади и гораздо ниже советских самолетов. Имея большое преимущество в скорости, Эрих быстро сближался для смертоносного кинжального удара, который обычно означал уничтожение самолета. Многие советские пилоты были захвачены врасплох таким маневром.

Русские раскусили эту тактику, как мы позднее узнали из мемуаров их аса Александра Покрышкина. Каждый новый тактический прием рождал какие-то ответные меры, и прежде всего приводил к повышению бдительности. Когда Эрих с помощью своего излюбленного приема попытался перехватить группу Ил-2 возле Харькова, русские были готовы к этому. По крайней мере они так считали.

4 штурмовика шли уступом вправо под Эрихом. Он провел свой патентованный маневр захождения. Во время пикирования скорость истребителя быстро росла. В 200 футах за хвостом четвертого Ил-2 он открыл огонь. Очередь разбила кабину русского самолета. Русский лидер заложил крутой разворот со снижением влево, 2 остальных самолета последовали за ним.

Этот маневр уклонения с потерей высоты имел катастрофические последствия. Бомбы, подвешенные под крыльями Ил-2 резко снижали маневренность бетонных бомбардировщиков, и перед маневром они имели высоту не более 1500 футов. Полупетля вниз съела этот запас высоты.

Четыре ужасных вспышки озарили небо, когда русские самолеты в идеальном строю врезались в землю и подорвались на собственных бомбах. Четыре столба пламени полыхнули из четырех кратеров, и четыре крутящихся столба дыма поднялись над полем боя. Эрих дал только одну очередь. Четыре победы за несколько секунд.

Легенда о Карая-1 или Черном Дьяволе рождалась именно из таких столкновений. Русские несли страшные потери в технике и получали сильнейшие удары по боевому духу. История 7 эскадрильи за период с 10 января по 22 февраля 1944 так говорит об этом: «Наивысшую меткость за этот период показал лейтенант Эрих Хартманн. В один из дней он сбил 5 самолетов, в другой — 6». Несмотря на частую смену мест базирования, тактика Эриха и постоянная жажда боя привели к быстрому росту числа сбитых самолетов.

22 февраля 7 эскадрилья перебазировалась в Умань, где истребительная эскадрилья Королевских Венгерских ВВС была придана III/JG-52. 2 марта эти два подразделения были перебазированы в Калиновку, а через несколько часов отправились на базу в Проскурове, где до 7 марта одержали 15 побед. История 7 эскадрильи рассказывает: «Из этих <15 побед> [101] лейтенант Хартманн один сбил 10 вражеских самолетов в воздушных боях одного дня. Таким образом он одержал свои победы 193 — 202. Фюрер 2 марта 1944 наградил лейтенанта Крупински и лейтенанта Хартманна Дубовыми Листьями».

Обычно фюрер сам вручал Дубовые Листья. Эрих и Крупински получили приказ отправиться в Берхтесгаден для награждения. Обрадованные, они сформировали элитную пару и выдрались из грязи на аэродроме Проскурова, чтобы лететь домой.

Несколько минут они кружили над аэродромом, а далее на востоке Эрих мог видеть болото из грязи и снега, в котором шла сухопутная война. Его мысли вернулись на 2 недели назад, когда он видел тела почти 20000 немцев, валявшиеся в засыпанной снегом долине на Корсунском выступе. Русская кавалерия с ее саблями и русские танки перемололи окруженных немцев на куски.

Эрих содрогнулся, вспомнив это. Впереди лежали более привычные вещи. До штаба 7 эскадрильи долетели слухи о грозящем «грязевом наступлении» русских. Ад совсем не обязательно должен быть огненным, думал Эрих, когда его мысли возвращались к условиям, в которых дралась пехота. Они сражались в ледяном чистилище, над которым он и его товарищи проносились на стремительных самолетах. Он был рад отправиться домой. Вместе с возбужденным Крупински, летевшим рядом, он повернул на запад с невыразимым чувством облегчения.

Разгульное путешествие до Зальцбурга на поезде вместе с Гердом Бакгорном, Вальтером Крупински и Ханнесом Визе, прозванным «Кубанским Львом», уже было описано в Главе 1. Четверка асов из JG-52 присоединилась к 12 другим награжденным на церемонии в Орлином Гнезде. Среди них были майор Курт Бюхлинг из эскадры «Рихтгофен», сражавшийся над Ла Маншем, и ветеран ночной ас Август Гейгер, который позднее был сбит и погиб в схватке с английским ночным асом Бобом Брахамом. Там также были два пехотных полковника. Тощий, моложавый и немного подвыпивший Эрих Хартманн оказался самым молодом обладателем Дубовых Листьев и самым низшим по званию офицером.

Как лейтенант Эрих Хартманн стоял в самом конце шеренги награжденных и выглядел долговязым подростком. Над русским Фронтом он уже приобрел звание и славу совсем другого рода, чем связанная с Дубовыми Листьями. Он был Карая -1, ужасный Черный Дьявол. Среди врагов его имя уже было окружено легендой. На родине он тоже принадлежал к элите, тем кто сбил более 200 самолетов. Те немногие, кто сбил больше него, знали, что на предстоящем пятом году войны этот воздушный акробат еще покажет [102] себя. [102]