XVII. Душа оборонного Общества

В декабре 1971 года в жизни А. И. Покрышкина следует еще один «виток спирали». Этот виток сомкнул начальное звено с завершающим...

Вновь Александр Иванович — в стенах Большого Кремлевского дворца, где парадные приемы устраивали российские самодержцы и генеральные секретари партии, где в Георгиевском зале написаны золотом на мраморе имена георгиевских кавалеров и названия самых славных русских полков...

21–24 декабря в Большом Кремлевском дворце состоялся VII съезд ДОСААФ СССР — Всесоюзного добровольного общества содействия армии, авиации и флоту, массовой самодеятельной оборонно-патриотической организации. Новым председателем ЦК ДОСААФ был избран трижды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации А. И. Покрышкин, сменивший на этом посту известного военачальника — танкиста, Героя Советского Союза генерала армии А. Л. Гетмана.

ДОСААФ — преемник Общества друзей Воздушного флота, тот самый Осоавиахим... Это отрочество и юность [453] Сашки-летчика, это прилетевший в родной город самолет-мечта, первые полеты на планерах и У-2, это почетные значки 1930-х с пропеллером, винтовкой, парашютом... После окончания войны, 28 января 1947 года, полковник Покрышкин находился рядом с Маршалом Советского Союза С. М. Буденным, маршалом бронетанковых войск П. С. Рыбалко, трижды Героем Советского Союза И. Н. Кожедубом в Центральном театре Красной армии в президиуме торжественного заседания, посвященного 20-летию Осоавиахима и награждению Общества орденом Красного Знамени.

В послевоенное время оборонное Общество ослабил непродуманный раздел на три самостоятельные организации (отдельно — содействия армии, авиации, флоту). В 1951 году произошло их воссоединение под названием ДОСААФ. Конечно, на деятельности Общества не могли не сказаться хрущевские сокращения армии, особенно авиации. Сокращения иррациональные и жестокие... Престиж армейской службы, а значит, и конкурсы в военные училища — резко упали. Народ устал от шараханий власти в разные стороны, от лозунгов и демагогии. Народные энтузиазм и силы были уже не те, что в 1930-е... Это также вело к спаду в работе общественных организаций. Для «привлечения всего взрослого населения к активному содействию армии, авиации и флоту» (такая задача ставилась и в конце 1950-х, и далее) возможностей уже не имелось.

Комитеты и учебные заведения ДОСААФ в большинстве своем ютились в подвалах и полуподвалах. Мизерные зарплаты штатных сотрудников обусловили соответствующий кадровый состав. Организация была хроническим должником Министерства финансов. Одним словом, как вспоминал летчик-перехватчик Л. М. Вяткин, служивший в армии ПВО у Покрышкина, когда Александр Иванович предложил ему после списания со сверхзвуковых истребителей работу в ДОСААФ, он ответил: «А что я буду делать там с пионерами?» В представлении летчика 1-го класса ДОСААФ уже отождествлялось с организацией для подростков... Он был удивлен, когда бывший командующий предложил ему должность командира эскадрильи МиГ-17 в училище в городе Грозном. Впоследствии Вяткин служил в Москве старшим инспектором ЦК ДОСААФ.

Несмотря на несколько обветшавший фасад и накопившиеся проблемы, ДОСААФ оставалось действенной силой державы. В 1954 году Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в то время заместитель министра обороны, поставил перед оборонным Обществом в качестве первоочередной задачи [454] обучение призывников массовым военно-техническим специальностям — шофера, тракториста, радиста, парашютиста. Эта не столь заметная внешне работа, ведущаяся ДОСААФ из года в год, сберегала для армии огромные средства и время. Каждый четвертый (и это соотношение увеличивалось) призывник получал специальность в ДОСААФ!

Аэроклубы Общества становились дорогой в небо для лучших парней. Юрий Гагарин, при вручении ему 5 мая 1961 года в Центральном аэроклубе имени В. П. Чкалова Почетного знака ДОСААФ СССР, сказал: «Дорогие товарищи! Мне очень приятно быть среди вас. Здесь я чувствую себя в родной стихии, среди старых хороших друзей... Я такой же досаафовец, как и вы... Я был, есть и всегда буду членом ДОСААФ». Первым наставником Ю. А. Гагарина в авиации был инструктор Саратовского аэроклуба ДОСААФ Сергей Иванович Сафронов — Герой Советского Союза, прошедший с боями от Сталинграда до Восточной Пруссии, лично сбивший 28 немецких самолетов.

С 1950-х годов на пост председателя ЦК ДОСААФ назначались видные советские военачальники. Должность в ранге министра становилась последней ступенью в их военной карьере. Обществу, безусловно, помогали имя и высокое звание председателя, ветераны-полководцы имели заслуженный почет и уважение.

Но Покрышкина новое назначение далеко не обрадовало. В свои 58 лет, еще не достигнув пенсионного возраста, он был практически здоров, сохранял огромную работоспособность. Однако на высшие должности в ПВО и ВВС продвигались другие, принимавшие условия, которых Александр Иванович принять не мог. Не состоялось назначение, о котором заходила речь перед ДОСААФ, на должность начальника Военно-воздушной академии. Эта работа была бы Покрышкину по душе. У него уже была почти готова докторская диссертация. И кто, казалось бы, лучше, чем создатель тактики истребителей в годы войны, подходил для главы академии — научного центра по разработке проблем оперативного искусства и тактики ВВС?

Но нет... Кстати говоря, за рубежом поначалу не знали, как отнестись к назначению Покрышкина. Чем вызвано перемещение национального героя, лучшего авиационного военачальника в малоизвестную на Западе организацию?! Что кроется за этим маневром советского руководства?

На посту председателя ЦК ДОСААФ Александру Ивановичу присвоили звание маршала авиации. Маршальскую звезду в Кремле Покрышкину вручали вместе с П. С. Кутаховым, [455] главкомом ВВС, который стал Главным маршалом авиации. Они были почти ровесниками — Павел Степанович родился в 1914 году. Оба — фронтовики. Кутахов был удостоен звания Героя Советского Союза в 1943 году, сбил лично 14 и в группе 28 самолетов противника (вторую Звезду главком получил в 1984 г.). Учились, как уже говорилось, в одной группе Академии Генштаба. Кутахов — незаурядная личность в отечественной авиации, главком ВВС с 1969 по 1987 год. И все-таки Покрышкину он определенно уступал и в боевой деятельности, и в подготовленности...

Да, Александр Иванович не умел подлаживаться, быть «своим». Знатокам «аппаратных игр» было с ним как-то неуютно, не по себе...

Так или иначе, звание маршала — высшее признание для военного человека. Особенно дороги были слова начальника Генерального штаба военных лет Маршала Советского Союза А. М. Василевского: «...Все содеянное Вами в годы Великой Отечественной войны как никому дает Вам право на присвоение этого высокого воинского звания. Вы его заслужили как никто другой». Позднее, поздравляя Покрышкина с 60-летием, маршал писал: «Глубокоуважаемый и дорогой Александр Иванович! Разрешите и мне вместе со всеми нашими доблестными Вооруженными Силами сердечно поприветствовать Вас... Искренне, от глубины души своей поблагодарить за все то огромное, чудесное, что Вы содеяли в деле защиты Советской Родины и в деле дальнейшего укрепления могущества наших героических Вооруженных Сил. Прошу Вас, дорогой Александр Иванович, вместе со всеми принять и от меня самые искренние пожелания Вам доброго здоровья на многие годы и дальнейших успехов в выполняемых Вами огромных трудах в деле укрепления боевой готовности нашей дорогой Отчизны».

Пришла телеграмма из города Горького: «Летчику Покрышкину Александру Ивановичу. От души поздравляю присвоением маршала. Дочь летчика Петра Нестерова». Маргарита Петровна не забывала поздравлять Александра Ивановича с праздниками или важными событиями в его жизни, поддерживая нить памяти, соединившую великих летчиков разных эпох России.

Присвоением маршальского звания Покрышкину из вышестоящих структур как бы давали понять: успокойся, будь как все, отдохни, пользуйся заслуженным уважением, благами жизни. Но Александр Иванович не был удовлетворен, более того, его охватывала гнетущая тоска. В тиши кабинета ему слышался оглушительный рев сверхзвуковых МиГов, [456] виделись аэродромный простор, улыбки на родных лицах боевых летчиков...

Как пишет М. К. Покрышкина: «Наступил первый день работы Александра Ивановича в качестве председателя ЦК ДОСААФ СССР. Проводив его утром, я до вечера не находила себе места: как он там, на новой работе? Ведь он всю жизнь провел в армии, привык к строгой воинской дисциплине. Здесь же, в этой организации, многие подчиненные — гражданские люди, много отставников... К вечеру то и дело поглядывала на часы: половина седьмого, а его все нет. А ведь в гражданских организациях рабочий день нормированный. Что его задержало? Даже несколько раз всплакнула, вспомнив все несправедливости, выпавшие на его долю...»

И вновь Покрышкин показал свой сверхпрочный сибирский характер. Он осмотрел комплекс зданий ДОСААФ на северо-западном краю столицы, в Тушине. Волоколамское шоссе с дней осени 1941-го стало известно как дорога подвига защитников Москвы, героев-панфиловцев. Авиационные праздники на Тушинском аэродроме вдохновляли в 1930-е годы всю страну... Александр Иванович постоял у кромки летного поля, прошел к самолетам...

М. К. Покрышкина продолжает:

«Наконец раздался звонок в дверь. Бегу открывать. Смотрю на него и глазам своим не верю. Муж стоит на пороге и весело улыбается. Чудеса да и только!

- Мария, все отлично, не волнуйся. Работы непочатый край. Есть над чем голову поломать и к чему руки приложить. Правда, во многом нужно разобраться, многое уяснить для себя. Дело для меня новое, я уже заказал назавтра все руководящие документы...

Ему всегда было хорошо там, где работы невпроворот. Начиная любое дело, он прежде всего досконально изучал его суть, определял главные, ключевые позиции, намечал первоочередные задачи, а затем приступал к осуществлению задуманного. Так было и на этот раз, он с головой ушел в изучение руководящих документов, структуры оборонного Общества, его задач и реальных возможностей.

Теперь, в отличие от прошлых лет, он многим со мной делился, и я была в курсе его дел и забот.

- Ты только представь себе, Мария, наша организация (он с первых дней без каких-либо оговорок причислил себя к ДОСААФ) объединяет в своих рядах 60 миллионов человек. Задачи благороднейшие: военно-патриотическое воспитание, техническое обучение и физическая закалка нашей молодежи — достойного резерва для Вооруженных [457] Сил. Масштабы работы колоссальные. Почти каждого третьего призывника обучаем военной профессии, а материально-техническая база — от царя Гороха. Необходимо также разобраться с кадрами преподавателей, инструкторов и тренеров...»

Покрышкин осматривал вверенное ему хозяйство, как в старину глава крестьянского рода — где будет пашня, где ставить дома, где копать колодцы... Людям запомнилась его неизменная неторопливость, твердый взгляд, вопросы по существу. В кабинете нового председателя на столе всегда стоял бюстик А. В. Суворова, чей образ также сопровождал летчика всю жизнь.

И богатырским усилием Александр Иванович сдвинул казавшуюся неподъемной махину! Его работу в оборонном Обществе смело можно назвать еще одним подвигом русского богатыря.

«Он вытащил нас из ветхих зданий и подвалов!» — общее мнение всех работавших в ДОСААФ. О размахе капитального строительства свидетельствуют бесстрастные цифры. Общая сумма капитальных вложений увеличилась едва ли не вдвое, выросла до 263 миллионов рублей (на 114 миллионов больше, чем в предшествующие пять лет). За эти пять лет было построено 1020 зданий и сооружений. Каждая третья школа ДОСААФ получила новое здание! За 1972–1976 годы было построено более ста крупных спортивных сооружений. Вводились в строй все новые и новые автодромы, радиополигоны, тренажерные комплексы... (по кн.: Анохин А. И. В труде и боях закаленное. М., 1998). К концу десятилетней работы А. И. Покрышкина в оборонном Обществе более 90 (вместо былых 50–60) процентов школ ДОСААФ имели хорошо оборудованные, отвечающие современным требованиям классы, учебные кабинеты, автодромы. Председатель ЦК ДОСААФ Армянской ССР генерал И. А. Баграмян писал, что в республике «более чем для 80 процентов городских и районных комитетов, для всех учебных и спортивных организаций были построены трехэтажные здания... В учебных организациях ДОСААФ широким фронтом шло обновление автомобильной и бронетанковой техники. В жизнь организаций ДОСААФ республики вошли такие формы военной подготовки, как военно-технические лектории и кружки, оборонно-спортивные оздоровительные лагеря».

Все начинания при А. И. Покрышкине основывались на солидной финансовой базе. Александр Иванович и здесь добился перелома. Вместо долгов ДОСААФ перед уходом Покрышкина с поста председателя имело на своем счету более [458] 100 миллионов рублей. Оборонное Общество в своей работе стало обходиться собственными средствами, полученными от хозрасчетной (платная подготовка специалистов, автолюбителей) и издательской деятельности (книги, газеты, журналы), хорошо расходились билеты лотереи ДОСААФ,» регулярно поступали членские взносы. Доходы за первые пять лет выросли на 52 процента. Находились при Покрышкине и другие непривычные для той поры возможности — например, сборная ДОСААФ по мотоболу, сильнейшая в Европе, зарабатывала валюту в коммерческих матчах за рубежом, бесплатно получила мотоциклы чехословацкой фирмы «Чезет» за рекламу ее продукции.

К 1977 году Общество увеличило расходы на оборонно-массовую, учебную и спортивную работу в полтора раза!

Вспоминает И. А. Баграмян:

«Александр Иванович настойчиво требовал от руководства ЦК ДОСААФ республики, начальников школ и клубов ДОСААФ поднять организационный и учебно-методический уровень занятий в школах, главным образом занятий по практической подготовке специалистов. И в этом вопросе он считал главным кадры преподавателей и мастеров. Эту работу он рекомендовал начинать с подбора, расстановки и воспитания кадров, совершенствования их профессиональной квалификации и методического мастерства. Он внес большой вклад в совершенствование структуры школ ДОСААФ республики, повышение эффективности контроля за деятельностью учебных организаций, Ереванского аэроклуба, дал четкую и ясную ориентировку по проведению этого решения в жизнь».

И такая работа развернулась в комитетах ДОСААФ по всей стране. В 1977 году оборонное Общество было удостоено высшей государственной награды — ордена Ленина.

В 1972 году открылись Центральные курсы ДОСААФ, создавались зональные курсы в Ленинграде, Волгограде, Омске, на Украине, в Казахстане, Узбекистане. Перед началом учебного года проводились Всесоюзные учебно-методические сборы руководителей, инструкторов и преподавателей. В высшем руководящем звене Общества к 1978 году вдвое увеличилось количество тех, кто имел высшее образование.

Во главе был Покрышкин — тонкий психолог, воспитатель, как называли его на фронте — батя...

Вспоминает заместитель председателя ЦК ДОСААФ в 1975–1988 годах генерал-лейтенант В. В. Мосяйкин:

«У Покрышкина была целая концепция укрепления ядра руководителей на местах и в центре. Александр Иванович [459] добился большей численности кадровых, а не отставных офицеров на важных должностях, во главе школ ДОСААФ. Конечно, это усиливало Общество.

Все свои замыслы Покрышкин проводил в жизнь с исключительной целеустремленностью...

Александр Иванович умел ценить людей, их инициативу, их труд. Впервые за многие годы значительно повысилась заработная плата штатных сотрудников. Группе руководителей были присвоены генеральские звания, что существенно повысило престиж Общества».

Люди встрепенулись! Они почувствовали заботу о себе. 36 руководителей стали генералами, с ними стали по-другому говорить в кабинетах партийной и государственной власти.

В умении создавать дружные сплоченные коллективы с Покрышкиным мало кто мог сравниться. Он старался привлечь таких людей, как его заместитель по авиации Герой Советского Союза Семен Ильич Харламов, энергичный, умный, с большим чувством юмора. С мая 1942 года летчик-истребитель С. И. Харламов — на фронте, совершил 755 боевых вылетов, из них 500 — на разведку, сбил 17 немецких самолетов, удостоен звания Героя Советского Союза. Тем же указом было присвоено звание Героя и его будущей жене, летчице из прославленного 46-го гвардейского полка Надежде Васильевне Поповой... Работали маршал авиации Покрышкин и генерал-полковник авиации Харламов душа в душу. Семен Ильич умер 5 мая 1990 года в Запорожье, куда прилетел на открытие памятника другу, несмотря на болезнь, на уговоры врачей. «Я должен там присутствовать, слишком большое место в моей жизни занимал Покрышкин!» Скончался генерал в момент, когда девятка реактивных самолетов показывала над аэродромом высший пилотаж... Очевидец событий М. К. Покрышкина писала: «Гремел небесный салют!.. Блистательный пилотаж современных летчиков-асов был как бы данью благодарной памяти двоим необыкновенным людям, их дружбе и взаимопониманию — Александру Покрышкину и Семену Харламову. Двум небожителям, где они лучше себя чувствовали, чем на земле!»

Дорожил председатель ЦК ДОСААФ и другим своим заместителем, генерал-лейтенантом В. В. Мосяйкиным, который в 17 лет ушел на фронт добровольцем, прошел войну в пехоте от Москвы до Берлина, от рядового до старшего лейтенанта, четырежды был ранен, награжден боевыми орденами. Александр Иванович, особенно ценивший порядочных политработников, обратил внимание на Владимира Васильевича, когда он прибыл к нему в армию ПВО в 1964 году [459] с Сахалина на должность начальника политотдела дивизии. Сам Мосяйкин вспоминал ту первую встречу с командующим: «Разговор был коротким, сухим. Тогда из этой встречи вынес мнение, что он суровый человек и что под его началом будет нелегко служить. Дальнейшее показало, что я глубоко ошибался. Скажу прямо, что бойцы, командиры и политработники уважали и любили своего командира». В 1967 году В. В. Мосяйкин был назначен с повышением в Туркменский военный округ, а спустя восемь лет перешел на службу в ДОСААФ, где ему довелось выполнять самые ответственные поручения, об одном из них будет сказано ниже.

Большинство крупных организаций ДОСААФ возглавляли фронтовики. Александр Иванович был дружен с председателем ЦК ДОСААФ Грузии Героем Советского Союза, в годы войны — комдивом Владимиром Николаевичем Джанджгава.

Вспоминает Л. М. Вяткин:

«Интересно было наблюдать, как работает Покрышкин, какие решения принимает и как.

С летчиками он был более раскован. Наша профессия сближает. Обращался Александр Иванович к нам на «ты», но это как-то необидно было. Еще когда я служил в полку, он, командующий армией, приезжал к нам, собирал только летный состав. Говорил о тактике современного воздушного боя, о руководстве полетами, об обучении летчиков. Александр Иванович был сдержан в эмоциях, лицо — без особой мимики. Но какие это были интереснейшие беседы, лекции! По научному уровню, по четкости и краткости несравнимые ни с чьими другими. После Покрышкина нашей армией командовали дважды Герои Советского Союза А. Е. Боровых и В. Д. Лавриненков, хорошие летчики, но их масштаб был все же другим.

Покрышкиным можно было любоваться — как он мог собрать в кулак свою волю! Такого единства ума и воли я больше не видел. Концентрация воли чувствовалась на расстоянии... Молчит, молчит, всегда выслушает все мнения, а потом как скажет! И все».

Из воспоминаний сослуживцев по оборонному Обществу можно выделить некоторые особенности стиля руководства председателя:

— Первый закон работы А. И. Покрышкина: не распылять силы и средства. Определить главные проблемы и решить их прежде всего. В ДОСААФ это были материально-техническая база и кадры. В 1970-е годы, спустя 30 лет после [461] войны, нельзя было учить молодежь в полуподвалах да еще преподавателям с начальным образованием...

— Неукоснительное единство слова и дела.

— Жесткая требовательность к себе. Все в оборонном Обществе сразу увидели огромное желание председателя изменить дела к лучшему. Регулярно он бывал в комитетах, учебных и спортивных организациях ДОСААФ практически во всех регионах страны, встречался и беседовал с руководителями и рядовыми работниками.

Как вспоминает председатель ЦК ДОСААФ Казахской ССР генерал Б. Б. Байтасов, сопровождавший председателя в поездке в ГДР, «везде и всюду, где только мы были, у всех чувствовался большой интерес лично знакомиться с Александром Ивановичем». Этот интерес был велик и за рубежом, и тем более в Советском Союзе. Встречи с руководством республик и областей Покрышкин неизменно обращал на пользу оборонному Обществу. Председатель ЦК ДОСААФ Азербайджанской ССР генерал И. С. Ахмедов вспоминал первый визит председателя: «Всего несколько дней Александр Иванович находился в Азербайджане, но как ощутимо сказались на наших успехах эти в сущности короткие мгновения!..»

— В руководителе Покрышкин ценил волю и умение взять на себя всю полноту ответственности. Л. М. Вяткин приводит характерный эпизод: «Во время дежурства в приемной со мной заговорил вызванный с места начальник, случилось у него чрезвычайное происшествие, сгорели две автомашины. Стал он мне объяснять, что, вот, придется отвечать, а виноват-то его заместитель. Я ему сказал, что Александр Иванович уважает тех начальников, которые все берут на себя, даже вину подчиненных. Он это качество чтит и терпеть не может тех, кто сваливает вину на зама, снабженца и т. д. Начальник выслушал. Через каких-то пять минут уже выходит из кабинета, радостный и окрыленный. Он прямо сказал Покрышкину: «Я виноват, если дадите возможность, положение исправлю». Покрышкин был, как всегда, краток: ну раз тебе все понятно, поезжай и работай...»

— А. И. Покрышкин не был «добреньким», быстро «раскусывал» подлецов, демагогов, подхалимов, хвастунов, избавлялся от работников, в чьей бесполезности убеждался. Однажды на собрании начальник одного из отделов заявил, что работы очень много, так как ему приходится до сих пор устранять недостатки, оставшиеся от предшественника. Покрышкин вдруг вскинулся и задал вопрос: «А сколько лет вы работаете в отделе?» — «Пять лет». Александр Иванович резко [462] сказал: «Как, вы за такое время все еще не устранили оставшиеся недостатки?!» Повернулся к начальнику отдела кадров: «Уволить!» Как рассказывает Л. М. Вяткин: «И все! Одним махом! Я был свидетелем, как этот полковник буквально сполз с трибуны... Провести Покрышкина, тем более в авиационных делах, было невозможно».

— Характерная психологическая особенность маршала авиации заключалась в том, что он никогда никуда не спешил, не любил суеты. В начале своей деятельности в ДОСААФ, завершая рабочий день и выходя из кабинета, Александр Иванович был удивлен количеством спешивших по делам сотрудников в коридорах здания. Покрышкин не любил работы во внеурочные часы. Иногда у тех, кто уходил из здания позже, спрашивал: «Вы что, не успеваете все сделать?» Любил порядок: в 9 часов начало, в 18 часов — конец. Но по воспоминаниям личного водителя Ю. И. Мироненко, если после деловой поездки до конца рабочего дня оставались час-два, обязательно возвращался в кабинет.

— Непреклонно, не боясь показаться кому-то упрямым или даже грубоватым, Покрышкин проводил свою линию. Эту черту отметил генерал И. А. Баграмян: «Для него как большой, так и малый вопрос имел большое значение. Он отлично понимал, что, уступая в малом, мы иногда начинаем сдавать в более крупных, серьезных делах. Охраняя чистоту и цельность, он горячо принимал к сердцу даже мелкие вопросы».

— Еще одна, завершающая нарисованный нами портрет, черта. «Никакой вопрос, который требует немедленного решения, Александр Иванович никогда не откладывал, а решал оперативно сразу. В этом была его отличительная черта как крупного руководителя-военачальника. К нему всегда тянуло. А в жизни я знал много начальников, к которым даже не хочется идти, не то что решать какие-то вопросы...» — отметил генерал Б. Б. Байтасов.

Конечно, особенной любовью маршала авиации оставалась родная стихия. Авиаспорт ДОСААФ и летчики оборонного Общества славились во всем мире. Вот что заявил в ответ на вопрос одного из репортеров абсолютный чемпион мира по высшему пилотажу на поршневых самолетах капитан сборной СССР, воспитанник Куйбышевского аэроклуба Игорь Егоров: «Моя страна — авиационная держава!» Комплексы этого летчика признавались классикой мирового пилотажа. Позднее он стал работать летчиком-испытателем и в одном из полетов трагически погиб... В своей книге «Право на штурвал» (М., 1979) Игорь Егоров, разносторонне талантливый, [463] обаятельный и бескорыстный человек, писал: «Знаменитый горьковский Уж лишь потому не понял Сокола, что в прыжке его отсутствовал полет... Задержись он в воздухе хоть на секунды, жизнь его превратилась бы в бесконечную напряженную драму — до конца дней своих он занимался бы тем, что сворачивался в кольцо и подпрыгивал в надежде еще хоть раз поймать момент зависания в воздухе...»

Продолжили дело И. Егорова, став абсолютными чемпионами мира, обладателями Кубка Арести, — Виктор Лецко (1976 г.) и Виктор Смолин (1982 г.).

Аэроклубы ДОСААФ готовили отличных летчиков — спортсменов, парашютистов. М. К. Покрышкина вспоминала, как в 1976 году вместе с мужем побывала в Киеве на чемпионате мира по высшему пилотажу, где наша сборная заняла первое место в командном зачете: «Члены сборной ДОСААФ, зная, что на соревнованиях присутствует Александр Иванович, пилотировали так, что он от восторга весь светился радостью за молодежь, хранящую и приумножающую славные традиции наших летчиков-асов». Приз Международной авиационной федерации — кубок П. Н. Нестерова — был вручен нашим летчикам.

О встречах с А. И. Покрышкиным в то время вспоминает новосибирец, абсолютный чемпион мира 1978 года, вертолетчик В. Л. Смирнов:

«Сборная СССР, летчики и вертолетчики, была принята А. И. Покрышкиным перед чемпионатом мира 1973 года в Англии. Александр Иванович только-только заступил на пост председателя ЦК ДОСААФ. А незадолго до чемпионата разбился в Париже в Ле Бурже самолет Ту-144, командиром корабля был Герой Советского Союза М. В. Козлов. Страсти вокруг этой катастрофы были подогреты. Перед установочным собранием в ЦК ДОСААФ мы, честно говоря, ждали «накачки». Ведь сколько довелось слышать руководителей, которые требовали: «Вы обязаны! Вы обязаны! Помните!» — и т. д. После таких «накачек» спортсмены уезжали с одной мыслью — не дай Бог, проиграем. И, бывало, проигрывали...

Покрышкин в этот день сказал нам спокойно и просто:

«Ребята, не берите быка за рога. Вы едете пристреляться. Вот самая главная ваша задача. Поезжайте, постарайтесь все понять в этом виде, вникнуть в его суть, именно за рубежом. Если сможете — как-то себя проявите».

После этих слов у всех у нас просто-напросто упал с души камень. Это было мнение всей сборной. Мы раскрепостились, поверили в себя. И какой урожай мы там собрали! [464] Саша Капралов — чемпион мира. Команда — чемпион мира. Трое из нас стали чемпионами мира в упражнениях. Я горжусь, что, впервые выступая, будучи самым молодым, занял шестое место в многоборье и стал чемпионом в упражнении. И каждый из нас в тех полетах вспоминал, чувствовал настрой, который дал нам Покрышкин — ас, Герой.

Когда приехали с победой, Александр Иванович собрал нас, выслушал. Особо запомнился один момент. Когда дело дошло до тренера, Покрышкин спросил его о впечатлениях от чемпионата, а затем задал вопрос: «Чему можно поучиться у иностранцев?» И тут наш тренер допустил ошибку, сказал в таком духе — мы победили, чему у них учиться? Маршал был краток: «Сядь, подполковник. Ты ничего не понял». Тренер был обескуражен... И он, и все мы получили хороший урок — надо всегда учиться у соперника. Нельзя затормаживать, почивать на лаврах. Надо учиться всегда и везде!

Я мало видел людей, которые так владели собой, как Покрышкин. Основательность, сдержанность, хладнокровие в разговоре. И самое главное — то, что он каждым словом будто какой-то гвоздик забивал. Настолько каждое слово продумано, взвешено, точно. «Ребята, не зазнавайтесь, делайте спокойно свое дело...»

Среди воспитанников Новосибирского аэроклуба (Сиблет) немало Героев, известных пилотов-чемпионов. Среди них Герои Советского Союза истребитель Александр Романов, погибший и похороненный в 1938 году в Испании; Алексей Гаранин, один из лучших командиров полка Авиации дальнего действия, направивший в 1943 году горящий самолет на немецкий склад боеприпасов; летчик-бомбардировщик Александр Хальзев; штурмовики Николай Платонов, Виктор Гаврилов, Федор Пересыпкин, Виктор Харчистов, Борис Шехирев; заслуженный летчик-испытатель СССР Борис Орлов. 101 мировой рекорд установила заслуженный мастер спорта СССР Марина Попович, неоднократным чемпионом мира по высшему пилотажу был Алексей Пименов. Вертолетчики Новосибирской области в 1970–1980-е годы были лучшими в России и сейчас занимают место в числе сильнейших.

Воспитанница 3-го Московского аэроклуба ДОСААФ Светлана Савицкая (дочь маршала авиации Е. Я. Савицкого) достигла вершин сначала в парашютном спорте, установив три мировых рекорда в групповых прыжках из стратосферы, затем стала абсолютной чемпионкой мира по высшему пилотажу, а спустя еще несколько лет на реактивном самолете побила мировой рекорд скорости среди женщин — 2333 километра [465] в час! В 1980 и 1984 годах С. Е. Савицкая совершила два полета в составе экипажей космических кораблей, работала в открытом космосе.

В своей книге «Вчера и всегда» (М., 1988) дважды Герой Советского Союза С. Е. Савицкая вспоминает о встрече с председателем ЦК ДОСААФ А. И. Покрышкиным. Речь зашла о мировом рекорде скорости на истребителе Е-133 (создан в ОКБ А. И. Микояна). «Будем пробивать! — сказал Александр Иванович. — Конечно, противников будет много: кому охота на себя ответственность брать... Но мы, ДОСААФ, обязаны вести рекордную работу». Поддержал эту идею и С. И. Харламов. С. Е. Савицкая пишет: «Думаю, что если бы не их настойчивость, дело вряд ли сдвинулось с места. Эти люди, героически прошедшие войну, не раз смотревшие смерти в глаза, обладали и гражданской храбростью. Храбростью мирного времени... Выдвинув показавшуюся даже мне не совсем реальной идею установления женских рекордов на грозном Е-133, А. И. Покрышкин не останавливался перед выходом в любые самые высокие инстанции, чтобы решить этот вопрос. И дело в конце концов сдвинулось с места».

Александр Иванович стремился расшевелить молодежь громкими рекордами, хорошей умной рекламой спортивной авиации, других военно-технических видов спорта: «Вспомните, как это было до войны, — увлечение спортом, именно увлечение, было среди молодежи массовым... Главная задача не в том, чтобы подготовить несколько десятков чемпионов. Куда важнее приобщить к нашим видам спорта десятки миллионов юношей и девушек. Это намного сложнее, чем завоевать несколько золотых медалей. Для этого нужны и базы, и хорошие кадры наставников!» В досаафовских видах спорта А. И. Покрышкин видел спорт XXI века — спорт предельных скоростей, сложной техники, сильных моторов.

Ценил Александр Иванович шестикратного чемпиона мира по мотогонкам на льду Габдрахмана Кадырова, гонщика исключительного мастерства и бесстрашия. Бешеная скорость, летящее из-под колес с шипами крошево льда, рев моторов, виражи, риск — такое удальство Александр Иванович уважал...

О человеческих качествах А. И. Покрышкина рассказывает его личный водитель Ю. И. Мироненко:

«К Александру Ивановичу меня направили, когда я работал в ПВО, направили временно. Но это «временно» оказалось постоянным до 1982 года, на 14 лет... Я приехал на Большую Бронную, Александр Иванович вышел, посмотрел [466] на меня, спросил, как мои имя и отчество, кто родители, есть ли семья. Потом говорит: «Можно я буду звать тебя просто Юра?» — «Конечно, Александр Иванович».

Я работал у генералов Байдукова и Ненашева, уходить не хотелось, отношения сложились неплохие. Но, видимо, Покрышкину я приглянулся и меня перевели к нему. И как же все эти годы с ним было хорошо работать! Мне было тогда 24 года, к молодежи Александр Иванович относился по-отечески. Я его знакомил со своей будущей женой! Она сначала боялась к нему ехать. Мария Кузьминична и Александр Иванович поздравили нас, подарили на свадьбу большую хрустальную тарелку. На свадьбе Александр Иванович не был, уезжал в командировку. Но когда у нас родился сын, Мария Кузьминична приезжала навестить нас в Нагатино, в простую «хрущевку»... Подарила тарелочку, ложечку младенцу на зубок. Это ее материнское сердце... Как она относилась к нам, к водителям, к солдатам! Никогда не отпустит, не накормив. Обедал я у Покрышкиных за общим столом. Готовила Мария Кузьминична очень вкусно, особенно мне нравился ее борщ с пылу с жару. Александр Иванович предпочитал сибирские блюда — пельмени, беляши, пирожки с капустой. Мария Кузьминична знала, что я люблю малосольные огурцы, поэтому, когда они появлялись, всегда меня угощала. Все она о нас знала... Свое отдаст, а людям поможет.

Еще работая в ПВО, я был покорен чуткостью Александра Ивановича, его сердцем. Один случай особенно врезался в память. Наш солдатик Володя получил телеграмму — умер отец. Адъютант сообщил об этом Покрышкину. Он звонит Марии Кузьминичне на дачу: у Володи несчастье. Вызови, накорми его, напои, подготовь. И скажешь ему... Потом Александр Иванович приказал быстро оформить проездные документы, адъютанту дал свои деньги, чтобы доплатить за авиабилет, солдату положено ехать только поездом, а жил Володя далеко. Отправили парня, Мария Кузьминична снабдила его деньгами, продуктами. Прошло десять дней, Володя звонит, просит еще остаться, с матерью плохо. Покрышкин дал ему еще десять дней. Потом Володя вернулся, мы его встретили.

Он был человеком — Александр Иванович! Не было для него ни солдат, ни генералов, ни богатых, ни бедных! Все равны...

Когда Покрышкина назначили на ДОСААФ, мы со сменщиком и адъютантом перешли вместе с ним. Он сам предложил нам, мы, конечно, согласились. Когда долго работаешь с начальником, начинаешь понимать его с полуслова, [467] видно — как он, что с ним... Первое время после перехода чувствую я — что-то с Александром Ивановичем не то, молчалив, замкнут, подавлен. Понятно: боевой командующий и вдруг — ДОСААФ. Около месяца ездил он мрачный. А потом — веселее, веселее пошло! Работы было очень много.

Как обычно, утром подъезжал я к подъезду на Большой Бронной. Там уже вереница машин ждет начальников. Жил в доме один молодой видный генерал, выйдет и стоит как монумент. Если солдат замешкался, задремал — мог сразу снять с машины. Мы уже старались этого солдатика разбудить. Александр Иванович сам подходил, иногда я просто не мог подъехать.

Выдержка Покрышкина удивительна. Не помню, чтобы он хоть раз поднял на кого-то голос! Еще одна его особенность — я не слышал, чтобы он громко хохотал. Если есть повод, только улыбнется. Улыбка его помнится...

Покрышкин как депутат Верховного Совета СССР в последний четверг каждого месяца вел прием по личным вопросам. Народу собиралось — страшное дело, холл перед кабинетом забит. Шли к нему все, хотя не по их округу он был депутатом. И всех абсолютно он принимал! Не мог терпеть только вранья. Кстати говоря, к нам в ДОСААФ приходило очень много людей, называвшихся «механиками» Покрышкина. Но у нас его однополчан знали и самозванцам ходу не давали.

Однажды я попросил Александра Ивановича помочь моему другу детства. Он служил в МВД, жил с семьей в комнате, ничего не получалось с квартирой. Покрышкин принял его, поговорил. И через две-три недели парень получил квартиру. По сей день благодарен.

Александр Иванович был всегда с народом. Обедал со всеми в общей столовой, вместе с ним мы ходили в парикмахерскую ДОСААФ. Жили Покрышкины достаточно скромно, лишних денег у них не было. Некоторые думали — у маршала есть все! А ничего особенного не было. Да, закупали продукты в специальной столовой на улице Грановского на 120 рублей в месяц, заказывали книги по бюллетеню, который ежемесячно присылался. Но эти льготы кажутся сейчас не особенно большими.

Александр Иванович был щепетилен в таких вопросах, получал только то, что было ему положено, не любил угодничества, тем более за государственный счет. С Александром Ивановичем я ездил на охоту под Рязань, в Белый Омут. Знаю, что комната, все услуги оплачивались им до копейки. Это его принцип. [468]

Запомнился такой момент. Покрышкины поехали за грибами вместе с друзьями Николаем Леонтьевичем и Верой Васильевной Трофимовыми. Александр Иванович очень любил походить по лесу, потихоньку, возьмет сухую ветку, ворошит листья. На этот раз грибов не нашли. Собираемся уезжать, и вдруг появляется полная корзина.

- А это что такое? — спрашивает Покрышкин командира воинской части.

- Грибы, товарищ маршал.

- Где брали?

- Здесь.

- Кто вам разрешил?!

Александр Иванович отчитал этого командира за такую услужливость. Продукты и термос Мария Кузьминична брала с собой, угощений в таких случаях Покрышкин не признавал.

И дети Покрышкиных, Светлана и Александр, сами поступали в институты, на работу, поднимались по всем ступеням. Александр Александрович — душа-человек, труженик, как и его отец...

Когда Мария Кузьминична была в госпитале на лечении или в санатории, Александр Иванович сам занимался хозяйством, ходил в булочную за хлебом. Что интересно, дома у маршала был хороший инструмент. Он мог все отлично отремонтировать своими руками.

А какие друзья были у Покрышкиных! Под стать им самим. Мне особенно запомнился народный артист Борис Андреевич Бабочкин. В своей «Волге», в технике он разбирался неважно, иногда просил меня помочь. Потом приглашал меня с женой Верой в Малый театр. Простой в общении, добрый человек. Настоящий артист — на сцене полностью перевоплощался, становился неузнаваем. Были раньше артисты... И сейчас есть неплохие, но другого, наверное, склада...

На машине Александра Ивановича не было тонированных стекол, шторок. В дороге он молчал, думал, курил. Если работы больше, чем обычно, какие-то волнения, и курил больше. Музыку по радио предпочитал спокойную, любил песни военных лет, «День Победы» в исполнении Льва Лещенко.

Предлагали ему, как министру, установить в машине радиотелефон, но он отказался, говорит — мне на работу звонят, домой. Дайте хоть в машине отдохнуть...»

Многие из тех, кто работал с Александром Ивановичем в ДОСААФ, считают эти годы самыми памятными для себя, самыми плодотворными. [469]

Конечно, его фронтовая слава, образ первого трижды Героя оставили неизгладимый след в жизни послевоенных поколений. Генерал Р. М. Жальнераускас, председатель ЦК ДОСААФ Литовской ССР, писал: «Тогда мы подражали Герою, думали, как быть похожими на него. И то, что я стал офицером Советской Армии, многие годы своей жизни отдал воинской службе, это, безусловно, влияние личности Александра Ивановича». Но после войны прошли годы и годы... Как вспоминал генерал И. С. Ахмедов: «Не забуду день пребывания маршала в нашей республике. Его визит насторожил нас, уже в аэропорту на лицах офицеров вижу напряженное ожидание «что-то будет?»... А он улыбается, пожимает всем руки, разговаривает с каждым из встречающих запросто, как равный с равным».

Во всех воспоминаниях подчеркнуто одно из важнейших качеств великого летчика — он умел простотой и непринужденностью растопить официальный лед, найти тон разговора. Интуиция и опыт позволяли ему распознавать людей, он умел раскрыть в них лучшее. По своему масштабу это был даже не вожак, а, не побоимся громких слов, — вождь...

Много о нем еще до личного знакомства слышали работники ДОСААФ. И все-таки, вспоминает о Покрышкине генерал Б. Б. Байтасов, — «он превзошел в жизни мое представление о нем...». «Я все же непроизвольно открывал и открывал для себя личность легендарного героя...» — признается контр-адмирал М. С. Уханов, заместитель председателя ЦК ДОСААФ Украинской ССР. Во всех этих воспоминаниях, написанных уже после смерти Александра Ивановича, — изумление, испытанное при встречах с человеком великого ума и души, который не просто был свободным от мании величия (И. С. Ахмедов), не просто никогда не подчеркивал свою славу, но даже, по тонкому наблюдению Б. Б. Байтасова, «несколько стеснялся» ее!

«Мы, его коллеги, бывало, суетились, стараясь создать высокому гостю достойный его положения комфорт... Ему же это было ни к чему...» — вспоминает генерал И. С. Ахмедов. Покрышкин удивлял в поездках неподдельным интересом к историческому прошлому, достопримечательностям. «Всегда у него учишься, обогащаешься, общаясь с ним» (Б. Б. Байтасов).

Он мог тронуть и покорить сердца людей. Б. Б. Байтасов вспоминает об одной из встреч с Покрышкин ым в дни, когда маршал отдыхал с семьей в Кисловодске в 1977 году:

«Как-то мы вместе ездили в Домбайское ущелье... Когда ехали по ущелью, около дороги увидели обелиск. Александр [469] Иванович велел остановиться. Подошли к обелиску и увидели, что он установлен на братской могиле советских воинов, погибших в битве за Кавказ. Александр Иванович сказал нам, что надо возложить цветы на могилу героев Отечественной войны. Цветов у нас с собой не было. Тогда маршал пошел собирать полевые цветы, и мы все последовали его примеру. Собранные нами огромные букеты полевых цветов возложили к подножию обелиска и почтили память. Это было очень трогательно. Мы все долго молчали, думая и вспоминая о грозных годах и жертвах Великой Отечественной войны и о героях, своей жизнью добывших Победу над фашизмом».

День Победы для Александра Ивановича всегда оставался главным праздником. Без этого праздника, как говорил другой великий летчик Главный маршал авиации А. Е. Голованов, не было бы и никаких других...

Приверженностью к фронтовому братству Покрышкин поражал даже в те еще, не столь далекие от войны, годы. В ДОСААФ хорошо знали его однополчан Героев Советского Союза Андрея Ивановича Труда (он работал в Ростове-на-Дону заместителем председателя областного комитета ДОСААФ по авиации), Георгия Гордеевича Голубева. Было заметно, как светлеет лицо Александра Ивановича в общении с ними. с Иваном Никитовичем Кожедубом.

Механик покрышкинского полка И. И. Пшеничный, скромный труженик из Краснодарского края, спустя 35 лет после войны решился напомнить о себе. Ветерана обидели, затерли в очереди на автомашину... «Писал письмо около месяца, — вспоминает И. И. Пшеничный, — послал заказным с уведомлением по адресу — Москва, ЦК ДОСААФ, А. И. Покрышкину. Через 12 дней получил из Москвы известие о том, что письмо получил ответственный дежурный. Как раз приехала из Армавира моя дочь Вера. Говорит — все это напрасно, он уже забыл о тебе. Ведь это же личность, а что ты? У нас сейчас мало хороших людей... Дней через 20 получил ответ 5/1047 Д от 10 июня 1980 г. от Покрышкина. Он всю мою переписку направил председателю исполкома Краевого совета народных депутатов т. Разумовскому Г. П. Копию — мне. В письме написано, что мы всю войну прошли в одной части. Вскоре из Краснодара поступило распоряжение о выделении двух автомашин г. Лабинску. Одну мне, «жигули»-21011 вне очереди. Пригласили в горисполком. Новый уже председатель говорит: Иван Иванович, отдайте нам машину, нам она очень нужна для одного видного человека, а вам потом что-нибудь придумаем. Я ему ответил: [471] нет, этого не будет, добивайтесь вы сами своим видным людям. Если узнает про эту сделку Покрышкин, мне будет очень неудобно, он скажет — вот это слабак...»

Л. М. Вяткин рассказал о случае в приемной председателя ЦК ДОСААФ в середине 1970-х годов. Явился на прием фронтовик, окопник-разведчик. На вопрос дежурного, зачем пришел, он поднял рубашку, весь живот был в шрамах от ранений. Ветерана с его большой семьей «мурыжили» в очереди на квартиру с 1962 года. Кто-то посоветовал ему обратиться к Покрышкину, о котором шла молва как о народном заступнике. На все доводы, что пришел не по адресу, доведенный до отчаяния бывший солдат не реагировал, уходить не хотел. Александр Иванович его принял, расспросил. И позвонил напрямую председателю Мосгорисполкома В. Ф. Промыслову! «Вышел ветеран от Покрышкина распрямленный и помолодевший, — рассказывает Л. М. Вяткин, — говорит мне: великий человек этот Александр Иванович! Мне, бездомному Ивану, в два счета решил вопрос, над которым я бьюсь столько лет! Удивлялись мы все, ведь не имел этот человек отношения ни к избирательному округу Покрышкина, ни к ДОСААФ, ни к авиации...»

Как же много подобных примеров в жизни Покрышкина! Похоже, он получал особое удовольствие, пробив очередную брешь в бюрократической стене, восстановив справедливость и правду. Может быть, он вспоминал при этом, как добивали глухой зимой 1934 года отказами на прошениях о восстановлении прав его отца Ивана Петровича, инвалида и «лишенца»...

Генерал И. А. Баграмян солидарен с выводом генерала Н. И. Москвителева, служившего с Покрышкиным в ПВО:

«Мы, члены ДОСААФ республики, работники Центрального комитета, при встречах с Александром Ивановичем всегда убеждались, что он обладал чувством духовной чистоты. Был постоянно верен себе и своим мыслям. Величайшим преступлением считал покривить душой даже в мельчайших случаях, всегда и все старался высказывать полностью и окончательно, не оставляя никаких сомнений и недоговоренности. Требовал этого и от своих подчиненных».

Это качество — доминанта личности А. И. Покрышкина. Каждый из нас, чем больше он имеет жизненного опыта, тем яснее может себе представить, каково жить в этом мире по такой данной раз и навсегда заповеди...

Следует сказать о том, что в годы работы А. И. Покрышкина в ДОСААФ его начальники относились к нему вполне уважительно. Это и министры обороны А. А. Гречко (чью [472] 56-ю армию прикрывал с воздуха Александр Иванович на Кубани), и сменивший его в 1976 году Д. Ф. Устинов. И прежде всего — председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Из Кремля, после встреч в кабинете Косыгина, Александр Иванович, как вспоминает его водитель Ю. И. Мироненко, всегда выезжал в хорошем настроении...

С будущим главой Советского правительства Покрышкин мог встретиться и много ранее, на булыжной мостовой Красного проспекта или на запыленных, а скорее утопающих в снегах или весенней распутице окраинных улочках родного Новосибирска... Мир воистину тесен.

С октября 1924-го по декабрь 1926 года совсем молодой Алексей Николаевич Косыгин, будущий сталинский нарком, а в 1964–1980 годах — председатель Совета Министров СССР, работал инструктором — организатором Новосибирского союза кооператоров.

Косыгин относился к Покрышкину с глубоким уважением, поддерживал все его начинания. Тем более что денег на оборону руководство Советского Союза — Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин — не жалело. Тот, кто пережил 22 июня 1941 года, никогда не поверит в полное отсутствие угроз и врагов, в надежность пактов, договоров или «партнерств».

Премьер-министра и маршала авиации объединяли принятая ими полная ответственность за свою страну, отсутствие карьеризма и корысти, интеллект и масштаб личности. Роднит их и происхождение из русской народной рабочей среды. Как представляется, они, умудренные большим опытом деятельности в опасных и непредсказуемых «высоких сферах», понимали все без лишних слов, просто посмотрев друг другу в глаза...

Алексей Николаевич, как он не раз говорил в кругу друзей и семьи, полюбил Сибирь, проработав в Новосибирске, а затем в Киренске шесть лет. Встретил здесь свою будущую жену Клавдию Андреевну. Эти годы, как говорил А. Н. Косыгин, стали для него богатейшей жизненной школой. Будущему премьеру приходилось порой в лютые морозы под вой волков ехать на санях от одного поселка к другому. Алексей Николаевич любил встречаться с друзьями тех лет, вспомнить молодость, Сибирь и сибиряков. В память о работе Косыгина в городе осталась мемориальная доска на здании Облпотребсоюза. А. П. Филатов, 1-й секретарь Новосибирского горкома, а затем обкома партии в 1960–1980-е годы, вспоминает, что Косыгин подписал постановление о строительстве метро в городе, сделал много для Новосибирска. [473]

Мощная, охватывающая всю Сибирь кооперативная сеть была в значительной степени разрушена после начала коллективизации. Косыгин с молодой женой вернулся в Ленинград, где его ждали учеба в текстильном институте и стремительный служебный рост.

В годы правления Л. И. Брежнева, который в мирное время одну за одной получил четыре Звезды Героя Советского Союза (1966, 1976, 1978, 1981 гг.), а также звание Маршала Советского Союза (1976 г.) и орден Победы, А. Н. Косыгин не мог публиковать своих воспоминаний о войне. Слишком заметен был контраст. Косыгин в 36 лет был назначен И. В. Сталиным заместителем председателя Совета народных комиссаров, а в 37 — заместителем председателя Совета по эвакуации, главой специальной группы по эвакуации промышленности. Осуществив невиданную в мировой истории эвакуацию, Алексей Николаевич в 1941 году стал одним из спасителей страны. Огромна была значимость его работы в 1942 году в блокадном Ленинграде.

Все послевоенные годы Косыгин играет роль «скорой правительственной помощи» в государстве. Он, наверно, единственный из представителей высшего руководства, работавший при Сталине, Хрущеве и Брежневе, о ком в народе сохранилась устойчивая добрая память. От гибели или отставки его спасла, пожалуй, только подчеркнутая отстраненность от борьбы за власть. «Я ведь не политик. Я — инженер, если хотите — главный инженер», — всегда говорил он.

С исторической дистанции А. Н. Косыгина можно, безусловно, назвать лучшим премьер-министром не только советской, но и всей российской истории. Он умел, что свойственно выдающимся организаторам, находить достойных людей, а затем всемерно поддерживать их. Качества выдающегося дипломата показал этот сын питерского рабочего в 1966 году, остановив на переговорах в Ташкенте с главами Индии и Пакистана надвигавшуюся войну между этими странами. Мало кто знает, что Косыгин в начале 1970-х годов курировал действия КГБ, раздавившие нарождающуюся в Советском Союзе наркомафию.

Алексей Николаевич обладал феноменальными способностями к сложным вычислениям и расчетам. Вот что вспоминает его лечащий врач: «До конца дней у него, в отличие от некоторых руководителей того времени, практически не было ни клинических, ни поведенческих проявлений склероза головного мозга».

Этого человека с необычайно синими глазами отличала человечность, он не мог оскорбить и унизить. Напряжение [474] его работы было столь велико и повидал он за годы в Кремле столько всего, что выглядел самым угрюмым и хмурым среди членов Политбюро...

Предложенная Косыгиным экономическая реформа не встретила поддержки Политбюро, хотя Алексей Николаевич был убежден, что плановое хозяйство — единственное спасение страны. Своему заместителю В. Н. Новикову Алексей Николаевич говорил: «Нас сравнивают с государствами, которые сотни лет жили за счет колоний, где эксплуатация человека построена очень изощренно. В последние десятилетия нашей трагической истории выходить из тяжелейших кризисов нам позволяло плановое хозяйство, и, видимо, в ближайшее время никто ничего лучшего не придумает. Нашу экономическую систему надо серьезно лечить, но она есть и останется основной... Инициативу людям надо дать и выбросить из планов все второстепенные показатели — это не подорвет основ социализма. Но мне выходить с такими предложениями нельзя — на меня тогда всех собак навешают».

23 ноября 1980 года А. Н. Косыгин был освобожден от обязанностей председателя Совета Министров СССР по собственной просьбе. 18 декабря того же года он умер.

Последние несколько лет жизни сложились для Алексея Николаевича тяжко. Об этом вспоминают его сподвижники в книге «Премьер известный и неизвестный» (М., 1987). Старый друг Л. И. Брежнева по Днепропетровску бездарный интриган Н. А. Тихонов всячески настраивал против премьера генсека, и без того давно ревновавшего Косыгина, видевшего в нем конкурента. Тому же В. Н. Новикову (в годы войны — заместитель наркома вооружений СССР, звания Героя Социалистического Труда удостоен в 1942 г.) Косыгин говорил: «Знаешь, Владимир, меня эти «украинцы» все равно сожрут...» Другой сталинский нарком председатель Госплана СССР в 1965–1985 годах Н. К. Байбаков пишет: «Я вспоминал негромкий, спокойный, уверенный голос этого мудрого, поистине кристально чистого Человека. Человека с большой буквы, который, не щадя себя, с непоколебимой твердостью стремился удержать страну, ее экономику, жизненный уровень народа от пропасти, к которой все мы неумолимо приближались».

Он бредил цифрами, пытаясь что-то решить, теряя сознание в последние дни перед смертью...

Заместитель председателя ЦК ДОСААФ В. В. Мосяйкин вспоминает, как в 1976 году А. И. Покрышкин направил его на заседание президиума Совета Министров СССР. Сам Александр Иванович идти не мог, сломал палец на ноге, лежал [475] в гипсе на даче. А вопрос решался для оборонного Общества весьма важный — о выделении на пять лет лимита на автомашины для лотереи ДОСААФ. Билет стоил 50 копеек, имелся спрос, поскольку это была единственная лотерея, где разыгрывались автомобили — по 160 «волг», «москвичей», «жигулей» и «запорожцев». Из полученных от продажи билетов восьмидесяти миллионов рублей половина шла на выигрыши, 8 — на орграсходы, 16 — получало государство, 16-ДОСААФ.

В. В. Мосяйкин рассказывает: «Я зашел в огромную приемную, из которой приглашали в зал заседаний. Женщина-распорядитель объявила: «Заходите с первого по пятый вопрос». Мой вопрос был около 40-го. Шло все довольно быстро. В большом волнении, мандраже я перелистывал бумаги перед своим докладом. Мне было известно, что если вопрос откладывается в случае разногласий и постановление не принимается, то возвращались к нему только через год. Передо мной из зала вышел известный военачальник, генерал армии, весь как ошпаренный — его вопрос отложили... Кратко докладываю. И вдруг К. Т. Мазуров, первый заместитель Косыгина, а за ним и министр связи Н. В. Талызин выступают с возражениями, предлагают решение не принимать. Косыгин выслушал и сказал всего несколько слов:

«Хорошо. Я думаю, что надо принимать, тут товарищ Покрышкин просит. Возражений нет? Нет».

Счастливый, я приехал к Александру Ивановичу: «Товарищ маршал, принято постановление!» Покрышкин улыбнулся: «А ты что, сомневался, что ли? Все в порядке».

Отношение Косыгина к Покрышкину показывает еще один эпизод, свидетелем которого я был. Требовалась подпись председателя Совмина на одном из постановлений, которое касалось важного для ДОСААФ вопроса. При мне Покрышкин звонит по ВЧ. Помощник Косыгина берет трубку. «Александр Иванович, что вы, не примет он вас, он сейчас министров не принимает. Занят крайне срочным делом». — «Ну я вас все-таки прошу — доложите Алексею Николаевичу». Я все слышу, мембрана у ВЧ сильная. «Слушаю, Александр Иванович», — голос Косыгина. Покрышкин официален: «Товарищ председатель Совета Министров! Докладывает маршал Покрышкин. Прошу принять по неотложному вопросу. Только вы можете решить». Косыгин принял Александра Ивановича, правда, оговорив время — только три минуты, и подписал документ».

...Впрочем, и на посту председателя ЦК ДОСААФ А. И. Покрышкин продолжал испытывать определенное [476] давление. Кому-то он продолжал мешать. Вокруг него распространялись различные слухи и сплетни (весьма действенное средство в те годы). Александр Иванович однажды был вызван в ЦК КПСС вместе с секретарем парторганизации ДОСААФ неким З. Там он узнал, что этот секретарь тайно фиксировал каждый его шаг в особой тетради и докладывал об этом наверх в своей подлой интерпретации.

М. К. Покрышкина пишет в своей книге:

«Александр Иванович решил, что их вызвали по какому-то служебному делу. Все «судьи» из ЦК, как рассказывал мне муж, уселись вокруг стола.

- Ну, что же, начинайте, товарищ З. И началась чистка с разбирательством! Александр Иванович вслушался, о чем идет речь, и стукнул кулаком по столу:

- Это что еще тут за «аутодафе» вы мне устроили?! Немедленно прекратить обливать меня грязью!.. При таком отношении немедленно ищите мне замену! Я ухожу!»

Тут номенклатурные «вершители судеб» поняли, что Покрышкин не тот, за кого они его приняли, и что напрасно они показали ему свои методы. Немедленно по требованию маршала соглядатай-»стукач» был убран «с глаз долой». Вскоре ему подыскали теплое место в Тушинском райкоме партии...

Затем Покрышкину около двух месяцев трепала нервы комиссия из Комитета народного контроля. Как пишет М. К. Покрышкина: «Что они искали, какую крамолу? Я не раз задавала Александру Ивановичу этот вопрос. «Не знаю, — отвечал он. — В государственную казну, как тебе лучше всех известно, руку я не запускал». Несмотря на поразительную выдержку, раны на сердце Покрышкина все-таки остались навсегда, они и нанесли непоправимый вред его здоровью».

Как личное оскорбление воспринял А. И. Покрышкин и несогласованную с ним замену председателя ЦК ДОСААФ Украинской ССР уважаемого им фронтовика, одного из лучших руководителей А. Ф. Покальчука на приближенного к республиканским верхам генерала — сына председателя Верховного Совета УССР.

Конечно, работая с конца 1960-х годов в столице, Покрышкин не мог не оказаться в поле столкновения различных личных амбиций, бюрократических интриг.

Кроме того, в Советском Союзе, вступившем в пору кризиса, разворачивалась острая внутрипартийная борьба, о которой пока известно очень немногое. Ведущий американский советолог, автор биографии Н. И. Бухарина, С. Коэн уже в годы перестройки сказал: «Это вы только считали, что [477] у вас одна партия. Мы-то всегда знали, что их несколько». Люди с одними и теми же красными партбилетами уже имели совсем разные представления о своем будущем и будущем СССР...

«Партия Косыгина», к которой принадлежал А. И. Покрышкин, потерпела поражение, когда 4 октября 1980 года в автомобильной катастрофе погиб 1-й секретарь Компартии Белоруссии 62-летний Петр Миронович Машеров. «Белорусский вариант» развития под руководством народного лидера, каким остался в памяти людей П. М. Машеров, позволил полностью обеспечить республику продовольствием, создать самые современные отрасли промышленности. Авторитет Машерова, доверие к нему А. Н. Косыгина позволяли белорусу уходить от навязываемых центром «новшеств». Так, в Минске была отвергнута предлагаемая сельхозотделом ЦК КПСС «оптимальная» структура посевных площадей, которая загубила бы сельское хозяйство республики.

«Я убежден, что белорусский вариант экономического развития республики... был как раз той моделью, которая могла спасти Россию, СССР и КПСС», — пишет один из сподвижников П. М. Машерова В. С. Шевелуха в книге «На новом витке истории» (М., 1996). О гибели белорусского лидера он высказывает такое мнение: «Я думал, сопоставлял факты и пришел к выводу, что это трагическая случайность. Но очень уж похожая на что-то иное. Тогда все видели: во всей стране валится экономика, а Белоруссия шагает вперед». Не так давно в одном из документальных фильмов дочь П. М. Машерова говорила о своей уверенности в том, что смерть отца не была случайностью. Следователь, который вел дело, сказал о том, что в те годы не знал о существовании самых современных спецсредств, применяемых для того, чтобы водитель машины в нужный момент потерял ориентировку...

А. И. Покрышкин, приезжая в Белоруссию, имевшую одну из сильнейших организаций ДОСААФ, неоднократно бывал у 1-го секретаря КПБ. Возвращаясь домой, он высоко отзывался о «белорусском варианте», говорил о том, что с таким лидером мы «пошли бы вперед семимильными шагами»...

Петр Миронович Машеров любил полеты над родной землей на вертолете, чтобы увидеть с высоты положение на полях, на дорогах, на стройках. Летая над Витебщиной, всегда планировал две посадки. Первая — у сельского кладбища, где похоронена его мать, расстрелянная немецкими оккупантами. Вторая — у железнодорожного моста, который [478] он, командуя партизанским отрядом, в 1944-м взорвал после тяжелого боя. За эту операцию партизанский командир был удостоен звания Героя Советского Союза.

...А. И. Покрышкин трезво оценивал обстановку в стране, которая не могла вызывать оптимизма у информированного наблюдателя. Иначе как «Леликом» Покрышкин дома генсека не называл. Наотрез отказался писать новые воспоминания о боях над Малой землей, когда Л. И. Брежнев упомянул Александра Ивановича в своей известной книге. «В те дни я Брежнева не знал», — ответил Покрышкин издателям.

Б. Б. Байтасов, будучи в гостях у Покрышкина, рассказал ему казахский анекдот: «Идете вы с Брежневым. Вдруг налетел рой пчел, и все садятся только на звезды Брежнева. А народ стоит и удивляется — что же это такое? Тогда какой-то аксакал из толпы говорит: «А что вы удивляетесь? Звезды Покрышкина пахнут порохом, а звезды Брежнева — липой...»

Однозначно негативно отозвался Покрышкин о вводе войск в Афганистан в самом конце 1979 года: «Мы ввязались в такую кашу...» Тогда же, встречая новый 1980 год в подмосковном доме отдыха, он говорил своему ученику генералу Н. И. Москвителеву о том, что грядут большие перемены к худшему, что народ будет хуже жить, что изменится к худшему отношение к людям, к армии, к авиации. Он говорил так:

«Чувствую, вижу по всему, что сейчас накопилось, — будет хуже...» Покрышкин видел, что страна идет на спад.

В кулуарах партийных центральных комитетов союзных республик уже велись разговоры о самостийности, о независимости... Л. М. Вяткин считает, что уже в конце 1960-х на Украине началась большая интрига, проводимая энергично и хитро. В Киевской армии ПВО среди офицеров заговорили об украинизации, о насаждении местных кадров, за что было стыдно порядочным командирам-украинцам. Покрышкина устроители этих интриг побаивались и добивались его перевода в Москву. Расследуя в ДОСААФ аварии и катастрофы, Л. М. Вяткин докладывал председателю о диверсии местных националистов в Душанбе, вызвавшей аварию МиГ-17.

Сам Покрышкин, как отзывается о нем Б. Б. Байтасов, «был великим интернационалистом, очень много внимания уделял воспитанию национальных военных кадров». Так же отзываются о председателе ЦК ДОСААФ и председатели оборонных обществ других республик. Покрышкин был человеком высокой русской культуры, которой всегда было свойственно уважение, бережное отношение к любой национальной культуре. Силой и благородством своей личности [479] он внушал уважение к тому, кто нес благо всем народам великой державы, к русскому человеку — ее творцу и основе.

В. В. Мосяйкин вспоминал о многочисленных встречах руководства ДОСААФ с представителями дружественных зарубежных оборонных организаций, на которых можно было «наблюдать, как непринужденно и не свысока ведет себя Александр Иванович, как восторженно на него смотрят иностранные гости, как прислушиваются к его мнению. Неслучайно наши зарубежные друзья неоднократно подчеркивали, что деятельность ДОСААФ для них является примером и они берут на вооружение опыт нашей оборонной организации».

Правда, в 1990-х годах В. В. Мосяйкин в беседе с автором этих строк говорил, что все же, видимо, напрасно Александр Иванович отказался от предложения Совета Министров РСФСР создать отдельный ЦК ДОСААФ РСФСР, за счет аппарата союзного ЦК. Этим был бы повышен статус российского ДОСААФ, ведь республики, имея свои центральные комитеты, обладали гораздо большими возможностями получения средств, чем российские области. Таков был русский «великодержавный шовинизм»...

Мутная волна цинизма и беспамятства накатывала на страну. Имена А. И. Покрышкина и И. Н. Кожедуба, как уже говорилось во вступлении к этой книге, отсутствовали на страницах школьных учебников. Молодежь уже не узнавала Покрышкина, когда он шел в штатском костюме... Автор этих строк, выплачивая членские взносы ДОСААФ и заканчивая среднюю школу в 1977 году в Тушинском районе Москвы, не знал о том, что в этом же районе работает трижды Герой!.. От ДОСААФ вновь и вновь требовали наращивать численность. К 1981 году она достигла 98 миллионов. Ставили губительную установку вовлечь в Общество «почти все взрослое население или значительное его большинство...».

Советский агитпроп давил все живое, умудрившись сделать серым и скучным все отечественное, кроме разве что хоккея с шайбой; ярким и запретно-манящим — все западное, вплоть до потертых джинсов, сигарет «Мальборо» и жвачки... Как пелось в популярном среди наших подростков американском фильме «Золото Маккены»: «Вновь, вновь золото манит нас...»

Тягостно для фронтового героя было узнавать о нарастании среди молодежи нежелания служить в армии. А. И. Покрышкин был потрясен до глубины души, не находил себе места после предательства 29-летнего старшего лейтенанта [479] Виктора Беленко, угнавшего 6 сентября 1976 года в Японию суперсовременный и сверхсекретный истребитель-перехватчик МиГ-25.

В. Беленко — внешне симпатичный парень, окончил Омский клуб ДОСААФ и Армавирское высшее военное училище летчиков, исполнял обязанности заместителя командира эскадрильи 513-го полка ПВО (аэродром Чугуевка, Дальневосточный военный округ). В личном деле — блестящие служебная и партийная характеристики, благодарности...

Беленко, переодевшись в новый костюм и лаковые ботинки, был в восторге, все пожимал и пожимал руки американцам, приговаривая «сенк ю» (спасибо). Политическое убежище в США ему было предоставлено немедленно.

В 1967 году на МиГ-25 был установлен мировой рекорд скорости — 2980 километров в час, в 1973 году — мировой рекорд высоты — 36 тысяч 240 метров... СССР лишился секретных технологий. Огромных денег стоила замена системы опознавания «свой — чужой» на всех самолетах и кораблях.

В предательском угоне лучшего самолета маршал авиации видел черный знак... В это же время, как стало известно позже, уже стали агентами ЦРУ США видный советский дипломат в ранге посла, второй человек в ООН А. Н. Шевченко («Динамит»), начальник службы внешней контрразведки Первого главного управления КГБ СССР генерал О. Д. Калугин, генерал Главного разведуправления Д. Ф. Поляков («Топхэт»), да и не только они...

...В 1978 году, вернувшись домой после участия в коллегиях Совета Министров и Генерального штаба, Александр Иванович почувствовал страшнейшие боли в животе. От смерти его спасли врачи. Семь с половиной часов длилась операция бригады во главе с выдающимся хирургом А. В. Покровским. Диагноз — аневризма брюшной аорты. Как вспоминала М. К. Покрышкина: «Заключение врачей было такое. В результате воздушных боев, сопровождавшихся невероятными перегрузками, и теперь из-за возрастных особенностей у Александра Ивановича началось расслоение брюшной аорты, хотя физически он был еще очень сильным человеком. Видимо, всему когда-то наступает свой предел...»

Покрышкин проработал на посту председателя ЦК ДОСААФ еще некоторое время, но полностью восстановить силы уже не мог. В. В. Мосяйкин рассказывал: «Александр Иванович жил интересами оборонного Общества... Когда врачи разрешили ему работать не более двух-трех часов, он написал рапорт с просьбой об освобождении от должности. Его уговаривали в ЦК партии: «Работайте, у вас же есть заместители, [481] один ваш авторитет так много значит...» Но Покрышкин ответил: «Нет. Я не хочу, чтобы мне в спину смотрели люди, когда я буду уезжать домой до конца рабочего дня...» Это тоже говорит о его высочайшем чувстве ответственности...

Он долго беседовал со своим преемником, Героем Советского Союза адмиралом флота Георгием Михайловичем Егоровым, посвящал его в дела Общества. Очень важно для ДОСААФ было то, что именно Г. М. Егоров, также очень уважаемый в стране и Вооруженных Силах военачальник, сменил на посту председателя оборонного Общества Александра Ивановича Покрышкина».

Возглавляя ДОСААФ десять лет, более, чем кто-либо другой, А. И. Покрышкин дал для его развития мощный жизненный импульс, оставил оборонному Обществу богатое наследство и свое имя национального Героя...

Адмирал флота, моряк-подводник, полжизни проведший в море на ходовом мостике корабля, Г. М. Егоров в годы своего руководства ДОСААФ (1981–1988 гг.) выдерживал покрышкинский курс. Как говорил Георгий Михайлович:

«Мы, фронтовики, видели, что такое война, как полыхают города, тонут корабли, гибнут люди... Чтобы этого не допустить, государство должно быть сильным.

В то время оборонное Общество было очень мощной организацией. Оно давало для наших Вооруженных Сил и народного хозяйства около четверти миллиона специалистов в год, обучавшихся по 120 специальностям. В нашем распоряжении было 40 авиационных центров, из них 20 — с реактивными самолетами. 150 клубов легкомоторной авиации готовили планеристов, парашютистов, 55 процентов водительского состава страны были выпускниками автошкол ДОСААФ. Прибавьте сюда широкую сеть радиотехнических школ, радиоклубов, где обучались специалисты по радиоэлектронике...

Словом, оборонное Общество СССР добротно готовило молодежь и к службе в армии, и к жизни. Немаловажен и тот факт, что ДОСААФ полностью содержал себя и даже государству ежегодно перечислял более 100 миллионов рублей!..

Мы были второй резервной армией Советского Союза!»

Выстояло оборонное Общество и в 1991 году. Ныне РОСТО — Российская оборонная спортивно-техническая организация — остается опорой государства. В ее рядах насчитывается 3,2 миллиона членов. За десять лет РОСТО подготовлено около 1,2 миллиона специалистов для Вооруженных [482] сил и других силовых структур. Более шести миллионов граждан России получили здесь технические профессии. Спортсмены РОСТО продолжают побеждать на международных соревнованиях. В 1997 и 2001 годах на I и II Всемирных воздушных играх в Турции и Испании Россия показала, что остается ведущей авиационной спортивной державой.

В январе 2002 года отмечалось 75-летие Осоавиахим-ДОСААФ-РОСТО. Спасли оборонное Общество, сохранили его лучшие традиции люди, начинавшие работать с А. И. Покрышкиным, — председатель РОСТО генерал-полковник Алексей Иванович Анохин и его команда.

В трудном 1991 году А. И. Анохин говорил:

«Год-два назад оскорбительным считали слово «военный», ныне неприятие перешло на слова «патриот», «патриотизм». Дескать, для его проявления не было условий и патриотизм был ложный. Да и есть ли о нем смысл говорить сейчас?

Думаю, скоро жизнь остудит «горячие головы». А история нашего Отечества, России, говорит о том, что патриоты нужны были и в 1812 году, и в 1914-м, и во Вторую мировую войну. И не только в лихие годы, а и в мирное время. Освоение космоса — героизм, борьба с аварией на Чернобыльской АЭС — героизм. Без любви к народу, своему краю, без преданности делу пожарные не бросились бы в адское радиоактивное пламя. Без таких людей России не быть Россией».

С теплотой и заботой руководство РОСТО относилось к Марии Кузьминичне Покрышкиной. Здесь откликались на ее просьбы, всегда приглашали на свои праздники. М. К. Покрышкина писала:

«Мне было очень приятно узнать, что в Российской оборонной спортивно-технической организации хранят память о Покрышкине. В сентябре 1995 года меня пригласили на съезд РОСТО, где вручили почетную награду — медаль «Первый трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин». На медали — очень хорошо исполненный художником Копейко профиль моего мужа. Отрадно, что и в наши нелегкие времена РОСТО энергично продолжает свою благородную патриотическую работу. На следующий день за мной прислали машину. Вместе с председателем РОСТО Алексеем Ивановичем Анохиным и председателями былых республиканских организаций (отсутствовали только прибалты) мы приехали на Новодевичье кладбище к могиле Александра Ивановича. Каждый из председателей возложил на нее по [483] гвоздике. Цветы оказались какие-то необыкновенные, простояли они целый месяц».

И помянуть Марию Кузьминичну ее родственники и друзья собрались в стенах РОСТО...

В воспоминаниях о работе А. И. Покрышкина в ДОСААФ его называют душой оборонного Общества. И сейчас он — душа всей нашей обороны...