Глава седьмая.

Ваффен СС

Теодор Эйке, Пауль Хауссер, Йозеф "Зепп" Дитрих, Гельмут Веккер, Михаэль Виттман

Ключевой фигурой в истории Ваффен СС (войск СС) был ТЕОДОР ЭЙКЕ. Чарльз Синдор охарактеризовал то как "архитектора, строителя и начальника системы концлагерей довоенной Германии"{1}. Он также является создателем дивизии "Мертвая голова" Ваффен СС, сформированной им в основном из числа охранников подведомственных ему концлагерей.

Родился Эйке 17 октября 1892 года в Хюдингене, в принадлежавшей в ту пору Германии провинции Эльзас, и был одиннадцатым ребенком в семье железнодорожника Генриха Эйке. О его раннем детстве известно крайне мало, за исключением того, что он рос в малообеспеченной семье и был весьма посредственным учеником. В 1909 году Теодор был исключен из реального училища и тут же вступил в рейхсвер. Эйке стал солдатом 23-го Рейнланд-Пфальцского пехотного полка, в ту пору дислоцировавшегося в Ландау, но в 1913 году был переведен в 3-й Баварский пехотный полк, а затем, в 1914-м, в 22-й Баварский пехотный полк{2}. Он принимал участие в сражениях под Ипром [380] (1914-1915 гг.) и в позиционной войне во Фландрии (1914-1915 гг.), служа в разное время в качестве писаря, помощника казначея и простого пехотинца. В 1916 состоялся его новый перевод, на этот раз во 2-й Баварский артиллерийский полк 2-й Баварской пехотной дивизии, наполовину "перемолотой" в "верденской мясорубке"{3}.

С 1916 года и до конца войны он служил в резерве пулеметной команды (Ersatzmaschinengewehr Kompanie) 2-ого Армейского корпуса на Западном фронте. Войну Эйке закончил с Железным крестом 1-го и 2-го классов{4}.

В конце 1914 года командир предоставил ему отпуск и одобрил женитьбу на Берте Швебель из Ильменау. Берта родила Теодору Эйке двух детей: дочь Ирму в 1916 году и сына Германа в 1920-м. Проведя на Западном фронте 4 года, Эйке вернулся домой своенравным, ожесточившимся человеком. Кайзера, которому он до этого служил, больше не было, а Германия терзалась в родовых муках революции. Все это наполнило душу Эйке ненавистью и отвращением. У него не было ни малейшего желания служить в армии Веймарской республики. Подобно многим разочарованным в жизни современникам, в числе которых был и Адольф Гитлер, Эйке обвинял во всем демократов, коммунистов, евреев и прочих "ноябрьских преступников", которые, по его мнению, "вонзили нож в спину Германии" и способствовали тем самым ее поражению в войне

1 марта 1919 года Теодор Эйке демобилизовался 10 лет службы пропали даром. Перспектив в жизни не было никаких.

Занятия в техническом училище в Ильменау (Тюрингия) он вынужден был бросить из-за недостатка [381] средств. Эйке рассчитывал на финансовую поддержку тестя, которой, однако, так и не получил. Безработица в революционной Германии приняла просто катастрофические масштабы, и в конце концов Эйке оказался в таком отчаянном положении, что вынужден был взяться за работу платного полицейского осведомителя. В июле 1920 года он лишился ее за агитацию против Веймарской республики и "ноябрьских преступников". Тем не менее служба в полиции пришлась ему по душе. В течение трех следующих лет Эйке поменял по меньшей мере четыре места жительства (Котбус, Веймар, Зорау-Нидераузиц и Людвигсхафен). Дважды он снова находил себе работу полицейского и дважды терял ее по причине антигосударственной деятельности. Наконец, в январе 1923 года, Эйке стал офицером службы безопасности корпорации "И. Г. Фарбен" в рейнском городке Людвигсхафен. Здесь его ярый национализм и ненависть к республике не мешали работе, он работал на "Фарбен" до тех пор, пока не перешел в 1932 году на постоянную службу в СС{5}.

За это время он вступил в НСДАП и штурмовые отряды (СА) — в 1928 году и перевелся в значительно более дисциплинированные ряды СС, в ту пору являвшиеся частью СА, в 1930 году. В ноябре того же года Генрих Гиммлер присвоил ему звание унтерштурмфюрера и доверил командование 147-м взводом СС в Людвигсхафене{6}.

Эйке с головой ушел в работу, отдаваясь новому делу с присущей ему бешеной энергией. Его служебные успехи в течение первых трех месяцев пребывания СС были столь очевидны, что Гиммлер повысил его до штурмбаннфюрера СС и поручил ему формирование второго батальона 10-го штандарта (полка) СС, впоследствии [382] переформированного в Рейнланд-Пфальцский. Эйке крайне повезло и на этот раз: следующим распоряжением рейхсфюрера СС ему было присвоено званий штандартенфюрера СС, и 15 ноября 1931 года он был назначен командиром 10-го штандарта.

Хотя Эйке вступил в НСДАП довольно поздно, движение его по служебной лестнице было стремительным. К этому времени он уже расстался с "Фарбен". Эйке был уволен из-за того, что политическая деятельность стала отнимать львиную долю рабочего времени, заставляя его пренебрегать служебными обязанностями. Эйке стал на путь политического насилия, что привело к его аресту по обвинению в незаконном хранении взрывчатки и участии в заговоре с целью политического убийства.

В 1932 году, к счастью Эйке, министр юстиции Баварии, симпатизировавший нацистам, отпустил его под честное слово по состоянию здоровья. Эйке тут же возобновил политическую деятельность, но скоро, преследуемый полицией, был вынужден по поддельному паспорту бежать в Италию.

Чтобы утешить способного подчиненного, Гиммлер присвоил ему звание оберфюрера СС{7}. и назначил комендантом лагеря беженцев — членов СА и СС в Бозен-Гри, Италия{8}. Вернуться на родину Теодор Эйке смог только в 1933 году, после того как Гитлер стал канцлером. Пока он находился в изгнании, один из его многочисленных врагов, Йозеф Бюркель, гауляйтер Рейнланд-Пфальца, попытался сместить его с поста командира 10-го штандарта. Вернувшись на родину, Эйке повел себя, как обычно, весьма решительно. 21 марта 1933 года вместе с группой вооруженных эсэсовцев он ворвался в Людвигсхафенскую штаб-квартиру [383] НСДАП и продержал Бюркеля взаперти в стенном шкафу в течение 3 часов, пока местная полиция не вызволила того из-под импровизированного ареста. Эйке зашел слишком далеко. Оскорбленный Бюркель сполна отплатил ему. По его приказу обидчик был арестован, объявлен душевнобольным и водворен в психиатрическую лечебницу в Вюрцбурге "как представляющий общественную опасность сумасшедший"{9}. Эйке вызвал гнев Генриха Гиммлера (не следует забывать о том, что тогда нацисты еще не полностью консолидировали свои силы, и это происшествие могло сильно подорвать репутацию СС).

3 апреля 1933 года рейхсфюрер СС вычеркнул имя Эйке из списков СС и одобрил его не определенное конкретным сроком пребывание в психической лечебнице.

Усмиренному наконец Эйке удалось в течение нескольких недель сдерживать свой буйный нрав и даже играть роль нормального человека — грандиозный актерский подвиг! Он несколько раз письменно обращался к Гиммлеру и при помощи вюрцбургского психиатра смог, в конечном итоге, убедить бывшего владельца птицефермы отдать приказ об освобождении и восстановлении его в прежнем звании. Гиммлер, конечно, предпочел не отправлять Эйке обратно в Рейнланд-Пфальц. 26 июня 1934 года оберфюрер СС Теодор Эйке покинул психиатрическую лечебницу и прямиком отправился на новое место работы: возглавлять Дахау — первый немецкий концлагерь для политзаключенных. Когда Эйке прибыл в лагерь, располагавшийся в 12 милях к северо-западу от Мюнхена, там, с точки зрения нацистов, царил полный беспорядок. Против прежнего коменданта было выдвинуто обвинение в убийстве [384] нескольких "братьев по оружию". Охранники были недисциплинированны, открыто брали взятки и имели склонность похваляться своими "подвигами" в пивных и танцевальных залах. Вскоре Эйке обнаружил, что Зепп Дитрих наводнил охрану Дахау своими блатными дружками. Эйке быстро сменил половину лагерного персонала (примерно 60 из 120 человек) и установил правила поведения, ставшие образцом для всех концлагерей в нацистской Германии.

Бессмысленная жестокость уступила место жестокости систематизированной, хорошо организованной, основанной на принципе безоговорочного и абсолютного повиновения любым приказам старших по званию офицеров СС. Эйке сажал заключенных в карцер и подвергал их различным видам телесного наказания. Обычно они сводились к 25 ударам плетью в присутствии всех товарищей по несчастью и персонала СС. Порки были узаконены на основе ротации офицерского и рядового состава, с тем чтобы ожесточить эсэсовцев до такой степени, чтобы они могли истязать пленников невзирая на лица, без всякой пощады или угрызений совести. "Под опытным руководством Эйке, — писал позднее Хейнц Хене, — любой, в ком еще сохранились малейшие остатки порядочности, очень скоро превращался в бесчувственную скотину"{10}.

Особую жестокость проявлял Эйке к заключенным-евреям, Манвель и Френкель называли его "одним из самых ярых приверженцев взглядов Гиммлера на расовые проблемы"{11}. Эйке часто выступал перед подчиненными с антисемитскими лекциями и приказал вывешивать в бараках, на видном месте, газету явного расистского содержания "Der Sturmer" ("Штурмовик"). Он прилагал все усилия для того, чтобы на почве антисемитизма столкнуть между собой заключенных{12}. [385]

"Успехи" Эйке в Дахау произвели на Гиммлера столь сильное впечатление, что 30 января 1934 года он присвоил ему звание бригаденфюрера СС и снова стал относиться к нему как к преданному и ценному подчиненному. И тот действительно был беззаветно предан Гиммлеру и фюреру. Когда Гитлер устроил чистку рядов CA в так называемую "ночь длинных ножей", Эйке играл главную роль в подготовке к ней и помог составить списки подлежащих уничтожению штурмовиков. Его люди вошли в состав "эскадронов смерти", а сам он был персонально выбран Гиммлером для убийства Эрнста Рема, главаря коричневорубашечников.

Вечером 1 июля 1934 года Эйке не только беспрекословно, но и с удовольствием выполнил приказ своего шефа{13}. Выстрелив в Рема, он смертельно ранил его и пока тот истекал кровью, добивал ногами.

За услуги, оказанные руководству во время чистки, воля Эйке был назначен главным инспектором концлагерей и командиром сторожевых подразделений СС (Inspeektor der Konzentrazionslager und Fuhrender SS Wachverbande). Шесть дней спустя ему было присвоено звание группенфюрера СС, соответствующее званию генерал-лейтенанта вермахта{14}.

Свою штаб-квартиру Эйке разместил в здании на улице Фридрихштрассе в Берлине. Он подобрал сотрудников и взялся за работу, целью которой было организовать распыленные по Германии концлагеря в единую централизованную систему. Вскоре он переместил служебные кабинеты в концлагерь Заксенхаузен из Ораниенбурга, к северу от Берлина, где инспекционный аппарат оставался вплоть до падения Рейха в 1945 году.

В 1937 году Эйке закрыл несколько мелких лагерей и открыл четыре крупных: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд (близ Веймара) и Лихтенбург. После аншлюса Австрии, состоявшегося в 1938 году, он организовал в этой стране пятый — в Маутхаузене, неподалеку от Линца, куда помещались австрийские политзаключенные, евреи и прочие арестованные гестапо.

Все "наработки", сделанные Эйке в Дахау, были использованы как эталон для создания других концлагерей.

"К 1937 году, — писал Снайдер, — среди коллег по СС Эйке имел ужасную репутацию необузданного и порочного человека. Подозрительный, вздорный, начисто лишенный чувства юмора, снедаемый болезненными амбициями Эйке был истинным фанатиком-нацистом, отдававшим всего себя делу политической и расовой "литургии" с рвением неофита"{15}.

Окончательно запустив механизм новой системы концлагерей, Эйке устремил свой взор на преобразование охранных подразделений СС "Мертвая голова" (SS Tokenkopfverbande или SSTV) в военизированные формирования нацистской партии. Искусно прокладывая себе путь через джунгли политических интриг, к началу 1935 года Эйке сформировал и оснастил техникой шесть моторизованных батальонов "Мертвая голова".

К концу 1938 года он увеличил их до размера полков, каждый из которых носил название места дислокации и размещался непосредственно на территории крупного концлагеря{16}. К тому времени, когда началась война, несколько штандартов существовали лишь на бумаге или в процессе формирования{17}.

Солдаты из подразделений "Мертвая голова" одну неделю месяца охраняли заключенных, а три остальные [387] недели проводили в занятиях, заключавших в себе изнурительную строевую и физическую подготовку, изучение оружия и политучебу, нацеленных на превращение их в бесчувственных и послушных исполнителей воли Адольфа Гитлера.

Эйке беспощадно муштровал своих подчиненных, большинство из которых были молодыми людьми в возрасте от 17 до 22 лет, фанатично преданными делу национал-социализма. Те из них, кто не выдерживал испытаний или не проявлял должного послушания, исключались из рядов СС или переводились в общие части СС (Allgemeine SS).

Эйке привнес в ряды своих солдат особый "дух кровного братства". Его люди были более спаянны, чем их коллеги в вермахте. Эйке ненавидел не только иудаизм, но религию вообще. К 1937 году подавляющее большинство его солдат официально отреклись от веры, что часто приводило к разрыву отношений между молодыми эсэсовцами и их семьями. Тех бедняг, которым некуда было деваться во время отпусков, Эйке приглашал к себе, где им предоставлялась возможность ощутить тепло домашнего очага. Теодор Эйке всячески поощрял офицеров и унтер-офицеров, проявлявших особое расположение к солдатам, у которых, по его мнению, были проблемы с родителями.

* * *

Когда разразилась вторая мировая война, Эйке мобилизовал три своих полка (Верхне-Баварский, Бранденбургский и Тюрингский — всего около 7 тысяч человек) и направился вслед за вермахтом в Польшу. Его солдаты не вступали в бои с польской армией (за исключением отдельных стычек), вместо этого в сотрудничестве с руководимой Рейнхардом Гейдрихом [388] службой безопасности СД) сформировали печально знаменитые айнзацгруппы (Einzatzgruppen — группы особого назначения), занимавшиеся истреблением и конфискацией имущества польских граждан, в особенности политических деятелей, священнослужителей, представителей интеллигенции и евреев. В одном городе командир эсэсовского штандарта приказал поджечь все синагоги, после чего руководителей местной еврейской общины избивали до тех пор, пока те не подписали признания в том, что это они устроили поджоги. Затем он оштрафовал их на тысячи марок за умышленный поджог. Все же, несмотря на жестокость упомянутого эпизода, его жертвам "повезло" больше, чем многим другим. Большинство тех, кто попадал в руки айнзацгрупп, были просто убиты "при попытке к бегству". Полностью были опустошены некоторые сумасшедшие дома, а их беспомощные обитатели расстреляны. Кроме того, были и еще десятки случаев зверств со стороны эсэсовцев

Крайности, в которые впадали "Мертвая голова" и СД привели в состояние шока многих генералов вермахта и вызвали у них сильное недовольство. По крайней мере трое из них выразили формальный протест. Но жалобы были положены под сукно генерал-полковником Вальтером фон Браухичем, главнокомандующим вермахта, у которого не хватило храбрости довести их до сведения Гитлера.

Вместо того чтобы наказать Эйке и иже с ним, Гитлер последовал совету Гиммлера и решил создать моторизованную дивизию "Мертвая голова". Командовать ею был назначен, естественно, Теодор Эйке. В середине октября он вернулся в Дахау, где занялся формированием новой команды, личный состав которой скоро превысил 15 тысяч человек. [389]

Дивизия СС "Мертвая голова" состояла из 3 мотопехотных полков, артиллерийского полка, саперного, противотанкового и разведывательного батальонов и административных и вспомогательных подразделений, которые должны были быть в моторизованной дивизии. Мотопехотные полки возникли из старых охранных подразделений — Верхне-Баварского, Бранденбургского и Тюрингского (концлагерей), артиллерии были набраны из рядов данцигского хаймвера СС (данцигской стражи). В остальные части призвали новобранцев и рядовых из запасных команд СС (Verfugungstruppen), общих частей СС, гражданской полиции новых подразделений "Мертвая голова", формирование которых в 1939 году все еще продолжалось. Все эти единения, включавшие в себя более половины личного состава дивизии, были плохо подготовлены, неважно экипированы и, по стандартам Эйке, не отличались должным уровнем дисциплины.

Эйке проявил недюжинный талант в деле материального снабжения своей дивизии и приобрел известность в СС как "великий попрошайка". Дисциплину он внедрял в своей обычной манере. Солдаты, совершавшие малейший проступок, переводились обратно охранниками в концлагеря. Один бывший охранник, недовольный жестокой муштрой, подал рапорт с просьбой о переводе обратно в лагерь. Эйке немедленно одобрил эту просьбу, но отправил этого солдата туда же в качестве... заключенного. Ему был определен пожизненный срок заключения. Больше просьб о переводе не было{18}. У новичков не оставалось иного выбора, кроме как попытаться приспособиться к обстановке и привыкнуть к муштре.

К 10 мая 1940 года, дню, когда Гитлер начал вторжение в Голландию, Бельгию и Францию, солдаты [390] моторизованной дивизии СС "Мертвая голова" были готовы к бою. Но уровень готовности офицеров был крайне низок. Лишь немногие из них имели военный опыт, сколько-нибудь соответствовавший занимаемым ими постам. Во всей дивизии не было ни одного профессионального офицера-штабиста, если не считать штандартенфюрера СС Кассиуса фон Монтиньи, не вынесшего колоссального напряжения и слегшего с сердечным приступом{19}.

Так как приказы начальства были туманны и не отличались логикой, а в тылах образовались грандиозные транспортные пробки, дивизия уже на третий день наступления осталась без припасов и вынуждена была полагаться на продукты, конфискованные у французов или одолженные у 7-й танковой дивизии Эрвина Роммеля, действовавшей на соседнем участке.

В должности командира дивизии Эйке был просто наказанием для подчиненных и, будучи совершенно не в состоянии правильно оценить обстановку, он приходил в гнев из-за любой мелочи. В кризисных ситуациях Эйке отдавал один приказ, через 15 минут отменял его, давая совершенно противоположные указания, а вскоре, третьим, сводил на нет оба предыдущих приказа.

Но недостатки Теодора Эйке как командира дивизии с лихвой компенсировались фанатичной храбростью и превосходной боевой и физической подготовкой его солдат, которые сметали всех, кто вставал на пути у фюрера. Несмотря на большие потери, "Мертвая голова" одерживала одну победу за другой, а Эйке постепенно учился на своих ошибках и к концу французской кампании приобрел опыт командира дивизии.

В дни, когда острие германского танкового клина было направлено на Ла-Манш, "Мертвая голова" [391] использовалась для предотвращения попыток окруженных в Дюнкеркском котле прорваться и соединиться с основными силами французской армии, находившейся южнее Соммы. 21 мая "Мертвая голова" и 7-я танковая дивизия Роммеля отразили неподалеку от Арраса контрудар союзников. Во время сражения противотанковый батальон дивизии СС прямой наводкой расстрелял 22 английских танка. На следующий день Эйке допустил грубую тактическую ошибку, приказав атаковать союзников, закрепившихся за каналом Ла-Бассе. Он не провел рекогносцировки местности и артподготовки, а один пехотный батальон направил без прикрытия вдоль канала, что было просто недопустимо и привело к большим потерям и срыву атаки.

24 мая Эйке снова попытался прорвать оборону союзников — и опять безуспешно. Генерал танковых войск Эрих Хеннер в присутствии офицеров штаба дивизии назвал его "мясником" и обвинил в наплевательском отношении к жизням солдат{20}. Даже сам Гиммлер отчитал Эйке за то, что тот допустил слишком большие потери.

После эвакуации Дюнкерка "Мертвая голова" уже без всяких затруднений гнала деморализованных французов на юг, до самого Орлеана. Когда в Компьенском лесу был подписан акт о капитуляции Франции, дивизия была расквартирована в Остене, деревушке юго-западнее Бордо, где выполняла оккупационные функции. Затем ее перебросили в Аваллон, затем в Биарриц и наконец, в Бордо, откуда в начале июня 1941 года по железной дороге перевезли в Восточную Пруссию.

24 июня того же года, через два дня после начала гитлеровского вторжения в СССР, в составе группы армий "Север" фельдмаршала Риттер Вильгельма фон [392] Лееба моторизованная дивизия СС "Мертвая голова" форсировала Двину в районе Двинска (Даугавпилс), сломила ожесточенное сопротивление русских в Центральной Литве и прорвала "линию Сталина", за что удостоилась восторженной похвалы командующего LVI танковым корпусом генерала Эриха фон Манштейна{21}.

6 июля, когда бои на "линии Сталина" еще были в самом разгаре, автомобиль, в котором Теодор Эйке возвращался на свой командный пункт, подорвался на советской мине. У Эйке была раздроблена правая ступня и сильно изувечена нога. После экстренной операции его эвакуировали в Берлин, где лечили целых три месяца. До середины 1942-го Эйке сильно хромал и ходил, опираясь на трость.

Если бы Теодор Эйке почил на лаврах и остался: в Берлине, то не услышал бы ни одного плохого слова в свой адрес. Другой, более уравновешенный и менее фанатичный человек вряд ли захотел бы возвратиться второй раз на Восточный фронт. Эйке устремился туда, даже не оправившись от ран. 21 сентября 1941 года он вернулся к исполнению обязанностей командира дивизии{22}.

С 24 по 29 сентября корпус Манштейна, в который входила "Мертвая голова", отражал под Лужно, южнее озера Ильмень, яростные контратаки Красной Армии. В эти дни дивизия Эйке в одиночку разбила три советские дивизии. За храбрость, проявленную при ликвидации прорыва{23}., Эйке был представлен к Рыцарскому кресту.

С начала кампании "Мертвая голова" потеряла 6 тысяч человек, получив при этом только 2500 человек подкрепления. К концу ноября потери составили уже 9 тысяч человек, что составляло примерно 60 процентов первоначальной мощи дивизии. Солдаты нуждались в [393] отдыхе, а техника — в ремонте, но "Мертвая голова оставалась на переднем крае. В таком положении находились и остальные германские войска в России.

5 декабря 1941-го Сталин начал большое контрнаступление по всему Восточному фронту. Несмотря на яростную оборону эсэсовцев, советские войска прорвали линию фронта в нескольких местах и пробились к городу Демянску. Фельдмаршал фон Лееб срочно запросил разрешения отвести войска, но Гитлер не дал на то согласия. 8 февраля русским удалось окружить Демянск. Внутри котла оказалось шесть дивизий — 103 тысячи человек, включая дивизию Эйке. Окруженцы находились под командованием генерала от инфантерии, командующего вторым корпусом графа Вальтера фон Брокдорфа-Алефельдта.

"Мертвая голова" была переброшена на западный рай периметра, где ею "заткнули" прорыв 34-й советской армии.

Среди снегов и болот в смертельной схватке сошлись два непримиримых противника. Бои были столь напряженными, что Эйке пришлось поставить под ружье даже ходячих раненых. "Мертвая голова" отбила все атаки русских и уничтожила элитную 7-ю гвардейскую дивизию. Но потери были просто огромны. К 6 апреля года в строю осталось меньше 10000 человек, из которых треть оказалась в состоянии крайнего физического и нервного истощения.

Но именно эта, наполовину обескровленная дивизия в мае 1942-го прорвала окружение и соединилась с пришедшей на подмогу армией, образовав узкий коридор близ Демянска. С этого момента без "Мертвой головы" уже нельзя было обойтись. Через коридор, который она прикрывала, осуществлялось снабжение [394] окруженных. Дивизии удалось отбить много яростных атак красноармейцев, и к концу июля в ее рядах осталось меньше 3000 человек.

Даже у самых придирчивых критиков не было повода усомниться в мужестве Теодора Эйке. Во время боев под Демянском Эйке терпеливо сносил те же тяготы, которые выпали на долю его солдат. Он ночевал в снегу, в течение многих дней не снимал насквозь промокшую одежду, неоднократно оказывался под вражеским огнем и сидел на голодном солдатском пайке.

В награду за его выдающиеся заслуги, за бои под Демянском 26 декабря 1941 года Эйке был награжден Рыцарским крестом. Ему было присвоено звание обер-группенфюрера и генерала Ваффен СС, а 20 апреля, в день рождения Гитлера, Дубовые Листья к Рыцарскому кресту. Эти жесты доверия, тем не менее, не успокоили бывшего начальника концлагеря.

Его сильно расстроила потеря такого огромного количества людей, которых он лично подготовил. Обер-группенфюрер негодовал по поводу того, что в его глазах являлось проявлением безразличия вермахта к судьбе его дивизии. Его приводило в бешенство стремление вермахта сражаться за счет СС до последнего солдата. Эйке еще раньше утверждал, что Брокдорф-Алефельдт намеренно жертвовал его дивизией во всех критических ситуациях, тогда как по возможности щадил остальные части во время тяжелых боев.

Шли недели, а ситуация оставалась прежней, и критика Эйке становилась все более откровенной.

Похоже на то, что он был прав. Граф Брокдорф-Алефельдт с самого начала войны оказался в кругу участников антигитлеровского заговора и не питал к [395] к СС особой любви{24}. Эйке также обратился с упреками к Гиммлеру, требуя, чтобы остатки его элитной дивизии были сняты с Восточного фронта. 26 июня 1942 года он добился личной аудиенции у Адольфа Гитлера , в "Вольфсшанце" ("волчьем логове"), неподалеку от Растенбурга, Восточная Пруссия, и, не стесняясь в выражениях, описал ему создавшуюся обстановку. Гитлер пообещал, что в августе отведет дивизию, если обстановка южнее озера Ильмень останется стабильной. Он также пообещал перебросить ее во Францию, где она будет переформирована и увеличена до объема, в каком находилась перед началом операции "Барбаросса". Своего слова Гитлер не сдержал и до 26 августа не отдавал приказа отвести "Мертвую голову" с Восточного фронта. К тому времени дивизия понесла еще более крупные потери. А затем оперативная обстановка под Демянском и вовсе сделала невозможным ее немедленный отвод.

Теодор Эйке стал еще более критично высказываться о берлинском руководстве СС по причине того, что не получал должного пополнения. Удовлетворял его требования Гиммлер неохотно, поскольку уже начал добирать силы для новой (т. е. переформированной) дивизии "Мертвая голова", а резервы живой силы не были безграничны. Требования Эйке стали столь откровенны и настойчивы, что Гиммлер отправил его в бессрочный отпуск для поправки здоровья. Эйке изнемогал от смертельной усталости, вызванной изнурительными боями. В последних боях под Демянском "Мертвой головой" командовал старший полковой командир оберфюрер Макс Зимон. В октябре, после окончательного вывода из окружения остатков дивизии, он отбил еще несколько мощных атак советских войск. Все нестроевые [396] подразделения были полностью расформированы и их личный состав передан в пехоту. В наличии оставалось менее 300 человек{25}.

* * *

Зимой 1942-43 годов дивизия "Мертвая голова" была преобразована в панцергренадерскую. В ноябре 1942 года она приняла участие в оккупации Виши, а затем оставалась на юге Франции, в районе Ангулема, где подверглась многим испытаниям. Набравшись сил и отдохнув, Эйке с присущими ему рвением и безжалостностью взялся за подготовку новых кадров.

В это время Гитлер решил увеличить танковый батальон Эйке до размеров полка, и "Мертвая голова" стала, в сущности, танковой дивизией, несмотря на та что официально продолжала носить наименование панцергренадерской дивизии СС "Мертвая голова"{26}.

После Сталинграда она была срочно переброшена на Восточный фронт и в феврале 1943 года соединилась с танковым корпусом обергруппенфюрера СС Пауля Хауссера, после второго сражения за Харьков. Затем "Мертвая голова" приняла участие в блестящем контрнаступлении фельдмаршала фон Манштейна, за которым последовал захват этого украинского города. В этой молниеносной операции дивизия отличилась. Однако Теодору Эйке не довелось стать свидетелем ее триумфа. Днем 26 февраля 1943 года его обеспокоило отсутствие радиосвязи с танковым полком, поэтому он сел в "Fieseler" Fi.156 "Шторх" (легкий одномоторный разведывательный самолет), чтобы с воздуха разобраться в происходящем. Эйке обнаружил местоположение группы эсэсовских танков неподалеку от деревни Михайловка, но с воздуха не разглядел, что соседняя деревня Артельное все еще находилась в руках русских. Его "Шторх" [397] снизился до высоты 100 метров и начал медленно разворачиваться над хорошо замаскированными позициями Красной Армии. Русские открыли по нему ураганный пулеметный и винтовочный огонь и в мгновение ока сбили самолетик, который сгорел между двумя деревнями. На следующий день эсэсовцы извлекли из обломков самолета обгорелые останки своего шефа и похоронили его в соседней деревне Отдохнино со всеми воинскими почестями, засыпав могилу генерала СС землей страны, которую он так ненавидел. В панегирике погибшему Адольф Гитлер переименовал одно из подразделений дивизии в 6-й панцергренадерский полк "Теодор Эйке". Смерть Эйке за пределами СС оплакивали лишь немногие.

Гиммлер велел временно перенести останки Эйке на Хегевальдское кладбище в Житомире, чтобы не дать попасть в руки Советов. И все же, когда Красная армия весной 1944 года освободила Украину, останки шефа "Мертвой головы" эсэсовцам забрать с собой не удалось{27}. В обычае Советов было сравнивать с землей захоронения при помощи бульдозеров или каким-либо другим образом осквернять могилы немецких солдат, и ясно почти с уверенностью сказать, что с могилой Эйке произошло то же самое. Как бы то ни было, но его останки исчезли.

ПАУЛЬ ХАУССЕР, пожалуй, единственный, кто имел огромное влияние в деле военного совершенствования СС, родился в Бранденбурге 7 октября 1880 года, в семье прусского офицера.

Образование получил в юнкерских училищах и в 1892 году перевелся в училище Берлин-Лихтерфельде. [398] Среди его однокашников были будущие фельдмаршалы Феодор фон Бок и Гюнтер фон Клюге.

Училище Хауссер закончил в 1899 году, в звании фаненюнкера, и получил назначение в 155-й пехотный полк, в Острау близ Позена. После 8 лет строевой службы, в 1907 году, он поступил в военную академию, которую окончил в 1912 году. Тогда же он получил назначение в Генеральный штаб, а два года спустя ему присвоили звание гауптмана. В конце того же 1914 года, когда началась мобилизация германской армии, вызванная началом первой мировой войны, Хауссер получил новое назначение — в штаб 6-й армии, которой командовал кронпринц Рупрехт Баварский. Позднее Хауссер служил в штабе IV корпуса 109-й пехотной дивизии, в составе I резервного корпуса и командиром роты в 38-м стрелковом полку. Он воевал во Франции, Венгрии, Румынии и был награжден Железным крестом обоих классов. К концу войны Хауссер был командиром 59-й резервной команды в Глогуа (Германия). После войны он служил в добровольческом корпусе на восточной границе.

В эпоху рейхсвера Хауссер служил в штабе 5-й пехотной бригады (1920-1922 гг.) 2-го военного округа, 2-й пехотной дивизии (1925-1926 гг.), 10-м пехотном полку. Он также был командиром 3-го батальона 4-го пехотного полка (1923-1925 гг.), 10-го пехотного полка (1927-1930 гг.) и закончил военную службу в чине пехотного командира IV (Infanteriefueherer IV) — этот пост он занимал с 1930 по 1932 год.

На этом своем последнем посту Хауссер одновременно являлся одним из двух заместителей командующего 4-й пехотной дивизией. [399]

31 января 1932-го, в возрасте 51 года, он вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта. Пауль Хауссер, некогда бывший ревностным немецким националистом, вязал свою судьбу с НСДАП. Он был штандартенфюрером СА и командиром бригады в районе Берлина-Бранденбурга, когда Генрих Гиммлер предложил ему работу по подготовке войск особого назначения СС — зародыша Ваффен СС. 15 ноября 1934 г. Хауссер вступил в ряды СС в звании штандартенфюрера. Первое его назначение было комендантом училища офицеров СС в Брауншвейге.

В войсках СС особого назначения Хауссер встретил целеустремленных, но необученных молодых нацистов, фанатически преданных фюреру и в большинстве своем желавших оформиться в спаянную военную организацию. Военный опыт и организаторские способности бывшего офицера Генерального штаба были встречены с радостью и одобрением. Он скоро разработал учебный план училища, который скопировали все военные учебные заведения подобного рода по всей Германии, а позднее и во всей Европе. Хауссер делал упор на физическую подготовку, спортивные состязания, групповую работу и дружеские отношения между военнослужащими разных званий.

Сам Хауссер был отменным спортсменом и наездником, способным успешно соревноваться с людьми, которые были на 30 лет моложе. Под его руководством ралита СС превысила все, с чем армия могла соперничать — по крайней мере внешне. На Гиммлера это произвело такое впечатление, что он присвоил Хауссеру звание инспектора офицерских училищ СС, ответственного за деятельность учреждений, занимающихся подготовкой офицеров в Брауншвейге и Бад-Тельце, [400] равно как в Медицинской академии СС в Граце. 20 апреля 1.936 года его повысили в звании до оберфюрера, а 22 мая того же года он стал бригаденфюрером. В конце 1936 года, вследствие стремительного увеличения рядов СС, Хауссер был назначен главным инспектором войск СС особого назначения и отвечал за военную подготовку всех соединений СС за исключением тех, что были подведомственны Теодору Эйке.

Хауссер оказался разумным куратором, обладавшим широким профессиональным кругозором. Именно он, например, настоял на том, чтобы войска СС особого назначения носили на поле боя камуфляжную униформу, и отстаивал свое мнение, хотя это вызывало смех у солдат-армейцев, которые называли эсэсовцев "древесными лягушками". В течение 3 последующих лет Хауссер руководил организацией, совершенствованием и обучением полков СС "Дойчланд", "Германия" и "Фюрер", равно как и более мелких подразделений поддержки, обслуживания и снабжения.

Пауль Хауссер быстро разглядел потенциальные возможности "блицкрига" (молниеносной войны), и как следствие этого большая часть подразделений СС была моторизована. Осенью 1939 года он занимался формированием дивизий СС особого назначения, но разразившаяся война застала его врасплох, и не всем подразделениям удалось закончить подготовку. Поэтому ни одна дивизия СС не принимала участия в боях в Польше.

Большинство подготовленных к бою подразделений СС особого назначения (и лично сам Хауссер) были переданы танковой дивизии, руководимой армейским генерал-майором Вернером Кемпфом. После этой кампании, [401] 10 октября 1939 года, на военном полигоне в Брди-Вальд неподалеку от Пльзени (Чехия) была создана первая полная дивизия войск СС{28}. Ее командиром стал новоиспеченный группенфюрер СС Пауль Хауссер.

Хауссер обучал свою моторизованную дивизию войск СС особого назначения в течение зимы 1939-40 гг. и вместе с ней отличился во время завоевания Голландии, Бельгии и Франции в 1940 г. Зимой 1940-41 гг. Гитлер дал указание сформировать новые эсэсовские дивизии. Дивизия СС особого назначения (расквартированная на гарнизонную службу в Голландии) составила ядро этих дивизий, отдав им мотопехотный полк и несколько более мелких подразделений. Тем временем в декабре 1940 года войска СС особого назначения были передислоцированы в город Везуль в Южной Франции и приданы дивизии СС "Дойчланд". Ее было легко спутать с полком, который носил такое же название, поэтому в начале 1941 года она стала дивизией СС "Рейх". К концу войны ее переименовали во 2-ю танковую дивизию СС "Дас Рейх".

Пауль Хауссер не особенно сетовал по поводу потери половины солдат-ветеранов, предпочитая отдать себя делу обучения "необстрелянного" пополнения, готовясь к будущему вторжению в Англию. Однако в марте 1941 года дивизия "Рейх" была передислоцирована в Румынию и в апреле приняла участие в захвате Югославии. В срочном порядке вернувшись в Германию, она была переформирована для операции "Барбаросса", а затем направлена в Польшу, где до 15 июня процесс формирования продолжался.

Вторжение в Советский Союз началось 22 июня 1941 года. Пауль Хауссер пересек границу под Брест-Литовском и принял участие в боях по окружению [402] противника в зоне действий группы армии "Центр". В крайне тяжелых боях особо отличилась дивизия "Дас Рейх". В июле она уничтожила 103 советских танка и разбила элитную 100-ю пехотную дивизию Красной Армии.

К середине ноября "Дас Рейх" понесла сорок процентов потерь личного состава. Лично пострадал и ее командир Пауль Хауссер. 14 октября в бою под Гьячем он потерял правый глаз. Его эвакуировали в Германию, где для выздоровления ему потребовалось несколько месяцев.

Хауссер (уже обергруппенфюрер) вернулся в строй лишь в мае 1942 года, в качестве командира только что созданного моторизованного корпуса СС, 1 июня 1942 года ставшего танковым корпусом СС. Вторую половину 1942-го он провел во Франции, командуя 1-й, 2-й и 3-й дивизиями СС, впоследствии реорганизованными в панцергренадерские дивизии СС "Лейбштандарт", "Дас Рейх" и "Мертвая голова"). Кроме всего прочего, этим прекрасно экипированным подразделениям был придан танковый батальон и рота первых танков (PZKW VI "Тигр").

Пока Хауссер готовил свою новую команду к следующей кампании, на Восточном фронте разразилась катастрофа. Сталинград был окружен, пал, и Красная Армия устремилась на запад. В январе 1943 года Гитлер бросил танковый корпус СС под Харьков, четвертый по величине город СССР, который из соображений престижа приказал защищать до последней капли крови. "Теперь в Гитлера, наконец, вселили уверенность, — писал позднее Пол Каррел. — Он полагался на абсолютное [403] повиновение корпуса войск СС и сквозь пальцы смотрел на то, что командир корпуса Пауль Хауссер был человеком здравого смысла, опытным стратегом, обладавшим мужеством перечить начальству"{29}.

В полдень 15 февраля Хауссер был почти полностью окружен 3-й танковой и 69-й армиями. Чтобы не жертвовать двумя элитными эсэсовскими дивизиями ("Мертвая голова" еще не прибыла из Франции), Хауссер отдал команду своему корпусу в час дня прорваться на юго-запад невзирая на приказы Гитлера и генералов вермахта.

Поступок Хауссера поверг в ужас его непосредственного начальника генерала Губера Ланца. Ведь имело место намеренное неповиновение приказу фюрера!

В 3.30 дня он заявил Хауссеру: "Харьков будет обороняться при всех обстоятельствах!"{30}.

Пауль Хауссер проигнорировал и этот приказ. Последний солдат немецкого арьергарда оставил Харьков утром 16 февраля. Хауссер удачно провел отступление и спас тем самым 320-ю пехотную дивизию вермахта "Великая Германия". Вопрос теперь стоял о том, как Гитлер отреагирует на этот случай.

Менталитет Адольфа Гитлера требовал найти козла отпущения — ответственного за катастрофу, однако Хауссер был не тем, кто подходил на эту роль. Ведь он являлся офицером СС, преданным нации, обладателем золотого партийного значка, которым Гитлер наградил его всего тремя неделями ранее. Вместо этого фюрер сместил Губера Ланца, того самого генерала, который до самой последней минуты настаивал на выполнении приказа. И все же, вопреки бытовавшей тогда практике, вместо отставки Ланца вскоре отправили командовать горнострелковым корпусом{31}. [404]

Гитлер простил Хауссера не сразу даже после того, как рапорты и сами события нескольких последующих дней сделали обоснованность его поступков явными всем и каждому даже в ставке фюрера. В качестве наказания было рекомендовано придержать награду Дубовыми Листьями в дополнение к Рыцарскому кресту.

Тем временем фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий группой армий "Юг", разработал блестящий план выравнивания линии южного участка Восточного фронта. Осознавая тот факт, что самоуверенным русским угрожает опасность растянуть коммуникации, Манштейн позволил им ринуться вперед, в то время как сосредоточил свои войска для массированной контратаки. Этот удар повлек бы за собой двойной захват в клещи с целью отсечения массированного прорыва южнее Харькова, за которым последовала бы попытка взятия обратно этого города. Хауссеру, чьи силы были теперь подкреплены дивизией СС "Мертвая голова", предстояло взять на себя командование левым флангом "клещей".

Третье сражение за Харьков началось 21 февраля 1943-го. Оно было ожесточенным. 9 марта 6-я армия и бронетанковая армия Попова были уничтожены. В число потерь вошли 600 танков, 400 орудий, 600 противотанковых орудий и десятки тысяч солдат. В тот день передовые части Хауссера снова вошли в горящий Харьков, вступив в самое противоречивое сражение в его генеральской карьере.

Военные историки в основном сходятся на том, что Харьков был обречен и что Хауссеру следовало бы окружить город. Вместо этого он фронтально атаковал его с запада и затеял шестидневные кровопролитные уличные бои. И встретил фанатичное сопротивление [405] русских. Взятие Харькова окончательно завершилось лишь 14 марта. Во время сражения потери танкового корпуса СС составили 11 тысяч убитыми, тогда как Красной Армии — 20 тысяч.

* * *

Хауссер спас свою репутацию военачальника в июле это же года, во время битвы под Курском. Находившийся в его подчинении 2-й танковый корпус СС прорвал линию фронта противника глубже других немецких частей и уничтожил 1149 советских танков и бронетранспортеров. Генерал Герман Гот, командующий 4-й танковой армией, представил его к Дубовым Листьям, отмечая, что, несмотря на то, что он был изувечен предыдущими ранениями, Хауссер "неустанно каждый день руководил ходом боевых действий. Само его присутствие, его храбрость и юмор в самых тяжелых ситуациях придавали в его войсках устойчивость и энтузиазм, и в то же время он крепко держал в руках командование своим корпусом... Хауссер снова отличился как высоко квалифицированный военачальник"{32}.

Одновременно с поражением немцев под Курском 25 июля в Италии был свергнут диктатор Бенито Муссолини. В тот же день Гитлер приказал перебросить 2-й танковый корпус СС в Северную Италию, хотя, в конце концов лишь штаб корпуса и 1-я панцергренадерская дивизия СС покинули Восточный фронт.

Хауссер оставался в Италии до декабря 1943 года, не ввязываясь ни в какие бои, а потом был переведен во Францию, где в его корпус влилась недавно сформированная 9-я танковая дивизия "Гогештауфен" и 10-я танковая "Фрундсберг".

Корпус Хауссера предполагалось держать в резерве, чтобы быть готовыми к дню "Д", но когда в апреле [406] 1944 года в Галиции была окружена 1-я танковая армия, Хауссера снова отправили на Восточный фронт для ее спасения. Это задание было выполнено без особых хлопот, благодаря Манштейну, Хауссеру и командующему армией Хансу Валентину Хюбе. Вместо того чтобы возвратить корпус СС обратно во Францию, Гитлер отправил его в Польшу, где формировался резерв для противостояния Советам. И только 11 июня, через 5 дней после высадки союзников в Нормандии, Гитлер отдал приказ вернуть корпус во Францию. Местом его дислокации был определен участок к западу от Кана, и ему было предписано удерживать господствующую высоту 112.

Битва в Нормандии стала самой трудной в карьере Хауссера. Противостоя значительному перевесу сил атаковавшего с воздуха и с моря противника, он испытывал трудности, не дававшие ему возможности для маневра и снабжения войск. Между тем левый фланг немецкого фронта в Нормандии, находившегося в ведении командующего 7-й армии генерал-оберста Фридриха Долльмана, оказался в большой беде. В конце июня, вскоре после падения Шербура, генерал скончался на месте от сердечного приступа (см. гл.4). Он был заменен Паулем Хауссером, которого вскоре повысили в звании до оберстгруппенфюрера СС и генерал-оберста Ваффен СС. Он стал первым эсэсовцем, назначенным на пост командующего армией на постоянной основе{33}.

Армия Хауссера, включавшая в себя LXXXIV корпус и II парашютный корпус, была много слабее своей армии-"сестры" (5-й танковой), находившейся справа. Она имела, например, лишь 50 средних танков и 26 танков "пантер" против 250 средних и 150 тяжелых 5-й танковой и лишь одну треть от ее артиллерийских [407] противотанковых орудий. Зато 7-я армия заняла позиции, прекрасно подходившие для активной обороны, люди Хауссера великолепно использовали это преимущество. Все же их постепенно вытесняли назад, и дивизии Хауссера были постепенно разбиты. К 11 июля от первоначального состава элитной 20-й парашютной дивизии осталось лишь 35 процентов, и большая часть других дивизий уменьшилась до размера полка. В середине июля Хауссер уже прибегал к тактическому "латанию дыр", чтобы обеспечить любой вид резерва, любой ценой.

Решающий прорыв в Нормандии произошел на участке Хауссера 25 июля 1944 года. В этот день началась воздушная операция "Кобра". 2500 самолетов союзников, 1800 из которых были тяжелыми бомбардировщиками, сбросили около 5 тысяч тонн осколочных, фугасных, напалмовых и фосфорных бомб на участок в 6 квадратных миль — основную зону базирования учебной танковой дивизии. Ее передовые части были стерты с лица земли. К концу дня от нее осталась только дюжина танков и самоходных орудий, а приданный ей парашютный полк просто исчез под градом бомб. За несколько дней до бомбежки фельдмаршал Гюнтер фон Клюге (который неделей раньше сменил раненого Роммеля) предложил Хауссеру заменить учебную танковую дивизию 275-й пехотной дивизией, которую Хауссер в ту пору держал в резерве. Тем временем на крайнем левом фланге LXXXIV корпусу удалось вывести с фронта 353-ю пехотную дивизию. Клюге предлагал Хауссеру использовать ее для замены 2-й танковой дивизии "Дас Рейх", таким образом создав резерв из двух бронетанковых дивизий. Генерал СС проигнорировал оба предложения своего бывшего однокашника. "Хауссер [408] сделал нечто немного большее, чем шумно требовать пополнения, дополнительной артиллерии и припасов и видимости прикрытия с воздуха", — отмечает официальная военная история США{34}.

Когда 25 июля в 11 часов дня американские наземные силы начали свое наступление, Хауссер отреагировал на него не сразу, потому что не оценил масштаб катастрофы, постигшей его армию. И все же к концу дня он понял, что линия фронта на участке Лессе-Сен-Ло прорвана в семи местах и без бронерезерва он мало что мог сделать, чтобы "закрыть" эти дыры. Поэтому Хауссер обратился за разрешением осуществить отвод своих войск в Кутан. Но Клюге тоже недооценил серьезность создавшейся обстановки и одобрил лишь частичный отвод. В результате LXXXIV корпус был скоро отрезан от остальных войск на западном побережье полуострова Котантен, и прорваться ему удалось лишь с большими потерями. Тем временем янки уже оказались в тылу 7-й армии, оберфюрер СС Кристиан Тюхесен, командующий старой дивизией Хауссера "Дас Рейх", был убит американским патрулем на своем командном пункте, а самому Хауссеру едва удалось избежать смерти от выстрела американской самоходки неподалеку от Гавра. То немногое, что он мог сделать, — это отвести остатки своего таявшего прямо на глазах войска на восток, так как стремительно наступавшие войска американцев уже захватили Авранш (у основания полуострова Котантен) и углубились на территорию Франции. Они, сами того не зная, оказались на расстоянии всего лишь нескольких сотен ярдов от командного пункта 7-й армии, находившегося в трех с половиной милях от Авранша. Оказавшись отрезанными от своих солдат, Хауссер и многие из его штабных офицеров вынуждены [409] были спасаться бегством, пешком обходя американские венные патрули. Хауссер, конечно же, не мог никак повлиять на исход битвы, уже окончательно вышедшей из-под контроля.

Когда он, наконец, узнал о масштабе постигшей 7-ю армию катастрофы, неудовольствие Клюге командующим 7-й армии достигло "точки кипения". 30 июля он проинспектировал штаб-квартиру Хауссера, счел состояние, в котором она находилась, "фарсовым, полным неразберихи" и сделал заключение, что "целая армия занимается показухой"{35}.

Не обладая всей полнотой власти для того, чтобы снять с поста генерала СС (возможно, просто не осмеливаясь сделать это, учитывая близость к заговорщикам, пытавшимся убить Адольфа Гитлера за несколько дней до этого), Клюге сместил лишь начальника штаба, Хауссера и командира LXXXIV корпуса, который отвечал за эту катастрофу в меньшей степени, чем сам Клюге, и заменил их своими людьми. Фельдмаршал активно включился в командование левым флангом войск{36}. Но что ни говори, к тому времени это было уже слишком поздно. Сражение было почти проиграно.

После 28 июля Пауль Хауссер имел уже мало влияния на ход кампании в Нормандии. Когда 3-я армия американского генерала Джорджа Паттона приблизилась к Мортену с востока и юга, возникла угроза окружения 5-й танковой и 7-й армий к югу от Кана. Хауссер присоединился к мнению Клюге, возражавшего против нереального плана Гитлера сосредоточить девять танковых дивизий на западном крыле выступа с целью прорыва к западу от побережья и блокирования Паттона. Клюге и Хауссер вместо этого хотели, пока было время, отступить за Сену и закрепиться на ее [410] берегу. Клюге был вынужден подчиниться приказу фюрера. По распоряжению Адольфа Гитлера последняя попытка достичь западного побережья была проведена танковой группой, руководимой генералом Генрихом Эбербахом, бывшим командующим 5-й танковой армии, а не Хауссером. Это отчаянное наступление провалилось, и почти вся группа армий "Б" попала 17 августа в котел близ местечка Фалез{37}. В ночь с 19 на 20 августа Хауссер, оказавшийся со своими людьми в центре котла, приказал боеспособным частям прорываться поодиночке или небольшими боевыми группами.

Действия Хауссера спасли жизни примерно трети солдат его армии, находившейся на дальнем фланге котла. Значительно большая часть 5-й танковой армии была спасена, потому что ей не пришлось прорываться слишком далеко.

Сам генерал присоединился к 1-й танковой дивизии СС "Лейбштандарт "Адольф Гитлер" и 20 августа пробирался пешком с автоматом на шее, когда перед ним разорвался артиллерийский снаряд союзников, и он получил порцию шрапнели прямо в лицо. Несколько солдат лейбштандарта поместили его на корму танка и чудом смогли переправить своего тяжелораненого командира на немецкие позиции{38}. Хауссер был помещен в госпиталь Люфтваффе в Грейфсвальде, где медленно начал поправляться.

Шесть дней спустя после ранения ему были вручены Мечи к Рыцарскому кресту. Хауссер был не в состоянии вернуться в строй до 23 января 1945 года, когда он начал исполнять обязанности командира Верхне-Рейнской группы армий, заменив Генриха Гиммлера. Шесть дней спустя эта группа была ликвидирована, и Хауссеру было вверено командование группой армий [411] "Г", а также 1-й и 19-й армиями, а позже и 7-й. Перед ним была поставлена задача обороны Южной Германии. Война была уже проиграна, и мало что было в его силах, кроме последних попыток контрнаступления в Сааре и Рейнланд-Пфальце. К этому времени изрядно разочарованный в нацистской верхушке Хауссер впал в прострацию, вызванную постоянным вмешательством Гитлера в детали операций. Хауссера возмущали требования фюрера "держаться любой ценой", особенно приказ, запрещавший отступать за Рейн, стоивший жизни многим немецким солдатам. Личные отношения между Гитлером и Хауссером, ухудшавшиеся со времен второго сражения за Харьков, достигли критической точки после яростного спора относительно вопросов тактики. 30 марта 1945 года Гитлер заявил рейхсминистру пропаганды доктору Геббельсу, что ни "Зепп" Дитрих, ни Хауссер не обладают полководческим талантом и что из рядов СС не вышло еще ни одного командира высшего класса"{39}.

Три дня спустя от Хауссера пришло сообщение, в котором предлагалось закрыть брешь в линии, соединявшей 1-ю и 7-ю армии, отступив вглубь Южной Германии. Взбешенный Гитлер немедленно снял Хауссера с его поста и заменил пехотным генералом Фридрихом Шульцем. Оставшийся без работы до самого конца войны Хауссер в мае сдался американцам. На Нюрнбергском процессе он был самым важным свидетелем-защитником СС, заявляя, что его подчиненные — такие же солдаты, как и другие. Несмотря на это, СС, включая и Ваффен СС, были осуждены как преступная организация. Однако сам Хауссер длительному тюремному заключению подвергнут не был. [412]

* * *

Пауль Хауссер проявил себя способным, выше среднего уровня командиром дивизии и превосходным командиром корпуса, хотя его действия во время третьего сражения за Харьков едва ли поддаются какой-либо критике. Что же касается его военно-педагогических способностей, то равных Хауссеру не было.

На нем лежит значительная ответственность за создание Ваффен СС как потенциальной боевой силы. И все-таки в качестве командующего 7-й армией в Нормандии его действия оставляли желать лучшего. Не представляется возможным объективно оценить руководство Хауссером группой армий "Г". Оно могло бы быть более эффективным, если бы он был предоставлен самому себе, а не получал "помощь" от Адольфа Гитлера. Для "третьего рейха", очевидно, было бы лучше, если бы Хауссера оставили командовать танковым корпусом СС или еще в 1943 году — начальником подготовки СС.

* * *

В послевоенные годы Пауль Хауссер активно участвовал в деятельности Общества взаимопомощи членов СС — ХИАГ (Hilfsorganisation auf Gegenseitigkeit der Waffen SS или "HIAG") — организации ветеранов Ваффен СС и был автором многочисленных статей для ее журнала "Зов викинга" ("Wiking Ruf"), ныне именуемого "Доброволец" ("Der Freiwillige"). В 1953 году Хауссер написал свою первую книгу "Войска СС в действии" ("Waffen SS in Einsatz"), которую в 1966 году дополнил и переименовал в "Солдаты, как все остальные" ("Soldaten wie andere auch"). Скончался Хауссер 28 декабря 1972 года в возрасте 92 лет. На похороны пришли тысячи его бывших подчиненных. [413]

Кроме Пауля Хауссера, единственным эсэсовцем, удостоившимся звания генерал-оберста Ваффен СС (SS-Obersgruppenfuehrer und Generaloberst der Waffen SS) был ЙОЗЕФ "ЗЕПП" ДИТРИХ, близкий друг Адольфа Гитлера на заре нацистской партии и сторонник смещения его с поста Верховного Главнокомандующего в 1944 году.

"Зепп" Дитрих родился 28 мая 1882 года в деревне Хаванген близ Меммингена в Швабии. Он был одним из трех сыновей мясника Палагиуса Дитриха. Его отец, котором отзывались как о добром католике, имел еще 3 дочерей. Младшие братья Зеппа были убиты на полях первой мировой войны.

В течение 8 лет юный Зепп посещал школу, а потом бросил занятия и стал заниматься перевозками сельскохозяйственных продуктов.

В подростковом возрасте он побывал в Австрии, Италии и Швейцарии, где и нашел себе работу в сфере гостиничного обслуживания. В 1911 году его призвали в имперскую Баварскую армию, но Дитрих пробыл на службе всего лишь несколько недель, из-за ранения, полученного при падении с лошади. Демобилизовавшись по инвалидности, он вернулся в Кемптен (где теперь жили его родители) и стал разносчиком в булочной. Когда разразилась первая мировая война, Йозеф Дитрих, подобно многим немцам, встал под боевые знамена. В 1914 году в составе 7-го Баварского полевого артиллерийского полка он принял участие в сражении под Ипром и был ранен шрапнелью в ногу, а также штыком чуть выше левого глаза. В битве на Сомме он был ранен во второй раз — осколком в правую сторону головы. Несмотря на все это Зепп Дитрих добровольцем вступил в элитный штурмовой [414] батальон и закончил войну в составе одной из немногих в ту пору в Германии танковых частей.

Подобно многим неутомимым молодым ветеранам, после войны Зепп Дитрих вступил в добровольческий корпус. Когда польские войска, подстрекаемые французами, вторглись в 1920 году в Силезию, Дитрих внес свою лепту в боевые действия и принял участие в частично удавшейся попытке немецкой стороны помешать аннексии этой провинции полякам. После этого он вернулся в Баварию, где женился и вступил в "зеленую" полицию земли (Landespolizei). И впервые осел на одном месте.

Однако, как и его брак, оседлый образ жизни длился недолго. Зепп примкнул к правому союзу "Оберланд" и принял участие в неудачном гитлеровском "пивном путче", закончившемся 9 ноября 1923 года перестрелкой между нацистами и их сторонниками (включая "Оберланд") с одной стороны и "зеленой" полицией — с другой. Это происшествие лучше всего объясняет внезапное увольнение Дитриха из местной полиции в следующем году. С 1924 по 192Э год он оставался в Мюнхене и перепробовал множество профессий: подрабатывал, торгуя табаком, был официантом, служащим на бензоколонке. В это же время Зепп вступил в НСДАП и СС и скоро стал любимцем Адольфа Гитлера, который дал ему прозвище "шофер" и брал его с собой в автомобиль во время поездок по всей Германии. Когда нацистская партия приобрела популярность, в карьере Зеппа Дитриха тоже наметился подъем. В 1930 году он стал членом рейхстага, а в конце 1931-го получил чин группенфюрера СС{40}. Дитрих обращал на себя внимание своими простыми манерами и грубым чувством юмора{41}. [415]

Гитлер считал его образцовым телохранителем. В марте 1933 года, спустя всего лишь несколько недель после того, как сосредоточил в своих руках власть, он дал ему здание сформировать подразделение СС для охраны рейхсканцелярии. 17 марта на улице Фризенштрассе, перед казармами императрицы Августы-Виктории, Дитрих собрал 117 человек. Это скромное сборище полкило начало могущественной 1-й танковой дивизии — лейбштандарт "Адольф Гитлер", личный состав которой в конечном итоге превысил 20 тысяч человек и отличился в десятках кровопролитных сражений на полях Европы. В лице молодых людей, носивших тогда скромные звания, впоследствии Германия обрела 3 командиров дивизий и 8 командиров полков{42}.

В качестве командира Зепп Дитрих считался приятным, деятельным и мужественным офицером, однако не слишком сообразительным. Фельдмаршал фон Рундштедт называл его "приличным, но недалеким", а генерал СС Вилли Битрих, в 1939 году возглавлявший его штаб, вспоминал: "Я как-то потратил целых полтора часа, пытаясь объяснить Зеппу Дитриху обстановку при помощи штабной карты. Это было совершенно бесполезно. Он совсем ничего не понимал"{43}.

Дитрих, несомненно, не обладал достаточной подготовкой, но все же к концу войны дослужился до должности командующего целой танковой армией СС. К счастью для него, он обладал врожденной смекалкой баварского крестьянина и глубоким здравым смыслом. Эти черты частично восполняли недостаток образования и профессиональной подготовки. У Дитриха была полезная привычка выбирать превосходных начальников штаба, что оказывало ему неоценимую помощь. [416]

30 июня 1934 года, в "ночь длинных ножей", Дитрих лично командовал расстрельным взводом, казнившим много старших командиров СА. "Именем фюрера вы приговариваетесь к смертной казни за измену. Хайль Гитлер!", — кричал он каждой новой жертве. "Зепп, друг мой, что происходит? Мы же абсолютно невиновны!" — воскликнул его давний друг обергруппенфюрер СА Август Шнейдхубер, когда эсэсовцы поставили его к стенке. С ним Дитрих обошелся так же, как и с остальными, однако его затошнило, и он удалился с места казни прежде, чем стрелки СС открыли огонь по Шнейдхеуберу{44}.

За услуги, оказанные нацистскому движению во время "кровавой чистки", Дитриху было присвоено звание обергруппенфюрера СС (равное званию генерала вермахта). Под его руководством элитная охранная часть Гитлера принимала участие в захвате Саара (1935г.), аншлюсе Австрии (1938г.), в походе на Судеты (1938г.) и оккупации Богемии и Моравии. Далее ее маршрут пролег по Польше (1939г.), Голландии, Бельгии и Франции (1940г.), а затем, в 1941 году, — по Югославии, Греции и России. За это время лейбштандарт был преобразован в моторизованную дивизию.

Зепп Дитрих сыграл выдающуюся роль в сражении под Ростовом в ноябре-декабре 1941 года. После этого сражения (кстати, проигранного немцами) Гитлер прибыл в южную часть России с намерением сместить с поста генерал-полковника Эвальда фон Клейста, командующего 1-й танковой армии. Но Дитрих выступил в пользу Клейста и упрямо заявил фюреру, что это он, Адольф Гитлер, а не Клейст виноват в неудаче. Он также добавил, что другая ошибка Гитлера заключалась в том, что он снял с поста фельдмаршала фон [417] Рундштедта за намерение провести эвакуацию Ростова несколькими днями раньше. Мужественное вмешательство Дитриха спасло карьеру Клейста, а также карьеру начальника его штаба оберста (позднее генерал-оберста) Курта Цейглера и в итоге привело к возвращению Рундштедта на службу в марте 1942 года. Это был не последний раз, когда бывший телохранитель Гитлера спасал своего армейского товарища. В 1944 году его личное вмешательство способствовало освобождению генерал-лейтенанта Ганса Шпейделя, бывшего начальника штаба Роммеля, арестованного службой Гиммлера в связи с покушением на Гитлера 20 июля. Поскольку тот на самом деле был виновен, действия Дитриха спасли ему жизнь.

Под Ростовом Дитрих получил обморожение пальцев правой ноги первой и второй степени. В январе 1942 года он вернулся в Германию для лечения и, находясь дома, женился вторично, на этот раз на Урсуле Монингер, дочери владельца известного пивного завода. До этого, еще в 1939 году, она родила Дитриху первого сына — Вольфа-Дитера{45}. Тем временем лейбштандарт был отозван для переформирования во Францию, куда Дитрих прибыл в 1942 году и откуда в декабре того же года уехал обратно на Восточный фронт. К этому времени лейбштандарт стал панцергренадерской дивизией СС, в состав которой входила 21 тысяча военнослужащих.

Последние два года войны Зепп Дитрих провел в непрерывных боях. 27 июля 1943 года он принял командование I танковым корпусом СС, а в конце сентября 1944-го — 6-й танковой армией, ставшей позднее 6-й танковой армией СС.

В августе 1944-го ему было присвоено звание обер-группенфюрера, и он стал шестнадцатым из всего лишь 27 солдат, получивших Бриллианты к Рыцарскому кресту с Дубовыми Листьями и Мечами. Несмотря на почести, оказанные ему нацистской верхушкой, Дитрих окончательно разочаровался в гитлеровском стиле руководства. В июле 1944 года он сказал фельдмаршалу Эрвину Роммелю, что подчинится его приказам, даже если они будут идти вразрез с приказами фюрера. Остается лишь гадать, стал бы он на сторону "Лиса пустыни" и заговорщиков 20 июля, потому что 17 июля Роммель был серьезно ранен и находился в состоянии комы, когда заговор дал осечку.

* * *

Что бы ни говорили о Дитрихе, он искренне любил своих солдат и заботился о них. Например, в 1936 году ему пришлось дать приказание арестовать молодого лейтенанта СС, который в приступе гнева во время попойки вылил бокал пива на голову коллеге и спровоцировал таким образом потасовку. Обычным дисциплинарным наказанием за такой проступок был военно-полевой суд и увольнение из лейбштандарта. Но когда Дитрих узнал о том, что жена этого офицера беременна, то потихоньку спустил это дело на тормозах. Этим молодым лейтенантом был Курт Мейер, ставший позднее бригаденфюрером. Он был удостоен большого количества наград и прославился, блестяще командуя 12-й танковой дивизией СС "Гитлерюгенд" во время боев в Нормандии{46}.

Генерал Фридрих Вильгельм фон Меллентин вспоминал один типичный случай, связанный с Зеппом Дитрихом, произошедший во время боев в Венгрии в самом конце войны. 18-летний юноша, изнеженный своей мамашей, был призван в танковые войска СС. Его коллеги по экипажу устроили парню невыносимую жизнь. Вскоре он дезертировал и отправился прямо домой, к мамочке, но на полпути был арестован, допрошен и приговорен к смертной казни. Утвердить приговор должен был оберстгруппенфюрер СС Дитрих. Вместо того чтобы, не читая, подмахнуть бумагу, как это сделали бы многие гитлеровские генералы, Зепп внимательно изучил все дело и приказал привести к себе дезертира. Выслушав грустную историю о страданиях юного танкиста, он с торжественным видом встал и одновременно ударил беднягу ладонями по ушам (это был излюбленный у кайзеровских офицеров метод наказания нижних чинов, у которых иногда лопались барабанные перепонки). Затем Дитрих предоставил солдатику недельный отпуск, наказав ему вернуться после этого в строй хорошим бойцом. Можно предполагать, что молодой человек, в конце концов, исправился. А протокол заседания военно-полевого суда и смертный приговор исчезли{47}.

* * *

Дитрих упорно оборонялся в Нормандии. Он успел ускользнуть из Фалезского котла прежде, чем союзники замкнули кольцо окружения. Сам Зепп при этом чуть было не попал в руки британского военного патруля. Затем Дитриха направили обратно в Германию для организации новой 6-й танковой армии, предназначавшейся для контрнаступления в Арденнах. Генерал возражал против этого нереального плана, но Гитлер [420] остался глух к его замечаниям. Дитрих попытался наступать, но не достиг заметного успеха. Вместе с руководимой генералом бароном Хассо фон Мантойфелем 5-й армией он был переброшен на юг. За этой неудачей последовала отправка Дитриха на Восток вместе со своим штабом. Ему было поручено руководство контрнаступлением на озере Балатон. Еще до того как все его части были готовы, он начал наступать, но скоро был разбит Красной Армией, обладавшей огромным превосходством во всех отношениях — в живой силе и материальном обеспечении.

Разгневанный неудачей, которую потерпели его элитные войска, в апреле 1945 года Гитлер отдал, приказ, лишавший 1-ю, 2-ю, 3-ю и 9-ю танковые дивизии СС их нарукавных лент. Все четыре дивизии были в то время частью 6-й танковой армии СС.

Дитрих ответил на это следующим образом: вместе с офицерами наполнил своими медалями ночной горшок и отправил его в Берлин, в бункер Гитлера. Дитрих велел перевязать горшок лентой штандарта СС "Гетц фон Берлихинген" (в драме Гете Гетц фон Берлихинген, рыцарь, говорит епископу Бамбергскому: "Ты можешь поцеловать меня в зад!"). Дитрих знал, что Гитлер точно поймет недвусмысленность этого намека. Как писал Снайдер, "это происшествие прекрасно характеризует Зеппа Дитриха"{48}.

Что же касается приказа снять нарукавные ленты, командир танковой армии проследил за тем, чтобы он не был передан дальше по инстанциям (то есть просто [421] проигнорировал приказ). К сожалению, реакция Гитлера на горшок не была документально зафиксирована.

Несмотря на этот пресловутый ночной горшок (или, возможно, именно благодаря ему) в начале апреля 1945 года Зепп Дитрих был направлен в Вену, чтобы любой ценой удержать в руках австрийскую столицу от натиска наступавшей Красной Армии. Дитрих знал, что эта миссия обречена на провал. "Мы называем себя 6-й танковой армией, потому что у нас осталось всего шесть танков", — мрачно сказал он своим штабным офицерам{49}.

Конечно же, этот сильно потрепанный войной и разочарованный, но здравомыслящий командир не мог слепо подчиняться такому смехотворному приказу. Несмотря на директиву Гитлера "расстреливать на месте любого, кто даст приказ отступать"{50}., 17 апреля 1945 года Дитрих вывел из австрийской столицы остатки своей танковой армии. Опасаясь возможной реакции Гитлера, он окружил себя и свою штаб-квартиру вооруженным до зубов подразделением СС, преданным ему лично. Однако это оказалось ненужной мерой предосторожности, потому что "третий рейх" скончался прежде, чем Гитлер попытался предпринять какие-либо репрессивные действия против своего бывшего фаворита.

8 мая 1945 года в Австрии оберстгруппенфюрер СС Дитрих сдался вместе со своей армией американцам. Ему было предъявлено обвинение в убийстве в связи с казнями в Мальмеди, когда во время Арденнского сражения группа эсэсовцев казнила 86 пленных американцев. Некоторое время спустя Чарльз Уайтинг с почти стопроцентной уверенностью доказал, что Дитриха в то время в районе Мальмеди не было и он ничего не знал об этом зверстве{51}. [422]

Несмотря на все это Дитрих был признан виновным и 16 июля 1946-го осужден на 25-летний срок пребывания в тюрьме.

По иронии судьбы он был заключен в крепость в Ландсберге, где 22 годами ранее Адольф Гитлер написал свою "Майн Кампф". Когда вызванные войной страсти немного поулеглись, 22 октября бывший эсэсовец был освобожден под честное слово.

Конфликт Йозефа Дитриха с законом все же не закончился, потому что западные немцы скоро обвинили его еще в одном преступлении, и на этот раз именно в том, которое он действительно совершил. Справедливо осужденный судом г. Мюнхена Зепп Дитрих отбыл полуторагодичный срок заключения за участие в "кровавой чистке" 1934 года. 7 августа 1958 года он был снова помещен в Ландсберг и освобожден всего лишь пять месяцев спустя из-за серьезного сердечного недомогания

После освобождения Дитрих вернулся в Людебург. Жена его порвала с ним отношения еще во время первого заключения.

Оставшись в одиночестве, бывший генерал СС посвятил себя охоте и деятельности ХИАГ. Зепп Дитрих скоропостижно скончался в собственной постели от обширного инфаркта 21 апреля 1966 года, в возрасте 73 лет. Он мог рассказать много интересного, но, к сожалению, не оставил мемуаров.

С сегодняшней точки зрения, ГЕЛЬМУТ БЕККЕР, протеже Теодора Эйке, не был лишен противоречий, присущих некоторым командирам войск СС, особенно тем, кто имел отношение к 3-й танковой дивизии "Мертвая голова". [423] Родился он в Альт-Руппине, округ Бранденбурга, 12 августа 1902 года, в семье маляра Германа Беккера. Окончил местную среднюю школу и продолжил профессиональное обучение в Альт-Руппине. 1 августа 1920 года Беккер вступил в ряды рейхсвера рядовым 5-го прусского пехотного полка, расквартированного в Ной-Руппине.

Выбор Беккером военной карьеры не мог быть случайным, так как минимальный срок службы в рейхсвере составлял в то время 12 лет. Он служил в 16-й роте 5-го пехотного полка в Грейфсвальде, а затем в 5-й роте в Ангермюнде и постепенно дослужился до звания унтер-офицера. В 1928 году Беккер попал в штаб 2-го артиллерийского полка 2-й пехотной дивизии. В 1932 году истек срок его контракта. Беккер был уволен из рядов 100-тысячной армии. Увольнение не было связано ни с чем позорным, не в интересах рейхсвера было оставлять в своих рядах опытных унтер-офицеров, необходимы были вакантные места для людей помоложе, чтобы рейхсвер не превратился в армию стариков. Среди тех, кого попросили из армии, были также и будущие генералы СС Герман Присс и Вильгельм Битрих (позднее разбивший при Арнеме 1-ю британскую воздушно-десантную дивизию){52}.

Беккер скоро облачился в новую форму — рядового СС, коим стал 27 февраля 1933 года.

В то время в СС было много восторженных молодых людей, но отчаянно не хватало тех, кто был способен дать им хорошую военную подготовку. Благодаря опыту, приобретенному за годы службы в рейхсвере, и целеустремленной, сильной натуре Беккер быстро сделал карьеру и в течение года стал обершарфюрером (аналог армейского фельдфебеля) и адъютантом 74-го [424] штандарта СС. Со своими обязанностями он справлялся хорошо и в марте 1934-го получил повышение звание гауптшарфюрера (оберфельдфебеля), а уже 17 июня стал унтерштурмфюрером СС. Через девять месяцев последовало новое звание — оберштурмфюрер СС. К этому времени Гельмут Беккер служил военным инструктором и адъютантом 2-го батальона штандарта СС "Германия" в Грейфсвальде{53}.

Казалось, он обрел здесь пристанище, но был переведен в 1-й штандарт дивизии СС "Мертвая голова" "Обербайерн". Это произошло в 1935 году.

В своей новой части Беккер служил командиром 9-й (пополнения личного состава и подготовки) роты "Обербайерн" и отвечал за физподготовку всего полка. Ему вменялось в обязанность также проведение курсов для унтер-офицерского состава. Беккер преуспел и на этом поприще и в 1936 году, получив звание гауптштурмфюрера, был назначен командиром 1-го батальона. В этом же году он стал штурмбаннфюрером СС, а в начале 1939-го — оберштурмбаннфюрером СС. Он принял участие во всех операциях СС довоенного периода, включая оккупацию Австрии, Судет и Чехословакии. Когда Судетский кризис достиг апогея (еще до того, как в Мюнхене Британия и Франция пошли на поводу у Гитлера), Беккер со своим батальоном последовал за армией в Польшу, где в 1939 году батальон был использован в качестве одной из наводивших ужас айнзатцгрупп. Трудно определить роль Беккера в последующих зверствах, но, без сомнения, поступал он так, как ему приказывали, независимо от того, что влекло это за собой.

Оберштурмбаннфюрер СС впервые увидел, что такое настоящие боевые действия, в 1940 году, во время [425] Западной кампании, и храбро сражался, получив за это Железный крест. Отправленный в 1941 году в Россию, он некоторое время командовал мотоциклетным батальоном дивизии и сыграл значительную роль в победе немцев под Лужно. Но особенно отличился Беккер во время боев в Демянском котле.

Для дивизии "Мертвая голова", сдерживавшей жизненно важный участок "котла", Демянск стал адом на земле. Гельмут Беккер, командовавший теперь боевой группой, несмотря на то что соотношение с числом войск противника было не в его пользу — пять к одному, отбивал одну атаку за другой. Не по сезону одетые солдаты СС, скорчившиеся в траншеях и окопах, противостояли метелям и бесконечным атакам, мизерным пайкам и дефициту припасов любого рода. Во время осады вездесущий Гельмут Беккер переходил с места на место, стараясь воодушевить своих солдат, несмотря на то что ситуация, в которой они оказались, выглядела безнадежной. Его усилия были успешны. Когда наступила весенняя распутица, Беккер и его оставшиеся в живых солдаты с прежним высоким моральным духом держали свои позиции. Личный вклад Беккера не остался незамеченным для его начальников — Теодора Эйке и Адольфа Гитлера. За руководство действиями во время Демянского кризиса Беккер был награжден Германским Золотым крестом и чином штандартенфюрера СС. Осенью 1942 года, когда "Мертвая голова" была отведена во Францию для переформирования, Беккера назначили командиром 6-го панцергренадерского полка. Между тем Гельмут Беккер вызвал неудовольствие Гиммлера. Рейхсфюрер, подобно большинству других главарей военной верхушки, был занят строительством нацистской империи. Вместе со своим заместителем, [426] главой отдела СС, занимавшегося пополнением рядов СС, вербовал туда сотни фольксдойче (этнических немцев с оккупированных территорий), многих вопреки их желанию. Это было нарушением принципа элитного добровольного состава войск СС.

Новоиспеченные эсэсовцы, направленные к Беккеру в качестве пополнения, были слабо развиты физически и плохо подготовлены. Беккером был подан рапорт, содержавший резкую критику методов Гиммлера. Беккер с присущей ему категоричностью заявлял, что к делу пополнения СС следует подходить более разборчиво, с целью сохранения элитных в расовом отношении Ваффен СС. Он также описал обстановку, создавшуюся в районе Демянского котла, критиковал недостаточную поддержку, оказываемую "Мертвой голове" высшим командованием СС и советовал немедленно отвести дивизию. Когда этот рапорт лег на стол Гиммлера, разгневанный рейхсфюрер СС запретил на будущее написание подобных докладов. В отместку он приказал начать служебное расследование в отношении Беккера, обвинив его в сексуальных отклонениях и военной некомпетентности. Среди всего прочего ему приписывалось постоянное появление на службе в состоянии алкогольного опьянения, изнасилование русских женщин, содержание на командном пункте проституток, а также то, что он до смерти загнал лошадь в офицерском клубе во Франции в 1942 году, в то время как офицеры его штаба совокуплялись с проститутками прямо на столах{54}.

Ни одно из обвинений не подтвердилось, и Гиммлеру не удалось подвести Беккера под суд или даже приостановить его продвижение по службе — все это указывает на то, что фюрер был высокого мнения о [427] Беккере, и означает, что обвинения были сомнительны. В любом случае дело Беккера свидетельствует о том, некоторые эсэсовцы по меньшей мере хотя бы слегка выделялись среди прочих представителей гиммлеровской камарильи и многие, и Гельмут Беккер в их числе, относились к рейхсфюреру СС с плохо скрываемым презрением.

* * *

В начале 1943 года 6-й панцергренадерский полк вернулся в Россию и принял участие в третьем сражении за Харьков, в боях под Курском и в последовавшем за этим отступлением на южном участке Восточного фронта. После гибели первого командира дивизии полк получил почетное наименование "Теодор Эйке". А в августе за воинское умение и личное мужество, проявленные при отражении попытки прорыва Красной Армии на миусском участке фронта, Гельмут Беккер получил Рыцарский крест. Три его ротных командира получили также награды за проявленное в ходе этой операции мужество.

Вскоре Беккер был переведен в Италию, где возглавил формирование полка 16-й панцергренадерской дивизии "Рейхсфюрер СС". Его пребывание в Италии было относительно коротким. Когда группенфюрер Герман Присс был назначен командиром заново сформированного XIII корпуса СС в середине 1944 года, Беккер сменил его на посту командующего 3-й танковой дивизией СС "Мертвая голова". 21 июня ему было присвоено звание оберфюрера СС, а 1 октября он стал бригаденфюрером СС и генерал-майором Ваффен СС.

* * *

Поспешно устремившаяся из Румынии на помощь быстро разлагающейся группе армий "Центр" 3-я танковая [428] дивизия СС совершила серию контратак и провела хорошо спланированную операцию по сдерживанию противника, которая помогла выровнять линию фронта в Польше в июле и августе 1944 года. 26 августа "Мертвая голова" в одиночку выдержала атаку восьми советских стрелковых дивизий и нескольких эскадрилий ВВС. Несмотря на недостаточную поддержку с воздуха и все возрастающие потери личного состава "Мертвая голова" не была разбита и медленно откатывалась к Варшаве. 21 сентября она яростной контратакой ошеломила советские войска и выбросила их из Праги — северо-восточного пригорода Варшавы. Обескровленная эсэсовская дивизия продолжала удерживать там свои позиции до начала наступления русских, предпринятого в последних числах того же месяца. За личное участие в этом сражении Беккер получил Дубовые Листья к Рыцарскому кресту.

3-я танковая дивизия СС продолжала вести оборонительные бои в Польше до конца сентября 1944 года, когда была спешно переброшена в Венгрию и придана группе армий "Юг", пытавшейся прорвать блокаду Будапешта. Но сделать это оказалось не в силах. Дивизия отступила через всю Венгрию и приняла участие в последнем немецком наступлении второй мировой войны, в районе озера Балатон, в марте 1945 года, а в апреле закончила свои последние бои под Веной. После смерти Гитлера Беккер провел остатки своей изрядно потрепанной дивизии через всю Австрию на запад и 9 мая 1945 года сдал то, что от нее осталось, частям 3-й армии США.

На следующий день, на основании того, что дивизия воевала только на Восточном фронте, известный американский командир согласился с советскими требованиями [429] и сдал Красной Армии оставшихся в живых солдат "Мертвой головы". Это обрекло большинство из их на медленную смерть от изнурительного труда и хронического недоедания. Среди тех, кому было суждено умереть, был и последний командир дивизии, бригаденфюрер Гельмут Беккер.

В Советском Союзе Беккер вместе со многими своими подчиненными был предан "показательному суду", получил 25-летний срок заключения. "В неволе Гельмут сохранял великое мужество", писал позднее бригаденфюрер СС Густав Ломбард. "Он помогал всем своим людям немного скрасить ужасы лагерной жизни". Генералы, с которыми Беккер находился в заключении, были уверены, что советские власти обращали особое внимание на последнего командира дивизии "Мертвая голова", он был у русских соринкой в глазу{55}.

Удалили эту соринку 28 февраля 1953 года, когда генерала Беккера казнили по обвинению в саботаже строительных работ. Его вдова Лизалотте и их пятеро детей были извещены о гибели мужа и отца лишь 20 лет спустя.

* * *

Сегодня историки-исследователи нацистской эры в основном разделены на два лагеря. Традиционалисты или "официальные" историки придерживаются той точки зрения, что СС была преступной организацией, эсэсовцы, таким образом, виновны если не в каких-то конкретных преступлениях, то по крайней мере в принадлежности к ней. Вторая группа — ревизионистская (они же "апологеты") настаивает на том, что подавляющее большинство служащих СС (а некоторые говорят, что все до единого) были такими же солдатами [430] , что и все остальные. Эта группа имеет большое число сторонников в сегодняшней Германии, и число их в Соединенных Штатах и других странах постоянно растет. Поскольку история представляет собой спор, которому никогда не будет конца, дискуссии между историками, несомненно, будут продолжаться еще долгие годы. Как бы то ни было, в деле Гельмута Беккера очень мало оснований для "золотой середины" — он был либо скромным героем войны, павшим от рук Советов, либо отвратительным нацистом, извергом, чудовищем, в конечном итоге получившим по заслугам. Читателям, конечно же, лучше сделать свои собственные выводы.

* * *

МИХАЭЛЬ ВИТТМАН, величайший танкист второй мировой войны, родился 22 апреля 1914 года в Фогельтале, в районе верхнего Оберпфальца.

Получив среднее образование, работал на отцовском крестьянском подворье, в 1934 году на короткое время вступил в ряды Добровольческой трудовой службы (FAD или Freiwillige Arbeits Dienst){56}. и в том же году был призван в армию. Отслужив 2 года в 19-м пехотном полку в Мюнхенском военном округе, он получил звание унтер-офицера. В СС вступил добровольцем в 1937 году и был назначен в лейбштандарт "Адольф Гитлер", обеспечивавший личную охрану фюрера и превратившийся позднее в 1-ю танковую дивизию СС, дислоцировавшуюся в Берлин-Лихтерфельде.

Спокойного, уравновешенного, скромного и добросовестного юношу привел в ряды СС дух товарищества (на который делался там особый упор), существовавший между эсэсовцами, и не в последнюю очередь красивая форма черного цвета, привлекавшая в ту пору [431] в СС многих немецких юношей. (Даже Манфред Роммель, единственный сын легендарного "Лиса пустыни", в юном возрасте подумывал о вступлении в СС).

К тому времени, когда разразилась вторая мировая война, Виттман был уже унтершарфюрером СС в артиллерийском батальоне дивизии. Понюхав пороха в Польше, Франции и Бельгии, он получил под начало самоходное орудие, с которым участвовал в Греческой кампании. Он ничем не выделялся среди товарищей до тех пор, пока лейбштандарт не пересек в июне 1941 года границу Советского Союза. В отличие от танков, немецкие самоходные орудия использовались главным образом в качестве транспортных средств, как противотанковые орудия и организованный мобильный резерв дивизионного командира.

Унтершарфюрер Виттман вскоре приобрел репутацию храброго, хладнокровного и решительного воина. Обладая крепкими нервами, он подпускал вражеские танки на близкую дистанцию и подбивал их первым же снарядом. Летом и осенью 1941 года он уничтожил таким образом несколько советских танков, но в августе был легко ранен. Однажды Виттман сдержал атаку восьми советских танков. Он хладнокровно подпустил их на близкую дистанцию и открыл огонь. Шесть из них загорелись, а два обратились в бегство. В 1941 году его наградили Железным крестом обоих классов, а также знаком танкиста-штурмовика.

В середине 1942 года, после того как лейбштандарт "Адольф Гитлер" был переброшен обратно во Францию, на отдых и переформирование, Виттмана направили в Германию на учебу, в военное училище в Бад-Тельц. После успешного его окончания ему было присвоено звание унтерштурмфюрера СС — это произошло [432] в канун нового 1942 года. Затем он вернулся на Восточный фронт.

В России Виттману было поручено командование взводом "тигров" в 13-й танковой роте (тяжелых танков) 1-го танкового корпуса СС. Хотя эти танки-монстры двигались медленно, обладали слабой маневренностью и часто ломались, они были защищены толстой броней и оснащены мощными длинноствольными 88-миллиметровыми орудиями.

Михаэль Виттман стал признанным виртуозом этого смертоносного оружия. 5 июля 1943 года, в первый день сражения под Курском, он лично уничтожил 8 советских танков и 7 артиллерийских орудий. Всегда спокойный и методичный Виттман определял свою тактику и степень собственного риска согласно боевой обстановке. Подобный подход, помноженный на смелость, а также согласованные действия его прекрасно обученного экипажа скоро создали Виттману почти легендарную репутацию величайшего воина-танкиста всей военной истории. Во время Курской битвы он один уничтожил 30 советских танков и 28 орудий.

После провала операции "Цитадель" гитлеровские легионы повернулись вспять. Михаэль Виттман был одним из тех, кто оставался на линии фронта и вблизи нее, прикрывая отступление войск, или предпринимал контратаки, если того требовала обстановка. Например, в одном из боев зимней кампании 1943-44 годов за один только день он лично подбил десять советских танков. Примечательно, что 14 января 1944 года он был награжден Рыцарским крестом, а уже шестнадцать дней спустя был представлен к Дубовым Листьям. А еще через несколько дней Виттману было присвоено звание оберштурмфюрера СС. В апреле 1944 года, когда Виттман [433] покинул Восточный фронт, на счету у него было 119 подбитых советских танков. Но с самыми тяжелыми испытаниями он столкнулся на Западном фронте.

6 июня 1944 года 501-й батальон дислоцировался в Бове (Франция), когда состоялась высадка объединенных сил союзников — День "Д". На следующий же день начался марш батальона тяжелых танков СС с целью воссоединения с I танковым корпусом СС в Нормандии. Задача была не из легких. Самолеты союзников разрушили большую часть мостов к югу от Парижа и сделали продвижение в дневное время чрезвычайно опасным. После того как 2-я рота была захвачена врасплох на открытой местности неподалеку от Версаля и разгромлена самолетами-штурмовиками, 501-й батальон передвигался только ночами. "Острие" батальона — рота Виттмана прибыла в зону боевых действий в ночь с 12 на 13 июня и заняла замаскированные позиции к северо-востоку от Виллер-Бокажа на левом фланге тылов корпуса Дитриха.

Виттман намеревался посвятить следующий день ремонту танков, получивших повреждения в результате налётов бомбардировщиков. Однако англичане заставили его изменить планы. Утром 13 июня сильная боевая группа британской 7-й бронетанковой дивизии нащупала брешь в растянутой линии обороны немцев и, начав наступление вдоль всего левого фланга учебной дивизии СС, внедрилась в немецкий тыл, обойдя Виллер-Бокаж. Они, обогнув фланг I танкового корпуса, направились к Кану — ключевой позиции вермахта в Нормандии и главному препятствию между войсками Монтгомери и Парижем. Они находились примерно в трех милях к востоку от Виллер-Бокажа, когда их обнаружил лейтенант Виттман, чье собственное положение было незавидным. В его распоряжении имелось всего [434] лишь пять "тигров", не пострадавших после тяжелого перехода. Остальные силы батальона все еще находились в некотором отдалении от него, а резервы учебной танковой дивизии и I корпуса были брошены на сдерживание яростного натиска британцев на участках Тилльи и Кана. Другими словами, горстка танков Виттмана была единственной силой немцев, препятствующей войскам Монтгомери окружить большую часть корпуса СС и захватить Кан. СС принял решение немедленно атаковать. Это положило начало одному из самых выдающихся подвигов немецкой армии в Нормандской кампании.

Охранение колонны британцев, включавшей 22-ю бронетанковую бригаду и части 1-й пехотной бригады, не ожидало встретить здесь сопротивление и ослабило бдительность. Виттман открыл огонь по первому британскому "шерману" с расстояния 80 метров, мгновенно превратив его в кучу горящего металла. Всего лишь за несколько секунд он подбил еще три "шермана" и на полной скорости врезался в колонну. Англичан охватил ужас, когда "тигр" Виттмана раздавил первую бронемашину. Многие британские солдаты выпрыгнули из своих бронемашин и пустились в бегство, Виттман приблизился к ним на расстояние 30 метров, остановился, выстрелил, посмотрел, как его цель разорвалась на миллионы осколков, после чего направился к своей следующей жертве.

Британский танк "кромвель" выстрелил в "тигр" Виттмана из своего 75-миллиметрового орудия, но снаряд, не причинив ни малейшего вреда, отскочил от толстой брони немецкого танка-гиганта. Виттман навел на "кромвеля" свое 88-миллиметровое орудие и поджег его. А виттмановский экипаж тем временем поливал [435] пулеметным огнем британских пехотинцев и машины, которые потеряли дистанцию и сбились в кучу. Легкие танки британского 8-го полка были атакованы четырьмя другими "тиграми" роты Виттмана, и скоро еще сколько танков союзников были подожжены. Виттман разорвал клин вражеских войск и медленно продвигался по направлению к Виллер-Бокажу, уничтожив при этом еще несколько танков и бронемашин противника.

На помощь Виттману подоспел гауптштурмфюрер Адольф Мёбиус из 501-го танкового батальона и со своими восьмью "тиграми" присоединился к четырем виттмановским, после чего эсэсовские танки направились прямиком в Виллер-Бокаж. Ворвавшись в город, немцы вступили на его узких улочках в бой с британскими танками, противотанковым подразделением и пехотинцами. Выстрелами базук из окон и дверных проемов домов англичане подбили два "тигра" и повредили остальные, но в ходе боя были полностью рассеяны. Был выведен из строя и "тигр" Виттмана, на котором тот въехал в город с другой стороны. Преследуемый английскими пехотинцами Виттман смог присоединиться к Мёбиусу, был вынужден оставить свой танк и направился на север, где все еще держалась учебная танковая дивизия СС. Виттману и его экипажу пришлось проделать десятимильный марш, прежде чем они добрались до немецких позиций.

Контратака Виттмана остановила британский прорыв, и к ночи Виллер-Бокаж снова оказался в руках немцев. "Своими решительными действиями, — писал в ту ночь о Виттмане Дитрих, — против врага далеко за пределами своих позиций, действуя в одиночку [436] , по собственной инициативе, проявляя огромную личную храбрость, он на своем танке уничтожил большую часть бронемашин британской 22-й бронетанковой бригады и спас фронт I танкового корпуса СС от угрожавшей ему неминуемой опасности". Он представил Виттмана к награждению Мечами к Рыцарскому кресту{57}.

Генерал-лейтенант Фриц Бейерлейн, командир учебной танковой дивизии, дал Виттману точно такую же рекомендацию. Михаэль Виттман получил награду 22 июня и несколько дней спустя был повышен в звании до гауптштурмфюрера СС. К 14 июня 1944 года он уничтожил 138 вражеских танков и 132 артиллерийских орудия.

* * *

Несмотря на настоятельные советы Рундштедта, фон Клюге, Дитриха и других Адольф Гитлер отказывался дать разрешение группе армий "Б" отступить из изрезанных заградительными сооружениями полей Нормандии на позиции за Сеной. В конечном итоге немецкие войска 8 августа были расчленены и уничтожены. 9 августа канадский II корпус при поддержке с воздуха пятьюстами британскими тяжелыми бомбардировщиками и семьюстами самолетами ВВС США уничтожил 89-ю пехотную дивизию немцев и прорвал немецкий фронт, Но союзники с некоторым опозданием ввели в действие свой бронетанковый резерв — 4-ю канадскую и 1-ю польскую бронетанковые дивизии, Этой заминкой не преминул воспользоваться "танкист" Курт Мейер, понявший, что единственно правильным образом действий должна быть контратака 12-й танковой дивизии СС "Гитлерюгенд", которая пригвоздит союзников прежде, чем те смогут отступить на юг, в тыл. После двух месяцев непрерывных боев в 12-й дивизии СС оставалось [437] всего лишь 50 боеспособных танков, включая и роту Михаэля Виттмана, которую штаб корпуса на время придал Мейеру. Молодой генерал СС разделил свои штурмовые силы на две боевые группы — под началом Виттмана и штурмбанфюрера СС Ханса Вальдмюллера{58}. — и предпринял немедленную атаку{58}.

В последний день своей жизни капитан Виттман командовал боевой группой "Гитлерюгенд", которая снова захватила Синтье и выпустила пар из наступления союзников.

Союзники восстановили равновесие контратакой на разрушенную деревушку, бросив туда шестьсот танков, после длившегося несколько часов сражения смогли вновь занять прежнюю позицию. Но они не успели развить успех, потому что немцы подтянули подкрепления.

Когда "танкист" Мейер отступил под натиском 85-пехотной дивизии, немецкому фронту уже больше не угрожал распад. Однако Виттмана с ним уже не было. В последний раз его видели живым, когда он командовал арьергардом и его одинокий "тигр" ввязался в яростный бой с пятью "шерманами".

Было сообщено, что в тот вечер он пропал без вести, как и считалось все последующие 43 года.

* * *

В 1987 году французская автодорожная служба, занимавшаяся расширением участка дороги близ Синтье, наткнулась на безымянную могилу. В ней были обнаружены останки Михаэля Виттмана, величайшего танкиста всех времен. Ныне он похоронен на солдатском кладбище в Ла-Камбе. [445]