Повелители воздуха
30 января 1933 г., в день, когда нацисты пришли в Германии к власти, немецкие военно-воздушные силы возглавил ГЕРМАН ГЕРИНГ. Он родился 12 января 1893 г. в Мариенбадском санатории недалеко от Розенхейма в Баварии. Опекуном Германа был богатый и могущественный аристократ Риттер Герман фон Эпенштейн, наполовину еврей, который, ко всему прочему, был его крестным отцом и любовником его матери. Геринг окончил военную академию в Карлсруэ и престижный кадетский корпус Грос-Лихтенфельд в Берлине. В 1912 году, получив звание лейтенанта, он был направлен для прохождения службы в 112-й Принца Вильгельма пехотный полк, квартировавшийся в Мюльхаузене. В 1914 году в составе этого полка Геринг участвовал в боевых действиях на Западном фронте. Однако ему быстро приелась "окопная война", и он перешел в 25-й авиаотряд, располагавшийся в бельгийском городе Остенде, воздушным наблюдателем-корректировщиком. Когда [262] командир полка Принца Вильгельма узнал о такой неслыханной дерзости, он воспылал желанием предать подлеца военно-полевому суду как дезертира, но благодаря заступничеству влиятельных друзей крестного отца делу не дали хода, а Геринг получил официальное разрешение продолжить службу в военно-воздушных силах.
Перейдя на службу в авиаотряд, Геринг показал себя бесстрашным авиатором, главным образом из-за полного пренебрежения к смертельной опасности. В 1915 г., во время сражения под Верденом, он и его ведомый Бруно Лерцер{1}. проявили такие чудеса храбрости, что оба получили по Железному кресту 1-го класса из рук самого кронпринца Фридриха Вильгельма. Это стало началом блестящей карьеры Генриха. К концу войны он был уже капитаном, летчиком-истребителем, на счету которого числилось 22 сбитых самолета противника, кавалером ордена "За военные заслуги" (Pour le Merite) и главой знаменитого полка "Рихтгофен", первым командиром которого был сам Красный Барон.
После войны оставшийся не у дел, разочарованный Герман Геринг служил некоторое время в добровольческом корпусе, а затем отправился на заработки в Швецию, где соблазнил и отбил у офицера шведской армии жену, Карин фон Катцов (племянницу Фока). После продолжительного романа в 1923 году они поженились. Еще за год до этого, в 1922 году, Геринг, воспользовавшись деньгами своей любовницы и ее мужа, вернулся в Германию и поступил в Мюнхенский университет, где взялся за изучение истории и политических наук. Именно здесь он встретил Адольфа Гитлера, ставшего вторым и последним кумиром в его жизни [263] (первым был крестный-полуеврей). С 1922 по 1933 год Геринг верой и правдой служил своему фюреру и нацистской партии. Примечательно его участие в знаменитом "пивном путче" 9 ноября 1923 года. Геринг шагал в передовых рядах "правых" революционеров, когда полиция открыла по ним огонь. Мощная 7,9-миллиметровая винтовочная пуля попала ему в верхнюю часть правого бедра, едва не задев область паха. Геринг упал на мостовую. В рану попала грязь, которая вызвала серьезное заражение. Чтобы облегчить страдания больного от диких болей, ему вводили большие дозы морфина. Постепенно Геринг стал наркоманом. Вдобавок ко всему, он начал стремительно прибавлять в весе и вскоре набрал 320 фунтов.
Адольф Гитлер, придя к власти, не забыл своего верного соратника, одарив его различными партийными и государственными должностями. Герман Геринг стал главным заместителем фюрера в НСДАП, председателем рейхстага и министром без портфеля в национальном кабинете. Вскоре к этим постам прибавились новые: премьер-министр Пруссии, главный имперский лесничий, главный уполномоченный по авиации и главный уполномоченный по выполнению четырехлетнего экономического плана. Кроме того, Геринг неофициально являлся главнокомандующим Люфтваффе.
У Геринга не было времени лично заниматься организацией Люфтваффе. Он переложил эту работу на плечи имперского секретаря по авиации Эрхарда Мильха [264] и генерал-лейтенанта Вальтера Вефера, шефа управления авиации и неофициального начальника штаба Люфтваффе.
ЭРХАРД МИЛЬХ родился в Вильгельмсхафене, в семье еврея Антона Мильха, служившего фармацевтом на флоте, а затем открывшего свою собственную аптеку в Гельзенкирхене. Его мать, в девичестве Клара Веттер, вскоре ушла от мужа и поселилась в своем родном Берлине. Она постаралась дать своим детям хорошее образование. В 1910 году Эрхард получил аттестат зрелости и немедленно изъявил желание поступить в императорский военно-морской флот. Ему в этом было отказано по причине еврейского происхождения{2}. Тогда он поступил в 1-й Кенигсбергский полк пешей артиллерии и после прохождения курса Анкламской военной школы в 1911 году был произведен в лейтенанты. Когда разразилась первая мировая война, он вернулся в свой полк.
Лейтенант Мильх служил на Западном и Восточном фронтах батальонным адъютантом, воздушным наблюдателем-корректировщиком, офицером разведки и совсем недолго был в должности командира 6-й истребительной авиагруппы (Jagdgruppe 6), хотя сам на самолетах не летал. В 1918 году ему было присвоено звание гауптмана, что дало возможность поступить в Берлинскую военную академию. Однако война закончилась, Генеральный штаб и ВВС были упразднены, а офицерский корпус был сокращен до 4000 человек. В 1920 году, когда в Германии еще бушевал огонь революции, 27-летний Мильх остался без работы.
Эрхард вернулся домой разочарованным и озлобленным. Германская империя, за которую он проливал [265] кровь, приказала долго жить. Сам Мильх начисто лишился идеализма. У него не осталось никаких жизненных ориентиров, кроме огромного честолюбия. Недолго прослужив в добровольческом корпусе и в полиции, в 1922 году Мильх начал сотрудничество с одним из пионеров авиастроения профессором Гуго Юнкерсом и, благодаря безжалостности к конкурентам, а также ловким интриганам в 1929 году, в возрасте 36 лет, стал главным исполнительным директором "Люфтганзы" — немецкой национальной авиакомпании. Позднее Эрхард Мильх стал копать даже под своего наставника. В результате его происков Юнкерс — пацифист и отец 12 детей — был необоснованно обвинен в государственной измене и избежал осуждения только благодаря смерти в 1935 году.
Мильх не был ангелом и в семейной жизни. В 1917 году он женился на Кэтэ Пачке, дочери землевладельца из Шенека (возможно, только из-за ее беременности). В том же году родилась их первая дочь. Вторая появилась на свет в 1928 году. Несмотря на семейный узы Мильх, вообще любивший роскошь, изысканную пищу, лучшие французские вина и превосходные гаванские сигары, еще был не прочь и приударить за представительницами слабого пола. Его брак распался в конце 30-х годов.
В 1929 году нацистская партия стала серьезным фактором политической жизни Германии. Мильх прекрасно сориентировался в ситуации и, памятуя о своем еврейском происхождении, постарался снискать уважение будущего фюрера и его сподвижников, а особенно Германа Геринга. Он бесплатно предоставил в полное распоряжение Гитлера самолет "Люфтганзы" и начал ежемесячно переводить по 1000 марок из фонда компании [266] на счет будущего главного имперского лесничего. В 1933 году Мильх стал заместителем Геринга и имперским секретарем по авиации. Тогда же ему было присвоено звание оберста Люфтваффе, наличие которых еще было тайной. Новые чины сыпались на него как из рога изобилия: генерал-майор (1934 год), генерал-лейтенант (1936 год), генерал Люфтваффе (1936 год), генерал-оберст (1938 год) и, наконец, фельдмаршал (19 июля 1940 года). Герингу пришлось изрядно потрудиться, чтобы скрыть "расовую неполноценность" своего протеже. Специальное "расследование" установило, что мать Мильха якобы в течение долгих лет состояла в любовной связи с бароном Германом фон Биром и, хотя жила в одном доме с мужем, половых контактов с последним не имела. Таким образом, получалось, что ни один из ее нескольких детей не был евреем. "Да, мы сделали из Мильха ублюдка, зато ублюдка аристократического", — шутил по этому поводу Геринг. "Толстый Герман" официально объявил Мильха "истинным арийцем" и распорядился выдать ему новое свидетельство о рождении, а в графу "отец" вписать имя фон Вира, что и было сделано. Сведения о семье Мильха хранились за семью печатями, но слухи о его полуеврейском происхождении имели место до крушения "третьего рейха".
Мильх "отблагодарил" своего покровителя за трогательную заботу тем, что попытался использовать свое влияние на фюрера и спихнуть Геринга с поста главы мощного министерства и Люфтваффе, чтобы самому сесть на его место. К этому времени он настолько втерся в доверие к Гитлеру (который даже наградил его золотым значком члена НСДАП), что стал совершенно неуязвим для многочисленных недоброжелателей. [267]
Герман Геринг решил упрочить свое положение руководителя авиации и прибег к старой, доброй политике "Разделяй и властвуй". Он задумал столкнуть лбами вероломного Эрхарда Мильха и генеральный штаб Люфтваффе, в надежде, что те вцепятся друг другу в глотки. Геринг мало что понимал в организации и управлении ВВС, и хотя его затея удалась, в процессе противостояния его подчиненных Люфтваффе был нанесен непоправимый ущерб.
Никакие интриги в руководстве Люфтваффе не имели особого значения, пока был жив ВАЛЬТЕР ВЕФЕР, который с сентября 1933 по 3 июня 1936 года являлся начальником генерального штаба Люфтваффе. Все, кто знал Вефера, вспоминали его как человека, обладавшего невероятным даром предвидения, чувством такта, талантом дипломата и военным гением. Вефер был офицером, воплотившем в себе лучшие традиции германского Генерального штаба и единственным старшим офицером Люфтваффе, проявившим талант стратега.
Вефер родился в 1887 году в Позене (Познань). В 1905 году он поступил на службу в кайзеровскую армию в звании фаненюнкера. В 1914 году Вефер воевал на Западном фронте в должности командира взвода. В 1915 году он был произведен в чин гауптмана и направлен в Генеральный штаб. В начале 1917 года его прикомандировали к штабу фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга и генерала Эриха Людендорфа. Здесь в полной мере проявились полководческие таланты Вефера. Он, например, принимал непосредственное участие в разработке плана гибкой обороны, применение которого сорвало французское наступление в районе Шемен-де-Дам. Весьма примечательный результат для офицера [268] , звание которого соответствовало должности командира роты. Вефер стал адъютантом Людендорфа, однако, когда после войны отставной генерал-квартирмейстер начал демонстрировать крайне правые политические взгляды, прервал с ним профессиональные отношения.
После прекращения военных действий Вефер продолжил службу в управлении личного состава (Truppenamt), где снискал большое уважение генерал-полковника Ганса фон Секта, командовавшего армией Веймарской Республики. В 1926 году Вефер был произведен в майоры, а в 1930 году — в оберсты. Когда в 1933 году он стал начальником управления военно-учебных заведений, уже началось тайное создание Люфтваффе.
Генерал Вернер фон Бломберг, военный министр "третьего рейха" с 1933 по 1938 год, ставил интересы дела превыше всего. Он понимал, что находившиеся в зачаточном состоянии Люфтваффе отчаянно нуждались в компетентном руководстве, и перевел в это ведомство своих лучших штабных офицеров. Первым из них был Вальтер Вефер. Бломберг по этому поводу заметил, что армия теряет будущего начальника Генерального штаба.
Оберст Вефер рьяно взялся за новое дело В невероятно короткие сроки он вникнул во все нужды Люфтваффе и определил приоритетные направления их развития. Он твердо верил в национал-социализм. Вефер прочитал от корки до корки (это само по себе является грандиозным достижением) книгу Гитлера "Mein Kampf", идеи которой стали базой для его политических планов.
В отличие от других штабных офицеров, он понял, что Гитлер не стремился взять у Франции и Великобритании реванш за поражение в "великой войне". Фюрер считал, что главным стратегическим противником [269] "третьего рейха" в борьбе за завоевание "жизненного пространства" (Lebensraum) станет Россия. Руководствуясь этими соображениями, Вефер организовал Люфтваффе в расчете на стратегическую воздушную войну с Советским Союзом, считая гораздо более важным (исходя из необходимости экономии людских и материальных ресурсов рейха) уничтожение вражеского оружия на предприятиях, его производящих, чем на полях сражений. Он потребовал от промышленности создать тяжелый бомбардировщик, имеющий достаточную дальность полета, для уничтожения целей в советских промышленных районах и, более того, способный достичь Уральских гор, находящихся в 1500 милях от ближайшего к границам СССР немецкого аэродрома. В результате на свет появился так называемый "уральский" четырех моторный бомбардировщик. В 1936 году два прототипа — "Юнкерс-89" (Ju. 89) и "Дорнье-19" (Do.19), на которые возлагались большие надежды, были готовы к испытательным полетам, но Вефер (уже генерал-лейтенант) не был удовлетворен их скоростью и потребовал разработки более мощного самолета.
Вальтер Вефер, вдобавок к прочим талантам, обладал искусством ладить с людьми и добиваться от них своего. Продираясь сквозь джунгли интриг, в которых погрязли правящие круги рейха, он сумел настоять на принятии своей точки зрения на развитие Люфтваффе. Ни Геринг, ни Мильх не понимали роли дальней авиации в будущей войне, но после того как Вефер переговорил с каждым из них в отдельности, ему удалось убедить их во всем.
Генерал-лейтенант Вальтер Вефер был одним из самых необычных деятелей в истории нацистского [270] режима, пронизанной интригами, доносительством и клеветой. В отличие, например, от Мильха, это был человек с чистейшей репутацией. Зато как пилот он оставлял желать лучшего. Вплоть до назначения в Люфтваффе в 1933 году Вефер ни разу не сидел за штурвалом самолета. К роковому дню, когда он отправился в Дрезден, чтобы выступить перед курсантами военно-воздушного училища, он налетал всего 200 часов. После выступления Вефер должен был быстро возвратиться в Берлин на похороны героя первой мировой войны Карла Лицмана, но его пилот-напарник куда-то запропастился. Расстроенный и злой Вефер не стал проводить предполетный осмотр своего "Хейнкеля-70" (Не. 70), что стоило жизни многим более опытным, чем он, летчикам. Когда его напарник все-таки прибыл из самовольной отлучки, генерал затолкнул его в самолет, на котором летал прежде только один раз, не обратив внимания на зафиксированные крепления элеронов. Второй полет Вефера на Не.70 оказался очень коротким. Самолет с полными баками, едва поднявшись в воздух, врезался в землю и взорвался. Вальтер Вефер погиб мгновенно. Это было 3 июня 1936 года.
На похоронах Вефера Герман Геринг плакал, как ребенок. Однако жизнь продолжалась. Нужно было как-то нейтрализовать влияние Мильха и поубавить его непомерные амбиции. Довольно длинный список начальников Генерального штаба, на которых он возложил эту задачу, открыл генерал-лейтенант (впоследствии фельдмаршал) Альберт Кессельринг. Единственная позиция, не вызвавшая разногласий между Мильхом и Кессельрингом, была такова: четырехмоторный стратегический бомбардировщик, учитывая затраты на [271] его строительство и огромное количество пожираемого им горючего, слишком дорогая затея. Геринг согласился с этим аргументом, несмотря на энергичные протесты оберстов Пауля Дейхмана, начальника оперативного отдела Люфтваффе, и Курта Пфлюгдойля, инспектора бомбардировочной авиации.
В результате до конца второй мировой войны рейх так и не стал обладателем стратегического бомбардировщика. Люфтваффе оказались неспособными поддержать действия флота во время "битвы за Атлантику" и нанести сокрушающий удар по британским военным и промышленным объектам в "битве за Англию". Основные производственные мощности СССР вообще оставались вне пределов их досягаемости. В то же время союзники наносили сокрушительные удары по рейху, используя именно четырехмоторные бомбардировщики.
В 1937 году Геринг, по-прежнему приверженный своей излюбленной политике "Разделяй и властвуй", расчленил командование Люфтваффе на три ведомства, независимые ни друг от друга, ни от Министерства авиации Мильха, ни от Генерального штаба: управление противовоздушной обороны (ПВО), управление личного состава и техническое управление. Эти новые структурные подразделения подчинялись лично "толстому Герману" и, естественно, из-за его неисправимой лени, оказались "бесхозными". В случае с первыми двумя управлениями, руководимыми знающими штабными офицерами, данное обстоятельство не играло особой роли, однако с третьим, техническим, дело было гораздо хуже: это жизненно важное для Люфтваффе учреждение попало под некомпетентное руководство Эрнста Удета. [272]
ЭРНСТ УДЕТ был воздушным асом во время первой мировой войны, цирковым пилотом-гастролером после нее, совратителем женщин, исполнителем летных трюков в Голливуде, наконец, пьяницей и наркоманом. Родись он лет на двести раньше, из него вышел бы превосходный пират. Но, на горе Люфтваффе, весельчак Удет появился на свет 26 апреля 1896 года во Франкфурте-на-Майне. С трудом окончив школу в Мюнхене, он вступил в армию, став курьером-самокатчиком 26-й пехотной дивизии. Когда началась мировая война, Удет, оставаясь волонтером, ухитрился осенью 1914 года демобилизоваться. Он попытался поступить в летную школу, но из-за юного возраста принят не был. Не отчаявшись, Эрнст возвратился в Мюнхен, где начал брать частные уроки летного мастерства, которые оплачивал его отец.
Удет возвратился на военную службу 15 июня 1915 года, был зачислен в 9-й резервный летный отряд и отправлен на Западный фронт. Простым рядовым он попал, в качестве воздушного наблюдателя-корректировщика, в 206-й воздушный артиллерийский отряд, действовавший на вогезском участке фронта. В том же году Эрнст получил звание ефрейтора и Железный крест 2-го класса, а также отсидел неделю на гауптвахте, за то, что по безалаберности вывел из строя свой самолет. Вскоре после отсидки ему присвоили звание унтер-офицера и в конце года перевели летчиком-истребителем в 68-й полевой воздушный отряд, базировавшийся во Фландрии.
В первом воздушном бою Удет крепко струсил, но вскоре поборол страх и 18 марта 1916 года сбил первый вражеский самолет, французский "Фарман". Все же [273] ему не хватало еще летного мастерства, поэтому следующую победу он одержал только 6 октября 1916 года. В январе 1917 года Удет стал фенрихом, а через три месяца он, наконец, смог назвать себя асом (для этого требовалось лично сбить 5 самолетов противника).
5 августа 1917 года его назначили командиром 37-й истребительной эскадрильи. 18 февраля 1918 года, когда он сбил 20-й самолет противника ("Сопвич Кэмел"), гауптман Манфред фон Рихтгофен предложил ему командовать 11-й эскадрильей, входившей в состав его знаменитого 1-го истребительного полка. Удет с радостью принял предложение Красного Барона и до конца войны командовал этим подразделением. Рихтгофен, ставший близким другом Удета, погиб при невыясненных обстоятельствах 21 апреля 1918 года, а его место занял гауптман Вильгельм Рейнхардт, разбившийся несколькими неделями позже. Все ждали, что преемником на посту командира полка будет Удет, и когда этого не случилось, были очень удивлены. Командиром 1-го истребительного авиаполка стал гауптман Герман Геринг, человек со стороны. Первое время Удет подозрительно приглядывался к будущему рейхсмаршалу, но вскоре эти двое стали закадычными друзьями.
До конца войны Удет успел сбить множество самолетов, стал кавалером ордена Pour Le Merite а ко времени заключения перемирия на его счету числилось 62 победы. Таким образом, Эрнст Удет оказался самым результативным германским асом, пережившим войну. Когда война закончилась, Удет разбил свой самолет и влился в огромную безликую армию безработных Веймарской республики. Вскоре он устроился автомехаником в Мюнхене. По воскресеньям участвовал в [274] показательных воздушных боях, сбор от которых шел в пользу Организации возвращения военнопленных. Его партнером по представлениям был Риттер Роберт фон Грейм, еще один оставшийся не у дел ас "Великой войны"{3}. Во время одного из выступлений фон Грейм врезался в высоковольтную линию электропередачи и сильно повредил свой самолет. Замены ему не нашлось, и некоторое время Удет не летал. Затем он поступил на службу в фирму Румплера. Удет совершал регулярные рейсы между Веной и Мюнхеном. Казалось, черная полоса в его жизни кончилась, как вдруг контрольная комиссия союзников конфисковала у фирмы самолеты, под предлогом выполнения статей Версальского договора, запрещавших Германии иметь ВВС. Удет занялся конструированием спортивных самолетов, но безуспешно,
Не обретя счастья в демократической Веймарской республике, отставной лейтенант Удет перебрался в 1925 году в Буэнос-Айрес. Начались его продолжительные скитания по белому свету. В качестве чартерного пилота Удет летал через весь мир, из Южной Америки в Восточную Африку, из Арктики в Голливуд, где снялся в нескольких фильмах, выполняя фигуры высшего пилотажа. Его носило по свету до самого прихода Гитлера к власти. По возвращении в Фатерланд Удета тепло принял его старый друг Геринг. Стареющий пилот-трюкач вовсе не горел желанием служить во вновь создававшихся ВВС, но Геринг настойчиво уговаривал его, и тот сдался. Особым распоряжением от 1 июня 1935 года Удету присвоили звание оберста. 10 февраля 1936 года он стал инспектором истребительной и бомбардировочной авиации, а 9 июня того же года — главой технического управления Люфтваффе, переименованного в 1938 году в управление снабжения [275] и поставок. 1 февраля 1939 года Удета назначили начальником боевого снабжения Люфтваффе с титулом генерал-авиатехника (Generalflugzengmeister). Новые звания следовали одно за другим: генерал-майор (20 апреля 1937 года), генерал-лейтенант (1 ноября 1938 года), генерал авиации (1 апреля 1940 года) и, наконец, генерал-оберст (19 июля 1940 года).
Трудно было представить себе более не способного к руководству техническим управлением человека, чем Эрнст Удет. Он не получил соответствующего образования, не имел опыта руководителя промышленности, не прошел необходимую штабную и техническую подготовку, а главное, совершенно не умел разбираться в людях, в отличие, например, от Зеппа Дитриха, который таким образом умел компенсировать свою некомпетентность. С Удетом дело обстояло с точностью до наоборот. Новый начальник боевого снабжения Люфтваффе обладал просто волшебным талантом создавать громоздкие и неработоспособные бюрократические структуры, подбирать не тех, кого нужно, не на те места и постоянно шел на поводу у промышленных магнатов, дурачивших его на каждом шагу. Но даже если бы его интеллект и соответствовал тому важному и ответственному посту, который он занимал, у Удета все равно не оставалось бы времени, чтобы надлежащим образом выполнять свои обязанности. Не обладая дисциплиной ума, не умея руководить людьми, Удет имел в личном подчинении 26 начальников отделов, но редко заглядывал в свой кабинет. Обычно он был очень занят, ухлестывая за женщинами, устраивая или посещая дикие оргии, часто длившиеся до рассвета, и постоянно напиваясь до скотского состояния. Время от времени Удет принимал лошадиные дозы наркотиков, что влекло [276] за собой жуткие депрессии. Поглощенный нешуточной заботой о своем здоровье, он иногда садился на жестокую диету, питаясь только мясом (судя по фотографиям, диета помогала мало). Начальники отделов неделями не видели своего шефа, а решения по вопросам, не терпящим отлагательства, принимались начальником штаба управления генерал-майором Августом Плохом или главным инженером управления генерал-лейтенантом инженерной службы (Generalstabsingenieur) 34-летним Рулофом Лухтом. Способности обоих явно не соответствовали занимаемым ими должностям.
Характерным примером того, какое разрушительное воздействие оказывало управление, руководимое Удетом, на подготовку Люфтваффе к войне, является история с бомбардировщиком Ju-88.
В 1937 году на вооружении Люфтваффе состоял средний бомбардировщик Не.111, максимальная скорость которого была 250 миль в час, а дальность полета 740 миль. Он был способен нести бомбовую нагрузку всего в 2,2 тонны. Прототип двухмоторного бомбардировщика Ju.88, который должен был заменить устаревший Не.111, был готов к испытаниям в марте 1938 года. К несчастью, Удет и генеральный штаб Люфтваффе находились в это время под впечатлением от весьма успешного (в условиях слабого сопротивления) использования в гражданской войне в Испании пикирующего бомбардировщика Ju.87"штука" и потребовали сделать Ju.88 пикирующим, для чего нужно было вносить кардинальные изменения в конструкцию самолета. Необходимо было установить на нем воздушные тормоза и существенно укрепить фюзеляж, а это привело к. снижению скорости, дальности и высоты полета. В конце концов масса Ju.88 увеличилась с 6 до 12 тонн, [277] и первая модификация Ju.88A1 имела меньшую скорость, чем Не.111. Хотя во время войны Ju.88 широко использовался в самых разных качествах, он так и не доказал себя достойным преемником устаревшего среднего бомбардировщика Не.111.
Если Ju.88 просто не оправдал надежды руководства Люфтваффе, то Не.177 и Me.210 вообще разнесли их в пух и прах. Весной 1938 года Удет решил, что рейху необходима дальняя бомбардировочная авиация. По его замыслу новый бомбардировщик должен был быть четырехмоторным (на этом настаивал еще Вефер), однако конструктору Эрнсту Хейнкелю удалось убедить Удета в необходимости доработки Не.177, главной достопримечательностью которого были четыре попарно соединенных передаточным механизмом двигателя, на которые приходилось два винта.. Несколько месяцев спустя Удет выдвинул требование, предусматривавшее способность Не.177 пикировать с углом атаки 60 градусов. Хейнкель пришел в ужас. Он пытался протестовать, убеждал Удета, что самолет, весящий несколько десятков тонн, вообще не может пикировать, но последний был непреклонен, и бедному Хейнкелю не оставалось ничего другого, кроме как выполнять приказ. В конце 1938 года в Рехлине прототип Не.177, весивший 32 тонны, впервые поднялся в воздух. "Битва за Англию" с полной очевидностью выявила несостоятельность Ju.88 и Не.111. Именно Удет был виноват в том, что авиапромышленность рейха так и не смогла удовлетворить потребности Люфтваффе, а последние проиграли свое первое сражение. Звезда Эрнста Удета померкла. Начался закат его карьеры. Пытаясь восстановить в глазах Гитлера и Геринга свою пошатнувшуюся репутацию и вывести на [278] надлежащий технологический уровень германскую авиапромышленность, Удет затеял рискованную игру. В октябре 1940 года, несмотря на неудовлетворительные результаты испытаний, он приказал запустить Не.177 в серию. Это повлекло за собой полную дезорганизацию авиапромышленности. Не.111 был снят с производства, многочисленные заводы закрыты на переоборудование. Только через несколько месяцев началось производство новых бомбардировщиков.
В первых же машинах, сошедших с конвейеров, были обнаружены недопустимые дефекты. Вскоре обнаружилась опасная тенденция самолетов к взрывам в прямом горизонтальном полете без каких-либо видимых причин. Очевидно, в высшей степени взрывоопасное топливо протекало на горячие маслопроводы. Кроме того, Не.177 разваливались в воздухе при самом незначительном пикировании. Так как множество бомбардировщиков разбилось еще на стадии испытаний, унеся при этом жизни около 60 опытных экипажей, только 33 из 1446 Не.177, произведенных за годы войны, попали во фронтовую авиацию. Провалившийся проект Удета стоил рейху миллионов марок, тысяч тонн ценнейших материалов и нескольких сотен жизней опытнейших летчиков.
Окончательно погубил карьеру Удета проект "Мессершмитт-210" (Me.210). Созданный профессором Вилли Мессершмиттом двухмоторный многоцелевой истребитель-бомбардировщик по приказу Удета, целиком положившегося на высокую репутацию конструктора, был запущен в серию. Результат оказался более чем плачевным. Me.210 получился неустойчивым в воздухе. Самолет вел себя совершенно непредсказуемо. Несколько экипажей погибли из-за того, что во время пикирования [279] Me.210 срывался в штопор. Это был крах, такой же, как и в случае с Не.177.
В феврале 1940 года технические проблемы Люфтваффе обострились до предела, а производство самолетов отстало от всех графиков. Адольф Гитлер впервые подверг Геринга уничтожающей критике, а тот, в первую очередь, устроил разнос Удету. Нападки рейхсмаршала стали еще ожесточеннее после "битвы за Англию", когда стало ясно, что Люфтваффе утратили былое превосходство в воздухе. Бедняга Удет не был в состоянии вынести такое давление и стал опускаться как в моральном, так и в физическом смысле. Случайно встретивший его в октябре 1940 года Хейнкель едва узнал в обрюзгшем, с пожелтевшим лицом человеке Эрнста Удета. Тот "... явно находился на грани нервного срыва. Его мучил постоянный звон в ушах и жуткий кашель, а десны кровоточили."{4}.
Геринг не переставал устраивать ему выволочки, но особенно ухудшилось и без того отчаянное положение Удета, когда им занялся лично Эрхард Мильх, вознамерившись сбросить незадачливого генерал-оберста со всех постов. Близкие когда-то друзья (Удет даже учил Мильха летать) теперь стали смертельными врагами. Коварный имперский секретарь по авиации воспользовался неразберихой, царившей в отделе боевого снабжения, чтобы прибрать его к рукам. Он заявлял вполне, кстати, справедливо), что лучшие самолеты Люфтваффе (например, одномоторный истребитель Bf.109) были созданы именно в тот период, когда техническое управление входило в его обширные владения. Но Геринг, верный все той же тактике "Разделяй и властвуй", отказался сместить Удета, однако предоставил Мильху полномочия открывать или закрывать [280] авиапредприятия, перемещать людские и сырьевые ресурсы с одного производства на другое, а также менять состав руководства авиапромышленности. Разумеется, Эрхард Мильх, обуреваемый неуемной жаждой власти, не мог успокоиться, получив лишь половину пирога, и начал против искренне благонамеренного, но совершенно некомпетентного экс-трюкача войну нервов. Очень скоро ему удалось заменить всех основных помощников Удета на своих ставленников. Мильх, с молчаливого согласия Геринга, постепенно реорганизовал техническое управление на свой (более разумный) лад.
Тем временем война затягивалась, потери Люфтваффе росли, а Удет впадал во все более глубокую депрессию. 15 ноября 1941 года его навестил находившийся в отпуске с Восточного фронта (куда попал стараниями Мильха) бывший подчиненный генерал-майор Плох. Он рассказывал о массовых расстрелах евреев и представителей других национальностей на захваченных территориях. Удет был страшно потрясен и расстроен. Он был морально опустившимся человеком, никудышным начальником, наркоманом и алкоголиком, но никак не чудовищем. Два дня спустя Удет позвонил свой любовнице. "Я не могу больше все это выносить! — орал он в трубку. — Я хочу застрелиться и позвонил, чтобы попрощаться с тобой! Они меня доконали!". Женщина пыталась отговорить его, но несколькими минутами позже Эрнст Удет нажал на спусковой крючок своего табельного пистолета. Он оставил Герингу предсмертную записку, в которой упрекал его за то, что тот доверился "этим жидам" (Мильху и его помощнику генерал-майору Карлу-Августу фон Габленцу) и позволил им сесть себе на шею{5}. [281]
Из пропагандистских соображений германскому народу было сообщено, что Эрнст Удет погиб, испытывая новый самолет. На его похоронах сентиментальный Геринг пролил реки слез, однако позже сказал: "Он полностью развалил нашу программу развития Люфтваффе. Будь он сейчас жив, я бы сказал ему, что он ответственен за большие потери, которые мы несем."{6}. Вина в этом самого "толстого Германа" тоже была немалой.
Война в воздухе принимала для рейха все более неблагоприятный оборот, а Геринг все больше и больше времени стал уделять различным радостям жизни. Со своей второй женой (бывшей актрисой) он жил в огромном, безвкусно обставленном дворце, названном в честь покойной первой супруги "Каринхалле", расположенном в громадном поместье в Шенхейде площадью в 10 тысяч акров, изъятом им из общественного пользования за мизерную плату. Здесь он устроил личные охотничьи угодья, частенько постреливая специально заведенных лосей, оленей, зубров и других животных. Он завладел также замком в Австрии и постоянно рыскал по Европе, будучи крупнейшим в истории вором ценнейших произведений искусств, в поисках новых сокровищ для своей грандиозной коллекции. Геринг возомнил себя последним и величайшим ценителем искусства эпохи Возрождения, а его неуемная жадность была прямо пропорциональна необъятным размерам тела. Разжиревший и обрюзгший рейхсмаршал до такой степени пристрастился к наркотикам, что заглатывал таблетки целыми горстями. Занятый в основном исполнением "трудных и ответственных" обязанностей главного имперского лесничего, постоянно меняя свои [282] многочисленные мундиры, навешивая на них килограммы всевозможных знаков отличия (отчего напоминал новогоднюю елку), Геринг прикидывался загруженным работой, болеющим за дело "фирмы" господином Люфтваффе. На самом деле его уже ничто не интересовало. Им полностью овладели лень, вялость и безразличие, а так как его положению "единственного и незаменимого" руководителя уже ничто не угрожало, то на Люфтваффе Герингу было просто наплевать.
Теперь, когда Геринг погряз в неге и роскоши, а Удет сам убрался с дороги, Эрхард Мильх наследовал все посты покойного предводителя германской авиапромышленности. Рассудив, что старые самолеты все же лучше, чем никаких самолетов, он аннулировал проекты Me.210 и Не.177 и приказал возобновить производство Me.110 и Не.111, которые хотя и устарели, но, по крайней мере были относительно безопасны в эксплуатации. Благодаря жесткому, но дельному руководству Мильха к 1942 году удалось увеличить показатели производства, однако наверстать упущенное за пять лет "царствования" Удета было уже невозможно. Имперский секретарь не прекращал усобицу с руководителями генерального штаба Люфтваффе, выступая против их плана создания реактивного самолета. Он продолжал интриговать за спиной Геринга, желая занять его место, и дошел до того, что прямо предложил Гитлеру (после провала попытки "толстого Германа" организовать для поддержки окруженной под Сталинградом 6-й армии воздушный мост) освободить рейхсмаршала от занимаемой должности. Геринг, чье влияние на фюрера к этому моменту уже сильно пошатнулось, ничего не [283] мог предпринять против своего зарвавшегося заместителя, но хорошо запомнил этот инцидент.
Эрхард Мильх не был достаточно прозорлив, чтобы по достоинству оценить потенциальные возможности реактивного самолета. Впервые Мильх увидел его в полете в августе 1939 года. Реактивный самолет не произвел никакого впечатления ни на него, ни на Удета. Позже, в 1941 году, когда профессор Мессершмитт доложил о прекрасных характеристиках своего реактивного прототипа Me.262 и Удет выступил за скорейшее его производство, Мильх, уже сытый по горло революционными проектами самолетов, категорически отказался дать на это свое согласие. Разочарованный Мессершмитт, однако, заключив тайное соглашение с БМВ и фирмой "Юнкерс", нелегально продолжил работу по созданию турбореактивных самолетов.
В 1943 году генерал-лейтенант Адольф Галанд, командующий истребительной авиацией, лично облетал Me.262 и высоко оценил его летные качества, о чем доложил Мильху. Имперский секретарь очень уважал Галанда и, наконец, разрешил производство Me.262. Мильх в августе 1943 года объявил, что планирует в год производить 4000 истребителей. Галанд предложил, чтобы 25 процентов из них были реактивными, но его просьба была с возмущением отклонена. Комментируя поведение Мильха, Констэбл и Толивер писали, что "... даже в реорганизованном и укрепленном новыми кадрами техническом управлении царила атмосфера нерешительности."{7}.
На свою беду, Мильх оказался не в силах обеспечить запланированный рост производства самолетов. Его престиж в глазах фюрера стал падать. Чувствуя это, Мильх, подобно Удету, пошел на авантюру. Он [284] приказал развернуть на "Фольксвагенверке" массовое производство планирующих бомб Fi.103 (VI) (во время их испытаний регулярно возникали различные проблемы). 200 таких бомб было уже изготовлено, когда стало ясно, что на ветер выброшены тысячи человеко-часов и огромное количество цветных металлов, ценившихся в Германии на вес золота, так как их приходилось ввозить из-за границы. А в это время "третьему рейху" противостояла грандиозная индустриальная мощь США, Великобритании и СССР...
Вдобавок ко всем несчастьям, над головой Мильха нависла еще одна угроза — в лице имперского министра вооружений и военного производства Альберта Шпеера, любимца Гитлера, его "придворного" архитектора и непревзойденного интригана. Воспользовавшись плачевным положением в авиапромышленности, Шпеер начал набеги на вотчину Мильха, совершая поездки по авиапредприятиям и изымая оттуда наиболее квалифицированных рабочих. Злопамятный Геринг, естественно, пальцем не пошевелил, чтобы помочь последнему Завышенные планы Мильха по производству самолетов рухнули, а его карьера висела на волоске.
Развязка наступила очень скоро. 26 ноября 1943 года Мессершмитт заверил Гитлера в том, что Me.262 можно модифицировать таким образом, что тот сможет нести две 550-фунтовые бомбы или одну 1100-фунтовую Мильх, сознавая, что Геринг только и ждет его ошибки, чтобы дать узурпатору под зад коленкой, испугался и предупредил фюрера о невозможности строительства таких модификаций, а сам продолжил производство Me.262 как истребителя. Введенный в заблуждение Гитлер полагал, что ко времени открытия второго [285] фронта в его распоряжении будет изрядное количество реактивных истребителей-бомбардировщиков. Он узнал правду только 23 мая 1944 года, то есть за две недели до высадки союзников в Нормандии, пришел в ярость и лишил Мильха своего расположения, чем тут же воспользовался Геринг, лишив своего ненавистного заместителя всех полномочий. 27 мая руководство авиапромышленностью было передано под юрисдикцию Шпеера. От Мильха ожидали отставки, но тот намека не понял. Поэтому 20 июня Геринг, в присутствии Гитлера, в резкой форме потребовал от него прошения и освобождении от занимаемых должностей, что Мильх следующий день и сделал.
Мильху все же оставили чисто номинальный пост Главного инспектора Люфтваффе. К величайшему удивлению Геринга, тот и вправду совершил несколько инспекционных поездок. 1 октября 1944 года недалеко Арнема автомобиль Мильха не вписался в поворот и врезался в дерево. Сломав три ребра и повредив легкое, Мильх вынужден был безвылазно пролежать в своем роскошном охотничьем замке больше трех месяцев. Вновь обретя возможность двигаться, он в январе 1945 года имел наглость заявиться без приглашения на день рождения Геринга, который тот праздновал в "Каринхалле". Рейхсмаршал не преминул высказать Мильху неудовольствие по этому поводу. Три дня спустя Мильх понял, почему: пришло опоздавшее на неделю письмо, в котором Геринг сообщал о его отстранении от должности главного инспектора Люфтваффе. Эрхард Мильх был переведен в резерв фюрера и больше ни на каких постах не использовался. Правда, в [286] последние дни существования "третьего рейха" Гитлер все же сменил гнев на милость и даже собирался назначить его начальником особого штаба по восстановлению разрушенных транспортных коммуникаций, но передумал. В конце марта 1945 года фюрер прислал Мильху обычное поздравление по случаю дня рождения. 21 апреля 1945 года они в последний раз виделись в берлинском бункере — за девять дней до самоубийства Гитлера.
Рано утром 26 апреля Мильх навсегда покинул свой охотничий замок и, сев в автомобиль, помчался на север, стараясь не нарваться на советские танки. Фельдмаршал ехал с выключенными фарами и не погиб лишь благодаря чистому везению.
4 мая в замке Зихерхаген, неподалеку от Нойштадта (на побережье Балтийского моря), его арестовали англичане. Какой-то "томми" вырвал у него маршальский жезл и им же оглушил. Подобно многим другим, попавшим в тюрьму, Мильха подвергли избиению, но в случае с ним это принесло следствию вред, так как из добровольного свидетеля обвинения он превратился в яростного защитника Геринга. Скорее всего, он защищал своего бывшего шефа только из желания позлить тюремщиков.
На Нюрнбергском процессе Геринг превосходно провел собственную защиту и даже заслужил похвалу недоброжелателей. Он продемонстрировал великолепную остроту ума и выставил на посмешище одного небезызвестного члена Верховного суда США. Разумеется, это экс-рейхсмаршалу не помогло. Герман Геринг был приговорен к смертной казни через повешение. Но "толстый Герман" приготовил для своих врагов сюрприз [287] : 15 октября 1946 года, за несколько часов до казни, он принял цианистый калий.
Мильх в это время находился в Дахау, в камере, именуемой "бункером". Камера была рассчитана на одного человека, но, кроме Мильха, в ней находились его враг фельдмаршал Кессельринг, больной фельдмаршал фон Браухич, который вскоре умер от паралича сердца, генерал-полковник Николаус фон Фалькенхорст и генерал от инфантерии Александр фон Фалькенхаузен.
В конце концов, представ перед трибуналом в Нюрнберге как второстепенный военный преступник, Мильх был обвинен в участии в депортации иностранных рабочих (многим из которых это стоило жизни) в рейх. То, что он, давая показания, назвал "заговорщиков 20 июля" подонками, мало ему помогло. Мильха приговорили к пожизненному тюремному заключению и отправили в уголовную тюрьму близ Рейдорфа. В 1951 году срок сократили до 15 лет, а в 1955 году его освободили. Бывший имперский секретарь поселился в Дюссельдорфе, где работал промышленным консультантом авиастроительного отдела "Фиата" и сталелитейного синдиката "Тиссена". Он никогда более не пытался заняться политической деятельностью или получить какой-либо государственный пост. В последние годы своей жизни Мильх был гораздо более сердечен и добродушен, чем во время пребывания у власти. Умер он в Вуппертале 25 января 1972 года.
Из-за полной некомпетентности Удета, лени Геринга и тирании Мильха немецкие летчики всю вторую мировую войну летали на устаревших типах самолетов. [288] Но именно это обстоятельство делает их великолепные успехи еще более замечательными.
Выдающимся летчиком-истребителем был один из первых героев Люфтваффе ВИЛЬГЕЛЬМ БАЛЬТАЗАР. Он родился 2 февраля 1914 года в Фульде. Через десять месяцев после рождения мальчика его отец, капитан, летчик-истребитель, погиб во Фландрии, не ведая, что сын пойдет по его стопам.
Высокий и худощавый Бальтазар казался пришельцем из средневековья. Он проявлял благородство, требуя, чтобы сбитых им вражеских пилотов, прежде чем отправить в лагерь военнопленных, доставляли к нему в штаб, где поил их вином или шнапсом. Бальтазар проявлял заботу и о своих подчиненных летчиках, которые были ненамного моложе, чем он сам, и имел репутацию великолепного летного инструктора. [289]
Бальтазар вступил в Люфтваффе в 1935 году и впервые принял участие в боевых действиях в 1937 году, в составе легиона "Кондор", в гражданской войне в Испании. Там он летал на устаревшем истребителе Не. 51, а затем на новых Bf. 109. Первый вражеский самолет (И-16 советского производства) он сбил 20 января 1938 года. Затем, 7 февраля, в одном бою всего за шесть минут он уничтожил 4 машины противника. Перед возвращением в рейх список побед Бальтазара увеличился еще на 2 самолета.
После Испании Бальтаэар служил командиром эскадрильи в 131-м истребительном полку и во 2-м истребительном полку "Рихтгофен". В начале 1939 года он прославился на весь мир, впервые совершив облет Африки (25000 миль).
Бальтазар не участвовал в Польской кампании, зато, будучи командиром 7-й эскадрильи JG-27), отличился во Франции. 6 июня 1940 года он в одиночку сбил 9 французских самолетов, а 14 июня, в день падения Парижа, стал вторым представителем Люфтваффе, получившим Рыцарский крест. Бальтазар (уже гауптман) был самым результативным пилотом во время завоевания Франции: он сбил 23 французских и британских самолета и еще 13 уничтожил на посадочных площадках.
Во время "битвы за Англию" Бальтазар уже командовал 111-й группой (Gruppe) JG-27. 4 сентября 1940 года он был серьезно ранен. Тем не менее Бальтазар получил повышение, став командиром полка "Рихтгофен", сменив на этом посту майора Гельмута Вика, сбитого над Ла-Маншем 28 ноября 1940 года{8}.
В мае 1941 года, когда большая часть Люфтваффе была переброшена на Восток (готовилось вторжение в СССР), полк "Рихтгофен" оставался во Франции для противостояния королевским ВВС. Хотя рана все еще давала о себе знать, Бальтазар сбил 39-й и 40-й вражеские самолеты.
В июне 1941 года во Францию доставили на замену старым Bf. 109 новые самолеты Bf. 109F4. Знаменитый не только летным мастерством, но и значительными техническими познаниями молодой командир полка очень неодобрительно отозвался о новой версии немецкого истребителя. Особенно его беспокоили слабые плоскости самолета и тенденция к флаттеру. Как и следовало ожидать, Бальтазар решил лично облетать новый самолет. 3 июля он безмятежно кружил в воздухе неподалеку от Азбрука (городок вблизи от Эра), как вдруг его атаковали несколько британских "спитфайров" (Supermarine Spitfire). Бальтазар, принимая бой, пошел на разворот, но совершенно неожиданно его "мессершмитт" сорвался в штопор и врезался в землю. Смерть Вильгельма Бальтазара была мгновенной. Расследование его гибели показало, что самолет не имел пулевых пробоин, а причиной его падения стала плоскость, не выдержавшая нагрузку во время боевого разворота.
Имевший к моменту смерти 40 побед (7 из них в составе легиона "Кондор"), Бальтазар был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому кресту, но получить их не успел. Ему было посмертно присвоено звание [291] майора. Выполняя его волю, товарищи похоронили Вильгельма Бальтазара на кладбище вблизи Абвиля, рядом с могилой его отца, человека, которого он никогда не видел, но чей жизненный путь повторил.
ХАНС ФИЛИПП родился 17 марта 1917 года в Мейсене (Саксония) , в семье врача. Впервые он столкнулся с летным делом, став членом гитлерюгенда. Эта организация предоставляла молодым людям возможность заниматься планерным спортом. Делалось это с далеко идущей целью: привить немецкой молодежи любовь к авиации. В отношении Филиппа расчет оправдался — он стал одним из самых грозных немецких ясов. В 1936 году Ханс Филипп, после окончания летной школы, в звании фенриха добровольно вступил в Люфтваффе. В 1939 году, во время Польской кампании, уже в чине лейтенанта, записал на свой личный счет первый из 206 сбитых им самолетов противника.
По словам его командира, генерала Ханнеса Траутлофта, "Фипс"... вовсю наслаждался всевозможными радостями жизни"{9}. и, конечно же, ролью героя Третьего рейха. За невероятные меткость и ловкость, с которыми он в воздушном бою использовал любую оплошность противника, чтобы нанести ему смертельный удар" Филиппа часто сравнивали с заядлым дуэлянтом.
Филипп стремительно продвигался по служебной лестнице. В дни "битвы за Англию" он получил звание обер-лейтенанта и стал командиром эскадрильи в JG-54. Ханс Филипп стал четвертым летчиком Люфтваффе, сбившим 100 самолетов противника, и вторым, сбившим 200. Восьмым в Люфтваффе он получил Рыцарский крест с Дубовыми Листьями. В начале 1942 [292] года ему присвоили звание гауптмана и назначили командиром I группы JG-54. Кроме того, "Фипс" оказался первоклассным летным инструктором, подготовившим несколько выдающихся асов, например, Вальтера Новотны, который впоследствии сбил 258 самолетов и стал первым командиром первого в истории полка реактивных истребителей.
В 1943 году Ханс Филипп стал оберстлейтенантом и командиром JG-1, дислоцированного в Голландии, главной целью которого была оборона рейха от налетов американских тяжелых бомбардировщиков. Пожалуй, именно здесь он впервые познал чувство страха. Филипп как-то написал в письме, что встречи с 20 советскими истребителями или британскими "спитфайрами" доставляли ему только радость, но во время атаки на строй "летающих крепостей" (В-17, "Flying Fortress") "... перед глазами встают все прежние грехи..."{10}.
В течение полугода с переменным успехом оберст Филипп водил Fw. 190 своей группы на боевые порядки этих монстров. 8 октября 1943 года, во время очередной атаки на американские бомбардировщики, в небе над Нордхеймом он был сбит "тандерболтом" (Republican Р-47 Thunderbolt), истребителем сопровождения. Ему в это время было 26 лет.
OTTO КИТТЕЛЬ ничем не походил на сибарита Филиппа и совершенно не соответствовал образу летчика-аса, созданному имперским Министерством пропаганды. Это был невысокий, тихий и скромный, слегка заикавшийся человек. Он родился в Кронсдорфе (Комотов) в Судетах 17 Февраля 1917 года. Военную карьеру Киттель начал осенью 1941 года простым солдатом [293] срочной службы. Затем он попал в JG-54 в качестве пилота-унтер-офицера. Поначалу Киттель проявлял полную неспособность к меткой стрельбе. Тогда за его обучение взялись старшие товарищи: Ханнес Траулофт, Ханс Филипп, Вальтер Новотны и другие пилоты авиаполка Зеленое сердце" (Grueneherz). Они не сдавались, пока их терпение не было вознаграждено. К 1943 году Киттель набил-таки глаз и с завидным постоянством стал валить советские самолеты один за другим. 6 октября 1943 года фельдфебель Киттель был награжден Рыцарским крестом, получил офицерские петлицы и погоны и 2-ю эскадрилью JG-54, которой впоследствии весьма успешно руководил.
Когда под сокрушительными ударами Красной Армии немецкие войска начали откатываться на запад, лейтенант Отто Киттель стал источником вдохновения гак для Люфтваффе, так и для вермахта. Однажды его сбили и взяли в плен. Однако Киттель ухитрился бежать и после двухнедельных скитаний вышел на немецкие окопы. Позднее его произвели в обер-лейтенанты и наградили Дубовыми Листьями и Мечами к Рыцарскому кресту, которые ему вручил сам фюрер. Но успехи не вскружили Киттелю голову Он до конца жизни остался скромным и непритязательным человеком.
Осенью 1944 года эскадрилья Киттеля оказалась в Курляндском котле в западной Латвии. 14 февраля 1945 года он, совершая свой 583-й боевой вылет, атаковал группу Ил-2, но был сбит (очевидно, из зенитного орудия). К моменту смерти на счету Отто Киттеля было 267 побед, и он был четвертым в списке самых результативных воздушных асов
КНЯЗЬ ГЕНРИХ ЦУ ЗЕЙН-ВИТТГЕНШТЕЙН родился в столице Дании Копенгагене 14 августа 1916 года. В отличие от Киттеля, князь Генрих был весьма высокомерным, злоязычным, пылким и крайне честолюбивым молодым человеком. Военная служба давно стала традиционным занятием мужчин его рода. Виттгенштейн был искренним патриотом и практически не имел никаких слабостей, кроме жажды личной славы. Его потрясающие чувство долга и дисциплинированность привели к тому, что он спрашивал с себя и со своих подчиненных по самой высокой мерке. Соратники князя уважали его, но не любили.
Виттгенштейн вступил в Люфтваффе сразу же после того, как Гитлер официально объявил об их существовании, в 1935 году. Во время "битвы за Англию" он на своем бомбардировщике Ju. 88 совершил 150 боевых вылетов. В августе 1941 года князь стал ночным истребителем (в этом качестве также использовались Ju. 88). Он зарекомендовал себя бесстрашным воином и превосходным стрелком, к тому же обладавшим повышенным чувством опасности. Но князь Генрих оказался также крайне завистливым и ревнивым к чужим успехам. Командиру Виттгенштейна стоило большого труда уговорить его взять отпуск и уехать в Растенбург, чтобы получить награду из рук фюрера. Гауптман князь Цу Зейн-Виттгенштейн опасался, что за время отсутствия Гельмут Лент и Вернер Штрейб могут перегнать его по числу сбитых самолетов{11}.
Вскоре князь стал командиром эскадрильи в NJG-2, затем возглавил NJG-100 и в середине 1942 года возглавил полк ночных истребителей (NJG-100). Осенью 1942 года его направили на Восточный фронт для [295] помощи в разработке тактики ночных воздушных боев с советскими ВВС. Здесь он стал командиром одного из первых "темных поездов". Эти автономные подразделения Люфтваффе, обеспеченные всем необходимым, перебрасывались по железной дороге, спешно разворачивались на временных аэродромах и в течение нескольких ночей наносили удары по авиации противника. Затем они снова погружались на железнодорожные платформы и ехали на другой участок фронта. Используя тактику быстрого развертывания, немцам удалось доставить советской авиации довольно ощутимые хлопоты. Лично князь сбил 29 краснозвездных самолетов, из них 3 всего за 15 минут.
В конце 1943 года Цу Зейн-Виттгенштейн вернулся на Западный фронт. Наступление нового 1944 года он отметил, сбив за одну ночь 6 тяжелых бомбардировщиков королевских ВВС. 21 января 1944 года князь Генрих (уже майор) атаковал в небе над Шенхаузеном большую группу британских бомбовозов и сбил 6 из них. Во вспышках взрывов истребитель-бомбардировщик сопровождения "москито" (De Haviland Mosquito) заметил Ju. 88 князя и сбил его. Парашюта в самолете не было.
К моменту смерти князь Генрих Цу Зейн-Виттген-Цитейн одержал 83 победы, причем все ночью. 54 сбитых им самолета (в основном четырехмоторные бомбардировщики) были британскими. 23 февраля 1944 года к его Рыцарскому кресту с Дубовыми Листьями были добавлены Мечи, но князь уже не мог насладиться почестями.
ЭРИХ ХАРТМАН, величайший летчик-истребитель всех времен, родился 19 апреля 1922 года в Вейсзахе. [296] Значительную часть детства он провел в Китае, где его отец работал врачом. Но Эрих пошел по стопам матери, Элизабет Махтхольф, которая была летчицей-спортсменкой. В 1936 году она организовала недалеко от Штутгарта клуб планеристов, где ее сын учился летать на планере. К 1938 году, когда Эриху исполнилось 16 лет и он уже стал высококвалифицированным инструктором планерного спорта, мать начала обучать его пилотировать самолеты.
Хартман, которого прозвали "Буби" (детка), оформился в крепкого, красивого белокурого молодого человека с ярко выраженными нордическими чертами лица. 15 октября 1940 года он был направлен в 10-й военно-учебный полк Люфтваффе, находившийся в Нойкурен, близ Кенигсберга, в Восточной Пруссии. Получив там первичную летную подготовку, Хартман продолжил обучение в летной школе в Берлин-Гатов, а в начале 1942 года был направлен во 2-ю школу летчиков-истребителей, где прошел подготовку на Bf. 109. В августе 1942 года, после длительного обучения искусству воздушного боя, Хартман попал в JG-52, воевавший на Кавказе.
Вначале лейтенанту Хартману не повезло. Во время третьего боевого вылета он оказался в самой гуще воздушного боя, растерялся и сделал все не так, как надо: не сохранил свое место в строю, попал в зону обстрела ведущего (вместо того чтобы прикрывать его тыл), заблудился, потерял скорость и сел на подсолнечное поле, выведя из строя самолет. Оказавшись в 20 милях от аэродрома, Хартман добрался до него на попутном армейском грузовике. Он получил жесточайший нагоняй и был на три дня отстранен от полетов. [297]
Хартман поклялся больше не совершать таких ошибок. Получив разрешение продолжить полеты, он 5 ноября 1942 года сбил свой первый самолет (это был штурмовик Ил-2). Возбужденный такой победой Хартман не заметил, что сзади к нему подобрался истребитель ЛаГГ-3, и тут же был сбит сам. Он выпрыгнул с парашютом. Вторую победу (истребитель МиГ) Эрих у Хартман смог записать на свой боевой счет только 27 января 1943 года.
Немецкие летчики-истребители говорили, что теми, кто медленно начинает, овладевает "новичковая лихорадка". Эрих Хартман излечился от своей "лихорадки" только в апреле 1943 года, когда в один день сбил несколько самолетов. Это стало началом. Хартмана прорвало. 7 июля 1943 года, во время битвы на Курской дуге, он сбил 7 советских самолетов. Приемы воздушного боя, которые применял Хартман, напоминали тактику Красного Барона. Он старался прежде чем открыть огонь как можно ближе подобраться к противнику. Хартман считал, что летчик-истребитель не должен бояться столкновения в воздухе. Сам он вспоминал, что нажимал на гашетку только тогда, "... когда вражеский самолет уже заслонял собой весь белый свет"{12}.
Эта тактика была чрезвычайно опасной. Хартмана 6 раз прижимали к земле, и по меньшей мере 3 раза его самолет получал сильные повреждения от разлетающихся обломков его жертв. Удивительно, что его самого ни разу даже не задело. Хартману едва удалось избежать гибели в августе 1943 года, когда его самолет был сбит над советской территорией и он попал в плен. Чтобы ослабить бдительность охранников, сообразительный летчик прикинулся тяжелораненым. Его бросили [298] в кузов грузовика. Через несколько часов над машиной на бреющем полете пролетел немецкий пикирующий бомбардировщик Ju. 87. Шофер бросил грузовик в кювет, а сам вместе с двумя охранниками побежал в укрытие. Хартман тоже побежал, но в противоположную сторону. Он шел к линии фронта по ночам, а днем прятался в лесах, пока, наконец, не достиг немецких окопов, где его обстрелял какой-то нервный часовой. Пуля разорвала Хартману штанину, но самого его не задела.
Тем временем слава Эриха Хартмана с каждым днем росла по обе стороны фронта. Геббельсовская пропаганда нарекла его "белокурым германским рыцарем", а для красных он был "черным дьяволом Украины".
В начале 1944 года Хартман стал командиром 7-й эскадрильи JG-52, а несколько недель спустя — начальником отдела боевых операций JG-52. Его боевой счет продолжал расти не по дням, а по часам. Только в августе 1944 года он сбил 78 советских самолетов, причем 19 из них за два дня (23 и 24 августа). После этого, в знак признания необыкновенного числа его побед, Гитлер собственноручно наградил "Буби" Рыцарским крестом с Дубовыми Листьями и Мечами к нему. Затем Хартман получил отпуск и 10 сентября женился на Урсуле Пэтч, которая была его возлюбленной с тех пор, как ему исполнилось 17, а ей 15 лет. Потом он возвратился на Восточный фронт, где вермахт и Люфтваффе уже находились на грани поражения. Хартман получил внеочередное звание майора (ему было 22 года) и был назначен командиром JG-52, которую водил в бой до самого конца.
Майор Хартман одержал последнюю, 352-ю победу 8 мая 1945 года в небе над Брюном в Германии. [299]
Завершив последний, 1425-й боевой вылет, он приказал сжечь уцелевшие самолеты и со своими подчиненными, сопровождаемый десятками беженцев, спасающихся от русских, направился в сторону американских позиций. Через два часа в чешском городе Писеке все они сдались солдатам 90-й пехотной дивизии армии США. Но 16 мая всю группу, включая женщин и детей, передали советским оккупационным властям.
Когда русские обнаружили, что в их руки попал сам "черный дьявол", они решили сломить его волю. Хартмана держали в одиночной камере в полной темноте и отказывали ему в возможности получать письма. Поэтому о смерти трехлетнего сына Петера Эриха, которого Хартман так никогда и не увидел, он узнал только через 2 года. Майор Хартман, несмотря на все усилия тюремщиков, так и не стал приверженцем коммунизма. Он отказался сотрудничать со своими мучителями, не выходил на строительные работы и провоцировал охранников, видимо, надеясь, что они его застрелят. Возможно, это покажется удивительным, но, пройдя через все испытания, Эрих Хартман проникся большой симпатией к русскому народу.
Наконец в 1955 году Хартмана освободили, и после 10 с половиной лет тюремного заключения он вернулся домой. Родители Эриха уже были мертвы, но верная Урсула все еще ждала его возвращения. С помощью жены истощенный экс-офицер Люфтваффе быстро поправился и начал заново строить свою жизнь. В 1958 году в семье Хартманов родилась дочка, которую назвали Урсула.
В 1959 году Хартман вступил во вновь созданные ВВС ФРГ и получил под свою команду 71-й истребительный полк "Рихтгофен", дислоцированный на авиабазе [300] Альхорн в Ольденбурге. В конце концов Эрих Хартман, дослужившись до оберстлейтенанта, ушел в отставку и доживал свой век в пригороде Штутгарта. Харман скончался в 1993.
ХАНС ИОАХИМ "ЙОХЕН" МАРСЕЛЬ был совершение не похож на остальных офицеров Люфтваффе. Констэбл и Толивер писали, что он "... был анахронизмом. Рыцарем, родившимся на несколько веков позже и битником, появившимся на свет лет на 16 раньше своего времени"{13}. Марсель совмещал в себе качества безжалостного, расчетливого убийцы и безобиднейшего хиппи. Его короткая военная карьера стала легендой. Марсель родился 13 декабря 1919 года в пригороде Берлина Шарлоттенбурге и был потомком французских лютеран, бежавших в Бранденбург от религиозных преследований. Отец Ханса Иоахима, Зигфрид Марсель, был летчиком во время первой мировой войны, полицейским после нее, потом стал генерал-майором вермахта и погиб в бою 29 января 1944 года у деревни Новоселки. Из-за службы отца родители Ханса часто жили порознь, и, возможно, этим объясняется отвращение Марселя ко всему военному — идеям, выправке, униформе... Но он любил летать, и как только ему исполнилось 18 лет, пошел служить в Люфтваффе
Марсель проявил себя талантливым пилотом, но был безрассуден и часто получал взыскания за попытки исполнять фигуры высшего пилотажа на учебном самолете и за другие прегрешения. Для дальнейшего прохождения службы фельдфебель Марсель был направлен в JG-52, в эскадрилью фаненюнкера Йоханнеса "Маки" Штейнхоффа (будущего командующего ВВС ФРГ), где ничего выдающегося не совершил. "Йохен" [301] утверждал, что во время "битвы за Англию" сбил 7 самолетов противника, но были подтверждены только 3 его победы. Этот факт говорит о низкой летной дисциплине Марселя, который так отрывался от своих товарищей, что не оставалось свидетелей, могущих обосновать его претензии. Самого его сбивали по меньшей мере 4 раза (некоторые источники называют большую цифру — 6 раз), но всегда он умудрялся дотянуть свой искалеченный Bf. 109 до побережья Франции, выброситься с парашютом или сесть на брюхо на каком-нибудь пляже или поле. Личное дело Марселя пухло от докладных записок о его недостойном военного поведении, о его не по уставу длинных волосах и чрезвычайно небрежном отношении к службе. Действительно, в этот период своей военной карьеры он проявил себя скорее как "Дон Жуан", нежели как летчик-истребитель. Марсель был довольно красив, а перед его манерами не могла устоять ни одна женщина. Представительницы слабого пола так и липли к нему. Иногда после бурной ночи Марсель бывал измотан настолько, что не мог вести самолет. Штейнхофер проявлял по отношению к этому незрелому молодому человеку поистине ангельское терпение, но и с него было довольно. Много лет спустя он вспоминал: "Марсель показал себя способным летчиком-истребителем, но был абсолютно ненадежен. Везде его окружали подружки, которые отнимали у него столько сил, что приходилось отстранять его от полетов. Марсель с непозволительной халатностью относился к исполнению служебных обязанностей, и это стало главной [302] причиной его увольнения. А вообще он был обаятельный парень."{14}.
Опозоренный Марсель вернулся в рейх, но ненадолго. В январе 1941 года управление личного состава Люфтваффе назначило его в JG-27, направлявшуюся в Ливию для укрепления потрепанных в боях итальянских королевских ВВС (Regia Aeronautica).
Именно в Северной Африке и проявились в полной мере таланты Ханса Иоахима Марселя. Этому весьма способствовали следующие факторы: во-первых, на расположенных в пустыне базах Люфтваффе не было женщин, а во-вторых, наставником Марселя был командир его группы майор Эдмунд Нойман, мастер своего дела. Прошло совсем немного времени, и "Йохен" стал лучшим снайпером Люфтваффе. Иногда, одержав 6 побед, он возвращался на свой аэродром, истратив лишь половину боезапаса. Действительно, на то, чтобы сбить самолет противника, Марселю требовалось в среднем всего 15 пуль. В результате про личное дело забыли, а Марселю (на счету которого числилось 33 сбитых самолета) присвоили звание фаненюнкера. А в декабре 1941 года фельдмаршал Кессельринг вручил ему Германский Золотой крест.
Красивый и утонченный молодой офицер стараниями имперского Министерства пропаганды, использовавшего его образ для укрепления боевого духа немецкого народа, снискал огромную популярность. Письма от поклонников (в основном от поклонниц) он получал целыми мешками. Его прозвали Африканским Орлом, а итальянцы, которые просто боготворили Марселя, окрестили его Звездой Африки. Муссолини наградил летчика золотой медалью за храбрость. Такой медали не был удостоен даже сам Эрвин Роммель. Правда, в [303] отличие от "Лиса пустыни", Марсель не говорил дуче что он о нем думает.
31 мая 1942 года фельдмаршал Роммель, преисполненный решимости как можно скорее завершить войну в пустыне, начал наступление. Обеспечивая поддержку наступления с воздуха, 3 июня Марсель атаковал над Газалой несколько "киттихоков" (Curtiss Kittyhawk) и сбил шесть из них за 11 минут. Три дня спустя он был награжден почетным знаком за 75 воздушных побед. Боевые действия в Северной Африке были такими ожесточенными, что уже 17 июня 1942 года Марсель сбил сотый самолет противника. В этот день он свалил на землю 10 вражеских машин, 6 из которых всего за 7 минут! Днем позже Марсель был произведен в гауптманы и отправлен в рейх, где Гитлер собственноручно наградил его Рыцарским крестом с Дубовыми Листьями Мечами. Естественно, что, находясь в отпуске, он постарался лично ответить на письма своих многочисленных поклонниц. Несмотря на великолепно проведенное время, Марсель не смог сбросить напряжение, вызванное непрерывными боями над бескрайней Ливийской пустыней, и выглядел усталым и опустошенным. 23 августа, когда продвижение Роммеля было остановлено в районе Эль-Аламейна, Марсель вернулся в свой JG-27. На североафриканском театре военных действий наступило временное затишье. Вскоре "Лис пустыни" сделал попытку выйти из тупика и начал сражение у хребта Алам-Хальфа. И снова Марсель со своей эскадрильей поддерживал наступление с воздуха. 1 сентября 1942 года он навсегда вошел в историю, уничтожив за 1 день 17 британских самолетов. Такого удара королевские ВВС еще никогда не получали (абсолютный рекорд установил майор Люфтваффе Эмиль [304] Ланн, сбивший за один-единственный день 18 советских самолетов). На этот раз гауптман Марсель не праздновал победу. Ночью он лежал в своей постели с открытыми глазами и смотрел в потолок. Из-за возросшей активности британских ВВС в сентябре у него не было ни дня отдыха. Переутомление не сказывалось на его летных качествах. Вот что писал о Марселе Хайнц Иоахим Наварра: "Он заранее знает все намерения своего противника и наносит упреждающий удар. Когда он абсолютно уверен, что его огонь уничтожил врага, Марсель утрачивает к нему всякий интерес и атакует следующий самолет."{15}.
Военная карьера Марселя достигла пика в сентябре 1942 года, когда он только за один месяц сбил совершенно невероятное количество британских самолетов — 61! Больше, чем кто-либо, за всю историю, включая Рихтгофена. В середине сентября фельдмаршал Роммель пригласил Марселя к себе в штаб и выразил ему глубокую благодарность за стремление к победе. Они встретились первый и последний раз в жизни. Тем временем в Растенбурге Гитлер представил Марселя к высшей военной награде рейха — Бриллиантам к Рыцарскому кресту. На более поздний срок была запланирована помпезная церемония награждения.
К 30 сентября 1942 года на счету Марселя было 158 сбитых самолетов англичан и их союзников. В этот день он вел эскадрилью над окрестностями Каира. В контакт с самолетами противника он не вступал. На обратном пути кабина Bf. 109 Марселя вдруг заполнилась едким черным дымом. "Йохен" задыхался, но не смог дотянуть самолет до территории, занятой армиями стран "Оси". Недалеко от Эль-Аламейна он раскрыл фонарь и выбросился наружу. Ослабевший от удушья и ослепший от едкого дыма, он не заметил, что его потерявший управление самолет начал пикировать. Марселя затянуло в воздушный поток и с силой ударило хвостовую обшивку. Видимо, этот удар и убил его. Товарищи с ужасом наблюдали, как тело Марселя падало на песок. Его парашют так и не раскрылся.
"Йохен" похоронили в четырех милях южнее Сиди-Абдель-Рамана, на том самом месте, где он разбился. Ханс Иоахим Марсель вместил в небольшой отрезок времени, который отпустила ему судьба, больше, чем иной за целую жизнь. Проживи он еще два месяца, ему исполнилось бы 23 года.