Содержание
«Военная Литература»
Биографии

Приложение.

Адрес Ташкентцев при поднесении щита.

Душевноуважаемый Михаил Григорьевич!

Пятый уже месяц, как ВЫ по повелению Великого Белого Царя, покорив нас, управляете нами и управляете так, как никогда и никто нами не управлял. ВЫ не покоритель наш, но истинный избавитель от наших прежних деспотов, от прихоти которых зависело не только наше благосостояние, но и наша жизнь. ВЫ, кротким, отеческим своим управлением дали нам понять, что ежели и есть на этом свете счастие, то счастие это заключается в том, чтобы быть подданными Великого Русского Царя и иметь над собою такого начальника, как ВЫ достойнейший Михаил Григорьевич. Сказанное нами не лесть, а святая правда, которую говорят ВАМ представители более 100 т. Ташкентцев, испытывающих ныне истинное благополучие под ВАШИМ мудрым управлением. ВЫ в такое короткое время неусыпными заботами умели ввести значительные улучшения в нашем быту, где советами, а где и материальными пособиями. К ВАМ каждый из нас имеет доступ во всякое время и ВЫ всегда с кротостью и терпением выслушиваете наши жалобы, по которым каждый из нас без задержки получает удовлетворение.

Изложить на бумаге все ВАШИ заботы по управлению нами и ту нашу любовь, которою проникнуты к ВАМ сердца Ташкентцев, недоступно нашему слабому перу и, наконец, никто не будучи Ташкентцем, не в состоянии понять и оценить того бескорыстного к ВАМ уважения и любви, какой ВЫ пользуетесь между нами. [74]

И так, что же мы в знак нашего истинного уважения и любви можем предложить? ибо ВАШИ заслуги, ценнее всякого подарка. Но мы надеемся, что как отец от детей, так и ВЫ не откажитесь от благодарного Ташкента принять в сей день, т.е. день ВАШЕГО Ангела щит, который да будет ВАМ щитом противу врагов России и ВАШИХ собственных. Подарок не ценный, но не в цене заключается достоинство его, а в том, что он подносится от сотни тысяч Ташкентцев, искренно и душевно ВАС любящих и молящих Всевышнего о даровании ВАМ на многие лета доброго здоровья и долгого управления нами.

Его милости Михаилу Григорьевичу Черняеву.
Генерал-Губернатору.

Почтеннейшему и многоуважаемому, милостивому и сострадательному Генерал-Губернатору, его милости шлем, поклоны без числа. Затем речь наша такова: слава Богу в то время, как ВЫ у нас были все мы благополучно, с спокойным сердцем молились за Его Величество Государя Императора. У всех у нас, Туркестанских жителей, нет теперь другого желания, как ВАС видеть. Ездили мы из Туркестана в Чимкент и в Ташкент, видели, что и там все большие и малые только о том и молят Господа Бога, чтобы Его Величество, Государь Император соблаговолил прислать ВАС к нам. Тогда, говорят, наслаждались бы мы тишиною и благоденствием до окончания мира, отправляя обязанности перед Великим Государем и вознося молитвы за него ко Всевышнему. А Романовским генералом город весьма недоволен: дурным людям отдался и никому ни милости ни справедливости не оказывает. ВЫ, надежда наша на то что ВЫ к нам приедете, а он с находящимися при нем людьми уйдет от нас. Тогда город [75] наш по прежнему будет благоденствовать и наслаждаться покоем. День и ночь просим у Всевышнего, чтобы сохранил ВАС в безопасности и ВЫ приехали бы к нам благополучно. ВЫ знаете сколько в сердце у нас любви к ВАМ.

Писал и печатью своею скрепил Асгар Ходжа, Ишанов сын.

Месяца Джумди первого в 6 день 1283 г. (17 Октября 1866 г.)

Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Извествшись, что Ваше Превосходительство изволило оставить Оренбургский край с тем, чтобы сюда уже не возвращаться, члены Уфимского Городового Собрания, желая выразить перед ВАМИ по возможности свое уважение к той благотворной и самоотверженной деятельности ВАШЕЙ, которая имела последствием присоединение к России обширных и богатых природою областей, внесение нашей цивилизации в дикие среднеазиатские владения и открытие новых, весьма значительных рынков для отечественной торговли, имеют честь покорнейше просить ВАС принять звание почетного члена Собрания.

Члены Собрания питают надежду, что настоящее предложение их будет принято ВАМИ благосклонно, так как в руках их нет других средств, чтобы доказать всю степень той признательности, на которую Ваше Превосходительство, приобрели полное право со стороны каждого Русского, вполне преданного интересам своей великой родины и умеющего ценить по достоинству деятелей, содействующих ее возвеличению и преуспеянию на различных поприщах Государственной жизни.

Член Собрания и старшина Аркадий Тимофеев. Всего 74 подписи.

г Уфа, Мая 10 дня, 1866 года. [76]

Акростих. Его Превосходительству Начальнику Ново-Кокандской линии Господину Генерал-Майору и кавалеру.

Что за Орел у нас крылатый.
Его послал нам Сам Творец,
Родной отец и всех вожатый
На брань с врагами молодец
Якорь самый нам надежный.
Его нельзя преодолеть
Во всех войсках отец он нежный,
Ура ему на много лет!

Ложников, рядовой 1 роты, линейного № 8 батальона на Западной Сибири.

Аулие Ата. 25 Декабря 1864 г.

Высокочтимый Всею Россиею, Михаил Григорьевич!

УПРАВЛЯЮЩЕЕ судьбами народов Провидение сделало ВАС своим избранником при современном решении многовековой, исторической тяжбы многострадального южного Славянства с Турцией.

Право правите ВЫ слово и дело Божией правды. В справедливом изумлении перед величием ВАШЕГО исторического подвига, вдали от BAC, но мыслию и сердцем вместе с ВАМИ переживая каждую минуту текущих исторических дней вся Россия живет одними с ВАМИ чувствами, вся готова принять участие в ВАШЕМ подвиге и, пока не настал час этого участия, вся она всечасно и всенародно молит Всемогущего Подателя всяческих, да почиет над ВАМИ Его всесодевающая сила. Личные свидетели и носители такого всенародного к ВАМ чувства, нижеподписавшиеся, не могли отказать себе в удовлетворении душевной потребности — передать ВАМ весьма слабое но видимое [77] выражение этого чувства. Вместе с походным храмом, который препровождается к ВАМ Московским Славянским Благотворительным Комитетом, следует к ВАМ, кроме двух церковных третья хоругвь{26}. Она молитвенно освящена в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре и представляет подобие той хоругви, которую благословил на исторический подвиг св. Сергий Радонежский великого князя Димитрия Донского.

Даже как видимое выражение того к ВАМ чувства, которым охвачена вся Россия, бессильно наше приношение. Но, великий современный подвижник за южное Славянство, удостойте принять его в том значении, которое придает ему освящение Свято-Троицкою Сергиевой Лаврою.

Искренне, глубокие и благодарные почитатели Ваши Павел Акимов Овчинников, Алексей Николаев Дьячков, Алексей Дмитриев Лопашов, Фома Торопов. Всего 81 подпись.

Михаилу Григорьевичу Черняеву, и Русским Его Сподвижникам.

ЧЕСТЬ и слава ВАМ, подвизающимся за Русский народ в святом деле освобождения наших братий Славян от ненавистного мусульманского ига!

ВЫ верно поняли чувства, желания и обязанности Русского православного человека, отправившись в Сербию на брань святую ВЫ исполняете то, что должен — желал бы исполнить каждый Русский. Благодарим ВАС от глубины души нашей. Мы убеждены, что Царь войска и весь народ Русский охотно бы совершили этот долг христианский. Но разные препятствия и соображения их от того удерживают. ВЫ превозмогли первые и не стеснились последними. Слава и глубокая благодарность ВАМ, дражайшие соотечественники. История на всегда [78] сохранит ВАШИ славные имена, а мы и потомство наше видим и будем видеть в ВАС людей, пожертвовавших собою для совершения того, что лежало на обязанности русского народа. ВЫ очищаете наши души, ВЫ поднимаете и укрепляете наш дух, Вы не одним словом, а самым делом заявили предлежащую России задачу. Еще раз благодарим ВАС и уверены что ВЫ не останетесь одни и без помощи.

Землевладельцы А. Кошелев, А. Шиловский, П. Шиловская. Управляющий Василий Фаворов. Всего 116 подписей.

Михаилу Григорьевичу Черняеву от Москвичей.

Да благословит Бог ВАШИ благие самоотверженные усилия!

ПОКОРЕНИЕМ Ташкента завершив подвиги сокрушителей царств Казанского, Астраханского, Сибирского и Крымского, ВЫ воплотили в себе историческую задачу Русского народа. Теперь восстали ВЫ на борьбу с последним в Европе оплотом ислама, продолжая мировую службу Славянского племени. Петр и Екатерина благославляют ВАС. Сердца 100000.000 ВАШИХ братьев с трепетом обращены к ВАМ и от Балтийского до Тихого, от Белого до Эгейского моря в роды и роды Русская слава ВАШЕГО имени будет венчаться ВАШЕЮ Славянскою славою.

Учитель русск. яз. Федор Гиляров. Учит. древн. яз. Александр Гиляров, Николай Чаев (писатель). Бывший оф. 1 гренадер. див. Н. Анке. Всего 265 подписей.

Москва 1876 г. 25 июля. [79]

М. Г. Черняеву.

Борец за правду и за свет,
Свирепой Азии смиритель,
Россия шлет Тебе привет.
Свободы доблестный воитель!
Народа Русского сердца
К Тебе летят на поле брани,
Моля Всевышнего Творца
Блюсти Тебя в всесильной длани.
Когда за веру на ислам
Герои двинулись с Дуная
А мы кадили их врагам,
Святой наш долг позабывая,
И брошен нами Славянин
С усмешкой хладно горделивой
Ты искупить пошел один
Стыд родины себялюбивой
Но Русь опомнилась от сна,
В нас сердца гневом закипело
Встает великая страна
С Тобою на святое дело
И — если пред Господний трон
Дойдут славянские молитвы-
С Тобою всюду будет Он
Поборником в разгаре битвы!

Валерий Лесковский.

8-го августа 1876. [80]

Господину Михаилу Григорьевичу Генералу Черняеву.

Благородный Герой!

МАЛО есть людей, которые работают из убеждения, которые борятся за идею. Нравы и характеры создает время. Народ, общество должны знать эти высокие характеры, ибо от них зависит всякое преуспеяние.

Народ, который не ценит характеров, не должен и существовать. Общество, в котором страсти преобладают над добродетелями, невежество над знанием, испорченность над нравственностью, должен пропасть.

С этой точки зрения нижеподписавшиеся не могут быть равнодушными и не отозваться ВАШЕЙ благородной душе, ВАШЕМУ начинанию, ВАШЕМУ делу, ВАШЕЙ отваге.

Господин! Мы знаем ВАШЕ прошлое, знаем ВАШУ жизнь. Совершенные ВАМИ до сего времени дела более, чем достаточно, свидетельствуют о том, что и в них ВАМИ руководили высокие начала, что ВЫ боролись за существование и преуспение общества, боролись за человечество. Но теперешняя ВАША деятельность делает ВАШУ историю еще более светлой, ВАШЕ дело еще более значительным. При самых тяжелых обстоятельствах, в самые опасные минуты, ВЫ примчались из отдаленнейшей страны, из братской России, на помощь нам. Во время политических затруднений, когда вся цивилизованная Европа молчит, когда весь свет закрывает глаза на наши муки и неволю, ВЫ бросились в святую борьбу за освобождение. Вы явились вождем.

Это святая борьба! Это не борьба партий, не спекулятивная; но борьба за идею человечности, за существование, за освобождение. Пред этой идеей должен преклониться весь образованный мир. [81]

Господин! Облегченный доверием Его светлости нашего Князя, продолжайте геройски путь, по которому ВЫ пошли; он труден, но величествен, опасен, но славен. Мы приветствуем ВАС на этом пути, мы ВАС благодарим. За эту идею будет бороться до последней капли крови весь Сербский народ. ВАШЕ имя будет хвалимо, пока будут существовать Сербы. ВАШИ дела будут прославляемы по всем краям Сербства и всего образованного света.

Кнежевич Илия Стоянович, Вуйо Васич, Петр Стефанович, Петр Катич. Члены комитета скупщины.

В Белграде 15 августа 1876 г.

Милостивый Государь Михаил Григорьевич.

Город Вязьма бьет ВАМ челом своею коврижкою. Мы молим Всевышнего сохранить дорогую жизнь ВАШУ для России и всего Славянского мира. Мы прибегаем к Нему с мольбою о даровании ВАМ силы побороть варваров, под невыносимым игом которых страдают целые столетия наши единокровные братья. Глубоко отзывается в сердцах наших постоянный вопль наших братьев, безнадежно взывающих о помощи к Европе, которая злорадно и умышленно, не только допускает, но и поощряет поголовное избиение беззащитных стариков, слабых женщин и невинных детей за то только, что они нам братья, и по вере, и по крови. Бог да благословит ВАС, Своего избранника, на святое и великое дело.

Генерал-лейтенант Григорий Павлович Левицкий. Почетный мировой судья Василий Кардо-Сысоев. Надворный советник Павел Алексеев Кашкаров. Почетный мировой судья Сергей Храповицкий. Всего 112 подписей.

Г. Вязьма 26 Августа 1876 г. [82]

Ваше Превосходительство Милостивейший Государь Михаил Григорьевич!

Самопожертвование ВАШЕ на защиту Православия и Славянства, помимо своего исторического значения, составляет и гордость, и славу каждого истинно русского. С благоговением преклоняясь пред таким высоким подвигом, мы, граждане Твери, усерднейше просим ВАШЕ Превосходительство принять эту шашку вместе с нашим сердечным пожеланием, да препояшет ВАС Господь силою Своею свыше на победу и одоление нового Голиафа, и да сохранит ВАС невредимым, по молитвам Тверских угодников, — св. благоверного великого князя Михаила и святителей Арсения и Варсонофия.

Арсений Святогоров. Роман Меринов. Федор Петров Королев. Николай Максимов Куров. Всего 114 подписей.

Г. Тверь 1876 года, августа 29 дня.

Ваше Высокопревосходительство, Милостивейший Государь Михаил Григорьевич.

Посылаем в распоряжение ВАШЕ 20 человек-добровольцев, храбрых Донских казаков, под руководством генерал-майора Ивана Еремеевича Маноцкова, снаряженных на средства казаков Донского Торгового Общества. Имеем честь покорнейше просить ВАС причислить их к славной ВАШЕЙ армии.

С Иваном Еремеевичем Маноцким посылаем ВАШЕМУ Высокопревосходительству меч, с которым некогда победоносно сражался на поле брани Донской казак — бывший Войсковой Наказный Атаман умерший генерал от кавалерии Власов. — Покорнейше просим меч сей принять на память [83] глубокого уважения к ВАМ Донского Торгового Общества.

Мы усердно молить будем Всевышнего о сохранении ВАШЕЙ и командующей ВАМИ армии драгоценной жизни и здоровья и о даровании победы над врагом.

Примите, Ваше Высокопревосходительство, уверение в глубоком уважении. От доверенных общества Донских торговых казаков

Г. Новочеркасск 4 сентября 1876 года.

Михаил Григорьевич.

С первою военною Донскою дружиною, отправляющеюся на помощь братьям-Сербам, воспитанники Новочеркасской гимназии шлют и свой восторженный привет ВАМ доблестный витязь, воевода новых, Православно Славянских крестоносцев. Примите благосклонно скромное послание наше: это наш искренний голос, который мы хотим слить с величавым патриотическим гулом, стоящим над всею широкою, святою Русью и вызванным ВАШИМ, генерал почином самоотверженного служения правому делу наших единоверных соплеменников. Готфриды Бульонские, Ричарды с львиным сердцем, Фридрихи рыжебородые когда-то водили против Турок Западные Крестоносные ополчения для освобождения безмолвной святыни, Гроба Господня, из нечистых рук диких исповедников корана их и всю Европу воодушевляла одна святая вера, Русский народ не участвовал в этом былом, великом, христианском движении. За то теперь, ВЫ, стоите в главе новой, можно уже сказать, Сербскорусской крестоносной рати, бьющейся с Турками же за освобождение не одной безмолвной святыни, а за свободу нескольких миллионов христианского народа, все святыни которого поруганы и сам он сотни лет влачит тяжелые цепи [84] нестерпимого рабства вас, борцов и всю великую Русь, благодетельницу, воодушевляет двойное чувство: святая, религиозная ревность и глубокое сострадание к бедствующей райе-Сиротине горькой, обездоленной.

Не освободила католическая Европа Гроба Господня, скоро охладел ее священный порыв, двигавший первыми крестоносными массами. Не тем кончите вы православные крестоносцы-славяне, вы расторгнете рабские цепи злополучных соплеменников, вы восстановите поруганные святыни, не остыли святые порывы вашей умножающейся рати, вашим воинственным кликам вторит неумолкаемый гул русский...

Он жив, Верховный Промыслитель,
И суд Его не оскудел
И слово-Царь освободитель
За русский выступит предел.

Как выражение нашего христианского чувства и как залог побед Креста и Евангелия над кораном и полумесяцем, просим ВАС, доблестный сын Русского народа, принять от нас наше сердечное приношение крестоносному народу — Св. Евангелие и Крест и передать эти святые, победные символы, по ВАШЕМУ усмотрению, в какой нибудь разоренный храм Божий. Будет некогда день, когда и в поруганном, величественном храме св. Софии поставится алтарь Богу Вышнему и положится на Престол такое же св. Евангелие вместо нечестивого корана...

Воспитанники Донской Новочеркасской гимназии.

Сентября 5 го дня 1876 года. [85]

Милостивый Государь, Михаил Григорьевич.

ВАША личность дорога всякому Русскому сердцу. ВЫ призваны Богом для освобождения Славян от гнетущего их турецкого ига. ВЫ олицетворяете исконное стремление Русских людей и протянули руку помощи нашим несчастным братьям: долг наш молиться за ВАС и просить ВАМ всех благ от Господа. Так как в природе есть мною необъяснимого для нас, то отвергать безусловно нельзя того, что мы не понимаем. Брат мой всю Севастопольскую кампанию сделал с заговором в ладонке на шее и остался невредим, посылаю его ВАМ, и прошу, не читавши, его зашить в ладонку или платье и не снимать во время всей войны.

Преданная вам N. N.

Милостивый Государь, Михаил Григорьевич.

Принимая живое участие в нынешнем положении православных Сербов и личном ВАШЕГО Превосходительства, я снарядил на свой счет десять Донских казаков и отправил их сегодня к ВАМ с Донским генералом, Иваном Иеремиевичем Маноцковым, а вместе послал с ним икону Донские Божия Матери.

Сообщая об этом ВАШЕМУ Превосходительству, покорнейше прошу ВАС милостивый государь, удостойте сделать помянутых казаков ВАШИМ конвоем, а св. икону благоволите принять в благословение от меня, с которым я соединяю искреннее желание, да хранит ВАС Бог, молитвами Пречистые Своея Матери, от всяких зол и напастей, и поможет ВАМ успешно совершить предпринятое ВАМИ великое дело — к славе Божьей, к пользе наших братьев Славян и к собственной ВАШЕЙ чести. [86]

Мужайтесь, мудрый вождь и доблестный сын России, и да крепится сердце ВАШЕ и уповайте на Господа, яко Той победит враги ВАШИ, а купно и наши. — Аминь.

Призывая благословение Божие на ВАС и предводимое ВАМИ воинство, а вместе и на всю страну, в которой ВЫ действуете, с истинно глубоким уважением, искренним доброжелательством и душевною преданности имею честь быть.

Вашего Превосходительства покорнейший слуга и усердный молитвенник Платон, архиепископ Донский и Новочеркасский.

5 сентября 1876 года.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Михаил Григорьевич.

Старые Туркестанцы, имевшие счастие служить под начальством ВАШИМ, движимые глубоким сочувствием к святому делу братьев Славян и оказав им посильную денежную помощь, пили за здоровье славного Предводителя их народной армии, желая дальнейших боевых успехов.

С истинным почтением и глубочайшей преданностью, имеем честь быть:

П. Курковский. Врач Никитин. Полковник А. Шканский.

Г. Каракол Семиреченской области Туркестанского края. 18 сентября 1876 г.

Михаил Григорьевич!

Смелость принятия ТОБОЮ на СЕБЯ решения задачи, созданной столетиями, подготовка этого решения, состоящая в самообречении на всевозможные лишения и даже мученическую смерть, немного себе имеют примеров в истории. ТВОЕ [87] бескорыстное стремление к цели не облегчило начало дела и заставило вступить в борьбу с теми преградами, который выставили ТЕБЕ иноземцы и формальности. Все, что простых смертных смешивает с прахом, ТОБОЮ богатырски попрано, опрокинуто, разбросано! Такая сила воли, такой мощный дух неустрашимости, такой решительный характер — говорит, что ТЫ не простой смертный. ТВОЕ чуткое ухо ясно и отчетливо слышит за всех нас небесный глас, гремящий над головою ТВОЕГО и нашего врага: «Кровь брата твоего вопиет ко Мне от земли на небо» — откуда и истек ТВОЙ девиз: «Ляжем костьми, мертвые бо срама не имут». ТВОИ деяния настоящих дней, чем бы не кончились, создали ТЕБЕ памятник нерукотворный, высоты необъятной, к которому не зарастет народная тропа. О ТЕБЕ передадут из рода в род, из поколения в поколение, из потомства в потомство: «память вечная, будет праведник, от слуха зла не убоится». И в настоящую минуту Ты дорог, каждому чисто-русскому сердцу. ТВОЕ имя «Черняев» блестит высоко на своде русской нации; оно облетело всех и везде. Всякий при звуке его спрашивает: «что он еще там дерется с варварами?...» и заключает: «пошли ему, Господи, победу и одоление над супостатом и врагом». Присоединяемся и мы, нижеподписавшиеся, к этой теплой, всенародной молитве: пошли ТЕБЕ, Господи, здравие, долгоденствие, во всем благое поспешение, на врага победу и одоление, да благословит Он оружие ТВОЕ на защиту невинно-страдающей братии, на водворение мира, тишины и благоденствия. Прими от нас, наш дорогой друг друг человечества, истины и любви, Русский стратег-богатырь, наши искренние ТЕБЕ пожелания.

Ярославский почетный гражданин Николай Николаевич Соболев. Архимандрит Николай. Кафедральный протоиерей Иоанн Архангельский. Ярославского архиерейского дома эконом, Иеромонах Павел. Всего 88 подписей. [88]

Михаилу Григорьевичу Черняеву.

Ты, Господи дай сил в бореньи со врагами
Геройскому вождю Балканских Христиан,
Да защитит Он Крест над Сербскими полями
И вопли прекратит страдающих Славян
Весь христианский мир теперь к ТЕБЕ взывает,
Черняев, наш Танкрет, бессмертный наш Герой
Как крестоносца, Русь ТЕБЯ благословляет
И шлет своих сынов к ТЕБЕ на ратный бой
И борятся, как львы, герои молодые
За дело правое, в защиту Христиан,
И русских ратников успехи боевые
От варваров спасут измученных Славян.

Ваше Высокопревосходительство, Достоуважаемый Наш Русский герой Михаил Григорьевич!

Сожалею, что обстоятельства мои лишают меня счастия лично явиться перед светлые очи нашего обожаемого героя, которого никогда не забудет благодарная Россия, а потому прошу ВАШЕ Превосходительство принять от меня, хотя неизвестного ВАМ, но глубоко уважающего ВАС, при сем прилагаемую шашку.

Смею надеяться, что высокопросвещенный ум ВАШ и ангельское сердце извинят меня, что не лично могу явиться перед ВАМИ, чтобы вручить высылаемую шашку, а высылаю ее ВАМ по почте.

Да сохранит ВАС Господь Бог, а также и наших героев добровольцев, проливающих свою невинную кровь за «честное дело и свободу!»

Поручая себя вниманию Вашего Высокопревосходительства, имею честь быть Вашим покорным слугою Елисаветградский мещанин Яков Новокрещенов.

1876 г. Октября 13. г. Елисаветград. [89]

Ваше Высокопревосходительство,
Возлюбленный о господе Михаил Григорьевич.

Поздравляю ВАС, моего родного и со всеми ВАШИМИ собратьями, которые охраняют христианскую веру и воюют по собратьям нашим славянам. Я бы полетел к ВАМ при прежнем моем здоровьи, как г-н Хлудов, но я весь год пробыл в болезни, только вот дня три стала проходить моя болезнь. Поминаю и молюся во блаженном упокоении раба божия, воина Николая Николаевича Раевского и каждый день молюсь и прошу Господа, чтобы быть ВАМ здоровым, и поздравляю ВАС со днем Ангела, если ВЫ Архистратига Михаила 8-го ноября, и Ему молюсь, дабы он, поборник адских сил, пособил ВАМ побороть эту тьму магометанскую.

За сим остаюсь всегда искренно помнящий и каждый день поминающий грешный Афанасий Мальков.

Проживающий в г. Бийске, Томской губ., торгую и слава Богу, трудом добываю себе насущный кусок хлеба.

Р. Если можно Вас просить какой войне оборот будет-меня уведомить.

16 октября 1876 г. Г. Бийск.

Ваше Превосходительство, господин генерал,

Русское братское сердце всегда билось за славянское дело. Свидетелями этого были наши и ВАШИ отцы. Этому свидетели и мы, гораздо в большей мере, что и когда либо можно было вообразить. От Кронштадта до Владивостока от Калиша до Берингова пролива потрясены сердца наших единоверных и одноплеменных братьев-русских и самый бедный из них несет свою копейку и свой алтын для освобождения своих братьев, стонущих под варварским игом. [90]

Несчастье наших братьев воодушевило нас взяться за оружие, чтобы избавить их. Это наше одушевление зажгло на святой Руси великую идею связанного братскою любовию свободного, независимого славянства. И ВЫ, Господин Генерал, с тысячами ВАШИХ и наших братьев поспешили к нам, чтобы проливать кровь и ею оросить эту великую мысль великого народа, чтобы она надежнее возникала, лучше развивалась и цвела. ВАШИ подвиги ценим мы, и потомки наши будут благодарны ВАМ за них.

Но когда все на жертвенник отечества, за свободу славян на алтарь взаимного братства приносят по мере сил своих то и я прошу ВАС, Господин Генерал, принять от меня этот маленький подарок-саблю, в голубых бархатных ножнах, с пятью позолоченными обоймами — на память от меня: подарите ее тому храброму брату Русскому, который по ВАШЕМУ суду и усмотрению, более других отличался на поле битвы.

Пусть он вспомнит, когда, если даст Бог, по счастливом окончании дела, будет прогуливаться по тихому Дону, холодной Неве и валовитой Волге, что он принес с бою знак братства, благодарности и неразрывной племенной сербской любви к нему, северному брату, знак отличия за свои геройские подвиги, знак памяти братьев, которые умеют ценить и уважать заслугу и искренность.

Прошу Вас, Господин Генерал, мое скромное пожелание исполнить с врожденною Вам добросовестностью, и примите выражение моего глубочайшего почтения. Ваш истинный почитатель Георгий Ачимович, купец.

Октября 26 дня 1876 г. в Белграде. [91]

Главнокомандующему Тимокско-Моравским войском
генералу Михаилу Григорьевичу Черняеву.
Глубокоуважаемый и возлюбленный вождь наш!

Когда Сербия и Черногория, руководимые возвышенною мыслью искупления Югославянства и всех христианских на Востоке страдающих братьев, развили свое знамя, тогда и ТВОЕ славянское сердце было потрясено и, отказавшись от спокойной и счастливой жизни, ТЫ приспел с далекого севера посвятить священной борьбе свой в битвах славно искушенный меч.

И мы ТЕБЯ приняли с братскою любовию, с христианским воодушевлением передали в ТВОИ храбрые руки знамя Югославянства. Поборник справедливейшего и благороднейшего дела, ТЫ высоко поднял это знамя всему миру на показ. Борьба была слишком неодинакова: с небольшим числом молодого войска, составленного из земледельцев и горожан, ТЫ вступил в борьбу с гораздо лучше вооруженным, испытанным в битвах и гораздо более многочисленным войском, которое магометанский мир собрал в Европе, Азии и Африке.

Но ТЫ все-таки славно выдержал эту исполинскую борьбу в продолжении целых четырех месяцев и был чаще победителем, чем побежденным; ТЫ был на Юге нашего отечества твердой стеной, о которую мусульманская сила непрестанно разбивалась и которую она хотя несколько и подвинула, но повалить ее не могла. Югославянское знамя все было залито кровью, но не взято; оно еще вьется в воздухе, как знак ТВОЕЙ славы, нашей чести и неугасимой Славянской надежды. Пусть говорят, что хотят наши злые противники, но под его знамя двинулись все восточные народы которых приветствует и которым желает победы вся честная и свободоумная Европа. [92]

Это, Сербский вождь, заслуга ТВОЯ и ТВОИХ борцов, в которых ТЫ собственным примером утвердил храбрость, стойкость и высшее самопожертвование.

Но так как ТЫ нас во время перемирия оставляешь, то мы, труженики на ниве сербского просвещения, считаем своим первым долгом, в этом случае, выразить ТЕБЕ, свою глубокую признательность от лица представителей науки и одушевленных любовью к родине душ всего сербства. Вечная благодарность тебе, за твою славянскую любовь, хвала ТЕБЕ за все ТВОИ труды, которые ТЫ мужественно подеял за нас, спасибо ТЕБЕ за все радости и печали, которые ТЫ братски с нами делил.

ТЫ оставляешь нас, но ТВОЕ имя останется чтимо в устах наших и память о тебе не изгладится в душах наших.

Желаем ТЕБЕ счастливого пути, в который ТЕБЯ провожают благословения Сербов и на котором ТЕБЯ догонит Божие благословение.

Когда ТЫ вернешься в свое счастливое и могущественное отечество, будь, умоляем ТЕБЯ, свидетелем, пред нашими северными братьями, о нашей горячей любви и благодарности за столь великую помощь, которую они нам, по беспримерному своему великодушию оказали. ТЫ принадлежишь и их, и нашей истории; ТЫ узел, которым северные и южные братья связаны теперь на все времена.

Скажи им, что Сербы твердо верят, что их братская помощь и далее не оскудеет, пока начатое великое дело югославянского искупления не будет окончено, во славу их и на наше счастье.

Архимандрит Нестор проф. богословия, Савва Стрепсович, начальник минист. нар. просвещения, Милован Глашич, член бюро печати и 46 подписей.

30 октября 1876 г. в Белграде. [93]

Главнокомандующему Тимокско-Моравской армии, генералу Михаилу Григорьевичу Черняеву. Доблестный генерал, Благородный герой!

Более всех других концов просвещенной Европы человеческою несправедливостью угнетена была восточная часть Балканский полуостров.

У некогда независимых христианских государств на Балкане не только уничтожена была их государственная и национальная самостоятельность, но даже у оставшегося там от истребления населения отнята была всякая возможность человеческого существования.

Турки, азиатское племя магометанской веры, несколько столетий тому назад, завоевали эту часть Европы и на своем религиозном изуверстве, проповедовавшем людское неравенство, на своей зверской природе и своем презрении к науке и труду основали они Оттоманское царство и господство над христианами, которое есть ничто иное, как узаконенное убийство, насильничество, грабеж и бесчестие. И у завоеванных христиан ничего не осталось, что бы щадила магометанская вера и магометанская справедливость. Жизнь, свобода, честь, собственность, все это бы то только добычею турецкого произвола.

И сербский народ, принадлежи к числу этих мучеников, Восточной Европы, имея некогда свое царство и свою правду в Душане и его законнике, он, бедный, должен был после того пять веков быть турецким рабом, рабом в полном смысле этого слова. После, стольких веков ужаснейших страданий. Божия правда явилась и он отвоевал себе в одной части бывшего своего государства свободу, в нынешнем княжестве Сербии; но остальные его части и на дальнейшее время остались в зверских челюстях его угнетателей. [94]

И эта часть мучеников вопияла о своем избавлении, прося помощи у образованной Европы, протягивала свои мученические руки к своим избавленным братьям в Сербии, заклинала Бога и людей избавить ее. Но помощи ни откуда не было а в них душа уже едва держалась, еще одно давление и вместо живых человеческих созданий — остались бы одне бедные трупы мучеников.

В такую минуту, когда вскипают все людские и братские чувства, когда человек, призываемый свыше Божиим велением, к избавлению другого, ему дорогого создания божия, забывает всю грозящую ему самому опасность, в такую-то минуту и наша, Сербия, на призыв своего Государя, как на голос трубы ангела вестника небесной правды, вступила в борьбу, с твердою решимостью или помочь своим братьям или вместе с ними выпить чашу желчи неволи, чтобы хотя перед Богом и потомством выполнить свой братский долг и омыть свою честь.

И в ТВОИХ персях забилось братское сердце и была потрясена благородная душа и теми же самыми ощущениями, и ТЫ не мог оставаться только зрителем а явился среди нас разделять братски с нами труды. И как звезда денница предвещает собою зарю так и твой приход в Сербию был вестником того великодушного самопожертвования и братского участия, которыми вся святая Русь была преисполнена в эти священные дни. По твоему примеру и другие сыновья могущественной Руси поспешили на помощь страдающим своим братьям. В рядах новых крестоносцев множество русских своею кровию запечатлели братский союз своего родства и по крови и по убеждениям. Как ТЫ, благородный герой, защищая человеческую честь и христианскую невинность, смело глядел в глаза смерти имея одно в уме и сердце защиту святыни и невинности, так и ТВОИ доблестные сподвижники отважно стремились туда, куда ТЫ их вел, преодолевая препятствия, которые только христианское самопожертвование могло преодолеть. [95]

Да будет же вечная слава ТЕБЕ, доблестный витязь, за ТВОЕ самопожертвование и за ТВОИ неизмеримые труды, которые ТЫ понес на поле святой борьбы, а в ТВОЕМ лице да будет вечная слава и хвала и сподвижникам ТВОИМ!

Хвала ТЕБЕ, неустрашимый герой! Хвала ТЕБЕ, благородный борец! Хвала ТЕБЕ и вечная признательность и от нас, и от миллионов тех христианских мучеников, братьев наших, ради которых ТЫ добровольно поднял их крест и положил на СВОИ рамена, чтобы облегчить им бремя которого они не могли уже долее нести, и уменьшил мучения, которые прикончили бы их.

Господь, заступник сирых и убогих, да укрепит богатырскую мощь ТВОЮ на довершение святаго дела и благословит подвижника СВОЕГО, трудившегося за ЕГО правду.

Слава Тебе! от имени всех Белградских граждан Дмитрий Попович, голова и председатель Белградской общины.

27 октября 1876 г. Белград.

К портрету М. Г. Черняева.

Есть в истории народов
Чудные страницы, где дела родных героев
Славят летописцы
Так и ныне, есть у русских
Витязь — доброволец,
Покоритель орд киргизских,
Храбрый полководец.
Он славянство защищая,
Грудью не словами.
Первый, Русь всю увлекая,
Вел на бой с врагами!
Славься же Черняев Турский,
Удалец Ты, милый!
Не забудет Тебя русский
Наш народ правдивый!

Дм. Лобанов. [96]

Ваше Высокопревосходительство.

Чувство глубокого уважения к достоинствам Мужа, который себя так прославил, вдохновило меня составить этот марш, который я имею честь при сем ВАМ поднести: насколько мне мои слабые силы позволили я выражал им одушевляющие меня чувства.

Нижайше прошу ВАШЕ Высокопревосходительство с врожденной ВАМ добротой благоволите принять это скромное выражение моего высокого к ВАМ почтения.

Извините мою смелость и дозвольте мне иметь честь назваться Вашего Высокопревосходительства покорным слугою, Драгутин Чижек, капельмейстер Сербско-Королевского войска.

Октября 1876 г. Белград.

Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Жители и граждане города Зарайска и уезда, свидетельствуя ВАШЕМУ Превосходительству глубочайшее почтение, поздравляют ВАС со днем ВАШЕГО ангела и покорнейше просят принять в дар икону Архистратига Сил Небесных, Михаила Архангела, образ, с которого снята эта копия, хранится двести лет, переходя из рода в род, в одном из семейств нашего города. Освященная веками идея представляет ВАШЕГО Небесного покровителя на коне, окруженного четырьмя стихиями: огнем, водой, землей и воздухом; в левой руке он держит святое евангелие, проповедуя истину и святую веру, и кадило изображает молитву русского народа, а в правой руке меч в вид радуги — символ надежды; из меча сверкает молния, поражающая нечестие и крамолу; труба возвещает славу и победу над врагами. С левой стороны в [97] облаках Спаситель, а с правой крест в сиянии, окруженный облаками, с надписью: «Сим знамением победиши».

Да сохранит ВАС Ангел хранитель и да поможет ВАМ Господь Бог окончить со славою принятый ВАМИ на себя великий подвиг чего от всего сердца и от всей души желают ВАШЕМУ Превосходительству жители и граждане города Зарайска и уезда.

На подлинном подписали:

Уездный предводитель дворянства князь Оболенский.

Городской голова Николай Федорович Курносов.

Уездный воинский начальник полковник Александр Аполлонович Марина.

Ваше Превосходительство!

Жизнь ВАША навсегда останется дорогою для всех нас; ВЫ не жалели себя для спасения братьев славян; сколько было пролито ВАМИ слез в прошлые тяжелые дни по своих убитым братьям. Сколько раз ВЫ бросались с ружьем в руках на неприятеля, пренебрегая своею жизнью, дорогою для всех нас. Мы боялись за ВАС и просили Бога спасти ВАШУ драгоценную жизнь. Да и что бы мы могли сделать без головы, если бы голова наша свалилась с наших плеч. Положительно ничего.

ВАШЕ Превосходительство!

Я сам видел все, все ВАШИ добрые поступки при нападении на мусульман, и всегда молил Бога, чтобы Бог спас ВАШУ жизнь для блага братьев славян. Я служил при ВАС с 11 июня [98] по 20 сентября и всегда был доволен ВАМИ. ВЫ для меня как и для всех других были отцом полководцем.

Сколько раз битвы проводил я вместе с ВАМИ. ВЫ меня не оставляли за это так ВАШЕЮ милостию я 19 го августа был произведен в подпоручики за 16 сентября мне назначили медаль за храбрость.

ВЫ меня взяли из волонтеров по рекомендации поручика Зандрака и поставили на ноги. Бог да сопутствует ВАМ. Бог да сохранит ВАС может быть это было еще только начало кровопролития, начало тиранств неверных над христианами. Дай бог, чтобы все это окончилось со славою для ВАС, которая гремела бы об ВАС везде и повсюду. Жалко, что у меня разбита спина и поэтому не могу быть при ВАС и защищать ВАШУ дорогую жизнь. Но все таки по первому ВАШЕМУ слову, не обращая ни на что, ни на какую болезнь я готов явиться к ВАМ чтобы свою жизнь положить за ВАС и за христиан братьев.

Подпоручик вверенной ВАМ тимоко моравской армии ныне живущий в своем отечестве на излечении в Костромской губернии в Нерехтском уезде, в селе Перепелицыне.

Николай Николаевич Каллистов.

1876 г. Ноября 26 дня. Село Перепелицыно.

Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Исполняя желание 9-ти летнего сына нашего передать заветную золотую монету, полученную им при рождении от почтенного деда его в руку ВАШУ первую из русских поднявшуюся на за щиту угнетенных братьев наших славян, против жестоких притеснителей их присоединяем и наши задушевные желания правому святому делу освобождения славян, во главе которого вождем и [99] опорою их находитесь ВЫ, возбуждая искреннее горячее сочувствие к высокому, бескорыстному подвигу ВАШЕМУ.

8 ноября, в день ВАШЕГО ангела, в уединенном уголке Харьковской губернии несколько русских сердец вполне сочувствующих ВАМ и святому делу с молитвою вспоминали ВАС. Все семейство наше с давних пор принимает живейшее участие во всем, касающемся славянского дела, как ВЫ, увидите из прилагаемого письма прадеда моего А. А. Самборского, взятого из нашего семейного архива и напечатанного в «Русской Старине» (ноябрь 1896 г.).

Мать наша Мария Васильевна Вольховская переписала его для ВАС, она вполне достойная руководительница внука своего на пути правды и добра по следам незабвенного отца моего.

СЛОВО ЗА СЕРБОВ.

Протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский, бывший нашим священником в Лондоне при посольской церкви, потом законоучителем великих князей Александра и Константина Павловичей наконец, духовником великой княгини Александры Павловны по вступлении ее в брак с эрцгерцогом Палатином венгерским 21 июня 1808 г. из Харькова написал Императора Александру Павловичу собственноручное письмо, в котором доносил его Величеству что вселюбезнейшая сестра его Величества Александра Павловна, «возродила в единоверных нам сербах доблестный дух к избавлению правоверия от тяжкого магометанского ига. По богоугодному ее завещанию и по переселении ее в вечность оставила исполнение сего происшествия своему брату Александру I».

В виду нынешних событий в Сербии и Черногории, мы приводим письмо Самборского в подлиннике как доказательство давнего сочувствия [100] единоверным сербам со стороны Русского Царствующего Дома.

Ваше Императорское Величество,

Всемилостивейший Государь!

Образ моих мыслей и деяний есть В. И. В. совершенно известен. Как прежде, так и ныне, то только время почитал я употребленным в пользу, которое посвящено на служение Богу и Божиему Помазаннику. Не я один, но все благочестивые люди веруют и утверждают, что непостижимые Божии судьбы Вам, Благочестивейший обладатель всех нам единоверных, рассеянных по вселенной, предопределили избавление и спасение от жесточайшего долговременного порабощения и мучения.

Дух и приверженность ко Всероссийскому престолу единоверных мне весьма известны, о чем я уже имел счастие доносить с подобающим благоговением В. И. В. Вселюбезнейшая Ваша Сестра, во время своего пребывания в Венгрии, бессмертная Александра возродила в единоверных сербах доблестный дух ко избавлению правоверия от тяжкого ига магометанского. По богоугодному ее завещанию, и мне известному, и по переселении своем в вечность, оставила она исполнение сего наиважнейшего в свете происшествия Вам, Благочестивейший Самодержец Сам Всемогущий Обладатель и Творец всех земнородных да благопоспешествует вашим богоугодным подвигам — есть всеобщая молитва и надежда. Созерцая в таком виде и душевно чувствуя всю возможность всех обязательств, я бы соделал грех вопиющий к небесам, если бы дерзнул уклониться от сего священного служения. Дарованное мне вами, Всемилостивейший Государь, время для поправления моего здравия, укрепило мои телесные силы так, что я есмь готов поспешить пасть к стопам В. И. В. и со всевозможною ревностью исполнить то, что есть благоугодно Богу, правоверному Божиему Помазаннику и спасительно [101] единоверным сербам. Ничего мне более не осталось желать и просить у Вашего Императорского Величества, как только Всевысочайшего Вашего благоизволения, дабы я сим благоугодным служением мог запечатлеть остатки моей жизни. Во всем препоручая себя Вашей Высочайшей воле и паки реку: готов есмь повиноватися оной и с наиглубочайшим почтением и всесовершенною преданностью пребуду до последнего дыхания верноподданный, всеусерднейший богомолец.

Андрей Самборский.

1808 г., июня 25 дня. Харьков.

Переписывала Мария Васильевна Вольховская, урожденная Малиновская, родная внука, по матери, Андрея Афанасьевича Самборского, Владимира Дмитриевича Вольховского, одного из тружеников и защитников Кавказа.

Все мы еще от души призываем помощь и благословение Божие на ВАС и на храбрых сподвижников ВАШИХ.

Имеем честь быть почитающие ВАС

Анемподист и Анна Носовы.

28 ноября 1876 года.

Владимир Носов просит любимого генерала принять и передать его пожертвование славянам.

Г. Изюм, Харьковской губ.

Окружной горный инженер Анемподист Алексеевич Носов. [102]

Ваше Превосходительство Михаил Григорьевич,

Позвольте старику, переживающему восьмой десяток, но сохранившему в душе на столько чувства, чтобы искренно сочувствовать геройским подвигам для освобождения угнетенных славян, которое Вы на себя приняли, и выразить Вам мое душевное уважение, с каковым честь имею быть Ваш покорнейший слуга отставной казак

Константин Вольховской.

Герою.

Мы видели Тебя среди степей хивинских,
Мы видели Тебя на сербских высотах,
И всюду жителям пределов чухно-финских
Твой идеал войны внушал какой-то страх.
Война под знаменем культурно-пионерным
Противна помыслам героев кулака,
Недальнего ума служакам беспримерным,
Глядящим на талант и гений свысока
Ты страшен им, Герой, на горе всей России.
К стыду отечества и к радости врагов...
Нет, не согнут они перед Тобою выи:
Ты не из их среды, Ты между ними нов.
Contemnunt... как давно сказал нам это слово
Великой нации великий гражданин!{27}
Божественный талант-залог судьбы суровой...
Мужайся среди зол, славянский паладин!
Оставленный толпой бездушно-горделивой,
Ты имя русское вознес на высоту,
Борьбой неравных сил, борьбой красноречивой,
Парадной хроники заполнил пустоту.
Нет, не умрет она, идея обладанья [103]
Тропой Олеговой к босфорским берегам!
Сберут всю Русь под стяг священного преданья,
И даст она отпор бесчисленным врагам
И будешь ли Ты жить среди арены славной,
Иль жертвой мужества падешь с мечем в руке,
Твой образ нравственный, культурно православный
Россия сохранит в душевном тайнике.

П. К.

Ваше Высокопревосходительство!

Нижеподписавшиеся венские Болгары почитаем себя счастливыми, что можем воспользоваться столь благоприятным для нас случаем ВАШЕГО здесь пребывания и выразить ВАМ глубокую нашу признательность за ВАШИ горячие чувства и участие к нашему Болгарскому народу, столько веков стонущему под тяжелым, варварским турецким игом.

Ваше Высокопревосходительство! Услуги, которые оказаны ВАМИ до сих пор и которые, конечно, ВЫ соблаговолите продолжить, и положенное ВАМИ основание освобождению Южного Славянства вообще и Болгар в особенности, весьма нами ценятся глубоко. Будьте уверены, ВАШЕ Высокопревосходительство, что ВАШЕ имя, и теперь уже известное всему нашему народу, останется во веки записанным в каждом болгарском сердце и в нашей истории; как настоящее, так и будущие поколения нашего народа будут славить и благословлять имя ВАШЕГО Высокопревосходительства, как первого поборника их освобождения и независимости Будучи уверены, что ВАШЕ Высокопревосходительство никогда не перестанете покровительствовать нашему народу, и что ваше святое дело увенчается желаемым от всего Югославянства успехом, просим ВАШЕ Высокопревосходительство принять уверение нашего глубокого почитания и сердечной [104] признательности, с которыми имеем честь быть ВАШЕГО Высокопревосходительства преданнейшими слугами.

Георгий Г. Киселов. Димитр Г. Аннев. Янко Ковачев. Николай С. Ковачев. С. Илиев. С. Паница И. Филчов. С. Пранчов. Н. Генишов.

Вена. 6 декабря 1876 г.

Ваше Высокопревосходительство, Михаил Григорьевич!

Благородная цель, которую ВЫ себе предначертали, — освободить Южное Славянство из под ужасных ударов турецкого ножа побуждает нас, учащуюся в Вене болгарскую молодежь, просить ВАС благоволить выслушать нашу благодарность

ВАМ, славный Генерал, выражаем мы свои благодарные чувства, — наши и плачущих кровавыми слезами наших родителей, которые только в ВАС видят осуществление своих надежд на освобождение из ливанских когтей турецкого правительства.

Они не могут ВАМ теперь высказать и засвидетельствовать свою благодарность и признательность. Но ВАШЕ доблестное подвизание за наше освобождение будет награждено любовью к ВАШЕМУ имени в народе и в его будущих поколениях, а наша истории отведет ВАМ выдающееся место в ряду первых борцов за наше освобождение.

Уверенные, что ВЫ не перестанете покровительствовать Болгарскому народу и его освобождение, остаемся с глубоким почтением к ВАШЕМУ Высокопревосходительству покорнейшие и признательные болгарские ученики в Вене.

Васил Манушоев. Александр Козаров. Стефан Броницкий. Деметр Брчков и др.

Вена, 7 октября 1876 года. [105]

Черняеву.

Едва победный клик врагов
Раздался над вождем печальным,
И легион клеветников
Врагам уж вторит эхом дальним:
Не понимая торжества
Тобой прославленной идеи,
Вокруг израненного льва
Шипят озлобленные звери...
О, тот герой, кто в море бед
Держал так твердо знамя наше...
Иной урон славней побед,
Иные раны лавров краше!
И верь — другой есть легион:
Он заглушит слова пустые,
В тебя, как прежде, верит он,
И легион тот вся Россия!...

А.

Октябрь. Петербург.

* * *
Архистратиг славянской рати,
Безукоризненный герой!
Под кровом Божьей благодати
Да довершится подвиг Твой!
Да сохранит в борьбе кровавой
Тебя Всевышнего рука,
И память дел
Твоих со славой
Пройдет в далекие века!

Ф. Миллер. [106]

Милостивый Государь, Михаил Григорьевич!

Не удивляйтесь, что ВАМ пишет незнакомая ВАМ женщина, я и все русские ВАМ родные по душе и по сердцу.

Над ВАМИ рука Господня. ВАШЕ славное прошедшее невидимыми путями вело ВАС к настоящему: воскресить угнетенных, оскорбленных, страдальцев-мучеников христиан, под гнетом ислама и показать Европе, что энергия одного человека ведет тысячи. ВЫ поехали в Сербию и за ВАМИ полетели добровольцы. За ВАШЕ самоотвержение я убеждена, что Господь благословит ВАС победой и всем.

Посылаю ВАМ два заветные мои образа Воскресения Христова и Сергия Победоносца, оба из Иерусалима, освящены на Живоносном Гробе Спасителя, посылаю их ВАМ, с истинным желанием и молитвою теплою, чтобы они ВАС хранили и благословляли, помогали всему, что ВАМ на пользу и спасали бы от всех опасностей. Позвольте ВАМ, как родной, сказать. ВЫ слишком увлекаетесь ВАШЕЙ храбростью, это главнокомандующему не только что непозволительно, но даже грех, жизнь ВАША нужна народам. И так, примите от меня заверения в истинном почтении, с которым всегда буду ВАМ милостивый государь покорная к услугам

Марья Киселева.

Его Высокопревосходительству. г. Генералу Михаилу Григорьевичу Черняеву.

Ваше Высокопревосходительство!

Побуждаемые чувством признательности к ВАМ посвятившему себя великой и благородной цели освобождения Южных Славян от губительного гнета турецкого владычества, в последнее пребывание ВАШЕ в Вене мы в адресе изъявили свою [107] благодарность и признательность к ВАШЕМУ Высокопревосходительству. Но так как избранная нами ученическая депутация для поднесения адреса, не найдя ВАС в гостинице, вручила его Георгию Петкову, назвавшему себя ВАШИМ адъютантом, для передачи его ВАМ, то сомневаясь, по некоторым известным причинам, в том, что адрес ВАМ передан, мы осмеливаемся вторично представиться ВАШЕМУ Высокопревосходительству и просить ВАС благоволить выслушать нашу благодарность.

Славный Генерал! Наша душевная отрада и наших плачущих кровавыми слезами родителей и соотечественников — в том, чтобы глубоко хранить в сердце горячую благодарность к ВАШЕМУ Высокопревосходительству. Злосчастный наш народ, первый в истории по тяжести своих страданий, видит в ВАС могучий божий перст, призванный расторгнуть вериги, державшие его до сих пор в многовековом рабстве, сделать его участником свободы и облагородить. Доблестная ВАША борьба и геройские подвиги в стремлении к освобождению нашего народа, привлекают к ВАМ его сердца, и если в нынешних своих обстоятельствах, на пороге рабства он не может еще явно благодарить ВАС, то согревающая его могучая надежда скоро увидеть ВАС в своей среде с непобедимыми русскими полками, поддерживает в нем залог преданности к ВАШЕМУ Высокопревосходительству. Память о ВАС будет светла и постоянна в нашем народе и в его потомстве, и наша история увенчает ВАС венцом неувядаемой славы и отведет ВАМ выдающееся место в ряду первых борцов за свободу и равенство.

Уверенные, что ВЫ не перестанете покровительствовать нашему народу и содействовать его освобождению, с глубоким почтением к ВАШЕМУ Высокопревосходительству остаемся признательнейшие ученики. А. Козаров Г. Кожидаров Д. Брчков И. Урумов и др.

Вена. 17 декабря 1876 г. [108]

Достоуважаемый Михаил Григорьевич!

Очень жалею, что не виделся с ВАМИ пред выездом из Сербии. Я думал ВАС скоро видеть опять у нас. Но обстоятельства так изменились, что все, что столько лет созидали, разрушается. Многое нас волнует, возмущает и приходится, вместо сладости, горечь вкушать. Но опять надеюсь на милость божию и любовь искренних друзей.

Желаю ВАМ спокойствия и терпения, а остальное Господь устроит к лучшему. Добро делается с трудом, а много врагов добра, от которых делающие добро терпят всякие неприятности. Вверяясь Богу и Его Промыслу, потерпите на время и когда враги посрамятся, тогда истина восторжествует, идея победит, народ освободится от диких варваров, тогда все воскликнут Слава Черняеву!

С призванием на ВАС благословения Господа, уважением и преданностью, имею честь быть ВАШИМ богомольцем.

М. С. Михайлов

Белград. 17 февраля 1877 г.

Генерал.

Я крайне сожалел, что меня не было в Париже во время ВАШЕГО последнего там пребывания. Я счел бы для себя за величайшую честь представиться ВАМ и засвидетельствовать то расположение, которое я и очень большое число моих друзей чувствуем к ВАШЕЙ особе, ВЫ в настоящую минуту, Генерал, являетесь истинным и искреннейшим выразителем идеи цивилизации и религии в Европе, и те, которые борятся за одно с ВАМИ, — борятся действительно за эти две идеи.

Россия и Франция, я на это надеюсь, крепко соединятся навсегда против всякого рода варварства, и против варваров всякого вида, и ВАМ будет [109] принадлежать та честь, Генерал, что имя ВАШЕ будет связано с этими великими идеями освобождения политического, нравственного, религиозного и даже промышленного.

Будьте уверены, что история воздаст ВАМ за это должное.

Я был бы очень счастлив, Генерал, если бы ВЫ соблаговолили прислать мне ВАШ портрет, с несколькими словами, надписанными ВАШЕЮ рукой. Драгоценна память героя и человека добра, которым Европа одолжена будет тем что выйдет из своего оцепенения и признает, что истинное торжество нашей эпохи заключается в идее свободы, политической и религиозной.

Я был бы счастлив Генерал, если бы мое письмо не осталось без ответа. Прошу ВАС благосклонно принять самое полное выражение чувств моего к ВАМ уважения.

Граф де-Саффрэ.

67 Rue de Clichy. (Comte de Saffray )

Многоуважаемый Михаил Григорьевич!

Как мать покойного Ник. Алексевича Кирева, я думаю, что имею право писать к ВАМ эти строки, высказать ВАМ в них все тщетное чувство русской матери, при прочтении сегодня «Гражданина», извещающего русских, что ВЫ в изгнании за ВАШУ доблестную службу святому делу славянских мучеников, семейство ВАШЕ не с ВАМИ! Этим одиночеством страдания ВАШИ умножились, но русский человек ценит ВАШЕ самоотвержение и долго будет помнить все, что ВЫ сделали для горьких братьев наших. Видно Богу угодно призвать к себе еще большее число жертв, подобных моему сыну, если позволить подписание протокола требований Англии, столь постыдных для нашей чести в глазах народа и которого последствия будут в [110] близкой будущности ужасны для всех. Дикую гордость врагов ВЫ удерживали так долго и были минуты, что мы русские, на чужой стороне, встречались с надеждой в улучшении судьбы славян. Теперь она должна рушиться, и мой ропот, удерживаемый этой христианской надеждой естественный ропот матери, потерявшей такого сына, каким был мой сын, повторяется сильнее, видя такой конец всему, что было свято ВАМ и ему. Глубокое сочувствие всякого честного человека к ВАШЕМУ доблестному, чисто русскому характеру будет принято ВАМИ, Михаил Григорьевич, дружелюбно и от меня, горькой старухи, пришедшей сказать ВАМ русское Христос Воскресе!

Надеялась по журнальным известиям, видеть вас во Флоренции, но вчера узнала что ВЫ остаетесь еще, и даже надолго, в Англии. Позвольте мне попросить ВАС сказать мне где и от кого могу я получить крест, снятый с моего убитого сына? Я так далеко от России и не знаю еще когда возвращусь на родину. Дела наши еще недостаточно обрисовались для моего возвращения, а потому прошу ВАС ответить мне о судьбе этого единого памятника, оставленного мне после сына врагами памятника, дорогого столь моему сердцу. Прошу ВАС верить, что остальные дети мои разделяют со мной всю преданность и уважение к ВАМ и готовность доказать это на деле. Когда возвратитесь в Россию, или будете продолжать ВАШЕ служение святому делу? оно далеко еще не кончено и дай Бог, чтобы начало оного не осталось тщетным, не смотря на все потери и на тяжкую, понесенную моим семейством!{28}

Всегда преданная душою

Александра Киреева.

Флоренция. via Montebtllo 26. 3 апреля 1877. [111]

Ваше Превосходительство Михаил Григорьевич,

Жители и граждане города Зарайска и уезда в 1876 году выслали ВАМ через Славянский Комитет в гор. Белград икону ВАШЕГО ангела хранителя в серебряной ризе, которую жертвователи заказывали в Москве, у мастера Николая Михайлова Посникова (22 октября).

Образ в серебряном вызолоченном окладе был вложен в палисандровый ящик, внутри выложенный пунцовым бархатом, а на крышке ящика серебряная доска, на которой надпись: «Михаилу Григорьевичу Черняеву, от жителей и граждан города Зариска и уезда». В ящик было положено письмо к ВАМ за подписью уездного предводителя дворянства князя Оболенского, городского головы Николая Федоровича Курносова и уездного воинского начальника полковника Александра Аполлоновича Марина. Полагая, что в то смутное время заботы и беспокойства помешали ВАШЕМУ вниманию заметить сочувствиие к ВАШИМ геройским подвигам города Зарайска, в настоящее же время мы надеемся, что ВАШЕ Превосходительство удостоите нас ответом.

Покорнейше прошу ВАС, Михаил Григорьевич, уведомить, была ли получена ВАМИ посылка с иконой от города Зарайска. При сем имею честь препроводить копию с посланного ВАМ письма при образе от г. Зарайска и письмо покойного генерала-майора Николая Андриановича Дивова ко мне, из которого ВЫ увидите сочувствие к ВАМ старого русского ветерана 12-го года, личность которого в свое время играла роль.

С истинным почтением имею честь быть ВАШЕГО Превосходительства покорнейший слуга

А. Марин.

От приходского попечительства Зарайской Благовещенской церкви.

г. Зарайск, 12 Августа 1879 г. [112]

* * *
В Москве Ташкента покоритель!
На службе царской он опять!
Войск сербских смелый предводитель,
Позволь Тебя скорей обнять.
Тебя любовь Царя, народа-
Своим любимцем назвала.
Забыта прошлая невзгода -
Герою честь, ему хвала!
Меч обнажив, семью оставил.
Не знал вернешься ли иль нет -
Царя, народ, себя прославил
Бессмертной славой на весь свет.
Пари-ж на Юг, орел наш славный,
Наш незабвенный Генерал!
И наградит Тебя Державный
Наш Царь, как прежде награждал.
А мы, как прежде, подымаем
Заздравный кубок за Тебя:
Здоровья и побед желаем —
Черняев! — покажи Себя!

Гр. Ломоносов.

24 апр. 1877 Москва «Лувр».

Именитый Господин, Милостивый Государь!

Когда Сербия и Черногория начали в прошлом году войну против главного врага своей свободы и веры, все Славяне сочувствовали им и следили за их начинаниями с самым живым одушевлением и искренними пожеланиями. Хотя казалось, что силы означенных двух княжеств сами по себе не будут в состоянии повалить могучего врага и уничтожить его варварскую власть, все-таки мы, Чехи приветствовали героическую их решимость всеобщим ликованием и пожеланием всего лучшего. Мы видели в [113] начале этой войны начало освобождения южных Славян от тяжелого порабощения и желали братскому племени восходящую свободу, тем более, что весь дух нашего народа стремится к самой свободе.

Если же нас могло что нибудь, кроме дела Сербии и Черногории, особенно обрадовать, то это тот важный случай, что был приглашен и принял начальство во главе всех сербских войск вождь из русского народа и что ВАМ, Милостивый Государь, было доверено главное предводительство.

Отчасти было это нам доказательством, что Сербия ищет главной помощи там, где ее можно ожидать, у первого славянского народа, и с другой стороны, что на святой Руси все более увеличивается славянское самосознание, которым проникнуты все слои чешского народа.

И с увеличивающимся все более одушевлением мы следили за всеми ВАШИМИ начинаниями, за всеми сражениями, которыми ВЫ предводительствовали. Умение, с которым Вы во время самой войны собирали отдельные полки и утраивали целую армию; сила, с которою ВЫ преодолевали столь многочисленные препятствия, встречаемые на своем пути; устойчивость, с которою ВЫ пребороли все, что в самом начале угрожало подавить только что начатую войну; ВАША личная храбрость и опыт, с которым при многочисленных препятствиях ВЫ столь долго противостояли всем нападениям с молодою, в боях неопытною армадою, при огромном перевесе враждебных сил, и с успехом защищали вверенную ВАМ землю: это все мы видели, это уважали, это наполняло нас привязанностью, любовью и почтением к ВАМ и пробуждало явную признательность везде, где только делалось известно о ВАШИХ делах.

И хотя и не было возможности сербским отрядам устоять при наступлении многочисленных турецких войск, хотя боевое счастье склонилось на одно мгновение на другую сторону, обстоятельство это не уменьшило ВАШИХ заслуг и не сделалось [114] препятствием недалекого, Бог даст, освобождения всех балканских Славян. ВАША деятельность в этой войне останется на всегда записана со славою в истории славянских народов. Благословлять будут, прежде всего, ВАШУ решимость, с которою ВЫ без колебаний подвергли опасности и жизнь ВАШУ, и имя вождя, прославившегося победоносными сражениями в далекой Азии, и начали войну за родных братьев, за дело славянской взаимности. Благословлять будут ВАС за то, что началом этой войны и ВАШИМ примером ВЫ вызвали во всем русском народе святой порыв в пользу притесненных братьев и всего Славянства.

Уже за одно то, что ВАМИ вызван был Русский народ на всемирную арену, следует ВАМ благодарность и признательность всех славянских народов.

По этой причине, признательные за то, что ВЫ, Милостивый Государь, совершили в войне Сербии с Турциею, мы, Чехи, мы, Чехославяне, подносим ВАМ почетную саблю.

Да будет она ВАМ на все времена радостным воспоминанием 1876 года и всех его событий.

Да будет она свидетельством и доказательством, что мы следили за этою войною так, как если бы мы сами принимали в ней участие.

Да будет она ВАМ доказательством того, что то, во имя чего ВЫ выступили и за что ВЫ решились жертвовать жизнью, имеет своим сторонником весь чешский народ в Чехии, в Моравии, в Силезии и между Словаками, и что мы этою мыслью живем тем более, чем затруднительнее нам приходится сражаться за сохранение нашей чешско-славянской народности.

Дело начатое под ВАШИМ предводительством на Дунае и на всем Балканском полуострове, не останется неоконченным, это дело полагает совершить святая Русь. Пусть оно удастся ей, пусть начинающаяся война окончится так, как мы все этого желаем, и та почетная сабля, [115] которую мы ВАМ, Милостивый Государь, подносим, да сопровождает ВАС до счастливого совершения этого великого дела. Пусть на дунайских и балканских полях сражения увеличится русская слава на пользу и новую жизнь всего Славянства, и эта почетная сабля да поможет добыть Христианскому Славянству драгоценнейшие блага человечества.

Обнажите меч и носите его со славою для славянского дела, на пользу христианства и человечности и будьте уверены, что постоянно ВАС будут сопровождать лучшие пожелания чешско-славянского народа, в памяти которого всегда сохранится имя первого борца за освобождение южного славянского племени.

Да благословит ВАС Бог и да благословит всю святую Русь в ее святом и честном деле!

Да сопровождает Бог русские войска в сражениях на пользу всего Славянства! Да даст им Бог славные победы, победы, которыми был бы воздвигнут новый храм свободы некоторым славянским племенам.

От племени Чехов И. Скрейшовский.

Прага, 1 мая.

Милостивый Государь, Многоуважаемый Михаил Григорьевич!

Когда в прошедшем году Сербия и Черногория начали войну против векового врага своей свободы и веры, все славянство сопровождало их в геройский бой живейшими симпатиями и воодушевлением. Правда, мы, Чехи, сознавали, что силы одних этих княжеств недостаточны на одоление сильного врага и ниспровержение его варварского владычества, но тем не менее приветствовали их геройскую решимость всеобщим восторгом и горячим благожеланием. В начатии этой войны мы усматривали начало освобождения всех югославян [116] из под тяжелого ярма и тем горячее приветствовали зарю свободы братского племени, что дух нашего собственного народа стремится к свободе. И если, кроме этого подвига Сербии и Черногории, что еще могло пробудить в нас особенную радость, так это было то важное событие, что занять место во главе сербских воинов приглашен был и занял оное вождь из среды русского народа, что командование сербской армии вверено было ВАМ.

Многоуважаемый Михаил Григорьевич. Это обстоятельство, во-первых служило нам доказательством того, что Сербия искала главной помощи там, откуда и следовало ее ожидать, у первого славянского народа, а во-вторых, укрепило в нас убеждение, что на святой Руси более и более усиливается сознание общественной идеи, которою проникнуты все слои чешского народа.

Мы всегда с напряженным вниманием следили за ходом веденной ВАМИ борьбы. Искусство, с которым ВЫ даже во время самой войны составляли полки и формировали целую армию, сила, с которою ВЫ устраняли все препятствия, встречавшиеся ВАМ на пути, энергия, с которою ВЫ преодолевали все, что в самом зародыше грозило удушить начатую ВАМИ войну, личная храбрость ВАША и слава, с каковыми ВЫ, при бесчисленных затруднениях, с молодой, еще не искушенной борьбою армией, при значительном численном превосходстве неприятеля, отражали так долго все нападения и с успехом защищали вверенную ВАМ страну, — все это мы видели и чтили в ВАС, все это преисполняло нас преданностью, любовию и почтением к ВАМ и порождало общую признательность везде, куда доходила весть о ВАШИХ подвигах. И хотя не было возможно сербской армии совсем одолеть натиск в несколько раз сильнейшего неприятеля, хотя военное счастие на некоторое время наклонилось на другую сторону, ВАШИ заслуги от того не уменьшились и освобождение всех балканских славян, Бог даст, не далеко. [117]

Деятельность ВАША в этой борьбе останется навсегда славною в истории славянских народов. Будут благословлять ВАШУ решимость, с которою ВЫ, не раздумываясь, подвергали опасности и свою жизнь, и свое имя, прославленное воинскими подвигами в отдаленной Азии, и начали бой за родных братьев, за идею славянской взаимности. Будут благословлять великий подвиг ВАШ, что начатием войны и своим примером ВЫ пробудили воодушевление во всем русском народе в пользу угнетенных братьев и всего славянства. Этим подвигом, которым призван был народ русский на историческое поприще, ВЫ приобрели права на благодарность всех славянских племен.

По этой причине и глубоко проникнутые всем, что ВЫ, многоуважаемый Михаил Григорьевич, совершили в борьбе Сербии с Турцией, мы, чехи, мы, чехославяне, подносим ВАМ почетный меч.

Да послужит он ВАМ на все времена радостным напоминанием 1876 года и его событий. Да послужит он свидетельством того, что мы следили за оною борьбою так, как будто бы мы сами участвовали в ней. Да послужит он ВАМ доказательством, что эта идея, которую ВЫ отстаивали, за которую ВЫ решились жертвовать своею жизнью, что в числе своих исповедников считает весь чешский народ в Чехии, в Моравии, в Силезии и в земле Словаков, и что мы живем ею тем более, чем труднее нам вести борьбу в защиту нашей чешско-славянской народности!

Это дело, которое под ВАШИМ руководством начато на всем Балканском полуострове, не останется непоконченным; это дело решилась теперь окончить святая Русь. Дай Бог, чтобы оно удалось, дай Бог, чтобы дальнейшая и значительнейшая борьба окончилась так, как мы все того горячо желаем, да сопровождает ВАС этот почетный меч, который мы подносим ВАМ, до конца этого исторического дела. Да возрастет русская слава на дунайских и балканских полях битвы, на пользу [118] и к пробуждению новой жизни славянства, и этот почетный меч пусть поможет добыть христианскому славянству самые дорогие права человечества! Обнажайте его и руководите им всегда к торжеству славянской идеи, в пользу христианства и человечества, и будьте уверены, что постоянно будут сопровождать ВАС самые горячие благожелания чешско-славянского народа, в памяти которого имя первого бойца за освобождения южных славянских племен останется навсегда.

Да благословит ВАС Бог и всю святую Русь в этом благородном деле. Да сопровождает Господь русских воинов в битвах за все славянство! Да дарует им Господь блистательную победу, победу, которою бы воздвигнут был опять храм свободы для угнетенных славянских племен!

От имени чешского народа.

Прага, 1 мая 1887.

Ответ Чехам.

Благородный Чешский народ, движимый сердечным участием к тому, что в течении двух последних лет совершалось в судьбе его балканских единоплеменников, удостоил своего сочувственного внимания и мою прошлогоднюю деятельность в Сербии. Оценив ее не в меру ее истинного достоинства, а в меру любви своей к братскому народу, которому Я имел счастие послужить, чем мог и как умел, он почтил меня драгоценным даром, который Я принимаю с душевною отрадою, как видимый знак окрепшего в Чехах сознания славянской взаимности. Этот дар я завещаю хранить как сокровище, моим детям, которые, Бог даст, увидят совершение того чему в настоящие великие дни полагается начало и к чему устремлены все помыслы и чаяния Славянского МиРа.

Москва 18 июня 1877 г. [119]

Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Вдали от родины, ВАМ, доблестный Генерал, конечно утешительно услышать задушевный голос соотечественников.

Давно ли видели мы ВАС среди степей и гор, в самом сердце Азии, победоносно поражающим азиатские полчища, покоряющим скиптру Белого ЦАРЯ грады и ханства, водворяющим в них тишину и порядок. Теперь мы видим ВАС среди Балкан, с горстью русских добровольцев, сражающихся с мусульманами за свободу Христовой веры православной. Вы мечем врезали Ваше милое нам имя в скрижали Мира, как человек двух исторических идей: присоединения Средней Азии к могуществу русскому и освобождения Славянства от турецкого варварского ига.

В сердце России, в первопрестольной столице Москве и во всех концах нашего громадного отечества воссылаются мольбы к Богу о ВАС, о ВАШИХ храбрых сподвижниках, о страдальцах и мучениках, братьях наших по Христу и по крови.

Подвиг ВАШ и их велик; самоотвержение за веру православную и за кровь христианскую стяжает добрую память в истории Христианства и Славянских народов на ее страницах во веки веков будут отмечены ВАШИ и их доблестные деяния и храбрость на полях неравных битв.

Мы присоединяем наши молитвы к общим!

Его Превосходительству М. Г. Черняеву!

ВЫ, Генерал, с храбрецами, христолюбивыми воинами Сербскими и Русскими, на плечах своих сдерживаете всю боевую силу мусульманских полчищ, подкрепляемую цивилизованною силою атеистов, изменников Христу. ВЫ этим даете возможность нашим братьям, Вербам, Черногорцам, Герцеговинцам, Боснякам, Болгарам и прочим, угнетаемым пять столетий Славянам, делать общее дело своего возрождения, великое дело спасения [120] салвянских племен от поголовного избиения и уничтожения на юго-востоке просвещенной христианской Европы.

Шлем ВАМ наше горячее, сердечное сочувствие Храни Бог ВАС и сподвижников ВАШИХ в кровавых битвах.

Если этот наш голос придет во время победы, — радуемся с ВАМИ, поздравляем ВАС и присоединяем к победным славянским кликам наше русское «Ура»!

Если же эти строки застигнут ВАС в превратностях военного счастия, — примите искренние от души пожелания да не коснется славянского духа уныние и отчаяние да укрепляется в нем сила веры в помощь божию, сила убеждения в мощь честного единства!

Примите уверение в нашем к ВАМ глубоком уважении и братской любви.

Этот адрес покрыт был многими подписями лиц разных званий.

Засим следовала подпись «Проживающий в Москве смоленский крестьянин Тарас Петров Клочков при сем добавил: В народе между собою толкуют, что если наш батюшка ЦАРЬ ГОСУДАРЬ прикажет, то мы пойдем на Турку за Святую веру и за наших братьев христиан»!

Следуют подписи крестьян разных губерний.

Верно Действительный статский советник Григорий Борисович Бланк.

На черновом написано: 13 июля 1876 года. Подлинный адрес потерян во время войны. [121]

Дядя Пахом. Поэма

Его Превосходительству
Михаилу Григорьевичу Черняеву
имеет честь посвятить Александр Слуцкий.
I.
На Волге нашей матушке,
Верстах в пяти не более
От Ярославля города,
В одном селе, большом
Идет во храме Божием
Обедня в Воскресение.
Народа полон храм:
И старого, и малого,
Рабочего и праздного
Народа православного
В толпе у самой паперти
Стоит Пахом, знакомый мой,
Служивый отставной
Царю он и отечеству
И верою и правдою
Лет двадцать прослужил.
Теперь живет на родине,
И в праздники Господние,
Лишь только в храме Божием
Обедня отойдет,
Сберет Пахом ребятушек,
Поставит всех их в ряд,
И учит по солдатскому
Маршировать: раз! два!
И сколько смеху-хохоту [122]
Веселого и звучного.
Счастливого, довольного
Идет тут по селу!...
Теперь во храме Божием
Стоят вокруг служивого
Ребятушки и крестятся,
Да на Пахома косятся;
Стоит Пахом задумавшись,
Не сводит глаз с попа.
А в ту пору, родимые,
Поп речь держал великую
Народу православному, —
Он говорил о том.
Как нехристи поганые
Глумятся и ругаются
Над верой христианскою
И над людьми крещеными;
Как режут их и жгут, —
Как Государь, нас Батюшка.
Позволил нам, голубчики
Сбирать гроши посильные
По селам в храмах Божиих,
По городам на улицах
И в русских деревнях.-
Чтоб участь горемычную
Ограбленных, страдающих,
Без крова умирающих
По силам облегчать, —
Как на врага проклятого
На помощь князю Сербскому
Не вытерпел отправился
Бесстрашный и решительный
Наш русский генерал. —
Звать — Михаил Григорьевич,
Черняев, по прозванию.
Как кровь вскипела русская,
И к генералу храброму,
По доброй воле собственной,
С согласья Государева,
Спешат теперь билетные [123]
Солдатики удалые
И офицеры храбрые
Со всех концов-сторонушек
России, нашей матушки,
Что день они идут...
Поп говорил молящимся:
«Несите, православные,
Несите, ради Господа,
Кто что и сколько можете
На помощь умирающим
За веру христианскую,
Молитеся за них»!
Перекрестяся медленно
Рукой своей дрожащею,
Он кончил слово так:
«Молитеся за храброго
За генерала русского,
За добровольцев-воинов,
И мертвых, и живых»!
Все поняли ребятушки
И с прочими молилися
За христиан страдающих.
Молилися за храброго
За генерала русского,
За добровольцев-воинов
И мертвых, и живых.
«Глядите-ко родимые
Толкнул своих товарищей
Митюха, что с пруда —
Смотрикось на служивого:
Заплакал наш Пахом»!
Глядят, глазам не верится:
Стоит и утирается
Служивый рукавом!...
Давно уж в храме Божием
Рыдали православные
(Лишь начал поп читать).
Да не в первой ребятушкам
Смотреть, как бабы хныкают,
Как плачут мужики. — [124]
В первой слезу солдатскую
Увидели они!
Дивились ей, сердечные,
Пахом не раз говаривал:
«Слеза солдата старого
Не скоро прошибет»!
Прошибла, окаянная!...
II.
Когда обедня кончилась,
Крестьяне наши добрые,
И старые, и малые,
Богатые и бедные
На сходку собрались,
Несли гроши последние,
В поту лица добытые,
Несли они, сердечные,
Кто что и сколько мог.
И, низко в пояс кланяясь,
Как будто свечи ставили
Перед святой иконою,
Крестились и молилися
Чтоб лепта их посильная
Страдальцам помогла.
На сходку добровольную
Идет Пахом с ребятами.
Привыкли к шуткам старого
Служивого в селе,
«Да только полно, шутку ли
Шутить идет Пахомушка,
Глядикось, дед Иван:
Шинель на нем солдатская
И шапка эта самая.
Служивая, военная,
Котомка за спиной...
Куда ты, служба, тащишься»?
Пахом ответил так:
«Бог в помочь, православные!
Вы доброе задумали,
Да не солдату старому
Здесь с вами канителиться, [125]
Не место здесь ему!
Терпел Пахом — не вытерпел.
Слеза прошибла старого,
Да толку нет в слезе!
На Турку окаянного,
Проклятого, поганого
Идет теперь Пахом!
Эх, бабы, бабы глупые,
Чего вы, дуры, хнычете?
Что нюни распускаете?
Пахома ли жалеете? —
Солдата ли жалеть!
Да что тут растобарывать,
Не нам понять служивого!
(Пахом махнул рукой).
Гуляй душа солдатская
На смерть врагу проклятому!
Простите, православные,
Не поминайте злом»!
И тут с ним все прощалися,
И каждого, и всякого
Он трижды целовал.
Подходят и ребятушки,
И стало жалко старому
Сердечных оставлять,
И таково-то ласково
Им говорит Пахомушка.
«Ну, воинство ты храброе.
Молись ко за служивого,
Чтоб он врага побил!
Найдутся люди добрые,
И без Пахома старого
Научат вас всему!
Для вас теперь, родимые,
Не то что в наше времечко,
Как были мы господскими
Ребятами дворовыми,
Для вас теперь свободушка,
Желанная голубушка,
А подрастет — честная, [126]
Святая служба царская
Отцу-Царю Великому,
Царю-Освободителю, —
Служите верой, правдою
И честью Ему!
А старому служивому
Пахому на прощание
Солдатское, военное
Кричи: ура Царю»!
Ребята позамялися,
Сробели на первое-то,
Да подхватил народ,
И звучное, веселое,
Удалое, российское
Лихое, молодецкое
Раздалось, разбежалося
За выгон раскатилося:
Ура! ура Царю!
Так проводили русские
Билетного служивого
«На Турку окаянного,
Проклятого, поганого»
Близь Ярославля города,
В одном селе большом.

Алек. Слуцкий.

Ваше Превосходительство, Господин Генерал Михаил!

О если бы тезоименитый ТЕБЕ Архистратиг Небесных Сил
В сей благознаменный день заграничной жизни ТВОЕЙ
Испросил у Господа Бога не лишить ТЕБЯ с нами благодати своей!
Нас же всех Россиян прямое желание такое [127]
Как гласит Монарха нашего слово святое{29}
То есть или доблестный и желанно-радостный для всех мир,
Или да сокрушен будет в конец мусульманский кумир.

Вашего Превосходительства,

Смиренный Богомолец Орловской епархии, Трубчевского уезда, села Лодуши, священник Василий Семенов Зверев.

Русские добровольцы, раненые и больные, находящиеся на излечении в больнице Общества русских врачей в Москве, имеют честь почтительнейше принести ЕГО Высокопревосходительству Михаилу Григорьевичу сердечное поздравление с днем Ангела.

Майор Георгий Кузьминский. Капитан Леар. Капитан Измайлов. Поручик Малов. Подпоручик Нейман и др.

Белград. 8-го ноября 1876 г.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Михаил Григорьевич!

Простите великодушно мне смелость, с которой обращаюсь я к ВАМ с настоящим письмом.

Душа полна восторгом к нашим героям, которые прославляют русское имя, проливая кровь свою далеко за пределами нашей обширной матушки России. Болит сердце, когда слышишь о неудачах нашего оружия, о тяжелых потерях, тяжких [128] трудах и страданиях, переносимых нашими доблестными воинами, но за то же и радуешься безмерно, когда Господь дарует нам победы над врагом злым, кровожадным и диким. В эти минуты невольно вспоминаешь незабвенное для нас имя ВАШЕ, в прошлом году прогремевшее по всей России и даже в целом мире. Святое дело, за которое ВЫ взялись, окружило ВАС в глазах наших ореолом славы. ВЫ первый из русских (русских душой и телом, на словах и на деле) откликнулись на стоны Славян и увлекли за собой сотни, тысячи благородных сердец. Всякий из нас видел в ВАС лучшую частицу самого себя, и мы русские, с замиранием сердца читали о трудностях ВАШЕГО славного предприятия, при малочисленности сил ВАМ вверенных по свирепости врага. Теперь все это прошло. Поднялась сила Русская по слову своего венценосного ВОЖДЯ. Были тоже неудачи, но они только показали нам силу врага и уясняли нам, как велик был подвиг ВАШ в прошлом году. Теперь Господь радует нас победами и почти каждый день приходят вести о новых успехах наших.

Позвольте же нам пред ВАМИ, которому так близко все русское и вообще славянское, высказать радость успехам нашим в этой, тяжелой правда, но священной войне и пред ВАМИ же позвольте не скрыть грусти русского сердца о том что обстоятельства не дали ВАМ случая пойти на врага ныне, предводя не сербами, а доблестными нашими воинами, с которыми ВЫ творили чудеса в Ташкенте, и побить Турок так же, как побивают их наши храбрейшие генералы Гурко, Скобелев, Лорис-Меликов, Гейман и другие.

Затем прошу еще раз извинения у ВАШЕГО Превосходительства за строки эти, внушенные мне безграничным уважением к ВАШЕЙ личности, уважением, которое и в прошлом мае месяце побудило меня написать письмо в редакцию журнала «Дело» (при сем в копии имею смелость [129] приложить), которое и придало мне смелость адресовать их ВАМ (эти строки), в полной уверенности, что высказываемые мной чувства разделяют со мной массы простых русских людей, которых громкое имя ВАШЕГО Превосходительства пробудило к славянскому самосознанию.

Примите, ВАШЕ Превосходительство, уверение в совершеннейшем почтении, с каковым имею честь быть ВАШЕГО Превосходительства покорнейшим слугой

Александр Ершов.

Переславль-Залесский. 25 ноября 1877 г.

Господину Редактору журнала «Дело» в С -Петербурге.

Милостивый Государь!

До прошлого января месяца я всегда с удовольствием читал издаваемый вами журнал, но в январе меня крайне огорчило чтение статьи в декабрьской книжке «Дела», наполненной литературной бранью на нашего славного русского героя, Михаила Григорьевича Черняева. Я не мог понять, каким образом и почему допущена подобная статья в дельном русском журнале, но к удивлению моему, в мартовской книжке «Дела» встречаю продолжение этой же брани и глумления и потому я не могу умереть, чтобы не позволить себе высказать вам мое душевное сожаление о допущении в уважаемый журнал ваш статей подобного содержания так оскорбляющих наши русские патриотические чувства. Впрочем, утешительно, по крайней мере, то, что из чтения этих статей хорошо обрисовывается светлая личность нашего Черняева ибо автор статей, г. Мизантропов (надеюсь, что это псевдоним, скрывающий не [130] русскую фамилию) так логично своими же доказательствами, приводимыми им в его статьях, опровергает свои обвинения против генерала Черняева, что возражать против статей нечего. Но повторяю, прискорбно все таки видеть в русском журнале попытку умалить заслуги нашего народного героя и всех достойных его сподвижников, живых и павших на поле брани, прискорбно в особенности теперь, когда дело, им начатое в прошлом году, приняла на свои могучие плечи вся Россия.

Примите, милостивый государь, и проч. Ваш покорный слуга

Александр Ершов. Переславльский мещанин.

Переславль Залесский. 11 мая 1877 г.

Ваше Превосходительство!

С величайшим моим удовольствием я имел честь прочесть письмо ВАШЕ 29 декабря в № 322 «Московских Ведомостей», от 6 декабря из Пятигорска, и так как оное прочитано в публичной местности «Гостиннице», то и произвело оное восторг в публике, так как письмо ВАШЕ на будущее время прекращает все неосновательные интриги наших корреспондентов, за что очень многие граждане нашего города изъявляют ВАМ свою признательность. Имя ВАШЕ тем более известно в нашем городе, что город Арзамас имел счастие 8 сентября 1876 года отправить ВАМ в Сербию до тридцати добровольцев, из которых очень многие возвратились с битвы при Дьюнише. И так, я за счастие считаю поздравить с Новым Годом и пожелать ВАМ всех благ в мире, и я льщу [131] себя надеждою, ВАШЕ Превосходительство, что ВЫ удостоите меня ВАШИМ милостивым ответом. Главная моя заботливость писать ВАМ состоит в том, будьте на столько благосклонны, напишите мне на обороте прилагаемой телеграммы точный перевод ее на русский язык потому что я читать ее не могу, а посторонние лица, очень правильно, мне не могли сказать перевода если же будет ВАМ затруднительно осчастливить меня своим ответом, то во всяком случае потрудитесь мне прислать обратно, как подлинную, так равно и копию с телеграммы, которые я буду хранить в память Сербско Турецкой войны.

С преданностью и полным моим уважением к ВАМ пребыть честь имею Арзамасский мещанин Алексей Иванов Мунин.

Адрес мой В Арзамас, Алексею Ивановичу Мунину.

Копия с моей депеши

Сербия

Белград Господину военному министру.

Сейчас жители города, тронутые чувством к страждущим Славянам, отправили ВАМ на поле брани 20 человек. Имеется ли надобность? Еще есть желающие ехать.

Ответ уплачен.

Мунин.

Арзамас 8 сентября 1876 года 1 ч. 40 м. дня № 49. [132]

Многоуважаемый Михаил Григорьевич!

Высоко ценя заслуги ВАШИ на поприще Сербской войны за освобождение южных славян, я не могу удержать себя от восторженного поклонения ВАШЕМУ подвигу. Пусть вся земля русская будет так справедлива к ВАМ, как от души вылившийся стих мой, при сем письме прилагаемый. Если ВЫ найдете стихи удобными для напечатания в каком либо издании, то покорнейше прошу ВАС меня о том уведомить.

С истинным высокопочтением имею честь быть Дм. Ив. Лобанов.

Спб, Усачев пер. д. № 11 кв. № 2.

* * *

Тяжелая война за освобождение славянства уже близка к тому, чтобы кончиться счастливо для дела, Сербия, начавшая в прошлом году это дело совместно с Черногорией и принявшая на свои плечи почти всю силу магометанского фанатизма, снова ринулась на поле чести, а того человека, который так долго боролся с горстью пастухов против фанатизированной, в десять раз и по численности и по вооружению сильнейшей массы, того человека, «душу которого прошли оружием» злоба и зависть врагов его, того человека, говорим, не видно. Где он? Безмолвно ли смиряется наболевшей душой при виде громких и не громких успехов, или, согретый ласками матери, он из тихого уединения рукоплещет русскому народу, великому и в страданиях, и в победах? Или, проникнув в смысл библейской фразы: «Саул победил тысячи, а Давид тьмы», он понял всю мелочность деяний человека на земле и душевно почил на всегда? Кто разгадает движения оскорбленной и униженной души? [133]

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

ВАШЕ имя дорого для всякого русского. Подвиги в Туркестане и Сербии прославили ВАС по всему миру, но невольное бездействие ВАШЕ в последнюю войну заставило не раз Русских еще более уважать ВАС. Прошу ВАШЕ Превосходительство принять от искренно уважающих лиц маленький подарок, сделанный собственными руками, шесть русских полотенец, которые посылаем в редакцию «Русского МиРа» на ВАШЕ имя. Прошу уведомить искренно уважающих и восхищенных ВАШИМИ подвигами

Людмила Траскина.

9 апреля 1878 г. Сельцо Кошибеево на станцию Коргошино Тамбовской губ.

Братское Приветствие первому русскому добровольцу Михаилу Григорьевичу Черняеву.

Здоров ли родимый,
Народный герой.
Так нами любимый?
Что сталось с Тобой?
Зачем Русь оставил,
Родных и жену,
Для славы ль?
Прославил Себя и страну,
Геройством, доблестью,
Заслугой, борьбой
Скажи, с какой местью
Вступил с врагом в бой?
Коль честь ты родную
Порхнул защитить.
Оставив святую [134]
Русь. Бог в том простит,
Брат храбрый!
В порядке
Всю тайну поверь,
В какой лихорадке
Враг был и теперь
В его смертной ране
Разлившийся яд
Чем, как англичане
Лечат на Твой взгляд?
В какой грязной роли
С советом, казной
В поддержку неволи
Стоят пред «больной»?
Проверь, как лекарство
Сготовил меч Росс.
Чтоб жило славянство,
Пал вздорный вопрос.
Мечем Росс изрубит
План Дарби-гроши:
В бальной желч отрубит,
Бросив в Андраши.
Кровавая лава
В Европе тогда
Исчезнет, в чем слава
Дизраели... Да
........................
Как жаль, брат родимый!
Оставил Ты нас,
Жену, край любимый
В урочный тот час,
Когда Русь чертила
Побед славных план.
Детям говорила:
«Сбирайтесь в тот стан,
Где честь Русской славы,
Дух храбрый, доблесть,
К враждебной державе
Народная месть,
Под гнетом ислама
Брат ваш сколько лет [135]
Несет бремя срама,
Свободы все нет.
Настало то время
Вам, дети мои,
Стряхнуть цепи, бремя
В славянской семьи».
Так нам говорила
Родная Русь мать,
Меч остро точила
Тебе передать.
Но Ты уже скрылся
От нас. И орлом
С мечем Сербским вился
Над дерзким врагом.
Такой подвиг славы
В нас кровь волновал,
К прибрежьям Муравы
Люд храбрый созвал.
Русь стала угрюма...
Бессмертных царей
Заветная Дума
Манила детей.
На подвиг столь славный,
За честь родных в бой
Друг мира Державный
Взял меч роковой,
Поднял пред народом.
Русь, храбрых сынов
Поздравил с походом
На смерть, на врагов.
Ему поклонилися
Брат князь Николай!
Взяв меч тот пустился
За быстрый Дунай.
Оттоль друг народа
Шлет весточку нам:
«Слава, честь, свобода
Родным племенам,
Русские гуляют
По земле Болгар, [136]
âРаaа попирают,
Наносят удар».
Весточку к нам эту
Мы передаем
Тебе по секрету...
Ты герой Балканский!
Вновь прославишь нас,
С нами меч славянский
Там, где крепость Карс
Преданный славянству!
Будь защитник прав,
Грозный бич тиранству
В глазах всех держав
Свободы сигналом
Заветной мечты
Будь первым капралом
В сердце братском Ты.
Иди грудью смело,
Наш брат дорогой,
За правое дело
Помни Бог с Тобой!!!
Он Тебе поможет
И благословит,
Врага уничтожить
Монарх наградит.
Дай понять свободу
И родную честь
Европе — народу
Месть, варварам месть!!!

Соч. Николай Лаушкин.

Глубокоуважаемый Михаил Григорьевич!

Мы, Славяне Сербы, посылаем ВАМ, наидостойнейшему славянину руссу, наш сердечный поклон. Мы ждали ВАС на берегу Савы, а некоторые из нас отправились даже в Панчево, чтобы лично ВАМ выразить свою радость, по случаю [137] ВАШЕГО прихода к нам. Но нашему славному Нишу было суждено впервые порадоваться, а мы будем дожидаться очереди, когда ВЫ прибудете к нам в Белград.

«Те, которые со слезами сеяли, с радостью будут жать». ВЫ с нами со слезами сеяли — теперь порадуемся вместе нашей жатве.

И хотя жатва наша не была обильной, хотя плевелы уменьшили ее плодоносность, мы все-таки не перестанем лелеять надежду, что наша земля, обработанная с таким напряжением, принесет богатый плод. Тогда мы опять будем радоваться, опять будем ликовать. И если тогда ВАС и не будет между нами, всегда с любовию и гордостью будем вспоминать имя верного славянского сеятеля, — вспоминать имя ВАШЕ, доблестный Михаил Григорьевич и мысленно посылать ВАМ нашу признательность и наши искренние пожелания.

Михаил Григорьевич, мы, белградцы, ждем ВАС между нами, и надеемся, что наше ожидание не окажется напрасным.

Обрадуйте теперь Его Высочество, нашего возлюбленного Князя, обрадуйте Ее Высочество, нашу возлюбленную Княгиню, и радуйтесь теперь на их чадо, светлого престола наследника, обрадуйте представителей нашего народа и счастливых нишан, а потом приходите к нам, чтобы и мы были обрадованы.

М. Миятович, редактор «Истока» (Востока). Воин Радулович. Лазарь Трифкович. С. Х. Тома и 62 подписи.

Января 1879 г. Белград. [138]

Тропарь Святому Страстотерпцу и Чудотворцу Иоанну Воину.

Всеблагого Бога и Царя благоверный раб и воин явился еси, Иоанне чудодетелю. Страдав бо ради веры мужески, блаженно же скончав течение, зриша Всетворца Господа в небесех светлейше. От Него же прием дарование чудес, страждущим человеком во всяких напастех помогаеши: укреплявши воины в ратех, от врагов пления, ран же и внезапных смертей, и от бед лютых изимаеши. Тем же моли Владыку Христа, приснопамятно, да во всяком обстоянии сотворит нам милость, и не введет нас во искушения, но спасет души наша, яко человеколюбец.

Кондак Ему же.

Великая скорбным людем радость в бедах обретаешися, чудотворче Иоанне: всякие бо страсти молящим Тя врачуеши, исполняя их прошения. Тем же и ныне моли Господа, да спасет ны в милости своей.

От князя Юрия Долгорукого присланы при фамильном кресте.

Делиград, 3 Октября 1876 г.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Вдохновленный великими подвигами незначительных, сравнительно, славянских сил, с разных концов, в 1876 году, собранных ВАШИМ гением и водимых ВАМИ от победы к победе, от славы к славе, во имя избавления наших братьев Славян от позорно-тяжкого турецкого ига, — я выразил чувство желания-единения и [139] освобождения их в подносимом ВАМ «Славянском Гимне»; в нем ярко проблескивает ВАШЕ имя, как начального водителя — Архистратига братских славянских сил. Поэтому за высокое счастье почитаю, что ВЫ удостоили меня чести поднести ВАМ лично экземпляр моего «Гимна». Несомненно, что такое снисходительное ВАШЕ внимание лично ко мне и к моему скромному произведению будет служить незабвенным памятником для меня и моего семейства. Ура! Черняев!

С глубочайшим почтением имею честь быть ВАШЕГО Превосходительства Милостивого Государя покорнейший слуга А. Шевляков.

Москва. 22 августа 1878 г.

Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

Узнав о назначении ВАС на пост Начальника той далекой Области, которую приобрели ВЫ для России ВАШИМИ победами, и желая напутствовать ВАС на новое служение Престолу и Отечеству, — приношу ВАМ образ св. Архангела Михаила, который убедительнейше прошу принять, как знак моего душевного уважения. Да сопровождает ВАС сей образ св. Архангела во всех путях ВАШИХ и споспешествует деяниям ВАШИМ на пользу и славу России.

Принятием иконы и ответом ВЫ осчастливите меня.

С неизменною преданностью и глубочайшим почтением имею честь быть.

ВАШЕГО Превосходительства Покорнейший слуга князь

Василий Иванов Баюшев.

Июнь 1882 г. Г. Симбирск. Его Превосходительству Михаилу Григорьевичу Черняеву Г. Туркестанскому Генерал Губернатору. [140]

Нашему доблестному защитнику славян Михаилу Григорьевичу Черняеву!

Привет Тебе, герой свободы,
Поборник славы и добра!
В Тебе славянские народы
Узрели первый луч утра.
Ты первый сделал шаг отважный
К свободе страждущих славян,
И враг не раз средь битвы страшной
Бежал пред горстью россиян.
Тебя, боец за угнетенных,
Любимый вождь народных сил,
Славянский мир освобожденный
Любовью пламенной почтил.
Монарха волю исполняя
Спешил Ты в дальние страны:
Мы ж, в путь в Тебя благословляя,
Разлукой все огорчены
Но пусть тот край наш отдаленный
Найдет в Тебе любовь отца,
Твоею славой озаренный,
Вновь привлечет к Тебе сердца.
А мы надежду не покинем,
Что вновь в рядах Тебя узрим,
Когда на брань мы силы двинем
И меч за братьев обнажим.

А. Шанин.

Москва. 3 сентября 1882.

УРА! УРА! УРА!

Жив! Воскрес наш милый, славный воин. Герой Полководец Генерал Михаил Григорьевич Черняев. Ура! Ура! Ура!

Слава Господу Богу

Слава Царю-батюшке. [141]

Слава всему Царству Русскому, в лице Генерала, Михаила Григорьевича Черняева, верного Слуги богу, Царю и Отечеству.

Добродетель добродетель, одна ты почтенна. Аминь.

Искренно благодарю Вас, Михаил Григорьевич, за драгоценный фотографический портрет Ваш, высланный мне 18 июля и полученный мною 23 сего же июля, в Ессентуках.

Здесь вся публика любовалась им и мне выражали русское спасибо.

Я, сыны мои, Александр студент и Василий, в восторге, а равно и дочки мои Неонила и Мария. Все мы радуемся и веселимся Вами, досточтимый наш Витязь, Михаил Григорьевич.

Если бы было возможно уплатить мой долг в 2400 p. Харьковскому земельному банку, то я с сыном Василием, 17 лет, явился бы под славное боевое знамя Твое. Ваше Высокопревосходительство, в Ташкенте, и всею моею жизнью доказал бы свою верность, любовь и службу. Но да будет воля божия и Ваша, а не моя, казацкая.

Живи, Михаил Григорьевич, с семейством Твоим на общую пользу, во Славу Божию.

Помяните меня в своем Ташкенте, когда будете там.

Остаюсь казак области войска Донского Ефим Ев. Мевихов.

Вот Адрес мой.

В Новочеркасск Ефиму Евстафьевичу Мевихову.

Простите меня, Ваше Высокопревосходительство, Михаил Григорьевич, я любил Вас и люблю, я верил Вам и верю, я надеялся на Вас и надеюсь. Невидимая рука Бога видна в лице и руке Ваших.

Да будет благословенно имя Господне от ныне и до века.

Е. Мевихов. [142]

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Михаил Григорьевич!

Быть может странным покажется Вам содержание настоящего письма от человека никогда не имевшего чести быть известным Вам, но если ВЫ терпеливо прочтете его до конца то поймете побуждения писавшего его и не откажете в исполнении просьбы выраженной в нем.

Слава дел Ваших наполнившая Вашим дорогим для каждого русского сердца именем не только нашу родину, но и все земли славянские, свойства Вашего личного характера разнесенные общею молвой по всему лицу земли русской возбуждают в соотечественниках Ваших чувства беспредельной любви и уважения к Вам. На Вашу долю выпало счастие быть выразителем духа народного и в настоящее время нет деревни в России где не знали бы о Михаиле Григорьевиче Черняеве и не молились бы за него. Пройдут не многие годы и народное сознание окружит Ваше имя ореолом новой славы и поставит Вас еще выше чем ВЫ стоите теперь в ряду своих любимейших вождей и героев.

Задушевное участие которое принимает русский народ в Вашей участи страстное желание знать обо всем что касается Вас, и скорбь обо всем известном эгоистическом стеснении славной деятельности Вашей могут служить Вам выражением тех чувств, которые питает к Вам Россия.

Будучи одушевлен теми же чувствами любви, преданности и уважения к Вам и горячо желая, чтобы имя Ваше служило благородным символом для грядущей жизни новорожденного сына моего и было бы ему путеводною звездой на стезе доблести и чести я решаюсь просить Вас, Михаил Григорьевич, не отказать мне в Вашем согласии быть заочным восприемником сына моею Михаила. [143] Бедный крест, несколько строк которыми бы выразилось Ваше согласие на внесение Вашего имени в метрическую книгу, извещение о дне празднования святаго имя которого Вы носите, и Ваш фотографический портрет — вот и все единственно все, чем Вы можете глубоко обязать пишущего к Вам.

Прошу Вас не отказать мне в ответе по следующему адресу Горному инженеру Петру Петровичу Деви.

Управителю серебрянского казенного железного завода Пермской губернии через город Екатеринбург, в Кушвинский завод.

Прошу Вас принять уверения в чувствах, которые я так искренно выразил Вам в настоящем письме и которые таятся в миллионах Ваших соотечественников, быть может также безвестно для Вас, как и чувства нижеподписавшегося.

П. Деви.

Серебрянский завод Пермской губ. 29 января 1878 г.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Михаил Григорьевич!

Я не знаю какие слова употребить мне, чтобы выразить Вам во всем всем ту благодарность, которую я приношу Вам. Я сознаю также, что если б я увидел Вас лично и стал бы выражать ее словами то ни они, ни тон моего голоса не в состоянии были бы передать Вам всю сердечность и глубину ее. Это не фразы, не пустые слова и я был бы счастлив, если б Вы поверили мне в этом и питаю надежду, к сожалению не могущую быть иной кроме неопределенной и быть может фантастической, что где-нибудь и когда-нибудь в жизни Вашей мне придется убедить Вас не словами только в своей бесконечной преданности Вам [144]

Форма, в которой Вы исполнили мою просьбу быть восприемником моего сына, показала мне, что молва о Вашей доброте есть истина, достойная народной любви к Вам.

Доброта Ваша оценила чувства, руководившие мной в этой просьбе, и подсказала Вам ту надпись, которую Вы сделали на портрете, назначенном новорожденному. Эта надпись будет служить ему драгоценным знаком, что он находится как бы под благословением Вашего имени.

Глубоко благодарю Вас за портрет, посланный Вами мне. Лучшего дара я не имел в своей жизни и я сумею сберечь его до конца дней моих.

Я запоздал так выражением своей благодарности Вам из побуждений, внушенных мне опасением показаться Вам назойливым и вот объяснение этому: — я хотел передать Вам какой нибудь предмет, который бы напоминал Вам о добром деле, сделанном Вами для меня, и так как я не мог придумать ничего более соответственного, как сделать этот предмет из материала, составляющею одно из богатств нашего Уральского края, а именно из цветного камня, но между тем самый предмет должен был приготовляться за 260 верст от места где я живу и притом на приготовление его было необходимо значительное время, то я, воздерживаясь утруждать Вас два раза своими письмами, решился подождать пока приготовление вещи не будет окончено. Теперь я получил возможность послать ее к Вам и прошу Вас не отказаться принять ее на память о человеке, глубоко чтущем Вас.

Ваш фотографический портрет служил оригиналом для вырезки печати из горного хрусталя, и хотя не видавши Вас лично, я не могу составить верного понятия о степени и сходства ее с Вами, но художник-резчик сделал все, что было в пределах его искусства, чтобы приблизиться к фотографии. Печать эту Вы найдете в футляре, из яшмы, который вместе с тем служит для [145] нее пьедесталом. К сожалению, я не знал Вашего герба и потому не мог прислать Вам печать с вырезкой его.

Посылая Вам печать, я решаюсь обратиться к Вам с следующей предупредительной просьбой: не обидьте меня пожалуйста даже мыслию о присылке мне в свою очередь какого либо предмета, который служил как бы для отдаривания меня. Вы опечалили бы меня этим и нарушили бы чистоту смысла моего ничтожного подарка, если б хоть на минуту остановились на подобной мысли. Пусть печать будет употребляться Вами и поминать Вам о Вашем добром деле, я же не нуждаюсь в чем нибудь вещественном, чтобы всегда помнить о Вас и чтить Вас и внушить те же чувства Вашему крестнику, когда для него наступит пора сознания. И так, Вы не захотите обидеть меня и унизить мои чувства к Вам.

Прощайте, Михаил Григорьевич. Дай Вам бог всех благ и счастия в Вашей дальнейшей жизни.

Примите уверения в глубоком уважении искренно преданного Вам

П. Деви.

Кушвинский завод 5 июля 1878 г.

* * *
Десницей Вышнего хранимый
В огне бесчисленных боев,
Счастливый путь, Герой любимый,
С Тобой народная любовь!
бог в помощь на служенье новом!
В край, завоеванный Тобой,
Ты предстаешь в венке лавровом,
В Сиянье славы над главой!
Прекрасен Твой полет орлиный
Младого царства на заре,
Как новый знак что дух единый
Живет в народе и в Царе. [146]
Рукой Державною высоко
Орел направленный, расширь
Могучих крыльев круг широкий,
Славянский Витязь — Богатырь.
Архистратига Михаила
Покров небесный над Тобой!
С Тобой надежнейшая сила —
Любовь народная с Тобой!

Его Превосходительству Михаилу Григорьевичу Черняеву с чувством глубочайшего уважения имеет честь посвятить

Александр Слуцкий.

Г. Коломна, 3 сентября 1882 г.

Михаил Григорьевич!

Русский добровольцы, бывшие под Вашим начальством в рядах Сербской армии, движимые чувством глубочайшей преданности к Вам, как бывшему своему Главнокомандующему, и высоко ценя Вас, как человека, ставшего выразителем стремлений и желаний Русского народа в 1876 году, по единодушному и сердечному влечению постановили напутствовать Вас иконою Казанской Божией Матери, Покорительнице русской народности в Азии. Да будет благословен путь Ваш, Михаил Григорьевич! Истории судить о пользе принесенной Вами дорогому отечеству, о значении и достоинстве Ваших трудов, о Вашей боевой деятельности и мероприятиях, поднятых Вами на пользу и славу Русского народа. Наш же долг, как людей, близко стоявших около Вас во время Сербской кампании, засвидетельствовать о Вашей необыкновенной энергии, высоком уме и сердечной теплоте к малейшему человеческому страданию, ибо этому мы были очевидцы. Эти высокие качества, так редко встречающиеся в столь счастливом единении, были постоянными и неразлучными Вашими [147] спутниками во время долгого и славного служения Вашего отечеству, и при том одинаково в мирное и в военное время, на отрогах Гиндукуша и Балканов. Они дали нам идеал, достойный подражания и удивления. Теперь русские люди ждут от Вас, взысканного милостию нашею Государя, новой службы и новых подвигов на далекой окраине, и мы не сомневаемся, что Вы стяжете такую же общую благодарность в будущем, какую не раз снискивали в Вашем славном прошедшем.

Да дарует Вам Господь успех во всех Ваших начинаниях и да укрепит Ваши высокие дарования, во славу нашего обожаемого Монарха и пользу родной страны.

В. Комаров, Н. Дворяшин, Барон Лев де-Брюнольд Михаил Рихтер, А. Меженинов и 11 подписей.

* * *
Вот второй уже год, как геройский народ
Высоко поднял знамя свободы,
И повсюду кругом со свирепым врагом,
Бился храбро, — дивились народы!
На защиту его, не спросясь никого,
Черногорские, сербские братья,
Хлынув дружной волной, понеслися на бой,
На врагов призывая проклятья.
И в торжественный час пробудилось у нас
И окрепло в народе сознанье,
Что за волю льет кровь — то родной наш народ,
Что славянское — наше страданье;
Что Россия помочь, как славянская дочь,
К своим братьям должна устремиться
И, ярмо мусульман, сняв с родных христиан,
С ними в братском союзе сплотиться.
Встрепенулся народ, свою лепту несет
На святое, великое дело
Как в былые года, для славян никогда
Его щедрая длань не скудела. [148]
Грозно, в доблестный бой вдохновленной герой,
Наш народный любимец Черняев,
Двинул сербскую рать, чтоб свободу стяжать
Для забитых, замученных райев
На почин храбреца запылали сердца,
Развилося священное пламя,
Уж сотни солдат из России спешат
Дружно стать под Славянское знамя
Там, по гласу молвы, они бьются как львы
Беспощадных врагов поражая,
И уж сербской земли победить помогли
Хотя сами легли умирая.
Но славянский народ бой неравный ведет
Против Турок, английской короны
Где же горсти славян победить мусульман?...
И уж слышны родные нам стоны.
Неужели дадим погибать им одним,
Руку помощи черство опустим?
Чтобы братский позор был нам вечно в укор?
О, нет! нет! не дадим, не допустим!!!

Ф. Слепушкин.

Походная песнь добровольцев.

Не для денег, не для славы
Мы идем на бой кровавый
Мы идем за край родной,
Мы идем за крест святой!
Мы идем за угнетенных
Наших братьев оскорбленных
За свободу их полей
За святыню алтарей,
За права христианина,
Человека, семьянина,
За его очаг и дом
Вот зачем мы в путь идем!
Не для денег, не для славы и т. д. [149]
Держим путь мы на Балканы-
Исцелять родные раны,
Руку братскую подать,
К сердцу русскому прижать
Наших братьев разоренных...
За страдальцев угнетенных
В битве кровь свою пролить,
В битве душу положить!
Не для денег, не для славы и т. д.
С Севастопольской равнины,
С Волги, с Дона и с вершины
Закавказских грозных скал
Голос брата нас созвал!
С наших пашень и полей,
Из палат, монастырей,
Собрались из разных мест
За святой, великий крест!
Не для денег, не для славы и т. д.
Грянем громко клич привета,
Грянем громко, многи лета,
Многи лета, Михаил
Полководец сербских сил!
Вам же, братья, в битве павшим
Знамя истины державшем,
Песнь иную вознесем-
Память вечную споем
Вечная память героям свободы,
Душу свою положившим средь битв!
Вечная память на вечные годы!
Вечная память для вечных молитв.

Ена. [150]

Руевицкий памятник{30}.

Летопись Славянской жизни,
Повесть славы и страданья.
Запиши на память внукам.
Братьев светлые деянья!
Издалека, где привольно
Днепр, Нева и Волга льются,
В бой с Турецкой силой злою
Стаи соколов несутся.
Первый дал пример Черняев,
И к народному герою
Рать слетелась удалая:
Положить конец разбою.
Иль над Сербскою Моравой,
Мстя за братскую невзгоду.
Пасть во славу веры правой,
Пасть за милую свободу.
И обет свой вольный, славный,
Братья свято извершили:
В спор с силою неравной
Буйны готовы сложили...
Под лазурным небосклоном
В Руевице, где не мало
Русских витязей удалых
В лютой битве грозно пало. —
С светлым чувством собралися
Днесь для тризны величавой.
Дети вольной Шумадии
И Москвы золотоглавой;
И святой их гроб ту землю,
Где их кости опочили. —
Светлой данью скорби братской,
Слез росою омочили:
И, грядущему на память, [151]
Поздним внукам в назиданье,
Стройный памятник воздвигли —
Дел их славных воздаянье,
Да отныне Руевица
Внукам, правнукам вещает:
«Здесь три тысячи отважных
Братьев Русских почивает,
Что приспели вольной-волей
В помощь Сербскому народу
Отомстить его обиды.
Отстоять его свободу!
И святая эта жертва.
Их посев у нас кровавый,
Отрадится нам свободой,
А всему Славянству славой!»
Летопись Славянской жизни,
Повесть славы и страданья,
Запиши, на память внукам.
Братьев светлые деянья!»

Перев. с сербского Аф. Васильева.

Письмо старообрядца.

Христос Воскресе!

Ваше Превосходительство,

Христос Воскресе!

Михаил Григорьевич!

Позвольте принести Вам поздравление с наступившим праздником Св. Пасхи от всего моего семейства.

Но прежде всего я должен сказать, что Вы вероятно удивитесь, что я, и мое семейство старообрядцы. Впрочем, не удивляйтесь этому Михаил Григорьевич, знаменитый казак, граф Платов, тоже ведь был старообрядец а тем не менее и [152] история и русский народ с почтением произносит его имя! Да притом в наше многомятежное время старообрядцы есть синоним порядка, любви к родине и ко всему Славянству, то ли мы видим в новообрядцах (православных)? Нет ни одного из наших старообрядцев, кто бы не любил честное и святое имя Черняева! А сколько новообрядцев кидали в это имя грязью?!!

Прости им, Господи, не ведали бо что творили!! Но как бы то ни было а Вам пришлось быть крестным отцем старообрядческого ребенка! Правда, что за великий грех считается у староверов, духовно породниться с православным, но повторяю Ваше святое, честное имя покрывает все!

За сим с истинным почтением имею честь быть Вашего Высокопревосходительства вечно Вам обязанный и до гроба преданный

Николай Ярцов

Вологда 18 1879 года.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

В день Архистратига Михаила я чувствую сердечную потребность принести Вам мое поздравление и пожелании всевозможного счастия. Преданный Вам всей душой, я однако ныне не смею, в этот торжественный для Вас день поздравить Вас лично, потому что, конечно, Вы не помните и не можете помнить того рядового-добровольца, который, только под обаянием Вашего славного имени, пошел в Сербию, где всегда был готов умереть, если к огорчению не подле Вас, то с наслаждением лишь под знаменами, что преклонялись перед Вами.

Не могу не вспомнить при этом случае того дня когда я, предупреждая других запрегся в [153] постромки чтобы вести Вас, вместе с другими, но Вы силою Вашей власти приказали нам этого не делать, «если мы Вас любим», — мы Вас любили.

Не откажите, Ваше Превосходительство милостиво принять уверение в совершенной преданности Вашего бывшего добровольца, а ныне урядника Кубанского казачьего полка.

Михея Киселева.

Москва, 8 Ноября 1879 г.

Михаилу Григорьевичу Черняеву, (После битвы 13-го (25) августа 1876 г.).

Не долго меч твой боевой
В ножнах смиренно отдыхая,
Дремал на стороне родной
Ташкента громы вспоминая
Его ты препоясал вновь
На дело ратное, святое.
Где гибнет жизнь, где льется кровь!
В ряды страдальцев и героев
Ты первый добровольно стал
Своей испытанной отвагой,
Чтоб зверский варваров кинжал
Исторгнуть доблестною шпагой
И свергнуть деспотизма бич.
Балканов сердце встрепенулось
«К оружию!» раздался клич,
Свободы знамя развернулось
Веди же смело их вперед,
Да всеблагое Провиденье
Одноплеменный нам народ
Благословит на единенье.
Да будут прокляты друзья
Столетних ига и тиранства
И установится семья
Победоносного Славянства!
Восстанет новая заря [154]
На пышных берегах Босфора,
Свободы светочем горя,
И братство крепкого собора.
Здесь все сочувствуют тебе
Здесь все тебя благословляют.
И в русской коренной семье
Успеха Сербии желают.

А. Бешенцов.

Ненавистникам М. Г. Черняева.

Когда герой, в борьбе изнемогая.
Врага сильнейшего напор не мог сдержать,
Вы, мелких душ озлобленная стая,
С злорадством кинулись героя в грязь топтать.
Писаки-шулера, банкиры, аферисты
Все, в ком низка душа, все, чьи дела не чисты,
Вы рады запятнать любого из людей,
Который, отрешась бездушного расчета.
Встав против лжи людской и всяческого гнета,
Всецело стал жрецом возвышенных идей.

А. В.-А. Д.

Приветствие М. Г. Черняеву по случаю его назначения генерал-губернатором в Туркестан в 1882 г.

Борец за истину, за веру и свободу,
Борец за жизнь и честь поруганных славян!
Не только русскому известен ты народу;
Но от Кавказских гор и до высот Балкан,
И от Кашгарии до берегов Арала,
От сердца Азии до Белого Кремля
Давно уже твое известно имя стало:
Давно гордится им вся Русская земля
Семнадцать лет назад на воротах Ташкента [155]
Рукою твердою ты имя начертал,
То имя славное в странах Хивы, Ходжента,
Всяк именем отца, героя почитал.
Свершивши не один высокий подвиг, трудный,
Ты вдруг покинул нас, осиротели мы,
Но долго образ твой великий, светлый, чудный
Носился среди нас, пленял сердца, умы.
Опять явился к нам, ты славный победитель,
Отец сирот, борец, российский исполин,
Поборник истины, славян освободитель
Великий вождь, Руси любвеобильный сын!
Возликовали мы и радостно встречаем.
Тебя, правителя и доброго отца.
И сердцем и душой с любовью прославляем.
Мы Белого Царя и Господа Творца.
О Русь великая! О родина святая!
Еще переживешь ты много светлых дней.
Найдется-ль где-нибудь еще страна другая,
Где столько было бы сынов-богатырей?

Влад. Соколов.

Слава Тебе Господи. Слава Тебе!

Черняев, Михаил Григорьевич, наш любимец, славный генерал жив, да жив, невредим и благополучен. Слава Тебе Господи, Слава Тебе!

А сказали, что он погиб с тем беспутным безумным и страшным поездом, шедшим по Московско-Курской ж. д. в числе трехсот человек, которые провалились с вагонами близ станции Чернь. Весть эта невыразимо опечалила меня. В Матушке Москве внезапно умер Скобелев, любимец России, вечная ему память и вслед за тем, пронесся слух, — погиб и Черняев с поездом. Погибли два великих человека, без славы, не в бою. Да что же это такое делается? Погиб Император, обожаемый Александр II. Погибли два милых друга: Черняев и Скобелев. И [156] слезы сердца, слезы сослуживца и патриота невольно льются, льются. Не обижайтесь, любимец наш, не почтите за гнусную лесть мою речь перед Вашим Высокопревосходительством. Я казак и исповедаю, как разбойник, а не как Иуда.

Покорнейше прошу у Вас одной милости, пришлите мне свою фотографическую карточку. Но да будет святая воля Ваша, а я имею счастия радоваться, что ты, славный любимец наш, жив и прошу тебя как отца, друга, командира.

Я помню, как свозил пушки с высот Дюниша, за Моравою, 17 октября 1876 г. Я тот же Ваш верный слуга, Ефим Мелихов, желающий Вам много лет жить на радость Царю-Отцу и Отечеству. Наша вера в добродетель Вашу, наша любовь к Вам, наша надежда на Вас, Михаил Григорьевич непоколебима, хотя злодеев у Вас чертова пропасть, да плевать на них. Ехидны завистливы везде и во все времена. Если можно, то пришлите карточку свою, с своеручным надписом. Я имею двух сынов, из них старший в Императорском, Харьковском Университете с превосходными способностями и двух дочек. Так вот нам на память из рода в род.

Простите меня искренно любимый Генерал, Михаил Григорьевич.

Ефим Мелихов.

11 июня 1882 г.

Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь Михаил Григорьевич!

С днем Вашего Ангела хранителя, небесных сил Архистратига! Имеем честь поздравить Вас.

Мы сначала узнали Вас, как героя, покорителя гордого Ташкента и имя Ваше стало народным — любимым и сердце русское чутко [157] прислушивалось к этому имени, радовалось Вашей радости и скорбело о Вашей печали! Все на что готово было отозваться народное сердце.

Вы отзывались первые, явились великим борцом за принцип человеческих прав и на полях ныне свободной Сербии доказали, что народ в своей любви не ошибается. История Руси много имеет имен храбрых Генералов и Администраторов умных, но такими, как Вы, любимцами народными — не многим быть удалось.

Ныне, видя Вас среди нас, спешим выразить Вам наше глубочайшее почтение и любовь на память, что в каком то далеком сибирском, городке Колывани Вас знают, чтут и желают Вам от души здравствовать на многие годы для пользы, чести и славы любящей Вас Родины.

Засвидетельствовав Вам наше почтение любовь и пожелание имеем честь быть Вашего Превосходительства Всепокорнейшие слуги:

Купеческий сын

Федор Кривцов.

Г. Колывань, 8 ноября 1884 г.

С чувством глубокого почтения Михаилу Григорьевичу Черняеву.{31}

Прощайте Генерал!
С глубокою тоскою
В даль провожая
Вас мы думаем одно
Что год еще пройдет... с великою рекою
Великое увы! не будет свершено!
Лишь Ты, герой славян, энергиею полный
Мог с Западом Восток опять соединить
И царственной Дарьи, бушующие волны,
В объятья Каспия седого возвратить.
Пускай волнуются народные витии,
Пусть выгоды свои теряет Альбион,
Тебе ль могучему сподвижнику России [158]
Он может предписать закон?
У власть имевших лиц ты не просил совета,
Когда одушевлен идеею святой,
Ты грозно вынул меч и перед целым светом
Повел Славян в кровавый грозный бой.
Глубоко верим мы, что послан Провидением
Ты в покоренную тобою же страну,
Чтоб наконец извлечь из заточенья
Тобой любимую, Великую Дарью.

Николай Грязнов.

17 января 1884 г. Г. Ташкент.

Приветствие Славянского Благотворительного Общества М. Г. Черняеву в день его Ангела 8-го ноября 1897 г.

По случаю пятидесятилетнего производства М. Г. Черняева в офицеры, Славянское Благотворительное Общество составило денежную премию его имени для выдачи ее по конкурсу тому, кто напишет историю Босно-Герцеговинского восстания и Черногоро-Сербско-Турецкой войны 1876–1877 гг. существенною частью каковой истории, должно быть описание достопамятного общественного движения того времени в России, начинателем и душею которого был М. Г Черняев. При этом выборные члены собрания обратились к нему со следующею речью:

Дорогой Михаил Григорьевич!

Славянское Общество имевшее счастие считать Вас своим Почетным Членом, поздравляет Вас с днем Вашего Ангела и с исполнившимся в этом году пятидесятилетием Вашей самоотверженной, доблестной службы России и Славянству. [159]

Своею беззаветной и вдохновенной отвагой Вы подарили России Ташкент, пламенным призывом и самоотверженным примером Вы подвигли нашу Святую Русь на помощь Сербскому народу. Вековечная Вам слава за понесенные Вами страдания и тяготы и за богатырские подвиги! А теперь примите благосклонно Вашею любящею душой и благородным сердцем наше искреннее пожелание Вам мною лет здравствовать и обрести мир душевный и наше скромное решение почтить Вас, нашу общую гордость и славу, составлением дара Вашего имени за лучшее историческое описание достопамятных в Славянском мире событий 1875–1876 г.

Да осуществит Милосердный Господь то дело, которому Вы так доблестно послужили, — дело Славянского освобождения и братства!

Слава Михаилу Григорьевичу Черняеву! Слава России и всему Славянству.

Ваше Высокоблагородие
Александр Михайлович!{32}

Я житель Полесья, именно Смоленской губ. Вельского уезда, Поникольской волости (в собственном имении) сел. Шарыкино, Бельский мещанин Нил Васильевич Алексеев.

Искренно сожалея о кончине дорогого Вам человека, столь посеявшего в наши простые сердца глубокое к нему уважение, которое трудно высказать его родным, я истинно сознаюсь когда довольно времени не слыхал о Михаиле Григорьевиче Черняеве, то где мог по своему положению спрашивал, что же это не слыхать о М. Г. Черняеве, где он?

Но не мог узнать верного, но теперь прочитав «Свет» уразумел кое что. Делается очень [160] трудно чувству, что Бог попускает недоброжелателей своими происками отодвигать от важных дел, которых ждет народ от своих любимцев и которому в сердцах своих уже основал пьедестал, но бог и Великий Государь наш не оставит ознаменовать его памятью о славном его имени и возвышенных деяниях. Трудно высказать как хватает нас, простых людей глубокое чувство к нему благодарности.

Мир праху его, великому патриоту, любимцу народа. Желал бы приобрести портрет М. Г., так как никогда не видал его лично, но видал где то небольшие рисунки, но мне хотелось бы иметь большей величины, благоволите указать где или откуда выписать. Примите и пр.

Нил Васильевич Алексеев.

1898 г. Августа 22 дня.

* * *
Славянский витязь и герой!{33}
К твоей умолкнувшей могиле
Мы, поклоняясь русской силе
Стремимся скорбною душей...
Ты путь окончил свой земной,
Но — на страницах русской были
Горишь ты яркою звездою...
Как солнце в бурный день сквозь лучи луч бросая
И ярким заревом края их обагряя,
То светлые надежды в нас живит,
То погружаясь в мрак, нам душу холодит,
Так ход твой судьбы — то смутный, то блестящий
Был нашим праздником, был светочем горящем. [161]
Когда ты в Азии впервые просиял,
С дружиной храбрецов народы покоряя
Былиной, песнею ивой подвиг прославляя,
Народ наш витязем своим тебя признал...
Да! Русский мир Черняевым гордился...
Но зависть низкая и черствых душ обман
Блестящий облик твой наволокли в туман:
И лишь немногие, отвергнув гнет сомнений.
В тебе и славили и чтили русский гений,
И душу русскую и твой победный стяг!
И вот, едва зажглась, славянская свобода,
Ты смело во главе стал братского народа
И рати грозные Османа отражал,
И именем твоим Россия ополчилась,
А ты тем временем один.
Вдали от родственных дружин, —
Томился скукою героя,
Не знал ограды и покоя!
Ты гаснул медленно, тая в душе недуг,
Подавленный бездельем сил могучих
В тисках нужды, в мученьях жгучих
Бесплодных гения потуг...
И кончился твой век, век славы и страданья:
Земная персь, ты лег в земле родной
Пускай же мир почиет над тобой
И смолкнут поздние обиды и рыданья.
Пусть всеславянская семья
На тризну витязя сберется
Сияя славой, как заря.
Пускай вся русская земля
К твоей могиле обратится,
Земным поклоном одаря,
Безмолвный прах богатыря.

К. Полегрини.

Примечания