Помнить войну
В конце 50-х годов Николай Михайлович вернулся в места, где начинал деятельность политработника, — в Кронштадт и Ленинград. Он был начальником политотдела Кронштадтской крепости, продолжительное время работал [103] в Ленинграде начальником политотдела военно-морской базы и военно-морских учебных заведений.
Слова, которые он часто видел на памятнике С. О. Макарову на Якорной площади Кронштадта — «Помни войну», — стали девизом, во многом определявшим его работу по подготовке молодых моряков на опыте минувшей войны.
— Пусть наши базы, в отличие от довоенного времени, тыловые — дела должны быть боевыми, — говорил Кулаков.
Он постоянно добивался повышения уровня учебно-преподавательской работы, требований к качеству подготовки специалистов, внедрения в учебный процесс технических средств обучения.
Командиры, политработники, преподаватели разъясняли курсантам и матросам, что победа куется задолго до боя, в процессе учебы. Будешь высокосознательным, идейным, принципиальным борцом всегда, во всем и везде — победишь в бою. Научишься действовать на занятиях, учениях, в походах с предельной нагрузкой — победишь в бою. Умеешь на схемах, в классах, на стрельбище, в плавании быстро открыть огонь, поражать цель с первого залпа — победишь в бою. Будешь бдительным на посту часового и в городском отпуске, дисциплинированным в любой обстановке — победишь в бою.
Николай Михайлович, осмотрев машины и тренажеры в учебном отряде подводного плавания имени С. М. Кирова, побеседовал с преподавателями и матросами, посоветовал шире внедрять новшества. Провели конференцию по внедрению новых средств обучения.
Не меньше внимания уделял вице-адмирал{8} другой стороне процесса подготовки воина — воспитательной, формированию характера защитника Родины. Здесь важно все: и организация партполитработы, и совместная деятельность [104] политотделов и штабов. Это и то новое, что привносится в партполитработу в дальних походах, и связь кафедр общественных наук со специальными.
Училища, учебные подразделения отличаются особой спецификой. Не умаляя значения работы по приему в партию преподавателей, инструкторов, лаборантов — опытных, высокограмотных, — Кулаков посоветовал начальникам политотделов иметь в парторганизациях побольше «синих воротничков», как он однажды выразился, «морских рабочих»...
Разные, конечно, по масштабам проблемы вставали перед Н. М. Кулаковым — от международных (в Ленинград приходило немало иностранных кораблей) до, казалось бы, столь ясных, как разумное использование курсантами досуга во время увольнения. Политработники должны позаботиться, чтобы молодой человек за годы учебы побывал в местах революционной и боевой славы, на заводах и в музеях, на выставках и в театрах. Это способствует приобретению им классовой закалки, политической зрелости, повышению культурного кругозора. И в этом — залог высокой боевой выучки, настоящих и будущих служебных успехов.
При всех обстоятельствах Николай Михайлович не забывал о внимании к человеку, о том, что индивидуальная работа более действенна, чем групповая. Что короткая беседа один на один порой может сильнее повлиять на судьбу человека, чем лекция, прослушанная им в огромной аудитории.
И сам вице-адмирал умел найти слова для каждого — крупного ученого и вчерашнего школьника, адмирала и рядового...
В связи с этим автор позволит привести такой эпизод. В 60-е годы я написал очерк «Батальон четверых» и «рота троих», в котором проследил судьбу героев рассказа Леонида Соболева «Батальон четверых». В основу повествования писатель положил подлинные события из [105] истории битвы за Одессу. В тылу врага у села Григорьевки моряки-парашютисты, четверка черноморцев — Михаил Негреба, Алексей Котиков, Александр Литовченко, Роман Перепелица бились за целый батальон, устроив «порядочный аврал» в фашистском тылу. Взорвали штаб полка, вывели из строя линии связи, уничтожили десятки фашистов. А затем четыре человека в полосатых тельняшках, в черных бескозырках, перевязанные обрывками форменок, встали во весь рост — сильные и готовые пробиться сквозь сотни врагов...
Перепелица сказал: «Один моряк — моряк, два моряка — взвод, три моряка — рота. Сколько нас? Четверо? Батальон, слушай мою команду: шагом... арш!»
В рассказе были приведены подлинные фамилии и факты. В своем очерке, опубликованном в ленинградской печати, я проследил судьбу этих героев и их сыновей. Один из них — Алексей Федорович Котиков побывал во многих жарких схватках, получил за время войны 26 ранений, из них четыре тяжелых. Во время сражения за Севастополь товарищи видели его с гранатами в руках рядом с фашистским танком, который он подбил. Санитары подобрали раненого Котикова и отправили на Кавказ. А через несколько дней боевые друзья Алексея узнали, что судно с ранеными потоплено фашистскими бомбардировщиками, и никто не спасся. Но случай и искусство врачей спасли Котикова. После этого он воевал под Ленинградом и в Заполярье.
Героической оказалась судьба и других десантников. В 1967 году, когда писался очерк, курсантами Ленинградского Нахимовского училища были Саша и Сережа Котиковы и Юрий Негреба — сыновья героев.
Николай Михайлович хорошо помнил рассказ Соболева и, прочитав очерк, позвонил мне, подробно расспросил о «батальоне» и «роте», побывал в Нахимовском училище. Он не мог остаться равнодушным к судьбе моряков. Здесь же ребята встречались с героями памятного десанта у Григорьевки. [106]
Николай Михайлович был весьма одаренным, разносторонним человеком. И все же можно безошибочно говорить, что его главная привязанность — история Военно-Морского Флота и проблемы партийно-политической работы. Он много читал, общался с учеными и практиками, следил за научной жизнью, выступал на защитах диссертаций. Как-то в Ленинградском государственном университете после защиты диссертации о политработе на флоте подсчитали результаты голосования. Оказалось, что шаров «за» на один больше, чем ученых, принимавших участие в голосовании. Кулаков пошутил, что это он один шарик незаметно подбросил.
Любовью к отечественной истории определялся и выбор друзей. До последних дней жизни он встречался и переписывался с академиком Е. М. Жуковым, начальником кафедры военно-морского искусства училища доктором исторических наук Г. М. Гельфондом. Любовь к истории подогревал в нем и его брат, доктор исторических наук профессор Всеволод Михайлович Кулаков.
Неизменной была его тяга к книгам любимых писателей — М. Горького, Л. Толстого, А. Толстого, В. Вишневского. Много читал он книг по истории флота, а также военных мемуаров. Любил Ленинградский Большой драматический театр имени М. Горького: в нем часто ставили произведения великого пролетарского писателя, были внимательны к флотской теме.
Физический труд был в радость для Кулакова. На даче он всегда колол дрова, копался в земле. Уже в солидном возрасте до глубокой осени ходил или ездил купаться на залив. Случалось, брал с собой подчиненных, увлекая их личным примером.
Мне довелось видеть, как Н. М. Кулаков встречал корабль, вернувшийся из дальнего похода. Командир доложил о его результатах, отличившихся моряках, партийно-политической работе, встретившихся трудностях. Кулаков внимательно выслушал, что-то уточнил, дал советы. [107]
За обедом в кают-компании офицеры рассказывали о далеких странах, обычаях и нравах в них, многом другом. Вице-адмирал слушал жадно и даже известное ему воспринимал с интересом, давал каждому выговориться, шутил, смеялся вместе со всеми. Затем обошел корабль. Нетрудно было заметить, что его знал здесь каждый матрос...
В дни, когда страна отмечала 20-летие Победы, Н. М. Кулакову было присвоено звание Героя Советского Союза. Родина высоко оценила его подвиг и труд, его большие военные заслуги — личную отвагу и мужество военачальника, комиссара.
Возможно, как бывает в такие торжественные, необычные дни, перед Николаем Михайловичем пробежала, точнее, промелькнула его жизнь.
Безрадостное детство, учеба в железнодорожном училище, работа на киевском заводе, полюбившаяся Балтика и суровый Север, боевые Одесса и Севастополь, наступающий Новороссийск...
Воспоминания прессуют в мгновения дни, месяцы и даже годы, но никогда это не повторится снова наяву, как не вернутся детство, юность, короткие радостные встречи с самыми близкими людьми.
Семья Николая Михайловича из Москвы в 1941 году была эвакуирована в г. Киров. В 1942-м жена вместе с детьми приехала на Кавказ. Работала в эвакогоспитале в Хосте (ныне это одно из зданий санатория «Аврора»). Но такими редкими оказались встречи, когда Варвара Осиповна могла приготовить любимые мужем флотский борщ или острые блюда, щедро сдобренные кавказскими приправами. В тот период Кулаков мог иногда побыть с семьей, но усилилась тревога за нее: фашисты бомбили не только мирные курортные города, но и постоянно целили в госпитали. Спокойнее стало, когда в 1944-м всей семьей переехали в Москву, где он трудился до 1950 года...
Во всей полноте Николай Михайлович познал радость [108] побед и горечь неудач, быстрые служебные взлеты и иные — даже чрезмерно строгие — оценки своей деятельности. Были и они, из песни слова не выкинешь...
Он еще долго бы оставался в строю, если бы не тяжелая болезнь. Но и после нее часто задерживался на службе. Врачи разрешили ему трудиться лишь несколько часов в день. Жена — Варвара Осиповна беспокоилась, а он отшучивался:
— Чем больше работаю, тем лучше себя чувствую...
Жизнь Н. М. Кулакова была подобна быстрой, кипучей реке с неожиданными крутыми поворотами. Его служебный путь — от краснофлотца до адмирала, путь руководителя — от слушателя Военно-политической академии до заместителя Главнокомандующего Военно-Морским Флотом по политической части. Путь боевой, пройденный вместе с флотом, участие в сражениях у четырех черноморских городов, ставших городами-героями.
— Мне докладывали один документ, — как-то поделился с политработниками И. В. Рогов. — Там приводится высказывание крупного фашиста о моряках: «Моряки — это трижды большевики».
Чтобы люди стали «трижды коммунистами», и вела работу наша партия, ее представители в Вооруженных Силах, командиры и политработники. Немало сделал для этого на флоте и Н. М. Кулаков.
Человек неистощимой энергии, огромной работоспособности, разносторонних знаний, Николай Михайлович жил тем делом, которое ему поручали партия, Родина, флот. С флотом Родины он был связан всю жизнь прочными, неразрывными узами. Не случайно главная из написанных им книг — воспоминания о войне — так и названа «Доверено флоту».
Содержание этой интересной книги связано с Северным и Черноморским флотами, и символично, что именно на Севере плавает боевой корабль «Вице-адмирал Кулаков». Таких результатов, какие показал его экипаж при [109] решении ряда задач, другие добивались далеко не всегда. И это потому, что люди перестраиваются, работают в охотку, с душой.
Моряки корабля переписываются с ребятами из профессионально-технического училища № 4 г. Смела Черкасской области, которые своей учебой и делами подтверждают право присвоения учебному заведению имени Н. М. Кулакова. В 1924 году это училище окончил шестнадцатилетний Николай, до этого уже четыре года проработавший на железной дороге. Сочетая учебу с практикой, ребята выпустили на тысячи рублей различной продукции, сами оборудовали ряд классов и цехов.
В ПТУ есть уголок, где собраны материалы о Николае Михайловиче — фотографии, письма, документы, здесь же его краткая биография. О своей жизни ребята рассказывают в письмах, посылаемых морякам. Многие мальчишки мечтают служить на корабле, носящем имя Н. М. Кулакова...
По большим праздникам встречаются ветераны — черноморцы, балтийцы, североморцы. Крепко, по-родственному обнимаются, дружески жмут друг другу руки. Многие годы с ними на таких встречах бывал вице-адмирал Н. М. Кулаков. Но неумолимо время. С 1976 года торжества стали проходить без него. И все же, когда собираются старые бойцы, вспоминают о минувшем, о пережитом, среди первых уважаемых имен называют имя Николая Михайловича Кулакова. Его дела по-прежнему в нашем боевом строю, потому что немеркнущая слава, традиции прошлого постоянно вплетаются в ткань всей нашей жизни, смыкая в единое прошлое и настоящее. Как в могучей, неразрывной корабельной якорной цепи. Звено к звену.