К штурвалу тревог и странствий
Это назначение было для Николая Михайловича Кулакова неожиданным. Всего год после окончания Военно-политической академии он проплавал военкомом на подводной лодке и вдруг — военным комиссаром на линейный корабль! Это в 29 лет: для партийного работника такого масштаба не слишком солидный возраст. Были комиссары поопытнее его и в политорганах флота, и на крейсерах, и на лидерах. А линкор-то какой! «Марат» — образцовый корабль, командир его флагман 2-го ранга В. И. Иванов — известный на флотах человек, награжден Реввоенсоветом СССР почетным именным оружием. За успехами маратовцев следил нарком К. Е. Ворошилов.
У Николая Михайловича за плечами не так уж много. В 20 лет — рабочий Киевского паровозоремонтного завода. Служба на Черноморском флоте. Партийная работа в Ленинграде. До тридцать шестого — учеба на военно-морском факультете академии.
Но не так и мало. Главное — рабочая закалка. Опыт [6] флотской службы. Ряд учебных плаваний. Давняя дружба с моряками (Киевская комсомольская организация шефствовала над дивизионом сторожевых и торпедных катеров Черноморского флота), тесная связь с флотскими товарищами во время работы в Октябрьском райкоме партии Ленинграда. Опыт и первые успехи партийной работы во флотских условиях: вышла в передовые лодка, где служил комиссаром. Вероятно, все это учитывали при назначении...
Конечно, молодому комиссару помогали и сплоченный коллектив линкора, и политработники боевых частей, и политуправление флота. Несомненная польза от встреч, бесед, добрых советов, инструктажей ощущалась в полной мере. Но ко всему этому — большой, не знающий дней и ночей напряженный труд.
В конце 1938 года «Марат» поставили для модернизации на завод. Производственные дела заставляли Кулакова обращаться за содействием в городской комитет партии к секретарю горкома А. А. Кузнецову, который немало сделал, чтобы сократить сроки работ.
В апреле 1939 года, когда в стране обсуждались итоги XVIII съезда ВКП(б), его делегат А. А. Кузнецов участвовал в собрании партийного актива частей, кораблей и училищ Ленинградского военно-морского гарнизона. После собрания он беседовал с политработниками.
— Выступите у нас, товарищ Кузнецов, — попросил представитель училища.
— Вы сами справитесь, — ответил секретарь горкома, — вот побывать на собрании одного из кораблей я бы согласился.
— У нас на «Марате»! — предложил Кулаков.
Выступление А. А. Кузнецова — горячее, вдохновляющее — призывало коммунистов к постоянному повышению показателей в боевой и политической учебе, к достижению высокой боевой готовности, воспитанию патриотизма и ненависти к фашизму. Он посоветовал маратовцам принципиально оценивать недостатки, не допускать неоправданного [7] недоверия и подозрительности к людям, но и не ослаблять бдительности.
В том же месяце на линкоре побывал заместитель народного комиссара ВМФ, член ЦК ВКП(б) И. В. Рогов. Иван Васильевич недавно стал начальником Политического управления Военно-Морского Флота, впервые ездил на флоты. При знакомстве он произвел на Кулакова впечатление опытного, необычайно требовательного, уверенного в себе руководителя. Живые, строго смотревшие из-под густых бровей глаза свидетельствовали об уме и проницательности. Таким он и остался для Кулакова на всю жизнь: принципиальным, знающим, строгим к себе и людям. Позже Николай Михайлович, характеризуя Рогова, назовет его «истинным бойцом партии, стиль и методы которого оказали большое влияние на наши славные флоты».
На корабле И. В. Рогов осмотрел артпогреба, башню главного калибра, долго говорил с командирами и политработниками. Пообедал вместе с краснофлотцами, расспрашивал их о питании, бытовых условиях.
— У таких замечательных людей, кто составляет экипаж линкора, — сказал Рогов, беседуя с руководителями корабля, — должны быть хорошие бытовые условия, качественное питание. О них надо постоянно заботиться.
С секретарями партийных организаций начальник политуправления говорил о задачах флотских парторганизаций. На прощание Рогов сказал Кулакову:
— Добивайтесь дружной, слаженной работы командиров и комиссаров. Всемерно поддерживайте волевых, требовательных командиров. Поактивнее используйте богатый опыт старшин сверхсрочной службы.
— Людей таких много. Есть даже сроком службы с 1914-го, немало коммунистов, — согласился Николай Михайлович, — знаний и опыта им не занимать.
— Кадры, действительно, решают все. Это главное звено, вот и держитесь особенно за него, чтобы вся цепь тянулась хорошо, — посоветовал Рогов. [8]
Встречи и совместная работа с А. А. Кузнецовым и И. В. Роговым сыграли большую роль в судьбе Кулакова, становлении его как крупного политработника. Кузнецов и Рогов считали Николая Михайловича человеком глубоко партийным, знающим. Ценили его близость к людям, деловитость, умение сразу и глубоко понять существо проблем. Он был и внешне заметен и привлекателен: плечистый, с открытым одухотворенным лицом. Особенно выразительны были темные, внимательные глаза.
В декабре 1938 года в Москву пригласили командующих и членов Военных советов флотов и флотилий, командиров и комиссаров ряда соединений и кораблей.
Заседания Главного Военного совета ВМФ проходили под руководством его члена, секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова{1}. В его докладе говорилось, что во флот поступило много новых кораблей. Требовалось их быстро освоить, овладеть техникой, значительно увеличить масштабы подготовки кадров.
19 декабря моряки встретились с руководителями партии и правительства. Выступали представители наркомата ВМФ, командующие и члены Военных советов флотов и флотилий, участники боевых действий в Испании. Сталин внимательно слушал, иногда останавливал ораторов, уточнял детали, задавал вопросы. Командира бригады подводных лодок Черноморского флота Героя Советского Союза И. А. Бурмистрова он спросил о достоинствах и недостатках советских подводных кораблей. Поинтересовался, что можно сделать для увеличения их наводной и подводной скорости, повышения боеспособности.
На следующий день на последнем заседании с заключительной речью выступил А. А. Жданов. Он указал, что моряки получили новые крейсеры, лидеры эсминцев, эсминцы, и в этом смысле вопрос создания флота силами отечественной промышленности находится накануне своего разрешения. [9]
И подчеркнул главное: подготовка кадров для новых кораблей сейчас самое важное.
Разговор шел не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне, о будущем флота.
Николай Михайлович тщательно записывал самое важное и размышлял об услышанном. Кораблестроительная программа обширная, рождающая современный флот. Растут ряды военных моряков, растут сами люди, приходит новая техника — все это усложняет деятельность политработника, заставляя больше и лучше трудиться. Отстающий даже с более высокого мостика — линкоровского или крейсерского — вряд ли что увидит.
С беспокойством думалось о другом. Сильнее стала родная страна, коль появилась возможность такими темпами укреплять ее морскую мощь. Но будет ли время полностью осуществить программу{2}? Хватит ли мирной передышки, чтобы чертежи и макеты новых крейсеров, эсминцев, тральщиков и подводных лодок превратить в сами корабли? Международная обстановка напряжена и на Западе, и на Востоке...
Вечером в Кремле состоялся правительственный прием. Кулаков впервые был в Грановитой палате. Торжественная обстановка, добрые слова, сказанные в адрес военных моряков, произвели неизгладимое впечатление. Затем присутствующим показали новый тогда кинофильм «Если завтра война». Да, война была, действительно, не за горами...
По дороге домой командующий береговой обороной КБФ С. И. Кабанов сказал Н. М. Кулакову: «Теперь будем работать по-новому». Николай Михайлович согласился с ним. Совещание открывало большие перспективы для флота, для работы. [10]
Встреча в Кремле определила пути развития флота, привела и к новым назначениям. Заместителем наркома, затем наркомом ВМФ был назначен Н. Г. Кузнецов. И. С. Юмашев стал командующим Тихоокеанским флотом, Ф. С. Октябрьский — Черноморским. Н. М. Кулакова и Н. К. Смирнова в 1939 году утвердили членами Военного совета Северного флота.
Молодой флот рос на глазах. Теснее становилось в гаванях военным кораблям, строились аэродромы и казармы, береговые батареи и дома. Ходом работ постоянно интересовался Центральный Комитет партии.
В апреле 1940 года Н. М. Кулакова направили в Ленинград — готовить новые корабли и их экипажи к переходу с Балтики на Север. Разгорался пожар второй мировой войны: фашистская Германия оккупировала Норвегию, и партия укрепляла флот на незамерзающем Баренцевом море.
А вскоре новое назначение — членом Военного совета Черноморского флота. Николай Михайлович прибыл в главную базу флота в праздничный день 1 мая 1940 года. В гостинице «Северная» долго и откровенно беседовал с И. В. Роговым. Армейский комиссар 2-го ранга рассказал, что встретился с руководящим составом флота, сообщил о назначении Кулакова. Подчеркнул, что Центральный Комитет партии требует улучшить партийно-политическую работу на Черноморском флоте, укрепить порядок и дисциплину. Рогов проинформировал об обстановке на флоте, заметив, что более подробно о ней расскажет командующий.
Флагман 1-го ранга Филипп Сергеевич Октябрьский (вскоре — контр-адмирал), обычно внешне суровый, встретил Кулакова тепло, приветливо. Проговорили всю ночь: о флоте, кораблях, людях, с кем предстояло работать. Командующий предложил вместе побывать в военно-морских базах и на кораблях.
Эта поездка, учения и разборы выявили единство взглядов на многие флотские проблемы, сблизили двух руководителей. Оба понимали, что времени им отпущено немного — война [11] приближалась к нашим границам. Главным, что определяло усилия командования и Военного совета флота, было повышение боевой готовности кораблей и частей. Чаще стали выходить в море корабли, отрабатывались сплаванность, взаимодействие с авиацией. Высаживались десанты, укреплялись противовоздушная оборона и береговая артиллерия.
В соответствии с обострившейся международной обстановкой строилась и партийно-политическая работа. Моряки воспитывались в духе советского патриотизма, постоянной готовности к защите социалистической Родины, политической бдительности. Критике подвергались факты беспечности и благодушия, самоуспокоенности и недисциплинированности отдельных коммунистов и комсомольцев.
Политорганы комплектовались самыми авторитетными, квалифицированными, кристально чистыми нравственно коммунистами. Институт заместителей политруков способствовал выдвижению на политработу молодых партийных активистов.
С присущей ему энергией Н. М. Кулаков включился в работу. Надо было преодолеть некоторую оторванность политработы от конкретной практики боевой подготовки, изменив соответственно ее стиль, формы и методы.
В беседах с командирами и политработниками, в выступлениях перед активом Н. М. Кулаков подчеркивал опасность международной обстановки, требовал усилить пропаганду ленинских заветов о бдительности и боевой готовности, совершенствовании воинского мастерства. На заседании Военного совета флота в мае 1941 года он говорил: «Нам могут навязать войну каждую минуту, и мы к ней должны быть постоянно готовы».
Поэтому на кораблях и в частях чаще звучали сигналы тревоги, учения шли одно за другим. В высокой готовности содержалось вооружение, оборудовались бомбоубежища. Большие учения состоялись и в самый канун войны (в прежние годы они проводились осенью). Политработа стала [12] более оперативной, разнообразной и содержательной, полностью подчиненной повышению боеготовности.
Командование Черноморского флота правильно оценило сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года, где говорилось, в частности, что «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз», как в основном внешнеполитическую акцию, попытку предотвратить войну дипломатическими средствами. Продолжало поддерживать высокую бдительность и боеготовность. В этот день Военный совет издал секретную директиву, обязывающую руководящий состав «в пятидневный срок проверить по-настоящему боевое управление, план обороны, развертывание, режим полетов авиации, выход и вход кораблей на предмет — «Готовы ли вы к войне?». Флотская газета «Красный черноморец» 17 июня напечатала передовую статью «За мгновенную боевую готовность зенитных подразделений», а на другой день — «Связь в подразделениях ПВО должна работать отлично». По указанию политуправления эти статьи обсудили на батареях противовоздушной обороны. Флагманам и их заместителям по политчасти говорилось прямо: «Не исключено, что от учений придется перейти к боевым действиям». После учений соединения и корабли, их оружие и техника оставались в повышенной боевой готовности.