«Семь столпов мудрости»
Хоггарт настоял на том, что обязанностью Лоуренса по отношению к истории является создание труда, который был бы достойным памятником восстания арабов. Лоуренс с неохотой взялся за это дело, но, дав свое согласие, выполнил его с той же энергией, какую проявлял и во время самой кампании.
Едва ли найдется какое-либо другое литературное произведение, которое увидело бы свет при наличии стольких затруднений. Кроме того, оно дважды чуть не погибло вообще: первый раз в Риме во время аварии самолета, а второй раз в Риддинге при пересадке с одного поезда на другой.
Едва набросав план, Лоуренс счел необходимым воспользоваться своими дневниками и другими документами, которые оставались в его вещевом мешке в Каире. Поскольку к тому времени (весной 1919 г.) дело Фейсала было заслушано и отложено в сторону, Лоуренс решил, что он может воспользоваться этим случаем, чтобы забрать свои вещи из Каира. Генерал Гровс — британский делегат от авиаций — предложил ему совершить перелет с отрядом самолетов, который намеревался в то время проложить путь для будущих имперских линий, направившись на Средний Восток. К несчастью, гигантские самолеты, вследствие сильной изношенности и скверного ухода, находились в плохом состоянии. В результате на всем пути их преследовали аварии. Головная машина, в которой Лоуренс находился, упала близ Рима, причем оба летчика погибли. Лоуренс оказался счастливее их только потому, что сел позади моторов, твердо отклонив предложение сесть перед ними. Благодаря своему благоразумию он отделался только переломом трех ребер и позвоночника. При этом одно из ребер проткнуло легкое, которое с тех пор после сильного напряжения всегда испытывало боль.
Однако это был не единственный случай, когда он избегал гибели при воздушной катастрофе. Лоуренс рассказывал мне, что за свои 2 000 летных часов он пережил семь «смертельных» падений. Это было шестым; седьмое произошло в 1921 г. в Палестине.
После трехдневного пребывания в итальянском госпитале он позвонил своему товарищу по войне Фрэнсису Родду, находившемуся в то время в Риме, где его отец был британским послом. Фрэнсис Родд быстро договорился о том, чтобы перевезти Лоуренса в помещение посольства, однако после нескольких дней пребывания в прекрасных условиях Лоуренс настоял на том, чтобы продолжить свой перелет в Египет с остальной частью отряда. Когда он покинул Рим, он еще находился в гипсе, однако ряд последующих задержек отряда, пока они, наконец, долетели до Египта, предоставил ему достаточно времени, чтобы оправиться от падения.
Он говорил мне, что писал в течение длительных периодов, продолжавшихся иногда целые сутки с одним перерывом для еды. Во время этой работы он иногда писал по 1 000-1 500 слов в час. В промежутках между отдельными фазами работы бывали длительные перерывы, которые он использовал для просмотра написанного.
Однако, когда он к концу лета покинул Париж, его труд, состоявший из десяти «книг», был почти закончен. В июле он демобилизовался, а в ноябре был избран на 7 лет членом колледжа «Всех душ» в Оксфорде, занимавшегося исследовательской работой, где ему было предложено написать по собственному выбору какой-либо труд по истории Среднего Востока.
В конце года он захватил с собой рукопись и поехал в Оксфорд, уложив ее вместе с другими вещами в чемодан такого типа, которым обычно пользуются банковские или правительственные курьеры. Поскольку в Риддинге ему предстояла пересадка, он пошел в буфет, положил чемодан под стол и вспомнил о нем, лишь когда сел в поезд. По прибытии в Оксфорд он позвонил по телефону в Риддинг, но чемодан исчез. С тех пор так и не удалось найти его следов.
Лоуренс вынужден был заняться вновь составлением рукописи и благодаря сносей почти фотографической памяти и дневникам быстро восстановил потерянный текст. Он снова приступил к работе, отдаваясь ей длительными порывами, как и раньше. Верной 1920 г. восемь потерянных «книг» были написаны заново, а остающиеся две пересмотрены, и весь труд был закончен.
При проявлении столь удивительного упорства Лоуренс не руководствовался обычным стимулом подобной спешки — желанием поскорее опубликовать свое произведение. В данном случае он заботился больше о том, чтобы поскорее освободить свои мозги, чем дать пищу для ума других.
Перед войной Лоуренс написал книгу, основой для которой явились его путешествия по Ближнему и Среднему Востоку, но когда работа была закончена, он уничтожил рукопись.
«Семь столпов мудрости» были изданы в 1926 г. Некоторые экземпляры переходили из рук в руки по баснословным ценам; один из них продавался книготорговцем за 700 фунтов. Появившееся в 1927 г. «Восстание в пустыне» быстро разошлось в пяти изданиях, но, как только Лоуренс узнал от своих издателей, что превышение его кредита в банке почти покрылось, выпуск английского издания был прекращен.
Его личный взгляд на «Семь столпов мудрости» как на литературное произведение отражает ту же привычку сравнивать только с создаваемым им самим критерием. Поэтому те похвалы, которые расточали другие его великолепной прозе, описательному повествованию и силе анализа, или вовсе не удовлетворяли Лоуренса, или удовлетворяли в незначительной степени. Однако указание Герберта Уэллса на то, что книга является великим человеческим документом без всякой претензии быть произведением искусства, вызвало в нем не только удивление, но и показалось ему забавным. Услышав об этом замечании Уэллса, Лоуренс ответил, что, наоборот, книга написана с «громадными претензиями» и является не человеческим документом вроде «Анабазиса» Ксенофонта, но искусственной потугой на искусство. Он также называет ее «угнетающей» книгой без какого бы то ни было поучения.