Там, где стоял завод

Боевой вылет эскадрильи, — сказал Раков, — вылет в любую погоду и на любое задание, такой красивый и эффектный со стороны, может быть осуществлен только в результате очень долгой, упорной и сознательной работы пилотов, работы над собой и над освоением материальной части. А я, командир, должен досконально изучить каждого человека, вверенного мне партией, страной, командованием.

Если в бой вылетает двенадцать экипажей — тридцать шесть человек, но я не уверен хоть в одном из них, — значит, я не могу ручаться за успех операции. Вот почему я много работаю с каждым человеком, изучаю людей и воспитываю их, стараюсь передать им весь свой опыт.

Не так уж это просто — летать в строю в туман или ночью, когда ведущий самолет угадывается впереди только по выхлопам из патрубков, когда дистанцию подсказывает то особое шестое чувство, которое дается только долгим и упорным трудом, большим опытом.

Наш летчик должен суметь найти выход из любого положения. Он должен суметь сбить пламя на подожженном самолете; вслепую, не видя земли, посадить машину на три точки; взлетать в тумане... Да мало ли что он должен уметь! Ведь опасность и самые необычные условия становятся в боевой обстановке обычными, значит, все, решительно все должно быть предусмотрено. Вот этому и учишь людей в мирное время, учишь упорно, не жалея сил. А когда летишь над вражеской землей и видишь, что материальная часть работает безотказно, что она хорошо освоена людьми и что люди твердо знают, за что они дерутся, — тогда к тебе приходит такая хорошая уверенность в том, что все порученное партией и страной будет выполнено до конца, до победы!.. [12]

Раков помолчал и добавил: — Все это «присказка», а рассказать я хотел об одном маленьком эпизоде.

Мы долго разыскивали во вражеском тылу завод, производивший взрывчатые вещества. Летчики проверяли район за районом и, наконец, нашли то, что искали. Сфотографировали. Показали снимок кому следует, сверили данные и получили задание уничтожить завод.

Мы вылетели ранним утром, взяв с собою тяжелые бомбы. План бомбежки был составлен заранее и разработан до малейших деталей.

Шли на большой высоте, за облаками. Боцан с обычной своей точностью определил курс и, наконец, по телефону доложил, что мы подходим к цели. Покачиванием крыльев я собрал машины ближе к себе.

И вот — цель перед нами.

Ясно различаю кирпичные трубы завода, низкие, приземистые корпуса, подсобные здания и сараи. Завод был, надо признаться, спрятан хорошо, но теперь — он наш!

«Внимание! Так держать!» — передает штурман, и мой самолет, за которым следуют остальные, первым заходит на бомбометание.

Хвостатые бомбы с большой высоты несутся вниз... Каждая секунда кажется необычайно длинной... Но вот в том месте, где расположен завод, что-то произошло. Это похоже на бурное и внезапное извержение большого вулкана. Над заводом встает исполинская туча черно-желтого дыма, кое-где пронизанная красными столбами пламени. Пламя подымается высоко над лесом. Грохот могучего взрыва доносится и до нас. Взрыв так силен, что сотрясение воздуха покачивает наши самолеты, подобно тому, как волны большого парохода качают лодку.

Кончают бомбежку последние машины. Новые клубы дыма подымаются вверх. Самолеты собираются к ведущему и ложатся на обратный курс.

Десятки километров уже остались позади, но все еще видна гигантская, широкая к основанию туча, похожая на огромный вулкан.

Через несколько дней место, где находился завод, было вновь сфотографировано. На снимке видны были какие-то жалкие, бесформенные развалины. Трудно было бы сказать, что находилось здесь раньше. Центральное место занимала воронка диаметром в четыреста метров.

...На месте этой воронки и стоял прежде завод. [14]