Броненосцы береговой обороны

На карте Финского залива, на голубом фоне, изображающем воду, чуть заметна черная запятая. Это островок, на котором расположен Кронштадт — старинная морская крепость, основанная, еще Петром I, ключ к Ленинграду.

Вблизи Кронштадта — финский берег.

Каждое движение в крепости и на фортах могло быть подсмотрено сильными оптическими приборами финнов. Дальнобойная артиллерия противника угрожала и крепости, и фортам, и даже городу Ленина.

Когда Балтийский флот выходил в море на учебу, за ним начиналась почти не прикрытая слежка. В подозрительной близости к нашим кораблям проходили рыбачьи и торговые суда, проносились быстроходные катеры. Не стесняясь, финны смотрели в морские бинокли, фотографировали наши корабли.

Путь Балтийского флота лежал вдоль чужих берегов, проходил мимо чужих островов. И не раз бывало, что вдруг из-за темных каменных громад финского острова Гогланда медленно выползали два громадных серых утюга. Финские броненосцы береговой обороны, вооруженные десятидюймовыми орудиями, держались возле нашего флота, не очень далеко и не очень близко, но старались следовать за ним, не выпуская его из вида.

Финские броненосцы здорово надоели, и когда на северозападной границе и на Балтике начались военные действия, морская авиация получила задание найти броненосцы. [4]

Задание было трудное. Точного расположения броненосцев летчики не знали. Корабли надо было искать по всему обширному району финского побережья, тянувшегося на многие сотни километров и, как известно, изобилующего шхерами. Но броненосцы могли и уйти из шхер — шататься по морю, могли, наконец, удрать в Ботнический залив.

Ко всему этому надо добавить, что погода стояла плохая. Низкие, каменные тучи висели над заливом; опасные зимние туманы часто сводили видимость к нулю; часто прямо с аэродрома приходилось взлетать в молочное марево тумана.

Погода была плохая. Но у летчиков Балтики, привыкших ко всяким условиям, так уж повелось, что нелетной погоды вообще не существует. Неприятности, которые доставляла погода, были для морских летчиков в порядке вещей, или, вернее, в порядке фронтового быта.

Задание было, поручено эскадрилье капитана Ракова, ныне полковника, Героя Советского Союза.

Ракова хорошо знали на Балтике. Невысокий, худощавый, всегда спокойный и неторопливый, Раков был известен тем, что выполнял порученное ему дело независимо ни от каких условий. На Балтике он выпестовал и обучил, немало отличных пилотов. Школа Ракова очень ценилась: непроверенных летчиков он не выпускал.

Для первого, разведывательного полета Раков решил не подымать всю эскадрилью, а лететь одним звеном.

Техники Егоров, Скидан и Пилосов в последний раз осмотрели самолеты, доложили об их готовности. Они еще ни разу не подвели летчиков. Каждый винтик и трос проверялся ими по многу раз. В труднейших условиях полета материальная часть работала безотказно.

Самолеты взлетели один за другим, пристроились к ведущему и легли на курс. Штурман самолета Ракова, старший лейтенант Боцан, промерил ветер, сделал расчеты. Он весело улыбнулся Ракову, кивнул:

— Все идет прекрасно, командир!

Раков и Боцан слетались так, что в полете чувствовали себя как бы одним человеком. Малейшего движения или знака одного из них было достаточно, чтобы другой уже знал, что хочет сказать товарищ. Эта слетанность и дружба боевых пилотов, полное их доверие друг другу были одной из причин успехов славной эскадрильи. [5]

Стояла обычная в это время года балтийская погода: сильный ветер, облачность с небольшими «окнами», слабая горизонтальная видимость. Самолеты «прочесывали» шхеры. Они шли переменными курсами, кружили над подозрительными местами, часто снижались. Извилистая линия берега, белые от снега утесы, темные, стальные полосы воды, скалистые островки и... ничего похожего на броненосцы !

Два броненосца береговой обороны — это два крохотных пятнышка, две еле заметные точечки в огромном пространстве моря и шхер. Найти их очень трудно. Куда легче было бы разыскать эскадру...

Летчики просмотрели огромное пространство и ничего не обнаружили. Иногда вышки утесов напоминали мачты и рубку корабля. Самолеты ложились на боевой курс, снижались... потом вновь продолжали поиски.

Шли часы, уменьшалось горючее в баках, надо было итти на аэродром. А ведь нет ничего хуже, как возвращаться, не выполнив боевого задания! Нет ничего хуже...

Поиски броненосцев продолжались.

Раков и Боцан напряженно вглядывались вниз. Куда же, в самом деле, девались финские броненосцы?

Слева темнели угрюмые скалы островков, вправо под крылом самолета лежала база финского флота. Но база пуста, там не видно ни одного корабля. Раков берет курс на норд. Он решает пролететь в этом направлении еще километров семьдесят. Боцан весело машет рукой. Семьдесят километров полета на север! Не все еще потеряно!

Летчики всматриваются в даль. Обычные, знакомые картины. Вот опять появляется остров. Опять на острове вышка, похожая на мачту... Сколько раз уже принимали такие вышки за мачты!

Самолет ложится в вираж, идет к острову, кружится над ним, спускается ниже. И вдруг вышка острова — на глазах у Ракова — принимает знакомые очертания. Она не только похожа на марс — это мачта с настоящим марсом!

Еще один, более узкий круг. Ясно видны боевые рубки, затем башни кораблей.

Броненосцы, затаившиеся в далеких северных шхерах, среди высоких угрюмых утесов, фотографируются летчиками. Воздушные корабли ложатся на обратный курс.

Второй вылет назначен для бомбардировки броненосцев. [6]

На этот раз Раков поднял в воздух два звена. Шесть экипажей, многократно проверенных в трудных учениях, — летчики, штурманы и стрелки-радисты, вели свои самолеты в строгом боевом порядке. Прошли над островами, которые еще недавно преграждали нашим кораблям путь из Кронштадта и над которыми теперь гордо реяли красные знамена. В борьбе за эти острова вместе с кораблями флота участвовала и морская авиация. Поплыли внизу станции, мелькнул аэродром. Заманчивые цели, к которым придется вернуться позже.

Боевые машины время от времени меняли курс, чтобы неприятельские посты наблюдения не могли определить цели, к которой шли самолеты. Но вот и цель. Раков качнул самолет — внимание!

И как только самолеты легли на боевой курс, в воздухе вспыхнули облачка разрывов.

Финские броненосцы отчаянно отбивались. Они пустили в дело вместе с зенитками и пулеметами орудия главного калибра. Тяжелые снаряды рвались в воздухе со всех сторон, но самолеты упорно бомбили.

Вдруг резкий удар бросил в сторону самолет Ракова. Вспыхнуло пламя.

В течение нескольких секунд боевая машина могла превратиться в пылающий факел... Но тут произошло невероятное: пламя начало ослабевать и... погасло. Оказалось, что осколок нового снаряда пробил карбюратор, поступление бензина сразу прекратилось. Но обнаружилось это гораздо позже, когда самолеты уже возвратились на базу.

Техники и летчики, окружившие машину Ракова, только головами покачивали: кроме пробитого мотора в машине было еще около двадцати пробоин, некоторые из них диаметром в тарелку.